Самое противное то, что от вопля нашего маленького трубача прорезались пчелы. Может, проснулись, может, разозлились, может - и то и другое. Факт в другом. В том, что в следующее же мгновенье я уже мчался, ломая ветки, к озерцу и рухнул туда, обдав фонтаном мутной воды только что вытершегося насухо Прича. Выяснилось, что сделал я это вовремя - рой в рассуждении кого бы покушать ринулся на него. Бравый оруженосец с медвежьим ревом опять бухнулся в воду. "Голодный, но тяжелый", мелькнуло у меня в голове, так как Прич буквально вдавил меня в дно пруда. Когда я уже начал задыхаться, мой убийца резко перестал меня давить и исчез. Спустя миг и я оказался над водой, глотая ртом воздух. Спасительницей оказалась Тиль - она, грозно нахмурившись, держала нас за шиворот, а мы висели в ее руках, мокрые и грязные, как нашкодившие котята.
      - Где пчелы? - откашлявшись от воды, спросил я.
      - Я их прогнала, - пожала плечами сестра. - А он - вон чего...
      И Тильда мотнула головой в сторону меланхолично жующего Кути.
      - Так ты, выходит, муравьед? - удивился я.
      - Не, - помахал головой Штуш. - Я пчелоед. И пчелолюб.
      - И вот с этими рыцарями без страха и упрека мне придется путешествовать аж до самого Камелота. - И Матильда, громко вздохнув, пошла к лагерю. Ну, то есть, к тому месту, где мы оставили лошадей и поклажу. Мы поплелись за ней. Я по дороге усиленно размышлял - а ведь, правда, почему эту мерзавку Тильду никогда не кусают пчелы? Тайна, покрытая мраком...
      ГЛАВА 8
      Одна вон довыбираласъ - нарвалась на колдунчика!
      Из выступления скоморохов
      Переночевав на гостеприимной поляне, мы тронулись в путь только с утра. Я уже смирился и даже был доволен, что Тиль отправилась с нами. Во-первых, у нее оказался прирожденный организаторский талант. Вчера вечером мы под ее чутким руководством соорудили небольшое лежбище, развели костер, поужинали и легли спать, договорившись по очереди дежурить у костра. В результате этой хитрой акции Штуше пришлось отстоять две смены - свою и Прича. То есть сначала-то Причард, конечно, уселся сторожить и даже изображал из себя старого вояку, воинственно грозя выломанной наспех дубиной близ растущим кустам. Но потом сказал Куте, который только укладывался, что ему надо попудрить нос, отошел в кусты, но вскоре вернулся. Охая и приседая, он пожаловался, что угодил задом в репейник и, как человек раненый, нуждается в полном покое. После чего без зазрения совести лег и задрых.
      Ночь прошла без приключений. Утром мы свернули лагерь и двинулись в путь. Возглавляла процессию Матильда верхом на Куте, следом ехал я на Вадике, замыкал же шествие, как вы понимаете, Прич Свирепый на губошлепе Бозо. Несколько дней не происходило ничего любопытного, поля сменялись лесами, горы - долинами. Не считая мелких недоразумений, все шло отлично... Что за недоразумения? Конечно, я вам про них расскажу, если интересно. В своем путевом дневнике я кое-что записал, довольно коротко, но так уж получилось:
      "Понедельник. Скучно.
      Вторник. Проезжали мимо красивой пещеры. Матильдушка зачем-то полезла в нее и была покусана летучими мышами. Промывание желудка и хинин.
      Среда. Причарда прихватил понос. Вероятно, обожрался каких-то ягод. На заметку: хорошо помогает отвар тысячелистника. Запретить Причу жрать всю ту гадость, которую он находит по дороге. Ягоды мыть в кипяченой воде. Зачем? Тильда сказала - надо. В сырой воде могут водиться всякие миазмы и палочки.
      Четверг. Разнимал Тильду и Прича. Мой невероятный оруженосец раскопал в котелке с взваром какой-то корявый сучок и стал вопить, что он нашел палочку! И что эту палочку Тильда нарочно ему подбросила. Несмотря на неоднократные предупреждения, не унимался. Отказывался пить отвар. Кутя прижал его к дереву, а Тиль заливала лекарство силой. Прич лягался. Теперь Штуш хромает на правую заднюю ногу. Зато Причард не носится каждые пять минут в кусты и не орет оттуда, что он умирает и не кажется ли нам, что лучше просто его прибить. Честно говоря, я бы - с радостью!
