Похоже, Кларис знала его, так как тут же кинулась ему навстречу. И, о ужас, он обнял ее и поцеловал. Грэг не верил своим глазам. Он просто окаменел.
      Не выпуская Кларис из своих объятий, мужчина спросил:
      - Ну, ты решилась? Ты принимаешь мое предложение?
      - Да, мой дорогой, - тихо ответила Кларис, положив свою голову ему на грудь.
      И в ее голосе было столько любви и нежности! С ним, с Грэгом, она никогда так не говорила. Но то, что он увидел в следующий момент, было еще ужаснее.
      Мужчина широко улыбнулся, и Вилджену показалось тогда, что с его зубами что-то не так. Он склонился над Кларис. Грэг думал, что они целуются, но вскоре голова девушки безжизненно откинулась, будто она потеряла сознание. Мужчина, казалось, только этого и ждал. Он аккуратно положил ее на землю, взрезал себе запястье и стал поить ее своей кровью.
      Этого Грэг уже не мог выносить. Он выскочил из своего укрытия со словами:
      - Немедленно оставь ее!
      Мужчина удивленно поднял голову, и Грэг с ужасом увидел в слабом свете паркового освещения, что его рот в крови. Он встал и направился к Вилджену, который невольно отступил со словами:
      - Боже! Что ты за существо!
      - Он вампир, - эти слова принадлежали Кларисе.
      Она, немного пошатываясь, поднялась с земли. Она казалась прежней, но что-то в ней изменилось. Ее кожа будто светилась изнутри, ее глаза были как никогда яркие и лучистые. Она стала еще прекраснее. Мужчина подошел к ней и, взяв ее руку в свою, ласково спросил:
      - Как ты, моя любовь?
      - Хорошо.
      - Что здесь происходит? - потребовал ответа Грэг.
      - Прости, я давно собиралась рассказать тебе. Я полюбила другого. Его, Фабиана. Отныне моя судьба тесно связана с ним.
      - Но я люблю тебя! - вскричал Вилджен.
      - Прости, мне надо было сказать тебе раньше. Он полюбил меня, а я его. Ты ничего не сможешь изменить. Прости.
      - Но он же...
      - Вампир, - закончила за него Кларис. - Как отныне и я.
      - Моим свадебным даром Кларис была вечность, - ответил молчавший до этого Фабиан. - Отныне мы всегда будем вместе.
      - Нет, этого не может быть! - воскликнул Грэг. - Пойдем домой!
      Он схватил ее за руку и хотел было увлечь за собой, но вдруг будто скала обрушилась на его голову. Мир погрузился во тьму. Последнее, что он услышал, было: "Прости...".
      В чувство его привел какой-то мужчина. Как оказалось позже, он был охотником и давно выслеживал этого Фабиана. Он рассказал Грэгу все о вампирах, а затем и научил его своему ремеслу. Вилджен ни на минуту не желал верить в то, что Кларис бросила его по собственной воле. Он твердо уверился в мысли, что этот Фабиан очаровал ее и насильно сделал вампиром. Он поклялся тогда мстить, мстить всему их проклятому роду.
      * * *
      Ксавье не заставил себя ждать. Он пришел на встречу точно в назначенное время. Его встретил Димьен. Он проводил гостя в кабинет, который находился рядом с библиотекой, где его уже ждала Менестрес, и тут же удалился.
      Менестрес встала навстречу гостю со словами:
      - Здравствуй, Ксавье. Давно мы не виделись.
      - Здравствуйте, госпожа Менестрес. Рад снова видеть Вас, - с этими словами вампир поцеловал руку молодой женщины, на которой красовался довольно массивный золотой перстень с крупным голубым бриллиантом, в центре которого была ярко-алая полоса. Этот камень носил название "Глаз дракона".
      Менестрес всегда носила этот перстень и никогда не расставалась с ним. Это была семейная реликвия, и страшно было сказать, сколько тысячелетий было этому перстню. Он передавался от матери к дочери на протяжении нескольких поколений. И он был не просто реликвией, но и символом власти. На его золотой оправе было выгравировано два единорога, рогами поддерживающих бриллиант - это был символ рода Менестрес.
