Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Вампир Женевьева - Твари в бархатных одеждах

ModernLib.Net / Йовил Джек / Твари в бархатных одеждах - Чтение (стр. 14)
Автор: Йовил Джек
Жанр:
Серия: Вампир Женевьева

 

 


      - Назад! - крикнул Эльзассер, взмахнув пикой.
      - И как ты нас остановишь, бумагомарака?
      Юноша полез в карман куртки.
      - Вот так, - сообщил Эльзассер, доставая значок стражника. - А теперь, - продолжил он, - встаньте к стене, широко расставив ноги, вы, обезьяноподобные!
 
      С Ефимовича спала маска.
      Жрец Сигмара трясся, как листок на ветру. Графиня-выборщица превратилась в визжащую гарпию.
      Респиги открыл потайную дверь, потянув за верхнюю щеколду.
      Служитель Тзинча скрылся в соседнем помещении.
 
      «Номер Два оказался пустышкой», - решила Милица и выкинула мысли о нем из головы. Насколько она могла судить, парень вообще не интересовался женщинами.
      Теперь первая задача танцовщицы состояла в том, чтобы выбраться из этого хаоса.
      Нет, это была ее вторая задача. В первую очередь ей требовалась одежда.
      Выходец с севера галантно набросил ей на плечи свой меховой жилет. После того как танцовщица подпоясалась, он вполне мог сойти за платье.
      Все, пора уносить ноги.
      Милица побежала к дверям.
 
      Они повалили Халса фон Тассенинка на землю и пинали его, норовя попасть по зубам.
      Придурковатый сынок великого князя пытался выбить окно и истошно вопя, едва к нему прикасались.
      Харальд вмешался в потасовку и вытащил двух парней из толпы, избивающей выборщика. Стукнув драчунов лбами, стражник швырнул их на пол. Остальные бросили свою жертву и попятились.
      Харальд поднял великого князя с пола и, глянув в его покрытое синяками лицо, хмыкнул:
      - Добрый вечер, выборщик. Помните меня?
 
      На улице было темно. Милица выскочила из трактира в переулок. Камни мостовой, будто кубики льда, холодили ее босые ноги.
      По крайней мере, теперь она в безопасности.
 
       Тварь была свирепой, но умела сохранять спокойствие в случае необходимости.
       Добыча, выбранная ею, оставила след, и Тварь шла по нему, не обращая внимания на кровопролитие в тумане.
       Ее коготь был наготове.
 
      Битва понемногу затихала, превратившись в обычную сутолоку. Поначалу Йоганн прикрывал принца своим телом, но мальчик под шумок ускользнул. Барон молился Сигмару, чтобы у наследника Императора хватило ума держаться подальше от ножей и пожара.
      - Ефимович - мутант, - сказал кто-то.
      - Все верно. Я его видел. Он похож на живой огонь.
      - Что?
      Повстанцы быстро разочаровались в своем лидере, хотя никто не мог толком объяснить, что произошло.
      Внезапно Йоганн обнаружил, что его окружают незнакомые люди. Остались Харальд и фон Тассенинки. Розана стояла в обществе норскийца, кислевита и носатой маркизы Сидонии, побледневшей до синевы. Морнан Тибальт рыдал, растирая покалеченную руку: неизвестный доброжелатель отрезал ему большой палец, наполовину сократив налог, который должен был платить министр.
      Остальные участники вечеринки, устроенной де ла Ружьером, скрылись во мраке.
 
      Милица столкнулась с ним, выходя из переулка.
      - Ты, - сердито бросила она, - прочь с дороги!
      Темная фигура стояла неподвижно. Затем незнакомец сделал шаг к танцовщице. Женщина попятилась. Глаза чудовища светились. Милица открыла рот, чтобы закричать…
 
      Коготь впился в разум Розаны.
      - Йоганн!- воскликнула она. - Это происходит сейчас!
 
       Тварь вонзила коготь в живот танцовщицы, и глаза женщины затуманились.
       Времени было мало, поэтому приходилось делать все кое-как.
 
