— А мой опыт подсказывает, что именно так поступают все здравомыслящие люди, — ответил Ллеши. — Старший тактический офицер?..

— Все в порядке, — доложил Кэмпбелл. — Расчеты заняли места по боевому расписанию.

— Коммодор…

— Господин Телтхорст, мы готовимся к схватке, — перебил Ллеши. — Сохраняйте тишину либо отправляйтесь к себе в каюту.

Бросив на него испепеляющий взор, Телтхорст рывком повернулся к своим приборам.

— Расположение судов флотилии? — потребовал Ллеши.

— «Баланики» и «Македония» заняли фланговые позиции, — ответил штурман-координатор. — Вспомогательные корабли ждут команды на старт. Все суда докладывают о полной готовности.

Ллеши кивнул. Первыми в расположение противника должны были вторгнуться корабли прорыва и эсминцы. Их задачей было смять передовую линию обороны, а также собрать разведданные и подготовить их к передаче на флагман.

Однако на сей раз в этой роли выступал «Комитаджи», а ему не пристало прятаться за кораблями авангарда. Как только штурмовики сделают свое дело, он пойдет в прорыв.

Послышался предупреждающий сигнал; первый штурмовик коснулся эллипса ускорителя и отстрелил буксировочные тросы.

— Штурмовая платформа номер один готова к старту, — доложил Кэмпбелл.

Ллеши кивнул.

— Сцинатра, запускайте первый штурмовик. Изображение корабля дрогнуло и исчезло.

— Второму штурмовику занять позицию, — распорядился коммодор, глядя на хронометр. — В вашем распоряжении девяносто секунд.

Экипажи буксировщиков действовали безупречно. Уже через семьдесят секунд после старта первого штурмовика они подтянули к эллипсоиду второй, а еще двадцать секунд спустя он последовал за своим собратом. Через три минуты в путь отправились третий и четвертый.

Первая фаза операции завершилась. Настало время убедиться, действительно ли труд инженеров и рабочих — и, конечно же, милые сердцу Телтхорста деньги — создали для Пакса надежный плацдарм, тайно внедренный в пространство Эмпиреи.

— Рулевой, ведите корабль к эллипсу, — приказал Ллеши, поглядывая то на часы, то на навигационный дисплей. Если третий штурмовик взорвался точно в срок, то основная и вторичная волны радиации уже накрыли искусственный астероид, а его датчики отметили это событие…

Желтая точка на экране стала зеленой.

— Сеть включена, — доложил Кэмпбелл.

Теперь Ллеши смотрел только на хронометр. Сигнал об активизации сети получен; но произошло ли это в действительности, станет ясно только после того, как «Комитаджи» войдет в пространство Лорелеи.

— Коммодор, сеть готова, — сказал Телтхорст.

— Спасибо, я слышал, — ответил Ллеши.

— Фронт волны миновал ее, — настаивал Адъютор. В его голос вкрались нетерпеливые нотки. — Мы не должны позволить противнику сгруппировать свои силы.

— Тактические соображения мне известны, — ответил Ллеши, продолжая следить за часами. Главная волна действительно прошла мимо астероида, но за ней должен был последовать поток обломков. Выждав еще несколько секунд, коммодор кивнул офицеру связи.

— Сцинатра, запускайте нас, как только будете готовы, — произнес тот.

Звезды исчезли.

Ллеши машинально продолжал отсчитывать секунды; его мускулы одеревенели от напряжения. Если замысел сработал, «Комитаджи» вот-вот отправится в очередное путешествие в глубины космоса. Вновь появились звезды…

Замысел сработал. Вместо расположенных треугольником опорных кораблей эмпиреанского ускорителя, с которыми они встречались во время предыдущего вторжения в систему, на экранах возник искусственный астероид, прикрывавший их собственную сеть, которая раскинулась в пространстве за кормой «Комитаджи» по правому борту.

— Вход! — отрывисто бросил Кэмпбелл.

По мостику пронесся сигнал предупреждения о столкновении, и Ллеши скосил глаза на тактический дисплей. Однако, вопреки его первой мысли, это не была атака кораблей противника, уцелевших после взрыва первого штурмовика. Это разлетались обломки, и, как показывал дисплей, три из них мчались прямиком к «Комитаджи».

Корабль не успевал сманеврировать и избежать столкновения с ними. Стиснув подлокотники кресла, Ллеши напрягся всем телом; с громовым скрежетом обломки врезались в корпус «Комитаджи» и рассыпались в пыль.

— Доложите о повреждениях, — потребовал он, следя по мониторам за тем, как остатки обломков уносились прочь. Его тревога была напрасной. Закованный в панцирь, словно древний носорог, «Комитаджи» был абсолютно неуязвим. Даже столкновение с быстролетящими осколками астероида вряд ли могло оставить на его корпусе что-нибудь, кроме царапин. — И определите ближайшую точку взрыва, — добавил коммодор. — Ищите корабли и базы противника.