      Поздоровавшись с Ксавье, молодая женщина снова села, жестом пригласив сесть и гостя. Вампир подчинился, и Менестрес сказала:
      - Я вижу, ты совсем не изменился со дня нашей последней встречи.
      - Ну, по нашим меркам эта встреча была не так уж давно. Всего-то двадцать лет назад.
      - Да... Я слышала, ты стал главным магистром города?
      - Это верно, госпожа.
      - Ты всегда был очень способным. Я поняла это еще при нашей первой встрече.
      - Спасибо.
      - Я также слышала, что в этом городе появилось несколько новых вампиров.
      - Некоторые приезжают, некоторые уезжают, - пожал плечами Ксавье. - Мы не можем слишком долго жить на одном месте, чтобы не вызвать подозрений. Кому как не вам это знать. Но я понял ваш вопрос. Да, за прошедшее время в нашем город появились три вампира в ранге магистра. Зинде - она вернулась с Востока. Ее не видели в наших краях более полутора сотен лет. Фабрис - он с юга Франции, и Герман - он вроде бы из Ирана. Точнее сказать не могу.
      - Я слышала о Зинде и знаю о Фабрисе. Эти имена мне знакомы. Но Герман... Расскажи о нем поподробнее.
      - Ну... ему семьсот лет. Он очень сильный вампир, но магистром стал недавно, всего десять лет назад. Этот ранг ему присвоили здесь. Но, несмотря на это, он временами может быть очень дерзким.
      - Думаешь, с ним могут быть неприятности?
      - Возможно. Все магистры этого города в той или иной мере наслышаны о Вас, многие знали Вас лично, но не этот. Он сомневается, к тому же самоуверен, а это часто толкает на глупости.
      - Что верно, то верно. Кстати, а много появилось новообращенных вампиров?
      - Около сотни, может немного больше.
      - Значит теперь в этом городе почти три тысячи вампиров, - задумчиво сказала Менестрес. - Если эта цифра вырастет до четырех с половиной тысяч, то это уже будет очень опасно, даже для такого большого города как этот. Значительно возрастет угроза того, что о нас узнают. Ты, как магистр города, должен позаботиться о том, чтобы этого не произошло. Иначе люди начнут крестовый поход против нас.
      - Я понял, и сделаю все, чтобы этого не случилось. Сейчас люди не такие, как раньше. Развитие науки подорвало их веру. Они больше не верят в нас, и это нам на руку.
      - В этом ты прав. Почти везде нас считают лишь мифом, и если кто-то объявляет себя вампиром, они более склонны думать, что он просто психически ненормален, нежели говорит правду. Но не забывай об охотниках. Они твердо знают, что мы существуем, и действуют также вне закона, как и мы, - в глазах Менестрес появились гнев и боль. Она ненадолго замолчала, а затем задала вопрос, который давно хотела задать. - Скажи, Ксавье, ты слышал что-либо об охотниках этого города?
      - Практически ничего. Почти двадцать лет о них почти не было слышно, но недавно мне донесли, что тот, кто называет себя Грэг Вилджен, собирает новый отряд. Он уже начал охоту.
      - Понятно... А ты что-нибудь узнал о том, о ком я тебя просила?
      - Нет, - покачал головой Ксавье. - Но совсем скоро я наверняка что-нибудь узнаю, верьте мне.
      - Я всегда верила тебе. Ты один из немногих, кому я доверяю. Нас слишком многое связывает. Ведь мало кто знает, что именно я сделала тебя тем, кто ты есть - вампиром.
      - Я навеки ваш покорный слуга, - склонив голову, сказал Ксавье.
      - Нет, - улыбнулась ему в ответ Менестрес. - Я давным-давно отпустила тебя. Теперь ты сам стал магистром, магистром города. Ты никому не принадлежишь, только самому себе. Ты друг мне, а не слуга.
