Рис, 17. Человек в змеином рву. Резьба на погребальной повозке
 
      Теперь о происхождении народного названия Змиевы валы. Отбросим сразу сказочные объяснения, будто они были вырыты Змеем Горынычем, которого кто-то из былинных героев запряг в огромный плуг, и обратимся к реальным. Существует мнение, что название Змиевы валы связано с их извилистым характером. Однако это не соответствует действительности. Поражает как раз противоположное -их прямолинейность, корректирующая изгибы природного рельефа. Тем не менее, как говорится, – нет дыма без огня. По мнению автора, название Змиевы валы действительно связано со змеями, но более прозаическим образом: в прилегающих к валам рвах по естественным причинам скапливались змеи. Змеи, падая в ров с отвесными стенками, не могли оттуда выбраться. Но могли оставаться там как угодно долго и даже плодиться, поскольку их любимая пища – лягушки и мыши – попадала к ним в изобилии тем же путем. Рвы, кишащие змеями, делали защиту территории от хищников еще более надежной, а их вид должен был производить сильное впечатление на людей, и это отразилось в названии. Упасть в него было равносильно смерти. Возможно, сбрасывание в такой ров было одним из видов казни. Резьба на погребальной повозке из Осенборгского захоронения (рис. 17) изображает человека в змеином рву [82, 291].
 

4. Лесные собиратели (бораты)

 
      Лесное собирательство, кроме охоты, было древнейшим занятием людей. По сравнению с охотой у него есть свои преимущества и недостатки. Грибы, ягоды, орехи, коренья, мед, возможно, не столь калорийны, как мясо, и сбор их дело кропотливое, но зато сохраняться они могут намного дольше. В течение лета можно сделать запас этих продуктов на всю зиму.
      Охотники и лесные собиратели, очевидно, произошли от древних аборигенов Европы – кроманьонцев. Охотники постепенно смещались на восток, где в изобилии водились копытные, и со временем ушли за Днепр, в Донские, Прикаспийские и Среднеазиатские степи. Позже часть из них вернулась на Левобережье Борисфена, в условия, более комфортные для существования человека. Последних можно идентифицировать с населением так называемой средне-стоговской культурно-исторической общности, либо с их более древними предшественниками. Лесные же собиратели оставались в огромном европейском лесном массиве, расположенном от истоков Дуная до Урала, который древнегреческие географы называли Геркинским лесом (рис. 18) [52, 80].
      Жители лесов должны были постоянно трудиться для того, чтобы обеспечить себя пропитанием в летнее время и сделать необходимые заготовки на зиму. К этому мирному труду были одинаково способны как мужчины, так и женщины. Может быть, мужчины, к тому же, занимались мелкой охотой, например, на пушного зверя и рыболовством, а женщины ткачеством и приготовлением пищи, но это не создавало серьезных оснований для возникновения неравенства в их общественном положении.
 