— Доклад о повреждениях, — заговорил офицер связи. — Вмятины в первом слое корпуса в трех точках, в секторах А-22 и А-31; сквозных пробоин нет; потери структурной целостности нет. Три слоя корпуса не задеты. Потеряна связь с четырьмя узлами сенсоров; сотрясение вызвало незначительную разладку отдельных механизмов по левому борту.

— Вас понял, — сказал Ллеши, глядя в затылок Телтхорста. — По-моему, нас нельзя упрекнуть в том, что мы чересчур засиделись на ускорителе. — Телтхорст не ответил, даже не обернулся. — И все же, — не удержавшись, добавил Ллеши, вновь принимаясь за текущие дела, — очень приятно видеть, что конструкторы «Комитаджи» потратили деньги не зря.

— Точка взрыва обнаружена, сэр, — доложил офицер службы внешнего наблюдения.

Ллеши неоднократно доводилось видеть смоделированную на компьютере картину взрыва штурмовой платформы, в последний раз — на совещании, в ходе которого планировалось нынешнее вторжение. Однако реальные последствия применения этого оружия он наблюдал впервые.

Заряд, равный по мощи тысяче стратегических термоядерных боеголовок, произвел бы на планете чудовищные опустошения; здесь, в астероидном поясе, результат был более скромным, но все же весьма впечатляющим.

И по-своему столь же ужасным.

В радиусе тысяч километров вокруг той точки, где находилась эмпиреанская сеть, теперь было пустое пространство. Все материальные объекты в этой сфере, будь то астероид или боевой корабль с корпусом из многослойного металла, были раздроблены на мельчайшие частицы. Все, что находилось за пределами этой области, пришло в движение; обломки камня мчались прочь, и даже более крупные астероиды приобрели импульс, направленный от точки взрыва. Все небесные тела, видимые в телескоп, были частично расколоты либо оплавлены.

— Выводите корабль из зоны сети, — приказал Ллеши, чувствуя, как у него внезапно разболелась голова. — Что с ускорителями Лорелеи?

— Рядом с каждой сетью было по ускорителю, — ответил Кэмпбелл. Он был изумлен не меньше коммодора, хотя на его лице не было даже следа той тревоги, которую тот ощущал. — Еще один находится у самой Лорелеи.

На тактическом дисплее появилось схематическое изображение планеты и почтового ускорителя, который двигался вокруг нее по высокой орбите. Одновременно вспыхнул экран телескопа, показывая расплывчатую картинку в реальном времени.

— Свет вспышки ближайшей штурмовой платформы достигнет Лорелеи примерно через три минуты, — продолжал Кэмпбелл. — Только тогда на планете узнают о нападении.

И первым действием противника будет объявление тревоги и попытка доставить к ускорителю курьерский корабль.

— Уточните его координаты, — велел коммодор. На одном из кормовых дисплеев появился «Баланики», который только что вышел из гиперпространства и тут же был захвачен сетью Пакса. — Где находится главный ускоритель?

— Движется по орбите Лорелеи в ее главной лагранжевой точке, опережая планету, — ответил Кэмпбелл. — Солидное расстояние; вряд ли они успеют доставить туда курьерский корабль.

Если, конечно, почтовые суда уже не находится в пути. Но тут Ллеши был бессилен. Вдобавок теперь, когда единственный путь в систему Лорелеи лежал через сеть Пакса, скрытность операции была не столь важна.

Однако, чем дольше продлится сосредоточение сил противника, тем лучше. Потянувшись к пульту, Ллеши включил прямую связь с «Баланики».

— Капитан Хорвак?

— Слушаю, сэр, — энергичным голосом ответил тот. — «Громовая голова» заряжена и ждет ваших приказов. Если эмпиреанцы не изменили расписание, последний курьер стартовал полтора часа назад.

Иными словами, если удастся уничтожить почтовый ускоритель, пройдет еще пять с половиной часов, прежде чем остальные миры Эмпиреи хоть что-нибудь заподозрят.

Если…

— Вы получили последние данные сенсоров?

— Получили и ввели все необходимые поправки, — ответил Хорвак. — Корабли выстроены в боевой порядок и готовы к схватке.

— Отлично. — Ллеши посмотрел на дисплей с изображением «Баланики». — Можете открывать огонь.

— Есть, сэр. «Громовая голова»! Старт!

В сущности, смотреть было не на что; среди предупреждающих огоньков вокруг отверстия, появившегося в носу «Баланики», произошло едва уловимое движение. Но датчики зафиксировали событие, слишком быстротечное для человеческого глаза: шахта выбросила наружу длинную черную ракету, и та помчалась к планете. Ллеши вновь повернулся к главному дисплею, молча отсчитывая секунды. Ярким пламенем вспыхнули твердотопливные двигатели ракеты, разгоняя ее с ускорением, губительным для человека.

