Весна, наконец-то, развернулась в столице нашей родинки. Утро красит нежным светом и далее по тексту. Начавшись лишь в первых числах апреля, весна сразу же принялась старательно наверстывать упущенное. Так что теперь, в преддверии мая, погода стояла просто изумительная! Очень тепло, солнечно! Травка зеленеет, солнышко блестит.
      А что значит для меня весна? А то, что я теперь могу ездить на мотоцикле! Застоялся, застоялся мой Харлей в гараже. Зато теперь синяя Вольво может чуть отдохнуть. Какой же это кайф: скорость, ветер, играющий с моими короткими светлыми волосами… Хотя нет, я примерный ездок, я шлем всегда надеваю.
      Промчавшись по вечернему городу в сторону, противоположную пробкам (так получилось, что когда я приступаю к работе, все уже с нее домой едут), я уже через четверть часа достигла места назначения.
      Оно представляло собой клуб с витиеватой неоновой вывеской, изображающей маску и надпись "Серебреная Маска". Мое любимое и единственное детище! Я, Лео, вместе со своей лучшей подругой Дени в равных долях являемся его владелицами вот уже два года.
      За это время клуб поднялся, расширился, заработал популярность. Сейчас он в сотне лучших в городе, но наши планы – попасть в первую десятку, и мы усиленно работаем над этим.
      Поставив мотоцикл на свое законное место на служебной стоянке, я вошла в клуб через служебный же вход. Только мое звериное чутье не дало мне впечататься в широкую грудь Саймона (к сведению, я оборотень, мой зверь пантера, вот уже пять лет как).
      – Прости, – пробасил Саймон, моментально схлынув в сторону. Он один из охранников клуба и тоже оборотень – вервольф.
      Но не все мои сотрудники оборотни, вовсе нет. На самом деле таковых только трое: Саймон, и официанты Эмма и Глен.
      – Ерунда, – отозвалась я. – И привет.
      – Привет, – Саймон что-то старательно прятал в руке. Хотя в ней без труда можно было заныкать кокосовый орех. Лапа имела отнюдь не миниатюрные размеры.
      – Что там у тебя? – с любопытством поинтересовалась я.
      – Да вот…
      Он не стал отпираться – знал, что ложь я сразу же почую, поэтому вытянул руку и раскрыл ладонь. Я от смеха чуть по стенке не сползла, а вервольф, этот двадцатипятилетний, высокий, мускулистый громила с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, залился краской, как нашкодивший пацан. В руке лежал тамагочи, который к тому же начал пищать.
      Приобретя возможность говорить, а это произошло не скоро, я только и могла, что спросить:
      – И кого растим?
      – Дракончика, – еще больше смутился Саймон, хотя куда уж больше?
      – А, ну-ну, расти, – пожелала я, все еще борясь со смехом. – Может, тебе котенка подарить?
      – Не нужно, – поспешно ответил вервольф.
      – Ну ладно. Но если что… – многообещающе протянула я.
      – Да-да, – закивал Саймон, поспешно пряча игрушку в карман.
      Я решила не добивать его этой темой, поэтому спросила:
      – Дени уже приехала?
      – Нет еще.
      – Понятно. Ладно, я у себя, если что.
      Все еще посмеиваясь, я направилась дальше по коридору. Подумать только, чем наша охрана занимается! Втык я делать не стала. Зачем? Пока это не влияет на качество исполняемых обязанностей, пусть занимаются чем хотят, хоть крестиком вышивают. Я была более чем уверена, что Саймон не пропустит посторонних, даже будучи с ног до головы увешанным пищащими тамагочи. Интересно, а Ник тоже кого-нибудь растит? Надо будет поинтересоваться при случае. Не все ж ему других подкалывать.
      Я шла по коридору мимо стройного ряда афиш-постеров, развешанных по обеим сторонам. Это все группы, которые когда-либо у нас выступали. Эдакая стена славы. Хотя сначала нам было просто жаль выкидывать плакаты. Теперь идея разрослась.
      А вот и мой кабинет. Родной! Белый цвет стен (я отстояла, хотели выкрасить в лавандово-зеленый), черный кожаный диван, шкаф, два придвинутых друг к другу стола. Ну еще фентезийная картина над диваном.
      Я повесила в шкаф кожаную куртку (косуха, как положено!), туда же положила шлем, и осталась в черных джинсах с ботинками и срой стального отлива рубашке. Почти под цвет глаз. Вообще-то они у меня зеленые с медовыми крапинками, но когда пробуждается мой зверь, то наполняются серебристым светом.
      Только я, значит, села за стол, раскрыла папку с договорами, дабы шлепнуть свою резолюцию, как в кабинет влетела Дени. Хотя нет, это обычно я влетаю, а она величаво входит. Ну что о ней можно сказать? Мы почти полные противоположности. Я пацанкой была, ей и осталась, а она просто символ женственности. Ростом чуть ниже меня, а волосы длинные, темно-каштановые, крупными локонами ниспадающие на плечи. Глаза ореховые.
      – Привет! – выпалили мы практически одновременно.
      – Ты что тут, практически с ранья? – поинтересовалась подруга.
      – Угу, практически. Пять минут назад вошла.
      – Аа. И сразу за работу?
      – А ты что предлагаешь? Совершить пробежку – круг почета вокруг клуба? – усмехнулась я, ставя очередную размашистую загогулину типа "подпись". Штамп себе что ли завести?
      – Все шуткуешь? – усмехнулась Дени, вешая в шкаф плащ.
      – Всегда! Нам шутка строить и жить помогает, – подтвердила я. – Да, ты там не видела, Линксы не подъехали? Должны бы уже.
      – Нет, не видела.
      – Хм. Опоздают – получат втык! Группа без году неделя, всего один альбом выпустили, и тот несколько дней назад, а понтов!
      – Зато этот альбом уже в первых строках чартов, – резюмировала Дени.
      – Только это их и оправдывает, – буркнула я.
      – Не занудствуй, – улыбнулась Дени.
      – Кто? Я? Я лишь констатирую факт. Пока они еще не профессионалы, а всего лишь успешный проект. Посмотрим, каковы будут сборы.
      – Угу, – кивнула Дени, погружаясь в бумаги, потом выдала, – Все-таки пора обзавестись еще одним менеджером. Мы вчетвером уже едва справляемся!
      Вчетвером, это она, я, Дейв и Виктор. Так сказать, мозг нашего клуба. Причем Дейв – мужчина средних лет с внешностью учителя и вечно грустными глазами, "достался" нам еще от прежнего владельца. Ушлый мужик! На все сто стоящий своей зарплаты. Конечно, Виктор на его фоне несколько меркнет, но он очень перспективный парень. О нас с Дени скромно промолчу, но все равно, порой у нас просто не хватает рук. Поэтому я ответила:
      – Не вопрос! Коли нужно – обзаведемся. Надо будет объявление дать. Скажу Виктору, чтобы занялся.
      – Вот и хорошо.
      – Как там твой суженный?
      – Ты бы его еще расширенным обозвала! – со смехом фыркнула Дени.
      – Да без проблем, – согласилась я.
      – С Заком все нормально, – Зак, а если полностью, то Заккария, ее нынешний "парень", хотя по возрасту на парня уже не тянет. Но кто скажет, что это девочка… и далее по тексту. Он в прошлом, и в настоящем тоже сильный экстрасенс, да и на внешность не дурен. Правда меня опасается. Когда-то ему не повезло оказаться на стороне моего врага. Но это дело прошлое. А Дени тем временем ответила мне той же монетой, – А как там Андре?
      – А что с ним сделается? Мы вроде как встречаемся.
      Так оно и есть, хотя Андре маг высшего круга, это для обычных людей он профессор истории. На самом деле ему уже несколько сотен лет (до сих пор не знаю, сколько именно, но он застал Инквизицию), хотя выглядит лет на тридцать.
      – Так "вроде как" или встречаетесь? – продолжала допытываться Дени. Вот редиска нехорошая!
      – Встречаемся. Он по-прежнему очень мил и галантен.
      – Так, стоп. Вы что, больше не спали?
      – Ну…
      – Я имею в виду не просто сон.
      – Пошлячка!
      – Я? – брови Дени взлетели вверх.
      – А что, я что ли?
      – Конечно ты!
      – Ладно-ладно! – погрозила я пальцем. Обычно подобные перепалки заканчивались всегда одинаково – нашим дружным смехом. И этот раз не стал исключением. К тому же мне еще удалось замять щекотливую тему.
      Как ни странно, но я – пошляк первой категории, пока была не готова пускаться в подобные обсуждения своей личной жизни. Но, зная себя, могу сказать, что это не надолго.
      Именно в этот момент дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшуюся "щель" протиснулась морда лица Ника. Хотя "протиснулась" – мягко сказано, т.к. лицо Ника напоминает табуретку, не только по площади, но и по квадратуре, да и сам он косая сажень в плечах. И эта сажень пробасила:
      – Там музыканты приперлись, леди-боссы. Куда их?
      – Куды… куды… на склад блин! – усмехнулась я. – В первый раз что ли?
      Но Ника ничто не могло смутить, поэтому он лишь состроил рожу и сказал:
      – А для меня каждый раз, как первый!
      – Ну-ну. В переговорную веди, мы сейчас подойдем, – распорядилась Дени.
      Голова Ника освободила дверной проем. Похоже, он решил свято уверовать в принцип: шутка продлевает жизнь. Но работает он исправно, а наши дружеские перепалки уже, по-моему, вошли в анналы истории клуба, если не стали легендой.
      – Что ж, пойдем, глянем на этих Линксов, – предложила я, захлопнув папку. – А вот и их контракт.

      Как правило, мы с Дени вели личные переговоры с группами, правда зачастую по очереди – так охват работ был больше. С сегодняшней группой до этого переговаривалась Дени, так что мне предстояло с ними встретиться впервые.
      Переговорная – еще одна дань нашему расширению. Беседовать в общем зале или просто в кабинете как-то не солидно. Хотя я постаралась и тут привнести оригинальность, избавиться от офисного стиля. Так что в комнате преобладали синие и серебристые цвета. Вокруг небольшого серебристого стола с прозрачной столешницей стояли синие вертящиеся кресла. Потолок стилизован под звездное небо. На полу синий, с простым серебристым узором ковролин. На стенах несколько сертификатов для понта дела и две картины.
      Когда мы вошли, то первое, что я заметила – официантка уже принесла всем напитки. Хорошо. Потом я заметила и саму группу. Их было четверо, хотя в группу входило трое: две девушки и один юноша. Солистка – та девушка, что пониже, как мне известно. Все трое – вылитая рок-группа с соответствующем стилем: джинсы-рубашки с преобладанием черного цвета. Солистка коротко, почти до шерсти, острижена, но и того немногого, что осталось, достаточно, чтобы понять, что волосы у нее иссиня-черные, а вот глаза, наоборот, голубые. У другой девушки волосы были длиннее, почти до плеч. Каштановые с медным отливом, к тому же она оказалась крепко сбитой, но не полной. Что до парня, то его русые волосы по длине сравнялись со второй девушкой, но высоко подбриты на висках. Глаза серые, худощав, среднего роста.
      Так выглядела группа. Что до их менеджера – это оказался невысокий вертлявый человек с художественной бородкой и тщательно уложенными каштановыми волосами, глаза светло-светло-карие. Одет в костюм, и по одному виду понятно, что другой одежды не признает. Ну да не мои трудности.
      – Добрый вечер, – ослепительно улыбнулась Дени. – Позвольте представить моего партнера – Лео Ветер. А это Лисс, – она указала на солистку, – Майя, Влад и менеджер Станислав Перум.
      – Очень приятно, – кивнул Перум.
      Я кивнула и заняла место за столом. От меня не утаилось, что они то и дело бросают на меня подозрительные взгляды. Не в первой. Видя Дени, меня, как правило, представляют несколько… иной. Ну ничего. Культурный шок – это по-нашему. Мой подход: пока противник ставит на место упавшую челюсть, можно брать его тепленьким.
      – К вашему выступлению все готово, как договаривались, – начала Дени.
      – Очень на это надеюсь, – туманно проговорил Станислав.
      – По программе ваше выступление начнется через час, – сказала я. – У вас есть еще какие-то… пожелания?
      Все три члена группы сидели, как болванчики, которым права слова не давали, правда довольно развязные болванчики. Но это беда многих быстро взлетевших артистов и музыкантов. Как правило, потом их жесткого обламывают. Что иной раз доказывает поговорку: "Чем выше взлетел, тем больнее падать". Но это не для всех.
      – Как насчет внеочередного аванса? – расплылся в улыбке Станислав.
      – Мы обсудили с вами все финансовые условия, и что-либо менять не собираемся, – холодно возразила я. На языке вертелась расхожая фраза: "Меньше можно, больше – ни-ни!".
      – И так же обговорили суммы неустоек при различных обстоятельствах, – добавила Дени.
      Станислав как-то слишком шумно вздохнул. Хех, нас на мякине не проведешь! Все, конечно, не предусмотришь, но мы к этому стремимся. А многие нас в этом плане недооценивают и пытаются надавить. Но тут где сядешь – там и слезешь. Ибо нефиг!
      – Что же, раз возражений нет, то, прошу расписаться тут и тут, и можете готовиться к выступлению.
      Группа, все как один, посмотрели на Станислава. Похоже, они без него даже пукнуть боятся. Тот быстро кивнул, и все трое, не глядя, подписали. Уж не знаю, как они общаются без свидетелей, но так во всем полагаются на своего менеджера.
      – Я провожу вас в гримерные, – сказала Дени, вставая.
      Она уже выпроводила группу за дверь, а вот Станислав не спешил уходить. Встал лишь когда я встала, подошел ближе и так доверительно поинтересовался:
      – Давно вы занимаетесь этим делом, Лео?
      Словосочетание "это дело" вызвали у меня нездоровые пошлые ассоциации. Прогнав смешок, я ответила:
      – Держу клуб? Второй год.
      – И за столь короткий срок так… раскрутились? – по-моему он что-то темнит.
      – Не такой уж короткий, да мы и не идем на рекорд. Есть и успешнее нас.
      – Да, но…
      – Что "но"? – нахмурилась я.
      – Две симпатичные девушки в столь… молодом возрасте, и уже владеют таким бизнесом…
      – Вот пол здесь точно не при чем, а возраст дело наживное, – пожала я плечами. – Работать нужно.
      – Ну да… – неопределенно протянул Станислав. – И все-таки это не слишком женское дело…
      – Никогда не понимала этого деления "женское – мужское". Нужно делать то, что получается, к чему лежит душа.
      – Конечно-конечно.
      – Так вы что-то хотели? – мне уже надоел этот разговор.
      – Я… – он неожиданно замялся. – Хотел предложить вам более… тесное сотрудничество.
      – В каком смысле?
      – Личного характера.
      Моей первой реакцией стало удивление. На самом деле обычно клеются к Дени, а тут на тебе! Потом пришли раздражение и возмущение. Обычное женское возмущение типа: "нарожали уродов!", хотя это может быть для меня обычное. Я зверек забавный. Этому типу я сказала:
      – Это невозможно.
      – Почему нет?
      – Потому что нет ни под каким видом.
      Я развернулась и ушла. Надеюсь, он удовлетворится этим ответом. Иначе ему же хуже.
      А все началось где-то пару недель назад. Один *вырезано цензурой какой* репортер тиснул в какой-то глянцевый журнал типа "Космо", но для мужчин, статейку о самых перспективных невестах города. И мы с Дени каким-то боком туда затесались. Дени-то хорошо – она прикрылась Заком, и от нее вроде отстали. Я, конечно, могла проделать тот же фокус с Андре, но не хотелось его подставлять. Нам обоим лучше вообще не мелькать в прессе. Слишком много у нас "скрытых достоинств" не для людей.
      Еще я искренне надеялась, что эта статья не попадется на глаза моей маме. Мне уже надоела ее безумная жажда выдать меня замуж. Я просто не знаю, как с этим бороться. Хорошо еще, что мы общаемся в основном по телефону, ибо живем в разных города. Еще один плюс самостоятельной жизни отдельно.
      Так что, принимая во внимание все эти обстоятельства, я бы, ни секунды не мешкая, голову открутила этому журналюге!
      Но сегодня я успела лишь злобно фыркнуть, так как встретилась с уже возвращающейся Дени, которая сказала:
      – Лео, там тебе Иветта звонит.
      – Ок, спасибо. Сейчас возьму.
      Иветта – моя подруга, а так же вожак местной стаи вервольфов. Помимо прочего я в стае еще являюсь ее кайо – парой, хотя это не совсем так, мы просто очень близкие друзья. Но это звание означает, что я вторая в стае и могу драться с теми, кто бросит вызов Иветте. Еще я патра кошачьих города – тоже эквивалент вожака, хотя точнее было бы перевести "мать рода". Когда-то в прошлой жизни так и было.
      – Привет! – раздался приятный, немного тягучий голос, едва я поднесла трубку к уху.
      – Привет, Иветта.
      – Надеюсь, ты не забыла о сегодняшнем мероприятии?
      – То есть? – на секунду задумалась. – А, сегодня Жанна ночным поездом приезжает. Помню.
      – Это хорошо, что помнишь. Значит, буквально через пару часов я заезжаю за тобой, и мы поедем встречать.
      – Лады. Постой, но у меня свой вид транспорта.
      – Значит, поедем кортежем, ну или что-нибудь придумаем по ходу пьесы.
      – Ой, не нравиться мне это "придумаем", – насторожилась я. Но Иветта пропустила замечание мимо ушей, поинтересовавшись лишь:
      – Так мы договорились?
      – Да, – что еще оставалось?
      – Чудно. До встречи.
      И главная волчица города повесила трубку.
      Жанна все-таки решилась к нам приехать. Пока на время, а там посмотрим. Мы приглашали и приглашаем ее насовсем. Но она сначала хочет установить контакт с нашей стаей. На самом деле очень мудро. Я всегда считала ее рассудительной.
      Познакомились мы, когда я ездила на Новый Год в свой родной город – навестить родителей. Оказывается, там тоже есть оборотни, чего я раньше не знала. Стая Стального Когтя. У нас вышло некоторое… недоразумение с вожаком из-за одной барышни – наполовину человека, наполовину демона, которая выдавала себя за мальчика. В итоге все благополучно разрешилось, никто даже не умер. А я сдружилась с Жанной, хотя она старше меня лет на десять, но это не заметно (для справки – мне двадцать пять). При старом вожаке стаи она была кайо, теперь же просто ишта. Больше занимать столь высокий пост она не хотела. И вот теперь приезжает к нам – супер!
      А в запасе у меня еще два часа. Очень хорошо. Можно еще поработать. В клубе всегда найдется дело. А если уж выдается свободная минутка – можно выйти в зал, посмотреть как там дела. Нужно держать руку на пульсе.
      И нет ничего удивительного, что два часа пролетели одним мигом. Это не сиденье в офисе, когда до конца рабочего дня буквально секунды отсчитываешь, в сотый раз затачивая карандаши от нефиг делать, так что они превращаются уже в холодное оружие.
      Иветта относится к тем немногим, которых велено пропускать через служебный вход. Иначе провожать через главный зал – слишком долго и есть реальный шанс затеряться в толпе. Хотя, уверена, Иветта и в этом случае найдет выход.

      Саймон нашел меня как раз в гримерной и сообщил о приходе главной волчицы города. Я поспешила к ней. Как того и следовало ожидать, она пришла вместе с Глорией. Фаворитка, любовница, возлюбленная. Называйте как хотите. В стае она носит звание дари.
      Иветта сидела на диване. Свои роскошные, черные как вороново крыло, волосы, которые обычно спускаются на плечи мягкими волнами, она сегодня забрала в сложный узел. Когда ее видишь, то сразу приходят слова: экзотична, элегантна, аристократична. Ростом мы считай одинаковы, так что высокая. Одета в шикарный деловой костюм. Сколько ее знаю – она не признает джинсы.
      Что до Глории, то выглядит она лет на семнадцать, хотя ей двадцать уже. Милая, почти кукольная. Каштановые вьющиеся волосы до плеч, карие миндалевидные глаза. Даже странно, что ее зверь – белая волчица.
      Девушка устроилась рядом с Иветтой. Иногда у нее просто в глазах светилась необходимость тактильного контакта, как, например, сейчас. Но это не что-то из ряда вон. Мы, оборотни, вообще очень большое значение придаем самого разного рода прикосновениям. Таково влияние нашей звериной натуры.
      – Привет, – радушно улыбнулась я.
      Глория улыбнулась, а Иветта ответила:
      – Привет-привет. Как жизнь поло… молодая?
      – И мне еще говорят, что я пошлячка! – притворно возмутилась я.
      – А что? – Иветта состроила невинные глазки, но получилось не очень-то убедительно.
      – Ничего, все пучком.
      – Ладно, ты готова?
      – Почти. Сейчас, – Дени я заранее предупредила о раннем уходе.
      Я нашла свою сумку, она же рюкзачок, и надела куртку. Эта деталь моего гардероба вызвала у Глории восторженный возглас, а Иветта саркастически заметила:
      – Что-то мне подсказывает, что мотоцикл на служебной стоянке принадлежит тебе, – и улыбнулась.
      – И что же тебе подсказывает? – я притворно задумалась. – Уж не тот ли малопримечательный факт, что ты его не раз видела?
      – Ну-у… наверное.
      – Ой, Лео, а можно я с тобой поеду? Можно? – как ребенок заканючила Глория, переводя взгляд с меня на Иветту. – Я так давно на нем не каталась!
      Мы с главной волчицей обменялись взглядами, я скептически оглядела одежду Глории: джинсы, тонкий бежевый свитер и легкая куртка сверху, и заключила:
      – Ладно. Только чур на шею не давить и шлем не снимать.
      – Хорошо! – кажется, сейчас она была готова даже кровью подписаться.
      Харлей – прелесть моя незабвенная! Так получилось, что источник моей силы, моей магии – это ветер. Можно сказать, он течет в моих жилах. А что может быть для ветра лучше скорости?
      Я надела шлем и завела мотор. Зафырчал с пол-оборота. Глория ловко вскочила в "седло" позади меня и обняла за талию. Мы тронулись. Иветта в своем джипе, который вел Эндрю (водить она умеет, но за рулем за все время знакомства я ее видела считанные разы), походила на члена правительства с сопровождением. Осталось только баклажан прицепить, т.е. мигалку на крышу. Так что по дороге некоторые водители услужливо уступали дорогу, а может действовали по правилу трех Д: "Дай дорогу дураку". Хотя иногда это практически одно и то же.
      Так что до вокзала доехали с ветерком, то догоняя, то обгоняя джип Иветты. Чтобы выразить свой восторг Глория пару раз визжала, как сумасшедшая, но, так как и она, и я были в шлеме, до нас звук почти не долетал. Все децибелы ее голоса доставались окружающим водителям, один из которых так резко свернул к обочине, что он чуть не улетел за нее совсем. Какие нервные, однако, люди!
      На вокзале, как всегда, было не протиснуться, так что пришлось сделать два круга почета. Потом мы оставили джип и мотоцикл на попечение Эндрю, а сами вошли в здание вокзала. Честно говоря, не люблю поезда и все эти перроны. Все из-за бешеных толп народа – затопчут и не заметят. Да, я уже далеко не ребенок, и меня очень сложно затереть в толпе, но осадок остался.
      С расписанием прибытия-убытия поездов разбиралась Иветта. Мне от одного взгляда на эту абракадабру нехорошо стало. Она же нашла нужную нам платформу. И мы стали ждать. Как сказала главная волчица, до прибытия еще минут десять, на что я мрачно добавила, что, значит, придется ждать не меньше получаса.
      Никто из нас не оказался прав. Поезд Жанны прибыл через двадцать минут. На платформу из разверзнувшихся дверей хлынул народ, угрожая снести все на своем пути. Так мне показалось.
      Жанну мы увидели сразу. Даже нет, не увидели – почувствовали. Это легко, когда знаешь, что ищешь. Жанна сильный вервольф, ишта, и достаточно опытный, чтобы не давить этой силой. Она ощущалась в толпе как тонкий аромат духов, правда эти духи отдавали зверем. В принципе, любой сильный из нас может ощутить вид зверя другого в человеческой форме. Жанна тоже почувствовала нас. А потом мы увидели друг друга. Верволчица выглядела моложе, вовсе не на свои тридцать пять с чем-то. Среднего роста, симпатичная, светлые волосы, мягкий треугольник лица и красивые ореховые глаза. Одета в черные брюки, белый свитер и черную кожаную куртку. Она легко несла большую спортивную сумку и еще одну, поменьше. Может, мне показалось, но она выглядела лучше, чем при нашей последней встрече, как-то жизнерадостнее что ли… Помахав нам рукой, она быстро приблизилась:
      – С приездом! – едва ли не хором сказали мы.
      – Лео, Иветта, Глория, я так рада всех вас видеть!
      – Мы уж думали, что ты так и не примешь наше предложение, – немного попеняла я.
      – Извините. Просто мне уже, к сожалению, далеко не двадцать лет, и не так легко вот так сорваться с места.
      – Но ты приехала – и это главное! – улыбнулась Иветта. – Идем, там нас ждет машина.
      – Мне еще нужно в гостиницу… – запротестовала было Жанна.
      – Сначала все ко мне. Посидим, поговорим, а там посмотрим, – ответила главная волчица.
      До дома Иветты мы добрались довольно быстро. Да, главная волчица города действительно живет в доме. Конечно, не в таком огромном и шикарном, как Андре – у того даже скорее не дом, а особняк, но тем не менее. Дом в черте города, не так уж далеко от цента – такое доступно немногим. Хотя Иветта жила в нем еще до того, как стала вожаком. Он достался ей в наследство.
      Вновь препоручив машину и мотоцикл заботам Эндрю, мы дружной толпой ввалились в дом. Глория сразу же убежала куда-то на кухню, видимо ставить чайник. Иветта попросила подождать минутку, так как ей нужно переодеться. Так что мы с Жанной остались вдвоем, и я сразу потащила ее в гостиную, на диван. Как говорится, в ногах правды нет.
      С любопытством изучая комнату, Жанна спросила:
      – Лео, ты тоже живешь здесь?
      – Нет, только гощу иногда. У меня же своя квартира. Здесь живут только Иветта с Глорией.
      – Понятно, – кивнула Жанна. Не думаю, что для нас отношения этих двоих были тайной. Мы такие вещи за версту чуем.
      – А как у вас дела в стае Стального Когтя? – спросила я. В это время Иветта как раз вошла в комнату и присела на диван рядом со мной. Она переоделась в свой вариант домашней одежды: шелковые брюки и рубашку а-ля кимоно, красно-бордового цвета с вышивкой золотом. Обычно у меня похожие пижамы, но это на пижаму никак не походило.
      – Нормально, насколько это возможно, – несколько уклончиво ответила Жанна.
      – Надеюсь, Кайя отвадила ишт-самок от Эдуарда? – с усмешкой поинтересовалась я. Эдуардом звали вожака стаи Стального Когтя, а Кайя – его подруга, которая также приходится Жанне приемной дочерью.
      – О, да! – хохотнула верволчица. – Теперь, благодаря ее дару убеждать, они обходят Эда десятой дорогой.
      – Значит, в стае воцарился покой? – поинтересовалась Иветта, в то время как ее пальцы играли с моими волосами.
      – Во всяком случае, порядок, – ответила Жанна, обхватив колено. – Да, Кайя юна, но она быстро учится, этого нельзя отрицать. К тому же у нее есть жилка руководителя.
      – Эдак она через несколько лет будет полностью управлять стаей, – заметила я.
      – Вполне вероятно, – согласилась верволчица. Эду иногда не хватает определенной жесткости, но Кайя этим не страдает.
      – Ты не боишься, что это ее качество может усугубиться? – спросила Иветта.
      – Возможно, и произойдут какие-то изменения, она ведь еще совсем молодая девушка, но не думаю, что это фатально. Кайя любит Эда и заботиться о стае так, как это должно кайо. Возможно, она не склонна либеральничать, но стаю защитит, что бы не случилось. Нет, я спокойна насчет стаи Стального Когтя.
      Слова "и теперь я могу уйти" недосказанными повисли в воздухе, создав паузу.
      – А как твой брат? – поинтересовалась я, нарушая тишину. – Он не планирует приехать к нам?
      – Боюсь, он еще более оседлый, чем я. К тому же они очень дружны с Эдом, и он еще один из самых сильных наших ишт. Нельзя так сильно ослаблять стаю.
      – Я тебя понимаю, – кивнула Иветта. – Малые и крупные стаи зачастую имеют прямо противоположные проблемы.
      В это время с кухни раздался голос Глории:
      – У меня все готово.
      – Что-то мы все о делах, да о делах, в самом деле. Идемте ужинать, – предложила Иветта, и мы не смогли отказаться от такого предложения.
      Конечно, время было довольно позднее, но мы все дружно наплевали на правило "не есть после шести". К тому же у нас слишком быстрый метаболизм, чтобы объедание на нас повлияло. Но это вовсе не значит, что полных оборотней не бывает. И все-таки пищи нам нужно больше, чем людям, так как приходится кормить и зверя в себе. Так что мы с чистой совестью предались ужину, который удался на славу.
      А после ужина хотелось разговаривать о чем угодно, но только не о делах. Но Жанна все-таки заговорила именно о них:
      – С вами просто замечательно, но уже практически ночь, а мне еще нужно решить вопрос с жильем.
      Мы с Иветтой переглянулись, и главная волчица ответила первой:
      – Мы уже подумали об этом, и у нас есть несколько вариантов для тебя: во-первых, можешь жить у меня. Как видишь, дом большой, места хватит. Во-вторых, Лео так же готова предоставить тебе проживание в своей квартире.
      – Ну, и в-третьих, на одной лестничной клетке со мной сдается миленькая однокомнатная квартирка, – добавила я.
      Жанна задумалась, взвешивая варианты, и, наконец, ответила:
      – Думаю, мне больше всего подходит третий вариант, так как в этом случае я никого не стесню. Мне бы не хотелось причинять неудобства.
      – Да какие неудобства! Ерунда какая! – отмахнулась я.
      – Просто выбирай то, что больше всего тебе подходит, – добавила Иветта.
      – Тогда давайте остановимся на третьем варианте, – продолжала настаивать Жанна.
      – Что ж, мы почему-то так и подумали, – улыбнулась Иветта.
      – Так что вот тебе ключи, – добавила я, доставая бренчащую связку.
      – Какова арендная плата? Сколько я должна заплатить? – сразу спросила Жанна.
      – О, об этом не беспокойся! – едва ли не хором ответили мы с Иветтой. – Пока ты наша гостья. Решишь остаться – там определимся.
      – Но это как-то неудобно…
      – Неудобно петь в почтовый ящик, а тут все удобно, – я сказала, как отрезала. – Так что все решено.
      Глория прыснула со смеху, остальные тоже заулыбались, но промолчали. А молчание – знак согласия. Мой принцип.
      – А послезавтра, в субботу, я надеюсь, ты пойдешь с нами на первую в этом сезоне охоту, – проговорила Иветта.
      – Прямо так сразу… – немного растерялась Жанна.
      – Почему нет? Я же была на вашей, – я пожала плечами. – Один из лучших способов познакомиться.
      – Кстати, ты, Лео, надеюсь, тоже отлынивать не будешь, – назидательно проговорила Иветта.
      – А что я? Я ничего. Я же еще не отказываюсь.
      – Еще? – брови главной волчицы взметнулись вверх в слишком уж наигранном удивлении.
      – Да буду я, буду.
      – Так-то лучше.
      Жанна тихо рассмеялась. Похоже, над нами. Что ж… повод есть. Сквозь смех она выдала:
      – Милые бранятся – только тешатся.
      – Да, наверное, – согласилась Иветта. Я лишь многозначительно хмыкнула. Эх, талант обидеть может каждый!
      – Ну, не ежись, – извиняющимся тоном проговорила главная волчица, потрепав меня по волосам, а глаза такие хитрые-хитрые. Поэтому я для профилактики фыркнула:
      – Ладно-ладно!
      Но тут Жанна подлила масла в огонь, поинтересовавшись у Глории:
      – Они всегда такие?
      – Угу, иногда даже хуже, – подтвердила девушка, на что нашим дружным с Иветтой ответом было:
      – Что?! Ах ты…
      Но Глория ловко увернулась от наших карающих рук, показала язык и удалилась на кухню, на что главная волчица мстительно проговорила:
      – Ночью разберемся, кто тут хуже! – правда в глазах горел совсем другой огонь.
      Я же лишь еще раз фыркнула. Зато вспомнила о времени, посмотрела на часы и поняла, что говорить "ночь" можно было начинать еще пару часов назад. Так что я сказала:
      – Ой, засиделись мы! Собираться пора.
      – И правда, – согласилась Жанна. – Пора и честь знать. Лео, ты меня подвезешь?
      – Конечно, не вопрос даже! Тебя ждет увлекательная прогулка по ночному городу на мотоцикле.
      Жанну от такой перспективы, кажись, слегка передернуло, но она ничего не сказала.
      Вы думаете на Харлее нельзя разместить двух человек, да еще и нехилый багаж? А вот фига! Можно. При помощи веревки и крепкого слова. Причем до самого прибытия ничего даже не шелохнулось, я багаж имею в виду.
      Жанна ехала за мной тихо и спокойно, правда держалась за меня так, словно хотела передавить пополам. А если учесть, что она оборотень, мои ребра время от времени жалобно похрустывали. Но когда я уже хотела попросить ее "на шею не давить", в смысле на талию, она сама ослабила хватку. Так повторялось пару раз.
      Когда мы въехали в гараж, и я поставила мотоцикл на стоянку, дав Жанне возможность слезть с него. Она вовсе не кинулась целовать землю аки Папа Римский, но вид у нее был малость бледноватый. Правда она лишь спросила:
      – И как ты так ездишь?
      – Спокойно. К тому же очень удобно и маневренно. Я до работы чуть не в два раза быстрее доезжаю.
      – По-моему, ты не едешь, а низко летишь, – хмыкнула Жанна, помогая мне открутить багаж от мотоцикла. Прикрутить его оказалось значительно легче.
      – Ветер – это моя суть, – я пожала плечами. – Да, это вот моя машина, – я махнула в сторону синей Вольво. – Если тебе понадобиться – можешь брать, доверенность напишу. Все равно я сейчас на мотоцикле в основном езжу. У тебя права есть?
      – Да. Только у нас автомобильное движение куда менее насыщено, да ты знаешь.
      – Знаю, – согласилась я. – Но, думаю, ты быстро освоишься. Да, нам на четвертый.
      На кнопку я нажала сама – плечом. Я уже не в первый раз так поступаю – ну если руки заняты.
      На самом деле это чистое везение, что у меня съехала соседка по лестничной клетке, а ее хозяйка сразу же озаботилась сдачей жилья. Но я и подсуетилась. Эта квартира находится в противоположном конце коридора от моей.
      Я показала Жанне ее новое место обитания. Не буду утверждать, но, кажется, ей понравилось. Я помогла ей с сумкой, хотя, конечно, она и сама замечательно бы справилась, и сказала:
      – Ну, все вроде. Обживайся. Освоишься – сразу заходи ко мне в гости. Запомнила, в какой я?
      – Да. Я обязательно зайду. Только завтра уже.
      – Конечно, не вопрос. Нам всем не помешает отдохнуть. Спокойной ночи.
      Я направилась к себе. Честно говоря, хотелось спать. Не глядя вставив ключи в замок, я открыла дверь и ввалилась в свое скромное обиталище. Ключи и сумку я кинула прямо в коридоре, походя раздеваясь.
      Мне навстречу вышла кошка. С виду она похожа на сиамскую, а во лбу белое пятно, похожее на анх – египетский знак вечности.
      – Привет, Миу, – сказала я. Только не подумайте, что я сошла с ума, так как разговариваю с кошками. Только с Миу – она действительно умеет говорить. В прошлой жизни она была жрицей Баст , а живет у меня, так как поклялась заботиться о возлюбленной дочери Баст, обо мне то есть, ибо в прошлой жизни я была Ашаной, воином Сейши-Кодар, да и сейчас Ашана полностью возродилась во мне. Но, честно говоря, неизвестно еще, кто о ком заботиться: Миу обо мне или я о Миу. Быть кошкой в наше время не так-то просто. Они больше вовсе не священные животные.
      – Добрый вечер, Лео, – голос Миу, как и следовало ожидать, урачаще-мурлыкающий. – Как прошла встреча с Жанной?
      – Хорошо, – ответила я, подавив зевок и пытаясь вылезти из брюк. Нет, все-таки для этого дела лучше использовать две руки. – Так, ладно, я в душ.
      Как бы я не устала, но лечь спать без водных процедур я не могу. Вот такой у меня бзик.
      Ванна у меня теперь в синем кафеле с белыми прожилками а-ля мрамор. Закончив с душем, я пошла в спальню. Вообще квартирка у меня небольшая, двухкомнатная: спальня, гостиная, кухня, ванна, туалет, ну и коридор. Куда мне больше-то?
      Очень многие, кто бывал у меня, задавались вопросом, зачем мне такая большая двуспальная кровать, если я живу одна. На это я неизменно отвечаю, что мне нужен простор. Зачем мне стенку коленками пинать?
      Облачившись в любимую шелковую пижаму а-ля мужская, я залезла под одеяло, и только сейчас подумала, что надо бы прослушать автоответчик, но для этого нужно вылезти из постели, так что хрен с ним. Я уже проваливалась в сон.

      Разбудил меня звонок мобильного. Такой требовательно-вибрирующий. И почему я вчера его не выключила, спрашивается? В кои-то веки забудешь – и вот вам, пожалуйста!
      Я нехотя высунула руку из-под одеяла и стала вслепую нашаривать злосчастный телефон. Почему вслепую? Просто глаза еще категорически отказывались открываться. Видимо, надеялись, что у мобильного проснется совесть, и он заткнется. Зря. Все, кто когда-либо звонили мне утром, оказывались ужасно настырными.
      Наконец, моя рука нащупала этого вибрирующего монстра. Я кое-как продрала глаза и глянула на экран. Виктор. Странно…
      – Да, – проговорила я, наугад ткнув в кнопку приема. Попала!
      – Доброе утро, Лео.
      – Доброе, – с сомнением ответила я.
      – У меня тут небольшая проблема…
      – В чем дело?
      – Да я вчера, когда домой возвращался, с лестницы слетел. Ногу сломал и плечо вывихнул.
      – Что? – я как-то разом проснулась. – Ты что, в больнице? Насколько все серьезно?
      – В больнице. Не очень серьезно, могло быть и хуже. Но врачи говорят, что с месяц я не работник.
      – Объясни толком, как это произошло, – потребовала я.
      – Как? Обычно… поскользнулся, упал, очнулся – гипс. Хотя нет, сознания я не терял. Но было примерно так.
      – В какой ты больнице?
      Он назвал, я даже умудрилась его записать на каком-то клочке, трудно поддающемуся классификации.
      – Значит так, – решила я. – Выздоравливай, не волнуйся. Ешь витамины. Лечение и больничный полностью оплатим. Понял?
      – Да, босс.
      – Замечательно. Выздоравливай.
      Я отключилась, и тут же набрала номер Дейва. Похоже, сегодня никому не выспаться. Кратко обрисовав ему ситуацию, я попросила его поторопиться с подбором еще одного менеджера. Болезнь Виктора окончательно все решила в этом вопросе. Еще один управляющий, смыслящий в финансах, нам необходим.
      Переговорив с Дейвом, я позвонила Дени, и у нас с ней состоялся практически аналогичный разговор.
      Наконец, отложив мобильный телефон, я посмотрела на часы – одиннадцать. Эх, рановато. Но досыпать уже не получится. Что ж… внимание – я встаю.
      На автомате поставив чайник, я поползла в ванну. Это должно разбудить все еще дрыхнущий мозг. И если вы подумали о ледяном душе – то ошиблись. Я же себе не враг! Не, воду я люблю чуть погорячее, чем нужно. Можно постоять под душем, понежится.
      Из ванной я вышла в одном белье, быстро отыскала мои домашние джинсы и рубашку, натянула их и пошла на кухню. Только там я встретила Миу. Умная кошка уже выучила, что если я встаю по побудке, а не сама, то лучше меня до завтрака вообще не трогать. Я до этого невменяема.
      Наливая чай, я уже более-менее походила на человека, а не на тигрокрыса. Обычный утренний процесс.
      Миу вспрыгнула мне на колени и поинтересовалась:
      – Что-то случилось?
      – Да так, клубные дела. Нужно срочно расширить персонал. И чем срочнее, тем лучше.
      – Понятно.
      Доедая йогурт (а больше по утрам обычно не ем, ибо не лезет), я вспомнила про проигнорированный мною вчера автоответчик. Ну что ж, прослушаем.
      Записей на нем было… одна. От Андре. Он пенял мне, что я, похоже, куда-то пропала, и совсем не звоню. Что ж… он прав. Будем исправляться. Я по памяти набрала номер. Трубку сняли едва ли не до звонка. Он что, у телефона дежурил?
      – Добрый день, – мягкий, обволакивающий голос соблазнителя. Но меня им уже не проведешь, я ответила:
      – Доброе утро, Андре!
      – О, свет очей моих! – показала Аладдина на свою голову! – Неужели я вышел из-под вашей немилости?
      – Ты в ней и не был. Хватит прикалываться, – буркнула я, хотя меня медленно начал пробирать смех.
      – Слушаю и повинуюсь, – похоже, на другом конце провода была та же реакция. – Но, согласись, ты совсем забросила меня.
      – Я? Я ведь не звонила всего… э… два дня.
      – Это целая вечность! – голос Андре прозвучал серьезнее, чем хотелось бы.
      – Извини.
      В трубке повисло молчание, так что я спросила:
      – Что?
      – Просто не верю своим ушам!
      – А ты поверь!
      – Очень постараюсь, – мне не нужно было видеть его, чтобы знать, что он лыбиться во всю квадратуру лица. Так что я потребовала:
      – Хватит ржать, конь ретивый! – определение было более чем верным, так как он тоже оборотень, его зверь – единорог. Такое встречается очень редко. И нет ничего удивительного, что Андре захохотал в голос, с трудом проговорив:
      – Ну, в некотором смысле да.
      Я стоически выжидала, пока он отсмеется. Дождалась. Минут через пять он затих, тогда я сказала:
      – Ну, так я тебя внимательно слушаю.
      – Я прям даже не знаю, с чего начать, когда со мной так учтиво беседуют, – снова смех, и уже серьезнее. – Мне бы очень хотелось тебя увидеть. Честно говоря, я соскучился.
      – Я тоже, – мой ответ прозвучал как-то уж слишком тихо.
      – Только скажи, и я буду рядом. Хочешь, через полчаса…
      – Я уже буду ехать в клуб. Нужно уладить кое-какие срочные дела. К тому же приехала Жанна… – начала я, перебирая в уме список дел и встреч на ближайшее будущее в поисках окна. – Но можем завтра. У меня выходной, так что до вечера я совершенно свободна.
      – А что вечером? – голос Андре прозвучал как-то странно. Неужели ревность?
      – Вечером я буду со стаей. Полнолуние и первая весенняя охота.
      – Прикничек на природе? – понимающе протянул Андре.
      – Что-то вроде этого, – согласилась я.
      – Да, в таком случае – я пас.
      Конечно, Андре – оборотень-единорог, и его рог очень грозное оружие для всех живых существ, но он не хищник. Среди вервольфов и моих кошачьих он будет ощущаться как еда. А это чревато.
      – И правильно.
      – Но от встречи я не отказываюсь. Завтра я заеду за тобой.
      – Только не рано!
      – Знаю, что ты сова. Заеду часа в три.
      – Договорились.
      – Люблю тебя, – и он повесил трубку прежде, чем я успела что-либо ответить.
      Честно сказать, наши отношения развиваются весьма необычным образом. Определенные намеки Андре стал делать чуть ли не с первого дня нашего знакомства. Да и познакомились мы странно… Нас познакомил Смерть. Андре помог мне расправиться с могущественными, но слетевшими с нарезки, магами – Триадой, и вернуть похищенную Косу Смерти. Потом мы пережили вместе не одну переделку. Андре все намекал, а я не поддавалась. Потребовалось немало времени, чтобы я разобралась в своих и его чувствах. Разобралась, влюбилась… Не так давно, после Нового Года у нас случился тот самый первый раз. Все было супер, секс замечательный… А вот после наступило некоторое затишье.
      Не то, чтобы между нами возникло какое-то недопонимание, скорее наоборот, мы до конца поняли друг друга. И, тем не менее, оба старались как-то избегать темы того, что было той ночью. Все это кажется очень странным, ведь мы оба уже далеко не дети. И все-таки образовалась эта… напряженность. Ну не могу же я на него прыгнуть с воплем: возьми меня – я вся твоя! Или могу? Вот еще немного, и мы, похоже, это узнаем. А пока мы вот заняли выжидательную позицию. Ждем-с.
      Это было лирическое отступление. А сейчас пора на работу собираться, а также проверить, все ли в порядке у Жанны, как она там устроилась, удобно ли…
      Сказано – сделано. Ноги в тапки и за дверь. Я не думала, что она еще спит. Как известно, главная засоня здесь я. И пальму первенства просто так не уступлю. Я оказалась права – острый слух позволял мне услышать, что верволчица уже встала. Я позвонила в дверь.
      Не скажу, что открыли моментально, но быстро. Жанна встретила меня в миленьком спортивном костюмчике. У каждого свое представление о домашней одежде.
      – Привет, Лео. Проходи.
      – Привет. Ну, как устроилась на новом месте?
      – Ты знаешь, очень хорошо. Конечно, не родной дом, но очень к этому близко. Спасибо тебе.
      С этими словами она провела меня на кухню. Собственно, квартира состояла из комнаты, кухни, ванны и туалета. Ну еще балкон и прихожая. Типичная однушка. Но светлая, чистая и уютная. Не какой-нибудь клоповник. За этим я тщательно проследила.
      – Хочешь чаю? – предложила Жанна. Значит, уже успела даже сходить в ближайший супермаркет за продуктами.
      – Нет, спасибо. Я только что позавтракала. Зашла проведать, как ты.
      – Я-то нормально, даже очень хорошо. Спасибо за заботу.
      – Как же иначе? – я пожала плечами, присаживаясь на табуретку. – Так какие у тебя планы на сегодня?
      – Ой, да я даже не знаю еще, – улыбнулась Жанна. – Весь день впереди. Наверное, по городу поброжу – когда еще случай представится. Последний раз я была в столице черте когда!
      – Жан, извини, но, боюсь, я не смогу тебя сопровождать, – честно говоря, я просто не представляла, как смогу оставить сегодня клуб.
      – Да ничего страшного, Лео! – она сжала мою руку. – Я же не ребенок, чтобы меня выгуливать. Могу погулять сама. К тому же, будучи оборотнем, я прекрасно ориентируюсь, так что не заблужусь. Не волнуйся. Я же знаю, что у тебя работа.
      – Есть немного, – усмехнулась я.
      – Так что идите, спокойно работайте.
      – Есть, мэм, – я отсалютовала шутливым жестом. – Но я надеюсь, что в самое ближайшее время ты заглянешь в мой клуб. Я тебя приглашаю. Вот тут адрес, телефон и даже карта проезда.
      – Спасибо, обязательно загляну, – пообещала верволчица.
      – На входе скажешь охраннику, что тебе нужна я. Тебя проводят.
      – Хорошо, договорились.
      – Ну или, если что, звони конечно. Все телефоны для связи со мной или Иветтой у тебя есть.
      – Да, есть. Так что можешь спокойно идти на работу. Ты, наверное, спешишь.
      – Еще нет, но близко к тому. Ладно, пойду я. Если что – звони.
      – Непременно!

      Я вернулась к себе в квартиру. Миу приветливо потерлась о ноги, потом вспрыгнула ко мне на колени и спросила:
      – Ну, как там твоя гостья?
      – Хорошо. Надеюсь, ей у нас понравиться.
      – Ты так хочешь, чтобы она осталась?
      – Да, хочу. Она хороший человек, но в своей стае ей сейчас не легко.
      – С тех пор как Кайя стала парой вожака?
      – Скорее, с тех пор, как умер прежний вожак – ее муж. Раннее вдовство уже тяжелое испытание, но ей нужно было оставаться в стае, но уже не в качестве кайо. А доминирующие самки стаи Стального Когтя не произвели на меня хорошего впечатления.
      – Думаешь, в стае Иветты ей будет лучше?
      – Да. Иногда перемена мест является лучшим лекарством. Она же совсем молодая еще женщина! А порой ведет себя так, будто все прошло, все позади.
      – Некоторым очень сложно меняться, – промурлыкала Миу. – К тому же, она может и не захотеть.
      – Но если она захочет – то я буду рада ей помочь, – сказала я, вставая. Пора все-таки собираться.
      Миу лишь что-то мурлыкнула в ответ, но я уже погрузилась в раскопки в дебрях шкафа. Очередная рубашка, черные джинсы, высокие ботинки. Что еще нужно? Разве что косуху сверху. Сумку в зубы – и все, я готова. На вылет.
      И сегодня я тоже выбрала мотоцикл. Ну люблю я своего железного конька. Да и быстрее, черт побери! Так что в клуб я опять приехала раньше Дени. Но Дейв уже был на месте. Иногда мне кажется, что он здесь ночует. Хотя, подозреваю, что сегодня он приехал сюда сразу после того, как я ему позвонила.
      – Добрый вечер, Лео, – он всегда обращается ко мне на "вы", с самого первого дня нашего знакомства, и в особенности, когда я с Дени выкупила права на клуб. Что ж, пусть будет так.
      – Добрый вечер, Дейв. Как обстоят дела?
      – Более или менее. Я разослал объявления, что нам требуется менеджер, но это займет время. Так же я обратился в кадровые агентства.
      – Я и не требую невозможного. На что, в итоге, мы можем рассчитывать?
      – Сегодня должны прийти три кандидата.
      – Что ж, замечательно. Возможно, нам повезет.
      – Думаю, собеседования будем проводить в переговорной.
      – Да, так лучше всего.
      – Вы будете присутствовать, Лео?
      – Конечно. Будем мы с тобой, и Дени еще, скорее всего. Когда придет первый кандидат?
      – Через час.
      – Хорошо. А пока мне бы хотелось изучить резюме всех троих.
      – Да, конечно.
      Встретиться предстояло с двумя девушками и одним юношей. Что ж… Неплохо для начала. Резюме все хорошие – Дейв отобрал самые подходящие. Но это еще ничего не значит. Написать-то можно многое. Главное, чтобы действительность соответствовала написанному. А то с этим у нас как раз перебои.
      Первое собеседование прошло без Дени. Пришел представительный юноша. В очках, в деловом костюме – все как положено. Но оказалось, что парень лишь с виду представительный, а по жизни дуб дубом. За зарплату в тысячу убитых енотов хотелось бы более надежного работника.
      У второго собеседующегося – девушки лет двадцати трех на лбу просто бегущая строка: нам бы работу, чтобы поменьше работы, а еще лучше сразу замуж. Проводив ее, мы с Дени переглянулись, и я вздохнула:
      – Эх, молодежь!
      – Ну, может третья подойдет? – примирительно проговорила Дени. Просто непрошибаемый оптимист!
      – Может быть. Кстати, где она?
      – Сейчас должна подойти, – ответил Дейв, поглядывая на часы.
      Словно в подтверждение его слов раздался робкий стук в дверь. В переговорную осторожно вошла девушка лет двадцати двух. Я так говорю, потому что видела ее резюме, там значилось двадцать два полных года. Среднего роста, даже чуть выше среднего, стройная. Острые скулы, лицо в целом располагающее к доверию, черные волосы едва достигают скул и подстрижены лесенкой, глаза серо-зеленые. Но их взгляд какой-то… на грани затравленности. Такой взгляд бывает у людей, которым пришлось немало вынести. Одета девушка в черный в белую полоску деловой костюм: пиджак-юбка, и белую блузку. В руках портфель – в каком обычно носят бумаги. К ее чести стоит отметить, что ее не удивило, что именно мы владелицы клуба.
      Конечно, можно было сделать все, как положено, чтобы сначала собеседование провел Дейв, а уж потом, если он решит, что кандидат достойный, то еще и с нами. Но это слишком муторно. Да и времени у нас нет политесы разводить.
      – Прошу, присаживайтесь, – предложила я. Девушка села, выбрав то кресло, которое находилось напротив всех нас.
      – Ваше имя…
      – Маргарита Лесных. Можно просто Марго.
      – Образование у вас высшее? – спросила Дени.
      – Да. Высшая Школа Экономики.
      – Заочное отделение?
      – В то время нам приходилось часто переезжать, – странно, но этот вопрос ее почему-то смутил.
      Потом речь зашла о местах работы, о том, что конкретно нам нужно, и что мы можем предложить. Тут с Марго произошла ощутимая перемена. Она стала деловой, активной, и все это искренне. Я же тут сидела как детектор лжи – оборотня обмануть практически невозможно, в особенности меня.
      В общем Марго создала довольно приятное впечатление, если бы не одно "но", не имеющее никакого отношения ни к личностным, ни к деловым качествам. Просто в этой девушке ощущалось что-то едва уловимое от оборотня, становившееся более ощутимым во время эмоциональных всплесков. И, тем не менее, Марго не была оборотнем в полном смысле этого слова, но что-то в ней определенно было. Любопытно…
      Мы попрощались и обещали связаться, чтобы сообщить о своем решении. Когда за ней закрылась дверь, Дени спросила:
      – Ну что, братцы-кролики, кого берем?
      – Можно подумать, у нас тут такое богатство выбора! – усмехнулась я, вставая с кресла и потягиваясь.
      – Может посмотрим, что покажет завтрашний день? – предложил Дейв.
      – Не хотелось бы терять время, – возразила Дени. – Предлагаю взять третью кандидатку – Марго. Видно девушка умненькая, с задатками.
      – Я не против, – я пожала плечами. – Дейв, твое мнение?
      – Мне тоже кажется, что у нее есть потенциал, к тому же у нее хорошее образование.
      – Что ж, тогда решено, – подвела итог Дени. – Сообщим Марго, что она принята на работу.
      – Хорошо, – согласилась я, Дейв лишь согласно кивнул.
      Очень надеюсь, что все мы не ошиблись в этой девушке. Но что же все-таки у нее от оборотня? Странно все это… Правда жизнь вообще не без странностей, если уж на то пошло… Ладно, рассуждать будем потом… дела ждать не будут. И так уже открываться пора.

      На следующий день я пожертвовала частью своего выходного, чтобы начать вводить Марго в курс дела. С Андре я договорилась, что он заедет за мной прямо в клуб, в то время, в какое договорились.
      Марго пришла рано, так что ей еще пришлось ждать меня. Опять в деловом костюме, правда, на сей раз в брючном. По тому, как она сжимала ручку сумки, было видно, что она нервничает, хотя и старается скрыть свое волнение.
      – Привет, Марго.
      – Добрый день, Элеонора…
      – Э, так дело не пойдет. Называй меня просто Лео, и уж никак не по имени-отчеству! – попросила я. – Мы тут ко всем обращаемся по имени. Идет?
      – Идет.
      – Пошли, я покажу тебе кабинет и устрою небольшую экскурсию по клубу, также расскажу о твоих обязанностях.
      Сегодня повторилось то же, что я подметила еще вчера. Постепенно сквозь скромность стала проступать деловая активность. Такое ощущение, что в ней подавляли это качество. Честно говоря, она вызывала у меня чувство симпатии. Хотя окончательное мнение о Марго у меня еще не сложилось. Неоднозначная девушка.
      Походу введения в курс дела я узнала, что в город она приехала чуть больше месяца назад, и живет вдвоем с отцом. Насколько я поняла, мать Марго умерла очень давно.
      Потом я сдала Марго с рук на руки Дейву. Пусть дальше учит. И, кстати сказать, вовремя сделала. Буквально через пару минут в моем кабинете нарисовалась физиономия Ника, который с ухмылкой сообщил:
      – Леди-босс, там прекрасный прЫнц лошадь припарковал и к вам проситься, – я-то думала, всем уже надоело подкалывать меня насчет Андре. Всем – кроме Ника. Приколист-самоучка на мою голову!
      – Ну-ну. Пускай давай, и без глупых вопросов.
      – По-о-онял, – протянул охранник и исчез за дверью.
      Не прошло и минуты, как я услышала по коридору знакомые шаги. Все ближе и ближе. Вот дверь снова открылась, и на пороге Андре собственной персоной.
      Красавец, этого у него не отнять. Прям хоть сейчас на обложку журнала. Правда красота довольно необычная. Ростом он чуть выше меня, сложен как Аполлон, но в первую очередь обращаешь внимание на волосы и глаза. Волосы у Андре длинные и практически белые – вот такой природный цвет. Что до глаз, то они ярко-синие, как два драгоценных камня на открытом лице.
      Из-за всего этого облика, а также его галантности и обходительности, некоторые (не будем называть имен) спрашивают, что же мне еще нужно. Я отмалчиваюсь. Могут у девушки быть свои претензии? Одной красотой меня не пленить. Да, это очень приятный бонус, не скрою, но этого недостаточно. Хотя никто не говорит, что у Андре нет других достоинств.
      – Здравствуй, свет очей моих! – любит он выражаться высокопарно. – О чем ты так усиленно задумалась?
      Руки Андре коснулись моих, пальцы переплелись. Я инстинктивно чуть расслабилась, подалась навстречу, проговорив:
      – Привет. Да так, о разном…
      – Уж не я ли тому виной?
      – Конечно ты, – усмехнулась я.
      – Я польщен, – голос соблазнителя окутал меня теплым шелком.
      Он поднес мою руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Потом притянул к себе, обнял. Его губы уже нашли мои. Я тоже не бездействовала. Как ни крути, но я по нему соскучилась, в особенности мое тело, которое так и предлагало: "давай грехопадем прямо здесь!". Но голос разума оказался сильнее. Поэтому я все-таки оторвалась от Андре, проговорив:
      – Да, вижу, мы оба сильно соскучились.
      – Ты даже не представляешь как, любовь моя, – Андре коснулся моего виска легким поцелуем.
      – Ошибаешься. Я-то как раз представляю, – усмехнулась я, перебирая такие мягкие, такие светлые волосы. – Я вожделение нюхом чую, ты же знаешь.
      Еще одна способность оборотней – невероятно чуткий нюх. В частности я могла бы со стопроцентной уверенностью сказать, был ли у кого-либо секс, даже спустя несколько дней после оного. Поэтому-то мы и ложь чуем за версту. Как говорится "вот такие мы ежики забавные зверьки".
      А Андре все-таки смутился, но не настолько, чтобы я ему поверила. Так: "упс, какая незадача".
      Чтобы замять паузу, я сказала:
      – Я уже свободна. Сейчас возьму сумку с курткой, и можем идти. Или ты хочешь остаться здесь?
      – Нет. Пошли, – он улыбнулся улыбкой, от которой полагалось растаять в лужицу. Но нас так просто не возьмешь. Я лишь улыбнулась в ответ и полезла за сумкой.
      Уже на пути к выходу, поигрывая ключами, я спросила у Андре:
      – Ты на машине сегодня?
      – Нет. Я предположил, что ты предпочтешь воспользоваться собственным транспортным средством. Я угадал?
      – Да, – усмехнулась я. Он еще не подозревает, о каком транспортном средстве идет речь. – Значит, сегодня я буду твоим кавалером, и буду провожать тебя до дома?
      – О, это будет очень любезно с твоей стороны, – ослепительно улыбнулся Андре.
      Улыбка так и приклеилась к его лицу, когда я широким жестом указала на свой Харлей. Видно, он не пришел в восторг от открывшейся перспективы. Но брошенный мной шлем поймал не думая. Конечно, в костюме и в шлеме – это немного авангардно, но тем не менее.
      – Так куда едем? – поинтересовалась я, заводя мотор.
      – Куда пожелает моя госпожа. Но я бы посоветовал городской парк.
      – ОК, в парк – так в парк, – чувствую, я сегодня вдоволь нагуляюсь на природе.
      Крепкие руки обняли меня за талию, и мы поехали. За всю дорогу объятья Андре не стали ни на йоту крепче. Он сидел позади меня, как влитой. Только ветер трепал одежду и не попавшие под шлем волосы. Пару раз мне даже хотелось оглянуться, чтобы убедиться, что он еще здесь.
      Естественно, на территорию парка на мотоцикле нас никто не пустил. Мы остановились на стоянке рядом. Погода стояла ясная и очень теплая, на небе ни облачка. Так что солнце сразу начало жарить мне спину сквозь куртку. Но это ерунда. После затяжной зимы приятно насладиться теплом. К тому же дул легкий ветерок.
      – Идем? – Андре протянул мне руку.
      – Идем, – кивнула я, принимая ее.
      Мне так и хотелось спросить, что его в парк-то потянуло, но стоило мне зайти за ограду, как вопросы отпали сами собой. Красота! Все росло и цвело! Теперь я понимаю японцев, которые каждый год обязательно выбираются посмотреть, как цветет сакура. Когда все деревья усыпаны цветами – на это стоит посмотреть.
      Любуясь аллеями, я даже не сразу почувствовала, что Андре приобнял меня. Он сказал:
      – Я подумал, что во время охоты ты вряд ли будешь обращать внимание на красоты природы, поэтому решил сводить тебя сюда. Тебе нравиться?
      – О, да! Иначе все это прошло бы мимо меня, – от этого цветущего великолепия душа наполнялась каким-то детским восторгом.
      – Я рад. Тебе не так легко угодить.
      – Мне? – я состроила гримасу праведного возмущения.
      – Именно. Обычные методы на тебя просто не действуют, – улыбнулся Андре.
      – Это какие такие обычные?
      – Ну конфеты, розы… – он демонстративно стал загибать пальцы.
      – Не люблю я сладкое, – фыркнула я. – И розы терпеть ненавижу. Никто не обещал, что будет легко.
      – А я разве что говорю? – Андре обнял меня и притянул к себе.
      – Говоришь, – я не злилась, но хотелось побурчать.
      – Хорошо, отныне я буду нем, как рыба!
      – Ну нет, этого не надо! – усмехнулась я.
      – О, госпожа разрешила мне говорить!
      Он подхватил меня и закружил, за что сразу получил по уху. Потирая оное, он спросил:
      – За что?
      – Извини, – не сказать, что я шибко смутилась. – Ты же знаешь, я оборотень, инстинкты у меня обостренные. Когда меня резко хватают, у меня первая реакция – избавиться от обидчика. Так что не обессудь.
      – Мда… я бы должен был привыкнуть, ведь не первый день знакомы… – вздохнул Андре.
      – Очень больно?
      – Ну… слуха ты меня не лишила, но, можно сказать, ранила в самое сердце.
      – Да ладно, – я критически осмотрела место ушиба, потом поцеловала его, и на этом не остановилась. Сдерживающим фактором послужило лишь то, что мы, некоторым образом, в общественном месте. А так как на дворе день, то полно социально-активных старушек.
      Андре тихо рассмеялся, поцеловав меня в макушку, и сказал:
      – Иногда ты приводишь меня в полный восторг!
      – Иногда? – усмехнулась я.
      – Всегда. Всегда, моя радость.
      Взаимопонимание было достигнуто. Оказывается, это очень приятно, бродить вот так, с любимым человеком… та-а-ак… С вами все ясно, девушка. У, как у вас все запущено… А плевать! Мне хорошо сейчас, с Андре, как никогда хорошо. Не хочется никуда бежать, торопиться… Да и он ведет себя до жути примерно. Раньше, когда мы еще не… это… даже не встречались толком, Андре постоянно отпускал замечания двоякого толка, и не только замечания… А сейчас… ну прям мальчик из церковного хора! Хотя мальчик ли…
      – О чем ты так серьезно задумалась, радость моя? – его рука скользнула мне под куртку и не успокоилась, пока не нащупала голое тело.
      – Да так… о тебе в основном…
      – Правда? Я весьма польщен! – рука и не думала останавливаться. По-моему, я зря начала заикаться о мальчике из церковного хора. В конце концов, жарко выдохнув, я вынуждена была проговорить:
      – Или ты перестанешь, или я изнасилую тебя прямо тут!
      – Даже так… – игриво протянул Андре.
      – Не буди во мне зверя! – я устроила образцово-показательное порыкивание. Получилось более чем натурально. Еще бы, учитывая особенности моей личности.
      – Верю-верю! – сразу же отозвался Андре, а глаза стали такими… такими, что мне захотелось тотчас исполнить свою угрозу. Видимо, что-то такое появилось на моем лице, так как Андре добавил, – Похоже, тебе и правда нужно на охоту.
      Только при этих словах я вспомнила о времени. И правда пора! Благо мы вчера, когда выяснилось, что я поеду на работу, договорились, что Иветта заедет за Жанной. Так что сейчас мне только завезти Андре. О чем я и сказала:
      – Что ж, разлюбезный мой. Вот завезу тебя домой и сразу на охоту.
      – Как договаривались, – кивнул он. Но в словах был налет грусти. К сожалению, даже самый чудесный вечер имеет обыкновение заканчиваться.
      Я бы, может, и плюнула на все, оставшись с Андре, но и на охоту мне тоже хотелось. Мой зверь был уже весь в предвкушении. Я и так давно его не выпускала. Не стоит этим злоупотреблять.
      До дома Андре мы ехали молча. Да на мотоцикле особо и не поговоришь. Расстались мы с трогательным поцелуем. Я все еще ощущала его вкус на губах, на всех парах мчась в стаю.

      Собирались мы за городом. От одного вожака другому по наследству передавался обширный участок земли, точнее леса, в несколько гектаров. Как ни было порой сложно, но частная собственность на него сохранялась уже века три.
      Раньше, меньше двух лет назад, когда я была оборотнем-одиночкой (сама хотела), я не ездила на такие сборища. Лишь став кайо Иветты я стала вливаться в эту "общественную" жизнь оборотней. И не скажу, что мне это не по вкусу.
      Теперь дорогу до места сбора я бы нашла и на автопилоте. С шоссе свернуть на гравийную дорогу, потом на просеку, и вот стена сплошного леса обрывается, и ты на поляне, заставленной автомобилями самых разных марок. Джип Иветты тоже уже здесь. Пристроив рядом с ним мотоцикл, я углубилась в лес.
      Его звуки, запахи окружили меня. Я слышала, как ветер тихо шелестит в кронах деревьев, с каким звуком падает застарелая шишка, как где-то в траве пищит мышь, перекрикиваются птицы. Обычные звуки леса. Но сегодня за всеми этими звуками ощущалась и сила оборотня. Я чувствовала их, их всех, и, издав короткий рык, дала им ощутить себя.
      Я невольно ускорила шаг. Вот впереди деревья сплелись в почти непроходимую чащу (уж для человека точно) – верный признак, что иду правильным путем. Через десять шагов деревья внезапно расступились, выведя меня на большую поляну, на которой и собрались все оборотни. Посреди поляны когда-то рос огромный дуб, но теперь остался лишь пень, обросший молодыми дубками. Эдакий трон лесного великана.
      Этот "трон", а также два высоко выступающих корня были отполированы телами многих и многих вожаков и приближенных к ним. Сейчас на троне восседала Иветта, одетая в черные брюки и темно-красную рубашку. На плечи накинут кожаный пиджак, а легкий ветерок пытается играть с черным водопадом ее распущенных волос.
      У ног главной волчицы, на одном из выступающих корней устроилась Глория – таково было право дари. Ее наряд был много проще: джинсы, свитер. Впрочем, как практически у всех присутствующих – на случай, если когда перекидываешься не успеешь раздеться. Всякое бывает. Поэтому я всегда вожу с собой запасной комплект одежды.
      Некоторые члены стаи уже приняли звериный облик, так что по поляне расхаживал с десяток волков. Гораздо выше и массивнее обычных, природных так сказать.
      Иветта улыбнулась мне и поманила рукой. Я улыбнулась в ответ. Но к ней не подошла. Сначала хотела найти своих кошачьих. Первым я заметила Криса, просто потому, что его трудно не заметить. Он невероятно высок (под два метра) и мускулист. Еще чуть и будет перебор. К тому же смугл, с правильными чертами лица и коротко подстриженными черными волосами. В стае он считается моим телохранителем, хотя мне до сих пор это не слишком по вкусу.
      Рядом с ним я заметила Ингу – вертигра и ишту, а в мире обычного врача. Статная, подтянутая молодая женщина лет тридцати. Мягкий треугольник лица обрамляют короткие вьющиеся волосы цвета меди.
      Также я увидела Шата – человека-льва, и остальных своих кошачьих. Всего семнадцать душ. К своему стыду, я еще не всех запомнила по именам. Но, как мне кажется, никто на меня не обижается. Вообще их уважение зачастую походит на благоговение, что меня тревожит.
      Я подошла к своим кошкам, и каждый из них сразу потянулся ко мне, желая поприветствовать. Крис и Инга первыми потерлись о мои руки, и Крис сразу же занял место телохранителя за моей спиной. Потом подошли остальные. Прикасаясь к ним, я ощущала их радость и делилась своей. И каждый был как кусочек мозаики, часть прайда Кровавого Следа. Я замыкала на себе эту цельность. Семья, лучше и не скажешь.
      Только сплотив вокруг себя свой прайд, я подошла к Иветте. Она протянула мне руку, помогая сесть подле себя на отполированный корень, хотя в том не было никакой необходимости. Наши пальцы переплелись. Я чуть подалась вперед, и мы потерлись щеками – обычное вервольфье приветствие. Я ощутила тонкий аромат духов, а под ним – зверя. Он тотчас потянулся ко мне, как к старой знакомой. Мой зверь тоже встрепенулся. Но еще не время, поэтому он нырнул обратно, в глубины сознания.
      Отстранившись и устроившись поудобнее, я спросила у Иветты:
      – А где Жанна?
      – Я здесь.
      Волчица вышла из толпы собравшихся. Одета так же просто и непритязательно. А глаза блестят, еще чуть-чуть и выглянет зверь. Но Жанна прекрасно себя контролировала, несмотря на близость полнолуния.
      – Я что, позже всех приехала? – усмехнулась я, обменявшись с Жанной рукопожатием.
      – Ну, я не скажу, что ждали только тебя, но… – протянула Иветта.
      – Все ясно. Но до полнолуния еще есть время.
      – Да, есть. Хватит, чтобы ввести Жанну в наш круг.
      – А еще нет?
      – Мы не хотели начинать без тебя, – усмехнулась главная волчица.
      – Ясно. Но далее откладывать нет смысла. Ведь так? – я тронула Иветту за руку мимолетным жестом.
      – Да, Лео, – согласилась главная волчица. – Жанна, подойди к нам.
      Кажется, мы обе почти одновременно протянули ей руки. В такие моменты я ощущала себя единым целым с Иветтой, как и должно быть кайо. Хотя последней точки в этом вопросе так и не поставлено, но нас это устраивает.
      Жанна подошла к нам, двигаясь плавно, как способны только оборотни – со звериной грацией, и встала возле "трона". Но так, чтобы не загораживать нам обзор.
      – Стая Ночных Охотников! – голос Иветты пронесся по поляне, и тотчас воцарилась звенящая тишина, в которой главная волчица продолжила, – Примем новую волчицу в нашу семью. Жанну, ишту стаи Стального Когтя. Запомните ее запах, ибо отныне наши тропы схожи. Она будет ходить с нами, охотиться с нами и драться за нас. Поприветствуйте ее!
      Те, кто уже был в зверином облике, задрали морды и издали протяжный вой, остальные к ним присоединились. Многоголосье слилось в один протяжный волчий вой. Кошачьи в этом не участвовали – нам это ни к чему. Вервольфа должна принять стая.
      Замолчав, вервольфы стали подходить к Жанне небольшими группками, дабы изучить ее, почувствовать запах. Основная масса при этом держалась на почтительном расстоянии, только ишты подходили ближе. Таков ритуал. Сейчас Жанне ничего не грозило, но, если она примет решение остаться, тогда, возможно, ей придется биться за лидерство. Хотя, возможно убедить противника в своей доминантности и без схватки. Во всяком случае Иветта очень настаивает, чтобы схватки за лидерство велись не до смерти. А, если нужно, она может быть очень убедительна.
      Представление Жанны стае состоялось. И весьма успешно. Вервольфы успокоились, насколько это возможно перед самым полнолунием.
      Луна достигла своего зенита, все чаще слышался короткий вой и звук разрываемой одежды. Еще кто-то не выдержал и перекинулся. Я-то была спокойна – никогда не зависела от фаз луны. Но я чувствовала беспокойство своих котов. Им нетерпелось отдаться на волю зверя. Предвкушение…
      Я столкнулась взглядом с Глорией. Из ее глаз на меня уже смотрел волк. Пора… Я подумала, а Иветта произнесла вслух.
      Плавным, текучим движением главная волчица поднялась с "трона" и пошла в центр поляны, мы с Глорией встали и последовали за ней. Правда следовать было недалеко, всего пару шагов. Она проговорила:
      – Волки мои, так отдадимся же в объятья луны!
      Раздался дружней торжествующий вой. Полетела поспешно срываемая одежда. Иветта повернулась ко мне и сказала, положив руку мне на плечо:
      – Ну что, вперед?
      – Да, – я осклабилась и быстрым движением потерлась о ее щеку. А руки уже поспешно расправлялись с застежками на одежде. Иветта занималась тем же.
      На миг под луной мы оказались полностью обнаженными, потом мышцы под кожей заходили ходуном, кости защелкали, меняя положение. Я видела, как лицо Иветты обращается волчьей мордой, по телу разливается черная шерсть.
      Сама я держалась, хотя ощущала, что зубы уже обратились в клыки. Я знала, что могу не поддаться этой общей волне, но смысла не было. Поэтому, глубоко вздохнув, я выпустила своего ликующего зверя на свободу. Он поднялся во мне, расправился во весь свой рост. Мое изменение более скоротечно и плавно, чем у остальных. За собой я увлекла в коллапс всех своих котов, тех, которые еще по каким-то причинам не перекинулись. Теперь на поляне не осталось ни одного человека.
      Как я уже говорила, в зверином облике я пантера. Черная как ночь, лишь вдоль хребта тянется тонкая полоска золотистого меха. Глаза у меня тоже стали кошачьими, с вертикальными зрачками и светились серебристым светом.
      Рядом со мной расхаживал крупный леопард. Я поймала себя на мысли, что впервые вижу Криса в зверином облике. Что ж… и так, и эдак он весьма внушителен. Этого не отнять.
      Инга и остальные кошачьи тоже держались поближе ко мне. Так всегда было.
      А я уже чуяла запах добычи. Иветта тоже. Мы подали знак остальным, и устремились в лес, в погоню. Конечно, не всей кодлой, а группами. Погоня… о, это сладкое слово! Какое блаженство нестись по следу, выслеживать и преследовать добычу. Чувствовать ее страх.
      И вот испуганный олень… ему уже некуда деваться. Рык, прыжок, и клыки уже вгрызаются в трепещущую плоть. Ты ощущаешь, как из вен в твою пасть истекает сама жизнь.
      Мертвая туша оленя распростерта на земле. Алая кровь заливает траву из разодранного горла. На некоторое время ночь заполняют лишь чавкающие звуки и звуки разрываемой плоти и разгрызаемых костей. Настало время пиршества. Настоящего, животного. Причем насыщение происходило строго по старшинству, по иерархии.
      Охотились мы вшестером: я, Иветта, Инга, Крис и Жанна. И оленя прикончили тоже вшестером. Остальные волки и коты разбрелись по лесу. Уверена, немало оленей в эту ночь рассталось с жизнью. Но совесть меня не мучила. Видно, ее задавил переполненный желудок.
      Пиршество длилось до глубокой ночи, потом все стали стягиваться обратно на поляну. Сытые, усталые, устраиваясь кучей, как щенки. Я лежала, приткнувшись к мохнатому боку Иветты, здесь же была и Глория, выделяющаяся среди нас белым пятном. Инга свернулась у моих лап, тут же рядом и Крис. Чуть ближе к Иветте – Жанна. Остальные коты ближе ко мне и в некоторой стороне от волков. Обычно мы так и устраивались.
      Глория чуть завертелась, пытаясь притиснуться к Иветте еще теснее. Я подвинулась, не удержавшись от замечания:
      – Да потише ты, егоза, – и чуть куснула ее за ухо.
      Верволчица мотнула головой и лизнула меня влажным розовым языком. Ну что ж… настроение у меня было благодушно-игривое, я лизнула в ответ. Так, как умеют только кошки. И потянулась. Инга чуть подвинулась, чтобы дать мне место. В облике тигрицы она просто прекрасна.
      Глория плотно окопалась между мной и Иветтой. Честно говоря, она казалась мне чем-то взволнованной или встревоженной.
      Странно. Обычно нигде не чувствуешь себя более защищенной, чем в стае. Я переглянулась с Иветтой, которая ласково покусывала свою дари за ухо. Взгляд главной волчицы весьма красноречиво говорил: "Не здесь и не сейчас". Что ж, пусть так. Я положила голову на лапы и, кажется, задремала.
      Мне было тепло и хорошо. Ощущалась поразительная цельность, правильность происходящего. Я среди своих, и мне не нужно притворяться. Здесь я могу быть сама собой, не сдерживаться и не прикрываться щитами. Иногда я забываю, какое это удовольствие.
      Но даже очень хорошее имеет обыкновение кончаться. Над лесом забрезжил рассвет. Пора и честь знать. Лишние подозрения ни к чему. Я в очередной раз похвалила себя за свою предусмотрительность. Так что по возвращении в человеческий облик я смогла практически полностью привести себя в порядок. Хотя я все еще чувствовала явственный запах зверя. Ну… это без душа уже никак не исправить.
      Когда рассвет окончательно наступил – ничто на поляне не указывало на наше здесь пребывание. Конспирация. Как говориться, не первый раз замужем.
      До дома я добралась с единственной мыслью – спаааать! В койку я рухнула на автомате, так и не дойдя до душа. Зря… придется и постельное белье стирать. А, фиг!

