Сказки лесной поляны, или Жизнь и приключения зайца Прошки

      - Вот теперь и посмеяться можно бы. Да жаль лося будить. Верно, ворона?
      А ворона только каркнула на это что-то сердитое и отвернулась.
      - Вам бы только издеваться надо мной! - говорит. - Вот вы лосю помогли, а если бы не я? Да вы бы так и не знали, что с ним случилось! Надоело! Все добрые, все хорошие, только у меня одни недостатки!
      - Ну ладно, ладно тебе! - сказал Прошка. - Так ли, этак, а без тебя мы бы действительно не могли лосю помощь оказать. А теперь перестань дуться и догоняй. Эй, догоняй, ворона!
      Тут разбежался Прошка по берегу, вскочил на лёд и поехал, заскользил по нему, как на коньках.
      15. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА С БОБРОМ ЦЕЛОВАЛСЯ
      Много всяких газет, книжек по лесу разбросано. Теряют люди. А тут попался зайцу Прошке журнал. Толстый такой, красивый. Смотрел он, смотрел картинки - да и уснул невзначай.
      Уснул он крепко, и приснилось ему, что он по городу гуляет. Шум, гам, машины гудят. Дома какие-то диковинные, один на другой совсем не похожи. А людей вовсе не. Одни зайцы в костюмах по улицам ходят. Оглядел он сам себя. Ну потеха! И он в костюме. Синий такой костюм, в полосочку. И портфель у него под мышкой.
      - Ну и ну! - удивился Прошка. - Где это я?
      А портфель вдруг говорит:
      - Не беспокойся, Прошка. Ты в Париже. Иди себе потихоньку, а я тебе рассказывать буду. Вот это справа - знаменитый храм. Собор. Нотр-Дам называется. Вон там - Вандомская колонна. А это, видишь, высокое, вроде квадратной корзины из толстой проволоки. Это, брат, Эйфелева башня. А это...
      Ходил Прошка, ходил. Устал, проголодался. Вдруг сама собой откуда-то морковка взялась. Сидит он за столиком в кафе "Ротонда", ест не спеша. А портфель говорит:
      - Ну что, хорошо тебе здесь? Хотел бы жить в таком городе?
      - Очень даже хорошо, - говорит Прошка. - Только тоскливо как-то одному. Мне бы сюда ещё лягушку, подружку мою...
      - Ну если тоскливо, поехали дальше! - Тут щёлкнул портфель своими медными замками, и в один момент Прошка совсем уже невесть где очутился. Дома огромные, высоченные. На каждом окон по тысяче, а может, и больше. И тоже людей нет. Одни зайцы туда-сюда снуют. Притом некоторые до того чёрные, что Прошка даже портфель уронил от удивления. А портфель сам ему под мышку - прыг да и говорит:
      - Не удивляйся, Прошка. Чёрные - это африканцы. Негры, иначе говоря. А находимся мы в самом большом городе Америки, в Нью-Йорке. В данном случае мы по Уолл-стриту идём, а вон там, не видать отсюда, Пятая авеню. Там одни миллионеры живут. А вот, видишь, на возвышении каменная женщина стоит и в руке у неё что-то вроде малярной кисти? Это знаменитая статуя Свободы. Так что ты тоже чувствуй себя свободно и, главное, улыбайся. Потому что здесь все улыбаются, здесь порядок такой.
      Посмотрел Прошка по сторонам - действительно, все улыбаются.
      - Может, они больные? - говорит.
      - Нет, - говорит портфель. - Это они для хорошего настроения. Чем больше ты улыбаешься, тем лучше у тебя настроение. Так что ты давай, старайся, а то кислый ты какой-то. Совсем на американца не похож.
      Стал Прошка улыбаться. Ходят они с портфелем по Нью-Йорку, ходят...
      - А вот могучая река Гудзон! - говорит портфель. - Смотри, какая вода в нём, довольно чистая! Нравится тебе?
      - Очень нравится, - говорит Прошка. - Только что-то я улыбаюсь, улыбаюсь, а настроение лучше не становится.
      - Ну не становится, так сейчас станет!
      Тут опять портфель щёлкнул своими замками, и очутился Прошка в Венеции.
      - Смотри, - говорит портфель, - город на воде. Здесь вместо улиц каналы, а вместо машин - гондолы, лодки такие. Вот мы сейчас дадим денег гондольеру, а он нас на своей гондоле по всему городу провезёт. Да ещё и песню споёт, по-здешнему баркаролла называется. Смотри, этот дворец какой! А этот! Да перестань ты улыбаться, мы уже не в Америке. Оглядись лучше по сторонам как следует. Если по душе те прекрасный город Венеция, будешь здесь всю жизнь жить. Лучшего места не найти! Согласен?
      - Очень даже согласен, - говорит Прошка. - Только мне бы ещё лягушку сюда... Ну и ежа, конечно. И бобра, и белок. И хорошо бы, чтоб здесь речка небольшая текла и чтоб дятел с вороной над ней летали... И чтоб сосны шумели. Ох, портфель, я так люблю, когда сосны шумят, так люблю!
      - Тьфу на тебя! - Портфель даже сплюнул от досады. - Зря только время на тебя тратил. Ну вот что, просыпайся, заяц. Просыпайся, тебе говорят!
      Тут проснулся Прошка, открыл глаза, а перед ним бобёр стоит.
      - Ты извини, - говорит, - что я тебя разбудил, за плечо потряс. Уж очень ты во сне стонал и даже плакал. Видно, тебе кошмар какой-то приснился.
      - Извиняю! - говорит Прошка. - Скажи, лягушка жива-здорова?
      - А что ей сделается!
      - А другие звери как?
      - Да всё так же.
      - И речка наша течёт, и сосны шумят?
      - Шумят, Прошка. Разве ты не слышишь?
      - Ну тогда!.. Тогда дай я тебя поцелую! - Тут Прошка обнял бобра и поцеловал его три, а может, и четыре раза.
      Потом ворона кричала на весь лес: мы, мол, вороны живём триста лет, но никогда я не видела между зверями таких телячьих нежностей. И белки стали говорить: мол, с чего бы это вдруг? И сам бобёр удивлялся.
      Пришлось Прошке собрать всех зверей на лесной поляне да рассказать свой страшный сон.
      16. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА ДРУГА ПОТЕРЯЛ
      Вдруг пропала лягушка. Нет её и нет. Совсем заяц Прошка духом упал. Ходит сам не свой.
      Бобёр ему:
      - Здорово, Прошка!
      А он вместо "здравствуй" мрачно так:
      - Не видел лягушку, подружку мою?
      - Нет, не видел... Да ты ж у меня уже спрашивал.
      Всех опросил Прошка по несколько раз. Никто ничего не знает: ни белки, ни ёж, ни крот, ни ворона.
      Дятел говорит:
      - Лягушка, конечно, тебе друг. Но, может, ты ей надоел. Вот она и ускакала куда подальше. Это бывает.
      - Ускакала! - вздохнул Прошка. - Ох, ускакала!..
      - Ну вот и дружи с кем-нибудь ещё. Хотя бы и со мной. Или с вороной.
      Посмотрел Прошка на него и только лапой махнул:
      - Эх, дятел, дятел!.. Ничего-то ты не понимаешь! Пойду искать. Сейчас же пойду! - И пошёл.
      И вот день его нет, три дня нет... Куда подался, где бродит? А на четвёртый день - на тебе, лягушка прискакала. Весёлая такая, довольная. И ведёрко несёт, лопухом накрытое.
      - Здравствуйте, звери, - говорит. - Вот я вам ведёрко голубики принесла. Очень вкусная ягода. Это я у своих родственников в другом лесу собирала. А где же Прошка? Я что-то его не вижу...
      А звери смотрят на неё и только головами качают.
      - Нету твоего Прошки, - наконец говорит ёж. - Нету! Тебя искать пошёл. А куда - неизвестно.
      - Как?! - говорит лягушка. - Зачем пошёл?! Да там же!.. Там и лисица шастает. И волки. Ой, бедный Прошка! Ой! Вот вам голубика, угощайтесь, а я побегу. Надо найти его поскорей. Надо найти, надо найти! - И поскакала.
      И вот день прошёл, два дня прошло. Совсем забеспокоились звери. А на третий день Прошка объявился. Идёт, на палку опирается. Видно, ногу подвернул. А сам всклокоченный какой-то, в репьях весь. И глаза горят.
      - Ну что, - говорит, - нету лягушки?
      - Была, - говорит ёж. - Была, да сплыла. Теперь она тебя искать поскакала.
      - Ай-ай-ай! - заголосил Прошка. - Да куда ж её черти понесли! Я вот ходил, такого насмотрелся! Там и лось на неё может копытом наступить, и аист бродит - клюв разинул. И цапля её схватить может!.. Вот что, звери, обберите с меня репьи немного, а то я сам со спины не достану, попью я воды на дорожку да и пойду. В какую сторону, говорите, она пошла?
      - В какую пошла, а такую и пошла. А тебя мы никуда не пустим, говорит ёж. - А то вы так и будете всю жизнь ходить: один ушёл, другой пришёл. А мы тут сиди, переживай.
      - Ах так! - говорит Прошка. - Значит, не хотите мне последнюю услугу оказать? Ничего, я в репьях уйду. Вот хлебну только водички...
      Наклонился он над ручьём воды попить, а ёж шепчет:
      - Вон там, звери, верёвка под кустом. Вяжите его. Да покрепче. Начинай, бобёр, ты сильный.
      А бобёр как будто того и ждал. Кинулся он сзади на Прошку, повалил его на землю. И остальные звери зря времени не теряли. И вот лежит Прошка связанный, кричит, брыкается.
      - Враги! - орёт. - Вы все мне враги. А тебя, ёж, я просто ненавижу. Пустите меня! Пустите!!!
      Ходят звери вокруг. Жалко им Прошку. А делать нечего. Отпусти его убежит.
      Одним словом, пролежал заяц два дня, а на третий лягушка прискакала. Усталая, худющая. Одна кожа да кости.
      - Ой, ой! - кинулась она к Прошке. - Счастье-то какое! А я думала, что тебя волк задрал. Давай я тебя развяжу.
      А Прошка как закричит:
      - Уйди отсюда! Не прикасайся ко мне. Я с тобой разговаривать не желаю. Ты мне не друг. Ты мне никто!
      - Это почему же ты такое говоришь?
      - А вот потому! Уйди с глаз. Убирайся, тебе говорят!
      - Ну и уберусь! Уберусь! - всхлипнула лягушка. - Подумаешь! Может, я и сама с тобой разговаривать не желаю. Вон у меня родственники в другом лесу. Там и буду жить. До свидания, звери.
      Хотела было она пустое ведёрко из-под голубики взять, но бобёр был уже наготове.
      - Вязать? - спросил он у ежа.
      - Вяжи! - сказал ёж. - Пусть полежат рядком, подумают.
      Связал бобёр и лягушку, положил рядом с Прошкой. Лежат они молча, как в рот воды набрали. А как ночь наступила, Прошка говорит:
      - Спишь, лягушка?
      - Сплю, конечно!..
      - Слушай, неужели нельзя было предупредить, сказать кому-нибудь, мол, ухожу надолго?
      - Так я же не знала, что надолго. Но там столько ягод оказалось! Думала, наберу полное ведёрко, зверей угощу, тебя угощу. А ты!... - И заплакала.
      - Ну-ну!.. - Прошка подполз к ней поближе. - Давай, - говорит, - я тебя зубами развяжу. А потом ты меня развяжешь.
      - Давай, - говорит лягушка. - Но, может, лучше не надо пока? Мне и так хорошо. А тебе?
      - И мне!..
      И вот лежат они, смотрят на ясный месяц.
      - Только ты никогда больше так не делай, - говорит Прошка. - А то у меня чуть сердце не лопнуло. Вот и сейчас ещё, слышишь, как стучит, колотится?
      - Слышу. И у меня колотится. Только оно у меня маленькое, тебе не слыхать.
      - Оно-то у тебя маленькое, - говорит Прошка , - да у меня уши большие. Я всё слышу, лягушка. Всё слышу!
      17. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА РЯБИНУ ПЕРЕСАДИЛ
      Услышала где-то песню лягушка. Видно, люди приходили в лес с магнитофоном. Грустная такая песня, красивая:
      Что стоишь качаясь,
      Тонкая рябина,
      Головой склоняясь
      До самого тына?
      Дальше в песне про то, что где-то неподалёку дуб стоит высокий. И рябине очень хочется расти рядом с дубом. Потому что нет у неё поблизости ни друга, ни даже знакомого. Но...
      Но нельзя рябине
      К дубу перебраться.
      Знать, ей, сиротине,
      Век одной качаться.
      Вроде бы песня как песня. А лягушку словно подменили. Как ни придёт к ней заяц Прошка, так она или плачет, или вздыхает тяжело.
      - Да уймись ты! - говорит Прошка. - Далась тебе эта песня!
      - Нет, ты не понимаешь, - говорит лягушка. - Дело же не в песне. Мне рябину жалко.
