- Я понимаю.
      Внезапно Мартин обнаружил, что обнимает девуш-ку, ее голова прижималась к его груди, но как это по-лучилось, он не знал. Он держал Бриану очень осто-рожно, словно при легчайшем движении она могла исчезнуть.
      - Я не знаю, как вы поступаете в таких случаях в Королевстве, Мартин, но Амос говорит, что вы избегае-те говорить открыто о вещах, которые в Арменгаре воспринимаются как сами собой разумеющиеся. Не знаю, так ли это. Но я не хочу быть одна сегодня но-чью. - Она опять заглянула ему в лицо, и он увидел и желание, и страх, и доверие. Тихо, почти неслышно, она спросила: - Так же ли ты нежен, как и силен, Мартин Длинный Лук?
      Мартин посмотрел ей в глаза и понял, что слов не нужно. Он долго молча держал ее в своих объятиях. Потом она отодвинулась, взяла его за руку и повела в свою комнату.
      Арута долго сидел, наблюдая за Гаем. Протектор Арменгара был погружен в свои мысли, рассеянно при-хлебывая эль. Тишину нарушал лишь треск поленьев в очаге. Наконец Гай промолвил:
      - Больше всего мне не хватает здесь вина. Быва-ет, что оно как ничто другое подходит к определенно-му настроению, ты не находишь?
      Арута кивнул, отпив эль из своей кружки.
      - Амос рассказал нам о вашей потере.
      Гай рассеянно махнул рукой, и Арута понял, что тот уже немного захмелел: его движения не были столь уверенны и сдержанны, но речь оставалась связ-ной и четкой. Гай тяжело вздохнул.
      - Это скорее твоя потеря, Арута. Ты никогда ее не видел.
      Арута не знал, что, сказать. Он вдруг почувствовал раздражение, как будто его вынудили наблюдать за чем-то очень личным, разделять горе человека, которо-го он должен был ненавидеть.
      - Вы сказали, что нам надо поговорить. Гай.
      Гай кивнул и отодвинул кружку. Он все еще смот-рел в пустоту.
      - Ты мне нужен. - Он повернулся лицом к Ару-те. - Мне нужна помощь Королевства по крайней мере, и это означает помощь Лиама. - Арута жестом попросил Гая продолжать. - Лично для меня не важ-но, хорошо или плохо ты обо мне думаешь. Но совер-шенно очевидно, что мне нужно, чтобы меня приняли в качестве предводителя этих людей.
      Гай погрузился в молчание. Потом он продолжил:
      - Я думал, что на Аните женится твой брат. Это укрепило бы его право на престол. Хотя он стал коро-лем еще до того, как мог подумать об этом. Родрик оказал нам всем услугу, когда воспользовался пред-смертным проблеском сознания. - Гай сурово по-смотрел на Аруту. - Анита - прекрасная молодая женщина. Я не хотел жениться на ней, просто одно время в этом была необходимость. После я бы позво-лил ей жить... своей жизнью. Но так лучше. Он откинулся на спинку кресла. - Я пьян. Мои мысли разбредаются.
      Гай прикрыл глаз, и Арута подумал, что он просто уснул, однако Гай заговорил:
      - Амос рассказал тебе, как мы добрались до Ар-менгара, поэтому я не стану повторяться. Но есть и дру-гие вещи, которых он не касался. - Он опять надолго замолчал. - Твой отец говорил когда-нибудь, почему наши отношения были такими напряженными?
      Арута постарался ответить спокойно:
      - Он говорил, что вы были в сердце каждого заго-вора при дворе против Западных земель Королевства и использовали свою близость к Родрику, чтобы подо-рвать положение отца.
      К изумлению Аруты Гай ответил:
      - В основном все верно. Иная интерпретация моих действий могла бы дать более мягкое определе-ние моим поступкам, но ни в царствование Родрика, ни его отца до того я не поступал в интересах Боурри-ка или Запада. Нет, я говорю о... другом.
      - Когда он говорил о вас, то всегда называл вра-гом, - продолжал Арута. А Дуланик сказал мне, что когда-то вы и отец были друзьями.
      Гай опять уставился на огонь. Он говорил отстра-нение, как бы припоминая.
      - Да, хорошими друзьями, - тихо повторил он. Он опять замолчал, но когда Арута был уже готов ска-зать что-нибудь, добавил: - Все началось, когда мы оба были молоды и служили при дворе, во времена правления Родрика Третьего. Мы были одними из пер-вых сквайров, которых направили к королевскому дво-ру. Это было нововведение Келдрика, чтобы будущие правители знали больше, чем их отцы. - Гай заду-мался. - Я расскажу тебе, как все происходило. А когда я закончу, может быть, ты поймешь, почему ни тебя, ни твоего брата не отправили в свое время ко Двору.
      Я был на три года младше твоего отца, которому едва исполнилось восемнадцать, но мы были одинако-вого роста и темперамента. Сначала нас просто при-ставили друг к другу, так как он был моим дальним родственником и ожидалось, что я научу его манерам. Со временем мы стали друзьями. В эти годы мы игра-ли вместе в карты, вместе волочились за юбками и сра-жались.
