Золотой фонд эзотерики - Воспоминания о Рерихах

«Я, Мориа, решил через Рериха начать здесь путь к искусству. Чудо луча красоты в украшении жизни поднимет человечество. <…> Рерих, мое решение дать Искусство Америке тебе поручаю. Люди должны знать Мое решение. Но Рерих должен учить здесь один год»[22].

«Явлю вам силу являть радость людям. Явлю вам силу учить людей ум к Богу направлять. <…> Рерих знает о решении чистого Братства развить искусство в Америке»[23].

Авторы Живой Этики постоянно подчеркивали огромную социальную роль искусства как средства эволюционного преображения человеческого сознания. Искусство – конечно, подлинное – считается в Агни-Йоге источником высших духовных энергий, которые своим воздействием на массовое сознание способны облагородить и возвысить его, тем самым объективно способствуя задаче духовного развития всего социума. «Велика мощь искусства! – писала в одном из писем Е.И. Рерих. – Истина эта хотя и медленно, но верно пролагает себе путь. Если бы правители государств поняли в полной мере высокое воспитательное значение искусства, они приложили бы все усилия и все средства, чтобы пробудить огонь творчества в народе и напитать его звуком, цветом и прекрасными формами. Никакие революции, никакие захватные войны не могли бы найти отклик в утонченном сознании, отзывающемся на высшие вибрации. Грубые виды спорта, вроде состязания борцов, кулачных боев, и грубейшие игры, как, например, футбол и т. д., способствуют лишь огрубению нравов. Красота тонкой мощи мысли и творчества забыта, и осталось лишь гремящее, ревущее торжество грубой силы»[24].

Учителя считали искусство (и творчество в целом) одним из лучших способов усовершенствования и развития психической энергии — основы духовного потенциала человека. Не случайно в Агни-Йоге есть упоминание о том, что подлинный Бодхисаттва, помимо духовной самореализации, должен также достичь совершенства не менее чем в трех областях искусства и науки. О развитии психической энергии человека и о роли искусства и красоты в данном процессе авторы Агни-Йоги писали: «…чудесные факелы красоты творчества так ценны для человечества. Мы видели, как творения искусства преображали человека, и никакое книжничество мира не может творить подобное. Так Знамя Красоты и Мира объединяет мир <…>»[25].

Именно такое искусство, которое призвано не просто развлекать и украшать жизнь, но и быть средством духовной эволюции всего народа, духовные Учителя Востока хотели открыть Америке…

Одним из главных основанных Рерихами в Нью-Йорке учреждений, на которое Мастер М. обращал особое внимание, была Мастер-школа объединенных искусств. Впоследствии, в процессе развития и расширения ее деятельности, она была переименована в Мастер-институт объединенных искусств. Уже 4 августа 1922 года Мастер дал указание переименовать школу в Институт объединенных искусств: «Улучшить имя школы – United Arts Master Institute», «Мастер-институт объединенных искусств»[26].

Еще до приезда Рерихов в Америку Зинаида и Морис Лихтманы были владельцами собственной фортепианной школы в Нью-Йорке. При создании Рерихами Мастер-школы объединенных искусств фортепианная школа Лихтманов была объединена с ней, войдя в ее состав. Директором объединенной школы стала Зинаида Григорьевна. Мастер Мориа уделял работе этого образовательного учреждения исключительно большое внимание. Он сообщал Рерихам:

«Чудо творится в жизни – являете работу нужную для явления будущей жизни. Могу Сам устроить школу, но она должна быть построена руками людей. Трудности дела не более шлифовки алмаза.

<…> Учитесь на жизни – посылаем вам портреты людей и события являют установленный ход чуда претворения расы. <…> Произнесший «Красота» – спасен будет»[27].

«Учу Лихтман, почему школа нужна: если бы сердца людей были наполнены Красотою, не был бы нужен подвиг, но темных[28] так много, это должно показать путь тернистый всякой правды»[29].

