Открытием академиком И.П. Павловым нового учения об условных рефлексах твердо устанавливается разница между врожденными и благоприобретенными рефлексами (безусловными и условными рефлексами). Шеррингтон в свою очередь открыл ряд явлений, объясняющих механику сложной деятельности врожденных рефлексов. Безоговорочная формулировка безусловного рефлекса и установки временной связи (условного рефлекса) ясно говорит о бесконечной пропасти, разделяющей врожденные реакции от благоприобретенных и позволяет строго подойти к вопросу о физиологической природе инстинктов.
Научно-лабораторные опыты над интересующим нас вопросом обычно производятся по методу И.П. Павлова в специальных физиологических лабораториях над собаками. Обычно называют эти группы сложных рефлекторных (инстинктивных) процессов — это группы пищевых, половых и защитных реакций; как нам известно, все они возбуждаются под влиянием тех или иных причин и тормозятся (т. е. так или иначе проявляются внешне и угасают); установлено, что
«безусловный рефлекс может быть заторможен, не иначе, как действием другого безусловного рефлекса»— эта формула относится в равной мере и к работе сложных безусловных рефлексов (это явление особенно важно знать дрессировщику и кинологу-воспитателю, так как в дрессировке очень часто необходимо угасить тот или иной вид сложного безусловного рефлекса).
В зависимости от силы раздражителей проявляются те или иные сложные рефлексы (инстинкты). Жизнь животного представляет собой картину постоянного выявления и заглушения сложных безусловных рефлексов, так, например, пищевые рефлексы заглушают оборонительные, и собаки дерутся друг с другом из-за пищи. В тех случаях, когда опасность касается особенно важных частей тела, оборонительные рефлексы тормозят пищевые, и животное бежит.
Можно и лабораторным путем затормозить сложные рефлексы, так, например, собака в станке, раздражаемая болевыми возбудителями, рвется (оборонительная реакция). Если же мы моменты раздражения будем связывать с дачей пищи, то через несколько раз те же раздражители уже не будут вызывать оборонительной реакции, ибо они заторможены пищевым возбуждением. Совершенно ясно из целого ряда опытов, что важнейшим центром нужно все же признать пищевой центр (мы знаем, на что может толкнуть голод человека, «затормозив» целый ряд других рефлексов).
Итак, мы можем искусственным путем, действиями экспериментатора влиять на сложные безусловные рефлексы и устанавливать новые цепи, новые узорчатые увязки. Благодаря этому, то явление, которое развивалось раньше борьбой инстинктов, сводится к тем или иным тормозам реакции сложных безусловных рефлексов.
Интересны опыты на выявление «сторожевых инстинктов» у собаки, когда привязанная собака воспроизводит сильную агрессивную реакцию на «чужого человека».
Этот инстинкт, или сложный рефлекс, является одним из сторожевых инстинктов и, мне кажется, не представляет собой отдельный вид инстинкта, а является одной из разновидностей инстинкта защиты. Инстинкты защиты более молодые, чем инстинкты питания, могут быть побеждены последними.
И. П. Павлов говорит («Двадцатилетний опыт», стр. 192): «два рефлекса представляют собой буквально, как бы две чашки весов; стоит увеличить количество раздражителей для одного рефлекса, т. е. как бы прибавить несколько веса на одну чашку, как она начинает перевешивать, и данный рефлекс подавляет другой». У наших собак относительная сила центров, сторожевого и пищевого, резко различна, а именно, пищевой центр гораздо сильнее сторожевого. Но для полного обнаружения этой силы и, следовательно, для правильного сравнения силы рефлексов необходимо полностью зарядить центры, иначе могут получиться самые разнообразные отношения. При малом заряде сильного центра и большом заряде слабого, — перевес, естественно, много раз окажется на стороне слабого».
Мы зачастую видим собак, которые от страха ложатся и как бы стелются по земле, изображая собой «рабскую покорность». Эти реакции инстинкта страха в тех же целях, как инстинкты гнева, являются одним из видов оборонительных реакций и физиологически они имеют вполне правильную лодкладку. Сильный враг лишается при этом сильно действующего раздражителя, вызывающего соответствующие агрессивные действия, собаки «успокаиваются» и жизнь маленькой собаки спасена.