      О, у нас были разногласия даже тогда. Боуррик был сыном дворянина из приграничной зоны, он больше заботился о древних понятиях чести и долга, чем о понимании истинных причин происходящих вокруг событий. А я... - Он провел ладонью по лицу, как будто пытаясь проснуться. Его тон стал более рез-ким. - Я был воспитан на Востоке и с раннего возра-ста приучился командовать. Моя семья происходила из древнего и почитаемого в Крондоре рода. Если бы Делонг и его братья оказались чуть менее талантли-выми генералами, а мои предки чуть более удачливы-ми, то вместо кон Дуанов королями были бы Бас-Тай-ра. Поэтому с раннего детства меня учили тому, как ведется политическая игра в Королевстве. Нет, кое в чем мы с твоим отцом были очень разными, но в сво-ей жизни я никого не любил так, как Боуррика. - Он посмотрел на Аруту. - Он был для меня братом, кото-рого мне всегда хотелось иметь.
      Арута был заинтригован. У него не было сомнения в том, что Гай многое приукрашивает, чтобы оправдать свои действия, он даже подозревал, что и опьянение было придумано специально, но ему было интересно побольше узнать о юности отца.
      - Что же тогда послужило причиной раздора?
      - Мы соревновались, как все молодые люди, в охо-те, в игре и в победах над женщинами. Наши полити-ческие разногласия иногда приводили к необдуман-ным словам, но мы всегда находили способ избежать ссоры и помириться. Однажды мы даже подрались из-за моего глупого замечания. Я сказал, что твой пра-прадедушка был всего лишь третьим сыном короля, который обладал дурным нравом и силой оружия пытался добиться того, чего нельзя было добиться в условиях существующего тогда Королевства. Для Бо-уррика же он был великим человеком, который во-друзил знамя Королевства над Босанией.
      Я считал, что Запад - дыра, в которую утекают ре-сурсы всего Королевства. Расстояния слишком велики, чтобы должным образом осуществлять управление. Ты правишь в Крондоре. Ты понимаешь, что правишь неза-висимым государством, из Рилланона приходят лишь общие указания. Западные земли - это практически независимая страна. В общем, мы поспорили об этом, а потом подрались. Впоследствии наш гнев утих. Однако это был первый знак того, насколько глубоко различие между нашим пониманием государственной политики. Но и эти различия не смогли разрушить нашу дружбу.
      - По-вашему получается, будто ваш спор был все-го лишь несогласием двух благородных людей в обла-сти политики. Но я хорошо знал отца. Он ненавидел вас, и эта ненависть глубоко запала ему в душу. Види-мо, кроме этого, было еще кое-что.
      Гай опять уставился на огонь. Затем он тихо сказал:
      - Твой отец и я были соперниками во многом, но самым горьким оказалось наше соперничество из-за твоей матери.
      Арута привстал.
      - Что?
      - Когда твой дядя Малком умер от лихорадки, тво-его отца вызвали домой. Как старший из братьев уна-следовать титул должен был Боуррик, именно поэтому его и послали учиться при дворе, но со смертью Малко-ма твой дедушка остался один. Поэтому он попросил короля назначить твоего отца губернатором Запада и отослать его обратно в Крайди. Твой дедушка был стар, его жена уже умерла, и после смерти Малкома он стал очень сдавать. Он умер меньше чем через два года, и Боуррик стал герцогом Крайди. К тому времени Бру-кал вернулся в Вабон, а я был старшим сквайром при дворе короля. Я с нетерпением ждал приезда Боурри-ка, так как он должен был предстать перед королем и присягнуть ему на верность. Вступившие в титул гер-цоги должны были выполнить этот ритуал в течение первого года после получения титула.
      Арута подсчитал и понял, что, должно быть, имен-но тогда по пути в столицу его отец заехал, навестить Брукала в Вабон и влюбился в красивую служанку. В результате того романа появился на свет Мартин. Сам Боуррик узнал об этом лишь пять лет спустя.
      Гай продолжал рассказ:
      - За год до того, как твой отец вернулся в Рилла-нон, при дворе появилась твоя мать. Она была фрей-линой королевы Яники, второй жены короля, матери принца Родрика. Тогда мы и встретились, Кэтрин и я. До Гвиннат она была единственной женщиной, кото-рую я когда-либо любил.
      Гай погрузился в молчание, а у Аруты появилось странное ощущение вины, будто он стал причиной того, что Гаю пришлось заново пережить обе потери.
      - Кэтрин была редкой женщиной, Арута. Я знаю, что ты понимаешь это, она была твоей матерью, но когда я впервые увидел ее, она была свежа как весеннее утро, на щеках играл румянец, а в застенчивой улыбке был шаловливый бесенок. Ее волосы были золотого цвета и сияли на солнце. Я влюбился в нее в тот са-мый миг, когда увидел. И твой отец тоже. С того мгно-вения наше соперничество стало еще более жестким: мы боролись за ее внимание.
      Два месяца мы оба ухаживали за ней, и к концу второго мы с твоим отцом перестали разговаривать, таким ожесточенным было наше соперничество. Твой отец все откладывал возвращение в Крайди, решив добиться ее благосклонности.
      Однажды утром я должен был отправиться на верховую прогулку верхом с Кэтрин, но когда я приехал за ней, она готовилась к отъезду. Она приходилась королеве Янике двоюродной сестрой и, следовательно, была предметом исканий многих участников придвор-ных интриг. Уроки, которые я давал твоему отцу не-сколько лет ранее, возвратились мне сторицей. