Большой план апокалипсиса: Земля на пороге Конца Света

Нет, мы с вами не в состоянии обойтись без денег. В этом-то и состоит их сила, в незаменимости, потому они и движут миром. Да и пускай бы себе двигали, без проблем, если б не одна их особенность, о которой мало кто задумывается. По крайней мере, мало задумывался прежде, пока не разразился очередной финансовый кризис, стыдливо именуемый рецессией. Особенность эта называется ссудным процентом, он неотъемный элемент современных денег, их составляющая часть. Ну и что с того, спросите вы? Подумаешь, какая обыденность.

Одну минуточку, сейчас разберемся, присмотревшись к нему внимательнее. Итак, что он собой представляет? Ссудный процент, как указывалось выше, есть «объективная экономическая категория, представляющая собой своеобразную цену ссуженной во временное пользование стоимости, возникающую там, где отдельный собственник передает другому определенную стоимость во временное пользование с целью ее производительного потребления». То есть, если выражаться человеческим языком, это – мзда, налагаемая теми, у кого денег от пуза, на тех, у кого их кот наплакал, но кому их до зарезу надо. Хочешь попользоваться – бери в долг, вернешь с вершком. Банально? Я не спорю с вами, только именно благодаря этой самой банальности деньги из инструмента, основательно упрощающего жизнь, давно уже превратились в универсальный механизм, при помощи которого те, в чьих руках они сосредоточены, богатеют, пальцем о палец не ударив, в то время как все остальные нищают, затягиваясь в безнадежную финансовую кабалу. Эти, ссудные деньги – уже ни в коем случае не средство обмена, они приобретают принципиально новое свойство размножаться, будто раковые клетки, порождая новые деньги из старых денег, иными словами – из воздуха. Не надо думать, будто никто никогда не замечал этого поразительного свойства из разряда своеобразных нанотехнологий. Еще Аристотель в своей «Политике» обвинял ростовщиков в извращении сути денег, а взимание процентов полагал самым противным природе занятием. Мартин Лютер же вообще не выбирал слов, называя средневековых ростовщиков оборотнями, «маскирующимися под личиной сограждан, чтобы наносить вред, и не снившийся никаким открытым супостатам»³³. Но, как говорят на Востоке, собаки лают, а караван идет, схема слишком заманчивая, чтобы отказаться от нее в угоду какому-то там Аристотелю…

Итак, давайте подведем промежуточный итог. Ссудный процент или плата за пользование деньгами, взимаемая теми, в чьих руках они сосредоточены, есть механизм перераспределения благ, делающий богатых еще богаче, ну а бедных, соответственно, еще беднее. Это понятно. Но это еще не все. Вторая немаловажная особенность ссудных денег состоит в их способности порождать безнадежные долги, отработать которые честно и в долгосрочной перспективе не представляется возможным. Это нереально даже чисто с математической точки зрения, что еще четверть века назад убедительнейшим образом показала доктор М. Кеннеди³⁴ в монографии «Деньги без процентов и инфляции». Приведу всего два примера, наглядно иллюстрирующие ее идеи. Первый: известная притча о хитроумном изобретателе шахмат, затребовавшем с умиленного новой игрой персидского шаха сущую безделицу в качестве авторского гонорара. Положить на первый квадрат шахматной доски пшеничное зерно, а на каждый последующий – в два раза больше, всего-то. Несложно подсчитать, имея под рукой калькулятор, даже при современных объемах сельскохозяйственного производства на удовлетворение пожелания хитреца потребовались бы совокупные мировые урожаи зерновых, собираемые на протяжении многих столетий.

II. Гонка на выживание

Развитие роскошного образа жизни, начавшееся еще в олигархии, неудержимая потребность в деньгах приводят молодых людей в лапы ростовщиков, а быстрое разорение и превращение богатых в бедняков способствуют возникновению зависти, злобы бедных против богатых и злоумышленных действий против всего государственного строя, обеспечивающего богатым господство над бедными.

Платон

Второй пример доктора Кеннеди еще красноречивее. Он – с участием гипотетического ростовщика, ссудившего в год рождения Иисуса Христа всего одно пенни под 4 % годовых. Уже к середине XVIII в. наследники ростовщика получили бы золотой шар размером с Землю, ныне их капитал составлял бы восемь тысяч таких шаров! А всего при 5 % годовых (казалось бы, невелика разница с четырьмя) «золотая Земля» упала бы в руки ростовщикам на триста пятьдесят лет раньше, в начале XV столетия, а ныне они владели бы двумя миллиардами золотых планет! Совершенно ясно, это – невозможно, природе (и человеку, как ее частице) свойственен плавный поступательный рост, проценты же и проценты на проценты увеличиваются по экспоненте, иными словами – круто в гору. Они плодятся, будто раковые клетки, когда из одной получаются две, из двух – четыре, восемь, шестнадцать, тридцать две, и так далее. Рак заканчивается гибелью пораженного организма. Опухоль при этом тоже оказывается в могиле, только это слабое утешение, верно?

Нечто подобное происходит и с экономикой, построенной на ссудных процентах, не так быстро, конечно, как в случае с обреченным организмом, но тоже без особо долгих проволочек. Ведь в длительной перспективе выплата процентов нереальна, зато последствия порочной практики очевидны. Среди них и угрожающее расслоение населения на до неприличия богатых и гнетуще бедных, и варварская эксплуатация трудовых и природных ресурсов, междоусобицы и завоевательные войны. Помните фильм Василия Шукшина, в котором его герой, вор-рецидивист Егор Прокудин, пытавшийся «завязать», швырнул привезенные купюры в физиономию бывшему подельнику³⁵, поскольку прекрасно понимал: даром не дают, заставят отработать, причем, очевидно, не на пашне. Кстати, именно за отказ взять деньги в долг Егора в скором времени и убили. Интересно, украинский премьер госпожа Тимошенко смотрела когда-нибудь этот фильм? Ну, хотя бы вполглаза…

Возьмем теперь сегодняшний мир, переживающий глобализацию темпами, что сделали бы честь и сталинской коллективизации с индустриализацией. На одном его полюсе – страны так называемого золотого миллиарда, Западная Европа, Япония, Израиль, Канада, США, да пара-тройка сателлитов из британского «содружества». Тут установились тишь и благоденствие, здесь весьма приличные условия труда и жизни, жесткие экологические нормы и социальные гарантии, да много чего еще из того, что манит «остарбайтеров», слетающихся сюда мотыльками на электрический свет.

На противоположном полюсе планеты картина абсолютно иная, не такая добропорядочная и приличная. Еще бы, ведь здесь теснятся рядами третьи страны, а в них – батальоны убогих и миллионы нищих, миллиарды голодающих и больных. Тут и коррупция, поразившая местные «элиты», которые Александр Зиновьев³⁶ называл колониальными администрациями, смысл существования которых – упрочить рабскую узду, связывающую третьи страны с Западом. Тут безнадежные долги и варварская эксплуатация природных ресурсов (в качестве примера достаточно привести драматическую судьбу буковых лесов в Карпатах, вырезанных буквально на корню, или тех же знаменитых, но теперь оставшихся в истории украинских черноземов, уничтоженных многолетними посадками рапса, из которого в Западной Европе производят биотопливо). Одним словом, здесь в самой красе и чистом виде – гонка на выживание без шанса на успех, поскольку, как уже было сказано выше, реальной экономике ни при каких условиях не угнаться за задранной к небу процентной экспонентой, так что неизбежная катастрофа – лишь дело времени. В той же Украине, где я живу, в последние месяцы (2009) уже видно дно, страна по всем признакам напоминает наркомана, у которого жесточайшая ломка в отсутствие очередного кредита, и никто из властей предержащих не задается вопросом: отдавать-то кто будет и чем? Напротив, о новом вливании, которое все равно разворуют, политики рассказывают как о какой-то манне небесной: упала с неба, давайте-ка обновим в кабмине автопарк. Вот так вот. Теперь понятно, отчего известный американский экономист Джон Кинг окрестил ссудные проценты «невидимой машиной разрушения», заложенной в современную экономику, будто мина замедленного действия.

