Алия Я.
      Владычица ночи: Обретение
      На город спустился мягкий вечерний сумрак, принеся с собой долгожданную прохладу после на редкость жаркого дня. Количество людей и машин на улицах стало увеличиваться, но это скорее было связано с окончанием рабочего дня в многочисленных офисах, чем с погодой.
      Основная масса людей: мужчин и женщин, была в деловых костюмах, но также попадались стайки молодежи, искавших развлечений, почтенные пожилые леди, многие из которых вывели на вечернюю прогулку своих четвероногих любимцев, а иногда даже мамаши с детьми.
      В потоке машин ехала BMW темно-синего цвета. Водителем был молодой человек лет двадцати трех - двадцати пяти в темно-синем деловом костюме. Он был среднего роста с русыми, коротко постриженными волосами, правильными чертами лица и спортивной фигурой, но что привлекало внимание в первую очередь, так это его серо-зеленые глаза. Наверняка он пользовался вниманием у женщин.
      Молодой человек, которого, кстати, звали Джеймс Келли, ехал привычной дорогой. Он возвращался домой из компании "Маджестик", где работал менеджером по рекламе. Он как обычно свернул на одну из боковых улиц, проехал ее почти до конца и снова повернул, но теперь налево. Через несколько минут он был уже дома. Это был обычный жилой дом в шестнадцать этажей с гаражом.
      Поставив машину на свое место в гараже, Джеймс вышел к лифту и поднялся на нем на седьмой этаж. Выйдя из лифта, он свернул на право и подошел к двери, на которой был номер тридцать четыре. Открыв дверь, он вошел в квартиру, где жил один, и привычным движением включил свет.
      В квартире, состоявший из гостиной, спальни, кухни и ванной комнаты, Джеймса ожидал сюрприз. В гостиной, прямо напротив входной двери, в кресле сидел мужчина. В его черных, по-армейски коротко подстриженных, волосах уже была седина, что позволяло предположить, что ему уже лет пятьдесят. Он был плотного телосложения. Черты его лица были жесткими, будто вырубленными из камня, от чего его выражение было суровым. Он был в черных джинсах, темно-синей рубашке и черной кожаной куртке, которая, скорее всего, была надета для того, чтобы скрыть наплечную кобуру с пистолетом.
      Джеймс удивленно смотрел на нежданного гостя, прикидывая в уме, что сделать сначала: достать пистолет, лежащий в коридоре в шкафчике или позвонить в полицию.
      Видимо незваный гость понял намерения Джеймса, что было не так-то и сложно, учитывая ситуацию, так как в примирительном жесте поднял обе руки вверх и сказал:
      - Извините за столь грубое вторжение, но мне нужно было поговорить с вами. Поступи я иначе вы, наверняка, не стали бы меня и слушать.
      - Что вы хотите? - в голосе Джеймса звучали нотки раздражения. Еще бы, он шел домой в предвкушении отдыха после трудового дня, а тут на тебе.
      - Садитесь, думаю, разговор будет долгим, - предложил незнакомец.
      Молодой человек ухмыльнулся, - ему предлагали сесть в его собственной квартире. Но все же он не двинулся с места, он еще не доверял этому человеку, и поэтому спросил:
      - Кто вы?
      - Меня зовут Грэг Вилджен, хотя не думаю, что это имя вам что-то скажет, Джеймс Келли.
      - Откуда вы знаете мое имя?
      - Я сам дал тебе его.
      Это действительно ошеломило молодого человека. Он был сиротой и вырос в приюте. Ему сказали, что его родители умерли, когда ему было всего несколько месяцев от роду, и тут слова этого Вилджена.
      Видимо все чувства, обуревавшие Джеймса, отражались на его лице, так как Грэг сказал:
      - Я пришел рассказать тебе о твоих родителях, а точнее об их смерти, вернее убийстве.
      - Убийстве? - переспросил Джеймс, садясь на край дивана.
      - Да, позволь представиться по-настоящему: Грэг Вилджен, охотник на вампиров.
      - Вы... шутите? - удивленно спросил молодой человек. Он, как и миллионы других людей, не верил в то, что существуют вампиры и прочая нечисть.
      - Нет, и, выслушав меня, ты поймешь, что это так. Ведь ты оказался в приюте "Белое Облако" когда тебе было всего несколько месяцев от роду.
      - Да, но откуда...
      - Это я принес тебя в этот приют и оставил там, дав тебе имя Джеймс Келли. Но расскажу все по порядку. В тот день, а скорее вечер, мы - отряд охотников на вампиров из семи человек, напали на след одного очень древнего вампира, вернее вампирши - их главаря. Мы долго выслеживали ее, и вот нам повезло, если это можно назвать везением. Мы обнаружили ее возле одного из небольших жилых домиков. Она была с еще одним вампиром. Когда мы ворвались в дом, было уже поздно. Они убили твоих родителей, высосав их кровь до капли. Мы атаковали их, и смертельно, в этом я не сомневаюсь, ранили ее спутника. Они поспешили скрыться, мы последовали за ними. Когда мы снова догнали ее - она была с грудным ребенком на руках - с тобой. Она убила бы тебя, как и твоих родителей, но мы снова атаковали ее. Но эта вампирша была очень стара и сильна. Это была настоящая резня, в ту ночь из семи человек нашего отряда выжили лишь я и Берт, а вампирше удалось скрыться, но она оставила тебя. Твои родители были мертвы, а я не мог взять тебя к себе - моя работа была слишком опасна и отнимала слишком много времени, чтобы заботиться еще и о маленьком ребенке. Поэтому я вынужден был оставить тебя в приюте.
      Джеймс внимательно выслушал Грэга, и к концу рассказа его лицо стало таким же суровым и непроницаемым, как и у собеседника. Он уже давно смирился с тем, что его родители умерли, но узнать, что они не просто погибли, а зверски убиты вампирами... Все это разбередило старую душевную рану. Наконец, справившись со своими чувствами, Джеймс спросил:
      - Зачем вы мне все это рассказали?
      - Все эти годы я не мог забыть тебя, наконец, я понял, что ты должен узнать правду, и еще... Я надеялся, что ты захочешь стать одним из нас.
      - Стать охотником на вампиров?
      - Да. В обществе вампиров что-то назревает, я нутром это чую. Поэтому мы набираем новых людей в свой отряд - старых охотников почти не осталось. Мне нужны надежные люди, и еще я подумал, что ты захочешь отомстить...
      - Значит та, что убила моих родителей, еще жива?
      - О, эти твари невероятно живучи! Но есть оружие и против них. Так ты с нами?
      - Не знаю. Мне надо подумать. Все это слишком неожиданно...
      - Я понимаю, - согласился Грэг. Он достал из кармана визитную карточку и добавил, - когда примите решение, позвоните мне.
      И Грэг Вилджен ушел, оставив Джеймса наедине со своими мыслями. Он повертел в руках визитку - карточка как карточка: имя, адрес, телефон. Визитка охотника на вампиров...
      * * *
      Была уже почти ночь. У одного из солидных многоэтажных домов в квартале, где в основном жили богачи, царило оживление. К нему то и дело подъезжали лимузины, мерседесы, линкольны, были и крайслеры, ягуары и другие машины, их объединяло одно - все они были с тонированными стеклами, не пропускавшими внутрь ни одного луча солнца. Из этих машин выходили мужчины в черных дорогих костюмах и женщины в не менее, а может и более дорогих нарядах. Все они скрывались за дверями дома, которые открывали перед ними вышколенные слуги.
      Все собирались в просторном зале. В нем царили легкие сумерки, создаваемые искусственным освещением, - все окна в зале были плотно занавешены тяжелыми гардинами. В центре зала стоял длинный стол красного дерева, окруженный креслами того же красного дерева с высокими спинками. Входящие занимали места за этим столом. Вскоре осталось лишь одно свободное место - во главе стола, но, похоже, так и должно было быть. Всего в зале было шестнадцать человек. Четверо из них были женщинами.
      Все это было немного таинственно и напоминало встречу кланов мафии из среднебюджетного фильма. Но предположить это было бы неверно, так как все собравшиеся здесь были не совсем людьми, они были вампирами. И не просто вампирами, а самыми сильными вампирами страны. Все они были практически неотличимы от людей. Внешне их выдавали только клыки и необычный взгляд их глаз, будто все года, столетия прожитые ими, отражались в них.
      Когда все собрались, один из вампиров, выглядевший не старше тридцати, с русыми волосами, доходящими почти до плеч и проницательными светло-карими глазами, сказал:
      - Рад, что все вы приняли мое приглашение.
      - Для чего ты собрал нас здесь, Ксавье? - спросил другой вампир.
      Он выглядел еще моложе, чем Ксавье. Его черные, как вороново крыло, волосы были прямыми и были ровно подстрижены на уровне скул. Несколько непослушных прядей спадали на лицо, но вампир, казалось, не замечал этого. Он смотрел на того, кому задал вопрос, холодными серыми глазами и в них была дерзость.
      - Я собрал вас по весьма важному поводу. Недавно я узнал, что королева, спустя почти двадцать лет, решила вернуться в этот город.
      Среди собравшихся вампиров прошел удивленный и благоговейный ропот, а сероглазый вампир снова спросил:
      - Вы всерьез верите в то, что эта королева так сильна и живет уже несколько тысячелетий.
      - Послушай Герман, ты, несмотря на то, что тебе семьсот лет, стал одним из магистров не так давно. Не забывай об этом, - напомнил ему Ксавье. - К тому же ты вернулся совсем недавно и еще ни разу не встречался с королевой, а я встречался. Ей больше тысячи лет, это уж точно. И нет вампира сильнее ее, ее способности заставят склониться перед ней любого. Она из тех немногих, которые были рождены вампирами, а не обращены.
      На это тот, кого назвали Германом, лишь криво усмехнулся. Он больше ничего не сказал, но по всему было видно, что он не очень-то доверяет словам Ксавье.
      - Значит королева возвращается. И она снова встанет во главе нас? спросила женщина-вампир с длинными каштановыми волосами и красивым лицом аристократки, которое немного портили излишне пухлые губы.
      - Королева всегда во главе нас, Мариша, - напомнил Ксавье. - Все самые важные решения принимает она, хоть временами и предпочитает жить в уединении.
      Остальные вампиры, присутствующие в зале, были согласны с Ксавье. Сколько бы не прошло времени, но королева была их символом, воплощением их силы.
      - Так когда же приезжает Ее Величество? - спросил темнокожий вампир. Скорее всего он был метисом.
      - Не знаю точно, но королева изъявила желание присутствовать на нашем собрании через две недели.
      * * *
      Огромный дом, построенный в готическом стиле и более похожий на небольшой замок, который находился на одной из самых престижных улиц города, пустовал почти двадцать лет. За все это время за неприступной витой оградой, которая ограждала дом от шума города и непрошеных гостей, можно было увидеть лишь смотрителя. Но в последние несколько месяцев все изменилось. К дому стали подъезжать различные машины, в саду и доме суетились люди: подновляли фасад, хотя он практически не нуждался в ремонте, вносили и переставляли различные вещи, приводили в порядок сад, подстригая траву, кусты и деревья, сажая новые цветы, прокладывая заново дорожки. И вскоре дом, немного поблекший за годы, когда он стоял пустой и практически необитаемый, снова засиял.
      Чем лучше выглядел дом, тем меньше становилась суета вокруг него. Теперь машины больше не въезжали сквозь витые, начищенные до блеска ворота и ничего не привозили. Вскоре в доме все снова затихло, он будто поджидал кого-то.
      И вот поздно вечером, практически ночью к дому подъехал черный линкольн. Он остановился прямо у входа. Тут же из него вышел мужчина лет двадцати восьми в безукоризненном костюме цвета мокрого асфальта. Он был высок, строен. Его длинные, ниспадающие на плечи волосы были светлые, практические белые, от чего его синие глаза казались еще темнее. Выйдя из машины, он придержал дверцу, помогая выйти двум женщинам.
      Одной из них вряд ли было больше двадцати. Родом она, скорее всего, была из Италии или Португалии, на что указывали ее смуглая кожа, карие глаза и черные вьющиеся волосы. Она была стройная и не высокого роста, от чего казалась хрупкой. Ее красивое лицо было лицом молодой девушки, дышащее свежестью и очарованием юности. Другая молодая женщина, возраст которой было не так-то просто определить, но вряд ли он превышал двадцать четыре года, во многом была ее противоположностью. Она была выше ее почти на голову. Ее длинные волосы хоть и вились, но не так сильно и были цвета спелой пшеницы. Кожа ее была мягкого матового цвета, как слоновая кость, а ее фигуре позавидовала бы любая женщина. Но что особенно поражало, так это ее глаза изумрудно-зеленые, как у кошки, в глубине которых горел какой-то таинственный огонь. По всему было видно, что эта женщина - истинная леди. Выйдя из машины, она сказала помогавшему ей мужчине:
      - Спасибо, Димьен.
      Едва все вышли из машины, как из дома к ним навстречу вышла еще одна женщина с темно-рыжими коротко постриженными волосами. Она сделала легкий реверанс перед светловолосой женщиной и сказала:
      - Добро пожаловать домой, госпожа Менестрес. Наконец-то вы приехали. Все уже давно готово.
      - Рада тебя видеть, Танис. Спасибо, что подготовила этот дом. Ты славно потрудилась, - поблагодарила ее Менестрес, а затем добавила с некоторой грустью посмотрев на дом, - меня не было здесь более двадцати лет.
      Но через несколько секунд грусть исчезла с лица молодой женщины, и она обратилась к своей спутнице, погладив ее по волосам:
      - Сильвия, надеюсь, тебе понравится этот дом, как и тот, в котором мы жили в Риме.
      - Конечно. Спасибо, что взяла меня с собой, - ответила девушка.
      - Как же я могла оставить тебя? - улыбнулась молодая женщина. - Ведь ты выросла на моих глазах, ты мне как родная дочь.
      - А ты стала мне матерью.
      - Ну ладно, пойдем. Не на дороге же нам оставаться.
      И все четверо вошли в дом. Со стороны все это было похоже на возвращение хозяйки дома после длительного отсутствия. На самом деле все почти так и было, за некоторым исключением. Из этих четверых только Сильвия была человеком, остальные же были вампирами.
      Едва Менестрес вошла в дом, как тут же увидела слуг, выстроившихся, чтобы познакомиться со своей хозяйкой. Их наняла Танис, которая приехала двумя месяцами раньше, чтобы все подготовить к приезду своей госпожи. Она наняла трех горничных, двух слуг, садовника и повара. Для такого большого дома это может и маловато, но сама Менестрес настаивала на том, чтобы слуг было не много. Чем меньше их, говорила она Танис, тем меньше шанс, что они узнают кто мы. Правда сейчас слуги значительно спокойнее относятся к странностям хозяев, чем, например, в средние века.
      Обходя дом, Менестрес сказала Танис:
      - Я повторюсь, но ты действительно очень хорошо потрудилась. Ведь этот дом был в запустении более двадцати лет.
      - Не так уж все было плохо, - возразила Танис. - Дом лишь требовал уборки. Я почти все оставила так, как было, переоборудовав лишь несколько комнат, моя госпожа.
      - В который раз прошу, перестань называть меня госпожой. Мы знаем друг друга уже больше тысячи лет. Ты давным-давно стала мне лучшей подругой, и мой титул нисколько не влияет на наши отношения.
      На это Танис лишь улыбнулась. Этот разговор велся между ними далеко не в первый раз. Каждый раз она соглашалась с подругой, но в присутствии других вампиров она почти всегда называла Менестрес госпожой. Это, скорее, было уже привычкой.
      Давным-давно, почти тысяча двести лет назад Менестрес действительно взяла к себе Танис, тогда еще совсем юную девушку, к себе в служанки и этим спасла ее от неминуемой смерти от нужды и голода. Но вскоре они с Менестрес сблизились, стали настоящими подругами. Хозяйка научила ее читать и писать, что в те времена было доступно лишь знати, а также обучила хорошим манерам. В общем сделала из нее настоящую светскую леди.
      Вскоре она узнала, кто действительно была ее госпожа. Она сама рассказала ей. А через несколько лет, когда Танис исполнилось двадцать восемь лет, она сама попросила Менестрес сделать ее вампиром. С тех пор они практически все время жили вместе.
      Менестрес показала Сильвии комнату, которую приготовили специально для нее. Девушка осталась там, так как очень устала с дороги и хотела лечь спать. Она же не обладала такой выносливостью, как вампиры, которые могли пробежать сотню километров за час и даже не запыхаться. Менестрес пожелала своей воспитаннице сладких снов и продолжила обход дома только в сопровождении Танис.
      Через некоторое время Танис спросила у своей подруги:
      - Ты будешь сегодня охотиться?
      - Нет. Ты же знаешь, в последнее время я редко этим занимаюсь.
      - Знаю. С тех пор как ты переехала в Рим, ты выходила на охоту всего три или четыре раза.
      - На сегодняшний день охотиться вовсе не обязательно. Человеческий прогресс значительно облегчил нам жизнь.
      - Но ты голодна, не отрицай. Ты можешь скрыть это от кого-либо другого, но не от меня. Я слишком хорошо тебя знаю.
      - Не забывай, я могу обходиться и вовсе без крови, по крайней мере лет десять.
      - Как твоя подруга, я не позволю тебе ставить над собой такие эксперименты, если в этом нет серьезной необходимости. Пусть даже мне придется кормить тебя собственной кровью. Идем, у меня все приготовлено.
      Менестрес улыбнулась и последовала за подругой. Хоть разговор и носил несколько шутливый характер, но она знала, что в случае чего Танис действительно будет готова отдать за нее не только кровь, но и жизнь.
      Они прошли в библиотеку. Подойдя к одному из стеллажей, Танис нажала на потайную пружину, и он отошел в сторону, открывая вход в довольно просторную потайную комнату. Это не было для Менестрес сюрпризом, так как именно она в свое время распорядилась устроить здесь потайную комнату, о которой кроме нее знали только трое. Среди этих избранных были Танис и Димьен.
      Потайная комната была обставлена как обычная гостиная. Диван, пара кресел, небольшой столик. Здесь же был большой бар для напитков. Танис подошла именно к нему. Она достала высокий бокал, а затем открыла дверцу встроенного в стену шкафа. По повеявшему холоду можно было догадаться, что это холодильник. В нем стоял пластмассовый ящик, в каком обычно перевозят органы для пересадки. Из него молодая женщина достала небольшой пластиковый пакет, в такие запаковывают донорскую кровь в клиниках. И в нем действительно была кровь. Привычным движением Танис налила ее в бокал и подала его Менестрес вместе с флаконом какой-то синей жидкости.
      Она открыла флакон и добавила несколько капель жидкости в бокал, от чего его содержимое на секунду засветилось. Этот эликсир Менестрес разработала очень давно. Он позволял хранить кровь сколь угодно долго, и нескольких капель было достаточно, чтобы сделать ее вновь теплой, свежей и предотвратить от свертывания.
      Менестрес взяла бокал и сделала несколько глотков. От этого ее глаза засияли, огонь, горевший в них, сделался ярче. Она улыбнулась Танис, на секунду показав клыки, и сказала:
      - Ты тоже голодна. Налей и себе.
      Молодая женщина не заставила себя просить дважды. Менестрес проделала с ее бокалом те же манипуляции, что и со своим, и Танис жадно припала к рубиновой жидкости. После нескольких глотков кожа ее порозовела, а в глазах появился почти такой же огонь, как и у Менестрес. Изменения, происходившие с Танис, были более ярко выражены, чем у молодой женщины.
      Опустошив свой бокал, Менестрес сказала подруге:
      - Позаботься о том, чтобы Димьен тоже не голодал. А после пусть зайдет ко мне. Мне надо ему кое-что поручить.
      - Конечно, я передам ему.
      Менестрес покинула библиотеку и направилась в западное крыло. Там, рядом с комнатой Сильвии, находились ее покои. Многое было таким же, как и двадцать лет назад, но спальня была переоборудована, как того и хотела Менестрес. Особое внимание было уделено кровати. С виду это была обычная большая двуспальная кровать под балдахином из полупрозрачной ткани, но на самом деле это было не совсем так. Стоило нажать на потайной рычаг, а точнее повернуть голову маленького купидона, четыре фигурки, которых стояли по углам кровати, тут же вокруг нее появлялись металлические, замаскированные под дерево стенки, часть верха кровати, который держался на четырех тонких колоннах, опускался и плотно закрывал этот образовавшийся ящик. Эту конструкцию разработала сама Менестрес. Она была альтернативной заменой гробу, который не всегда было удобно таскать за собой, да и слуги могли что-либо заподозрить. Да это было и надежнее гроба. Этот своеобразный ящик закрывался практически герметично, не пропуская не единого луча света, и открыть его постороннему человеку было просто невозможно, так как он открывался или изнутри, или с помощью специального кода, который знала только Менестрес. А в закрытом состоянии, как и в открытом ящик невозможно было отличить от обычной кровати.
      В этой кровати с секретом Менестрес и спала днем, хотя солнечного света она не боялась. Как и любого вампира, прожившему более ста лет, а некоторых и значительно раньше, солнечный свет не мог погубить ее. Свет солнца был ей неприятен, как назойливое жужжание комара, не более. Она свободно могла выходить днем, просто ночью она, да и все вампиры, чувствовали себя в своей стихии.
      Осмотрев свои покои, Менестрес заметила, что Танис уже успела позаботиться о ее вещах. Все они были заботливо разложены и развешаны в гардеробной. Везде царил идеальный порядок, и все было устроено именно так, как было удобно Менестрес. Они с Танис дружили очень давно, и за это время прекрасно изучили привычки друг друга.
      Менестрес села в высокое кожаное кресло возле камина. Она любила сидеть так. В эти минуты она обретала полный покой, заставляя заботы и проблемы отступать на второй план. Но в этот раз ей не удалось посидеть так долго, так как вскоре, деликатно постучав, вошел Димьен.
      Он был один из тех немногих вампиров, которым Менестрес доверяла полностью. Не раз она доверяла ему свою жизнь. Он был для нее больше чем телохранитель и друг, он был для нее братом. Когда она его встретила, он представлял собой довольно жалкое зрелище. Превращенный в вампира, он не знал что это, кем он стал, не понимал и не мог контролировать свою силу. Менестрес не раз удивлялась, как он вообще выжил. Она объяснила ему все, научила многому. И он отплатил ей верностью. Теперь он вампир в ранге магистра, и очень сильного. Ему почти четыре тысячи лет и вот уже более трех тысяч восемьсот лет, как он путешествует вместе с Менестрес. Он был ее верным телохранителем, другом, и ни разу за все это время у нее не было повода, чтобы усомниться в нем.
      Войдя, Димьен спросил:
      - Ты хотела меня видеть?
      - Да. У меня к тебе будет одно поручение.
      - Я слушаю.
      - Ты помнишь Ксавье?
      - Да. Он магистр и с недавних пор считается самым сильным вампиром в этом городе.
      - Именно. Он возглавляет здешний Совет. Так вот, передай ему, что я хочу его видеть, и жду его завтра в одиннадцать вечера в моем доме.
      - Это все?
      - Да.
      * * *
      Джеймс долго думал над тем предложением, которое ему сделал Вилджен. Его сердце требовало мщения, картина обескровленных трупов его родителей стояла у него перед глазами, но разум его сомневался. Он не был робкого десятка, несколько лет занимался борьбой, умел обращаться с оружием, но убийство... А с другой стороны, этих тварей вряд ли можно было назвать настоящими людьми. И вот, наконец решившись, Джеймс позвонил Грэгу.
      Через пару часов он уже был у него дома. С виду это был обычный аккуратно покрашенный в голубой цвет двухэтажный дом с небольшим двориком, каких тысячи в этом городе. Но внутри этого благообразия не было и в помине. Всюду висели, лежали или валялись карты с различными пометками, фотографии, лежали стопки газет и журналов, многие из них были типа: "моя жена беременна от инопланетянина" или "я - оборотень". Все же остальное пространство занимало всевозможное оружие. Это были различные усовершенствованные арбалеты, стреляющие стрелами с серебреными наконечниками, обрезы, стреляющие разрывными пулями, которые оставляли в человеке дырку диаметром в полметра, а также помесь обреза и гранатомета, который бил приспособлен для стрельбы кольями сантиметров тридцать в длину, многие из которых были в серебреной оболочке. Был даже огнемет. И бесчисленное количество всевозможных ножей, кинжалов, тесаков, мачете и даже мечей. Все это, должно быть, стоило Вилджену кучу денег.
      Джеймс смотрел на все это оружие, справедливо полагая, что половину из всего этого частным лицам иметь запрещено. Хозяин этого дома или действительно был охотником на вампиров или страдал манией преследования на последней стадии. В данном случае первое было фактом, но не исключено, что имело место и второе.
      - Я рад, что ты решился. Я не ошибся в тебе, - сказал Грэг Джеймсу.
      - Не скрою, твое предложение заинтересовало меня. Но все же это убийство...
      - Это не убийство, а казнь, справедливая кара. Эти твари живут, питаясь кровью живых людей. У каждого из них на счету десятки, а то и сотни жизней. Смотри!
      Грэг сорвал с себя рубашку, и Джеймс увидел пять страшных шрамов начинающихся на лопатке и заканчивающихся почти у самого локтя правой руки. Будто тигр оставил след своих когтей.
      - Смотри! Эти шрамы я получил в ту самую ночь, когда нашел тебя. Она оставила их голыми руками! В ту ночь я решил, что до конца своей жизни буду убивать их. Пойми, у простого человека при встрече с вампиром практически нет шансов.