      - Я давно хотел спросить, почему вы отпускаете практически всех вампиров, сотворенных вами? Многие магистры, да и просто вампиры поступают иначе.
      - И ты тоже?
      - Нет. Я думаю нельзя кого-то заставлять служить себе помимо его воли, только из-за того, что ты сотворил его. Рано или поздно это может привести к бунту.
      - Вот именно. Многие этого не понимают, а некоторые даже стараются сотворить как можно больше вампиров, которые будут подчиняться им, и тем самым совершают две самые грубые ошибки. Во-первых, рано или поздно вампиры действительно могут взбунтоваться и даже убить своего магистра, а во-вторых, сотворение нового вампира - серьезный процесс, нельзя любого человека сделать вампиром. Многие люди не могут вынести вечной жизни и гибнут в первую же сотню лет. Поэтому я рада, что в последнее время магистры отходят от этой практики. Что же касается меня... мне не нужна свита. Мне вполне хватает моих верных друзей Димьена и Танис, и моей приемной дочери - Сильвии. А вампиры, которых я сотворила... что ж, я не могу опекать вас вечно. Каждый из вас должен жить своим умом. Да вы и полезнее мне, живя в разных городах, странах, снабжая меня информацией, а не живя подле меня в ожидании моих приказаний. Надеюсь, я ответила на твой вопрос?
      - О, да!
      - Кстати, как там обстоят дела с советом? Когда будет следующий сбор?
      - Когда вам будет удобно.
      - Тогда через неделю в полночь.
      - Обещаю, все будут в сборе.
      - Совет собирается все там же, на старом месте?
      - Да.
      - Хорошо. Можешь идти.
      - До свидания, госпожа.
      С этими словами Ксавье поклонился и вышел. Менестрес осталась одна, погруженная в свои мысли. Она сидела совершенно неподвижно, словно статуя, лишь глаза выдавали в ней жизнь, и они были печальны.
      Через некоторое время она встала и, выйдя из кабинета, направилась в гостиную, находящуюся в восточном крыле. Со времени своего приезда она еще ни разу не была там. Менестрес избегала этой комнаты, словно там могло быть что-то ужасное. Но сегодня она чувствовала, что должна пойти туда. Какая-то неведомая сила тянула ее.
      С виду в гостиной не было ничего ужасного. Обычная просторная комната в идеальном порядке, соответствующая всему облику дома. Диван, несколько кресел, другая мебель соответствующая гостиной. Но не это беспокоило Менестрес. Ее взгляд был обращен на стену напротив входа. На ней висела большая картина работы художника конца семнадцатого века. На ней были изображены двое: мужчина и женщина в костюмах той эпохи. Женщиной, несомненно, была Менестрес. Сходство было поразительным. Мужчина, изображенный на картине, стоял рядом с ней, обняв ее за талию. Ему было лет двадцать пять, и он был выше ее где-то на ладонь. Широкоплечий, стройный, с благородными тонкими чертами лица, на котором задорным огнем горели серо-зеленые глаза. Его немного вьющиеся светлые, с оттенком рыжего волосы спускались ниже плеч. Никакая женщина не смогла бы спокойно пройти мимо такого мужчины.
      На картине Менестрес и он были очень гармоничной парой. Художнику удалось передать, что их связывает нечто большее, чем просто дружеские отношения.
      И вот теперь Менестрес смотрела на эту картину, и в ее глазах были печаль и боль. Слишком много воспоминаний вызывала она.
      Мужчину, изображенного на картине, звали Антуан де Сен ля Рош. Он тоже был вампиром. Менестрес познакомилась с ним триста восемьдесят шесть лет назад.
      Он был тогда еще совсем молодым вампиром. По правде сказать, Менестрес встретила его впервые, когда он еще был человеком, эта встреча носила мимолетный характер. Но и этого было достаточно, чтобы Менестрес увидела огромный потенциал в этом юноше. Именно она послала одного из самых сильных и опытных магистров, чтобы он занялся им.