      - Какую ещё рябину?
      - Обыкновенную рябину. Я знаю, где она растёт. И знаю, где дуб растёт. Он высокий и тоже одинокий. Как подумаю, что они разлучены, так мне горько! И плачу, и - не могу!.. Не могу!..
      - Ну ладно, ладно! - сказал Прошка. - Всякой беде помочь можно. Вот что я думаю, давай-ка мы эту рябину пересадим поближе к дубу. Согласна?
      - Ой, Прошка!.. А я тебе помогать буду!
      - Какая от тебя помощь! Тут крота уговорит надо. Он знаешь как землю роет! Пойдём к нему. Я буду рассказывать, что к чему, а ты песню споёшь.
      Пришли они к кроту. Пока Прошка рассказывал, что надо пересадить да куда пересадить, крот только плечами пожимал. А как спела лягушка песню да слёзы у неё из глаз потекли, тут уже и крота проняло.
      - Не знаю, - говорит, - поможем ли мы рябине. Она ведь от пересадки и засохнуть может. А вот лягушке надо помочь.
      И закипела работа. Три дня копал крот вокруг рябины. Тут ведь и поглубже взять надо, и чтобы каждый корешок в целости остался. Пыхтел, ворчал: ну, мол, и работёнка! Но так ли, эдак, на четвёртый день выкопал он рябину. Стали они с Прошкой её к дубу нести. Не могут. Тяжёлая очень. Позвали бобра. Раз-два, взяли! Нет, и втроём ничего не получается. Наконец белки прискакали, ёж пришёл, дятел с вороной подлетели. Раз-два - ходом! Ещё раз - дружно! Еле-еле все вместе приволокли рябину к заранее выкопанной ямке. Посадили рядом с дубом, притоптали. Расти на здоровье!
      А как стали воду для полива носить, лягушка спрашивает у ежа:
      - Как думаешь, ёж, хорошо ей здесь будет?
      - А вот это уж не знаю. Весна покажет. Если по майскому теплу зазеленеет она как следует, да ещё и зацветёт, вот тогда и считай, что ей здесь хорошо.
      - Значит, ещё целую зиму ждать надо?
      - Значит, надо.
      И пришла зима. И прошла зима...
      Весна в тот год выдалась ранняя, зелёная. Ещё раньше мая прискакала лягушка к рябине. А она не гнётся, не качается, стоит прямая, весёлая. Листва на ней густая, гуще некуда. И вроде бы они с дубом даже ветвями друг к другу слегка потянулись.
      Лягушка как увидела это, так и прослезилась от радости.
      - Ну что, хорошо тебе здесь? - говорит.
      А рябина вдруг так тихо-тихо, шёпотом отвечает:
      - Очень хорошо! Спасибо тебе от всей души! Спасибо!..
      Растерялась лягушка. Не может быть: дерево заговорило. Кинулась она к Прошке. Так, мол, и так, кричит, сама рябина сказала мне, что рядом с дубом ей очень хорошо!
      - Прямо так и сказала? - Прошка улыбнулся.
      - Так и сказала!
      - Ну что ж, значит, так оно и есть!..
      Хотел было Прошка объяснить лягушке, что это шутка была. Что это он за бугром спрятался и вместо рябины шептал. А потом подумал: зачем? Вся беда в том, что рябина говорить не умеет. А если бы умела, она бы, наверное, так и сказала: "Спасибо тебе, лягушка. Мне здесь очень, очень хорошо!"
      18. КАК ЗАЙЦА ПРОШКУ ВЕРЁВКА УКУСИЛА
      Примчался откуда-то заяц Прошка, как угорелый.
      - Укусила! - кричит не своим голосом. - Уу-ку-у-сила! - и при этом скачет по поляне на одной ноге, за лапу держится.
      Сбежались звери. Что такое?!
      - Ой, ой! - кричит Прошка. - Меня верёвка укусила!
      Тут все удивились, а лягушка говорит:
      - Бедный Прошка!.. Очень больно тебе?
      - Да при чём тут "больно"? Страшно же! Если бы кто друг, а то вдруг верёвка... Ой, ой!
      - Да, - говорит ворона, - верёвка, конечно, укусить не может... Вот что, сейчас я ему лоб пощупаю и загляну в глаза. Если они мутные, значит, у него от жары шарики за ролики заскочили и ему всякая чепуха мерещится.
      Но Прошка лоб щупать не дал.