Естественно возникает вопрос: если реальная мировая экономика не в состоянии угнаться за совокупным ростом задолженностей граждан и предприятий перед банками, а стран третьего мира – перед «золотым миллиардом», то откуда тогда берутся средства покрывать убытки хотя бы временно? Ответ на удивление прост. Средства берутся оттуда, откуда их брал, например, господин Мавроди, выплачивая свои заоблачные дивиденды. Околпаченные вкладчики, в погоне за барышами, что он сулил, сами тащили их в МММ мешками. Единственным, что требовалось от Мавроди, был «привлекательный инвестиционный климат». Он его и создавал. Система работала на ура и как часы, лишь пока расширялась в прогрессии. Если бы Россия не имела границ, словно Вселенная, Мавроди бы прославился изобретением вечного двигателя, а заодно, вне сомнений, получил бы Нобелевскую премию за пересмотр всех трех основополагающих Начал термодинамики, которые мне вбили в голову во время учебы на теплоэнергетическом факультете политехнического института. К сожалению, ресурсы России ограничены, как и размеры нашей планеты, существуют так называемые пределы роста, по известному определению Римского клуба³⁷, так что лавочка рано или поздно закрылась бы и без вмешательства прокуратуры. Ну а Сергей Мавроди вошел в историю не изобретателем, а всего лишь мошенником.

Впрочем, надо признать, он выглядит жалким плагиатором на фоне финансовых воротил с Уолл-стрит, оперирующих американскими долларами, валютой номер один, признанной новорожденной ООН мировыми деньгами буквально на первом заседании³⁸. У них в ходу примерно та же схема, что и у Мавроди, только масштабы разные, в остальном же – как под копирку. Центральный банк Соединенных Штатов с помощью МВФ и других подобных структур ссужает электронными деньгами страждущих (вроде той же Украины, доведенной заправляющими тут гангстерскими кланами буквально до ручки), и, таким образом, добытые в полном смысле слова с потолка комбинации цифр с длинными шеренгами нулей обретают конкретное содержание. Становятся вполне осязаемыми долгами, которые предстоит погашать (отдавать и даже выхаркивать) нам с вами (и нашим детям и внукам), ведь у нас-то под рукой нет ни подходящего печатного станка, ни двойного гражданства, как у большинства политиканов, чтобы куда-нибудь сбежать, когда запахнет жареным. Следите за мыслью: это как в преферансе, что вы сели расписать вечерком, поставив на кон вполне реальные материальные ценности, скажем, кожаную куртку, видеодвойку, мамин ковер или сервиз, доставшийся в наследство от бабушки. А у оппонента вашего на руках одни долговые расписки, обеспеченные лишь тем, что их признали средством обращения жильцы соседских квартир. Как полагаете, при подобной постановке вопроса много ли понадобится времени, прежде чем вы останетесь с носом в комнате, по которой загуляют сквозняки?

Как это они так лихо устроились, спросите вы? Дайте время, мы «подойдем поближе к берегу», как выражался герой Павла Борисовича Луспекаева, сейчас же отметим лишь одну ключевую деталь: гуттаперчевость, что ли, доллара. Ведь он, навязанный всему миру после Второй мировой войны, из которой Америка вышла безусловным победителем, не привязан к золоту (в отличие от тех же червонцев императора-неудачника Николая II) и даже в самом дорогом бумажном исполнении (об электронных баксах и говорить нечего) никогда не обходился дороже десяти центов организации, выпускающей это чудо на свет: Федеральной резервной системе США. На деле, кстати, она является корпорацией частных банков. Пока Штаты не протолкались в сверхдержавы, Федеральный резерв ссужал деньгами американское правительство, контролируя при этом и ставку кредитного процента, и объем денежной массы, то есть, грубо, все и вся. Теперь же, с крушением СССР, он распространил свои услуги на весь мир. Представляете простор для маневра? Доллар совершенно справедливо зовут переуступаемым вексельным обязательством. А что сие словосочетание означает? А означает оно буквально следующее: если он у вас на руках, сам Федеральный резерв США (держитесь, не падайте) пред вами в долгу, размер которого определяется номиналом купюры. Сколько это на самом деле, если сто долларов, как утверж-далось в известной телерекламе конца девяностых годов минувшего столетия, заколачивавшейся в головы телезрителям едва ли не гвоздями, – «это всегда сто долларов»? А давайте посмотрим.

