Методика заключает в себе строго продуманный план предстоящей технической работы и всю обоснованную последовательность действий.
      Дело дрессировки впервые ставится на научное обоснование и прочным фундаментом его бесспорно является методика (общий, курс теории дрессировки). В ней мы знакомим молодого дрессировщика с целым рядом составных элементов процесса обучения, анализируем этот процесс, после чего дальнейшая техническая проработка приемов будет понятна и легко усвояема. Здесь же мы знакомим читателя с научными разъяснениями в области психологии животных, объясняя, какие процессы происходят в «мышлении» собаки при ее дрессировке.
      В деле обучения вообще побеждает тот, кто проводит его по методически продуманному, а главное, обоснованному плану.
      Дрессировщик, знающий только техническое обучение и не усвоивший общих научных основ теории, будет всегда «очеловечивать» психику собаки, а следовательно, будет строить свое обучение на ряде бессознательных ошибок и поведет его по ложному пути, будучи не понят собакой. (Под термином «очеловечивание» следует понимать отсутствие знания и учета работы коры головного мозга собаки. В таких случаях дрессировщик зачастую дает задания, понятные ему и окружающим людям, но совершенно непонятные для собаки, с ее границами «миропонимания» и «психических» возможностей.).
      Старые учебники, правда, давали целый ряд механических подходов ко всем приемам обучения, но этого было слишком мало, так как этим путем было невозможно предусмотреть все мельчайшие отклонения, которые неизбежно возникают в процессе работы.
      Мы говорим, что необходимо осознать предмет в целом, а не изучать механически некоторые его детали.
      Можно решить по указке, запомнив, что 6+5=11, но, не зная общих правил арифметики, нельзя решить подобную задачу с другими числами.
      Так же нельзя, объясняя прием, только указать «сделай так», нужно объяснить отчегов данном случае нужно сделать так и чтополучится, если будет сделано несколько иначе.
      Когда люди, посвятившие себя делу обучения собак, начнут, имея научный фундамент, выявлять при своей работе причины, заставляющие собаку исполнять требуемое действие, и будут анализировать также причины, тормозящие ход обучения, только тогда дрессировщик перестанет быть кустарем-любителем и встанет на правильную плоскость научно-объективного подхода к этому новому и интересному делу.
      Переходя к непосредственному ознакомлению с общими основами теории дрессировки, мы должны еще раз указать читателю, что эта книга стремится дать лишь популярное ознакомление с научно-обоснованной теорией дрессировки и основами обучения собак.
      Необходимо указать также и на то, что при разборе вопросов «психологии», физиологии и анализа обучения мы иногда будем придерживаться общеупотребительной старой терминологии, обычно употребляемой в субъективной психологии. Такое понятие — как «память», «инстинкт», «страх», «чувство», «удовольствие и неудовольствие» при объяснении вопросов дрессировки трудно заменить терминами объективной научной физиологии, и мы, в целях более популярного изложения, будем придерживаться старых, более общепонятных форм, зная все же научно-объективные пути их образования.
      Комплекс наук, занимающихся вопросами изучения жизни животных, заключает в себе, грубо подразделяя, анатомию (вернее морфологию, так как анатомия является одной из морфологических дисциплин), физиологию и психологию (последняя дисциплина утратила свое значение, и вопросы, входившие в нее, ныне относятся к физиологии высшей нервной деятельности).
      Первая из них изучает внутреннее строение и формы живого организма. Эта наука из всех трех является наиболее обоснованной, совершенной и определенной, так как она построена не на отвлеченных построениях и анализах субъективного характера, а на действительных реальных, практических разработках.
      Второй наукой по степени законченности и совершенности мы назовем физиологию (мы назовем ее «наука о жизни» (я намеренно называю физиологию «наукой о жизни», ибо все, что живет, подвержено физиологическим закономерностям. Сама «жизнь» есть только сложнейший комплексный физиологический процесс, и не больше)), которая изучает непосредственно самую сущность жизни путем наблюдения и выявления закономерности в работе всех без исключения органов живого организма. Научные обоснования этой дисциплины добывались учеными с большим трудом, но каждое такое открытие являлось новым этапом к ее усовершенствованию.