Европейские собаки, как известно, не трогают домашней птицы (изредка бывают вспышки этого заглохшего инстинкта, особенно у молодых собак, но он поддается сравнительно легкому торможению), но, будучи в диком состоянии, эти инстинкты были выявлены широко.
Тысячелетние процессы одомашнивания затормозили эти рефлексы, в результате чего мы и имеем отсутствие погони за пищей у наших собак.
Из ряда приведенных опытов и изучив природу безусловного рефлекса, мы легко можем определить, что «сложность инстинктов как врожденных рефлексов заключается в их сложном цепном характере, причем эти цепи иногда даже складываются на наших глазах» (Фролов Ю.П.).
Далее мы знаем, что взаимоотношения инстинктов (сложных безусловных рефлексов) состоят в торможении в зависимости от их силы и зарядки.
Принимая во внимание чрезвычайную сложность безошибочного определения инстинкта, мы все же можем констатировать, что современная наука в основных своих разработках дала твердую установку, определяющую физиологическую лрироду инстинкта. Наука не стоит на одной точке, она неизменно и вечно движется вперед, уточняя и корректируя имеющиеся понятия. Пройдут годы и сложнейшие «психические» процессы будут предопределяться незыблемыми формулами, ибо будет закончена разработка закономерности этих явлений, малейшие детали будут дифференцированы, — так предполагает творец новых знаний И.П. Павлов.
Что же мы знаем об инстинкте?
Краткими формулировками мы указываем отдельные моменты твердых установок:
1) «Кроме простых рефлексов, в которых вслед за одиночным раздражением следует одиночное сокращение, существуют гораздо более сложные рефлексы, в результате которых могут получаться весьма разнообразные комбинации» (Спенсер).
2) «Инстинкт можно описывать как сложный рефлекс» (Спенсер).
3) «Мы не в состоянии провести никакой ясной демаркационной линии между инстинктом и рефлексом» (Спенсер).
4) «Инстинкт есть сложный рефлекс, — он есть врожденная форма сложного приспособления внутренних отношений к внешним отношениям, осуществляемая при посредстве нервной системы» (Спенсер).
5) Главнейшими инстинктивными группами являются: пищевая, половая и самосохранительная (оборонительная, защитная).
6) «Один безусловный центр, будучи врожден, может тормозить, по правилу индукции, многие другие безусловные центры (простые безусловные рефлексы: сосание, стояние, ходьба и т. д.» (Фролов).
7) Инстинкты взаимно тормозятся.
8) «Безусловный рефлекс может быть заторможен не иначе, как действием другого безусловного рефлекса» (Фролов).
То же относится и к инстинктам.
9) Пищевые центры являются сильнейшими физиологическими центрами.
10) «Изучение одного из главных инстинктов, именно, инстинкта добывания пищи, сводится в сущности к определению соотношений между различными мозговыми центрами, входящими в состав вполне определенных рефлекторных дуг» (Павлов).
11) Сторожевые инстинкты являются одними из старейших инстинктов (мне кажется, что сторожевой инстинкт есть звено в цепи защитных инстинктов).
12) «Два рефлекса (или инстинкта) представляют собой, буквально, как бы две чашки весов: стоит увеличить количество раздражителей для одного рефлекса, т. е. как бы прибавить веса на одну чашку, как она начинает перевешивать, и данный рефлекс подавляет другой… У наших собак относительная сила центров сторожевого и пищевого резка различна, а именно, пищевой центр гораздо сильнее сторожевого» (Павлов).
13) «Условные рефлексы образуются на базисе безусловных рефлексов».
14) Сложность инстинкта заключается в сложном цепном характере их построения.
15) «Взаимоотношения инстинктов обусловливаются их относительной силою, их зарядкою, причем более слабые упраздняются по закону индукции» (Фролов).
16) Приобретенные признаки накладывают соответствующие, правда незначительные, отпечатки на последующих поколениях и условные рефлексы медленным эволюционным путем превращаются в унаследованные привычки, т. е. безусловные инстинкты (вопрос спорный).