      Пятница. Скукота!"
      Вот как раз в пятницу вечером и произошла с нами эта история. Мы тихонько ехали по проезжей дороге, выглядывая по сторонам местечко для ночлега, как вдруг Штуша приподнял уши.
      - Что? Опять скачут? - спросил я, так как уже доверял его чутью и слуху.
      - Нет, никто не едет, - сказал озабоченно Кутя. - Плачет кто-то.
      Проехав еще с милю, и Причард приподнялся в стременах.
      - Точно! - сказал он обеспокоенно. - Только не плачет, а вопит во всю глотку! Вон там!
      И он показал на виднеющуюся вдали опушку очередного леса.
      - Проедем мимо или спасать будем? - осведомился я.
      - Я бы проехал мимо, - хмыкнул Прич.
      - Я - пострадавшая, меня уже покусали, - сказала Тиль.
      - Ну-у-у, - протянул Штуша. - Я - как все.
      Все (не считая меня и Кути) хором сказали:
      - Ты - рыцарь, тебе и спасать.
      - Понятно, - вздохнул я, толкая коня и направляясь к опушке.
      - Я с тобой! - вызвался Штуш. - Спасать - это интересно! Я еще никого никогда не спасал! А во-вторых, - шепнул он мне на ухо, - если что, я и тебя спасу.
      Я с чувством потрепал его по уху. Не то чтобы я сильно боялся, просто с таким защитником идти на дело куда спокойнее. Я перехватил поудобнее дубинку и, махнув Штуше, помчался на защиту обиженного.
      ... Обиженный скоро нашелся. Он лежал на просеке, раскинув руки, и увлеченно кричал. На груди его сидело нечто, похожее на кошку, только с белым хохлом на голове, и точило когти о грудь обиженного.
      - Помощь требуется? - постарался я перекричать дикие вопли.
      - Помогите!!! Спасите!!! ОГОГО!!! Уйди отсюда, мальчик, не мешай. Спас... Что?
      - Я говорю, вам помощь нужна?
      - Нет, я просто отдыхаю, - сварливо отозвался неизвестный, вздергивая седую бороду. - Что, сам не видишь?
      - Так в том-то и дело, что не вижу, - вздохнул я.
      - Хорошенькое дело! - возмутился старик. - Меня, можно сказать, уже почти съели, а он не видит ни шиша!
      - Так вы вот на это жалуетесь? - я осторожно толкнул концом дубинки заурчавшую "кошку".
      - Между прочим, юноша, "это" - самый настоящий дракон! Только маленький, - разъяснил старик и вдруг заорал: дракон впустил когти поглубже.
      - Насколько я знаю кошек, - осторожно сказал я, - вы ему нравитесь.
      - А он мне - нет, - отрезал старец. - Кошки - источник заразы! То есть, драконы.
      - Ох! - сказал Штуша. - ОХ! Как чешется в носу!!! - и вдруг оглушительно чихнул. Дракончика со старческой груди как ветром сдуло. Мощный поток воздуха унес его вместе с несколькими вырванными из земли кустами в необозримую даль. Старец вопил, держась за землю, пока остатки Штушиного чиха не улеглись. Тогда он перевернулся на спину, поднялся, сделал несколько наклонов, хрустя суставами, а потом, вспомнив что-то, бухнулся на колени да пополз к нам, тряся головой и выкликая:
      - Спасители! Благодетели! Ух вы, мои хорошие! Ух вы, мои радостные!
      - Вы чего, дедушка? - опасливо спросил я.
      - Родненькие! - причитал старик. - Дайте-ка я вам, по старой памяти, расцелую ланиты!
      И он припал к моим сапогам.
      - Мне казалось, ланиты несколько не здесь, - заметил я.
      - Ох, как чешется! - не унимался Кутя. - Свербит-то как!
      Шестиногий друг приготовился было чихнуть еще раз, но старец быстро вскочил, щелкнул у его носа пальцами, и Штуш осовело замолчал, шевеля носом.
      - Не чешется! - наконец сказал он. - Колдун?
      - Колдун, - кивнул старик. - Точнее, маг. Волшебник. Магистр тайных сил. Чародей. Повелитель непознанного. Варлок.
      - Барлог? - перепугался я. - А ну, как жечься начнешь?
      - Варлок, - терпеливо повторил старец. - Чернокнижник, то есть.
      - А чего свербело-то так? - жалобно спросил Кутя.
      - Как это что? - удивился бородач. - Табак. А, вы не знаете, вам не понять.
      Как раз я-то про табак знал. Средний Джо курил большие табачные палочки и еще рассказывал, будто где-то за морями, за горами, в землях далеких и опасных, живет народ краснорожий, но не потому, что в баню любит ходить, а потому что порода такая. И курит он только трубки, причем мирные, не драчливые.
      Волшебник тем временем подобрал с земли серебряную табакерку с затейливым вензелем на крышке оной.
      - Хороший был табачок, - с укоризной сказал он, глядя на смутившегося Штушу. - Капитанский.
      Он вздохнул и вытащил из-под полы своей хламиды гнутую трубку. Я закрылся руками - может, только у краснорожих трубки незлобивые, а ну, как плюнет чем-нибудь? Но маг, видимо, знал, как обращаться со строптивцами, и принялся набивать трубку остатками капитанского табака. Я же, пользуясь случаем, как следует рассмотрел спасенного. Выглядел он, как и полагается волшебникам, внушительно: в черной хламиде, черном же плаще, расшитом звездами, остроконечном колпаке (опять-таки черном) и с посохом, заткнутым за пояс. Внешность же у него была самая не располагающая. Сивая борода, желтые от табака усищи, крючковатый нос и маленькие, подозрительно щурящиеся глазки, утопающие в сети морщин.
      Маг же в это самое время разглядывал меня и также явно не был в восторге.
      - Ну, как тебя звать-то, спаситель, - вымолвил наконец он.
      - Герман. Рыцарь Фараморский. Сын Фенриха Маститого.
      - О! - оживился старик. - И оруженосец у тебя, конечно, есть?
      - Ну а как же? - немного обиделся я. - Как и у всех рыцарей. Я от формы не отступаю. Только он нас на дороге дожидается - животом скорбен.
      - А откуда ты его знаешь? Наверняка подобрал по дороге?
      - Да он наш сосед.
      - У! - волшебник был разочарован и не пытался этого скрывать. - Да... Гм... А куда вы идете?
      - В Камелот. Только нас там могут не принять. У меня меча нету.
      - И ты с дубиной хочешь верно служить королю Артуру? Хо-хо-хо!
      - Да это так, временно, - виновато развел руками я. - Вот послушай, какой со мной несчастный случай приключился...
      И я попытался, как можно короче, описать событие, в результате чего...
      - Вот так я и остался без меча, - закончил я.
      - Не беда, я добуду тебе меч, - рассеянно пообещал волшебник, думая о чем-то своем и ловко лавируя между деревьями. Мы с Кутей в легком недоумении следовали за ним.
      "Откуда он знает, куда идти нужно?" - размышлял я. Впрочем, вполне возможно, что его сверхъестественные возможности подсказали ему дорогу.
      - А! - встретила нашу компанию Матильда. - Явились! Убитых, раненых не предвидится? А это что за старый пень?
      - Позвольте представиться, - напыщенно, но несколько сухо ответствовал старец. - Великий волшебник Мерин!
      Прич фыркнул. Тильда улыбнулась. Штуша захохотал. Мне тоже было смешно, но я крепился, уважая седины волшебника.
      - Чего? - окрысился старик. - Чего смешного? Зовут меня так. И очень просто. У нас одного чародея вообще звали Карим-Абдул Джафар!
      Тут и я засмеялся. Напряжение спало. Когда все отсмеялись, волшебник орлиным взором окинул все наше сборище.
      - Это, как я понимаю, оруженосец. - И он указал длинным корявым ногтем на Прича.
      - Он самый, - вздохнул я. - Причард Калидомский, оруженосец без оружия.
      - К вашим услугам, - шаркнул ножкой Прич.
      - Ох, какие уши. - И маг повернулся к Матильде. - Юная леди? - слегка поклонился он.
      - Моя сестра, - буркнул я.
      - "Сестра", - скроила рожу Тиль. - Матильда Фараморская, младшая дочь Фенриха Маститого!