      - Ничего мне не мерещится! - закричал он. - Вот пойдём, пойдём со мной. Я покажу. Она и сейчас там лежит.
      Ёж с кротом, бобёр с лягушкой и вороной - пошли звери за зайцем. Пришли к ручью, что в дальнем овраге течёт.
      - Вот здесь, - говорит Прошка, - здесь как раз она лежала. А теперь нету... Я, когда её увидел, ну, думаю, подходящая какая верёвка. Толстая, чёрная. И блестит. Наверное, капроновая. Хотел её бобру подарить. Он вчера ещё говорил: найти бы, мол, верёвку хорошую, покрепче, я бы новую плотину укрепил как следует.
      - Было дело. Говорил, - согласился бобёр.
      - Ну вот, видишь!.. Я нагнулся, хотел схватить её, а она меня - цап за лапу. И ещё... И ещё зашипела. Вот так: "ш-ш-ш-ш-ш".
      - Ну если зашипела, - говорит ворона, - тогда плохи твои дела. Это была не верёвка, Прошка, а змея. Понимаешь, змея такая жутко ядовитая. Гадюка называется.
      - Гадюка! Гадюка! - все перепугались.
      Лягушка чуть не плачет:
      - Бедный, бедный Прошка! - говорит. - Что же с ним теперь будет? Что будет?
      - Да ведь известно что, - говорит ворона. - Сейчас ему станет плохо, потом совсем плохо, а потом ещё хуже. А уж потом... Короче говоря, прощай, Прошка. Прощай навсегда. Ты был хорошим, честным зайцем. Ты был... О-о-о!
      Тут уж у всех зверей навернулись слёзы. Бобёр изо всех сил глаза лапой трёт. А лягушка в голос зарыдала. Только ёж стоит себе, как ни в чём не бывало. А потом говорит:
      - Экая, ворона, ты торопыга. Почему это "был"? И почему это его именно гадюка укусила. Я, сколько живу, что-то здесь их не видел. Если зашипела, значит, верно, - змея. Но ведь и уж - тоже змея.
      - Да, - говорит ворона, - конечно. Только ужи не кусаются.
      - Кусаются.
      - Нет, не кусаются. У них и зубов-то нету!
      - Есть, есть у нас зубы, - вдруг послышалось откуда-то сверху.
      Все подняли головы, а на дереве большой такой уж сидит, вокруг сучка обвился.
      - Только мы кусаемся очень редко, - говорит уж. - И укус наш безопасен, потому что на зубах у нас нету канавок, по которым яд идёт. Да и яда у нас никакого нету. А ты, заяц, прости меня. Я ведь не знал, что ты меня за верёвку принял. Смотрю, хватает за хвост, ну я и куснул тебя для острастки. Ты теперь поплюй на ранку и подорожник приложи. Всё пройдёт, и следа не останется.
      - Ох, ужик, ох, хороший! - сказала лягушка. - Мы тебе так благодарны, что ты не ядовитый. Спустись сюда, мы с Прошкой тебя три раза обнимем и поцелуем.
      - А вот это уже лишнее, - говорит уж, а сам спускается с дерева. - Но если вы хотите сделать для меня что-нибудь хорошее, отнесите меня в дальний берёзовый лес, где голубики много. А то я пошёл прогуляться, да забрался слишком далеко. Теперь пока по жаре домой доползу!..
      - Это мы - сейчас! Это можно, - говорит лягушка. - Я тот лес хорошо знаю. Там мои родственники в болоте живут. Я туда за ягодами ходила.
      Короче говоря, взяли они с Прошкой ужа за два конца и понесли. Прошка голову несёт, а лягушка хвост поддерживает.
      Шли они так, шли. Вдруг уж зашипел и вроде как бы засмеялся.
      - Ты чего? - говорит Прошка.
      - Я вот думаю, - говорит уж, - смешно как получается. Если бы я тебя не укусил, мы бы и не познакомились. Честно говоря, я раньше побаивался зайцев, а теперь - не буду.
      - И я ужей - не буду, - говорит Прошка. Хорошо, конечно, что так вышло, но мне немного жаль, что ты не верёвкой оказался. Так хотелось бобру приятное сделать!
      - Ну, это дело поправимое, - говорит уж. - Вот я уже почти дома. Спустите меня на землю, я вас кое-что интересное покажу.
      Пополз уж сквозь кусты, переплыл ручей небольшой.
      - Вот, - говорит, - друзья, полюбуйтесь.