      В следующий раз Менестрес встретила Антуана лишь через пятнадцать лет. Он уже был вампиром, и не просто вампиром, а магистром. Достичь такого положения всего за десяток с лишним лет могли лишь единицы, но Менестрес знала, что это не предел его силы. Через несколько сотен лет он станет еще сильнее, станет тем, кого в обществе вампиров называют Черным Принцем. Он станет магистром над магистрами, только сама Менестрес будет сильнее его. И вскоре ее предсказание сбылось. Антуан стал тем, кем ему предрекала стать королева.
      Но не его сила привлекала Менестрес. Она полюбила его, да и как было его не полюбить, когда Антуан старался всеми силами привлечь ее внимание. Конечно, за всю свою долгую жизнь Менестрес влюблялась не раз. Это были и вампиры, и обычные люди. Но в этот раз было что-то совсем другое. Обычно через несколько десятков лет чувства затухали, а то и исчезали вовсе, но с Антуаном все было совсем по-другому. Они были вместе более трех сотен лет и по-прежнему не могли насытиться друг другом. Они понимали друг друга с полуслова, ощущали один другого как часть себя, это было полное единение душ.
      Менестрес знала, что всем этим чувствам есть и другое объяснение. Тысячелетия назад ее мать, которая умерла, так и не дожив до обращения дочери, говорила ей, что рано или поздно она встретит вампира, того, кто предназначен только ей. Так было с ней, ее матерью, матерью ее матери и всем их родом. Именно ему будет суждено править с ней рука об руку, и именно от этого союза, когда придет время, родиться наследница Менестрес. Так было раньше, и так будет впредь, ибо так должно быть, чтобы не прервался королевский род. Раньше Менестрес не принимала это всерьез, но встреча с Антуаном переменила ее мнение.
      По законам вампиров они были мужем и женой, Менестрес уже начала подумывать о наследнице. Но тут произошло то, что смешало все карты. Это произошло в этой стране, в этом городе почти двадцать пять лет назад.
      Оставалось совсем немного до рассвета. Менестрес и Антуан прогуливались по главному парку. Они не охотились этой ночью, предпочтя донорскую кровь. Все было безмятежно, они казались обычной парой влюбленных, как вдруг Менестрес почувствовала что-то. Она не могла объяснить, что конкретно, но что-то заставило ее насторожиться. Антуан тоже что-то почувствовал.
      В следующее мгновенье раздался свист, и Менестрес увидела падающего Антуана, из груди которого торчал посеребренный кол. Он предназначался ей, но Антуан успел закрыть ее своей грудью. Случись это всего пару годами позже, и кол не причинил бы ему вреда, так как он полностью стал бы Черным Принцем, но увы... Сейчас это была смертельная рана, его сердце было стерто в порошок. И Менестрес как никто другой понимала это. Она была в отчаянье, гнев застил ей глаза. В следующую секунду она была уже возле того, кто выстрелил. Она свернула ему шею. Но он был не один. Это был целый отряд охотников на вампиров. Поэтому, закончив с одним, Менестрес метнулась к другому. Ему она вырвала сердце голыми руками. Она металась по парку со скоростью молнии, сея смерть.
      Из всего отряда в живых тогда осталось только двое, она убила бы и их, но тут ее взгляд упал на распростертого на земле Антуана. Он был еще жив, и она должна была сделать все, чтобы спасти его. Поэтому, оставив свое кровавое дело, она подняла на руки тело своего возлюбленного и скрылась с ним.
      Вампиры могут двигаться очень быстро, практически со скоростью гоночного автомобиля, поэтому через несколько минут Менестрес была уже в нескольких кварталах от парка. Там, найдя небольшой пустырь, она положила свою страшную ношу. Антуан все еще был жив, но надолго ли? Одним движением Менестрес вытащила кол из его груди, и тут же кровавое пятно стало еще больше. Она попыталась силой своей магии залечить эту страшную рану, но Антуан положил свою руку на ее со словами:
      - Не надо. Мне уже не помочь. Спасайся сама.