       Рис. 18. Карта ойкумены Эратосфена. Реконструкция Э. Банбери
 
      Жили они небольшими группами, семьями или родами, не связанными друг с другом постоянно. Но, вероятно, обменивались невестами, выручали друг друга в трудных обстоятельствах да встречались для совместного проведения праздников. Может быть, еще обменивались опытом в своих разнообразных занятиях. Подобный образ жизни до сих пор ведут жители сибирской тайги и Крайнего Севера. Им свойственно почтительное и бережное отношение к корми-' лице-природе, склонность к ее одухотворению. Их религия, вероятно, была связана с культом духов природы.
      Такому образу жизни соответствует определенный психологический тип человека: неприхотливый, миролюбивый, свободолюбивый, самостоятельный, стойкий, открытый и доверчивый, неторопливый, наблюдательный, предусмотрительный и рачительный.
      Эти люди не имели потребности в создании государственных образований, устанавливающих правила конкуренции личностей в их стремлении к богатству и власти и принуждающих к исполнению этих правил. Не имели они и сложных правил – институтов общественных отношений, которыми гордятся цивилизованные народы. В среде лесных собирателей должно было господствовать простое и понятное естественное право, вытекающее из стремления к. благополучию семьи, рода и мораль, одобряющая соответствующие действия и осуждающая противоположные.
      Близ будущего Киева, еще до прихода Кия, Щека и Хо-рива, как сообщает летописец, были «лес и бор велик». В славянских языках определенную разновидность леса, обычно сосновый лес, называют бором. Этимология этого названия не ясна. Некоторые лингвисты считают, что бор означает колючий, другие – бурый (по цвету сосновой коры). По мнению автора, в древности бором называли лес, в котором было что брать: различные ягоды и плоды; грибы, в частности боровики; различные корешки и вершки, в частности – борщевик (из них варили борщ, сушили и квасили на зиму); лесные орехи и, возможно, кедровые или орехи пинии (Геродот сообщает, что жители скифских лесов питаются шишками пинии); мед диких пчел (это занятие называлось бортничеством) . Корень борсодержится также в названиях некоторых лесных зверей: боров, бобер, барсук, зубр, в немецком названии медведя – бэр.
      А как называли жителей лесов, занимавшихся собирательством? Не их ли древние греки называли бореадами,сыновьями бога северного ветра Бора? В скандинавских преданиях, независимых от греческих, также говорится о великане Боре, проживавшем в лесах к югу от них, и о его сыновьях. Более поздние римские и греческие авторы упоминают славянское племя боранов,которые в III веке вместе с готами совершали морские набеги на римские провинции в Малой Азии, в частности на Антиохию, и разгромили могучее Боспорское царство. Трофеи их походов, как уже говорилось, найдены в Киеве – большой клад очень редких антиохийских монет, датированных временем их вышеупомянутого похода [1, 39].
      Кроме того в Киеве сохранились топонимы, связанные с боричами: Боричев узвоз – дорога, ведущая с Подола в верхний город, Боричев ток – ровное место у подножия уз-воза, а также местности Бортничи, Борщаговка и другие с подобными названиями, которые могли быть поселениями боричей. Одного из бояр князя Игоря называли Борич. По-видимому, он был из рода боричей и бораны – это те же боричи. В преданиях различных европейских народов упоминаются – бораты, бореи, боричи, бораны.
      Суффиксы am , ей, ич, анобозначают принадлежность к роду, сообществу. По-видимому, этого же корня русское слово братья, украинское – браты, белорусское – сябры, литовское – себрас и латышское – себрс (друг, товарищ), югославское – серб.
      Вероятно, поначалу этими словами обозначали соплеменников – боратов. Корень борвходит в распространенное имя Борис и во многие фамилии (например: Бореев, Борисенко, Боровский, Боран и т.п.) и не только в славянские (например: Бор, Борн, Борман, Борхес, Борц, Борейша и т.п.). В этом нет ничего удивительного, ведь когда-то лесными собирателями были все аборигены Северной Европы от верховий Дуная до Урала Леса простирались и к югу от Дуная. Ликофрон говорит об италийских борейгонах [53].