Создание выставочного центра «Корона Мунди» («Венец мира»), а затем, в 1923 году (уже после отъезда Рерихов из Америки в Индию) – Музея им. Н. Рериха в Нью-Йорке существенно расширило рамки культурно-просветительской работы Рерихов и их сотрудников в США. Председатель рижского общества им. Н. Рериха Рихард Рудзитис, описывая деятельность рериховских культурных учреждений в Америке в своей статье, отмечал: «В залах Музея центр[30] устраивает многочисленные выставки, посвященные искусству отдельных эпох, наций и личностей. Так, бывают выставки современных американских мастеров, французских, испанских, немецких, индийских, японских, бразильских, австралийских и других художников, показываются коллекции русских икон, тибетские священные знамена, проекты домов и т. д. Передвижные выставки центра несут искусство в самые отдаленные уголки Америки, в самое сердце народа. Эти выставки посещают бесчисленные американские школы, институты, университеты, музеи, библиотеки и различные общества, а также и такие учреждения, которых красота до сих пор миновала, но где благословение прекрасного наиболее нужно: детские приюты, больницы и тюрьмы!»[31]

Люди тянулись к магниту красоты и знания, напитываясь его Светом. В нью-йоркский музей Н. Рериха съезжались экскурсии со всей страны, даже из самых отдаленных штатов. Члены самых разных духовных и творческих клубов, многие лучшие представители творческой интеллигенции стали постоянными посетителями музея.

Однако культурная работа Рерихов и их учеников в США шла отнюдь не как по маслу.

Поскольку созданный Рерихами культурный центр имел особое назначение – быть провозвестником культуры как средства духовно-нравственной эволюции всего общества, – соответственно, и судьба его в Америке складывалась по-особенному. Многое мешало им – финансовые проблемы, зависть, недоброжелательство и шовинистические настроения в среде некоторых (далеко не всех, конечно) американских деятелей культуры и тому подобные факторы. Да и в среде ближайших сотрудников Рерихов не все было гладко – проблема их личных взаимоотношений доставляла немало переживаний и беспокойств и им самим, и их руководителям. Разразившийся в США в 1929 году финансово-экономический кризис значительно осложнил деятельность культурных учреждений Рерихов. Но, несмотря на все эти трудности, план Учителей выполнялся – в Америке действовал, с каждым годом расширяя свое влияние, новый центр культурного строительства, несущий в массы новое понимание искусства и практически приобщавший к нему учащихся из самых разных слоев общества.

Огромная заслуга в успешной работе культурных учреждений Рерихов принадлежала Зинаиде Фосдик – ее неутомимость и трудолюбие, блестящие организаторские способности, новаторские идеи в преподавании были замечены и оценены Рерихами.

«Искусство творить взаимоотношения»

Многие страницы дневника Зинаиды Фосдик посвящены трудовым будням американских сотрудников Рерихов. Это ничем не приукрашенные, откровенные строки, запечатлевшие как радость совместного труда, так и проблему личных взаимоотношений ближайших учеников Рерихов. Эта проблема, конечно, всегда остается за рамками официальных биографий, но тем не менее она очень важна для понимания наиболее сложных сторон деятельности Рерихов и их сотрудников.

Взаимоотношения сотрудников внутреннего круга складывались довольно проблематично с самого начала их деятельности. В этом в принципе не было ничего удивительного: все они были людьми разных убеждений, разного уровня духовного развития. Рерихи неустанно призывали всех своих учеников к толерантности, терпимости, взаимопониманию. Они неустанно говорили о том, как важно уметь прислушиваться к мнению коллег, идти на компромиссы во имя достижения общих целей. И Елена Ивановна, и Николай Константинович в своей работе неустанно показывали сотрудникам примеры подлинной терпимости и доброжелательства к окружающим, тем более к сотрудникам, несмотря на их подчас нелегкие характеры. Подобную позицию Н.К. Рерих называл, опираясь на принципы учения Агни-Йоги, «искусством творить взаимоотношения». Зинаида Григорьевна не раз отмечала в своем дневнике проявления у Рерихов этого редкого умения:

«Удивительна мудрость Н.К. И терпимость, и ласковость ко всем – при этом оценка всякого по достоинству и снисходительность к дурным качествам» (запись от 17.03.34).

«<…> беседовала с Е.И. Она мне сказала, что у М. нет сорной травы в Его саду, все полезно. <…> самое важное – терпимость, ибо в нашем мире нет совершенства. Надо прощать малый вред, ибо от него может произойти большая польза. И, видя малые раны, наносимые делу, надо смотреть на них широко и терпимо, прощая и помня, что это сотрудники, и лишь при явном предательстве мы можем их отстранить» (запись от 23.08.28.).

