Бродяга

– Пойдемте, я все помню.

По дороге Радж хотел все рассказать ей, но так разволновался, что не мог говорить.

Лиля увидела из окна молодую пару и не удержала слез. Она сразу узнала в высокой красивой девушке школьную подружку Раджа, изображенную на фотографии, и порадовалась за сына. Она успела вытереть слезы, прежде чем они вошли.

– Познакомьтесь, это моя мама.

Девушка вежливо представилась, склонившись в традиционном поклоне. Лиле она сразу понравилась, еще бы, разве могла быть плохая девушка у ее сына.

Согласно обычаям, Лиля предложила гостье чаю. Все вместе сели за низенький столик, за дымящимся ароматным напитком повели неторопливую беседу о посторонних вещах.

Лиля незаметно рассматривала гостью. Она была счастлива, что ее сын привел в дом девушку. Такого никогда не было, значит, у него серьезные намерения. А как бы хотела Лиля, чтобы осуществилась ее давнишняя мечта, чтобы ей наконец-то довелось понянчить внука! Неужели она доживет до такой минуты?

Отдав дань традициям, Лиля удалилась, а Радж повел гостью в свою комнату.

Первое, что она увидела, – свою фотографию на стене в узорчатой рамочке.

– Радж! Это ты?

– Да, это я, Рита. Вот мы и встретились.

Она заглянула ему в глаза, как же он изменился! От прежнего мальчика, пахнущего цветочным бальзамом, осталась только улыбка и выражение глаз, с которым он смотрел на нее.

– Да, Рита, – ответил он на ее молчаливый вопрос, – прошло много лет, я изменился.

– Тебя не узнать.

– Я о тебе думал, я тебя искал.

Правда искал? Значит, ты меня не забыл?

Их руки встретились. Будто и не было долгой разлуки. Но теперь их детские чувства стали другими…

Часть 2

Глава двадцать четвертая

С той минуты, когда Рита вновь встретила Раджа, жизнь ее совершенно изменилась, приобрела новый смысл. У нее будто заново открылись глаза, и она увидела разноцветный, сияющий новыми красками мир.

Нельзя сказать, что она и раньше не замечала ухаживаний молодых людей. Красота Риты привлекала многих, но все они казались ей слишком озабоченными собственной карьерой. В том обществе, в котором – она бывала, ценился прежде всего успех, выраженный в деньгах. Чем больше денег делал тот или иной человек, тем большим почетом и уважением окружали его, но стоило кому-нибудь оступиться – от неудачника отворачивались даже самые, казалось, преданные и близкие люди.

Добившиеся определенного положения рассматривали Риту прежде всего как вещь, как красивую безделушку, с которой приятно показаться в свете, похвастаться перед знакомыми. Их не интересовало, о чем она думает, что чувствует. Рита понимала, что среди них есть достойные люди, но пока таких она не встречала.

В колледже за ней ухаживали сразу несколько ее ровесников. Один из них даже предлагал ей руку и сердце, хотя за ним приезжала целая куча слуг, которые чуть ли не вытирали ему нос. Рите было смешно смотреть на такого жениха. С детства она отличалась веселым характером, и плохо приходилось тем, кто попадал на ее острый язычок.

Конечно, она была прекрасно воспитана и не позволяла себе нарушать правила приличий, но очень скоро редко кто из ее окружения позволял себе таращиться на нее бараньими глазами, томно вздыхать и говорить глупости.

Глядя на своих ровесников, Рита часто вспоминала маленького мальчика-одноклассника из Лакхнау. Она жалела, что больше никогда не увидит его, что их пути разошлись навсегда. Рита долго хранила цветок, подаренный мальчиком на дне ее рождения, это было лучшее, что она получила в тот день, хотя среди подарков было много вещей, о которых мечтает любая маленькая девочка. Тогда Радж исчез из ее жизни, как ей казалось, забыл свою школьную подругу, цветок рассыпался в пыль, остались только воспоминания, которые она бережно хранила в своем сердце.