      Проснулась я, как ужаленная, с мыслью: на работу! На работу! Опять, блин, опаздываю! Хотя, как выяснилось, я еще не совсем опаздываю. И время отмокнуть в душе у меня еще есть. Это не может не радовать.
      Полчаса – и я уже на взлете, а еще через полчаса – в клубе. Быстро-быстро мимо Ника, так что тот даже ничего сказать не успел, и в кабинет. Все, теперь можно расслабиться. Выпить чаю на рабочем месте, так как из дому я вылетела не завтракамши, ибо не лезло.
      Именно когда я томно потягивала чай, в кабинет и вошла Дени.
      – Привет.
      – Сама привет, – усмехнулась она. – Ты где вчера была? Дозвониться было просто невозможно.
      – Ну… это… на охоте. Я же вроде говорила, – Дени одна из очень немногих людей, которые знают обо мне все, в том числе, что я оборотень. – А что, что-то случилось?
      Дени как раз что-то искала в папке, но, заслышав мои слова, закрыла ее, и ею же меня по голове стукнула. Не сильно. Проговорив:
      – Друзья звонят не только тогда, когда что-нибудь случается! На то и друзья!
      – Сорри, но такая вот у меня первая реакция.
      – Тьфу на вас! – усмехнулась подруга.
      – Ничего не могу с собой поделать!
      – Тьфу на вас еще раз! Супергерой ты наш, любитель на доверии!
      – А что делать? Иногда приходится, – пожала я плечами.
      – Знаю-знаю. Ты чай пей, а то остынет. Ты не завтракала что ли?
      – Не влезло, – честно призналась я. – А как там наша новенькая?
      – Марго? Ничего, вникает потихоньку. Дейв ее пока сильно не нагружает, но, кажется, она подает надежды.
      – Это не может не радовать, – я подумала спросить – не спросить, и все-таки спросила, – А никаких странностей за ней не замечала?
      – Да нет вроде… А что? Хотя… Мне кажется, до недавнего времени она не имела представления, что есть именно ночной клуб. Она очень смутилась, когда танцовщицы выступали. Хотя чего там смущаться?
      Дени знала, о чем говорила, так как сама в прошлом была здесь танцовщицей, равно как я – певицей.
      – Девочка-припевочка что ли? – скосилась я.
      – Хм. Не думаю. По-моему, просто сильно верующая.
      – Интересно… – честно говоря, к истово верующим у меня всегда настороженное отношение. Но, если это не мешает работе – почему нет. В конце концов, это личное дело каждого.
      – Мне тоже интересно, что в итоге пересилит, – усмехнулась Дени.
      – Ну, она девушка молодая. Не должно быть все настолько запущено. Как ты думаешь?
      – Еще сложно судить. Посмотрим.
      Именно в этот момент раздался робкий стук в дверь.
      – Войдите, – ответили мы с Дени едва ли не хором.
      Вошла Марго с кипой бумаг. Снова в деловом костюме, вся такая подтянутая.
      – Можно?
      – Конечно, Марго. Проходи.
      – Я тут принесла отчеты…
      – Садись, я посмотрю, – я кивнула ей на диван.
      – Я гляну, как дела в зале, – ответила Дени, удаляясь.
      Я кивнула, погружаясь в отчеты, в эти цифры и сводки. Что ж… отчет построен весьма грамотно. Ошибок в цифрах и расчетах я тоже не видела. Или большую часть сделал Дейв, что не в его правилах, или Марго и правда талан.
      – Хм… очень хорошо. Все правильно. Ты молодец.
      – Спасибо.
      – Это твой подход к систематизации или подсказал кто?
      – Мой, – девушка потупилась.
      – Очень рационально, – похвалила я, и снова ощутила легкое колебание ее ауры. Как у волнующегося оборотня и в то же время не совсем. Странно… Надо поинтересоваться у Иветты, что это может значить. Вдруг она подскажет. В конце концов, опыта в стае у нее гораздо больше, чем у меня.
      – Спасибо, – Марго вновь потупилась. Я заметила, что деловая хватка соседствует в ней чуть ли не с робостью. Но, если учесть, что она истово верующая… может в этом причина…
      – Как тебе наш клуб, Марго?
      – О, здесь очень мило. Мне нравится.
      – Я рада. Дени с Дейвом еще не привлекали тебя к работе в зале?
      – Нет.
      – Что ж… думаю, сегодня можно будет попробовать.
      – Хорошо.
      Я уже собралась отослать девушку, когда в кабинет заглянул Ник, вернее его хитрая рожа, так как все остальное осталось в коридоре. Он проговорил голосом заговорщика:
      – Леди-босс, там к тебе какая-то женщина просится. Говорит, что Жанной зовут, и помочь ей можешь только ты!
      – Так чего ж ты ее сразу ко мне не проводил?
      – Ну дык это… безопасность блюдем!
      – Ну-ну, – я еле сдержалась, чтобы не ляпнуть: "блюдуны, блин". – Проводи ее ко мне.
      – Есть, леди-босс! – дверь за ним закрылась, но я все-таки услышала оброненную фразу: "Женщины табунами ходют, и все не ко мне!".
      Я лишь усмехнулась, и сказала Марго:
      – Можешь идти. Я найду тебя через некоторое время.
      – Да, Лео.
      Не успела за ней дверь закрыться, как Ник привел Жанну, и тут же чопорно откланялся. Даже не бросив последнюю подколку. Странно… Верволчица что ли его так очаровала?
      – Привет! А у тебя симпатичный клуб.
      – Это ты еще всего не видела! Как, легко нас нашла?
      – Да без особых проблем, – Жанна села на предложенный диван.
      – Я так и не спросила вчера, как тебе охота?
      – Замечательно, – она многозначительно облизнулась. – Хотя я впервые охотилась с такой большой стаей.
      – Ну, на самом деле, большие охоты случаются не так часто, в полнолуние. Раз в месяц большинству из нас необходимо менять облик.
      – Большинству?
      – Я не завишу от фаз луны и Инга с Крисом теперь практически тоже.
      – Хочешь сказать, твоя сила влияет на прайд?
      – В некоторой степени. Я же их патра.
      – Ну… на самом деле очень мало у кого из вожаков существует настолько сильная связь с подчиненной группой.
      – Во всяком случае у Иветты тоже так.
      – Вопрос, было ли так до того, как ты стала ее кайо.
      Я задумалась, пытаясь припомнить, и ответила:
      – Честно говоря, не знаю. Мы не так много общались в то время. Но вожаком она стала без чьей-либо помощи. В этом я уверена.
      – Никто не умаляет способности Иветты. Она очень сильна и доминантна. Такое редко встретишь. Разве что ты сама.
      – Ну, я особый случай, не подпадающий под общую статистику, – усмехнулась я.
      – Значит, это правда, что таких, как ты, больше нет?
      – Сейчас да. Нас было трое таких, теперь вот я одна.
      – Удивительно!
      – Да ничего такого уж удивительного, – я пожала плечами. Сама я давно уже принимала это, как данность. Так проще. Иначе можно и крышей поехать. Здоровый пофигизм нас спасет!
      По-своему истолковав мою задумчивость, Жанна положила руку мне на плечо и сказала:
      – Ты прекрасная кайо, Лео! Лучшей и пожелать нельзя. За Иветтой и тобой стая как за каменной стеной. Причем ваша стая очень большая, но вы ее без труда сдерживаете.
      – Не скажу, что совсем без труда. Эксцессы бывают и у нас, но когда дело касается ее положения, Иветта не склонна либеральничать.
      – Очень здраво.
      – Но что мы все о делах, да о делах. Идем, я покажу тебе клуб в конце концов.
      – Идем.
      – Ты не голодна?
      – После вчерашнего? Издеваешься?
      – Нет, ну мало ли…
      Мы вышли в зал. Тот, где обычно шли шоу-программы. Там как раз все только начиналось. Я усадила Жанну за наш персональный столик. Он всегда остается свободным для таких вот случаев, или когда мы с Дени наблюдаем за происходящим. Нужно же держать руку на пульсе.
      Сев за стол, я жестом подозвала Эмму – она одна из трех оборотней, работающих у меня в клубе. Милая девушка с очень светлыми короткими волосами, но одним взглядом способна осадить любого хама. Неоценимое качество для официантки.
      – Эмма, это Жанна.
      – Да, мы виделись, – кивнула девушка.
      – Тем лучше. Сегодня она мой гость. Обслужишь ее?
      – Да, Лео, конечно.
      – Вот и замечательно. Жанна, я вынуждена оставить тебя на некоторое время. Дела.
      – Конечно, я понимаю. Уверена, я не заскучаю.
      – Я еще подойду.
      С этими словами я отправилась на поиски Марго. Я же обещала ей показать новый фронт работ. Нашла я ее почти сразу и мы приступили к делу.
      Я старалась как можно доступнее объяснить некоторую специфику нашей работы. Причем работы как с посетителями, так и с выступающими в нашем клубе. Так сказать умение работать с людьми. Чтобы клиент думал, что всегда прав, но и мы в накладе не оставались. Есть множество моментов, которым можно научить только на практике. Например, с одного взгляда определять важность того или иного посетителя, уметь улаживать конфликты самого разного рода, так как в таких случаях зовут именно менеджера, а еще лучше предупреждать их. Тут главное не позволять выходу собственных эмоций, уметь держать "лицо".
      Меня радовало, как Марго все схватывает. Или природный талант, или присутствует обостренная чувствительность оборотня. Последняя не раз выручал меня саму. Полезная штука.
      Рабочие моменты мы перемежали беседой за жизнь. Марго даже спросила меня:
      – Лео, а вы… ты давно занимаешься этим бизнесом?
      – Клубом мы с Дени владеем вот уже года два. Но до этого мы обе работали здесь… года четыре почти. Так что было время изучить всю систему изнутри.
      – Наверное, сложно было…
      – По-разному бывало, – я пожала плечами. – Но собственное дело – это собственное дело. Ради него можно и ночей не поспать. Это как ребенок.
      – Кажется, я понимаю, – кивнула Марго. – Мой отец тоже очень ревностно относиться к своему делу.
      – А чем он занимается?
      – Э… у него общественная организация, – сказано так быстро, что мало похоже на правду. Но вместо лжи я почуяла страх. Словно Марго сболтнула лишнего. Странно… И снова над ней поднялась аура оборотня. Но я спросила совсем другое:
      – Из-за этого вы так часто переезжали?
      – Ну да…
      – И ты всегда с ним?
      – Да. Это же мой долг.
      У меня было свое представление о долге, но озвучивать его я не стала. Вместо этого предложила:
      – Пойдем-ка выпьем чаю. Сделаем небольшой перерыв.
      – Хорошо.
      Оказалось, Марго тоже не любит кофе. Наш человек! За чашкой чая мы снова разговорились. Марго с искреннем интересом слушала меня. Казалось, ей хочется узнать обо мне все-все. Порой я читала на ее лице едва ли не восторг. Мне аж немного не по себе становилось. Похоже, она искренне желала подружиться. Что ж… я всегда открыта новым отношениям, если человек хороший.
      Потом я вернулась к Жанне. Мы еще посидели. Домой возвращались вместе. По-моему, она начала привыкать к езде на мотоцикле. А от клуба и представления она пришла в восторг. Мы еще посидели у нее, прежде чем я вернулась к себе. Усталая, но довольная.

      Следующая неделя выдалась очень спокойной. Я работала, водила Жанну по всяким достопримечательным местам. Что до Марго, то она все больше погружалась в курс дела, и мы все больше сближались. Разница в возрасте оказалась слишком маленькой, чтобы это помешало нам стать если не друзьями, то приятельницами.
      И все-таки меня настораживала странная аура оборотня при Марго, которая то появлялась, то исчезала без следа. Поэтому я решилась-таки познакомить ее с Иветтой. Конечно, не объясняя причины. Просто как с еще одной моей подругой. Хотя, с самой Иветтой я поделилась своими сомнениями.
      Уже на следующий день главная волчица города заглянула ко мне в клуб. Элегантная и сияющая, как всегда. Сегодня Глории с ней не было. Девушка готовилась к экзаменам в институте.
      Мы с Марго как раз подчищали месячный отчет.
      – Здравствуйте, девушки, – возвестила о своем приходе Иветта.
      – Привет, Иветта! – отозвалась я, отодвигая бумаги в сторону. – Познакомься, это Марго, а это моя давняя подруга – Иветта.
      – Очень приятно, – главная волчица протянула девушке руку для рукопожатия. Девушка ее приняла.
      – Вот и познакомились.
      Мы поболтали о погоде и природе, потом Марго деликатно удалилась, оставив нас вдвоем. Твердо убедившись, что она уже далеко, я спросила:
      – Ну, как тебе?
      – Повезло тебе, Лео.
      – В смысле? – не поняла я, но сразу навострилась, раздумывая, что могла увидеть она, и что я пропустила.
      – Судя по всему, твоя Марго – оборотень-полукровка.
      – Как это?
      – Ну, один из ее родителей был оборотнем, а другой человеком. Скорее всего оборотнем была мать.
      – Это-то я поняла, но как такое возможно? Я полагала, что оборотни не могут иметь детей от людей, как и наоборот. Для этого мы слишком несовместимы.
      – Все так. В девяноста процентов случаев так и бывает, – согласилась Иветта. – Но если человек не совсем человек, а обладает какими-нибудь… особенностями, маг там или спирит, то могут случится накладки, и рождается полукровка.
      – Но что это значит? Она не оборотень… ее зверь…
      – Ее зверь, полноценный зверь, возможно, никогда и не проснется в Марго, но некоторые свойства присутствуют. Они были и они останутся.
      –В таком случае, она возможно, и не знает, кем является. Марго говорила, что ее мать умерла очень давно. Едва ли не при ее рождении.
      – Вполне возможно. Хотя странно, что мать умерла при родах. Обычно, если оборотень донашивает плод до родов, дальше ей уже ничего не грозит.
      – Я не уточняла у Марго, при каких обстоятельствах умерла ее мать.
      – Оно и понятно. Чтобы говорить о подобном, нужно проникнуться большим доверием. А вы еще слишком мало знаете друг друга.
      – И все-таки, как же быть с ее зверем? – напомнила я. – Есть ли вероятность, что он вообще никогда не проснется? Ведь Марго уже двадцать два, и до сих пор он выказывал лишь поверхностные признаки.
      – Да, такая вероятность есть. Но и не меньше шансов, что зверь все-таки проснется.
      – После стольких лет?
      – Года ничего не значат. Скорее может сказаться стечение обстоятельств. Тебе, вон, тоже двадцать было, когда ты перекинулась впервые. И заражения никакого не было.
      – Ну, я особый случай. Я не была рождена оборотнем. Эта сила запрятана куда глубже генетической линии.
      – И все-таки общее есть. Сила могла проснуться в тебе и в пятнадцать, и в восемнадцать и в тридцать, но проснулась именно в двадцать. Почему?
      – А черт его знает, – честно ответила я, пожимая плечами. – Тогда у меня был не тот период в жизни, чтобы задаваться подобными вопросами, а сейчас как-то по фигу, если честно. Что есть – то есть, ничего изменить я не могу, и не хочу.
      – Вот и у таких полукровок пробуждение зверя – это скорее стечение обстоятельств. Ну и от самого зверя тоже зависит.
      – В смысле?
      – Разные виды зверей по-разному активны. Вервольфы гораздо активнее, заразнее, если хочешь, чем твои кошачьи.
      – А можно как-то определить, какой зверь достался Марго?
      – По ней самой? Нет, пока зверь не проснется. Можно, конечно, узнать, какой вид оборотня был у ее матери.
      – Думаю, пока это невозможно.
      – Ну, нет, так нет, – пожала плечами Иветта, разметав черное покрывало волос.
      – Вот вопрос теперь, стоит ли рассказывать Марго, что ее может ждать?
      – Хороший вопрос, – согласилась главная волчица. – Да, зверь в ней, может, и не проснется. Но если проснется – для девушки это может стать сильным шоком. Она может испугаться, натворить глупостей. Правда, если сказать все сейчас – она может не поверить, и натворить не меньше глупостей.
      – Дело ясное – что дело темное, – вздохнула я, потянувшись. Потом погрузила пальцы в волосы на затылке – один из моих любимых жестов, и сказала, – Думаю, стоит пока просто почаще быть с ней рядом, растолковывая некоторые мелочи. Если что увидит – объясню. Но форсировать события ни к чему.
      – Очень разумно, – согласилась Иветта. – Я не решила бы лучше.
      – Так учителя хорошие были, – хмыкнула я. – Правда я одного понять не могу.
      – Чего же?
      – Почему я чувствую свою ответственность за нее, за чужого практически человека?
      – Просто она не совсем чужая. Потенциально одна из нас, и ты понимаешь, как ей будет нелегко осознать это, – Иветта подошла ко мне и положила руки на плечи в успокаивающем жесте. – К тому же ты лидер, и хороший лидер. А лидер должен заботиться о своем народе.
      – По-моему, я слишком мало знаю для этого, – усмехнулась я. Мои пальцы невольно переплелись с пальцами Иветты.
      – Все ты знаешь, – улыбнулась волчица. – Во всяком случае, поступаешь так, как нужно. А это главное.
      – Стараюсь, – улыбнулась я в ответ.
      – А если нужно будет чем помочь – ты только скажи. Ты же знаешь.
      – Знаю и ценю.
      Нашу минуту откровения прервала трель мобильного телефона. Как ни странно, не моего, а Иветты.
      – Извини, – она отстранилась, нажимая кнопку приема.
      Разговор по телефону шел явно не в дружеском русле. Лицо главной волчицы становилось все серьезнее и серьезнее. Во мне проснулись дурные предчувствия.
      Когда Иветта выключила телефон, я уже знала, что что-то произошло. И все-таки спросила:
      – Что-то случилось?
      – Да, Лео. Двое из нашей стаи пропали.
      – Кто?
      – Вряд ли ты их помнишь. На последней охоте их не было. Лина и Петр. Не так давно они начали жить вместе.
      – И оба пропали?
      – Оба.
      – Может, они просто укатили куда-нибудь поразвлечься?
      – Очень хочется на это надеяться. Но они не так давно среди оборотней, и должны были в случае отъезда предупредить своих кураторов.
      – И что будем делать?
      – Пока рано объявлять всеобщий розыск. Но я предупрежу Филиппа и Реми, пусть они поищут, узнают, где и когда этих двоих в последний раз видели. У них есть опыт подобного рода.
      – Почему-то я так и подумала, – ответила я, вспомнив ишт-телохранителей Иветты. – Чем я могу помочь?
      – Спасибо, но пока ничем. Надеюсь, все выясниться довольно быстро.
      – Хочешь, я заеду к тебе завтра после работы?
      – Да, это было бы хорошо, – Иветта сделала попытку улыбнуться, но глаза так и остались серьезными. – Я всегда рада тебе, Лео.
      – Я тоже. Значит, я заеду.
      – Конечно. А сейчас извини, мне нужно идти.
      – Да-да, я понимаю. Надеюсь, все быстро проясниться.
      Я искренне на это надеялась. В последний раз, когда вот так начали пропадать оборотни, все кончилось очень плохо. Но пока еще никто не умер. Я очень хотела, чтобы так и осталось.
      Мы – не люди, и в этом главная проблема. Даже если наши вот так пропадают, мы заявляем о пропаже, но не можем сказать, что они оборотни, а порой это единственное, что объединяет пропавших.
      А если уж кто-то умирает, то мы стараемся, чтобы захоронение свершилось без всяких обследований патологоанатомами. Ибо если о нас узнают – это может привести к охоте и истреблению. Люди с большим подозрением относятся ко всем непохожим. Нет, отдельные люди могут знать о нас, быть нашими друзьями. Но в общей массе…
      Нет, мы еще не готовы заявлять о себе, о своем существовании. А если это случится, то сразу и по всему миру. Мы выйдем все: и оборотни, и вампиры – как две самые большие группы нежити.
      Вот так и живем. Вся наша жизнь – подполье. Но не сказать, что все так плохо.

      Как и обещала, на следующий день, вернее поздний вечер. Я заехала к Иветте. Дверь мне открыла Глория – так оно обычно и бывало. Но сегодня я чувствовала исходящий от нее тонкий аромат тревоги.
      – Привет, Лео, – негромко сказала Глория.
      – Привет, – я потрепала ее по волосам. – Как у тебя дела?
      – Ничего.
      – А что ты такая… взволнованная?
      – Я?…
      Он необходимости отвечать ее избавило появление Иветты. Главная волчица была в своей любимой домашней одежде – шелковом восточном костюме. Мы поздоровались, обнялись, только потом Иветта спросила:
      – Как там у тебя дела?
      – Да ничего. За день-то ничего не изменилось. Ты-то как?
      – Тоже ничего нового, – вздохнула Иветта. – Ищем. Но ты, наверное, проголодалась после работы. Идем, у нас как раз ужин уже готов.
      Мы сидели на кухне, как многие вечера до этого. Я ведь частенько заезжала к главной волчице. В таких вечерах было какое-то особое умиротворение. Семья… И пусть даже нет кровного родства. В конце концов, оно не заменит духовную близость. Мы с Иветтой уже давным-давно забыли и утрясли разделившие нас в свое время разногласия.
      Но сегодня витала какая-то неуловимая тревога. Я ее ощущала, но не могла понять причины. Исчезновение членов стаи, конечно, серьезное происшествие, но интуиция подсказывала мне, что здесь что-то другое. Вопрос что.
      Мы уже отужинали, и дело плавно двигалось к чаю, когда Глория сказала:
      – Иветта, мне что-то не очень хорошо. Я пойду прилягу.
      – Конечно, солнышко. Иди.
      Девушка удалилась, а главная волчица стала разливать чай, словно все в порядке, но я все-таки спросила:
      – С Глорией что-то случилось? Что-то это непохоже на недомогание.
      – Она просто переволновалась, – тон ничего не выражающий, но я видела, как Иветта сжала ручку чайника так, что тот жалобно всхлипнул. Поэтому я сказала:
      – Давай-ка рассказывай, что у вас тут еще произошло.
      – Еще?
      – Скажешь нет?
      – Не скажу, – она наконец-то оставила чайник и села за стол, обхватив чашку. Но не похоже, чтобы ей было просто холодно. Потом, резко передернув плечами, Иветта проговорила, – Отец Глории объявился.
      – В смысле? Ты же говорила…
      – Что он выгнал Глорию из дому, когда той и пятнадцати не исполнилось? Все так. И с тех пор он ни разу не интересовался, что с его дочерью, как она! – глаза верволчицы злобно блеснули. – И теперь он объявляется! Спустя столько лет простой телефонный звонок.
      – Что ему нужно? – в бескорыстность таких людей я не верила.
      – А хрен его знает! – Иветта едва ли не впервые на моей памяти выругалась.
      – Но у всего есть свое объяснение…
      – Тут слишком запутанная ситуация, – вздохнула Иветта. – Я тебе уже частично рассказывала о ней. Но, видимо, пришло время рассказать все, так как я не знаю, как дальше сложится.

      Глория родом из довольно захолустного городка. По мне – так вообще дыра, но пусть будет город сельского типа. Население тысяч двести, максимум. От столицы туда пилить часов пять. Городок из тех, где всем все про всех известно, вся жизнь на виду. А жители внешне благопристойны до ханжества.
      В такие городки хорошо приехать отдохнуть от столичной суеты на недельку раз в год, но не более того.
      Мать Глории умерла, когда та была еще совсем крошкой. Так что девочка жила с отцом. Тот так и не женился более, во всяком случае, пока она жила с ним. На удивление, он был человеком не пьющим, но очень сильно следил за благочестием своей дочери, являясь религиозным, да к тому же еще и властным человеком.
      Пока Глория была маленькой, ничего страшного это не предвещало. Но дети имеют обыкновение расти. Девочка начала превращаться в девушку. А у подростков другие проблемы и потребности.
      Появились интересы к мальчикам, желание погулять. Да, четырнадцать лет – это еще не совершеннолетие, но все-таки и не детство в полном смысле этого слова. Но отец Глории просто отказывался это понимать, считая дочь еще совсем маленькой и неразумной.
      Но это вовсе не значит, что Глория никуда не ходила. Ходила. Правда, ценой немыслимых ухищрений. Это-то в итоге и сослужило дурную службу.
      В тот роковой день Глория как раз тайком выбралась с подружками на дискотеку. Там-то ее и потрепал оборотень. Причем получилось все ужасно нелепо!

* * *

      – Гло, ну куда ты? Веселье только начинается! Парни как раз за пивом ушли, сейчас придут.
      – Не, я не могу. Если через полчаса не буду дома, то отец меня прибьет! И так может обо всем узнать!
      – А, ну ладно, – подружки вновь скрылись в здании клуба.
      А Глория побрела домой. Фонари в количестве четырех штук горели только на главной улице. И так, еще кое-где возле жилых домов. У них был дом с небольшим хозяйством почти на самой окраине. Так что идти где-то минут двадцать, ну или пятнадцать, если почти бегом. Но Глория не бежала, а уверенно шла. Хоть и впотьмах. Да она и в темноте дорогу бы отыскала. Чай родные все места.
      Одна из одиноко мерцающих вдали лампочек выбрала именно этот момент, чтобы уйти на покой, т.е. перегореть. Сразу вокруг стало темнее. От неожиданности Глория споткнулась и растянулась на земле. Ночной сумрак прорезала ругань, вряд ли достойная молодой девушки, но весьма красочно описывающая случившееся, а также виновных в этом.
      Все еще ругаясь, Глория стала подниматься, когда услышала совсем рядом чье-то ворчание и тихий рык. Похоже на собаку. Очень большую собаку. Девушка на миг сжалась, потом сообразила, что собаки, которые у них по улицам бегают, незлобивые, поэтому прикрикнула:
      – Пшла отсюда! – и махнула рукой.
      Рука смазанным ударом задела мокрый нос. Чуть попривыкнув к темноте, Глория поняла, что перед ней нечто гораздо больше обычной собаки. В тот же миг раздалось зловещее рычанье, и это укусило ее. Девушка взвизгнула, увидела, как мелькнул пыльный серый бок, вскочила сама и припустила к дому.
      Только взбежав на крыльцо, она позволила себе отдышаться и оглядеться. За ней никто не гнался, но сам внешний вид говорил о многом. Падение не прошло даром, а на руке кровь. Зубы все-таки прокусили кожу, благо не дернули, иначе крови было бы куда как больше.
      Глория честно пыталась привести себя в порядок, но шум и возня на крыльце привлекли внимание отца. Он вышел из дому, немного щурясь из-за сумерек. Волосы русые, коротко остриженные, чуть обвислые усы, крепкое телосложение, выдававшее человека, привыкшего к тяжелой работе.
      – Гло, ты что ли?
      – Я, отец, – ответил робкий голос. Отпираться было бессмысленно.
      – Ты где шлялась? Ночь-полночь на дворе!
      – Но я же у подруги была.
      – Да? – голос отца преисполнился скептицизма, и тут он, наконец, разглядел дочь. – Господи, что у тебя за вид! Будто по дороге кубарем катилась!
      – На меня собака напала.
      – Какая собака?
      – Приблудная какая-то.
      – Покусала?
      – Чуточку, – в качестве доказательства Глория протянула руку.
      Отец критически ее осмотрел и заключил:
      – Да нет тут ничего. Откуда кровь – не пойму. Иди в дом. Вымойся и спать. На кухне ужин – если захочешь.
      – Да, отец.
      Девушка быстро прошмыгнула к себе, с радостью думая, что пронесло. К своему удивлению, отмываясь, она тоже не обнаружила никаких следов от укуса. Кровь, уже запекшаяся, была, а самой раны – нет. Ну и хорошо.
      А через день Глория свалилась с высокой температурой. Она вся горела, едва ли не бредила. Но температура больше ничем не сопровождалась. Врач поставил диагноз: грипп и сильно ослабленный иммунитет, – под него вечно списывалось все и вся. Выписал аспирин, еще какое-то жаропонижающее, и на этом успокоился.
      Лекарства почти не действовали, температура держалась стойко. Но отец Глории не устраивал особого трагизма, хотя в церковь свечку поставить сходил. Да и работать нужно было.
      Глория валялась в постели, но, как ни странно, больной себя не чувствовала. Скорее наоборот, с каждым днем ощущала прилив бодрости.
      Дня через три она почувствовала себя полностью здоровой и пошла в школу, хотя температура оставалась повышенной. Правда через несколько дней с ней начали твориться странные вещи. Она стала очень хорошо слышать (прям как пограничная собака) и видеть, а обоняние просто демонстрировало чудеса.
      Но радость от этого длилась недолго. Через полторы недели настало полнолуние. Весь день перед этим Глория чувствовала себя ужасно разбитой. К тому же ее будто тянуло куда-то, только она никак не могла понять куда.
      Она даже решила лечь спать пораньше, но это не помогло. Как на зло, сон не шел к ней. А томленье усиливалось. Вдруг Глория поймала себя на том, что стоит у окна и пялится на луну. Хотя, как встала с постели не помнит. Она как завороженная смотрела на ночное светило.
      Внезапно резкая судорога скрутила все тело, стало трудно дышать. Глория упала, нет, скорее рухнула на колени. Резкий приступ удушья, так что крик умер на губах, так и не родившись. Все ее тело выкручивало. Вся в поту, девушка дернула ворот ночной рубашки. Ткань не выдержала, разорвалась. Но облегчения не было. Глории казалось, что что-то рвется из нее наружу, просто прогрызая себе путь.
      Не в силах более выдерживать такое, Глория сдалась, просто отдалась на волю раздирающих ее чувств. В комнате царил сумрак, едва рассеиваемый светом полной луны, заглядывающей в окно, так что девушка не могла видеть, что с ней такое. Да и не смогла бы настолько сосредоточиться, чтобы узнать.
      А ее конечности искривлялись под немыслимым для человека углом, лицо удлинилось, прыснула шерсть. Еще немного, и в комнате стояла волчица. Белая, как снег.
      Недолго думая, волчица выпрыгнула в окно, благо комната находилась на первом этаже. Какая-то часть все еще оставалась Глорией, ее разум все фиксировал, все понимал, но телом правили инстинкты. Звериные инстинкты. Повинуясь им, она пробралась в курятник и просто растерзала двух несушек. Потом она сделала круг по городу и вернулась домой так же, как и покинула его. Обратное превращение в человека далось легче, но было не намеренным, а самопроизвольным. После этого Глория рухнула в кровать и заснула так крепко, как никогда раньше.
      Проснувшись, Глория решила было, что ей все приснилось, но одного взгляда в зеркало в ванной оказалось достаточно, чтобы понять, что это не так. Волосы растрепаны, и кое-где застряли перья и пух, во рту привкус крови, а ночная рубашка исчезла в неизвестном направлении.
      Девушка смотрела на себя в зеркало, и ужас охватывал ее сильнее и сильнее, пробираясь к самому сердцу и сжимая его ледяной пятой. Глория почувствовала, что сейчас упадет в обморок. В глазах потемнело, в ушах шум. Но все-таки она осталась стоять на ногах.
      – Монстр! Я теперь монстр! – прошептала девушка. Услужливое воображение сразу подсунуло ей картины из фильмов "Волк", "Американский оборотень в Париже" и других в том же духе, а также популярную детскую сказочку "Красная Шапочка". И все это было более чем неутешительно.
      Кое-как оправившись, Глория вышла к завтраку. За столом сидел мрачный отец. Кивнув дочери, он сказал:
      – И правда что ли, кака дурна псина у нас завелась. В наш курятник забралась, да двух курей разодрала, – Глория почувствовала, как к горлу подступает тошнота. – А сосед говорит, что не собака это, а волк. Да откель в наших краях волку-то взяться? Чай не в лесу живем. Но если эта паскуда еще заберется – прибью! Да что ты так побледнела, Гло?
      – Ничего, – тихо ответила девушка.
      – Эх, молодежь малохольная! Ешь давай и марш в школу! И чтоб из нее сразу домой, поняла?
      Но в школе ей абсолютно ничего не лезло в голову. Да и чувствовала она себя неважно. Тошнота не отпускала, а на еду смотреть вообще никакой возможности не было. Поэтому Глория сбежала со второго урока.
      Она ушла в посадки. Когда-то кому-то из власти пришло в голову разбить фруктовый сад на окраине города. Разбили. Деревья прижились. Но почему-то никто урожая так до сих пор и не видел. К чему бы это?
      Но гулять там было хорошо. А Глории это сейчас было очень нужно, чтобы хоть немного прийти в себя. По дороге она спугнула какую-то парочку, милующуюся в кустах – благо теплынь, но даже не заметила этого. Глория чувствовала себя очень растерянной, и не представляла, что ей делать. И ей было страшно, страшно, что она станет кровожадным монстром.
      Глории хотелось бы думать, что то, что с ней произошло – лишь единичный случай, и такого не повториться. Но голос разума неумолимо говорил, что повториться, и наверняка не раз и не два. И от этого становилось жутко.
      Погрузившись в свои мысли, Глория слишком поздно спохватилась, что пора домой. Ведь уже вечер на дворе. Она со всех ног кинулась домой. Но уже с порога заподозрила неладное.
      Отец встретил ее мрачнее тучи. Хмуро глянув на часы, он спросил:
      – Ты где была?
      – Я…
      – Я же сказал, после школы сразу домой!
      – Но я… так и сделала…
      – Не ври мне! Ты вообще в школе хоть была? – похоже, отец завелся не на шутку. Глория инстинктивно вжала голову в плечи, а он, не дожидаясь ответа, продолжил, – Мне кажется, мы с тобой уже все обговорили насчет прогулов, и ты поняла…
      – Я…
      – Отвечай, где ты шлялась, шалава малолетняя! – раздался хлесткий удар по лицу. – Хочешь стать развратницей? Блудницей? Иди сюда! Ты знаешь, что я вынужден сделать.
      Да, Глория знала, и слишком хорошо, поэтому сжалась еще сильнее. Но в такие моменты ее отца ничто не могло разжалобить. Он ее выпорол, совсем как в детстве. Выпорол, как всегда цитируя библию: "Кто жалеет розгу – портит ребенка". Потом Глория была отправлена к себе с лишением каких бы то ни было развлечений на две недели.
      В своей комнате Глория уткнулась лицом в подушку и разревелась. От боли, от бессильной злобы, от скопившейся горечи. Ревела, зажав рот подушкой, чтобы отец ничего не услышал. Знала, что это ни к чему хорошему не приведет. Ее никто никогда не утешал.
      Выплакивая свою боль, Глория вновь почувствовала, что меняется, и похолодела от ужаса. Но изменение было уже не остановить, и снова в ночь выпрыгнула белая волчица, направляясь уже проторенной дорогой к курятнику.
      На утро снова остались следы разгрома и растерзанные останки двух куриц, из-за чего отец был мрачнее тучи. Пообещал начать дежурить и ушел чистить ружье.
      Как ни странно, но наутро на теле Глории не осталось никаких следов от экзекуции. Ничего не болело. Но особого восторга по этому поводу девушка не испытала.
      Пара недель под домашним арестом, как ни странно, прошли спокойно. Глория больше не перекидывалась. Но она боялась, боялась себя выдать, боялась, что отец узнает, боялась, так как толком не знала, что с ней происходит.
      И вот, спустя еще две недели, Глория перекинулась вновь. Да так, что это полностью разрушило ее прежнюю жизнь.

      Она опять провинилась. Отец застукал ее, когда Глория тайком пробиралась домой, заболтавшись с подругами. Ведь время было уже девять с чем-то.
      Он вновь залепил ей пощечину, да так, что у девушки в глазах на миг потемнело. Схватившись за щеку, Глория не выдержала:
      – За что? Я всего лишь гуляла с подругами!
      – Знаю я твоих подруг. Шалавы! Ты тоже хочешь стать такой? Я же сказал, быть дома в восемь!
      Глория закусила губу от обиды – он ничего не хотел понимать! И в то же время она почувствовала, как внутри нее поднимается что-то темное, заполняет ее всю, заглушая голос разума.
      – Я стараюсь воспитать тебя добродетельной девушкой, но ты вновь заставляешь меня…
      Отец замахнулся ремнем, и вдруг услышал низкое утробное рычание. Он невольно отпрянул, потом догадался, что это Глория.
      – Ах ты, мерзавка!
      Опущенный было ремень вновь описал дугу, которая, к ужасу отца, закончила путь в звериных клыках. Рывок, и ремень вырвало из его рук. Рычание. Глория трепала эту полоску кожи, как собака, пока не остались лишь жалкие клочки. А девушка уже встала на четвереньки. Изменение началось, и не могло прекратиться. Вскоре на ошалелого отца зыркнула белая волчица, рыкнула и убежала в ночь.
      Через некоторое время, когда коллапс прошел, и Глория снова стала человеком, то она просто пришла в ужас оттого, что было. Сжавшись, она, по старой памяти, забралась в свою комнату через окно, привела себя в порядок, и только потом решила выйти из комнаты.
      Отец сидел в гостиной, в кресле. На коленях он держал ружье, и вздрогнул, когда услышал, что вышла Глория. Она вся похолодела, столкнувшись с отцовским взглядом. Такого она не видела никогда. Полное отвращение.
      – Отец… – осторожно начала она.
      – Не смей ко мне подходить, бесово дитя!
      – Что?
      – Ты не моя дочь! Выродок! Семя дьяволово! – в его глазах светилась маниакальная убежденность.
      Глория оторопела, не зная, что сказать. Да если бы и знала, то вряд ли сказала. Она была просто в ступоре.
      – И как я столько времени оставался слепцом? Ты всегда была нечистой! А я-то пытался вырастить тебя послушной и благочестивой. Привел беса в храм! – он уже походил на безумца.
      – Папа… – едва вымолвила Глория
      – Не смей меня так называть! Я тебе больше не отец! Убирайся! Не желаю тебя больше видеть!
      – К-куда?
      – Мне все равно! Но чтоб ноги твоей в этом доме больше не было! Вон! Если вернешься – я тебя убью! – и он навел на Глорию ружье.
      Девушка в ужасе выскочила за дверь и убежала в ночь. У нее просто земля ушла из-под ног. В один миг весь ее мир рухнул, обратился в прах. Теперь Глория брела по ночной, скудно освещенной улице, не разбирая дороги. Не в силах что-либо придумать, она просто разревелась. Все плакала и плакала, пока слезы не кончились. Остались лишь всхлипы. А она все шла и шла…
      Через какое-то время Глория услышала шум мотоциклетного мотора, но никак не прореагировала. Сейчас ей хотелось лишь умереть. Вдруг до нее донеслось:
      – Эй, детка!
      Глория нехотя оглянулась и увидела три мотоцикла с тремя парнями и девушкой. Все весьма "вольно-распутного" вида, но не сказать, что оборванные. Лет по восемнадцать-двадцать.
      Самый старший, блондин с высоко выбритыми висками, оценивающе изучал Глорию. Он же сказал:
      – Цыпа, ты что делаешь на дороге ночью? Неужто работаешь?
      – Нет, – внезапно смутилась девушка.
      – А че не дома? Может подвезти?
      – Нет у меня дома… Мне некуда идти.
      – О как!
      Глория медленно села прямо на дорогу.
      – Э, девка, ты чего? – воскликнул белобрысый. Она заглушил мотор и вмиг оказался рядом с ней. – Пиво хочешь?
      Девушка дрожащими руками приняла бутылку. Пиво она не любила, но сейчас ей было все равно. И она сразу залпом выпила почти половину.
      – Лихо, – одобрил старший. – Меня Ворон зовут. Поехали с нами, цыпа. Будешь моей девчонкой.
      На секунду Глория внутренне похолодела, но потом решила, что терять ей все равно уже нечего, и ответила:
      – Поехали.
      Ворон усмехнулся и усадил ее на мотоцикл, попутно представив остальных. Самый грузный, в красной бандане – Мак, прозванный так за любовь к фастфуду. Другого парня – долговязого и лысого, вернее бритого, звали Сергом – сокращенное от Сергея. Девушка представилась как Майя. Все они гордо именовали себя бандой.
      С ними Глория покинула город. Этой же ночью, вернее в ее остаток, Глория приобрела свой первый сексуальный опыт. Уже много позже она поняла, как ей поразительно везло. За все время, что они спали с Вороном, она ни разу не перекинулась. Иначе от ее партнера остались бы рожки да ножки. Возможно, на руку сыграло то, что Ворону не удалось пробудить в ней сильных эмоций во время этого дела.
      Так для Глории началась совсем другая жизнь. Банда Ворона не слишком заботилась о чистоте хлеба насущного. Они воровали, иногда грабили, а когда останавливались где-нибудь на ночь, то напивались, бывало обкуривались, а то и потребляли что покрепче. Правда Глория не понимала, что ее приятели в этом находят – на нее даже кокаин действовал не более трех минут.
      Из-за этого состояния Ворона и остальных, им было глубоко пофиг на некоторые странности Глории. Будучи сами с немного протекающей крышей, они бы вряд ли сильно удивились, перекинься она прямо при них. Но, наученная горьким опытом, Глория этого себе не позволяла, а, наоборот, уходила подальше.
      Не сказать, что Глория полюбила Ворона, но он и его банда были единственными, кто хоть как-то заботился о ней, заменили ей семью. Хотя, порой, забота выражалась весьма своеобразно.
      Вскоре Глорию было не узнать. Она утратила невинность во всех смыслах. Научилась приемам уличной драки, могла перепить любого, а ругалась так, что матросы краснели. Глория стала дитем улицы, где основной закон: или ты – или тебя.
      Так прошел год. Из-за отвратительной погоды Ворон решил, что нужно двигать в город, и непременно в столицу, где, как он выразился, "есть кого пощипать".
      Они были уже на подъезде, когда внезапно кончились деньги – это с ними и раньше бывало.
      – Что делать будем? – спросил Серг.
      – Я жрать хочу! – надул губы Мак.
      – Ты всегда хочешь, – фыркнула Майя.
      – И что? У меня растущий организм! Ворон, давай тачку грабанем! Тут еще километров пять копов нет.
      – Вот только не нужно мне указывать! – окрысился Ворон, но тут же успокоился и добавил, – Ладно, разыграем спектакль "маленькая крошка потерялась". Драматическая труппа готова?
      – Да! – хором ответили все. Честно говоря, поесть все были не прочь.
      – А кто будет на этот раз "крошкой"?
      – Гло, – как отрезал Ворон, и уже девушке, – Знаешь, что делать?
      – Не впервой. Торможу тачку, отвлекаю водилу, а вы хватаете сумку.
      – Хорошо. Жвачку сплюнь, морду вытри. Сколько раз говорить, выкинь эту помаду! И глаза невинные сострой! Папики любят невинных девочек. Так, пошла.
      Мотоциклы спрятали в кустах, чтобы не отсвечивали раньше времени. Все, кроме Глории, засели там же, а она пошла на дело.
      Напустив на себя как можно более невинный вид, девушка встала у обочины и подняла руку. Минут десять ничего не ловилось. Глория уже начала злиться и, время от времени, демонстрировала засевшим в кустах соответствующие жесты. Но вот на горизонте показалась шикарная тачка типа бехи. Глория не очень в них разбиралась, но по этой видно, что очень дорогая и практически новая.
      Глория чуть не под колеса ей бросилась с мольбой в глазах. Заскрипели тормоза. Машина остановилась, и из нее поспешно вышел водитель. Женщина. Под стать автомобилю. Шикарная, элегантная, с черным покрывалом волос. Лет двадцати трех, наверное, может старше.
      – Эй, я тебя не ушибла? – глубокий, приятный голос. Было в ней что-то, от чего Глория сразу потянулась к ней, но вслух сказала:
      – Не знаю еще.
      Женщина оказалась рядом и протянула руку, помогая ей встать. В это время Ворон и остальные решили действовать. И вот, когда рука уже тянулась к сумочке, женщина выпустила Глорию, резко развернулась и сказала:
      – Разве вас не учили, что воровать нехорошо? Даже не думай!
      Но Ворон с бандой отступать были не намерены. Мак с Сергом вынули ножи, а главарь задрал рубашку и достал из-за пояса пистолет. Он не раз хвастался им перед остальными, но никому не доверял. Ворон сказал:
      – Не так шустро, цыпа! Бог велел делиться.
      – Ради вас он сделал исключение, – фыркнула женщина. Как ни странно – она ничуть не испугалась. – Пошли вон.
      – Дамочка, сдается мне, мы недопоняли друг друга. Не делай глупостей, и никто не пострадает. Иначе… не стоит забывать, в чьих руках пистолет!
      – Правда? – женщина картинно изогнула бровь.
      Внезапно она промелькнула смазанным движением, и Мак высоко взвизгнул. Рука, в которой был нож, осталась изогнутой под странным углом – сломано запястье. А Серг сидел на земле и хлопал глазами – причем сам не понял, как упал. Раздался щелчок предохранителя и выстрел.
      Ворон с ужасом увидел, как по груди Глории расплывается кровавое пятно. А Глория так и осталась лежать на земле, истекая кровью. Она лишь с ужасом смотрела, как женщина приближается к ней. Как ни странно, она грустно улыбнулась девушке. Глория услышала:
      – Бедный заблудившийся волчонок.
      Потом реальность уплыла от Глории. Она потеряла сознание с обреченной мыслью, что это конец. Дальше в ее памяти остались лишь отрывочные воспоминания. Ее куда-то несли, раздевали… перевязывали. Она помнила кого-то очень теплого рядом, к кому тянулось все ее существо. Потом сон… долгий крепкий сон…

      Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ей удалось разлепить отяжелевшие веки. Первым она увидела солнце, светившее в окно сквозь крону какого-то дерева. Набравшись храбрости, Глория осмотрелась. Оказалось, что она лежит на большой кровати в светлой комнате. На тумбочке у противоположной стены стоял телевизор. Слева от кровати – большой платяной шкаф с зеркальными створками. У противоположной стены нашлось место креслу, торшеру и угловому книжному стеллажу. Вся мебель цвета светлого бука, а на полу ковролин песочного цвета.
      Глория терялась в догадках, где может находиться, и к чему кому-то так заботиться о ней. Она попыталась сесть и сначала почувствовала, а потом увидела, что грудь перехватывает широкая повязка. Кроме нее одежды на ней не было. Девушка смутилась.
      В этот момент раздался звук открываемой двери, и в комнату вошла та самая женщина, которую они так неудачно пытались ограбить. Глория инстинктивно зажмурилась, судорожно соображая, как такое может быть, и зачем она ей понадобилась.
      – Очнулась? – чуть насмешливый, но приятный голос. – Можешь не жмуриться, я же вижу, что да.
      Глория осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Женщина сидела на кровати и улыбалась. Она потрогала лоб девушки, чтобы удостовериться, нет ли жара, и спросила:
      – Как себя чувствуешь?
      – Ничего…
      – Хорошо, если так. Как хоть тебя зовут, маленькое чудовище?
      – Глория, – и тут же прикусила язык, словно проговорилась.
      – Я – Иветта. Ты в моем доме сейчас.
      – Сколько я здесь?
      – Второй день. А сейчас давай снимем повязку. Наверное, все уже зажило.
      Глория с сомнением посмотрела на Иветту, но та уже бесцеремонно откинула одеяло и стала разматывать бинты. Под ними остался лишь тонкий розовый шрам. Девушка с удивлением уставилась на него.
      – Тебе повезло, что твой дружок так плохо стреляет. Пуля прошло вскользь по ребрам. Крови много, но не опасно, – пояснила Иветта.
      – Все так быстро зажило…
      – Я бы не сказала, – Должно было зажить за несколько часов. Наверное, ты была ослаблена.
      Глория посмотрела на нее с большим подозрением, на что Иветта проговорила:
      – Ты что, ничего о себе не знаешь? Ты же оборотень, вервольф, как я погляжу.
      От этих слов девушка вся сжалась, ее глаза наполнились ужасом. Не в силах сдерживаться, он закрыла лицо руками, прохныкав:
      – Я чудовище!
      – Ну уж, – усмехнулась Иветта. – Бедный запутавшийся волчонок, – и она потрепала девушку по волосам. От нее не утаилось, как вздрогнула Глория от этого простого прикосновения. И этот тихий полупридушенный голос:
      – Откуда ты знаешь?
      – Потому что я такая же.
      Глория с сомнением посмотрела на Иветту, сказав:
      – Врешь! – но голос был не слишком-то уверенным.
      – Зачем мне это? Смотри…
      Иветта протянула девушке руку. Прямо на глазах та стала меняться. Вытянулась, появились когти. Глория перевела взгляд на лицо. На нее смотрели не человеческие глаза, а волчьи. Верволчица улыбнулась – сверкнули клыки. Все эти признаки исчезли так же легко, как и появились.
      – Как это возможно? – выдохнула Глория.
      – Высокая степень самоконтроля. Зверя, что живет в нас, можно контролировать. Порой это не легко, но требуется опыт.
      Девушка слушала ее, открыв рот, и уже совершенно забыла, что сидит голая в постели. Но не забыла Иветта. Она сказала:
      – Ладно, у нас еще будет время поговорить. А пока тебе просто необходимо вымыться. Уж не знаю, когда ты в последний раз это делала, но от тебя пахнет, как от скунса. Ванная вон там. А я пока сменю постельное белье и подберу тебе что-нибудь из одежды.
      Когда Глория вышла из ванной (подозрительно быстро, надо отметить), то намного чище выглядеть не стала. Иветта озадачено вскинула бровь, и, наконец, сказала:
      – У меня что, внезапно воду отключили?
      – Почему?
      – Потому что у меня сложилось такое ощущение, что ты только лицо намочила.
      – Нет, я…
      – Не обманывай, – усмехнулась Иветта. – Так, на будущее, мы – оборотни, всегда чувствуем неправду. – Глория сникла, а верволчица продолжила, – Что ж, повторим процедуру с самого начала.
      И она взяла девушку за руку и вновь отвела в ванную. На этот раз Иветта сама ее вымыла. Поначалу Глория попыталась сопротивляться, но все оказалось тщетно. Верволчица оказалась гораздо сильнее, без труда удерживая девушку одной рукой. Но иногда не выдерживала и говорила:
      – Да что ты рыпаешься, как щенок! Я же тебя не топлю!
      – Мыло щиплет! Мне больно!
      – Не верю. Тебе не пять лет, в конце концов!
      Продолжая отмывать Глорию, Иветта подметила, что та очень худенькая, до хрупкости. Все ребра наружу – пересчитать можно. А в глазах страх. Страх человека, которого постоянно предают, и он воспринимает это как должное. Затравленность.
      Наконец, помывка была закончена. Помогая девушке вытереться, Иветта удовлетворенно вздохнула:
      – Ну вот, совсем другое дело! У тебя, оказывается, волосы вовсе не черные, да ты и не смуглая.
      Глория лишь хмуро покосилась на нее, натягивая выданную одежду. И все-таки она не забыла спросить о своей, на что Иветта ответила:
      – Я ее выкинула. Она была в крови и такая грязная, что ее впору утилизировать, как радиоактивные отходы. Пока могу предложить эту. Потом подберем более подходящее для тебя. А сейчас пойдем обедать. Тебе нужно хорошо поесть, чтобы восстановить силы. Идем.
      Иветта отвела девушку на кухню, которая с не меньшим успехом исполняла обязанности столовой. Просторная, светлая, расположенная на террасе. Вдоль стены шла непосредственно кухня: плита, мойка, стол, шкафчики – все как положено. Центр занимал овальный стол светлого дерева, который окружали шесть стульев. Но больше всего Глорию покорили запахи. Они соблазняли, проникая в самые потаенные уголки сознания. Она уже и забыла, когда в последний раз ела домашнюю пищу.
      Сев за стол, Глория сначала мялась, но голод взял свое, и она стала уплетать за обе щеки. Давно ей настолько не хотелось есть. Под конец она отчаянно сражалась с третьим куском яблочного пирога, но все-таки сдалась, обессилено откинувшись на спинку стула.
      – Наелась? – с улыбкой спросила Иветта, наливая себе чай.
      – О, да! – удовлетворенно вздохнул Глория. И тут же ее взгляд вновь преисполнился подозрением. Взгляд ребенка улицы: не по-детски взрослый и умудренный, привыкший не доверять никому.
      – Тогда можно и поговорить, – Иветта понимала необходимость объяснений и то, что их нельзя откладывать в долгий ящик. – Начнем с сакраментального? Как ты докатилась до жизни такой?
      – Какой такой? – нахмурилась девушка, не понимая, почему эта женщина так много сделала для нее, особенно, если учесть обстоятельства их знакомства.
      – Не думаю, что грабеж на дорогах был мечтой твоей жизни.
      – Они хорошо ко мне относились, мы были как семья.
      – Да уж конечно. Выпивка, наркотики на всех. Ведь было? – потупившийся взгляд говорил красноречивее всяких слов. – Тебе повезло, что ни к первому, ни ко второму у нас не бывает привыкания. Слишком быстро выводиться из организма. Но как ты стала оборотнем? В той банде таких, как ты, больше не было.
      – Что значит стала?
      – Когда ты первый раз перекинулась? Сменила облик? Стала зверем?
      Глория что-то подсчитала в уме и ответила:
      – Где-то около года назад… даже больше…
      – А что этому предшествовало? Случилось в ближайшие четыре недели что-нибудь необычное?
      – Меня собака покусала чуток… и все… – Глория рассказала про тот случай.
      – Хм… понятно. А где твой дом? Ты сбежала? Тебя ведь, наверняка, ищут.
      – Нет, – тихо ответила Глория, так ничего больше и не сказав.
      – Значит, не хочешь говорить? – уточнила Иветта, хотя и так все было понятно.
      – Нет, – покачала головой девушка, и спросила, – Что ты собираешься со мной делать?
      – Ну уж не сдавать властям, – усмехнулась верволчица.
      – Я хочу вернуться… к своим.
      – Зачем? Думаешь, они так уж сильно обрадуются? Хотя твой главарь может и обрадуется, так как больше не будет убийцей.
      – Они заботились обо мне!
      – А ты никогда не думала, почему? – довольно сурово спросила Иветта. – Им нужна была наводчица, отвлекающая жертву. А ты идеально подходишь, к тому же, если попадешься, то легко отделаешься, так как ты несовершеннолетняя.
      Глория слушала, открыв рот. Ни о чем таком она даже не помышляла. Но с другой стороны, ее так легко бросили на дороге…
      – И не забывай о том, кто ты есть, – напомнила Иветта. – Ты – оборотень, но ничего не знаешь об этом. А если на тебя нападет жор или ты займешься сексом, что тогда будет?
      – Я занималась, – буркнула Глория.
      Иветта нахмурилась и проговорила:
      – Ну, тебе очень повезло, голубушка, что ты такая молоденькая, а твой любовник или любовники попадались такие неумелые.
      – Почему?
      – Иначе, на пике экстаза, ты не смогла бы себя контролировать и перекинулась. Партнер вряд ли выжил бы.
      Глаза Глории округлились, она судорожно сглотнула, и лишь через пару секунд спросила:
      – Что ты хочешь?
      – Я? Как ни странно, но помочь тебе. Ты совсем еще дитя и не понимаешь, что происходит. А это может привести ко многим печальным последствиям. Нам это не нужно. Ты можешь выдать себя – а это опасно для всех нас.
      – Каким образом?
      – Люди в общей массе не знают о нашем существовании. Да, у нас есть друзья среди них – но это исключение. А так нам выгодно жить в тени человечества. Узнай они о нас сейчас – начнется травля, охота, которая выльется в войну. Нам это не нужно. Поэтому мы сами пресекаем любую утечку информации. Так что тебе нужно учиться себя контролировать.
      – Как?
      – Я могла бы тебя научить. Ты можешь остаться здесь. Стае я пока тебя показывать не буду. Ни к чему это, да ты и не готова.
      – Стае?
      – Да. Оборотни города образуют стаю с четкой иерархией и вожаком во главе, но у тебя еще будет время узнать об этом подробнее. Сейчас тебе главное решить, остаешься ты или нет.
      – Похоже, у меня нет выхода… У меня ничего не осталось.
      – Тогда живи у меня, сколько хочешь. Я буду твоим куратором.
      – Кем?
      – К каждому новообращенному оборотню приставляется куратор – оборотень, который объясняет и обучает, ибо новообращенный аки дитя неразумное.
      – Значит, если я соглашусь, то ты…
      – Буду за тебя отвечать, – согласилась Иветта. – Но не только. Еще и требовать с тебя. Прав без обязанностей не бывает, тем более ты несовершеннолетняя.
      Глория надула губы при последней фразе и задумалась. Многое ей все еще оставалось непонятным. В основном причина столь хорошего и радушного к ней отношения. Поэтому девушка спросила:
      – Почему ты не сердишься на меня? Ведь я хотела тебя ограбить…
      – Я в курсе, – усмехнулась Иветта. – И уверена, ты так поступила не в первый раз, – девушка зарделась. – Но мне кажется, ты просто запуталась. Сбитый с толку ребенок… И я хочу дать тебе шанс. Пусть прошлое останется прошлым, не будем его бередить. Начни жизнь с чистого листа. Сейчас все зависит только от тебя.
      – Я… попробую… – тихо проговорила Глория.
      – Ты не даешь скоропалительных обещаний – это хорошо, – Иветта ласково потрепала ее по волосам. И от этого простого жеста у девушки ком подступил к горлу.
      Так Глория осталась в доме верволчицы. Дачном доме, надо заметить. Поначалу девушка походила на дикого звереныша – слишком въедливы оказались привычки улицы. Иветта в полной мере осознала, что значит трудный ребенок.

      Уже в первую неделю Глория успела почти на весь день смыться, ничего не сказав, выпить бутылку коньяка в одно лицо и выкурить полпачки невесть откуда взявшихся (возможно украденных) сигарет. Причем это произошло не в один день, а поэтапно. Пока Иветта обдумывала, что с этим делать. Но уже к пятнице ее терпение не выдержало. Нужно было принимать меры.
      Иветта понимала, что ее подопечная очень сложная личность. Ей многое пришлось пережить и испытать. Улица не отпускает без шрамов. И, тем не менее, Глория еще практически ребенок, ребенок-оборотень. И сейчас это походило на то, как дитя испытывает терпение родителей, пытаясь обнаружить границу дозволенности. Но необходимо было раз и навсегда расставить все на свои места. Иветте не улыбалась перспектива постоянно вылавливать Глорию из различных притонов.
      С такими мыслями верволчица вошла в комнату, которую теперь занимала Глория. Девушка смотрела телевизор, свернувшись в кресле. Но при виде Иветты, вся как-то сжалась, что не осталось незамеченным. Верволчица довольно холодно поинтересовалась:
      – Похмелье прошло?
      – Да, – тихо пискнула девушка.
      – Хорошо, – Иветта села на кровать. – А теперь скажи мне, пожалуйста, зачем тебе все это было нужно?
      Девушка пристыжено молчала, не смея поднять на нее глаза, а верволчица продолжала:
      – Если хочешь быть взрослой – будь ею. Но это не вседозволенность. Умей отвечать за свои поступки и предвидеть ответственность. Я тебе не мать и сюсюкать не буду. Я также не мать Тереза, так что всепрощение мне чуждо, и передо мной тебе придется отвечать за свои поступки. Ты также должна мне подчиняться.
      – Почему? – спросила Глория, и если раньше она выглядела смиренной, то сейчас в ее глазах мерцнул гневный огонек.
      – Потому что мое положение в стае выше твоего, милочка. Я банально сильнее тебя.
      – Откуда ты знаешь? – гнев и юношеский максимализм заглушили голос разума.
      Иветта резко встала и дернула Глорию за руку, сказав:
      – Пошли!
      Не дожидаясь реакции девушки, она потащила ее прочь из комнаты. Через первый этаж, в подвал, который оказался пуст и оформлен как спортивный зал. Втолкнув Глорию внутрь, войдя сама и закрыв дверь, Иветта стала срывать с себя одежду.
      – Что ты хочешь? – растерянно проговорила Глория, отступая.
      – Хочу раз и навсегда все разъяснить. Усомнившись в моей силе ты, тем самым, бросила мне вызов. Теперь мы будем драться. Давай, перекидывайся!
      – Я… я не умею, – запротестовала было Глория, но Иветта ничего не желала слушать.
      Верволчица уже разделась и начала меняться. Мышцы под кожей заходили ходуном, слышались щелчки двигающихся костей. Что было дальше – Глория не знала. Ее собственный зверь проснулся и ринулся наружу, так что ничто не могло его удержать, да девушка и не пыталась. Вскоре в подвале находились два волка, волчицы. Одна черная, как ночь, другая белая, как снег. Черная зарычала, и Глория ясно услышала:
      – Ну же, давай! Докажи свою силу! Дерись!
      Белая волчица неуверенно перетаптывалась. Сейчас она очень уж ясно видела разделяющую их разницу. Глория молода и неопытна, еще волчонок, а Иветта уже матерая волчица.
      Глория еще чуть попятилась и ощетинилась, попыталась укусить противницу, но та очень легко увернулась и, рыкнув, цапнула белую волчицу за лапу. Та коротко взвизгнула и попыталась вцепиться Иветте в загривок, но волчица опередила ее. Глория и сама не поняла, как так получилось, что ее холка оказалась как в острых тисках.
      Зарычав, Иветта принялась трясти Глорию, как бультерьер крысу. Трепка продолжалась минут пять, потом она отшвырнула молодую волчицу. Та попыталась встать, но Иветта грозно зарычала. Белая волчица тотчас припала на брюхо, и, скуля, поползла к ней. Поза полной покорности. Мятеж подавлен. Зверь в Глории был побежден и признал свое поражение.
      Иветта многозначительно фыркнула и начала обратную трансформацию, увлекая в нее и Глорию. Правда, когда девушка вернулась в человеческий облик – то сразу уснула. Она слишком мало пробыла волком, и ее силы были еще незначительны, поэтому сейчас ее ничто не могло разбудить.
      Глядя на свернувшуюся калачиком девушку, на которой из одежды были лишь распущенные волосы, Иветта многозначительно хмыкнула. У нее был большой соблазн оставить Глорию как есть, пока не проспится, так сказать, для закрепления урока, но Иветта все-таки сжалилась. Она легко подняла девушку на руки, словно та ничего не весила, и отнесла ее в комнату.
      Девушка мирно посапывала, ни на что не реагируя. Иветта осталась сидеть рядом. Верволчице уже приходилось выступать в роли куратора. В стае она была уже не первый год. Прошло года три, как она стала иштой. Теперь она вторая по силе в стае и первая среди самок. Так что все попытки Глории были тщетны. Но им лучше было выяснить это сейчас, чем потом. Хотя Иветта должна была признать, что девушка не без задатков. Правда нужно приложить немало сил, чтобы их развить.
      Верволчица уже поняла, что ее новая подопечная преподнесет ей еще не один сюрприз. К тому же в этот раз все шло не совсем так, как обычно. Возможно, все дело в юном возрасте Глории, возможно, в ее прошлом, а может в том, как они познакомились, но тем не менее. Как-то уж очень быстро Иветта привязалась к ней, стала чувствовать ответственность.
      Так верволчица сидела и думала, как ей быть дальше. Определенно, в стае Глорию пока показывать нельзя. Она слишком вспыльчива, и не знает к чему могут привести ее неосторожные слова. Ей нужно понять это сейчас, иначе "потом" просто не будет.
      Лишь спустя несколько часов веки Глории дрогнули. Она проснулась. И тут же вскочила, хлопая глазами, пытаясь понять, что произошло.
      – Ну-ну, теперь-то уже можешь не рыпаться, – усмехнулась Иветта, усаживаясь поудобнее на кровати.
      – Что?.. Где? – похоже, девушка еще не поняла до конца, что происходит. Но картина последних событий довольно быстро восстановилась, и она опасливо покосилась на верволчицу. Та снова усмехнулась и сказала:
      – Надеюсь, первый урок пошел тебе в прок. Запомни, никогда не бросай вызов тому, кого почти не знаешь.
      – Но… я не хотела бросать вызов, – голос Глории прозвучал почти с подвыванием.
      – Вот тебе и второй урок: будь осторожна в своих словах. Это была шуточная схватка, в обычной ты могла и не выжить.
      При слове "шуточная" Глория невольно потерла шею. Даже после перевоплощения на ней еще оставались следы клыков. Правильно истолковав этот жест, Иветта сказала:
      – Через день-два и следа не останется. Но, я надеюсь, ты запомнишь то, что произошло.
      – Да, – вздохнула девушка.
      – Я с радостью приняла тебя в свой дом, но садиться себе на шею не позволю. Советую забыть уличные привычки и замашки. Больше никакого распития спиртного и курения в моем доме. И не нужно говорить про привычку. Мы в зависимость от этого не впадаем. Да и эффекта практически нет. Так что ты скажешь?
      – Видимо, у меня нет другого выхода.
      – Не нужно строить из себя жертву, – холодно ответила Иветта. – Возможно, ты не понимаешь, что своими действиями сама себя толкаешь в клоаку, на дно, откуда уже не возвращаются. Я не собираюсь удерживать тебя силой, но подумай, что тебя ждет, если ты уйдешь. Снова улица? И сколько ты протянешь на ней, даже будучи оборотнем?
      Глория задумалась. Впервые за очень долгое время задумалась о своем будущем. Раньше она просто боялась думать о нем, а сейчас… сейчас картина тоже выходила не слишком оптимистичная. Вздохнув, девушка проговорила:
      – Наверное, ты права.
      – Вот, – с облегчением вздохнула Иветта. – Я помогу наверстать тебе многое из упущенного, но тебе и самой придется приложить к этому немало усилий.
      Верволчица погладила Глорию по голове, но та снова напряглась под ее рукой. Тогда Иветта поцеловала ее в лоб, проговорив:
      – Все будет хорошо.
      Чуть поколебавшись, Глория прижалась к ней. Так они перекинули первый мостик через бездну непонимания.