      Глянули Прошка с лягушкой, куда он показывал, а там - край лесной дороги и верёвок разных на ней видимо-невидимо. И толстые, и тонкие. И подлинней, и покороче. Может, кто за ненужностью с телеги сбросил, а, может, потерял...
      Тут попрощались они с ужом, обвешались верёвками с ног до головы и пошли домой.
      Идут, из-под верёвок их не видно. Тяжело, конечно, но настроение хорошее. То есть, до того хорошее, что Прошка даже песню сочинил и тут же запел её:
      Много разного добра
      Мы добыли для бобра.
      Будет чем крепить плотину,
      Пусть бобёр кричит "Ура!"
      19. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА ПАТРИОТОМ БЫЛ
      - Эй, лягушка! Лягушка-а-а! - кричал заяц Прошка. - Ты где?
      Нету нигде лягушки. Пропала. Странная история. Стал Прошка звать-искать других своих товарищей по лесной поляне. Не откликается никто: ни бобёр, ни белки, ни крот, ни ворона.
      Сел Прошка под кустом, задумался. Долго так сидел. Вдруг пчела появилась.
      - Эй, пчела! - закричал Прошка. - Сядь сюда, поближе. Поговорить надо.
      - Некогда, некогда! - говорит пчела. - Я вот сейчас нектар в улей отнесу, да и тоже полечу туда.
      - Куда это "туда"?
      - А ты не знаешь? Тут, пока тебя не было, к нам уж из дальнего берёзового леса в гости приходил. А теперь все к нему пошли. Он там новый пруд бобру показывает. В нашем пруду-то ему теперь жить трудно. Раньше ручей чистую воду в пруд приносил, а теперь грязную несёт. Какой-то яд в нём, промышленные отходы называется.
      - Да, - говорит Прошка., - если промышленные, тогда конечно... А что ж бобёр навсегда переезжать надумал?
      - Почему один бобёр? Все, вроде, надумали. Только ещё не до конца. Там хорошо. Благодать! Ёж говорит: походим по лесу ещё раз, осмотримся как следует, а потом созовём небольшое собрание, голосовать будем - оставаться нам или нет.
      - Вот оно что. А лягушка? И лягушка там?
      - Там.
      - Ну так и я побегу.
      Прибежал Прошка в дальний берёзовый лес, а там собрание уже к концу подходит.
      Белки говорят:
      - В одном мы со всеми согласны. Здесь хорошо. А для нас - так прямо рай. Грибов в этом лесу намного больше, а орехов по осени будет совсем много. Мы вот смотрели вокруг: лещина такая густая! И сильная, крепкая...
      Ворона на это зааплодировала, а дятел головой закивал.
      - Ну вот и отлично, - говорит ёж. - Всё мы обсудили, теперь голосовать будем. Кто за то, чтобы здесь остаться - поднимите правую лапу, да повыше. А ты бобёр считай.
      Все подняли лапы. Лягушка подумала и тоже подняла.
      Бобёр говорит:
      - Все "за". "Против" никого нету.
      - Как нету, - говорит лягушка. - Я против, - и опять лапу поднимает.
      Ёж говорит:
      - Как же так? Выходит, что ты и "за" и "против" в одно и то же время?
      - Нет, в разное время, - говорит лягушка. - Сперва я лично за себя лапу подняла. Мне здесь хорошо было бы, в этом лесу мух, комаров много. А второй раз я за Прошку голос подала. Он бы, я думаю, был бы очень против...
      - Это уж точно! - тут вышел Прошка из-за куста. - Что против, то против. - Постоял молча, а потом говорит: - Эх, звери, звери! Да посмотрите вы вокруг, разуйте глаза. Тут же никакой... никакой красоты настоящей нету. Да разве можно сравнить эти места с нашими! Нет, уж вы как хотите, а я как родился на нашей лесной поляне, так и буду там жить! - И зашагал прочь.
      Пять дней сиднем сидел Прошка под своим кустом на лесной поляне. Днём мается, по ночам не спит. Один, один... Скука, тоска. А на шестой день решил делом заняться. Взял он на плечо какую-то лопату гнутую, ржавую, пошёл вверх по ручью да и стал копать отводную канаву, чтобы ручей по другому руслу пустить. Уж раз он отравленный, то пусть себе куда-нибудь мимо пруда течёт.
      Копал он, копал. Умаялся, сел отдохнуть. А тут лось идёт.
      - Ты чего это?