      - Ну, так сестра же, - пожал плечами я.
      - Старшая! - ожгла меня взглядом Тильда и присела в книксене перед магом.
      - Чрезвычайно приятно, - кисло сказал старец, дергая бородой.
      - Меня вы уже знаете, а этот великан - наш попутчик, компаньон и тягловая сила Кутольд Ван Штуш-и-Кутуш. Из древнего рода, между прочим.
      Волшебник бросил взгляд на Штушу, но ничего не сказал.
      - Тронулись, что ли? - буднично молвил он. - Мне тоже в Камелот. По случайности наши пути пересеклись. Не знаю уж, по счастливой или нет.
      - Вы мне меч обещали, - напомнил я.
      - В курсе, - холодно ответил Мерин. - И будь добр, обращайся ко мне на "ты". К нам, великим и могучим волшебникам, на "вы" как-то не принято.
      ГЛАВА 9
      - А ты что же, не любишь орехов?
      - Люблю, но у папы ладонь больше.
      Из народного юмора
      - А кстати! - как всегда некстати вмешался любезный Причард. - Вот я слышал, что в Камелоте самый главный волшебник - Мерлин. Вы ему не родственник, случайно?
      - Случайно не родственник, - хмуро ответил старик. - Случайно это я сам.
      - Так ты же говорил... Э-э-э...
      - Ну да, Мерин. Я тут поколдовал неудачно, вот буква "л*" и затерялась. Мне теперь этих букв знаешь, сколько надо? А, куда тебе. - И Мерин махнул рукой.
      * Латинская буква "Л" - обозначение фунта стерлингов. Почему не "Ф" и не "С" - мы не знаем. Вероятно, еще один образчик пресловутого английского юмора. - Прим. авт.
      Мне стало немного стыдно за своего оруженосца.
      - А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не смог?
      - Возвращаясь к вышесказанному, - оборвал волшебник и посуровел. Позолоти ручку!
      Кончик его колпака на петельках откинулся в сторону, обнажая прорезь в колпаке, как в копилке.
      Прич поглядел на меня, потом на Матильду, понял, что ему не отвертеться, вздохнул, вынул из кармана монетку и кинул ее в прорезь. Колпак мелодично заиграл: "Ах, мой милый Августин!", а колдун заметно повеселел.
      - А потому...
      - Стоп!
      - Кто это сказал? - с раздражением спросил Мерин.
      - Я! - крикнул Штуша. - Я забыл, какой был вопрос!
      - Позолоти.
      - Рад бы, да нечем, - развел лапами Кутя. - Седло - и то не мое.
      - А на желание! - торговался старик. - Если скажу, потом желание выполнишь!
      - Трудное небось?
      - Какое получится. Да не бойся, ничего страшного, так, что-нибудь по хозяйственной части...
      - Давай, соглашайся, - дернула Штушу за хвост, Тильда. - "Августина" охота послушать!
      Кутя кивнул, мы прослушали музыкальное сопровождение, и старец торжественно сказал:
      - Как и было оговорено, сперва вопрос: "А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не мог?" Теперь ответ. Как раз из-за этой поганой буквы "л". Вместе с ней у меня улетучилось энное количество волшебной силы.
      - Какое количество? - опять вмешался Кутя.
      Мерин молча показал на колпак. Штуш зажал себе рот лапами и отступил.
      - И теперь мое могущество прямо пропорционально вот этому, - закончил отвечать колдун и потряс головой. В колпаке зазвенело.
      - А я слышал, что у волшебников вся сила в посохе, - робко сказал я.
      - В общем-то, вся сила - в волшебном порошке, - строго заметил Мерин. С его помощью можно разнести любых врагов, и тогда проблем не будет. Но вот остальная сила - в заклятьях. А посох... Враки.
      Он с кряхтеньем взобрался на посох, и тот, закряхтев не хуже Мерина, полетел по дороге. Мы пришпорили лошадей и Штушу и еле нагнали его возле моста через речку. Переправившись, некоторое время мы ехали в молчании. Потом наш нежданный попутчик неожиданно завел заунывную песню.
      - О-он зарезал сам себя-а! - нудел он. - Ве-я-селый разгово-ор!
      - Почему веселый? - не удержалась Матильда. - Зарезал же! Убийство!