      - А у вас, значит, есть? - недоверчиво спросил Джеймс, хотя вид шрамов весьма впечатлил его.
      - Мы, охотники, выработали определенную тактику. На счету нашего отряда девять вампиров. А в мире отрядов, подобно нашему, несколько десятков.
      - И какова же ваша тактика?
      - Главное найти место, где они прячутся днем. Днем вампира убить гораздо легче, чем ночью, но иногда выбирать не приходиться. Вампира можно убить несколькими способами: пронзить колом сердце, отрезать голову, прострелить серебренными или разрывными пулями, лучше всего сердце или голову, наконец, вытащить его на солнце, но это срабатывает не всегда, или сжечь, хотя это и грязная работа. И запомни главное - чем вампир старше, тем его труднее убить.
      - А как же полиция?
      - Вампиры не делают шума, когда охотятся, да и мы старательно заметаем все следы. У нас еще не было ни одного прецедента с властями.
      - Как это не делают шума? - переспросил Джеймс.
      - Вампиры обладают некоторыми телепатическими способностями. Мы не знаем, насколько они бывают развиты, но это подобно тому, как змеи завораживают жертву своим взглядом. Иногда они даже могут призывать того, кого выбрали жертвой. Поэтому главное - ни в коем случае не смотреть ему в глаза, стараться не разговаривать с ним, сразу приступать к уничтожению.
      - А как же отличить вампира, ведь я так понял, что внешне они не отличаются от людей, - в голосе Джеймса уже была заинтересованность.
      - Это правда. Можно пройти мимо этой твари в толпе и не заметить. Они мастера маскировки. Отличить их можно помимо всего того, что я уже говорил, по огромной физической силе, способности очень быстро двигаться. Часто их кожа бледнее нормальной. У них есть клыки, правда, не такие большие, как принято показывать в фильмах, и они их мастерски прячут.
      - И вы хотите всех их уничтожить?
      - Да, хотя я понимаю, что сам вряд ли справлюсь, но я поклялся себе убивать их до конца дней своих, - в голосе Грэга была неподдельная ненависть и решимость.
      - И для этого вы заново собираете свой отряд?
      - Да. Иди сюда, я тебе покажу кое-что.
      Грэг подвел Джеймса к одной из карт, которая была утыкана разноцветными кнопками, как ежик.
      - Смотри, это все места где, предположительно, были встречи с вампирами за последние двадцать пять лет.
      - Ого! - воскликнул Джеймс. На карте было несколько тысяч отметок.
      - Вот именно. Даже если учесть, что половина из этих отметок, а может даже больше, неверны, являются фальшивыми или принадлежат обычным преступникам, то остается достаточно большое количество. Я думаю, что в городе их две, может три тысячи. Ты представляешь, какая это угроза для всех жителей города? Ведь они охотятся каждую ночь!
      Да, картина действительно ужасала. Стоило лишь представить себе, что три тысячи вампиров каждую ночь выходят на охоту и возвращаются лишь лишив кого-либо жизни.
      - При нашей первой встрече вы говорили, что в их обществе что-то происходит, - напомнил Джеймс.
      - Именно, я это чую! Я подозреваю, что у них существует строгая организация, которая заправляет всем. И именно в ней что-то назревает. Думаю, они к чему-то готовятся. И это не приведет ни к чему хорошему. И я еще раз спрашиваю, ты согласен стать одним из нас?
      - Да, - ответил Джеймс. - Во имя памяти о своих родителях я сделаю это.
      - Я знал, что не ошибся в тебе. Поздравляю, ты стал одним из нашего отряда охотников. Завтра я познакомлю тебя с остальными ребятами.
      Джеймс ушел. Он так и не узнал истинной причиной, по которой Грэг Вилджен стал охотником на вампиров.
      Это произошло, когда ему было двадцать. Он был молод и беспечен, тогда он даже не знал, что вампиры существуют. У него была хорошая работа и любимая девушка - Кларис. Он души в ней не чаял.
      Они должны были поженится через пару недель, когда Грэг начал замечать, что с его невестой твориться что-то странное. Иногда она пропадала куда-то на целый день и не желала говорить об этом. Что-то неуловимое изменилось и в ней самой. Иногда в ее глазах появлялся какой-то странный блеск.
      Сначала Вилджен думал, что это все волнение перед предстоящей свадьбой, но вскоре пришел к выводу, что здесь нечто иное. Все это очень волновало его. И, как ему этого не хотелось, Грэг начал следить за ней.
      Первые два дня ничего не дали, и он решил, что это его воображение сыграло с ним злую шутку, но на третий день, вернее ночь, случилось то, что перевернуло всю его дальнейшую жизнь.
      Грэг видел, как Кларис поздним вечером вышла из дома и направилась к парку, тому самому, в котором спустя несколько лет будут убиты охотники его отряда. Вилджена тогда удивило, что понадобилось ей там в такое позднее время. Он продолжал свою слежку. То, что он увидел тогда, поразило его в самое сердце.
      В парке Кларис уже ждали. От одного из деревьев отделилась тень. Спустя несколько секунд оказалось, что это мужчина лет двадцати пяти в длинном черном пальто. Грэг вынужден был признать, что он чертовски хорош собой.
      Похоже, Кларис знала его, так как тут же кинулась ему навстречу. И, о ужас, он обнял ее и поцеловал. Грэг не верил своим глазам. Он просто окаменел.
      Не выпуская Кларис из своих объятий, мужчина спросил:
      - Ну, ты решилась? Ты принимаешь мое предложение?
      - Да, мой дорогой, - тихо ответила Кларис, положив свою голову ему на грудь.
      И в ее голосе было столько любви и нежности! С ним, с Грэгом, она никогда так не говорила. Но то, что он увидел в следующий момент, было еще ужаснее.
      Мужчина широко улыбнулся, и Вилджену показалось тогда, что с его зубами что-то не так. Он склонился над Кларис. Грэг думал, что они целуются, но вскоре голова девушки безжизненно откинулась, будто она потеряла сознание. Мужчина, казалось, только этого и ждал. Он аккуратно положил ее на землю, взрезал себе запястье и стал поить ее своей кровью.
      Этого Грэг уже не мог выносить. Он выскочил из своего укрытия со словами:
      - Немедленно оставь ее!
      Мужчина удивленно поднял голову, и Грэг с ужасом увидел в слабом свете паркового освещения, что его рот в крови. Он встал и направился к Вилджену, который невольно отступил со словами:
      - Боже! Что ты за существо!
      - Он вампир, - эти слова принадлежали Кларисе.
      Она, немного пошатываясь, поднялась с земли. Она казалась прежней, но что-то в ней изменилось. Ее кожа будто светилась изнутри, ее глаза были как никогда яркие и лучистые. Она стала еще прекраснее. Мужчина подошел к ней и, взяв ее руку в свою, ласково спросил:
      - Как ты, моя любовь?
      - Хорошо.
      - Что здесь происходит? - потребовал ответа Грэг.
      - Прости, я давно собиралась рассказать тебе. Я полюбила другого. Его, Фабиана. Отныне моя судьба тесно связана с ним.
      - Но я люблю тебя! - вскричал Вилджен.
      - Прости, мне надо было сказать тебе раньше. Он полюбил меня, а я его. Ты ничего не сможешь изменить. Прости.
      - Но он же...
      - Вампир, - закончила за него Кларис. - Как отныне и я.
      - Моим свадебным даром Кларис была вечность, - ответил молчавший до этого Фабиан. - Отныне мы всегда будем вместе.
      - Нет, этого не может быть! - воскликнул Грэг. - Пойдем домой!
      Он схватил ее за руку и хотел было увлечь за собой, но вдруг будто скала обрушилась на его голову. Мир погрузился во тьму. Последнее, что он услышал, было: "Прости...".
      В чувство его привел какой-то мужчина. Как оказалось позже, он был охотником и давно выслеживал этого Фабиана. Он рассказал Грэгу все о вампирах, а затем и научил его своему ремеслу. Вилджен ни на минуту не желал верить в то, что Кларис бросила его по собственной воле. Он твердо уверился в мысли, что этот Фабиан очаровал ее и насильно сделал вампиром. Он поклялся тогда мстить, мстить всему их проклятому роду.
      * * *
      Ксавье не заставил себя ждать. Он пришел на встречу точно в назначенное время. Его встретил Димьен. Он проводил гостя в кабинет, который находился рядом с библиотекой, где его уже ждала Менестрес, и тут же удалился.
      Менестрес встала навстречу гостю со словами:
      - Здравствуй, Ксавье. Давно мы не виделись.
      - Здравствуйте, госпожа Менестрес. Рад снова видеть Вас, - с этими словами вампир поцеловал руку молодой женщины, на которой красовался довольно массивный золотой перстень с крупным голубым бриллиантом, в центре которого была ярко-алая полоса. Этот камень носил название "Глаз дракона".
      Менестрес всегда носила этот перстень и никогда не расставалась с ним. Это была семейная реликвия, и страшно было сказать, сколько тысячелетий было этому перстню. Он передавался от матери к дочери на протяжении нескольких поколений. И он был не просто реликвией, но и символом власти. На его золотой оправе было выгравировано два единорога, рогами поддерживающих бриллиант - это был символ рода Менестрес.
      Поздоровавшись с Ксавье, молодая женщина снова села, жестом пригласив сесть и гостя. Вампир подчинился, и Менестрес сказала:
      - Я вижу, ты совсем не изменился со дня нашей последней встречи.
      - Ну, по нашим меркам эта встреча была не так уж давно. Всего-то двадцать лет назад.
      - Да... Я слышала, ты стал главным магистром города?
      - Это верно, госпожа.
      - Ты всегда был очень способным. Я поняла это еще при нашей первой встрече.
      - Спасибо.
      - Я также слышала, что в этом городе появилось несколько новых вампиров.
      - Некоторые приезжают, некоторые уезжают, - пожал плечами Ксавье. - Мы не можем слишком долго жить на одном месте, чтобы не вызвать подозрений. Кому как не вам это знать. Но я понял ваш вопрос. Да, за прошедшее время в нашем город появились три вампира в ранге магистра. Зинде - она вернулась с Востока. Ее не видели в наших краях более полутора сотен лет. Фабрис - он с юга Франции, и Герман - он вроде бы из Ирана. Точнее сказать не могу.
      - Я слышала о Зинде и знаю о Фабрисе. Эти имена мне знакомы. Но Герман... Расскажи о нем поподробнее.
      - Ну... ему семьсот лет. Он очень сильный вампир, но магистром стал недавно, всего десять лет назад. Этот ранг ему присвоили здесь. Но, несмотря на это, он временами может быть очень дерзким.
      - Думаешь, с ним могут быть неприятности?
      - Возможно. Все магистры этого города в той или иной мере наслышаны о Вас, многие знали Вас лично, но не этот. Он сомневается, к тому же самоуверен, а это часто толкает на глупости.
      - Что верно, то верно. Кстати, а много появилось новообращенных вампиров?
      - Около сотни, может немного больше.
      - Значит теперь в этом городе почти три тысячи вампиров, - задумчиво сказала Менестрес. - Если эта цифра вырастет до четырех с половиной тысяч, то это уже будет очень опасно, даже для такого большого города как этот. Значительно возрастет угроза того, что о нас узнают. Ты, как магистр города, должен позаботиться о том, чтобы этого не произошло. Иначе люди начнут крестовый поход против нас.
      - Я понял, и сделаю все, чтобы этого не случилось. Сейчас люди не такие, как раньше. Развитие науки подорвало их веру. Они больше не верят в нас, и это нам на руку.
      - В этом ты прав. Почти везде нас считают лишь мифом, и если кто-то объявляет себя вампиром, они более склонны думать, что он просто психически ненормален, нежели говорит правду. Но не забывай об охотниках. Они твердо знают, что мы существуем, и действуют также вне закона, как и мы, - в глазах Менестрес появились гнев и боль. Она ненадолго замолчала, а затем задала вопрос, который давно хотела задать. - Скажи, Ксавье, ты слышал что-либо об охотниках этого города?
      - Практически ничего. Почти двадцать лет о них почти не было слышно, но недавно мне донесли, что тот, кто называет себя Грэг Вилджен, собирает новый отряд. Он уже начал охоту.
      - Понятно... А ты что-нибудь узнал о том, о ком я тебя просила?
      - Нет, - покачал головой Ксавье. - Но совсем скоро я наверняка что-нибудь узнаю, верьте мне.
      - Я всегда верила тебе. Ты один из немногих, кому я доверяю. Нас слишком многое связывает. Ведь мало кто знает, что именно я сделала тебя тем, кто ты есть - вампиром.
      - Я навеки ваш покорный слуга, - склонив голову, сказал Ксавье.
      - Нет, - улыбнулась ему в ответ Менестрес. - Я давным-давно отпустила тебя. Теперь ты сам стал магистром, магистром города. Ты никому не принадлежишь, только самому себе. Ты друг мне, а не слуга.
      - Я давно хотел спросить, почему вы отпускаете практически всех вампиров, сотворенных вами? Многие магистры, да и просто вампиры поступают иначе.
      - И ты тоже?
      - Нет. Я думаю нельзя кого-то заставлять служить себе помимо его воли, только из-за того, что ты сотворил его. Рано или поздно это может привести к бунту.
      - Вот именно. Многие этого не понимают, а некоторые даже стараются сотворить как можно больше вампиров, которые будут подчиняться им, и тем самым совершают две самые грубые ошибки. Во-первых, рано или поздно вампиры действительно могут взбунтоваться и даже убить своего магистра, а во-вторых, сотворение нового вампира - серьезный процесс, нельзя любого человека сделать вампиром. Многие люди не могут вынести вечной жизни и гибнут в первую же сотню лет. Поэтому я рада, что в последнее время магистры отходят от этой практики. Что же касается меня... мне не нужна свита. Мне вполне хватает моих верных друзей Димьена и Танис, и моей приемной дочери - Сильвии. А вампиры, которых я сотворила... что ж, я не могу опекать вас вечно. Каждый из вас должен жить своим умом. Да вы и полезнее мне, живя в разных городах, странах, снабжая меня информацией, а не живя подле меня в ожидании моих приказаний. Надеюсь, я ответила на твой вопрос?
      - О, да!
      - Кстати, как там обстоят дела с советом? Когда будет следующий сбор?
      - Когда вам будет удобно.
      - Тогда через неделю в полночь.
      - Обещаю, все будут в сборе.
      - Совет собирается все там же, на старом месте?
      - Да.
      - Хорошо. Можешь идти.
      - До свидания, госпожа.
      С этими словами Ксавье поклонился и вышел. Менестрес осталась одна, погруженная в свои мысли. Она сидела совершенно неподвижно, словно статуя, лишь глаза выдавали в ней жизнь, и они были печальны.
      Через некоторое время она встала и, выйдя из кабинета, направилась в гостиную, находящуюся в восточном крыле. Со времени своего приезда она еще ни разу не была там. Менестрес избегала этой комнаты, словно там могло быть что-то ужасное. Но сегодня она чувствовала, что должна пойти туда. Какая-то неведомая сила тянула ее.
      С виду в гостиной не было ничего ужасного. Обычная просторная комната в идеальном порядке, соответствующая всему облику дома. Диван, несколько кресел, другая мебель соответствующая гостиной. Но не это беспокоило Менестрес. Ее взгляд был обращен на стену напротив входа. На ней висела большая картина работы художника конца семнадцатого века. На ней были изображены двое: мужчина и женщина в костюмах той эпохи. Женщиной, несомненно, была Менестрес. Сходство было поразительным. Мужчина, изображенный на картине, стоял рядом с ней, обняв ее за талию. Ему было лет двадцать пять, и он был выше ее где-то на ладонь. Широкоплечий, стройный, с благородными тонкими чертами лица, на котором задорным огнем горели серо-зеленые глаза. Его немного вьющиеся светлые, с оттенком рыжего волосы спускались ниже плеч. Никакая женщина не смогла бы спокойно пройти мимо такого мужчины.
      На картине Менестрес и он были очень гармоничной парой. Художнику удалось передать, что их связывает нечто большее, чем просто дружеские отношения.
      И вот теперь Менестрес смотрела на эту картину, и в ее глазах были печаль и боль. Слишком много воспоминаний вызывала она.
      Мужчину, изображенного на картине, звали Антуан де Сен ля Рош. Он тоже был вампиром. Менестрес познакомилась с ним триста восемьдесят шесть лет назад.
      Он был тогда еще совсем молодым вампиром. По правде сказать, Менестрес встретила его впервые, когда он еще был человеком, эта встреча носила мимолетный характер. Но и этого было достаточно, чтобы Менестрес увидела огромный потенциал в этом юноше. Именно она послала одного из самых сильных и опытных магистров, чтобы он занялся им.
      В следующий раз Менестрес встретила Антуана лишь через пятнадцать лет. Он уже был вампиром, и не просто вампиром, а магистром. Достичь такого положения всего за десяток с лишним лет могли лишь единицы, но Менестрес знала, что это не предел его силы. Через несколько сотен лет он станет еще сильнее, станет тем, кого в обществе вампиров называют Черным Принцем. Он станет магистром над магистрами, только сама Менестрес будет сильнее его. И вскоре ее предсказание сбылось. Антуан стал тем, кем ему предрекала стать королева.
      Но не его сила привлекала Менестрес. Она полюбила его, да и как было его не полюбить, когда Антуан старался всеми силами привлечь ее внимание. Конечно, за всю свою долгую жизнь Менестрес влюблялась не раз. Это были и вампиры, и обычные люди. Но в этот раз было что-то совсем другое. Обычно через несколько десятков лет чувства затухали, а то и исчезали вовсе, но с Антуаном все было совсем по-другому. Они были вместе более трех сотен лет и по-прежнему не могли насытиться друг другом. Они понимали друг друга с полуслова, ощущали один другого как часть себя, это было полное единение душ.
      Менестрес знала, что всем этим чувствам есть и другое объяснение. Тысячелетия назад ее мать, которая умерла, так и не дожив до обращения дочери, говорила ей, что рано или поздно она встретит вампира, того, кто предназначен только ей. Так было с ней, ее матерью, матерью ее матери и всем их родом. Именно ему будет суждено править с ней рука об руку, и именно от этого союза, когда придет время, родиться наследница Менестрес. Так было раньше, и так будет впредь, ибо так должно быть, чтобы не прервался королевский род. Раньше Менестрес не принимала это всерьез, но встреча с Антуаном переменила ее мнение.
      По законам вампиров они были мужем и женой, Менестрес уже начала подумывать о наследнице. Но тут произошло то, что смешало все карты. Это произошло в этой стране, в этом городе почти двадцать пять лет назад.
      Оставалось совсем немного до рассвета. Менестрес и Антуан прогуливались по главному парку. Они не охотились этой ночью, предпочтя донорскую кровь. Все было безмятежно, они казались обычной парой влюбленных, как вдруг Менестрес почувствовала что-то. Она не могла объяснить, что конкретно, но что-то заставило ее насторожиться. Антуан тоже что-то почувствовал.
      В следующее мгновенье раздался свист, и Менестрес увидела падающего Антуана, из груди которого торчал посеребренный кол. Он предназначался ей, но Антуан успел закрыть ее своей грудью. Случись это всего пару годами позже, и кол не причинил бы ему вреда, так как он полностью стал бы Черным Принцем, но увы... Сейчас это была смертельная рана, его сердце было стерто в порошок. И Менестрес как никто другой понимала это. Она была в отчаянье, гнев застил ей глаза. В следующую секунду она была уже возле того, кто выстрелил. Она свернула ему шею. Но он был не один. Это был целый отряд охотников на вампиров. Поэтому, закончив с одним, Менестрес метнулась к другому. Ему она вырвала сердце голыми руками. Она металась по парку со скоростью молнии, сея смерть.
      Из всего отряда в живых тогда осталось только двое, она убила бы и их, но тут ее взгляд упал на распростертого на земле Антуана. Он был еще жив, и она должна была сделать все, чтобы спасти его. Поэтому, оставив свое кровавое дело, она подняла на руки тело своего возлюбленного и скрылась с ним.
      Вампиры могут двигаться очень быстро, практически со скоростью гоночного автомобиля, поэтому через несколько минут Менестрес была уже в нескольких кварталах от парка. Там, найдя небольшой пустырь, она положила свою страшную ношу. Антуан все еще был жив, но надолго ли? Одним движением Менестрес вытащила кол из его груди, и тут же кровавое пятно стало еще больше. Она попыталась силой своей магии залечить эту страшную рану, но Антуан положил свою руку на ее со словами:
      - Не надо. Мне уже не помочь. Спасайся сама.
      По щеке Менестрес скатилась слеза. Она и сама понимала, что даже ей не заживить такую рану. Если бы это случилось года на два позже! Или лучше бы пострадала она! Она бы выжила... Но внезапно ее осенило. Она вытерла слезы. Да, оставался еще один шанс, одна маленькая надежда!
      Менестрес принялась за колдовство. Она понимала, что очень рискует, что этот ритуал и восходящее солнце сильно ослабит ее, но не собиралась отступать.
      Она встала возле Антуана и простерла над ним руки, зашептав что-то на древнем языке, который был мертв уже несколько тысячелетий, и ее ладони осветились голубоватым светом. Он струился прямо на грудь Антуана. Это продолжалось несколько минут и закончилось яркой вспышкой.
      На том месте, где секунду назад был Антуан, лежал младенец. Менестрес совершила практически невозможное. Она не просто сделала своего любимого человеком, но, чтобы спасти его, полностью изменила, сделала младенцем. Никто и никогда, ни один человек не догадается, что он когда-то был вампиром.
      Колдовство было закончено, и обессилевшая Менестрес рухнула на колени рядом с ребенком. Спустя несколько секунд раздался выстрел. Менестрес успела отскочить в сторону на несколько метров. Те, кто стреляли, были уже возле ребенка, это были те двое. Вампирша понимала, что ей сейчас не справиться с ними. Она потеряла почти все силы. Ей оставалось только бежать. Это означало потерять Антуана, но он не погибнет, они не причинят ему вреда, потому что он стал человеком. Она найдет его, но для этого ей надо выжить. И она побежала, собрав все свои оставшиеся силы.
      Когда она предстала перед Димьеном, который открыл ей дверь, то вампир даже не сразу узнал свою госпожу в этой растрепанной женщине в окровавленной одежде. А узнав, ошеломленно сказал:
      - Госпожа Менестрес! Что с вами? Где Антуан?
      - На нас... напали. Охотники... Антуан пострадал. Мне... мне пришлось воспользоваться магией... Младенец... он у них.
      Тут силы оставили Менестрес. Она покачнулась, и Димьен подхватил ее на руки. Позвав Танис, он понес свою госпожу в ее спальню. Из ее путаных объяснений он более-менее понял, что случилось. Но главное сейчас было здоровье его госпожи. Поэтому он положил ее в ее гроб. Только так она могла восстановить силы.
      В гробу, в глубоком, похожем на смерть сне она провела почти пять лет, лишь иногда поднимаясь, чтобы питаться. Так много времени заняло восстановление ее сил. Когда же Менестрес поправилась, то покинула эту страну, так как ей слишком тяжело было находиться здесь после всего того, что случилось. Перед отъездом она велела Ксавье разыскать Антуана, вернее того, кем он стал. Она уехала в Италию, в Рим.
      И вот теперь она снова была здесь. Она стояла перед картиной, и воспоминания о прошлом нахлынули на нее с новой силой. Все это время она старалась не показывать, какая буря чувств обуревает ее. Вампиру с ее положением не пристало отдаваться на волю чувств. Но иногда боль становилась невыносимой и Менестрес готова была сорваться. И сейчас был как раз один из этих моментов.
      Менестрес провела рукой по картине, в ее глазах были слезы. В такие минуты ей хотелось стать обычной женщиной, чтоб дать волю чувствам, выпустить наружу свою боль... "Но нет! - говорила она себе, сжимая руку в кулак. - Я - госпожа Менестрес, старший вампир! Я не могу допустить, чтобы чувства взяли верх над разумом. Это может погубить слишком многих".
      Бросив последний взгляд на картину, Менестрес покинула гостиную. Да, чтобы ни случилось, она не позволит сломить свою волю. И пусть ее сердце разрывается от боли, ее разум будет оставаться холодным.
      С такими мыслями она шла по коридору, когда встретилась с Сильвией. Она улыбнулась девушке и сказала:
      - Сильвия, девочка моя, ты еще не спишь?
      - Мне не хочется.
      - Что ж. Тогда пойдем в гостиную. Посидим, поговорим...
      Эта гостиная, в которую Менестрес привела свою воспитанницу, в отличие от той, где висел портрет, была гораздо меньше и поэтому казалась уютнее. Здесь был камин, возле которого стоял небольшой диван, пара кресел и маленький столик. Все было в мягких пастельных тонах, что делало комнату светлее.
      Менестрес налила себе и Сильвии вина. Вампиры могут есть и пить как обычные люди, но в небольших количествах, так как пища и вода не была им нужна, а алкоголь не оказывал на них никакого действия. Так что встретить пьяного вампира было невозможно.
      Сильвия взяла бокал и, сделав маленький глоток, спросила:
      - А этот человек, что приходил к тебе сегодня, ведь он вампир?
      - Да. Это Ксавье, он магистр этого города, - Менестрес никогда не скрывала от девушки, кто она такая, и кем являются Димьен и Танис. Поэтому встреча с очередным вампиром никогда не была для Сильвии шоком. - Ты уже научилась отличать вампиров от людей. Это хорошо. Скоро я познакомлю тебя с Ксавье и остальными.