      Со следующего дня Иветта вплотную занялась воспитанием девушки. Само собой, она объясняла воспитаннице, что значит быть оборотнем, а вместе с этим убедила Глорию вернуться в школу. По началу все шло не слишком хорошо. Глория чувствовала себя неуютно, будучи старше всех остальных на год, но и тут Иветтой был найден выход – экстернат. Так что, быстро наверстав упущенное, Глория закончила школу вместе с остальными. И очень хорошо закончила.
      Два года сильно изменили Глорию, и в лучшую сторону. Она повзрослела, от угловатости подростка почти ничего не осталось, но все равно она выглядела моложе своих лет. Уличные привычки почти оставили ее, хотя нет-нет словечко и проскакивало.
      Благодаря Иветте девушка больше не ужасалась своей второй сути, и даже стала находить определенные преимущества. Например, инфекции и большинство болезней ей не грозили, она стала очень вынослива и, при желании, могла на чугунной батарее играть, как на гармошке. Да, были и отрицательные моменты, но не те, с которыми нельзя было бы смириться. Глория полюбила ночные лесные прогулки и охоту.
      Не сразу, но со временем, девушка полностью открылась своей покровительнице. Иветта узнала все о ее прошлом, где та жила, пока была человеком. Узнала об отце Глории, и о том, как он обходился с ней, и как выгнал из дому. Многое из этого приводило Иветту в возмущение. Особенно отец ее подопечной.
      Верволчица не поленилась и разузнала все, что можно было об этом человеке. Результаты получились не слишком утешительными. Глория не приврала и не сгустила краски. Человек, биологически являющийся ее отцом и воспитывающий ее четырнадцать лет, даже не подал заявления о розыске. До сих пор ее подопечную никто не искал. Тогда Иветта решила, что и на пушечный выстрел не подпустит этого человека к Глории. У девушки уже были новые документы, удостоверяющие личность, а Иветта официально считалась ее опекуншей. В очередной раз животворящий доллар доказал свою силу.
      Что до самой Глории, то ей было хорошо в доме Иветты. Постепенно она стала считать его и своим домом тоже. Здесь она нашла то, в чем всегда нуждалась: ласку и заботу.
      Время притирки давно прошло, теперь она едва ли не боготворила Иветту, просто обожала ее. Ей нравились их тихие вечера, куча мелких и не очень дел, которые они делали вместе. А совместные охоты приводили девушку в восторг.
      Но, к сожалению Глории, Иветта не могла проводить с ней все свое время. Верволчица очень часто ездила в столицу, иногда оставаясь там на день или два. Она всегда говорила, что по работе, но для Глории эти отлучки все равно были невыносимы. Девушка понимала, что не вправе что-либо требовать, и, тем не менее, ужасно ревновала к этим расставаниям.
      К семнадцати годам Глория уже не мыслила себе жизни без Иветты. Ее отношение к покровительнице стало куда глубже привязанности. Она влюбилась, влюбилась, возможно, впервые. Глория уже даже не помнила, когда пришло осознание этого. Кажется, так давно… Сначала она сама себя не понимала, пыталась было объяснить самой себе, что в Иветте она нашла материнскую ласку, которой была лишена. Все ее существо вопило, что так не должно быть, что это неправильно… Но Глория не была дурой, к тому же активно образовывалась, так что разум упорно утверждал, что все бывает.
      Так что к окончанию школы Глория была четко уверена в своих чувствах, и знала, что хочет – завоевать Иветту. Порой жизнь девушке ей самой напоминала ад. Быть так близко, и в то же время, словно на другой планете из-за невозможности открыто выразить свою любовь. Глория обожала Иветту и искала возможности, как бы подступиться. Боялась, что, просто открывшись, может раз и навсегда разрушить то, что имеет сейчас. Но и скрывать становилось невмоготу.
      И все-таки состояние Глории не укрылось от Иветты. В конце концов, она была сильным оборотнем, и на расстоянии могла распознать эмоции, в том числе вожделение. Но верволчица решила не подавать виду. Она не без оснований считала, что в столь юном возрасте чувства скоротечны. Но прошло два года, а об угасании чувств и речи не шло, скорее наоборот. Иветте все сложнее и сложнее было оставаться беспристрастной. До этого она и не думала, что столь юное создание способно пробудить в ней самой подобные чувства. Верволчица искренне старалась относиться к Глории как к дочери или сестре, только вот получалось из рук вон плохо. Тогда Иветта стала убеждать себя, что Глория совсем еще юная девушка, мало что мыслящая в жизни, хоть ей и довелось многое испытать, и что она не может позволить себе воспользоваться этим.
      А тем временем Глория закончила школу, и встал вопрос о ее дальнейшем образовании. Они вместе уже давно выбрали университет, в который девушка будет поступать. Но каждый день ездить из пригорода… Нужно перевозить ее в город, – решила Иветта. Но это означало и еще кое-что – представление Глории стае. В том, что ее подопечная готова, Иветта уже не сомневалась. А вот готова ли стая? В последнее время отношения в ней бурлили, как в котле, и тут не обошлось без самой Иветты. Правда и сам вожак стаи внес вою лепту. В результате отношения между ними сильно натянулись, а возможный способ урегулирования Иветту не устраивал.
      И все-таки будущее Глории стало для нее важнее, так что стали готовиться к переезду. Сама Глория не скрывала своей радости по этому поводу. Ей не терпелось увидеть большой город. В глубине души она никогда не была сельским жителем.
      Настал день, и Иветта привезла ее в свой городской дом. От сельской резиденции он отличался разве что большей комфортабельностью и внешней отделкой, ну и тем, что электричество, газ и отопление были центральными.
      Глорию уже ожидала подготовленная комната, со всем, что могло понадобиться молодой девушке и будущей студентке, в частности новенький компьютер с выходом в Интернет.
      Пока Глория готовилась к поступлению, Иветта оповестила стаю, что на их территории появилась новая верволчица. Конечно, она не стала выкладывать как на духу всю историю своей подопечной. Отметила лишь самое необходимое. И использовала все свое влияние, чтобы официальное представление Глории в стае состоялось после вступительных экзаменов.

      Экзамены девушка сдала успешно, ее приняли в университет. Но теперь ее ожидало не менее важное испытание.
      Перед этим Иветта давала ей всяческие наставления. Так сказать, последние напутствия. Они как раз одевались.
      Сегодня к выбору наряда и своего, и Глории, Иветта подошло особенно тщательно. Сама она надела черный атласный костюм с алой вышивкой и такого же алого оттенка блузку, и еще мягкие ботинки на невысоком каблуке из черной кожи.
      Для Глории было выбрано изящное платье цвета какао с золотой вышивкой и свободной юбкой выше колена. Туфли были подобраны в тон к платью.
      Что до украшений, то они оказались сведены к необходимому минимуму. Кулон, серьги. Иветта по собственному опыту знала, что они могут очень сильно мешать, если придется спонтанно перекидываться. Мало того, что украшениям наступит конец, но и больно будет – металл не ткань, и способен гораздо дольше противостоять коллапсу.
      Волосы подопечной Иветта забрала в аккуратный узел, а на лицо наложила макияж. Совсем чуть-чуть, только чтобы подчеркнуть естественность. Свои волосы верволчица оставила распущенными, и тоже не стала усердствовать с косметикой.
      За всем этим Иветта говорила:
      – В стае лучше говори только тогда, когда обращаются непосредственно к тебе, а так помалкивай. И отвечать старайся односложно, не вдаваясь в подробности.
      – Я поняла, – кивнула девушка. – Но я думала, у них нет цели причинить мне вред.
      – Да, это так, – согласилась Иветта. – Но к новичкам всегда относятся с подозрением. Они будут прощупывать твою силу, уровень твоей доминантности. Не в первый вечер, но в будущем, тебе могут бросить вызов, чтобы определить место в стае. Если, конечно, мне не разрешат быть твоим опекуном.
      – А могут? – девушка испуганно прижалась к верволчице.
      – Не хочу загадывать, милая, – она приобняла Глорию за плечи, чуть прижав к себе. – Но, если нужно, я буду драться за это.
      – Спасибо.
      – Выше нос, солнышко. Не бойся. К тому же они могут учуять твой страх, – Иветта поцеловала девушку в лоб. – Ну что, пошли?
      – Идем.
      Они вышли из дома, сели в машину – Иветта за рулем, и отправились в путь. Как и многие-многие годы до этого, стая собиралась в катакомбах, над которыми стоял клуб "Лунная Соната", в котором сама Иветта была управляющей. Владельцем числился нынешний вожак стаи, но именно числился, так как в этом бизнесе ничего не понимал.
      Иветту, конечно, сразу же узнали и приветствовали с большим почтением. Еще бы! Второй волк в стае! Она с Глорией вошла через служебный вход, и подошла к мощной двери, открывающейся весьма хитроумным способом, которая и вела в катакомбы. Хотя они вовсе не производили впечатление казематов. Довольно благоустроенный тоннель, хорошо освещаемый и вентилируемый. Даже скорее коридор.
      Трижды пришлось спускаться по крутым ступеням, потом множество раз сворачивать в один из очередных открывшихся коридоров. Иветта отлично знала дорогу, а вот Глория давно запуталась и просто старалась держаться как можно ближе к своей покровительнице.
      Так они шли не менее четверти часа, прежде чем оказались в просторном зале, в котором уже собралось довольно много народу. У одной из стен, на небольшом возвышении стояло некое подобие трона. Причем эдакого варварского.
      На троне восседал мужчина средних лет со слегка посеребренными сединой висками. Взгляд серых глаз цепкий, можно сказать колючий. Лицо узкое, но с широкими скулами. Плотного телосложения. В довольно не притязательном с виду костюме. Слегка вьющиеся волосы цвета меди острижены коротко.
      Перекинувшись с вожаком взглядом, Иветта быстро осмотрелась, словно искала кого-то. Но, видимо, так и не нашла. Поэтому пошла вперед, чуть подтолкнув Глорию. Последняя окидывала зал взглядом, как завороженная. Она и подумать не могла, что оборотней в городе так много.
      Тем временем они подошли к трону. Вожак впился в Глорию изучающим взглядом. Таким, от которого ничего нельзя скрыть. Во всяком случае девушке так показалось.
      – Подойди, – велел вожак стаи.
      Глория послушно сделала шаг вперед. Лицо вожака абсолютно ничего не выражало. Словно маска способная передавать лишь одно застывшее выражение. А он задал новый вопрос:
      – Кто сделал тебя одной из нас?
      – Я… я не знаю, – пролепетала Глория. Этот взгляд просто подавлял ее.
      – Вот как, – вожак неопределенно дернул бровью и переглянулся с Иветтой. Та, ничуть не смутившись и будучи готовой к этому вопросу, ответила:
      – Это был несчастный случай. Спонтанное заражение. Думаю, заразивший даже не понял, что оно произошло. Наверное, это один из гастролеров.
      – Ты говоришь за нее? – удивление, замешанное на недоумении, но под всем этим скрывалось и нечто иное.
      – Да. Я нашла ее, была ее куратором. Глория не знала, что она такое.
      – Но ты знаешь обычай: кураторов назначаю я, – в его глазах заплясали злобные огоньки.
      – Ты вожак, – согласилась Иветта. – Но обстоятельства оказались выше этого. Я не могла поступить иначе.
      – Или не хотела?
      – Не могла.
      – Что ж, ладно, – было видно, что он не удовлетворился ответом. – И ты будешь говорить слово за нее?
      – Да. Я хочу стать ее опекуном. Глория несовершеннолетняя, и близких у нее нет. Я прошу дозволения представлять ее интересы в стае.
      – Твое желание понятно, – кивнул вожак. – Но подобные вещи быстро не решаются. Мы еще вернемся к этому вопросу.
      При этих словах Иветта нахмурилась. Ей не понравился такой ответ. А вожак заговорил вновь, несколько громче, чтобы слышали все:
      – Одинокий волк, тем более столь юный, – как одинокое дерево в степи, у которого не хватает сил сопротивляться невзгодам. Стая Ночных Охотников, согласны ли вы принять в нашу семью эту юную деву?
      Раздались одобрительные выкрики. Все оказались согласны. Да, учитывая обстоятельства, по-другому и быть не могло. Новообращенных принимали охотно, а вот к переходящим из других стай относились подозрительно.
      Вожак возложил свою длань на плечо Глории и сказал:
      – Ты можешь охотиться с нами, дитя. Отныне стая отвечает за тебя, но и ты отвечаешь перед стаей. Иди.
      Глория сказала "спасибо" и быстро ретировалась к своей покровительнице. Ей было неуютно здесь, хотя теперь добрая половина стаи смотрела на нее дружелюбно. Девушка даже чуть вздрогнула, когда рука Иветты коснулась ее плеча.
      Вожак, казалось, усмехнулся, глядя на них, и сказал:
      – Иветта, я бы хотел поговорить с тобой. Наедине.
      – Хорошо, – кивнула верволчица, хотя подобное обращение ее насторожило.
      Вожак встал со своего трона и удалился в дверь рядом – личные покои, не секунды не сомневаясь, что верволчица последует за ним. А вот сама Иветта еще колебалась.
      От группы собравшихся отделилась Реми и сказала:
      – Иди, я пригляжу за твоим волчонком.
      Тогда Иветта кивнула, на миг они с Реми соприкоснулись щеками, и она последовала за вожаком, который предусмотрительно оставил дверь открытой. За дверью был коридорчик, который и приводил к личным покоям вожака. Дорога сюда была Иветте хорошо знакома. Вожак стаи уже вальяжно развалился в кресле. Верволчица тщательно закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и спросила:
      – Что ты хочешь от меня, Стас?
      – Не нужно строить святую невинность. Ты же прекрасно знаешь, что, – широко улыбнулся вожак. – Я тебе уже не раз предлагал. Стань моей кайо. Ты ведь самая доминантная самка в стае.
      – Это разные вещи.
      – Теоретически да. Кайо может стать любая. Но если учесть, что она может принимать вызов за вожака, то разумнее иметь надежный тыл.
      – Но ты забываешь и другие… моменты этой должности. Кайо – это прежде всего пара. Брачная пара.
      – И что же? – многозначительно ухмыльнулся Стас. – Или ты будешь строить из себя непорочную девицу?
      – Это лишнее.
      – Вот именно. Я наслышан о твоих "подвигах". Так что не пойму, что тебя смущает?
      – Ты. Меня ни в коей мере не прельщает мысль спать с тобой, – Иветта говорила холодно и беспристрастно, так и не удосужившись сесть.
      – В смысле?
      – Тебя в моей постели не будет!
      – Не слишком ли опрометчиво? Подумай о последствиях. Станешь кайо – обретешь реальную власть. Выше буду только я, – Иветту усмехнулась про себя, ведь и без этого все обстояло практически так. Она в схватках завоевала право второй в стае. Но тон вожака ее настораживал. А он продолжал, – А если нет… Вторая сторона медали такова, что судьба твоей новой подопечной теперь в моих руках, ибо я вожак стаи. Я ведь могу назначить и кого-нибудь другого опекуном. А эта девушка несовершеннолетняя, она так хрупка…
      Глаза Иветты гневно сузились. Она ответила ледяным тоном:
      – Как это низко! Не в силах завоевать меня – ты шантажируешь.
      – Это тоже способ убеждения, – ничуть не смутился Стас.
      – Уже второй раз! Но не забудь – в первый ничего не вышло!
      – Мда… Эта Элеонора поступила весьма необычно… Так юна, как оборотень, и почти сразу пожелала стать одиночкой, и отвоевала это право. Весьма неординарная личность… Но Глория совсем на нее не похожа. Она не одиночка. Да и не думаю, что может за это сразиться.
      – Подлец! – скорее прошипела, чем сказала Иветта, и голос ее сейчас мог осадить любого. Но только не Стаса, тот лишь пожал плечами и сказал:
      – Пойми, мне нужна кайо, я и так уже больше десяти лет без нее, а ты – идеальная кандидатура. Просто ты не понимаешь всех выгод, – его голос стал вкрадчивым, даже соблазнительным. Хотя соблазн не был его сильной стороной. – Я не требую немедленного ответа. Подумай недельку, потом скажешь свое решение. А сейчас не смею тебя больше задерживать.
      Еще раз бросив на вожака испепеляющий взгляд, Иветта, ни слова не говоря, вышла из личных покоев. Боялась, что если раскроет рот – ничто не сможет прервать ее гневную тираду. А она считала ниже своего достоинства опускаться до брани. Поэтому верволчица просто вышла, окатив вожака ледяным презрением.
      Выйдя в зал, Иветта сразу же принялась искать взглядом Глорию. Нашла. Девушка все еще была рядом с Реми. Похоже, они нашли общий язык. Но, едва завидев свою покровительницу, Глория тотчас оказалась рядом, прижавшись едва ли не всем телом. Иветта поцеловала ее в лоб и сказала:
      – Пойдем. Твое представление стае состоялось, и нам можно не задерживаться здесь долее.
      Они уже направлялись к выходу, когда Реми осторожно тронула Иветту за плечо и спросила:
      – Как все прошло?
      – Я не хочу говорить об этом здесь и сейчас. Зайдешь ко мне на неделе?
      – Непременно. Если нужно, то с Филиппом и Ингой.
      – Да, пожалуй.
      Ничего больше не сказав, она ушла. Да и что говорить? Не при всех же! Иветте нужно было все обдумать.
      Еще в машине Глория не выдержала и спросила:
      – Иветта, что-то не так?
      – Нет, солнце мое, все нормально. Все образуется.
      – Но у тебя такой озабоченный вид!
      – Я просто задумалась о делах стаи, – верволчица сделала попытку улыбнуться, но выше губ улыбка так и не поднялась.
      Глория не решилась расспрашивать дальше, поэтому до дома ехали молча. Лишь уже открывая дверь, Иветта поинтересовалась:
      – Как тебе стая?
      – Их так… много. Я не ожидала такого количества.
      – Нас больше трех сотен, и это только вервольфов.
      – А бывают и не вервольфы?
      – Да, хотя у нас встречаются гораздо реже. Есть верлеопарды, даже верпантера, вертигр и верлев. Кошачьи оборотни. Также бывают верзмеи, медведи-оборотни. В общем, форм очень много, но практически все – хищники. Но вервольфы наиболее распространены.
      – А почему?
      – Не знаю. Возможно, эта зона обитания ближе именно волкам. Дело в том, что мы не поддаемся законам обычной биологии. Как и вампиры.
      – А какие они, вампиры?
      – Не такие, как любят показывать в фильмах. Не монстры, и не убийцы. Не больше чем мы. Просто вампиры.
      – Я могу их увидеть?
      – Возможно, но наши группы практически не пересекаются. Кстати, тебе спать не пора?
      – Но мне же не пять лет!
      – Да и время не девять вечера. Вон, скоро два часа ночи. Так что гасим свет, ложимся спать.
      – Это предложение?
      – А ну марш в ванну, пошлячка. Или я пойду.
      – Можем вместе…
      – Я же говорю, пошлячка, – усмехнулась верволчица. – Иди уж.

      Через день к ним в дом заявились Реми с Филиппом – более всего похожие на агентов спецслужб, и Инга. Глория смотрела на них, раскрыв рот. Даже она чувствовала исходящую от этих троих силу. Но удивляться ей пришлось не долго. Иветта быстро послала ее в магазин с целым списком продуктов. Глория попыталась было возмутиться, но, столкнувшись с непреклонным взглядом своей покровительницы, сникла и вышла.
      Иветта не хотела, чтобы девушка слышала их разговор. Он ожидался не простой.
      Оборотни, а точнее ишты оборотней, расположились в гостиной. Вроде бы непринужденно, но в воздухе витало напряжение. Первой не выдержала и заговорила Реми:
      – Так что от тебя хотел Стас?
      – Он опять настаивал на своем. На этот раз поставил ультиматум.
      – Какой? – насторожились все, и лишь Реми догадалась:
      – Он решил использовать твою новую подопечную против тебя же?
      – Да. Едва ли не открытым текстом заявил, что может и не дать мне опекунство, если я не приму его предложение. И дал мне неделю на раздумье.
      – И что ты думаешь делать? – поинтересовался Филипп.
      – Стас не оставил мне выбора. Я буду драться.
      На некоторое время в комнате повисло ошеломленное молчание, пока Инга не проговорила:
      – Ты это серьезно?
      – Какие уж тут шутки, – нервно передернула плечами Иветта. – Он сам вынуждает меня пойти на это. Я не собираюсь ему уступать, тем более, когда он так поставил вопрос.
      – Но это очень рискованно, – сочла нужным отметить Реми. Она сидела ровно, как учительница, вцепившись руками в колени.
      – Согласна. Наши силы практически равны, а весовой перевес, хоть и небольшой, на его стороне, к тому же он опытнее. Держит стаю больше десяти лет. И, тем не менее, я брошу вызов. Иначе шантажу не будет конца.
      – Совет ишт может не согласиться… – начала было Инга.
      – Мы и есть Совет ишт, Совет стаи. Трое его членов, – оборвала ее Реми. – И не только мы лояльны к Иветте. За половину Совета я могу ручаться.
      – Но бой есть бой, – возразил Филипп. – Это драка до смерти один на один. Тут стая тебе не помощник. В круге будете только ты и он.
      – Я это понимаю, – кивнула Иветта. – Равно как и то, что этот бой будет до смерти. Но шансы на победу у меня не так уж ничтожны.
      – А может, все-таки, предложение Стаса не так уж неприемлемо? – заикнулся было Филипп, но Иветта смерила его таким ледяным взглядом, что тот сразу же сник. Но верволчица все же ответила:
      – Во-первых, я никому не позволю ставить себе ультиматумы. Уступишь раз – потом придется уступать еще и еще. Во-вторых, менее всего на свете я хочу становиться кайо Стаса. Мне противна одна мысль о тех обязанностях, что мне придется нести из-за этого звания. И, в-третьих, я более чем уверена, что Стас на этом не остановится. Еще предложения будут?
      – Я пас! – Филипп поднял руки в примирительном жесте.
      Иветта обвела взглядом остальных, но те лишь покачали головами, а Реми спросила:
      – И какой день ты выбрала, чтобы сообщить Стасу "радостную" новость?
      – Отпущенный мне недельный срок на "раздумья" истекает в субботу, тогда и сообщу.
      – Что ж, мы постараемся, чтобы в этот день в "Лунной Сонате" было побольше наших.
      – Хорошо. Спасибо. Да, и у меня к вам будет одна просьба, – что-то вспомнила Иветта.
      – Мы все тебя внимательно слушаем.
      – Я не хочу, чтобы Глория знала о задуманном мной. Если узнает, она лишь расстроится, так как сделать что-либо свыше ее сил, а натворить глупостей она может. Нужно, чтобы о ней кто-нибудь позаботился, если со мной что-нибудь случится.
      – Конечно, я позабочусь, – вызвалась Реми. – Об этом даже не волнуйся. И мы все надеемся на твою победу.
      – Честно говоря, я тоже, – усмехнулась Иветта. – А в день битвы я хочу, чтобы с Глорией остался Эндрю, он достаточно силен и опытен, чтобы сдержать ее, если понадобиться, и он хороший юноша.
      – Когда-то именно ты привела его в стаю, он твоего выводка, и ты можешь поручить ему это, – отметила Инга.
      Довольно сухая фраза. Она не выражала того, что Эндрю почти боготворил Иветту. Три года назад он был юным гонщиком. Весьма успешным. Но попал в аварию, где лишился обеих ног, да и находился почти в могиле. Иветта спасла его, предложила вернуть ноги и здоровье в обмен на необходимость раз в месяц покрываться шерстью. Эндрю выбрал, и ни разу не жалел о своем выборе.
      – Что ж, тогда, выходит, мы все решил, – подвела итог Иветта.
      – Да, теперь все зависит только от тебя, – заметила Реми.
      – Я знаю. По сути я жизнью ручаюсь за это.
      – То-то и оно, – вздохнула верволчица. – Глупо желать тебе быть осторожной, поэтому я просто пожелаю удачи.
      – Спасибо. Всем вам спасибо.

* * *

      Остаток недели Иветта старалась быть особенно ласковой с Глорией. Та была просто счастлива, и подумала, что дело идет на лад. Но наступила суббота. Тот самый день, когда все должно было решиться.
      С самого утра Иветта пребывала в состоянии предельной собранности и сосредоточенности. Когда она начала собираться, Глория осторожно поинтересовалась:
      – Ты куда-то уходишь? – она попыталась обнять верволчицу, но та явно не была настроена на это, и девушке пришлось отступить.
      – Да. Мне нужно… по делам стаи.
      – Могу я пойти с тобой?
      – Нет. Мы будем решать слишком сложные и серьезные вопросы, в которых ты пока не разбираешься.
      – А если…
      – Никаких "если", – от ее сурового взгляда Глории сделалось не по себе. Она даже отшатнулась. Тогда Иветта чуть потеплела и, приобняв девушку, сказала:
      – Останься сегодня дома, родная. Сейчас придет Эндрю, он побудет с тобой.
      – Какой Эндрю? – тотчас насторожилась Глория.
      – Он из моего выводка, один из нас, кого я привела в стаю, сделала оборотнем.
      – И зачем он здесь будет? – ревниво нахмурилась девушка.
      – Чтобы составить тебе компанию, пока не будет меня.
      – Я сама себе замечательная компания.
      – Считай, что мне так просто будет спокойнее.
      – Но мне не нужна нянька!
      – Он и не нянька. Воспринимай его просто как приятную компанию.
      – Приятную? Ну-ну, – саркастически хмыкнула Глория.
      – Сделай мне приятное.
      – Ну ладно, – сдалась девушка. – Тогда завтра пойдем куда-нибудь вместе?
      – Не шантаж ли это, милочка?
      – Это просто предложение. Честно-честно! – Глория состроила полные невинности глаза.
      – Хорошо, – усмехнулась Иветта. – Посмотрим.
      На миг ей в голову закралась мысль, что "завтра" может и не быть, но верволчица поспешно отогнала ее. К тому же в дверь позвонили. Эндрю всегда точен.
      Глория не без удивления заметила, что вервольф не на много старше ее. Симпатичный, с фигурой атлета и улыбчивым лицом. Знакомство прошло очень мило. Глория не огрызалась, Эндрю был приветлив. Но от девушки не утаилось, какими глазами он смотрел на Иветту, и ей это очень не понравилось, но она сдержалась.
      А Иветта поцеловала Глорию, обняла ее чуть сильнее, чем обычно, и ушла, стараясь не оглядываться. Боялась, что тогда у нее недостанет сил уйти.

      "Лунная Соната" по-прежнему открывала свои двери всем желающим, но в ВИП-зале, где собирались только оборотни, царило напряжение. Такое, что оно ощущалось едва ли не физически.
      Стоило Иветте войти, как все взгляды тотчас обратились на нее. Завернувшись в них, как в плащ, но, не сказав ин слова, Иветта спустилась в катакомбы. Там она почти сразу встретилась с Реми. Та тихо, почти шепотом, сказала:
      – Он ждет тебя, уже ищет. Послал Сташека тебя разыскать.
      – Что ж, тем лучше, – усмехнулась Иветта. – Пусть все наши подтягиваются в зал Собраний.
      – Хорошо, – и верволчица просто растворилась в коридоре.
      Иветта пошла дальше и буквально через пару шагов, свернув в ответвление коридора, столкнулась со Сташеком. Он у Стаса был особенно доверенным лицом и силовиком-телохранителем по совместительству. Но Иветте он был не доминант, и они оба это знали.
      – Иветта, – он попытался улыбнуться, но получился оскал – он слишком много времени однажды провел в образе волка, и зубы так и остались клыками. – Тебя Стас ждет.
      – Я знаю. Передай, что я хочу говорить с ним в общем зале.
      – Вот как, – вервольф, казалось, был удивлен.
      – Именно так, – подтвердила Иветта.
      – Что ж, я передам.
      Сташек церемонно удалился. Верволчица не сдержалась и фыркнула ему вслед, и направилась в зал. Он не был так многолюден, как обычно, но и не пустовал. Оборотни постепенно подтягивались сюда, делая вид, что сюда их привело неотложное дело, но не выдавая истинной причины.
      Наконец, вышел Стас. Окинув подозрительным взглядом присутствующих, он, тем не менее, занял место на троне. Потом отыскал глазами Иветту и осклабился:
      – Я вижу, ты решила сообщить о своем решении публично.
      – Этого требует обычай, – невозмутимо ответила Иветта, проходя сквозь толпу собравшихся к возвышению, на котором стоял трон.
      – Что ж, в таком случае, мы все тебя внимательно слушаем. Твое слово, волчица.
      "Сейчас скажет" – замерло над залом. Иветта и впрямь заговорила:
      – Неделю назад ты, Стас, сделал мне весьма недвусмысленное и ультимативное предложение. Так вот, я хочу сказать, – вожак даже подался вперед, – что отклоняю его.
      Тишина в зале стала просто звенящей, и в этой тишине Иветта продолжила:
      – Более того, этим предложением ты оскорбил меня. И я, перед лицом стаи Ночных Охотников, бросаю тебе вызов!
      Брови Стаса поползли вверх, а лицо стало приобретать каменное выражение. Невольно облизав губы, он переспросил:
      – Что?
      – Я бросаю тебе вызов, считаю, что ты недостоин быть вожаком. Являясь второй в стае, я имею на это право!
      – Не думал я, что ты пойдешь на такое…
      – Не стоило меня провоцировать. Ты не можешь не ответить на мой вызов.
      – Да, не могу, – вздохнул Стас, похоже, все еще ошарашенный словами Иветты. – Все ведь могло быть по-другому.
      – Только не с тобой, – категорически ответила верволчица.
      – Что ж… Стая, вы слышали! Вызов брошен и принят. Двое станцуют кровавый танец, и для одного он станет последним, другой же займет место вожака.
      Все присутствующие издали один короткий вой. Когда затихло его эхо, Иветта и Стас оказались в центре довольно просторного круга.
      – Закончим с формальностями, – рявкнул Стас.
      Тут же от вервольфов отделился вертлявый субъект – нотариус, и протянул противникам несколько листков для подписи. Так было необходимо, чтобы в случае смерти вожака немалое имущество стаи осталось за преемником. Вот подписи и печати были поставлены, и Иветта проговорила:
      – Выбирай форму.
      – Вервольфа, полуволка.
      Опасный выбор, так как сражаться на грани человека и волка и не соскользнуть ни в одну из сторон – это очень сложно, и не каждому под силу. Но Иветта даже бровью не повела, ответив:
      – Что ж, хорошо. И пусть останется только один.
      – Я с удовольствием уступлю место даме.
      Иветта осклабилась и начала меняться. По телу прошла дрожь, за ней брызнула шерсть, черная как ночь. Одежда затрещала, разошлась и почти вся осыпалась. Мускулы стали гораздо мощнее, рост увеличился, морда стала почти волчья, вместо зубов и ногтей полный набор клыков и когтей. Превращение остановилось на самом своем пике, когда лишь тонкая грань отделяла человека от волка. Очень зыбкая грань.
      Два человеко-волка уставились друг на друга. Шерсть Стаса имела серебристо-серый окрас, с почти белыми подпалинами. Он стоял, тихо рыча, потом клацнул зубами и ринулся в атаку с неотвратимостью летящего кирпича. Но Иветта ловко увернулась и полоснула когтями в ответ. Удар пришелся вскользь по ребрам, царапина, и больше разозлил Стаса, чем причинил боль. Но и это было на руку верволчице.
      А бой перестал подчиняться каким бы то ни было правилам, и стал походить на неистовство. Удары сыпались один за другим. Немалая сила Стаса против поразительной ловкости Иветты. Верволчица уже давно поняла, что одна грубая сила – ничто, особенно в ее случае, поэтому стала делать упор на ловкость и стремительность. В последние года два-три она активно занималась единоборствами. И вот теперь предстояло выяснить, не были ли тщетными все эти усилия.
      Стас распорол ей бедро и спину, но Иветта, не обращая внимания на боль, продолжала драку, тщательно просчитывая каждый удар. Плечо, живот, горло – удары не смертельные, но неумолимо попадающие в цель. Стас свирепел. Он надеялся в первые же минуты положить конец схватке, но бой шел уже почти час… Он не мог допустить, чтобы какая-то сука взяла над ним верх. Это просто невозможно! Это позор! И он еще яростнее сыпал ударами.
      Но ярость в бою плохой советчик и помощник. Она заставляет действовать опрометчиво. А Иветта именно этого и добивалась. С холодной расчетливостью выжидала, когда Стас начнет делать ошибки. И он начал.
      Вот удар рукой, скорее когтистой лапой, оказался чуть медленнее, чем нужно, а выпад ногой быстрее. Стас на секунду пошатнулся, потеряв равновесие. Иветта вся подобралась, бросок со стремительностью разжимающейся пружины, и острые клыки сомкнулись на горле вервольфа, а когти впились в грудь. Чавкающе-булькающие звуки раздираемой плоти и хруст ломаемых ребер.
      Стас рухнул на спину, Иветта оказалась сверху, ни на секунду не переставая терзать плоть. Вервольф как-то уж очень громко захрапел, дернулся всем телом в судороге и затих. Иветта ткнулась склизкой от крови мордой в месиво, некогда бывшее грудью. Клацнули зубы, вверх взметнулся трепещущий красный комок плоти – сердце вожака. Глотательное движение, и оно исчезло в зубастой пасти Иветты. Она подняла морду вверх и оповестила о своей победе долгим протяжным воем. К нему тотчас присоединился многоголосый хор всех присутствующих.
      Теперь Иветта являлась вожаком стаи Ночных Охотников, она в честной схватке завоевала это право. Сейчас время ее триумфа. Но не это главное. А то, что она, наконец-то, могла отпустить своего зверя, не держать себя на грани. Что она и сделала. Припав на колени, Иветта стала обращаться волком, увлекая в коллапс и всех присутствующих без исключения. Такова ее новая сила – сила вожака и полного доминанта в стае.

      Домой Иветта вернулась лишь на следующий день, далеко за полдень, и далеко не в самом лучшим виде. Даже коллапс неспособен залечить все раны. Так что туго наложенные повязки охватывали спину и левое предплечье, так же саднили раны на берде. Но сейчас для Иветты это были малозначительные мелочи.
      Главное – она теперь вожак стаи, и никто не посмеет решать за нее судьбу Глории. А раны… что раны? Заживут, не впервой. Дня два, и всего делов.
      Стоило Иветте переступить порог дома, как Глория тотчас выскочила навстречу и едва не повисла на ней, заставив верволчицу охнуть. Девушка тотчас отпрянула, спросив:
      – Что случилось? Тебе нехорошо? Ты плохо себя чувствуешь?
      – Нет, не совсем. Мне просто нужно отдохнуть и выспаться, солнце.
      Глория недоверчиво уставилась на свою покровительницу, но в этот момент к ним подошел Эндрю. Отвесив поклон Иветте, он проговорил:
      – Видимо, я могу вас поздравить.
      – Да, Эндрю. Да.
      – Поздравить с чем? – подозрительно сощурилась Глория.
      – Эндрю, спасибо, что составил компанию моей подопечной, не смею тебя больше задерживать, – Иветта словно не слышала вопроса.
      Вервольф шустро подхватил куртку и шмыгнул за дверь, сказав на прощание всем "до свидания". Он прекрасно понял, что его присутствие сейчас здесь нежелательно.
      – Так с чем поздравить? – и не думала униматься Глория.
      – Солнце, я очень устала. Мне просто необходимо отдохнуть. Давай потом.
      С этими словами Иветта потрепала девушку по волосам каким-то рассеянным жестом и направилась к себе. Глория заметила, что одежда на ней совсем другая, не та, в которой она вышла из дома. А это могло означать лишь одно… Иветта перекидывалась. Но зачем? Вряд ли бы из охоты делалась такая тайна.
      Немного поколебавшись, Глория все-таки отправилась вслед за верволчицей. Постучав скорее для очистки совести, чем ожидая разрешения войти, девушка заглянула в ее спальню. Иветта как раз переодевалась, и Глория увидела многочисленные бинты, пересекающие спину и предплечье. Девушка невольно охнула, на что Иветта устало проговорила:
      – Я же просила дать мне отдохнуть, Глория.
      – Но… но ты выглядела такой измученной. Я… я хотела помочь. Что с тобой случилось? – у нее уже сердце ушло в пятки от всевозможных предположений.
      – Теперь уже все в порядке, – уклончиво ответила Иветта, но отделаться от Глории оказалось не так-то легко, она продолжала настаивать:
      – Я уж вижу, как все в порядке! Забинтована вся, словно мумия, вон, на спине даже кровь проступает.
      – Через пару дней и следа не останется, – отмахнулась верволчица, но было бы неправдой утверждать, что ее не тронула забота девушки. Ведь та искренне беспокоилась. Поэтому уже мягче Иветта добавила, – Не волнуйся, теперь все будет хорошо.
      – Теперь? – Глория подняла на нее полные тревоги глаза. – Ты с кем-то дралась, ведь так? – и уже едва слышно, – Это из-за меня?
      – Из-за всех нас, из-за стаи, – осторожно ответила Иветта.
      – В смысле?
      – Сегодня, точнее вчера ночью, я дралась за место вожака, – вот она и сказала то, о чем пока не собиралась говорить.
      – Что? – Глория едва ли не подпрыгнула. – Но это же схватка до смерти! Ты сама мне говорила…
      – И не отказываюсь от своих слов.
      – И… – роковая мысль как-то уж очень медленно формировалась в голове Глории, словно никак не могла преодолеть какой-то защитный механизм.
      – Я победила, Глория. Я теперь вожак стаи, все хорошо.
      – Но… но тебя же могли убить! – девушка едва не сорвалась на крик. – И ты ничего не сказала мне!
      – Как видишь, я жива, – пожала плечами Иветта. – И скажи я тебе, что бы это изменило? Ты ничего не могла бы сделать. Только зря бы понервничала, – она не хотела, чтобы ее подопечная узнала об ультиматуме, который поставил Стас, во всяком случае, не сейчас.
      – Ну и что! – упрямо насупилась Глория. – Я все равно должна была знать! А если бы все кончилось плохо?
      – К чему теперь рассуждать, что было бы, если бы… – возразила Иветта, но девушка сейчас более всего походила на обиженного ежика, она сказала:
      – Я очень обиделась на тебя, Иветта! Давай помогу сменить повязки, – на удивленный взгляд верволчицы девушка проговорила, – Все равно ведь одна не справишься.
      Иветта лишь тихо хохотнула и подставила спину проворным девичьим рукам. Глория резво взялась за дело, но чем ближе было к телу, тем осторожнее, невесомее становились ее движения. Она словно пушинки сдувала. Прошло около четверти часа, прежде чем можно было лицезреть обнаженную спину верволчицы.
      Когда Глория увидела это, то едва-едва сдержала шумный вздох. Два полных комплекта когтей оставили на спине длинные рваные полосы. Да, они уже начали подживать, половина подернулась розовой кожей, но вид все равно был устрашающий! А на плече красовались рваные следы клыков, тоже подживающие, но не менее страшные. Видимо, владелец этих клыков хорошо прикусил и даже успел несильно дернуть, так как если бы успел сильно, то просто бы недоставало куска плоти.
      – Больно? – тихо спросила Глория.
      – Не очень, только когда шевелишься.
      – Я, конечно, не врач, но, по-моему, на такие раны накладывают швы.
      – О, не волнуйся, в этом нет необходимости. Меня осмотрел наш врач. Нужно просто сменить повязки.
      – Точно?
      – Точно.
      Повязку Глория наложила не слишком профессионально, но довольно умело. Так что Иветта снова стала походить на мумию. Когда все было закончено, верволчица сказала:
      – А теперь мне бы хотелось поспать.
      – Да-да, конечно. Давай я разберу постель.
      Покрывало взлетело вверх, и уже буквально через минуту Глория помогла Иветте устроиться поудобнее среди подушек и подтыкала одеяло. Верволчица заснула практически сразу. Заснула целительным сном оборотня: очень глубоким, после которого почти не остается ран – заживление идет гораздо быстрее.
      Глория так и не ушла к себе, осталась бдеть возле постели верволчицы. Она обещала себе не смыкать глаз, но все-таки не сдержалась – уснула почти перед самым рассветом. Уснула, как сидела, на краю кровати.
      Такой, мирно посапывающей, и застала ее Иветта, когда проснулась. Тихо улыбнувшись, она накрыла девушку одеялом и, стараясь не разбудить, прошмыгнула в ванную.
      Чувствовала она себя гораздо лучше, чем накануне. Истраченные в драке силы почти полностью вернулись. Бодрость снова была с ней, если только не делать резких движений. Те все еще отдавались в спине скребущей болью. Не такой, чтобы нельзя было терпеть, но ощутимой. И все равно Иветта решила снять повязки. Во-первых, в них было жутко неудобно, а во-вторых, если держать их слишком долго, то они могут и прирасти, так как заживление у оборотней идет очень быстро.
      Правда с повязками пришлось повозиться, но с помощью ножниц и сильных рук все они опали на пол немаленькой кучкой. Закончив с ними, Иветта осмотрела свою спину в зеркало. Да, следы от когтей Стаса все еще весьма внушающие, хотя раны уже зарубцевались, обратившись в причудливую вязь шрамов. "Что ж, спину и плечи пока лучше не открывать", – с усмешкой подумала Иветта. Хотя, чего уж скрывать, у нее бывали раны и пострашнее. А тут, можно сказать, пара царапин. Можно смело утверждать, что она стала вожаком малой кровью.
      Стала вожаком… подумать только! Верволчицы очень редко возглавляли стаи где бы то ни было, так как завоевывать этот титул приходилось грубой физической силой. Но вот поди ж ты, ей удалось! Впервые за десятки, нет, сотни лет стаю Ночных Охотников возглавила женщина. Но Иветта прекрасно понимала, что завоевать титул вожака стаи – это лишь первый шаг. Главное – удержать. Возможно даже придется прикрутить гайки. Хотя твердости и воли Иветте было не занимать.
      Задумавшись, она не сразу заметила, как в ванну вошла Глория. Тщательно прикрыв за собой дверь, девушка спросила:
      – Как ты?
      – Гораздо лучше, солнышко. Гораздо лучше.
      – Но шрамы… – рука Глории мимолетным жестом пробежала по спине верволчицы, которая теперь была неровной из-за них.
      – Пройдут, – отмахнулась Иветта. – Я же говорила, дня через два и следа не останется. Это ерунда.
      – Ничего себе ерунда! – буркнула девушка.
      – Поверь мне, это ерунда, – улыбнулась верволчица. – А сейчас я бы хотела принять душ.
      – Ладно, хорошо, – немного разочаровано протянула Глория. – Тогда я приготовлю завтрак.
      – О, это было бы замечательно! Я голодна как волк! – с этими словами Иветта выпроводила свою подопечную из ванной комнаты.
      Давным-давно она перестала стесняться своей наготы перед кем бы то ни было, но рядом с Глорией… она почему-то ощущала вину. Ни к чему лишний раз затрагивать струны чувств девушки, и тогда, возможно, все само пройдет.
      Тщательно спрятав от самой себя собственные чувства, Иветта надеялась, что теперь, когда ее подопечная поступила в университет, она станет больше общаться со сверстниками и, вполне возможно, начнет с кем-нибудь встречаться. Это казалось верволчице лучшим выходом.
      Именно в этом направлении она и решила действовать.
      А время шло. В связи с тем. Что Иветта стала вожаком, у нее появилось много новых забот, но они ее не страшили. Да, нашлись в стае и несогласные с ее предводительством, но она быстро и очень жестко поставила их на место, так что у других желание отпало.
      Зато к Глории теперь никто не посмел бы относиться плохо. Всем было известно, что она у Иветты на особом счету. К тому же у девушки среди вервольфов даже друзья появились. Но, похоже, она была не намерена подпускать кого бы то ни было ближе. Хотя Иветта всячески потворствовала ее знакомствам, и весьма близким. Особенно с Эндрю и еще парой молодых самцов стаи Ночных Охотников.
      Последнее весьма раздражало Глорию, просто выводило из себя. Временами они даже ссорились по этому поводу, но, через некоторое время Иветта возобновляла свою политику.

      Так продолжалось около года, и обстановка медленно, но верно, накалялась. Пока, наконец, не взорвалась самым неприятным образом. Это произошло в день рождения Глории, в день ее восемнадцатилетия.
      Сама именинница с огромным нетерпением ожидала этого дня. Еще бы! Она наконец-то станет совершеннолетней! Ведь она едва ли не всю жизнь ждала этого момента. Раньше, чтобы вырваться из-под власти отца, а теперь… ну, теперь тоже были мотивы.
      Иветта устроила ей праздник в "Лунной Сонате", где заняли целый зал. Угощение, музыка, танцы… Глория могла пригласить кого угодно: из стаи, своих университетских друзей. Да и Иветта попросила Эндрю быть особо галантным с девушкой в этот вечер. Хотя его и просить-то не нужно было.
      Конечно, именинница получила море подарков. Первый – от Иветты. Верволчица еще утром поздравила девушку, вручив букет роз и небольшую черную бархатную коробочку. В ней находился браслет белого золота, на котором был выгравирован бегущий волк, сжимающий в зубах крупный изумруд. Глория была в восторге.
      Все было задумано замечательно, но… это не помешало всему полететь в тартарары. С каждым часом, каждой минутой празднества Глория становилась все мрачнее и мрачнее. Попытку Иветты узнать, в чем дело, просто проигнорировали. Похоже, девушка с нетерпением ждала, когда же все закончится.
      Домой она ехала в абсолютном молчании, игнорируя любые попытки разговора. Наконец, когда машина уже стояла в гараже, а они – в доме, Иветта не выдержала и проговорила:
      – Может, все-таки объяснишь, что с тобой такое? Мне казалось, что ты так ждала этого дня…
      – Да, ждала, – буркнула Глория, старательно избегая смотреть Иветте в глаза.
      – Так что же тебя так расстроило? – верволчица искренне не понимала, с чем связано такое резкое ухудшение настроения девушки.
      – Ты! – слово вылетело подобно плевку.
      – В каком смысле?
      – Ты… ты хочешь избавиться от меня! Только и ищешь способ! – похоже, копившиеся долгое время обиды Глории нашли выход, и теперь походили на лавину.
      – С чего ты взяла? – искренне изумилась Иветта.
      – Я не слепая! С того самого момента, как мы переехали в город, ты постоянно отталкиваешь меня. Стараешься спихнуть на других. Приставила ко мне этого Эндрю…
      – Я думала, он тебе нравиться, – нахмурилась верволчица.
      – Но зачем меня постоянно сводить с кем-то? Я настолько тебе надоела? Так бы и сказала! – в глазах у Глории стояли слезы. – Я для тебя вроде милого домашнего существа. Забавный зверек, не более. А я… я ведь люблю тебя! Я так давно тебя люблю… Но тебе все равно. Для тебя мои чувства слишком обременительны. Тогда почему ты не прогонишь меня, а продолжаешь держать рядом, да еще сводить непонятно с кем? Почему?
      Лицо девушки уже было мокрым от слез, она сама себя накрутила настолько, что ее глаза уже стали волчьими. У нее началась истерика, а для столь юного оборотня это могло грозить коллапсом. Так и вышло.
      Вслед за глазами стали меняться клыки, появились когти, форма лица стала вытягиваться, и вот Глория уже не выдержала, упала на пол и перекинулась. С пола, тряся головой, уже встала белая волчица. Она зарычала на Иветту, припав к полу.
      Опустившись на колени, Иветта протянула к Глории руку, проговорив:
      – Бедная моя девочка, ну, иди сюда.
      "Девочка" продолжала рычать, но все же подошла. В конце-концов, Иветта оставалась для нее доминантом и вожаком. Тонкие пальцы погрузились в снежно-белую шерсть. Иветта обняла волчицу и тихо заговорила ей в ухо:
      – Как ты могла подумать, что я не люблю тебя. Все, что я делаю, я делаю для тебя. Я так старалась, чтобы у тебя все было хорошо. Но, видимо, ошиблась в выборе способа. Я не подумала, что тебе может быть так плохо. Ну же, давай, возвращайся назад.
      С этими словами Иветта сняла свои защитные щиты и позвала из волчицы человека. Позвала не голосом, но силой. Если нужна скорость, то это можно сделать быстро, но грязно и больно. Иветта выбрала другой путь. Ее сила легким ветерком окутала белую волчицу, взъерошила шерсть, и проникала глубже, в самое сердце, ту часть души, куда сейчас спрятался человек, и где обычно обитает зверь.
      Выманить человека всегда легче, чем зверя, ведь какими бы ни были оборотни, они в первую очередь ассоциируют себя с людьми, даже будучи в измененном облике. Вот и сейчас Иветта своей силой принялась уговаривать Глорию, соблазняя, выманивая, и уже через пару минут она поддалась. Пошел обратный процесс превращения. Плавный, неспешный. И вот Глория уже обрела человеческий вид. Она лежала на полу, такая голая и беззащитная, погруженная в сон, так как вернулась назад очень быстро.
      Тихо улыбнувшись, Иветта взяла девушку на руки и понесла в спальню, в свою. По пути она проговорила, ни к кому конкретно не обращаясь:
      – Ну вот, весь праздничный наряд в клочки. Дурочка. Маленькая моя дурочка.
      Верволчица положила девушку на кровать, бережно укрыв одеялом, и принялась раздеваться сама. Ей нестерпимо хотелось избавиться от одежды и украшений, смыть косметику.
      Пока Глория спала, Иветта пошла в ванную. Она чувствовала себя немного усталой. Усталой скорее морально, нежели физически. Столь откровенная отповедь Глории на многое открыла ей глаза. Стараясь не слушать собственные чувства, она пыталась сделать как лучше, как лучше в обычном его понимании. И в итоге получилось хуже для всех. И теперь Иветта корила себя за то, что так мало прислушивалась к самой Глории. Но теперь у них все будет иначе. Еще не слишком поздно, можно все исправить.
      Именно с такими мыслями Иветта вернулась в спальню и легла рядом со своей подопечной. Она позволила себе обнять девушку и прижать теснее.

      Глория проснулась, хотя точнее сказать очнулась, так как ее было почти невозможно пробудить от этого сна, когда рассвет еще не наступил. Проснувшись, она в первую очередь вспомнила, что было накануне, и похолодела от ужаса. "Что теперь будет?" – пронеслось у нее в голове, и страх. Что после этого Иветта точно отошлет ее прочь.
      Но уже в следующий миг закралось подозрение, что что-то здесь не так. Она не в своей комнате! Снова страх, почти панический ужас, сменившийся непониманием. Она в спальне Иветты. Но как такое возможно?
      – Я принесла тебя сюда, – рука Иветты легким движением погладила ее по щеке. Глория даже вздрогнула, на что верволчица сказала, – Ты просто подумала вслух.
      – Но… но почему? – вопрос явно относился не к последней фразе. И, задавая его, Глория просто заставила себя повернуться лицом к Иветте. И уже гораздо тише, – После всего того, что я наговорила… Прости меня.
      Девушка попыталась вскочить, убежать, как испуганный зверек, но Иветта удержала ее, ловко перехватив за руку:
      – Не уходи. Куда ты собралась?
      – Я…
      – Ты не так уж много глупостей наговорила. Вернее, в сказанном тобой глупого было очень мало. Прости, я не знала, что тебе так больно. Возможно, просто не хотела знать, будучи слишком занята разборками с собственными чувствами.
      – Что? – опешила Глория, встав, как вкопанная.
      – Мы ведь встретились, когда тебе было пятнадцать. Ты была столь юной, практически дитя, но уже такой изломанной. Я старалась дать тебе новую жизнь, чтобы ты забыла о прошлых страхах. Я не хотела запутывать тебя еще больше.
      – Как это? – нахмурилась девушка.
      – Я думала, ты подменяешь чувства, путаешь любовь с привязанностью и пробудившимися дочерними чувствами. К тому же я считала, что юношеские чувства скоротечны.
      – Но это не так!
      – Теперь я это знаю, – кивнула Иветта.
      Внезапно Глорию как озарило, она даже попыталась отскочить, но верволчица все еще держала ее. Немного дрожащими губами девушка проговорила:
      – Ты… ты все знала?
      – Милая моя, я же не слепая. К тому же мы, оборотни, просто чуем такие вещи, тебе пора бы это знать.
      – Тогда у меня, наверное, вечный насморк.
      – Просто в том, что для тебя ново, ты инстинктивно стараешься действовать как человек, и это иногда блокирует твои звериные чувства.
      – Ты… ты знала, но не верила моим чувствам, так?
      – И своим тоже.
      – Что?
      Иветта решила, что пора подкреплять слова действиями, поэтому одним плавным движением встала с кровати, так что Глория невольно сделала шаг назад. Верволчица взяла лицо девушки в лодочки своих ладоней и поцеловала все еще дрожащие губы, сказав:
      – Ты никогда не была мне безразлична, и я не знаю никого, кто значил бы для меня больше, чем ты, моя родная.
      – Правда? – Глория подняла глаза, и в них мерцнуло что-то очень похожее на слезы.
      – Я никогда не говорила тебе ни слова неправды, любовь моя, – и снова поцелуй.
      От последних слов Глория совершенно растерялась. Еще пару минут назад ей казалось, что весь мир рухнул, а теперь… Она просто не знала, что ей делать со всем этим свалившимся счастьем. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно, но тело отказывалось повиноваться. Единственное, что она смогла, так это обнять Иветту, прижаться к ней как можно крепче и найти ее губы.
      Так они и стояли, не в силах разомкнуть объятья, боясь прервать этот момент, момент застывшей вечности, когда двое перестают существовать, превращаясь в одно. Первый восторг и первая сладость.
      Но это было лишь началом. Чуть отстранившись с легкой улыбкой, Иветта сказала:
      – Мы с тобой прям как групповая статуя. Иди сюда. Иди же.
      Не дожидаясь реакции Глории, Иветта подхватила ее и положила на кровать, забравшись следом. Она провела кончиками пальцев по лицу девушки, убирая волосы. И этот такой простой жест заставил Глорию глубоко вздохнуть. Она как-то слишком резко осознала, что они лежать в одной кровати, и из одежды на них только одеяло, которое сейчас беспомощно сжалось где-то в ногах. На какой-то миг Глория об этом пожалела, но уже в следующий момент все мысли дружною толпой покинули ее голову, так как Иветта склонилась над ней, проговорив:
      – Ты случайно не в обмороке?
      – Нет-нет, – поспешно, но хрипловатым голосом ответила Глория, подавляя желание закрыть глаза.
      Десятки, если не сотни раз представляя себе, как это могло бы быть, сейчас, стоя буквально на пороге этого самого, девушка совсем растерялась.
      – Хорошо, если так, – между тем ответила Иветта, вновь целуя ее. Ласковым жестом она медленно провела рукой от плеч до самых бедер Глории, сказав при этом, – Расслабься, родная. Ты похожа на комок нервов. Никакого подвоха тебя не ждет. Все будет так, как ты захочешь.
      Не сказать, чтобы это слишком подбодрило девушку. Да, она не раз и не два занималась сексом с Вороном, но тот не был сторонником церемоний и действовал по принципу: перепихнулись и свободны.
      Видно, ее чувства слишком явно отразились на лице, так как Иветта ласково сказала:
      – Все, что было раньше, – неважно. Есть только здесь и сейчас.
      Она говорила, и вместе с ней говорила ее волчица. Она потянулась к зверю, дремавшему в Глории, потерлась об него, вырвав из горла девушки томный стон. Ее зверь сейчас был слишком аморфен, чтобы полностью проснуться, так как Глория недавно перекидывалась, но это касание зверей было невероятно приятным.
      Но Иветта и не думала останавливаться на этом. Ее рука уже нашла маленькую упругую грудь и принялась ласкать ее, а чуть позже к ней присоединились и губы. Глория вся выгнулась от столь необычной для нее ласки. Ей временами стало казаться, что не хватает воздуха, и она просто задохнется от восторга.
      Глория вся пылала, пылала изнутри, тихонько вздрагивая от каждого прикосновения пальцев Иветты, которые спускались все ниже и ниже, выписывая замысловатые узоры по разгоряченной коже, и уже находились в самом низу живота. Но и это не предел. Иветта продвигалась дальше.
      Не в силах более сдерживаться, Глория выгнулась так сильно, что стала походить на туго натянутый лук, с ее губ срывались всхлипы и стоны, смешанные с волчьим ворчаньем. Достигнув пика экстаза, девушка подумала, что это все, но не тут-то было.
      Не останавливаясь не на секунду, Иветта ласкала самые потаенные уголки девичьего тела, заставляя его вибрировать подобно струне под ее пальцами и губами. Верволчица хотела дать прочувствовать своей любовнице всю глубину ощущений, и уже знала, что это получится. Глория сейчас походила на клубок податливой страсти, и эта страсть искала выхода, доводя ее до грани.
      Руки девушки то впивались в подушки, то обхватывали Иветту. И верволчица чувствовала, как под нежной кожей пробегают судороги. То зверь, возбужденный танцем плоти, пытается найти выход. Но слишком мало времени прошло с момента перевоплощения, чтобы он мог вырваться, но и успокоиться тоже не мог… пока.
      Иветта знала, что делает, а обостренное чутье помогало ловить малейший отклик тела Глории, поэтому скоро девушку накрыло волной оргазма. Глория никогда не чувствовала ничего подобного. Она уже не знала человек она или зверь, и где находится. На миг она даже испугалась, что умерла. Но только на миг.
      Ей не хотелось возвращаться к реальности, но это происходило само собой. Взамен фейерверка чувств тело наполняла сладкая истома, когда не хотелось даже шевелиться. Глория с трудом заставила себя просто открыть глаза, и тут же столкнулась с взглядом Иветты, таким ласковым и страстным, что по сердцу разлилось тепло и покой.
      Иветта любовно огладила раскрасневшееся лицо девушки, убирая разметавшиеся волосы. Сейчас ее возлюбленная казалась ей особенно прекрасной. Глория повернулась к ней, свернувшись калачиком. Верволчица приобняла ее. Поглаживая по спине, и спросила:
      – Как ты?
      – Не знаю. У меня такого никогда не было. Это… это невероятно!
      – Не так уж невероятно, как тебе сейчас кажется, – тихо рассмеялась Иветта, перебирая волосы девушки. – Сейчас ты просто опьянена первым чувством.
      – Но раньше у меня все было по-другому, – совсем тихо проговорила Глория, уткнувшись в грудь верволчицы.
      – Раньше… Просто тебе попадались неумелые и весьма эгоистичные любовники. Я уже говорила, что, в некотором смысле, это даже лучше.
      – Я, правда, могла перекинуться?
      – Не сегодня, так как перекидывалась совсем недавно, но в принципе да, могла. Контроль на пике оргазма – одно из самых сложных вещей, которые приходится постигать оборотню.
      – Я же могла причинить тебе боль…
      – Это вряд ли. Не забывай, я тоже оборотень. У меня достанет силы сдержать тебя или направить силу в нужное русо. Со временем ты научишься этому сама. Я помогу тебе.
      – Ты такая замечательная!
      – Ты тоже, родная.
      – Но я хочу, чтобы тебе со мной было так же хорошо, как и мне с тобой. Я очень-очень этого хочу!
      С этими словами Глория сначала совсем как щенок потерлась о грудь верволчицы, потом, чуть приподнявшись, нашла ее губы и поцеловала. Долгий, страстный поцелуй.
      Девушка в очередной раз доказала Иветте свою страстность. Возможно, в некоторых вопросах ей еще не хватало опыта, и верволчица мягко направляла ее, но это с лихвой компенсировалось энтузиазмом и схватыванием всего на лету. Для первого раза выше всяких похвал. И, конечно, у них будут и другие разы.
      Теперь уже ничто не могло заставить Иветту отстраниться от Глории. Совесть мирно спала. Верволчица поняла, что ошиблась, слишком долго старалась закрывать глаза на очевидные вещи. Но теперь они сделали выбор. Самостоятельно и осознанно, и более неважно, что подумают или скажут другие. Если, конечно, посмеют сказать.

      – Теперь ты знаешь всю историю Глории, – Иветта отставила в сторону в очередной раз опустевшую чашку, четвертую за вечер, и подняла на меня глаза.
      – Хорошо, что все кончилось хорошо, как бы там ни было, – банальность, но ничего более умного мне на данный момент в голову не пришло.
      – Да. Но этот мерзавец, ее отец, замаячил на горизонте. Я не знаю, что ему может быть нужно. Просто не знаю. После стольких-то лет!
      – Может, он понял свои ошибки и хочет исправиться?
      – Ты сама в это веришь? – усмехнулась Иветта.
      – Нет, – вздохнула я. – Мой опыт подсказывает, что такие люди не меняются.
      – Вот и мой подсказывает то же.
      – А он не мог сам стать оборотнем, и на этой почве…
      – Я наводила справки, не похоже.
      – Что ж, тогда я не знаю, что еще предположить… Но, главное, Глория по всем законам уже совершеннолетняя. Он не сможет никак на нее повлиять или принудить к чему-либо.
      – Знаешь, одно это меня и утешает, – вздохнула Иветта, домывая чашку.
      – А как сама Глория относится к этим звонкам?
      – Она боится. Боится спустя столько лет. Собственного отца!
      – Ну, он сделал для этого все возможное, – пожала я плечами. – Он даже ее ненависть заслужил.
      – Глория его не ненавидит. Боится – да, но ненависти в ней нет. Возможно, где-то в глубине души она все еще считает такое отношение к себе заслуженным.
      – Как ни прискорбно, но, скорее всего, так оно и есть.
      – И это еще страшнее, – сокрушенно вздохнула Иветта.
      – Родители могут быть страшнее врагов, так как мы связаны с ними кровными узами, от которых не избавиться никогда, – задумчиво проговорила я. – Мне кажется, для Глории же будет лучше, если она не будет оставаться в одиночестве ни на минуту.
      – Да, это само собой.
      – Если я буду нужна – ты только скажи.
      – Я знаю, спасибо. На тебя всего можно положиться.
      – Ну, я же твоя кайо, так и должно быть.
      – Да, ты права. Возможно, я сама еще просто не привыкла к этому.
      – Ты? Вот уж не поверю! Уж если я уже практически привыкла.
      – Правда? – улыбнулась Иветта. – Рада это слышать.
      – Но ты же знала, что так и будет, – возразила я. – Я могу пошуметь, но никогда не пойду против того, что обещала.
      – В этом ты вся! Самый преданный и верный человек из известных мне. Но я, действительно, не знала, что все получится именно так. Ты одна из тех, в ком я никогда не усомнюсь.
      Что можно сказать после таких слов? Я, будучи в своем репертуаре, предпочла отшутиться:
      – Ну, теперь мы просто обязаны припасть к груди друг друга и в умилении разрыдаться!
      – Думаешь?
      – Уверена!
      – Ну, держите меня четверо! – Иветта стала надвигаться на меня с притворно грозным выражением лица.
      – А сдержат? – усмехнулась я в ответ.
      – Не знаю, не знаю.
      – Вот так всегда! Вообще, заболталась я тут с вами, мне спать давно пора.
      – Так ложись, – подмигнула Иветта.
      – Шо? Прям здесь?
      – Нет, ну почему, спальное место-то я тебе выделю, – и уже серьезно, – Правда, оставайся.
      – Хорошо, если ты так хочешь, – согласилась я, тем более, что подобное я и планировала.
      – Чудно. Выдать тебе пижаму?
      – Да, конечно. Я пока схожу в душ.
      – Думаю, дорогу тебе показывать не нужно.
      – Да найду, я думаю, – усмехнулась я, скрываясь в коридоре.
      – Я занесу тебе пижаму, – донеслось мне вслед.
      Ванна на первом этаже у Иветты шикарная, на втором тоже впечатляет, но она скорее гостевая. Хотя, ей пользуются не реже. Эта ванна отделана под зеленый мрамор, на полотенцесушителе развешаны зеленые же полотенца, а возле ванной – мягкий зеленый ковер.
      Я уже не в первый раз остаюсь у Иветты, так что прекрасно знаю, где что лежит. Быстро раздевшись, я включила воду и залезла под душ. Ванна – это слишком долго, да я и не большой ее поклонник. Не знаю, какой это признак, но в этом доме у меня уже появились свои мыльно-рыльные принадлежности, в виде зубной щетки и полотенца.
      Пока я плескалась, в ванну тихо прошмыгнула Иветта и, оставив мне пижаму, так же тихо вышла.
      Пижама была обыкновенная, шелковая: штаны и рубашка, все такой веселенькой тигриной расцветки. Не то, чтобы "мой любимый цвет, мой любимый размер", но очень к тому близко.
      Переодевшись, я сгребла свою одежду в охапку и поднялась на второй этаж, где сложила все это в гостевой спальне, которую обычно занимала. Но просто лечь спать мне сегодня не грозило.
      Я отправилась искать Иветту и Глорию, чтобы пожелать спокойной ночи. В принципе, искать-то и не пришлось, так как, во-первых, я знала, где они могут быть, а во-вторых, я их слышала. Но услышанное меня насторожило. Из-за закрытой двери доносились тихие всхлипы.
      Я постучала, но мне никто не ответил. Расценив молчание, как знак согласия, я вышла. Спальня Иветты была мне не менее хорошо знакома, чем вся остальная часть дома. Даже более, наверно. Сколько раз после очередной заварушки я приходила в себя именно здесь, будучи порой ни жива, ни мертва, а Иветта выхаживала меня, аки дитя.
      Сегодня картина была несколько иной. Иветта сидела на кровати. Ее волосы черным покрывалом окутывали плечи. Из-за них я не сразу заметила, что рядом свернулась Глория, положив голову на колени верволчице. Та тихо гладила ее по волосам. Девушка и была источником всхлипов.
      – Что случилось? – спросила я, подсаживаясь рядом.
      Глория только шумно всхлипнула и спрятала лицо у Иветты в коленях, а сама главная волчица проговорила:
      – Она не смогла уснуть. Ей страшно.
      С этими словами она, одной рукой все еще поглаживая Глорию, другую протянула мне, предлагая сесть поближе. Это я и сделала. Забралась на кровать и села так, что Глория находилась точно между нами. Моя рука легла на подрагивающие плечи девушки. Я сказала:
      – Тебе нечего бояться. Ты же знаешь, мы не дадим тебя в обиду. Ни Иветта, ни я. И мы обе будем драться за тебя, если будет нужно.
      – Лео права, – подтвердила главная волчица. – Мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
      Глория лишь снова всхлипнула и прижалась к нам обеим.
      – Расскажи, что тебя так сильно пугает, – попросила я, тихонько поглаживая девушку.
      – Что он… он заставит уехать с ним, или сделает что-нибудь Иветте, – никому не требовалось уточнять, кто это "он".
      – Он не сможет тебя ни к чему принудить Тебе уже есть восемнадцать, ты совершеннолетняя, и вольна сама решать свою судьбу. Он более не властен над тобой, – успокаивающе проговорила я. – В конце концов, мы можем обратиться в суд.
      – А мне он также ничего не сможет сделать, – добавила Иветта. – Во-первых, у меня достаточно знакомых во властных кругах, а во-вторых, не забывай, я оборотень. Я сильнее и быстрее любого человека, к тому же у меня звериные инстинкты.
      – Но вдруг он… он сделает что-нибудь ужасное! – снова всхлипнула Глория. Я просто физически ощущала все эти почти забытые было детские страхи, которые снова овладевали ее душой, терзали и мучили. Страхи перед тем, кто заведомом сильнее и кто обладает большими правами.
      – Мы не допустим, – едва ли не хором ответили мы с Иветтой. – Он не сможет тебя даже пальцем тронуть.
      – Правда? – Глория наконец-то подняла к нам свое мокрое от слез лицо. Ее глазки чуть припухли.
      – Конечно, – Иветта обняла ее и поцеловала, губами стерев с глаз остатки слезинок.
      У девушки вырвался облегченный вздох. Она положила голову на плечо Иветте и сжала мою руку. Такая хрупкая!
      Слегка поглаживая руку, я сказала:
      – По-моему, тебе сейчас лучше поспать.
      – Лео права, – согласилась Иветта. – Давай-ка ложись. А мы будем рядом. Вот так.
      Главная волчица помогла Глории поудобнее устроиться на подушках и бережно накрыла одеялом. Но я по-прежнему слышала, как тревожно бьется ее сердечко. Перекинувшись с Иветтой взглядом, я знала, что и от нее это не утаилось.
      Мы тоже легли, по обе стороны от Глории. Странно, но мне и в голову не пришло оставить их вдвоем. Может, еще и потому, что Глория продолжала сжимать мою руку.
      Снова встретившись взглядом с Иветтой, я протянула ей свободную руку. Когда наши руки соединились, я сняла защитные барьеры. Не полностью, но достаточно, чтобы между ними тотчас потекла сила. И моя, и ее. Водоворот единения, так как одна сила дополняла другую.
      Этот водоворот размыл грани реальности, унося в свой теплый мир. Мир, наполненный мохнатыми телами и запахами леса, довольным урчаньем и тихим мурлыканьем. И этот мир пушистым пледом втянул в себя Глорию, даря утешение и покой.
      Сейчас я особенно четко поняла, что, будучи дари, она связана не только с Иветтой, но и со мной тоже, как с кайо. Не знаю, как это объяснить, как это возможно, но так оно было. Мне близки ее страхи, и я хочу избавить ее от них, хочу, чтобы ей было только хорошо.
      Возможно, я приняла от Иветты гораздо больше, чем думала. Просто у меня, видимо, вошло в привычку, что обычно я экранирую на главную волчицу, и не только на нее. Но, очевидно, система может работать и наоборот.
      Я помню, как Иветта утешала меня, лечила силой стаи, теперь же мы вдвоем успокаивали Глорию и силой стаи, и силой прайда. Девушка завернулась в эти две наши силы и, обретя душевный покой, наконец, уснула.
      А мы с Иветтой пока не спали, но лежали тихо, чтобы не нарушить столь хрупкий сон девушки. Она до сих пор сжимала мою руку, а другую держала Иветта. Получалось некоторое подобие замкнутого кольца. Очень комфортного, надо заметить. Как будто так и должно быть. Никакого ощущения неправильности, наоборот, умиротворение.
      Когда-то в прошлой жизни я испытывала нечто подобное. Когда-то, когда я была Ашаной. Тогда, в своих покоях в храме Баст, мы нередко собирались с Нашут-Фетом и Кашин, да порой так и засыпали вместе, в общей куче, как котята. Мы до последнего сохраняли эту нашу привычку. Несмотря на то, что случилось потом, у нас были весьма тесные отношения. Даже сейчас воспоминания о тех временах наполняли меня тихой радостью. Под них-то я и заснула – сладко и безмятежно. Мне снилось пронзительно-голубое небо Древнего Египта.

