Глава 16

Орнина оторвала взгляд от схемы, и на ее лице отразилось изумление.

— Останови меня, Чандрис, если я уже это говорила, но ты — настоящее чудо. Неужели ты и впрямь никогда не занималась подобными вещами?

Чандрис покачала головой, зардевшись от похвалы. Ей было очень неловко вновь и вновь выслушивать одни и те же слова. Она смущалась и чувствовала себя донельзя глупо.

Но она была вынуждена признать, что в глубине души ей приятно.

— Никогда — вплоть до прошедшей недели, — ответила она. — Просто вы отличный учитель.

— Жалкая лесть, — твердо произнесла Орнина. — Очень любезно с твоей стороны, и тем не менее ты преувеличиваешь мои заслуги. — Она повернула голову и посмотрела на монтажный стол девушки. — Кажется, это были два последних блока. Чем бы еще тебя занять?

Чандрис откашлялась.

— Откровенно говоря, я хотела бы отпроситься на пару часов. Мне нужно в Шикари-сити.

— Конечно, поезжай, — ответила Орнина. — Ханан научил тебя вызывать такси?

— Да, но я, пожалуй, пройдусь. Порой у меня возникает чувство, что за все время пребывания на «Газели» я провела на открытом воздухе от силы десять минут.

— Жизнь охотника не сахар, — невозмутимо подтвердила Орнина. — Но могу тебя успокоить: у нас не всегда так много хлопот. Дело в том, что у «Газели» вот-вот подойдет срок освидетельствования, и мы должны поспешить с регламентными работами. Тем самым мы сбережем время и деньги.

— Понимаю, — сказала Чандрис. — Я не задержусь надолго.

— Я тебя не тороплю. И все же возьми с собой телефон — возможно, нам потребуется связаться с тобой. — Орнина задумчиво наморщила лоб. — Мы не собираемся вмешиваться в твои дела, но… стоит ли тебе бродить по улицам, ведь твои… э-э-э… неприятности с «Хиррусом» произошли совсем недавно.

Чандрис и сама думала об этом. Но ангелы занимали ее мысли уже больше недели; она чувствовала себя весьма неуютно оттого, что не знает, что ей предстоит. Ей требовалось куда больше информации, чем содержала библиотека «Газели», и она была намерена раздобыть эти сведения.

— Не могу же я прятаться вечно, — сказала она Орнине и шагнула к выходу, не желая ввязываться в спор. — Не беспокойтесь, у меня большой опыт, я умею маскироваться. Вернусь через пару часов.

— Хорошо, — сказала Орнина ей вслед. — И не забудь телефон.

Прогулка быстрым шагом до городской черты Шикари-сити отняла четверть часа, и еще десять минут потребовалось, чтобы добраться до громадины из стекла и камня, которая значилась на картах «Газели» как Институт изучения Ангелмассы. Чандрис обошла его по периметру, пока не обнаружила дверь, и вошла внутрь.

— Терминалы публичной информации? Они вон там. — Девушка, сидевшая за столиком, указала на широкие ступени, ведущие к длинной комнате, в которой тянулись ряды кабинок с невысокими перегородками. Почти половина из них были заняты. — Надеюсь, вы знаете идентификационный пароль своего корабля? — добавила она, окинув взглядом комбинезон посетительницы.

— Разумеется, — машинально отозвалась Чандрис. Преодолев две ступени лестницы, она с опозданием сообразила, что здесь негде уединиться, а значит, она не сможет пустить в ход привычные способы проникновения в компьютеры.

Поднявшись еще на две ступени, она вдруг поняла, что на сей раз в этом, к счастью, нет нужды. Позвонив Орнине, она выяснила пароль и углубилась в работу.

Но уже сорок минут спустя увидела, что проделала это путешествие понапрасну.

— Могу ли я чем-нибудь вам помочь? — Девушка за столиком улыбнулась.

— Надеюсь, — сказала Чандрис, отвечая ей самой беспомощной и растерянной улыбкой из своего репертуара. — Я пыталась отыскать кое-что из специальных сведений по ангелам, но не увидела их в ваших файлах. Быть может, для этого требуется особый допуск или пароль?

— Вряд ли, — ответила девушка. — Почти всю информацию об ангелах, предоставляемую общественными терминалами, можно почерпнуть из передач новостей и образовательных программ.