Допустим, вы получили некую сумму, скажем, десять тысяч «гринов», за какую-то там выполненную вами работу. Коробку для дачи сложили, или поле вспахали да засеяли, или, скажем, книжку написали, это не принципиально. Вчера вы могли купить на полученную сумму полноценную квартиру, сегодня – комнату в коммуналке, завтра – пол квадратного метра, следите за мыслью? Доллар обесценился. То есть вас, грубо говоря, обокрали, но столь элегантно, что и пенять-то не на кого, не станете же вы судиться с безликой инфляцией. Между тем именно она, инфляция, которую вовсе не зря зовут параллельной формой налогообложения, будучи прямым следствием грандиозного разрыва между реальными темпами роста мирового валового продукта и рожденными из воздуха процентами, облегчающими наши с вами кошельки путем сжигания «лишних денег» прямо в карманах и бумажниках, выступает своеобразным защитным механизмом порочной финансовой системы. Перекладывает не наши проблемы на наши конкретные плечи, распределяя издержки дутого изобилия «золотого миллиарда» на все население планеты, вовлеченное в экономический процесс. Знаете, это как дурная кровь, от которой избавляются посредством пиявок. Правда, крохи, изъятые у нас, как правило, представляют собой честные заработки, добытые кровью и потом, мы-то долларов не рисуем. Ну, так кому какая разница?

Впрочем, надо отметить и следующее. Как бы ни хороша была инфляция в качестве механизма перераспределения средств или даже пиявки, отсасывающей дурную кровь за наш с вами персональный счет, но и она, похоже, буксует. Разрыв между секторами экономики, производящими реальные блага, и виртуальной паразитирующей надстройкой ныне достиг такой величины, что налицо все признаки полномасштабного мирового кризиса. Знаете, чего еще четверть века назад опасалась упомянутая выше Маргрит Кеннеди, автор монографии «Деньги без инфляции и процентов»? Она боялась грядущего коллапса западной финансовой системы, он ожидался под конец восьмидесятых годов минувшего столетия, поскольку ростовщическая пирамида практически достигла «пределов роста», упершись в свои восточные границы. Ага, именно в него, в оплеванный и проклятый «железный занавес», возведенный Сталиным, чтобы ее остановить. Однако крушение не состоялось, напротив, поразительно быстро, буквально «за одну ночь», как некогда, если верить Платону, легендарная Атлантида, пал Советский Союз.

Рухнул, чтобы в расчлененном на части состоянии оказаться включенным в мировой ростовщический процесс. Лишь варварское разграбление поверженного противника (по современным оценкам, одних вкладов советских граждан на счетах Сбербанка «сгорело» в пересчете на четыреста с лишним миллиардов долларов) позволило Западу ненадолго оттянуть катастрофу. Но, как говорится, сколько веревочке ни виться… Нынешний кризис, куда словно в воронку скатывается мировая экономика и который аналитики стыдливо именуют рецессией, считается самым крупным со времен Великой депрессии. Все предыдущие неминуемо оканчивались мировыми войнами. Поглядим, как будет на этот раз.

III. Ящик Пандоры

Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне. И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих, и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!

Исх., 32: 1–4

Как вы, должно быть, помните, друзья, упомянутые в эпиграфе события случились во время Исхода из Египта. Стоило Моисею удалиться на гору Синай, как оставшийся без руководителя народ принялся роптать, начались «разброд и шатание в расположении части», как выражался один советский полковник, когда я был молод. Аарон, чтобы угомонить соплеменников, то есть из самых лучших побуждений, пустил по кругу шапку, а из собранного золотишка отлил тельца. Молитесь, мол, какие проблемы? Самоуправство Аарона привело спустившегося с Синая Моисея в состояние неописуемой ярости, и он не просто сломал изваяние, но и подверг подопечных жестокому наказанию. Это было исполнено, «и пало в тот день из народа около трех тысяч человек»³⁹. Однако Телец оказался чрезвычайно живуч.

Помните, в предисловии к книге я упомянул уфолога и математика Жака Валле, утверждавшего, будто «можно изменить жизнь многих людей, показывая им явления, которых они не в состоянии понять». А затем позволил себе предположить, что одними показами дело не ограничилось, и предложил вместе поискать следы некоей точечной коррекции, посредством которой эволюцию человечества направляют в некую требуемую сторону. Теперь же, после ознакомления с механизмом действия ссудного процента, полагаю, мы вправе говорить и о вполне конкретной матрице развития, подброшенной homo sapiens в незапамятные времена. Разве то, к чему мы идем, не похоже на Матрицу? Разве сегодняшний мир не живет по законам золотого тельца?