      Сильвия ничего не ответила. Менестрес замечала и раньше, что новые знакомства иногда немного пугали ее, поэтому сказала:
      - Не беспокойся. Ты - моя приемная дочь. Никто не посмеет причинить тебе вред. Может кто-то тебе даже понравится.
      - Не знаю, не знаю, - покачала головой Сильвия, вызвав улыбку у своей приемной матери.
      - Я помню тебя совсем крошкой. Я видела, как ты выросла. Теперь ты стала совсем взрослой, превратившись в красивую молодую леди. Многие мужчины обращают на тебя внимание.
      При этих словах Сильвия немного покраснела, а Менестрес продолжала:
      - Придет время и один из них покорит твое сердце. И неважно кто это будет: обычный человек или вампир.
      - Ты так просто об этом говоришь.
      - Я немало пожила на этом свете, чтобы понять, что таков круг жизни. Не все понимают это. Поэтому так много детей, непонятых родителями, сбегает из дома.
      - Зачем ты говоришь мне все это? - спросила девушка, не понимая к чему весь этот разговор.
      - Я воспитала тебя как родную дочь и люблю так, как только мать может любить родного ребенка, но рано или поздно ты покинешь меня, как окрепший птенец покидает свое гнездо. Ты захочешь создать свою семью. И я хочу, чтоб ты знала, что я не в коей мере не собираюсь препятствовать тебе в этом. Ты вольна решать сама с кем и как тебе жить.
      - Но я люблю тебя и не хочу покидать, - встревожено ответила Сильвия.
      - Я знаю это, - улыбнулась Менестрес, погладив ее по голове. - Никто не гонит тебя - ты самый дорогой мне человек, просто я хочу, чтобы ты знала, что я не собираюсь удерживать тебя при себе силой. Кстати, я давно хотела поговорить с тобой еще об одной вещи.
      - О чем?
      - Скоро тебе двадцать лет. Это прекрасный возраст. И я хочу спросить тебя, что ты хочешь делать дальше? Задумывалась ли ты о своем будущем?
      - Ты дала мне прекрасное образование...
      - Я не об этом. Ты - моя приемная дочь. Но я никогда не забывала и о том, что ты человек, а я вампир. Я не скрывала от тебя эту сторону моей жизни. И вот я хочу спросить, хочешь ли ты тоже стать вампиром?
      - Не знаю, - честно призналась Сильвия. - Ты показала мне, что вампиры это не обязательно чудовища, которых показывают в фильмах. Ты была гораздо добрее ко мне, чем многие люди. Но я не знаю, хочу ли стать вампиром. Смогу ли вынести вечную жизнь? Ведь я совсем не такая сильная, как ты.
      - Ты вынесешь, я это знаю, знала всегда. Но я не требую от тебя немедленного решения. Подумай. Только ты вольна выбирать. Ты молода, у тебя в запасе еще лет десять, не меньше. Но я хочу попросить тебя об одном.
      - О чем?
      - Если ты решишься, то приходи ко мне. Я бы не хотела, чтобы вампиром тебя сделал кто-то другой, даже если это будет вампир, любящий тебя всей душой.
      - Почему?
      - Вампир, который обратил человека, всегда будет связан с ним и иметь над ним некоторую власть, во всяком случае, пока обращенный не станет сильнее его или равным ему. Не скрою, многие этим пользуются. Я не хочу, чтобы ты попала под чью-либо власть. К тому же у меня есть сила, которой нет у других. Я могу сделать так, что тебе не придется почти целый век прятаться от солнца. Оно не будет обжигать тебя, хотя его свет и будет причинять некоторый дискомфорт. И еще, вампир ты или человек - ты всегда будешь мне дочерью, и я буду любить тебя. Вот почему я хочу, чтобы ты пришла именно ко мне.
      - Спасибо, - сказала Сильвия, обнимая приемную мать. - Я поняла тебя, и обещаю, что если решусь, то приду только к тебе.
      - Вот и отлично, - улыбнулась Менестрес, а затем добавила, заметив, что Сильвия уже зевает, - А теперь тебе, по-моему, уже пора спать.
      Она проводила свою приемную дочь до самой спальни, на прощанье поцеловав ее. Да, Сильвия выросла, но в чем-то все еще оставалась той маленькой четырехлетней девочкой, какой ее впервые увидела Менестрес.
      Это было в Риме почти шестнадцать лет назад. Менестрес жила там уже несколько лет, тяжело переживая свою потерю и практически не общаясь с другими вампирами, за исключением Димьена и Танис. Возвращаясь с охоты вместе со своими неизменными провожатыми, Менестрес заметила Сильвию на одном из перекрестков возле какого-то большого ресторана. Она просила милостыню.
      Взгляд этой маленькой, промокшей под дождем чумазой девочки поразил ее. Возможно, она увидела в ее глазенках ту же боль, что терзала ее саму. Менестрес взяла эту маленькую сиротку с собой, и с тех пор они не расставались. Эта встреча спасла их обоих. Менестрес полюбила девочку, и это помогло ей забыть о своем горе, утешить боль, а девочка полюбила Менестрес, найдя в ней любящую и заботливую мать.
      Сильвия сразу прониклась доверием к Менестрес, а немного спустя и к Танис. Лишь Димьена она побаивалась, и первое время, увидя его, пряталась за Менестрес, чем очень огорчала вампира. Но через некоторое время и ему удалось завоевать доверие маленькой девочки.
      Когда же Сильвия в первый раз назвала Менестрес "мама", сердце вампирши наполнилось невероятной нежностью. Она поняла, что отныне и вовеки веков их связывают такие же крепкие узы, как настоящих мать и дочь. Она никогда не сможет забыть ее, и если ей будет угрожать опасность, то она пойдет на все, чтобы спасти ее.
      * * *
      Помимо Джеймса и Грэга Вилджена в отряде охотников на вампиров было еще шесть человек: старый Пит - ровесник Грэга, но ниже его и грузнее. Со спины так вылитый Санта-Клаус, Максвелл, которого все звали просто Мак - высокий, тощий и лысый, хотя ему было всего тридцать пять, но самый искусный стрелок. Еще были Симс и Рочет - двое бывших военных, Вильямс, которого все звали просто Ви, а за глаза и маленький Ви - из-за его роста, но ему не было равных в управлении с ножами, и, наконец, Морти, которого вообще-то звали Мортимер. Он был ровесником Джеймсу, но за свою жизнь уже успел повидать немало.
      Вся эта команда довольно тепло встретила Джеймса как своего нового члена. В конце концов, они должны доверять друг другу, от этого зачастую зависела их жизнь, так как род их деятельности предполагал ежеминутный риск, а следовательно, собранность и сплоченность.
      За довольно короткий срок Джеймса обучили всему, что необходимо знать охотнику на вампиров. Он научился использовать ножи, огнемет, изучил хитрости пользования ружьем для кольев и другим оружием.
      Вскоре Мак выследил одного вампира. Он узнал место, где тот спит днем. Этим же вечером должна была состояться охота. Для Джеймса она была первой, так что ему была отведена роль скорее наблюдателя, чем исполнителя.
      Вампир, которого выследили охотники, был еще довольно молодым. Он не прожил в этом облике и восьмидесяти лет, хотя сами охотники могли об этом только догадываться. Они прибыли к месту его дневного сна за пару часов до заката на своем сером фургоне. С виду он ничем не отличался от сотен подобных автомобилей, но внутри его находился целый арсенал. Останови их полицейский патруль, и у них были бы неприятности. Охотники действовали на грани фола.
      Прибыв на место, охотники действовали по давно отработанному плану. Морти с большим мастерством вскрыл замок, и все вошли в дом, рассредоточившись по комнатам. Вскоре старый Пит подал условный сигнал, это значит, он нашел вампира. Все устремились к нему и оказались в спальне с плотно задернутыми шторами, где рядом с кроватью стоял гроб. Гроб как гроб, с позолоченными ручками и откидывающейся крышкой.
      Прежде чем открыть его, Грэг, достав острое мачете, встал в изголовье, Мак в ногах, а остальные по бокам. Резким движением Рочет открыл крышку, а несколькими секундами позже Мак выстрелил из ружья, которое держал наготове. Гроб не был пустым. Вампир, спавший там, был пронзен одним из посеребренных кольев. С виду он был еще совсем молод, года на три младше Джеймса. Черты его почти ангельского лица, если забыть о клыках, исказились от боли. Он был еще жив, его руки метнулись к груди, пытаясь вытащить кол. Пытаясь вынуть его, вампир сел. И в тоже мгновенье Грэг одним резким отточенным движением снес ему голову. Брызнула кровь, голова слетела с плеч, и в навеки раскрытых глазах застыло удивление.
      Крови было много, она забрызгала всех, кто стоял у гроба, но конечно больше всего досталось Вилджену. Правда, это его, казалось, нисколько не смутило.
      Часть крови попала и на Джеймса. От этого он вздрогнул, будто его ударили плетью. Дело было не в том, что он боялся крови, это было не так. Его поразило лицо молодого вампира и то, как хладнокровно действовали охотники. И он опять подумал о том, правильно ли он поступает. Кто он такой, чтобы выносить приговор? Он вспомнил о своей семье, которую убили вампиры, и его сердце вновь наполнилось решимостью. Но все же его все еще терзали сомненья, хоть он старался и не показывать этого. Джеймс не без оснований думал, что остальные охотники не поймут его.
      * * *
      Совет снова был в сборе. В зале царило некоторое оживление, что, в принципе, было несвойственно для вампиров. Они обладали способностью практически в любых ситуациях сохранять спокойствие. Бессмертие приучает к терпенью. Но сейчас многие были оживлены.
      - Ксавье, зачем ты собрал нас опять? - спросила Мариша.
      - Я оповестил вас, что королева прибывает в наш город. И вот, Ее Величество, изъявило желание присутствовать сегодня на нашем Совете, - холодно ответил Ксавье.
      - Ну и где же эта легендарная королева? - с иронией в голосе спросил Герман.
      Ксавье бросил в его сторону гневный взгляд, но не успел ничего сказать, так как в это время двери в зал, где проходил Совет, открылись, и вошла Менестрес. Она была в длинном платье кроваво-красного шелка, которое обтекало ее фигуру и мягкими складками спадало до самого пола. Ее сопровождали Димьен, как всегда утонченный, в безукоризненном костюме, и Танис. Сильвия осталась дома. Менестрес понимала, что присутствовать на Совете - это не для нее. Человеку здесь не место.
      Менестрес гордо, с истинно королевской походкой, подошла к столу и села во главе его. Димьен и Танис встали позади нее.
      В этот момент глаза всех присутствующих в зале были обращены к ней. Казалось, появление Менестрес поразило вампиров, но это длилось не долго. Едва она села, как все они как один поднялись, чтобы поприветствовать ее.
      Менестрес сделала разрешающий знак рукой, и все снова заняли свои места, а Ксавье сказал:
      - Мы рады приветствовать Вас, Ваше Величество.
      - Я тоже рада видеть всех вас: тех, кого я уже знаю и, конечно, тех, кто недавно присоединился к нам, - ровным голосом ответила Менестрес.
      - И чем мы обязаны Вашему визиту? - спросил Герман.
      В зале воцарилась мертвая тишина. Вопрос Германа был дерзок, и все застыли в ожидании как на это отреагирует королева.
      Лицо Менестрес казалось непроницаемым, но огонь, горевший в ее глазах, стал ярче. Она склонилась к Ксавье, который сидел по правую руку от нее, что-то тихо спросила у него, а затем холодно и бесстрастно ответила Герману:
      - Герман, ведь так тебя зовут? Ты сильный вампир, но стал магистром совсем недавно, поэтому я прощаю твою дерзость и даже отвечу на твой вопрос. Все мы бессмертны, наши тела не подвержены старости, поэтому мы не можем жить на одном месте слишком долго. Это может зародить в людях подозрение. А наша самая главная цель - сохранять наше существование в тайне. Если люди узнают о нашем существовании, то на нас начнется охота, которая будет иметь гораздо больший размах, чем охота на ведьм в средние века.
      - Но мы сильнее людей, - не унимался Герман. - Мы давно могли бы захватить власть, и тогда никто уже не посмел бы поднять на нас руку.
      - Да, мы сильнее людей. Но наше место - в тени человечества. Да, они дают нам пищу, и мы, в свою очередь, научились брать ее, не причиняя им особого вреда и, конечно же, не убивая их. Но сами люди думают по-другому. Если они и верят в нас, то более склонны доверять старым мифам и легендам, а это порождает страх. И если мы захватим власть, то этот страх охватит всех. А страх ведет к безрассудству. И это опять же может привести к охоте на нас. Не стоит забывать о том, что нас значительно меньше чем людей.
      - Это легко можно исправить, - проворчал Герман.
      - А что потом? - спросила Менестрес. - Нас станет больше, а что дальше? Люди обеспечивают нас пищей, но как прокормиться такому количеству вампиров? Всех мировых запасов донорской крови не хватит, особенно если учесть, что молодым вампирам, в отличие от тех, кто прожил несколько сотен лет, кровь нужна практически каждую ночь. И ты, Герман, недостоин звания магистра, если не понимаешь этого.
      Герман больше ничего не сказал, но в разговор вступила Мариша. Она сказала:
      - Но, несмотря на все наши предосторожности, некоторые люди все равно охотятся на нас.
      - Да, - вздохнула Менестрес. - Охотники на вампиров были практически всегда. Особенно туго нам приходилось в средние века, когда люди верили в нас, но и теперь, когда эта вера практически исчезла под влиянием прогресса, охотники остались. Правда их уже не так много, но они есть и продолжают заниматься своим делом. Но я думала, что охотники, орудовавшие в этой стране, разгромлены и больше не охотятся.
      - До недавнего времени все так и было, Ваше Величество, - ответил один из магистров с азиатской внешностью. - Но они снова собрались в отряд. Они прекрасно понимают, что один на один с вампиром у них нет шанса даже днем, и поэтому работают отрядами, подобно своре собак. Они уже убили одного вампира.
      - Давно? - спросила Менестрес.
      - Нет, три дня назад.
      - Такеда, ты уверен, что это охотники?
      - Да, ошибки быть не может, это их работа. Надо отдать должное их подготовке. Они пронзили его колом в серебреной оболочке, а затем отсекли голову. Я видел тело. Работали профессионалы.
      - Предупредите всех вампиров, особенно молодых, так как они наиболее уязвимы, чтобы были осторожны, - распорядилась Менестрес.
      - Не проще ли выследить этих охотников и уничтожить их всех до единого? спросила Мариша.
      - Массовая резня ничем не поможет, только поднимет на ноги всю полицию, возразила Менестрес.
      - Можно сделать так, что их тела никогда не найдут, - ответила Мариша, и в ее глазах загорелся кровожадный огонь.
      - Очень сложно сделать так, чтобы человек исчез бесследно. У всех у них есть родственники или друзья, которые будут искать их. Да, мы можем уничтожить всех охотников, но кто-нибудь из их друзей или родных обязательно поймет, с чем или, вернее, с кем связана их смерть. И это породит новых охотников. Это порочный круг.
      - И что же нам делать, как оградить себя от охотников? - спросил чернокожий вампир.
      - Прежде всего проявлять осторожность, стараться не обнаружить место своего ночлега, - ответила Менестрес. - И убивать только при самообороне. Если же охотники будут увеличивать свой отряд и представят для нас действительную угрозу, то тогда мне придется принять более радикальные меры.
      Более ничего не уточняя, Менестрес всем своим видом дала понять, что разговор закончен. Вскоре она вместе со своей свитой покинула Совет.
      Да, этот совет показал, что некоторые вампиры еще не понимают, что их жизнь неотделима от людей. Возможно только более-менее мирное сосуществование друг с другом. Менестрес знала это как никто другой, должны были понять и остальные, как бы несправедливо это им не казалось. И ее долг, долг королевы поддерживать этот хрупкий мир.
      Менестрес была королевой более шести тысяч лет, но это не значит, что она была безгрешной или страдания не коснулись ее, как могло показаться со стороны. Да, она была наследницей королевского трона по праву рождения, но ей мечем и кровью пришлось доказывать это ее право.
      Ее родителей убили самым вероломным образом прямо на ее глазах, когда ей было восемнадцать. Ей самой чудом удалось спастись. Лишь спустя двести лет ей удалось завоевать место, принадлежащее ей по праву. Да, она на всю жизнь запомнит тот день. Это была великая битва. Она помнила тронный зал, залитый кровью, помнила себя, разящей косой Смерти своих врагов. Она убивала, убивала вампиров, людей - всех, кто пытался помешать ей. Когда она ворвалась в тронный зал, то была вся покрыта кровью. Так что ее кожа казалось красной, а волосы рыжими.
      Тот день был одним из тех немногих, когда она выпустила наружу весь свой гнев, использовала всю свою силу. Она убивала, убивала без жалости, с упоением. Жестоко и без колебаний она расправилась с изменником. Она вырвала его сердце и сожгла его тело. Затем она возложила на себя окровавленную корону, которую когда-то носила ее мать, и которой вероломно завладел изменник.
      Так началось ее правление.
      Да, ее руки тоже были в крови. Ей приходилось убивать ради мести, ради спасения своей жизни и жизни других, убивать во время война. Она была воином, воином познавшим убийство. Но никогда она не убивала ради забавы.
      Ей пришлось пережить немало горя, но в ее жизни были и счастливые моменты. Ее детство, в окружении любящих родителей, ее первый мужчина... В средние века она блистала при королевских дворах Европы, позже приходилось быть осторожнее. Эпоха ренессанса с ее неподражаемыми художниками и поэтами. Менестрес помнила, как позировала Батичелли для его Венеры. Новый Свет...
      Она видела рождение и смерть императоров и империй, народов и цивилизаций. Она лично знала многих известных людей, о которых теперь люди могли узнать лишь из учебников истории, таких как женщина-фараон Хатшепсут и Александр Македонский, Екатерина II и знаменитый певец Фаринелли, Моцарт и Мольер, этот список можно было еще продолжать и продолжать. Менестрес встречала многих еще до того, как они оказывались в зените славы. Самым ярким из низ, несомненно, был принц Сидхаркха, который позднее стал известен под именем Будда.
      На одном из светских приемов ей даже удалось встретиться с Брэмом Стокером. Это было довольно забавно...
      Время проходило сквозь Менестрес, не разрушая ее плоть, но каждое столетие жило в ее сердце. Она в совершенстве овладела тем, без чего вампиру не прожить в этом мире. Она научилась меняться вместе со временем, не жить прошлым и не бояться будущего. Ведь перед ней расстилалась вечность.
      Менестрес, конечно, не сразу пришла к этому выводу. Но жизнь - хороший учитель, а она была хорошей ученицей. И ее долгом было научить этому свой народ, научить их, что они являются частью человечества, так же как и человечество является частью их. Хотя совет показал, что некоторые все еще не хотят принять это.
      Возвратившись домой, Менестрес поднялась в потайную комнату. Привычным движением она налила себе крови и, с помощью эликсира, придала ей свежести. Затем залпом осушила бокал. Но она пила не от голода. Кровь обостряла все ее чувства, а сейчас ей это было необходимо. Она сидела, погруженная в свои мысли, и даже не сразу заметила, как вошел Димьен. Он хотел было уйти, чтобы не мешать ей, но она остановила его, сказав:
      - Постой. Извини, я задумалась и не сразу заметила тебя.
      - Что-то случилось?
      - Нет. Но что-то должно случиться. Я чувствую это.
      - Что-то плохое?
      - Может да, а может и нет, а может и хорошее, и плохое сразу, не знаю. Но что-то произойдет.
      - Интуиция редко подводила тебя, - сказал Димьен, успокаивающим жестом положив руку ей на плечо.
      - Это-то меня и пугает.
      - Я уверен, ты справишься со всеми испытаниями, которые пошлет тебе судьба. Тебе нет равных, уж я то знаю. Ты сильнейшая из вампиров в мире, хотя и предпочитаешь скрывать это.
      На это Менестрес лишь благодарно улыбнулась. Она знала, что Димьен говорит искренно, и это придавало ей силы. Сколько раз спрашивала она себя: прожила ли бы она так долго, если бы рядом с ней не было ее верных друзей? Ведь одиночество убивает сильнее, чем охотники на вампиров.
      * * *
      Хоть Герман и вел себя очень вызывающе, но королева все же произвела на него глубокое впечатление. Он не верил всем тем россказням, которые слышал о ней. По правде сказать, полностью верил он только самому себе.
      Вся жизнь Германа была подтверждением тому, что никому нельзя доверять. Он родился семьсот двадцать семь лет назад в Германии в городе Нейс, что на Рейне. Его юность и взросление пришлись на тот период, когда в Европе охота на ведьм была в самом разгаре. Видя насилие и смерть почти каждый день, он пришел к выводу, что человеческая жизнь не стоит ничего.
      Он был не слишком знатного происхождения и рано остался сиротой - его родители погибли при эпидемии чумы. Родственников, желающих взять его на воспитание, не оказалось, и так Герман оказался на улице, полностью предоставленный сам себе. Ему не раз приходилось голодать, он научился воровать, и вскоре весьма преуспел в этом ремесле.
      Но Герман не собирался провести так всю жизнь. Его планы всегда были честолюбивы. Богатство и власть притягивали его. Ради достижения этого он играл, грабил, убивал. Свое первое убийство он совершил в пятнадцать лет, задолго до того, как стал вампиром. И не было ничего удивительного в том, что Герман рос беспринципным человеком, привыкшим добиваться своего любыми путями, не гнушаясь ни чем.
      Не удивительно, что власти разыскивали его. За его поимку даже было объявлено вознаграждение. И однажды, будучи мертвецки пьяным, он попался. Попался по-глупому, затеяв ссору со стражниками. Ему тогда было двадцать два.
      Принимая во внимание все его прегрешения, наименьшее, что грозило Герману - это виселица. И он понял это, как только пришел в себя в грязной тюремной камере. Правда, с начала он далеко не сразу сообразил, где находится, на это ему потребовалось несколько секунд. Голова трещала неимоверно, к тому же правое плечо было поранено и кровоточило, верхняя губа была разбита, а левая щека саднила. Видно, стражники не особо церемонились с ним.
      - Тысяча чертей! - в бессильной ярости выругался Герман. - Проклятье!
      - Я вижу вы очнулись, - раздался позади него голос.
      Герман только сейчас обнаружил, что был не один. Его сокамерником был сухопарый мужчина лет сорока, не больше, с прямыми каштановыми волосами и холодными серыми глазами. Судя по всему, он был довольно высокого роста. Манера держать себя, его костюм, правда, немного испачканный и порванный в нескольких местах, все выдавало в нем человека знатного происхождения. Но в отличие от Германа он был прикован к стене массивными кандалами. Видно, его преступление еще страшнее моего, - горько усмехнулся тогда Герман, а вслух довольно дерзко сказал:
      - А ты кто такой?
      - Я - Руфас, барон фон Зоргский. К вашим услугам.
      - Барон? - усмехнулся Герман. - И как же тебя угораздило угодить сюда с таким титулом?
      - Скажем так, меня застали врасплох. Я вижу, вы довольно дерзкий юноша.
      - Какой есть, - огрызнулся Герман.
      - И за что же вас схватили? Хотя, думаю, я знаю ответ. Скорее всего, за воровство.
      - Ну и что с того? Мне не приходилось выбирать, как заработать свой кусок хлеба. Вам этого не понять...
      - Не спеши судить по внешнему виду, юноша.
      - Я сужу так, как мне нравится. И перестань ко мне так обращаться. Здесь не графский замок, а тюрьма, и ты такой же узник, как и я.
      - И как же прикажешь к тебе обращаться?
      - Можешь звать меня Германом, если уж на то пошло. Хотя, думаю, уже не долго. Вряд ли меня помилуют. Уверен, они уже соорудили виселицу, чтобы повесить меня.
      - Я вижу, ты не тешишь себя иллюзиями, Герман.
      - Я привык воспринимать жизнь такой, какая она есть, - сухо ответил Герман, прихрамывая прохаживаясь по камере.
      Он тщательно изучил все углы, проверил решетки на окнах, но все оказалось бессмысленным. Этот каменный мешок был полностью неприступен. Руфас все это время со скрытой иронией наблюдал за ним. Этот юноша забавлял его, было в нем что-то необычное. Наконец он сказал:
      - Я вижу, тебе уже приходилось бывать в подобных переделках.
      - Всякое бывало, - фыркнул Герман. Закончив осмотры, он еще раз выругался и сел на свое место. - А что же ты такое натворил, что тебя бросили сюда, да еще и приковали? К чему подобные церемонии с простым узником? Ты что, убил кого-то из знатных или готовил покушение на короля?
      - Нет. Эти идиоты, прикрываясь именем Бога, обвинили меня в колдовстве, холодно ответил Руфас, и в его голосе слышались нотки ненависти.
      - У-у, тебе не повезло еще больше, чем мне. Я хотя бы могу рассчитывать на легкую смерть.
      - Ты мне нравишься Герман, ты не похож на остальных людей, - усмехнулся Руфас.
      - А что с того? Это никак не поможет нам обоим выбраться отсюда.
      - Как знать, как знать.
      На улице уже стемнело, сквозь зарешеченное окно проникало лишь немного лунного света. Герман уже начал засыпать, когда что-то разбудило его. Она даже не совсем понял, что это было.
      Не осознавая того, он подошел к Руфасу. Раздался тихий лязг цепей, сверкнули клыки, в следующий миг они вонзились в шею Германа. Он не мог сопротивляться, да и не стремился к этому. Все это казалось ему нереальным. Последнее, что он увидел в почти полной темноте камеры, так это то, как Руфас разрывает на себе цепи, словно они не из железа, а из бумаги. Потом кто-то поднял его... Больше Герман ничего не помнил, он потерял сознание.