      - Позолоти ручку! - хитро подмигнул Мерин.
      На "веселый разговор" лишних денег не было, и вопрос так и остался открытым. Волшебник же не унимался. Далее из его вокализов мы узнали, что "в одной эскадрилье служили друзья", "тяжелым басом гремит фугас", "лыжи у печки стоят" и что "здесь вам не равнина, здесь климат иной". На наши наводящие вопросы он отвечал только скабрезным подмигиваньем и своим вечным "позолоти ручку". Некоторое время мы развлекались тем, что выдавали свои варианты слов "фугас", "эскадрилья" и "Домбай". Меня же больше всего зацепила загадочная "страховка", на которую Мерин призывал молиться. Сплюнув, на всякий случай, через левое плечо, я пришпорил Вадика и проехал вперед, где и продолжил путешествие. Но и здесь до меня долетали вопли Причарда, который, напару с Мерином, надсадно потягивал: "Како-ое нам дело до все-ех до вас! А ва-ам - до ме-ня-а-а!!!"
      Посовещавшись с Тильдой, мы выделили наконец Мерину небольшую сумму в обмен на то, чтобы он какое-то время не пел, а заодно и рассказал нам все про "страховку". Однако из его объяснений лично я не понял ничего, кроме того, что "у этого термина есть два абсолютно разных значения, кои сейчас вам и будут изложены в надлежащем порядке".
      - Да за эти деньги, - кипятилась Матильда, - он нам и про "эскадрилью" с "лыжами" объяснить должен!
      Но Мерин разводил руками, намекал на какие-то "тарифы" и "расценки", после чего пришел в совсем хорошее расположение духа и выдал следующую порцию народного творчества, звучащую чем-то вроде: "Гнусь болотная, притопали старатели, все болота, все ручьи перелопатили!"
      - Зря он про гнусь, - поделился сомнениями Кутя. - Ее хоть и не видели в этих местах лет уж так двести, а все-таки...
      В это время мы как раз подошли к очередной развилке. Три дороги змеились в разные стороны, дразня каждая своим удобством. Одна была мощеной желтым кирпичом, вторая шла по открытому месту, на солнышке, в конце же третьей заманчиво блестело приятное озерцо.
      - Никакой развилки здесь быть не должно, - сказал я.
      - А что должно?
      - Вон у Прича спроси, он с Хруней ездил. И с папой, кстати.
      - Да, - нервно сказал "саблезубый" оруженосец. - Неделю едем лесом, потом пойдут уже логрские деревни, а там и до Камелота недалеко. Никаких развилок здесь никогда не было.
      - Да и лес какой-то не лесной, - кивнула Тиль. - Дремучий слишком. В глущобу путь его лежит до дерева Тум-Тум.
      - Это не здесь, - отозвался вдруг Мерин. - Это в восточной части. А мы - на западе.
      - Что делать-то будем, господа и дамы, а также непонятные существа? спросил я.
      - Можно вернуться! - бодро предложил Прич.
      - Можно кинуть монетку, - дал идею волшебник. - Только у меня лишних нет.
      - А можно еще прочитать то, что написано на камне, - подал голос Штуша.
      Действительно, на развилке полулежала вросшая в землю замшелая каменная плита. Надписи на ней были вырублены на незнакомом языке. Да еще и рунами. Я приуныл.
      - Можешь? - спросил я у Мерина.
      - Могу. Позолотишь?
      - Позолочу.
      Я кинул в колпак несколько монет и с удовольствием слушал мелодию, пока старик, тряся бородой, разбирал надпись.
      - Вам обязательно надо знать, что написано? Или можно подробности опустить?
      - Хотя бы скажи, куда ехать?
      - Туда, - показал Мерин налево, на солнечную дорогу. Мы тронулись в путь. Нехорошие предчувствия так и не оставили ни меня, ни моих спутников. Поэтому удивление было не слишком сильным, когда, спустя полдня, солнышко заменили сгустившиеся облака и болотное марево, из которого, выстроившись в цепочку, с лопатами на плечах и напевая что-то вроде: "Хоу-хоу-хоу!", на нас вылезли вышеупомянутые гнусы.
      Мерин завопил и быстро нырнул в кусты, где замаскировался: покрылся листочками и выпустил корни. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.