      При всей трудности своего пути физиология, как таковая, добилась прочного основного фундамента, и те надстройки, которые образовались впоследствии медленным эволюционным путем, являлись хорошим строительным материалом для ее дальнейшего развития.
      Третьей, менее других совершенной, наукой, являлась психология. Самое определение психологии как науки, «занимающейся исследованием душевных явлений», говорит уже за шаткость ее обоснований, коль скоро ее фундамент зиждется на отвлеченном понятии о «душе», на начале, возникшем путем божественного произволения. На этих основаниях она не может уложиться в миросозерцание материалиста, которому чужды отвлеченные понятия, опирающиеся на бездоказательные основы.
      В настоящее время старая, не научная психология утратила свое прежнее значение и получила название субъективной, популярной психологии. А взамен ее, все принадлежащие ей вопросы освещаются в плоскости физиологических обоснований учения о высшей нервной деятельности.
      Наука вообще никогда не остается на мертвой точке, ее культура беспрерывна. Человеческая мысль все время стремится к новым изысканиям в области неизвестного и выводит новые законы, определяющие существование миров и жизни. То, что раньше объясняли так называемыми «душевными» явлениями, ныне объяснено анализом сложных физиологических процессов (механическими и химическими процессами).
      На этих новых определениях психического анализа и психических закономерностей возникла новая наука — объективная психология (физиология высшей нервной деятельности).
      Сделаем попытку грубо сопоставить анатомию и физиологию человека и собаки и постараемся выявить разницу между ними.
      Говоря об основных принципах, не касаясь размеров и деталей анатомических форм и деталей физиологических процессов мы, при беглом сопоставлении, этой разницы почти не заметим.
      Рассматривая скелет собаки и сличая его с человеческим скелетом, мы увидим: общий костяк, схожий с нашим, те же ребра, защищающие внутренние органы, тот же череп, защищающий мозг, тот же спинной хребет, который служит вместилищем спинного мозга и основным стержнем костяка, и, наконец, те же кости конечностей и целый ряд других общих признаков.
      Внутренние органы: сердце, легкие, почки так же, как и костяк, чрезвычайно схожи.
      Переходя к беглому обзору физиологических процессов, можно также указать на одинаковые принципы работы кровообращения, пищеварения, нервной системы, молочных и слюнных желез, органов чувств и т. д.
      Разница заключается лишь в том, что человек и собака находятся на разных ступенях эволюционной лестницы и имеют: одни более совершенные анатомические формы и более сложные физиологические процессы, а другие менее совершенные. Другими словами разница является в деталях, а не в общих признаках. (В зависимости от условий существования и влияний окружающей среды тысячелетиями строилась «эволюционная лестница».).
      Для дрессировщика, безусловно, самым важным является осознать, выявить общность человека и собаки в этой плоскости (физиологии мозга), а также установить и разницу между ними. Когда дрессировщик достигнет этого, все будет в его руках, ибо он будет знать «психические» способности и возможности своей собаки, будет своими действиями понятен ей, также как и она, ее действия и желания будут понятны ему. Проработка этого вопроса в освещении последних научных достижений и входит краеугольным камнем в общий курс теории дрессировки, поэтому мы на нем и остановимся более подробно.
      Разберем вопрос, что нужно прежде всего для правильного, рационально поставленного хода дрессировки. Раньше всего нужна установка взаимного понимания человека и собаки, для чего необходимо прежде всего осознать возможности, вытекающие из высшей нервной деятельности (психические [границы) собаки и сообразно с этим строить в дальнейшем весь процесс обучения. Другими словами, основа дрессировки заключается прежде всего в знании психологии собаки [детального изучения процессов «поведения» (американский термин) собаки и изучения причин и закономерностей ее «поведения»].

Рис. 5. Скелет собаки

      Нужно помнить, что подход, удачно применяемый для одной собаки, может быть абсолютно негоден для другой в зависимости от ее характера, психических наклонностей, возраста и внешних условий обстановки.