— Но ведь где-нибудь должны быть и другие файлы, — настаивала Чандрис. — Вы ведь изучаете ангелов днями напролет.

— Порой даже ночами, — с усмешкой произнесла девушка. — Однако большинство проводимых работ находятся на промежуточной стадии. Они становятся достоянием общества только после того, как ученые проверят все как следует. Иначе неизбежны столкновения мнений, исследователям приходилось бы опровергать свои собственные выводы, и воцарилась бы сумятица.

— Понимаю, — произнесла Чандрис с жалобной ноткой в голосе. — Но я не общество. Я член экипажа корабля-охотника. Нет ли… ну, скажем, какой-то особой процедуры, с помощью которой мы могли бы получить сведения, необходимые для обеспечения безопасности нашего труда?

Девушка задумчиво нахмурилась. Она явно сочувствовала Чандрис — об этом свидетельствовали ее поза и выражение лица. Вопрос был только в том, может ли она чем-нибудь помочь. Чандрис помалкивала, предоставив решать ей самой.

— О том, чтобы допустить вас к центральной базе данных, не может быть и речи, — сказала наконец девушка. — Однако… — Она бросила взгляд поверх плеча Чандрис и помахала кому-то рукой.

Чандрис напряглась всем телом, борясь с желанием оглянуться. Если собеседница опознала ее и подзывает охранника, то лучшее, что она могла сделать, — это напустить на себя невинный вид и притвориться, будто не сознает грозящей опасности. На столике девушки красовался декоративный кристалл размером с кулак; сместившись на несколько сантиметров, Чандрис могла его схватить.

— …может быть, один из наших сотрудников сумеет удовлетворить ваше любопытство.

— Это было бы замечательно, — отозвалась Чандрис, стараясь говорить ровным голосом и смотреть девушке прямо в глаза. Она все еще не могла исключить, что ее заманивают в ловушку, но если так, значит, ее собеседница — очень хорошая актриса. Шаги за спиной звучали совсем близко; Чандрис осторожно повернулась…

И замерла. Вопреки ее ожиданиям, приближавшийся мужчина отнюдь не был охранником.

Дела обстояли куда хуже — это был молодой человек из космопорта. Тот самый, которого она хитростью вынудила провести себя мимо полицейских.

«Проклятие, — подумала она, поспешно отворачиваясь к столу в надежде скрыть свое лицо. — Будь все трижды и четырежды проклято! Если он ее вспомнит…»

Он вспомнил. Шаги за спиной Чандрис замедлились, потом и вовсе остановились. Чандрис вперила взгляд в девушку за столиком, дожидаясь, когда та заподозрит неладное.

— Господин Джереко, наша гостья летает на корабле-охотнике. Она интересуется ангелами. Я увидела, как вы поднимаетесь наверх, и подумала, что, может быть, у вас найдется несколько минут, чтобы побеседовать с ней.

— Ясно, — после едва уловимой заминки отозвался мужчина. Ошибки быть не могло — это его голос. — Что ж, пожалуйста. Мисс… э-э-э?..

Чандрис скрипнула зубами.

— Меня зовут Чандрис, — сказала она, поворачиваясь.

Глаза мужчины впились в ее лицо. Он казался невозмутимым, но в его облике угадывалась нервозность. Чандрис не дрогнув встретила его взгляд; он моргнул первым.

— Хорошо, — сказал он и повернулся. — Идемте.

Он пересек вестибюль, направляясь к небольшому залу; его спина казалась сплошной массой окаменевших мускулов. Чандрис шла следом, гадая, почему она идет за этим человеком, вместо того чтобы немедленно дать тягу.

Впрочем, вздумай она бежать, ей наверняка не дали бы уйти из здания.

Войдя в зал, Коста направился к незанятому углу.

— Садитесь, — проворчал он, указывая на кресло и усаживаясь напротив.

— Спасибо. — Чандрис села, с безразличным видом оглядываясь по сторонам. Выйти отсюда можно было только через арку, ведущую в вестибюль, либо через дверь без таблички. Еще здесь было несколько высоких окон, но, по всей вероятности, из небьющегося стекла.

— Итак, сегодня вы — охотник за ангелами.

Чандрис сосредоточила внимание на собеседнике.

— Я действительно член экипажа корабля-охотника, — сказала она. — Неужели в это трудно поверить?

Коста фыркнул.

— Когда слышишь такое из ваших уст? — с нажимом произнес он.