После трагедии, происшедшей с семьей Риты, она осталась одна. Господин Рагунат заменил ей отца – своих детей у него не было, и он привязался к ней всей душой. Это был очень одинокий и замкнутый человек, он понимал, что рано или поздно Рита создаст свою семью и тогда он останется один в пустом доме, в роскошном дворце, богато обставленном, набитом драгоценными вещами, но лишенном тепла, поэтому Рагунат боялся той неизбежной минуты, когда Рита объявит ему о своем решении выйти замуж. Он не признавался даже самому себе, но если бы Рита жила с ним всегда, если бы она не покидала его, то ему нечего было бы еще желать на этом свете.

Но время неумолимо, и минута, которой страшился Рагунат, уже пришла.

В тот день Рита пришла домой совсем другим человеком. Старый слуга, открывший ей дверь, очень удивился – что за перемены произошли с его госпожой? Он знал Риту еще ребенком, но никогда ее глаза не сверкали таким блеском, а улыбка не была столь ослепительна. Совсем уж поразился старый слуга, когда Рита, войдя в гостиную, вдруг закружилась в танце и запела. «Да, – подумал он, – похоже, наша маленькая госпожа влюбилась. Вот радость-то будет для господина Рагуната!»

Ты вернулась ко мне, любовь,

И, как в детстве, я счастлива вновь.

Вся душа моя загорелась огнем,

Я мечтаю, грущу лишь о нем.

Напевая песню, Рита подбежала к роялю, который совсем недавно настраивал Радж. К счастью, инструмент после работы такого опытного мастера не утратил своего высокого качества.

Ближе его в целом мире нет,

Сердце память сохранило с детских лет…

Рита наигрывала на рояле красивую мелодию и так пела, что старый слуга, пристроившийся в уголке гостиной, не мог удержать слез умиления.

Им одним моя жизнь полна,

Без него мне она не мила…

Утеревшись большим клетчатым платком, слуга отправился выполнять свои обязанности. Он вовремя вспомнил крутой нрав господина Рагуната, не дававшего поблажки никому, а тем более прислуге. Судья уже давно должен был прийти, он отличался пунктуальностью, и если задерживался, значит, что-то случилось.

Ты вернулась ко мне, любовь,

И, как в детстве, я счастлива вновь.

Вся душа моя загорелась огнем,

Я мечтаю, грущу лишь о нем…

Шаркая войлочными туфлями, слуга принес свежие цветы и собирался поставить их в старинную низу, но Рита, вскочила из-за рояля и, выхватив букет, закружилась с ним, напевая песню:

Ближе его в целом мире нет,

Сердце память сохранило с детских лет.

Она взбежала вверх по мраморной лестнице в свою спальню, села перед огромным венецианским зеркалом, вглядываясь в свое отражение. Что ж, действительно очень красивая девушка, впрочем, губы немного полноваты… Рита посмотрела внимательнее – нет, губы яркие, нежные и правильной формы.

Она взяла с туалетного столика гребень из сандалового дерева и принялась расчесывать густые черные волосы, отливающие синевой.

Закончив туалет, Рита переоделась в домашнее платье и спустилась в гостиную. Она посмотрела на каминные часы – уже половина девятого, а Рагуната все нет. В последнее время он жаловался на боли в сердце, но наотрез отказывался показаться врачам.

– У меня нет времени расхаживать по больницам, к тому же мое здоровье в полном порядке, – сердито говорил Рагунат, – не каждый молодой человек может похвастаться таким железным организмом.

Рагунат действительно хорошо выглядел, жесткие вьющиеся волосы лишь слегка поседели, редкая улыбка обнажала крепкие белые зубы.

Рита все-таки уговорила его и сама отвезла к лучшему врачу Бомбея.

– К сожалению, ваше сердце требует особого внимания, – сказал старый, сгорбленный врач, моя худые жилистые руки с длинными пальцами. – Скажите, не переносили ли вы каких-нибудь сильных волнений или потрясений в молодости?