      По щеке Менестрес скатилась слеза. Она и сама понимала, что даже ей не заживить такую рану. Если бы это случилось года на два позже! Или лучше бы пострадала она! Она бы выжила... Но внезапно ее осенило. Она вытерла слезы. Да, оставался еще один шанс, одна маленькая надежда!
      Менестрес принялась за колдовство. Она понимала, что очень рискует, что этот ритуал и восходящее солнце сильно ослабит ее, но не собиралась отступать.
      Она встала возле Антуана и простерла над ним руки, зашептав что-то на древнем языке, который был мертв уже несколько тысячелетий, и ее ладони осветились голубоватым светом. Он струился прямо на грудь Антуана. Это продолжалось несколько минут и закончилось яркой вспышкой.
      На том месте, где секунду назад был Антуан, лежал младенец. Менестрес совершила практически невозможное. Она не просто сделала своего любимого человеком, но, чтобы спасти его, полностью изменила, сделала младенцем. Никто и никогда, ни один человек не догадается, что он когда-то был вампиром.
      Колдовство было закончено, и обессилевшая Менестрес рухнула на колени рядом с ребенком. Спустя несколько секунд раздался выстрел. Менестрес успела отскочить в сторону на несколько метров. Те, кто стреляли, были уже возле ребенка, это были те двое. Вампирша понимала, что ей сейчас не справиться с ними. Она потеряла почти все силы. Ей оставалось только бежать. Это означало потерять Антуана, но он не погибнет, они не причинят ему вреда, потому что он стал человеком. Она найдет его, но для этого ей надо выжить. И она побежала, собрав все свои оставшиеся силы.
      Когда она предстала перед Димьеном, который открыл ей дверь, то вампир даже не сразу узнал свою госпожу в этой растрепанной женщине в окровавленной одежде. А узнав, ошеломленно сказал:
      - Госпожа Менестрес! Что с вами? Где Антуан?
      - На нас... напали. Охотники... Антуан пострадал. Мне... мне пришлось воспользоваться магией... Младенец... он у них.
      Тут силы оставили Менестрес. Она покачнулась, и Димьен подхватил ее на руки. Позвав Танис, он понес свою госпожу в ее спальню. Из ее путаных объяснений он более-менее понял, что случилось. Но главное сейчас было здоровье его госпожи. Поэтому он положил ее в ее гроб. Только так она могла восстановить силы.
      В гробу, в глубоком, похожем на смерть сне она провела почти пять лет, лишь иногда поднимаясь, чтобы питаться. Так много времени заняло восстановление ее сил. Когда же Менестрес поправилась, то покинула эту страну, так как ей слишком тяжело было находиться здесь после всего того, что случилось. Перед отъездом она велела Ксавье разыскать Антуана, вернее того, кем он стал. Она уехала в Италию, в Рим.
      И вот теперь она снова была здесь. Она стояла перед картиной, и воспоминания о прошлом нахлынули на нее с новой силой. Все это время она старалась не показывать, какая буря чувств обуревает ее. Вампиру с ее положением не пристало отдаваться на волю чувств. Но иногда боль становилась невыносимой и Менестрес готова была сорваться. И сейчас был как раз один из этих моментов.
      Менестрес провела рукой по картине, в ее глазах были слезы. В такие минуты ей хотелось стать обычной женщиной, чтоб дать волю чувствам, выпустить наружу свою боль... "Но нет! - говорила она себе, сжимая руку в кулак. - Я - госпожа Менестрес, старший вампир! Я не могу допустить, чтобы чувства взяли верх над разумом. Это может погубить слишком многих".
      Бросив последний взгляд на картину, Менестрес покинула гостиную. Да, чтобы ни случилось, она не позволит сломить свою волю. И пусть ее сердце разрывается от боли, ее разум будет оставаться холодным.
      С такими мыслями она шла по коридору, когда встретилась с Сильвией. Она улыбнулась девушке и сказала:
      - Сильвия, девочка моя, ты еще не спишь?
      - Мне не хочется.
      - Что ж. Тогда пойдем в гостиную. Посидим, поговорим...