      Приходил в себя он медленно, с неохотой. Словно просыпаясь после глубокого сна. Немного прейдя в себя, Герман понял, что он уже не в тюрьме. Он лежал на небольшом диване в богато обставленной комнате. Справа тлел камин, возле которого в массивном резном кресле сидел Руфас. Оперев подбородок на сплетение рук, он смотрел на Германа.
      - Как я здесь оказался? - спросил Герман.
      - Я принес тебя сюда, - ответил Руфас.
      - Но почему я ничего этого не помню? - нахмурился Герман. Воспоминания о прошедшем никак не хотели складываться в его голове в единое целое. - И как тебе удалось выбраться из тюрьмы?
      - Просто это в моих силах.
      Сказав это, Руфас поднялся одним плавным движением, и Герман даже не заметил, как он оказался возле дивана.
      - Да кто же ты такой? - изумленно спросил он. - Ты колдун, не иначе!
      - Нет. Назвать меня колдуном было бы неверно. Хотя некоторые магические способности мне, несомненно, присущи. Я - вампир.
      - Вампир?
      - Да. И я выбрал тебя.
      Спустя секунду его клыки снова вонзились в шею Германа. Руфас пил, пока не опустошил его до конца, до последней капли. Затем он взрезал себе запястье и приложил рану к губам Германа, заставляя его пить. Он вынужден был сделать несколько глотков, а несколько секунд спустя почувствовал, как в его груди разгорается пламя, заполняя собой все тело. Боль пронзила его, он думал, что умирает, но через некоторое время боль прошла. На смену ей пришло ощущение невероятной силы. Герман чувствовал себя лучше прежнего, будто заново родился.
      Более-менее прейдя в себя, он понял, что изменился. Герман с удивлением обнаружил, что у него выросли клыки, и видел и слышал он теперь гораздо больше, словно мир раскрасили новыми более яркими красками. И еще он чувствовал сильный голод. Герман недоуменно посмотрел на Руфаса, с лица которого все это время не сходила усмешка.
      - Ты...
      - Да, - перебил его Руфас. - Я сделал тебя одним из нас. Теперь ты вампир.
      Герман относительно спокойно воспринял свой новый облик. Он был вором, грабителем, убийцей. Так что необходимость пить человеческую кровь не очень-то смутила его. Его радовали те новые возможности, которые теперь открылись перед ним. Ведь он обрел невероятную силу и бессмертие.
      Так для Германа началась новая жизнь. Руфас был старым вампиром, он прожил более трех тысяч лет. И, если честно, он устал. Во многом поэтому инквизиторам удалось схватить его. Сделав Германа вампиром, он не только хотел дать ему новую жизнь, но и надеялся с его помощью вернуть себе вкус жизни.
      Руфас учил Германа всему, что знал сам, учил, как ему обращаться со своей новой силой, и не только. Он учил его грамоте, языкам, светским манерам всему, что поможет прожить ему среди людей долгие годы, столетия и не выдать себя. И нашел в лице этого юноши весьма способного ученика. Вместе они путешествовали по городам, странам. Так, незаметно для них обоих прошло почти двести лет.
      Герман изменился, теперь он уже не был похож на уличного вора, он мог спокойно появляться в светском обществе не вызывая ни у кого подозрений. Но душа у него оставалась прежней.
      Руфас слишком поздно начал понимать истинную сущность своего воспитанника. Да, Герман научился многому: выучил несколько языков, его манеры были безукоризненны, он стал сильным вампиром. Осталось всего несколько лет и он станет магистром, и Руфас подозревал, что это не предел его силы. Но Герман не оставил своих планов и сердце его не изменилось. Он был жесток и беспринципен. Честь для него была ничто, если на карте стояла власть. Всей душой он жаждал лишь одного - могущества.
      Когда Руфас осознал это, то понял, что сотворил чудовище, которое не остановится не перед чем. Когда он в очередной раз увидел, как Герман воспользовался своей силой, чтобы заставить людей служить себе и без малейшей жалости убил того, кто пытался воспротивится ему, то понял, что сам должен положить этому конец. В это же утро, когда солнце уже встало, и Герман отправился к себе отдыхать, Руфас решает убить его.
      Но он недооценил своего воспитанника. Едва он откинул крышку гроба, в котором тот спал, и занес меч над его горлом, как Герман открыл глаза и молниеносным движением выхватил меч из его рук со словами:
      - Я подозревал это.
      - Ты маленький гаденыш! Я думал, что создаю достойного приемника, но создал чудовище! Ты умрешь!
      Руфас снова попытался напасть, но Герман ловко увернулся со словами:
      - Ты дурак! Да, ты много дал мне и многому научил, но ты стар! Ты ничего не понимаешь! Все те законы, которые ты втолковывал мне - полная чушь! Рано или поздно я добьюсь абсолютного могущества, и ты не помешаешь мне!
      С этими словами Герман снес голову Руфасу, своему создателю и учителю. Но ни малейшего сожаления не было в его глазах. Он готов был уничтожить всех, кто встанет на его пути к могуществу. Теперь он был свободен и независим, он убил единственного, кто, по его мнению, мог бы иметь над ним власть. Герман считал, что узнал от Руфаса все, что ему нужно.
      На следующий день он отправился на восток. Там он собирался начать свой путь к могуществу.
      Такова была история Германа. И вот сейчас он достиг многого. Он был силен и у него был свой собственный клан. Узнав о королеве, он понял, что как никогда близко находится от исполнения своего заветного желания - полного могущества. И что именно королева может помочь ему в этом.
      Первым делом он отмел слухи о ее долголетии, о том, что она самый старый вампир, ведь он сам ощущал в ней возраст немногим более тысячи лет и даже ее телохранитель был как минимум раза в три старше ее. Во-вторых, он поставил под сомнения рассказы о ее невероятной силе. Да, королева, безусловно, была в ранге магистра, но не более. Хотя Германа и озадачивало то, что он не мог до конца ощутить ее силу.
      Чуть ли не единственное, во что он готов был поверить, так это то, что королева Менестрес - рожденный вампир. В конце концов, это не было такой уж редкостью. Вампиры могли иметь детей, правда, не более двух за вечную жизнь.
      Но все же королева притягивала его. Герман видел, с каким почтением смотрят на нее остальные вампиры. В том, что они исполнят любое ее приказание, не приходилось сомневаться. И в нем поднималась зависть к этой ее власти. Поэтому Герман решил узнать побольше об этой королеве. А сделать это можно было лишь в одном месте - в библиотеке, которая находилась в том же доме, где собирался Совет. В ней хранились летописи вампиров. Чтобы попасть туда, нужно было обладать специальным правом доступа. Но с этим у Германа как раз и не было проблем. Каждый магистр автоматически получал это право.
      И вот, уже следующей ночью он был в библиотеке. Она располагалась не в самом доме, а под ним, образовав настоящий лабиринт. Он существовал здесь несколько сотен лет, и столько же здесь хранилась библиотека. Подобное хранилище летописей вампиров существовало практически в каждой стране. Это была их память, и если бы люди когда-либо смогли найти ее и расшифровать, так как все записи были закодированы, то для них бы открылись многие пробелы в истории.
      За последнюю сотню лет библиотека претерпела значительные изменения. Всюду были установлены защитные системы по последнему слову техники, все было компьютеризировано, что значительно облегчало поиск нужной информации. Чем, собственно, и воспользовался Герман.
      Он просидел в библиотеке практически всю ночь и выяснил немало интересного. Герман узнал, что королева действительно жила в этом городе двадцать-двадцать пять лет назад, но потом что-то произошло, что-то связанное с охотниками, и она уехала. Также в одной из летописей указывалось, что больше двух сотен лет рядом с ней был один сильный вампир, он был практически в ранге Черного принца, но потом он куда-то исчез. Герман больше нигде не нашел о нем ни слова. Многие летописи превозносили силу королевы, говорили о том, что она обладает особой магией, которая в королевском роду передается от матери к дочери, но ни в одной из них он не нашел фактов, подтверждающих это. В общем-то, вся информация о королеве носила расплывчатый характер. Герман нигде не смог найти данных о том, сколько же в действительности лет Менестрес, нигде не было отмечено откуда она, в какой стране родилась. Это удивило, но не сильно обескуражило Германа. В его голове уже созрел план дальнейших действий.
      Этой же ночью он нанес визит Такеде. Конечно, он предпочел бы поговорить с Маришей, но эта хитрая бестия могла обо всем догадаться. Поэтому выбор пал на Такеду. Он нашел его в его доме на окраине города. Хоть на Совете он и выглядел настоящим европейцем, если конечно не принимать во внимание его внешность, то обстановка его дома показывала кем он в действительности является. Все было в восточных тонах. Китайские вазы, низкие столики, гобелены с изображением драконов и птиц.
      Такеда встретил Германа в гостиной. Он возлежал на диване среди множества подушек. Вампир сменил костюм на просторные шелковые штаны и безрукавку, одетую на голое тело, которая открывала татуировку дракона на правом плече, сделанную еще в те далекие времена, когда Такеда был человеком.
      По всему было видно, что он сегодня уже питался и сейчас находится в благостном расположении духа. Рядом с ним была красивая девушка. Она улыбнулась Герману, показав клыки. Она тоже была вампиром. Такеда жестом отослал ее, пригласив Германа сесть. Когда вампирша послушно вышла, он спросил:
      - Что привело тебя ко мне в столь поздний час, друг мой?
      - А разве для друзей нужен повод? - вопросом на вопрос ответил Герман.
      - Нет конечно. Я рад тебя видеть.
      Они разговаривали ни о чем, и Герман думал как бы расспросить его о королеве, не вызвав подозрений, но Такеда сам помог ему. Он сказал:
      - На Совете ты вел себя с королевой очень дерзко. Тебе повезло, что она простила тебя.
      - И чтобы она могла со мной сделать? - с усмешкой спросил Герман.
      - О, она очень сильна. В ее власти заставить склониться перед ней любого, даже магистра, даже Черного принца.
      - Черного принца? - переспросил Герман. Он уже второй раз слышал этот титул и хотел узнать о нем поподробнее, хотя его голос ни в коей мере не выдал его заинтересованность.
      - Да. Считается, что это магистр над магистрами. Вампиры такой силы встречаются очень редко. В мире их всего десять, может двадцать. За всю свою жизнь, а это без малого девятьсот лет, я встречал лишь двоих, обладающих подобной силой. Один из них жил в Японии шестьсот лет назад, а другого я встретил уже здесь, хотя он был еще не совсем Черным Принцем, но это произошло бы через год другой. Он был с королевой.
      - Ее любовник? - разговор становился все интереснее.
      - Вполне возможно, а может и больше. Говорят, что обращение его в вампира не обошлось без нее.
      - Значит, это она сделала его настолько сильным, что он должен был стать Черным Принцем?
      - Не знаю, но если это кому и под силу то только ей.
      - И что же с ним произошло?
      - Почти двадцать пять лет назад он исчез. Говорили, что его убили охотники на вампиров. И многие утверждали, что королева убила почти весь этот отряд, и именно с этим был связан ее отъезд через несколько лет. Но все это лишь на уровне слухов.
      - Если она так могущественна, то почему у нее такая маленькая свита? Она что, не создает вампиров?
      - Да, ее свита состоит всего из двух вампиров, которые постоянно находятся при ней. Но они полностью преданны ей. Димьен - ее телохранитель, пойдет ради своей королевы на все. Я сам это видел. Когда чуть более трехсот лет назад у нас была стычка с охотниками, он убил одного из них, едва увидел, что тот целиться в его госпожу. Он так и не успел нажать на курок - Димьен вырвал ему сердце. Что же касается сотворения новых вампиров то, насколько я знаю, она делает это очень редко.
      - Как же ей, в таком случае, удается удерживать власть в своих руках?
      - Ее род очень древен. Говорят именно из него вышли первые вампиры. Ты знаешь, что вампиры сохраняют связь со всеми, кого они сделали себе подобными, и теми, которых обратили они, и так далее. А учитывая то время, на протяжении которого существует королевский род, можно смело утверждать что частица королевы есть в каждом из нас. При желании она может призвать любого вампира и всех сразу. Не будет ни одного, кто бы ни услышал ее зов. Я был свидетелем этого. Во время великого лондонского пожара она призвала всех вампиров города, и меня в том числе, предупреждая об опасности.
      Больше ничего нового и важного Герману у Такеды выведать не удалось, но все же он узнал немало. И то, что он узнал, еще больше уверило его в его плане. Но сегодня было уже поздно что-либо предпринимать. Меньше чем через час солнце возвестит о начале нового дня, поэтому Герман спешил домой.
      * * *
      Следующим днем, вернее вечером, Менестрес посетила оперу. На этот раз она взяла с собой Сильвию, девушка, как и сама королева вампиров, любила оперу.
      Они сидели на лучших местах, и это было не только благодаря состоянию Менестрес, хотя оно и было немалым, но и благодаря тому, что владельцем этого театра был Ксавье. Многие вампиры владели значительной собственностью, правда, управление осуществляли через подставных лиц. Так поступал и глава Совета. Владея приличным состоянием, он предпочитал оставаться в тени, хотя и не давал забыть, кто в действительности управляет всем. Вот и сейчас он не упустил случая выказать свое почтение королеве, а в конце первого акта сам посетил их ложу. Он с поклоном поцеловал руку Менестрес и сказал:
      - Добрый вечер, королева Менестрес, мисс...
      - Разреши представить тебе Сильвию - мою приемную дочь. А это Ксавье магистр и глава Совета, - представила их друг другу Менестрес.
      - Очень приятно, - Ксавье поцеловал руку девушке, и она ответила ему улыбкой.
      - Рад видеть вас в моем театре. Надеюсь, вам нравится опера.
      - Она чудесна, - ответила Менестрес. - Ты пригласил певцов из Италии?
      - Не всех. Большинство из них местные.
      - Я вижу, ты прекрасно со всем справляешься.
      - Не жалуюсь. Правда, довольно часто приходиться действовать через подставных лиц, а это увеличивает риск. Но все же так безопаснее для всех нас.
      - Сколько тебя знаю, ты всегда заботился не только о себе, - улыбнулась Менестрес. - Мне это всегда нравилось. В этом ты похож на Круса.
      - Мы всегда были друзьями. Я прекрасно помню те времена, когда мы жили все вместе, будучи Вашими учениками, - при этих воспоминаниях в глазах Ксавье появилось мечтательное выражение, было видно, что они дороги ему. - Крус стал вампиром на сотню лет раньше меня. Сейчас он, насколько я знаю, осел в Венеции.
      - Да, я встречалась с ним несколько раз. Недавно у него и Мирабель родился сын.
      - Вот как? Я рад за них. Надо будет навестить их, как только появиться время.
      - Ты пока не собираешься покидать эту страну?
      - Нет. Мне нравиться здесь, тут я многого добился, осев после длительных странствий. А уезжать в другую страну, чтобы начинать там все сначала... Нет уж. Я прожил здесь, в этом городе последние две с половиной сотни лет, я видел, как он рос, менялся. Я знаю здесь все. К тому же я магистр города, и мой долг заботиться обо всех здешних вампирах. Я не могу просто так бросить все это и уехать, даже если бы очень захотел.
      - Ты стал очень ответственным, - улыбнулась Менестрес. Ей пришлись по душе слова Ксавье. - Городу повезло, что у него такой главный магистр.
      - Да, но с этими молодыми вампирами становиться все труднее, - недовольно проворчал Ксавье. - Некоторые из нас подходят к вопросу обращения новых вампиров крайне необдуманно. В результате чего молодые вампиры, чувствуя себя не только бессмертными, но и абсолютно неуязвимыми, совершают глупости. В этом году мне пришлось вытащить из тюрьмы уже троих.
      - К сожалению, многие, берущие на себя создание нового вампира, не понимают, что с превращением человека в вампира дело не кончается. Молодой вампир похож на маленького ребенка, которого нужно заново учить жить. Поэтому такой вампир, не знающий толком кто он и что он, может быть очень опасен. Во-первых, он может начать убивать, во-вторых, не будет соблюдать должную осторожность, и бог знает, что еще. А такое поведение рано или поздно приведет его или к безумию, или к смерти, или в полицию.
      - Вот именно, а это грозит нашим раскрытием. Правда, в последнее время, многие стали осознавать это и вести себя осторожнее. Но все же остаются еще те, кто создают новых вампиров, чтобы увеличить свою власть.
      - Да-да, - согласилась Менестрес. Следующий акт оперы должен был вот-вот начаться, и она оглядывала зрительный зал. - Я вижу, сегодня здесь много наших.
      - Вы правы. В ложе напротив вашей находиться Такеда с двумя своими вампирами. Через три ложи от него Мариша и Роберто.
      Менестрес посмотрела туда и увидела женщину рядом с высоким чернокожим. Все эти вампиры ничуть не отличались от обычных людей, ни один человек не смог бы признать в них вампиров, если бы они этого не захотели, но сами они могли бы узнать друг друга, даже находясь в разных концах огромной людской толпы. Вот и сейчас они обменивались приветственными кивками головы с Менестрес.
      Но сама королева не пожелала говорить с ними. Когда опера закончилась, они с Сильвией покинули театр и поехали домой. Они как раз выходили, когда Менестрес на миг почувствовала что-то, будто за ними следили, но это чувство сразу же прошло, и она решила не придавать этому особого значения. Они с Сильвией сели в ждавшую их машину и уехали. Если бы королева помедлила хотя бы несколько секунд, то смогла бы увидеть темный силуэт. Фары проезжающей машины на миг осветили его - это был черноволосый мужчина.
      Но дома Менестрес ожидал еще один сюрприз. Танис передала ей огромный букет кроваво-алых роз. Королева удивленно вскинула свои красивые брови. Она не ожидала цветов. Найдя карточку, которая была прикреплена к букету, она прочла ее. В ней была лишь строчка: "Надеюсь, я не слишком дерзок. Герман".
      А спустя час Герман сам пришел в дом Менестрес. Она согласилась принять его, хоть этот визит ее и удивил.
      Герман галантно поцеловал ей руку, коснувшись лишь кончиков пальцев. Казалось, от его былой дерзости не осталось и следа, но все же в глубине его глаз было что-то, что заставляло насторожиться. Менестрес пригласила его сесть и сказала:
      - Спасибо за цветы, но твой визит удивил меня. Что ты хочешь?
      - Ничего. Я просто пришел, чтобы лично извиниться за свою непозволительную дерзость. Я не в коей мере не хотел обидеть или рассердить вас.
      - Еще на Совете я сказала, что прощаю тебя.
      - Значит, вы не сердитесь на меня?
      - Нет.
      - Вы удивительны. Я никогда не встречал вампиров подобных вам. Вы, несомненно, по праву носите титул королевы.
      - Спасибо, но лесть здесь ни к чему, - голос Менестрес оставался холодным.
      - Мои слова искренны. Вы поразили меня, еще в нашу первую встречу. С тех пор я не могу забыть о вас ни на минуту, - с этими словами Герман снова поцеловал ей руку.
      Менестрес не могла сказать, что ей это было неприятно, но полного доверия к нему у нее не было. Для этого она слишком мало его знала. Может, в ней проснулось любопытство или дали о себе знать годы одиночества, но все же она решила дать ему шанс.
      С этой встречи не проходило и дня, чтобы Герман не дарил ей цветы и другие подарки. Он стал частым гостем в ее доме, старался быть максимально вежливым со всеми: Сильвией, Танис, Димьеном, хотя с последним все было не так просто. Его подозрения по отношению к Герману были гораздо больше чем у Менестрес. Внешне он оставался холоден и вежлив, но старался, по возможности, не спускать глаз с Германа. Но самому Герману это сейчас было неважно. Все его внимание было обращено к Менестрес.
      И вот, через несколько дней Герман решил действовать. Они с Менестрес были наедине в одной из маленьких уютных гостиных ее дома. Была полночь, и комнату заливал мягкий свет луны. Помимо этого была зажжена лишь одна лампа в форме цветка, дававшая не так уж много света. Но вампиры прекрасно видели в темноте и могли обходиться и вовсе без этого освещения.
      Все это рождало атмосферу романтики, интимности, что было как нельзя кстати для Германа. Он сказал, обнимая Менестрес и целуя ее:
      - Ты восхитительна! Ты сводишь меня с ума! - голос его был немного хриплым и завораживающим. Он старался пустить в ход все свое очарование и не пренебрегал способностями вампира, забывая кого держит в объятьях.
      Опуская ее на диван, он не переставал покрывать поцелуями ее лицо, шею, она не сопротивлялась, и Герман ликовал. Под его ловкими руками ее платье заскользило вниз, как вдруг что-то произошло. Герман даже не зразу понял что именно. Менестрес просто исчезла из его объятий. Всего пара секунд и она уже стояла возле него, который сидел в той же позе, будто обнимая ее. Наконец сообразив, что случилось, Герман спросил:
      - Менестрес, что произошло?
      Он попытался взять ее за руку, но она отстранилась, выдернув свою руку со словами:
      - Лжец! - в ее голосе были лишь холод и сталь.
      - О чем ты, любимая?
      - Не смей называть меня так! Или ты думал, что тебе удастся провести меня? Мерзавец!
      - Менестрес...
      - Перестань претворяться. Может с кем-то этот трюк и прошел бы, но только не со мной. Я не нужна тебе. Во всяком случае не в том смысле, - Менестрес горько усмехнулась. - Ты жаждешь власти и силы, власти, которая поможет тебе возвыситься над всеми вампирами. Именно для этого я понадобилась тебе. Ты захотел получить от меня эту силу. Узнав о Черных Принцах, ты решил, что я могу дать тебе ее. Но ты жестоко ошибся, не учтя, кого ты захотел использовать.
      - Менестрес... Ваше Величество, вы ошибаетесь.
      - Не отпирайся. Я прочла это в твоих мыслях, когда ты уже думал, что одержал победу. Глупец.
      - Да, я хотел обладать силой, которая поможет мне установить власть вампиров по всей земле! - сказал Герман, скидывая маску, так как притворяться больше не было смысла. - Пусть люди поймут, что они всего лишь пища для нас! Поэтому я притворялся. Теперь же, когда все раскрылось, ты можешь действовать со мной, ты действительно привлекаешь меня. Дай же мне эту силу!
      В следующую секунду он был прижат к стене. Рука Менестрес сжала его горло стальными тисками и приподняла над полом.
      - Самонадеянный сукин сын! - Менестрес вся кипела от гнева. - Убирайся, иначе я не сдержусь и убью тебя! И больше никогда не попадайся мне на глаза.
      С этими словами Менестрес просто швырнула Германа в двери комнаты. Удар был такой силы, что они распахнулись, и вампир пролетел еще некоторое расстояние по коридору. Когда он пришел в себя, то поспешил покинуть этот дом. Он понимал, что оставаться здесь опасно. Но все же Герман не сдался. Его губы шептали:
      - Ты еще пожалеешь. Я отомщу тебе и обрету силу!
      Вышвырнув Германа, Менестрес поднялась к себе в спальню. Она все еще была вне себя от злости. Возмущенно, она мерила шагами комнату, чтобы успокоиться.
      Димьен и Танис, обладавшие, как и все вампиры, тонким слухом, услышали как она ходит и поняли, что с королевой что-то не так. Они поспешили подняться к ней, чтобы удостовериться не нужна ли их помощь.
      Когда они вошли в ее спальню, Менестрес уже более-менее справилась со своим гневом, хотя он все еще был велик. Она удивлялась, как не убила этого наглеца на месте.
      - Менестрес... госпожа, с вами все в порядке? - почти в один голос спросили Димьен и Танис.
      - Да-да, все нормально, - поспешила успокоить их Менестрес, хотя в ее голосе еще слышались нотки раздражения.
      - А где Герман? - удивленно спросила Танис.
      - Не упоминай при мне больше этого имени. Я ничего не хочу слышать о нем. Димьен, если он попытается войти в мой дом, вышвырни его. Чтоб больше ноги его здесь не было.
      - Да, Менестрес.
      Димьен и Танис сразу поняли, что между Менестрес и Германом произошла какая-то размолвка, но от нее самой им больше ничего узнать не удалось. Королева явно не желала разговаривать на эту тему, и ее друзья не стали настаивать.
      * * *
      Джеймс под чутким руководством Вилджена продолжал учиться премудростям охоты на вампиров. Он оказался способным учеником, во всяком случае, по мнению Грэга. Старый охотник в душе надеялся воспитать из Джеймса своего преемника, который, как и он, посвятит свою жизнь истреблению этих кровопийц. Но Вилджен не знал, что сомнения все еще теребят душу Джеймса. Он думал, что молчаливость и задумчивость его ученика связана лишь с жаждой мести.
      И вот охотники снова обнаружили вампира, это был уже третий. В этот раз выстрелить в вампира должен был Джеймс. Это было так называемое боевое крещение.
      Все было как и раньше, охотники действовали слажено и быстро. Даже гроб не пришлось долго искать. Видимо вампир, на которого они охотились, был еще молод и неопытен. Они открыли гроб, и первое, что увидел Джеймс, было красивое, как на старинных картинах, лицо юноши. Скорее всего, он был испанцем и, будучи человеком, вряд ли прожил многим более восемнадцати лет. Совсем дитя, успел подумать Джеймс. Но надо было действовать, и он нажал на курок.
      Посеребренный кол, сокрушая плоть и кости, пронзил грудь вампира. Его лицо исказилось от боли, он сел, пытаясь вынуть кол, который причинял ему столько неудобства, но в тоже мгновенье его голова была отсечена точным ударом меча. И все же, прежде чем его голова отделилась от тела, вампир посмотрел на Джеймса, и у него в голове раздалось:
      - За что, брат?
      Эти слова, вернее последняя мысль вампира, поразили его. Джеймс в который раз задумался над тем, а вправе ли он быть судьей?
      * * *
      Прошла неделя с тех пор как Менестрес вышвырнула Германа. Она почти забыла о нем, так как если бы на протяжении всей своей долгой жизни она слишком близко к сердцу принимала подобные вещи, то никогда бы не прожила так долго, и уж вряд ли смогла бы удержать в руках власть, отпущенную ей как королеве.
      И вот, спустя неделю после этого происшествия, Менестрес получила записку от Ксавье, в которой они нижайше просил ее прийти, так как получил некоторые сведения по ее делу. Она сразу поняла, что он имеет в виду, не мешкая, отправилась к Ксавье, взяв с собой Димьена как телохранителя и, в большей степени, как друга.
      Ксавье сразу же принял их в своем кабинете. Менестрес села в кресло. Она была вся в нетерпении, хоть внешне и оставалась спокойна. Димьен же, как всегда, занял место позади нее. Он мог стоять так часами, ни единым движением не обнаруживая своего присутствия, но стоило ему обнаружить опасность, как он действовал быстрее молнии.
      - Ты звал меня? - первой спросила Менестрес.
      - Да, королева. Более двадцати лет назад вы дали мне одно... поручение. На выполнение его ушло довольно много времени, но я все же выполнил его.
      - Ты нашел его? - теперь голос Менестрес немного выдавал ее волнение.
      - Думаю, да. Хотя, учитывая обстоятельства дела, стопроцентной гарантии дать невозможно.
      - Да, да...
      - Он жив, ему двадцать четыре года и он носит имя Джеймс Келли. Он живет в этом городе, вот по этому адресу. Насколько мне удалось узнать, живет один и работает в одной из компаний менеджером. Вот в этой папке все, что мне удалось узнать о нем.
      Ксавье положил желтую папку рядом с карточкой, на которой был написан адрес. Менестрес взяла ее и бегло просмотрела. Помимо сведений в ней было несколько фотографий. Их она, наоборот, просмотрела очень внимательно. Изображенный на них молодой мужчина ничем не напоминал Антуана, но это ничего не значило. Она сама изменила его, так что теперь он мог выглядеть как угодно. По сути фотографии почти ничего не значили. Только встретившись с ним лично, Менестрес могла понять прав Ксавье или ошибается. Но все же радость переполняла ее. Она сказала:
      - Спасибо, Ксавье. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня. Ты сделал почти невозможное.
      - Пустяки. Вы сделали для меня гораздо больше. Всегда буду рад услужить вам всем, чем смогу.
      Тепло попрощавшись с Ксавье, Менестрес и следовавший за ней по пятам Димьен ушли. Королеве стоило большого труда сдерживать чувства, охватившие ее. Слишком ошеломляющими были известия, полученные от магистра города.
      Когда они уже были на полпути к дому, Менестрес все же не сдержалась. От радости она поцеловала Димьена и сказала лишь одно слово:
      - Наконец-то!
      Но Димьену и не нужно было слов. Он и без них прекрасно понял, что случилось с Менестрес. Поэтому он улыбнулся и сказал:
      - Я рад за тебя. Всей душой желаю, чтобы этот человек оказался именно тем, кого ты ищешь. Я знаю как он дорог тебе.
      Слова Димьена были искренны, в них не было и толики ревности. Да, он любил Менестрес, но любил как сестру, не более того. И обоим это было прекрасно известно. К тому же сердце верного друга королевы было несвободно, но это была тайна, которую он старался скрыть ото всех, а порой даже от самого себя.
      Линкольн Менестрес остановился возле ее дома. Она вышла, поблагодарив взглядом Димьена, который услужливо открыл перед ней дверцу, и тут же замерла. Что-то было не так. По лицу Димьена она поняла, что он тоже почувствовал это. В их доме были чужие! И вдруг тонкий слух вампиров уловил женский крик.
      - Сильвия! - мгновенно узнала голос Менестрес.
      Димьен ничего не сказал, но в глазах его была тревога. В следующий миг оба вампира уже ворвались в дом. Они быстрее молнии направились туда, откуда раздался крик.
      Они нашли Сильвию на втором этаже дома, в конце коридора. Она стояла возле раскрытых дверей ведущих на балкон. Прохладный ночной ветер трепал ее волосы, но она этого не замечала, ее глаза были широко раскрыты от ужаса. Над ней склонился темный силуэт мужчины. Его улыбка походила на оскал хищника, сходство добавляли сверкнувшие в темноте клыки. Прейди Менестрес и Димьен несколькими секундами позже, и они вонзились бы в нежную шею девушки.
      Но они пришли вовремя. Менестрес мгновенно оценила ситуацию и так же мгновенно среагировала. Быстрее мысли она ринулась вперед, и вот незваный вампир уже прижат к стене, а ее рука сжимает его горло.
      Сильвия не выдержала всего этого и потеряла сознание. Димьен, ринувшийся к ней на помощь, едва успел ее подхватить. Менестрес же не сводила глаз с незваного гостя, глаза ее полыхали гневом. Она сказала:
      - Герман! - и хоть она говорила тихо, но в ее голосе были только лед и металл. Если бы голосом можно было убивать, то Герман был бы уже трупом.
      - Да, - Герман как всегда был дерзок, к тому же отпираться было бессмысленно.
      - Глупец! Ты решил отомстить мне, нанеся удар моей приемной дочери, Менестрес едва сдерживалась, чтобы не испепелить его на месте. - Я уже предупреждала тебя, чтобы ты держался подальше от моего дома, но ты не послушался. Ты недостоин быть магистром, я лишаю тебя этого звания и предупреждаю тебя в последний раз. Если ты еще раз попытаешься что-нибудь выкинуть - я убью тебя! А теперь убирайся! Советую тебе покинуть этот город.
      - Если еще раз замечу тебя возле этого дома, - добавил Димьен не менее холодным голосом, - то так легко ты уже не отделаешься. Я буду охотиться на тебя.
      - Убирайся, - еще раз повторила Менестрес и вышвырнула Германа прямо с балкона второго этажа.
      Секундой позже Сильвия пришла в себя. В ее глазах все еще стоял ужас. Прижав руки к груди, словно защищаясь от чего-то, она говорила:
      - Мама! Мне страшно, мама!
      Сильвия редко так называла Менестрес, так как теперь внешне они мало походили на мать и дочь. Сильвия взрослела, а Менестрес была такой же, как двадцать, сто, тысячу лет назад. Но сейчас потрясение девушки было слишком велико, и она звала ту, которая заменила ей мать.
      Менестрес тут же ринулась к своей приемной дочери. Секунду назад в ее глазах была лишь ненависть, но теперь от нее не осталось и следа. В них была лишь нежность и беспокойство. Она опустилась на колени рядом с Сильвией, которую все еще заботливо поддерживал Димьен. Менестрес обняла девушку, и та, спрятав лицо у нее на груди, разрыдалась.
      - Ну-ну, доченька, успокойся. Все уже позади. Больше тебя никто не обидит, - тихо говорила Менестрес, гладя ее по голове. А сама в это время осторожно осмотрела ее шею, и только затем вздохнула с облегчением. Герман не успел укусить ее. Приди они чуть позже - это ему удалось бы, и тогда пришлось бы проводить обряд очищения, иначе ближайшие несколько часов девушка была бы почти полностью в его власти. Он мог бы призвать ее или заставить убить себя, и она не могла бы противиться. Но, к счастью, они пришли вовремя.
      Сильвия все еще рыдала, когда появилась Танис. Она встревожено спросила:
      - Что случилось? Я была в своей комнате, когда почувствовала, что кто-то пытается затуманить мне сознание. Вынуждена признать, что ненадолго это у него получилось.
      - Здесь был Герман, - только и сказала Менестрес. Остальное Танис поняла и без слов. А затем королева добавила, - Приготовь, пожалуйста, чай и принеси его в спальню Сильвии.
      - Хорошо.
      Танис удалилась. К тому времени Сильвия немного успокоилась, и Менестрес предложила Димьену:
      - Отнесем ее в спальню. Ей нужно отдохнуть.
      Димьен осторожно поднял девушку и понес. На руках этого вампира, которого она знала с детства, и который всегда заботился о ней не меньше, чем Менестрес, Сильвия чувствовала себя спокойно.
      Он нес ее до самой спальни и там заботливо и нежно уложил в постель. Менестрес присела рядом с ней. Проворными пальцами она распустила ей волосы, чтобы девушке было легче.
      В комнату вошла Танис. Она принесла поднос с чаем и, поставив его на столик, тактично удалилась. Менестрес заставила Сильвию выпить целую чашку, после чего она действительно почувствовала себя лучше и решилась заговорить о случившемся.
      - Я шла по коридору, когда вдруг почувствовала, что кто-то зовет меня. Чуть позже я увидела чей-то силуэт. Я хотела уйти, но что-то не пускало меня. Я затем он напал... Я ничего не могла сделать!
      - Никто тебя и не обвиняет. Ты ни в чем не виновата. Ни в чем, - ласково сказала Менестрес. - Сильные вампиры могут подчинить себе человека. Забудь об этом. Больше никто тебя не обидит. Я не позволю. Отныне я, Димьен или Танис всегда будем рядом.
      - Я буду защищать тебя, - подтвердил Димьен.
      Сильвия стала успокаиваться. Вскоре она заснула, но даже во сне не выпустила из рук руку Менестрес. Как в детстве близость приемной матери поселяло в ее душе спокойствие.
      Димьен не сводил с девушки глаз. В них была лишь нежность с примесью тревоги. От Менестрес не утаился этот взгляд, и она тихо, так, что ее мог расслышать лишь вампир, сказала:
      - Ты любишь ее, - это было скорее утверждением, чем вопросом.
      Вампир вздрогнул как от удара. Он посмотрел на свою королеву, и в его глазах она прочла смятенье.
      - Ты понимаешь, о чем я? - спросила она.
      - Да, - ответил Димьен, и королева впервые за несколько сот лет услышала в его голосе страх.
      Менестрес посмотрела на спящую девушку и сказала:
      - Я давно поняла, что ты любишь ее. Любишь уже несколько лет, хоть ты старался ничем не выдать своих чувств. Но я слишком долго тебя знаю.
      Димьен стоял, склонив голову, словно его уличили в преступленье. Наконец он сказал, опустившись перед ней на одно колено:
      - Да, все, что ты говоришь, правда. И я повинуюсь тебе. Если ты прикажешь, я сегодня же покину эту страну. Ты столько сделала для меня. Моя жизнь принадлежит тебе.
      Менестрес улыбнулась. Она провела рукой по светлым волосам склоненной перед ней головы и сказала:
      - На протяжении тысячелетий ты был мне другом, даже больше - братом. Ты ни разу не дал мне повода усомниться в твоей верности. Я знаю, ты любишь ее. И так же знаю, что ты всегда будешь заботиться о ней и никогда не обидишь. Я виню тебя лишь в том, что ты сразу не открылся мне.
      Не веря своим ушам, Димьен поднял голову. Две пары глаз: синие и изумрудно-зеленые встретились. А Менестрес продолжала:
      - Я люблю Сильвию как родную дочь и желаю ей лишь счастья. Кого-то лучше тебя вряд ли можно найти среди людей или вампиров. Поэтому если ты будешь ее первым, а возможно и единственным, мужчиной я буду только рада. Если она ответит тебе взаимностью, я не буду стоять между вами. Только не дави на нее. Она еще слишком молода, чтобы вот так вот сразу разобраться в своих чувствах.
      - Конечно. Менестрес.., - Димьен не знал, что и сказать. Внезапно он понял, насколько сильно доверяет ему королева. Какая сильная связь установилась между ними за те тысячелетия, что они знают друг друга, что он служит ей. И он почувствовал то, что не чувствовал уже сотни лет. Он растерялся и не знал, что сказать.
      Но Менестрес и не нужны были слова. Она все поняла и так, и лишь улыбнулась своему верному другу.
      Королева провела вместе с приемной дочерью весь остаток ночи и весь следующий день. Она сидела у ее постели, пока она спала, и развлекала разговорами, когда та проснулась. Совсем как во времена детства Сильвии, когда та болела и Менестрес не отходила от нее ни на шаг. Затем ее сменил Димьен. Королева оставила их наедине, так как понимала, что теперь этим двоим есть многое, что сказать друг другу.
      Из-за всех этих событий Менестрес только на следующий день получила возможность заняться тем человеком, сведения о котором ей предоставил Ксавье.
      * * *
      Джеймс встретил ее впервые совершенно неожиданно. Вечерело, он как раз возвращался домой, когда увидел ее. Да эту молодую женщину и нельзя было не заметить. Статная, грациозная, со светлыми длинными волосами и бездонными зелеными глазами. Одета она была в узкие брюки и голубую блузку. Этот наряд как нельзя лучше подчеркивал ее фигуру.
      Несколько секунд Джеймс не сводил с нее глаз, но затем все же решил продолжить свой путь. Она сделала тоже. Он даже не понял как это случилось, но они столкнулись. Джеймс вынужден был подхватить ее, чтобы они оба не упали. На секунду их глаза встретились. Зеленая бездна ее глаз затягивала его, и Джеймсу почему-то показалось, что этот взгляд ему знаком.
      - Извините, - приятным голосом сказала молодая женщина.
      - О, это вы меня извините, я чуть не сшиб вас с ног, - поспешил ответить Джеймс.
      - Ладно, мы оба виноваты, - рассмеялась она.
      Джеймс рассмеялся в ответ, и только тут понял, что все еще держит ее, причем так, что со стороны могло показаться, что он ее обнимает. Он поспешил отпустить ее. Хотя на мгновение ему показалось, что она не имеет ничего против, но он приписал это своей разыгравшейся фантазии.
      Дальше каждый из них последовал в свою сторону. Джеймс направился к своему дому и лишь раз позволил себе оглянуться. Прекрасная незнакомка как раз заворачивала за угол. Джеймс вздохнул и снова продолжил свой путь.
      Он уже был дома, а образ молодой женщины никак не шел из его головы, снова и снова он возникал перед его глазами. Наконец, чтобы хоть как-то развеяться, он решил пойти в один из близлежащих баров. Его выбор пал на "Серебреную луну". Это был небольшой уютный бар, отгороженный от всего остального мира тонированными стеклами, где, к тому же, была неплохая выпивка.
      Джеймс занял место за стойкой и заказал себе виски. Но не успел он сделать и пары глотков янтарной жидкости, как возле него раздалось:
      - Вот мы и снова встретились.
      Джеймс повернул голову и увидел, что рядом с ним сидит та самая прекрасная незнакомка. Сначала он даже не поверил своим глазам, но вскоре убедился, что она реальна. Уверившись в этом, он сказал:
      - Вот уж не думал встретить вас здесь.
      - Почему? - искренне удивилась молодая женщина. Бармен как раз принес заказанный ею коктейль, и она сделала несколько маленьких глотков.
      - Ну... просто вы...
      - Не похожа на завсегдатаев таких заведений, - подсказала она.
      - Да, - облегченно вздохнул Джеймс.
      - Вы правы. Я довольно редко бываю в таких местах, лишь когда хочу развеяться.
      - Значит, наша встреча еще более удивительна. Возможно, нас столкнула сама судьба.
      - Кстати, мы ведь до сих пор не знакомы, - спохватился Джеймс. - Меня зовут Джеймс Келли.
      - Менестрес.
      - Красивое и необычное имя. Вы не здешняя?
      - Вы правы. Я люблю путешествовать и переехала в этот город недавно, хотя раньше я уже жила здесь.
      Они прекрасно провели вечер. Разговаривая обо всем и ни о чем, они незаметно перешли на "ты". Джеймс наслаждался звуком голоса Менестрес, эта молодая женщина очаровала его. Она была не только красавицей, но обнаружила острый ум и была отличным собеседником. Казалось, не было темы, которую она не смогла бы поддержать.
      Когда же пришло время расстаться, они договорились, что непременно встретятся завтра. Джеймс возвращался домой как на крыльях. Он до сих пор не мог поверить в реальность этого вечера. Он не понимал, что могла найти в нем такая женщина как Менестрес.
      Менестрес тоже возвращалась в радостном настроении. Вернувшись домой, она долгое время провела в гостиной, у портрета. С картины на нее смотрели те же серо-зеленые глаза. Глядя в них, она лишь сказала:
      - Наконец-то!
      Затем она покинула гостиную и направилась в свои покои. По дороге она выглянула в одно из окон, выходящих в сад. Она прекрасно видела в темноте, поэтому сразу заметила два силуэта в глубине сада. Это были Сильвия и Димьен. Менестрес ничего не сказала, а лишь улыбнулась.
      На следующий день они снова встретились. Джеймс первым увидел ее. Она была в легком шелковом платье, и на этот раз ее волосы были уложены в английский узел, открывая длинную шею. Глаза ее скрывали солнцезащитные очки. От всего облика Менестрес веяло свежестью, хотя погода стояла довольно жаркая. Уже который день подряд солнце палило немилосердно.
      Джеймс, как и положено, подарил Менестрес букет цветов. Это были нежно-сиреневые ирисы. Он выбрал эти необычные цветы каким-то внутренним чутьем. Что-то подсказывало ему, что именно они придутся ей по душе.
      Менестрес действительно была от них в восторге. Она сказала:
      - Спасибо. Это одни из моих самых любимых цветов, - а про себя подумала: "Да, в глубине души ты все тот же".
      Они сидели в одном из уютных кафе, когда Джеймс сказал:
      - Я до сих пор почти ничего не знаю о тебе. Чем ты занимаешься?
      - В основном путешествую. Я не люблю долго жить на одном месте. Два-три года, на большее меня не хватает, - с улыбкой ответила Менестрес. Хотя правильнее было бы сказать два-три десятилетия, а иногда даже и столетия.
      - А я наоборот. За всю свою жизнь я ни разу не выезжал за пределы страны.
      - Ну, начать путешествовать никогда не поздно, было бы желание.
      - Это точно. Я где ты родилась?
      - В одном небольшом городе на севере Греции, - соврала Менестрес. Не могла же она сказать, что когда она родилась, Древняя Греция, в том виде, в котором она известна сейчас историкам, лишь только зарождалась. И место, где она родилась, было не городом, а королевством, королевством, которым правили ее отец и мать - вампиры. И что сейчас от этого королевства остались лишь руины, да подземные катакомбы, о существовании которых теперь знали лишь трое вампиров. Нет, она не могла сказать об этом, не сейчас.
      - Значит ты гречанка?
      - Не совсем. Мои родители не были греками. А кто твои родители?
      - Не знаю. Я их не помню. Их зверски убили, когда я был еще совсем маленьким. Я вырос в приюте.
      - Прости, - сказала Менестрес. Она даже бровью не повела, хотя слова Джеймса весьма ее удивили. Она знала, что он вырос в приюте, но не ожидала рассказа об убийстве его родителей. Это была полная чушь, уж она то знала.
      Больше они не касались тем своего прошлого. Они просто наслаждались обществом друг друга. Этим вечером Джеймс впервые ее поцеловал. Это произошло в небольшом парке, который больше походил на уютный дворик. Менестрес не захотела, чтобы он проводил ее до дома. Они решили расстаться здесь. Он поцеловал ее, хотя в глубине души его терзали сомненья не торопит ли он события. Но эти сомненья не оправдались. Ее губы страстно отвечали на его поцелуй, опьяняли. Еще ни с одной женщиной он не чувствовал ничего подобного. Он будто растворялся в ней.
      * * *
      Герман был в ярости. Его планы рушились, его дважды унизили. Он не мог простить такого. Он был до такой степени зол, что даже выгнал Ирэн - смазливую молодую вампиршу. Одна из тех, кого он обратил, а значит, имел власть. Таких вампиров как она, у него было сотни три. Он обращал их, и взамен на вечную жизнь требовал полного подчинения, не давая ни на минуту забыть, что он их хозяин, даже несмотря на то, что его лишили звания магистра.
      В отличие от остальных, Ирэн считала себя на особом положении, так как Герман спал с ней. Но для него самого это ровным счетом ничего не значило, он считал ее своей собственностью. И сейчас, обуреваемый злостью, без малейших колебаний выгнал ее.
      Оставшись один, он всерьез задумался над тем, что же ему делать дальше. Все его существо требовало мести. Но и простой мести было мало, он, во что бы то ни стало, хотел завладеть властью. Он знал, что он сильный вампир, сильнее многих, даже некоторых магистров, но Герман хотел большего, он хотел стать магистром над магистрами, Черным Принцем. Но он также знал, что грубой силой ему этого никогда не добиться. Остальные магистры этого никогда не допустят, в конце концов, они даже могут объединиться и уничтожить его, если он зайдет слишком далеко. Поэтому все должно быть более-менее по правилам. Он должен в схватке один на один победить королеву, тогда остальные признают его право на власть. Герман думал, что он сможет победить Менестрес. Он общался с ней довольно близко и ни разу не почувствовал той великой силы, которая восхвалялась в летописях. Он был почти уверен, что победит. Но для этого ему нужно подобраться к ней. Нужно выбрать такой момент, когда остальные магистры города будут рядом и смогут увидеть его победу, а вампиры королевы не смогут ему помешать. И тут Германа озарило. Он велел позвать двух своих лучших вампиров - Нея и Шона. Когда те прибыли, он велел им:
      - Выясните все, что только возможно об отряде охотников на вампиров, которые недавно появились в нашем городе. Кто они и сколько их, каковы их методы работы, кто их главарь и где он живет. Эти сведения мне нужны срочно, так что шевелитесь, но не выдайте себя.
      - Слушаемся, хозяин.
      Вампиры ушли. Теперь Герману оставалось только ждать.
      * * *
      Настал день, когда Менестрес посетила квартиру Джеймса. Эта была скорее случайность, чем запланированный визит. Просто они были на выставке современных скульпторов и почти все первую половину дня провели на ногах, и Джеймс предложил Менестрес зайти к нему: немного отдохнуть, выпить по бокалу вина. Она не преминула этим воспользоваться.
      Открывая перед ней дверь своей квартиры, Джеймс сказал:
      - Прошу. Вот мое скромное жилище.
      - Ты недооцениваешь себя, - возразила Менестрес, проходя в гостиную. - У тебя очень уютная квартира.
      - Спасибо, - ответил Джеймс, открывая бутылку вина и разливая его по бокалам.
      Менестрес с улыбкой приняла бокал, и вдруг ее взгляд упал на журнальный столик. На нем лежала книга, которая называлась " Вампиры: мифы и реальность". Менестрес взяла ее и, с любопытством пролистав несколько страниц, спросила:
      - Ты интересуешься вампирами?
      - Да не то, чтобы.., - смутился Джеймс
      - По-моему, все, что излагают в подобных книгах - полная чушь.
      - Но разве даже самый вздорный вымысел не носит в себе крупицу истины?
      - Безусловно, но большинство людей более склонны верить вымыслу, чем истине, - сказала Менестрес, и тут же поспешила перевести разговор на другую тему, так как рассуждай они по этому поводу и дальше, она могла невольно выдать себя, а ей этого не хотелось. Не сейчас. Их отношения были еще слишком хрупки.
      Менестрес внимательным взором оглядела квартиру Джеймса. С первого взгляда квартира как квартира, но она подмечала некоторые мелочи, которые выдавали ее владельце, выдавали того, кем он был на самом деле. Вот томик Шекспира; на письменном столе среди бумаг царит беспорядок, но Менестрес была уверена, что Джеймс в любой момент может найти там то, что ему нужно. Ни на календаре, ни где бы то ни было еще, нет никаких пометок - тот, кем Джеймс был раньше, обладал воистину фотографической памятью.
      В общем, посещение его квартиры еще больше уверило Менестрес в том, что ее поиски увенчались успехом. У нее не осталось почти никаких сомнений. Почти...
      Домой она возвращалась в прекрасном настроении. В последнее время оно не покидало ее.
      Первое, что она почувствовала, переступив порог дома, было чувство голода. В последние несколько дней она много времени проводила с Джеймсом, поэтому питалась урывками и спала гораздо меньше обычного, проводя много времени днем, под ярким солнцем. И если последнее не вредило ей - сказывался огромный иммунитет к солнцу и дневному свету, приобретенный за тысячелетия, то первое давало о себе знать. Нет, она не чувствовала себя слабой - для этого ей надо было голодать несколько лет, она просто чувствовала голод. Поэтому, Менестрес сразу же направилась в потайную комнату. Ее проводила Танис. Наполнив бокалы, они мирно беседовали, как обычно беседуют люди за бокалом вина.
      Затем Менестрес отправилась к себе. Она переоделась и как раз расчесывала свои длинные волосы, когда в дверь постучали.
      - Войдите, - разрешила она.
      В спальню вошла Сильвия. Менестрес видела ее отраженье в зеркале. Она радостно улыбнулась ей и сказала:
      - Рада видеть тебя. Как ты?
      - Хорошо.
      - Извини, в последнее время мы стали меньше времени проводить вместе. Надеюсь, ты не скучаешь?
      - Нет, - ответила девушка и немного покраснела. Это не утаилось от Менестрес.
      - Та-ак, - сказала она, поворачиваясь к Сильвии. - Я вижу, Димьену удалось тронуть твое сердце.
      - Так ты все знаешь?! - девушка покраснела еще больше.
      - Я не была бы королевой, если бы не замечала даже того, что твориться у меня под самым носом, - улыбнулась Менестрес. - Он давно любит тебя, но скрывал свои чувства, боясь моего гнева. Ведь ты мне как родная дочь, и кому, как не ему знать это.
