Долгая дорога к миру

Потом уже на дорогах стояла военная полиция, которая проверяла машины и отбирала у солдат то, что им не принадлежало. Война завершилась. Нас отправили в Рамаллу, на захваченные территории, где мы пробыли несколько недель. Затем, спустя время, нас отвезли в Иерусалим – впервые за целый месяц мы имели возможность помыться, под холодной водой. Это было счастье, но настоящее счастье нас ожидало на обратном пути: мы увидели Стену Плача.

В то время в Рамалле у меня не возникало вопросов о правомерности оккупации территорий. Тогда нам говорили, что Шестидневная война была ответом на атаку египтян. И хотя я знал, что это неправда, так как нас за день до начала войны об этом предупредили, у меня все равно не было и тени сомнения в справедливости и необходимости этой войны. Возвращение Иерусалима под суверенитет Израиля привело меня в восторг. Я видел мир глазами тогдашних лидеров государства и рабочего движения – Леви Эшколя и Голды Меер, Моше Даяна и Игаля Алона. Я не был за оккупацию территорий, но думал, что мы там находимся не потому, что хотим, а потому, что у нас нет иного выхода. Оценивать или даже воссоздать собственные мысли сорокалетней давности очень трудно, потому что результат далеко не всегда получается объективным, но если очень постараться им быть, то сейчас можно сказать, что тогда я был центристом, придерживался взглядов и идеологии, характерных для руководителей государства эпохи той войны. За время моей военной службы ее продолжительность увеличивали дважды: когда я мобилизовался, она составляла два года и два месяца, пока я был на курсе, этот срок вырос до двух с половиной лет, а после войны – до трех. Мне тогда бы и в страшном сне не приснилось, что через двадцать с лишним лет моим сыновьям тоже придется служить по три года.

В сентябре 1967 года меня на месяц направили на погранзаставу в Кантару на Суэцком канале. У меня было назначенное время, когда я должен был выходить на связь, даже если это было в самый разгар бомбежки, а бомбили там практически постоянно – то мы, то они. Но на волоске от смерти я оказался не во время сеанса связи, а во время перерыва. Я сидел у своей машины и только собирался поесть, как началась бомбежка. Я спустился в укрытие, а когда вернулся, то увидел, нечто такое, что даже представить трудно: снаряд даже не уничтожил мой паек – он разорвал его на две части.

Было не страшно. Скорее, удивительно. Служба в армии вообще доказала, на что я способен. Если бы мне до того сказали, что я две недели смогу пробыть один в пустыне, смогу смотреть на обгоревшие трупы и продолжать идти дальше, смогу не мыться месяц, воевать, я бы не поверил. Но, как выяснилось, все это возможно. Я убедился, что человек действительно не знает границ своих возможностей и не представляет, на что он способен при определенных обстоятельствах, как в хорошем, так и в плохом смысле.

Я отдавал армии всего себя. В 1968 году стал отличником боевой службы, получил звание старшего сержанта, командовал 60 солдатами. К концу службы я был связистом при Генштабе ЦАХАЛа, видел всех прославленных генералов, но категорически не видел своего будущего в военной карьере, несмотря на такие мысли и успехи по службе. Я даже от офицерских курсов отказался. В 1969 году я демобилизовался – повзрослевшим, уверенным в себе человеком. Я точно знал, что буду делать дальше: через неделю после демобилизации я женился, через две – стал экономическим обозревателем газеты «Давар», а через месяц начал учиться в Тель-Авивском университете на факультетах политологии и литературы. Выбор специальностей казался мне совершенно естественным, хотя с моими оценками я спокойно мог поступить на медицинский или на юридический факультеты, но это меня до такой степени не интересовало, что вопрос о престижности даже не возникал. Быть одновременно семьянином, студентом и журналистом было очень непросто. И тогда я понял, что и армия, и война все еще были частью юношества, что до 1969 года ответственность за меня все-таки несли другие: дома – родители, в школе – педагоги, на радио и в юношеских изданиях – редактора, в армии – командиры. И вдруг вся ответственность за дом, работу, учебу, будущее легла на меня. Это и было настоящее взросление. С литературой в университете проблем не было, да и быть не могло, но с политологией, которая включала в себя изучение статистики, например, у меня – гуманитария возникли проблемы. На первом курсе я даже получал плохие отметки, чего со мной отродясь не бывало. В газету я пошел работать потому, что хотел быть журналистом. Вот и согласился на любое место, хотя функции экономического обозревателя подходили мне меньше всего остального. Я помню пресс-конференцию легендарного главы Банка Израиля Давида Горовица, на которой он сказал, что надо заниматься оздоровлением народного хозяйства как с помощью монетарных, так и с помощью фискальных средств. Из его выступления я понял все… кроме слов «монетарные и фискальные». Счастье, что отец работал в банке, но несчастьем было видеть, как он схватился за голову со словами: «И с такими познаниями в финансах ты работаешь экономическим обозревателем?!» Сейчас я хорошо знаю, что такое монетарные и фискальные средства.