      Эта гостиная, в которую Менестрес привела свою воспитанницу, в отличие от той, где висел портрет, была гораздо меньше и поэтому казалась уютнее. Здесь был камин, возле которого стоял небольшой диван, пара кресел и маленький столик. Все было в мягких пастельных тонах, что делало комнату светлее.
      Менестрес налила себе и Сильвии вина. Вампиры могут есть и пить как обычные люди, но в небольших количествах, так как пища и вода не была им нужна, а алкоголь не оказывал на них никакого действия. Так что встретить пьяного вампира было невозможно.
      Сильвия взяла бокал и, сделав маленький глоток, спросила:
      - А этот человек, что приходил к тебе сегодня, ведь он вампир?
      - Да. Это Ксавье, он магистр этого города, - Менестрес никогда не скрывала от девушки, кто она такая, и кем являются Димьен и Танис. Поэтому встреча с очередным вампиром никогда не была для Сильвии шоком. - Ты уже научилась отличать вампиров от людей. Это хорошо. Скоро я познакомлю тебя с Ксавье и остальными.
      Сильвия ничего не ответила. Менестрес замечала и раньше, что новые знакомства иногда немного пугали ее, поэтому сказала:
      - Не беспокойся. Ты - моя приемная дочь. Никто не посмеет причинить тебе вред. Может кто-то тебе даже понравится.
      - Не знаю, не знаю, - покачала головой Сильвия, вызвав улыбку у своей приемной матери.
      - Я помню тебя совсем крошкой. Я видела, как ты выросла. Теперь ты стала совсем взрослой, превратившись в красивую молодую леди. Многие мужчины обращают на тебя внимание.
      При этих словах Сильвия немного покраснела, а Менестрес продолжала:
      - Придет время и один из них покорит твое сердце. И неважно кто это будет: обычный человек или вампир.
      - Ты так просто об этом говоришь.
      - Я немало пожила на этом свете, чтобы понять, что таков круг жизни. Не все понимают это. Поэтому так много детей, непонятых родителями, сбегает из дома.
      - Зачем ты говоришь мне все это? - спросила девушка, не понимая к чему весь этот разговор.
      - Я воспитала тебя как родную дочь и люблю так, как только мать может любить родного ребенка, но рано или поздно ты покинешь меня, как окрепший птенец покидает свое гнездо. Ты захочешь создать свою семью. И я хочу, чтоб ты знала, что я не в коей мере не собираюсь препятствовать тебе в этом. Ты вольна решать сама с кем и как тебе жить.
      - Но я люблю тебя и не хочу покидать, - встревожено ответила Сильвия.
      - Я знаю это, - улыбнулась Менестрес, погладив ее по голове. - Никто не гонит тебя - ты самый дорогой мне человек, просто я хочу, чтобы ты знала, что я не собираюсь удерживать тебя при себе силой. Кстати, я давно хотела поговорить с тобой еще об одной вещи.
      - О чем?
      - Скоро тебе двадцать лет. Это прекрасный возраст. И я хочу спросить тебя, что ты хочешь делать дальше? Задумывалась ли ты о своем будущем?
      - Ты дала мне прекрасное образование...
      - Я не об этом. Ты - моя приемная дочь. Но я никогда не забывала и о том, что ты человек, а я вампир. Я не скрывала от тебя эту сторону моей жизни. И вот я хочу спросить, хочешь ли ты тоже стать вампиром?
      - Не знаю, - честно призналась Сильвия. - Ты показала мне, что вампиры это не обязательно чудовища, которых показывают в фильмах. Ты была гораздо добрее ко мне, чем многие люди. Но я не знаю, хочу ли стать вампиром. Смогу ли вынести вечную жизнь? Ведь я совсем не такая сильная, как ты.
      - Ты вынесешь, я это знаю, знала всегда. Но я не требую от тебя немедленного решения. Подумай. Только ты вольна выбирать. Ты молода, у тебя в запасе еще лет десять, не меньше. Но я хочу попросить тебя об одном.
      - О чем?
      - Если ты решишься, то приходи ко мне. Я бы не хотела, чтобы вампиром тебя сделал кто-то другой, даже если это будет вампир, любящий тебя всей душой.