      А в одной мюнхенской рукописи конца IX века говорится: «Сербия настолько огромна, что из нее вышел и произошел, как об этом положительно утверждают, весь славянский род» [25, 25-26].
      Возможно, и род бората осетинского нартского эпоса и царский род арийских правителей Индии – бхарата, пришедший откуда-то с севера, также были потомками древнейшего этноса Европы – боратов, а индийский лес Гир -аналог Геркинского
      Однако возникает вопрос, почему не стало боратов (боричей и т.п.) в наших краях, в Полесье, когда и куда они исчезли? Эти люди не исчезли. Более того, они стали одной из основных составляющих славянского этноса. Просто они утратили свое древнее название в связи с переходом к другому способу хозяйствования (от присваивающего к производящему) – к садоводству и огородничеству, то есть к отбору и искусственному разведению лучших плодовых деревьев и съедобных растений, а также к пасечничеству, то есть к искусственному разведению пчел. Мед и воск были традиционным предметом экспорта из наших краев в южные страны с незапамятных времен. И переход от бортничества к современному пасечничеству впервые в мире был совершен у нас. Изобретателем улья, снабженного рамками для собирания меда без уничтожения пчел, был Петр Про-копович.
      Садоводство, конечно же, не наше изобретение, но позднее Киев славился садами, что отмечали средневековые путешественники. Известно, например, что хороший сад, в котором росли яблони, груши, грецкие орехи и даже персики, был у монахов Выдубицкого монастыря и, что удивительнее – Соловецкого.
      В результате лесное собирательство стало для боратов (боричей, боранов) занятием вспомогательным, и называть их стали иначе: во времена Киевской Руси – древлянами, в наше время – полесчуками, то есть просто жителями лесного края.
      Но в память о древних лесных собирателях осталось название великой европейской реки – Борисфен, которое ошибочно считают греческим. Произошло оно якобы от имени Бор, которого греки считали богом северного ветра, обитавшим во Фракии, и от греческого названия ветра – фен. Странное название для реки: не поток, а «Северный ветер». Странно и другое. Греки пришли в Северное Причерноморье в VI веке до н.э. на издавна обитаемые земли. Борисфен был главной рекой Скифии, протекавшей посере- sдине этого государства. Вдоль него проживали оседлые скифы, которые назывались борисфенитами. Они вели торговлю с Грецией через город, который греки называли Ольвией, а скифы – Борисфеном. Трудно представить, чтобы столь значимая для местных жителей река до прихода греков не имела названия или чтобы греки им пренебрегли. Вероятнее всего, что Борисфен – местное название, по-своему переосмысленное и переозвученное греками. Корень борсодержится в сотнях названий европейских рек, озер, гор, местностей и поселений. А сену аборигенов европейских лесов, очевидно, обозначало реку, поскольку множество рек этой' части света в своих названиях содержат корневые согласные сн(Санту, Санон, Сена, Сона, Сен, Сенна, Сан, Сейм, Снов, Десна, Сосна, Шексна). В исконном звучании Борисфен, скорее всего, был Борисен или Боричсен, что означало лесная река или река лесных жителей – боричей. А, может быть, и Боричпант – путь боричей, ибо, как сообщает Геродот, сухопутных дорог в Скифии не было.
      Такую большую реку, как Днепр, к тому же частично протекающую в степи, трудно назвать лесной. Под это название больше подходят протекавшие полностью в лесных массивах притоки Днепра: Березина и Ворскла, которые, возможно, вначале именовались Борсена и Борсна, соответственно. Борисфен же был главной водной магистралью, связывавшей жителей бездорожных северных лесов с отдаленными жителями юга. Археологические находки позволяют утверждать, что такие связи существовали еще в мезолите. Поэтому логичнее принять в качестве исходного названия – Боричсен или Боричпант. Греки же переосмыслили его на основе своего языка и преобразили в Борисфен.
 