Чандрис отцепила от пояса телефон и протянула ему.

— Зона обслуживания охотников, площадка S-33, — сказала она. — Корабль «Газель», владельцы — Ханан и Орнина Девис. Позвоните им. А я подожду.

Коста бросил взгляд на телефон:

— Не лучше ли мне позвонить в службу безопасности?

Чандрис знала, что без труда справится с ним. Она поднимется на ноги, он тоже встанет, потом — короткий резкий удар в живот заостренным концом телефона…

— Может быть, и лучше, — сказала она. — Но вы этого не сделаете.

— Откуда такая уверенность?

Чандрис посмотрела ему прямо в глаза:

— Если вы не выдали меня в космопорту, не выдадите и сейчас.

Коста свирепо воззрился на нее, но судорожное подрагивание мышц его горла подсказало Чандрис, что она права.

— Я отвечу на ваши вопросы, — отрезал он. — Но после того, как вы выйдете в ту дверь, не смейте больше показываться мне на глаза. Вы поняли меня?

Губы Чандрис невольно скривились в презрительной усмешке. Типичный высокоученый небожитель — такой предпочтет отвернуться, лишь бы не вляпаться в скользкое дело.

— Поняла, и даже очень хорошо, — ответила она. — В сущности, я хотела узнать только одно — действительно ли ангелы способны заставить людей любить друг друга.

У Косты отвалилась челюсть.

— Заставить людей — что?..

— Любить друг друга. Вы, часом, не глухой?

— А вы, часом, не идиотка? — парировал он. — Парфюмерный рынок предлагает широкий ассортимент возбуждающей косметики. Попробуйте — авось поможет!

Чандрис с трудом сдержала гнев. Никаких сомнений, она задела его больное место — за этой шумной тирадой явно что-то крылось. Вот только узнать бы, что именно…

— Вы неверно восприняли мои слова, — сказала она, всем своим видом выражая сдержанное достоинство. — Позвольте мне объясниться. Как я уже говорила, владельцы и пользователи корабля — некие Орнина и Ханан Девисы. Они брат и сестра, примерно одного возраста — им за сорок — и, судя по всему, работают вместе уже довольно давно. Известно вам это или нет, но труд охотника — тяжелое, изматывающее занятие, одна из тех профессий, которые обостряют межличностные отношения. Понимаете?

— Да. — Коста кивнул. Чандрис почувствовала, что он клюнул; увидев ее в новом обличье, он настроился на общение в духе беседы преподавателя со студентом. Должно быть, он совсем недавно покинул стены альма-матер, если эта перемена произошла в нем так быстро.

— Отлично, — продолжала Чандрис, на ходу шлифуя свой замысел. — Итак, в последние дни я заметила резкие противоречия между этими двумя людьми — противоречия, которые могли значительно ухудшить их отношения. Тем не менее они не расстались и продолжают работать вместе. Возникает очевидный вопрос: можно ли объяснить продолжение их сотрудничества тем, что они долгое время имеют тесные контакты с ангелами?

Коста нахмурился, его взгляд стал рассеянным. Да, ей и впрямь удалось подцепить его на крючок.

— Вам уже приходилось участвовать вместе с ними в настоящей охоте за ангелами? — спросил он.

— Да, дважды.

— Отличалось ли их поведение до и после появления ангела на борту?

Чандрис замялась. Ей совсем не хотелось рассказывать Джереко о запасном ангеле Девисов.

— Трудно сказать, — ответила она. — К сожалению, я не могу исключать воздействие многих других факторов. Например, предстартовый стресс, от которого не остается и следа, как только ангел пойман. — Она пожала плечами. — Именно поэтому я приехала сюда. Я думала, в Институте проводились работы по изучению этого явления.

— Нет, — сказал Коста, качая головой. — Во всяком случае, мне о таких работах ничего не известно. Однако данный феномен вполне укладывается в рамки теории Аккхи. «Любовь», о которой вы говорили, может оказаться одним из компонентов, составляющих «добро», которое мы якобы квантуем. Впрочем, не знаю.

Чандрис кивнула, гадая, что за чушь он несет. Но голос и жесты молодого человека были красноречивее любых слов.

— Насколько я понимаю, вы не в восторге от Аккхи.

Коста пожевал губами.

— Еще бы. Сама идея о том, что добро и зло можно расчленить на мелкие куски, представляется мне полной бессмыслицей. Во-первых, она отвергает свободу воли.