      - Но ты все-таки узнала.
      - Разумеется. Мы слишком долго знаем друг друга. Недавно я поговорила с ним и сказала то, что сейчас говорю тебе. Я не имею ничего против ваших отношений.
      - Правда?
      - Конечно. Ты уже взрослая и вольна сама выбирать себе друзей или возлюбленных. Если бы на месте Димьена был бы кто-то другой, вампир или человек, я все равно не стала бы вмешиваться, если только тебе не грозила бы опасность.
      - Ты самая замечательная, мама! - воскликнула Сильвия, обнимая ее.
      - Спасибо, - ответила Менестрес, тоже обнимая ее. - Вы с Димьеном прекрасная пара. Поверь мне, Димьен мудр, он может многое дать тебе. И он никогда не причинит тебе зла.
      - Я знаю, - тихо сказала девушка.
      В комнате на некоторое время повисло молчанье. Его нарушила Сильвия, подняв голову и посмотрев на свою приемную мать, она робко спросила:
      - Скажи, что с тобой? В последнее время ты так редко бываешь дома, и выглядишь такой счастливой, словно то, что давно мучило тебя, наконец исчезло. Я никогда не видела тебя такой.
      Прежде чем ответить, Менестрес негромко вздохнула, а затем сказала, улыбнувшись:
      - Похоже, проказник Амур зачастил в этот город.
      - Ты тоже полюбила?
      - О, этому чувству уже не одна сотня лет. Но я хочу, чтобы ты знала одно. Когда я впервые встретила тебя - в моей жизни был очень тяжелый период, я недавно потеряла близкого мне человека. Следующие двадцать лет я предвидела провести в унынии, вдали от всех, но я встретила тебя. Ты стала мне дочерью и вернула мне радость жизни. Заботясь о тебе, я не так остро чувствовала боль утраты. Ты - самый дорогой мне человек, мой ребенок, хоть и не я дала тебе жизнь. И так будет всегда.
      - Зачем ты мне все это говоришь? Ты хочешь покинуть меня? - встревожено спросила Сильвия.
      - Нет, моя дорогая. Наоборот. Возможно, скоро в наш дом войдет еще один человек.
      - Тот, кого ты полюбила?
      - Да. Тот единственный, который сможет разделить со мной вечность.
      - Значит он действительно не такой как все. Я знаю, ты прекрасно разбираешься в людях, и не только в них. И если ты так говоришь, значит так оно и есть. Я рада, что нашелся тот, кто сделает тебя счастливой.
      - Ты действительно стала взрослой, - только и сказала Менестрес, потрепав ее по волосам.
      * * *
      Ней и Шон выяснили все, что только возможно было выяснить об охотниках на вампиров и при этом не раскрыть себя. Через неделю они предоставили Герману, своему хозяину, полный отчет. В нем было краткое досье на каждого из охотников, и более полное - на главного из них. Герман сразу же принялся за его изучение, отослав вампиров и оставшись в одиночестве. Он не доверял никому.
      Герман читал досье на Грэга Вилджена и узнал из него много интересного. Оказывается, именно этот человек был одним из тех двоих, что остались в живых после нападения на Менестрес и ее любовника. Вполне вероятно, что он собрал новый отряд охотников не столько из благородных побуждений, сколько из жажды мести. Это порадовало Германа, он знал, что сможет использовать эти сведения с максимальной пользой. В его голове уже созрел новый план мести, и в этом плане главный охотник на вампиров города играл не последнюю роль.
      Внимательно изучив предоставленные ему сведения, Герман уничтожил папку, сжег ее дотла. Он не доверял никому. Даже к своим самым верным вампирам доверие его было неполным.
      * * *
      Менестрес спала в своей кровати, которая была плотно закрыта, надежно укрывая ее от солнечного света, да и вообще от всего внешнего мира. Ее сон был глубоким, похожим на смерть. Ее сердце сейчас билось не больше десяти ударов в минуту, а при желании могло не биться вовсе. Но вот сердцебиение стало чаще, вампирша открыла глаза. Даже сквозь толстый защитный слой стенок кровати, который даже не всякий автоген способен был распилить, она почувствовала, что кто-то вошел в ее комнату, и тут же включились все ее защитные инстинкты, которые срабатывали безотказно, несмотря на то, был то день или ночь.
      Нежданный гость еще даже не успел переступить порог, а кровать, повинуясь действиям Менестрес, открылась, и она встала, готовая ко всему.
      Визитером оказалась Танис. Увидев, что Менестрес проснулась, она сказала:
      - Прости, я не хотела нарушать твой сон, ты и так в последнее время мало спишь, но пришел Ксавье. Он говорит, что у него срочное дело.
      - Ксавье? Пришел днем? Значит дело действительно серьезное. Передай ему, что я жду его в своем кабинете.
      Когда вампир вошел в кабинет, Менестрес сразу же поняла, что он действительно очень взволнован. Это было видно, хотя он и очень старался не показывать виду.
      - Простите, я не в коей мере не хотел побеспокоить вас. Я бы никогда не позволил себе подобного вторжения, но...
      - Что случилось, Ксавье?
      - Анна... Она одна из новообращенных...
      - Твоя протеже?
      - Да, - Ксавье явно что-то мучило. Он словно боялся сказать правду, но понимал, что без этого не обойтись.
      - Так что с ней? - в нетерпении спросила Менестрес.
      - Я обратил ее почти восемь месяцев назад. Она была беременна.
      - Что? Ты обратил в вампира беременную женщину? - воскликнула Менестрес.
      - Клянусь, я не знал об этом! - сбивчиво начал Ксавье. - Она не сказала мне. Я почувствовал, что что-то не так лишь в момент обращения, когда уже было поздно отступать. Пришлось закончить ритуал. Я бы никогда не пошел на это, знай я обо всем.
      - И зачем ты рассказываешь мне все это сейчас?
      - Когда обращение закончилось, она сбежала, испугавшись моего гнева. Мои люди нашли ее лишь вчера. И она... она рожает.
      - Удивительно! - восхитилась Менестрес. - Как этот ребенок выжил? Как вообще им удалось выжить на улице!
      - Прошу, помоги ей! Только ты сможешь спасти их обоих! - взмолился Ксавье. - Да, я виноват. Если прикажешь, я сложу с себя полномочия главного магистра города, можешь вообще лишить меня звания магистра, но молю, помоги им!
      - Да, ты виноват, - согласилась Менестрес. - Но ты сам во всем признался, и вина твоя не слишком велика. К тому же ты оказал мне неоценимую услугу. Я прощаю тебя и помогу. Поспешим.
      - Да-да, конечно, - просияв, согласился Ксавье.
      Менестрес позвала Танис и вкратце объяснила ей, что произошло, так как понимала, что ей понадобиться помощница. Они быстро собрались, поспешно сели в машину и направились к дому магистра города.
      * * *
      Джеймс стоял возле входа в небольшой парк, нервно поглядывая на часы. Именно здесь они с Менестрес договорились встретиться, но она опаздывала вот уже на полчаса. Это весьма тревожило его, так как обычно она никогда не опаздывала более чем на пять минут.
      Сначала он думал, что она просто застряла где-нибудь в пробке, в конце концов, со всяким может случиться, но когда Менестрес не появилась ни через час, ни через полтора, мысли Джеймса приобрели более мрачный оттенок. Он уже думал, что невольно обидел ее чем-то при их последней встрече, что она разочаровалась в нем. Джеймс хотел уже позвонить ей, объясниться, но только тут понял, что до сих пор не знает ни ее телефона, ни адреса. Он даже приблизительно не мог представить, где она живет.
      Прождав почти три часа, Джеймс вынужден был уйти, практически уверившись в своих самых мрачных мыслях. Он уже всерьез думал, что потерял ее навсегда.
      * * *
      Когда Менестрес прибыла в дом Ксавье, был уже почти полдень. Они поспешно вошли в дом.
      - Где она? - спросила королева.
      - Здесь, в одной из спален на нижнем уровне.
      - Надеюсь, там нет окон? - спросила Менестрес, спускаясь вслед за вампиром по лестнице.
      - Конечно, нет. Я понимаю, что сейчас и Анна, и ее ребенок уязвимы как никогда.
      - Плохо, что сейчас день, - сказала Танис.
      - Да, очень плохо, - согласилась Менестрес. - Анна обычный вампир и днем гораздо слабее. А силы ей сейчас нужны как никогда. Если бы она зачла ребенка уже будучи вампиром, то ее роды не начались бы днем.
      Наконец они дошли до спальни. Сюда действительно не проникал ни единый луч солнца. Единственным источником света были лампы. Ксавье открыл дверь, и они вошли в комнату.
      Менестрес не сразу заметила Анну. Она забилась в самый темный угол. Это была девушка лет двадцати двух с вьющимися каштановыми волосами и нежным личиком, которое сейчас было искажено страхом. По всему было видно, что все это время она жила на улице: ее лицо было испачкано, на ее одежде среди грязных пятен попадались и пятна крови. Крови тех, кем она питалась за это время. Менестрес знала, что вампиру во время беременности требуется больше крови, чем обычно.
      - Я пытался ее переодеть или накормить, но она отчаянно сопротивляется, не желая никого подпускать к себе, - виновато сказал Ксавье. - Она все еще боится меня, думает, что я велел ее поймать, чтобы наказать.
      - Ладно, я попытаюсь успокоить ее. А ты принеси чистое белье, простыни и горячей воды. Поторопись, - велела Менестрес Ксавье.
      Вампир ушел, а Менестрес подошла к Анне, которая при ее приближении сжалась еще больше.
      - Успокойся, - сказала она ей. - Тебя никто не обидит. Наоборот, я и моя подруга пришли, чтобы помочь тебе.
      - Нет, вы пришли, чтобы убить моего ребенка! - истерически выкрикнула Анна, закрываясь руками.
      - Мы пришли, чтобы помочь ему появиться на свет. Если ты и дальше будешь упрямиться, то сама погубишь его. Прошу, доверься мне.
      - Вы правда пришли помочь?
      - Да.
      Менестрес ласково взяла девушку за руку, помогла ей подняться и уложила на кровать. Они с Танис переодели ее в чистую сорочку, принесенную Ксавье. Анна то и дело морщилась - схватки становились все чаще.
      Королева приготовила все, что ей могло понадобиться. Танис быстро и проворно заплела ей волосы в тугую косу - чтобы не мешались.
      - Когда у тебя начались схватки? - спросила Менестрес у Анны.
      - Не знаю, я потеряла счет времени, - виновато ответила она.
      Королева посмотрела на Ксавье.
      - Вечера вечером, когда мы привезли ее, - ответил он.
      - Слишком долго, - нахмурилась королева. - Что-то не так.
      Она возложила руки на живот роженицы и прислушалась, чувствуя каждую клеточку ее тела. Вскоре она услышала сердцебиение младенца, который просился наружу - это было хорошим знаком. Но затем она снова нахмурилась. Ребенок располагался неправильно. Его нужно было развернуть, иначе Анна никогда не разродиться - это превратиться для нее в вечную муку, и ребенок непременно погибнет.
      - Что-то не так? - спросил Ксавье.
      - Роды будут сложными. Думаю, мне придется вмешаться.
      - Я могу чем-то помочь?
      - Да. Встань в изголовье и держи ее. Она не должна даже пытаться встать. Это может помешать мне и повредить ребенку. А ты, Танис, встань рядом со мной. Будешь принимать ребенка.
      - Хорошо.
      То, что задумала Менестрес, было не лишено риска. Но другого выхода не было. Она собиралась проникнуть в тело Анны с помощью магии и, развернув ребенка, облегчить ему приход в этот мир.
      Менестрес снова возложила руки на живот Анны и закрыла глаза, сосредоточившись на внутренним зрении. Казалось, что ее руки неподвижны, но их астральное отражение уже погрузилось в тело роженицы. Вот она уже видела ребенка, чувствовала его. Это был мальчик. Осторожно, с великой нежностью она развернула его. Через полчаса все было кончено. Ребенок криком возвестил свой приход в этот мир.
      Королева взяла на руки этот крошечный комочек. Младенец уже успокоился и смотрел на нее своими ярко-синими глазами. Менестрес осторожно засунула ему в рот палец, провела им по деснам, и, наконец, вздохнула с облегчением. Это был обычный ребенок. У него не было клыков, а значит, он не был обращен вместе с матерью. Если бы так случилось, то он навсегда остался бы младенцем, младенцем-вампиром. И тогда или пришлось бы убить его, или провести крайне сложный обряд избавления от вампиризма, что тоже могло привести его к гибели. Но все обошлось. Это был обычный ребенок, который, к тому же, уже вовсю сосал ее палец.
      Все с умилением глядели на младенца. Его рождение вызвало вздох облегчения у всех в этой комнате. Менестрес передала ребенка матери со словами:
      - У тебя прекрасный, здоровый мальчик.
      - Он человек? - спросила Анна, дрожащими руками прижимая ребенка к груди.
      - Трудно сказать. Скорее, он рожденный вампир. Но не обращенный, это точно. Он будет жить и расти как обычный ребенок. Лишь когда ему минет восемнадцать лет, начнут проявляться его способности как вампира. Он может отказаться от них и прожить жизнь человеком, или принять их и стать вампиром, пройдя обряд обращения.
      - Спасибо, госпожа Менестрес, - от всего сердца сказал Ксавье. - Спасибо за помощь.
      - Госпожа? - удивилась Анна.
      - Да, моя дорогая, - сказал Ксавье. - Тебе помогла сама королева.
      - Королева? - в ее голосе слышалось неподдельное восхищенье и благоговенье. - Чем я заслужила подобное?
      - Тем, что за тебя попросил мой очень хороший друг, - улыбнулась Менестрес.
      Анна перевела благодарный взгляд на Ксавье. И лишь спросила:
      - Почему? Ведь ты так разозлился на меня.
      - Да, потому что не ожидал, что ты беременна. Но у меня никогда и в мыслях не было наказывать тебя или убивать твоего ребенка. Я желал подарить вечную жизнь одной, а обрел двоих.
      - Значит, ты больше не сердишься на меня?
      - Нет, конечно. И я с радостью буду помогать тебе и твоему ребенку. Он должен знать, кто мы. В будущем это поможет принять ему верное решение.
      - Поверь, - вступила в разговор Менестрес. - Лучшего друга, чем Ксавье, тебе не найти. Он будет заботиться о вас не хуже мужа и отца.
      Здесь уже все было кончено, и Менестрес с Танис собрались уходить. Они уже были у двери, когда к ним подошел Ксавье. Он сказал:
      - Спасибо, госпожа Менестерс. Спасибо за все. Я этого никогда не забуду. Позвольте, я прикажу подать машину. Вас отвезут домой. Если вам еще что-либо понадобиться, то я к вашим услугам.
      - Спасибо, но этого будет достаточно, - ответила Менестрес, и, уходя, добавила, - береги их.
      Когда королева садилась в машину, то увидела, что на город уже начали опускаться вечерние сумерки. Только тут она вспомнила, что они договорились встретиться с Джеймсом. За всеми событиями сегодняшнего дня она совершенно забыла об этом. Но, тут же подумала она, возможно, это было даже к лучшему.
      * * *
      Был уже глубокий вечер, практически ночь. На улице лило как из ведра. Город за окном превратился в сплошную стену дождя. Казалось нереальным, что всего каких-то пару часов назад светило солнце, и ничто не предвещало этот вселенский потоп.
      Такая погода как нельзя лучше подходила под настроение Джеймса. Он не знал, что ему лучше сделать: погрузиться в депрессию или просто напиться. Менестрес весь день не выходила у него из головы. Еще ни одной женщине не удавалось настолько завладеть его сердцем. Иногда он сам себе удивлялся. Да, у него раньше были девушки, но такую он встретил впервые. Казалось, она ничего не скрывала, но вместе с тем оставалась для него загадкой. И вот теперь он потерял ее. С каждым часом он был все увереннее в этом.
      Погруженный в эти мрачные мысли, он даже не сразу заметил, что в дверь его квартиры звонят. Нехотя, он поднялся и пошел открывать, проклиная про себя того, кому пришло в голову прийти в столь поздний час.
      Джеймс открыл дверь и не поверил своим глазам. На пороге стояла Менестрес. Она вся промокла под этим дождем, мокрые волосы липли к лицу, на ней сухой нитки не было, но все это, казалось, нисколько не беспокоило ее. И Джеймс вынужден был признать, что даже в таком виде она прекрасна. Она улыбнулась и сказала:
      - Прости, я не смогла прийти сегодня на встречу. У меня было очень важное дело, которое я не могла отложить. А так как у меня нет твоего телефона, то я не смогла тебя предупредить. Поэтому я и пришла.
      - Боже! Ты с ума сошла! Ты же совсем промокла, - воскликнул Джеймс, провода ее в квартиру и закрывая за ней дверь. - Выходить в такой дождь - это безумие. Ты же заболеешь!
      - Вряд ли. Это все мелочи.
      - Ничего себе мелочи. Тебе нужно немедленно снять эту мокрую одежду и принять горячий душ, иначе я гарантирую тебе воспаление легких, - возразил Джеймс, показывая ей путь в ванную.
      - Спасибо за заботу.
      - Пустяки. Полотенца вот здесь. Я принесу тебе халат и достану коньяк. Тебе нужно согреться.
      С этими словами Джеймс оставил ее одну.
      Менестрес скинула мокрую одежду, включила воду и встала под горячие тугие струи. Она нисколько не замерзла, она была практически не чувствительна к холоду, но городские дожди отнюдь не отличались чистотой.
      Выйдя из душа, она лишь промокнула волосы полотенцем, и они уже были сухими - простой фокус, но весьма удобный.
      Она как раз вытиралась, когда в дверь постучали:
      - Входи, - разрешила она.
      Вошел Джеймс. Он принес халат. Увидев Менестрес, совершенно обнаженную, он тут же поспешно отвернулся, смущенно пробормотав:
      - Прости, я только принес тебе одежду, - все так же, не оборачиваясь, он протянул ей халат. Поблагодарив, она взяла его.
      Это появление Джеймса нисколько не смутило Менестрес. Она родилась задолго до того, как Христианство стало проповедовать свою мораль.
      Через минуту она, одетая в пушистый махровый халат, уже сидела на диване в гостиной Джеймса, держа в руках бокал с коньяком. А он восхищенно смотрел на нее. Она была прекрасна, и ненароком увиденное в ванной подтверждало это.
      - Что ты так смотришь на меня? - не выдержала Менестрес.
      - Ты прекрасна.
      - Ну уж.
      - Сегодня я испугался, что потерял тебя навсегда.
      - Ну нет, так легко ты от меня не отделаешься, - рассмеялась королева, обнимая его. - Если, конечно, я не надоела тебе.
      - Нет, что ты, - ответил Джеймс, целуя ее.
      Он осыпал ее поцелуями и чувствовал, что не может остановиться, да она и не пыталась остановить его. Он даже не помнил, как они оказались возле кровати. Повинуясь легкому движению ее руки, халат мягкой пушистой волной стек к ее ногам. Ее тело было совершенно, и от ее кожи исходил тонкий аромат, который опьянял Джеймса, и без того уже готового потерять голову. Она села на кровать, увлекая за собой Джеймса.
      Они принадлежали друг другу, полностью отдаваясь пьянящему их чувству. Это было похоже на столкновение двух стихий, которые то противостояли друг другу, а то сливались воедино. Джеймс проваливался, тонул в зелени ее глаз. Они затягивали его. Это было как чувство бесконечного падения, и в этом падении она поддерживала его, и... это было чертовски приятно. На миг ему показалось, что когда-то давно это уже было...
      Потом они долго лежали в объятьях друг друга. И Джеймс, наконец, задал вопрос, который мучил его с их первой встречи:
      - Менестрес, скажи, почему именно я?
      - Именно ты, что?
      - Почему ты выбрала именно меня? Ведь такой женщине как ты может принадлежать любой мужчина, которого она только пожелает. Ведь я самый обыкновенный. Есть мужчины богаче, красивее меня, которые окружили бы тебя роскошью.
      - Мне это не нужно. Ты сам сказал, что я могу выбрать любого, и я выбрала тебя. Ты не похож на остальных, и, мне кажется, в прошлой жизни мы уже были вместе.
      Джеймс хотел что-то сказать, но тут раздался телефонный звонок. Автоответчик попросил оставить сообщенье, и из динамика раздалось: "Джеймс, это я - Вилджен. Похоже, Мак нашел еще одного любителя спать в гробу. Возможно, ты нам сегодня понадобишься. Я позвоню позже".
      От этого сообщения Менестрес невольно вздрогнула. То, что она услышала, объясняло многое, но несколько секунд она отказывалась в это поверить. Тот, чья истинная сущность была вампиром, сделался охотником на них. Это было невероятно, хотя все расставляло на свои места. Она не стала требовать объяснений, все было понятно и так. И это увеличивало необходимость рассказать Джеймсу правду о том, кто она. Но не сейчас, позже. А сейчас Менестрес сделала вид, что просто не расслышала сообщение.
      Когда она с рассветом покидала квартиру Джеймса. Он спохватился:
      - Менестрес, а я ведь до сих пор не знаю, где ты живешь.
      - А ведь и правда, - с этими словами она достала карточку и протянула ее Джеймсу.
      Прочитав ее, он даже присвистнул. Дом Менестрес находился в одном из лучших и богатых районов города. Но вслух он лишь сказал:
      - Ты полна сюрпризов.
      - Без них наша жизнь была бы скучна, - ответила Менестрес, уходя.
      Она возвращалась домой, ликуя. Тот, кем раньше был Джеймс, помнил ее, рвался к ней. Сегодня она ясно ощутила это. Этой ночью ей приходилось приложить немало сил, чтобы сдерживать себя, не забыть о том, кто держит ее в своих объятьях. Если бы Джеймс вспомнил, кем он был, то понял бы, как осторожна была с ним Менестрес, понимая, что сейчас он обычный человек. Не смотря на ту бурю чувств, что захлестнули ее, она не сняла ни одного защитного барьера, сдерживающего ее силу. Иначе она могла попросту сжечь Джеймса. Снять все барьеры она могла только с вампиром.
      Но сейчас все это было не важно. Мысли Менестрес были заняты тем, как лучше рассказать Джеймсу правду.
      * * *
      Грэг Вилджен возвращался домой. Было уже очень поздно, оставалось всего несколько часов до рассвета, но в последнее время столь позднее возвращение вошло у него в привычку.
      Он открыл дверь своего дома, вошел и сразу направился в гостиную. Не глядя, он нашарил рукой выключатель и включил свет, который тут же осветил небольшую комнату. Только теперь он заметил, что не один в доме.
      В гостиной, в его кресле, закинув ногу на ногу, непринужденно сидел черноволосый мужчина и с любопытством изучал арбалет с серебреными стрелами. Словно нехотя, он оторвался от этого созерцания и улыбнулся Грегу.
      "Что за нахал!" подумал Вилджен, а рука его уже выхватила пистолет и направила его на незваного гостя.
      - Кто ты? - требовательно спросил Грэг, держа его на мушке.
      Но это, казалось, нисколько не смутило визитера. Он лишь еще шире улыбнулся и сказал:
      - О, я думаю, что ты знаешь.
      Вилджен увидел клыки и охнул:
      - Вампир!
      - Именно. Меня зовут Герман. И перестань, пожалуйста, целиться в меня пистолетом. Я пришел, не собираясь никого убивать, но если ты и дальше будешь вести себя столь же глупо, то все может измениться.
      - Что тебе от меня нужно? - спросил Грэг, убирая пистолет, так как понимал, что пули даже не задержат его.
      - Тебя зовут Грэг Вилджен и ты главный охотник на вампиров этого города, скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Герман.
      - Да, - ответил Грэг, все еще не понимая, что от него нужно вампиру.
      - Я хочу предложить тебе небольшую сделку.
      - Неужели ты думаешь, что я пойду на сделку с вампиром? - усмехнулся охотник.
      - Не отказывайся, не узнав суть вопроса, - возразил Герман. - Да, ты борешься против вампиров, но так ли уж чисты и бескорыстны твои помыслы?
      - О чем ты? - этот вампир все больше раздражал его.
      - Возможно, когда-то ты и был борцом за идею, например лет двадцать пять назад, но сейчас... я так не думаю.
      - К чему ты клонишь?
      - Я знаю, что двадцать пять лет назад отряд охотников, в который входил и ты, был уничтожен всего одним вампиром, точнее вампиршей. В живых тогда осталось лишь двое, одним из которых был ты.
      Вилджен невольно похолодел при воспоминании о той ночи. Образы товарищей, разрываемых на куски вампиром, были каленым железом выжжены в его памяти. Эти воспоминания были тем кошмаром, который до сих пор преследовал его. Грэг сжал кулаки в бессильной ярости, и Герман заметил это. Он продолжал:
      - И вот теперь ты снова собрал отряд охотников, но движимый в большей степени жаждой месте, чем благородными помыслами.
      С этими словами Герман встал и подошел почти вплотную к Вилджену, причем так, что тот даже не увидел этого. Вампир заговорил прямо ему в ухо:
      - Разве не видишь ты во сне каждую ночь лицо той, кто убила твоих товарищей? Разве не сжигает тебе сердце жажда мести, и разве не содрогаешься ты от собственного бессилия перед нами?
      - Я убивал вас! - воскликнул Грэг, стараясь не выплеснуть весь свой гнев.
      - Да, но ты не смог спасти своих товарищей в ту ночь. Тогда ты был бессилен, и это еще больше подстегивает твою жажду мести. Но ты не знаешь даже где искать виновницу твоих кошмаров.
      - Ты знаешь ее? - Вилджен насторожился.