5. Поляне

 
      Предполагается, что название одного из славянских племен – поляне происходит оттого, что их основным занятием было земледелие. Однако при этом летописные поляне не были, как можно было бы ожидать, жителями открытых степных пространств и даже лесостепей. Они селились в лесных краях – на Киевщине, в Польше. Нестор летописец утверждал, что поляне жили в районе будущего Киева как до, так и после его основания: «И бяше около града лес и бор велик и бяху ловяша зверь. И бяху мужи мудри и съмысльни и нарицахусе поляне. От них же суть поляне в Киеве и до сего дне».
      Были ли лесные края благоприятны для занятия земледелием? Известен древнейший способ хозяйствования, применявшийся в лесной полосе, называемый подсечным земледелием. Выжигалась часть леса, обычно на горе, или у ее склона (когда ветер дул в его сторону) для того, чтобы не вызвать неконтролируемого лесного пожара. Искусственно образовавшаяся поляна использовалась для застройки и хозяйственных нужд (выпаса скота и земледелия). Удобренная пеплом земля обладала высоким плодородием.
      По мнению автора, происхождение слов «поляна», «поле» связано с подсечным способом хозяйствования. В украинском, польском и некоторых западнославянских языках палить (в старославянском – полети) означает то же, что по-русски – жечь. Отсюда поле, поляна первоначально означали место, освобожденное от леса путем выжигания. Позднее поляной стали называть также естественную опушку леса, полем – любое обширное свободное от леса пространство, в том числе и степь, полониной – безлесную вершину горы.
      Указанный способ хозяйственной деятельности нашел отражение в названиях некоторых народов. Готский историк VI века Иордан упоминает спалов, которых Удальцов связывал с полянами русской летописи [54, 17]. Диодор /2,43.3/ говорил о существовании в античные времена скифов-па-леев, а Плиний упоминал палеев [55].
      Первым народом, широко применявшим подсечное земледелие на Киевщине, были носители Трипольской археологической культуры [2,87-89], которые обосновались на берегах Борисфена в IV тысячелетии до н.э. Напрашивается вывод, что именно трипольцы назывались полянами.
      Память о звероловах оказалась увековеченной в одном из киевских топонимов – Зверинце, память о лесных собирателях боричах (древлянах) – в названиях реки Борисфен, улиц Боричев узвоз и Боричев ток. Не осталось ли в Киеве каких-либо названий, связанных с полянами?
      Одна из киевских улиц называется Старой Поляной, а прежде Старой Поляной называлось нагорье, на котором она находится, соединяющее летописную гору Щековицу с горой Юрковицей и обширным плато на северо-западе от нее. Что может означать это название?
      В современном понимании поляна – это опушка леса, естественное образование, о возрасте которого говорить не имеет смысла. Другое дело, если поляна была бы делом рук человека. Считают, что в связи с постепенно снижавшейся продуктивностью удобренной пеплом земли трипольцы через пятьдесят-семьдесят лет снимались с насиженного места и переходили на новое. Но за время жизни на старом пепелище успевало вырасти несколько поколений. Для них оно, брошенное, навсегда оставалось родным и вызывало сердечные воспоминания.
      Наверное, отсюда у славян появилось и до сих пор в ходу странное, на первый взгляд, выражение – «родное пепелище», относимое отнюдь не к сгоревшему дому, а к покинутому месту, где прошло детство и юность. Одним из таких пепелищ, коих в нашем лесном краю было великое множество, по-видимому, и была Старая Поляна. Из нескольких трипольских поселений, обнаруженных на территории Киева [1, 17], одно располагалось на горе Юрковице, то есть в местности, примыкающей к Старой Поляне, и еще два – к северо-западу от нее [6, 28-29].
      Подсечное земледелие в древности было широко распространено на Балканах и на Ближнем Востоке. Греки называли своих предшественников, живших в этих краях, – пеласгами. Это название звучит как пали-жги и, вероятно, имеет тот же смысл, что и поляне. К тому же, предки три-польцев-полян пришли на территорию Украины, как известно, с Балкан. Греческое название «полис», которое вначале означало сельское поселение, произошло, вероятно, оттого, что под него выжигалась часть леса.
      От слова «палить» в славянских языках существует множество производных. К ним относятся: полено, палка, (горючие материалы), палица (обожженная дубина), пепел и пепелище (попал, попалище) – то, что осталось после сжигания.
      В славянской мифологии (польской, болгарской, словацкой, хорватской и др.) был персонаж Полазник, приносящий плодородие и совершавший магические акты с поленом, произнося заклинания о размножении скота и здоровье людей.
      А на Апеннинском полуострове почиталось до-римское пастушеское божество – Палее. Оно считалось божеством плодородия. В его честь справлялись праздники, подобные славянским праздникам Купала. Назывались эти праздники Палилии, на них жгли (палили) костры, через которые прыгали пастухи, а между кострами проводили стада скота.