      Дрессировщику необходимо знать причины непослушания и раздражения собаки, найти с ней «общий язык» и в зависимости от этого применить тот или иной подход в разработке приема.
      В дрессировке особенно важно и необходимо, чтобы дрессировщик, учитывая «психологию» собаки, умел всегда заинтересовать собаку в работе, дабы она ее выполняла охотно, имея заставляющим импульсом стремление к удовлетворенности или твердо установившуюся «механизацию» выполнения приема. Все, что является для собаки неприятным и делаемым исключительно по принуждению, а, следовательно, и не интересующее собаку, всегда является трудно выполнимым.
      Исходя из этого, дрессировщику необходимо прежде всего быть разумным психологом и педагогом, строящим дрессировку и комбинирующим приемы на принципе поддержания заинтересованности собаки в достижении результатов впредь до установки механического исполнения приема, т. е. образования привычки (стойкого условного рефлекса) к безотказному исполнению. Опытный дрессировщик должен разработать подход к приему таким образом, чтобы исполнение его вытекало из естественного стремления собаки к удовлетворенности, а это может быть достигнуто только путем заинтересованности ее в работе по данному приему.
      Возвращаясь к нашему основному вопросу о «психологии» животных, необходимо кратко остановиться на исторических штрихах развития этого вопроса.
      Желание изучить границы психических возможностей животных интересовало ученых от Аристотеля до наших дней.
      Даже в настоящее время нельзя сказать, чтобы этот вопрос был разрешен окончательно, несмотря на гигантский скачок вверх после возникновения учения И.П. Павлова об условных рефлексах.
      С древних времен ученые спорили и разноречиво высказывались о том, имеет ли животное ум и обладает ли оно процессом мышления. Многие ученые, согласно мировоззрению того времени, доказывали полное отсутствие мышления у животных, другие ученые приводили не менее обоснованные данные о наличии ума, а следовательно, и процессов мышления у животных.
      Одним из первых древнейших натуралистов-исследователей был греческий философ Аристотель. Еще за 400 лет до нашей эры он видит в животных разумные существа и в зависимости от их способности к мышлению делит их на разные группы.
      Аристотель говорил, что «животные могут учиться и запоминать, но они не могут рассматривать то, чему они научились». Он указывал, что «у животных встречаются следы тех же душевных явлений, которые более резко выявляются у человека». Другими словами, еще в те далекие времена Аристотель устанавливал у животных наличие памяти и некоторой доли мышления.
      Это было наиболее смелое и лучшее определение из всего того, что было высказано в те века.
      Прошло более полутора тысяч лет, и Лейбниц в своей теории высказывается шире. Он говорит о примитивных рассуждениях животных, о сравнении впечатлений у них, т. е. о наличии сознательного мышления, но с некоторыми ограничениями.
      Бюффон, ставя примером собаку, находит у животных наличие страстей человека, чувств, сознания своего существования и способности восприятия впечатлений. Далее ученые того времени доказывают, что человек, являясь высшей формой животного мира, по своему анатомическому строению весьма схож с животными высшего порядка и к своему физическому и психическому облику подошел эволюционным путем в течение долгих периодов и эпох (Дарвин).
      Различные описания ученых о психической деятельности животных в конце концов в XVII и XVIII веках вылились в борьбу двух понятий.
      Одна группа ученых настаивала, что животное не имеет мышления и все его действия можно объяснить только проявлениями врожденных инстинктов, т. е. бессознательными процессами.
      Другая — доказывала, что животные имеют мышление, основанное на тех же основных психологических процессах, как и у человека.
      Здесь придется немного остановиться на определении понятия, что такое инстинкт.
      Формула инстинкта (по субъективной, популярной психологии) такова: «инстинкт есть врожденная способность организма производить без участия сознания целесообразные действия, направленные к сохранению своего рода и индивида».
      По наружным проявлениям легко смешать инстинктивные действия с действиями, производимыми в силу мышления, так как целесообразность их делает похожими на сознательные действия.