Заканчивая наш краткий очерк об инстинктах, нам хочется особенно оттенить важность правильной установки взгляда на природу инстинкта. Большие числа собак, проходящих по тем или иным видам служебных работ, настоятельно требуют этого.
Собаковод, занимающийся воспитанием молодняка, должен с первых же дней самостоятельной жизни щенка развивать полезные инстинкты и тормозить вредные. С каждым днем идет развитие щенка, с каждым днем разные возбудители, идущие из внешнего мира, по-разному действуют на растущую нервную систему, возбуждая те или иные инстинкты, и только опытный и научно подготовленный работник сумеет учесть вредность или полезность идущих возбудителей Не останавливаясь только на этом очерке, практик-кинолог должен обратить свое внимание на специальную литературу по данному вопросу.
Правильно направленная полоса света из прикрытых дверей «таинственности» природы поможет вдумчивому работнику направить свою мысль в должное русло.
Собаке суждено играть большую и ответственную роль в истории человечества. На земном шаре нет народностей, не знающих собак. Помимо бесконечного числа различных видов работы, за последние годы собака прочно заняла первенствующее место в науке, особенно в вопросах изучения высшей нервной деятельности. Сотни лабораторий используют собаку для изучения работы нервной системы человека, масса общих отправных точек строения и деятельности организма позволяют делать это. И когда ученые окончательно решат задачу о высшей нервной деятельности человека, они будут много обязаны собаке.
Анализ обучения
После того как мы бегло осветили вопрос об образовании
условных рефлексов, беря это за основу, мы попытаемся дать объяснение самому процессу обучения, проанализировав его составные элементы.
В жизни ребенка имеется такой момент, когда его начинают учить говорить. Весь процесс этого обучения базируется прежде всего на том, что у ребенка вначале воспитывают знание того или иного предмета, т. е. в памяти закрепляют связь названия предмета с его видом, дабы потом ребенок, в силу сложного устройства голосовых связок, мог сам произнести это название, сначала несколько неуверенно, с ошибками, а затем все чище и чище.
Так, для обучения первому слову, мать, обращая зрительное внимание ребенка на сидящего отца, указывая на него рукою, говорит слово «папа, папа»; такой характер упражнения повторяется несколько раз, с каждым разом устанавливая в «памяти» ребенка все большую и большую связь
зрительного возбуждения(образ отца) и
звукового возбуждения(слово «папа»). Другими словами, идет типичное воспитание уже известного нам условного рефлекса. После 10-15, а для другого ребенка 20-25 повторений этих одновременных действий связь устанавливается, и в дальнейшем при произнесении одного только звука «папа» ребенок уже начинает искать глазами знакомый образ, — рефлекс I порядка воспитан и закреплен.
Здесь только мы можем сказать, что ребенок знает образ своего отца (мы говорим, выражаясь общеупотребительным языком, на самом деле ребенок будет знать только то, что звук «папа» означает образ этого знакомого человека, а то, что это его отец, он будет знать еще не скоро, предварительно узнав слово «отец» и осознав это, т. е. воспитав ряд более сложных условных рефлексов).
Для того, чтобы знать или выучиться чему-нибудь, нужно реально ощутить сам факт, сам предмет, само действие. Для того, чтобы знать, что за этой дверью идет дорога на вокзал, нужно хоть раз пройти по ней или услыхать об этом от других людей, т. е. узнать об этом путем искусственно созданных средств сношений (речи) между людьми.
Но
каждое названиечего бы то ни было прежде всего
условно.Слово есть возбудитель условного рефлекса (условный раздражитель). Здесь, у нас, смотря на стол, стоящий в углу комнаты, мы называем его условным звуком «стол», за тысячу верст его, также условно, называют «table», а еще за две тысячи мы слышим новое условное обозначение его звуком «tisch».
Итак, каждое слово есть возбудитель условного рефлекса на соответствующее действие или на соответствующий предмет (изображение). Каждый такой рефлекс воспитывается путем искусственно устанавливаемой связи этого условного звукового обозначения с самим фактом. Такой процесс искусственного воспитания условных рефлексов люди в житейском обиходе и называют обучением.