Не забывайте, что при всем этом я тогда еще вел религиозный образ жизни и не работал по субботам, а это означало, что после пятничных пресс-конференций надо было успеть добежать (машин не было) до редакции, написать колонку и сдать ее дежурному редактору. В общем, я разрывался на части. Домой возвращался поздней ночью и уходил рано утром. Моя супруга в это время училась на юридическом факультете университета и работала секретаршей в школе.

Я не могу сказать, что она была в восторге от моей религиозности, в особенности, когда я занимался кошерованием посуды накануне праздника Песах, но она терпела. Тем временем в газете мне сказали, что если я хочу получить постоянную работу и ставку журналиста, мне придется выбирать между учебой и работой. Отказываться от университета я и не думал, тогда меня перевели во внештатные корреспонденты. И это было очень даже неплохо. Я начал писать для всех приложений газеты, куда только было можно, от политики до сплетен. В конце каждого месяца я приносил все это в бухгалтерию, где мои статьи принимали чуть ли не по весу, так как посчитать их было невозможно. Кроме того, я работал ночным редактором в газете «Омер», которая выходила для репатриантов и входила в приложения газеты «Давар». За ночные дежурства хорошо платили и, к тому же, это не мешало учебе. В итоге, вместо 150 лир, которые мне платили в штате, я мог заработать 800 лир, а это по тем временам была нешуточная разница.

С 1967 до 1973 год все были счастливы, и пьянящее ощущение победы в Шестидневной войне не испортила даже наступившая потом Война на истощение[16]. В этой войне погиб сын моего двоюродного брата. Мы были очень близкими Друзьями, его тоже звали Йоси. Но вокруг, казалось, все идет хорошо. Экономика развивалась, начала приезжать алия из СССР. Я за это время с отличием закончил обучение на первую академическую степень и начал работать в университете. В 1972 у меня родился старший сын. В это же время мне предложили работать в одной из наиболее солидных израильских газет «Гаарец», но я предпочел остаться в «Давар». В 1973 году я начал писать докторскую диссертацию по политологии.

И тут началась Война Судного дня.

Известие о нападении на Израиль застало меня, как и всех соблюдающих традиции евреев, – в синагоге, во время молитвы и поста. Мне вручили повестку о срочной мобилизации и направили в Генштаб, где я отвечал за техническое обеспечение систем связи. Я видел и слышал наших военачальников и ушам своим не верил. Создавалось впечатление, что целая страна сходит с ума. Прославленные генералы были в панике, ругались между собой, сваливая ответственность. Некоторые переговоры, озаглавленные «войны генералов», спустя тридцать лет были опубликованы в прессе, так что сегодня и граждане вашего поколения представляют, что тогда творилось на фронте. И в этот момент у меня вдруг открылись глаза. Если до сих пор казалось, что все в порядке, что кто-то умнее и сильнее меня заботится о стране, то вдруг я понял, что люди, которых я считал мудрыми, просто не были готовы к такому повороту событий. Я понял, что больше не могу доверять таким лидерам, что я сам должен решать для себя, что хорошо и что плохо. Пока я сам воевал, я был частью системы, и не было ни времени, ни желания задумываться, куда она меня заносит. В генштабе я увидел всю полноту картины происходящего и решил для себя, что не могу доверять такому руководству. Я перестал верить в Бога и в руководство страны одновременно. В 1973 году я буквально в один день перестал выполнять заповеди. Война Судного дня меня сильно изменила. Эта война унесла 2800 жизней, и это не считая раненых, пропавших без вести и попавших в плен. Среди них тех, кто были моими друзьями, одноклассниками, студентами.