      Так, например: собака перед наступлением «щена» устраивает гнездо и затем по ощенении перегрызает у щенков пуповину. Этому ее никто не учил, это она делает бессознательно на основании инстинкта сохранения рода. Бобры под влиянием врожденных инстинктов строят хижины и плотины, делая запруду. Птицы, никогда и никем не обучавшиеся, под влиянием тех же инстинктов строят гнезда в целях сохранения рода.
      Дрессировщику особенно важно быть знакомым с инстинктами собак, так как ему часто при построении приема придется пользоваться ее врожденными инстинктами. Так, например, инстинктивное преследование «убегающего» пригодится при проработке конвойной и караульной службы, инстинктивное схватывание всяких двигающихся предметов послужит основой обучения аппортировке.
      В 1812 г. ученый Кювье установил разницу между умом и инстинктом, формулируя ее так: 1) в инстинкте все слепо необходимо и неизменно, в уме все подлежит выбору, условию и изменяемости; 2) в инстинкте все врожденно, в уме все происходит по опытности и обучению; 3) в инстинкте все частно, в уме все обще.
      Формула Кювье в свое время ясно разграничила понятие об уме и инстинкте и показала дальнейший путь к изучению психологии животных.
      Говоря об инстинктах, необходимо кратко указать и на так называемое угасаниеих. Инстинкты связаны прежде всего с борьбой за существование и берут начало в способности каждого живого организма делать целесообразные действия без участия сознания (что мы несколько позже назовем рефлексом).
      Естественно, что животные, находящиеся в диком состоянии, на каждом шагу пользуются инстинктами, постепенно развивая их.
      Коль скоро животное выходит из дикого состояния и одомашнивается (при котором отпадает необходимость процессов борьбы за существование), у него в эволюционном, наследственном порядке, без постоянных упражнений инстинкты гаснут, уступая место развитию более сложных психических процессов, т. е. мышлению.
      Так и у человека угасли дикие инстинкты прежнего дикого пещерного человека и развилось, за счет угасших инстинктов, мышление (инстинкты фактически не угасли. Тысячелетиями все большие и большие наслойки (условные рефлексы) на кору головного мозга тормозят все то, что находится ниже коры (подкорковые центры-инстинкты). Большое количество сложных условных рефлексов заглушает работу подкорковых центров).
      У домашних собак, в зависимости от их работы, наблюдается различная степень угасания отдельных инстинктов. В то время как у комнатных собак инстинкты более угасли, у некоторых других пород, как, например, у охотничьих, они еще выражены достаточно ярко. Это происходит в силу постоянных служебных упражнений последних или жизненной необходимости инстинкта. Правда, пройдут века, тысячелетия и общий ход эволюции возможно заглушит и их.
      Говоря по вопросу об инстинктах, необходимо указать и на следующее: часто в общежитейских отношениях привычкам приписывают вид инстинктивных действий. Так, например, говорят «у этого столяра есть навык, он работает инстинктивно». Эта фраза в корне неправильна. Привычка прежде всего есть вид разумного действия. Наша быстрая речь есть тоже привычка говорить, и мы, говоря, не обращаем внимания на быстро произносимые слова нашего родного языка, так как мы «привыкли» к нему. Но стоит нам начать говорить на иностранном языке, который мы плохо знаем, как нам придется заметно обдумывать каждое слово. Говоря на родном языке, как бы быстро мы ни говорили, все же каждое слово проходит через наше сознание, заставляя в памяти всплывать представления, соответствующие данному слову. В силу большой привычки это происходит настолько быстро, что мы не можем заметить сложности всего процесса, и эта-то незаметность прохождения привычных действий через сознание и позволяет сравнивать привычки с инстинктами («автоматизация» и «автоматизм»). (Привычка объясняется образованием крепкого условного рефлекса или целого комплекса условных рефлексов.).
      Инстинктивные или бессознательные действия также быстры, а потому наружно и похожи на процессы «привычек». (В целях лучшего ознакомления с понятием инстинкта — см. главу об инстинктах.).
      Дабы дальнейшее изложение вопроса о «психической» деятельности собак было легко понятно, нам придется коротко и схематично остановиться на основных принципах работы нервной системы, на работе чувств и образования ощущений.