      Проснулась я для себя довольно рано, а для других возможно и не очень. В общем одиннадцати еще не было. Оказалось, еще никто кровать не покидал, а я спала, даже во сне чуть приобнимая Глорию. Точно так же спала и Иветта. Хотя, главная волчица уже не спала. Похоже, просто лежала и ждала, пока мы проснемся.
      Мы с ней перекинулись взглядом. Она улыбнулась и едва слышно спросила:
      – Как ты, выспалась?
      – Вполне. А почему мне было бы не выспаться? – ответила я, слегка потягиваясь, но так, чтобы не разбудить при том все еще сладко сопевшую Глорию.
      – Ну, может непривычно, тесно…
      – Тесно? – я скептически оглядела кровать. Да на ней могли спать четверо, за всю ночь так и не столкнувшись. – По-моему, ты переоцениваешь мои габариты. К тому же здесь я уже пару раз просыпалась, да и втроем приходилось…
      – Но всегда, когда ты находилась на грани жизни и смерти. А в такие моменты не до удобств.
      – Ну, что было – то было, – отмахнулась я.
      – А что было? – раздался сонный голос Глории. Она зевнула и открыла глаза.
      – Мы разбудили тебя? – ласково улыбнулась главная волчица, поцеловав девушку.
      – Да нет, я сама проснулась, – проговорила Глория, отвечая на поцелуй. Потом она повернулась ко мне, потерлась о мое плечо и сказала, – Спасибо, что осталась со мной. Мне сегодня было так спокойно!
      – Это самое главное, – ответила я, погладив ее по голове. – И ничего не бойся.
      – Я постараюсь. Тем более вы же рядом.
      – Вот именно! – я легонько щелкнула девушку по носу. – Ладно, я в ванну. Вставать пора, я думаю.
      – Пора-пора, – подтвердила Иветта.
      Правда эти слова я услышала уже спиной, так как выходила. Ванна-ванна, точнее душ-душ. Без этого мне сложно почувствовать себя с утра человеком. Раньше я без этого и проснуться толком не могла.
      Сам процесс занял у меня от силы минут десять. Я как раз вытиралась, когда в ванну постучали. В принципе, я уже знала, кто это, так что сказала:
      – Входи.
      Вошла Иветта, она успела накинуть шелковый халат, расшитый золотыми драконами – настоящий восточный халат. Главная волчица проговорила:
      – Извини, что врываюсь. Тебе ничего не нужно?
      – Нет, спасибо. К тому же я уже заканчиваю.
      – Я не в коей мере не хочу тебя торопить!
      – А я и не тороплюсь. Чего спешить-то? Просто обычно все делаю быстро.
      – Я знаю. Ты у нас метеор!
      – Можно подумать, ты нет!
      – Ну… не во всех смыслах, – многозначительно улыбнулась Иветта. – Я, например, люблю полежать в ванной.
      – Знаю, – усмехнулась я, закончив с вытиранием и перейдя к одеванию.
      – Да, я, собственно, пришла еще раз поблагодарить тебя за то, что осталась.
      – Ерунда, для меня это не проблема, ты же знаешь, – отмахнулась я.
      – Я не совсем это имела в виду. Спасибо, что разделила нашу постель.
      – Иветт, ну ты скажешь тоже! "Разделила нашу постель!" Будто мы, по меньшей мере, соображали секс на троих!
      – И все-таки ты очень много сделала для Глории.
      – Не я, а мы. Эта сила была нашей совместной. К тому же Глорие необходимо было успокоение, и все еще необходимо. Как ни странно, я тоже чувствую за нее ответственность. Надеюсь, ты не ревнуешь.
      – Что ты! – хохотнула главная волчица. – К кому угодно, но только не к тебе. Я уже объясняла свою позицию по этому вопросу, и ее тоже.
      Ее изящные руки обняли мои плечи, и она потерлась щекой о спину, как раз между лопаток. И тихий, такой проникновенный голос:
      – Ты – член нашей семьи, Лео. Ты – моя кайо в стае, да и не в стае ты значишь для нас очень много. Да, и я, и Глория хотели бы, чтобы мы были семьей в полном смысле этого слова. Но жизнь распорядилась иначе. И это не главное. Главное – мы образуем крепкий союз. Ты замечательный человек и прекрасный друг.
      – Ты меня захвалишь, – только и сумела проговорить я. И мой голос прозвучал как-то хрипловато.
      – Это невозможно, – ответила Иветта, выпуская меня из кольца рук.
      – Нет, ну вдруг?
      – Ты неисправима! Идем завтракать.
      – А ты в душ не пойдешь?
      – Я уже воспользовалась другим.
      – И еще говорит, что я метеор!
      – Ладно-ладно. Идем уж.
      Завтрак проходил легко и непринужденно. Болтали о всякой ерунде, и не только. Обсуждали дела клубов. Как говориться, кто о чем, а вшивый о бане. Мы уже мыли посуду, когда раздалась требовательная трель телефонного звонка.
      Иветта взяла трубку, и уже через пару секунд ее лицо стало не просто серьезным, а чрезвычайно озабоченным. Я уже поняла, что речь идет о делах стаи, возможно, о тех самых пропавших. Главная волчица ушла с телефоном в другую комнату, мы остались на кухне.
      Через некоторое время я ясно услышала в своей голове:
      – Лео, ты мне нужна.
      Одним взглядом попросив Глорию остаться, я пошла к Иветте. Она сидела на диване в гостиной, телефон все еще в руках, а лицо такое, что может напугать любого. Каменная беспристрастность, а в глазах такой холод, что оторопь берет.
      – Что случилось? – тихо спросила я, присаживаясь рядом.
      – Их нашли, – такой чужой, глухой голос.
      – Пропавших? Обоих?
      – Да.
      – Я так понимаю, речь шла не о том, что они живы.
      – Оба убиты, практически в одно время.
      – Кто их нашел? Как убиты?
      – Филипп. У него, и у Реми есть… опыт в подобных делах. Тела были найдены за чертой города. И их очень старались скрыть. Они обезображены почти до неузнаваемости. И, что самое худшее – это дело рук человека. Найдены следы от пуль. Серебреных.
      – Люди?
      – Хуже того. По всему видно – охотники. А это значит, их несколько, не меньше пяти. Все отлично вооружены и знают, с кем предстоит иметь дело.
      – Но откуда они прознали о нас?
      – О, это давняя история, которая тянется еще со времен инквизиции. Во времена этих страшных гонений в лапы инквизиторов попадали и оборотни. Тогда-то и начали создавать отряды эдаких "божьих воинов", единственной целью которых было уничтожение оборотней или вампиров. По профилю, так сказать. Они не считают нас людьми, и у них не дрогнет рука ни при убийстве старика, ни ребенка, если они подозреваются в оборотничестве.
      Честно говоря, охотники очень давно не появлялись в нашем городе. Но, видимо, безмятежной жизни пришел конец.
      – Как с ними боролись раньше?
      – Давали отпор по мере сил. Если удавалось отыскать – то полное уничтожение группы. Это лучше всего.
      – И как на это реагировали власти?
      – Становясь членами таких групп, они, как правило, теряют личность. Они так же вне закона, как и мы. Зачастую среди них бывшие военные, работники спецслужб или наемные убийцы.
      – Контингент серьезный.
      – И натасканный на убийство.
      – И все-таки, мне кажется, они нас недооценивают.
      – Они не догадываются о масштабах нашей численности и о наших способностях. Считают просто кровожадными тварями, каких в фильмах показывают.
      – Может, открыть им глаза?
      – Не знаю. Но я не позволю убивать членов своей стаи! Убивать безнаказанно!
      – А если это не охотники? – я сама мало верила в этом, но не нужно упускать и такую возможность.
      – По описанию Филиппа очень похоже на них. Но я проверю лично. Сейчас же отправлюсь на осмотр тел.
      – Мне поехать с тобой?
      – Нет, у меня к тебе будет другая просьба. Побудь, пожалуйста, с Глорией. Ей и так-то не легко, а теперь я вообще не хочу оставлять ее одну.
      – Конечно я побуду. Но что мы все будем делать дальше?
      – Если подозрения подтвердятся, то мы начнем игру: "кто кого быстрее найдет". Только избавившись от них можно будет вздохнуть свободно. А пока придется собрать Совет и объявить чрезвычайное положение. Я не хочу больше никого потерять. Но сперва осмотр тел, – все это Иветта говорила уже не сидя сложа руки, а собираясь. Действия быстры и отточены, взгляд холоден. Истинный лидер.
      Собравшись, она позвала Глорию. Девушка прямо с порога спросила:
      – Ты что, уходишь?
      – Да. Появились срочные дела, требующие моего присутствия. Я должна идти.
      – Что-то случилось? Что-то плохое?
      – Потом, Глория.
      – Как всегда, – пробурчала девушка себе под нос.
      Иветта вздохнула, обняла ее и сказала:
      – Прости, мне, действительно, пора. Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты побыла с Лео.
      – Ладно.
      – Вот и чудно.
      – Мы ко мне на работу тогда поедем, – вставила я.
      – Хорошо. Будьте осторожны.
      – Всенепременно, – пообедала я. – Можешь не беспокоиться.
      – Знаю, но все равно. Ладно, я ушла.

      Мы закрыли за главной волчицей дверь. Я потрепала Глорию по волосам и сказала:
      – Ну что, собираемся и едем?
      – Да, хорошо, – как-то рассеяно проговорила девушка.
      Это заставило меня вновь развернуться к ней и спросить:
      – Эй, что с тобой?
      – Почему она никогда ничего мне сразу не рассказывает? Всегда потом. Она совсем мне не доверяет, – не стоило объяснять, кто "она".
      – Мне кажется, ты ошибаешься, Глория. Иветта очень заботиться о тебе.
      – Но не доверяет, – настаивала на своем девушка.
      – Не хочет расстраивать и волновать.
      – Лео, скажи, неужели ей никогда не будет нужна моя помощь?
      – Глория, ты сгущаешь краски. Не забывай, Иветта – вожак стаи, поэтому ей приходится решать очень много проблем. Именно ей, как вожаку.
      – Но она всегда советуется с тобой.
      – Во-первых, не всегда, а во-вторых, у нас непростые отношения. По сути, я никогда не была в ее подчинении. Все построено исключительно на взаимной договоренности.
      – Ты ведь сильнее ее, так?
      – Мы никогда этого не проверяли и не будем, Глория, – улыбнулась я. – Нам это ни к чему.
      – И, тем не менее, – продолжала настаивать девушка. – Я же знаю, как ты стала кайо. Ты тем самым спасла Иветту.
      – Просто я никогда не была среднестатистическим оборотнем. Во мне намешано слишком много противоестественного. Даже я сама до конца не знаю, что именно.
      – Ты могла бы стать вожаком стаи.
      – Я никогда не хотела и не хочу этого. У меня есть мой прайд – этого достаточно. К тому же, я не вервольф.
      – Думаю, для тебя это не важно.
      – Все равно.
      – Мне никогда не стать вам ровней.
      – Зачем на кого-то равняться? Ты главное будь собой!
      – Но я слишком слаба. Поэтому-то меня и приходится все время защищать.
      – Ты просто еще молода.
      – Но Иветта уже в моем возрасте была иштой!
      – У каждого сила развивается по собственной спирали.
      – Это ты меня так утешаешь, да? Моя спираль, похоже, свернулась в трубочку.
      – Ты не права. У тебя есть определенные задатки которые, со временем, обязательно разовьются. Твоя сила уже возросла с момента нашей первой встречи.
      – Правда?
      – Неужели ты думаешь, что мне есть смысл обманывать тебя? Зачем?
      – Просто… разве так бывает?
      – Мне не раз приходилось убеждаться, что возможно гораздо большее, чем мы можем себе представить. Возьмем, к примеру, Шата. Он оборотень почти с того же возраста, что и ты, и его сила развивается постепенно. Совсем скоро он станет иштой. Так что тебе нужно иметь терпение.
      – Что ж… Я постараюсь. А ты научишь меня драться?
      – Мне казалось, что ты уже учишься и кое-что умеешь.
      – Я могу драться по-уличному, а все эти единоборства… Я не могу на уроках выкладываться в полную силу. Иначе наверняка выдам себя.
      – Что ж, посмотрим, что можно сделать. А сейчас собирайся и едем. Действительно пора.
      – О`кей, я мигом.
      – Только без юбок.
      Мое пожелание заставило Глорию резко затормозить на полпути и спросить:
      – А почему?
      – Я на мотоцикле. И если ты наденешь юбку, то она будет заместо паруса – это раз, и тебя продует до самых кишок – это два.
      – На мотоцикле? Здорово! Хорошо, я надену джинсы.
      – Ладно, давай быстрее уж.
      – Хорошо-хорошо.
      Уже через четверть часа мы выехали в клуб. В итоге Глория надела черные джинсы, тонкий белый свитер, а сверху черный кожаный пиджак. Волосы она заколола в изящный узел, чтобы было удобнее надевать шлем. У меня-то этой проблемы вообще не стоит. С моими-то короткими волосами! Вообще-то они начали было отрастать, но две недели назад я пресекла эту инициативу в корне. Подстриглась короче. Андре пытался было что-то возразить (волосы у него вообще больной вопрос, со своими он носиться, как с писаной торбой), но я ответила, что если будет покушаться на мои, я покушусь на его. На этом вопрос был закрыт.
      От поездки на мотоцикле Глория пришла в полный восторг, но прогулка оказалась непродолжительной. До клуба мы доехали минут за двадцать. Автомобиль Дени уже стоял на стоянке. Хорошо.
      В клуб через служебный вход, как всегда. И вот нас уже встречает приветливый, как всегда, Саймон.
      – Добрый день, Лео, Глория.
      – Привет, – кивнула я. – Зайдешь ко мне часика через пол?
      – Хорошо.
      – Не знаешь, Марго уже пришла?
      – Да, пришла.
      – Спасибо. Пойдем Глория.
      – А у тебя тут еще круче стало! – заметила девушка, когда мы почти подошли к кабинету.
      – Стараемся, – усмехнулась я, открывая дверь. – Привет всем!
      Дени и Марго уже вовсю заседали над какими-то бумагами. Видать отчетностью. Но обе одновременно подняли головы:
      – Привет! О, Глория, рада тебя видеть.
      – Привет.
      – Да, Глория, это Марго. Марго – это Глория, – представила я.
      – Очень приятно.
      Я кинула сумку в шкаф, туда же повесила куртку и пиджак Глории, после этого я сказала девушке:
      – Идем, найдем тебе столик, чтобы ты ничего не пропустила из представления.
      – А кто у вас сегодня выступает?
      – Певец Марко Поло.
      – Тот самый?
      – Но не тот, который великие географические открытия совершал, – усмехнулась я. – Правда поет неплохо. Что его заставило взять подобный псевдоним – ума не приложу. Но у каждого придурка свои радости.
      При этих словах Глория хохотнула. У нас с ней временами схожее чувство юмора.
      В главном зале еще было пустынно, но до открытия уже оставались считанные минуты. Ожидание этого момента просто повисло в воздухе. Официанты, бармены, охранники – все находились на своих местах. Я кликнула Эмму и попросила ее взять на себя обслуживание Глории.
      После этого я вернулась в кабинет. Саймон уже ждал меня там, а вот Дени с Марго не было. Должно быть по делам вышли. Я почувствовала исходящее от вервольфа волнение. Честно говоря, это меня удивило.
      – Вы хотели меня видеть, – осторожно напомнил Саймон.
      – Да. Но что тебя так взволновало?
      Он смутился, словно я застала его за чем-то постыдным, но все же ответил:
      – Наверное, я в чем-то провинился.
      Я невольно улыбнулась. Видимо, он вспомнил тот случай с игрушкой, и теперь надумал себе невесть что. Поэтому я потрепала его по руке и сказала:
      – У меня нет абсолютно никаких нареканий к твоей работе, Саймон. Ты отлично выполняешь свои обязанности. А позвала я тебя потому, что хотела попросить присмотреть за Глорией, пока она в нашем клубе.
      – О, нет проблем! Я с радостью пригляжу за ней.
      – Вот и хорошо.
      – Я могу идти?
      – Да, конечно. Если заметишь что-то подозрительное – сразу сообщи.
      – Хорошо, Лео, – он весь прям просиял, когда выходил.
      Такой грозный с виду, а чуть копнешь – сущее дитя. Я усмехнулась ему вслед и засела за бумаги. Они отнимают большую часть времени, но, зачастую, являются наиболее важными.
      Когда вернулась Дени, ей одного взгляда хватило, чтобы сказать:
      – О, ты уже окопалась!
      – Угу, – кивнула я, беря еще одну папку. – Да, звонил менеджер Тристаров. Он заинтересовался нашим предложением. Я выслала наш типовой договор и назначила встречу на послезавтра.
      – Отлично. А я думала, они так и не согласятся.
      – Я их уболтала. К тому же гастроли у них еще нескоро, а кушать хочется всегда.
      – Это да.
      – Кстати, как там Марго?
      – Сдала на руки Дейву, пусть дальше постигает азы финансовой отчетности.
      – Хорошо. Это ей пригодиться. Потом нужно будет показать ей кое-что по договорам.
      – Ты всерьез взялась за эту девушку, – заметила Дени, садясь за свой стол и забирая у меня часть папок.
      – Как, впрочем, и все мы. Надо ковать железо, не отходя от кассы.
      – Но не слишком ли мы ее загружаем?
      – Не думаю. Марго никогда не работала в нашей сфере. Естественно, ей нужно многому научиться. И чем скорее она научиться, тем ей же лучше будет.
      – Несомненно. Просто Марго не из тех, кто жалуется.
      – Я знаю. Но эта безропотность может сослужить ей дурную службу, – задумчиво проговорила я. – Ну да ладно, поживем – увидим.
      В клубе всегда много дел. Это не офис, где можно просидеть весь день, гоняя балду. Конечно, мы не носимся, как угорелые, двадцать четыре часа в сутки (так только по первости бывало), но работаем довольно активно.
      И все-таки между делом я успела позвонить Иветте. Я предложила завезти Глорию домой, но главная волчица настояла, что сама заедет за ней в клуб под конец рабочего дня. На том и порешили.
      По телефону же Иветта сказала, что опасения в полной мере подтвердились. Ее голос при этом был таким же чужим и холодным. Дело серьезное. И я как-то совершенно отчетливо поняла, что для стаи, да и вообще для оборотней города наступили трудные времена. И я ощутила беспокойство. Беспокойство за них всех. Похоже, я и впрямь вживаюсь в роль патры. Кто бы мог подумать!
      Раньше меня это бы насторожило, а сейчас… воспринималось как само собой разумеющееся. Странно…
      Иветта заехала в клуб как раз к закрытию. Я уже сама собиралась домой, да и остальные тоже. Я лично отпустила Марго, а то совсем закопалась девчонка.
      Глория не выглядела сонной. Видимо, подобное бодрствование ей не впервой. Она едва ли не с радостным визгом кинулась на шею Иветте. Та, выглядевшая до этого серьезно, даже сурово, улыбнулась, обнимая девушку. Настоящая семейная идиллия, лучше и не скажешь.
      Из клуба мы вышли вчетвером: Иветта, Глория, я и Марго. Джип главной волчицы на стоянке сразу бросался в глаза. Оно и не удивительно, так как стоянка почти пустовала. Время-то! Судя по всему, Иветта сама была за рулем.
      Но оказалось, что в переулке мы не одни. Странно, если учесть, что в такую познотень даже маньяки уже не ходят. Похоже, мы как один обернулись в ту сторону.
      В пятно света от уличного фонаря вышла темная фигура. Мужчина, уже в летах. Я грешным делом подумала, что ранние алкоголики уже вышли в поисках опохмела. Но нет, обломись моя черешня. Все оказалось более запущено.
      Какое-то шестое чувство заставило меня посмотреть на Глорию. У меня аж сердце зашлось. Ее лицо перекосило от ужаса, она побелела, как полотно и поспешила ухватиться за Иветту.
      Мужчина тем временем приблизился к нам. Отнюдь не бомжеватого вида. Немного потрепанный жизнью, но одет прилично. Возраст выдавали немногочисленные морщины и волосы цвета соли с перцем. В нем угадывалось что-то смутно знакомое, но мне не понравился его взгляд. Холодный и надменный что ли. Такой взгляд настораживает.
      – Гло, так вот ты где, – глухой, несколько скрежещущий голос. Обычно такой бывает у заядлых курильщиков.
      – Отец… – выдохнула Глория, еще сильнее вцепившись в Иветту.
      Мы с главной волчицей, как один, впились взглядами в мужчину. Причем они, видимо, были настолько убийственны, что тот невольно сделал шаг назад.
      – Что вам нужно? – холодно поинтересовалась Иветта, приобняв девушку за плечи, как птица закрывает крылом птенца.
      – До чего ты докатилась, Гло? – он проигнорировал сова Иветты. – Как ты посмела? Даже весточку за все эти годы не послала!
      – Кое-кто долгие годы даже пальцем не пошевелил, чтобы разыскать родную дочь, – гневно бросил Иветта.
      – Я должен был преподать ей урок!
      – Вышвырнув ребенка на улицу? – не отступала главная волчица.
      – Она должна…
      – Это кому, интересно, должна? – не сдержалась я, чуть выходя вперед.
      – Я – ее отец! – он удостоился-таки перевести на меня взгляд.
      – Ой ли? – нахмурилась Иветта. – Что, больше пяти лет понадобилось, чтобы осознать это?
      А я добавила:
      – Право называться ее отцом ты утратил в тот миг, когда с угрозами и проклятьями выставил родного ребенка на улицу, выгнал из дому. Ей ведь было всего четырнадцать!
      – Кто вы вообще такие, чтобы попрекать меня?
      – Мы те, кому, в отличие от тебя, судьба Глории совсем не безразлична, – снова высказалась я. – Мы те, кого она может назвать своей семьей. А тебе нет места в ее жизни, – я даже не считала достойным называть его на "вы" – слишком много чести.
      – Глория!
      Он снова попытался приблизиться к ней, но я встала между ними. Мужчина хотел было оттолкнуть меня, но с таким же успехом он мог толкать стену. Одно из преимуществ оборотня. Я не собиралась просто стоять, а схватила его в ответ и отшвырнула прочь. Впрочем, постаралась, чтобы он не размазался по стенке. А то так мог больше и не встать. Зачем руки марать? Но пролетел он метров десять, не меньше. Я сказала ему вслед:
      – Не смей приближаться к Глории! Пошел прочь!
      Похоже, он принял мои слова к сведению, или просто уверовал в превосходство сил, но ушел. Мы все это слышали, возможно, кроме Марго. И все вздохнули с облегчением. Но Глория все еще держалась за Иветту, как утопающий за спасательный круг. Глянув на нее, я сказала:
      – Иветта, езжайте-ка домой. Глории нужно отдохнуть. Хотите, я поеду с вами?
      – Спасибо, Лео. Но, думаю, мы справимся. Правда, Глория?
      – Наверное, – тихо ответила девушка.
      Я подошла к ней, обняла и сказала:
      – Ладно, езжайте. Удачи. И не грусти. Если что – сразу звоните.
      – Хорошо. И ты береги себя.
      – Да уж как-нибудь, – усмехнулась я, лично усадив их в машину.
      Мы с Марго остались вдвоем на стоянке. Доставая ключи от мотоцикла, вернее пытаясь их отрыть в дебрях сумки, я спросила у нее:
      – А где твоя машина?
      – У меня ее нет, – почему-то смутилась Марго.
      – Как же ты домой добираешься? Мы же очень поздно закрываемся! – Я тут же укорила себя, что не подумала об этом раньше.
      – Ну, на автобусе… или машину ловлю, – пожала плечами Марго.
      Вот они, приезжие девушки, не знающие страшилок большого города. Одинокая девушка в такую познотень – большой риск. Ладно мне вечно море по колено, к тому же сюда я приехала уже будучи оборотнем, и значит, страшнее меня на улице зверя нет. А тут такое сумасбродство! Поэтому я сказала:
      – Это очень опрометчиво с твоей стороны, Марго. Ночью на улицах весьма небезопасно. Тебе нужно было сразу сказать, что ты на общественно-городском транспорте ездишь. Мы бы что-нибудь придумали.
      – Но это же мои проблемы, – растерялась Марго.
      – Ну, не совсем. Ладно, давай я сегодня отвезу тебя домой, а с завтрашнего дня подумаем. У тебя водительские права есть?
      – Да, – кивнула девушка.
      – Хорошо. Тогда точно что-нибудь придумаем.
      – Мне, право, неудобно.
      – Неудобно петь в почтовый ящик, – отрезала я. – А о сотрудниках нужно заботиться. Куда тебя везти?
      Марго назвала адрес. Мдя… в такую даль добираться и без машины… Я поражаюсь! Определенно, вопрос надо решать!
      – Надеюсь, ты не имеешь ничего против прогулки на мотоцикле? – спросила я, кидая девушке шлем.
      – Нет, – ответила она, но прозвучало как-то неуверенно. Ладно, она хотя бы в брюках, поэтому я сказала:
      – Хорошо. Тогда садись и держись крепче. Шлем надень. Вот. Держишься? Тогда поехали.
      Я рванула с места, девушка ойкнула, но лишь крепче ухватилась за меня. Больше она ничего не сказала, а может я просто не слышала.
      Мы с ветерком прокатились по ночному городу. Машин почти нет, стражи порядка и те уже спят. Это потрясающее ощущение, когда есть только ты, мотоцикл, дорога и ночное небо. Такое сочетание всегда наполняет меня умиротворением.
      До дома Марго мы добрались где-то за полчаса. А так бы она не меньше чеса добиралась! Дом действительно был домом, да еще обнесенный высокой стеной – настоящая крепость. Остановившись около ворот, я спросила:
      – Это оно? Ты здесь живешь?
      – Да, – кивнула Марго. Сказать у нее получилось только со второй попытки.
      – Неплохо. Ладно, беги домой. До завтра.
      – Лео…
      – Да?
      – Спасибо, что подвезла меня. И прости, что доставила неудобства.
      – Пустяки какие! Не ерунди.
      – До свидания.
      – Пока, – и я умчалась прочь. Как-то тоже домой хотелось.

      Следующая пара дней прошла спокойно. С Марго мы вопрос решили. Теперь каждый вечер ее кто-нибудь отвозит домой, к тому же в скорости она должна была пойти на курсы по вождению в городе. Так сказать, повысить квалификацию.
      Что до наших с ней отношений, то определенно устанавливался все более тесный дружеский контакт. И, я должна была признать, что постепенно у нее исчезает эта запуганность, из-за которой она порой воспринимается гораздо моложе своих лет.
      Жизнь налаживалась, пока не произошло несчастье. В тот день мы с Марго как раз ездили на деловую встречу. Я была на машине, так как вот уже второй день шел дождь. Мы уже возвращались, когда заверещал мой мобильный.
      Сбавив скорость, я глянула на экран – Инга. Значит, что-то срочное. Она не тот человек, чтобы беспокоить по пустякам. Я нажала на прием со словами:
      – Да, Инга, я тебя слушаю.
      – Лео, как я рада, что дозвонилась! – очень взволнованный голос.
      – Что случилось?
      – Шат ранен.
      – Сильно? Что с ним произошло?
      – Да, сильно. Еле жив. Я до сих пор удивляюсь, как он смог позвонить мне. Похоже, на него напали.
      – Где он сейчас?
      – У меня дома.
      – Я немедленно еду к тебе.
      – Спасибо.
      – Это мой долг. Я уже еду. И позвони Иветте.
      – Хорошо.
      – Буду минут через десять, – с этими словами я отключилась и одновременно развернула машину в противоположном направлении.
      – Что-то случилось? – спросила Марго. К своему стыду я только сейчас вспомнила, что она вместе со мной.
      – Да, с одним моим другом несчастье. Похоже, на него напали. Я должна быть там, с ним.
      – Я тебя понимаю, конечно.
      – Но тебе вовсе не обязательно со мной ехать. Давай я высажу тебя у метро. Езжай домой.
      – Нет, это отнимет у тебя столь нужное сейчас время. Я бы поехала с тобой, если можно. Возможно, тебе понадобиться моя помощь…
      – Хорошо, едем, – возможно, слишком опрометчиво с моей стороны, но сейчас, действительно, просто не было времени рассуждать. Я лишь позвонила Дени и вкратце обрисовала ситуацию. Чтобы она не волновалась, куда мы пропали.
      К дому Инги я гнала на всех парах. Она жила в трехкомнатной квартире на шестом этаже. Уже в лифте я заметила, вернее почуяла кровь. Ее старались затереть, но запах сохранился. Правда вряд ли человек мог его почуять.
      Инга открыла нам еще до того, как я прикоснулась к звонку. Нас ждали. Скидывая прямо в дверях куртку и сумку, я быстро познакомила:
      – Инга – это Марго. Марго – Инга, и уже устремляясь в комнату, – Как он?
      – Плохо. Но в сознании. Он спрашивал тебя.
      – Иветта еще не подъехала?
      – Нет, но она в пути. Крис здесь.
      Последняя фраза меня удивила, но не было времени расспрашивать. Сейчас в первую очередь Шат.
      Человек-лев лежал на диване весь в бинтах. Короткие медно-рыжие волосы взъерошены, грудь вздымается часто-часто, но глаза закрыты. Крис сидел рядом, он коротко кивнул мне. В комнате висел густой запах крови и страха.
      Я присела на стул, который освободил Крис, и осторожно дотронулась до лба Шата. Он тотчас распахнул серые глаза. Их взгляд был замутнен от боли, но, тем не менее, он меня узнал, и с трудом проговорил:
      – Ты… пришла.
      – Я не могла не прийти. Но тебе сейчас лучше не говорить.
      – Да… мне досталось, – он даже попытался улыбнуться. – Но я хотел… чтобы ты знала – на нас охотятся.
      – Ш-ш. Потом. Береги силы, они тебе сейчас ох как нужны. Отдыхай, – а я жестом поманила Ингу и спросила у нее, – Как он? Какие повреждения?
      – Очень большая потеря крови. Перелом ноги и запястья. Но то было бы ерундой, если бы не три другие раны.
      – Какие?
      – Ножевое ранение – задето легкое, и два пулевых ранения в правое плечо и в нижний раздел грудной клетки. Чудом не задето сердце и другие важные органы. Хуже всего, что эти раны нанесены серебром. Одна пуля до сих пор в его теле, и она отравляет его.
      – Он сможет выкарабкаться?
      – Не знаю. Эта пуля… Она главный источник осложнений. Ты знаешь, что для нас серебро яд, хотя порой и медленный. Но вытащить ее я не могу. Слишком глубоко. Нужна операция. Но если его сейчас перевозить – пуля может сместиться. Честно говоря, я даже удивлена, что он в сознании так долго.
      Я сразу вспомнила слова Жанны о том, что, возможно, моя сила влияет на прайд и не только. Но мои мысли оборвал звонок в дверь. Марго, чтобы хоть чем-то помочь, пошла открывать.
      Это была Иветта. Первым ее вопросом к нам стал:
      – Он жив?
      – Да. Вопрос надолго ли. Его раны весьма серьезны.
      – Можно их осмотреть?
      Я вопросительно посмотрела на Ингу, та ответила:
      – Боюсь, если снять повязки с ран, нанесенных серебром, вновь начнется кровотечение. Но нужно решать, как быть дальше. Если ничего не предпринять – Шат может погибнуть.
      – Пойдемте к нему, – предложила я.
      Марго увязалась было с нами, но я попросила ее остаться на кухне, вскипятить чайник. Ей не нужно было видеть то, что могло произойти.
      Вокруг Шата нас собралось четверо: Иветта, Инга, Крис и я. Главной волчице хватило одного взгляда, чтобы понять, что Шат очень плох. И ему становилось хуже. Лоб покрыла испарина. У него началась горячка.
      – Я могу попробовать его излечить, но не знаю, удастся ли вытащить пулю.
      – Может, нам объединить силы? – предложила Иветта.
      – Давай я попробую, и, если мне будет не хватать сил, ты присоединишься.
      – Хорошо.
      – Что именно ты собираешься делать? – поинтересовался Крис.
      – Пробудить то, что скрыто и отдаться на волю прошлых чувств, – невольно усмехнулась я. – Но Шат наверняка перекинется. Это позволит подтолкнуть заживление.
      – Я думаю, Шат слишком сильно ранен, чтобы в нем проснулся зверь, – проговорила Инга.
      – Моя сила его подтолкнет, – ответила я, расстегивая манжеты рубашки и закатывая повыше рукава. – Во всяком случае, я надеюсь, что все получится.
      – Мы все с тобой, Лео, – Иветта ободряюще потрепала меня по плечу. – Ты только скажи, что нужно делать.
      – Для начала избавимся от повязок. Я должна видеть, что делаю. К тому же не хочу, чтобы бинты вросли в плоть.
      – Хорошо.
      Но, прежде чем начать резать бинты, я подошла к Шату и, погладив его по щеке, спросила:
      – Шат, ты доверяешь мне? Хочешь, чтобы я попробовала?
      – Да, Лео… Да, – только и смог проговорить он. Боль становилась все сильнее.
      – Хорошо, – и мы стали снимать повязки.
      Раны, нанесенные серебром, тотчас начали кровить, да и остальные заживали из рук вон плохо. Серебро, все еще находившееся в теле Шата, отравляло его, подрывая иммунитет.
      Когда последние бинты были сняты, настал мой черед действовать.
      Я глубоко вздохнула, на секунду закрыв глаза. Когда я их открыла, они засветились серебристым светом. Я звала Ашану из глубин своей души. Сейчас мне, как никогда, нужны были ее знания, ее опыт. И она, как обычно, с радостью откликнулась, заполняя меня всю, но не как что-то чужое, а как еще одна грань моей личности.
      Увидев Шата моими глазами, Ашана сразу же мысленно заявила, что все не так уж и плохо, и подсказала, как нужно действовать. Баст, наша создательница, помимо всего прочего, была и богиней целительства. И мы, воины Сейши-Кодар, частично унаследовали ее способности.
      Я отчасти сняла защитные барьеры и даже немного изменилась – появились клыки и когти. Я провела рукой по груди Шата, оставляя мерцающую полосу света. Но это лишь диагностика. Одной силы мало. Нужен более… тесный контакт. Поэтому быстрым движением я вспорола себе руки когтями от локтя до запястий. Сзади меня раздался шумный вздох, но из-за наплыва силы я сама боли не чувствовала. Одно из свойств целителя.
      Капельки крови собрались в струйки. Я вытянула руки над телом Шата, стараясь, чтобы кровь попадала именно на раны. И каждая капля, как ниточка, связывала меня с ним. Я все яснее, четче чувствовала его, его физическое состояние, его боль. Когда этих "ниточек" стало достаточно, я могла видеть, чувствовать каждый его орган. И я "видела" застрявшую пулю. Она словно дымилась у него внутри, разрушая все вокруг. Взять ее и вытащить невидимой рукой – это почти дело техники. Но стоило мне потянуть, как Шат судорожно выгнулся, заскулив от боли. Мне пришлось отвлечься и сказать Крису:
      – Держи его!
      Он тотчас кинулся исполнять. Инга ему помогала. А я возобновила свои действия. Шумный вздох, всхлип, и вот пуля покинула тело, вытолкнутая сгустком крови. Я облегченно вздохнула, а Шат обессилено откинулся на подушки. Но это далеко не конец. Его еще нужно излечить.
      Лечение – оно не имело ничего общего с человеческим. Мне нужно было вызвать его зверя. Настало время более решительных действий, но гораздо менее болезненных, даже наоборот.
      Я сняла все барьеры до единого, Ашана слилась с моим собственным "я". Вокруг меня поднялся ветер – моя стихия, питающая силу. Этот ветер я направила в Шата. Он ласкал, проникал в его раны, и устремлялся все глубже, пока не нащупал зверя.
      Он тотчас потянулся ко мне, не колеблясь ни минуты. Оно и понятно, ведь я его патра, и это понятие гораздо шире определения "вожак", более близкое к слову "мать", хранительница дара. Во времена Сейши-Кодар только патры обращали людей в оборотней.
      Я видела, чувствовала, как приятны Шату ласки моей силой, ведь сейчас мы были почти одним целым. И он за всем этим не замечал боль и слабость. Именно это позволило его зверю пробудиться. Он просто оттолкнул человека в сторону, показавшись из глаз. Зверь тянулся ко мне всем своим существом, а я продолжала выманивать его.
      Львиные глаза, зубы, уступающие место клыкам. Шат выгнулся и неловко перевернулся на живот, зарычав от боли, потом снова выгнулся. Из-под кожи брызнула шерсть. Мышцы вздулись и задвигались, принимая новое положение. Через пару минут все было кончено, вместо человека на диване свернулся лев. Крупный, поджарый с медовой шерстью. Он непринужденно потянулся, спрыгнул с дивана и потерся о мои ноги. От ран и переломов не осталось и следа. Шат был здоров, лечение закончено.

      Шату надо было бы поохотиться, но тут не лес, и это мы не могли ему обеспечить. Поэтому лучшее, что я могла сделать – это позвать обратно человека. Пусть это даже погрузить его в сон.
      Это оказалось несложно. Гораздо труднее было вызвать зверя. Вскоре Шат в человеческой форме вновь растянулся на диване. Он крепко спал, вряд ли что могло его разбудить.
      Только теперь я позволила себе втянуть свою силу обратно и перевести дух. Навалилась усталость, реальность подернулась легкой дымкой. Оказывается, у меня на лбу выступила испарина. Я сделала шаг и, наверное, пошатнулась, так как Инга и Иветта как-то вдруг оказались рядом поддерживая, едва ли не подхватывая на руки.
      – Лео, как ты?
      – Ничего, все нормально, только чуть подустала.
      – Давай, садись сюда, в кресло, – Инга едва ли не насильно усадила меня.
      – Лео, хочешь, я отнесу тебя в кровать? – это уже Крис.
      – Спасибо, но, в самом деле, я же не при смерти. Просто устала. Скоро пройдет.
      Крис сел на колени возле меня, потерся щекой о мои руки и проговорил:
      – Ты, воистину, наша госпожа. Никому другому подобное было бы не под силу. Я преклоняюсь перед тобой.
      – Это лишнее, – улыбнулась я. – Я просто делаю то, что должна, что необходимо.
      – Но как делаешь! – не сдержалась Иветта. – Залечить, выманить зверя и так же легко вернуть его обратно! Это и правда попахивает чудом, – она подошла сзади и обняла меня за плечи. – Вам очень повезло с патрой.
      – Нам всем повезло с Лео, – Инга тоже подсела ко мне.
      Я не выдержала и пробурчала:
      – Эй, хватит из меня слезу вышибать!
      Но на самом деле мне было приятно сидеть вот так, в их окружении. Приятно и ошеломляюще правильно. Хотелось, чтобы контакт был теснее. Так хочется прижиматься к близким людям, коими, по сути, они и являлись. Мне было хорошо, и я чувствовала, как отступает усталость. Я знала, что это они одним своим прикосновением делятся со мной силой, восполняя утраченное мной.
      И все-таки даже сейчас я продолжала думать о деле, поэтому спросила у главной волчицы:
      – Иветта, что будем делать дальше?
      – Нужно созывать Совет. Мы не можем более миндальничать. Пришло время решительных действий.
      – Да, согласна, – и тут я вспомнила, что Марго все еще сидит на кухне. – Черт! Крис, прошу, сходи на кухню. Там Марго…
      – Принести всем чаю? – нашелся верлеопард.
      – Да. А мы, давайте, перейдем в другую комнату, чтобы не тревожить Шата.
      – Согласна. Надо было мне сразу сообразить, – всполошилась Инга.
      – Ничего, все нормально. Нам было не до этого, – поспешно сказала я.
      – Как он? – были первые слова Марго.
      – О, ему гораздо лучше.
      – Разве не нужно вызвать скорую? Или хотя бы врача?
      – Я сама врач, – улыбнулась Инга. – Поверь, Шат очень скоро поправиться.
      – Но кто сделал с ним такое?
      – Ублюдки! – вырвалось у меня.
      – Люди, которым неведом закон, которых ослепили собственная ненависть и предрассудки, – проговорила Иветта, немало меня удивив. У меня для их определения печатных слов уже не осталось. Только нецензурные, зато в большом количестве.
      – Вы знаете их? – ошеломленно спросила Марго.
      – Если бы знали! – кровожадно усмехнулся Крис.
      – Просто приходилось сталкиваться с подобным сортом людей, – пояснила Иветта.
      – И чем их меньше – тем лучше! – не менее кровожадно заключил Крис. Силовик до мозга костей! "Сначала врежем, потом разберемся". Но он не глуп, совсем не глуп.
      – Инга, а ты не против, что Шат побудет у тебя? Ну, пока не поправиться? – спохватилась я.
      – Конечно не против! – отмахнулась тигрица. – Мне не в первый раз быть нянькой. К тому же я всегда смогу ему оказать медицинскую помощь, если потребуется.
      – Но если нужно будет тебя подменить…
      – Конечно.
      – И еще, мне бы хотелось поговорить с Шатом, когда он проснется.
      – Да, Лео, безусловно.
      – Хорошо, – кивнула я.
      На меня снова навалилась не усталость, а какая-то истома. Похоже, мне и правда нужен отдых, но не сейчас.
      Пока я собирала мысли в кучу, Марго встала, то ли собираясь сходить на кухню, то ли еще зачем. Но она не дошла. Внезапно схватилась за горло и упала на колени. Энергия оборотня просто взвилась над ней. Дыханье стало прерывистым. Она пыталась что-то сказать, но вместо этого из горла вырывалось ворчание. Марго подняла на меня испуганные глаза. Они то становились звериными, то снова человеческими. Все ее тело дрожало мелкой дрожью.
      Мы с Иветтой кинулись к ней, чтобы помочь.
      – Она сейчас перекинется! – воскликнула я.
      – Возможно. Зверь только-только просыпается в ней.
      – Вопрос, какой зверь, – тихо проговорила Инга.
      – Волк. Теперь, когда он так близко к поверхности, определенно волк, – проговорила Иветта.
      – Марго, Марго! Ты слышишь меня? – я опустилась рядом с ней на колени и положила руки на плечи, пытаясь привлечь ее внимание.
      Девушка едва заметно кивнула, но с губ вновь сорвалось лишь ворчанье.
      – Марго, не сопротивляйся, – советовала Иветта, опустившись на пол по другую сторону от нее.
      – Ты так себе лишь больнее делаешь! Отдайся на волю чувств и инстинктов.
      Снова в ответ лишь рычанье, которое вскоре трансформировалось в нечто членораздельное:
      – Нет! Нет! Нет!
      Повторяя это снова и снова, как мантру, Марго скрючилась на полу, обхватив себя за плечи, просто впиваясь пальцами в собственное тело. Ткань блузки не выдержала и с треском разорвалась.
      – Марго! Ты лишь вредишь себе! Не сопротивляйся! – все еще пыталась урезонить я, но тщетно.
      Внезапно Крис, стоящий за моей спиной, присвистнул. Я покосилась на него, а он показал глазами на Марго. Посмотрев, куда он показывал, я обомлела.
      Порванная блузка расползалась на глазах, обнажая спину. Нежную девичью кожу "украшала" целая вязь шрамов. Уже заживших и довольно свежих. Услужливый разум быстро подсказал, что лишь одним орудием можно нанести подобные раны – плетью.
      Рядом со мной раздались два излишне шумных вздоха – Иветта и Инга тоже заметили. Похоже, Марго кто-то методично избивал.
      А девушка все сжималась, повторяя: "Нет! Нет! Нет!". Переглянувшись с Иветтой, я спросила:
      – Что будем делать? Она сама себя мучает.
      – Можно попробовать выманить ее зверя, но проблема в том, что, возможно, он еще не до конца сформировался.
      – Ты думаешь, он может так и не выйти вообще?
      – Честно? Мне кажется, у нее уже нет пути назад.
      Переговариваясь, мы обе держали Марго, и наши силы невольно ласкали ее. Видимо, именно это помогло ей, возможно ненадолго, но оттолкнуть зверя, загнать его глубже. Вцепившись в нас, Марго подняла расширенные от ужаса глаза и заговорила быстро, прерывисто:
      – Нет, я не хочу быть проклятой! Не хочу быть ночной тварью! Я не хочу бродить в ночи, убивать и жрать! Господи милосердный, избави меня от бесов, огради от проклятья! – дальше она что-то быстро-быстро затараторила, и я с удивлением поняла, что это молитва.
      Это продолжалось недолго. Марго просто упала в обморок. И аура оборотня тотчас стихла, вжалась в нее, впиталась, как вода в губку. Инга пощупала у девушки пульс и констатировала:
      – Обычный обморок. С ней будет все в порядке. А вы уверены, что она никогда не перекидывалась?
      – Да, – мы с Иветтой ответили почти хором, а верволчица добавила, – Но, похоже, это скоро измениться.
      – Только она к этому, похоже, совершенно не готова, – вздохнула я.
      – Или думает, что слишком осведомлена в этом вопросе. Возможно, кто-то ее сильно напугал вероятными последствиями, причем сильно их утрировал, – предположила Иветта.
      – Бедная девушка! – всплеснула руками Инга. – И кому могло понадобиться такое?
      – Вполне возможно тому же, кто автор вот этих вот автографов, – Крис указал на шрамы на спине девушки.
      – Убила бы! – вырвалось у меня.
      – Думаю, так легко это не решить, – ответила главная волчица.
      – Она приходит в себя! Инга, прошу, принеси ее пиджак из прихожей. Уверена, ей не захочется быть перед нами в таком виде.
      – Да, Лео. Сейчас.
      Веки Марго дрогнули, она медленно открыла глаза, закрыла, резко распахнула вновь со словами:
      – Что со мной?
      – Ничего, все хорошо, – попыталась успокоить я. – У тебя просто был обморок. Давай-ка садись сюда, на диван. Здесь тебе будет удобнее.
      – Обморок?
      – Да, такое иногда бывает, если сильно понервничаешь, – подтвердила Инга, набрасывая на плечи девушки пиджак.
      – Марго…
      – Да, Лео.
      – Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты не похожа на остальных?
      – Я?.. О, господи! У меня опять был приступ, да? Простите меня! Надеюсь, я никому не причинила вреда?
      – Марго, это не совсем приступы, – осторожно проговорила Иветта, подсаживаясь рядом.
      – Нет! Я просто слишком слаба, слишком! У меня не хватает силы воли сопротивляться своей порочной сущности! Я проклята!
      – Не думаю, что это стоит расценивать как проклятье, – ответила я.
      – А как иначе? Это именно проклятье! Я стараюсь справиться с ним, но мои воля и вера слишком слабы.
      – Чем больше ты пытаешься, тем хуже себе делаешь.
      – Откуда у тебя на спине эти шрамы? – поинтересовалась Иветта.
      При этом вопросе девушка вздрогнула, как от удара, и только сжалась, ничего не ответив. Но главная волчица всегда отличалась настойчивостью, поэтому продолжала расспрашивать:
      – Кто-то тебя бил, Марго? Или продолжает бить?
      – Нет… не важно. Вас это не касается, – было видно, как она сжимается, вся закрывается.
      – Ты не обязана терпеть ничего подобного, Марго. Те, кто так поступают, не заслуживают хорошего отношения, и от таких лучше держаться подальше, – вкрадчиво говорила Иветта.
      – Нет, все не так! – возражала Марго.
      – Не позволяй запугивать себя, – посоветовала я. – Ты не проклятая и не монстр, ты просто особенная. Нужно просто принять это, иначе это лишь бегство от самой себя.
      – Вы не понимаете, о чем говорите! – запальчиво воскликнула девушка.
      – А может быть, знаем слишком хорошо? – возразила я. – Ты сильно преувеличиваешь ужасность своего положения.
      – Нет, я не хочу быть животным, тварью!
      – Не стоит утрировать, – пыталась урезонить Иветта. – С чего ты решила, что не сможешь остаться прежней? Ну, возможно, с некоторыми коррективами?
      – Это ужасно! Ужасно! – похоже, Марго просто не желала ничего слышать. И она снова стала сильно волноваться, и, как следствие, из нее снова стала подниматься аура оборотня.
      Иветта снова хотела что-то сказать, но, тронув за плечо, я остановила ее, сказав:
      – Так мы лишь снова доведем ее до "приступа". Кажется, ей лучше всего успокоиться и подумать.
      – Не говорите так, будто меня здесь нет! – едва не выкрикнула на срыве Марго.
      – Ш-ш, успокойся. Все будет хорошо.
      С этими словами я приобняла ее за плечи, обнимая и силой. Как ни странно, но зверь охотно послушался и нырнул обратно, в глубины сознания. Обычно, повторно загнать зверя, так и не дав ему выйти, гораздо сложнее.
      Но это не утешило Марго. Наоборот, она испуганно вскочила и затараторила:
      – Мне… мне нужно домой. Я… я не могу больше оставаться, – и она стремглав вылетела из квартиры.

      Я хотела было ринуться за ней, но Иветта меня остановила:
      – Не стоит. Ей и правда нужно о многом подумать, побыть одной.
      – Но как она доберется домой? Уже довольно поздно, – продолжала беспокоиться я.
      – Не так уж и поздно, – возразила главная волчица. – Еще клубы не закрылись. А Марго не пять лет. Просто если сейчас продолжить с ней этот разговор, то можно лишь сильнее напугать.
      – Да, наверное, ты права, – скрепя сердце согласилась я. – И все-таки, что мы будем делать дальше с создавшейся ситуацией? – теперь, во всяком случае, мы могли говорить свободно.
      – Нужно созывать Совет, – сухо ответила Иветта. – Иного выхода нет. Я не хочу, чтобы мой народ страдал дальше и предприму все возможное, чтобы больше смертей не было. Пришло время решительных действий.
      – Придется объявлять чрезвычайное положение? – спросила Инга.
      – Именно. Если даже такие, как Шат, не могут себя защитить, то что говорить об остальных? Всем придется соблюдать крайнюю осторожность.
      – И когда будет Совет стаи? – поинтересовалась уже я.
      – Завтра же вечером. Медлить больше нельзя, – глаза Иветты горели холодной решимостью.
      – Хорошо, я буду, – пообещала я.
      – Спасибо.
      У меня мелькнула мысль, что это, наверное, первый Совет стаи, на котором у меня есть все права находиться и говорить. А Иветта продолжила:
      – А пока, Лео, тебе лучше отправиться домой и хорошенько выспаться. Ты сегодня немало сделала и потратила уйму сил. Тебе нужен отдых.
      – Не так уж я и устала, – возразила я, хотя спорить особо не хотелось. Поэтому на фразу Иветты: "А то я не знаю! Домой-домой!", возражений не последовало. Я милостиво сказала, – Ладно, уговорили.
      – Я поеду с тобой, – внезапно вызвался Крис.
      – Зачем? – я удивленно подняла бровь. – Я не в состоянии полного нестояния, и почетный эскорт мне ни к чему.
      – Лео, я твой телохранитель в прайде, ты сама это приняла, – он говорил вкрадчиво, как с ребенком. "Сама приняла", – ну-ну, сначала все уши прожужжали, что так нужно, так положено, а теперь… – Мой долг охранять тебя.
      – И? – что-то мне не нравилось, куда он клонит.
      – Сейчас, когда появилась такая угроза, я должен быть рядом с тобой, чтобы защищать тебя.
      – Глупости какие! – фыркнула я.
      – Вовсе нет, – вступилась Иветта. – В его словах есть смысл. Ты, как патра и кайо должна быть в безопасности в первую очередь.
      – Хм… тогда и ты должна быть с телохранителями, – парировала я.
      – Реми и Филипп уже у меня дома, – невозмутимо ответила она.
      – Решили со всех концов меня обложить? – фыркнула я.
      – Я тебя знаю, иначе ты нипочем не согласишься, – усмехнулась главная волчица.
      – А я и не соглашаюсь. Пока я не беспомощна и могу сама за себя постоять.
      – Может, для разнообразия, не будешь сразу принимать удар на себя? Обычно, когда ты говоришь нечто подобное, получается именно так.
      Если честно, тут она была права, и все-таки я пока не намеревалась сдаваться. А ведь думала, что нет сил спорить! Тут еще на сторону Иветты пришло подкрепление в лице Инги. Она сказала:
      – В самом деле, пусть Крис будет рядом. Да, я знаю, ты гораздо сильнее всех нас, но два гораздо лучше одного, особенно, если нападающих несколько.
      После еще нескольких подобных аргументов я не выдержала и сдалась. Так они еще хотели его за руль посадить! Благо хватило одного моего ледяного взгляда, чтобы им эта идея разонравилась. Да и Крис еще пол дороги молчал под впечатлением. Ай да я! Есть еще порох в пороховницах!
      Но через некоторое время он все-таки не сдержался и примирительно сказал:
      – Лео, представь, что меня здесь вообще нет. Что я просто твоя тень.
      – И что, ты на правах тени за мной и в душ увяжешься? – Крис смущенно потупился, что заставило меня сказать, – Ладно, извини.
      – Неужели у тебя никогда раньше не было охраны?
      – Зачем она мне? Я не настолько публичная личность, да и делами стаи занимаюсь постольку поскольку.
      – Это ты-то? – изумился Крис. – Да ты для прайда и стаи сделала поболее некоторых вожаков.
      – Так получилось, – пожала я плечами. – Но и это не объясняет необходимости в личной охране, – я продолжала гнуть свою линию.
      – Объясняет, – возразил Крис. – Ты очень сильный доминант, на котором лежат обязанности патры прайда, но даже тебе не под силу двадцать четыре часа в сутки смотреть себе за спину. К тому же патра не должна задумываться о собственной безопасности – это отвлекает, этим и занимается личная охрана.
      Не скрою, в его словах было разумное зерно. Только почему-то оно от меня постоянно ускользало. А может, я просто сильно устала сегодня. Махнув рукой, я сказала:
      – Ладно, черт с ним. Будешь пока моим телохранителем. У меня кончились силы спорить. Пока.
      Вскоре мы подъехали к моему дому. Открывая дверь квартиры, я предупредила:
      – На Миу не наступи. Ей это не понравиться.
      С моей кошкой (хотя это не совсем точное определение) Крису уже доводилось сталкиваться, что сейчас меня весьма радовало, так как сил не было объяснять про особенные способности и возможности Миу. А сейчас этим двоим можно было ограничиться взаимным "здрасьте".
      Миу пыталась меня расспросить, что случилось, но я лишь сказала "потом". Мы быстро определились, кто где будет спать – Крису я выделила диван в гостиной, и, снабдив гостя всем необходимым, ушла в ванную. А потом сразу спать. Только коснувшись подушки, я поняла, насколько сильно устала. Это было моей последней мыслью – потом глубокий здоровый сон.

      Проснулась я уже после полудня, да и то встала не сразу, а повалялась с полчасика. Потом в душ, и уж затем вылазка в люди.
      Крис с Миу сидели на кухне (верлеопард за столом, кошка непосредственно на нем) и непринужденно болтали. Похоже, спелись! И почему я не удивлена? Едва я вышла, как Крис повернулся ко мне с улыбкой:
      – Доброе утро, Лео!
      – Да скорее уж добрый день, – улыбнулась я в ответ.
      – Завтракать будешь?
      – Ты что, приготовил завтрак? – я не смогла скрыть удивления.
      – Ну, я не бог весть какой кулинар. Всего лишь омлет с ветчиной, блинчики и чай.
      – Всего лишь?
      – Ну да.
      – Да по сравнению со мной ты кулинар-кудесник, – усмехнулась я, накладывая себе омлет.
      – Ладно уж.
      – Это так и есть.
      – Да, пока ты спала, тебе звонили. Молодой человек по имени Андре. Я не хотел тебя будить, поэтому попросил его позвонить попозже. Наверное, мне не стоило брать трубку…
      Заботу о своем сне я ценила, поэтому сказала:
      – Ничего страшного. Ты все правильно сделал. И, кстати, очень вкусный омлет.
      – Спасибо.
      Закончив с завтраком, я сама позвонила Андре. Как и следовало ожидать, трубку взяли почти сразу, и такой знакомый голос сказал:
      – Да?
      – Привет.
      – Привет. Или, правильнее сказать доброе утро?
      – Да, скорее так.
      – А что это за мужчина сообщил мне о твоем отдыхе? – мне послышалось, или это и вправду нотки ревности?
      – Это мой верный телохранитель Крис.
      – Ах это Крис… – протянул Андре.
      – Именно.
      – Любопытно. Он что, у тебя всю ночь был?
      – Да. Очевидно, что я не стала бы просыпаться в рань, чтобы впустить его, а потом вновь ложиться спать.
      – Наверное. Но зачем он здесь?
      – А зачем телохранители? – вопросом на вопрос ответила я. – Он меня охраняет.
      – Есть повод?
      – Да. Сегодня будет Совет стаи. И еще мне бы хотелось лично поговорить с тобой.
      – О, я польщен! – меня неприятно кольнул этот сарказм. А он продолжил, – Ты же знаешь, я всегда к твоим услугам.
      – Тогда давай встретимся завтра. Я заеду к тебе, если ты не против.
      – Буду ждать с нетерпением.
      – Вот и договорились. До встречи.
      – До встречи.
      Я повесила трубку. А что еще делать? Утешать или разубеждать Андре в его ревности я не собиралась. Он парень умный, надеюсь, сам поймет. Если дальше будет ревновать ко всему, что движется, то фиг у нас что получится.
      Именно с этой мыслью я набирала номер Дени. Нужно предупредить, что меня сегодня не будет. Эх, хорошо быть боссом. Достаточно просто договориться. К тому же Дени в курсе моей жизни и знает, что порой случаются "стайные" дела, которые не отложить, не передвинуть. К тому же в клубе мы с ней абсолютно взаимозаменяемы. Так изначально планировалось. А то что это за работа, когда в отпуск съездить невозможно? Пока наша тактика более чем себя оправдывала.
      Разговор с Дени занял всего пару минут, правда она все равно успела поинтересоваться с пристрастием, не вляпалась ли я опять во что-либо, на что я быстро ответила, что решила завязать с суперменством. Хотя бы на время. Она рассмеялась, но, кажется, не поверила. Эх…
      Закончив разговор, я вернулась на кухню. Крис как раз домывал посуду. Глядя на это, я с усмешкой сказала:
      – Ну ты прямо стал мне родной матерью!
      – А что?
      – Просто тебе вовсе не обязательно это делать.
      – Да ладно. Мне же несложно.
      Миу подтверждающе мурлыкнула, а морда такая хитрая-хитрая, так что я не могла не спросить:
      – Вы что, что-то задумали?
      – Мы? – ответили они почти хором.
      – Не я же! Лучше сразу признаться!
      Но чистосердечного раскаянья не получилось – снова зазвонил телефон. Повезло им. Звонил Шат. Голос у него был не совсем окрепший, но и не умирающий. Это самое главное. Поэтому я проговорила с искренней радостью:
      – Привет, Шат. Как себя чувствуешь?
      – Хорошо. По сравнению со вчерашним – просто замечательно. Я хочу поблагодарить тебя, Лео. Если бы не ты – я бы погиб. Я в огромном долгу перед тобой!
      – Ты – член моего прайда, так что никаких долгов. Лучше расскажи, как и где на тебя напали.
      – Это произошло в трех переулках от бара "Ультра". Я после бара шел домой – ну там не так уж далеко. Время-то было еще детское. Я же просто поужинать заскочил. Только темнеть начало. А там, знаешь, есть парк небольшой: три куста, два дерева. Вот там-то на меня и напали.
      Причем так банально! Мужик один сначала подошел, закурить попросил и звезданул мне в челюсть. Я покачнулся, но стою – для нас же это плевое дело. А тут остальные к нам подкатывают. Всего человек шесть, не меньше.
      Я пытался драться с ними со всем, и у меня даже получалось, когда они достали огнестрельное оружие. Ножи у них были из серебра.
      В меня стреляли трижды, но я схватил лишь две пули, а потом их спугнул патруль. Я не помню, как забился глубже в переулок, чтобы не заметили, и позвонил Инге.
      Но определенно могу сказать, что напавшие на меня знали, что делают и с чем им придется столкнуться. И действовали слажено, как спецназовцы.
      – Ты помнишь их лица?
      – Я… э… Я же помнил! – на другом конце провода слышалось замешательство. – Помнил, а теперь… теперь не могу. Возможно, если увижу… И запах у них был специфический… словно один на всех. Личный запах едва проступал.
      – Ладно, ничего страшного. Не напрягайся. Тебе сейчас нужно отдыхать, отдыхать и отдыхать, – убедила я его, а сама подумала, что если с запахом можно как-то справиться, то стереть лица… Похоже, что среди охотников есть кто-то вроде спирита или даже телепата. Я взяла на заметку этот вопрос, чтобы потом спросить у Андре. Это скорее по его части.
      Пока я размышляла над этим, Шат проговорил:
      – Я знаю, сегодня Совет стаи…
      – Даже не думай идти туда! И вообще вставать с постели до завтрашнего дня. Ты еще недостаточно здоров. Я и Инга будем говорить за тебя.
      – Но скажут…
      – Пусть только попробуют! Так что отдыхай. Можешь считать это приказом.
      – Хорошо.
      Засим и распрощались.
      Хм, группа из шести человек. Интересно, это все или нет? Наверное, даже наверняка, нет. А это плохо. Но сколько их может быть? Об этом пока оставалось только догадываться. Если один из них все-таки спирит или что-то в этом духе, это может облегчить нам поиск. Но загадывать сейчас что-либо бессмысленно. Поэтому я оставила это дело.
      Вновь обратившись к Крису и Миу, я сказала:
      – Ну что, братцы-кролики? Пока собираться на мохнатое совещание, на Совет стаи то есть. Время сборов – один час.
      Конечно, я это слишком сильно сказала, так как собираться-то в основном мне. Один из тех случаев, когда к внешнему виду нужно подходить продуманно. Просто в джинсе на такое мероприятие как-то не заявишься. Поэтому я ушла в шкаф на раскопки.
      В конце концов, я остановилась на черных атласных брюках, синей атласной же блузке черном кожаном пиджаке, а еще черные ботинки. Самую малость косметики, и все, я готова к взлету.
      Войдя в гостиную, я увидела в глазах Криса явное одобрение моего внешнего вида. Что ж, хорошо. Улыбнувшись ему, я сказала:
      – Ну, я готова. Поехали?
      – Да, конечно.
      И мы, собственно говоря, поехали. Прямо в клуб "Лунная Соната". Хотя я честно поинтересовалась, не нужно ли Крису домой заехать, ну там вещи, шурум-бурум. Но он клятвенно заверил меня, что не нужно. Кое-какие вещи имеются у него и в клубе, точнее в комнатах, что в катакомбах. Я лишь подивилась, как быстро он обжился. У меня там ничего не хранилось. Хотя, с другой стороны, если уж совсем подопрет, я знала, что Иветта поделиться.

      Не сказать, что в клубе сегодня было людно, да и в катакомбах тоже. Но бдительность усилилась. У служебного и главного входа стояли силовики стаи, маскирующиеся под швейцара и охранника. Еще пара силовиков дежурила у входа в катакомбы. В общем обстановка на максимальной бдительности.
      До Совета еще было время, так что я отправилась в покои вожака, где Крис деликатно от меня отстал. К тому же здесь, в самом сердце катакомб, мне ничего не угрожало. Безопаснее только запихнуть меня в сейф и забыть код.
      Иветта уже была у себя. Она оделась в алое платье из шелка с высоким воротником и длинными рукавами. Строгое, и вместе с тем выгодно облегающее все выпуклости фигуры. Глория находилась здесь же, но одетая в обычную повседневную одежду. Ни по уровню силы, ни по месту в иерархии стаи она не могла присутствовать на Совете стаи. На нем собирались лишь ишты.
      Таковых было двенадцать человек разного возраста, но не младше двадцати лет. Возраст, с которого оборотень мог обзаводиться собственным выводком. Семейственность в определенном смысле – отличительная черта вервольфов. Эдакие ячейки, образующие целые соты.
      В каждом выводке обычно не более пяти человек, и они, в свою очередь, группируются в более крупный выводок под руководством ишты, а ишты, в свою очередь, образуют Совет стаи под предводительством вожака. Такая структура позволяет обеспечить максимальную информативность и защищенность. Но, конечно, попадались и исключения. Куда же без них?
      – Как ты? – осторожно поинтересовалась я у главной волчицы.
      – Ничего. Я готова выступить перед Советом стаи.
      – Иначе и быть не может.
      – Все будет хорошо, ведь так? – взволнованно спросила Глория.
      – Так или иначе будет, – подтвердила Иветта. – Садись, Лео. Мы все можем немного передохнуть перед Советом.
      Я послушно села рядом на восточный диван. Вообще в покоях преобладал восточный стиль. Это нововведение Иветты. При прежнем вожаке было по-другому.
      – Надо было предупредить Жанну! – спохватилась я, вдруг вспомнив о нашей гостье.
      – Я ей позвонила, – ответила Иветта. – И попросила присутствовать на нашем Совете.
      – О, спасибо. Я и не думала, что это возможно.
      – Почему нет? Опасность нависла над всеми нами. К тому же она ишта, которая вполне вероятно перейдет в нашу стаю. Ей нужно знать.
      – Спасибо, что подумала об этом.
      – Да не за что. Пока Янин в отъезде, она может занять его место. А потом… потом посмотрим.
      Янин опекал Амарис – мою подопечную, во время гастролей последней. Я до сих пор еще ни разу не пожалела, что выбрала его. Он проявил себя очень ответственным и рассудительным. Дело в том, что Амарис никогда не жила в обществе других оборотней, поэтому ей был необходим наставник. А я не могла ездить вместе с ней по гастролям.
      – Больше никто из оборотней не пропал? – вернулась я к больной теме.
      – Слава богу, нет, – с облегчением проговорила Иветта. – Хотелось бы надеяться, что больше и не будет.
      – Но?
      – Но опыт показывает, что охотники практически никогда не останавливаются сами, если только не преследуют кого-то конкретного.
      – Проклятье! – вырвалось у меня.
      – Согласна. Но пока такова жизнь, – вздохнула Иветта. – Нам предстоит еще многого добиться, прежде чем подобные явления исчезнут из нашей жизни. Но нам пора, все, должно быть, уже собрались.
      Мы с Иветтой рука об руку проследовали в главный зал. Специально для Совета сюда принесли большой дубовый стол, за которым расставили стулья с высокими резными спинками. Все члены Совета, действительно, уже собрались, и ждали только нас.
      Когда мы вышли, все почтительно встали, провожая нас взглядами, и сели лишь тогда, когда сели мы. Да, теперь у меня было свое место за этим громоздким столом, по правую руку от Иветты. И больше никто не смел сказать, что здесь мне не место. Наоборот, все приветливо улыбались.
      Окинув взглядом всех присутствующих, Иветта сказала:
      – Я обращаюсь к Совету стаи Ночных Охотников, дабы мы все вместе решили, как быть дальше. Обстоятельства, вынудившее нас собраться сегодня, весьма прискорбны. В нашем городе появились охотники. Они уже убили двоих из нас и сильно ранили еще одного. Мы должны приложить все усилия, чтобы этот список жертв не увеличился.
      По залу прокатился тревожный ропот, а одна из ишт – рыжеволосая женщина в летах, спросила:
      – А это точно охотники? Возможно, это лишь несчастный случай…
      – "Несчастный случай" не стреляет серебреными пулями и не использует серебреные ножи, – отрезал Филипп. – Я лично осматривал тела, которые нашли мы с Реми. И Иветта тоже.
      – А как насчет третьего? – спросил смуглый темноволосый мужчина лет сорока.
      – Это Шат, – ответила я. – Ему удалось выжить, но его раны также нанесены серебреным оружием.
      – Так что сомнений нет – в нашем городе начали действовать охотники. Их группа насчитывает не меньше шести человек. На самом деле, наверняка больше. К тому же вполне вероятно, что среди них есть спирит или телепат. В общем тот, кто способен влиять на воспоминания.
      – Вот полвека у нас не было такой напасти, – вздохнул кто-то.
      – Но в тот, последний раз, они убили почти двадцать вервольфов, – да, оборотни не вели летописи, но прекрасно помнили.
      – Этого мы не можем допустить! – заявила Иветта. – Поэтому я вынуждена сообщить, что стая, да и вообще все оборотни переводятся на чрезвычайное положение. Мы должны ежедневно проверять, не пропал ли кто из волков в выводках, или из кошачьих. Донести до каждого всю опасность нашего положения. Мы все должны соблюдать осторожность. По возможности исключить поздние одиночные возвращения домой. Самые младшие из нас и слабые пусть поступят под полную опеку старших. Стараться находиться на виду, в людных местах. Все желающие могут получить убежище здесь, в катакомбах.
      Это что касается безопасности.
      Но мы не можем лишь прятаться в ожидании, когда охотникам надоест и они сами покинут наш город. Это слишком рискованно и безнадежно. Мы должны дать отпор, выдворить их или уничтожить.
      По залу прокатился одобрительный рокот. Практически все, отвоевавшие в стае звание ишты, были людьми действия.
      Иветта продолжила:
      – Пусть охотники станут дичью! Мы станем выискивать и преследовать их так же, как они нас! Только так мы можем обезопасить себя от этой угрозы.
      – Что нам нужно делать? Говори! Мы слушаем тебя! – проговорили сразу несколько оборотней.
      – Мы уже ведем поиски, но они пока ничего не дали. Одно могу сказать: чем нас будет больше, тем тщательнее окажется поиск. Практика показывает, что поиски лучше начинать с приезжающих группами, а также религиозных организаций. Именно под прикрытием последних охотники действуют особенно часто. Каждый, желающий помочь, получит полный инструктаж и информацию.
      Поделим город на сектора и начнем поиски. Остальной сумеречный народ окажет нам посильную помощь, коли таковая потребуется. Но лишний раз их лучше не трогать.
      Обычно на Совете куда больше разногласий. Но, видимо, общая угроза заставила даже самых неугомонных умерить пыл.
      А от количества помогающих зависит многое. Город велик, и отыскать в нем охотников по столь скромным приметам – дело нелегкое. Поэтому, чем большее число оборотней будет привлечено, тем выше шансы найти.
      Но Иветта напомнила:
      – И все-таки прошу не забывать о безопасности. Главная задача – чтобы не было больше жертв, и только потом уничтожение охотников.
      Пока она говорила, я взглядом отыскала среди присутствующих Жанну. Она чинно и сосредоточено сидела за столом, стараясь вникнуть в каждое слово. Она благоразумно хранила молчание, но видно, что ничто из происходящего не оставалось ею незамеченным.
      Когда Совет завершился, Иветта пригласила к себе некоторых ишт, которые вызвались помочь, чтобы дать им личные указания. Я же подошла к Жанне, сказав как бы между прочим:
      – Видишь, какие у нас тут дела творятся.
      – Да уж. У себя мы об охотниках знали лишь понаслышке.
      – Они предпочитают держаться ближе к крупным городам. Здесь легче действовать и скрывать результаты своей деятельности. А в маленьких городах все друг друга знают, и их сразу вычислили бы.
      – Да, это так. Я слышала, что даже есть городок, где все жители – оборотни.
      – Вполне возможно, – согласилась я. Собственно, я собиралась сказать одну вещь, вот только не знала, как лучше выразиться. Наконец, решила говорить, как есть. – Жанна, может, тебе лучше вернуться?
      – Почему? Я что-то не так сделала? – тотчас насторожилась верволчица.
      – Нет, вовсе нет. Просто, сама видишь, у нас тут не безопасно. Двое погибли, один ранен. К чему тебе понапрасну рисковать?
      – Может, я не слишком сильный боец, но опытный. И, думаю, смогу помочь вам. Не много чести прийти и усесться на все готовенькое. Друзья на то и друзья, чтобы быть рядом в трудную минуту.
      – Это достойные слова, но…
      – Лео, прошу, не надо. Решая остаться, я полностью отдаю себе отчет о последствиях.
      – Хорошо. Но я хочу, чтобы ты знала, что если решишь вернуться – никто не будет держать на тебя ни зла, ни обиды.
      – Я знаю.
      – Вот и ладненько. А сейчас пойдем найдем Иветту и остальных.