– Нет, – ответил Рагунат, – ничего подобного я никогда не испытывал.

Он не хотел говорить при своей воспитаннице о прошлом, оставившем рубцы на сердце. Хотя Рагунат почти не вспоминал о давних событиях, оказалось, что за все в жизни надо платить.

Врач выписал какие-то капли и велел не переутомляться и побольше отдыхать.

– Не могу вам обещать этого, доктор, – сказал Рагунат. – Я не представляю себя без работы и не собираюсь уходить на пенсию.

К тому времени Рагунат сделал блестящую карьеру, его ценили и уважали, сам министр юстиции вручил ему орден за заслуги перед отечеством.

Преступники трепетали при одном его имени, все знали, что ждать от судьи Рагуната снисхождения – это все равно, что требовать от Ганга, чтобы он повернул вспять свои воды.

– Господин судья пришел, – раздался голос старого слуги.

Двери распахнулись, и Рита увидела своего опекуна, вошедшего в гостиную с усталым, измученным видом.

– Почему вы сегодня так поздно, – набросилась она, – вам же нельзя так много работать. Доктор говорил, что вы не должны переутомляться.

Рагунат, страдальчески морщась от боли в сердце, развязывал галстук.

– Давайте, я помогу вам снять пиджак. Сейчас будете обедать.

– Ничего, ничего, – отмахнулся Рагунат, довольный такой заботой.

– Как ничего? Сейчас я принесу вам халат. Так мы не хотите сказать, где вы задержались? Куда вы заходили после суда?

Рагунат подставил руки, Рита сняла с него дорогой темно-синий пиджак с золотыми пуговицами и пошла в гардероб за халатом.

– В колледже читал лекцию, а теперь плохо себя чувствую.

Он вновь поморщился, схватившись за сердце, стараясь, чтобы Рита этого не заметила.

– Ничего удивительного, вы же знаете, доктор велел вам соблюдать режим, а вы не слушаетесь. Обедать надо в семь, а сейчас сколько?

Рита посмотрела на бронзовые часы, украшенные фигурой Фемиды с завязанными глазами, весами в одной руке и мечом в другой. Стрелки, ушедшие далеко за восемь, сердито топорщились, словно усы инспектора полиции.

– Вот видите, даже часы бранятся! Идемте скорее поедать, вы, наверное, ужасно проголодались.

Глава двадцать пятая

Рагунат сделал блестящую карьеру, его уважали как опытного, беспристрастного судью. Он всегда руководствовался только буквой закона. В суде перед ним вереницей проходили чужие беды, горести, несчастья, порожденные бедностью. Рагунат видел на скамье подсудимых взрослых мужчин, отцов семейств, обремененных многочисленным потомством, которое надо было прокормить; стариков, убеленных сединами, сложивших на коленях натруженные непосильной работой руки, которые так и не принесли им ни богатства, ни тихой старости; матерей с встревоженными глазами; их детей, пытающихся помочь взрослым прокормиться. Все они в борьбе за свою жизнь нарушили закон, а значит, были преступниками, и судья Рагунат беспощадно карал их, вынося приговор за приговором.

Подсудимые слились для него в единый образ вора и бродяги. Рагунат уже не различал человеческие лица, он действовал как машина, как конвейер правосудия.

Такой богатый опыт нельзя было не использовать, и судью Рагуната попросили прочитать курс лекций в юридическом колледже.

В этот день Рагунат чувствовал себя особенно плохо. Все его раздражало, от яркого солнечного света болела, голова. Он еле закончил судебное заседание, а тут еще надо было ехать в колледж. Впрочем, Рагунат с удовольствием бывал в студенческих аудиториях, и все было бы хорошо, если бы не этот глупый диспут…

Судья читал студентам лекцию. Как всегда, говоря о любимом предмете, он увлекся, произнес пламенную речь и в конце заговорил о наследственном факторе, влияющем на преступника:

– Я давно убедился в результате многолетней практики в суде, что сын честного человека, как правило, становится честным человеком, а сын бродяги и вора в конце концов становится бродягой и вором…

Когда он закончил лекцию и, привычно улыбаясь, слушал восхищенные аплодисменты зала, с места поднялся какой-то невзрачный молодой человек и задал ему вопрос:

– Скажите, пожалуйста, господин судья, значит, но вашей теории, нужно посадить в тюрьму всех детей воров? Но как же можно судить невинного сына плохого отца?