Однако реализовать завещанные Учителями принципы сотрудничества на практике оказалось совсем не просто, в том числе и людям, которым посчастливилось работать под руководством самих Рерихов. Дневник Зинаиды Григорьевны хранит свидетельства того, как терпеливо Рерихи пытались учить своих сотрудников терпимости и взаимопониманию в их отношениях с коллегами:

«Е.И. просит всех быть терпимыми, ибо нет людей [без недостатков], нет совершенства. <…> мне Е.И. сказала: она довольна своим Стражем[32], но я должна быть более терпимой» (запись от 01.09.28).

Конечно, следует учитывать и то, что призыв к терпимости, который Рерихи адресовали своим сотрудникам, уравновешивался принципом соизмеримости и вовсе не означал готовности к коллаборационизму и компромиссам в таких ситуациях, в которых требовалась принципиальная в нравственном отношении позиция. Мерилом допустимого в данном случае служил принцип Общего Блага и верности делу Учителя. Рерихи учили своих учеников быть терпимыми и жертвовать маленькими личными интересами во имя общего дела, но никогда не признали бы таких компромиссов, которые вредили бы делу Учителей.

«Бой с тенью»

Думается, что основная причина сложных взаимоотношений между сотрудниками Рерихов объяснялась известной закономерностью, сопровождающей процесс сознательного духовно-нравственного самосовершенствования. Эта закономерность в древних учениях называлась сгущением теней, или законом сгущения теней. Суть данного явления состоит в том, что при получении мощного духовного импульса, исходящего от Учителя, в сознании человека пробуждаются все свойства и энергии, накопленные в течение всех его воплощений. Эти свойства находят свое отражение в тех или иных чертах его характера, как хороших, так и плохих. При этом негативные свойства натуры человека на какой-то период многократно усиливаются в своем проявлении в его мыслях, чувствах и поведении. Таким образом происходит ускоренное изживание всех негативных кармических накоплений из сознания индивида, приобщившегося к высшему духовному знанию.

Любой человек, вступивший на путь ускоренного самосовершенствования – а ближайшие сотрудники Рерихов шли именно этим путем, – рано или поздно начинал испытывать на себе действие закона сгущения теней. Конечно, действие этой закономерности было испытанием для ученика духовных знаний: его сознание становилось как бы ареной борьбы высшего и низшего эго, лучшего и худшего в нем самом. Если ученик оказывался в состоянии контролировать негативные импульсы и благодаря неустанному самоконтролю игнорировать их – он побеждал и вступал благодаря этому на более высокую ступень духовного развития. Если же он шел на поводу у худших свойств своей натуры и не был в состоянии противиться ее низшим проявлениям, как бы отождествляя свое сознание с худшей частью самого себя, – он проигрывал «бой с тенью», упуская шанс взять новую духовную высоту.

Иногда проигрыш в этой беспощадной борьбе высшего «я» человека с его низшим эго выражался и в более драматических последствиях: увлекаемый своими худшими качествами, ученик духовного знания совершал настоящее духовно-нравственное падение и навсегда утрачивал возможность продолжать восхождение – в лучшем случае в нынешнем воплощении, в худшем – навсегда. Подобное страшное падение и произошло с тремя доверенными сотрудниками Рерихов: Эстер Лихтман, Луисом и Нетти Хоршами. Свою жизнь и путь сотрудничества с Рерихами и с Великим Учителем они завершили ужасающим предательством, разрушившим плоды многолетних усилий Рерихов и остальных сотрудников, оставшихся им верными. Конечно, такое предательство совершилось не случайно: дневник З.Г. Фосдик повествует о том, как в ежедневных решениях и поступках Хоршей проявлялись те черты их характера, которые в конечном счете и привели их к падению.

Остальные сотрудники Рерихов, оставшиеся преданными им, также изведали на себе проявление закона сгущения теней: всем им в разной степени пришлось встретиться с низшей часть собственной натуры. Не все из них достойно выдержали это духовное испытание. Страницы дневника З.Г. Фосдик последовательно, день за днем, отражают и внутреннее душевное состояние ее самой – подчас очень сложное, – и ту нравственную ломку, которую суждено было пройти ее коллегам по работе – другим сотрудникам внутреннего круга. Изъяны духа, свойственные некоторым сотрудникам, в частности неуклонная моральная деградация супругов Хорш на почве жадности и пристрастия к деньгам, приведшая в конечном итоге к предательству общего дела, – все это происходило на глазах 3. Фосдик и нашло отражение в ее дневнике.