— А что вы предлагаете взамен?

Глаза Косты впились в лицо девушки.

— Ангелы — это носители чуждого разума, — выпалил он. — Либо каждый по отдельности, либо все вместе, как элементы некоего коллективного сознания. А замысел, в соответствии с которым вся Эмпирея должна быть наполнен ими, — план, составленный людьми, уже носящими ангелов на шеях, — есть не что иное, как вторжение.

— Понимаю, — отозвалась Чандрис, испуганная его горячностью. До сих пор он казался ей человеком, не способным всерьез беспокоиться о чем бы то ни было. — И все же, чем, собственно, состоит теория Аккхи ?

Коста изумленно воззрился на нее… и, по всей видимости, вдруг вспомнил, с кем разговаривает. Его лицо окаменело; было совершенно ясно, что он ругает себя за излишнюю болтливость.

— Аккха утверждает, будто бы добро и зло состоят из крохотных порций, — заговорил он голосом, полным покорности судьбе. Должно быть, он решил, что дать задний ход прямо сейчас означало бы лишь ухудшить свое положение. — Точно так же, как свет существует в виде квантов, называемых фотонами, а электрический заряд указывается в электронных единицах. — Он чуть приподнял бровь. — Я не слишком сложно объясняю?

— Будьте покойны, мне доводилось слышать о фотонах и электронах, — ледяным тоном отозвалась Чандрис. По крайней мере, она знала о них все, что успела прочесть в файлах об Ангелмассе. — Так каким же образом добро и зло втискиваются в эти ваши кванты?

— Спросите у сторонников Аккхи, — сказал Коста. — Лично я не уверен даже в том, что пресловутый «эффект ангелов» вообще существует. Вероятно, это нечто вроде таблеток-пустышек и гипноза. Порой люди до такой степени верят своим выдумкам, что делают следующий шаг и перевоплощаются.

Одна беда — Чандрис знала об ангеле, которого Девисы прятали рядом с ней. И уж она, конечно, не желала никаких перевоплощений.

— Нет, — сказала она. — Ангелы действуют, это точно. Я сама видела. Но все эти куски добра — полная чушь.

— Только не надо спорить со мной, — проворчал Коста. — Я и сам не верю в эту теорию.

— Ну да, разумеется, — сухо заметила Чандрис. — По-вашему, ангелы — это крохотные оккупанты, которые явились сюда, чтобы победить Эмпирею.

Налицо Косты набежала тень.

— Вы слыхали о вирусах? Достаточно ввести в организм человека чуть-чуть этих смертоносных тварей, чтобы убить его на месте. Размер сам по себе ничего не значит.

— Это верно, но малую величину можно возместить числом, — возразила Чандрис. — К тому времени, когда человек погибает, в его теле находится отнюдь не «чуть-чуть» вирусов. Это знаю даже я.

— Вот как? — осведомился Коста. — Тогда, быть может, нам будет интересно узнать, что количество ангелов, добываемых охотниками, непрерывно возрастает.

Чандрис нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сказал. Содержание ангелов в пространстве выше, чем еще три года назад. И это увеличение нельзя объяснить возрастанием числа кораблей и развитием техники.

— Вероятно, это оттого, что Ангелмасса уменьшается и размерах и выбрасывает все больше ангелов, как, впрочем, и иных частиц. Вам это не приходило в голову?

Чандрис с огромным наслаждением следила, как Коста открывает и закрывает рот с видом полнейшей растерянности. Уже одно это сполна вознаградило ее за долгие часы, потраченные на поиск сведений об Ангелмассе в компьютере «Газели».

— Где вы изучали квантовые черные дыры? — спросил наконец Коста.

— Я читала о них, — любезным тоном ответила девушка. — Или вы полагаете, что знания можно приобрести только в каком-нибудь знаменитом университете?

Коста фыркнул:

— Уж конечно, там дают не те знания, которыми можете похвастаться вы.

Чандрис смерила его долгим холодным взглядом, потом демонстративно поднялась на ноги.

— Спасибо за то, что уделили мне время, господин Джереко, — отозвалась она тоном ледяной вежливости. — И за вашу эрудицию. Если у меня появятся еще вопросы, я обращусь к кому-нибудь другому. — Она повернулась, собираясь уйти.

— Минутку.

Чандрис оглянулась.

— Что еще?