      - О, да! Не просто знаю. Я знаю, что она в этом городе и, более того, я знаю где она живет и спит.
      От вампира не утаилось, каким огнем запылали глаза Грэга при этих словах.
      - Что ты хочешь мне предложить?
      - Объединиться, чтобы уничтожить ее. Один, с горсткой своих людей, ты будешь бессилен и не сможешь убить ее, как не смог двадцать пять лет назад.
      Герман снова напомнил ему о той ночи, заставив сжать зубы в бессильной ярости.
      - А зачем это нужно тебе, ведь ты такой же вампир, как и она.
      - Скажем так, у меня есть кое-что против нее. Я тоже жажду мести. Поэтому я и предлагаю тебе союз, который будет гибельным для нее.
      - Так где она живет?
      - Ха-ха-ха, - откровенно рассмеялся Герман. - Неужели ты думаешь, что я так глуп, чтобы сразу выложить тебе все свои карты? Нет, пока это все, что нужно тебе знать. Жажда мести поможет тебе принять верное решение. А пока прощай. Я приду снова, когда наступит подходящий момент, чтобы узнать твое решение. И советую не совершать глупостей, - не забывай, я могу убить тебя, да и весь твой отряд в любое время.
      Герман снова рассмеялся и ушел, словно растворился в предрассветной мгле, а эхо его дерзкого смеха все еще продолжало звучать в ушах Вилджена.
      * * *
      Пришел день, и Менестрес пришлось рассказать Джеймсу правду о том, кто она. Это произошло не по ее желанию, хотя она и собиралась уже открыться ему, а в силу обстоятельств.
      Они вдвоем возвращались из театра. Менестрес любила ходить туда вместе с Джеймсом. Наблюдая за действием, разыгрываемым на сцене, он еще больше походил на того, кем был когда-то. И вот, они шли к дому Джеймса. Было уже довольно поздно. Вечернюю, даже уже скорее ночную, темноту рассеивал лишь электрический свет фонарей. Они были уже в двух кварталах от дома Джеймса, когда впереди их из тени домов отделились несколько темных фигур, и раздался насмешливый голос:
      - Так-так, кто тут у нас?
      Джеймс тревожно оглянулся и увидел, что сзади них тоже выросли двое или трое человек. Он понял, что дело плохо. Загородив собой Менестрес, он начал медленно оттеснять ее к стене дома.
      - Разве вам никто не говорил, что ночью гулять по городу опасно? продолжал все тот же насмешливый голос.
      К ним подошел здоровый детина с короткой стрижкой, он был явно не сильно обременен интеллектом. Криво ухмыляясь, он поигрывал длинным ножом. За ним стояли еще трое, подобных ему, и тоже кто с ножами, кто с кастетами.
      - У, какая куколка, - сказал детина с ножом, который, видимо, был у них главным, разглядывая Менестрес своими масляными глазками. - Думаю, всем нам сегодня будет очень весело.
      Сзади тут же послышалось гоготанье и улюлюканье его дружков.
      - Ладно, так и быть. Сегодня мы добрые, так что ты, - детина ткнул пальцем в Джеймса, - можешь убираться, оставив нам свой бумажник. А с тобой, киска...
      Главарь протянул руку к Менестрес, но договорить так и не успел. Кулак Джеймса точным ударом влетел в его солнечное сплетение. Он не ожидал этого, так что испытал всю силу удара. Он выронил нож и, согнувшись пополам, попятился назад, ревя, как раненый медведь:
      - У-у, сукин сын!
      Секундой позже рука в кастете обрушилась на голову Джеймса. В его глазах потемнело, и он рухнул наземь. Менестрес увидела, а точнее почувствовала запах крови, и сердце ее сжалось от страха.
      Тут главарь, наконец, разогнулся, и со словами: "Это было большой ошибкой с твоей стороны", занес над Джеймсом ногу для удара, когда услышал:
      - Не смейте его трогать, иначе пожалеете!
      - Ты тоже отплатишь за ошибку своего друга, - сказал он, оборачиваясь.
      Было темно, и он не заметил, каким неистовым огнем горят глаза Менестрес. Она беспокоилась за Джеймса, и одновременно в ней проснулся охотник, хищник. Машинально она ощупала языком остроту своих клыков.
      - Схватите ее, сейчас мы развлечемся, - приказал главарь остальным.
      Это было большой ошибкой с его стороны. Первый, кто приблизился к Менестрес, сначала услышал шипенье, а в следующий миг уже летел на другую сторону улицы и, врезавшись в стену, затих. Следующие двое последовали за ним. Четвертый имел глупость вытащить нож, и прежде, чем он успел нанести удар, Менестрес сломала ему руку. Он взвыл, и она отшвырнула его. Теперь она осталась один на один с главарем. Видя, что произошло с его дружками, он вытащил пистолет, но это не произвело никакого впечатления на Менестрес. Она приближалась к нему, говоря:
      - Я чувствую твой страх!
      Главарь выстрелил, пуля пробила ее грудь насквозь, но она даже не поморщилась и продолжала идти к нему. Ее раны зажили тотчас же.
      Джеймс видел это, и все, что было потом. Он не мог встать, его голова гудела, в глазах иногда двоилось, но он видел. Он видел, как детина разрядил в Менестрес целую обойму, но она даже не замедлила хода. Подойдя к нему, она схватила его за горло и приподняла над землей. Он начал задыхаться, выронил бесполезный пистолет, рука держала его железными тисками.
      Приблизив губы к его уху, Менестрес сказала:
      - Пришел час расплаты.
      И вампирша погрузила свои острые клыки в его горло. Она с наслаждением пила кровь этого подонка. Когда она, наконец, выпустила его, он как тряпичная кукла повалился на землю. Но он продолжал дышать. Менестрес пила его кровь, но не выпила его жизнь. Несмотря на все их поступки, она не хотела их убивать.
      Менестрес склонилась над Джеймсом и облегченно вздохнула. Он был жив. Рана на его виске была не опасна, хотя и сильно кровоточила. Глаза его были открыты, он смотрел на нее, но, казалось, не узнавал. Сознание его все еще было затуманено. Менестрес подняла его, словно пушинку и отнесла к нему домой. Сам он вряд ли смог бы дойти.
      Она понимала, что он видел хоть и не все, но многое, она чувствовала это. И того, что он видел, было достаточно, чтобы все понять. Но сейчас это было не главное. Сначала она должна вылечить его, а потом... будь что будет.
      Окончательно Джеймс пришел в себя уже в своей комнате. Его голова покоилась на коленях Менестрес, и она своими тонкими и нежными пальцами осторожно протирала его рану на виске, чтобы прекратить кровотечение.
      Медленно, словно нехотя, его мозг восстановил картину происшедшего. Джеймс вспомнил Менестрес, погружающую клыки в горло того подонка и невольно вздрогнул. Он попытался резко сесть, но в глазах у него тут же потемнело. Тогда он попробовал сделать это медленно и, как ни странно, у него получилось. Комната больше не пускалась в пляс. Он облокотился на спинку дивана, посмотрел на Менестрес и, наконец, спросил:
      - Кто же ты все-таки такая, Менестрес?
      - Думаю, ты и сам уже обо всем догадался, - виновато улыбнулась она. - Да, я вампир, и мой возраст уже давным-давно перевалил за тысячу лет.
      - Подумать только! Ведь до сегодняшнего дня я и подумать об этом не мог! Ты ни чем не походила на вампира!
      - В смысле я спокойно ходила днем, при свете солнца, не шарахалась от святых предметов и ты не видел моих клыков?
      - Ну да.
      - Ну, последнее достигается годами жизни вампиром. Наши клыки не так-то легко заметить, а что касается святых предметов и мест - то мнение, что вампиры не могут прикасаться к ним или посещать, полная чушь. А солнечный свет - вампир перестает реагировать на него, перевалив за первую сотню лет. Просто мы предпочитаем ночной образ жизни.
      - Почему ты теперь рассказываешь мне все это? Ты хочешь убить меня?
      - Никогда! Я никогда не смогу причинить тебе вред. Я давно хотела рассказать тебе, кто я. И сегодняшнее происшествие просто ускорило события.
      Джеймс хотел что-то сказать, но схватился за голову. Она снова заболела со страшной силой, перед глазами все плыло. Менестрес заметила это и придвинулась к нему, чтобы помочь. Джеймс отшатнулся, и она сказала:
      - Не бойся. Я лишь хочу помочь тебе.
      Ее пальцы дотронулись до раны, и Джеймс почувствовал, что боль уходит. Вскоре он чувствовал себя гораздо лучше, от боли не осталось и следа. Он ощупал висок, но никакой раны там не было и в помине. Даже шрама не осталось.
      - Как тебе это удалось? - восхищенно спросил Джеймс.
      - Я, как и многие из моего народа, могу исцелять, - пожала плечами Менестрес.
      - Спасибо.
      - Пустяки.
      Тут Джеймс вспомнил о тех, кто напал на них, и спросил:
      - Неужели ты убила всех, кто напал на нас?
      - Нет. Я не убивала их, а просто... отключила на время. Все они будут жить, правда у двоих, по-моему, есть переломы.
      - А тот из кого ты... пила кровь?
      - Он тоже жив. Я не опустошила его, хотя следовало бы. Он лишь некоторое время будет чувствовать слабость. Но ни он, ни его дружки не смогут вспомнить ни, что произошло этой ночью, ни наших лиц.
      Джеймс недоверчиво посмотрел на Менестрес, и она пояснила:
      - Мы не убиваем тех, на кого охотимся, а лишь берем то, что нам необходимо. Это не вредит их здоровью, а через час-два полностью исчезают следы нашего... вмешательства. Если бы они помнили все, то о нас бы узнал весь мир, а нам это ни к чему. Поэтому мы принимаем некоторые меры. Мы не такие уж звери, какими нас описывают. Мы охотимся не часто, в основном мы используем донорскую кровь.
      Все это как-то не вязалось со словами Вилджена, и Джеймс в который уж раз усомнился. Он сказал:
      - Что же нам теперь с тобой делать?
      - Это ты должен решить сам. Я понимаю, тебе, как одному из охотников, трудно принять мою сущность.
      - Так ты знаешь, что я охотник на вампиров?
      - Да.
      - И давно?
      - Уже несколько дней.
      - Тогда ты должна ненавидеть меня.
      - Может быть. Но я не могу и не хочу ненавидеть тебя. Я слишком люблю тебя для этого. За то время, что мы знаем друг друга, ты стал мне очень дорог. И мне не важно кто ты. Главное, чтобы ты сам избрал тот путь, который тебе кажется наиболее правильным.
      Эти слова потрясли Джеймса. Он до сих пор сомневался правильный ли выбрал путь. Сомненья и нежелание убивать невинных терзали его. Он в который раз задумался, на ту ли дорогу толкнула его жажда мести.
      Менестрес видела, что он полон сомнений, но не хотела подталкивать его к какому-либо решению. Она понимала, что он сам должен разобраться в себе и сделать выбор. Она нежно поцеловала его и сказала:
      - Я понимаю, тебе нужно все обдумать. У тебя есть мой адрес. Приходи. Я буду ждать тебя. А если нет... что ж, ты подарил мне несколько дней счастья, и я благодарна тебе за это.
      С этими словами Менестрес ушла, оставив Джеймса наедине со своими мыслям. Это не легко ей далось, но она понимала, что ему нужно все обдумать. Как бы ей хотелось рассказать ему всю правду, рассказать кто он на самом деле, но это могло испугать его и навсегда разделить их. Поэтому лучше было уйти и ждать.
      * * *
      Прошло два дня. И вот, вечером второго дня, Джеймс решил прийти к Менестрес. Он был преисполнен решимости. Он почти сразу нашел ее дом, да его и трудно было не заметить. Это был один из самых больших и красивых домов в этом квартале. Ворота этого дома украшал вензель в виде буквы "М", которую поддерживали два единорога. Охрана этого дома была, несомненно, очень надежной, но Джеймса пропустили без звука. Его словно ждали здесь.
      Остановившись возле входной двери, он позвонил, и перезвон колокольчиков, казалось, разнесся по всему дому. Почти сразу же дверь отворилась, и на пороге возник светловолосый молодой мужчина. Джеймс вынужден был признать, что он был чертовски красив, но в глубине его глаз таилась настороженность хищника.
      - Я хотел бы видеть Менестрес, - сказал Джеймс.
      - Вы, должно быть, Джеймс Келли? - спросил мужчина.
      - Да, - в его голосе слышалось недоумение.
      - Проходите. Госпожа Менестрес примет вас в гостиной.
      Мужчина впустил Джеймса и пригласил следовать за собой. Ему ничего другого не оставалось как следовать за его широкой спиной.
      К его удивлению, дом не был таким мрачным, каким мог показаться снаружи. Наоборот, отовсюду веяло уютом и светом, даже несмотря на плотно задернутые окна. По всему было видно, что у хозяйки этого дома отличный вкус. Впрочем, Джеймс знал это уже с первой встречи.
      Ему пришлось недолго ждать. Менестрес появилась через пару минут. Она как всегда была неотразима. Увидев Джеймса, она тепло улыбнулась ему и сказала:
      - Как я рада, что ты пришел! Садись.
      Джеймс сел в одно из кресел и только тут заметил, что его провожатый уже удалился, тактично оставив его с Менестрес наедине.
      - Я много думал, - начал Джеймс. - Я пытался злиться на тебя, ненавидеть, даже забыть, но у меня ничего не вышло. Ты завладела моим сердцем, и я вынужден признать это. И мне не важно - человек ты или вампир, я все равно буду любить тебя.
      Сердце Менестрес возликовало при этих словах, но она сказала:
      - В каждом из нас есть то, что не нравиться другому: я - вампир, а ты охотник. Но не стоит переделывать друг друга, я прожила слишком долго, чтобы понять, что это бесполезно.
      - Тогда оставим все как есть, - согласился Джеймс, беря ее за руку.
      Эту ночь он провел в доме Менестрес. Воистину, это была жаркая ночь. Джеймс в который уже раз понял, что ему никогда не забыть эту удивительную женщину. И, честно говоря, сейчас ему было уже плевать, что она вампир, что старше его на тысячелетие, а может и больше.
      Утром, сжимая Менестрес в своих объятьях, Джеймс сказал:
      - Ты просто удивительна! Я до сих пор не могу поверить в то, что ты вампир.
      - И, тем не менее, это так. Просто мы не так уж отличаемся от людей, как это принято думать.
      - Это точно, - вынужден был согласиться Джеймс.
      - Кстати, как тебе мой дом?
      - Он великолепен, как и его хозяйка. Я всегда знал, что у тебя прекрасный вкус. А кто этот мужчина, что проводил меня?
      В его голосе Менестрес услышала нотки ревности, и это развеселило ее, но как можно серьезнее она сказала:
      - Это Димьен - мой телохранитель, уже бог знает сколько лет. Он вампир, так же как и моя подруга Танис. Все остальные слуги в этом доме - люди, как и моя приемная дочь Сильвия.
      - Твоя приемная дочь? - не поверил Джеймс.
      - Да, а что в этом такого? Она попала ко мне совсем крошкой, а теперь это уже взрослая девушка. У тебя еще будет время познакомиться с ней.
      - Господи! Ты бесконечный кладезь сюрпризов! - рассмеялся Джеймс и поцеловал Менестрес.
      Когда он ушел, Менестрес поднялась в свой кабинет. Она счастливо рассмеялась. Все складывалось как нельзя лучше. Теперь оставалось сделать последний шаг, который одновременно казался и легким, и сложным. Решение пришло почти сразу.
      Менестрес позвала Димьена и Танис. Когда они пришли, она сказала:
      - Я решила устроить бал. Это давно надо было сделать, чтобы окончательно утвердить мое положение в этом городе.
      - Ты хочешь, чтобы бал был в этом доме? - спросила Танис.
      - Да. Поэтому я и позвала вас, чтобы вы помогли мне все устроить. Я хочу, чтобы к следующей субботе все было готово. На этом балу будут магистры города, и не только. Так что все должно быть по высшему уровню.
      - Самой собой.
      - Сейчас мы с Танис составим список гостей и займемся приглашениями. А ты, Димьен, позаботься об обслуживающем персонале. Это должны быть вампиры. Слуг-людей не должно быть в этом доме во время бала. Это не к чему, и может быть опасно для них же.
      - Хорошо.
      Димьен ушел, а Менестрес и Танис принялись составлять список гостей. Как бы между прочим, Танис спросила:
      - С чего вдруг ты решила устроить бал?
      - Я же говорила, что это давно надо было сделать.
      - А на самом деле? - Танис хорошо знала свою госпожу, и понимала, что за этим кроется еще что-то.
      - Этот бал очень важен для меня. Возможно, именно тогда я смогу вернуть того, кого потеряла много лет назад.
      Дальше можно было не объяснять, Танис и так поняла о чем речь, поэтому решительно сказала:
      - Значит, все должно быть по наивысшему разряду. Доверь это мне. Я и Димьен обо всем позаботимся. В первую очередь тебе нужно заказать платье - ты должна блистать, да и Сильвии тоже - это ее первый выход в свет. Ведь кое-кто последние двадцать пять лет предпочитал жить затворником.
      Менестрес пропустила этот намек в ее адрес мимо ушей, и сказала лишь:
      - Хорошо.
      Затем они углубились в обсуждение деталей. Это должен был быть величайший бал вампиров за последние несколько десятилетий. И все это, по большому счету, было задумано для одного человека. Менестрес не желала, чтобы у кого-то возникло даже малейшее подозрение в том, достоин ли ее избранник такого высокого звания, достаточно ли у него силы, чтобы занимать это место. Да и о своем могуществе нужно напоминать время от времени. Это тоже полезно.
      * * *
      Прошло уже больше недели после странного визита вампира в дом Грэга Вилджена. Охотник уже начал подумывать, а не злую ли шутку сыграл он с ним, когда, возвратившись домой, он снова обнаружил в своем доме этого странного вампира, который представился Германом. Как и в первый раз, он непринужденно развалился в его кресле, будто давно уже ждал его. Увидев Вилджена, он улыбнулся ему как старому другу и сказал:
      - Вот мы и снова встретились.
      Вилджен отвел взгляд. Он не мог смотреть в глаза этому вампиру, ему казалось, что он видит его душу насквозь и знает все его самые сокровенные тайны. Герман же, наоборот, старался смотреть ему прямо в глаза. Страх человека невероятно забавлял его. Ему нравилось ощущать свою силу.
      - Надеюсь, ты не забыл о моем предложении? - продолжал вампир.
      - Нет, - глухо ответил Грэг.
      - Так ты принимаешь его? Ты хочешь отомстить той, кто убила твоих товарищей?
      - Да.
      - А твои люди, они пойдут за тобой?
      - Я сумею их убедить.
      - Разумеется, не говоря им истинной причины, - не упустил случая подколоть охотника Герман, и, увидев как он стушевался, добавил. - Впрочем, мне все равно. Можешь сказать им, что просто обнаружил главное гнездо вампиров.
      - Какой твой план?
      - Я узнал, что через два дня в доме той, кто нам нужна, состоится бал. Там соберутся все главные вампиры этого города.
      - И ты предлагаешь нам ворваться туда? Это же будет чистое самоубийство! Ты решил использовать нас как приманку?!
      - Выслушай до конца, - в голосе вампира появились металлические нотки. Бал нам только на руку. Гостей будет слишком много, чтобы уследить за всеми. В моем подчинении находится почти три сотни вампиров, и все они помогут нам. Основная их часть будет поблизости, остальные же смешаются с гостями. Они помогут твоим людям незаметно войти в дом и подскажут лучшие пути для вторжения. Затем к твоим людям присоединятся мои вампиры. Вместе мы расправимся со всеми, кто осмелится мешать нам.
      - А как же с ней?
      - Оставь ее мне. Это мое условие. У тебя может не хватить сил убить ее. Именно я должен уничтожить ее. Ты согласен принять мое условие?
      - Хорошо. Но где она живет?
      - Вот адрес, - Герман протянул ему карточку. - Пусть твои люди ждут сигнала поблизости, один из моих вампиров найдет и проводит вас. И ради Бога, не вздумай раньше времени соваться туда со своими охотниками. В лучшем случае вас просто перебьют. Я если вы и выживете, то тогда я доберусь до вас. Я не потерплю нарушения сделки!
      С этими словами вампир ушел так же таинственно, как и в прошлый раз. Но в этот раз это уже не поразило Вилджена. Он сжимал в руке вожделенный адрес. Да, он пошел на опасную сделку, но он готов был на все, чтобы отомстить. Теперь надо было рассказать остальным, что им скоро предстоит опасная битва.
      * * *
      Несмотря на то, что Менестрес была очень занята подготовкой бала, она встречалась с Джеймсом почти каждый день. Сегодня она спешила к нему, чтобы вручить приглашение на бал. Но он сегодня был не один. В его квартире был еще один мужчина. С первого взгляда он показался ей знакомым, и вдруг внезапная догадка озарила ее. Да, она уже видела его, правда, тогда он был моложе. Он был одним из тех охотников, которые напали на них с Антуаном. Какая ирония судьбы!
      Вилджен же сразу узнал ее, и у него все похолодело внутри. Но оба приложили все усилия к тому, чтобы не подать вида, что они знают друг друга.
      Джеймс ничего этого не заметил. Он сказал:
      - Рад, что ты пришла, Менестрес. Позволь представить тебе моего друга Грэга Вилджена.
      Они из вежливости пожали друг другу руки, а у Менестрес уже созрел план. Она сказала:
      - Джеймс, послезавтра в моем доме состоится бал. И я хочу, чтобы ты непременно был там. Вот приглашение. Также я буду рада видеть в моем доме твоего друга.
      - Но... - начал было Джеймс.
      - Никаких "но", - тут же прервала его Менестрес, приложив палец к его губам. - Я не принимаю отказов. Мне будет очень приятно видеть вас обоих. Вас никто не обидит. В десять часов вечера я пришлю за вами машину. Я буду ждать тебя.
      Менестрес поцеловала Джеймса и откланялась, заметив, что Вилджен сидит просто в шоке, не зная как на все это реагировать. И это зрелище доставило ей удовольствие.
      Едва она ушла, Грэг вскочил со своего места и, схватив Джеймса за грудки, возбужденно спросил:
      - Что тебя связывает с этой женщиной?
      - Она моя подруга, - ничего не понимая ответил Джеймс.
      - Она же вампир! Ты спишь с вампиром!
      - Ну и что, я люблю ее! - Джеймс, наконец, освободился от цепкой хватки Вилджена.
      - Господи, ты глупец! Ведь это именно она убила твоих родителей! Она убила бы тебя, не подоспей мы тогда!
      - Нет, не может быть! - ошарашено прошептал Джеймс. - Это не она!
      - Это она, верь мне. Я на всю жизнь запомнил ее лицо. Прошедшие годы нисколько не изменили ее.
      - Господи! - Джеймс сел на диван и закрыл лицо руками. - Что же мне делать?
      - Ты сможешь отомстить ей за смерть своих родителей! Она сама поможет нам в этом! Эта тварь пригласила нас на бал, что ж, мы придем, и ты ничем не выдашь себя. Когда будет подходящий момент, мы убьем ее.
      - Хорошо, - в голосе Джеймса слышались решимость и обреченность.
      * * *
      До бала оставались считанные часы. В ожидании его Джеймс не находил себе места. Он до сих пор не мог до конца поверить в то, что убийца его родителей Менестрес. Он сомневался. В его памяти всплывали то картины ее борьбы с напавшими на них подонками, то их свиданья и ее объятья. Нет, он не может убить ее, не выяснив все до конца. Он сам спросит ее, как только подвернется удобный случай. А если это окажется правдой... тогда он убьет ее. У него нет другого выхода.
      В назначенный час к дому Джеймса подъехал роскошный черный линкольн. Из него вышел Димьен. Менестрес именно ему доверила привезти самого дорогого ей гостя.
      Вилджен к тому времени уже был у Джеймса. Они оба были в строгих костюмах, приличествующих подобному случаю, и Грэг давал последние указания Джеймсу, в который уж раз велев ему не выдавать себя, но тот почти не слушал его. Он был погружен в свои мысли.
      Это приглашение ввело некоторые коррективы в план Грэга, но это было даже к лучшему. Он будет в самом центре событий и при том в относительной безопасности. Но все же он спрятал в одежде два серебреных ножа.
      Димьен вошел и, вежливо поздоровавшись, сказал:
      - Госпожа Менестрес прислала за вами машину. Я провожу вас.
      Джеймса и Грэга поразила та роскошь, с которой было обставлено их прибытие, к тому же Вилджен удивился и заподозрил неладное, когда их провожатый назвал Менестрес госпожой. И хоть Димьен всю дорогу вел себя как истинный джентльмен, Грэг был уверен, что его приставили, чтобы следить за ними.
      * * *
      Танис помогала Менестрес навести последний штрих к ее наряду. Сегодня королева выглядела просто сногсшибательно. На ней было великолепное платье черного шелка, плотно облегавшее ее фигуру и доходившее до пола, с боковым разрезом до бедра, широкими рукавами до локтя и глубоким декольте. Ее волосы были распущены, золотом окутывая ее плечи, а шею обвивало изумрудное колье. Помимо этого на правой руке у нее был изумрудный браслет и кольцо с бриллиантом "Глаз Дракона", с которым она никогда не расставалась.
      Менестрес была уже практически готова. Она поправляла выбившийся локон, когда в комнату вошла Сильвия. Для сегодняшнего бала королева тоже заказала ей платье. Оно было небесно-голубым и подчеркивало ее смуглую кожу. Увидев свою приемную мать, она восхищенно сказала:
      - Какая ты сегодня красивая!