– Я не призываю вас чинить расправу над детьми, – сурово ответил Рагунат, – но ребенок, выросший в порочной среде, с молоком матери усваивает преступные наклонности.

Невзрачный студент не успокоился. Поправив сползающие очки, он задал ему новый вопрос:

– Из ваших слов, господин судья, следует, что мы должны, кроме отца-преступника, изгнать из общества и преступную мать вместе с ребенком?

При этих словах Рагунат почувствовал, как что-то острое кольнуло его в сердце, в глазах замелькали радужные точки и призраки прошлого обступили его.

… – Воды, я прошу воды! – стонала измученная женщина, лежащая в холодной темной комнате.

Под тонким сари ее живот, огромный, как гора, вдруг дернулся, словно от землетрясения. Рагунат стоял над ней, глядя на ее запавшие от боли глаза, растрепанные волосы.

– Помогите! – стонала она, но Рагунат не отвечал.

Женщина повернула голову, ее взгляд упал на неподвижную фигуру, стоящую у изголовья.

– Наконец-то вы пришли, муж мой, я так ждала вас. Теперь все позади, я спасена… Скорее, помогите мне, сейчас родится наш ребенок.

Но черная фигура оставалась безмолвной, трепещущий свет отбрасывал странные тени за спиной, будто фигура была облачена в мантию судьи.

– Но почему же вы молчите? Что с вами? Вы не радуетесь своему ребенку?

Зловещая фигура выносит беспощадный приговор, не подлежащий обжалованию:

– Уходите! Убирайтесь вон из моего дома, уходите немедленно прочь!

Женщина, пошатываясь, уходит из дома, унося с собой только самое дорогое, что есть у нее в жизни, – еще не родившегося ребенка. Тяжелые двери с протяжным скрипом закрываются за ней, и она исчезает навсегда…

…– Так что же, господин Рагунат, как мы должны поступать с матерью, которая носит в своем чреве сына преступника? Ответьте, мы ждем!

Невзрачный студент смотрит на Рагуната сквозь очки с толстыми стеклами, они сверкают отраженным солнечным светом, и этот свет колет судью прямо в сердце, никуда не уйти от острых лучей, они проникают в душу, высветляя то, что долгие годы скрывалось в глубине.

Рагунат пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за край кафедры.

– Господину судье плохо. Эй, кто-нибудь, принесите скорее стакан воды!

Испуганный служитель принес воду, но Рагунат уже пришел в себя, он отстранил протянутую руку и сошел с кафедры.

По дороге домой он почувствовал себя лучше и не стал заезжать к врачу – и так задержался, Рита наверняка волнуется.

Как только Рагунат увидел свою воспитанницу, он сразу понял – что-то случилось. У нее был слишком необычный вид, будто за спиной прорезались крылья и она вот-вот взлетит, как птица.

Слуга, почтительно склонившись, подал господину Рагунату очередное блюдо; тот невнимательно ткнул его вилкой, наблюдая за сидящей на другом конце стола воспитанницей. Та рассматривала плод манго с таким выражением, будто видит его впервые в жизни.

– Что с тобой, Рита? Ты так оживлена сегодня, глаза горят… Уж не нашла ли ты клад? – попытался пошутить судья, но вышло слишком неуклюже.

Рита взяла нож для фруктов, надрезала плод, но есть не стала:

– Да, вы не ошиблись, у меня радостный день, я встретила друга. Вы должны познакомиться с ним, он вам понравится.