Когда я вернулся преподавать в университет, аудитория была наполовину пуста. Первый день того учебного года был настоящей трагедией для всех. Мы молча смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Если в 1967 году все казалось таким безопасным и правильным, то в 1973 мы с трудом перенесли войну. Это было безумие, которое далось сумасшедшей ценой. И я начал спрашивать себя: если перед началом Шестидневной войны у нас не было оккупированных территорий, но мы победили, то почему имея эти территории, которые нам преподносились как гарантия безопасности Израиля, страна понесла такие жертвы? И где же безопасность, если без территорий погибло порядка 800 человек, а с территориями только во время Войны на истощение – более 720 человек, а в войне Судного дня – уже 2550 человек?! Так может, это не гарантия безопасности?

До Войны Судного дня я был конформистом с властью, и этот конформизм сидит во мне где-то и по сей день. Но одно я тогда решил для себя окончательно и бесповоротно: если кто-то, будучи у власти, что-то уверенно говорит, это еще не означает, что он прав. Для меня это был переворот в сознании. До того все, что говорили Голда Меир, Моше Даян или Игаль Алой, было свято. И тут я вернулся совершенно иным человеком: во-первых, светским, а не религиозным, что очень облегчило жизнь моей супруге, во-вторых, я больше слепо не доверял власти.

Примечания

1

Адмор (аббр. иврит, словосочетания «адонену морену ве-раббену» – «господин, учитель и наставник наш») – в иудаизме титул цадиков – духовных лидеров общин в хасидизме.

2

Герцль Теодор (1860–1904) – основатель сионизма как политического движения. Разработал план возрождения еврейского независимого государства как убежища для евреев со всего мира перед лицом антисемитизма. Детальный проект осуществления этой идеи изложен в его книге «Еврейское государство» (Der Judenstaat), опубликованной в Вене в 1896 году. За исключением правительства Великобритании (предложившего территорию в Уганде), правительства других государств относились к его идее враждебно или недоверчиво, и даже дружески расположенные политики сомневались в финансовых возможностях сионизма и способности евреев поселиться на новом месте и построить свое государство.

3

Усышкин Аврахам Менахем Мендл (1863, Дубровна, Могилевская губерния, – 1941, Иерусалим), – сионистский лидер. Присоединился к сионистскому движению под сильным впечатлением от личностей Т. Герцля и М. Нордау. На 1-м Сионистском конгрессе (1897) он решительно отказался поддержать «чисто политический» сионизм Т. Герцля и выступил одним из самых энергичных сторонников возвращения в Сион, на землю предков, практического заселения и освоения Эрец-Исраэль (Земли Израиля).

4

Алия (ивр., буквально «подъём», «восхождение», «возвышение») – репатриация евреев в Израиль, а до основания государства Израиль – в Эрец-Исраэль. Является одним из основных понятий сионизма, ныне закреплённым в Законе о возвращении.

5

ТАНАХ – вошедшее в употребление в средние века и принятое в современном иврите название еврейской Библии (в христианской традиции – Ветхого завета). Слово представляет собой акроним названий трех разделов еврейского Священного Писания – Тора (Пятикнижие), Невиим (Пророки) и Ктувим (Писания).

6

Арлозоров Хаим (1899, Ромны, Украина, – 1933, Тель-Авив) – один из руководителей сионистского рабочего движения. В 1933 г. Арлозоров активно участвовал в организации массовой алии евреев из нацистской Германии. В июне 1933 г. был убит во время прогулки на берегу моря в Тель-Авиве. По обвинению в убийстве Арлозорова были преданы суду А. Ахимеир, лидер ревизионистской партии, и два других ее члена: Ц. Розенблат и А. Ставский. Окружной суд оправдал Ахимеира и Розенблата. Ставский был осужден, но впоследствии оправдан Верховным судом за недостаточностью улик. Большинство участников сионистского рабочего движения восприняли убийство Арлозорова как доказательство существования фашистских тенденций в партии ревизионистов. Однако последние, вместе с другими кругами, не примыкавшими к рабочему сионистскому движению, утверждали, что процесс сфабрикован силами, враждебными ревизионистам.