Каждый условный рефлекс воспитывается путем искусственного воспитания связи этого условного звукового обозначения (слова, звукового раздражителя) с определенным предметом, действием, явлением, процессом.
Попутно с этим возникает вопрос и о процессе мышления. Подумаем хорошенько над вопросом, можно ли мыслить о том, чего мы не знаем. Конечно, нет. Правда, мысль может охватывать и те представления, которые мы непосредственно в своей жизни не видели (отвлеченные понятия), это так, но здесь не нужно забывать, что мы в таком случае пользуемся аналогичными (подобными) признаками путем сравнения, опять-таки зная их из других источников, т. е. воспитываем знания по наслышке. Так, например, мы можем думать о событиях в Китае, никогда не быв там, но все же зная Китай по картинкам, по описаниям и по аналогичным сравнениям.
Другими словами, мы мыслим путем комбинирования знакомых нам, тех или иных, условных рефлексов разной сложности и разных порядков.
Развитие и закрепление условных рефлексов, т. е. обучение, зависит прежде всего от устойчивости «памяти» (под популярным термином «память» нужно понимать прочный (долго воспитываемый и часто повторяющийся) условный рефлекс и способность организма к воспитанию и сохранению этих рефлексов), а следовательно, и находится в прямой зависимости от работы коры больших полушарий головного мозга.
До сих пор еще не закрепились твердые понятия о том, мыслят ли животные или нет. Естественно, что это сложнейший из всех вопросов биологии нельзя разрешать на страницах этой книги, но мы все же позволим себе обратить внимание на два факта. Ранее (50-60 лет назад) доказывалось, что животные не мыслят, ибо они не говорят, так как якобы «речь порождает мышление». Профессор Иенского университета Прайер, делая опыты над неговорящим ребенком, установил, что уже на 2-м месяце жизни ребенок «знал» несколько примитивных, условных рефлексов и соответственно комбинировал их, т. е., другими словами, мыслил.
Следовательно, не речь порождает мышление, а способность и приспособленность нашего организма к комбинированной работе воспитанных условных рефлексов. Наоборот, можно сказать, что мышление, в помощь своему эволюционному развитию воспользовавшись некоторыми случайными звуками и установив между ними и определенными действиями связь, изобрело речь, сначала примитив речи, связав это с процессами движений, а затем и самую речь как условное средство сношений между себе подобными.
Поскольку человек обладает даром речи и особо сложно устроенной центральной нервной системой, постольку он получил возможность воспитания чрезвычайно сложных условных рефлексов седьмого, десятого и большего порядка и возможность коллективного развития. (Аудитория в 50 человек понимает одного преподавателя, ибо сношения ведутся посредством условно созданной речи.).
У животного организация условных рефлексов более проста, и человек, до известной степени, легко и безошибочно подходит к той исходной точке, тому искомому безусловному рефлексу, на базисе которого образовался у животного условный рефлекс.
У человека эти процессы значительно сложнее, и мы часто не можем найти тот исходный пункт (безусловный рефлекс или сложный безусловный рефлекс), на базисе которого была построена вся цепь последующих рефлексов.
У человека взаимоотношения инстинктов и условных рефлексов значительно сложнее. Здесь ярче выявляется тормозное влияние коры больших полушарий мозга («воля», «сдержанность» и т. д.).
Багаж приобретенных сложных условных рефлексов настолько велик, что сам по себе является мощным фактором, регулирующим напряжение инстинктов и влечений.
Все это собаке не дано — ее способность памяти дает возможность воспитания сравнительно небольшого количества условных рефлексов, сравнительно небольшой сложности.
В основу психической деятельности собаки положены, главным образом, инстинкты (сложные безусловные рефлексы), а мышление остается в примитиве. Наоборот, у человека за счет утраты (путем эволюционного «одомашнивания») инстинктов широко развивается мышление.