Чтобы покрыть расстояние от своей нынешней позиции до Лорелеи, «Комитаджи» потребовалось бы двое суток. «Громовая голова» пройдет этот путь меньше чем за час.

Если расчеты и показания датчиков верны, в непосредственной близости от цели ее боеголовка превратится в облако сверхскоростных частиц, которое врежется в почтовый ускоритель Лорелеи, закрывая для эмпиреанцев самый быстрый способ общения с внешними мирами.

Ллеши понимал, что, случись такое в мирах Пакса, возникшая сумятица и бюрократическая волокита помешали бы запустить экстренное почтовое судно раньше положенного срока. Но здесь, в Эмпирее, находившейся под воздействием ангелов, он не знал и не мог знать, успеет ли «Громовая голова» достичь ускорителя до того, как стартует курьер.

И вообще, попадет ли она в цель. Если ракета была наведена с ошибкой либо неожиданное гравитационное возмущение или солнечный ветер хотя бы чуть-чуть собьют ее с верного курса, шрапнель угодит в саму планету на скорости, составляющей ощутимую долю световой.

И если это случится, тот незначительный ущерб, который штурмовые платформы нанесли кораблям СОЭ, в тысячекратном размере понесут жители Лорелеи.

Ни в чем не повинные люди. Люди, избавление которых от ангелов Пакс провозгласил основной задачей нынешней операции.

— Мы теряем время, коммодор, — нетерпеливо произнес Телтхорст.

К сожалению, на сей раз он был прав. «Громовая голова» и Лорелея оказались теперь в руках судьбы. Вне зависимости от того, сумеют ли эмпиреанцы отправить курьерский корабль, очередная задача «Комитаджи» оставалась прежней: захватить и обезвредить главный ускоритель, вращавшийся по орбите планеты.

Причем желательно до того, как правительство Лорелеи опомнится и запустит почтовое судно. Но в любом случае ускоритель следовало захватить и удержать.

— Подать сигнал о начале разгона, — распорядился Ллеши. — Лечь на кратчайший курс до Лорелеи.

Как только взревела сирена и огромный корабль начал двигаться, коммодор мельком подумал о Косте, гадая, как обернулась его судьба.

Чандрис проскользнула в дверь лестничной площадки. В коридоре клиники царила тишина, горели тусклые ночники. Здание казалось вымершим.

Впрочем, не совсем. Закрывая за собой дверь, Чандрис уловила едва слышный шелест бумаг, доносившийся из освещенной ниши в центре коридора за широким окном регистратуры.

Однако пока она оставалась в дальнем конце коридора, и пока медсестры не высовывались из окна, опасаться было нечего. Стараясь двигаться как можно тише, она зашагала по коридору, прижимаясь к стене и одновременно следя за тем, что происходит впереди, сзади и по сторонам.

Лампы в комнате были погашены, но индикаторы всевозможных медицинских аппаратов давали достаточно света, чтобы Чандрис смогла разглядеть на кровати очертания крупного человека, неподвижно лежащего под одеялами. Она уже добралась до середины комнаты, всецело сосредоточившись на том, чтобы не задеть что-нибудь ногой и не поднять шум, когда ей на глаза попалась фигура еще одного человека, который в полусогнутой позе сидел в кресле у кровати, явно погрузившись в сон. Помедлив секунду, девушка изменила направление и обогнула кровать, двигаясь к креслу. Она протянула руку к сидящему, с опозданием подумав, стоило ли это делать, и мягко стиснула его плечо.

— Орнина? — шепотом позвала она.

Женщина испуганно очнулась.

— Что?..

— Ш-ш-ш… все в порядке, — торопливо успокоила ее девушка. — Это я, Чандрис.

Орнина устало обмякла в своем кресле.

— Чандрис, ты испугала меня, — сказала она, вздохнув. — Подожди, я включу свет.

— Не надо, — ответила Чандрис. — Я не хочу будить Ханана

— Ничего страшного, — донесся от кровати голос Ханана. — Я уже проснулся.

Чандрис поморщилась.

— Прошу прощения, — извинилась она. Орнина нащупала включатель маленького светильника на прикроватном столике и зажгла его. Свет был слабый, но Чандрис пришлось не сколько раз моргнуть, прежде чем ее глаза привыкли. — Я старалась не шуметь.

— И это тебе удалось, — сказал Ханан веселым, как обычно, голосом, но его лицо в тусклом мерцании светильника показалось девушке перекошенным и бледным, как у мертвеца. — Все дело в том, что я плохо сплю в больницах. Наверное, это из-за непривычной кормежки.