      Главная волчица уже закончила свой инструктаж. Мы наши ее в личных покоях. Глория, Инга и Крис тоже были там. И что-то мне не понравились выражения лиц последних двух.
      – И снова здравствуйте, – с порога заявила я. – А что это лица у вас такие задумчиво-хитрые?
      Инга и Крис смущенно потупились, и это мне не понравилось. Сильно не понравилось. Закрыв за собой и Жанной дверь, я медленно проговорила:
      – Так, признавайтесь, что вы задумали? Помните, чистосердечное признание… и все такое.
      Они, как по команде, переглянулись друг с другом, потом с Иветтой, которая все-таки решила прояснить ситуацию, проговорив:
      – Мы тут поговорили…
      – И что? – я поймала себя на том, что уже хмурюсь, но главную волчицу это не смутило, и она продолжила:
      – И пришли к выводу, что будет лучше, если Крис и дальше будет выполнять функции телохранителя непосредственно при тебе.
      – Та-ак, – протянула я. – Без меня меня женили, значит? Весьма любопытно. А меня поставить в известность вы решили только сейчас? – я практически прожгла взглядом Ингу и Криса, те стыдливо спрятали глаза. Но Инга все же ответила:
      – Мы… так хотели, чтобы ты была в безопасности. Сейчас так неспокойно.
      – Я не люблю, когда решают за меня.
      – Мы хорошо знаем это, поверь, – вступилась за моих котов Иветта. – Но ты так заботишься обо всех, и в то же время так пренебрежительно относишься к себе. Позволь позаботиться и о тебе тоже.
      – Вы сговорились, да? – пробурчала я, уже немного остывая.
      – Мы просто обсудили такую возможность. Я-то знаю, что ты сама об этом даже не задумаешься.
      – Просто ни к чему это.
      – А вот очень даже к чему, – возразила Иветта.
      – Но мы, вроде, уже обсуждали, почему мне не нужен телохранитель.
      – В обычное время – возможно, но не сейчас. Сама же слышала – лучше не ходить в одиночку.
      Я вздохнула, вынужденная признать, что они тщательно подготовились. Пытаясь состроить оскорбленный вид, я уселась в кресло, сказав:
      – Ничего личного, но ни с кем жить я не собираюсь. Двадцать четыре часа в сутки с телохранителем… издеваетесь?
      – Почему двадцать четыре часа? – удивилась Иветта, я-то заметила, какие торжествующие искорки вспыхнули в ее глазах.
      – Я буду приезжать к тебе с утра, сопровождать весь день, потом провожать до дома.
      – Утро – понятие растяжимое, – недовольно проговорила я.
      – Во сколько скажешь – во столько буду приезжать, – тотчас согласился Крис.
      – Ладно-ладно, черт с вами, – проговорила я.
      – Вот и отлично, – все просто засияли, а главная волчица добавила:
      – Порой так трудно позаботиться о тебе! Правда, Андре, наверное, еще больше достается.
      – Да ладно, – с усмешкой отмахнулась я. – Он знал, на что шел. Ему никто сладкой жизни не обещал.
      – Добрая ты, – рассмеялась Иветта.
      – А то!
      – Значит, мы договорились? – вернулась к теме главная волчица.
      – А что, разве у меня был выбор? – я попыталась как можно более искренне удивиться. – Вы же за меня все решили!
      – Да ладно тебе! – отмахнулась Иветта.
      – Ничего не ладно! – я уже просто играла на возмущении. – Теперь я буду ворчать и жаловаться при каждом удобном случае на то, какие все мои коты сволочи и редиски!
      К концу моей тирады Иветта вместе с Глорией уже покатывались со смеху, а Инга с Крисом сидели с каким-то странным выражением лица: вроде и понимали, что я шучу, и в то же время отражалось некоторое недоверие, а вдруг я серьезно. Инга даже сказала:
      – Лео, ты… извини нас.
      – Ой, да ладно! Проехали, – усмехнулась я. – Чего вы испугались?
      – Ну… – ответил за нее Крис. – Ты ведь можешь отказаться от нас.
      – Угу, щаз-з! Размечтались! Не дождетесь! – зловеще пообещала я, и тут же расхохоталась. А, отсмеявшись, уже серьезно добавила, – Но я очень не люблю, когда решают за меня!
      – Подтверждаю – не любит, – согласно кивнула Иветта.
      Как ни крути, но порядок быть должен, в конце концов, кто тут босс?
      После того, как все разъяснилось и было расставлено по своим местам, мы разъехались по домам. Как и было оговорено. Крис проводил меня до самых дверей моей квартиры, и только убедившись, что я уже вошла и дома меня не ожидают никакие буки и бяки, отправился восвояси. Причем мужественно отказался от чашки чая. К тому же мы договорились, во сколько он приедет завтра. Все чин чином.
      Зато Жанна от чая не отказалась (мы приехали все вместе). Так что на кухне мы устроили девчачьи посиделки на троих.
      Поначалу говорили о всякой ерунде, но постепенно разговор вернулся к стае, прайду, и всему, что с этим связано.
      – У тебя очень стройный прайд, – отметила Жанна.
      – В каком смысле? – переспросила я.
      – У вас есть единство, не общность, а именно единство. Одна семья, одно целое, если нужно. Такое бывает редко.
      – Просто нас, кошачьих, в городе не так уж много. На порядок меньше вервольфов. А маленькую группу организовать легче.
      – Не думаю, что дело в этом, – возразила Жанна, аккуратно разливая чай. – От тебя исходит аура подлинного лидера.
      – Чего? – переспросила я, чуть не подавившись печеньем. Такого о себе мне слышать еще не приходилось.
      – Она права, – вдруг подтвердила Миу. – Ты… – она задумалась, припоминая слово, – харизматическей лидер. Воины Сейши-Кодар и должны быть такими. Вы создавались, дабы возглавлять войска Баст. Вы были не только патрами, хранителями дара, но и лидерами. Вы положили начало трем линиям оборотней, и именно ваши качества помогли вам присоединить четвертую линию.
      – Четвертую? – Переспросила Жанна.
      – Да, – кивнула я. – Сначала было три: верлеопарды, вертигры и вергепарды, потом, через сто лет, линия Тефнут и Сохмет объединилась с нашими. Так появились верльвы. Культы Баст, Тефнут и Сохмет практически смешались.
      – Почему? У них был союз?
      – И это тоже. Но тогда было время ухода старых богов. Они уходили один за одним, когда чувствовали, что их время пришло. Их время хранителей подходило к концу.
      – Никогда не слышала ничего подобного! – восхитилась Жанна.
      – Такое в учебниках не пишут, – усмехнулась я. – Очень немногие посвящены в эту историю.
      – Честно говоря, я никогда особо и не задумывалась о том, откуда мы пошли, – призналась Жанна. – Когда я стала оборотнем, тот, кто меня обучал, просто сказал, что мы были всегда, на протяжении всего существования человечества. Просто одна из ветвей эволюции. Меня этот ответ удовлетворил.
      – Ну, на самом деле, мы помладше людей. Первые из оборотней, как правило, являлись низшими богами, – пояснила я, и призналась, – Сказать по правде, я и сама об этом не сильно задумывалась, пока вплотную не коснулось. А потом просто пришлось вникать. Хотелось просто разобраться, что к чему.
      – Понимаю. Ты заставила и меня взглянуть на многие вещи по-другому.
      – Даже так?
      – Нет, правда. Я не думала, что можно так органично принимать свою суть. И, что самое удивительное, ты и другим помогаешь принять это.
      – Ты из меня прямо Мать Терезу делаешь! – рассмеялась я. – Скажешь тоже.
      – Наши действия красноречивее помыслов, – задумчиво проговорила Жанна. – А ты всегда действуешь так, как нужно, просто необходимо в той или иной ситуации. Это свойство, которым ни я, ни многие другие никогда не будут обладать. И при этом ты не пускаешься в пустую болтовню или суматошность.
      – Ладно тебе, кончай меня хвалить, – отмахнулась я, не чувствуя себя и вполовину соответствующей описанному образу.
      – Я лишь говорю то, что вижу, – пожала плечами волчица.
      – Она у нас скромная, – усмехнулась Миу.
      – Ты-то еще не начинай! – фыркнула я, щелкнув кошку по носу, от чего та смешно чихнула. А Жанне я сказала:
      – Ты ей не верь!
      – Хорошо.
      Смешинка куда-то испарилась, я проговорила:
      – Жан, а ты точно не хочешь вернуться? Здесь, и впрямь, не безопасно.
      – Мы же ведь это обсуждали. Я остаюсь. Возможные опасности меня не пугают.
      – Тогда, хотя бы, будь осторожна.
      – Хорошо. И ты тоже.
      – Постараюсь.
      Засим мы наши посиделки и закончили. Проводив Жанну, я легла спать. Ну в ванну еще забежала. Завтра нужно было сделать пару важных дел. Во-первых, поговорить с Андре, а во-вторых, работу в клубе пока еще никто не отменял.

      Крис заехал за мной, как и договаривались. К этому времени я успела принять душ, одеться и позавтракать. Я как раз домывала посуду, когда он позвонил.
      От предложения позавтракать Крис отказался, аргументируя тем, что успел поесть дома. Оделся он сегодня до жути официально: в угольно-серый костюм в черную полоску, и серую рубашку с металлическим отливом. Даже галстук наличествовал. Ему бы еще черные очки!
      Я не удержалась и сказала:
      – Ты прямо как на парад собрался!
      – Ну, – неожиданно смутился Крис, – Я же не знаю, какие дела у тебя могут появиться сегодня, а мне нужно соответствовать.
      – Ты будто всю жизнь к этому готовился!
      – Нет, но я очень рано стал силовиком, да и непосредственно телохранителем бывать приходилось. Мне много кем приходилось бывать.
      Это заставило меня пристальнее присмотреться к нему. И кое-что я заметила:
      – Крис, у тебя что, пистолет?
      – Да, – он покорно продемонстрировал мне наплечную кобуру. – Уверяю, у меня есть лицензия и на ношение и на применение, если потребуется.
      Я снова задумалась о его способностях. И года не прошло, как Крис приехал в наш город, и уже успел достать лицензию. А это ой как непросто! Но вслух я только спросила:
      – Зачем?
      – Те, кто напали на Шата – люди. А с ними лучше бороться их же оружием.
      Тут был резон. Даже самому быстрому оборотню не остановить пулю. А они этим пользуются. Поэтому я лишь проговорила:
      – Надеюсь, ты не будешь устраивать пальбу ни с того ни с сего.
      – Я очень аккуратно обращаюсь с оружием, – серьезно ответил Крис.
      – Верю, – примирительно улыбнулась я. – Просто мне казалось, что оборотни всегда больше полагаются на собственную силу.
      – Ты не похожа на таких.
      – Ну, у меня просто есть другие способности.
      В качестве демонстрации я щелкнула пальцами, и легкий порыв ветра взъерошил Крису волосы. А могло и походить на удар плетью. Прецеденты были.
      – Впечатляет! – признался верлеопард, быстро пригладив волосы, словно желал удостовериться в их наличии.
      – А то! – магические силы плотно переплелись во мне с силой оборотня. Причем моя магия – стихийная, т.е. подпитывается стихией, и не слишком подходит под каноны классической магии.
      Кстати, о классической магии! Пора ехать к Андре. А то время-то идет. О чем я и сообщила Крису. Он подтянулся и сказал:
      – Я готов сопровождать тебя куда бы то ни было!
      – Тогда едем.
      Честно говоря, я не знала, как Андре отреагирует на то, что я приеду с группой сопровождения. Но это показалось мне даже забавным.
      До дома (да скорее уж до особняка) Андре мы добрались довольно быстро. Кнопка звонка, и дом тут же наполнился мелодичным перезвоном. Люблю такие, а не издающие зубодробильный сверлящий звук. Поэтому я не отказала себе в удовольствии и позвонила еще раз.
      Новый перезвон только начался, а дверь уже мягко отворилась. Правда за ней никого не было. Совсем никого. Но в моей голове прозвучал полный соблазна голос Андре:
      – Проходи, свет очей моих. К сожалению, я немного занят, но через пару минут освобожусь. Ты можешь найти меня в зале для тренировок, – тоже мне, мысленный автоответчик!
      Я фыркнула и сказала Крису:
      – Заходим.
      – Дверь что, сама открылась? Он и правда колдун?
      – Ага, – подтвердила я, выходя в коридор. Где зал для тренировок я знала – направо, вторая дверь слева. Так что направилась именно туда.
      Еще за дверью я услышала странные звуки, лишь отчасти природного происхождения. Я вошла внутрь и сразу видела Андре. Светлые, почти белые волосы развеваются от невидимого ветра, рукава рубашки закатаны выше локтей, лицо сосредоточено и обращено к противнику.
      Напротив Андре стоял Курай – его ученик. На вид парню лет двадцать, может чуть больше. Короткие, иссиня-черные волосы, средний рост. Глаза немного раскосые, как у японца или китайца, но остальные черты лица полностью европейские. Сейчас оно было очень сосредоточено, руки вытянуты вперед в замысловатом пассе. Кончики пальцев светятся голубоватым светом.
      Между этими двумя почти ровно посередине горел невысокий огненный столб, принявший форму щита. Ни один его конец не касался пола или потолка. И этому щиту противостоял другой изо льда и воды. Первый, видимо, был создан Андре, а второй – Кураем.
      Поединок магов. Ну-ну. На лбу Курая выступили бисеринки пота, руки подрагивали от напряжения. А Андре говорил:
      – Ну же, давай! Ты же силен в стихийной магии! Так докажи это! Так, хорошо. А вот тут у тебя щит провис.
      Раздался легкий хлопок, плеск, и ледяной щит рухнул на пол ковшом воды, зашипел и испарился. Огненный щит рванул вперед, но через пару шагов исчез, осыпавшись искрами. Андре сам ликвидировал свой. Ведь это урок. Зачем превращать Курая в курицу-гриль. Он сказал парню:
      – Неплохо. Но нужно не только атаковать, но и следить за обороной. Нельзя полностью открываться во время атаки.
      Курай насупился, а Андре картинным жестом поправил волосы (на публику работает) и повернулся к нам:
      – О, Лео! Рад приветствовать тебя, – он галантно поцеловал мне руку. – Извини, что не смог встретить тебя, как это подобает радушному хозяину. А этот молодой человек? – притом, что внешне Крис выглядел старше его.
      – Андре, познакомься – это Крис. С некоторых пор мой телохранитель. Крис, а это Андре и Курай.
      Верлеопард состроил дружелюбную физиономию, на какую только был способен. Правда она все равно получилась не очень… открытой. Все-таки силовик со стажем – это сказывается. В нем всегда чувствовалась определенная жесткость.
      Андре улыбнулся, но взгляд у него остался холодным, изучающим. Он сказал дежурное:
      – Очень приятно, – на этом и ограничился.
      Курай же смотрел на нас откровенно неприязненно. У меня с этим парнем и раньше бывали стычки. Как ни банально, но на почве ревности. С его стороны. Курай слишком трепетно относится к Андре, едва ли не боготворит его, ну и, конечно, считает, что я его недостойна. Милый парень. Но не дурак, так что есть надежда, что это у него пройдет. И все-таки, не смотря на демонстративную неприязнь, Курай меня где-то даже уважает. Во всяком случае мои способности. Правда то, что сегодня я пришла не одна, а с Крисом, вряд ли будет способствовать нашему дальнейшему сближению. Ну да фиг, я не могу предусмотреть все на свете.
      С затяжным молчаньем надо было кончать, поэтому я поинтересовалась:
      – Андре, могу я с тобой поговорить?
      – Да, конечно. Ты ведь за этим и пришла, – ирония или мне показалось?
      – Наедине.
      – Как скажешь. Пойдем в гостиную.
      – Хорошо. Крис, подожди меня здесь.
      – Да, конечно.
      Мы вышли из комнаты. Я увела Андре в самую дальнюю его гостиную, памятуя о том, что у оборотней отличный слух, а мне, действительно, хотелось поговорить наедине.
      – Так о чем ты хотела говорить? – поинтересовался Андре, садясь рядом со мной на диван. – Наверное, что-то очень важное, раз ты пришла сюда со своим ручным леопардом.
      – Крис – не ручной леопард, – поправила я. Неужели Андре все еще дуется за то, что когда я ездила к родителям, Крис потом приехал ко мне, а он нет? Но тогда меня никто не спрашивал, и, мне казалось, что я внятно объяснила ситуацию. Эх. – Крис мой телохранитель и силовик, и ты это знаешь.
      – Знаю, но… Но иногда меня это бесит! Смешно, правда?
      – Вот и относись к этому, как к шутке, – посоветовала я. – Разве я давала повод?
      – Но он так много времени проводит с тобой…
      – Это необходимость, с которой я вынуждена была согласиться. Не забывай, я не обычный человек, а оборотень, патра прайда.
      – Так что же случилось?
      – Об этом я и пришла поговорить, а точнее предупредить. В городе появились охотники.
      – Какие охотники?
      – На оборотней. Они уже убили двоих, и одного сильно ранили. Мы его почти с того света вытащили. Эти люди знают, с кем имеют дело, и используют соответствующее оружие из серебра.
      – Серебро дружественный мне металл, – ответил Андре.
      – Все равно неприятно получить в сердце пулю даже с дружественным металлом, – возразила я. – Поэтому, прошу, будь осторожен.
      – Забота обо мне? Я тронут до глубины души!
      – Слушай, я сейчас тебя сама укушу! – нахмурилась я.
      – Прости, прости, – растаял Андре, обнимая меня, а я все еще хмурилась. – Я, наверное, вел себя слишком по-детски.
      – Во-во, – пробурчала я.
      – Из-за этих "охотников" и потребовались такие меры? Телохранители и все такое…
      – Вот именно. Не по моему ж хотению. Было решено, что раз я патра, то меня нужно беречь и не сваливать это ответственное дело на меня одну.
      – Что ж, должен сознаться, что это разумно. Тебе такое дело доверять нельзя.
      Андре уже почти смеялся, за что и получил от меня тычок под ребра. Ибо нефиг!
      На его возмущенное "за что?" (а глаза такие хитрые-хитрые) я сказала:
      – За все хорошее, в особенности за чуткость и понимание. И вообще, если ты согласен, то что тогда злишься?
      – Я злюсь? – он попытался состроить невинные глазки.
      – Не я же! – со мной этот номер давно не проходит.
      – Я просто немного… э… раздосадован.
      – Ну-ну, досадник, – усмехнулась я. – Лучше бы осторожность соблюдал!
      – Да я всегда, – осклабился Андре, и уже серьезно добавил, – Не беспокойся, я же не просто оборотень, но и верховный маг. К тому же практически никто не знает, что я оборотень. А вы что собираетесь делать?
      – Как что? Ловить этих поганцев, – фыркнула я. – Шкуру с них спустить мало! А в связи с этим у меня к тебе есть вопрос.
      – По спусканию шкуры в домашних условиях?
      – Нет, – усмехнулась я. – С этим я сама прекрасно справлюсь. Просто есть достоверные сведения, что один из охотников спирит или телепат.
      – Однако ж!
      – Вот именно.
      – Любопытно узнать, как человека со сверхъестественными способностями втянуло в такую шайку-лейку…
      – Хуже того, он этими способностями пользуется.
      – Да, весьма необычно. Мог бы найти своим талантам более достойное применение, – ответил Андре, запустив руку в свои роскошные волосы. – Определенно странный человек.
      – Как раз его психическое состояние меня мало волнует. Меня интересует, можно ли его отыскать по этим способностям?
      – Строго говоря ни дар спирита, ни телепатия магией не являются. Это природный дар. Но сверхъестественное всегда тянется к подобному – это общий закон. Так что его вполне мог почуять кто-нибудь из ему подобных, т.е. других спиритов или телепатов города. Но таковых очень немного. Конечно, если нужно, я могу навести справки.
      – Нужно, очень нужно, – подтвердила я. – На карту поставлены жизни. Мы должны избавиться от этой напасти!
      – О, я знаю этот тон! Снова на коня и в пекло! – проворчал Андре, пытаясь снова меня обнять.
      – Иначе никак, – возразила я. – Это мой долг – защищать свой народ. Я патра, не забыл?
      – А ты быстро вжилась в роль!
      – Я не вживалась, это всегда было частью меня, – ответила я, чуть отстраняясь.
      – Иногда мне кажется, что у тебя гиперответственность.
      – Просто есть очень серьезные вещи, – возразила я. – Или ты не согласен?
      – Согласен, согласен, – усмехнулся Андре.
      Он пытался меня поцеловать, и я была вовсе не против, но что-то заставило меня насторожиться. Я отстранилась, спросив:
      – Ты слышишь какой-то шум?
      – Что? – не сразу врубился Андре.
      – Шум. Он оттуда, – с этими словами я вышла из комнаты. Андре за мной, проговорив:
      – Да, там что-то происходит.

      Мы ворвались в зал и застали картину маслом и сыром! Крис гонялся за Кураем по всему периметру зала, не разбирая, где пол и потолок, а Курай, улепетывая, отбивался магией. Мы застали финал этой погони. Верлеопард прыгнул, настиг парня, сел на него верхом и заломил руку, приговаривая:
      – Я тебе покажу, шельмец, как огненными шарами кидаться! Нравиться, крысенышь?
      Судя по всему, у Криса был повод злобствовать, так как левую половину лица украшал не маленький ожог, да и на правую ногу он прихрамывал. А сейчас он вовсю пугал Курая отрастающими клыками. Тогда-то я его и окликнула:
      – Крис!
      Верлеопард замер, и, если бы он был в другом облике, я бы сказала, что прижал уши, как нашкодивший кот. И все равно отпускать Курая не спешил. Но тот успел воспользоваться секундным замешательством и сотворил пульсар. Еще секунда, и голова Криса стала бы походить на курицу-гриль. Но я оказалась быстрее.
      Выпростав вперед руку, я одновременно высвободила и свой ветер. Он подался вперед, как удлинение моей руки. Ветер обнял пульсар, от чего тот пшикнул и исчез. Одновременно с этим Андре велел:
      – Немедленно прекратите!
      А я добавила:
      – Крис, будь добр, выпусти Курая. И вообще, слезь с него.
      Верлеопард тотчас исполнил требуемое, и виновато подошел ко мне, проговорив:
      – Извини. Я излишне погорячился.
      – Да уж.
      – Что здесь произошло вообще? – потребовал ответа Андре.
      – Ничего, – пытался выкрутиться Курай.
      – Крис? – блин, я чувствовала себя воспитательницей в детском саду, выясняющей, кто первый начал.
      – Он просто пытался доказать, что магия сильнее какого-то там оборотня. Не вышло. К тому же некоторые приемы были явно ниже пояса, – он, поморщившись, потрогал ожог.
      – Курай, ты как дите, в самом деле! – возмутился Андре. – Развязал драку… с использованием магии. На что это похоже вообще? А твой кот, тоже хорош! – и он указал на полный набор глубоких когтистых царапин на спине парня. – А если заражение?
      Курай побледнел, но я возразила:
      – Да, хорош. Но, во-первых, кошачья ликантропия через простую царапину не передается, во-вторых, он же все-таки маг, и, в-третьих, в следующий раз будет знать, – возмущенно фыркнув, я добавила, – Все вы, мужики, одинаковые! Сначала морды друг другу бьете, потом брататься начинаете. Крис, подойди, я посмотрю твои ожоги, – ну чем не мамочка?
      Крис послушно подставил мне лицо, без тени колебания, всем своим видом демонстрируя полное доверие и подчинение. Андре с любопытством смотрел на нас, Курай так просто откровенно вытаращился. Ну и черт с ними!
      Может бой был и шуточный, но ожоги – отнюдь. Если ими не заняться, то шрамы останутся если не на всю жизнь, то очень надолго. Но этого я допустить не могла. Поэтому приступила к делу.
      Мои пальцы мимолетными прохладными прикосновениями исследовали ожог. Крис замер, лишь иногда мышцы под кожей подергивались от боли. Но он не проронил ни звука.
      С каждым прикосновением я все больше открывала свою силу, которая заполняла мои глаза серебреным светом. Но касания пальцами явно недостаточно для исцеления. Нужен более тесный контакт. Что ж…
      Положив руку на шею Крису, я заставила его склониться ниже к себе. Он подчинился. Я губами коснулась горячей шершавости ожога, затем стала зализывать его длинными влажными движениями, как кошка, действуя еще и силой.
      Крис стоял, боясь шелохнуться, с опущенной головой и полуприкрытыми глазами, в которых боль смешалась с удовольствием, а я продолжала делать свое дело.
      После каждого движения языка, кожа становилась более гладкой и приобретала здоровый цвет. Ожог заживал. Заживал стремительно. Это походило на то, как если бы ластиком стирали с рисунка все ненужное.
      К концу "процедуры" Крис слегка подрагивал от метавшейся в ном моей силы, его глаза все еще оставались полуприкрыты, дыханье участилось. Не думаю, что ему было неприятно. Скорее наоборот. Моя сила слишком легко находила в нем отклик. Это из-за того, что он верлеопард, а они – непосредственно моя ветвь. А во-вторых, Крис – мое Зеркало, т.е. я могу через него действовать своей силой, при желании он – мои глаза и уши.
      Зеркалом он стал относительно недавно, несколько месяцев назад. Тогда это было необходимо.
      Когда я закончила, на лице Криса не осталось и следа. Я отстранилась. Верлеопард шумно вздохнул, потом опустился на колено и потерся щекой о мои руки. Совсем как большой кот, и сказал:
      – Спасибо, – голос его звучал по-звериному низко.
      Я что-то мурлыкнула в ответ, переведя взгляд на зрителей. О, там было на что посмотреть! Курай, похоже, просто выпал в осадок или нашел путь к нирване. Что до Андре… Андре… от его недоброго взгляда, направленного на Криса, попятился бы и камень. После такого взгляда доходят до смертоубийств.
      Поняв, что я поймала его взгляд, Андре быстро отвернулся, обратив внимание на Курая. Его вдруг сильно заинтересовали раны парня. Пара магических пассов, голубоватый свет, и раны зажили, да попросту исчезли! Конечно, лечение выглядело не так эффектно, как у меня, но результат на лицо.
      Покончив с этим, Андре хлопнул парня по плечу и велел:
      – Иди домой, Курай.
      – Но…
      – Иди домой.
      Парень нехотя подчинился. Когда за ним закрылась дверь, Андре приблизился к Крису. Он стал обходить верлеопарда вокруг с крайне подозрительным видом. Мне это не понравилось, да и глаза Криса заблестели каким-то странным огнем.
      Возможно оттого, что энергия оборотня находилась у меня сейчас у самой поверхности, возможно еще от чего, но я обнажила враз появившиеся клыки и предупреждающе зарычала.
      Андре удивленно уставился на меня, будто увидел впервые, а я мурлыкающе проговорила:
      – Он – мой!
      – Я уж вижу! – усмехнулся мой возлюбленный маг.
      – Крис урра моего прайда, мой телохранитель. Мне его наказывать, и мне его награждать.
      – Вот как? – в его тоне ревность сочилась сквозь иронию.
      – Так! – для убедительности я рыкнула еще раз.
      Крис припал ко мне и потерся о мои ноги. Абсолютно ничего человеческого. Странное зрелище, ничего не скажешь, но тем не менее.
      Взгляд Андре вновь потемнел. Дурной признак. Видимо, нам лучше всего снова поговорить о своем, о девичьем и наедине. Иначе мы так друг другу в глотки вцепимся. Поэтому, погладив Криса по волосам, и, тем самым, призывая его встать, я сказала:
      – Будь добр, подожди нас еще некоторое время.
      – Хорошо, Лео. Я могу ждать сколько угодно, – и он принял форменную позу телохранителя. Разве что темных очков недоставало.
      А я, меж тем, обратилась к Андре:
      – Идем со мной.
      Маг вопросительно изогнул бровь, а я сделала такое лицо, что это отмело все попытки возражать. И все-таки, когда мы вышли из комнаты, он заметил:
      – Подумать только! Мной уже чуть ли не как вещью распоряжаются!
      Я многозначительно фыркнула, направляясь в дальнюю часть дома. Он, хоть и ворчал, но следовал за мной, не отставая ни на шаг.

      Наконец, я решила, что мы уже достаточно далеко, и свернула в ближайшую комнату. Это оказалась спальня. Символично! Но, тем не менее, это ничего не меняло. Закрыв за собой дверь, я резко развернулась и почти прорычала:
      – Ты что, с ума сошел?
      – Я? – он всем своим видом пытался изобразить оскорбленную невинность, но у меня на это был лишь один ответ – "не верю!", поэтому я проговорила все тем же "нежным" голоском:
      – Ну не я же! Почему ты так накинулся на Криса? С чего?
      – С чего? – похоже, Андре наконец решил дать волю словам. Ты еще спрашиваешь с чего?
      – Именно. И просто мечтаю услышать вразумительный ответ. Крис вообще ничего не сделал. Ну, может быть, чуть перегнул палку с Кураем, так ты знаешь мое мнение на сей счет. Больше мой верлеопард ни в чем не замешан.
      – Ни в чем, говоришь? – сощурился маг. – Сначала ты его лапаешь, потом он тебя…
      – Это не лапанье, а процесс целительства. Мне же надо было его излечить.
      – А других методов нет?
      – Ну почему же… Я могла бы вспороть себе руку и излечить кровью, или заставить его перекинуться. Оба способа малоприятны. Я выбрала оптимальный.
      – Да, конечно…
      – Скажешь, нет?
      – Не знаю, – уклончиво проговорил Андре.
      – Слушай, давай на чистоту. С чего ты вдруг начал так ревновать? Да еще к Крису… чушь какая!
      – Почему? Он, вроде, не евнух и не гей.
      – Нет, ни то, ни другое. Первое уж точно нет, – Андре подозрительно покосился, от чего меня уже смех пробрал, сквозь который я сказала, – Прекрати! Ты же прекрасно знаешь, что мы – оборотни, и часто охотимся вместе. А этому предшествует перевоплощение, когда одежда лишь досадная помеха. Ты же все это знаешь!
      – Знаю, и все-таки… Что мне было думать, когда он по утрам берет трубку в твоем доме, или когда ты его едва ли не расцеловываешь прямо на моих глазах, а потом еще и защищаешь! – все аргументы у него, похоже, были наготове. Но аргументы ли?
      – Все это глупости и домыслы. Еще раз повторю, я – оборотень.
      – Я некоторым образом тоже.
      – Но ты никогда не жил в стае себе подобных. У нас все отношения стоятся на прикосновениях, близких контактах, порой облизывании, но 90% из них не имеют никакого отношения к сексу. А я ведь еще патра и кайо. Эти звания накладывают определенные обязательства.
      – И все-таки… – начал было Андре, но я остановила его, проговорив:
      – Поверь, у тебя нет причин ревновать меня. И уж точно не к Крису. К тому же есть такой момент, как доверие. Ты мне доверяешь?
      – Конечно.
      – Тогда я не понимаю, к чему все это. Ревность не спасет никого из нас, и не поможет.
      – Это чувство мало поддается контролю, особенно когда кое-кто ведет себя так гордо и независимо. Мне иногда кажется, что я не нужен тебе.
      – Это не так, – я приобняла его, щекой коснувшись щеки. – Просто не нужно пытаться надо мной доминировать. Мне кажется, мы уже говорили, что это ни к чему не приведет.
      – Я и не пытаюсь.
      – Пытаешься, хотя, возможно, просто сам не замечаешь этого. Просто это в мужской природе и, скорее всего, в природе еще и твоего зверя. Да, у тебя это проявляется редко, но метко. Но проблема в том, что для меня женские ролевые рамки давно утратили силу. Тут виной сразу несколько моментов: во-первых, мой зверь – пантера, то есть черный леопард. А у леопардов самки доминантнее самцов. Во-вторых, как ни крути, я – воин Сейши-Кодар, да к тому же еще патра. Да и чисто женские замашки мне никогда не были свойственны.
      – Вот почему Крис так легко подчиняется тебе…
      – И поэтому тоже. Его зверь тоже леопард. К тому же в прайде я доминант для всех. Моя власть неоспорима. Разве что вызов бросят, но пока прецедентов не было.
      – И все-таки ты кайо Иветты, – напомнил Андре, – А это подчиненное звание.
      – Не совсем, точнее не всегда. Мы с Иветтой заключили этот союз на равных. К тому же, ты-то знаешь, что я не во всех смыслах кайо.
      – Да, ты говорила, что обычно это брачный союз.
      – Вот именно. А такой близости у нас нет. К тому же у Иветты есть Глория.
      – А я, значит, не в счет? – надулся было Андре, но я не выдержала и огрызнулась:
      – Слушай, я тебя сейчас укушу!
      – Кусай, – безразлично согласился маг, от чего я чуть не покатилась со смеху, но все-таки сдержалась и ответила:
      – Я просто обрисовываю тебе ситуацию.
      – Правда?
      – Да. В общем краткое резюме: я такая, какая есть, меня не изменить, к тому же это чревато. Причин ревновать у тебя нет, так что можешь успокоиться.
      – Эх, ну что мне с тобой делать?
      – Ты меня спрашиваешь? – рассмеялась я.
      – А кого же еще?
      Мы наконец-то обнялись в примирении. Что не говори, а мне нравиться ощущать его рядом. Его запах, шелк волос под своими пальцами. Когда мы обнимались, мне хотелось обнять его еще крепче. Насилу сдерживалась – все-таки надо соизмерять силы. Да, я люблю его, черт побери. В этом все и дело. Но есть некоторые вещи, которыми я поступиться не могу. Правда о них сейчас не хочется думать.
      После объятий мы плавно перешли к поцелуям, потом Андре ненадолго прервался, проговорив:
      – И все-таки меня немного задевает, что Крис проводит так много времени с тобой, в отличие от меня.
      Я не сдержалась, взрыкнула и ткнула его под ребра. Не сильно, так что он только отскочил, и сказала:
      – На колу мочало, начинай сначала что ли? Я думала, мы все выяснили!
      – Да, но…
      – Давай лучше без всяких "но"! Сколько можно об одном и том же! Да, Крис отличный парень, но он мой друг, урра, и только. Почему именно он тебя так задел? Он не единственный мужчина в моем окружении.
      – Не знаю, – честно признался Андре. – Я ощущаю у вас с ним некоторую общность, которой никогда не будет у нас.
      – Просто наши звери одного рода и поэтому тянутся друг к другу. Это естественно. Тебя же тоже тянуло тогда, когда ты думал, что та ведьма единорог, как и ты.
      Та история была не самым приятным моментом в наших жизнях. Эта ведьма, заручившись поддержкой демона, пролезла в Высший круг магов и пыталась охмурить, привязать к себе Андре. Не гнушаясь при этом использовать магию. И ей почти удалось осуществить свой план. Но я вмешалась. И, что немаловажно, Танат, он же Смерть, тоже. Так что ведьма теперь исполняет обязанности хладного трупа, а демон грызет локти в преисподней, или где ему там положено находиться. Все кончилось хорошо, правда мы с Андре едва с жизнями не распрощались.
      Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы оба вздрогнули при упоминании о том случае. Андре перекосило сильнее, так как он до сих пор не может себе простить, что чуть меня не убил. Наконец, глубоко вздохнув, он проговорил:
      – Да, ты права. Меня тянуло, и ощутимо. Тебя тянет так же сильно?
      – Нет, не совсем, – призналась я. – Все дело в том, что леопарды, тигры или гепарды – они не стайные животные. Их группы – это пары или мать с детенышами. Поэтому тяга не так сильна. Но все же есть. Нам нужно общество себе подобных. Так нам уютно, спокойно. Мы такие, какие есть, когда в прайде.
      – А как же львы?
      – С ними сложнее, им привычно жить в прайде. Поэтому Шату сложнее, чем нам. Но он практически ишта, он справиться. Да и мы рядом.
      – Прости. Похоже, я многого не понимал.
      – Ну, у тебя еще будет время наверстать, – многообещающе проговорила я. Чуть подумала, и все-таки задала вопрос, который давно вертелся на языке, – А ты не пытался отыскать себе подобных?
      – Пытался, давно, – нехотя проговорил Андре. – Но у меня не вышло. Нет, я не говорю, что я – последний из рода, что таких больше нет. Но еще когда я родился, нас было сравнительно немного, к тому же инквизиция внесла свою лепту. Все это вынудило таких, как я, но не обладающих магией, затаиться.
      У меня невольно сжалось сердце. Каким же, должно быть, одиноким он себя чувствовал. Возможно и продолжает чувствовать. Я обняла его, плотно прижавшись. Поцеловав в уголок губ, я спросила:
      – А ты никогда не спрашивал об этом Таната?
      – О чем? – похоже, он отвлекся на поцелуй.
      – О том, остались ли такие, как ты. Ему-то это должно быть известно, как никому!
      Андре издал какой-то странный звук, и глухо проговорил:
      – Как ни странно, но такое мне никогда не приходило в голову. Спрашивать у Смерти о живых… Да и, наверное, я просто боялся услышать ответ. И не были мы в настолько дружеских отношениях.
      –Но сейчас же все иначе…
      – Да, благодаря тебе.
      – Так почему бы тебе не спросить его, вы же часто видитесь. Или, хочешь, я спрошу?
      – Ты даже не представляешь, как это заманчиво! – одними губами улыбнулся Андре.
      – Но я слышу какое-то "но"…
      – Оно действительно есть, – вздохнул маг. – Дело в том, что, даже если я их отыщу, не факт, что они меня примут.
      – Почему? – искренне удивилась я.
      – Я маг, верховный маг. А мой народ всегда сильно недолюбливал магов.
      – За что же?
      – Есть за что, – глухо ответил Андре, пытаясь смотреть не на меня, а куда-то в сторону. – На протяжении долгих столетий маги охотились на единорогов или вынуждали охотиться других. В своих заклинаниях, зельях, волшбе, маги часто использовали кровь единорогов, волосы, но чаще всего рог. Я уже рассказывал, что против нашего рога бессильно колдовство, им можно убить любую нежить. Универсальное оружие. И из-за этого оружия полегло очень много моих соплеменников, поэтому нас так мало.
      Люди – разрушители по природе, в большинстве своем. Им плевать, что мы разумны, для них мы лишь рогатые лошади. До сих пор практически никто и не знает, что рог можно добыть не убивая его носителя. Если срезать не больше половины рога, то через некоторое время – года три-четыре, он отрастет вновь. Но никому это просто не приходило в голову.
      Поэтому между единорогами и магами давняя вражда. И, когда мой народ узнает, кто я, то наверняка сочтут предателем.
      Он говорил, а я слышала в его словах давнюю боль. Чтобы хоть как-то утешить, я обняла его, потерлась щекой о его щеку и сказала:
      – Все равно ты не будешь знать наверняка, пока не встретишься с ними. В конце концов, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.
      – Да, наверное, ты права, – он прижал меня теснее, зарываясь лицом в мои волосы.
      – Cпроси Таната. Думаю, он не откажет.
      – Хорошо. Но это потом. Давай сначала разберемся с твоими проблемами.
      – О, ну тут попроще, – улыбнулась я. – Главное – это найти охотников и устроить им пиндык, чтобы уж никто и никогда.
      – Лаконично. Я помогу. И сделаю все возможное, чтобы отыскать этого спирита – телепата, или кто он там.
      – Договорились. И, очень надеюсь, что к Крису больше ревновать не будешь.
      – Не буду, – Андре улыбнулся, целуя меня, и добавил, – Но сейчас мне бы очень хотелось, чтобы его здесь не было.
      Его руки попытались залезть мне под рубашку, на что я нехотя сказала:
      – Мне все равно надо в клуб.
      – А может, ну его? – опять этот голос соблазнителя.
      – Нет, не могу, – я оставалась непреклонна, хотя это стоило мне больших трудов. – Долг зовет. Меня и так вчера там не было. Извини.
      – Порой я восхищаюсь твоим чувством долга, а порой просто ненавижу его!
      – Что ж поделать. Такая уж я есть.
      – И другой мне не надо, – снова поцелуй. Сладкий и пьянящий, но я устояла, проговорив:
      – Идем лучше. Тебе было бы неплохо помириться с Крисом.
      – Хорошо, хорошо, – он сказал это с таким видом, словно шел на неслыханные жертвы.
      Я усмехнулась и сказала:
      – Поменьше патетики.
      – Ладно уж, – сокрушенно вздохнул Андре.

      Крис ждал там, где я попросила ждать. Он стоял все в той же позе телохранителя. Казалось, с моего ухода он не сдвинулся ни на сантиметр. Но это ведь вряд ли.
      Я выразительно посмотрела на Андре, тот шумно вздохнул и проговорил, обращаясь к верлеопарду:
      – Извини, я был несколько горяч и вспыльчив. Надеюсь, более подобного не повторится.
      – Я тоже надеюсь, – Крис улыбнулся своей знаменитой улыбкой. Искренней, и в то же время его лицо не становилось и на йоту менее суровым. Что поделать, уж такое у него рабочее выражение лица. Я-то уже научилась различать нюансы.
      Они даже пожали друг другу руки. Замечательно! Просто, если Андре, бывало, ерепенился, то Крис всегда был готов на мировую. Он слишком долго был силовиком и слишком много крови видел, так что научился ценить мир.
      Пока они стояли так, рука об руку, как монумент дружбы народов, я заметила, что у нас новый визитер, ну не совсем новый. Андре тоже заметил его и поспешил спросить:
      – Курай, что ты здесь делаешь? Я, кажется, велел тебе идти домой.
      – Да, Андре.
      – Так что же ты здесь делаешь?
      – Я пришел… извиниться, – если он и не врал, то лукавил точно!
      – Вот как, – хмыкнул маг. – Что ж, похвально. И перед кем же ты хочешь принести извинения?
      – Перед… всеми вами. Я… я не должен был себя так вести. Боевая магия не для шуточных сражений. И я ранил… человека, – хм, значит то, что Крис человек – у него под сомнением. Забавный мальчик. Но вслух я сказала:
      – Что ж, надеюсь, теперь ты будешь думать, прежде чем лезть в драку. А так же верно оценивать противника, не задирая того, кто тебе не по зубам.
      – Это пока, – буркнул Курай.
      Я не выдержала и рассмеялась. Ну что еще прикажешь с ним делать? От этого парень нахмурился еще сильнее, если не сказать надулся, и зыркнул в сторону Андре. Но тот остался непреклонен и сказал:
      – Лео права. Наверняка, твои мастерство и талант со временем разовьются настолько, что ты сможешь одержать верх в схватке с Крисом. Но с Лео тебе такое не грозит.
      – Почему? – упрямо поинтересовался парень.
      – Курай, мне казалось, ты достаточно видел мои силы в действии, чтобы самому сделать вывод, – упрекнула я.
      А Андре добавил:
      – Даже самые выдающиеся способности нельзя развить до уровня божественного дара.
      – Что? – переспросил Курай. – Магия как магия, только чуть иная. Причем здесь божественный дар?
      – Сила Лео не магия в том смысле, в каком ее понимаем мы. Ее источник – чистая стихия, которая готова беспрестанно пополнять ее резерв. У нее нет необходимости в заклинаниях, рунах и ритуалах. Достаточно лишь четко сформированного желания.
      – Разве такое возможно? – опешил парень.
      – Так, – не сдержалась я. – У меня нет времени вести разъяснительную работу о теории магии. Поэтому смотри внимательно. Больше такой шоупрограммы не будет.
      – Что ты задумала? – покосился Андре.
      – Увидишь, – еще и ему объяснять!
      Я отошла на пару шагов в сторонку, чтобы у всех был отличный обзор. Потом неспешно расстегнула пару пуговиц у рубашки сверху. В принципе, одежда не помешает задуманному мной. Скорее для достоверности. Так фокусник закатывает рукава.
      Глубоко вздохнув, я стала один за одним снимать защитные барьеры. Как же часто я проделывала это в последнее время! Действия уже дошли до автоматизма. Ашана выплыла на поверхность, как новая грань моей личности.
      На уровне груди у меня начали скапливаться золотистые искры, образуя сгусток света. Я привычно чуть откинулась назад. Из моей груди, из этого света показался сначала эфес, а потом и меч целиком. Его лезвие было словно из стекла и мягко мерцало. Но не было ничего острее и смертоноснее этого клинка. Он – часть меня, и вместе с тем словно имеет собственный разум. Достаточно того, что он слушается только моей руки. Любой другой, прикоснувшийся к нему рискует остаться без конечности, как таковой.
      Я взяла зависший в воздухе меч, и его сияние стало чуть ярче, словно он старался выказать свою радость. Картину я представляла ту еще! Волосы развеваются, глаза горят серебристым светом, а вокруг аура силы. Чистая магия, не замешанная ни на чем, кроме воле и стихии.
      Закончив, я обвела взглядом присутствующих и услышала как минимум два ошеломленных вздоха. Мысленно усмехнувшись, я одним вздохом втянула всю эту магию в себя. Клинок в миг ужался до сияющей сферы, которая растворилась в моей груди. Будто и не было ничего.
      Я торжествующе вскинула голову, попутно отметив, что Курай пытается вернуть на исходное место упавшую челюсть. Значит, демонстрация удалась. Что до Криса, то он подобную шоупрограмму уже видел, даже более того, но все равно на его лице читалось восхищение.
      Что до Андре… тут сложно что-либо сказать. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах отражалось слишком много чувств за раз, и лишь одними из многих были гордость, восхищение, нежность. Он все-таки сказал, но не мне:
      – Мотай на ус, Курай. Подобное ты очень редко когда увидишь.
      – Но… такого не может быть! – промямлил ученик, отводя глаза.
      – И, тем не менее. Возможно, Лео одна из последних, которой доступно такое.
      – Сила бога… магия рождающаяся и подчиняющаяся только силе воли, – как по написанному проговорил Курай.
      – Именно, – подтвердил Андре.
      – Но она же просто оборотень! – не сдержался парень.
      – О, я никогда не была простым оборотнем, – усмехнулась я.
      – Но как ты научилась владеть подобным?
      – Никак. Это знание всегда было со мной. Оно вернулось вместе со способностями.
      – А если бы не вернулось? – подозрительно переспросил Курай.
      – Это исключено, – ответила я. – Сила и знание в моем случае неразлучны. Это обязательное условие.
      – Чье условие? – какой любопытный мальчик, однако. Но я сегодня добрая, так что ответила:
      – Богини Баст. То, чему она научила нас однажды, отныне с нами в каждом перерождении. Поэтому мы помним прошлые жизни. Это и называется "Круг жизни".
      Курай слушал, открыв род. Видать, почерпнул для себя много нового. Что ж, пусть просвещается деточка. Хех. Наконец, совладав с собой, он проговорил:
      – Я и не думал, что такое возможно.
      – Век живи – век учись, – ухмыльнулся Андре.
      – В подлунном мире существует многое из того, что пока неизвестно людям, – проговорила я услышанные когда-то давно слова. Сейчас они показались к месту.
      – Так что тебе лучше не злить Лео, – лукаво напутствовал Курая Андре.
      – Тебе тоже, – усмехнулась уже я.
      – Да, пожалуй, – с улыбкой согласился он, тихо, но ехидно добавив, – Я знал, на что шел, связываясь с дикой кошкой, – и поспешно, перехватив мой гневны взгляд, исправился, – Хорошо, с пантерой.
      Тут уж придраться было не к чему.
      Но мне пора было уходить. Время не терпит. И так уже задерживались. Напоследок мы с Андре поцеловались почти целомудренным поцелуем, потом мы с Крисом сели в машину. Маги нам едва ли не платочком с крылечка помахали. Но я уже завернула за угол.
      Поначалу Крис ехал молча, погруженный в какую-то задумчивость, но минут через пять все же осторожно спросил:
      – Лео, ты как, нормально себя чувствуешь?
      – Отлично. А почему ты спрашиваешь?
      – Просто… ты совсем недавно выплеснула столько силы!
      – О, это ерунда. Так я могу выплескивать силу сколько угодно. Это скорее бодрит. Разве ты чувствуешь усталость, когда выпускаешь своего зверя?
      – Нет, – усмехнулся Крис. – Скорее ликование.
      – Вот тут испытываешь подобное. Хотя поначалу бывало страшновато.
      – Почему?
      – Когда я становлюсь Ашаной, конечно, термин не совсем верный, так как она часть меня, но, тем не менее, когда я становлюсь ею, то это очень странное ощущение. В это время я не человек, не оборотень и не маг. Ни одно из этого, и, вместе с тем, все три вместе. Понимаю, я говорю запутанно, но, тем не менее, так оно и есть. Не знаю, как еще лучше объяснить.
      – Нет, я понял. Я же видел тебя в таком состоянии. Должен заметить, оно у тебя так же естественно, как и другие. Просто, когда ты такая, то всем очевидно, что ты высшее существо.
      – Вот как? – о таком своем влиянии я даже как-то и не знала. – Любопытно.
      – Ты удивлена? Я рад, что состою в твоем прайде, и что ты моя патра. Редко когда в прайде так уютно, по-семейному, как у тебя.
      – Стараюсь, – усмехнулась я. – Хотя тут очень мало моих заслуг. Прайд Кровавого Следа уже был таким.
      – Мне рассказывали, что до тебя они были разрозненны, даже прайдом не назывались.
      – Я плохо знаю, что было до.
      – Главное, каким стало после, – подмигнул Крис. Честно, подмигнул! – Тебя все уважают.
      – Наверное. Но многие оборотни бояться.
      – Правильно делают. Это заставит их поостеречься от глупостей. Тебе же ведь не хотелось бы каждый день получать вызовы?
      – О, нет! – рассмеялась я. – Тогда я бы озверела или послала всех к черту!
      – Вот. Поэтому в стаях и прайдах существует четкая иерархия, основанная, в основном, именно на страхе. Так что, обычному волку или коту, чтобы бросить вызов вожаку, сначала нужно стать иштой, и одержать победу над телохранителями в некоторых случаях.
      – Да, Иветта что-то говорила об этом, – согласилась я.
      – А у нас, чтобы кому-то бросить вызов тебе, нужно сначала миновать меня, как телохранителя.
      – А чтобы бросить вызов Иветте – миновать меня.
      – Ты даже особый случай в стае. Ты – кайо, и можешь взять на себя даже прямой вызов вожаку, когда телохранители повержены. Такое, конечно, редко бывает. Но, говорят, ты уже дралась за Иветту?
      – Да, было дело, – подтвердила я. – Тогда не оставалось другого выхода. Противник был такой же, как я.
      – В смысле?
      – Изначально нас, воинов Сейши-Кодар, было трое: я, Нашут-Фет и Кашин. Так вот, тот противник и был возрожденный Нашут-Фет, и только мне по силам было с ним справиться. К сожалению, он запутался, его использовали. Мне пришлось его убить. Но он снова возродился. Возможно, когда-нибудь, мы встретимся вновь.
      – Тебя это пугает?
      – О, нет! Наоборот. В каком-то смысле он ведь мой брат, хоть и не по крови.
      – Как это все… необычно. Но, тем не менее, принцип кайо-вожак ты знаешь.
      – Да, конечно.
      – А никто из наших не советовал тебе избрать хатши? – этим словом у кошачьих обозначалась пара вожака.
      – Как-то не додумывались, усмехнулась я. – К тому же это невозможно.
      – Почему? – искренне удивился Крис.
      – Я уже пара вожака. Я – кайо Иветты, если ты не забыл.
      – Ну, во-первых, это у волков. К тому же вы ведь не пара… в физическом смысле, – он старался быть предельно деликатен.
      – Это ничего не значит, – возразила я. – К тому же у меня есть Андре. Хатши мне не нужна. И мнения по этому вопросу меня не волнуют. Моя личная жизнь – это моя личная жизнь. Кто не понимает – могу доходчиво разъяснить, – я грозно хмыкнула.
      – Прости, – тут же стушевался Крис.
      – Проехали, – отмахнулась я. – Просто я ненавижу две вещи: когда решают за меня и когда начинают меня сводничать.
      – Учту.
      – Да уж пожалуйста, – усмехнулась я, сворачивая на клубную стоянку.

      Мда, сегодня я приехала едва ли не последней. Ой, как неудобно… наверное. Но не сказать, чтобы я стала заламывать руки и устраивать ритуальное харакири ножом для бумаг. Ну да, нехорошо. Да что ж теперь?
      Сегодня вахту по служебному входу нес Ник. Увидев меня, он расплылся в улыбке и заговорил с порога:
      – О, леди босс с группой сопровождающих лиц, – и он отвесил шутливый, но едва ли не земной поклон.
      – Да, нас много – и мы в тельняшках! – подтвердила я, ничуть не смутившись. Меня уже давно нельзя было ничем смутить. В особенности шуточками Ника.
      – Вот значит как… – разочаровано протянул охранник.
      – Именно так, – усмехнулась я и постаралась как можно серьезнее добавить, – И вообще, мы решил ввести новую униформу в виде матросских костюмчиков. Тебе очень пойдет белая матросская бескозырка.
      – Чего? – ошалело заморгал Ник.
      – Того, – усмехнулась я.
      – Ну и шуточки у тебя, – он аж поежился.
      – Есть с кого брать пример, – парировала я, шествуя дальше по коридору. Крис за мной, не отставая. Когда мы отошли подальше, я ему сказала, – Не обращай внимания. На самом деле Ник отличный парень и охранник, правда шутник. Зато весело.
      – Понятно. Да от него и не исходило угрозы.
      Я кивнула и жестом фокусника открыла дверь в свой кабинет, проговорив:
      – Вот здесь я и тружусь на благо общества.
      Дени уже вовсю работала, вместе с Марго. Мы поздоровались. Но девушка тщательно отводила от меня глаза, в скорости подхватила какие-то бумаги и, сказав, что отнесет их Дейву, вышла из кабинета.
      Мы остались втроем. Дени критически осмотрела Криса, я их представила друг другу, и подруга без обиняков поинтересовалась:
      – Ты что, опять во что-то вляпалась?
      – С чего ты решила? – искренне удивилась я.
      – По группе сопровождения.
      – О, я сопровождаю Лео именно затем, чтобы с ней ничего не случилось, – улыбнулся Крис.
      – Тогда я вам сочувствую.
      – Почему? – спросили мы едва ли не хором.
      – Охранять Лео – это все равно, что пасти зайцев, – усмехнулась Дени, за что я исподтишка показала ей кулак, а вслух сказала:
      – Какие вы все… нехорошие.
      – Что, скажешь, неправду говорю? – похоже, подруга развеселилась.
      – Не скажу, но все равно!
      Я гордо фыркнула и отвернулась… положить сумку в шкаф, а потом сказала Крису:
      – Ты располагайся. Будь как дома. Хочешь, в кабинете побудь, а хочешь – устрой себе экскурсию по клубу. Стивен, Эмма и Глен сегодня работают, так что помогут, если что, и подскажут. Уж в клубе-то тебе не нужно ходить за мной по пятам.
      – Да, хорошо, – согласно кивнул Крис. – Пойду, прогуляюсь тогда. Если что – ты только позови.
      – Договорились, – мы оба знали, что я всегда могу мысленно его позвать, и он услышит, где бы ни находился. – Да, и лучше стучи в двери, когда входишь, а то девушки в гримерной могут обидится, или… наоборот.
      – Да-да, конечно, – кивнул Крис, скрываясь за дверью.
      – Ладно, я его предупредила, – усмехнулась я уже Дени.
      – Что, у Шейлы опять начался брачный период? – понимающе спросила она.
      – Угу. Под лозунгом "эх замуж невтерпеж!", так что мужчины сильно рискуют, попадаясь ей на глаза.
      Нет, в принципе, Шейла отличная девчонка и классная танцовщица, но порой у нее бывают заскоки. Ну да мы все не без греха.
      Я уже села было проглядывать документы, как Дени подсела ко мне. Не за свой стол, а именно ко мне и осторожно поинтересовалась:
      – Лео, у тебя точно все в порядке?
      – Да точно, говорю тебе. Почему ты решила, что нет?
      – Ну… ты никогда не приходила с личной охраной.
      – И сейчас бы не пришла. Меня просто уговорили. Надеюсь, это временно.
      – Но чем это вызвано? – Дени не так-то легко сбить с толку. А я не имею привычки обманывать друзей. Что-либо замолчать – может быть, но не обмануть. Поэтому я сказала:
      – Это мера предосторожности. Потому что… появились охотники.
      – Охотники? – Дени недоуменно подняла брови. – Но на кого?
      – На нас, оборотней. Уже двое убитых. Один ранен.
      – Какой ужас! Как же полиция? – подруга сказала и тут же спохватилась, – Извини, я глупость сморозила!
      – Мы всеми силами пытаемся скрыть нашу жизнь от людей и от полиции в частности. Поэтому, как бы сложно ни было, мы должны разобраться сами.
      – Это так несправедливо!
      – Что ж поделать. Справедливости нынче вообще не так уж много, – пожала я плечами. И тут же почувствовала на них руки Дени. Она сказала:
      – Прошу, будь осторожна!
      – Хорошо, я постараюсь.
      – И если я хоть чем-то могу помочь…
      – Я знаю, Дени. И ценю.
      И тут меня осенила одна идея. Я даже возмутилась, как раньше об этом не подумала! Сильный экстрасенс тут под самым носом ходит, а я… Вот кулема! Вслух же я сказала:
      – Дени, мне бы хотелось поговорить с Заком.
      – С Заком? – она удивилась, но несильно.
      – Да. Возможно, он сможет дать мне совет по старой памяти.
      – Что ж, без проблем. Он как раз зайдет за мной сегодня.
      – Отлично. Теперь можно и за работу.
      – Угу. Кстати, о работе. Марго уже второй день немного не в себе, как мне кажется. Я пыталась было спросить, но она лишь отмалчивается. Может, у нее что-то случилось?
      – Не знаю, – загадочно ответила я. – Попробую с ней поговорить. Вот только закончу с этими договорами.
      – Я помогу.
      Марго я нашла в кабинете вместе с Дейвом. Но тот, завидев меня и все поняв по моему лицу, быстро удалился под каким-то предлогом, оставив нас вдвоем.
      Девушка продолжала прятать от меня глаза, смотря куда угодно, только не на меня. И молчала. Что ж, мне не в первой брать инициативу в свои руки. Я села рядом с ней, состроила невинное выражение лица (я могу, если постараюсь), и спросила:
      – Марго, что-то не так?
      Она аж вздрогнула, будто я ее по ушам треснула. Неужели я такая уж страшная? Я порывалась многозначительно фыркнуть, поэтому едва расслышала ее робкое:
      – Нет… все нормально.
      – А что-то не похоже, – проговорила я, пристально оглядывая девушку. – Ты сама на себя не похожа.
      – В самом деле?
      – Да. Неужели то, что ты увидела тогда, у Инги, так напугало тебя? – и это при том, что мы старались, чтобы она ничего не увидела, – подумала я про себя.
      – Нет, дело не в этом… не совсем в этом.
      Марго наконец-то осмелилась поднять на меня глаза. Они оказались такие растерянные и напуганные! Аж страшно! А девушка продолжила:
      – Все дело во мне! Я – чудовище.
      – С чего ты взяла?
      – Ты же сама видела! Я стараюсь, стараюсь скрыть это, но ни молитвы, ни покаяния не помогают. Оно все чаще пробивается наружу. Это невыносимо!
      – Девочка моя, а может не стоит так отчаянно сопротивляться тому, что является неотъемлемой частью тебя? – осторожно поинтересовалась я.
      – Нет! Я никогда не смогу принять это! – она с всхлипом уткнулась мне в грудь.
      Я успокаивающе гладила Марго по спине, утешая, и в то же время думала, что у нее просто нет выбора. Нравиться ей или нет, но оно само ее выбрало. Девушке оставалось только принять это или продолжать бежать от себя. Последнее ни к чему хорошему не приведет. Осталось мягко объяснить ей это.
      – А если… если я причиню кому-нибудь зло? – между тем снова всхлипнула Марго.
      – Этого не случится, если ты научишься жить в мире со своим Зверем, – вот, похоже, я впервые произнесла при ней это слово.
      – Как с этим можно жить в мире? Жрать еще теплую жертву и радоваться?
      "И это тоже" – хотелось мне сказать, но сказала я совсем другое:
      – Не стоит смотреть на вещи так мрачно. К тому же ты не будешь одна. Тебе помогут справиться со зверем, обрести контроль.
      – Кто? Такие же монстры? Я буду с ними бегать и убивать коллективно?
      – Откуда ты набралась подобных суеверий? – не выдержала я.
      – Ну… это же общеизвестно! – неожиданно смутилась Марго.
      – Чушь все это! – фыркнула я. – Абсолютная чушь! Оборотни не убивают людей. Разве что только в целях самозащиты. Обычно просто выезжают в лес и охотятся на оленей. Это в фильмах любят показывать одичавших, алчущих крови оборотней, которые носятся по городу. Но на самом деле так не бывает.
      Да, новички склонны к спонтанному перевоплощению, но для этого-то к ним и приставляются кураторы.
      Я поймала себя на мысли, не рассказала ли слишком много, но, с другой стороны, Марго нужно это знать, чтобы справиться со своими нелепыми страхами. В конце концов, она, как бы ни сопротивлялась, является одной из нас. И лучше, если она впервые перекинется под четким контролем, чем сорвется с нарезки.
      – Ты это серьезно? – вытаращилась Марго.
      – Абсолютно. Смысл мне тебе врать?
      – Ну… Мне до этого всегда говорили, что если я поддамся, то стану чудовищем, и для меня уже не будет пути назад. И я окончу жизнь в аду.
      – Глупости все это. Сдается мне, тебя просто старались напугать. Очень сильно старались.
      – Не знаю. Но я так старалась избавиться от этого! Суровые посты, молитвы… но ничего не выходит! Хуже того, в последнее время приступы стали чаще. Я совсем никчемная!
      – Просто ты бежишь от себя, а это невозможно. Ты никак не можешь согласиться с тем, что зверь – часть тебя. Неотъемлемая часть, как рука или нога. Прими это – и сможешь взглянуть на мир и на себя новыми глазами.
      – А что, если это будет чудовищно?
      – Рано или поздно тебе придется это узнать. К тому же, ты же не настолько не знаешь себя, чтобы ожидать столь резкой перемены. Как ни крути, а ты сама, твоя душа, если хочешь, останется прежней.
      – Не знаю… я совсем запуталась….
      – Тебе просто нужно разобраться в себе и не слушать те бредни, которыми тебя так старательно напичкали. Наверняка этот человек просто фильмов пересмотрел, а настоящего оборотня и не видел.
      – Это не совсем так, – возразила Марго, и тут же спохватилась, будто выдала страшную военную тайну.
      – Но очень похоже на то.
      – Хм.
      – Правда тебе вовсе не об этом нужно сейчас думать. Тебе надо принять решение, пока еще можно. Но твердо знай одно – только скажи, и мы будем рядом, постараемся, чтобы ты в своем первом перевоплощении не была одна. Можешь рассчитывать на помощь и поддержку.
      – Спасибо. Я… я подумаю.
      – Хорошо. Но не откладывай это в долгий ящик.
      – У меня осталось мало времени?
      – Ну… на твоем месте я бы не стала затягивать с решением.
      – Понятно.
      Мы бы еще поговорили, но меня отвлек звонок мобильного телефона. Иветта… хм… Я жестом отпустила Марго и нажала на прием. Стоило главной волчице убедиться, что это я, как она выпалила:
      – Они убили еще одного из наших!
      – Кого? Как?
      – Молодой, но перспективный вервольф Ян. Найден на улице несколько часов назад. Тело явно пытались скрыть. И убивали долго. Он изо всех сил сопротивлялся, но… Его почти перерезали напополам серебряными пулями. Лицо как кровавая маска. А ведь ему было всего двадцать три!
      – Проклятье!
      – Хуже того. Похоже, Ян был не один. Судя по всему с ним вместе был Игорь. Во всяком случае их видели вместе незадолго до этого, да и дружили они. И сейчас Игоря нигде нет.
      – А следов на месте преступления нет? – поинтересовалась я.
      – Тут столько самых разных следов, что невозможно что-либо разобрать. Эти охотники – как стадо слонопотамов, или старательно следы заметают. В сухом остатке у нас один труп и один пропавший.
      – Черт! Будь они прокляты, эти охотники! – мне хотелось удавить их собственными руками. Иветта разделяла это мое желание, но все-таки сказала:
      – Сейчас самое важное – это обеспечить всем нашим безопасность, ну и найти этих подонков тоже. И ты, прошу, будь осторожна!
      – Да я завсегда!
      – Знаю я твое завсегда, – вздохнула главная волчица. – Крис с тобой?
      – Да, где-то в клубе.
      – Хорошо. Пусть он будет рядом.
      – Ты-то сама как? – спросила я, невольно понизив голос.
      – Держусь. Но когда я найду этих ублюдков – я им не завидую! – в ее голосе слышался леденящий звон металла.
      – Пока никаких зацепок?
      – Почти нет. Они знают свое дело. Есть что-то похожее в аэропорту. Сейчас мы этим занимаемся. Но не знаю.
      – Я попросила Андре пробить спиритов по своим каналам. Возможно, это что-то даст.
      – Дай-то бог. Я не могу позволить кому бы то ни было безнаказанно творить такое в моем городе. Я даже к вампирам уже обратилась.
      – Одна?
      – Не волнуйся. Общая угроза делает их очень сговорчивыми, да и так договориться всегда можно. Они ненавидят охотников не меньше нашего.
      – И что сказали?
      – На вампиров они не нападали.
      – То есть нам попалась именно узкоспециализированная группа?
      – Да. Это и хорошо, и плохо. Хорошо то, что это уменьшает их возможное количество. Может, их так и есть шесть-семь человек. Но плохо то, что они очень уж хорошо знают, с кем имеют дело.
      – Мы их найдем. Так или иначе.
      – Главное, чтобы до того, как еще кто-нибудь погибнет, – сухо проговорила Иветта.
      – Да, но мы же не можем к каждому няньку приставить или согнать всех в одно место, как стадо овец, чтобы охранять.
      – То-то и оно, – вздохнула главная волчица. – Ладно, спасибо, что выслушала.
      – Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня.
      – Да. Спасибо. И, пожалуйста, будь осторожна.
      – Ты тоже.
      Мы тепло попрощались, я отключила телефон и задумалась. Значит, у нас на руках еще один труп, плюс один пропавший. И пропавший, скорее всего, не задержится на этом свете. Вопрос, зачем им пленник? Раньше он был им не нужен. Вряд ли это устрашение противника. А что если им нужна информация? Неужели они хотят узнать про катакомбы?
      Но, даже если узнают, – это неприступная крепость. Людям, даже с самым современным оружием, туда не пробраться. Правда мало кто живет там. А если Игорь выдаст адреса? Это уже гораздо хуже!
      Раздумывая об этом, я почти на автомате делала дела. Время летело совершенно незаметно. Подкрался конец рабочего дня, о котором я узнала от Дени. Та тихо кашлянула, привлекая мое внимание, и сказала:
      – Ты ведь хотела поговорить с Заком…
      – Да-да, – я тотчас вернулась в реальность.
      – Он пришел.
      – Уже? А сколько времени-то?
      Она сказала, я невольно присвистнула. Мдя, засиделась, оторвалась от реальности. Ну да ладно. Я потянулась, хрустнув позвонками, и сказала:
      – Ну что ж, веди своего суженного. Разговоры разговаривать будем.
      – Ты это… полегче, – усмехнулась Дени.
      – Да я сама нежность! – возмутилась я.
      Дело в том, что Зак меня с самого начала побаивается. В принципе, я ему ничего такого вроде не делала… Ему лично не угрожала. Только предупредила насчет Дени, что если что – ему пиндык. Ну и прежнюю его хозяйку или кто она там, изничтожила. Это была та самая ведьма, что пыталась зачаровать Андре. Самому Заку она велела соблазнить Дени, чтобы использовать ее против меня, но он влюбился. Да так, что даже пошел против своей госпожи. Я все это знала, Дени – до сих пор нет. Зачем? Но Зак, видимо, именно из-за этого меня опасается. Ну и не только.

      Зак вошел, с порога отвесив поклон. Он не слишком высокий, но подтянутый и плечистый. Как обычно в безупречном костюме. У него располагающее, всегда гладко выбритое, лицо с высокими скулами. Волосы прямые, каштановые, на грани огненно-рыжего, чуть ниже скул. Глаза теплые, серо-зеленые.
      – Привет, Зак, – я улыбнулась, поудобнее устраиваясь в кресле.
      – Добрый вечер, Лео.
      – Да ты присаживайся. Вряд ли у нас получится быстро закончить разговор.
      Во взгляде Зака появилась обеспокоенность, но он все же послушно сел, при этом не сводя с меня глаз.
      – Когда мы впервые встретились, ты говорил, что являешься экстрасенсом.
      – Д-да, – неуверенно кивнул Зак.
      – Хотя "был" – не достаточно точная формулировка. Ты ведь и сейчас продолжаешь им быть. Это ведь талант, дар, который просто так не исчезает.
      Еще один неуверенный кивок и взгляд в сторону Дени. Я тоже посмотрела на нее. Подруга все поняла и сказала:
      – Ладно, я пойду, проверю, как клуб закрывается, а вы тут беседуйте. – И от самых дверей, – Только не думайте, что мне не интересно.
      И она вышла. Все мое внимание вновь обратилось на Зака. Тот попытался сжаться, чтобы казаться меньше, чем он есть, что довольно затруднительно, и в итоге мало что получалось.
      – Мне нужно кое-что узнать об экстрасенсах и спиритах, – меж тем продолжила я.
      – Но… нас не совсем верно объединять, – робко возразил Зак.
      – Я знаю, но круг поисков именно таков. Поэтому хочу задать тебе несколько вопросов. Ты один из них и лучше знаешь положение вещей.
      В глазах Зака все еще был страх, но, вместе с ним, появилась и заинтересованность. Вся его поза выражала почтительное внимание.
      – Так вот, – продолжила я. – Когда экстрасенс или спирит воздействует на мозг человека, можно ли найти следы воздействия и по ним установить, кто это сделал?
      – Хм… В принципе, это возможно, так как никакое вмешательство не проходит бесследно. А установить, кто… если знаешь многих… так как каждый обычно действует по-своему.
      – А если жертва, назовем так, оборотень?
      – О, это гораздо сложнее, – стушевался Зак.
      – Почему?
      – Оборотень – это, по сути, два существа в одном, работать приходится с двумя разумами одновременно, и неизвестно какой как отреагирует. И нужно обладать определенным уровнем силы, чтобы пробить природный защитный блок, который есть у всех видов нежити.
      – А ты смог бы?
      – Я? Не знаю. Раньше – наверняка, а сейчас далеко не с каждым. С тобой – нет. А что, кто-то попытался?
      – Не совсем.
      Я задумалась, а потом рассказала ему про охотников и про методы их воздействия. Зак слушал меня очень внимательно. Когда я закончила, он сказал:
      – Странно все это. Нет, конечно, обладающие даром экстрасенса или спирита нередко работают по найму. Но, если учесть факты, этот должен обладать большой силой, а значит способен самостоятельно держаться и работать. Исключение – если хозяин гораздо сильнее. Но тут, видимо, не тот случай. Второй странный момент – он убивает или во всяком случае присутствует при убийстве.
      – Но что здесь странного?
      – Понимаешь ли, любой экстрасенс или спирит в десятки раз сильнее воспринимает эмоции. А смерть, особенно насильственная – это самая сильная эмоция. Быть ее причиной, да даже просто стоять радом – невыносимо, зачастую это парализует. А этот умудряется действовать.
      – И как тогда такое возможно?
      – Хм… должна быть более высокая мотивация, которая, так сказать, приглушила бы гул эмоций.
      – То есть?
      – Ну, например, он должен считать это глубоко правильным, причем на подсознательном уровне. Или иметь склонность к насилию, то бишь получать от этого удовольствие.
      – Экстрасенс – маньяк?
      – Что-то вроде того.
      – Этого нам только не хватало! Но явный маньяк вряд ли бы попал в такую хорошо организованную группу, – рассуждала я. – И все-таки это нельзя сбрасывать со счетов. Правда, я одного не могу понять – как он мог пойти на такое? Вступить в подобную группу?
      – А как в нее вступают люди? – вопросом на вопрос ответил Зак, от его робости почти не осталось следа. Из-за убеждений или из-за денег.
      – Но все-таки он один из нас, тех, кто видит сумеречную сторону жизни и понимает, что ведьмы, колдуны, вампиры, оборотни и прочая так же реальны, как и люди. Хотя… – я вздохнула. – Открывшийся дар не меняет заложенных качеств. Правда, тут еще один непонятный момент. Как наниматели, или кто там за этим стоит, могли выбрать его?
      – А что тебя смущает?
      – Они же борцы за чистоту человеческой расы. Против всякой нежити. Как они тогда могут пользоваться услугами экстрасенса, а то и спирита?
      – Возможно, для них он все-таки еще человек, – Зак уже пытался рассуждать вместе со мной.
      – Тогда это уже очень похоже на политику двойных стандартов, – фыркнула я.
      Вдруг по лицу Зака пробежала какая-то тень, я даже спросила:
      – Что-то случилось?
      – Да я тут вспомнил кое-что.
      – Что же?
      – Возможно, это неважно…
      – Ты расскажи, а там посмотрим.
      – Это было давно. Лет двадцать назад, или даже больше… Сейчас сложно сказать, – пустился в воспоминания Зак. – В те времена я был беден, как церковная мышь и слишком юн. Да и мой дар не давал мне покоя.
      Я тогда часто ошивался в одном баре в Гамбурге. Странное местечко, но меня тогда странные места только привлекали. Там никому ни до кого не было дела. И я мог спокойно использовать свой дар. А я развлекался тем, что попросту разводил народ, то есть посетителей. Обычно на выпивку или еще что-то в этом роде. К тому же я заработал известность тем, что меня почти невозможно было втянуть в драку. Даже если пытались, то сразу же сами теряли интерес.
      Так что я в том баре был заместо салонного фокусника.
      И вот в один из дней, хотя скорее ночей, я сидел в баре, причем был сильно пьян, когда ко мне подсел странный человек. Даже не смотря на выпитое, я догадался, что бывший военный. Это всегда заметно. Поэтому я удивился, увидев проглядывающий из-под куртки воротничок священника. Даже, помниться, пошутил по этому поводу…

      – Ищите заблудших овец, падре?
      – Скорее волков в овечьей шкуре, – в эдакой мягкой манере священнослужителя ответил незнакомец и бесцеремонно сел за мой столик.
      – Ну-ну, – хмыкнул я тогда, но внутренне насторожился. Что-то в нем было такое, устрашающее. Плохая аура.
      – Ты ведь Заккария? – продолжал он.
      – Допустим, – я насторожился еще больше.
      – О тебе ходит много разных слухов. У тебя есть выдающиеся способности.
      – Правда? – кажись, я усмехнулся.
      – Мне кажется, ты осенен божьей благодатью.
      – Это вряд ли, – я всегда был достаточно циничен, чтобы не верить в подобное. – И, простите, кто вы вообще такой?
      – О, как бестактно с моей стороны. Можете называть меня Локсли.
      – Падре Локсли… – усмехнулся я.
      – Лучше просто Локсли.
      – Так вот, я не настолько религиозен, чтобы купиться на что-либо подобное. Я не настроен быть великомучеником.
      Я всем своим видом старался дать понять, что разговор окончен. Но этот Локсли не ушел. Наоборот, теснее приблизился и продолжил:
      – Ваш… дар весьма привлекателен. Особенно для некоторых групп.
      – И что? Рад за них. Но меня это не волнует.
      – Есть цели…
      Он пытался произнести какую-то пафосную речь, но тут я коснулся его ауры, его потайного сознания. У него стоял какой-то защитный блок, скрывающий суть. Но и того, что я смог увидеть, оказалось достаточно. Темная ненависть и жажда истребить ее источник. У меня мороз пошел по коже. Захотелось оказаться от него как можно дальше. Поэтому я отодвинулся подальше и холодно сказал:
      – Меня не интересуют ни ваши цели, ни методы, ни религия. Я не люблю сектантов и зелотов. Не смею задерживать.
      – Очень жаль. Но вы подумайте, и если передумаете – позвоните.
      Он протянул мне карточку, на которой был только телефон, и ушел. Карточку я демонстративно сжег в пепельнице.
      Уже выходя из бара, я столкнулся со своим приятелем. Он был волшебником, наполовину. Человеческая половина значительно ослабила отмеренные ему возможности. Так вот, когда он услышал мой рассказ о Локсли, то почти с ненавистью сказал:
      – Вербовщики! Уже и здесь ищут, шакалы! Людей им мало, что ли? Надо хозяину бара сказать. А ты, приятель, держись от таких как можно дальше. Целее будешь.
      Я искренне последовал его совету. Так вот, а через некоторое время до меня дошли слухи, что куда-то запропал один из наших. Правда он был страннее среднестатистического уровня, так что никто сильно не беспокоился.
      Но сейчас мне это как-то сразу вспомнилось, хотя столько времени прошло.