      - Да вот беда у нас приключилась.
      Рассказал тут Прошка что к чему, а лось и говорит:
      - Умный ты, заяц. Да не очень. Если ручей не будет в ваш пруд течь, пруд вовсе высохнет. А вода в ручье отравленная потому, что какой-то остолоп в него мешок с удобрениями уронил, а убрать не удосужился. Там, выше по течению...
      - Ну да?! - говорит Прошка. - Неужели мешок? Так надо его вытащить - и все дела.
      - А я что говорю? Одному мне не справиться, а вдвоем мы его как-нибудь одолеем.
      Пошёл лось быстро по берегу ручья, Прошка побежал за ним.
      Одним словом, долго л, коротко ли, нашли они мешок, о котором лось говорил. Пыхтели, потели, вытащили его на берег, на сухое место.
      - Ну вот м всё! - говорит лось.
      - Всё! - говорит Прошка. - Вот ты не поверишь, а я за все эти шесть дней-ночей ни на минуту не заснул. Всё мысли какие-то нехорошие в голову лезли. Ну как же, вот он пруд, такой, вроде бы, замечательный, и вдруг отравленный. Пойду посплю, отосплюсь за всю неделю.
      Тут они попрощались с лосем. Лось дальше вверх по ручью пошёл, а Прошка приплёлся домой, свернулся калачиком под своим кустом и захрапел.
      Уж сколько он там спал, может, сутки, а, может, и больше. Больше, наверное. А как проснулся, смотрит - лягушка перед ним на корточках сидит.
      - Ты чего? - удивился Прошка.
      - Я... я вернулась, - говорит лягушка. - Мне там так скучно без тебя, так скучно...
      Помолчал заяц, а потом говорит:
      - Ну, если вернулась, так пойди попей воду из ручья.
      - Да как же её пить, она же отравлена!
      - Была отравлена. А теперь - чище некуда.
      - Ой! - говорит лягушка, - Не может быть! А кто это сделал? Ты?
      - Да какая разница!
      - Ну, если так, - говорит лягушка, - я, чем воду пить, побегу лучше в дальний берёзовый лес бобра и всех других обрадую. Им там всем тоже плохо, очень плохо. Они из-за бобра там сидят. А теперь!..
      - Ну беги, - сказал Прошка. - А я ещё посплю маленько, - и опять захрапел.
      Что дальше было? Правильно, все звери вернулись. И ёж, и крот, и белки, и ворона с дятлом. Ну, и бобёр, конечно.
      Он-то и разбудил Прошку.
      - Вставай, - говорит, - патриот! Вставай! Сейчас мы в твою честь все из ручья воду пить будем. За тебя пить будем, за твоё здоровье!
      20. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА ФЕРМЕРОМ БЫЛ
      Надоело зайцу Прошке на чужих огородах морковку воровать. Решил он сам её выращивать.
      Попросил Прошка крота, тот ему грядку вскопал.
      - Ну, всё! - говорит заяц. - Теперь к осени я буду обеспечен. Спасибо тебе, крот.
      И вот началось. Сперва Прошка сам посадочный материал добывал, а потом и другие звери взялись за дело. Как найдёт кто-нибудь морковку, так сразу и несёт её Прошке. А Прошка её в землю закапывает и водой поливает.
      Та мало-помалу засадил он всю грядку. Скоро и первые расточки появились. Радуется Прошка. Ходит гордый такой. А ворона говорит:
      - И что это оно такое у тебя получится?
      - А вот то и получится! Морковка - это же всё равно как картошка: весной одну посадил, а осенью десять или двенадцать выкопал... Я уж думаю, куда мне весь этот урожай девать? Надо склад большой строить. Сейчас и начну, пожалуй.
      Уговорил Порошка бобра, стали они вдвоём склад для будущего урожая возводить. Нелёгкое это дело. Но кипит у них работа. Тем более, что и другие звери стали помогать. И лягушка помогала, и ёж, и белки, и даже ворона с дятлом.
      Короче, строили они, строили, в конце концов отгрохали огромный сарай. А к тому времени и морковка сильно подросла. Стебли длинные, прямые. И на каждом вверху что-то вроде зонтика. Красота - да и только!
      Стал Прошка на другие огороды бегать, свою морковку с чужой сравнивать.
      - Ну что там, как? - спрашивает бобёр.
      - Наша морковка лучше! - говорит Прошка. - Смотри, у нас стебли какие длинные. У них намного короче.