Мы привыкли к слову «мышление», рисуя его по старой терминологии популярной психологии. Коль скоро в настоящее время мы говорим, что
мышление есть сложный физиологический процесс комбинирования сложных условных рефлексов, а таковые рефлексы мы встречаем и у людей и у собак, с той только разницей, что у первых они значительно более сложных порядков, а у вторых более примитивны, но их процесс возникновения (принцип обучения) одинаков, — мы можем смело сказать, что процессы мышления имеются и у собак, но в примитивном состоянии.
Здесь полезно провести аналогию между развитием мышления научно-подготовленного работника и крестьянина от сохи, — ширина взглядов и мировоззрение первого в значительной мере превышает умственный уровень второго с его примитивом мышления.
Эта разность является результатом накопления у первого большего багажа знаний, а другими словами, большего количества условных рефлексов, и только.
Из данных экспериментальной психологии мы знаем, что степень мышления зависит от общего количества (веса) мозговой массы, а главным образом от количества и формы мозговых извилин.
В данном случае собака имеет тот же состав мозговой массы, но в несколько раз меньший, нежели мозг человека, с меньшим количеством мозговых извилин и с более грубой формой их.
Все сказанное выше свидетельствует о наличии примитива мышления и у собак, мозг кототорых работает по тем же основным принципам, как и у человека. Законы заучивания путем воспитания условных рефлексов остаются теми же неизменными, как и у человека.
«Степень психического развития собаки можно отчасти сравнить с психическим состоянием неговорящего ребенка, который после того как выучится говорить, т. е. получив возможность коллективного развития, неизмеримо быстро уходит вперед» (К. Моост).
Итак, примитив мышления (психического развития) собаки дает ей возможность сравнивать и выводить суждения лишь о тех фактах, которые реально встречались на ее жизненном пути.
Ей не дано судить об отвлеченных понятиях и учиться чему-нибудь «по наслышке».
В связи с этим, рассмотрим бегло и взаимоотношения человека и собаки. К достижению их взаимного понимания, а вследствие этого и широкого общения, служат тормозом следующие причины:
1) собака не говорит (отсутствие средств сношения),
2) разная плоскость «мышления» (К. Моост),
3) преобладание работы инстинктов над работой «сознания».
Вот на это-то дрессировщик и должен обратить самое серьезное внимание, ибо, не учитывая всего сказанного выше, мы часто наблюдаем, как люди очеловечивают психику собаки, оставаясь в таких случаях непонятыми ею, так же как неопытный педагог, говоря с детьми и строя суждения и выводы в пределах своего миропонимания, остается непонятным для детей.
Культурный, научно-подготовленный дрессировщик должен постоянно, при всех моментах взаимоотношения с собакой, учитывать ее психические границы и не выходить за их пределы.
Вследствие отсутствия легкости взаимного понимания, взаимоотношения их выражаются в плоскости рационально поставленной дрессировки, т. е. искусственной установки связи.
Принципы дрессировки, как и вообще всякого рода обучения, совершенно одинаковы как для человека, так и для собаки, будучи основаны на воспитании более или менее сложного условного рефлекса. Как человек «дрессируется», что условный звук «table» означает стол, точно так же собака учит слово «аппорт» или «сидеть», условно обозначающее то или иное действие. Команды при дрессировке есть лишь условные обозначения, и собаке все равно, будет ли укладка воспитываться на команду «лежать», или на команду «даун», или на выстрел, или, наконец, на зажигание лампочки красного цвета, — рефлекс все равно будет воспитан путем ряда повторных одновременных действий.
Поскольку мы знаем, что обучение есть механически воспроизводимый сложный физиологический процесс, основанный на установке тех или иных условных рефлексов, постольку мы можем свободно составить и проанализировать весь комплекс факторов обучения, помня, что знания (условные рефлексы) благоприобретены, а инстинкты (безусловные рефлексы) врожденны.
Основы обучения
Нам уже известно, что весь процесс обучения (дрессировка) заключается в установке связи самого действия с соответствующей командой (воспитание условного рефлекса). Перед дрессировщиком при начале обучения прежде всего должен встать вопрос, каким путем надлежит заставить собаку выполнить, хотя бы и примитивно, требуемое действие (шлифуя его в дальнейшем), дабы иметь возможность связать его с соответствующей командой. Это-то и есть самая трудная задача дрессировщика — применить тот или иной «подход», так или иначе воздействовать на собаку, дабы она выполнила желаемое действие.