Когда же именно это случилось? Точного ответа, естественно, нет ни у кого. По одной из версий, человечество открыло «ящик Пандоры» на рубеже VI и VIII вв. до н. э., когда ему подбросили подмененную Тору⁴⁰, учение крошечного племени из Передней Азии, ставшее впоследствии составной частью трех великих мировых религий, что само по себе, согласитесь, парадокс. Так вот, согласно этой небесспорной конспирологической версии, в те времена учение Моисея исчезло без следа, а иудеи, под влиянием кровожадных ассирийцев, вернулись к идолопоклонничеству. Под влиянием – это, конечно, слабо сказано, ассирийцы в те давние времена были непревзойденными мастерами делать предложения, от которых не откажешься, если только не хочешь быть освежеванным, как баран. У поклонников воинственного бога Ашшура⁴¹ это было излюбленное и весьма распространенное наказание, схлопотать его в ту пору было так же несложно, как сегодня административный протокол, составленный гаишниками за нарушение правил дорожного движения. В общем, на смену заповедям, оставленным Моисеем, явилось идолопоклонничество и его неизменный атрибут, кровавые человеческие жертвоприношения, ничуть не уступавшие у ассирийцев по размаху тем людоедским шабашам, благодаря которым в историю вошли ацтеки.

И лишь при царе-реформаторе Иосии⁴², когда кровожадная ассирийская держава затрещала по швам, а затем и рухнула под ударами многочисленных супостатов, начались работы по восстановлению Иерусалимского храма, который до того пребывал в запустении. Там-то, на его руинах, она якобы и нашлась, дополненная и шовинистической концепцией избранного народа, которому неизбежно подчинятся все прочие, чтобы ему служить, и необходимым инструментарием, позволяющим добиться мирового господства нетрадиционным способом, без стрел, копий и мечей. Настоящим ноу-хау своего времени, тем самым пресловутым ссудным процентом, легшим в основу всей нынешней мировой финансовой системы: «И будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы»⁴³. И, судите сами, друзья, что это было, добрый совет, как достичь благополучия, первый кирпичик в фундамент будущего Международного валютного фонда, заправляющего миром путем элементарного перераспределения финансовых потоков, или нечто гораздо большее. Начало новой религии, где роль божества играют деньги, выданные под проценты в кредит.

IV. Нью-Йорк на берегах Евфрата

Впрочем, конечно, версия с участием подброшенной Торы – не единственная, кто знает, как там было на самом деле. Александр Пасынков в книге «Феномен ростовщичества»⁴⁴ называет ссудный процент ровесником торговли, гораздо более старым, чем сами деньги. Правда, тут речь ведется скорее о натуральных формах займа, ну, типа, одолжите, please, подводу зерна до следующего урожая, с которого верну две, а то и три. Согласно тому же А. Пасынкову, нечто подобное получило распространение в Вавилонии⁴⁵ еще во второй половине 3-го тысячелетия до н. э., недаром многие историки возникновения денежного хозяйства именно Вавилон полагают прародиной меняльного дела и ростовщичества. Уже после того как Шумер пал под ударами победоносного аккадского владыки Саргона⁴⁶, ростовщичество в Месопотамии расцвело во всей красе, понятия вроде «процентного займа» и «долгового обязательства» вошли в обиход и укрепились в нем, а дача денег в рост под залог всевозможной недвижимости или, скажем, обращение в рабство должников стали обычным делом. Несимпатичной повседневностью. Надо думать, процессы набирали обороты и далее, раз уже в знаменитом Кодексе законов Хаммурапи (XVIII столетие до н. э.)⁴⁷ просматривается не только стремление властей упорядочить финансовые взаимоотношения, но и умерить аппетиты ростовщиков, пока они не довели население до ручки, с них, паршивцев, станется.

Так что повторюсь, может, никто ничего такого не подбрасывал иудеям при царе-реформаторе Иосии, как предполагалось выше, это они от вавилонян набрались всяческих ростовщических гешефтов, когда сын похоронившего Ассирийскую державу Набопаласара, самый знаменитый вавилонский царь Навуходоносор⁴⁸ угнал их в знаменитый, описанный Библией и историками плен, продлившийся семьдесят лет. Отметим сразу, в «плену» можно было много чего нахвататься, ведь Вавилон при Навуходоносоре стал, если хотите, Нью-Йорком своего времени, только на Евфрате вместо Гудзона, финансовым сердцем мира, вроде Лондона середины XIX столетия. Сюда, вполне естественно, стекалось все, чем мог похвастать Древний мир. Здесь, к слову, и бизнес-климат был соответствующим, благоприятствовал деловой активности, отдадим должное вавилонским царям.