      - Почему?
      - Вампир, который обратил человека, всегда будет связан с ним и иметь над ним некоторую власть, во всяком случае, пока обращенный не станет сильнее его или равным ему. Не скрою, многие этим пользуются. Я не хочу, чтобы ты попала под чью-либо власть. К тому же у меня есть сила, которой нет у других. Я могу сделать так, что тебе не придется почти целый век прятаться от солнца. Оно не будет обжигать тебя, хотя его свет и будет причинять некоторый дискомфорт. И еще, вампир ты или человек - ты всегда будешь мне дочерью, и я буду любить тебя. Вот почему я хочу, чтобы ты пришла именно ко мне.
      - Спасибо, - сказала Сильвия, обнимая приемную мать. - Я поняла тебя, и обещаю, что если решусь, то приду только к тебе.
      - Вот и отлично, - улыбнулась Менестрес, а затем добавила, заметив, что Сильвия уже зевает, - А теперь тебе, по-моему, уже пора спать.
      Она проводила свою приемную дочь до самой спальни, на прощанье поцеловав ее. Да, Сильвия выросла, но в чем-то все еще оставалась той маленькой четырехлетней девочкой, какой ее впервые увидела Менестрес.
      Это было в Риме почти шестнадцать лет назад. Менестрес жила там уже несколько лет, тяжело переживая свою потерю и практически не общаясь с другими вампирами, за исключением Димьена и Танис. Возвращаясь с охоты вместе со своими неизменными провожатыми, Менестрес заметила Сильвию на одном из перекрестков возле какого-то большого ресторана. Она просила милостыню.
      Взгляд этой маленькой, промокшей под дождем чумазой девочки поразил ее. Возможно, она увидела в ее глазенках ту же боль, что терзала ее саму. Менестрес взяла эту маленькую сиротку с собой, и с тех пор они не расставались. Эта встреча спасла их обоих. Менестрес полюбила девочку, и это помогло ей забыть о своем горе, утешить боль, а девочка полюбила Менестрес, найдя в ней любящую и заботливую мать.
      Сильвия сразу прониклась доверием к Менестрес, а немного спустя и к Танис. Лишь Димьена она побаивалась, и первое время, увидя его, пряталась за Менестрес, чем очень огорчала вампира. Но через некоторое время и ему удалось завоевать доверие маленькой девочки.
      Когда же Сильвия в первый раз назвала Менестрес "мама", сердце вампирши наполнилось невероятной нежностью. Она поняла, что отныне и вовеки веков их связывают такие же крепкие узы, как настоящих мать и дочь. Она никогда не сможет забыть ее, и если ей будет угрожать опасность, то она пойдет на все, чтобы спасти ее.
      * * *
      Помимо Джеймса и Грэга Вилджена в отряде охотников на вампиров было еще шесть человек: старый Пит - ровесник Грэга, но ниже его и грузнее. Со спины так вылитый Санта-Клаус, Максвелл, которого все звали просто Мак - высокий, тощий и лысый, хотя ему было всего тридцать пять, но самый искусный стрелок. Еще были Симс и Рочет - двое бывших военных, Вильямс, которого все звали просто Ви, а за глаза и маленький Ви - из-за его роста, но ему не было равных в управлении с ножами, и, наконец, Морти, которого вообще-то звали Мортимер. Он был ровесником Джеймсу, но за свою жизнь уже успел повидать немало.
      Вся эта команда довольно тепло встретила Джеймса как своего нового члена. В конце концов, они должны доверять друг другу, от этого зачастую зависела их жизнь, так как род их деятельности предполагал ежеминутный риск, а следовательно, собранность и сплоченность.
      За довольно короткий срок Джеймса обучили всему, что необходимо знать охотнику на вампиров. Он научился использовать ножи, огнемет, изучил хитрости пользования ружьем для кольев и другим оружием.
      Вскоре Мак выследил одного вампира. Он узнал место, где тот спит днем. Этим же вечером должна была состояться охота. Для Джеймса она была первой, так что ему была отведена роль скорее наблюдателя, чем исполнителя.