      – А как звали того пропавшего? – заинтересованно спросила я. У меня возникло стойкое ощущение, что мы что-то нащупали.
      – Хм… – Зак задумался всерьез и надолго, и лишь через пару минут ответил. – Я могу ошибаться, но… кажись Константин Важек.
      – Что ж, – я черкнула имя и фамилию на бумажке для записей, которую бережно запихнула в карман. – Очень расплывчато, но хоть что-то.
      – Не знаю, важно это или нет. Возможно, он тут ни при чем. Слишком психованный. Уж мы-то такое хорошо чувствуем. И дальше обещало быть лишь хуже.
      Все это очень походило на одну из наших версий про маньяка. Единственное, маньяки с группой не работают, иначе слишком большой шанс выдать себя.
      – Что-то еще? – по-своему истолковал мою задумчивость Зак.
      – Нет. Пока нет. Спасибо, ты мне очень помог.
      – Это лишь малый аванс в счет моего огромного долга перед тобой.
      – Ерунда. Слушай, а ты мог бы узнать этого Константина?
      – Хм… мы виделись лишь мельком пару раз. Так что по фотографии – не знаю, а вот при личной встрече весьма вероятно. Аура силы куда более уникальна и запоминающаяся.
      – Хорошо, – блин, чувствовала себя полицейским на допросе! Но хоть не зря. Эх, чему только не научишься! А вслух я сказала, – Ладно, иди. Дени тебя, наверное, уже заждалась.
      – Да, наверное, – согласно кивнул Зак, вставая.
      – И еще раз спасибо.
      – Не за что.
      Зак вышел, и почти сразу вошел Крис, всем своим видом демонстрируя, что готов к моим торжественным проводам до дома.
      И в самом деле пора, а то я что-то засиделась. Мы чуть не единственные, кто в клубе остался. И мне хотелось исправить это досадное недоразумение.
      Чувствовала я себя не то что усталой, но вымотанной. Как-то слишком много всего и сразу. Выпроводив Криса, я почти сразу рухнула в койку и уснула, надеясь, что завтра будет не настолько насыщенный день.
      Мое желание сбылось лишь частично. Марго преподнесла мне сюрприз. Да что там мне! Еще и многим посвященным.
      Начался рабочий день весьма обыденно, за обычными делами и заботами. Ближе к вечеру мне нужно было сверить с Марго один отчет, поэтому я пригласила ее в свой кабинет.
      Девушка появилась почти тут же. Ее внешний вид сразу бросился в глаза: черные брюки и глухая темно-серая блузка с длинными рукавами и высоким наглухо застегнутым воротником. Да и вид у нее был какой-то… в глазах на самом дне затаился страх, лицо осунувшееся, под глазами наметились темные круги. Хотя видно, Марго старательно пыталась скрыть эти следы косметикой, но зоркий глаз оборотня не провести.
      – Марго…
      – Да? – она вздрогнула, как человек, которого куда как чаще ругают, чем хвалят.
      – У тебя что-то случилось?
      – Почему… почему ты так решила? – ее глаза нервно забегали.
      – Да ты на себя посмотри! Просто лица нет!
      С этими словами я подошла к ней и развернула к зеркалу. Она вздрогнула от этого прикосновения и поморщилась, правда тут же постаралась напустить на себя безмятежный вид. Но я-то заметила!
      – Марго, если у тебя какие-то проблемы – можешь смело мне рассказать! Я постараюсь помочь.
      – У меня все хорошо, – упрямо продолжала твердить девушка.
      – Когда у людей все хорошо, они не выглядят так, словно им впервые рассказали, что Санта-Клауса не существует, а то и хуже, – назидательно проговорила я, усаживая девушку на диван. – Может, тебя опять кто-то обижает? Те следы у тебя на спине…
      При упоминании о них Марго вся сжалась и постаралась отстраниться, но подлокотник дивана не позволил. Смирившись с этим, девушка выдавила:
      – Ты слишком добра ко мне, Лео.
      – Как же иначе? Во-первых, я отвечаю за тебя, как за своего работника, а во-вторых. Мы же друзья. И я же вижу, что тебя что-то беспокоит.
      – Я… я не имею права просить тебя о чем-либо.
      – Глупости какие! Я же сказала, что можешь на меня рассчитывать.
      Марго еще помялась, но все-таки выдавила:
      – Ты… можешь помочь мне стать… стать оборотнем?
      Я сначала подумала, что ослышалась, поэтому и переспросила:
      – Что, прости?
      – Мне бы хотелось, чтобы ты помогла мне стать оборотнем. Ты ведь говорила, что можешь… А кроме тебя мне не к кому пойти.
      – Я и не отказываюсь, – тотчас ответила я. – Просто это… несколько неожиданно. Мне казалось, ты всячески избегаешь этого.
      – Но ведь у меня нет выхода, не так ли?
      – Боюсь, что да, – вздохнула я. – Хотя это и не стопроцентная гарантия.
      – Почему? Ведь это проклятье со мной с рожденья.
      – Я не стала бы называть это проклятьем, – перво-наперво заметила я. – Ты просто рожденный полуоборотень.
      – Как это? – нахмурилась Марго.
      – Вообще-то оборотни не могут иметь детей от людей. Исключение составляет, лишь если человек наделен какими-то сверхъестественными способностями. От такого союза рождаются полукровки. Дети, способность к оборотничеству у которых заложена генетически. Эта способность может так и не проснуться или проснуться сразу, или в период полового созревания, или нарастать постепенно. Таких детей очень мало, чтобы выявить четкую тенденцию.
      – Значит, кто-то из моих родителей…
      – Твоя мать была вервольфом.
      – Но я… я ничего не знала об этом! – во взгляде полная растерянность, будто она была уверена, что этого не может быть, так как не может быть никогда.
      – Ты рассказывала, что твоя мать умерла, когда ты была совсем крошкой. Так что нет ничего удивительного, что ты не помнишь, – проговорила я, хотя не хотелось затрагивать эту тему.
      – Но отец ничего такого мне не рассказывал.
      – Возможно, он и сам не знал, если она скрывала свою суть.
      – Нет, отец не мог не знать, он ведь… – начала было Марго и осеклась, как разведчица на допросе. При этом быстро еще раз проговорила, – Нет, он не мог не знать!
      – Значит, он и о тебе, по меньшей мере, догадывается.
      И снова в глазах Марго расплескалась тревога, – она не могла справиться с нахлынувшими чувствами. Я все-таки сжалилась над ней и сказала:
      – Ладно, это все лирика. Тебе сейчас главное – совладать со своим зверем. Или ты уже передумала?
      – Нет, – поспешно возразила она, делая над собой усилие и придвигаясь ближе.
      – Хорошо. Объяснять что-либо тут малоэффективно, куда лучше показать.
      – Я вся во внимании.
      – Ха, не так быстро. Не здесь и не сейчас. Для начала мне нужно поговорить кое с кем.
      – Нет проблем.
      – Тогда я переговорю с кем надо, там и решим. Ведь время нас не слишком поджимает.
      – Да, конечно.
      – Тогда договорились. Я все выясню, и тогда уж мы с тобой определимся. Думаю, уже в ближайшие дни.
      – Хорошо, – кивнула Марго, не поднимая глаз. Сейчас она походила на школьницу, причем смущенную. Поэтому я сказала:
      – Ты не волнуйся, все будет хорошо. Ничего такого уж страшного в этом нет. Бывают вещи и похуже. А тут есть и положительные стороны. И немало.
      – Правда? – мне почудилось, или ее голос звучал как-то виновато? Хм…
      – Конечно.
      – Ладно, тогда я, пожалуй, пойду. Нужно еще один отчет доделать.
      – Да-да. Потом мы его сверим.
      Девушка ушла, а я потянулась к телефону, сделать, так сказать, звонок другу. Но не успела, он сам зазвонил. Я взяла трубку. Это был Андре. Занятно. Вообще-то я другого друга имела в виду, ну что ж…
      После взаимного обмена любезностями я спросила:
      – Чем обязана твоему внеурочному звонку?
      – Хм. Странный вопрос. А может, я просто ужасно захотел услышать голос любимой женщины?
      – Может, – примирительно согласилась я. – Но мне кажется, что тут что-то другое.
      – Тебя не проведешь! – усмехнулся маг.
      – Ото ж! Так что лучше и не пытаться, а сразу выкладывать все, как есть.
      – Как есть, говоришь? Что ж… Ладно. Я тут навел справки относительно экстрасенсов и спиритов.
      – И что? – нетерпеливо спросила я.
      – Кое-что нашел, но это не телефонный разговор, к тому же кое-что ты должна увидеть сама.
      – Как?
      – Мне тут кое-что сбросили по мылу, но лучше не пересылать.
      – Да, конечно. Я заеду к тебе.
      – Когда?
      – Да хоть сегодня, после работы.
      – Хорошо. Буду ждать.
      – Только… я не одна приеду.
      – С кузнецом? – усмехнулся Андре.
      – Почти.
      – Ну что ж поделать, – и уже патетическим тоном с придыханием, – На какие жертвы иду!
      – То-то я смотрю, обжертвовался, – усмехнулась уже я.
      – Валяй, тащи своего кузнеца, – смирился маг. – Так и быть, не трону.
      "Еще неизвестно кто кого" – хотела ляпнуть я, но вовремя сдержалась. Ни к чему это. Совсем ни к чему. Вместо этого я сказала:
      – Жди, я приеду.
      Я положила трубку и почти сразу взяла ее снова. Все-таки я была твердо намерена позвонить другу. Правда уже внеся некоторые коррективы в намеченный план.
      Телефон по памяти, два гудка и голос: "Алле?".
      – Привет, Глория. А Иветта дома?
      – Да, Лео. Сейчас.
      Звук удаляющихся и приближающихся шагов, и снова в трубке:
      – Да?
      – И тебе привет.
      – Лео, что-то случилось?
      – Нет, не совсем. Во всяком случае, ничего плохого. Но мне хотелось бы поговорить с тобой по одному животрепещущему вопросу.
      – Да, конечно. Когда тебя ждать? Сегодня?
      – Нет, скорее уже завтра днем.
      Секундное молчание и радушный ответ:
      – Да, конечно. Приезжай ко мне домой.
      – Хорошо, договорились.
      – Береги себя, – сказали мы друг другу почти одновременно.
      Вот и все. Все нужные звонки уже сделаны. Теперь можно, наконец-то, и поработать. Эх, раззудись плечо, размахнись рука! Держите меня семеро! И работа закипела, хотя и ранее была на стадии кипения. Я носилась по клубу, как электровеник, и даже чуть подустала. Но это ерунда.
      Закончив все, я с Крисом поехала к Андре. Как говориться, дел непочатый край! И я искренне надеялась его почать. А еще больше – настучать по башке этим пресловутым охотникам. Я даже кровожадно усмехнулась этой мысли. Нет, пацифизм мне явно не свойственен!
      С Крисом мы ехали молча. На мое счастье он вообще не болтун, да к тому же прекрасно чувствует мое настроение и понимает, когда я не расположена к разговорам. Идеальный телохранитель. Хотя, кто их знает, какие они должны быть. В этом деле я любитель.

      Сегодня Андре дома был один. Во всяком случае, мне так казалось. В таком большом доме ни в чем нельзя быть уверенным. Принял нас радушно, но не без приколов. Отвесив церемонный поклон, он проговорил:
      – Наконец-то. Добро пожаловать, Лео и сопровождающие ее лица.
      За это я вместо поцелуя щелкнула его по носу, что, впрочем, не помешало ему обменяться с Крисом дружеским рукопожатием.
      – Ну, мы пришли, – многозначительно начала я, едва за мной закрылась входная дверь.
      – Прежде чем перейти к делу предлагаю отужинать.
      Отужинать? Хех. Да еще немного и завтракать можно будет. Но, с другой стороны, живот предательски заурчал. Так что от еды я отказываться не стала. Да и Крис, наверняка, уже проголодался. Мы, конечно, перекусили в клубе, но это было давно.
      Еда всегда приводит меня в благодушное настроение. Андре это знает. Да и на кого не действует? После ужина маг, как радушный хозяин, проводил Криса в спальню для гостей. Чтобы он мог спокойно отдохнуть или, в конце концов, телевизор посмотреть, пока мы будем говорить о делах.
      А мы с Андре поднялись на второй этаж, в его кабинет. Первое, что бросалось в глаза, так это включенный ноутбук. Хм, а мне всегда казалось, что маги недолюбливают современную технику. Что ж, еще один миф развенчан. Но я не удержалась от комментария:
      – Да у тебя тут техника на грани фантастики! – ну язва я, язва!
      – Ото ж! – ничуть не обиделся Андре.
      – Так что ты узнал?
      – Тебе, как всегда, вынь да полож.
      – А чего тянуть? Не люблю я этих прелюдий.
      – Что, совсем? – опять этот голос соблазнителя, от которого у меня мурашки побежали и что-то сладко кольнуло внизу живота. Но это не помешало мне сказать:
      – Пошляк!
      – Я? – такое праведное возмущение, а глаза блудливые-блудливые.
      – Давай уж к делу, – фыркнула я, опасаясь, что если сейчас отвлекусь, то больше уже не соберусь.
      – Ладно-ладно, – разочаровано протянул Андре, но придвинул мне стул с предложением, – присаживайся.
      Я села, и мы с ноутбуком уставились друг на друга.
      – Как выяснилось, – начал маг. – Экстрасенсов в нашем городе очень мало. У них нет своих обществ, иногда они прибиваются к другим: магам, вампирам, реже оборотням. Но друг друга в лицо приблизительно знают.
      – И?
      – Описание, которое ты мне дала, весьма скупое. Под него можно многих подогнать. Поэтому сначала список получился очень внушительным.
      – Ты же говорил, что спиритов раз-два и обчелся, – подозрительно проговорила я.
      – И, тем не менее. Сейчас в нашем городе дюжина экстрасенсов-спиритов, подходящих под твое описание.
      С этими словами он вручил мне список из двенадцати фамилий с краткими данными и фотографиями. Многие весьма поганого качества, но Андре сказал о них, что лучше не знать, какими секретными каналами они к нему попали. Пробежав список глазами, я спросила:
      – И что, все они приезжие?
      – Нет. Но ведь охотники могли завербовать кого-то и здесь.
      – Могли, конечно. Но, скорее всего нет. Нападения начались недавно, чтобы слажено работать в команде, потребовалось бы больше времени. Или не так?
      – Так, – согласно кивнул Андре.
      – К тому же я тут кое-что узнала об экстрасенсах.
      И я пересказала Андре разговор с Заком. Он внимательно выслушал, чуть подумал, потом придвинул к себе список и, вооружившись карандашом, уверенно вычеркнул четыре фамилии.
      – Круг подозреваемых сужается, – прокомментировала я.
      Потом увидела знакомое имя и фамилию, отняла у Андре пишущее орудие производства и вычеркнула ее. На удивленный взгляд Андре я сказала:
      – Это Зак. Согласись, глупо было бы его подозревать.
      – Соглашусь. Он относиться к тебе с опаской и большим уважением.
      – Да уж, – довольно фыркнула я.
      – Остается семеро.
      – И четверо из них нездешние, – добавила я, вчитываясь в ровные, безликие строки компьютерного шрифта. Но за каждой из этих строк мог скрываться враг.
      Я еще раз внимательно пробежала глазами фамилии. Константина Важека среди них не было. Но, с другой стороны, в наш век высоких технологий и всемогущего доллара (евро, фунта, йены – нужное подчеркнуть) изготовить фальшивые документы не представляет особых трудностей.
      И все-таки я была довольна. Семеро – это не все население многомиллионного города. Их можно выследить одного за другим. Так что завтра я приду к Иветте не с пустыми руками.
      Заметив мою довольную физию (а не заметить ее было трудно), Андре игриво спросил:
      – Ну что, твоя душенька довольна?
      – Почти, почти, – кивнула я, бережно пряча список в карман. Самый дальний и глубокий. Ощущения у меня были, как взявшей след гончей.
      Я опять порывалась задуматься, но Андре не давал, проговорив:
      – Эй, ты здесь?
      – Да. Что?
      – Ты рядом, но у меня такое ощущение, что я здесь один. Ты не оставляй меня, пожалуйста.
      – Извини. Просто некоторые вещи не выходят у меня из головы.
      – Я понимаю.
      Андре обнял меня и как-то шумно вдохнул запах волос. Я чуть расслабилась и потерлась щекой о его плечо, заурчав. Мысли и тяжкие думы дружной гурьбой покинули мою голову.
      А руки Андре уже забрались мне под рубашку и многозначительно поигрывали с застежкой бюстгальтера. Я в это время впивалась губами в его губы, да так, что иногда это не могло не быть больно.
      Напряжение последних дней и сексуальная напряженность, которая подстегивалась и накапливалась очень долгое время, теперь дали о себе знать, забурлив, как вода в котле, грозя погрести меня под лавиной страсти.
      Я быстро постаралась запихнуть рвавшегося наружу джина обратно в бутылку, но Андре возразил:
      – Не нужно. Не закрывайся от меня. Будь полностью собой.
      А его руки в это время уже деловито расстегивали мои брюки. Вместо ответа я коротко взрыкнула и стала срывать с него одежду. Без вредительства, просто быстро снимала. Почти сразу я обнаружила странную прохладу у себя сверху. Моя рубашка, а вслед за ней и лифчик осенними листьями опали на пол.
      У меня из глотки доносились малочеловеческие звуки, в основном мурлыканье и порыкивание. Зверь был у самой поверхности, но не в том виде, как обычно. Вам что-либо говорит понятие "звериная страсть"? Ну так вот.
      Андре воспользовался моим замешательством и взял инициативу в свои руки. Я оказалась сидящей на столе, а он спускался все ниже и ниже, туда, где я вряд ли могла руководить процессом сверху. Оставалось только откинуться назад, опершись руками о стол (чтоб уж совсем не завалиться), и получать удовольствие. Немалое, надо сказать. После того, как схлынула первая волна оргазма, я заметила, что оставила на полированной поверхности стола с внутренней стороны ощутимые борозды не от ногтей, а от когтей.
      Морда у Андре была довольная-довольная, но тут за дело взялась я. Тягучим, кошачьим движением я соскользнула со стола, приблизилась к Андре, обняла, а в следующий миг мы уже лежали на ковре. Я сверху. Похоже, во мне проснулся сексуальный маньяк.
      Я смутно помнила, что делала. По-моему все. Во всяком случае, часа через три Андре полностью выдохся. Я, вроде, тоже. Мы лежали на ковре в обнимку, и лень было шевельнуть даже пальцем. Я упрекнула себя за то, что мы сразу не перешли в спальню. А сейчас надо с силами собираться. Не хотелось ни говорить, ни думать. Это был секс, и секс был хорош.
      Мы полежали еще чуток, собирая мысли в кучу, но они, подлюки, так и норовили разбежаться в разные стороны. Наконец, Андре лениво перекатился на бок, чтобы быть ко мне лицом, и сказал, странно растягивая слова:
      – Веришь – нет, но был момент, когда я искренне порадовался, что мы не живем вместе.
      – Что? – я удивленно вскинула бровь.
      – Так затрахаешь же! – его губы дрогнули, сдерживая улыбку.
      Я беззлобно рыкнула, тоже повернулась на бок и пообещала:
      – Что ж, прямо сейчас и начну!
      – О, нет! Сжалься надо мной, усталым и немощным!
      Я скептически хмыкнула, бросив:
      – Ладно, живи уж!
      – Благодетельница! – но эффект этого вопля был смазан из-за того, что мы оба все еще лежали на полу.
      Так что я ничего не сказала, просто подобрала под себя ноги и села. Почти сразу же я почувствовала руку Андре, обнимающую талию. Его губы коснулись спины, заставив меня вздрогнуть от нахлынувших приятных волн, и голос. Уже совсем другой – серьезный:
      – Я так скучал по твоему телу в своих руках. Я только сейчас понял, насколько сильно. Ты как живой ветер, охотно отзывающийся на малейшую ласку, и затягивающий в водоворот наслаждений.
      От этих слов я довольно зажмурилась, заурчав, а он приобнял меня чуть теснее и проговорил:
      – Как же я тебя люблю!
      – Я тоже тебя люблю.
      И теперь, когда эти слова вновь были сказаны, мы опять ощутили некоторую неловкость. Возможно, причина таилась в том, что мы оба были из тех людей, которые не разбрасываются словом "люблю", относятся к нему слишком серьезно. Если уж сказал это слово, то значит все всерьез и надолго. И мы оба как-то слишком четко осознали это.
      Более слов было не нужно. Мы просто перешли в спальню, где просто уснули в объятьях друг друга. Тихо, спокойно, безмятежно. Потом я узнала, что Андре все-таки вставал, чтобы предупредить Криса, что я остаюсь на ночь, и что ему тоже неплохо бы поспать. Мой леопард все понял с полуслова.

      Когда я проснулась, то энергия била во мне через край. Секс для меня тоже энергия, если дать ей время преобразоваться, т.е. выспаться как следует.
      А вот об Андре такого не скажешь. Похоже, он вчера всего себя отдал нашему танцу плоти. Но я не стала его домогаться. Я не такой еще махровый маньяк. Мне достаточно было того, что он меня обнял и поцеловал. Лизнув его совсем по-кошачьи, я выбралась из постели и скользнула в ванную.
      Вид у меня был… странноватый. Глаза горят просто маниакальным огнем! А морда такая довольная-довольная. Вот что секс животворящий делает! Что ж, теперь все будут в курсе. Хотя, с другой стороны, оборотни и так будут в курсе, даже если я паранджу на себя надену. Звериное чутье очень острое.
      Андре сунулся было ко мне в ванную присоединиться, но я к тому времени уже закончила приводить себя в порядок. К тому же, может, он самоуверенно решил, что снова готов к любовным подвигам, но я вовсе не ставила себе цель затрахать его до смерти. Так что пришлось Андре ограничиться лишь крепким поцелуем и пойти завтракать.
      В столовой я и встретила Криса. Он уже был свеж, как майская роза, и готов к труду и обороне. Он ни словом, ни жестом, ни взглядом не выдал, что догадывается, по какой причине я соизволила остаться здесь на ночь. Джентльмен. Он весьма деликатно поздоровался со мной и Андре, и больше ничего не сказал.
      Завтракали мы оперативно, так как у меня на повестке дня был еще визит к Иветте, а время-то уже было практически полдень.
      Поэтому, закончив с завтраком, я быстро, но тепло попрощалась с Андре, и мы с Крисом отправились в путь. Мой телохранитель все еще хранил тактичное молчание, но я заговорила сама:
      – Извини, Крис. Мне нужно было бы отправить тебя домой, а не заставлять оставаться с собой на всю ночь.
      – Ерунда. Ты меня не заставляла, я остался по собственному почину. К тому же мне по должности положено неотступно находиться рядом. Так что можешь всецело мной располагать.
      Я еще раз удивилась, что в такой мощной оболочке спокойствие граничит с кротостью. Кажется, ничто не может вывести его из себя. Но это не так. Во гневе я его тоже видела, и лучше в такие моменты не стоять рядом.
      Судя по всему, утро у Иветты тоже наступило не так давно. Правда, есть подозрение, что легла она гораздо позже меня. Дверь-то мне открыла Глория, уже в домашних джинсах и футболке, но еще позевывая.
      Но первыми, кого я увидела, войдя в дом, была не главная волчица, а Филипп и Реми. По ним вообще нельзя было сказать ложились они или нет. Кивнув им, я спросила у Глории:
      – А где Иветта?
      – Она наверху. Идем. Крис может здесь остаться.
      – Да, иди к нам, Крис, – радушно пригласила Реми. – Тебе кофе налить?
      Ответа я не слышала, так как уже поднималась вслед за Глорией. Хотя мне вряд ли нужны были провожатые. Но я ничего не имела против общества девушки.
      Иветта одета была просто, но, как всегда, безупречно: в серые брюки и синюю блузку. Она сидела в кабинете за компьютером, похоже, разбирала электронную почту. Но. Стоило мне войти, как она уже встала. С радостью обняв меня, главная волчица сказала:
      – Лео, привет! Рада тебя видеть!
      – Я тоже. Но мы ведь совсем недавно виделись.
      – Да тут со всеми этими делами день за два идет!
      – Как, про Игоря ничего не известно?
      – Нет, – взгляд главной волчицы потускнел. – Я уже подозреваю худшее.
      – Пока не удалось напасть на след охотников?
      – Ищем, но пока не густо.
      – Я тут тоже еще кое-что накопала, – проговорила я, доставая заботливо заныканый список.
      – Что это за фамилии? – заинтересовалась Иветта.
      – Это список всех экстрасенсов-спиритов, которые могли бы входить в группу охотников. А вот и фотографии, – их переслали Андре по электронной почте по каким-то жутко секретным каналам.
      Я разложила их в том же порядке, в каком шли фамилии в списке. Честно говоря, один из изображенных на фото показался мне смутно знакомым. Хотя я готова была поклясться, что никогда его не видела.
      – Хм, – Иветта задумчиво пробежала глазами список и фотографии. – Всего семеро? Это значительно сужает круг.
      – А почему тут некоторые фамилии вычеркнуты? – с любопытством спросила Глория.
      – Я их вычеркнула.
      Тут уже и главная волчица посмотрела на меня с удивлением. Пришлось рассказать им то, что поведал мне Зак. Хотя я бы так и так рассказала. Когда я закончила, Иветта чуть помолчала, потом сказала, вздохнув:
      – Чем дальше – тем веселее. Мало того, что среди них экстрасенс, так он еще или изувер или фанатик, а то и два в одном. И все-таки это ниточка. Я немедленно дам указание своим, чтобы разыскали всех, кто в этом списке. Найти семерых конкретных людей гораздо легче.
      – Что верно – то верно. Правда могут быть использованы фальшивые документы и другие имена. Но все-таки есть какие-никакие фотографии.
      – О, да! Ты сделала больше, чем все мы, – улыбнулась Иветта.
      – Да я тут не при чем. Я только с Заком поговорила, а искал-то Андре.
      – Не стоит принижать собственных заслуг, – возразила на это Иветта.
      – Ладно, проехали. Главное ковать железо не отходя от кассы.
      – Верно. Глория, пожалуйста, позови сюда Филиппа и Реми.
      Следующие полчаса мы вводили их в курс дела, а они вырабатывали план поисков и обзванивали нужных вервольфов. Со списка и фотографий сняли несколько копий, чтобы оповестить вампиров, магов и другую нечисть в городе.
      Когда они ушли вместе с Глорией, вызвавшейся их проводить, и мы с Иветтой остались вдвоем, я сказала главной волчице:
      – Да, у меня к тебе есть еще одно небольшое дельце – просьба.
      – Я тебя внимательно слушаю. Ты же знаешь, что можешь смело рассчитывать на меня во всем.
      – Речь не обо мне, а о Марго.
      – Что, она опять что-то выкинула?
      – Нет… не совсем. Она изъявила желание попробовать выпустить своего зверя, перекинуться. Но она юна и страшно неопытна. Ей нужна поддержка и твердое руководство, чтобы она чувствовала себя уверенно и не натворила дел.
      – И поддержка стаи, так как если что-то пойдет не так, то она просто утянет за собой метущуюся душу, направит в нужное русло, – добавила Иветта.
      – Так ты поможешь?
      – Конечно! Могла бы и не спрашивать. К тому же Марго вервольф, хоть и будущий. Я за нее отвечаю, так или иначе.
      – Тогда осталось решить, как нам лучше это сделать, – проговорила я, только сейчас сообразив, что я все еще стою, и села.
      – Что ж, давай подумаем, – Иветта задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку. – Мне кажется, лучше это сделать вдали от людей, в лесу. Ведь это первое ее перевоплощение.
      – Тебе виднее. Я в этом полный профан.
      – Зачем же так категорично?
      – Зато верно. Я никого не обращала и куратором не была.
      – У патры и кайо немного другой круг обязанностей. Да, а как же Амарис? Она же твоя подопечная.
      – Да, она мало что знает о нашей жизни, и ей многому еще учиться. И, тем не менее, она стала оборотнем задолго до того, как мы встретились.
      – Ну да ладно. Когда Марго впервые перекинется, мы все будем рядом. Лучше бы, конечно, провести это при полном сборе стаи… но, учитывая обстоятельства и то, что это ее первый раз, пусть будут самые доверенные.
      – И каков список доверенных лиц?
      – На самом деле, чем больше – тем лучше. Нужно чтобы Марго почувствовала зов стаи, ее дух. Тогда инициация пройдет гораздо легче. Я еще подумаю, кого лучше позвать. Возможно, и твоих котов.
      – Но как они смогут помочь, ведь зверь Марго – волк?
      – Они подхлестнут твою силу, которая, в свою очередь, отразиться на силе стаи, – объяснила Иветта. – На самом деле Марго повезло – она впервые перекинется в кругу понимающих друзей. Такое очень редко кому удается. Обычно стая находит своего нового собрата, когда все уже свершилось.
      В глазах главной волчицы появился налет грусти. Но он тотчас прошел, так как в кабинет вернулась Глория. Движимая порывом, девушка села прямо на ковер подле Иветты, положив голову ей на колени. Обе почему-то смотрели на меня. Я даже не удержалась и спросила:
      – Что?
      – Нет, ничего, – улыбнулась Иветта, запустив пальцы в волосы девушки.
      Для меня как-то резко стало очевидным, что и так было понятно, – они обе прекрасно знают, что у меня ночью было с Андре. Ах, какая незадача! Мне бы, по идее, полагалось смутиться, но как-то не смущалось. Нет, не выйдет из меня благородной девицы. Я аж хихикнула. Теперь настала очередь главной волчицы спрашивать:
      – Что?
      – Все хорошо, – тотчас ответила я.
      – Это не может не радовать, – она многозначительно улыбнулась. – Главное, чтобы все продолжалось в том же духе.
      – Ну, как пойдет.
      И мы почти одновременно рассмеялись. Потом я сказала:
      – Что ж, я скажу Марго, чтобы морально готовилась.
      – Да, конечно.
      – Когда все устоим? Дня через два?
      – Думаю, уже завтра вечером. Если не появится никаких новых экстренных обстоятельства.
      – Очень надеюсь, что нет.
      – Я тоже. Я свяжусь со всеми, кто будет нам нужен. Могу я говорить с твоими котами от твоего имени?
      – Да, конечно. Если что – звони мне. Я поговорю.
      – Хорошо.
      Глория весь этот разговор просидела молча, так и не подняв головы с колен главной волчицы. Вид у нее был… обеспокоенный. Похоже, со всеми этими охотниками мы совсем забыли о ее личном кошмаре. Совесть выдала мне хорошего пинка, я спросила, показывая глазами на девушку:
      – Что-то случилось?
      – Ее отец вновь начал звонить.
      – Вот неугомонный подонок! Может, поотрывать ему кое-что из ненужного? – в глазах Глории мелькнул страх и, вместе с тем, заинтересованность. Но страх явно пересиливал. Так что я подсела рядом и сказала, – Глория, ты главное не волнуйся! Все будет хорошо. К тому же, тебя охраняет целый хоровод телохранителей.
      – Это да, – слабо улыбнулась девушка.
      – Главное никуда не ходи одна и не поддавайся на провокации, – добавила Иветта, быстро поцеловав Глорию. И уже ни к кому конкретно не обращаясь, – Да, беспокойные нынче времена настали.
      – Да уж, – согласилась я. – Так где точно мы будем собираться завтра, дабы инициировать Марго?
      – Еще обсуждается. Но, думаю, на поляне, что в двух километрах от места сбора стаи, она небольшая, но уединенная, а это главное.
      – А почему не на самом месте сбора? – удивилась я.
      – Существует обычай, что только вступая в стаю, оборотень может появиться там. И только оборотень. А, формально еще ни разу не перекидываясь, Марго считается человеком.
      – Как все запутано, – фыркнула я.
      – Это старый обычай. Мы могли бы его нарушить, но зачем?
      – Ты права, – согласилась я, уже достаточно понимая, что иногда легче уступить обычаю, чем разгребать последствия. Но только иногда. К тому же не стоит Марго начинать жизнь оборотня с проблем. Ей их и без этого хватает.
      – Похоже, у тебя появилась житейская мудрость, – улыбнулась Иветта.
      – Просто надоело рвать на баррикадах последний лифчик. Их и так совсем не осталось, – отшутилась я.
      Верволчицы рассмеялись, потом Иветта предложила:
      – Пообедаешь с нами?
      – Хорошо, – ответила я, пораскинув мозгами и придя к выводу, что поесть перед работой оно неплохо.
      Обедали мы все вместе, и за едой удалось как-то разрядить напряженную обстановку, ненадолго забыть о грозящих опасностях и тревогах. Очень правильное решение, а то мои мозги почти на грани перегрузки.
      А потом мы с Крисом поехали в клуб. Даже не опоздали. К вечеру я позвала к себе Марго с целью поговорить о делах наших скорбных. Ну, не совсем скорбных.

      Когда девушка вошла, ее волнение можно было за версту учуять. Оно висело вокруг нее плотной аурой. Марго снова боялась поднять на меня глаза, и на мое "садись" никак не прореагировала. Пришлось взять ее за руку и самой усадить. И я почувствовала, что ее рука в моей слабо дрожит.
      – Не волнуйся ты так, Марго, – как можно ласковее проговорила я. – Что-то опять случилось?
      – Н-нет, – я чувствовала полусмазанную ложь, но не стала акцентировать на этом внимания, а сказала:
      – Не волнуйся, все будет хорошо. Я вчера говорила с подругой по твоему вопросу. Все разрешилось наилучшим образом.
      – Как это?
      – Оборотни местной стаи помогут тебе в твоем первом перевоплощении. Мы выбрали уединенный лесной уголок вдали от людей. Там нам никто не помешает, ты будешь в кругу своих.
      – Своих?
      – Да. Оборотней того же вида, что и ты.
      – А разве ты знаешь… моего зверя?
      – Это волк. Что подтверждено еще и тем, что не я первая его узнала. Подобное тянется к подобному.
      Девушка задумалась, даже нервно дрожать перестала. Похоже, эта новость ее ошеломила. Наконец, она сказала:
      – Мой зверь – волк. Но почему?
      – Я уже говорила, что ты рожденный оборотень. Твой зверь перешел к тебе от матери.
      – И скоро я его увижу…
      – Да, скоро. Завтра уже.
      – Завтра?
      – Да. Все соберутся ради тебя завтра при почти полной луне.
      Сначала я предлагала Иветте подождать до полнолуния, но та мне ответила, что, если все пройдет удачно, в полнолуние Марго как раз примут в стаю. Главная волчица никогда не любила волокиты. Да ее никто не любит. Меня так просто бесит!
      – И… много их будет? – все-таки спросила Марго, поежившись.
      – Ну, не вся стая, это точно. Только доверенные волки вожака, ну и из моих некоторые. Не думаю, что в итоге больше десяти человек. Некоторых ты уже знаешь, так что не волнуйся. Да, и подготовь себе завтра запасной комплект одежды.
      – Зачем? – удивилась девушка.
      – Оборотни не всегда успевают раздеться перед тем как перекинуться. А возвращаться домой голышом весьма неприятно. Так что лучше позаботиться обо всем заранее.
      – Понятно, – кивнула Марго.
      – Ну, а объяснять еще что-то… Да ты сама все увидишь. Но если есть вопросы – ты спрашивай.
      Девушка на некоторое время задумалась, и робко спросила:
      – А как… как меня заставят это… перекинуться?
      – Тебя никто не будет ни к чему принуждать, – уверила я. – Мы просто попытаемся выманить на поверхность твоего зверя. Он выйдет, если его соблазнит голос стаи. Но никакого физического насилия. Тебе, наоборот, нужно будет расслабиться, снять все запреты и барьеры, которые ты сама себе установила.
      На лице Марго отразилось облегчение, но видно, что где-то в глубине души у нее остаются сомнении и настороженность. Но больше она ничего не спросила. А я напоследок сказала:
      – Так что завтра мы уйдем из клуба пораньше и поедем.
      – Хорошо.
      Что-то мне подсказывало, что она вряд ли сможет сегодня спокойно заснуть. Но тут я уж ничего поделать не могу. Эх, нужно завтра созвониться с Иветтой и уточнить диспозицию.
      Диспозиция оказалась простенькой, но со вкусом. На церемонии ожидалось присутствие Инги, Криса, Реми, Филиппа, конечно же Глории с Иветтой, нас с Марго и Жанны. У последней это входило, так сказать, в культурную программу. Итого девять человек, точнее оборотней.
      Жанну на место отвезет Крис, Иветта с Глорией заедут за нами, остальные сами доберутся. Ехать одним табором казалось нецелесообразным и неудобным.
      И все равно жизнь внесла свои коррективы в наш скромный план.
      Крис уже уехал за Жанной на моей машине, когда прибыла Иветта. Одна. Выяснилось, что Глория задержалась в институте, но сейчас уже дома. Исходя из расстояний, главная волчица решила сначала заехать за нами, а уж потом заскочить за Глорией и в лес, все в лес.
      Ну что ж… не сказать, чтобы я огорчилась такому раскладу. Я сообщила новый план Марго, которая как раз бегала звонить кому-то. Она восприняла эту идею с какой-то странной настороженностью, но ничего не сказала.
      Мы все погрузились в джип Иветты и двинулись в путь. Когда мы прибыли к дому главной волчицы, Глория носилась по нему как заведенная. Чуть притормозила при виде нас, чтобы чмокнуть Иветту и бросить нам:
      – Сейчас-сейчас. Я уже почти готова. Секундочку.
      И вот когда уже свершилось, она-таки собралась и спускалась к нам с объемной сумкой наперевес, в дверь позвонили. Мы переглянулись. Иветта фыркнула: "кого там черт принес?", и пошла открывать. Мы трое маячили в коридоре за ее спиной.
      – Вы?! – выдохнула главная волчица, открыв дверь.
      Следующим звуком был удар сумки об пол. Глория не удержала. На пороге стоял ее отец.

      Не сказать, что этот человек показался мне сильно вменяемым. Запавшие щеки и круги под глазами, а сами глаза горят диковатым огнем. Он заявил сухим, надтреснутым голосом:
      – Я пришел забрать свою дочь!
      – По какому праву, интересно знать? – холодно спросила Иветта, глаза ее злобно сузились.
      – Я ее отец! – с таким вызовом, будто он, по меньшей мере, прЫнц на белом коне.
      – Мне казалось, что мы уже выяснили, что вы утратили всякое право называться отцом Глории.
      – Я не позволю ее развратить! – ну вот, снова здорово.
      – Меня никто не развращает, – вдруг подала голос Глория. – Мне здесь хорошо, как нигде!
      – Глупости! Ты погрязла в грехе и блуде! – он попытался схватить девушку за руку, но та поспешно отпрянула с тихим шепотом:
      – Не смей меня трогать!
      – Разрешите поинтересоваться, а с чего вдруг после стольких лет приступ такого чадолюбия? – не выдержала я.
      – Я не могу позволить ей опуститься на дно еще глубже. Достаточно этого! – и он что-то швырнул к нашим ногам.
      Это оказалась газетная вырезка где-то полугодовой давности. Там была фотография: Иветта, Глория и я. Заметка посвящалась выступлению какой-то звезды в нашем клубе, и про то, кто это устроил, про нас то есть. Про Глорию лишь строчка, что она подруга Иветты. И все.
      Мы с Иветтой одновременно с недоумением посмотрели на него, а я еще и спросила:
      – Ну, и что из этого?
      – Как что? Моя дочь скоро станет шлюхой! И все с вашей подачи!
      – А с вашей подачи она оказалась на улице, без гроша, обреченная выживать самостоятельно, как нищенка. Чудо, что с ней ничего не случилось! – напомнила Иветта.
      – Я не думал, что она осмелиться уйти, – буркнул он.
      – Не стоило недооценивать собственного ребенка. К тому же вы ее потом даже не искали. И вот теперь такие претензии!
      – Она моя дочь и обязана мне всем!
      – Это чем же? – усмехнулась я.
      – Я ее поил, кормил, одевал! – блин, он бы еще пальцы загибал, честное слово! Я хотела возмутиться, но Иветта меня опередила:
      – Простите, но она была вашей дочерью, ей не было восемнадцати, да ей и пятнадцати не было. Вы обязаны были заботиться о ней! А она вам ничем не обязана. У нее не было выбора, кто о ней бы заботился.
      – И все равно ты, Глория, ответила мне черной неблагодарностью!
      – Я? – едва слышно прошептала девушка, уже начиная спадать с лица.
      – Да, за то, что вы выгнали ее из дому, угрожая оружием – за это она вам памятник должна воздвигнуть?! – возмутилась я.
      – Моя дочь уйдет со мной! – упрямо бубнил отец Глории. – Ей не место в этом разврате!
      – Здесь моя семья! – подала голос Глория, и голос внезапно обрел уверенность. – Я никуда не уйду от Иветты. Никогда!
      – Твоя семья – я!
      – Нет, – возразила девушка. – Я даже не хочу называть тебя отцом. Ты мне никто. Улица, где я оказалась по твоей вине, жестокий учитель. Я была словно не я, пока не встретила Иветту. Потом у меня появились друзья. Я стала жить полной жизнью, я обрела свою настоящую семью. Я люблю и любима. А ты… для тебя нет места в моей жизни.
      – Ах ты, маленькая дрянь!
      Он все-таки ударил ее. Сильно, наотмашь, так что Глория отступила, схватившись за щеку. Но уже в следующий миг обе его руки оказались заломлены назад – мы с Иветтой действовали до ужаса синхронно. Нажим чуть сильнее, и вот он уже на полу, на коленях. А мы рядом, как две разъяренные гарпии. Странно, что мы ему руки сразу же не сломали. Искус был велик. Наверно, лишь его сдавленный стол нас немного отрезвил.
      Глория ничего не сказала, лишь держалась за щеку, ошеломленная. Под ее пальцами пылало красное пятно. Будь на ее месте человек, лицо было бы разбито в кровь. Эта мысль лишь прибавила нам ярости. Мы и не собирались ослаблять хватку.
      – Как ты посмел! – едва не рычала Иветта.
      – Немедленно отпустите меня! – он обрел-таки голос.
      – Ага, щаззз! – усмехнулась я. – Чтобы ты еще что-нибудь выкинул? Ну уж нет! К тому же тебе просто жизненно необходимо извиниться перед Глорией. Иначе спать спокойно не сможешь.
      – Это почему? – нахмурился он.
      – А тяжело спать с двумя сломанными руками.
      – Да как вы смеете угрожать?
      – Запросто! Тебе же это не мешает, – называть такое на "вы" решительно не по мне.
      – Я подам на вас в суд!
      – И что же вы там заявите? – вступила в нашу милую "светскую" беседу Иветта. – Что вломились в чужой дом к беззащитным женщинам? Ударили и оскорбили его хозяев? Наши действия расцениваются исключительно как самооборона.
      – Я заявлю, что вы похитили мою дочь и растлевали ее все это время! Она вернется ко мне.
      – У, какие мы оптимисты, – фыркнула я, а Иветта ответила:
      – Ну-ну, хорошая попытка. Но, во-первых, суд сразу же заинтересуется, почему прошло пять лет, прежде чем вы заявили о похищении, во-вторых, Глории уже есть восемнадцать, и она вправе сама решать где, с кем и как ей жить. Ну и, в-третьих, по этой же причине она может выступить в суде. Еще года два назад у вас был бы шанс, но теперь нет.
      – Не забывайте, я ее отец! И могу подать на алименты.
      – Что??? – я просто задохнулась от возмущения. Нет, надо ему руку сломать!
      – Как ее родитель, я имею на это право! И, если Глория будет хорошей девочкой, я, может, никому и не скажу, что она за тварь на самом деле.
      Глория как-то шумно вздохнула. Я заметила, что она вся побелела. Но Иветта не дрогнула и холодно проговорила:
      – Говорите. Вперед. Не думаю, что этим кто-нибудь заинтересуется. Разве что дешевые бульварные газетенки, и то вряд ли. Куда быстрее это привлечет внимание братьев в белых халатах. И вы остаток жизни проведете в чистенькой белой палате. Мы, может быть, вам даже передачи носить будем.
      Мужик явно опешил, но потом кое-как подобрался и выдал:
      – Это вы сейчас так говорите! Посмотрим, что вы будете петь, когда все все узнают!
      – Да кто тебе поверит? Пара бабулек во дворе? И то, те скорее сериалы будут обсуждать, чем новость такой сомнительной свежести.
      – Вы еще пожалеете! Вы все горько пожалеете обо всем, что сделали!
      – Мы уже жалеем, что впустили тебя.
      Где-то во время этой милой беседы мы его выпустили. Как видно – зря. Воспользовавшись паузой, он схватил Глорию за руку, почти прорычав:
      – Идем со мной. Ты больше не останешься здесь ни минуты! Ты вернешься домой и будешь там жить тише воды ниже травы.
      Он дернул было девушку за собой, но не учел одного: Глория все-таки оборотень, а не человек. Легче было утянуть слона за хвост. Девушка даже не пошевелилась, словно вросла в пол, потом резко выдернула руку и отошла подальше за спину Иветты, которая уже не сдержалась:
      – Что ты себе позволяешь, мерзавец!?
      – Это из-за вас она стоит как вкопанная! – запальчиво воскликнул отец Глории.
      – Да, из-за нее, – впервые я услышала в голосе Глории грозные нотки, которые тут же смягчились. – Я люблю ее! Она моя семья, которая не бросит меня, что бы ни случилось. И Лео тоже моя семья. А ты… Есть вещи, которых я не в силах простить. Прошу, уходи и больше не возвращайся. Ни к чему это. Я не твоя вещь, ты не можешь мной распоряжаться. Больше нет.
      – Неблагодарная дрянь! Гореть тебе в аду!
      Он бы, наверное, даже плюнул в собственную дочь, если бы я, в конец не выйдя из себя, не схватила его за шкирку и не тряхнула. Грозно зарычав, от чего его глаза расширились, и появился запах страха, я проговорила:
      – Вали отсюда! Еще хоть раз увидим возле Глории – и ты горько пожалеешь! К сожалению, мой зверь так легко не передается, – я выразительно улыбнулась, продемонстрировав звериные клыки, – но уверена, что Иветта мне поможет.
      – С радостью, – отозвалась главная волчица, положив руку на плечо отцу Глории. На его глазах ногти стали когтями, и он как-то сразу побелел. А Иветта кровожадно продолжила, – Всего лишь одно мимолетное движение, одна царапина, и ты приобретешь шикарную волчью шубу. Тогда посмотрим, кто тут проклятый.
      Конечно, главная волчица немного лукавила. Одной царапины вряд ли будет достаточно, особенно если это вожак, который гораздо лучше себя контролирует. Но отец Глории не стал подтверждать или опровергать слова Иветты. Ему оказалось вполне достаточно развернувшейся демонстрации. Он коротко высоко вскрикнул, скорее взвизгнул, и так рванулся к двери, что у Иветты на когтях повис клок его рубашки с плеча. А мужик уже был далеко. Как вместе с дверью не убежал – удивительно!
      Закрыв злосчастную дверь, я со смехом сказала:
      – Он, наверное, поседеет, когда увидит, что часть одежды осталась у тебя, Иветта.
      – Да уж! А я ведь его даже не царапнула.
      Понимающе переглянувшись, мы повернулись к Глории. И тут же смех умер, так и не родившись. Девушка так и стояла, а все ее лицо было мокрым от слез, которые продолжали течь по щекам. Иветта тотчас кинулась к своей возлюбленной, обняла и спросила, целуя:
      – Что такое, солнце? Он не сможет тебя увести. Никогда!
      – Все будет хорошо, Глория, – я тоже подошла к ним. – Все будет хорошо, – не самом деле фиговый я утешальщик, мне всегда сложно подобрать нужные слова.
      – Я и сама не знаю, почему плачу, – всхлипнула Глория, теснее прижавшись к главной волчице и сжав мою руку. – Но внутри так пусто…
      – Он все-таки твой отец, – вздохнула Иветта. – А предательство близких, кровных родственников переноситься тяжелее всего и оставляет самые тяжелые шрамы. Со своей стороны я могу обещать, что этот человек больше никогда не приблизиться к тебе, пока ты сама не захочешь обратного.
      – Вряд ли я когда захочу этого, – вновь всхлипнула Глория.
      – Во всяком случае, у него больше нет власти над тобой, – проговорила я.
      – Лучше просто забыть о нем, – вторила Иветта. – А мы всегда будем рядом, и готовы помочь, если нужно, и если не нужно тоже.
      – Я знаю, – сквозь слезы проговорила девушка. – Но почему он так меня ненавидит?
      – Некоторые недалекие люди ненавидят все то, что им непонятно, – осторожно заметила главная волчица, гладя девушку по волосам. – Легче ненавидеть, чем разобраться в сути вещей.
      – А они всегда идут по простому пути, – подтвердила я. – Из таких выходят хорошие религиозные фанатики. А уж если они в принципе деспотичны – то все, туши свет. Просто готовый инквизитор. Так что даже хорошо, что он ушел из твоей жизни.
      – Видеть его не хочу, – почти прошептала Глория. – Я стала счастлива только здесь, с тобой, – и она уткнулась в грудь Иветты.
      Слезы постепенно оставляли ее, возвращалась уверенность в себе. Только тут мы вспомнили, что у всей этой сцены есть один невольный зритель.
      Марго стояла несколько ошеломленная. Оно и понятно. Ей пришлось столкнуться с обратной стороной непохожести на всех. Причем в одном из самых худших ее проявлений.
      – Извини, – проговорила я. – Для нас всех это было немного неожиданно.
      – Я понимаю, – кивнула Марго.
      Иветта увела Глорию в ванную комнату, чтобы привести ее в порядок и помочь одеться. А мы с Марго остались вдвоем. Самое время, чтобы все объяснить. Вопрос как. Ораторское искусство никогда не было моей сильной стороной. Но и замалчивать как-то нехорошо.
      – Такое иногда происходит с нами. Хотя случай Глории один из самых сложных.
      – Почему?
      – Ей было всего четырнадцать, когда она впервые перекинулась. И рядом не было никого, кто объяснил бы ей, что с ней происходит. А отец с угрозами выгнал ее из дома. Прошло почти два года, прежде чем она встретила Иветту и узнала, что с ней. Но такие истории случаются редко.
      – Правда? – такое ощущение, что Марго поежилась.
      – Во-первых, дети очень редко становятся оборотнями, если только рожденные. Детей обращать запрещено. Лишь самый одичавший или неопытный оборотень может укусить или поранить ребенка. А во-вторых, наши общины стараются как можно быстрее отыскать тех, кому суждено стать одним из нас. Оборотень словно обретает новую семью.
      – А как же с его настоящей семьей? – взволнованно спросила Марго.
      – По разному, – уклончиво ответила я. – Но обычно наши родители так и не знают, кем мы стали. А наши любимые… Они должны знать, так как от них это скрыть сложнее. Трудно контролировать зверя в моменты физиологической близости. Но нет ничего невозможного.
      Марго задумалась, похоже о чем-то своем. Хотела что-то спросить, но в это время в комнату вернулись Иветта с Глорией, с порога заявив:
      – Ну, мы готовы ехать. Надеюсь, никто ничего не передумал?
      Мы все, как один, посмотрели на Марго, та замотала головой, сказав:
      – Нет, не передумала, – и едва слышно. – Поздно.
      Глория снова была свежа, как майская роза, от слез не осталось и следа. Где-то на дне глаз еще оставалась грусть, но стоило ей посмотреть на Иветту, как тотчас вспыхивала тихая радость.
      – Что ж, тогда поехали, – подвела я итог.
      Мы вышли из дома и сели в джип Иветты. На нем в лес самое оно! Главная волчица сама была за рулем. Я могла бы ее заменить, но она куда лучше меня представляла, как и куда ехать. Так что я устроилась на заднем сидении вместе с Марго. Мельком глянула на часы – мы опаздывали на час-полтора.

      Пейзаж за окнами автомобиля как-то слишком быстро сменился с городского на сельский. А может я не слишком часто смотрела по сторонам. Мы неспешно переговаривались о планах на ближайшее будущее, о том, что надо бы как-нибудь собраться всем вместе.
      К моему удивлению Марго ехала молча, и вся была очень сосредоточена и напряжена, просто как струна. Я подумала, что это, должно быть, из-за ожидания того, что ей сегодня предстоит. Но я не стала пытаться ее разговорить. Нет ничего плохого в том, что она соберется с мыслями. Сейчас у нее один из самых переломных моментов в жизни. Это нужно уважать.
      А джип тем временем свернул с трассы на проселочную дорогу. Под шинами зашуршал гравий, который через некоторое время сменился шуршаньем травы, – мы свернули на просеку. Значит, подъезжаем.
      Едва я успела об этом подумать, как Иветта сказала, глуша мотор:
      – Что-то не так!
      – В смысле? – сразу насторожилась я.
      – Очень тихо.
      Мы прислушались. И правда, какая-то давящая тишина, нарушаемая странным шуршаньем. В едином порыве мы вышли из машины, стараясь, чтобы Глория и Марго были за нами.
      Стоило мне ступить на траву и вдохнуть воздух, как я тотчас проговорила:
      – Кровь! Пахнет кровью!
      Уже в следующую секунду я кинулась туда, откуда доносился запах. Я знала, что там, метрах в пятидесяти за глухим с виду лесом есть поляна. Ее-то мы и собирались использовать.
      Я влетела на поляну и обомлела. Первое, что бросилась мне в глаза – алая от крови трава. Потом я заметила Криса, Жанну и Реми, от чего мое сердце сжалось в комок и попыталось капитулировать из грудной клетки. Но не время.
      Реми, судя по всему, была без сознания. Пуля попала ей в грудную клетку, но каким-то чудом не задела сердце. Она была жива, я это чувствовала, но рана страшная.
      Жанна обвисло сидела, прислонившись спиной к дереву. На теле многочисленные, но неглубокие шрамы. Главное – длинный нож проткнул ей плечо, накрепко пришпилив его к дереву. Поэтому она и сидела так странно. Но в сознании.
      Крис… мой верный телохранитель принял облик своего зверя. Вся шкура леопарда мокрая от крови. Но его или нет – я понять не могла. Крис услышал наше появление и пополз ко мне, приволакивая задние лапы.
      Инги и Филиппа не было. Я готова была молиться всем богам сразу, лишь бы они тоже опоздали, как и мы.
      Иветта влетела на поляну секундой позже, за ней и остальные. Лицо главной волчицы просто окаменело. Она лишь проговорила:
      – Кто?
      Морда Криса ткнулась мне в ноги, а Жанна, как-то странно всхлипнув, сказала:
      – Их было одиннадцать, они взяли нас в кольцо. Появились прямо из леса, словно знали. Мы дрались… но их оружие… Мы убили двоих и многих ранили, тогда начался перекрестный огонь. Под ним они увели раненного Филиппа и оглушенную Ингу.
      – Значит, они живы? – встрепенулась я.
      – Да… были. Ой!
      Жанна поморщилась от боли, так как Иветта одним резким движением выдернула нож. Рана сразу же начала кровить.
      – Серебро! – с отвращением бросила главная волчица.
      Глория с Марго так и продолжали жаться на краю поляны. Уж слишком страшное отрывалось зрелище. Но я лишь отметила это, а сама кинулась к Реми. Вместе с Иветтой кинулись. Телохранительнице пришлось хуже всего. Она до сих пор не пришла в себя, а рана продолжала кровоточить.
      К моему удивлению, главная волчица коснулась края раны и слизнула с пальца кровь, потом с отвращением сплюнула, проговорив:
      – Проклятье! Серебреные пули! Похоже, разрывные.
      Я еще раз окинула взглядом Реми. Ее лицо из-за сильной кровопотери приобрело землистый оттенок, она вся как-то осунулась. Посмотрела на Криса, который лежал на боку и шумно дышал, на привалившуюся к дереву Жанну… И в моей груди заклокотала жаркая звериная ярость, смешанная с болью. Я задрала голову вверх и издала громогласный рык. Потом рухнула на колени рядом с Реми. Я чувствовала, что по моим щекам текут слезы, но было не до них.
      – Реми сможет выжить? – собственный голос показался глухим даже мне.
      – Не знаю, – вздохнула Иветта. – Если бы только раны были нанесены не серебром!
      Я шумно вздохнула. Серебро… яд для большинства оборотней. Но не для меня. Смогу ли я вылечить их? Их всех? Достанет ли у меня сил?
      Я спрашивала саму себя, Ашану. К чести моего второго "я" – оно никогда не теряет самообладания. Конечно, Ашане доводилось видеть вещи и похуже.
      Даже сейчас память Ашаны услужливо подсовывала мне картины из этого прошлого. Поля битвы, усеянные мертвыми телами, среди них мои воины, мои друзья. Как тела раненых приносят в храм Баст. Их столько, что, кажется, они там не поместятся. Но, пока с ними Баст – у них есть надежда. Да, надежда… Баст луноликая. Целительница!
      Воспоминания хороводом проносились через мою память. Ритуал, который мы проводили очень редко, и всегда вместе. Но это надежда, если только хватит сил мне одной… Увести раненых от края, дать им жизнь вместо смерти – задача не из легких. Но отступать никак нельзя. Я этого себе никогда не прощу.
      Глубоко вздохнув, я приняла решение:
      – Иветта, Глория, Марго, мне потребуется ваша помощь.
      – У тебя есть план? – встрепенулась главная волчица. – Говори, что нужно делать.
      – Скорее, надежда, – отозвалась я. – Помогите Крису и Жанне подобраться поближе к Реми. Пусть лягут на траву прямо вокруг меня.
      – Хорошо, – они тут же кинулись исполнять.
      – Да, Иветта, нам потребуется помощь. Даже если все получится, мы всех не увезем.
      – Ты права, нужно позвать остальных ишт.
      – И, что бы ни произошло, прошу, не отвлекайте меня. Слишком многое будет зависеть от концентрации внимания.
      – Не волнуйся, – Иветта подошла ко мне, обняла за плечи. – Мы все верим в тебя. Подобное под силу только тебе.
      Эх, мне бы да ее уверенность! Но я больше ничего не сказала. Лишь посмотрела на небо и отыскала на сумеречном небосводе еще бледную луну.
      Луна… Наша луноликая богиня всегда была ближе к ночному светилу, и сейчас его вид придал мне сил. Быстро, торопясь, я сняла с себя всю одежду. Она бы только мешала, а сейчас ничто не должно меня отвлекать.
      Вместе с одеждой я сняла и защитные барьеры. Сила разлилась, не сдерживаемая более ничем. Она окрасила мои глаза серебром, подняла вокруг ветер. Ашана заполнила мое сознание, готовая подсказать в любую минуту.
      Я подняла лицо к луне, мысленно воззвав: "Баст луноликая, ясная в храме своем! Укажи мне путь, подскажи!" И, как ни странно, я получила ответ. Луна направила мне луч света, так что получалось, что я стою в освещенном круге. Я воздела руки вверх, потом развела их в стороны. На мне появилась одежда Сейши-Кодар: полотняная юбка и такой же кусок материи обхватывает грудь под нагрудником.
      За всем этим я ощущала ветер, я выпускала его из себя, очерчивая ровный круг, внутри которого находились я и раненые. Ветер стал сгущаться, привязывая их ко мне. Тесно, до боли. Я уже входила в подобие транса.
      Мне нужен был меч. Мой меч. Он вынырнул их груди, повинуясь зову. Я, не глядя, сжала эфес. Ветер прямо передо мной соткал чашу из лунного света. Мой меч воспротивился было задуманному, но я убедила, что так нужно. Прозрачное, как стеклянное, лезвие меча Ветров коснулось моего запястья. Я была не в том состоянии, чтобы ощущать боль. Плоть разошлась, показалась кровь, тонкой струйкой стекая в чашу. Она оставалась алой и все-таки приобрела в чаше странный серебристый оттенок.
      Меч исчез, и рана тотчас закрылась, будто и не было ничего. Но почти полная чаша крови говорила об обратном.
      Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что взгляды всех оборотней прикованы к чаше. Я чуяла их жажду. Она так плотно висела в воздухе, что не продохнуть. Даже у Марго в горле пересохло от неведомого доселе желания. Я это чуяла, и я этого добивалась.
      Находясь практически в трансе, что спасало меня от слабости от кровопотери, я обмакнула пальцы в кровь и коснулась себя. Пальцы сами выводили сияющие алые узоры. Потом я брызнула кровью на каждого из раненых, мазнув по губам и по ранам. Реми досталось больше всех.
      То, что осталось в чаще, я подбросила вверх и одновременно запела на древнеегипетском. Капли застыли в воздухе, рассыпались мириадами алых искр. В тот же миг словно что-то щелкнуло. Я ощутила отклик Криса, словно электрический шнур вошел в розетку. Волки медлили. Но я напомнила им, с трудом вспомнив сама, что я для них кайо. И они потянулись, хоть и нехотя. Сначала Реми, потом Жанна.
      Теперь меня с ними соединяли три метафизических каната. Таких сильных, что почти видимых. Как только соединение завершилось, я ощутила их боль. Если бы я находилась в обычном состоянии, а не в трансе, я бы рухнула от всей этой боли и больше не смогла бы подняться. А так… так лишь слезы потекли по щекам. Но танец уже начался. Его нельзя было прервать. Ни танец, ни песню, что лилась с моих уст.
      Слова песни становились заклинанием, они сгущали ветер, пока у меня не появились еще три пары невидимых рук. Каждая из пар потянулась к одному из раненых. Мои новые руки исследовали их, но этого было мало. Я направила руки ветра прямо им внутрь, в раны.
      Все трое выгнулись, кое-кто вскрикнул. Но сейчас было не до аккуратности, нужно было их спасти, вылечить, и я зарывалась своими метафизическими руками все глубже в плоть. Серебро. Я чувствовала следы серебра в каждой ране, а у Реми в теле засела пуля. Все это нужно удалить до крупинки, до малейшей частицы. И руки шарили по телам, очищая. У всех троих усилилось кровотечение, так как вместе с кровью выходило все серебро. Это уже чистая кровь.
      Теперь остался самый последний и самый сложный этап – исцеление. Этап, требующий полной самоотдачи.
      Я замерла, затянув другую песню. Я подняла лицо к луне и резко развела руки в стороны. Тотчас по моим новым рукам от меня заструился серебристый свет. Можно было увидеть, что руки все еще в телах раненых, и именно в них перетекает этот свет.
      Я стояла, а свет лился и лился в них, исцеляя плоть. Если объяснять просто, то я и правда была как розетка, в которую воткнули тройник. Я старалась не задумываться о том, хватит или нет мне сил излечить всех троих. Я просто делала дело. Мои ментальные руки шарили внутри их тел, восстанавливая кровеносные сосуды, мышцы, заново собирая сломанные кости, и вновь наполняя их силой, жизнью.
      До полного исцеления оставалось совсем чуть-чуть, но и силы мои кончались. Надо поблагодарить Андре за то, что он все-таки настоял на своем, и мы занялись таким бурным сексом. Это дало мне много сил, который сейчас были ох как нужны.
      Краем уха я слышала, что подъехали другие ишты. Периферией сознания знала, что бурлящая на поляне сила втянула в свой круг Марго, она припала к земле и перекидывается. Зверь наконец-то получил свободу.
      Именно в этот момент сознание Марго распахнулось мне. Совсем ненадолго, но и этого оказалось достаточно. Скованность, беспросветность, страх и вина. Целое мое вины. Вязкой и липкой. Теперь я знала то же, что и Марго, – это она навела на нас охотников. Хотела указать на нее пальцем, но я была занята другим. Если мой разум и мог еще что-то фиксировать, то все остальное было занято ритуалом.
      Он завершался. Первой, как наименее израненная, от меня отсоединилась Жанна, потом Крис, приняв человеческий облик, и лишь последней – Реми. Она сначала стала волком, потом опять человеком, и лишь затем отсоединилась. Целая и невредимая.
      Как-то сразу мне стало тяжело. Я начала выходить из транса. Обхватив себя за плечи, я втягивала в себя всю выпущенную метафизику. Я втягивала и медленно опускалась на колени, потом села на пятки, и, наконец, просто рухнула ничком в траву.
      Все вернулось на круги своя. Осталась только я. Голая, опустошенная и смертельно усталая. Я уплывала то ли в сон, то ли в обморок, и была согласна и на то, и на другое. Но я с усилием гнала от себя это, еще не все закончено! Надо… надо предупредить.
      Я не успела толком позвать никого, но Иветта и Крис уже были рядом. Они осторожно перевернули меня, так как я все еще лежала, уткнувшись лбом в траву. Я начала дрожать, но это неважно. Я схватила Иветту и, притянув к себе, проговорила:
      – Ни на секунду не оставляй Марго! Пусть будет рядом, когда я оклемаюсь! Обещай!
      – Хорошо, обещаю. Как ты?
      – У меня нет сил.
      С этими словами я, наконец-то, дала волю своей усталости, и она тотчас сковала все мое тело. Я чувствовала, что опять проваливаюсь в сон-полуобморок, но на сей раз даже не сопротивлялась.

* * *

      Сон был вязкий, тяжелый. Сквозь него приходилось просто продираться. Лес, расцвеченный ночью во все оттенки черного, черные трава, деревья и черное озеро. И если лес был мне знаком – тот самый, где собиралась стая, то озеро в него как-то не вписывалось.
      Лишь подойдя к самому берегу, я заметила высокую фигуру в черном плаще. Как только я ее заметила, фигура повернулась ко мне. Руки дотронулись до капюшона, и он соскользнул, позволяя золотым локонам рассыпаться по плечам.
      Локоны обрамляли открытое лицо с безукоризненно правильными чертами. Молодое, если бы не глаза. Они отражали саму бездну времени и пространства. Только одному существу могли принадлежать такие глаза.
      – Танат…
      – Здравствуйте, Лео.
      Первым позывом у меня было воскликнуть: "Шо? Опять?" Но я сдержалась, так как это было бы невежливо. Вместо этого я сказала:
      – Не ожидала увидеть вас здесь.
      – Сны не являются для меня преградой, скорее родственной стихией, – мягко улыбнулся Танат. В его улыбке сквозила снисходительная мудрость, но она не задевала и не ущемляла. В конце концов, он в сотни тысяч раз старше меня. – Вы снова удивили меня, Лео.
      – Чем же?
      – Тем, что задумали и провели столь сложный ритуал. В одиночку.
      – Как раньше…
      – Раньше вас было трое. А сейчас… Будь на вашем месте обычный человек или оборотень – он бы погиб, – я ослышалась или в его голосе промелькнула тревога? – Вы могли бы просто попросить меня, Лео.
      – Честно говоря, я об этом не подумала. Ритуал – первое, что пришло мне в голову. К тому же вы и так часто нам помогали.
      – И что? Для чего еще нужны друзья?
      – Но как же правила?
      На это Танат лишь улыбнулся своей лукавой всезнающей улыбкой. Внезапно мы оказались почти лицом к лицу. Все еще улыбаясь, Смерть проговорил:
      – Вы не перестаете восхищать меня. Сейши-Кодар в полном смысле этого слова. Вы готовы отдать всю себя, если потребуется. Великолепно. Но силы вам еще ой как понадобятся!
      С этими словами он поцеловал меня в лоб, как сестру. В следующую секунду все объял пурпурный свет. Мягкий, ласкающий, он ворвался в мое тело, наполняя его силой. Словно меня положили в ванну с чистой энергией жизни. Мои истощившиеся резервы восстановились в минуту. Я и не думала, что в энергии Смерти столько жизни!
      – Спасибо! – только и смогла сказать я.
      – На здоровье, – улыбнулся Танат, надевая капюшон.
      Он явно собрался уходить. Я чуть помялась, но все-таки проговорила:
      – Могу я задать один вопрос?
      – Да, я вас слушаю, Лео.
      – Андре… Есть ли на Земле еще такие, как он? Его народ?
      – О, да! – кивнул Танат. – И даже ближе, чем вы думаете. Удачи!
      И Танат исчез, растворился, как умеет только он. А в следующий миг я проснулась.