      Только в XVII веке получило твердое научное обоснование учение о центральной нервной системе. После этого наука начала быстро развиваться, но до образования опытных станций по экспериментальной психологии (первая станция была открыта Бундом в Лейпциге около 75 лет тому назад) положения ее были очень неустойчивы.
      Наука говорит, что ни одна мысль, ни одно движение, ни одно ощущение не может пройти без участия нервной системы и этим-то и отличается живое существо от автомата — машины.
      Централизованная нервная система объединяет в себе головной и спинной мозг, нервные стволы и периферию (сеть нервных волокон, расходящихся от нервных стволов по всему телу).
      Установлено, что «головной мозг работает в процессах сознательных движений, в планомерном порядке стремясь к их общей целесообразности» (автор в данном случае не имеет в виду «подкорковых центров», заложенных в головном мозге). Что касается спинного мозга, то он «на все чувствительные раздражения, получаемые от внешнего мира, дает также целесообразный ответ, но бессознательно и более быстро».
      Итак, высшие нервные центры, руководящие сознательными действиями, находятся в полушариях большого мозга.
      В науке есть указания, что психическое развитие данного интеллекта находится в прямой зависимости от большого количества усложненной формы мозговых извилин полушарий головного мозга и его веса (?!). Экспериментальная психология установила средний вес мозга мужчины в 1 424 грамма и женщины 1 274. Взвешивание мозга особенно выдающихся по психическому интеллекту людей показало значительное увеличение веса их мозга и большую сложность мозговых извилин. Так, например, мозг Менделеева весил 1 570 грамм. Мозг Бехтерева весил 1 400 грамм.
      Нервные волокна, отходящие от головного и спинного мозга (периферическая система), имеют два назначения — одни являются чувствительными, а другие двигательными.Они представляют собою как бы два пути, по которым передаются так называемые нервные возбуждения.
       Задачей чувствительных нервов является передача всех раздражений, идущих от внешнего мира к центру как, например: осязание, зрение, вкус и обоняние получаются при работе чувствительных нервов. Наоборот, другой нервный путь: двигательные нервы передают «приказания» от центра нашим конечностям. Так, например, движение ног лежащей собаки для того, чтобы встать, производится работой двигательных нервов.
      Необходимо отметить, что возбуждения одного нерва не передаются близлежащим нервам, а идут непосредственно к центру, передавая возбуждение со скоростью около 60 метров в секунду. Здесь следует обратить внимание на так называемый порог раздражения, т. е. минимумы и максимумы силы раздражителей, могущих вызвать возбуждение чувствительных нервов. По данному вопросу, на основании экспериментальных работ, доказано, что животные обладают значительно большей чувствительностью, чем человек.Так, например: обоняние собаки позволяет ей чувствовать запах течки на чрезвычайно большом расстоянии; собака различает 1/8 тона, а человек 1/2 тона и т. д.
      Полушария большого мозга разделяются на участки, одни из коих обслуживают аппарат зрения, другие — вкуса, третьи — слуха и т. д. Эти участки подразделяются на более мелкие, как, например: участок мозга, обслуживающий слух, в свою очередь делится на два участка тона и тембра; участок, обслуживающий вкус — на участки кислых, сладких, соленых и горьких ощущений.
      Теперь проследим, каким образом работает нервная система в целом и как получается само ощущение. На каждый живой организм действует беспрерывноряд раздражений, идущих от внешнего мира и вызывающих соответствующие ощущения в мозгу. Зрительные раздражения вызывают ощущения света и цвета, слуховые — тона и тембра, осязательные — прикосновения, обонятельные — запаха, термические — холода и тепла и т. д.
      Самый процесс передачи раздражения происходит следующим образом: предположим, что недалеко от животного кто-то крикнул. Звук (т. е. звуковая волна) дошел до органа слуха и привел в известное колебание барабанную перепонку; это колебание системой мельчайших косточек передается в так называемое «внутреннее ухо», раздражая окончание слухового нерва; слуховой нерв пришел в соответствующее возбуждение (в зависимости от тона и тембра данного звука) и это возбуждение по нервным путям передалось в мозг, где и получилась реакция возбуждения, т. е. сам звук «ощутился».