Рагунат вздрогнул – вот оно! Сбываются самые худшие его предчувствия. Не зря весь день был такой ужасный, и вот теперь достойный финал. Он взял с подноса, который подал ему слуга, стакан поды, с трудом выпил глоток – что-то сжало ему горло, будто тисками.

Он давно ждал этой минуты, и, как всегда в таких случаях, беда пришла неожиданно. Но, прежде всего, о и подумал о себе, о своей одинокой старости в огромном пустом доме.

– Кто он такой, этот твой друг? Что он делает? Где живет? Кто его родители?

Рагунат засыпал Риту вопросами, задавая их почти машинально, он пытался найти выход из создавшегося положения.

Судья обладал достаточным влиянием на Риту и рассчитывал, что найдет какую-нибудь брешь во взаимоотношениях воспитанницы и ее избранника, тогда он вобьет клин сомнений и попытается разрушить возникшее чувство.

– Его зовут Радж, он друг детства, мы не виделись с ним двенадцать лет.

«Вот оно, – подумал судья, – за эту ниточку можно уцепиться».

– Двенадцать лет, – протянул он с сомнением, – а люди быстро меняются. Двенадцать лет – это очень большой срок.

Рагунат сказал эти слова почти профессионально: двенадцать лет – действительно большой срок и в тюрьме, и в жизни. Он меняет человека до неузнаваемости – из тюрьмы выходит озлобившийся или морально сломленный человек, которому трудно найти свое место под солнцем. Он, словно зверь, выпущенный из клетки, с трудом возвращается к своей природе и зачастую погибает, не вынеся воздуха свободы.

– Радж действительно очень переменился.

Девушка засмеялась, вспомнив его ужимки, как он изображал настройщика роялей.

– Он был молчалив, а теперь все шутит. Я спросила его: что ты делаешь? А он ответил: я краду!

Девушка опять весело рассмеялась, вспомнив эту забавную шутку.

Рагунат внутренне возликовал. Пожалуй, чутье профессионала и на этот раз не подвело его. Очевидно, парень не врал, он видел, какое наивное существо перед ним, и говорил ей правду прямо в лицо, а она так ничего и не поняла. Что же она будет делать в жестокой и суровой жизни без него, без умудренного опытом человека. Да любой проходимец обведет ее вокруг пальца, обманет и бросит с ребенком на руках.

При этой мысли он опять почувствовал длинную тонкую иглу, медленно заворочавшуюся у него в сердце. Он глубоко вздохнул – и игла растаяла.

– Ты уверена, что он пошутил?

Девушка недоуменно посмотрела на опекуна. Ей и в голову не приходило, что Радж, которого она ждала всю жизнь, Радж, вернувшийся из счастливого детства, где были живы ее любимые родители, где все было так прекрасно, – ее Радж вдруг обманщик и вор. Нет, такие домыслы могут быть только у нездорового человека.

– Я уверена, что он честный и порядочный человек, а почему вы спрашиваете?

– Видишь ли, то, что кажется остроумной шуткой, может оказаться правдой.

Рита посмотрела на судью и увидела перед собой побелевшую от боли и душевного напряжения маску, искаженную страданием.

Ее настроение тоже испортилось, судья добился-таки своего. Аппетит вдруг пропал, она поднесла ко рту ложку с изысканным блюдом и медленно опустила ее.

Рагунат скомкал салфетку, бросил ее на стол. Он так ни к чему и не притронулся.

– Я настоятельно прошу тебя, Рита, лучше выбирать себе друзей. Поверь моему опыту, люди часто выдают себя не за тех, кем они являются на самом деле.

– Я вас не понимаю.

Судья встал из-за стола, открыл портсигар и достал сигарету, пытаясь восстановить душевное равновесие.

– Тем не менее, Рита, я надеюсь, что ты будешь благоразумнее. Я не считаю пока нужным знакомиться с твоим Раджем.