У торговцев и ростовщиков, например, не спрашивали лицензий, выражаясь современным языком. То есть торговлей, спекуляциями и ссудами занимался всяк, кто только хотел: и профессиональные купцы, и частные лица, и даже храмы, пускавшие в рост свои несметные богатства. Не без успеха, скажем так. Словом, все было как всегда. Рискну предположить, не всем очутившимся в «вавилонском плену» иудеям довелось месить глину на затеянных Навуходоносором новостройках, некоторые занялись бизнесом и преуспели на этом поприще, сделав поразительные успехи. Примером тому могут служить процветавшие частные торговые дома Эгиби и Мурашу⁴⁹, сочетавшие банковскую деятельность (принимавшие вклады населения и выдававшие ссуды) с крупнооптовой торговлей, а операции с недвижимостью – с доверительным управлением царской собственностью, субарендой сельхозугодий и складов. А. Пасынков называет банкиров из дома Эгиби вавилонскими Ротшильдами, а я не стану спорить. Если сами Набонид с Валтасаром⁵⁰ передают вам в аренду или управление свои обширные земельные угодья (что было совершенно необычно для Месопотамии тех лет), кое-какие влияние и общественный вес у вас имеются, согласитесь. Мне вот, в современной Украине, никто из власть имущих и за бампер своего лимузина подержаться не позволит, из чего явствуют неутешительные выводы о моем весе, все верно. Но мы отвлеклись.

Последний вавилонский царь Набонид был личностью весьма примечательной. Историки зовут стопроцентным ставленником вавилонской олигархии. И тем не менее он против нее восстал (как Джон Кеннеди против финансово-промышленного лобби, но об этом позже), занявшись религиозными реформами, имевшими четкую экономическую подоплеку. Набонид (при полной поддержке пасынка Валтасара) то тасовал богов месопотамского пантеона, умаляя общепризнанных и превознося забытых (так, например, он называл бога Луны Сину отцом бога Солнца Шамаша, повергая в ужас священнослужителей). То реконструировал и перестраивал храмы, освобождая с постов враждебных жрецов, чтобы заменить их своими ставленниками, то апеллировал к далеким предшественникам, древним царям Шумера и Вавилона, к Саргону, Шульги и Хаммурапи, за что его прозвали царем-археологом. Одним словом, боролся за власть, безуспешно пытаясь вырвать ее из жадных лап всемогущего жреческо-олигархического сословия, с которым рассорился вусмерть. Трудно сказать, чем бы закончилось противостояние царской власти с олигархией, если б на арене не появилась третья сила – могущественные пришельцы персы. Победоносная армия царя Кира⁵¹ сокрушила пообтрепавшееся в походах войско вавилонского царя, олигархи переметнулись на сторону завоевателей (они всегда так делают, ради спасения капиталов, недаром ведь Иисус учил не создавать себе на земле сокровища, поскольку там будет и сердце его владельца). Набонид с Валтасаром погибли, на дворе стоял октябрь 539 г. до Р. Х. Так, спустя всего двадцать три года после смерти Навуходоносора II в октябре 562 г. до Р. Х. сбылись слова пророка Даниила, предсказавшего «низвержение золотой головы» – закат Вавилонского царства⁵².