Людям, считающим себя приверженцами философского учения Рерихов, очень важно изучить историю деятельности их американских последователей и понять истоки и причины их ошибок, чтобы не повторить их самим. Борьба человека со своим низшим «я» может быть не просто сложной, но подчас и драматичной – это хорошо видно на примере конкретных жизненных ситуаций, описанных в дневнике З.Г. Фосдик.

Самой Зинаиде Григорьевне часто приходилось прибегать к критической самооценке, а иной раз – и получать указания своих Учителей по поводу недостатков ее характера. Она всегда признавала справедливость таких указаний и неуклонно следовала им, совершенствуя свою натуру. Тема самосовершенствования, борьбы с недостатками характера, начатая в дневнике Зинаиды Григорьевны, продолжается и в ее письмах, подборка из которых представлена в данном сборнике.

Зинаида Григорьевна всегда понимала, что, указывая на ее недостатки, Учителя вели ее кратчайшим путем истинного, а не мнимого самосовершенствования. Только наивные люди полагают, что очистить свое «я» от негативных кармических накоплений можно с помощью каких-то условных, искусственных обрядов или денежных пожертвований. Мудрые понимают, что подлинный и быстрейший путь духовного самосовершенствования заключается в следовании извечным нравственным заповедям в реальной каждодневной жизни, в мыслях, чувствах и делах каждого дня. Безошибочным показателем подлинного уровня духовного развития, достигнутого тем или иным человеком, является его позиция по отношению к другим людям. Зинаиде Григорьевне предстояло многое переосмыслить и изменить в своих отношениях с коллегами, и она достигла успеха в этом.

При знакомстве и с дневниковыми записями, и с письмами 3. Фосдик становится понятным, что помогло ей стать успешной ученицей Рерихов и Учителя М. и возвыситься до уровня их доверенной сотрудницы: прежде всего ее честность перед самой собой, способность объективно и беспристрастно оценивать все черты своего характера, а также умение признавать свои ошибки и недостатки и исправлять их.

Это качество честности перед самим собой мало кем – даже из тех, кто считает себя последователями Рерихов, – оценивается по достоинству. Многие из считающих себя последователями Живой Этики спотыкаются на первой же ступени: на неумении признавать свои моральные ошибки и недостатки и работать над собой, исправляя их. Большинству людей гораздо легче видеть ошибки и недостатки других – но только не свои собственные. Но настоящее самосовершенствование невозможно без этой честности. В нашем мире нет ангелов, есть люди, пришедшие в него именно для того, чтобы совершенствоваться. Те, кто считает себя воплощением совершенства и не видит за собой никаких недостатков, на самом деле просто ослеплены гордыней, и путь подлинного духовного самосовершенствования для них закрыт.

В Агни-Йоге есть упоминание о внутреннем «зеркале души», в котором отражается малейшая соринка тех недостатков, которые остались в сознании ученика от его прошлого, несовершенного «я». При начале настоящего духовного роста, то есть при вступлении на путь духовного совершенствования, эта соринка увеличивается до огромных размеров и становится камнем преткновения, закрывающим путь к духовному восхождению. В работах выдающегося индийского подвижника и философа Шри Ауробиндо высказывается похожая идея о том, что ученик должен всегда как бы ставить самого себя перед своим внутренним Светом, Светом своей души, постоянно анализировать свое поведение, свои мысли и чувства и спрашивать себя: правильно ли я поступаю? Не совершаю ли я нравственных ошибок?

Зинаида Григорьевна смогла идти путем настоящей духовной йоги: она честно признавала свои недостатки и неустанно боролась с ними, шлифуя свой характер как алмаз, изгоняя из своего микрокосма все негативное, уводящее с пути духовного прогресса. И потому победила. До конца жизни она имела личную духовную связь с Учителями, о чем говорят и обстоятельства ее ухода из жизни, приведенные в замечательной статье Аиды Тульской, публикуемой в данном сборнике в качестве послесловия.

Музей Рериха в Нью-Йорке

Какова была дальнейшая судьба культурных учреждений Рерихов в Нью-Йорке, о работе которых повествует дневник 3. Фосдик?