      - Так, может, копать пора?
      - Нет. Когда люди начнут копать, тогда и я начну.
      И вот наступил срок. Прибежал как-то Прошка на поляну, запыхался, глаза горят...
      - Ну, всё! - кричит. - Всё! Люди свою морковку копают. Можно и нам начинать.
      Вмиг добрая весть разнеслась по лесу. Собрались все звери у склада, что Прошка с бобром для хранения морковки построили. Ёж даже речь небольшую сказал. Мол, Прошка у нас молодец, фермер. Сейчас он замечательную морковку вырастил, а там и всякое другое вырастит. Может, орехи для белок или ещё что-нибудь. И будет у нас всё своё. Живи - не горюй! А где же крот? Пускай начинает копать. Пора!
      Позвали крота.
      - Только ты рой осторожно, - говорит ёж. - Старайся ни одной морковки не повредить. А то она храниться плохо будет.
      - Хорошо, - говорит крот. - Я уж постараюсь.
      Поплевал он на лапы, да и стал рыть. Рыл, рыл... Все стоят, ждут с нетерпением: что же там? А крот вдруг говорит:
      - Может, я сослепу не вижу ничего, по по-моему, тут никакой морковки нету. Одна труха какая-то...
      - Как так? Не может быть! - кинулись звери к лунке. Действительно труха. - Рой под другим стеблем, - говорят.
      Стал крот под другим стеблем рыть. А потом - под третьим, под четвёртым. Всё то же самое. Не то что десяти или двенадцати морковок нет, ни одной нету! Ни самой маленькой!
      Тут все звери заволновались, заговорили разом. А Прошка даже зарыдал от досады.
      - Ну ладно, ладно! - говорит ёж. - Первый блин комом. Это бывает Что-то мы не так сделали. А вот что именно? Будем думать.
      Неделя прошла. И ещё неделя. Думали звери, думали, ничего не придумали.
      А Прошка всё ходит на свою грядку, смотрит на оставшиеся стебли и говорит сам себе:
      - В чём моя ошибка? В чём?! - и сам же себе отвечает: - Не знаю!
      А как-то раз пришёл он уже под вечер. Смотрит, какая-то старушка вдоль его грядки ходит. А чуть поодаль девочка лет восьми стоит.
      Девочка спрашивает:
      - Что это такое растёт, бабушка? Это бурьян?
      - Нет, внучка, - говорит старушка. - Это кто-то хорошее дело сделал, морковку на семена посадил. Морковка-то растение двулетнее. Если её в землю закопать, из неё стебли вырастут, с зонтиками на конце. На этих зонтиках поздней осенью семена образуются. Вот, если эти семена собрать да посеять следующей весной, то из каждого семечка вырастет морковка. Красная, сочная. Ну, нам домой пора.
      Тут взяли они свои лукошки с грибами да и пошли своей дорогой.
      Что было дальше? А дальше было много хлопот, очень много. Но Прошка всё-таки добился своего. Собрал он уже перед снегом морковные семена, как старушка говорила, посеял их на другой год, когда тепло наступило. А к осени у него прекрасная, прямо-таки отличная морковка выросла.
      21. КАК ЗАЙЦУ ПРОШКЕ КАРАНДАШ ПОДАРИЛИ
      Пришел на поляну какой-то чужой, совсем незнакомый бурундук. Важный, толстый такой. В одной лапе у него два карандаша, в другой - тетрадка. А на груди не то жёлтый осиновый листок, не то орден какой-то.
      - Нельзя ли собрать зверей? - говорит. - Срочно, немедленно!
      А звери уже и без того все собрались.
      - Так, - говорит бурундук, не много вас здесь... Но это нам не помеха, - и тетрадку раскрыл. - Во-первых, скажите мне, кто тут у вас старший?
      Все переглянулись, а ворона говорит:
      - Конечно, я старшая. Мы - вороны - живём триста лет...
      - Да нет, я не к тому. Возраст здесь ни при чём. Кто у вас тут командует? Кто ваш председатель или генеральный директор, или вообще Самый Главный какой-нибудь?
      - А никого нету, - говорит ёж.
      - Как так? Да вы прямо дикари! Ну, ничего, мы этому делу поможем. Сейчас вот я вырву листов из своей тетради и под копирку всех вам перепишу. Так как я лицо официальное, у меня и копирка есть, вот она... Пишем: ворона, ёж, заяц, лягушка, белки, дятел. Ещё кто?