      Харальд и барон столкнулись у двери, на которую указала Розана.
      Стражник выругался и помог Йоганну подняться. Розана догнала их.
      - Куда? - спросил Харальд.
      - В переулок. Тот самый путь, по которому мы пришли сюда.
      В коридоре валялось множество тел, и это затрудняло движение.
      Харальд услышал, как Розана кричит:
      -  Он убивает меня!
 
      Он убивал её!
 
      Йоганн оттолкнул кого-то в спешке, но все было бесполезно. Потерпевшие поражение повстанцы шли им навстречу сплошным потоком, оттесняя назад.
      В глазах Розаны стояли слезы. Крики девушки терзали его разум.
      Казалось, он сам чувствует, что происходит.
 
      Эльзассер оглушил членов Лиги, врезав каждому из них по голове своей пикой, и после этого почувствовал себя лучше. Он отомстил если не за революцию, то хотя бы за всех «чернильниц».
      Посреди каморки стояла большая пустая бочка, напоминающая ванну, а ее круглая крышка валялась подле стены.
      В дальней части комнаты юноша заметил маленький квадратный лючок, запертый та засов. Скорее всего, через него вкатывали и выкатывали бочки.
      Неожиданно снаружи донесся истошный вопль, который быстро захлебнулся и умолк.
      Хельмут обругал себя за то, что стоял и тратил время на самолюбование.
      Задвижка заржавела, однако Эльзассер сбил ее при помощи пики и навалился плечом на дверцу.
      Дверь подалась, и стражник буквально вывалился на улицу, едва не врезавшись готовой в стену соседнего дома.
      И снова воду окрасила кровь. Хельмут вспомнил это место. Седьмая жертва, Маргарет Руттманн.
      Он увидел две фигуры в конце переулка.
      Итак, номер девять.
      Тело шлепнулось на мостовую, как сломавшийся манекен.
      Эльзассер перехватил оружие и сделал шаг вперед.
      В мгновение ока Тварь оказалась перед ним.
      Молодой человек поднял пику, но убийца стиснул его запястье железной хваткой.
      Тварь толкнула его, и они оба покатились в проем, ведущий в заднюю комнату.
      Что-то острое вонзилось ему в живот, а затем в шею. Эльзассер скорее услышал, чем почувствовал, как чудовище перерезало ему горло.
      Он потерпел неудачу. Он всех подвел.
      Тварь подняла его и взвалила на спину. Ноги Хельмута ударились обо что-то деревянное, а затем юноше показалось, что он падает.
      Тварь запихнула его в бочку.
      Хельмут не мог встать. Его одежда пропиталась кровью, а крик застыл в глотке. Он издавал лишь булькающий звук при каждом вздохе.
      Крышка опустилась, и сверху по ней несколько раз ударили бондарным молотом.
      Его колени были прижаты к груди. Эльзассер сидел, скрючившись, в луже своей крови.
      Перед глазами у него плыли цветные пятна.
      Госпожа Бирбихлер была права: он мог умереть.
      Однако перед смертью он увидел лицо Твари.