7

Бегин Менахем (1913, Брест-Литовск, – 1992, Иерусалим) – израильский политический и государственный деятель, до возникновения государства глава организации ЭЦЕЛ. Бегин не присоединился к официальному руководству ревизионистского движения. В октябре 1948 г. основал партию Херут и в качестве ее лидера стал членом Кнессета 1-го созыва, был лидером оппозиции в Кнессете 1–8 созывов. В 1977 году избран премьер-министром Израиля, подписал исторический мирный договор с Египтом по принципу «территории в обмен на мир», за что впоследствии получил Нобелевскую премию мира.

8

Гистадрут – основная профсоюзная организация Израиля, объединяющая большинство наемных работников страны, членов киббуцов, мошавов и кооперативных предприятий, а также значительную часть лиц свободных профессий. Как правило, его члены придерживались социалистической идеологии, членство в этой организации было в свое время обязательным для работников гос. предприятий и ведомств.

9

МАПАЙ (аббревиатура от Мифлегет по‘алей Эрец-Исраэль – Рабочая партия Эрец-Исраэль) – социал-демократическая партия, созданная в 1930 г. Под руководством Д. Бен-Гуриона и Б. Кацнельсона она быстро превратилась в крупнейшую партию ишува, а впоследствии – Государства Израиль. МАПАЙ играла центральную роль в руководстве сионистского движения и в Гистадруте, а после образования Государства Израиль руководила правительством в 1948—68 гг. Членами МАПАЙ были премьер-министры Д. Бен-Гурион, М. Шарет, А. Эшколь и Голда Меир.

На политической арене Израиля МАПАЙ представляла собой центристскую партию, идеологическими оппонентами которой были лев о-социалистические течения в Гистадруте и ревизионистское правое движение Херут.

10

Кецале (идиш) – кошечка.

11

Менгеле Йозеф (1911–1979) – нацистский преступник, проводивший эксперименты в концлагерях на живых людях.

12

Эйхман Адольф (1906—62) – военный преступник, глава специального отдела гестапо по еврейским делам, который занимался «окончательным решением» еврейского вопроса. Процесс Эйхмана стал первым крупным процессом, на котором разбирался вопрос о Катастрофе европейского еврейства; проходил в Израиле (Иерусалиме) в 1961—62 гг. В мае 1960 г. Эйхман был выслежен и схвачен в Аргентине агентами израильской разведки МОСАД, тайно доставлен в Израиль и передан полиции. 15 декабря 1961 г. суд приговорил А. Эйхмана к смертной казни, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечества и военным преступником. Был повешен в городе Рамла в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 г.

13

Бар-мицва (ивр., буквально «сын заповеди») – мальчик, достигший возраста 13 лет и одного дня и считающийся физически взрослым, а потому правомочным и обязанным исполнять все религиозные заповеди.

14

20 июня 1948 г. к берегам Израиля в районе поселения Кфар-Виткин подошло снаряженное ревизионистами судно «Альталена» с грузом оружия из Европы; руководство ревизионистов поставило условие – оставить себе часть оружия и отказалось расформировать свои военные подразделения. Израильское правительство во главе с Д. Бен-Гурионом не приняло это условие и потребовало передать ему весь груз. После отказа Бен-Гурион отдал приказ обстрелять и потопить «Альталену». Корабль, на который поднялся Бегин, был потоплен у тель-авивского берега. Этот эпизод во время войны за Независимость до сих пор вызывает споры между приверженцами правой и левой идеологий в Израиле.

15

Синайская кампания – операция израильской армии против вооруженных сил Египта в Синае и в секторе Газы, проходившая с 29 октября по 5 ноября 1956 г. Также имеет название «операция “Кадеш”»; по сути – вторая арабо-израильская война после возникновения Государства Израиль.

16

Война на истощение – война малой интенсивности между Израилем и Египтом в 1967–1970 гг. Была начата Египтом с целью возвращения Синайского полуострова, захваченного Израилем в ходе Шестидневной войны в 1967 г. Обычно считается, что война началась в марте 1969 г., но фактически первые боевые столкновения произошли через месяц после поражения Египта в Шестидневной войне. Велась в основном с помощью артиллерии и авиации. Война закончена подписанием Соглашения о прекращении огня в 1970 г. без территориальных изменений у сторон конфликта.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.