Как уже говорилось, план Учителя в отношении культурного строительства в США не смог осуществиться в полной мере из-за предательства Э. Лихтман и супругов Леви-Хорш. В 1935 году Рерихам был нанесен удар в спину: силы тьмы овладели сознанием Эстер Лихтман, так и не излечившейся от прежних язв своего характера – честолюбия и властолюбия, – и через нее подействовали на самое слабое звено в цепи внутреннего круга сотрудников – чету Хорш. Все началось с того, что Эстер Лихтман возомнила себя новой доверенной Учителя, которой якобы было передано право общаться с Ним (вместо Е.И. Рерих!). Темная энергия одержания, действовавшая через Э. Лихтман, была мощна, а неизжитые властолюбие и алчность, дремлющие в сознании Хорша и его жены, всегда были готовы проснуться и вспыхнуть вновь, что и произошло – отчасти благодаря одержимой предательнице, но в основном – из-за жадности и нечестности самого Хорша. Трудно сказать, кому из предателей – Э. Лихтман или Хоршу – первому пришло в голову не только разорвать отношения с Рерихами, но и отнять у них принадлежащие им по закону акции (то есть права на часть имущества) всех созданных ими в Нью-Йорке культурных учреждений. Но факт остается фактом – «трио», как стали называть предателей Рерихи, не только оклеветало, но и ограбило своих бывших духовных учителей. Путем преступных махинаций с ценными бумагами Хорш присвоил себе все имущество музея Н.К. Рериха и выставочного центра «Корона Мунди» – все имеющиеся в них художественные ценности, включая картины Н.К. Рериха, принадлежащие ему и его семье.

Судебный процесс, начатый преданными Рерихам сотрудниками против прямого грабежа со стороны Хоршей и Э. Лихтман, длился несколько лет. Все эти годы предатели буквально поливали грязью Рерихов; доставалось при этом и сотрудникам, оставшимся верными им. В ход были пущены самые чудовищные клеветнические выдумки. Надо было иметь много мужества, чтобы выдержать все это, – и тут волевой, сильный, решительный характер Зинаиды Григорьевны сослужил верную службу и ей самой, и другим сторонникам Рерихов. Наверное, не раз в те тяжелые дни она вспоминала пророческое напутствие, переданное ей Учителями: «Милый Страж верный, сейчас трудно, а будет еще труднее…»

Но она не боялась трудностей. Ее не надломили даже осложнившиеся обстоятельства личной жизни – развод с первым мужем, М. Лихтманом. Предательство Э. Лихтман (родной сестры мужа Зинаиды, Мориса Лихтмана) отразилось и на жизни ее брата. Хотя Морис Лихтман остался сторонником Рерихов и разорвал отношения со своей сестрой, предавшей их, у него все же не хватило твердости духа до конца отстаивать дело сторонников Рерихов в судах. Зинаида Григорьевна сочла позицию мужа неприемлемой для себя, и они расстались. Впоследствии Зинаида Григорьевна вышла замуж за Дадли (Дедлея) Фосдика, который также был последователем Рерихов.

Судебный процесс, начатый сторонниками Рерихов против захватчиков, не помог им восстановить справедливость. В рядах друзей Рерихов по-прежнему не было единства, и большая часть их почему-то не приняла советы Учителя по ведению процесса. Зато Хорш, со своей стороны, мало того что подкупил судей, а возможно, даже адвокатов истцов (то есть сторонников Рерихов) – он еще и привлек на свою сторону нескольких высокопоставленных правительственных чиновников из Вашингтона. Судебное решение по этому делу было беспрецедентным по своему цинизму и бессовестности: все имущество музея Рериха и других рериховских учреждений было отдано в руки грабителей! Даже Мастер-институт был признан владением Хорша. Все, что создавалось Рерихами и их сотрудниками в течение 14 лет с таким трудом, с неслыханными трудностями, с великим напряжением, было разрушено и отобрано. Такого грабежа музеев и культурных организаций, к тому же узаконенного судом, вероятно, не было еще нигде и никогда в мире. Эта тема остается за рамками публикуемой части дневника З.Г Фосдик, но кратко освещается в подборке фрагментов из ее писем к Е.И. и Н.К. Рерихам, находящимся в тот момент в Индии. Дневник заканчивается на светлой, хотя и слегка печальной ноте расставания с любимым наставником, Н.К. Рерихом, при его последнем посещении Америки.