      Отправление религиозных культов пеласги проводили у домашних алтарей и в священных рощах, таких, как знаменитая дубовая роща пеласгийского Зевса в Додоне в Греции или, описанная Вергилием [56] священная роща в Этрурии:
      Роща огромная есть возле Керита хладного тока, По преданью отцов, священная, и замыкают Холмы отовсюду ее, опоясавши черною елью..Если верить молве, Сильвану древле пеласги Богу стад и полей, и рощу и день посвятили, Те, что первые встарь захватили область латинов.
      Предки полян (пеласгов) были пришельцами в Европе, но очень давними и многочисленными. Они пришли на Балканы на рубеже VI-V тысячелетий до н.э. с уже сложившейся, по-видимому, на Ближнем Востоке культурой подсечного земледелия и скотоводства. По костям скота можно судить о его южном происхождении. По характерной росписи и формам керамических изделий, а также другим особенностям можно сделать вывод, что их культура родственна сложившимся на севере нынешних Сирии и Ирака и юге Турции, в Анатолии, археологическим культурам Гаджилар, Гассуна, Саммара, Чатал-Гаюк и др. Поэтому корень в названиях Палестина, Пальмира и пальма, по-видимому, тот же, что и в соответствующих европейских словах.
      «Исследователи сходятся на том, что истоки Кукутени-Триполья теряются в малоазийских культурах, а непосредственное начало – в культуре Боян низовьев Дуная… Древнейшие поселения Кукутени-Триполья появились во второй половине V тыс. до н.э. на территории юго-восточной Тран-сильвании и молдавского Прикарпатья, в долинах левобережных притоков Дуная» [26, 239-240]. Отмечается также, что появлению этих культур в Европе предшествовало катастрофическое запустение Чатал-Гаюка и Гаджилара в конце VI тыс. до н.э.
      В Европе пришельцы длительное время соседствовали с мирными лесными собирателями- борами (боратами, бо-ранами). Вероятно, обменивались с ними своей продукцией и находились в безопасности. Выжигаемые ими участки леса были не настолько велики, чтобы нарушить экосистему обитания аборигенов (лесных собирателей), и они мирно соседствовали друг с другом. Среди многочисленных материальных памятников трипольской культуры нет воинских доспехов. Не грозила им в Европе и связанная с подсечным способом хозяйствования экологическая катастрофа (превращение земли в пустыню) благодаря более влажному климату, распространенным здесь лиственным лесам и ранее накопленному опыту.
      В отличие от аборигенов Европы – охотников и лесных собирателей, живших рассеянно, небольшими группами, пришельцы селились компактно, в больших поселениях. Этому способствовал не присваивающий, а производительный способ хозяйствования.
      «Известно, что более чем за тысячелетие до создания Акрополя в Афинах, на том же самом холме высился Пели-стикон – крепость пеласгов, древнейших обитателей Средиземноморья. Греки были новопоселенцами на этих территориях» [80, 126].
      После прихода на Балканы ареал расселения пеласгов постепенно расширялся. Вначале они продвинулись в Тран-сильванию, где, по мнению В. Г. Збеновича, смешались с аборигенами Европы, после чего стали распространяться на запад до р. Олт и на восток, на территории нынешних Молдовы и Украины.
      На путях своего распространения пришельцы смешивались с местными жителями лесов и степей, соседствуя с ними и ассимилируя их, так как превосходили последних по численности и уровню материальной культуры. Им принадлежат археологические культуры Боян, Кукутени на территории Румынии. Их северо-восточный анклав (от Прута до Борисфена), вероятно, уже с примесью коренного европейского населения, получил название трипольской культуры.
      В IV тысячелетии до н.э. трипольцы (поляне) достигают Борисфена, где оказываются соседями с кочевыми охотниками и скотоводами, занимающими Левобережье и резко отличающимися от них бытом, нравами и верованиями. Восточной границей трипольской культуры стал Борисфен, а не Днепр, трассы которых южнее Черкасс существенно разнятся. Это можно увидеть, сопоставляя карту, на которой показано русло Борисфена (рис. 6), с картой распространения трипольской культуры, показанной на рис. 19. [45, 282].
      Предание о приходе славян в Восточную Европу из По-дунавья, очевидно, связано с Полянским племенем, так как все более поздние переселения, как видно из предыдущих глав, шли в противоположном направлении. Вклад полян (пеласгов) в этносы Европы, особенно в романские и славянские, очень велик.
      «Появившись на исторической арене в начале IV тыс. до н.э., трипольская культура просуществовала около 1500 лет. Племена ее носителей освоили всю правобережную украинскую лесостепь и часть левобережья в Среднем По-днепровье. Хронологически история трипольцев разделяется на три основных этапа: ранний А (4000-3600), средний В (3600-3100) и поздний С (3100-2500). Каждый из этапов, кроме того, подразделяется на подэтапы: в раннем это – А1 и А2, в среднем – В1, В1-В2 и В2, в позднем – С1 и С2» [45, 236].
 