      Точно такие же по своему характеру процессы происходят при образовании всех без исключения ощущений, т. е. при работе всех органов чувств. Для того, чтобы организм произвел какое-либо ответное движение, процесс происходит в обратном порядке: «приказание к движению», возникшее в мозгу, передается по двигательным нервам соответствующей мышце или группе их, которые, сокращаясь, и производят желаемое движение.
      Основные понятия о научно-объективном изучении психической деятельности животных.
      Несколько ранее мы указывали, что наука в своем эволюционном развитии создала для старой психологии новые научные определения, новые незыблемые основы, открыв прежнюю неизвестность ряда «душевных» явлений и вскрыв старое понятие о «душе», связанное с божественным произволением. Постараемся в кратких словах охарактеризовать основы объективной научной зоопсихологии, осветив ее основной стержень — учение о рефлексах.
      Чрезвычайно трудно подойти к выяснению вопроса об инстинктах и о разуме животных, т. е. к рассмотрению тех понятий, которые ранее скрывались под общим названием «душа». Еще очень недавно это считалось совершенно недоступным для понимания человека.
      За последние годы наука, безостановочно работающая над вопросами изучения психической деятельности животных, ярко очретила эти понятия со строго научной точки зрения, дав новые определения того, что до сего момента считалось непонятным.
      Мы говорили уже о том, что старая, не научная, психология при всех разбираемых вопросах о душевной деятельности животных прежде всего исходила «от себя», пользуясь «самоанализом», сравнивая те или иные переживания животного с переживаниями испытателя, не имея другого пути исследования. В связи с этим все поступки (поведение) животных сравнивались с поступками человека, невольно «очеловечивая» действия животных. Это-то и вело зачастую к грубейшим ошибкам в определениях миропонимания животных.
      Несколько ранее мы говорили, что люди, живущие в одной семье и обладающие разным психологическим уклоном, часто не понимают друг друга, благодаря тому, что каждый сравнивает действия другого человека со «своей точки зрения» (подходя субъективно), в результате чего следует болезненная ненормальность взаимоотношений между такими «разными» людьми (разные «установки» на жизнь и разные «характеры», т. е. разная степень возбудимости неявной системы, являются причинами взаимных непониманий друг друга).
      Конечно, строя понимание поведения животных таким же методом субъективного толкования, ошибки будут выражаться еще резче и еще чаще.
      Для науки такой подход к оценке поведения животных был недопустим благодаря своей ошибочности; нужно было найти более прочный способ определения психической деятельности животных, объективный, чисто внешний способ, который бы не зависел от субъективного (личного) миропонимания, а носил бы общий научно-обоснованный характер… Новое направление, которое приняла наука в области изучения зоопсихологии, называется наукой о поведении животных, понимая под словом «поведение» (под «поведением» нужно понимать взаимоотношения между животным и окружающей средой (ответы на различные возбудители), (термин, введенный учеными Америки) приспособление организма к окружающей среде. Нам уже известно, что на каждый живой организм беспрерывно действуют так называемые «потоки» различных раздражений: мы слышим выстрел — через соответствующие нервы идут звуковые раздражения к нашим слуховым центрам, видим различные формы предметов — идут соответствующие раздражения зрительных центров.
      В зависимости от силы произведенного раздражения, организм дает те или иные ответные действия, как бы приспосабливаясь к окружающей среде, т. е. дает целесообразные ответы, как бы борясь за существование.
      Наука о поведении как раз и изучает процессы целесообразных ответных действий организма на получаемые раздражения и выискивает закономерность между ними (на организм животного все время идут «потоки» различных раздражений — звуковое, зрительные, осязательные и т. п.) К изучению сложных процессов нужно подходить постепенно, начиная с анализа самых простых явлений. Вот почему изучение сложных процессов поведения животных и началось с простейших ответов на внешние раздражения, а именно с рефлексов.