      Вампир, которого выследили охотники, был еще довольно молодым. Он не прожил в этом облике и восьмидесяти лет, хотя сами охотники могли об этом только догадываться. Они прибыли к месту его дневного сна за пару часов до заката на своем сером фургоне. С виду он ничем не отличался от сотен подобных автомобилей, но внутри его находился целый арсенал. Останови их полицейский патруль, и у них были бы неприятности. Охотники действовали на грани фола.
      Прибыв на место, охотники действовали по давно отработанному плану. Морти с большим мастерством вскрыл замок, и все вошли в дом, рассредоточившись по комнатам. Вскоре старый Пит подал условный сигнал, это значит, он нашел вампира. Все устремились к нему и оказались в спальне с плотно задернутыми шторами, где рядом с кроватью стоял гроб. Гроб как гроб, с позолоченными ручками и откидывающейся крышкой.
      Прежде чем открыть его, Грэг, достав острое мачете, встал в изголовье, Мак в ногах, а остальные по бокам. Резким движением Рочет открыл крышку, а несколькими секундами позже Мак выстрелил из ружья, которое держал наготове. Гроб не был пустым. Вампир, спавший там, был пронзен одним из посеребренных кольев. С виду он был еще совсем молод, года на три младше Джеймса. Черты его почти ангельского лица, если забыть о клыках, исказились от боли. Он был еще жив, его руки метнулись к груди, пытаясь вытащить кол. Пытаясь вынуть его, вампир сел. И в тоже мгновенье Грэг одним резким отточенным движением снес ему голову. Брызнула кровь, голова слетела с плеч, и в навеки раскрытых глазах застыло удивление.
      Крови было много, она забрызгала всех, кто стоял у гроба, но конечно больше всего досталось Вилджену. Правда, это его, казалось, нисколько не смутило.
      Часть крови попала и на Джеймса. От этого он вздрогнул, будто его ударили плетью. Дело было не в том, что он боялся крови, это было не так. Его поразило лицо молодого вампира и то, как хладнокровно действовали охотники. И он опять подумал о том, правильно ли он поступает. Кто он такой, чтобы выносить приговор? Он вспомнил о своей семье, которую убили вампиры, и его сердце вновь наполнилось решимостью. Но все же его все еще терзали сомненья, хоть он старался и не показывать этого. Джеймс не без оснований думал, что остальные охотники не поймут его.
      * * *
      Совет снова был в сборе. В зале царило некоторое оживление, что, в принципе, было несвойственно для вампиров. Они обладали способностью практически в любых ситуациях сохранять спокойствие. Бессмертие приучает к терпенью. Но сейчас многие были оживлены.
      - Ксавье, зачем ты собрал нас опять? - спросила Мариша.
      - Я оповестил вас, что королева прибывает в наш город. И вот, Ее Величество, изъявило желание присутствовать сегодня на нашем Совете, - холодно ответил Ксавье.
      - Ну и где же эта легендарная королева? - с иронией в голосе спросил Герман.
      Ксавье бросил в его сторону гневный взгляд, но не успел ничего сказать, так как в это время двери в зал, где проходил Совет, открылись, и вошла Менестрес. Она была в длинном платье кроваво-красного шелка, которое обтекало ее фигуру и мягкими складками спадало до самого пола. Ее сопровождали Димьен, как всегда утонченный, в безукоризненном костюме, и Танис. Сильвия осталась дома. Менестрес понимала, что присутствовать на Совете - это не для нее. Человеку здесь не место.
      Менестрес гордо, с истинно королевской походкой, подошла к столу и села во главе его. Димьен и Танис встали позади нее.
      В этот момент глаза всех присутствующих в зале были обращены к ней. Казалось, появление Менестрес поразило вампиров, но это длилось не долго. Едва она села, как все они как один поднялись, чтобы поприветствовать ее.
      Менестрес сделала разрешающий знак рукой, и все снова заняли свои места, а Ксавье сказал: