Она так и не смогла объяснить им всего. Графиня Эммануэль фон Либевиц вернулась в Нулн вместе со своей свитой и нечистой совестью. Ее сестру похоронили в фамильном склепе, написав на могиле: «Возлюбленному сыну и брату». Розана не в силах была забыть десять смертей, с которыми соприкоснулась за время расследования, - девять убитых женщин и Эльзассер. Однако растянувшаяся на годы смерть девушки, которой никогда не позволяли жить, оказалась страшнее всего, что провидице когда-либо довелось испытать. У Леоса даже не было женского имени.
      Они втроем встретились в кофейне подальше от улицы Ста Трактиров и большую часть времени просидели молча. Йоганн не понуждал девушку говорить, но надеялся, что однажды она все ему расскажет. Возможно. Харальд ничего не хотел знать, хотя на душе у него было муторно, и некий голос шептал ему: «Убийца женщин».
      - Не вините себя, - сказала Розана.
      - Я не виню. Вы неправильно меня поняли. Я убил существо, которое нужно было убить. Вот и все.
      Он ошибался, но провидица не стала спорить.
      Согласно официальной версии, Леос сражался на дуэли с Харальдом Кляйндестом, решая вопрос чести, и проиграл. Поклонники, следившие за успехами виконта, были удивлены, что знаменитый фехтовальщик скрестил меч с безвестным стражником, но лишь немногие любопытные поставили под сомнение правдивость этой истории. Сэм Варбл вернулся в Мариенбург. Как оказалось, маркиза Сидения наняла его, чтобы собрать сведения о характере Леоса и его привычках. Женщина рассчитывала, что хафлинг раскопает какие-нибудь неблаговидные подробности, которые помогут ей отомстить за своего мужа. Тем не менее, Сэм поспешно уехал, хотя был всего на волосок от удивительных разгадок. Сыщику осталось ответить на пару-тройку вопросов, когда его навестил Харальд и попросил не поднимать лишнего шума. Капитан был очень настойчив, и это подействовало. Впрочем, маркиза, довольная развязкой, заплатила Сэму Варблу всю обещанную сумму, а сама занялась проектом по установке памятника мужу на рыночной площади Мариенбурга.
      Харальду наскучило молчание. Он допил свой кофе и поднялся, собираясь уходить.
      Попрощавшись, он надел куртку, к лацкану которой был прикреплен значок стражника. Мужчина снял его и бросил на стол.
      - Полагаю, мне это больше не понадобится.
      Йоганн взял медную бляху в руки.
      - Как я понимаю, - усмехнулся Кляйндест, - графиня-выборщица подала на меня жалобу. Несомненно, Халс фон Тассенинк забудет об услуге, которую я оказал ему во время бунта, и поддержит ее ходатайство. Мне повезет, если я смогу вернуться на свою прежнюю работу в «Рейк и Талабек».
      Барон вернул значок стражнику.
      - Я говорил с Императором. На этот раз я действительно сделал это. Знаете, Карл-Франц не такой уж плохой человек. Графиня еще долго не сможет появиться при дворе. Император лично наложил запрет на ее прошение, и я сомневаюсь, что Эммануэль предпримет новую попытку. Я предупредил ее, что если она осмелится, то я расскажу Детлефу Зирку подлинную историю Твари. Полагаю, тогда он отменит свою пьесу о Зикхилле и Хайде, а вместо нее поставит душераздирающую драму «Тайная жизнь Леоса фон Либевица».
      Харальд еле сдержал смех.
      - Наверное, я вернусь в порт, - сказал он, прицепив значок на прежнее место.
      - Дикона уволили, как я слышал.
      - Да.
      - Следовательно, вы будете новым начальником участка на Люйтпольдштрассе?
      Харальд пожал плечами:
      - Я не командир. Я уличный стражник. Кроме того, на Люйтпольдштрассе больше нет участка…
      - Обещаю, я найду средства, чтобы помочь городской страже. Я добьюсь, чтобы помещение участка отстроили заново. Однако на этот раз все будет по-другому.
      Харальд Кляйндест вышел из кофейни, оставив барона с провидицей вдвоем.