 
       Рис. 19. Трипольская культура конца позднего этапа развития.. I - трипольская культура: а – софиевская группа; 6- городецко-касперовская; в – западноволынская; г- вихватинская; д – усатое-екая. 2 – культура воронкообрахзных кубков. 3 – культура шарообразных амфор. 4 – нижнемихайлоеская культура.5 – дереевская
       культура. 6 – днепро-бугская культура
 

6. Матриархат и его отголоски

 
      Трипольцы отличались не только высокой материальной культурой, основанной на производящем, а не присваивающем типе хозяйствования, присущем большинству неолитического населения Евразии, но и укладом жизни. В их искусстве характерной особенностью был культ женщин. Среди них как статуэтки изящных девушек, так и дородных матрон, восседающих на шикарных креслах, стилизованных под бычью голову (рис. 20.) [45,130-131]. Из культовых статуэток (домашних божеств) 97,5 процента были женскими и только 2,5 – мужскими [33, 209]. Эти и некоторые другие особенности позволяют сделать вывод, что во главе трипольского общества стояли женщины.
       Рис. 20. Женские культовые фигурки. Раннее Триполье
 
      Предполагают, что матриархат сложился еще у предков этого народа, живших на Ближнем Востоке, – в связи с переходом от охоты к скотоводству и земледелию. М.А. Чмыхов в своей работе «Давня культура» отмечает, что примерно с 5800 года до н.э. в соответствующих культурах исчезают изображения охотничьих сцен и образ Бога-мужчины [46, 103]. Жизнь становится сытой и стабильной. Быт становится более благоустроенным, появляется расписная посуда, множество статуэток . Образно говоря – Эрос приходит на смену Аресу, Кибелла – на смену Артемиде. Наибольшего развития культура Гаджилара достигает в период от 5435 до 5250 г. до н.э. Теперь образ мужчины символизирует голова быка, на которой восседает женщина.
      Трудно сказать, что заставило этот благополучный, судя по материальному уровню жизни, народ эмигрировать с Ближнего Востока в Европу. Недостаток ли плодородных земель, возникший из-за превращения южных лесных краев в пустыни в результате подсечного земледелия, или нетерпимость к нему соседних патриархальных народов?
      Скорее последнее: установлено, что примерно в 5250 г. до н.э. культура Гаджилар-2 погибает под ударами завоевателей. Ее сменяет другая, очевидно, охотничья. Керамические изделия становятся более грубыми, меняются формы посуды и тематика статуэток, которые теперь изображают преимущественно животных [46,108]. И примерно в это же время на Балканах появляются пришельцы из Малой Азии, вероятно, беженцы.
      Возможно, отголоски этого конфликта, произошедшего между патриархальным и матриархальным обществами, нашли отражение в шумерском эпосе о Гильгамеше. В нем говорится, что чужеземная богиня Иштар захотела заполучить в мужья Гильгамеша. Он отказался, назвав ее блудницей и обвинив в том, что она имела не одного мужа и обращалась с ними, как с домашним скотом .
      Оскорбленная отказом Гильгамеша Иштар затеяла против него войну. Она направила на Урук небесного быка, но Гильгамеш и Энкиду убили его. Мало того, они отправились в священную рощу Иштар, нарубили в ней кедров и убили ее хранителя Хумбабу. (Примечательно, что эта роща располагалась в верховьях Тигра, в районе ареала ближневосточных культур Гаджилар, Саммара и др. – предшественниц Трипольской). Не является ли это предание отголоском событий, заставивших поклонников богини Иштар (Кибе-лы) эмигрировать в Европу?
      Трипольское общество было организованным: большие селения строились по единому плану, например, с кольцевым расположением домов и большой площадью или большим незастроенным кольцом в его середине (рис. 21.) [33, 222], куда на ночь загонялся скот, очевидно, находившийся в общем пользовании.
      Существовало и разделение труда, о чем свидетельствует профессиональное качество многих изделий, в частности, расписной посуды совершенных форм и разнообразных высокохудожественных керамических изделий. Дома триполь-цев были удобными, напоминающими украинские мазанки, но, по-видимому, двухэтажными. Жили они в достатке.
      Трудно сказать, что представляла собой система управления в этом матриархальном обществе, была ли она демократической, олигархической или теократической. Но можно утверждать, что она не была централизованной иерархической системой светской власти. В их поселениях не было выделенных более богатых жилищ или захоронений.
 