Часть 5 Природа зверя

1

      Имперская комиссия официально объявила, что Великий Туманный Бунт закончился вскоре после рассвета. В действительности волнения продолжались еще несколько дней, поскольку представители разных группировок выясняли отношения, используя оставшееся у них оружие, а «крюки», не желая упускать благоприятную возможность, устроили несколько ограблений. Пожары в Восточном квартале удалось потушить только вечером, поэтому, вернувшись домой, многие люди обнаружили, что дома у них нет. По некотором размышлении Комиссия постановила, что пострадавшие сами виноваты в своем несчастье, поскольку никто не заставлял их принимать участие в бунте. По совету Морнана Тибальта, лишившегося большого пальца на одной руке, правительство не стало открывать казну, чтобы помочь бездомным деньгами на еду, одежду и пристанище. Это решение вызвало новые вспышки гражданского неповиновения. Имперские войска, поднаторевшие в усмирении бунтовщиков, подавили их с некоторой жестокостью. К концу недели число попрошаек в столице увеличилось на одну треть, и вечерами около храма Шаллии нередко происходили потасовки, поскольку жрицы милосердия не могли предоставить необходимого числа коек всем нуждающимся.
      Восстание прекратилось главным образом из-за отсутствия у мятежников общей цели. Противоречивые слухи распространялись по Альтдорфу с неестественной быстротой. Однако практически сразу все узнали, что Ефимович - мутант и прислужник Сил Хаоса, который убил Ульрику Блюменшайн, Ангела Революции. Это известие стало тяжелым ударом для радикалов, и принц Клозовски написал несколько стихотворений, разоблачая дьявола в человеческом обличье, извратившего праведное дело и погубившего замечательную женщину ради своих чудовищных целей. Однако у Ефимовича осталось несколько стойких последователей, которые враждовали главным образом со сторонниками Клозовски, а не с властями. Тело профессора Брустеллина нашли на улице и похоронили за городскими стенами, возведя надгробие над могилой ученого в память о его великих заслугах. Стража предоставила революционерам решать свои споры и занялась уборкой мусора.
      Было ясно, что Ульрику убил Ефимович, дабы настроить народ против императорского двора. На основании этого факта Комиссия пришла к выводу, что злодей и возмутитель спокойствия, вне всякого сомнения, является убийцей, известным как Тварь. Недовольство, которое чернь питала к аристократии, снизилось до обычного уровня, соответствующего тихому брожению, а значит, дворяне снова могли без опаски прогуливаться по окрестностям порта в зеленых бархатных плащах.
      Туман рассеивался, но постепенно.
      Клирик-капитан Адриан Ховен, наконец, встретился с командирами городской стражи и имперских войск соответствующего ранга, и вопросы, касающиеся полномочий каждой службы, были улажены, к всеобщему удовлетворению. Объединенное командование разработало совместный план действий, и последние проявления смуты были устранены. Беспорядки прекратились вообще, когда некая разумная сумма денег перекочевала в руки Вилли Пика, и «крюки» свернули компанию по вандализму и повальным грабежам.
      Комиссия бросила попытки составить списки пострадавших во время Великого Туманного Бунта, поскольку все отчеты об убытках слишком разнились. Сообщалось, что Император Карл-Франц крайне расстроен произошедшим и призывает граждан Альтдорфа «вспомнить о древнем имперском духе и сплотиться, как того пожелал бы от нас Сигмар». Великий князь Хергард фон Тассенинк настаивал на том, что всех людей, принимавших участие в беспорядках или подозреваемых в этом, следует высечь. Однако предложение великого князя было отвергнуто как «практически неосуществимое». В конце концов, один из зачинщиков, Рикард Стиглиц, был схвачен и предан суду по обвинению в организации восстания. Ему публично отрезали ухо и бросили в крепость Мундсек. Еще девятнадцать человек попали в тюрьму по обвинению в различных преступлениях, от поджога до подстрекательства к бунту. Принц Клозовски покинул город прежде, чем стража схватила его, и продолжил сочинять стихи. Его поэма «Кровь невинных» стал классикой нелегальной литературы, особенно после того, как она была запрещена во всех городах и областях Империи.
      На Кёнигплац вывесили список всех раненых и погибших стражников, Рыцарей Храма и солдат имперских войск. Среди павших смертью храбрых был упомянут и Хельмут Эльзассер; чье имя затерялось среди множества других имен и фамилий.
      Разумеется, Тварь оставалась на свободе.