Однако замысел темных сил не осуществился полностью: уничтожить рериховские культурные учреждения им не удалось. Последователи Рерихов устремили все свои силы на воссоздание музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке и достигли успеха. Состоятельные друзья Рерихов – К. Кэмпбелл, Б. Боулинг, Ч. Крейн и другие – на свои личные средства выкупили значительную часть картин, захваченных Хоршем и пущенных им в продажу, и впоследствии пожертвовали их новому, вновь созданному ими музею Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Здание для этого музея было приобретено ими же. Вначале его купил Б. Боулинг, но потом уступил Кэтрин Кэмпбелл, которая передала его в полное распоряжение музея. Рериховская культурная работа в Америке продолжилась. Но, конечно, грабеж, учиненный Хоршами и Э. Лихтман, подорвал экономическую базу рериховских учреждений, и в восстановленном музее работа велась уже не в том масштабе, как в период расцвета его деятельности. В итоге многие уникальные возможности, данные Учителями Белого Братства Америке, были упущены…

Директором нового музея Николая Рериха в Нью-Йорке стала Зинаида Григорьевна Фосдик. На этом посту она оставалась до конца своей долгой жизни.

Наверное, лучше всего Зинаиду Фосдик и ее деятельность в Америке характеризуют слова Учителя М. и Е.И. Рерих. Мастер М. называл Зинаиду Григорьевну «Стражем верным», а еще в самом начале сотрудничества через Елену Ивановну сообщил, что на санскрите слово «Зина»[33] означает «необходимость». Она действительно была необходимым для Рерихов сотрудником…

В 1953 году Учитель передавал Елене Ивановне:

«Скажи Зине похвалу за ее новую сдержанность с людьми трудными и людьми негодными. Зина – Моя самая преданная сотрудница в Америке и яро среди трудных обстоятельств, но яро скоро путь прояснится» (Рерих Е.И. Из письма от 12.07.53).

А Елена Ивановна так писала о ней в своих письмах сотрудникам и знакомым:

«Зина обладает редко встречаемой комбинацией ряда прекрасных качеств, как признание Иерархии, преданность и признательность, доверие, честность, зоркость, необыкновенная трудоспособность и готовность на жертвы, доброта без сентиментализма, активная.

<…> Уже 27 летя знаю мою Зиночку и люблю ее нежно, всем сердцем. <…> Людей познают в горе, и вот Зиночка прошла и через это испытание, и в горе она поднялась на большую высоту. В нашем общем горе и в нашем личном она выказала необыкновенную чуткость, преданность и любовь. Она – Страж верный! Так назвал ее Великий Владыка» (Рерих Е.И. Из письма от 10.11.48).

И эти слова характеризуют ее выше всех других похвал…

В заключение сообщим читателям духовные имена ближайших сотрудников Рерихов, встречающиеся в тексте дневника З.Г. Фосдик:

Фуяма – Н.К. Рерих

Урусвати – Е.И. Рерих

Удрая – Ю.Н. Рерих

Люмоу – СИ. Рерих

Радна – З.Г. Фосдик

Авирах (домашнее имя – Нуця) – М.М. Лихтман

Модра – Ф. Грант

Ояна (домашнее имя – Ента) – Э. Лихтман

Одомар, также Логван – Л. Леви-Хорш

Порума – Нетти Хорш

Тарухан – Г. Гребенщиков

Нару – Т. Гребенщикова

Яруя – В.А. Шибаев, секретарь Н.К. Рериха

Н. Ковалева

Музей имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке

З.Г. Фосдик

Рерих-художник, археолог, мыслитель вызывал к себе глубокий интерес не только со стороны художественного мира, но также среди самых разнообразных кругов широкой публики. Прежде чем говорить подробно о нем и музее его имени в Нью-Йорке, хотелось бы остановиться на времени его прибытия в Америку и последующих событиях, связанных с его пребыванием в этой стране.

В 1920 году Николай Константинович, его жена Елена Ивановна и их два сына, Юрий и Святослав, прибыли в Нью-Йорк. Первая выставка Николая Константиновича открылась в декабре того же года в галерее Кингора – одной из лучших в городе, на ней было показано около 115 картин, привезенных художником. Картины эти явились откровением для американцев и глубоко поразили их. Это была первая большая выставка русского искусства, совершенно нового для американцев, и искусство Рериха сделалось буквально темой дня в прессе. Американская публика охотно посещала выставку, изучая картины и проявляя также острый интерес к личности художника, – успех был исключительный! Как сейчас помню первый день выставки и толпу, через которую трудно было пробраться.