       Рис. 21а и 21 6. План застройки одного из больших трипольских поседений по данным аэрофото- и магнитной съемок
      Иногда в трипольских поселениях встречаются общественные здания. Так, в Сабатиновке-2 обнаружено здание площадью 70 м 2, реконструированное М.Л. Макаревичем (рис. 22.) [45, 138]. В большом зале напротив входа находится возвышение, на нем в креслах восседает 16 женских фигур, а рядом в углу стоит массивный глиняный трон с рогатой спинкой, предназначенный, очевидно, для главной матроны поселения. М.Л. Макаревич увидел в этом помещении общественное святилище [45, 354], хотя его вид скорее
      напоминает зал заседания правления поселения.
 
       Рис. 22. Реконструкция общественного здания триполъской культуры в Саботиновке-2
 
      «Относительно населения трипольской культуры в 1930-е годы бытовало мнение о существовании у него на раннем, среднем и начале позднего этапа матриархальных отношений… Лишь наиболее позднее население, известное памятниками типа Усатово и Городск, якобы перешло к патриархально-родовым отношениям» [45, 337-338]. Это, на наш взгляд, правильное представление было пересмотрено СМ. Бибиковым и другими исследователями, которые на весьма сомнительных основаниях (исходя из того, что скот использовался трипольцами в земледелии как тягловая сила), пришли к выводу, что трипольское общество было патриархальным изначально. К тому же идея о существовании в давние времена матриархальных обществ впервые была высказана Ф. Энгельсом, Который сегодня не в чести. В настоящее время среди наших историков и археологов утвердилось мнение, что такой общественный уклад жизни как матриархат никогда не существовал. Тем не менее в пользу мнения, бытовавшего в 1930-е годы, говорит многое, в частности, домашние алтари с исключительно женскими изображениями.
      Если трипольским обществом управляли женщины то, по-видимому, дама была владелицей дома, хозяйства (от чего, возможно, и происходит название – дама). В члены дома она принимала мужчин в качестве работников и соискателей положения мужей или фаворитов. Известен архаический институт полиандрии, когда вельможные дамы обладали мужскими гаремами. Установленные у них порядки, вероятно, представляли своеобразную инверсию исламских, с той разницей, что преданность мужчин избранной даме обеспечивалась не насильственно, а добровольно . Как подметил писатель-сатирик М.Н. Задорнов: «Сила слабого пола заключается в слабости к нему сильного пола».
      О том, что подобные обычаи имели место у предков индоевропейских народов, свидетельствует предание о семье Пандавов, арийских правителей Индии, в которой пятеро братьев полюбили одну девушку – прекрасную Драупа-ди – и по совету матери все пятеро женились на ней. Кстати, мать Пандавов также не ограничилась связью с одним мужем. У ее сыновей были разные отцы. Царь Панду считался их отцом лишь номинально [57, 280]. Такие порядки имели место в переходный период, когда светская и духовная власть в обществе была уже патриархальной, а в семье еще сохранялись матриархальные обычаи. Кое-где в Индии и в Тибете до настоящего времени сохранились небольшие матриархальные племена. У западных соседей скифов – ага-фирсов во времена Геродота также сохранялись переходные от матриархата к патриархату обычаи: женщины были свободны в связях с мужчинами, и отцов их детям назначали старейшины.
      Возможно, матерщина, которая сегодня, если вникать в ее суть, воспринимается как грязное, оскорбительное ругательство, использовалась мужчинами матриархального общества в диалогах на тему: «А ты кто такой?» не как ругательство, а как утверждение своего более высокого статуса по сравнению с тем, кому адресовалось соответствующее высказывание.
      Описанную, почти идиллическую картину женоуправ-ляемого общества портило только одно. Они поклонялись богине Кибеле (прообраз индийской Кали и греческой Гекаты), в честь которой отправлялись разнузданные орги-ческие культы и приносились человеческие жертвы, в том числе детские. Археологи иногда находят детские захоронения под углами домов, сделанные при их закладке. Этот обычай также был принесен ими из Передней Азии. Религиозные культы у них отправляли жрицы, которые в отличие от светских дам, были очень жестоки, может быть потому, что не имели личной жизни. В культах Кибелы, как известно, поощрялись добровольные самоистязания, оскопления и даже человеческие жертвоприношения.