Впрочем, нам не стоит беспокоиться за золотого тельца. В отличие от Набонида с Валтасаром он уцелел. Вавилония стала частью стремительно растущей мировой персидской державы Ахеменидов. Банкирские дома, естественно, не пострадали, а что им сделается? Напротив, историки отмечают: при персах ростовщичество зацвело в западных сатрапиях империи буйным цветом, чему способствовала налоговая и монетаристская политика властей. У населения вечно не хватало денег, приходилось то и дело брать взаймы. Тот же дом «Мурашу и сыновья» получил немалые привилегии, управляя хозяйствами, в которых персидские вельможи заменили прежних собственников – знать, опрометчиво поставившую на Валтасара. Словом, поезд поехал дальше, даже еще быстрее, чем прежде. Тем более что Кир, которого историки буквально в один голос зовут правителем мудрым, проницательным и исключительно расчетливым (из тех, кто своего не упустит) и, одновременно, терпимым к вероисповеданиям новоприобретенных подданных, всячески поддерживал деловую инициативу месопотамских банкиров. Чуть позже он вообще пошел на беспрецедентный шаг. Не просто разрешил иудеям вернуться из «вавилонского плена» на родину, но и, оставаясь язычником, распорядился выделить из государственной казны немалые средства на восстановление опустошенного Навуходоносором Иерусалимского храма. Обычно историки объясняют такую невиданную щедрость персидского владыки впечатлением от прочтенных им предсказаний пророка Исаии, который за двести лет до этого предрек и разрушение Храма Соломона, и гибель державы Навуходоносора, а Кира даже назвал по имени. Согласитесь, друзья, царя можно понять. Впрочем, финансирование строительства Храма Иеговы не помогло язычнику Киру, поход на воинственных кочевников массагетов стал для него роковым. Кир пал в битве вместе со всем войском, его отрезанную голову мстительная царица кочевников Томирис окунула в бурдюк, наполненный кровью, чтобы утолил, наконец, ненасытную жажду, достал уже. Затея персидского властелина по переселению вавилонских иудеев в Иерусалим тоже, говорят, не увенчалась успехом, желающих оставить насиженные места оказалось до обидного мало. Туда отправилось всего сорок тысяч репатриантов⁵³, малая толика тех, кого угнал в плен негодяй Навуходоносор. И это при том, что иудеи сохранили и язык, и культуру, они и не подумали ассимилироваться.

После гибели Кира отношение правителей державы Ахеменидов к ростовщикам не претерпело существенных изменений, везде им был зеленый свет, правда, на проблему восстановления Иерусалимского храма (Кир этого сделать не успел) наследовавшие ему монархи смотрели все же по-разному. Старший сын Кира сумасброд и братоубийца Камбис⁵⁴ проявил в отношении Храма безразличие, но процарствовал мало. Поранился мечом по пути из Египта, спеша подавить мятеж, разгоревшийся в центральных сатрапиях, схлопотал гангрену и тю-тю⁵⁵. Его оппонент мидийский маг Гаумата, выдававший себя за убитого Камбисом младшего брата (а потому вошедший в историю как лже-Бардия), специальным указом приостановил работы в Иерусалиме, но продержался недолго. Его зарезал другой соискатель короны царя царей – Дарий⁵⁶. Последний не только выделил новые средства Храму, но и повелел вернуть из Гохрана персидской державы ценности, похищенные еще вавилонянами.

И при сыне Дария Ксерксе I, пытавшемся взять реванш за унижение персов при Марафоне и потерпевшем от греков очередное сокрушительное поражение, и при его убийце и сыне Артаксерксе, возглавившем заговор против отца и старшего брата, и после них отношение имперских властей к банкирам оставалось на редкость доброжелательным. Правда, во времена Ксеркса I⁵⁷, ага, того самого самодура, который приказал бичевать море, разметавшее персидский понтонный мост во время переправы армии через Геллеспонт (Дарданеллы), тучи все же сгустились над ними. Случилась история, впоследствии повторявшаяся с удручающим постоянством, поэтому остановимся на ней подробнее, опираясь на работу А. Опарина⁵⁸, убедительно доказавшего тождественность этого воинственного монарха библейскому деспоту Артаксерксу. Итак.

V. В четверть первого я вам уши на ходу отрежу…

Отрезать на ходу уши д’Артаньяну грозился славный мушкетер Людовика XIII Атос, досадное недоразумение между будущими закадычными друзьями случилось на первых страницах знаменитого романа Дюма, сразу после аудиенции у господина де Тревиля и незадолго до известной дуэли у монастыря Дешо. К счастью, уши молодого гасконца остались, где им и полагается быть, в отличие от ушей визиря Ксеркса злодея Амана. Впрочем, прошу простить, я забегаю вперед.

Общеизвестно, что Ксеркс, младший сын стареющего царя Дария, угодил на трон вопреки закону престолонаследия стараниями своей мамы Атоссы, приходившейся дочерью самому Киру Великому, создателю мировой персидской державы.