Здесь-то и нужно знать дрессировщику характер своей собаки, степень ее развития, дабы придумать, какое возбуждение (органов чувств) и в какой силе и форме нужно произвести, дабы организм собаки дал соответствующий ответ (реакцию), желаемый в данный момент для дрессировщика. Коль скоро это будет достигнуто, и собака сделает соответствующее действие, таковое необходимо связать с командой и рядом повторных упражнений закрепить полученную связь. Такая установка связи состоит из двух составных элементов: одновременного действия, непосредственного и замещающего (условного) возбуждений.
По терминологии К. Мооста, такие виды возбуждения называются первоначальными и замещающими. Временно допустив эти термины при первом издании, я все же считаю их неверными, так как для установки условного рефлекса
вначале(или одновременно) нужно давать условный возбудитель (сигнал), а затем уже
непосредственныйвозбудитель, следовательно по существу он не может быть первоначальным.
Называя его
непосредственнымвозбудителем, мы стоим ближе к истине, ибо он и есть тот непосредственный возбудитель, который и вызывает само действие.
Поясним это примером: для того, чтобы выучить собаку садиться по команде, мы знаем, что нужно как-то воспроизвести самый факт, самый процесс посадки и связать этот момент с командой, даваемой на полсекунды, одной секундой раньше.
Обычно дрессировщик, положив одну руку на крестец (в области почек) собаки, легким надавливанием (действие принудительного характера) заставляет ее согнуть задние ноги и сесть. В данный момент имеет место осязательное возбуждение, непосредственно заставляющее собаку сесть; оно является основным (вызывающим само действие) и называется непосредственным возбудителем. Немедленно звучит команда дрессировщика: «сидеть» — звуковое возбуждение; команду рекомендуется, как я уже сказал, давать несколько ранее на 0,1-0,5 секунды (см. ниже).
Через известный промежуток времени весь процесс повторяется снова и так проделывается несколько раз.
После ряда повторений, дрессировщик начинает пробовать, достаточно ли крепко воспитался условный рефлекс, т. е. твердо ли установилась желаемая связь команды с действием; для этого он не производит больше давлением своей руки принудительного нажима (непосредственного возбуждения), а дает лишь одну команду, и если связь закрепилась, то, получив одно звуковое условное возбуждение, собака в силу установки условного рефлекса садится сама.
При таком положении команда (звуковое возбуждение) заместила собой непосредственное (осязательное) возбуждение — и прием готов.
Если же при одном звуковом раздражении соответствующего действия не наступает, то значит — связь непосредственного и замещающего (условного) возбуждения еще
не установлена(условный рефлекс не воспитан), то
дрессировщик снова возвращается к одновременному действию обоих возбуждений. Другими словами, мы можем сказать так: при воспитании условного рефлекса непосредственным возбуждением мы называем самое действие, самый факт, а замещающим (условным) возбуждением мы называем его условное обозначение — команда, жест. Так строится в основе каждый прием, каждый процесс обучения чему бы то ни было. Так, например, мы приучаем собаку схватывать предмет по команде «аппорт»; для воспитания этого условного рефлекса дрессировщик, взяв «аппорт» (предмет) в руку и быстро махая им перед собакой, возбуждает ее инстинкт на схватывание движущегося предмета. Как только этот вид непосредственного возбуждения достигает своей цели, дрессировщик немедленно дает замещающее возбуждение, команду «аппорт» (мы не говорим здесь о технических деталях приема, о даче команды несколько в начале и в самый момент схватывания). Рядом повторных действий эта связь процесса схватывания с командой будет закреплена, и в дальнейшем, при действии только одного замещающего возбуждения (команды «аппорт»), собака самостоятельно будет схватывать предмет.
Самым важным в этом вопросе является установка
правильных взаимоотношениймежду непосредственным и замещающим раздражителями.