Рагунат повернулся и вышел. Рита еще некоторое время сидела за столом, осмысливая услышанное. Она поняла, что Раджу отказано быть в их доме, но почему? Никогда еще Рита не просила Рагуната знакомиться с молодым человеком, хотя ей было уже достаточно много лет. Большинство ровесниц уже давно вышли замуж, Рита же училась в колледже, это отнимало много времени, да и сама она не находила нужным с кем-либо встречаться, она не видела в своем окружении никого, достойного ее внимания, и вот теперь, когда она нашла своего единственного, судья Рагунат осуждает ее, словно она преступница.

Глава двадцать шестая

Длинные теплые волны Аравийского моря лениво набегали на песчаный пляж, по которому бежали две крошечные фигурки. Кроме них, здесь никого больше не было, только медленно покачивали своими растрепанными ветром листьями королевские пальмы, да пролетали чайки.

Маленький темно-коричневый словно лакированный краб тащил из прибоя рыбешку, оглушенную волной. Он трудолюбиво преодолевал ноздреватую пену, расцвеченную обрывками водорослей, как, вдруг чья-то нога обдала его фонтаном брызг.

– Смотри, какой малыш! – закричала Рита.

Она с хохотом полила краба водой, тот стал сердито закапываться в ярко-зеленые прохладные водоросли, бросив свою добычу. Рыбешка слабо шевельнула хвостом, и налетевшая волна унесла ее обратно в море.

Рита смотрела на все, будто в первый раз, ей казалось, что самые обычные предметы приобрели какой-то новый смысл. Она радовалась, как ребенок солнечному лучу, пробившемуся сквозь облака, набухшие снизу синей влагой, будто впитавшейся из прозрачных морских волн.

Радж любовался девушкой, одетой в голубой купальник, который подчеркивал стройность ее фигуры. Они резвились, словно дети, будто не было долгих лет разлуки и тревог. Теперь они не расставались ни на день. Сразу после занятий в колледже Рита шла в сквер неподалеку, где ее ждал Радж, они бродили по городу, гуляли в парке, но больше всего им нравилось бывать в этом пустынном месте на берегу моря. Радж нашел поистине райский уголок среди пальм – небольшое пресное озеро с нависающим над ним обломком скалы. Он обнаружил этот оазис во время своих блужданий. Ему приходилось уходить из дома, чтобы Лиля ничего не заподозрила, и бесцельно бродить по городу. Радж избегал теперь своих друзей и не заходил в кабачок к Джагге.

– Куда ты меня тащишь? – смеялась Рита.

– Идем, идем, я покажу тебе очень красивое место, – веселился Радж.

– Я не хочу никуда идти, мне и здесь хорошо, – капризничала девушка.

Юноша ухватил ее за руки и потащил по горячему белому песку. Рита со смехом вывернулась и повалила его так, что он рухнул как подкошенный, зарывшись словно краб.

– Перестань, – смеялась она, – ты испачкаешься, все волосы в песке.

Он вскочил, отряхиваясь. Радж был в пестрых шортах и такой же рубашке с короткими рукавами.

– Вот сейчас я тебя догоню, – свирепо прорычал он и бросился на Риту.

– Не поймаешь! – засмеялась девушка.

Она побежала к оазису, словно серна, Радж даже не смог ее догнать.

Рита влезла на обломок скалы и приготовилась к прыжку.

– А ты можешь отсюда прыгнуть?

– Очень надо, – Радж не был поклонником физических упражнений.

Девушка ловко нырнула в озеро, почти не вызвав брызг. Радж, не желая отставать, героически сбросил с себя рубашку, швырнул ее отчаянным жестом и кинулся в воду.

Радж вынырнул, но девушка еще не показывалась над поверхностью. Он ушел под воду, и пока искал ее, Рита вылезла на берег.

– Ну что, правда здесь глубоко? – спросила она.

Юноша протянул ей руку, чтобы девушка помогла ему вылезти на берег.

– Если я буду тонуть, я и тебя захвачу.

– Ах так, тони один.