— Мы ждали тебя раньше, — сказала Орнина. — Часы посещения… — Она бросила взгляд на запястье. — Разве они еще не закончились?

— Закончились, и уже давно, — ответила Чандрис, чувствуя себя все более неловко из-за того, что вторглась сюда. — Я нипочем не потревожила бы вас в такое позднее время, если бы… одним словом, мне нужен совет.

— Коли так, ты пришла в нужное место, — сказал Ханан, кивая в сторону второго кресла для посетителей, стоявшего у дальней стены. Чандрис с тревогой отметила, что он не показал рукой, как обычно. — Тащи его поближе и рассказывай.

Чандрис набрала полную грудь воздуха.

— Я не пришла раньше, потому…

Она умолкла. Дверь за ее спиной медленно открылась, и внутрь скользнула какая-то фигура. Девушка рывком развернулась, лихорадочно размышляя, как объяснить свое присутствие медсестре…

— Э-э-э… — робко произнес Коста. На его лице отразилось озадаченное изумление. — А…

— У нас вечеринка? — жизнерадостно сказал Ханан, забавляясь его растерянностью. — Обожаю вечеринки.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно осведомилась Чандрис.

— Прошу прощения. — Теперь в голосе Косты слышались нотки разочарования. — Я пойду.

— Останься, — попросила Орнина, поднимаясь на ноги. — Вот кресло; садись.

— Нет-нет, — торопливо отозвался молодой человек. — Я уже ухожу. Я только подумал…

Внезапно Чандрис осенило.

— Ты подумал, что я пришла сюда за ангелом Роньона, — обвиняющим тоном произнесла она. — Ты следил за мной от самого Института.

Даже в слабом свете ночника было видно, как покраснело лицо Косты.

— И ты упрекаешь меня? — с вызовом сказал он. — Сначала ты просишь довериться тебе и тут же прямиком отправляешься в больницу. Что я должен был подумать?

— Эй, эй, — вмешался Ханан. — Быть может, объясните, из-за чего сыр-бор? Во-первых, что это за ангел Роньона? Вы имеете в виду ангела Форсайта?

— Форсайт не носит ангела, — ответила Чандрис. — Он хранится у Роньона. И я решила, что, поскольку это противозаконно, с ним можно не церемониться.

— Иными словами, она собралась похитить ангела, — объяснил Коста. — Она задумала кражу еще на «Газели».

— Ох, Чандрис, — заговорила Орнина с такой печалью в голосе, что девушке показалось, будто бы в ее сердце вонзается клинок. — Прошу тебя, не делай этого.

— Я только хотела, чтобы Ханан выздоровел, — сказала Чандрис, сама удивляясь мольбе, прозвучавшей в ее словах. — Сейчас он, как никогда, нуждается в помощи.

— Я поправлюсь, — заверил ее Ханан. — Вот увидишь. Компания Габриэля оплатит все счета, а прогнозы врачей довольно оптимистичны.

— Это меня не устраивает, — с горечью произнесла Чандрис. — Я хочу, чтобы вы выздоровели.

— Знаю, — с печальной улыбкой ответил Ханан. — Ты даже не догадываешься, как я ценю твою заботу. Но способ, который ты избрала, никуда не годится.

— Там видно будет, — пробормотала Чандрис. Слова Ханана ничуть не убедили ее, но она не видела смысла продолжать этот спор. — Ну, а пока, — добавила она, бросив взгляд на Косту, — у нас к вам другое дело…

— Вы обручились? — с надеждой спросил Ханан.

Чандрис фыркнула.

— Только этого не хватало, — сказал Коста. — Мистер Девис и мисс Девис…

— Ханан и Орнина, — мягко поправила женщина.

— Мистер Девис и мисс Девис, — упрямо повторил Коста, — я вынужден сообщить вам, что являюсь шпионом Пакса и прибыл сюда, чтобы изучать Ангелмассу и ангелов.

— Ух ты, — сказал Ханан. — И, кстати, моя сестра права; называй нас по именам.

Коста хмуро воззрился на него:

— Вы слышали, что я сказал?

— Разумеется, — ответил Ханан, повернувшись к Орнине. — Ты шпион Пакса и прибыл сюда, чтобы изучать Ангелмассу.

— Я слышала то же самое, — подтвердила Орнина, кивнув. — Удалось ли тебе обнаружить что-нибудь интересное?

Коста посмотрел на Чандрис, окончательно сбитый с толку.

— Не гляди на меня, — сказала девушка, пожимая плечами. — Это те самые люди, которые приняли меня на работу, зная, что я уношу ноги от полиции. Их не так-то просто огорошить.

— У нас есть секретное оружие против любых неожиданностей, — сказал Ханан с заговорщической улыбкой. Чандрис подумала, что на его перекошенном лице эта улыбка кажется вымученной. — Поэтому давай выкладывай. Что ты узнал о наших ангелах?