      С этим видом простейшего психического акта мы встречаемся в нашей жизни постоянно и на каждом шагу. Когда человек начинает падать, он производит целую серию различных целесообразных движений, перегибая туловище в разные стороны, с целью сохранить равновесие и удержаться на ногах (то же и человек, балансирующий на канате в цирке); каждое отдельное движение происходит здесь без участия сознания с молниеносной быстротой, но с определенной целесообразностью в каждом отдельном случае.
      При анализе этих движений научно неподготовленному человеку казалось бы, что каждое из движений строго продумано.
      Пойдем дальше: если мимо глаза летит капля, то наши веки моргают, целесообразным движением защищая глаз; когда в тот же глаз попадает соринка, организм немедленно дает целесообразный ответ в виде выделения слез, которые и смывают попавшую соринку. Когда мы уколем руку иголкой, рука целесообразно мгновенно отдернется.
      Итак, организм беспрерывно на все идущие раздражения дает целесообразные ответы, как бы «отражая» их. Таковой процесс наука называет рефлексом (в переводе — отражение).
      Мы говорим, что рефлексы совершаются при участии нервной системы, но без участия сознания, (работы коры головного мозга).
      Если мы для опыта возьмем лягушку, отрежем ей голову, и затем, привязав за нижнюю челюсть (оставив ее неотрезанной), ущипнем за лапку, лягушка целесообразно отдернет ее, как бы отстраняясь от опасности; если мы капнем на ту же лапку кислотой, лягушка начнет другой лапкой делать целесообразные движения, стараясь как бы смыть кислоту. Нет никакого сомнения, что эти целесообразные действия происходят без участия сознания, ибо ее головной мозг (аппарат сознания и мышления) был заранее удален.
      Но как только мы для продолжения нашего опыта разрушим и спинной мозг, то лягушка вовсе прекращает давать целесообразные ответы на даваемые раздражения и не реагирует на них.
      Опыт с лягушкой является «основным» классическим опытом выявления рефлекса, здесь указана самая простая оборонительная реакция, но она постоянна и регулярна, ответы организма идут вне всяких условий окружающей среды. В этом опыте выявляется строгий закон «машинности» рефлекса.
      Конечно, в житейской обстановке животных процессы их нервной деятельности носят более сложный характер, для которых опыт на спинно-мозговом препарате лягушки является лишь классическим примитивом.
      Целыми рядами опытов установлено, что простейшие виды психических (б. душевных) явлений, а именно рефлексы или инстинкты (более сложные рефлексы) не связаны с сознанием, а происходят помимо него.
      Итак, центральная нервная система является центром рефлекторных и инстинктивных явлений, — к ней идут от различных частей поверхности животного и от его органов чувств различные чувствительные нервы и от Ц.Н.С. идут к мышцам соответствующие двигательные нервы. Такой путь передачи нервных возбуждений называется рефлекторной дугой.
      Теперь коснемся кратко так называемой «разумной» деятельности животных. Здесь прежде всего нужно указать, что прежняя граница между инстинктом и разумом по старой психологии была чрезвычайно неопределенна и скользка. Так, нередко, как мы уже сказали, целесообразные действия суки, устраивающей гнездо, необходимое для сохранения рода, признавалось вполне разумным действием, так как формы выражения инстинктивных действий в виду их целесообразности чрезвычайно похожи на обдуманные действия. Эту труднейшую из задач, а именно определение «разумной» деятельности животных, и разрешил академик И.П. Павлов, путем создания нового учения об условных рефлексах. Попытаемся здесь указать ее основные положения.
      Первая работа по условным рефлексам относится к 1902 г.
      Изучая работу слюнных желез и делая опыты над собаками, было замечено следующее явление: если собаке давать раздражения, вызывающие слюну, в виде сухого хлеба, организм, приспособляясь для того, чтобы смягчить сухую пищу, выделяет много слюны. Если же начать давать пищу менее сухую, например, мясо, слюна будет выделяться в меньшей мере, так как мясо водянистее сухого хлеба. Другими словами, организм дает целесообразный ответ, выделяя слюну в таком количестве, которое нужно ровно для того, чтобы пища была достаточно намочена и удобна для проглатывания.