Рита оттолкнула его, и он опять рухнул в воду, подняв целый фонтан брызг.

– Ну теперь держись, – закричал Радж, показавшись на поверхности.

Он с трудом вылез на берег, но пока подбирался к Рите, та успела нырнуть в озеро.

Наплававшись вдоволь, набегавшись по пляжу, они не заметили, как пролетело время. Пришла пора возвращаться.

Радж, уже одетый, вытирался полотенцем, просушивая волосы. Рита переодевалась за махровой простыней, натянутой между двух рядом стоящих пальм. Раджу показалось, что она слишком долго копается.

– Почему ты до сих пор не одета? – спросил он, подойдя ближе.

– Разве ты не знаешь, что порядочный человек не должен смотреть на девушку, когда она переодевается? Не знаешь? – возмутилась Рита.

– Нет. Мне это не известно, – с грустью сказал Радж и замер.

«Вот оно, начинается, – подумал Радж. – Почему она так сказала?»

– «Порядочный человек», а я кто? – спросил он вслух, высказав мучающую его мысль.

– Ты? – усмехнулась Рита. – Ты самый настоящий дикарь, вот ты кто.

– Дикарь?!

Радж бросился к Рите, сорвав по дороге простыню. Девушка, успевшая одеться, бросилась бежать, восприняв это как новую игру, но Радж вовсе не шутил.

Встретив ее, он забыл, что Рита принадлежит к другому миру – она живет в роскошном дворце, ее будущее ясно и безоблачно, а кто он такой? Что у него впереди? Ничего, кроме тюрьмы. Радж позабыл, что он вырос в трущобах, среди отбросов общества, с детства он испытывал голод и унижения. Любой так называемый «порядочный человек» мог оскорбить его, крикнув в лицо: «Эй ты, бродяга! Убирайся прочь!» И вот теперь девушка, которую он любил больше жизни, говорит ему те же страшные слова. «Дикарь», бросила она ему, а что будет дальше?

Неужели он не имеет права быть счастливым, как другие люди, неужели даже в такие минуты его может уколоть обидное слово?

Радж догнал девушку, грубо схватил и, вывернув ей руку, закричал:

– Вот я покажу тебе, кто я такой!

– Пусти, мне очень больно!

– А мне, думаешь, не больно?

– Ты настоящий дикарь.

Девушка не ожидала такой реакции на беззлобную шутку. Она не могла понять, чем же провинилась перед любимым, почему он вдруг стал таким жестоким. Прежний Радж исчез, и на его месте оказался совсем другой человек, с хищными, злобными глазами, словно в нем жили одновременно две непохожие друг на друга личности и теперь наружу показалось то неизвестное, что таилось в глубине его души.

– Отпусти меня, мне больно!

Радж будто не слышал ее. Он схватил Риту за горло и стал трясти:

– Так я дикарь?

– Да, да, дикарь!

И тут Радж хлестнул ее ладонью по лицу, еще и еще, пока она не упала на горячий песок.

– Я дикарь и бродяга? Больше ты никогда не будешь так меня называть, я слишком долго страдал. Больше ты никогда не будешь говорить такие слова! – Радж повернулся, чтобы уйти. – Не думал, что ты будешь меня так называть.

Стоя на коленях, Рита сказала: – Прости, Радж, бей, если хочешь.

Радж опустился рядом с ней, посмотрел в ее глаза и тихо, с горечью в голосе произнес:

– Кого бить? Тебя или себя?

Ему уже было стыдно, как мог он ударить любимую? Как это ужасно – за унижения и оскорбления всегда платят близкие люди, они принимают на себя удары судьбы, смягчая их. Радж выместил свои обиды на Рите, за которую, не колеблясь, отдал бы жизнь.

– Прости меня, любимая.

Девушка взяла его за плечи и подняла с колен, он тянулся за ней, как цветок за солнцем.

– Все хорошо, Радж!

Начинался вечер. Ветер стихал, будто засыпая после трудного дня. Волны плескались ласково, смягчаясь и отливая шелковым блеском лунного отлива.