Доктор Бринтон, известный искусствовед, написал предисловие к каталогу выставки, комитет которой состоял из именитых граждан Нью-Йорка. Сами картины, их сюжеты, их «русскость», совершенно неизвестная американцам, восхитила зрителей. «Идолы», «Сокровище Ангелов», «Экстаз», «Ладьи строют» и другие поражали своим замыслом публику, привыкшую к приятной повседневности. Перед глазами вставала Древняя Русь, растущая в муках, трудах и устремлениях к будущему. Яркость красок, насыщенность и смелость линий и рисунка – все это оказывало влияние на посетителей, они долго стояли перед картинами, всматриваясь в них, в эту чужую, совершенно незнакомую жизнь славян, искания и устремления героического народа. С этой выставки начался вклад Рериха в искусство Америки и в ее культуру.

В письме от 29 января 1931 года Альберт Эйнштейн писал Рериху: «Я восхищаюсь искренне Вашим искусством и могу сказать без преувеличения, что никогда еще пейзажи не производили на меня столь глубокое впечатление, как эти картины».

Личность художника также притягивала американцев из различных слоев – художников и писателей, известных общественных деятелей и молодежь. Пресса писала о «методе» работы Рериха, о гармонии его красок и тонов, и художники приходили изучать их. Устраивались частые собеседования Рериха с художниками, и, несмотря на свою исключительную в то время занятость, он всегда находил время для таких бесед, отвечая на бесчисленные вопросы и раскрывая перед любознательными художниками весь диапазон своего искусства. Это продолжалось во время выставки в Нью-Йорке, а затем в других 29 городах, куда последовала выставка. Она путешествовала больше года, и Рериху приходилось ездить по многим городам, выступать с лекциями и докладами перед самой разнообразной аудиторией, неизменно рассказывая о русском искусстве, с которым он широко знакомил Америку. Русский художник открывал американцам глаза на Россию. Это и позволило ему создать ряд художественных и просветительных учреждений, почва для которых была готова.

Первым учреждением, основанным Рерихом в 1921 году, был Институт объединенных искусств. В своих лекциях Рерих рассказывал о школе Общества поощрения художеств в Петербурге, директором которой он был. В этой школе были классы по преподаванию многих искусств, программа включала иконопись, графику, археологию и другие предметы. В школе училось свыше 2000 учеников, от рабочих до представителей высших кругов, и она поддерживалась из государственных фондов. По такому образцу Рерих стремился создать Институт объединенных искусств в Нью-Йорке, куда были приглашены талантливые преподаватели. Идея института была настолько нова и значительна, что вначале только мы – русская группа – приняли ее с полным энтузиазмом.

Первые классы были посвящены музыке, живописи, скульптуре, архитектуре, балету и театру. И хотя институт начался в скромных размерах, в программу были введены лекции, концерты и выставки учеников. Несколько культурных американцев, узнавших поближе Рериха, зажглись идеей «всех искусств под одной крышей» и вошли позже в нашу первую группу как активные участники. Помещение, в котором началась деятельность института, оказалось малым при росте классов и учеников. Был найден другой дом в верхней части города, вполне отвечавший нашим задачам.

Николай Константинович привлек новых, получивших известность преподавателей по музыке, живописи, драме, балету. Это были музыканты Диме Тейлор, Феликс Салмонд, Эрнст Блох, балетмейстеры Михаил Мордкин, Михаил Фокин. В институте преподавали художники Рокуэлл Кент, Клод Брэгдон, Джорж Беллоуз, Норман Бель Геддес, Говард Джайлс и другие.

Институт постепенно вырос в общепризнанное просветительное учреждение, в котором действительно объединились все искусства. За несколько лет тысячи учеников учились в нем, образовались кадры новых, молодых преподавателей, музыкантов, артистов, художников. Шла большая, интенсивная работа, и ее первые годы проходили под непосредственным руководством Рериха. Он вел беседы с учителями, учениками, читал лекции, образовывал новые классы, как то: классы музыки и скульптуры для слепых, что в то время считалось немыслимо трудным.