      Первая мысль после пробуждения была о том, что мне очень удобно, уютно. Так тепло и хорошо, что не хотелось открывать глаза. Но я все-таки заставила себя. И сразу увидела лицо Иветты. Обеспокоенное и в то же время радостное от моего пробуждения. Главная волчица лежала рядом не обремененная одеждой. Судя по всему, я была у нее дома, в ее спальне. Опять. В этом даже можно усмотреть шутку юмора.
      Я чуть пошевелилась и ощутила всей левой стороной чей-то мохнатый бок. Повернув голову, я увидела, что на другой стороне кровати лежит огромный леопард. Золотистый мех с черными пятнами причудливо играет на свету.
      Поняв, что его заметили, леопард поднял морду и лизнул меня в плечо. Я невольно заурчала и все-таки спросила:
      – Крис? Что ты здесь делаешь?
      – Мы все лечили тебя, – ответила Иветта. – Ты была совсем без сил. А Крис настаивал, что тебе необходима близость оборотней твоего вида.
      – Да, наверное. Но, Крис, ты еще недостаточно оправился от ран.
      Тут Крис заурчал, зажмурившись. Вы когда-нибудь видели улыбающегося леопарда? Вот, можно сказать, живая иллюстрация. Я без труда понимала его звериную речь:
      – Я уже замечательно себя чувствую, благодаря тебе. А вот ты нет!
      – И все-таки мы не ожидали, что ты так быстро, а главное резко, восстановишь свои силы, – проговорила Иветта.
      – Мне помогли. Сколько я спала?
      – Хм… – главная волчица глянула на часы. – Часов десять. И кто помог?
      – Танат, – тихо ответила я. – А как Реми?
      – Со мной все хорошо, – раздался голос совсем рядом. Верволчица сидела в кресле. – И все благодаря тебе! Как ты смогла так быстро вылечить раны, нанесенные серебром? – она подошла к кровати и встала на колени возле нее, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
      – Дело в том, что я к серебру имунна, и я передала вам троим часть своей силы.
      – Никогда не слышала ни о чем подобном! – воскликнула Реми. – Неужели все патры способны на такое?
      – Нет, только Сейши-Кодар, – возразила я.
      – И кое-кто пошел на огромный риск, проведя ритуал в одиночку! – упрекнула Иветта.
      Мне бы промолчать, будто я не услышала, но я слишком удивилась и спросила:
      – Откуда ты знаешь?
      – Вот! Я была практически уверена в этом! – обличающее заявила главная волчица.
      – Иногда риск оправдан, – возразила я, предпринимая попытку выбраться из кровати, но тут же на одно мое плечо опустилась рука Иветты, а на другое – лапа Криса, которые сказали едва не хором:
      – Лежи! Ты еще недостаточно окрепла, чтобы вставать.
      – А вот и нет! – возразила я. Вот еще! Сдаваться без боя – дудки. – Я уже отлично себя чувствую.
      – Это вряд ли. Ты потеряла много крови и почти всю силу.
      – Ты недооцениваешь возможности моего организма. К тому же я сказала – мне помогли. Моя сила уже вся при мне.
      – С ней спорить бесполезно, – проговорил Крис, скатываясь с кровати. Через минуту-другую с пола встал голый мужчина. Крис счел нужным сменить облик. К тому же не дело так долго быть зверем. Изменения могут стать необратимыми.
      – Вот именно, – усмехнулась я, тоже пододвигаясь к краю. – А кто знает, где моя одежда?
      Иветта указала на стул, на котором стопкой лежали мои вещи. Я быстро стала их натягивать, вспомнив об одном срочном деле. Я ясно видела напоминание о нем в тревожных глазах Реми. Поэтому спросила:
      – А где Марго?
      – Мы забрали ее с собой, как ты и просила, – ответила Иветта. – Она нормально пережила трансформацию. И туда, и обратно. Марго сейчас с Глорией.
      – Что? – выдохнула я, уже выбегая из комнаты, так и не одевшись до конца.
      – Лео, постой! Что случилось?
      Похоже, остальные направились за мной, но это и не важно. Я выбежала в коридор, на ходу распахивая дверь за дверью. Ага, а вот и нужная!
      Я как разъяренный ураган влетела в гостиную где Глория и Марго мирно беседовали. Я схватила новоявленную верволчицу за грудки, рывком ставя на ноги.
      – Как ты посмела! – почти прорычала я.
      Девушка зажмурилась, Глория ошеломленно спросила:
      – Что случилось?
      – Лео, что происходит? – это в комнату вбежала Иветта, за ней Реми и Крис, на ходу застегивающий рубашку. Я также слышала и шаги остальных, но мне было все равно. Все мое внимание сосредоточилось на Марго, дрожащей в моих руках:
      – Тварь! Жалкая двуличная тварь!
      – Я… я… – лепетала Марго.
      – Что ты делаешь, Лео? – Иветта попыталась оторвать меня от девушки, но я на нее так посмотрела, что она отступила. А я сказала:
      – Иветта, ты не задавалась вопросом, откуда охотники узнали, где мы собираемся?
      – Постой… ты хочешь сказать, – ее взгляд метнулся к Марго, и не предвещал ничего хорошего.
      – Именно. Это она навела на нас этих убийц. Она виновата в том, что случилось с твоими волками и моим прайдом.
      – Я… не… – попыталась пролепетать Марго, но я рявкнула:
      – Не лги! Я прикасалась к твоему разуму, когда ты перекидывалась, и видела достаточно!
      – Как ты могла! – проговорила Глория, отворачиваясь.
      – Ты предала свой народ. И то, что ты урожденный оборотень – еще печальнее, – холодно сказала Иветта.
      Я же просто отбросила ее в кресло, так как боялась, что если и дальше буду держать, то просто придушу.
      – Я делала то, что должна была! – всхлипнула Марго. – Мне так велели… я должна…
      С этими словами она попыталась броситься на меня, но получила неслабый удар в челюсть и отлетела обратно, а я бросила:
      – Подумать только! Я еще старалась тебе помочь!
      – Прости… я… я… мне очень жаль.
      – Жаль ей! И из-за этой твари Филипп уже возможно… – Реми резко отвернулась, так и не договорив.
      – Мы их спасем! – заявила я. – Они еще горько пожалеют, что похитили наших. Зачем им оборотни?
      Я впилась взглядом в Марго, которая попыталась еще сильнее вжаться в кресло. Я все-таки рассекла ей губу. Теперь из уголка рта капали бусинки крови, что никого абсолютно не трогало.
      – Я… я не знаю, – пролепетала Марго, стараясь отстраниться. – Должна была быть… быть просто чистка.
      – Просто чистка! – фыркнул Крис. – Нас всех должны были убить! И, чую, в первую очередь Иветту и тебя, Лео.
      – Но их план сорвался, так как они не увидели Марго, ведь так? – я не сводила глаз с девушки. Та смогла лишь кивнуть.
      – Думаешь, станут шантажировать оборотнями-заложниками? – спросил Крис.
      – Это глупо! – фыркнула Иветта. – Никто не станет выдавать вожаков в обмен на обычных волков-котов, пусть даже ишт. Да, жестоко, но это один из законов военного времени. Под руководством вожака у стаи гораздо больше шансов выжить.
      – Тогда, наверняка, готовят какую-нибудь ловушку, – предположила я.
      – Вот это уже реальнее.
      – И все равно, мы не оставим своих! – в этом я была непреклонна.
      – Нет, конечно, – согласно кивнула главная волчица. – Но я одного понять не могу: как охотники на оборотней приняли в свои ряды оборотня? Неужели никто никогда не видел твоих приступов?
      – Меня никто не принимал, я всегда была там, – почти прошептала Марго.
      Мы все нахмурились. Реми спросила:
      – Как такое может быть?
      А меня внезапно осенила догадка:
      – Постой, ты говорила, что твой отец работает в "общественной организации", так? Значит, он охотник? Говори!
      – Д-да, – ответила Марго.
      В комнате повисла нехорошая тишина. Так и ожидалось, что кто-нибудь воскликнет "а казачок-то засланный!". Но все смолчали. А у меня мысли работали сейчас в другом направлении. Я вспомнила, как Иветта говорила однажды, что оборотень не может родиться от обычного человека. Человек должен обладать какими-либо сверхъестественными способностями. Хлопнув себя по колену (от чего некоторые чуть не подпрыгнули, остальные покосились), я сказала:
      – Вот мы и нашли спирита!
      – Что? – переспросил Крис.
      – Раз оборотни не могут рожать от обычных людей, значит, отец Марго должен обладать некими способностями.
      – Точно, – согласно кивнула Иветта.
      – Выходит, отец использовал собственную дочь, – многозначительно хмыкнула Реми.
      – Думаешь, он и над ее мозгом поработал? – спросила у меня главная волчица.
      – Вполне возможно. Я уже, если честно, ничему не удивлюсь.
      – Я должна была! Должна! – вдруг запричитала Марго. – Но я не смогла, я не устояла.
      – О чем это она? – нахмурился Крис.
      – Похоже, ее преследуют собственные кошмары, – хмыкнула Иветта.
      Где-то в глубине я почувствовала жалость к этой девушке, но сейчас я не могла позволить себе подобные чувства. Слишком многое поставлено на карту. И все-таки голос мой был чуть мягче, когда я попросила:
      – Расскажи нам все, Марго.
      – Нет-нет, я не могу! – в глазах девушки стоял неподдельный страх на грани ужаса.
      – Будет лучше, если ты все расскажешь, – продолжала настаивать я.
      – Я не могу! Не могу! Не могу! – похоже, еще чуть-чуть и у девчонки начнется истерика, но я тщательно погребла в себе сочувствие и сострадание. Не до того. Я даже была готова пойти на то, на что никогда бы не пошла при обычных обстоятельствах, поэтому и сказала:
      – Есть и другие способы узнать.
      Все на меня странно покосились, и только Иветта спросила:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Я могу попробовать прочесть ее мысли. Но мне нужно твое разрешение и участие. Она же все-таки твой волк.
      – Хорошо. Быть посему. А то мы просто теряем время.
      Марго вся сжалась, вдобавок закрыв голову руками, но это было единственное ее сопротивление.

      На самом деле чтение мыслей для меня почти в новинку. Я прибегала пару раз к различным граням телепатии, но вот так, напрямую – нет. Мои знания основаны на опыте из прошлой жизни, и я искренне надеялась, что этого окажется достаточно.
      Иветта прервала мои размышления по этому поводу вопросом:
      – Что нам нужно делать?
      – Всем лучше отойти подальше, дабы не экранировать на нас. И еще мне понадобиться твоя помощь, Иветта.
      – Я слушаю, – остальные уже рассредоточились по периметру комнаты.
      – Встань позади меня и положи руку мне на плечо. Хорошо. Так наша сила не вызовет отторжения у Марго, и ты сможешь видеть то же, что и я. Я надеюсь, – последнюю фразу я проговорила едва слышно.
      Мы вдвоем, словно сросшиеся сиамские близнецы, подошли к Марго. Та попыталась сильнее вжаться в спинку кресла, но тщетно. Я присела перед ней и положила руки на ее виски, заставляя посмотреть мне в глаза. Девушка вздрогнула, но повиновалась. Глаза, устремившиеся на меня, были полны ужаса, но скоро стали походить на глаза кролика перед удавом.
      Но я всего этого не замечала, я вглядывалась в самую глубь. Туда, где отражалась душа. Раньше я думала, что это лишь красивые слова, но нет. Душа, дух, сознание – назовите, как хотите, действительно отражаются, только мы слишком редко замечаем это.
      Некоторое время (не больше минуты) ничего не происходило, потом словно что-то щелкнуло. Образовался полный зрительный контакт. Теперь Марго не сможет отвести взгляд, даже если захочет.
      Сложно сказать, на что похоже чтение мыслей. Сначала словно идешь по темному коридору, все убыстряясь и убыстряясь, под конец просто летишь со скоростью пушечного ядра – это затягивает память, водоворот мыслей. Главное – не раствориться в нем.
      И вот остановка. Хотя нет, мы просто стали двигаться на той же скорости, что и мысли, и, наконец, можно было их различить. Как стереокино. Вокруг действие – а ты стоишь совершенно не при чем.
      Мы с Иветтой (я чувствовала ее присутствие за своей спиной) оказались в каком-то доме. Довольно мрачном, хотя сложно сказать, что именно делало его таким. Скорее царящая атмосфера. Я удержалась от того, чтобы не поежиться. В конце концов, видела я места и похуже.
      Тем временем дом наполнился голосами. Я увидела Марго. Она как раз вошла в дом. Видимо, вернулась с работы. Ей навстречу вышел мужчина в летах. Сухопарый, с просвечивающей лысиной и невероятно колючим взглядом.
      Я видела это лицо среди добытых фотографий. Именно оно-то и показалось мне смутно знакомым, и теперь понятно почему. Родственное сходство с Марго нельзя было не заметить. Это и был ее отец.
      Они разговаривали, и этот разговор не мог не заинтересовать:
      – Ты сделала, как тебе было велено?
      – Да, отец.
      – Они ничего не заподозрили?
      – Я… я не думаю, – девушка смутилась, а мужчина тотчас насторожился:
      – Что такое, Маргарита?
      – Но… они… они в общем-то неплохие люди, – сказала и вся сжалась. Не зря. Отец навис над ней, как коршун:
      – Они НЕ люди, Маргарита! Они звери, монстры! Подумай, сколько человек поплатилось жизнью за их существование! Твои слова я могу оправдать лишь тем, что ты молода и глупа!
      – А если… если я сама стану такой же?
      – Ты должна быть тверда в своей вере! Только так можно справиться с проклятьем! Ты должна силой веры справляться собственным пороком!
      – Но… но если я не смогу? – голос Марго звучал тихо, едва слышно.
      – Ты должна! Иначе… – отец многозначительно хмыкнул. – А сейчас иди к себе. На твоем месте я бы провел ночь в молитвах.
      Опустив плечи, девушка побрела вверх по лестнице. А нас закружил поток воспоминаний.
      Воспоминания, мысли, чувства. И очень, очень мало светлого и радостного. От некоторых мыслей волосы норовили встать дыбом. Напрашивалось много выводов, которые сама Марго не всегда могла сделать.
      Отец Марго с самого детства знал, что за "порок" может скрываться в его дочери. И он всеми силами боролся с ним. Но эти методы борьбы приводили в ужас.
      В основном религия… молитвы, посты, самолишение. Будучи сам религиозным фанатиком, он и из дочери хотел вылепить подобное. И это стало адом для маленькой девочки. Но стало еще хуже, когда первые признаки ликантропии все-таки проявились.
      Сначала Марго пыталась скрывать свои приступы. Но они, как ей казалось, наступали внезапно, так что долго скрывать не получилось. Может, у нее и вышло бы, попытайся она понять себя, но Марго старалась только заглушить голос зверя.
      И вот однажды "приступ" произошел при отце. Это привело его в бешенство и ужас одновременно. Он обвинил Марго в слабости веры, в лени, испорченности. Вся его помощь заключалась в требовании укрепить веру, изгнать бесов.
      Он отвел Марго к священнику. Их священнику. Он подтвердил, что девушка, видимо, одержима бесами, которых нужно изгнать.
      Изгоняли беса плетью. Потом Марго заперли на три дня для поста и молитв. Стоит ли говорить, что это мало помогло? "Приступы" у Марго случались снова и снова, и снова и снова на ее хрупкие плечи опускалась плеть. Будь на ее месте человек – он бы наверняка не выдержал, умер от ран. Но доставшийся в наследство иммунитет оборотня не позволял этому случиться, излечивая вновь и новь.
      Меня поразило, что рука отца Марго ни разу не дрогнула. Он свято верил, что действует во благо дочери, и был готов скорее забить ее до смерти, нежели смириться с тем, кем она собирается стать. У них было очень много общего с отцом Глории.
      Но, что возмущало до глубины души, так это реакция самой Марго. Она верила, что с ней поступают справедливо, что так и должно быть. Она не то, чтобы испытывала отвращение к оборотням, как ее отец, скорее она боялась их, боялась стать одной из них.
      Вся жизнь ее прошла среди охотников, и они могли научить ее только убивать и ненавидеть. Марго учили, натаскивали с детства. Она научилась рукопашной обороне, стрелять, метать ножи. Но до сих пор не участвовала в вылазках, никого не убивала. Ее отец не без оснований полагал, что в этом случае ничто не сможет сдержать ее зверя.
      Но пару раз Марго служила приманкой, а вот сейчас должна была втереться в доверие к вожаку стаи или еще как-то извернуться, но заманить их в ловушку. Сообщить охотникам, когда они будут наиболее уязвимы. Что, собственно, она и сделала.
      Так, воспоминание за воспоминанием, мысль за мыслью, я почти опустошила мозг Марго. Наконец решив, что большего она мне не сообщит, я отпустила разум Марго. Мы вернулись в реальность.
      Марго так и продолжала сидеть. Взгляд ее был потухший, но она находилась в сознании и понимала, что происходит.

      Первой в комнате заговорила Иветта. Бросив на девушку полный жалости и презрения взгляд, она сказала:
      – Ты так хотела не стать одной из нас, что стала монстром другого рода.
      Марго расплакалась, совсем как маленькая девочка, которую оставили в темном страшном лесу. Но все присутствующие старались ее просто не замечать. Но я все-таки сказала:
      – Это не оправдание, но у нее почти не было выбора.
      – Да, это не оправдание, – холодно ответила Иветта. – Подумать только! Оборотень в угоду людям убивает своих братьев и сестер! Без какого бы то ни было личного мотива, просто истребление. Методичное и жестокое. Как каких-то домашних вредителей!
      – Я… я не знала! – всхлипывала Марго, сжавшись в комочек. – Я… мне все говорили, что оборотни жестокие убийцы!
      – Если бы так было – людей бы уже не осталось, – ответила я.
      – Милочка, 99% оборотней вообще никогда не убивали людей. Да, бывало, что ранили по неосторожности, но не более. Остальные убивали на порядок меньше вас, охотников, и лишь в случае необходимости, если не оставалось выбора, – все так же холодно говорила Иветта. Мне показалось, что она нарочно не позволяет себе проникнуться жалостью к Марго.
      – Но вы… вы все-таки убиваете, – всхлипнула девушка, – Как сегодня, на поляне.
      – Если бы мы не убили – убили бы нас, – хмыкнул Крис. – Пойми, девочка, если выбор стоит моя смерть или врага, я всегда выберу врага, как и большинство. Это закон выживания. Или ты поступила бы по-другому?
      – Не… не знаю…
      – Она никого никогда не убивала, Крис, – прокомментировала я.
      – Ну так еще не вечер, – хмыкнул мой леопард. – Ее ведь, небось, во всех тонкостях научили, как это делать.
      – Это да.
      Лица, обращенные к Марго, были преисполнены отнюдь не добрыми чувствами. Та, вся скукожившись, спросила:
      – Что вы со мной сделаете?
      – Пока не знаю, – резко ответила Иветта. – В конце концов, пусть стая судит. Но сейчас у нас есть куда более важные дела.
      – Да. Нужно спасти Ингу и Филиппа.
      – А если они уже убиты? – глухо спросила Реми.
      – Вряд ли. Если бы их хотели убить, то убили бы на месте, а не унесли с собой. Нет, тут что-то другое, – ответила я.
      – Я тоже так думаю, – согласилась Иветта. – Но мы не будем действовать в одиночку. Здесь многое зависит и от численного преимущества. Я созову всех ишт, ну, тех, которые еще не здесь, и всех силовиков стаи.
      – И, значит, здесь соберется около полусотни волков? – спросила я, прикинув в уме.
      – Ну да. Идем, обсудим детали.
      Она вывела меня из комнаты, велев Глории и Реми.
      – Вас я прошу присмотреть за Марго.
      – Глаз не спустим! – мрачно пообещала Реми.
      Крис вышел за нами, а я продолжила разговор:
      – Я еще позову Шата и остальных сильных котов.
      – Хорошо.
      – И, конечно, Андре и Зака.
      – Магическая мощь нам не помешает. Постой, а зачем Зака? – Иветте уже приходилось с ним сталкиваться, и она его знала.
      – Да, Зак – практически никакой боец, но он неслабый экстрасенс. Так что вполне может служить консультантом.
      – Хорошо. Лучше предусмотреть все.
      Я на секунду задумалась, и все-таки сказала:
      – Очень похоже, что мы затеваем войну.
      – Где-то так оно и есть. Но начали ее не мы, – жестко проговорила Иветта.
      – Главное, чтобы мы ее закончили.
      – Точно.
      – Что ж, тогда на телефоны. Время работает не на нас.
      – К сожалению, да.
      Мы разбрелись по комнатам. Крис все еще со мной. Повернувшись к нему, я спросила:
      – Как ты думаешь, кого еще из наших, кроме Шата, нам следует позвать?
      – Ну… я не так долго в твоем прайде…
      – И, тем не менее. Я почти не знаю, каковы их силы. Я их только защищала, – возразила я.
      – Что ж… Леопардица Диана сильна, Валентин, Юлий.
      – Хорошо. Можешь с ними связаться?
      – Да, не проблема.
      – Тогда свяжись, используй мое имя. Зови их сюда. А я свяжусь с остальными.
      – Все сделаю.
      Он направился к телефону, а я достала из сумки мобильный. Почему-то сначала я набрала номер Дени. Возможно потому, что подозревала, что этот разговор получиться короче.
      После обычных приветствий я спросила у Дени:
      – Скажи, пожалуйста, Зак сейчас с тобой?
      – Да, а что? Что-то случилось?
      – Ну… как тебе сказать… Это долгая история. Я бы хотела одолжить Зака для магической консультации. Обещаю вернуть его тебе в целости и сохранности.
      – Что-то ты темнишь, подруга! – я знала, что Дени сейчас хмуриться.
      – Просто не могу придумать короткую версию. А время не терпит.
      – Хорошо. Даю тебе Зака. Договаривайся с ним. Но потом ты мне все расскажешь!
      – Обещаю!
      В трубке уже возник мужской голос. Благо Зак не вдавался в подробности, не требовал объяснений, а, поняв, что нужны его услуги, просто поинтересовался, куда ему нужно приехать и обещал скоро быть.
      Так, одно дело сделано. Осталось другое. Позвонить Андре. Что-то мне подсказывало, что так легко как с Заком, с ним не получиться. Ну ладно. Вздохнув, я набрала знакомый номер. Я не успела выдохнуть, а в трубке уже раздалось:
      – Здравствуй, свет очей моих!
      – Привет.
      – Ты так долго не звонила.
      – Прости, но не до того было.
      – Что случилось? – шутливость просто испарилась из его голоса.
      – Я тебе рассказывала об охотниках.
      – Да-да.
      – Они устроили на нас засаду. Крис, Реми и Жанна были серьезно ранены, Инга и Филипп у охотников. Не знаю, живы или нет.
      – С тобой все в порядке?
      – Да, со мной все хорошо. Мы с Иветтой, Глорией и Марго опоздали на ту встречу. Прибыли, когда уже было поздно. Но я это так не оставлю! Я должна спасти Ингу и Филиппа!
      – Конечно-конечно, – я слышала в его голосе облегчение оттого, что со мной все в порядке.
      – Все это очень похоже на войну, – продолжала я. – И мне… мне нужна будет твоя помощь. Всем нам.
      – Так сразу бы и сказала! – воскликнул Андре. – Я немедленно выхожу! Скоро буду. Очень скоро! Люблю тебя.
      – Я тоже.
      Но мобильный уже отключился. Оставалось ждать. Я достаточно знала Андре, чтобы предположить, что ждать придется недолго. Только тут я, правда, вспомнила, что Андре не спросил, где я, собственно, нахожусь. Но уже через пару минут я поняла, что это не проблема.
      Я как раз вышла в большую гостиную, где увидела странную вещь. Прямо посреди комнаты образовался сияющий вихрь. Он становился все плотнее и плотнее, потом раздался хлопок, вихрь рассыпался, оставив вместо себя чихающего Андре.
      Убрав упавшие на лицо волосы, он проговорил:
      – Какая морока с этими порталами! По-моему у меня на них аллергия.
      – Андре? Я думала, что ты появишься более тривиальным способом.
      – Это долго. Ты же сказала, что время поджимает.
      – Правда? – что-то я не припоминала за собой таких слов.
      – Даже если нет. Я хотела поскорее оказаться рядом.
      Он обнял меня, я не сопротивлялась. Но на вопрос все ли со мной в порядке, довольно рассеяно ответила:
      – Да-да.
      На что Андре нахмурился, проворчав:
      – Я всего лишь хотел оказать поддержку.
      – Прости, но сейчас не до этого. Мы все тут на грани войны или серьезной заварушки. Я не могу позволить себе распускаться.
      Ашана во мне согласно кивнула. Она с трудом переносила нежности перед боем. Как у истинного воина, тем паче, командующего, весь разум, все чувства уже были в сражении.
      – Извини, – вздохнул Андре.
      – Ты не виноват, просто я такая, какая есть. Во мне дефицит женских черт. Идем к остальным. Скоро уже, наверное, все соберутся.

      Мы спустились вниз, в самую вместительную гостиную на первом этаже, да и в доме наверное. Народ и правда уже начал собираться. Почти все сидячие места уже заняты, да и стоячих становилось все меньше. Сидели в основном ишты.
      Когда мы вошли, все, как по команде, посмотрели на меня. Во взглядах читалось уважение, а порой и восхищение. Похоже, о событиях прошлой ночи здесь уже наслышаны.
      Я отыскала взглядом Иветту. Та сидела в дальнем конце гостиной, в кресле. К ней-то я и направилась. Никто не посмел встать у меня на дороге. Главная волчица улыбнулась мне и похлопала по широкому мягкому подлокотнику своего кресла. На него-то я и села. Андре встал за моей спиной. Иветта обменялась с ним кивком и сказала:
      – Здравствуй, Андре.
      – Здравствуй, Иветта.
      Между тем я обвела взглядом гостиную еще раз и тихо спросила у вожака:
      – Мои-то уже здесь?
      Главная волчица кивнула, а я уже слышала голос Криса:
      – Здесь мы.
      За его спиной я увидела Шата, Диану, Валентина и Юлия. Мои воины. Все они расположились неподалеку от меня. Некоторые волки смотрели на них недоверчиво, но никто не осмеливался сказать что-либо вслух.
      Вскоре пришел Зак. Сразу видно, его сильно удивило такое количество присутствующих. Он не сразу увидел меня и Андре, и ему пришлось почти продираться сквозь волков, чтобы пробраться к нам. Но ему это удалось, и он встал рядом.
      Над гостиной витал гул перешептываний. Кто-то догадывался о причине сбора, кто-то нет, и народ уже начал делиться информацией. Но стоило Иветте лишь посмотреть на них, как тотчас повисла едва ли не гробовая тишина. Все готовы были внимать своему вожаку.
      Кашлянув, Иветта заговорила:
      – Рада, что вы все откликнулись на мой зов. Многие из вас уже знают причину, по которой я созвала вас здесь. Но я скажу еще раз. Было совершено еще одно нападение охотников. Лишь благодаря Лео никто из раненых не погиб. Но охотники захватили двоих из нас: Ингу и Филиппа.
      В гостиной вновь поднялся гул, который прекратился по первому взгляду Иветту, и та продолжила:
      – На нас устроили засаду, заманили. Думаю, хотели уничтожить нас с Лео, но план не удался. Тем не менее все это зашло слишком далеко!
      – Мы должны попытаться спасти тех, кто попал к ним в лапы! – не сдержалась я.
      – Верно, – согласилась главная волчица. – Мы должны действовать! Но действовать осмотрительно. По нашим данным охотников порядка дюжины. Двое убиты.
      – Давайте убьем остальных – всего делов! – воскликнул один из ишт.
      – Переть напролом – не самый лучший способ. Есть сведения, что охотники используют не только оружие, но и сверхъестественные силы, – урезонила его Иветта. – Поэтому нам нужно разработать план. Тщательно разработать, чтобы предусмотреть любое развитие событий.
      – А что если просто перебить их по одному? – предложила рыжеволосая ишта.
      – Хороший вариант, но если мы будем медлить, слишком затянем, они могут вызвать подкрепление.
      – Для начала неплохо было бы разведать обстановку в их логове, – проговорила я.
      – Думаю, я смог бы организовать магическое слежение, которое им вряд ли удастся обнаружить, – предложил Андре.
      – Но месторасположение этого логова… – протянула главная волчица.
      – В этом, мне кажется, я тоже смогу помочь, – ответила я, вспомнив, что однажды подвозила Марго до дома, и еще тогда заметила, что он похож на иллюстрацию присказки "мой дом – моя крепость", – Здесь есть подробная карта города с пригородом?
      – Да, конечно, – кивнула Иветта. – В моем кабинете. Эндрю, будь добр, принеси.
      Верволк тенью выскользнул из комнаты. И уже через пару минут, если не меньше, вернулся назад со сложенной картой в руках. Картой автомобилиста. Тем лучше, они самые подробные, и я по ней быстрее вспомню.
      Он передал карту мне, и я начала ее раскладывать. Похоже, прямо у кого-то на голове. Ничего, потерпят. Я углубилась в изучение местности. Пару раз проскальзывала мысль, так ли я кату держу, но я не поддавалась на провокации внутреннего голоса, и продолжала искать. Минут через пять нашла. Ткнув в карту, сказала:
      – Вот здесь. Сомнений быть не может. Во всяком случае один из них живет тут.
      – Хм, совсем близко к городу, – проговорила Иветта. – И дом весьма вместительный. А соседи… хм, они все на некотором отдалении. Во всяком случае на карте. Но не мешало бы кое-что уточнить сама знаешь у кого.
      – Я поняла тебя, и беру разговор на себя.
      – Хорошо. А мы займемся стратегией и тактикой.
      – Мне бы хотелось взять с собой Зака и Андре.
      – Да-да, конечно.
      Мы втроем покинули собрание. По дороге Зак успел проговорить:
      – Я не понимаю, чем мог бы помочь вам.
      – Увидишь.
      И мы вошли в комнату с нашей пленницей. Марго все так же сидела, свернувшись, в кресле, чтобы казаться наименее заметной. Глория сидела в другом кресле и не сводила с нее глаз. Реми прислонилась спиной к стене возле двери и тоже посматривала на девушку.
      – Как у вас дела? – спросила я у них.
      – Нормально, – ответила Глория.
      – Все спокойно, – вторила ей Реми.
      И все, как по команде, вновь посмотрели на Марго. Та поежилась.
      – Как там, внизу? – спросила Реми.
      – Все собрались. Совет идет полным ходом.
      – А вы?
      – Мы пришли кое-что узнать у нашей "гостьи".
      При этих словах Марго как-то резко вскинула голову, и Зак пристально всмотрелся ей в лицо, потом быстро отвел взгляд, переведя его на стол, на котором до сих пор были разбросаны распечатанные Андре фотографии. Я заметила, как вдруг на его лице отразилось удивление, и спросила:
      – Что-то не так?
      – Помнишь, я рассказывал тебе о Константине Важеке?
      – Да, конечно.
      – Так вот это он.
      Зак указал на фотографию. Я уже знала, какую. Фотографию отца Марго. И все равно мы все глянули на фото. Так и есть. Так вот ты какой, северный олень!
      Бросив взгляд на Марго, я сказала:
      – Выходит, ты и о своей фамилии лгала.
      – Нет-нет! – испуганно пролепетала девушка. – Я об этом ничего не знаю! Это… это моя фамилия.
      – Значит, как я и думал, это "общество" дает каждому своему новому члену новую личность, уничтожая, возможно, старую, – проговорил Зак, и, заметив, что Марго поглядывает на него с опаской, спросил, – Я что-то не то сказал?
      – То, дважды то, – ответила я. – Просто эта девушка – его дочь.
      – Вот как? – брови Зака взметнулись вверх. – Не думал, что он когда-либо обзаведется семьей, тем более при нынешних обстоятельствах, и учитывая, что эта девушка оборотень. Все это очень странно.
      – И не говори. Но она рожденный оборотень, и обрела зверя лишь накануне. Хотя… ее приставили к нам. Следить, и, что хуже, заманить в ловушку.
      – Использовать ее для уничтожения своих же? Это отвратительно и глупо. Они, похоже, все еще наступают на одни и те же грабли.
      – О чем это ты?
      – Я слышал, одно время охотники на вампиров пытались использовать рожденных вампиров, делать из них своих воинов-дампилов.
      – Я тоже слышал, – подтвердил Андре. – Но вампиры никогда не бросают своих детей, сколько бы не пришлось затратить на поиски. Так что охотникам пришлось оставить эту практику после того, как дампилы оборачивались против них же, уничтожая всю, или почти всю группу.
      – Вот-вот, – кивнул Зак. – И, я думал, у них хватит ума отказаться от этого вовсе.
      – Не хватило, – хмыкнула я. – К тому же есть вероятность, что Константин всеми силами пытался задавить в дочери голос зверя.
      – Нельзя уничтожить то, что заложено.
      – Не все это понимают, – ответила я. – Но мы пришли сюда не затем, чтобы выявлять степень вины Константина Важека, это и так несомненно, а для того, чтобы узнать кое-что.
      С этими словами я подошла к Марго. Похоже, теперь один мой вид вызывал у нее ужас. Что ж… В данной ситуации это, возможно, даже и к лучшему. Склонившись над девушкой, я проговорила:
      – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все о своем доме, о том, как там все устроено. Охотники же живут там, куда я тебя подвозила, так?
      – Откуда… – начала было Марго, и тут же осеклась. – Я не знаю! Не знаю!
      – Не нужно врать. Я чувствую твою ложь на кончике языка. Я видела в твоих мыслях, что это не так.
      – Тогда ты и так уже все знаешь, – едва слышно проговорила девушка, избегая смотреть мне в глаза.
      – Да, но кое-что требует уточнения. Тебе лучше помогать нам, как говориться, оказывать содействие. И тогда стая не отвернется от тебя. А тебе нужен будет приют, как бы там не вышло.
      – Приют?
      – Сама подумай, твой отец так тиранил тебя, когда только предполагал, что ты можешь стать оборотнем. И что он сделает сейчас, когда ты все-таки им стала?
      – Нет! – отмахнулась Марго. – Вы… вы знали! Вы нарочно заставили меня перекинуться!
      – Не будь дурой! – фыркнула я. – Это было предопределено с самого твоего рождения. Не стоит судить обо всех по себе. Мы хотели тебе помочь. А в твоем нынешнем положении виноваты только те, кто тебя подослал и ты сама. Но, еще раз повторю, у тебя есть шанс спасти себя.
      – Вряд ли это мне поможет, – ответила девушка, избегая смотреть кому-либо в глаза.
      – Молчание не поможет точно.
      – Но… есть вещи, которых я не знаю. Их много. Отец никогда не делился со мной планами. Теперь понятно почему.
      Все, противник был сломлен. Я переглянулась с остальными. Мы все понимали, что теперь Марго расскажет все. Мне не слишком нравилась моя роль в этом, но другого выхода нет. И я начала спрашивать:
      – Почему вы въехали именно в этот дом?
      – Не знаю. Мы получили этот адрес. Сказали, что там все готово. Вроде бы этот дом давно принадлежит нам.
      – В доме есть скрытые комнаты, подвал?
      – Насчет первого не знаю, но подвал есть. Большой. В одной из его комнат иногда держали меня.
      Я вспомнила обрывки ее мыслей по этому поводу, и внутри что-то предательски похолодело. Я поспешила отогнать это чувство и спросила:
      – Ты сможешь нарисовать план дома?
      – Не знаю… попробую.
      – Андре, сможешь вести ее мысленно, чтобы она не сбилась?
      – Да, конечно, Лео. К тому же, Зак, думаю, сможет мне помочь.
      – С радостью.
      Оба они придвинулись к Марго. Я придвинула ей стул с блокнотом. Когда девушка взяла карандаш, ее руки заметно дрожали. На это Андре сказал:
      – Расслабься, рука сама будет вести карандаш.
      Он и Зак положили руки Марго на плечи. Для усиления эффекта нужен был физический контакт. Марго занесла руку над блокнотом, а я сказала:
      – Давай начнем прямо со двора и входа.
      Ее рука застыла над бумагой, веки затрепетали, полуприкрыв глаза. Я заметила на кончике карандаша маленький голубой огонек. Потом Марго начала чертить. Быстро, уверенно, почти без отрыва. На бумагу ложились ровные линии, словно их чертили по линейке.
      Во дворе обозначились каждое дерево, каждый куст. Еще один вход в подвал, гараж, главный вход. План первого этажа, второго, третьего, чердака, подвала.
      Все выверено до метра, вплоть до указания толщины стен и количества ступенек. Каждая комната подписана: гостиная, комната для тренировок, столовая… Если она не знала назначения какого-то помещения, то ставила знак вопроса. Особенно много знаков вопроса было в подвале и верхних помещениях, и, судя по непонятным поворотам местах в двух, тайные комнаты все-таки были.
      Дом представлял крепость с человеческой точки зрения. Камеры слежения, лазерная сигнализация. Единственное, что могло бы доставить неудобства – так это тепловые датчики и датчики движения.
      Начертив последнюю линию, Марго обессилено опустила руки. Андре и Зак отпрянули. Экстрасенс поежился, сказав:
      – Да, неприятное место. Слишком сильная отрицательная аура.
      – Согласен, – кивнул Андре. – Но ауру, в большинстве своем, создают люди, а не место.
      – Что же за люди там живут?
      – Бывшие военные, наемные убийцы. В общем, не обремененные морально-этическими нормами, для которых убийство мало что значит, – ответила я.
      – Хм… Тогда Константин им подходит.
      – Разберемся, – хмыкнула я, и, забирая блокнот, добавила, – Да, отличный вышел план.
      Я уже хотела спуститься к Иветте, когда вспомнила еще об одном деле. Я сказала, обращаясь к Заку:
      – Я знаю, экстрасенс может ставить людям блоки на память, полностью или избирательно. И некоторые могут подобное проделывать с оборотнями…
      – Да, я же тебе рассказывал.
      Я бросила взгляд на Марго, и снова спросила у Зака:
      – А ты мог бы узнать, стоят ли такие блоки у Марго и снять их?
      – Первое – да, насчет второго… могу попробовать, но стопроцентной гарантии не дам.
      – Попробуй, – попросила я. – Не хочу, чтобы вылез какой-нибудь фокус.
      – Хорошо.
      Он подошел к Марго. Та попыталась отпрянуть, но оказалось, что особо некуда, и тогда она зажмурилась. Но Зака это нисколько не обеспокоило. Он обошел кресло вокруг, положил пальцы, даже кончики пальцев девушке на виски и заговорил тихо, успокаивающе, немного странно растягивая слова:
      – Ну-ну, успокойся девочка, расслабься. Я вовсе не хочу по неосторожности обжечь тебе мозг. Вот так уже лучше. Так, хорошо. Стань тихой и податливой, как вода. Хорошо.
      Дальше он заговорил так тихо, что слов не разобрать, но его голос чарующе успокаивал. Я никогда не думала, что экстрасенсы могут говорить так. Если они все такие, то им цены нет в сексе по телефону.
      Зак говорил, а кончики его пальцев то несильно светились голубоватым светом, то снова тускнели. Через некоторое время я заметила, что у Зака на лбу залегла напряженная морщинка. Кончики пальцев стали едва заметно подрагивать, и на лбу появились бисеринки пота. Это продолжалось еще минут десять, потом Зак шумно вздохнул, убрал руки и отошел от кресла. Вид у него был усталый. Он даже вытер платком лоб.
      – Как ты? – осторожно спросила я.
      – Ничего. Она поспит некоторое время, но, когда проснется, советую быть настороже. Мало ли что.
      – Что-то нашел?
      – О, да! Ей не редко ставили блоки. Чаще на воспоминания, чем действия. Он как-то слишком сильно заставлял Марго забыть мать.
      – Но та ведь умерла едва ли не при ее рождении, – нахмурилась я.
      – Не совсем. Насколько я понял из тех обрывков, ей тогда было лет пять.
      – Странно.
      – Да. И один блок я так и не смог снять. Он укреплен ее собственным нежеланием вспоминать. Очень сильным нежеланием. Если рисковать и пробивать этот блок силой – я не знаю, что вышло бы.
      – Ты, без сомнения, поступил правильно, Зак, – ответила я.
      – Надо сказать, что многие блоки я нашел уже разрушенными. Похоже, она сама их взломала, перекинувшись.
      – Что ж… возможно, именно этого и опасался Константин, – хмыкнула я. – Посмотрим, что будет, когда она проснется. Реми, Глория, будьте начеку.
      – Можешь не сомневаться, – ответила Реми.
      – Хорошо. А мы пойдем к Иветте. Нужно показать ей план и все обсудить.

      Спустившись в гостиную, я увидела, что там остались только силовики. Они просто сидели и ждали. Мои коты: Диана, Валентин и Юлий, тотчас подскочили ко мне. Они-то и сообщили, что Иветта с иштами уединилась в своем кабинете. Похоже, именно там было решено держать военный совет. И туда-то мы и направились. Крис и Шат, судя по всему, уже были там.
      В Кабинете Иветта сидела за своим столом, остальные сидели-стояли вокруг. Стоило нам открыть дверь, как все, как один, повернули к нам головы. Я лишь кивнула им и направилась к Иветте. Андре и Зак за мной. К столу мы пробились без проблем. Крис услужливо отошел в сторону, подпуская меня поближе к главной волчице. Остальные этой чести не удостоились.
      – Я вижу, вам удалось что-то разузнать, – скорее просто отметила, чем спросила Иветта.
      – Да. Вот относительно подробный план дома, – я положила на стол блокнот.
      – О, очень хорошо! – глаза многих за столом алчно загорелись. В конце концов, мы не кровожаднее любого хищника.
      – А вы что надумали?
      – Нападем сегодня же, как стемнеет, – с каким-то особым предвкушением ответила главная волчица. – Мы окружим дом, благо удаленность от соседей позволяет.
      – Но сразу бросаться из огня да в полымя, думаю, не стоит, – проговорила я, задумчиво разглядывая план.
      – Что ты предлагаешь?
      – Предлагаю разбиться на три части. Одна, самая большая, возьмет дом в кольцо. Два других прорвутся в дом. Допустим, тут и тут, – я указала на два входа в дом. – Вот только как быть с сигнализацией?
      – О, мы об этом уже подумали, – загадочно улыбнулась Иветта.
      – Вот тут, – один из ишт ткнул пальцем в карту, – Находится распределяющий трансформатор, а у нас есть пара электриков. Мы вмиг отключим электричество.
      – Надо бы и телефонный кабель перебить, – задумчиво проговорил Крис, и тут же добавил, – Но при нынешнем развитии мобильной связи это почти не имеет значения. Спутник мы не собьем.
      – И все-таки не стоит забывать, что мы имеем дело с профессионалами, – охладила всеобщий пыл Иветта.
      – Да уж, можно ожидать любой гадости, – скривилась я, вспоминая некоторые обрывки мыслей Марго.
      – Вот именно, – согласилась главная волчица. – Но иного выхода у нас нет. Мы должны раз и навсегда разрешить эту проблему.
      – Да так, чтобы впредь неповадно было, – мрачно добавила я. – Иначе эта проблема разберется с нами. К тому же я своих оставлять не намерена!
      – Никто не намерен, – подтвердил Шат.
      – Поэтому мы все и собрались здесь, – ответила Иветта. – И нам уже пора собираться. Нужно объявить остальным о нашем решении и разъяснить план.
      Все согласно закивали.
      Уж кто-кто, а Иветта даже в самых трудных ситуациях могла отлично держать речь. Вот и сейчас все затаили дыханье, слушая ее. А главная волчица говорила:
      – Да, нас ожидает трудный бой. Я не могу гарантировать, что все мы вернемся живыми и невредимыми, но мы не имеем права оставить тех, кто попал в беду. Это противоречит законам стаи, в первую очередь.
      То, что мы задумали, опасно и рискованно, но иного плана у нас нет. Поэтому я никого не принуждаю. С нами пойдут только те, кто добровольно изъявит желание оказать помощь нашим братьям и сестрам, попавшим в плен. Так кто с нами?
      Как и стоило ожидать, отказавшихся не нашлось, и обсуждение закипело с новой силой. Теперь обсуждали детали плана. Популярно, на карте. Народ подобрался понятливый, так что обсуждение двигалось быстро. Через час уже начались сборы.
      Вскоре обстановка в доме стала напоминать военный лагерь. Как все умудрялись передвигаться по дому и друг друга не сбивать – не знаю. Наверное, из-за грации оборотней. Больше даже не знаю, как объяснить.
      Переодеваться, кроме Иветты, никому не пришлось. Мне ни к чему, так как я в любой своей повседневной одежде могу хоть на работу, хоть на войну. К тому же сегодня на мне не было ничего яркого. Черные джинсы, да тонкий темно-синий свитер. К тому же я догадливо захватила кроссовки.
      Все остальные уже прибыли в той одежде, в которой, в случае чего, не страшно и перекинуться. Так что в таком виде и повоевать можно. Пара вообще были в рабочих костюмах – наши "электрики".
      Из общей массы выделялись только Глория, но она оставалась дома, Зак – его в гущу битвы брать и не собирались, и Андре. Последний, уловив этот момент, лишь щелкнул пальцами, и тотчас предстал в полуспортивных черных брюках и черной рубашке. Волосы сами собой сплелись в косу. Позер!
      Я гадала, как мы доберемся до места, ведь разместить полсотни человек в машинах – это такой караван получиться! Но стоило мне выйти из дома, как я поняла, что проблема решена. Рядом с моей машиной и джипом Иветты примостился аварийный грузовик "горсвет".
      Глядя на то, как наши ребята резво заскакивают внутрь, я едва не рассмеялась. "Ночной дозор", блин!
      Зато получился компактный караванчик: грузовик и три машины. Причем одна типа "газель", карета "скорой помощи". Да, занятная у нас маскировочка.
      Я ехала в машине вместе с Андре и Крисом. В машине Иветты под конвоем Реми и в сопровождении еще двух ишт ехала и Марго.
      Когда она очнулась, то заметно переменилась. Во всяком случае перестала строить из себя Клару Цеткин и Розу Люксембург в одном флаконе (хотя и раньше получалось не шибко) и активно пошла на сотрудничество. Изъявила желание ехать с нами, показывать дорогу. Но мы с Иветтой не слишком обольщались на ее счет, и поэтому Реми продолжала ее конвоировать.
      Вот, тихо шинами шурша, мы выехали на трассу. Я старалась не выпускать из виду наш грузовик – это было нетрудно. В очередной раз поворачивая за ним, я спросила у Андре:
      – Ты сможешь накрыть дом куполом тишины?
      – Да. Но зачем?
      – Ну, если мы ворвемся к охотникам, вряд ли они встретят нас караваем и ковровой дорожкой. Скорее пулями и серебром. А мы ведь не хотим, чтобы слетелись менты и испортили нам всю малину.
      – А, ты в этом смысле… Смогу. До утра продержится. Хватит?
      – Вполне.
      – Ты ведь пойдешь в первых рядах? – как-то устало спросил Андре.
      – Конечно. Мы с Иветтой возглавим первые два отряда проникновения. Мы быстрее найдем наших.
      – Почему? – такое ощущение, что внутренне он уже смирился с этим, но все равно ему нужны были доказательства необходимости этого.
      – Ты же знаешь, Иветта вожак стаи, а я – патра прайда. Мы, как никто, чувствуем наших, и мы в ответе за них.
      Андре как-то шумно вздохнул и сказал Крису:
      – Ты уж охраняй ее хорошенько.
      – Это мой долг, – кивнул леопард.
      – Вообще-то, я и сама в состоянии за себя постоять, – сочла нужным заметить я.
      Прежде чем Андре успел ляпнуть что-нибудь романтическо-заботливое, Крис сказал:
      – Даже самому опытному воину не помешает, если в бою ему будут прикрывать спину.
      – Ладно-ладно, – пробурчала я.
      – О ней невозможно заботиться! – обличительно фыркнул Андре.
      – Угу, так что можешь оставить эту гадкую привычку, – усмехнулась я, попытавшись изобразить голос Фрекен Бок.
      – Да вот как-то не получается, – развел руками мой маг и волшебник.
      Крис, по-моему, уже втихую смеялся над нами. Ишь, вон как уголки губ подрагивают, а глаза такие хитрые-хитрые. Я еле сдержалась, чтобы не показать язык этому весельчаку в зеркало дальнего вида.
      Наш милый "незаметный" грузовик между тем остановился у какого-то столба. "В кустики кому-то что ли приспичило?" – подумала я. Но нет, все оказалось не так банально. За столбом, как выяснилось, притаилась та самая трансформаторная будка, или как там ее по научному?
      Двое вервольфов, ничуть не стесняясь и не таясь, вышли из машины. Те самые, в рабочих костюмах. При помощи маленькой фомки и такой-то матери они мигом вскрыли будку. Вырубить рубильник – это уже дело техники. Но, для верности, один из вервольфов быстро вскарабкался на столб и перерезал провод. Чтоб уж с гарантией.
      Мужики залезли обратно в машину, и мы двинулись дальше. Хотя ехать-то почти и не пришлось. Буквально через пару минут мы уже окончательно остановились. Где-то в километре от дома охотников. Глупо останавливаться прямо напротив.
      Мы высыпали на улицу, причем практически бесшумно. Треть вервольфов тут же стала раздеваться и перекидываться. Так что в темноте раздавались странноватые чавкающе-похрустывающие звуки. Но вряд ли кто, кроме нас самих, их слышал.
      Волки и еще люди полукругом встали возле нас с Иветтой, внимая. Мы в последний раз проговаривали диспозицию и кто как будет действовать.
      – Все, кто перекинулся, и те, кто не войдут в первые две группы, окружают дом. Держат круговую оборону и ждут сигнала. Если до рассвета его не будет… Реми, в мое отсутствие берешь командование на себя. Если что, скоординируй атаку или спасай стаю.
      – Да, вожак, – официально и коротко.
      – Лео, кого ты возьмешь с собой?
      – Криса, Шата и… Марка, если позволишь, – это был один из ишт, который уже перекинулся.
      – Хорошо. Со мной идут Эндрю, Адель, Борис и Кирилл.
      Адель была уже в облике волка, и тут же припала к ногам вожака. Остальные просто придвинулись поближе. И так, в три колонны, мы двинулись к этому треклятому дому.
      Когда он показался, мое сердце наполнилось холодной решимостью. Инга и остальные где-то там, и я их вытащу!
      Чуть притормозив шагах в двадцати от забора, я порывисто обняла Андре и сказала:
      – Давай, приступай к колдовству. Нам нужен надежный купол.
      – Будет, – пообещал маг.
      Андре вышел чуть вперед и что-то быстро зашептал. Я чуяла, как сгущается воздух, и только. Потом Андре описал в воздухе быстро мерцнувшую дугу. Часть ее взметнулась вверх и рассыпалась над домом. Его будто накрыло мыльным пузырем, который чуть мерцал. Во всяком случае, я видела, и не удержалась от комментария:
      – Что-то заметно.
      – Ты видишь, так как тоже маг. Никто больше этого не видит. Можешь спросить у своих.
      Я последовала совету и слегка пихнула Криса в бок. Тот подтвердил слова Андре, сказав, что ничего не видит и не чует. Долее сомневаться у меня причин не было. А маг проговорил:
      – Только мне придется его поддерживать время от времени. Чтоб качественно получилось.
      – Поэтому ты и остаешься здесь, – тихо улыбнулась я.
      – Но мне хотелось бы быть с тобой, – он украдкой убрал мне прядку за ухо. Хотя чего там убирать?
      Ашана во мне уже тянулась вперед, в действие, в бой, призывая не отвлекаться на мелочи, но я чуть осадила ее, позволив себе совсем по-кошачьи потереться о руку Андре и сказать:
      – Я пошла.
      И я ушла, не оглядываясь, лишь спиной ощущая, что Крис и Шат идут за мной. И все-таки услышала, как Андре сказал вслед:
      – Возвращайся целой и невредимой!
      На миг что-то сжалось у меня внутри, но отпустило. Мной уже овладел азарт боя, предвкушение близости схватки.
      Мы встретились с отрядом Иветты, она показала знаком, что идет к окну. Значит, мы к черному ходу. Что ж, так тому и быть.

      Мы начали обходить дом, вернее пока только забор, с разных сторон. Мой отряд завернул за угол, прошел еще чуток, и я решила, что перелезать будем здесь. Место ничем не хуже других.
      Мощный двухметровый забор со всякими финтифлюшками в виде пик для человека может и представлял трудности, но не для оборотня.
      Я пошла первой. Небольшой разбег, прыжок, руками за край, переворот через голову, снова полет, и здравствуй земля. Хорошо бы, конечно, знать, куда прыгаешь. Но на нет – и суда нет. Выбирать особо не приходилось.
      Благо земля подо мной не рухнула, и капканов, волчьих али медвежьих, тоже не было. Это не могло не радовать. Так что я дала сигнал остальным. Почти в тот же момент рядом приземлился Крис, чуть позже Шат и Марк. Причем волк перелетел через забор аки птичка. Словно не вервольф, а веркузнечик. Но это нормально.
      Очутившись во дворе дома, мы замерли и прислушались. Вроде я уловила вдали какой-то шум, а так тихо. Было. Секунды две. Потом я услышала тихие шаги звериных лап, а еще раньше учуяла. Собаки. Не маленькие. Ризеншнауцеры или мастиффы. В темноте не разберешь. Трое.
      Собаки приближались к нам, вздыбив шерсть и порыкивая. В принципе, они должны были лаем предупредить хозяев, но вышло одно недоразумение… Собаки не лают на оборотней (разве что безбашенные шавки). В особенности на вервольфов. Может, чуют как своих, может бояться. Во всяком случае, стоило Марку ощериться и тихо зарычать, как собак как ветром сдуло. Убежали, поджав хвост, охранять другой участок двора, а этот оставили за нами.
      Мы смогли двинуться дальше, к дому. Поминутно прислушиваясь и принюхиваясь. Нет, я определенно слышала какой-то шум, но не с этой стороны дома.
      А вот и дверь. Дверь как дверь. Крис первый принялся изучать ее. К вопросу подошел тщательно, разве что не обнюхал. Потом пробормотал:
      – А замочек-то хиленький! – и одним рывком открыл дверь, которая поддалась с жалобным всхлипом.
      У меня возникло мимолетное ощущение, что мы дернули крокодила за хвост. И я совсем не уверена, что этот крокодил дохлый. Но не говорить же "извините", тихонько закрыть дверь и уйти. Это не наш метод. Конечно, лучший метод: "пулемет, патроны и держитесь гады!", но, увы.
      Мы тихой сапой стали пробираться в дом. Я чуяла запах, много запахов. В доме минимум восемь человек, но вовсе не они были мне нужны. Я пыталась учуять, почувствовать своих, но пока никак.
      Держа в голове план дома, мы добрались до лестницы, ведущей в подвал. Дверь в него была услужливо приоткрыта. Это мне не понравилось. Но выбирать особо не приходилось.
      Едва последний из нас вошел, как я поняла, что мы влипли. Мышеловка захлопнулась.
      Как-то слишком резко вспыхнул свет. И это в обесточенном доме! Мы все на миг зажмурились. Слишком ярко. Когда я открыла глаза, мы уже были взяты в кольцо. Я едва слышно выругалась.
      В следующий миг я ощутила сразу несколько уколов, и тотчас мир поплыл перед глазами. Транквилизаторы. Так просто, так глупо. Прежде чем вырубиться, я успела еще раз ругнуться. Кажется, даже вслух.

* * *

      Приходилось в себя очень тяжело. Я разлепила тяжелые веки, и тут же поняла, что в себя еще так и не пришла.
      Я видела небо. Яркое и прекрасное, но чужое. Точнее чужое для части меня, а для другой части очень даже родное.
      Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит рядом. Я сама, точнее Ашана. Вот она. Я словно смотрелась в зеркало. Только у Ашаны длинные, собранные в хвост волосы и одежда в том самом древнеегипетском стиле. Различия есть и в жестах, во взгляде. Более жестком что ли.
      – Вот уж не думала, что мы еще можем видеться вот так. Ведь мы стали единым целым.
      – Да, стали. Но одно другому не мешает, – улыбнулась Ашана. Как ни кинь, но мы слишком тесно связаны, чтобы что-то между нами было невозможно.
      – Но… зачем это? – я обвела рукой открывающиеся древние виды.
      – Вот с этого и стоило начинать, – довольно проговорила Ашана. Ее сандалии прошуршали по гладкому мраморному полу. Она подошла поближе и облокотилась о резной парапет балкона, чтобы быть ко мне лицом. – Я же твоя хранительница. Мне отнюдь не безразлично мое новое воплощение. И если так случилось, что мы можем существовать одновременно, хотя и не в полной мере, почему бы мне тебе не помогать?
      – И все-таки, почему именно сейчас? – не унималась я.
      – Я почувствовала, что нужна всем вам.
      – Не знаю… – задумчиво проговорила я. – Твориться много странного. Но виной тому люди, лишь люди.
      – О, эти бывают опаснее всего, – понимающе кивнула Ашана. В голове само собой всплыло, что за триста лет служения в храме Баст Ашана стала с подозрением относиться к людям, хотя внешне это никак не проявлялось.
      – Я думала, ты передала мне все знания и умения, – между тем сказала я своему прошлому воплощению, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.
      – Так и есть, в этом можешь не сомневаться, – подтвердила Ашана. – И ты делаешь поразительные успехи в их освоении. Но все-таки есть некоторые моменты…
      – Какие? Ты ведь как никто знаешь, как я не люблю ходить вокруг да около.
      – Да, конечно, – она понимающе улыбнулась. Иллюзия беседы с собственным отражением продолжала преследовать меня.
      – Так говори.
      – Я ощущаю, что у тебя есть связь, ментальная связь, с одним человеком. Ну, не совсем человеком.
      Я начала прикидывать, кого она имеет в виду, но Ашана уже проговорила, не вынуждая меня гадать:
      – Ты называешь ее Иветтой.
      Честно говоря, меня удивил этот выбор, я думала, она об Андре, и все же сказала:
      – Ты же знаешь, я кайо вожака, ее кайо.
      – Да, знаю. Но, честно говоря, мало кто думал, что между вами и впрямь образуется такой контакт. Звери слишком разные.
      – И, тем не менее, это произошло. Поздно что-либо менять.
      – А тебя разве что-то не устраивает? – удивилась Ашана.
      – Наоборот, все устраивает. Более чем, – я уже ничего не понимала.
      – Просто… ваш союз довольно неравный, – осторожно проговорила Ашана.
      – Ничего себе… Иветта – вожак.
      – Но ты воин Сейши-Кодар и патра. В тебе клокочет древняя сила, а в ней едва теплиться.
      – Слушай, ерунда какая-то. Я кайо Иветты довольно давно, к чему этот разговор сейчас?
      – Сейчас весьма удачно сложились обстоятельства. Ты можешь помочь Иветте подняться на новый уровень силы. Это немаловажно, учитывая ту ситуацию, в которую вы попали.
      – Каким образом? Наши с ней силы слишком различны.
      – Наша сила тут ни при чем. Вервольфы обладают собственной линией силы.
      – Валькирии?
      – Именно. Они очень похожи на Сейши-Кодар.
      – Но валькирии лишились божественных сил из-за Фенрира.
      – Да, все. Кроме одной. Ты знаешь то же, что и я. Вспомни. Помнишь Сигурда, который возжелал меня или Кашин в жены, и кого с позором выгнали? Ведь эта история имела продолжение.
      Продолжение? Да, конечно…

      Со дня изгнания Сигурда и послов викингов прошло тогда уже больше года. Мы почти забыли об этом. Хотя Баст сразу направила Одину, так сказать, ноту протеста. Весьма гневное письмо, которое полетело до адресата своим ходом. Помниться, Ашана лично сотворила гонца – ветряного орла, которого не смог бы, да и не посмел, остановить ни один ветер.
      И вот, спустя год, даже больше, мы получили ответ от Одина. Весьма странный ответ, и весьма материальный.
      В городе Бубастисе появилась всадница. Посол Одина. Она далеко не сразу получила разрешение на въезд, но, в конце концов, все-таки предстала перед нами в храме Баст на официальной аудиенции.
      Воительница. Молодая девушка с длинными двухцветными волосами: сверху снежно-белые, и угольно-черные снизу, заплетенные в четыре косы, и с разными глазами: один пронзительно-голубой, другой светло-карий. Кожа белоснежная и более всего похожа на фарфор. Невысокая, даже хрупка.
      Но этот невинный облик – лишь обман. От нее веяло силой, а в глазах читалась мудрость. К тому же она была в доспехах: нагрудник поверх рубахи, от которого отходили металлические наборные пластины, закрывавшие кожаную юбку. Высокие сапоги, в руках рогатый шлем.
      Нам не нужно было представление, чтобы узнать валькирию. Деву-воительницу. Одна из низших богинь, как и все мы.
      В руках валькирия держала свиток, запечатанный слабо мерцающей печатью. На спине, крест на крест, висли меч и лук с колчаном, на поясе кинжал. Но, при входе в храм, ей пришлось все это отдать, так как находиться внутри с оружием запрещено всем, кроме нас – воинов Сейши-Кодар.
      Валькирия шла через весь зал к возвышению, где на троне сидела Баст и стояли мы. Я видела, как девушка волнуется, и как ей страшно. Это заставляло задуматься о принесенных ею вестях.
      Дойдя до трона, воительница опустилась на колени и протянула свиток на вытянутых руках. И все это не поднимая головы. Она сказала довольно приятным голосом:
      – Один, Верховный Владыка, послал меня с этим свитком, дабы был между нами мир.
      Баст удивленно подняла бровь, и лишь щелкнула пальцами, как свиток сам перелетел к ней и развернулся прямо перед глазами, чтобы было удобнее читать.
      Свиток был исписан замысловатыми рунами, но ни для нас, ни, тем более, для Баст, это не было препятствием.
      Первый абзац полностью заполняли высокопарные обращения, смысл начался лишь со второго, т.е. не раньше, чем спустя половину свитка. Один приносил искренние извинения за неподобающее поведение своего сына – Сигурда, уверял, что тот понесет подобающее наказание (что вряд ли, т.к. суровый северный бог был довольно мягкотел по отношению к своим детям). И, дабы загладить вину своего непутевого отпрыска, Один посылает нам в служение одну из своих валькирий, – Венгильду. Далее всячески расписывались ее достоинства и таланты, что у нее есть дар управлять землей, или что-то в этом роде. Но у нас сложилось впечатление, что эту Венгильду просто сослали к нам, т.к. она по каким-то причинам стала неугодна Одину.
      Все это время валькирия так и стояла коленопреклоненная перед троном Баст. было видно, что ей это не по нраву, но она усилием воли смерила свою гордыню. Она боялась, боялась, что ее сошлют в рабство.
      Наша богиня повела кошачьими ушами, от чего свиток сам собой свернулся в трубочку и скользнул в руки, и обратила свой небесный взор на валькирию. Баст словно оценивала девушку. Наконец, придя к какому-то выводу, она проговорила:
      – Встань дитя.
      Воительница подчинилась. Да и нельзя было не подчиниться этому голосу. По-моему, она впервые посмотрела на нас. А Баст продолжила:
      – Тебя зовут Венгильда?
      – Да… госпожа.
      – Твой владыка сказал, зачем посылает тебя к нам?
      – Дабы я служила вам, всем вам, госпожа.
      – Хорошо, что тебе это известно, – ее голос прозвучал может даже надменно, но это был официальный прием, и нужно было задать тон и держать необходимую дистанцию. К тому же Баст до сих пор злилась на Одина из-за выходки его отпрыска. Она была не из тех, кто так легко забывает обиды. И еще она слишком любила Сейши-Кодар – своих наместников на земле.
      – Я буду рада служить вам, – почтительно ответила Венгильда, хотя ее гордость терпела серьезные испытания.
      На это Баст лишь кивнула и встала, тем самым давая понять, что аудиенция закончена. Прежде чем совсем по божественному рассыпаться снопом искр (в основном эффектная работа на публику), Баст чуть задержалась, чтобы сказать нам:
      – Поручаю вам заботу о ней.
      И наша богиня удалилась. Мы переглянулись и уставились на гостью. Народ начал расходиться. Похоже, пришелица их мало интересовала. Честно говоря, египтяне всегда держали дистанцию с чужаками.
      Мы еще раз переглянулись. Кашин поспешила откланяться, якобы для важных разговоров с другими послами. Вслед за ней сбежал (другого слова не подберу) и Нашут-Фет, сказав, что ему срочно нужно к воинам.
      Я с Венгильдой осталась одна, и этот факт не приводил меня в восторг. Мы с валькирией обменялись не слишком дружелюбными взглядами, и я сказала:
      – Идем, я провожу тебя в жилые покои.
      Я провела ее в жилую часть храма через дверь прямо за троном. Ее обычно загораживал вышитый гобелен с ликом Баст в образе кошки. Вот за этот гобелен мы и зашли.
      Тут было гораздо уютнее и оживленнее, чем в главной части. Жрецы и жрицы, снующие туда-сюда, постоянно останавливались, чтобы поклониться мне. А мы шли все дальше, в самое сердце храма, туда, куда без особой необходимости не заглядывали даже верховные жрицы. Там располагались наши покои, покои воинов Сейши-Кодар, и особо приближенных к ним, как правило, оборотней.
      Каждому из нас полагалось по два сопровождающих доверенных лица, по совместительству телохранителей, а то и больше – называйте как хотите, мы их называли сехнут.
      На данный момент лишь у меня была только одна поверенная. Другая сехнут – Нала, погибла в схватке десять лет назад. Я до сих пор не подыскала ей замену. Так что сейчас у меня оставалась только Ирук. Она моя сехнут уже более ста лет. Истинная дочь Египта: черные волосы, карие глаза, оливковая кожа, и невероятно сильный оборотень, пантера. Первая после Сейши-Кодар. Она смогла взять от меня более, чем кто-либо. Моя лучшая подруга.
      Я отвела Венгильду в комнату Налы. Вручив девушке ключ, я сказала:
      – Теперь ты будешь жить здесь. Мои комнаты напротив.
      – И…это все? – как-то неуверенно спросила валькирия.
      – А ты чего ожидала?
      – Но я думала, что меня…
      – Тебя никто ни к чему не собирается принуждать, – ответила я. – Ты здесь гостья.
      – Я – слуга, – упавшим голосом возразила Венгильда.
      – Все мы преданные слуги Баст.
      В этот момент в комнату, привлеченная голосами, заглянула Ирук. Она оценивающе оглядела воительницу и почтительно поинтересовалась:
      – Ты выбрала себе вторую сехнут, патра?
      – Еще нет, Ирук.
      – Кого выбрала? – Венгильда хоть и свободно говорила на нашем языке, но некоторые понятия не знала. Пришлось объяснить, на что она фыркнула, – Я – валькирия! Свободная наездница! – похоже, не выдержала душа поэта.
      На что не я, а Ирук невозмутимо ответила:
      – Это великая честь и большая доблесть. Ты же не возмущалась, служа Одину.
      – Да, но она – не Один!
      – Да. Ашана, равно как Кашин и Нашут-Фет возлюбленные дети Баст, ее наместники на земле и защитники. И ведь именно служить им тебя прислали, – Ирук, как и многие другие, была в храме.
      Но я остановила Ирук словами:
      – Не стоит. Венгильда должна сама выбрать свой путь. Без принуждения. Пусть лишь знает, что ей здесь рады. И, если захочет, она может обрести в Бубастисе второй дом.
      – Да, патра, – потупилась моя сехнут. – Снять твой нагрудник?
      – Да, будь добра.
      – Я приготовила ароматную ванну, – проговорила Ирук, расстегивая замок, державший нагрудник на шее.
      – Замечательно, – ванна сейчас была пределом мечтаний. Но, прежде чем уйти, я сказала Венгильде, – Если что-то понадобиться, то обращайся ко мне или Ирук. Хотя никто в храме не откажет тебе в помощи.
      Так в Бубастисе появилась валькирия. Честно говоря, ее появление застало нас врасплох. Мы не знали, что с ней делать. Через несколько дней, когда мы с нашей богиней были одни, Баст сама подняла эту тему:
      – Не знаю, что собирался доказать Один, прислав к моему двору одну из своих валькирий. Мне вовсе не нужны такие искупительные жертвы.
      – Ну, насколько я слышал, Один до сих пор принимает человеческие жертвоприношения, – проговорил Нашут-Фет.
      – А может, она просто заслана к нам? – предположила Кашин.
      – Один не дурак. Ему нет смысла затевать с нами войну. Мы слишком далеко друг от друга. К тому же ему бы с собственным пантеоном разобраться.
      – Но, если Венгильда – жест доброй воли, то что нам с ней делать? – спросила я. – Она же не может служить комнатным украшением.
      – Ну, ты же поселила ее в комнату своей бывшей сехнут, пусть там и остается, – пожала плечами Кашин.
      – И все-таки. Ведь Венгильда – валькирия, в ней есть божественная сила, она почти равна нам.
      – Почти, – фыркнула Кашин, но вопрос предназначался для Баст.
      – Да, валькирии осенены божественной искрой, – подтвердила Баст. – Но верно и то, что Венгильда прислана в услужение. Так что пусть пока она остается на месте сехнут. Это даст ощущение какой-то стабильности. И это звание внушает уважение. Но, если ты, Ашана, захочешь избрать новую сехнут из своих – это твое право. Никто не будет тебя принуждать или неволить.
      Так, с всеобщего молчаливого согласия, Венгильда оказалась официально закрепленной за мной. Не сказать, чтобы я так уж сильно возмущалась или тяготилась этим фактом. Но и счастья особого не испытывала. Я слишком мало знала Венгильду, чтобы определится в своем отношении к ней. Во всяком случае характер у нее имелся. Вопрос, сможем ли мы с ним жить.