На лице Косты отразилось множество противоречивых чувств.

— Я хочу спросить вас, — заговорил он наконец. — Когда вы наткнулись на меня в космопорту, на вас был дорогой наряд — с серебром, с вышивкой и прочими украшениями. Но, появившись позднее, вы были одеты в простое белое платье. Где вы его раздобыли?

Чандрис смотрела на него, по привычке ища в вопросе ловушку. Уж не надеется ли Джереко, что она сама даст материал против себя?.. Впрочем, нет; Чандрис уже разобралась, что он из себя представляет. Вдобавок он не произвел на нее впечатление умника.

— Сама смастерила. У дорогих платьев всегда бывает столь же дорогая подкладка, — объяснила она. — Мне лишь оставалось удалить наружную часть и кое-что подрезать и подшить. Ничего трудного, когда знаешь, как это делать.

— Хм-м-м… — Коста задумчиво кивнул. — Но разве швы не видны?

— Платье можно вывернуть наизнанку, — сказала Чандрис. — Но можно и не выворачивать. Люди, как правило, склонны видеть то, что хотят увидеть. — Она помедлила, но все же поддалась соблазну. — Вам, к примеру, чудится ангельское вторжение.

Мгновение спустя она пожалела о своих словах. Голова Косты дернулась, как будто ему закатили оплеуху; долю секунды он был похож на школьника, которого подняли на смех одноклассники.

Однако лишь на долю секунды. Лицо Косты тут же окаменело.

— Тем или иным путем, но вторжение произойдет, — негромко сказал он, поднимаясь.

Он протиснулся мимо Чандрис, вышел из зала и пересек вестибюль по направлению к широкой лестнице. Чандрис двинулась следом, сдерживая шаг, и успела увидеть, как он мелькнул на верхней площадке, прежде чем скрыться за углом.

Несколько секунд девушка стояла неподвижно, глядя туда, где он только что был, и гадая, какая муха его укусила. Она уже не сомневалась, что столкнулась с типичным высоколобым недотепой. Вдобавок свихнувшимся на этом своем вторжении. «Будь спокоен, — молча пообещала она ему, — я постараюсь держаться подальше от тебя». Она достаточно навидалась таких умников в Баррио. Не хватало только охотиться за ними на Серафе.

Чандрис глубоко вздохнула и выбросила Джереко из головы. Кстати, если уж речь зашла об охоте, ей пора было возвращаться на «Газель».

Она миновала вестибюль и покинула здание.

«Великолепно, — ругал себя Коста, печатая шаг по коридору. — Просто замечательно. Какое редкое зрелище — человек, который умудрился за какие-нибудь десять минут семикратно выставить себя дураком, и каждый раз на новый лад. И еще большая редкость — дурак, добившийся во всех семи случаях одинакового и весьма впечатляющего успеха. Наблюдать за вашей работой — истинное наслаждение, сэр».

Добравшись до своей лаборатории, он с шумом ввалился внутрь. Окажись там Язон и вздумай он привязаться с неизбежными расспросами, это было бы последней каплей. Но судьба сжалилась над Костой; комната была пуста.

Он рухнул в кресло, но мгновение спустя вскочил, слишком возбужденный, чтобы сохранять спокойствие. Он подошел к окну и остановился, свирепо глядя наружу и легонько постукивая кулаком правой руки по ладони левой.

Это была она, женщина, приносящая несчастья, вестник зла во всей своей красе. Вестник, наделенный способностью выбивать почву у него из-под ног всякий раз, когда он оказывался в десятке шагов от нее. Женщина… да какая она женщина? Она еще не вышла из подросткового возраста!

Внимание Косты привлекло движение на тротуаре внизу. Темноволосая фигура в комбинезоне охотника.

«Уж лучше уноси отсюда ноги, — мрачно подумал Коста, глядя ей вслед. — При следующей встрече я натравлю на тебя полицию».

Член экипажа корабля-охотника — ну да, конечно! Ловкая мошенница, и никто иной — даже он видел это совершенно отчетливо. Мошенница, которой раз за разом удавалось обвести его вокруг пальца…

Он глубоко вздохнул. Последние несколько лет своей жизни он провел, с головой уйдя в науку, окруженный такими же, как и он, людьми, и совершенно забыл, как обращаться с личностями, чуждыми этому крохотному стерильному мирку.

Да и умел ли он когда-нибудь с ними обращаться?