      На мгновение Йоганн почувствовал себя усталым.
      Туман полностью рассеялся, но наступила зима. Уже прошел первый небольшой снегопад, и окна замерзли. В городе было много сгоревших зданий, а большая часть Восточного квартала лежала в руинах. Среди углей и пепла появились палаточные городки, для обитателей которых холод превратился в настоящее бедствие. Комиссия под руководством верховного теогониста Йорри ничего не предпринимала по этому поводу. Ефимович сбежал, и за его голову была объявлена награда в тысячу крон. Смутьян обвинялся и в злодействах, совершенных Тварью, и в своих собственных преступлениях. Беспорядки утихли, однако принц Клозовски разразился новым памфлетом, играя на чувствах недовольных. Замерзающие граждане, в одночасье лишившиеся своего имущества, бубнили стихотворение себе под нос, выдыхая облачка пара, и притопывали ногами то ли от злости, то ли от холода.
      После смерти Леоса произошел ряд не связанных между собой событий, которые, однако, показались Розане знамениями. Катайский посол Диен Ч'инг пропал из дворца. Детлеф Зирк объявил о постановке страшной пьесы, которая заставит всех горожан пережить те же кошмары, которые выпали на долю Розаны. Этьен де ла Ружьер был отозван в Бретонию и получил нагоняй за похотливость от своего повелителя, короля Шарля де ла Тет Д'Ора. План экспедиции, которую Диен Ч'инг предлагал организовать в Темные Земли, был отвергнут, поскольку возникли подозрения, что это заговор с целью отвлечь Императора от борьбы с тайным злом в своей стране. Микаэль Хассельштейн ушел в отставку с поста архиликтора и вступил в братство отшельников при культе Сигмара. Жрец добровольно принес обет молчания во искупление своих грехов. По ночам между портом и улицей Ста Трактиров снова толпились женщины, предлагающие свои услуги. Люди жили, страдали и умирали…
      - Я так и не нашел своего брата, - заговорил Йоганн.- Он не вернулся в университет.
      - Он испуган и смущен, однако все наладится. Иногда я чувствую его. Он все еще в городе. И теперь Вольф знает, что он - не Тварь. Поверьте мне.
      Йоганн отставил чашку, чтобы кофе остыл.
      - Я должен найти его, - промолвил он. - Из-за него я вмешался в это расследование. Я обязан во всем разобраться. Мне кажется, в нем еще остались следы злой магии варп-камня. Вы должны были это почувствовать, когда прикасались к его разуму.
      Розана кивнула.
      - Но не только варп-камень искажает истинную природу человека, Йоганн… - добавила она.
      - Вы правы. Есть худшие способы изуродовать личность, чем огненное лицо, демонические рога или внешнее сходство с волком.
      Розана подумала о Леосе, и ее снова охватил гнев. Девочка, запертая в мужской оболочке, испытывала адские муки. Затем провидица перевела взгляд на Йоганна и заставила себя успокоиться. Барон нуждался в ее талантах, а у нее не было работы.
      Она сосредоточилась и попыталась заглянуть вдаль, используя силу своего разума…
      Город был полон горя и обид. Изобилие и нищета, благородство и необузданность, преданность и несправедливость, Порядок и Хаос. Перед ней мелькали сотни душ, которые кружились, как горошины в супе, и каждое сознание было заключено в свою маленькую скорлупку или череп. Розане не хотелось вступать с ними в контакт. Последствия от соприкосновения с Леосом все еще давали о себе знать. Последние недели Розана часто видела его сны, задыхалась от его воспоминаний. И как она ни пыталась прогнать чужие мысли, ее дар оставался ее проклятием.
      Она также видела сцены из прошлого Йоганна, Эльзассера и даже Вольфа.
      Провидица вспомнила свои ощущения при контакте с Вольфом и принялась искать его. Луч ее разума скользил по всему городу. Ей предстояло выловить одну горошину в целом море супа, однако она могла это сделать.
      Йоганн заметил, что девушка отвлеклась.
      - Розана, что случилось? - спросил он.
      - Я постараюсь помочь вам, Йоганн, - ответила провидица и положила свою руку поверх его.