      - Спасибо. Ты тоже, моя девочка. Я не ошиблась, это платье тебе очень идет. Ты готова?
      - Да, - было заметно, что она волнуется.
      - Тогда пошли. И не волнуйся так, - сказала Менестрес, обнимая ее за плечи. - Ты - моя приемная дочь, и никто не посмеет обидеть тебя. Это твой первый бал, но не последний. Уверена, тебе не придется скучать.
      - А где Димьен?
      - Не волнуйся, он скоро придет.
      Они вместе вошли в зал, где уже собралась шумная толпа гостей. Вряд ли кто мог догадаться сейчас, что практически все они вампиры. Увидев вошедших, все на секунду замерли. Менестрес проходила мимо гостей, и каждый приветствовал ее почтительным поклоном. Здесь были все магистры города и не только. Были и просто вампиры, и даже гости из других стран. Заметив одного из них, Менестрес подошла к нему. Это был вампир, выглядевший лет на тридцать. Он был среднего роста. У него были миндалевидные глаза, оливковая кожа, аккуратно подстриженные черные волосы, усы и бородка. Рядом с ним стояла невысокая девушка лет двадцати с такими же угольно-черными волосами. Между ними явно было родство.
      - Рада видеть тебя, Лукас, - сказала Менестрес.
      - Приветствую Вас, Ваше Величество.
      - О, я вижу это Нармин, - улыбнулась королева.
      - Да, Ваше Величество, - робко ответила девушка.
      - В последний раз я видела тебя совсем крошкой, а теперь ты стала настоящей молодой леди. Она очень похожа на тебя, Лукас.
      - Спасибо.
      - Ты уже прошла посвящение? Ведь тебе уже двадцать один год.
      - Нет еще. Собственно за этим мы и приехали, - начал вампир.
      - Ты хочешь, чтобы я провела обряд?
      - Это было бы большой честью для нас.
      - Хорошо, но ты знаешь правила. Она должна принять решение сама. Если это будет решение, принятое под давлением мнения родителей или еще кого-то, обряд может не получится. Она должна быть готова к этому решению.
      - Я знаю.
      - В таком случае, пусть приезжает ко мне через полгода. Полгода я буду готовить ее, потом проведем обряд, если ее решение стать одной из нас будет так же крепко.
      - Спасибо.
      Бал продолжался. Менестрес подходила то к одному, то к другому гостю. Сильвия уже давно оставила свое волненье. Бал поглотил ее в свой веселый водоворот, она уже танцевала с кем-то.
      Королева как раз разговаривала с Ксавье, когда к ней подошла Танис и тихо сказала:
      - Они приехали.
      - Отлично, - сказала Менестрес, ее глаза сияли.
      * * *
      Дом Менестрес потряс Вилджена. Он и представить себе не мог, что здесь, на самом виду, находится логово его врага.
      Они с Джеймсом вошли, сопровождаемые вампиром. Отовсюду веяло весельем, они слышали шум гостей, но от всего этого у Грэга был мороз по коже. Чтобы попасть к остальным гостям, им пришлось пройти сквозь небольшую гостиную. Ту самую, где висел портрет. Его трудно было не заметить. Джеймс сразу же узнал Менестрес, но кто был рядом с ней? И вдруг он услышал:
      - Это один очень дорогой мне человек, - голос принадлежал Менестрес.
      Джеймс все еще не знал как относиться к ней, но вынужден был признать, что выглядит она сегодня просто потрясающе, впрочем, как и всегда.
      - Рада, что вы пришли. Прошу в зал.
      Прежде чем покинуть гостиную, Грэг бросил последний взгляд на картину. Мужчина на ней кого-то ему напоминал, только он не мог вспомнить кого.
      Джеймс старался ничем не выдать себя. Он кружился с Менестрес в танце, улыбался ей, и ему снова казалось, что когда-то нечто подобное уже было.
      Через некоторое время она вынуждена была оставить его. Как хозяйка, она должна была уделить внимание всем гостям. И еще что-то настораживало ее.
      Бал вампиров был в самом разгаре, но Грэг и Джеймс чувствовали себя немного неуютно, ведь они были здесь чуть ли не единственными людьми. Но никто из вампиров не проявлял к ним ни малейшей враждебности - таков был приказ королевы. Сама же она куда-то исчезла в толпе гостей.
      Как и на любом балу, официанты в форме разносили напитки и закуски. Грэг хотел было взять один бокал, как за его спиной раздалось:
      - Не советую вам брать этот напиток. Лучше выберите другой. Это предназначено для вампиров.
      Это сказал Димьен. И от его слов Вилджен похолодел от ужаса. На этом бале подавали кровь! А вампир продолжал, обращаясь уже и к Джеймсу, и к Грэгу:
      - Королева Менестрес желает видеть вас. Я провожу.
      Джеймс и Вилджен переглянулись. Они впервые слышали этот титул, и он удивил их.
      Менестрес ждала их в своем кабинете. Она сидела за столом, когда Грэг и Джеймс вошли в сопровождении Димьена. Увидя вошедших, Менестрес пригласила их сесть, а сама, наоборот, встала из-за стола. Димьен же, повинуясь едва уловимому жесту королевы, встал за креслом Грэга. Он уже догадывался, что от него потребуется.
      - Так значит ты - королева? Ты источник всего этого зла? - дерзко спросил Вилджен. - Смотри Джеймс, это она убила твою семью!
      Джеймс напрягся, сомненья обуревали его. Но Менестрес не обратила внимания на слова охотника. Она подошла к Джеймсу почти вплотную и сказала:
      - Да, Ксавье был прав, это действительно он. Подумать только! Все изменилось: лицо, тело, голос, но глаза... глаза остались прежними, и их бы я узнала из тысяч других!
      Джеймс непонимающе смотрел на нее. И вдруг Менестрес заговорила с ним по-французски. Грэг внимательно следил за ними, не понимая толком, что происходит. Вдруг он увидел, что в глазах Джеймса зажегся огонь. Он стал отвечать ей. Затем поднялся, зачем-то снял свой пиджак и галстук. Менестрес обняла его, легким поцелуем коснулась его губ, а в следующее мгновенье сверкнули ее клыки, погружаясь в его шею. Грэг хотел было вскочить, как-то помешать ей, но Димьен положил руки ему на плечи и удержал его. Грэг понял, что ему не вырваться - вампир мог сломать ему плечи не прилагая к этому особых усилий.
      А Менестрес продолжала пить кровь Джеймса. Казалось, его обескровленное тело вот-вот упадет на пол, но этого не произошло. Менестрес перестала пить кровь, а Джеймс продолжал стоять на ногах, правда, создавалось такое ощущение, что он в трансе.
      В руках королевы появился невесть откуда взявшийся нож. Взяв его в правую руку, она резанула им по венам левой. Из раны тут же выступила кровь. Она протянула руку Джеймсу, и он, опустившись на одно колено, припал к ране и стал пить ее кровь. Вскоре с ним стали происходить изменения. Он стал выше ростом, его волосы светлели и удлинялись на глазах. Плечи стали немного шире, а талия уже, изменились черты лица. Когда он перестал пить и поднял голову, можно было с уверенностью сказать, что это копия того, кто изображен на картине в гостиной. Теперь он уже не был в трансе. Он улыбнулся и поцеловал руку Менестрес, на которой уже не осталось и следа от раны. Он сказал:
      - Рад снова видеть Вас, моя королева. Как же давно мы не виделись!
      - Антуан...
      - Де Сен ля Рош, к Вашим услугам, моя королева, - он еще шире улыбнулся и заключил ее в объятья.
      - Что, в конце концов, здесь происходит? - подал голос Грэг. - Джеймс, на чьей же ты стороне? Ведь она - убийца!
      - Замолчи, - резко ответил Антуан, молниеносно обернувшись к Грэгу. - Не тебе меня укорять. И я не позволю оскорблять Менестрес! На твоих руках тоже немало крови! Вопреки тому, что принято думать о вампирах, мы не убиваем тех, кто дает нам пищу, а вы убиваете нас.
      - Неужели ты забыл о своей семье?! - выкинул свой последний козырь Грэг.
      - Лжец! Моя семья умерла триста восемьдесят лет назад, а тех людей, о которых ты говорил, никогда не существовало. Ты их просто выдумал.
      - Зачем мне это?
      - Чтобы заполучить еще одного охотника в свой отряд, который будет мстить всем вампирам, не зная жалости, - ответила за Антуана Менестрес.
      - Это ты убедила его в этом! - воскликнул Грэг.
      - Нет, я сам был там и все видел!
      - Этого не может быть!
      - Неужели ты забыл того вампира, который был с ней в ту ночь и которого застрелил один из твоих людей? - холодно спросил Антуан.
      - Но... он умер...
      - Это был я. И я умер бы, если бы Менестрес не спасла меня. Она сделала меня человеком, ребенком. И этим спасла меня. Я прожил почти двадцать пять лет человеком, но теперь я снова стал собой и все вспомнил.
      - И за что ты так ненавидишь нас? - спросила вдруг Менестрес.
      - Вы - чудовища. Вам не место на Земле! - исступленно сказал Грэг.
      - Нет, не в этом дело. Тут что-то иное, - покачала головой королева.
      Она посмотрела Вилджену прямо в глаза, и он не мог отвести взгляд. Менестрес читала его мысли, проникала в самую душу, но это продолжалось не долго. Вскоре она позволила Грэгу отвести взгляд и сказала:
      - Понятно, здесь замешена женщина.
      - Да, - горячо подтвердил Вилджен. - Один из вашего рода вероломно отнял ее у меня!
      - Она влюбилась в вампира и бросила тебя ради него, предпочла стать одной из нас, - мягко сказала королева. - И ты не смог простить ей этого.
      - Ложь! Он очаровал ее, заставил!
      - Болван, - только и сказал Антуан.
      Вдруг Менестрес предостерегающе подняла руку, она к чему-то прислушивалась. Наконец она сказала:
      - В доме чужие. Люди, их семеро, но с ними вампиры... Охотники! В западном крыле!
      - Да, и нас не остановить! Солнце восходит! - исступленно вскричал Грэг.
      - Глупец! Большинство из нас это не остановит, - резко ответил Антуан.
      Почти одновременно с его словами в комнату без стука вошел Ксавье. Он был очень взволнован. Он сказал:
      - Простите меня, Ваше Величество, что я врываюсь так, но случай чрезвычайный. В дом ворвались охотники, с ними Герман и его вампиры. Они убили уже двух молодых вампиров. Они хотят впустить солнце в зал.
      - Боже! Среди гостей около двух десятков молодых вампиров!
      - Что нам делать, королева?
      Но Менестрес уже не слушала его. Ее волосы развевал невидимый ветер, а в глазах был лишь холодный голубой свет.
      - Что она делает? - спросил Грэг, не надеясь, что ему ответят.
      - Она призывает нас, - ответил Ксавье. В его глазах и глазах остальных был отсвет того же света. - Нет ни одного сильного вампира, прожившего более ста лет, который бы не услышал ее сейчас.
      Менестрес заговорила. Она говорила тихо, но ее голос проникал в самую душу:
      - Поймайте охотников! Поймайте их всех и приведите в зал! Приведите туда и Германа!
      Затем Менестрес повернулась к Антуану и Ксавье и сказала:
      - Идемте в зал. Димьен, этого тоже веди туда, к остальным.
      Все вампиры услышали приказ своей королевы, и в доме началась ловля. Тут-то охотники поняли все свое бессилие, ибо столкнулись с сильными вампирами, с магистрами. Их оружие против этих вампиров было бесполезно. Колья не останавливали их, раны от пуль, даже серебреных, заживали мгновенно. Охотников переловили как котят. С Германом было сложнее. Он был сильным вампиром, к тому же его защищали обращенные им вампиры, но все же пяти магистрам удалось скрутить и его.
      Когда Менестрес вошла в зал, все охотники были там, и Герман тоже. Рядом с ним стояли два магистра, сдерживающие его силу. Остальные вампиры стояли возле стен, образовав вокруг них своеобразный полукруг.
      Едва Менестрес вошла, к ней подбежала испуганная Сильвия.
      - Мама, что здесь происходит? - она редко называла Менестрес мамой прилюдно, но сейчас она была очень взволнована.
      - Ничего, дочка, - поспешила успокоить ее Менестрес. - Танис, уведи ее. Ей не годится видеть то, что сейчас будет.
      Когда Танис увела девушку, Менестрес, наконец, обратила внимание на Германа.
      - Герман. Ты преступил все наши законы. С охотниками все ясно, они никогда не успокоятся, но ты - вампир, и ты повинен в убийстве других вампиров. Ты убивал их ради собственной выгоды, а это самое серьезное преступление!
      - Конечно, сейчас ты смелая, королева! Одна бы ты со мной не справилась! дерзко выкрикнул Герман.
      Антуан и Демьен переглянулись. Оба подумали об одном и том же: "это была последняя капля".
      Менестрес сделала знак рукой, и магистры отступили от Германа, оставив его стоять.
      - Так ты бросаешь мне вызов?! Ты хочешь ощутить мою силу? Сразиться со мной? - вопрошала она холодным голосом, и каждое слово как острый осколок стекла впивался в душу.
      Глаза Менестрес светились, волосы и платье развевались от невидимого ветра.
      - Да, я бросаю тебе вызов, - выкрикнул Герман. - Сразись со мной!
      - Ну что ж...
      И Менестрес сделала то, чего не делала уже давно. Она сняла все защитные барьеры. Тут же сила стала исходить из нее, заполняя собой все. Зал будто заполнился невидимым туманом, который пронизывали мириады электрических зарядов. Все чувствовали это. Невидимы ветер вокруг Менестрес усилился, ее глаза засветились, превратившись в два бездонных колодца. Она гневалась, гневалась впервые за много лет. Антуан видел ее такой лишь однажды - когда на них напали охотники, Димьену же "посчастливилось" видеть подобное трижды за все то время, что он служил ей. И сейчас в зале не было ни одного вампира, который не ощущал бы на себе ее силу.
      - Посмотри мне в глаза! - приказала Менестрес Герману.
      Он изо всех сил пытался противиться, пустил в ход всю свою силу, накопленную столетиями вечной жизни, но не смог. Не смог ослушаться этого приказа. Ее глаза затягивали его, он чувствовал, что проваливается в них как в бездонную пропасть. Это было ужасно, он не мог оторваться, остановиться.
      - Сколько мне лет? - властно спросила королева.
      - Много, - осипшим от напряжения голосом сказал Герман, - шесть тысяч лет, может больше.
      - Мне шесть тысяч пятьсот тридцать два года, я королева более шести тысяч трехсот лет. И ты бросил мне вызов!
      Герман честно попытался, он применил без остатка все свои немалые силы, направив их на Менестрес, но она просто смела его потоком своей силы, как ураган сметает лист фанеры, и вся эта мощь обрушилась на Германа. В его глазах появился ужас. Такого он не чувствовал никогда. Его разум будто разрывало в клочья.
      - На колени! - приказала Менестрес, и он послушно подчинился. Герман был сломлен и знал это, как знал то, что исполнит все, что бы она ни приказала.
      - Да, ты сильный вампир. Возможно, через несколько сотен лет ты даже стал бы Черным Принцем, но моя сила все равно превосходит твою. Пришло время отвечать за свои преступленья!
      Этого Герман уже не выдержал. Он упал королеве в ноги и взмолился:
      - Пощади! Я знаю, ты милосердна! Пощади!
      - Даже сейчас в твоих словах нет раскаянья. Ты пытаешься лишь спасти свою шкуру! - презрительно ответила Менестрес. - Поздно. Я дважды предупреждала тебя. Ты пошел против вампиров - твоих братьев и сестер по крови. Ты повинен в убийстве двух вампиров, - а это самое тяжкое преступление. Ты слишком жаждал власти, но пришло время отвечать. И наказанье тебе за все эти преступленья смерть.
      - Не-ет!
      Но ничто не могло смягчить справедливый гнев Менестрес. Она протянула к Герману руку. Он невольно попятился, но это его не спасло. Было видно, как он начинает святиться изнутри ярко-алым светом, вскоре этот свет охватил его всего. Он закричал - это был крик души, обреченной на вечные муки. Отзвуки этого крика еще звучали в зале, а сам Герман уже превратился в кучку пепла на полу. Безразлично посмотрев на нее, а затем обведя взглядом зал, Менестрес сказала:
      - И так будет с каждым, кто, поправ все законы, пойдет против своих. Запомните, наша сила в единстве!
      Все были согласны с этим. Многих подвела к этому убеждению сама жизнь. Да, иногда между вампирами вспыхивали войны. На памяти Менестрес их было две. В результате одной из них она пришла к власти, свергнув самозванца. Вампиры понимали, что вражда - это хаос, а хаос - это смерть. Но все же иногда, раз в несколько сотен лет, появлялись такие вампиры как Герман, для которых главное было власть, и ради нее они готовы были на все.
      Охотники, наблюдавшие за всем этим, были ошеломлены еще больше вампиров. Они впервые сталкивались с чем-то подобным. И теперь стояли, затаив дыханье, боясь напомнить Менестрес о своем существовании. Но королева не забыла о них. Она сделала знак, и их вывели вперед, поставив прямо перед ней. Смерив их холодным взглядом, она сказала:
      - Что же касается вас... Вы, охотники, уже не раз встаете у нас на пути. Вы убиваете нас и, что самое жестокое, убиваете самых молодых, так как они еще очень уязвимы и неопытны. Мы стараемся не причинять людям вреда, вы же наоборот.
      - Это вы-то не причиняете людям вреда? Мы для вас пища, и вы убиваете нас ради нее! - не выдержал Грэг.
      - Глупости, - этот охотник начинал раздражать Менестрес. - Только очень молодой вампир и очень редко может убить свою жертву, так как он еще не научился сдерживать себя, и его терзает сильный голод. Как правило, мы людей не убиваем, только в случае самообороны. Те, кто дает нам пищу, практически не страдают и даже получают удовольствие, а укус полностью заживает через час два. К тому же, в последнее время, мы охотимся не часто. Донорская кровь прекрасное изобретение. Так что ваши обвинения беспочвенны.
      - Вы убиваете нас!
      - А вы - нас, так что мы квиты. Но мне надоело то, что вы преследуете нас. Пришло время положить этому конец.
      - Можете убить нас, но наше место займут другие!
      - Это уже было опробовано. Охота друг на друга не поможет. Пришло время более радикальных мер. Это поможет лет на двадцать избавиться от вас.
      - Что ты задумала? - спросил Антуан, окидывая взглядом охотников, в глазах которых был страх.
      - Я отниму у них их главное оружие - веру в нас, - ответила Менестрес. Затем она снова повернулась к связанным охотникам. Ее глаза снова светились. Она сказала спокойным холодным голосом, который обволакивал, завораживал, и которому нельзя было возразить, - Посмотрите на меня. Посмотрите мне в глаза!
      Тут же семь пар глаз воззрились на нее.
      - Я приказываю - вы подчиняетесь. Отныне и навсегда вы забудете все, что знали о вампирах. Вы никогда не были охотниками. Вы обычные люди и всей душой свято верите, что вампиров нет и не было никогда, это лишь легенда, миф, вымысел...
      Менестрес говорила, и глаза тех, к кому она обращалась, постепенно становились пустыми. Охотники внимали королеве, и прикажи она им сейчас поубивать друг друга, они, не задумываясь, подчинились бы. Менестрес имела над ними полную власть, которая кончится лишь с их смертью.
      Когда королева закончила свое внушение, охотники, теперь уже бывшие, упали на пол без сознания. А Менестрес снова стала такой, какой была. Сила была в ней, но теперь она вновь была скрыта. Но вампиры видели, какова она была на самом деле, и смотрели на свою королеву с благоговением. Менестрес сказала им:
      - Они пробудут без сознания еще сутки. Развяжите их и отведите домой. Когда они очнуться, то будут думать, что просто перебрали, и начисто забудут о нас. Но вы все же должны уничтожить все оружие, которое найдете в их домах. Димьен, Ксавье, проследите за этим.
      - Все будет исполнено в точности.
      - Что же касается вампиров, принадлежащих раньше Герману, - начала Менестрес и тут же заметила, как некоторые в зале напряглись - именно они принадлежали мятежному вампиру. - Если они не собираются мстить - то наказание их не коснется. Я знаю, они не могли противиться воле своего магистра. Я отпускаю их. Вы свободны. Магистры города помогут вам, особенно тем, кто стал вампиром недавно. В остальном вы вольны поступать по своему усмотрению, но помните, что бывает за нарушение наших законов.
      Это было милосердное решение, и многие оценили это. То, что произошло сегодня в этом зале, не забудется вампирами. Все они сегодня ощутили истинную силу и мудрость королевы.
      Через несколько минут в зале остались лишь Менестрес и Антуан. Все остальные покинули дом, спеша или исполнить приказ королевы, или просто пока убраться подальше, чтобы не вызвать ее гнев. Они видели, к чему это может привести.
      Менестрес и Антуан наконец-то остались наедине. Она сделала шаг по направлению к нему, но пошатнулась, и Антуану пришлось подхватить ее, иначе она упала бы.
      - Со мной все в порядке, - поспешила успокоить его Менестрес.
      - Как же, - проворчал Антуан. - Ты совсем не заботишься о себе. Впрочем, как всегда. Сначала мое пробуждение, потом уничтожение Германа и гипноз охотников. Другой вампир на твоем месте совершенно обессилил бы, и ему понадобились бы недели на восстановление.
      - Я не просто вампир. На мне лежит большая ответственность.
      - Но бывают моменты, когда можно позволить и другим позаботиться о тебе, с этими словами Антуан подхватил ее на руки и понес в спальню.
      Он осторожно положил ее на кровать, внимательно оглядев это сооружение чудо современной техники.
      - Я вижу, ты немного изменила обстановку. Хитрое сооружение.
      - Зато гораздо безопаснее, чем гроб, и удобнее, - сказала Менестрес, попытавшись встать, но Антуан остановил ее.
      - Лежи, у тебя был трудный день.
      - Ерунда. Я могу все повторить заново и не один раз. Сил у меня хватит. Я живу больше шести с половиной тысяч лет. За это время даже обычный вампир набирает огромную силу.
      - Я знаю, но все же сегодняшние события повлияли на тебя. Тебе нужна свежая кровь, и лучше кровь вампира, - он сел на кровать и, оттянув ворот рубашки, сказал, - Пей.
      - Но...
      - Никаких "но". Ты сделала для меня гораздо больше. Я помню, как ты вынесла меня, умирающего, на своих руках. Ты дважды сделала невозможное: сначала вернула мне жизнь, а потом сделала прежним. К тому же ты возродила меня Черным Принцем, хотя я еще не был им, когда меня чуть не убили. Все это стоит гораздо больше, чем несколько глотков крови.
      - Я делала это не из корысти, а для любимого человека.
      - И я поступаю так же, - улыбнулся Антуан.
      - Хорошо.
      Менестрес села, придвинувшись ближе к Антуану. Она нежно провела рукой по его щеке, шее. Ее губы влажной прохладой коснулись его кожи. Антуан даже не почувствовал, как острые клыки вонзились в его плоть, прокусывая вену. Менестрес была крайне искусна в этом, поэтому он не чувствовал боли, ему было даже приятно. Это был такой невероятный взлет и слияние чувств. Их ощущения сейчас были сродни экстазу.
      Менестрес сделала всего несколько глотков. Этого было достаточно, чтобы полностью восстановить ее силы. Бледность исчезла с ее лица, уступив место румянцу. Свет ее глаз стал еще ярче, они с нежностью и любовью смотрели на Антуана. Две небольшие ранки, оставленные ей на его шее, уже зажили, полностью исчезнув.
      - Ты нисколько не изменилась, - улыбнулся Антуан, целуя ее. - Я рад, что мы снова вместе.
      Менестрес ничего не сказала, а лишь поцеловала Антуана. Он ответил ей поцелуем. Он осыпал поцелуями ее лицо, ласкал ее плечи, грудь, она отвечала ему тем же. Менестес подняла руки к плечам, и в следующий миг платье стекло к ее ногам. Ее обнаженное тело, окруженное лишь облаком ее длинных светлых волос, было совершенным. Она опустилась на кровать, и Антуан последовал за ней, не выпуская ее из своих объятий. Наконец обретя друг друга после долгой разлуки, они любили страстно, всепоглощающе. Казалось, весь остальной мир перестал для них существовать. Последние сомненья Менестрес рассеялись. Антуан был рядом с ней: любящий, нежный, живой. Узы, связывающие их, не смогло порвать даже время.
      Потом Менестрес лежала в объятьях Антуана. Глаза обоих светились счастьем. Наконец Антуан решился задать вопрос, который мучил его с тех пор, как он обрел свой истинный облик:
      - Менестрес, я хочу кое-что спросить...
      - Да?
      - Этот вопрос мучает меня с тех пор, как я снова стал собой. Сильвия, она не...
      - Нет, она не наша дочь. Она не вампир. Я подобрала ее совсем крошкой и полюбила ее как родную. Она помогла мне пережить все эти годы одиночества, но она мне приемная дочь.
      - Жаль.
      - Но у нас еще все впереди, - улыбнулась Менестрес.
      - Да, теперь мы всегда будем вместе.
      - У нас впереди вечность. Сможем ли мы прожить ее вместе?
      - И не надоесть друг другу до смерти через семь-восемь веков, - со смехом закончил Антуан.
      - Посмотрим, - так же смеясь ответила Менестрес.
      Сейчас они были счастливы. Они нашли друг друга, обрели любовь, а дальше кто знает. Вечность - не легкое испытание.