2

      Тварь пришла за ней. Казалось, она состоит из тумана, закутанного в зеленый бархатный плащ с капюшоном. Злые глаза сверкали в темноте там, где должно было быть лицо. Провидица чувствовала ее гнев, ярость и жестокость. Тварь двигалась не как человек или животное. Ей были свойственны изящество и странная грация, однако она излучала силу, ненависть, злобу и враждебность. Неистовая тяга к убийству в ее спутанном сознании напоминала зависимость, которую порождает употребление «ведьминого корня». Розана застыла на месте, не имея возможности убежать. Она увязла в тумане, как в вате, и не могла вырваться. Провидица снова превратилась в маленькую девочку, которая живет вдали от Альтдорфа, где-то в лесистых горах. Позади Твари стояли родители Розаны. Девушка ощущала их присутствие, однако они не спешили на помощь дочери. Им казалось, что будет лучше, если сумасшедшая ведьма умрет. Тогда им больше не придется винить друг друга в том, что они произвели на свет Урода. Они опять станут частью деревни. Отец снова будет ходить в трактир, чтобы посидеть за кружкой пива с друзьями, а мать сможет позаботиться о других дочках - своих настоящих дочерях - и сделает из них хороших швей. Родители хотели, чтобы Тварь прикончила ее. С Розаны градом катился пот, она предчувствовала боль грядущей расправы. Ее сестры тоже были здесь. Они показывали на нее пальцем и хлопали в ладоши, словно желали удачи Твари. Туман разъедал глаза, как дым костра. В следующее мгновение они переместились в проулок между двумя трактирами. Рука убийцы сжала горло провидицы, а его клинок вспорол ей живот, двигаясь снизу вверх.
      Розана очнулась. Ее сердце колотилось, словно брыкающийся младенец.
      Тварь существовала только в ее воспоминаниях. Вернее, в воспоминаниях жертв.
      Она вновь увидела этот сон, смешавшийся с ее собственными снами.
      Провидица сидела, скорчившись, у стены в «Матиасе II», а ее плечи укрывал плащ - естественно, из зеленого бархата. Она не помнила, как заснула.
      Барон Йоганн фон Мекленберг наливал чай в чашки. Харальд Кляйндест нарезал хлеб ножом, менее впечатляющим, чем тот, что висел у него на бедре.
      Все это сильно смахивало на сцену мирного завтрака, вот только вокруг толпились люди с оружием и раздраженные вельможи.
      Барон полагал, что самым разумным будет остаться на ночь в трактире под охраной. Судя по всему, он преследовал сразу две цели: задержать всех подозреваемых в одном помещении и защитить гостей де ла Ружьера от повстанцев.
      Разумеется, Вольф исчез. Ефимович тоже.
      Эммануэль фон Либевиц, которой так и не удалось сменить вчерашнее бальное платье, сидела неподвижная, как изваяние, а вокруг нее суетились брат и Микаэль Хассельштейн. Красавица выглядела сердитой, и неизвестно, что вызывало у нее большую досаду: унижения и неудобства, связанные с необходимостью заночевать вдали от роскошных дворцовых апартаментов, или Тварь, которая отвлекла на себя все внимание, предназначавшееся графине.
      Прошлым вечером Микаэль Хассельштейн дал Розане золотую крону и велел держаться поблизости. Этот жест разозлил девушку, и она задумалась о своем будущем в Храме. Становилось очевидным, что может возникнуть конфликт между интересами правосудия и культа Сигмара. А интересы культа представлялись ей весьма туманными, чересчур зависимыми от интересов ликтора. Проститутки, чьи воспоминания Розана прочла, брали гораздо меньше одной кроны за свои услуги, однако клиенты покупали только их тело и не претендовали ни на что другое. Но Хассельштейн, похоже, считал ее своей собственностью.
      Бретонский гном подпрыгивал и орал, понося слуг и стражников за их неповоротливость. Катаец чинно пил чай и улыбался.
      В банкетном зале царил кавардак. Комнаты для гостей на втором этаже подготовили для Люйтпольда и его охраны, вызванной в срочном порядке. Поэтому всем остальным пришлось провести ночь на первом этаже. Некоторые, вероятно, испытали облегчение оттого, что рядом находились другие люди, но графиня была вне себя от ярости из-за такого соседства.
      Барон улыбнулся и подал Розане чай в бокале: на кухне закончились чашки, к тому же часть посуды превратилась в черепки, хрустящие под ногами.
      - Итак? - спросила девушка.
      - Вольф сбежал.
      - Он и есть Тварь, барон?
      Во взгляде барона отразилось страдание, и Розана почувствовала его искреннее замешательство.
      - Зовите меня Йоганн, - сказал мужчина.
      - Вы не знаете?
      - Нет. Я боюсь этого, но не знаю наверняка.
      - Прошлой ночью кое-кто говорил, что убийца - это Ефимович.
      - Он не человек, - заметил Харальд.
      Услышав последние слова, к ним подошел Хассельштейн.
      - Бунтовщик пытался убить графиню. Затем он удрал, зарезав танцовщицу в переулке. Это он преступник.
      Розана задумалась, анализируя свои ощущения. Она видела Ефимовича мельком и не имела возможности изучить его. От этого человека веяло адским пламенем.
      - Госпожа Опулс подтвердит его вину,- заявил Хассельштейн.
      Йоганн вопросительно взглянул на Розану.
      Провидица погрузилась в размышления. Ефимович был мутантом и, насколько она могла судить, последователем запрещенного культа. Розана четко представила себе его образ. Одних воспоминаний оказалось достаточно, чтобы у нее защипало глаза, а в мозгу отобразилось зарево пожара. Предводитель мятежников оставил после себя очень сильное впечатление. Девушка чувствовала его преданность Темным Силам и Тзинчу. На совести Ефимовича было множество преступлений, каждое из которых преображалось в языки пламени, наполнявшие его тело. Однако он не был похож на темную тень, которую видели погибшие женщины. Ефимович был огнем, а Тварь воплощала собой тьму.
      - Нет, - наконец заговорила провидица. - Я не уверена… Я не считаю, что Ефимович - это Тварь.
      Хассельштейн одарил ее таким взглядом, словно она сама была убийцей. Губы жреца вытянулись в ниточку к побледнели. Розана почувствовала, как в нем закипает гнев. Ликтор считал, что может положиться на нее, и теперь чувствовал себя преданным. Он готов был обрушить на ее голову всевозможные кары.
      - Ефимович был Тварью, - настойчиво повторил священнослужитель.
      Микаэль Хассельштейн уставился на провидицу, словно пытался навязать ей свою волю. Он всего лишь хотел, чтобы девушка согласилась с ним, объявила загадку решенной и положила конец расследованию. Это был простой ответ, который устроил бы всех. Интуиция могла подвести ее. Возможно, Ефимович был убийцей. Он совершенно точно был убийцей.
      Розана вернула жрецу золотую крону и сказала:
      - Нет.
      Ярость вспыхнула в сознании архиликтора. Он взял монету и крепко зажал ее в кулаке. Если бы рядом не было Харальда и Йоганна, жрец ударил бы дерзкую девчонку. Он не привык терпеть поражение, и ему не нравилось быть побежденным. Круто развернувшись, он направился к графине (своей тайной любовнице - догадалась Розана). Гнев тянулся за ним, словно шлейф.
      - Что все это значит? - полюбопытствовал Йоганн.
      - Думаю, меня только что изгнали из Храма Сигмара.
      Розана впервые почувствовала себя свободной с тех пор, как уехала из деревни. Это было ошеломляющее, слегка пугающее чувство. Подобно ярмарочному канатоходцу, она шла по проволоке без страховки. Внезапно девушка осознала, что теперь у нее не было ни дома, ни хозяина, ни работы…
      - Не беспокойтесь, - сказал выборщик. - Я обещаю вам свое покровительство.
      Розана не знала, как реагировать на неожиданное предложение барона; хотя оно было сделано от чистого сердца. Возможно, ей понадобится помощь вельможи, если Хассельштейн попытается отомстить. Однако она впервые изведала вкус свободы, и перспектива заменить служение Храму служением благородному Дому не вызывала у нее энтузиазма. Кроме того, девушку раздражало, что Йоганн фон Мекленберг посчитал ее беспомощной и неспособной позаботиться о себе.
      Между тем мужчины задумались о другом. Она уловила имя, которое одновременно всплыло в их мыслях. Вольф. Йоганн видел заблудившегося мальчика, потерянного и испуганного. Харальд вспоминал перекошенное лицо молодого человека, едва способного контролировать свои звериные инстинкты. Таким младший брат выборщика предстал перед ним прошлой ночью.
      - Ефимович никогда не был Тварью, - промолвила Розана. - Тайна пока еще не раскрыта.
      - Вы уверены? - спросил Йоганн.
      Розана кивнула.
      - Жаль, - заметил барон. - Это все значительно упрощало.
      Провидица пожала плечами.
      - А Блюмёнштайн? - напомнил Харальд. - Та женщина, которую они называли Ангелом Революции?
      Розана сосредоточилась. В сознании Ефимовича присутствовало воспоминание о пролитой крови. О недавно пролитой крови. Он был сильной личностью. Девушка многое узнала о нем за время короткого контакта - намного больше, чем ей хотелось бы.
      - Я полагаю, он убил ее, - сообщила она. - Ее, но не других.
      Харальд выругался, а барон озабоченно покачал головой. Они понимали, что интуиция Розаны не помешает властям объявить бунтовщика зловещим убийцей. Следовательно, они оставались один на один с настоящим преступником.
      - Барон,- заговорил Харальд.- Если Тварь - это ваш брат, что тогда?
      - Тогда его надо остановить. Вот и все.
      - Любой ценой?
      «Йоганн хочет поступить правильно»,- поняла Розана. Это стремление было заложено глубоко в его природе.
      - Нет,- ответил он.- Конечно нет. Вольф - мой брат, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему.
      Харальд нахмурился:
      - Если дойдет до схватки, вы встанете между нами?
      - Вероятно. Вы переступите через меня, чтобы схватить его?
      - Вероятно.
      - Значит, мы друг друга поняли, капитан.
      Де ла Ружьер, быстро забывший о своем увлечении танцовщицей, настаивал, чтобы его гостей освободили. Обозвав Харальда «тупоголовым стражником», он убрался восвояси.
      Вот уже несколько часов, как на улицах было тихо. Йоганн послал одного из Рыцарей Храма во дворец за каретами. Экипажи, на которых приехали гости, сгорели дотла, а лошади разбежались.
      Наконец кареты прибыли, и гости де ла Ружьера отправились по домам, где их безопасность обеспечивали надежные стены и вооруженные слуги.
      Последним уехал Леос фон Либевиц. Юноша, казалось, разрывался на части.
      - Йоганн, - спросил он, - могу я вам помочь?
      Решение далось ему нелегко, однако он испытывал нечто сродни чувству ответственности, если не перед простолюдинами, которые умерли, то перед аристократами, которые уцелели.
      - Нет, Леос, - ответил барон. - Возможно, позже.
      Выпроводив гостей, они остались одни в трактире.
      Розана, Йоганн и Харальд.
      Им потребовалось не много времени, чтобы догадаться, кого не хватает.

3

      Они шли за девушкой, которая вышла из банкетного зала, миновала короткий коридор и свернула в заднюю комнату. Большая часть помещения располагалась над землей, однако пахло там, как в погребе. Розана впала в легкий транс, интуитивно находя остывающий след. Барон шагал рядом с ней, как учтивый джентльмен, сопровождающий слепую даму. Он не давал девушке врезаться в стену, осторожно помогая обходить препятствия. У Харальда снова заболел живот, и он почувствовал ауру недавно свершившегося насилия так же четко, как и провидица.
      - Он здесь, - объявила Розана.
      - Где? - удивился барон.
      - В этой комнате.
      Они огляделись. Именно этим путем они проникли в трактир прошлым вечером. Окно все еще было открыто, как и грузовой люк. Попахивало старым пивом.
      - Мы были здесь ночью, - сказал барон. - В том углу нашли двух студентов из Лиги Карла-Франца, которые валялись без сознания.
      В животе у Харальда забурчало.
      Розана обошла комнату, прикасаясь к разным предметам.
      - Он здесь. Совсем близко.
      Девушка дотронулась до бочки, которая стояла посредине кладовой, и отскочила в сторону, словно обожглась о раскаленную печь.
      - Что случилось? - встревожился Йоганн.
      Розана указала на бочку:
      - Он внутри.
      Харальд поднял фонарь. Бочка треснула у основания, и через щель натекла кровь, образовав липкую лужу на полу.
      - Милосердная Шаллия, - простонал барон.
      Харальд нашел бондарный молоток и ударил по крышке. Она поддалась, и стражник вытащил деревянный круг целиком.
      На них смотрел Хельмут Эльзассер. Его лицо было белым, а глаза - безжизненными.
 
      Йоганн невольно чувствовал ответственность за то, что случилось с юношей. В конце концов, это он втянул Хельмута в расследование. При виде тела Розана отшатнулась, и барон инстинктивно обнял ее. Он почувствовал, как теплое тело девушки прижалось к нему, а в ее волосах проскочил электрический разряд, совсем рядом с его лицом. Она на мгновение расслабилась, а потом отодвинулась от него, оставив лишь воспоминание о прикосновении. Быть может, она увидела в нем что-то такое, что вынудило ее прервать контакт.
      Провидица заставила себя взглянуть на несчастного Эльзассера.
      - Номер десять, - услужливо подсказал Кляйндест.
      - Давайте вытащим его,- предложил Йоганн.
      - Нет, не сейчас, - возразил капитан.
      - Почему?
      - Он умер не сразу. Юноша истек кровью. Возможно, мы найдем что-нибудь.
      - Я не понимаю.
      - Послание из могилы, - предположила Розана.- Взгляните.
      Она повернула крышку от бочки к свету, демонстрируя пятна крови. На дереве было что-то написано.
      - Может, он видел убийцу. Узнал его…
      Йоганн посмотрел на надпись. Это были буквы. Нет, цифры: 317 5037.
      - Это код?! - удивленно воскликнул барон.- Зачем Эльзассер использовал код?
      - Он присутствовал при том, как Дикон сжег обрывок плаща, правильно? Вероятно, он опасался, что его послание попадется на глаза тому, кто пожелает его уничтожить. Может, даже самой Твари.
      Розана предложила самую простую разгадку:
      - Допустим, цифры - это номера букв в алфавите. А - один, Б - два и так далее… Тогда это читается как ВА… э-э… Ж… Д…
      - А какую букву алфавита обозначает ноль, всевидящая? - усмехнулся Харальд.
      - Думаю, все не так просто. Эльзассер только что закончил университет, верно?
      Йоганн попытался найти ключ к головоломке.
      - Может, это координаты на карте. В университете учат пользоваться системой координат. Эльзассер мог указать дом убийцы…
      Харальд с сомнением покачал головой.
      - Каковы координаты дворца, барон?
      - Я не знаю.
      - Вы живете там. Как простой стражник мог знать координаты каждого дома, да еще представленные семизначным числом.
      - Вы правы.
      - Может, числа следует разделить на группы. Вот, посредине есть разрыв, а здесь написано более мелким почерком. Триста семнадцать, пятьдесят, тридцать семь. Не исключено, что это все-таки адрес Триста семнадцать - это номер дома, а остальные две цифры - это номер улицы и района.
      - Я не верю в это, - возразил Харальд. - Бедняга Эльзассер умирал. Ему вскрыли живот и перерезали горло. Скорее всего, он страдал. У него не было времени на игры с цифрами. Он должен был выбрать что-то предельно простое.
      - Число «триста семнадцать» мне что-то напоминает.
      - Еще бы! - взорвался Кляйндест.- Это кодовый номер нашего района.
      - Кодовый номер? - хором переспросили Розана и Йоганн.
      - Код стражи. Каждому отряду стражи в Империи присвоен номер, равно как и войсковому подразделению. Триста семнадцать - это код Люйтнольдштрассе.
      - А у отдельных служащих есть номера?
      - Да, но во всей Империи, не говоря уже об этих трущобах, вы едва ли найдете подразделение стражи, в котором служит более пяти тысяч человек!
 
      317. 5037.
 
      3. 17. 50. 37.
 
      3. 175.037.
 
      - Это глупо, - не выдержала Розана. - Может, он просто бредил и решал математические примеры в голове. Умирающим людям иногда приходят в голову странные вещи. Вы должны это понимать.
      Мужчины посмотрели на нее, и девушка догадалась, о чем они подумали.
      - Хорошо, - покорно вздохнула она. - Я попытаюсь прочесть его воспоминания.
 
      Хельмут Эльзассер умер, задыхаясь, истекая кровью и думая о своей домохозяйке. Всплывали и другие остатки воспоминаний, но ни одной ясной мысли не было.
      Розана так и не смогла привыкнуть к насильственной смерти. Она подозревала, что ей придется пережить последние мгновения Милицы, и все-таки она не сможет установить личность Твари.
      - Такое ощущение, что убийца стирает память о себе в сознании жертв.
      - Такое возможно?
      - Все возможно, Йоганн. То, что я делаю, не похоже на чтение книги. Это все равно, что считать гостей на балу, когда все танцоры находятся в движении. Я могу многое рассказать вам об этом несчастном юноше, но, думаю, он имеет право на секреты.
      - Девочка, - проворчал Харальд, - если ты будешь профессионально заниматься расследованиями, тебе придется усвоить одну вещь: жертвы убийц не имеют права на личные секреты.
      Эта мысль навеяла на Розану невыносимую грусть.
      - Настоящие преступления не похожи на романы, в которых убийцы оставляют улики, а умные сыщики их находят, - заметил Йоганн.
      - Эта надпись является уликой, - возразила Розана. - Я убеждена в этом.
      - И зеленый бархатный лоскут, который сжег Дикон, - подхватил капитан Кляйндест.
      - Позор, что вы не смогли его исследовать, - горько сказал Йоганн. - Должно быть, этот кусок ткани действительно был оторван от одежды Твари. Я держал его в руках, но у меня нет дара. Знаете, я и сейчас его вижу, во всех подробностях…
      - Я тоже.
      - Что?! - вскричал Кляйндест.
      - Бархат. Я вижу его. Кусок ткани, обтрепавшийся по нижнему краю.
      - Да, точно.
      - По нижнему краю? - изумился Харальд.
      Розана и барон кивнули.
      - Но мужской плащ доходит только до середины бедра. Как могла обтрепаться его нижняя кромка?
      Йоганн стиснул руку в перчатке.
      - Такое возможно, если рост Твари ниже, чем обычного человека…
      В воображении Розаны возник образ гнома…
 
      Графиня Эммануэль была настроена решительно. Они в скорейшем времени уедут в Нулн и останутся там до тех пор, пока не забудется это ужасное происшествие.
      Непревзойденная красавица высказала все это Леосу, пока они ехали в карете, и поручила брату заняться приготовлениями к отъезду.
      - Поручи Дани упаковать мои платья, - добавила она. - Ему это понравится.
      Она слишком много времени провела в столице, забросив свои общественные и политические обязанности, чтобы быть ближе к сердцу Империи.
      Из-за Микаэля она задержалась в городе дольше, чем рассчитывала. Вначале неистовый жрец, чья жажда власти была столь же сильна, сколь и страсть к ней, заинтересовал графиню. Теперь он ей надоел. И даже более того.
      Микаэль превратился в головную боль. Он был слишком пылким. Если она не избавится от него с известной долей такта, жрец может создать ей массу проблем.
      Оказавшись в своем будуаре одна, без служанок, Эммануэль протерла лицо, удаляя остатки расплывшейся косметики. Ее платье было испорчено. Она больше никогда не наденет его вновь. А ее тиару украли, пока она спала.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16