      По началу Венгильда была постоянно настороже, словно ожидала подвоха во всем и от каждого. И, почему-то, именно Ирук вызывала у нее наибольшие подозрения. Возможно, из-за того, что моя сехнут меньше всего была человеком. Полубогиня от рождения, она сама пришла ко мне испросить дар. Мне иногда казалось, что человеческое естество никогда не прельщало ее. Поэтому-то она и восприняла так много от меня. И дар связал нас еще крепче. Наверное, лишь Баст значила для меня больше.
      К тому же ее отношение ко мне было весьма трепетным, и в этом крылась еще одна грань нашей привязанности. Другие видели во мне воина, защитника, патру, божество. И только Ирук беспокоилась и заботилась обо мне, и только ей я это позволяла. Но, при всем при этом, Ирук тоже являлась опытным и опасным воином.
      Этот-то парадокс и обескураживал Венгильду, яро считающую, что нежности – не удел воинов. Ее смущало, когда Ирук встречала меня с радостью преданной супруги, как она помогает мне разоблачиться, освободиться от доспехов, или помогает принять ванну. Они даже спорили по этому поводу, и мне не раз приходилось бывать свидетельницей этих споров.
      – Ты же воин! – в очередной раз восклицала Венгильда. – Как ты можешь вести себя, как служанка?
      – Потому что я хочу угодить своей патре, – улыбалась Ирук, в такие моменты инстинктивно кладя голову мне на колени. Кошачья природа ластица зачастую брала в ней верх.
      – Это рабские мысли, – хмурилась валькирия.
      – Вовсе нет, – смеялась моя сехнут. – Чтобы так мыслить, достаточно уважать, чтить и любить. Это скорее семейные отношения. И в них нет ничего зазорного или стыдного. Разве не уважаем и не заботимся мы о старших своей семьи?
      – И все равно Ирук – как служанка, – продолжала настаивать Венгильда.
      – Думаешь? – усмехнулась я, гладя сехнут по черным как ночь волосам. – В таком случае спроси у Ирук, согласиться ли она так же служить кому-либо еще, например Кашин или Нашут-Фету, которые равны мне во всем.
      Воительница перевела вопросительный взгляд на Ирук, та стала серьезной, проговорив:
      – Никогда. Я уважаю их, как Сейши-Кодар, воинов Баст, но моя преданность и любовь, все мои таланты принадлежат Ашане. Она моя патра, моя возлюбленная госпожа.
      – Но нужно же иметь собственную гордость! – фыркнула Венгильда. – Как же свобода?
      – Гордость – плохой советчик. И я свободна в своем выборе. Я добровольно пришла к Ашане. Просто ты еще не понимаешь, а это нужно именно понять самому, так как объяснить сложно.
      – Почему же?
      – Это нужно чувствовать. Гордость – это не все. Есть чувство долга, забота, любовь, наконец. Когда ты принадлежишь кому-то, то и он принадлежит тебе. Тогда помогать, заботиться в радость.
      – Служить, ничего не получая взамен, – хмыкнула воительница, нервным жестом откидывая за спину заплетенные в косы волосы.
      – Отчего же, вовсе нет. Пойми, отношения – это не встреча двух купцов на базаре, каждый из которых блюдет лишь собственную выгоду и боится прогадать. Главное чувствовать, что твои усилия важны и нужны.
      – Это ты пока так говоришь, – продолжала стоять на своем Венгильда.
      Тут уж мы с Ирук не смогли сдержаться и рассмеялись, что заставило нашу оппонентку еще больше нахмуриться. Отсмеявшись, моя сехнут проговорила:
      – Не обижайся. Просто я сехнут Ашаны уже более ста лет. К тому же с тех пор, как погибла Нала, вторая сехнут, на мне лежит еще больше ответственности за Ашану. А должна стараться за двоих.
      – Тогда почему меня тоже называют сехнут?
      – Так было предложено Баст, – ответила я. – К тому же я подумала, что это подойдет тебе более всего.
      – С чего бы? – Венгильда была преисполнена подозрениями.
      – Ты еще не поняла, как устроено наше общество? – не сдержалась Ирук. – В нашем городе первые после Баст – Сейши-Кодар, за ними мы – шесть сехнут, и только потом жрецы и все остальные. Даже фараоны, наместники Амон-Ра на земле, не вправе нам приказать, а вольны лишь попросить. Запомни это.
      Похоже, слова Ирук озадачили валькирию. Она не думала о своем положении в таком ключе. Ей предстояло на многие вещи взглянуть по-новому и даже в чем-то измениться. Великий Египет не изменится из-за одного чужестранца, скорее изменит его, кем бы он ни был. Так когда-то он изменил меня, и подобный путь предстояло пройти и Венгильде.
      Она пыталась, во многом искренне. Пыталась стать сехнут. Но некоторых аспектов продолжала избегать. Гордый нрав порой устраивал бунт. Уж слишком наша жизнь не походила на ту, что она вела раньше. Как выяснилось, корень проблемы был еще и в том, что у нее не было семьи как таковой. А среди валькирий ей ее заменял долг воина.
      Я не раз замечала, как Венгильда смотрит на нас с Ирук, особенно когда та помогает мне снять доспехи, кормит буквально с рук после тяжелого боя или изматывающих учений. Во взоре валькирии в такие моменты смешивались непонимание, гордость и тоска. Когда же мы вместе принимали ванну, Венгильда спешно ретировалась.
      Эта непокорность, даже скорее упрямство, забавляли остальных Сейши-Кодар и их сехнут, но им хватало такта не показывать это виновнице. Они подшучивали надо мной, но я лишь отшучивалась в ответ. Я не собиралась ни к чему принуждать воительницу. Захочет – сама придет, а нет – так нет.
      И перелом все-таки произошел.
      Это случилось после небольшой, но кровавой стычки с соседями. Мы победили, как обычно, но в бою серьезно ранило Ирук. Я винила себя за свой недогляд.
      В храм я вернулась с сехнут на руках. Не утруждая никого объяснениями, я спешила в наши покои. Я знала, что Ирук выживет, но к этому нужно было приложить усилия, и немало.
      Просто сорвав остатки одежды с сехнут, я принялась зализывать ее раны и действовать целительной силой одновременно. Это и увидела Венгильда. Похоже, увиденное слегка шокировало ее. Хм, неужели валькирии никогда не получали ран? Или у них другие методы лечения? Во всяком случае, я выбрала наилучший из тех, которыми располагала.
      Двое суток я провела с Ирук, залечивая раны, делясь своей силой. Именно силы нужны были ей больше всего. Не сказать, что это вымотало меня, но усталость чувствовалась. Хотя я старалась не обращать на это внимания. Ирук важнее. Она пока не просыпалась. Что ж, целебный сон – лучше всего.
      К концу второго дня неожиданно пришла Венгильда, принеся с собой целый поднос всякой снеди. Сама она выглядела смущенной, но все-таки сказала:
      – Ашана, я тебе тут поесть принесла.
      – Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.
      Я встала с кровати – Ирук уже можно было оставлять, но не очень надолго. Я и правда проголодалась, так что еда пришлась кстати.
      – Я узнала, что ты отсылала всех служанок, – чуть поколебавшись проговорила Венгильда. – Почему?
      – В наше крыло служанкам без разрешения вход запрещен, а в такие моменты я не терплю посторонних. Да и не годиться им видеть все это.
      – Но их же призвание служить вам.
      – Они всего лишь люди, – пожала я плечами. – К тому же это личная сторона жизни божеств.
      – Ты так заботишься о Ирук.
      – Так же, как и она обо мне. Это само собой разумеющееся. Или ты думаешь, что я буду принимать ее служение, ее заботу как должное и все?
      – Ну…
      – Неужели за все это время ты так и не узнала нас?
      – Мне кажется, я начала понимать только сейчас, – задумчиво ответила Венгильда.
      Пока я ела, она подошла к Ирук и накрыла ее получше сползшей простыней. Я не смогла удержаться от иронии:
      – Ты стала вдруг такой заботливой.
      – Я ведь и должна, не так ли? – с тихой усмешкой, но без злости ответила валькирия. – Как бы там ни было, я остаюсь твоей сехнут. И, пока Ирук нездорова, я должна заботиться о тебе, и о ней тоже.
      Я подошла к ней, так как хотела видеть лицо, и сказала:
      – Забота должна идти от сердца, а не от долга. Никто здесь не хочет ни к чему тебя принуждать.
      – А я разве что-либо говорю о принуждении? – она так это произнесла, что заставила о многом задуматься.
      А Венгильда меж тем осторожным жестом провела кончиками пальцев по моей щеке, на меня дыхнуло благоговением и пылкостью. Воительница сказала:
      – Вы так естественны, что это даже смущает. Полное слияние человека и зверя. Я не видела такого. Моя вторая ипостась… это всего лишь ипостась, как еще одно оружие. А вы создали такую… гармонию, что это кажется невероятным.
      Похоже, дух валькирии был в смятенье. Я погладила ее по руке, сказав:
      – Ты можешь принять это, вести себя так же.
      – Но… у нас это было не принято. Мы… не сбивались в стаи.
      – Это пока. Вы ведь все оборотни первого поколения?
      – В смысле?
      – Есть ли в царстве Одина оборотни кроме валькирий?
      – Сигурд… был.
      – И все?
      – И все.
      – В том-то и дело. Но со временем валькирии, пусть и не все, захотят стать матерями или уметь передавать дар другим людям. Так появиться семейственность, и будет укрепляться, когда у их детей тоже появятся дети и так далее.
      – Не думаю, что Один допустит это, – покачала головой Венгильда.
      – Посмотрим. Но главное, что ты-то теперь живешь здесь, с нами, и можешь забыть о старых правилах.
      – А смысл? Я буду чужой все равно. Египет не примет меня, я тут чужая.
      – Почему? Меня же он принял, – усмехнулась я.
      – Тебя?
      – Когда я впервые прибыла в Бубастис, еще ребенком, то была хоть и не в цепях, но рабыней. Ты же видишь, что внешне я отличаюсь от египтян цветом кожи и волос, чертами лица. Но Баст заявила, что я отмечена ее знаком, и более никто не смел упрекнуть или просто напомнить о моем происхождении. Все мы дети Баст.
      – Но я-то нет.
      – Ты моя сехнут.
      – Не слишком-то хорошая, – хмыкнула она.
      – Я не жалею о своем выборе.
      – Но… я совсем не такая, как Ирук.
      – Я в курсе, – усмехнулась я. – И, поверь мне, это вовсе не трагедия. Скорее совсем наоборот.
      – Как это?
      – У каждого свои таланты и способности. Я не надеюсь и не хочу, чтобы ты стала точной копией Ирук. Сделай ты это – и ты просто сломаешь себя. Да, Ирук может многому тебя научить, но не тому, чтобы стать ею. У Ирук в принципе очень сильные противоположности, а это не всегда хорошо. Ты видела ее в основном податливой и мягкой, но она может стать твердой, даже жестокой. Как воин, она беспощадна, и зверь лишь усилил эту страсть. А ты более уравновешена в своих половинах.
      – Думаешь?
      – Да. Просто у тебя врожденная горячность. Поэтому иногда приходиться усмирять свой пыл.
      От этих слов Венгильда стыдливо потупилась, сразу став похожей на совсем юную девушку. Наконец она выдавила из себя:
      – Прости. Я причинила тебе так много неприятностей.
      Я понимала, чего ей стоило произнести подобное. Таким, как она, сложно признавать собственную неправоту. Но я ответила как есть:
      – На самом деле не так уж и много.
      – Но все считают меня твоей сехнут, которую ты сама выбрала. А вела я себя не слишком-то хорошо, чем подрывала твой авторитет.
      На это я улыбнулась и сказала:
      – Баст видит истину, равно как и мои названные брат с сестрой. Мои коты, унаследовавшие от меня дар, слишком хорошо меня знают, чтобы вдруг переменить мнение. А мнение всех остальных меня не слишком интересуют. Во всяком случае, пока меня устраивает все, как есть.
      Венгильда все еще смущенно тупила взор, что было ей крайне не свойственно. Подойдя к ней, я взяла ее лицо в лодочки ладоней, осознав вдруг насколько нежна и бархатиста ее кожа, и, ласково поглаживая, сказала:
      – Ты моя сехнут, даже если на тебе и нет моей печати. Я признала тебя перед Баст, и так будет, пока я не сниму своего слова.
      – Спасибо. Но что за печать?
      – Печать моего дара. Обычно мы выбираем сехнут из своих. Тех, кому передали свой дар, своего зверя. Ты же обладаешь совсем другим зверем – волком. Но это уже не имеет значения.
      – Что ж… я попробую соответствовать, – как-то уж очень серьезно сказала Венгильда.
      – Главное – не изменяй себе. А сейчас я вернусь к Ирук. Ей еще нужна моя сила, пока она не до конца поправилась.
      – Я буду рядом. Можно?
      – Конечно.
      Безусловно, превращение Венгильды в образцово показательную сехнут не случилось так, вдруг, в один момент. Но это стало началом. С этого дня она начала прислушиваться к советам и не шарахаться так от нас. Постепенно, шаг за шагом, она становилась все ближе и ближе к нам, а мы ей.
      В конце концов, ей было очень тяжело находиться одной в чужой стране, и это был выход. Выход, который все искали.

      С каждым днем, месяцем, годом Венгильда все более и более втягивалась в нашу семью. Она участвовала почти во всех наших делах и сражениях. Воином она всегда была отменным. К тому же с искрой божественной силы. Она могла управлять растениями, земля помогала ей, и еще льдом. Из-за последнего дара ее волосы и имели такую странную расцветку. Очень многих наших врагов приводило в шок, когда о время битвы на них обрушивались острые как бритва кусочки льда.
      Как ни странно, но со временем не только мы привязались друг к другу, но и наши звери. Они стали охотиться вместе, чуять друг друга. Возникла та же привязанность, что бывает у сехнут. Венгильду стало тянуть ко мне. Сначала она сопротивлялась, но в конце концов пришла ко мне за советом.
      Мы как раз сидели с Ирук в моей спальне. Собирались перекусить после ванны. Венгильда села на край кровати, на которой без стеснения могли разместиться еще минимум трое. Но он села в отдалении, и спросила сразу в лоб:
      – Ашана, почему меня так тянет к тебе?
      Мы с Ирук переглянулись, и я ответила:
      – Этого можно было ожидать, ведь ты моя сехнут.
      – Но почему я не знала, что так может быть?
      – Я сама лишь предполагала такую возможность. Даже Баст не знала наверняка, повлияет на тебя наша сила или так и пройдет стороной. Ты – валькирия, тоже обладательница божественной сущности, и кто знал, как она себя поведет, столкнувшись с другой. Но ты привязалась ко мне, а я к тебе, и связь патры и сехнут каким-то образом активизировалась.
      – И что дальше? – вздохнула Венгильда.
      – Сложно что-либо утверждать с абсолютной вероятностью. Не стоит забывать, что эта связь обоюдная.
      – Неужели и тебя тоже тянет… ко мне?
      – Да. Как ни странно, но наши звери тоже привязались друг к другу.
      – Но… но это ненормально!
      – Что именно? – спросила я, подходя к ней вплотную. – То, чего я хочу, чтобы ты была рядом? Или то, что мне приятно ощущать твоего зверя или хочется запустить руку в твои волосы, улавливать на себе твой запах?
      Говоря это, я видела, как в глазах, в эмоциях валькирии отражались мои слова, я видела, чуяла их отражение в ее мыслях. Она могла ничего и не говорить, но сказала:
      – Неужели… у тебя так же?
      – Так всегда и бывает. Мы ощущаем близость друг друга, нашу связь. И эта связь притягивает.
      Говоря это, я погрузила пальцы в ее волосы. Они были такие шелковистые и мягкие. Венгильда на секунду замерла от моего прикосновения, потом расслабилась, подалась ко мне и положила голову на мое плечо. Осторожно, словно боялась, что я отпряну. Убедившись, что у меня подобного и в мыслях нет, она тихо проговорила:
      – Но все это так… ярко. Что если я не смогу… сопротивляться? Не смогу держать себя в руках?
      – Все это совершенно нормально, – поспешила я ее успокоить, по-прежнему перебирая ее волосы, – Можешь спросить у Ирук. И не нужно так сопротивляться. Во многом именно потому все, как ты говоришь, ярко.
      – А что будет, если я поддамся, не буду сдерживаться?
      – Ничего. Во всяком случае, ничего страшного. Вполне возможно ты обретешь покой, или просто воспримешь это как данность. Не волнуйся, ты справишься. В конце концов, это лишь отголоски моей связи с остальными Сейши-Кодар.
      – Отголоски? – удивленно переспросила Венгильда. – Значит то, что ты испытываешь к ним, еще сильнее?
      – О, да! Наша связь настолько тесна, что даже находясь здесь я могу со стопроцентной вероятностью сказать, где сейчас каждый из них, что делает и в каком настроении находится.
      – Ужас! – выдохнула валькирия.
      – Вовсе нет. Это стало привычкой. Обычно это просто как гул, который не замечаешь, пока на нем не сконцентрируешься. Это помогает нашей защите. Если вдруг связь обрывается или поступает тревожный сигнал – мы уже начеку. Конечно, степень контакта зависит от расстояния. Хотя некоторые моменты мы почувствуем всегда.
      – Значит все имеет свою пользу?
      – Именно так, – кивнула я, откидываясь на кровати.
      – И все равно, это так… необычно, – вздохнула Венгильда, снова садясь на кровать.
      – Это пока, – подала голос Ирук, пододвигаясь на кровати так, чтобы моя голова оказалась у нее на коленях. – Привыкнешь, и все будет казаться само собой разумеющимся и абсолютно естественным.
      – Что тебе хочется сейчас? – спросила я.
      – Свернуться на кровати рядом с тобой, – ответила Венгильда, потупившись.
      – Так иди сюда, дорогая, – я похлопала по кровати рядом с собой.
      Поколебавшись пару секунд, Венгильда приняла приглашение. Да, ей еще только предстоит научиться наслаждаться простыми короткими моментами жизни. Но у нас было достаточно времени, чтобы учиться и учить.
      Так, шаг за шагом, Венгильда отходила от своей северной холодности, все больше вписываясь в мое окружение. Но впереди ее ждало суровое испытание.
      Мы получали довольно скудные вести об отдаленном мире, они доходили до нас изрядно погуляв по свету, но, тем не менее. Однажды, спустя почти полвека с того времени, как Венгильда впервые вошла в Бубастис, до нас дошли и новости с севера. Новости о северных богах.
      Говорили, что Один в ярости. Он обнаружил, что валькирии втайне от него якшались с Фенриром, волком – предвестником Рогнарека, и, что еще хуже, очень многие понесли от него детей. Разгневанный Один изгнал всех валькирий из Вальхаллы и отнял божественные силы. Теперь единственное, что они могут, так это обращаться в волков. Но кровь Фенрира все-таки возвышает его отпрысков над смертными.
      Один пытался истребить щенков, но матери спрятали их по всем закоулкам страны. К тому же кровь Фенрира сделала их способными передавать свой дар через сильные раны. Если жертва выживала, то тоже становилась оборотнем.
      Когда Венгильда узнала обо всем об этом – у нее был шок. Я всем сердцем ощущала ее боль. Она впервые обратилась напрямую к Баст, дабы та подтвердила или опровергла эти новости. Моя богиня подтвердила.
      После этого Венгильда была сама не своя. Три недели она оплакивала своих сестер, никого не подпуская к себе. Лишь на исходе третьей недели она открыла мне дверь. Выглядела она ужасно для бессмертного существа. Под глазами темные круги, лицо осунувшееся, потухший взгляд.
      Я сходу обняла ее и прижала к себе, успокаивая, утешая. Она обхватила меня, словно я была спасательным кругом. В принципе мы были почти ровесницами, но сейчас я ощущала себя намного старше. Я была опорой Венгильде, и не могла себе позволить быть хрупкой.
      Когда Венгильда подняла на меня глаза, они походили на две чаши боли, но все-таки не было той безнадежности, что поразила меня вначале. Она сказала:
      – Я бы хотела попрощаться сестрами.
      – Конечно. Но как ты собираешься это сделать? И ведь они не умерли.
      – Это вопрос времени. Они более не валькирии. Лишь девы, чей век быстротечен. И многие погибли в этой борьбе. Они все были воительницами, и достойны погребального костра.
      – Что ж, думаю, это можно устроить, – ответила я, секунду поразмыслив.
      – Спасибо. На самом деле этот костер будет и по мою душу тоже.
      – В каком смысле? – тотчас насторожилась я.
      – Мне больше нет возврата домой. Там меня не ждут и не потерпят. Если бы я не была здесь, то разделила бы участь сестер. Лишь то, что я здесь, не позволило Одину лишить меня силы, испортить свой же подарок, – грустно усмехнулась Венгильда.
      – Может, Один еще одумается, – предположила я.
      – Он отходчивый, но никогда не меняет своих решений, – ответила воительница. – И погребальный костер будет не только оплакивать моих сестер, но и меня. Он окончательно разорвет мою связь с Вальхаллой. Я никогда более не надену доспехов валькирии.
      – Глупости! – возразила я. – Ты так легко сдашься? Пойми, ты – последняя. Последняя валькирия в полной силе. У тебя дух валькирии. Этого не изменить. Один может рвать и метать, но ты будешь существовать – и он не в силах это изменить, так как сам препоручил тебя Баст. Ты в таком же кольце жизни, как и я.
      – Как это?
      – Ты не знаешь? Мы – низшие боки, поэтому не обладаем абсолютным бессмертием как Баст или Один, но если мы погибнем, то возродимся вновь, помня о своей прошлой жизни.
      – Я не знала.
      – Теперь знаешь. И пока ты есть – валькирии не исчезли. Они есть тоже. К тому же и вервольфам нужен предводитель. Если и не сейчас, то очень скоро.
      – Поднять восстание против Одина? – округлила глаза Венгильда. даже сейчас эта мысль казалась ей кощунственной, она не могла даже подумать о подобном.
      – Я не совсем это имею в виду. Можно вообще жить, отгородившись от Одина, своей жизнью. Да и время древних Скандинавских богов истекает. Скоро они уйдут от людей. Твои сестры, расставшись с божественной силой, став смертными, уверена, испуганы и растеряны. Да, возможно, они не пойдут за тобой, но их отпрыски… Им нужен будет наставник.
      Валькирия слушала меня очень серьезно, а под конец сказала:
      – Ты все правильно говоришь, даже более чем. Я об этом просто не подумала. А надо было! Спасибо, что напомнила мне, кто я, и что я, – она уже не выглядела такой потухшей. Наоборот, преисполнилась решимости.
      Но покидать Египет Венгильда не стала. Она была со мной до конца. Была со мной, когда Кашин предала нас всех, и была изгнана, оставалась рядом, когда Кашин совершила покушение на Баст. Оно не удалось, но в результате мы, трое Сейши-Кодар, исчезли, а наша богиня оказалась заточенной в лунном свете.

      – Не менее десяти лет прошло, прежде чем Венгильда уверовала, что я не вернусь, – рассказывала Ашана, когда воспоминания отпустили меня, и я вернулась в этот дворец в моем забытьи. – Только тогда она, памятуя о моих словах, решилась покинуть Египет. Она вернулась на север.
      Венгильда принялась разыскивать своих уцелевших сестер и их потомков. Было трудно, так как некоторые просто озверели, а кто-то демонстрировал буйный непокорный нрав, но она справилась. В конце концов, Венгильда сплотила всех вервольфов в один клан. Достаточно сильный, чтобы Один не мешал им существовать, попросту закрывая глаза на то, что они есть.
      Во время Рогнарека, когда Фенрир вырвался на свободу, почти весь этот клан, в память о прошлых обидах и в честь своего родства с Фенриром, сражались против Одина. Но сама Венгильда не участвовала. Она стала истинной матерью клана, полной мудрости и благочестия. Говорят, Венгильда удостоилась того, что Черная Хель лично пригласила ее в мир теней, предлагая любое возрождение. Но от последнего Венгильда отказалась.
      – Почему? – спросила я.
      – Я ждала тебя, – раздался голос за моей спиной.
      Я обернулась, и увидела ее. Венгильда стояла в сияющих доспехах, а под руку ее держала девушка с длинными светлыми, с рыжим оттенком, волосами. Правда, девушкой ее можно назвать лишь условно. Ей могло быть как восемнадцать, так и сорок, но она походила на ангела, милого и невинного. Лишь глаза выдавали. Такие бездонные, завораживающие, будто в них прятались все тайны мира. Только еще у одного существа я видела подобные – у Таната. И то, что у нее такие же глаза – в этом нет ничего удивительного, ведь она его сестра. Селеста. Мы встречались раньше, давно. Но помнили друг друга. Селеста сказала:
      – Рада снова видеть вас, Лео.
      – Взаимно. К сожалению, мы всегда встречаемся при довольно странных обстоятельствах.
      – Что ж поделать, – развела руками сестра Смерти.
      Но все мое внимание было уже приковано к Венгильде. Обнявшись, я спросила:
      – Неужели все эти века ты ждала моего возвращения?
      – Да, – просто ответила она. – Я не хотела вновь появляться в этом мире без тебя. А так как кольцо возрождений не тянуло меня, я могла ждать.
      – И ты хочешь возродиться сейчас?
      – Лишь частично.
      – Как это?
      Вместо нее ответила Селеста:
      – Понимаешь ли, Венгильда добровольно сошла в царство мертвых, и над ней нет кольца возрождений. И все-таки она из низших богов. Она может возродить в ком-то, в ком еще есть ее кровь, возродить свою силу, способности, частично – воспоминания. Но полного возрождения и слияния, как у тебя, Лео, не произойдет. Это исключено.
      – Понятно, – тихо ответила я. – И ты, Венгильда, согласна на подобное?
      – Конечно. С радостью. Пусть если не я, то хоть мои силы вновь послужат моему народу. Мир снова на изломе, а вервольфы лишены покровителя.
      Похоже, годы в родных краях после возвращения из Египта сильно изменили ее. Не гордая и вспыльчивая воительница более, а именно мать клана, прежде всего думающая о своем народе. И теперь я сама, пройдя путь от оборотня-одиночки до патры, куда как лучше понимала это. Я сказала:
      – Мне приятно это слышать. Ты более чем достойная глава своего рода.
      – У меня были очень хорошие учителя, – скромно заметила Венгильда.
      Но во всем этом разговоре оставалась маленькая, но существенная закавыка, о чем я и сообщила всем присутствующим:
      – Это все замечательно. Но, в конечном итоге, решать должна сама Иветта.
      – Безусловно, – согласилась Ашана. – Никто и не думает лишать ее свободы воли. Поэтому я и выбрала для своего предложения именно этот момент. Повезло просто, что вы вдвоем оказались без сознания. В том состоянии, когда разум не ограничен рамками пространства и времени.
      – Значит, Иветта все это время была рядом? – спросила я, даже и не зная уже, к кому конкретно обратиться.
      – Да. Именно так. Ты ведь чувствовала ее.
      – Я здесь, Лео.
      В отличие от остальных пришедших образ Иветты появился не сразу, сначала оставался полупрозрачным, но потом все-таки сформировался окончательно.
      – Ты видела все? – зачем-то спросила я.
      – Да. И воспоминания, и то, что здесь, – подтвердила она.
      – И что ты скажешь? – спросила Ашана. – Каково твое решение, волчица?
      Все выжидающе уставились на Иветту, но та не дрогнула ни единым мускулом, а сказала:
      – Я принимаю столь щедрое предложение.
      Повисла тишина, и в этой тишине я спросила, ведь кто-то должен был спросить:
      – Но помнишь ли ты, что эта сила, как бы то ни было, изменит тебя?
      – Да, конечно. Но я должна. Я хочу быть достойной тебя, и иметь достаточно сил, чтобы сдерживать стаю. Ты ведь знаешь, как это непросто.
      По всему было ясно, что Иветта сделала выбор и не отступит, хотя, возможно, и не понимает до конца к чему это может ее привести. Но… выбор сделан. Сделан тем, кому должно.
      Дух Венгильды переглянулся с Селестой. Та коротко кивнула, а валькирия вновь обратила взгляд на Иветту. Только сейчас я почувствовала общую нить. Нить, которая протянулась через века и пространства. У них и правда каким-то непостижимым образом имелась общность крови.
      Венгильда подошла к волчице. Улыбнулась и сказала:
      – Ты сильна и мудра. Достойный предводитель своему народу. Я сама не могла бы найти преемницы лучше. И я передаю свой дар тебе.
      С этими словами она обняла Иветту. Я уже знала, что будет дальше. Образ Венгильды стал бледнеть, одновременно мерцая голубоватым светом. Потом, в одночасье, дух валькирии втянулся в Иветту.
      Главная волчица глубоко вздохнула и открыла глаза. Теперь на ней были доспехи валькирии, искрящиеся серебром, а сами глаза, обычно серые, приобрели голубоватый оттенок. Иветта поднесла руки к глазам. Кожа испускала мягкое матовое свечение. На лице моей подруги отразился торжествующий восторг.
      Ашана прервала этот триумф словами:
      – А сейчас вам пора возвращаться. Более удерживать время не безопасно. Даже в снах. Вам пора приходить в себя, ступайте.
      – Да, ты права, – согласилась я. – И спасибо тебе.
      – Но к чему благодарить саму себя? – весело рассмеялась Ашана.
      Потом все завертелось и закрутилась у меня перед глазами, словно кто-то тащил меня за шкирку вверх. Или вниз. Что не так уж и важно.

      Открывая глаза, я чувствовала себя наконец-то выброшенным на берег пловцом. Хотелось жадно хватать ртом воздух. Но это лишь обманутые инстинкты. На самом деле все не так уж и плохо. Ну относительно, конечно.
      Я попыталась пошевелиться, но фиг. Лишь цепи зазвенели. Сразу мысль о "дежавю", в простонародье: "Шо? Опять?". Я чуток подергалась, чтобы окончательно убедиться, что меня крепко приковали к стене за руки, за ноги, да еще за пояс и ошейник нацепили. И вся эта сбруя, судя по всем, с изрядным содержанием серебра. Ну, это они зря.
      Придя к неутешительному выводу, что мне не дернуться, не смыться, я принялась за осмотр окрестностей. Быстро выяснилось, что я в камере. Причем вряд ли больше двух на два метра. Впереди меня решетчатая дверь. Хорошая, укрепленная. Строители сего к делу подошли ответственно.
      Сквозь решетку мне открывался шикарный вид на мрачный темный коридор. Мда, жизнеутверждающе. Благо обзор большой – камеры сделаны по примеру клеток – одна стена каменная, а три другие – решетки. Так что я без помех видела соседей с боков и напротив. А их было немало. Напротив Иветта, Эндрю, и остальные два волка из ее сопровождения. У меня справа Крис, за ним Шат и другие, а слева…я с великим облегчением почувствовала Ингу и Филиппа. Они живы! Но все прикованы так же тщательно, как и я.
      Мы с Иветтой, наверн6ое, очнулись одновременно, остальные тоже постепенно приходили в себя. Первой это заметила Инга и тихо сказала мне:
      – Лео, что вы здесь делаете?
      – Вообще-то за вами пришли, – невозмутимо ответила я. Как ни странно, но страха по поводу своего положения у меня не было. – Лучше скажи, как ты?
      – Если не считать, что нахожусь здесь, ничего. Правда голова болит зверски и рана от пули на ноге из-за этих оков плохо заживает.
      – А Филипп как?
      – Ему повезло меньше, чем мне, но в целом могло быть и хуже.
      – Они с вами ничего не делали? – донесся до нас вопрос Иветты.
      – Да нет, только приковали. Бояться, наверное. Хотя ходят смотреть, как в зоопарк. Но приближаться к нам им запретили.
      Это хорошо, – подумалось мне. На Инге не было ни единой нитки одежды, а женщина она видная. Если учесть моральный облик охотников, то они могли бы сделать с ней все, что угодно, так как она была скована по рукам и ногам, но страх остановил их.
      – Зря вы пришли сюда, – между тем проговорила Инга. – Теперь мы все в западне.
      – Это мы еще посмотрим, – хмыкнула я.
      – У вас есть какой-то план?
      – Спокойствие, только спокойствие, – посоветовала я. Плана у меня не было, но и сдаваться я не собиралась. Главное подобрать нужный момент для импровизации и импровизировать от души.
      Что-то заставило меня насторожиться. Так и есть. Я слышала чьи-то шаги по коридору. Крадущиеся, осторожные. Все оборотни в клетках насторожились. Те, кто были в звериной форме, предостерегающе заворчали.
      Маленькая фигурка скользила мимо клеток и остановилась у моей. Я уже знала, кто это –по запаху. Марго. Поэтому и спросила:
      – Что тебе нужно?
      – Лео… я… я… извини меня!
      – Совесть замучила? – не удержалась я от сарказма. – Решила ее облегчить и принести мне напильник в батоне хлеба? Но ты уж извини, воспользоваться не смогу – руки заняты, – для убедительности я потрясла оковами.
      – Но… я…
      Она пыталась что-то сказать, а я уже чуяла других персонажей на подходе. Буквально через секунду раздалось:
      – Что ты здесь делаешь, Маргарита? – такой холодный голос.
      Марго вжала голову в плечи.
      – Хотя я знал, что ты придешь сюда.
      Тут же в подвале резко вспыхнул свет. Блин, им самим на ночное зрение наплевать что ли? Точно на голову больные! Кое-как проморгавшись за пару секунд, я, наконец-то, смогла рассмотреть вновь прибывших. Марго держал за руку, как кутенка за шкирку, высокий сухопарый мужчина, которого я раньше видела лишь на фотографии. Так вот ты какой, северный олень! Тьфу, то есть Константин Важек. Сразу скажу, впечатление он производил совсем неприятное. Манера жестко кривить губы и жутковатый колючий взгляд.
      – Отец… – попыталась было что-то проговорить Марго, но тот довольно грубо оборвал ее:
      – Замолчи, тварь! Так и знал, что на тебя нельзя положиться. Как ты можешь даже заикаться о заступничестве за этих… животных!
      – Возможно потому, что она сама уже одна из нас, – так, чтобы все слышали, отметил очнувшийся от транквилизаторов Эндрю.
      – Что? – Важек вскинул голову и просто впился взглядом в верволка.
      – То, – фыркнула уже Иветта. – Ты так использовал собственную дочь, но даже не заметил перемены в ней!
      Теперь уже Константин уставился на Марго, словно желал пробуравить ее взглядом. Та замерла как кролик перед удавом, будто если она не будет шевелиться, ее не заметят.
      Важек смотрел на дочь, и лицо его приобретало все более каменное выражение. Ясно, что он читал ее мысли. Наконец, горе-спирит разродился, прошипев:
      – Как ты могла, маленькая дрянь! Как ты могла заразиться, впустить в себя эту скверну? И потом еще прийти сюда! Совсем забыла слово божие?
      – Я… я не виновата! – лепетала девушка.
      – Ложь! Ты позволила искусу проникнуть в свой разум и тело! Если бы ты была достойным воином божьим…
      – Не несите чушь! – не сдержалась Иветта. – Уж вы-то прекрасно знаете, в чем причина.
      Константин резко обернулся к верволчице, но та невозмутимо продолжила:
      – И не стоит прикидываться святой простотой! Ее мать была верволчицей, и вы наверняка знали, чем чреват ваш с ней союз. Если нет – то вы полный дурак. Но уж во всяком случае вы не могли не знать, что Марго с детства несет печать оборотня.
      – Что?
      Иветту уже, как говорится, понесло. Она решила идти в своей отповеди до конца:
      – Ей вы могли забивать голову чем угодно, но с нами не получится. Вы – спирит, и прекрасно знали, что за "бесы" скрываются в вашей дочери. Но то, к каким методам вы прибегали… это отвратительно. Если бы ее мать была жива, она бы давно уже бегала в стае. И смерть ее матери кажется мне весьма странной.
      – В смысле? – Константина аж перекосило.
      – Верволчица, ждущая потомство, во время родов мобилизует все силы. Она очень живучая. К тому же в воспоминаниях Марго фигурирует ее мать.
      – Моя мама… умерла… не при моем рождении? – похоже, до Марго стало доходить.
      – Молчать! – рявкнул Важек непонятно кому. Наверное, все-таки Марго. Во всяком случае Иветта добилась своего – она вывела его из себя. Причем сильно. Вон, он аж пятнами пошел. По-моему, Зак правильно говорил, что у него крыша того… протекает.
      Судя по всему, течь увеличилась, так как Константин вытаращил глаза и возмущенно проговорил:
      – Как вы можете… как вы смеете упрекать меня в чем бы то ни было! Вы! Грязные животные! Убийцы, у которых нет ничего святого! Лживые твари! И твоя мать была такой же! Лживая сука, чуть не предавшая всех нас! А ведь мы поверили, когда она, заразившись, утверждала, что прекрасно контролирует себя!
      Она до последнего скрывала свою беременность. Потом родилась ты. И она стала превращаться в животное!
      Я позволял ей лишь кормить тебя. Так продолжалось некоторое время. Лет пять. Я видел, что она все сильнее влияет на тебя. Наконец, я ее застукал, когда она пыталась и из тебя сделать зверя! Но она поплатилась за это! Жестоко поплатилась!
      Марго изменилась в лице. Оно стало походить на посмертную маску, глаза вытаращились. Девушка стала медленно оседать на пол. Я вспомнила, что Зак говорил что-то о последнем блоке, который он так и не снял. Видимо, он-таки снялся.
      – Господи! – выдохнула Марго, заливаясь слезами. – Ты… ты убил мою мать… на моих глазах!
      Девушка скорчилась на полу, рыдая, заново переживая страшные воспоминания детства. Мы все притихли, пораженные жестокостью Константина. А Марго вот сильные эмоции пока были противопоказаны.
      Ее рыдания стали переходить в подвывания и взрыкивания. Она стала выгибаться, затрещали кости. Марго начала перекидываться.
      Константин смотрел на это действо, как на пришествие антихриста. На лице написаны ужас и отвращение. А Марго менялась. Трещала, разрываясь, одежда, менялось телосложение, брызнула шерсть. Зверь продирался наружу из человека. Поначалу это трудно. Но через пару минут на месте девушки стояла ощетинившаяся волчица.
      А красивая получилась. Каштаново-медовая шерсть и желтые волчьи глаза. Глаза, которые просто впились в отца. Я знала, да и все оборотни тоже, что происходит. Человеческий разум боролся с инстинктами зверя, ибо первое желание после перевоплощения – мяса!
      Волчица зарычала, и сразу же затрясла головой, отгоняя от себя желания зверя. Вроде, ее разум прояснился. Она сделала неуверенный шаг к отцу, а он…
      Константин оправился от шока. Выхватил из-за пояса пистолет странной формы и разрядил в дочь всю обойму. Так, что ни один мускул не дрогнул у него на лице.
      Даже если учесть, что в пистолете были пули с транквилизатором, все равно его жестокость и бесстрастность поражали. Отвратительно!
      Марго сделала неуверенный шаг вперед, пошатнулась и завалилась на бок, тяжело дыша. Тут же, под действием этого немалого количества транквилизаторов, началось обратное превращение. Долгое и болезненное.
      Вбежавшие в подвал остальные охотники, видно Константин их как-то вызвал, как раз застали последние моменты трансформации. И тут же повыхватывали оружие. Константин сделал им знак рукой, обронив:
      – Она уже не опасна.
      – Ты – чудовище! – с отвращением фыркнула я, а Иветта добавила:
      – Она же твоя дочь! Она пошла на измену, чтобы вернуться к вам.
      – Еще бы не пошла! Неужели вы не поняли? Ее разум целиком в моей власти. Я позвал, и она пришла, не могла не прийти. Подобное повиновение вырабатывалось у нее с рождения.
      – Ты грязный сукин сын! – выругалась я.
      – Просто я знал, что рано или поздно этим кончится. Она слаба и подвержена влиянию. Но теперь это неважно. В ее тело проникла скверна и принесла свои плоды. Она стала чудовищем и будет уничтожена.
      – И ты сможешь сделать это с собственной дочерью? – возмущенно поинтересовалась Иветта, хотя ответ и так был очевиден.
      – Она больше не моя дочь, а лишь кровожадный монстр. Уничтожить ее – это всеобщее благо! И вас тоже! Вы все недостойные жизни монстры!
      – Не мни из себя бога, решающего, кто достоин жить, а кто нет, – рявкнула я.
      – Замолчи, тварь! – опаньки, подумалось мне. Каким высокохудожественным языком мы заговорили. Может оскорбиться и упасть в обморок, как благородной леди? Не, так как благородной леди я не была, мой жест вряд ли бы оценили по достоинству. Так что я передумала, и лишь сказала:
      – Чья бы елка зеленела!
      А в глазах Константина уже плясали сумасшедшие огоньки. Нет, это каким ненормальным нужно быть, чтобы ставить во главе отряда такого психа? Я глянула на остальных и поняла – в их глазах, во всяком случае, у доброй половины (правда насчет доброты я бы поспорила), светился тот же безумный огонь. У остальных на лице было полное безразличие. И это даже хуже. Таким все равно: расстрелять в упор десяток преступников или невинных женщин и детей. Хладнокровные убийцы.
      – Мы очистим город и весь мир от таких монстров, как вы! – продолжал вещать Константин. – Мы защитим человечество!
      – Ой, не надорвись! – усмехнулась я. Юморист, ё-мое. – Мы бы даже поаплодировали. Но извините – руки заняты, – я побренчала кандалами.
      Вроде мы пленники, но меня откровенно пробивало на "хи-хи". К тому же с внешней стороны стали раздаваться глухие удары. Причем неравномерные, но зато со всех сторон сразу.
      – Что там за шум? – насторожились охотники, я бы на их месте еще и испугалась, но, видимо, не все сразу.
      – Что там за шум, спрашиваю? – рявкнул Константин, и почему-то посмотрел на меня. Я откашлялась для приличия, спросив:
      – Это вы мне?
      – Отвечай, сука!
      – Ой, ну как при таких комплиментах не растаять! – определенно, во мне проснулся юморист. – Вы такой интересный мужчина! Это что-то! А за дверью сего милого местечка разыгрывается сценка из спектакля "Штурм Зимнего". Поэтому советую вспомнить уроки истории, а точнее то, что стало с теми, кто был внутри, осознать, побросать оружие, сесть рядком и написать завещание, – Крис рядом заржал, остальные хихикали.
      Видать, Важек не оценил моей шутки юмора, так как приказал:
      – Убейте их всех! Всех этих тварей!

      Раздались щелчки затворов, и я совершенно четко осознала, что все, пришел мохнатый зверь писец. По их душу. Видят боги, я сделала все, что смогла, но аргументам они не внемлют. А я скорее умру, чем позволю причинить вред хоть одному из своих. Поэтому я почти прорычала:
      – А вот это ты зря!
      – Ты, да и никто из вас, ничего не сможете мне сделать, тварь! Из этих камер еще никто из вашей породы не выбирался.
      – Ой ли? – он меня уже не забавлял, а злил своей тупостью и экстремизмом, поэтому я с превеликим счастьем его разочарую сильно-сильно.
      – Все кандалы с высоким содержанием серебра, – самодовольно хмыкнул Константин, перезаряжая пистолет.
      А какой-то хмырь слева (судя по некоторым атрибутам – священник) убежденно заявил:
      – Любая ночная тварь бессильна против металла божьего, освященного!
      – Может, где-то вы и правы. Но есть два маленьких "но". Во-первых, серебро довольно мягкий металл, и в целом излишне ослабляет кандалы, а во-вторых, я, и не только я, имунны к серебру.
      С этими словами я сильно дернула. Очень сильно, одновременно срывая все защитные барьеры со своей силы. Раздался лязг металла, и вот мои руки и ноги свободны. Ошейник и цепь вокруг пояса я разорвала голыми руками, еще и пообещав охотникам:
      – Сейчас вы увидите истинную мощь оборотней.
      Сила клубилась вокруг меня коконом, глаза стали двумя чашами серебреного света, волосы развевались, появились когти и звериные клыки. Моя любимая боевая форма.
      – Прикончите ее! – едва не завизжал Важек.
      Охотники, хоть и ошеломленные, нацелились на меня. И в тот же миг я ударила по ним ветряным хлыстом. Они попадали, словно кегли. Правда кегли так не матерятся.
      Я издала громогласный рык. Призывный и торжествующий. Крис, Инга, Шат и остальные ответили мне. Мигом позже ответили и волки. Жуткий концерт, который надеешься никогда не услышать по этому сторону адовых врат.
      Пусть я не видела, но знала, что еще немного, и мои кошачьи вырвутся на свободу. Мои способности и иммунность к серебру помогут им в этом.
      Часть охотников повскакивала на ноги и снова наставила на меня свои пушки. Зря. Именно в этот момент я выхватила Меч Ветров из собственной груди. Одно это заставило мужиков опешить. Они явно видели такое впервые. А я воспользовалась моментом их секундного затмения и метнула меч. Он пролетел бумерангом, а когда эфес вновь вернулся в мою руку, дула всех наставленных на меня ружей-пистолетов оказались аккуратно срезанными едва ли не до спусковых крючков. Остальные, воодушевленные подобной перспективой, долее не посмели в меня целиться.
      Я продолжила свое наступление на противника, но тот был не так прост. Может, они и опасались пользоваться огнестрельным оружием, зато повыхватывали ножи-кинжалы, – странная логика, ничего не скажешь, и стали брать меня в кольцо.
      В воздухе повисло ожидание чего-то нехорошего. Сила во мне бушевала, но… Внезапно Константин совершил бросок куда-то вниз. Тут же стало понятно, куда. Он резко, за волосы, вздернул вверх все еще бесчувственную Марго. Свободной рукой он приставил к ее голове пистолет, проговорив:
      – Еще шаг, и ее мозг отправятся в свободный полет! – я встала, скорее ошеломленная тем, как он общается с собственной дочерью. Хотя могла бы уже и привыкнуть… Правда с таким свыкнуться сложно. Константин продолжал, – Может, ты и такая расчудесная, но все ж одна. Тебе не выстоять против нас! А если попытаешься – она умрет первой.
      Он говорил ровным, глубоким голосом с абсолютным спокойствием, причем странно растягивая слова. Я уже чувствовала туман в голове и тяжесть в теле, когда поняла, что этот гад пытается меня мысленно подмять, подчинить. Это заставило меня тотчас встрепенуться и заявить:
      – И ты думаешь, я променяю жизнь всех на одну?
      Но спохватилась я поздновато. Охотники взяли меня в плотное кольцо, и уже готовились атаковать. Вот черт!
      Я уже приготовилась к атаке ниндзя-камикадзы под девизом: "зашибу всех нафиг, блин!". Когда наше внимание отвлек скрежет. На него обернулись все, словно позабыв, зачем мы тут.
      Догадка почти сразу озарила меня. Сначала я ощутила холод, потом пахнуло травами. Дверь камеры не открылась, ее просто сорвало, и из нее к нам выплыла Иветта. Правда сейчас она производила демоническое впечатление. Глаза горят, как две чаши голубого огня, потопившего белки и зрачки, кожа сияет как свежий снег на солнце, а волосы походили на живых существ, живших своей жизнью. Ее одежда стала серебреными доспехами валькирии.
      Она смогла беспрепятственно допарить до меня и встать рядом. Все были слишком ошеломлены, чтобы хоть как-то воспрепятствовать.
      Ноги Иветты коснулись пола, и от них тотчас стала разбегаться ледяная корка. Нас она огибала, а вот охотников приморозила к полу.
      Пока охотники дергались, пытаясь освободиться, я интеллигентно дала Константину под дых, приняла выпущенную из его рук Марго, и отнесла девушку в уголок, подальше от основного места действия.
      Рядом со мной раздалось рычание. Крису и Инге удалось выбраться. Они приняли звериную форму и жаждали драться, правда тигрица все еще припадала на одну ногу, но это не могло ее остановить. Волков серебро пока сдерживало, но, думаю, не надолго. А удары извне становились все ощутимее. Похоже, наши верные други времени зря не теряли. Во всяком случае, они определенно миновали забор и устроили штурм дома.
      Мы с охотниками вновь уставились друг на друга. Стало ясно, что никто так просто никуда не уйдет. И все-таки мы ведь могли просто начистить друг другу рыло и разойтись относительно полюбовно, с немногочисленными жертвами. Но и этому случиться было не суждено, так как какой-то идиот (странно, что не Константин) открыл стрельбу.
      Иветта увернулась, я просто отбросила пули взмахом руки, и сила смела их, но черту уже пересекли. Начался бой, бой на грани кровавой бани.
      Охотники отстреливались и использовали ножи и электрошокеры. Мы сражались голыми руками, лишь у меня был меч, да Иветта использовала новые силы. Остальные полагались на клыки и когти. Охотники старались до последнего держать строй, пока Инга не извернулась и, несмотря на пару пулевых ранений, оставивших алые полосы на янтарной шкуре, не прыгнула в самый центр отряда.
      Тотчас в стане врага возник небольшой переполох. Инга просто неистовствовала, орудуя когтями и зубами направо и налево. Один из охотников уже так и не поднялся. Его кровь лишь подлила масла в огонь схватки. Может, эти люди и не знал, но разъяренный оборотень – мощнейшее оружие, остановить которое можно разве что убив. Войдя в раж и опьяненный кровью, он не замечал ничего, только жертву, добычу и врага.
      К чести охотников следует заметить, что они попытались восстановить строй как можно быстрее и снова атаковали. Константин еще пытался командовать:
      – А ну давайте! Всем миром! Мочите их! В головы стреляйте!
      – Я тебе покажу "в голову"! – рявкнула я и хлестнула по нему ветряным кнутом.
      Как ни странно, но он шелохнулся, каким-то чудом отразив удар. Я даже удивилась, но потом поняла, в чем дело. У Важека была очень цельная аура, хоть и тяжелая, обремененная различными злодеяниями. Настоящая темная аура, коконом обволакивающая его. И Константин научился использовать ее как щит. Поэтому ментальные силы на него почти не действуют. Что ж… я поудобнее перехватила меч Ветров. На что Важек высокомерно отметил:
      – Ты ничего не сможешь мне сделать, тварь! Мало что ли из вашего народа было у меня в руках? Но я-то жив и здоров, а они – нет.
      Опять этот странный голос… Он действительно заставил меня усомниться в своих силах. Даже меч в руке дрогнул. Такое ощущение, что слова Константина проникали прямо в подсознание, минуя сознание.
      Определенно, он талантлив в своем деле и бьет не общим потоком, а концентрированными импульсами. Возможно, у него бы даже получилось, если бы не одно "но". Я уже имела дело с подобным и на гораздо более высоком уровне. И я научилась защищаться и отражать. Поэтому я ответила с усмешкой:
      – Ни фига! Слабоват ты. Со мной такие трюки даже у магов Триады не проходили.
      Константин ошалело мигнул. В потустороннем мире все были наслышаны о трех величайших магах, образовавших Триаду. Мерзавцев еще тех. Последнее их достижение – они сперли Косу Смерти. Ею себе могилу и выкопали. Не без моей помощи.
      Только я собралась воспользоваться замешательством этого доморощенного спирита, как задрожали уже стены подвала, и раздался многоголосый волчий вой, а где-то на периферии сознания я уловила мысленную ругань Андре по поводу того, что он не может бросить чертов купол, так как звукоизоляция тут нужна абсолютная.
      – Что это? – отвлек меня от мыслей Важек. Блин, я почти забыла о нем! Ну ничего! Я недобро улыбнулась, ответив:
      – Это сигнал к Большой Охоте!
      Вокруг кипела кровавая битва. В начале численное преимущество было на стороне охотников (волки все еще оставались прикованы, только один вырвался), но теперь мы активно ровняли силы. Двое охотников уже были мертвы. Но люди бились отчаянно, понимая, что сражаются за жизнь. Шат был тяжело ранен, остальные по-разному.
      Иветта билась с горе-священником. Воякой он был гораздо лучшим, чем проповедником слова божия. Но против главной волчицы ему все равно не выстоять. Так что за нее можно не беспокоиться.
      Крис в своем зверином облике носился, как ураган, сея смерть и увечья. Похоже, он вошел в неистовство. Остальные держались не хуже. Мы определенно теснили охотников.
      Константин продолжал меня атаковать. Тоже мне, берсерк доморощенный! Расстреляв всю обойму, он схватился за нож (да почти меч), и мы сошлись в рукопашной. Важек еще пытался и ментально ударить. Прыткий какой! Я благополучно закрывалась.
      На самом деле я уже раз пять могла бы его убить, но почему-то все еще медлила. Возможно, дело в том, что в нем было слишком много от человека. Людей мне убивать еще не доводилось. Магов, вампиров, оборотней – да, а вот людей… Для нас они словно из другого мира. И все-таки Ашана во мне уже вопила, что пора с этим кончать. Он мерзавец, каких поискать, и не сосем человека. А лучший враг – мертвый враг, иначе когда-нибудь он вновь поднимет голову, и ты сто крат пожалеешь, что не убила его сразу.
      В отличие от меня, Константин подобными заморочками не страдал, равно как и воинской честью. Поэтому он дрался, не гнушаясь самыми грязными приемами. Хуже бабы, честное слово!
      Вот он замахнулся своим кинжалом, мне пришлось парировать удар мечом, и не гардой, а лезвием. Закаленная сталь не выдержала встречи с магическим оружием. Кинжал аккуратно разрезало пополам.
      Важек раздосадовано взвыл, и, отбросив негодное оружие прочь… подставил мне ножку, одновременно выхватив еще один нож.
      Я не углядела, споткнулась и упала на спину. Константин почти рухнул сверху, целясь ножом в сердце. Но я все-таки оборотень и координация со скоростью у меня выше. Я одним рывком выставила перед собой меч. В результате нож-таки в меня попал. Прошил плечо. Но самому Константину это дорогого стоило. Он налетел на мой меч, как на кол. От силы инерции меч Ветров у него аж из спины вылез.
      Константин так и остался лежать на мне, тяжело дыша. Из уголка рта у него показалась кровь. Но, насколько я чувствовала, сердце задето не было, так как меч вонзился ровно в центр грудины. Кровь почти не текла, но это пока меч не вытащили.
      Мы пару секунд лежали лицом к лицу, словно пытаясь осознать степень поврежденности друг друга. В его расширенных глазах появилось недоумение.
      Я не склонна была вести душеспасительные речи. Опомнившись. Я спихнула его с себя, одновременно вскакивая на ноги и выдергивая меч. Хлестнула кровь, Константин закашлялся, словно пытался что-то сказать, но мой лимит милосердия давно исчерпал себя.
      Хороший враг – мертвый враг. Поэтому рука даже не дрогнула. Еще один взмах. Меч взвился вверх серебряной молнией, опустился… Голова Константина Важека мягко и чисто отделилась от тела.
      Именно в этот момент дверь в подвал пала, рухнула, выбитая вместе с дверной коробкой. Волки и коты пришли на подмогу, причем возглавляемые Реми и… Жанной! Как потом выяснилось, это именно она толкнула их на штурм и выбила дверь.
      А уже через полчаса все было кончено. Мы победили. Из охотников в живых не осталось никого. Двоих из наших тоже убило. Одного из силовиков и Марка. Но потери могли быть и больше. Нам даже повезло.

      Подвал представлял собой жуткое зрелище. Пол весь склизкий от крови, она же на стенах, даже на потолке. Троих охотников просто разодрали до маловыразительных фрагментов, остальным тоже мало повезло. Самыми целыми оказались Важек без головы и горе-священник. Иветта вырвала ему сердце.
      Большая охота окончена. Все было кончено.
      Чуть опомнившись, очнувшись от кровавого затмения, мы быстро освободили пленников. Все были живы и относительно здоровы. Даже Игорь. Его не убили, хотя он пострадал поболее остальных. Похоже, его пытали. Но все обидчики были мертвы.
      Когда выводили пленников, Крис деликатно тронул меня за плечо и спросил:
      – А с ней что делать? – он кивнул в сторону угла, где сжалась, пришедшая в себя, но полуживая Марго. Похоже, она уже не верила ни в какое спасение.
      Честно говоря, мне стало ее жалко. Так ведь и умом можно тронуться, с таким-то папашей! Конечно, надо бы посоветоваться с Иветтой, но та была далеко, поэтому я сказала:
      – Пусть ее отведут к остальным освобожденным и окажут помощь, и чтоб никто ни-ни!
      – Конечно. Все исполню.
      К Иветте я добралась через четверть часа. Эффект валькирии уже кончился, выветрился, так сказать. Она снова была собой. Что ж, для первого раза просто удивительно хорошо. Она улыбнулась мне, оборотням, и тут же отпрянула, воскликнув:
      – Ты что, с ума сошла?
      – А что?
      – Разгуливаешь с ножом в плече!
      – Что? Ой, и правда. Я и забыла совсем!
      – Ничего себе – забыла она! – возмущенно фыркнула Иветта. – А ну марш из дома, пусть тебе помощь окажут. Я сейчас тоже к тебе пойду. Нож пока не вынимай, а то кровотечение откроется. Крис, а ты куда смотрел, а?
      Мой телохранитель смущенно потупился. Да и что он мог сказать? Лишь кивнуть, и уже обращаясь ко мне:
      – Я провожу тебя, – а когда отошли, участливо поинтересовался, – Больно?
      – Нет, только когда смеюсь, – усмехнулась я, вспомнив известный анекдот. Черт побери, и правда стало больно! Гадость какая! Адреналин, выплескивавшийся во время битвы в немереных количествах, пошел на спад. Причем активно, поэтому стали ощущаться такие радости жизни, как боль, усталость… так, глядишь, и угрызения совести проснуться.
      Но пока голова у меня все еще болела о другом. Замедлив наш с Крисом резвый путь к выходу, я сказала ему:
      – Мы не можем так просто уйти! Нужно замести следы. Это же ужас! Оставим все, как есть, и завтра, да уже сегодня, здесь будет туева хуча ментов! Будет искать банду маньяков-убийц!
      – Не беспокойся, все следы заметут в лучшем виде, – успокаивал меня Крис, продолжая подталкивать к выходу.
      – Как такое можно скрыть? – я всегда была подозрительной, и не собиралась отступать.
      – Огонь скроет все.
      – Тут должен быть настоящий огненный котел!
      – Так и будет. Андре уже обещал посодействовать магией. Она усилит пламя и оградит от него соседние дома. Она же поможет не заметить пожара, пока все улики не будут скрыты.
      Андре… да, надо бы пойти к нему. Он столько сделал, и ему еще столько нужно сделать… Я уже сама резво шла к выходу. Только плечо разболелось сильнее, будто к нему пудовую гирю привязали. Хотелось вытащить мешающий нож. Как же хочется…
      Когда я увидела Андре, в глазах у меня уже двоилось. Хорошо Крис меня поддерживал, иначе я бы непременно предприняла попытку пройти между ними. А так мой телохранитель вежливо притормозил меня за шаг до Андре.
      Сам Андре (насколько я могла судить своим раздваивающимся зрением) выглядел бодрячком. Правда руки, кажется, чуть дрожали… Да долго рассматривать мне его не пришлось, так как Андре кинулся ко мне и попытался обнять, но Крис остановил его, сказав:
      – Осторожнее! Она ранена – не видишь?
      Маг тут же увидел причину. У него вырвалось:
      – О, боже! Как ты до сих пор ходишь?
      – Ну, мне же не ногу оторвало!
      – Тебя совершенно нельзя пускать в битву! Совсем себя не бережешь!
      – Задача воина – уничтожить врага, а не забота о собственной заднице, – буркнула я.
      – Но после битвы надо позаботиться и о себе, – ответила Иветта. Оказывается, она успела подойти к нам. Она сказала Андре, – Мы там уже закончили. Теперь твоя очередь.
      – Да, сейчас, но…
      – Не волнуйся, я позабочусь о Лео. Мы все позаботимся.
      Андре еще раз окинул взором нашу живописную компанию, сказал "хорошо" и удалился.
      А меня повели, так сказать, в кустики. Точнее разложили натравке в укромном уголке и занялись моим лечением. Я не рыпалась, этот нож меня уже и правда достал. Хотелось поскорее от него избавиться.
      С меня содрали то, что еще оставалось от рубашки, так что я осталась в белье типа лифчик. Надо мной склонились Иветта, Крис и Инга, оттеснив всех остальных. Раненых и так было достаточно, и им всем требовалась помощь.
      Я чувствовала, как чуткие пальцы Иветты осторожно ощупывают рану, потом ладони ложатся вокруг ножа, и сразу же ее сила начинает течь в мое тело, успокаивая, обезболивая. Все стало как в тумане, приятном тумане. Я слышала, как Иветта сказала Крису:
      – Давай!
      И он резко выдернул нож. Тотчас показалась кровь, но гораздо меньше, чем положено. Где-то далеко проскользнула мысль, что из-за новой силы Иветта стала еще лучшим целителем. Почти одновременно с этим я почувствовала прикосновение губ к ране. Она зализывала ее быстрыми движениями языка, так что кровь почти сразу остановилась, и рана стала заживать. Быстро, не оставляя и следа.
      На самом деле рана-то пустяковая, у меня бывали гораздо хуже, да у половины участников сегодняшнего сражения раны куда как серьезнее. У тех же Инги и Криса. А тут со мной возятся!
      Словно прочитав мои мысли, Иветта сказала:
      – Вожаки должны приводиться в форму в первую очередь, так как от них слишком много зависит.
      – Все равно, – не сдавалась я.
      Моя рана была полностью излечена, и я села на траве – не очень удобно, так как уже начала выпадать утренняя роса, но все равно. Мои коты тотчас прильнули ко мне, и стало легче, словно я оказалась дома. И у меня словно клапаны открыло. Произошло что-то похожее на то, что случилось тогда на поляне. Я почти физически ощутила нашу связь, как множество соединяющих нитей, по которым, как по венам, циркулировала сила. Она дарила им ласку, восстанавливала, излечивала. Постепенно вобрав в свой круг не только котов, но и волков.
      Когда я истощилась, все или выздоровели, или уже могли самостоятельно передвигаться. А я погрузилась в полуобморок – полудрему.
      Помню, как Крис отнес меня в машину бережно, как ребенка, и где с рук на руки передал Андре, от которого ощутимо несло паленым. Я не хотела отпускать Криса, так как чуяла в нем прайд, родной запах, но потом все-таки затихла на руках Андре, а точнее провалилась в сон, от которого фиг бы что меня разбудило.
      Я отдала слишком много сил своему народу и теперь их нужно было восполнить. Так что пока сон. А потом я ведь еще и есть захочу. И хорошо, если только есть.

      Судя по всему, спала я долго. Сутки, а то и двое. А когда проснулась, то не узнала места. Вроде я тут никогда не была… или была? Во всяком случае кровать просторная.
      От мыслей "где я? Кто я?" меня отвлекло осознание того, что я в кровати не одна. Загорелое плечо, льняные, считай белые, волосы, разметавшиеся по подушке… Андре? И я как-то сразу осознала, что нахожусь в его дома. Поня-я-ятно.
      Мой маг и волшебник спал, как сурок. Я осторожно вылезла из постели, на что он что-то проворчал, но так и не проснулся. Смешной…
      Но мне надо в душ, и срочно. На мне до сих пор кровь непонятного происхождения, и другие пятна неизвестно чего. О волосах я вообще молчу – благо короткие.
      Ясно-солнышко сиречь Андре пробудился, когда я уже вытиралась. Об этом возвестил деликатный стук в дверь и вопрос:
      – Лео, как ты?
      – Не разобралась, – честно ответила я, поскольку еще не до конца проснулась, и от этого мой организм находился в легком раздрае и сам еще не понимал, что к чему. – Да ты входи.
      Андре послушно вошел, едва ли не влетел с такой тревогой, на лице, что я спросила:
      – Ты что, думал, что я здесь тихо тошнюсь?
      – Был такой момент, – честно признался Андре.
      – Глупости какие! Я кажись не на сносях, чтобы по утрам у аббата Блюе исповедоваться. Я же оборотень. И если уж заснула, то проснусь здоровой, голодной только.
      – Намек понят, – улыбнулся Андре. – Сейчас будет завтрак. Как же я за тебя волновался!
      – Да я же почти не пострадала.
      – Угу. Сначала приходится дом штурмом брать, потом ты выходишь с ножом в плече. Только вылечили, оклемалась, как колданула так, что почти у всех все как рукой сняло. Ушел, называется, на благородные подвиги, следы заметать.
      – Ладно уж. Ничего ведь не случилось.
      – Ага. Только я тебя сюда привез почти в бессознательном состоянии, а так ничего.
      – Вот видишь. Все обошлось. На мне ни царапинки.
      Я с тайным злобным умыслом развернула полотенце. Совсем. Реакция оказалась положительная. Весьма. Может, Андре непривычен к голому телу, или я такая неотразимая… Во всяком случае к завтраку мы перешли еще нескоро, когда уже сам маг и волшебник запросил пощады.
      И все-таки, не смотря на свой несколько вымотанный вид, Андре был доволен, как слон. Я лишь тихо осмеивалась и зарылась глубже в сегодняшнюю газету. Ага, вот то, что мне нужно. Пожар в пригороде. По жутко знакомому адресу сгорел дом. Есть жертвы. Похоже, сгорели все домочадцы. Точное количество жертв пока не установлено, так как дом сгорел дотла, а тела до мелких костных фрагментов. И все.
      Любопытно. Обычно газетчики раздули бы эту историю до небес, а тут такая куцая статейка. Не иначе, как кто-то им хвост прижал.
      Только я дочитала, как услышала звонок в дверь. Удивленно подняв брови, я спросила:
      – Ты ждешь кого-то?
      – Нет. Это скорее всего Иветта. Она обещалась зайти, когда тебе станет лучше. Я пойду, открою.
      Андре ушел, а я подумала: как хорошо, что я успела одеться. А-то как-то не совсем прилично встречать гостей в костюме Евы. Даже для оборотня.
      Когда Иветта вошла на кухню, где я допивала чай, то была свежа, аки майская роза. Видимо, они с Глорией тоже успели отпраздновать.
      Протянув ей газету, я спросила:
      – Читала?
      – А как же! Как и предполагалось, они и сами не заинтересованы во вмешательстве властей. Образно выражаясь, мы замели все следы под ковер, а они этот ковер еще и к полу приколотили.
      – Какое поразительное единодушие, – усмехнулся Андре, присаживаясь рядом.
      – Да уж, – фыркнула я. – А как наши?
      – В этой схватке мы потеряли лишь двоих. Остальные все живы-здоровы, твоими стараниями. Одного не пойму, зачем тебе понадобилось устраивать этот акт всеобщего исцеления?
      – Вот и мне интересно, – проговорил Андре, бесцеремонно кладя руку на спинку моего стула.
      – Как-то само собой получилось, – призналась я. – Вы, ты Иветта, в особенности, меня так лечили, что когда все завершилось, дверь открылась в обратную сторону. Сначала прошлась по котам, потом и по волкам.
      – Причем моя сила с радостью присоединилась к твоей, – отметила главная волчица. – Эх, плохо мы тебя лечили.
      – Скорее слишком хорошо, – усмехнулся Андре, – вот ее так сразу и потянуло на подвиги.
      – Лео, ты же могла истощить себя до дна!
      – Бессознательно? Вряд ли. Да и сознательно тоже. Не стоит недооценивать систему самосохранения, – отмахнулась я. – Лучше расскажи, как там Инга, Филипп и остальные бывшие пленные.
      – Да все хорошо. Уже как новенькие. Филипп правда грызется совестью, что его пришлось вызволять, и он почти не участвовал в драке, но это пройдет. С Игорем сложнее. Смерть друга сильно ошеломила его. Но во всяком случае все наши отомщены. Да, Жанна проявила себя просто молодцом! Вот уж не ожидала! Она очень помогла Реми со штурмом. Мне кажется, покойный муж Жанны ошибался, когда думал, что ей не под силу сдержать стаю.
      – Возможно, он просто хотел ей покоя, – вставил свои пять копеек Андре, на что мы с Иветтой едва ли не хором сказали:
      – Ох уж эти мужчины!
      – А что такое? – насупился Андре. Я, как могла, постаралась объяснить:
      – Пойми, далеко не все женщины хотят, чтобы перед ними разыгрывали сцену "прЫнц на белом коне", спасали от всего и носились как с хрустальной вазой.
      – И почему же?
      – Потому что она самодостаточна, – ответила Иветта. – А подобные попытки воспринимаются, как будто ее считают слабой дурой. Да ты ведь все знаешь. Что, Лео на тебя ни разу не рычала за то, что ты пытался ей присоветовать держаться подальше от самого пекла и беречь себя?
      – Было дело, – вздохнул маг и волшебник.
      – То-то и оно! Да, бывают моменты, когда и нам хочется слабости, мы ее себе позволяем, но исключительно в пределах личной жизни, и то не всегда, – проговорила Иветта.
      – Поэтому ты отстранилась от самцов стаи? – ляпнул Андре, за что тут же получил от меня подзатыльник и комментарий:
      – Дурак ты! Когда только успел?
      – А что такого?
      – То. Заявлять подобное о Иветте, все равно, что говорить, что я отстранилась от всех женщин.
      Второго подзатыльника не понадобилось. Андре взъерошил волосы и сказал:
      – Так, все понял, осознал и законспектировал!
      – То-то же! – хмыкнула я, чем вызвала улыбку у Иветты, а я спросила у главной волчицы, – Кстати, как тебе в новом качестве?
      – Да пока сложно сказать, – усмехнулась она. – Ведь сила, по сути, пробудилась во мне лишь единожды, так что я еще не успела разобраться. Но это очень… необычно. Будто это ты и в то же время не совсем ты. У тебя так же?
      – Ну да, очень похоже, но в более сильном варианте. У меня же полное слияние с предыдущей сущностью, а у тебя только сила. Хотя возможны обрывочные воспоминания в виде снов или просто при определенных стеченьях обстоятельств. Честно говоря, я не могу точно сказать, как это будет у тебя. Я и со своими еще не до конца разобрались.
      – Что ж, будем постигать путем проб и ошибок, – ответила Иветта. – Главное понять принцип действия и научиться его контролировать.
      – Ну, думаю, в этом я смогу дать тебе несколько советов. Основной принцип – это желание, усилие воли. Никаких артефактов-ритуалов нам не нужно. Как-нибудь потренируемся.
      Андре, во время этого странного разговора переводящий взгляд то на меня, то на главную волчицу, наконец не выдержал и сказал:
      – Дамы, постойте! Что-то я уже вообще не понимаю, о чем это вы!
      Мы с Иветтой переглянулись и решили рассказать. В конце концов, он заслужил право знать. Как всегда, слушал он внимательно, не перебивая, правда с весьма живой мимикой. А когда мы закончили, сказал:
      – Лео, похоже, ты никогда не устанешь преподносить мне сюрпризы! Подумать только! Оживить валькирию! Да, я понимаю, общий смысл не совсем таков, но тем не менее! Да все высшие маги сочли бы это абсолютно невозможным!
      – Ладно тебе! – отмахнулась я. – Что вышло – то вышло. Так нужно было. И нет тут никаких моих особых заслуг.
      – Ну, Лео, не скромничай, – мягко улыбнулась Иветта. И она туда же!
      – Нет, буду, – упрямо заявила я. – Ишь, взяли моду: чуть что из меня супермена лепить!
      – Вот так всегда, – усмехнулся Андре.
      – На том и стоим!
      – Может, на что-нибудь другое встанешь? – предложила Иветта, от чего мы все просто покатились со смеху.
      Мы веселились с четверть часа, наверное, пока я не вспомнила об одной вещи и не спросила:
      – Кстати, Иветта, а как там Марго?
      – Ну, – главная волчица вмиг посерьезнела. – Сложно сказать. Ведь для всего мира она умерла, сгорела в том пожаре вместе со всеми охотниками. Вряд ли даже судмедэксперты смогут определить, сколько точно человек там погибло. Да и не думаю, что кому-то нужно дотошно это выяснять. Так что для всех Марго умерла
      – А точнее? – что-то во мне заскреблись какие-то нехорошие предчувствия. – Ты не…
      – Нет, я не казнила ее, – сразу развеяла мои сомнения Иветта. – Хотя мне это предлагали. Но я не вижу в этом необходимости. Черт, да у нее и предательство какое-то вынужденное! Эта Марго всю жизнь была лишь куклой. Может, хорошо натренированной, бойцовой, но куклой. Ей в голову вкладывали нужные мысли, приказания. Лишь в последнее время она стала думать своей головой. Вот посмотрим, что надумает.
      – Ты разрешишь ей остаться в стае?
      – Она – одна из нас, – вздохнула главная волчица, – И бросать ее – значит обречь на гибель. Она же ничего не знает и не понимает, а стереотипов в голове вагон и маленькая тележка.
      – Значит, она остается? – решила уточнить я.
      – Пока с ней возиться наша Жанна. И, предвосхищая твой вопрос, скажу, она сама вызвалась. Похоже, ей чем-то приглянулась эта девчонка, или материнский инстинкт…
      – Она всегда хотела дочь, а после того, как Кайя зажила своей жизнью, ей стало еще и одиноко. Возможно, Жанна и Марго нужны друг другу больше, чем мы думаем.
      – Что ж, пусть так и будет. Я не против, если она даже с собой девчонку заберет, ну если не захочет остаться. К тому же Марго и правда нужно затаиться, пока вся эта шумиха не утихнет. А у меня, честно говоря, нет желания с ней возиться. У меня просто нет к ней доверия. Нужно время, чтобы оно появилось. А пока мне лучше не видеть ее слишком часто.
      – Понимаю. Честно говоря, у меня схожие чувства, – призналась я. – И если Жанна почувствовала к ней привязанность, что ж, так лучше всего. В конце концов, одной подопечной мне хватает. У меня не так сильно развит материнский инстинкт. Но всего этого, конечно, недостаточно, чтобы оставлять девушку без помощи.
      – Это конечно.
      – Черт, опять придется искать новую помощницу. Вечно у меня в клубе фигня какая-то с персоналом! Уже дважды "сюрпризы"!
      – Может, тебе кого посоветовать? – участливо спросила Иветта.
      – А, ладно, потом о делах, – отмахнулась я. – Сейчас все равно ничего путного не придумаем.
      Андре, кажется, не поверил своим ушам, а главная волчица сказала:
      – И то верно. Мы все заслужили пару выходных. Кстати, приходите к нам как-нибудь вдвоем с Андре. Устроим семейный ужин.
      – Конечно придем, – ответил Андре.
      Что до меня, то я еще не знала, что из этого получится, поэтому тактично промолчала. Ведь узы, связывающие нас с Иветтой, стали еще крепче. А с Андре… с ним меня связывает сердце. Но хватит ли его?

      Спустя неделю после известных событий Жанна уехала домой. Вместе с Марго. Похоже, верволчица всерьез решила удочерить девушку (правда возраст не совсем подходящий, ведь уже за двадцать). Во всяком случае, они нашли взаимопонимание. Жанна относится к Марго с тем терпением, тактом и теплотой, на которые мы вряд ли бы были способны.
      Уезжая, Жанна пообещала, что обязательно вернется, только вот Марго оправиться на свежем воздухе в тиши и покое. И она сдержит слово. Она вернется, я знаю. Сложно жить меж стай.
      В клубе все хорошо, только мы опять в поисках сотрудников. Правда Иветта обещала прислать одну толковую верволчицу. Что ж, может это и к лучшему. Но такими темпами у нас скоро одни оборотни будут работать. Хотя… лишь бы работали хорошо.
      Новые силы Иветты пока в полуспящем состоянии, но она умело ими овладевает, руководствуясь моими советами. Так что ей полегче, чем мне. И я всячески стараюсь облегчить еще.
      Отец Глории более нам не досаждал. Иветта наводила справки по своим каналам – он уехал из города, что не может не радовать. Даст бог, мы его вообще больше никогда не увидим. Хватит, Глория и так уже настрадалась от него.
      Совместный ужин мы все-таки устроили. Получилось весело. Время прошло абсолютно незаметно, правда Андре оказался несколько удивлен истинными отношениями Иветты и Глории. Хм, а я думала, что он обо все догадался уже давно. Еще ему было немного неловко от царящих между всеми нами близких отношений. Ну что ж поделаешь, если мы связаны узами куда крепче брачных.
      Андре все еще не до конца понимает особенности таких уз в стае или прайде. Он же никогда не жил в сообществе себе подобных. Да и кто знает, как это у его народа. Но я передала ему слова Таната о том, что его народ не вымер и находится ближе, чем он думает. Если будет нужно, если он захочет, я помогу Андре найти других единорогов.
      А так наши отношения вошли в гармоничную фазу. Мы встречаемся, любим друг друга, и отнюдь не платонически. Андре уже пару раз закидывал удочку насчет того, чтобы я переехала к нему, но пока я к этому не готова. Посмотрим, что будет дальше.
      Да, Дени я все рассказала. Пришлось, а то бы она смертельно обиделась. Еще бы, использую ее парня, а ей ни гу-гу. Нехорошо. Да и не люблю я от нее что-либо скрывать. Конечно, мне опять заявили, что я опять ищу приключений на свою задницу, но в целом поняли и приняли.
      После той заметки в газете об охотниках и о том происшествии не было ни слова. Похоже, историю основательно замяли и наши, и их. Это, конечно, настораживает. Но все-таки мы победили!
       КОНЕЦ