Вдали, на потемневшем горизонте, резко выделялись белыми штрихами паруса рыбацких лодок, спешащих к берегу.

Влюбленная пара, взявшись за руки, пошла к причалам. После сильной вспышки чувств, они притихли и ни о чем не говорили, им достаточно было идти рядом, разговаривали их души – они так давно стремились друг к другу.

Они шли по пустынному пляжу, увязая по щиколотку в теплом мягком песке, одни на всем берегу, словно первые люди на земле.

Глава двадцать седьмая

Рагунат вышел из дома в плохом настроении. Слова Риты о том, что она приведет в гости молодого человека, не выходили из головы, вызывая постоянную ноющую боль.

Сегодня ему предстоял обычный день в суде. Шел процесс над вором из шайки знаменитого разбойника, которого никто не знал в лицо, никто не знал его имени, но этот невидимка наводил ужас на мирных жителей дерзкими налетами и грабежами. Неуловимого бандита пытались изловить всеми известными способами, но он неизменно уходил от облав. Сам начальник полиции Бомбея, тучный, вечно сердитый мужчина, обещал лично поймать предводителя воров. Он организовывал хитроумные западни и засады, куда попадались совершенно посторонние люди: молочники или торговцы свежей рыбой, принесшие свой товар.

В одну из таких засад и угодил мелкий воришка, а сам разбойник и на этот раз ушел от полиции.

Рагунат вошел в здание суда, привычно переоделся в мантию. Здороваясь с почтительно кланяющимися членами суда, не спеша взошел на возвышение и сел в свое кресло.

Обвиняемый сидел за решеткой, на скамье подсудимых – маленький человечек с бегающими глазками на крысином личике. Он беспрестанно потирал руки, что придавало ему дополнительное сходство с отвратительным грызуном.

– Расскажите суду, как давно вы стали вором, обвиняемый Басант.

Тот быстро вскочил и словоохотливо начал говорить:

– Да почитай с детства, господин судья. Отец выгнал из дома мою мать, когда я был совсем крошкой. Жил в трущобах, денег не было, ну я и начал воровать, сначала по мелочам – еду на базаре, а потом по-крупному. Папаша-то мой думал, что жена ему изменяет, вот и выгнал нас на улицу, а то был бы я сыном адвоката.

Рагунат вздрогнул. Эта история напомнила ему его жизнь. Что, если он ошибся тогда и Лиля была не виновата? Сейчас у него был бы уже взрослый сын или дочь.

– Ну а когда попал в шайку, тогда все пошло по-другому, – продолжал Басант.

Кто возглавляет вашу банду? Назовите имя главаря, опишите его приметы, где он живет, что замышляет?

Басант даже подпрыгнул на месте от испуга и возбужденно затараторил:

– Что вы, господин судья, я же себе не враг! Стоит мне назвать его имя – и мне не жить. Достанут даже в тюремной камере – у этого человека везде есть свои люди!

Рагунат недолго допрашивал преступника. После вынесения приговора судья покинул здание, но перед его глазами все еще стоял этот невзрачный человек, рожденный в нормальной семье.

Он стал вором и бродягой из-за ошибки своего отца, посчитавшего себя оскорбленным. А ведь Басант не родился с дурными наклонностями, преступником его сделала жизнь, поставившая мальчика в жестокие условия, дав ему выбор: или умереть от голода, оставаясь честным человеком, или выжить, став вором. Вначале Басант крал, чтобы прокормиться, потом грабил, потому что не умел делать ничего другого, да и не хотел порвать со своей преступной жизнью, и вот теперь он снова в тюрьме.

Рагунат выполнил свой долг, но почему-то не чувствовал удовлетворения. За долгие годы работы в суде перед ним прошли сотни обвиняемых, многих из них Рагунат приговорил к тюремному заключению, их лица стерлись в памяти, и никогда он не испытывал сомнения или сожаления, но сегодня его душу раздирали противоречия.