Основная формула такова: «в целях наиболее рационального способа воспитания условного рефлекса, который строится на искусственно установленной связи условного возбудителя с безусловным рефлексом,
нужно давать условный возбудитель несколько вначалеи через 0,1-0,5-1-2 секунды вызывать безусловный рефлекс (самое действие).
(В зависимости от опыта время действия возбудителя, вызывающего безусловный рефлекс, удлиняется и может колебаться от одновременного действия до действия через 30 секунд (и далее); в первом случае имеет место «короткий рефлекс», а во втором
«отставленный»рефлекс. Короткий рефлекс безусловно воспитывается легче и делается крепче, нежели отставленный рефлекс. В дрессировке обычно употребляют короткие рефлексы.).
Так, например, при выработке пищевого рефлекса на звук метронома (вначале пускается метроном, а через 5-10 секунд появляется пища) здесь промежуток времени в 5-10 секунд вполне понятен (лабораторная обстановка), так как собаки должны вслушаться в ритм метронома. При дрессировке нужно давать команду почти одновременно.
В связи с этим можно указать две формулы:
Рис. 7.
т. е. если мы вначале будем давать пищу, а затем начинать ход метронома, это будет неверно, ибо пищевой рефлекс значительно сильнее, чем рефлекс на звук.
Поэтому:
Рис. 8.
В первом случае звук метронома, без наличия других возбудителей, производит известное возбуждение, он ярче «чувствуется», «ощущается» собакой.
Во втором случае пища (более сильный возбудитель) совершенно подавляет (тормозит) более слабый возбудитель — звук (типичный случай, когда более слабый возбудитель заглушается более сильным). (За последнее время в научных кругах говорят об образовании условных рефлексов и при действующем непосредственном возбудителе перед условным — условный рефлекс все равно воспитывается, но он закрепляется не так прочно. Все дело в том, на какое количество времени будет «отставлен» условный возбудитель от действия непосредственного возбудителя, — это является наиболее важным моментом в вопросе прочности нового условного рефлекса и быстроте его образования.).
Для воспитания же условного рефлекса необходимо, чтобы условный возбудитель «чувствовался» достаточно ярко.
В нашей полевой дрессировке (а не лабораторной) дело обстоит несколько иначе.
Здесь трудно установить границы момента начала возбуждения собаки, но все же в целом ряде приемов, особенно тех, которые воспитываются на базисе врожденных инстинктов, команду желательно давать несколько ранее; так, например, обучая задержанию бегущего на команду «фасс», условный рефлекс установится скорее, если мы будем давать команду не в момент задержания и борьбы, а за несколько мгновений до этого, так как тогда общее возбуждение нервной системы будет слабее и звуковой раздражитель «фасс» будет почувствован ярче. Если же мы будем давать вначале «трепку» и задержание, несколько времени спустя дадим команду «фасс», то общее нервное возбуждение, уже имеющееся в связи с процессом хватки и борьбы, не позволит звуковому раздражителю «фасс» быть достаточно ярким.
Здесь необходимо оговориться, что этот вопрос, будучи безусловно правильным,
носит, главным образом, академический характер. В практике дрессировки, как я уже сказал, иногда трудно установить моменты начала возбудимости собаки, и обычно замещающее условное возбуждение (команда) дается или на 0,5 секунды ранее действия непосредственного возбудителя, или почти одновременно. Все же нужно помнить, что когда на нервную систему не действуют другие раздражители, то даваемый раздражитель вызывает больший эффект.
Конечно, одно воспитание условного рефлекса, т. е. знание приема еще не есть обязательность его исполнения собакой, но об этом мы коснемся при разборе вопроса о влиянии принуждений на собаку.
Возникает вопрос, какими способами дрессировщик вызывает самое действие, которое он будет связывать с командой, какие факторы могут заставить собаку сделать желаемое действие и что в данном случае послужит непосредственным возбуждением. Практика показала, что для некоторых приемов поводом к исполнению их служит возбуждение соответствующего инстинкта собаки, а для некоторой (меньшей) части приемов возбудителями послужат принудительные действия дрессировщика (например, надавливание рукой на круп собаки при разработке приема «сидеть»).