Девушка шагала по дороге, ведущей к главным воротам Института. Коста смотрел на нее, чувствуя, как от отвращения к самому себе в его желудке скапливается кислая горечь. Он мог сколько угодно обманывать себя, но это ничуть не поколебало бы окружающий мир. Простая, очевидная и жестокая истина заключалась в том, что когда-то он был социально не приспособленным ребенком, потом социально не приспособленным подростком и теперь неуклонно становился взрослым, начисто лишенным навыков жизни в обществе.

Он даже не мог совладать со своими привычками; сталкиваясь с незнакомыми обычаями и условностями, начинал заикаться и молоть вздор. И, конечно же, именно за это качество Косту выбрали для выполнения разведывательного задания в мирах с чуждой ему культурой.

Но почему?

За долгие недели подготовки он многократно задавал этот вопрос инструкторам, всякий раз новыми словами. Но так и не смог получить прямого ответа. Тогда он был слишком занят, чтобы их уклончивость его насторожила; теперь же, обращаясь мыслями к прошлому, он отчетливо вспоминал, что его кормили полуправдой, все время ловко переводя разговор на другое.

Они манипулировали им — точно так же, как эта девица Чандрис. И столь же успешно.

«Зато ты умеешь общаться с учеными вроде Джази и Кахенло», — вновь и вновь приходило ему на ум.

Это был по-своему веский аргумент, и, вероятно, именно он в первую очередь убедил Косту взять на себя шпионскую миссию, хотя он и не мог отчетливо припомнить тот разговор, когда дал свое согласие. Зато Коста помнил, что вербовщиков куда больше интересовал его диплом с тремя степенями — по нейропсихологии, астрофизике и техническому конструированию. А в базах данных Института хранилось немало сведений о нейронах.

Однако на Паксе было множество других людей, столь же образованных и намного лучше приспособленных к общественной жизни. И если Чандрис — образчик типичного эмпиреанца, то ему дьявольски повезло, что он сумел добраться до Серафа, не выдав своей истинной сущности.

А может, его хозяева хотели именно этого?

Несколько долгих минут Коста смотрел в окно невидящим взором. Не в этом ли разгадка? Что, если он никакой не разведчик, посланный за научными материалами, а попросту пушечное мясо, которым жертвуют, чтобы прикрыть настоящую операцию «Комитаджи»?

Ведь если так, его жизнь не стоит даже пластиковой карточки, на которой напечатано его фальшивое удостоверение личности. Его поймают — никаких сомнений. Хозяева позаботятся об этом.

За спиной Косты распахнулась дверь.

Он подпрыгнул и неловко развернулся в воздухе, тщетно нащупывая шокер, покоившийся в недосягаемости на самом дне кармана. Падая, он попытался принять боевую стойку, которой его учили…

— Привет, Коста, — рассеянно произнес Язон, не отрывая глаз от кипы распечаток, которая возвышалась на его левом предплечье, грозя свалиться на пол. Он пересек комнату и подошел к креслу у своего стола. — Что новенького?

Коста судорожно сглотнул. От облегчения и пережитого испуга его колени тряслись.

— Ничего особенного, — отозвался он, стараясь говорить безразличным тоном.

По всей видимости, это ему не удалось. Переворачивая очередную страницу, Язон вскинул глаза и нахмурился.

— Ты в порядке?

— Конечно, — сказал Коста. — Все нормально.

— Угу. — Язон вперил в него взгляд. — Ладно, выкладывай. Что стряслось?

— Это личное. — Коста услышал в своем голосе напряжение. — Мне нужно время подумать.

Складка на лбу Язона стала еще глубже, потом он пожал плечами.

— Как знаешь. Если захочешь посоветоваться, я к твоим услугам.

— Спасибо.

Язон послал ему короткую улыбку и опять уткнулся в свои бумаги.

Несколько мгновений Коста продолжал наблюдать за ним. Потом не без усилия заставил себя вернуться к столу. Он уже почти успокоился, но чувствовал себя донельзя глупо. Ну конечно, сама мысль о том, что Паке бросил его на съедение — чистый вздор. Даже если забыть о прочих соображениях, эта операция потребовала фантастических затрат. А ведь скаредность Пакса известна всем и каждому. Его правительство не швырнуло бы на ветер такую громадную сумму. Адъюторы, витающие над ним, словно стая голодных стервятников, не допустили бы этого.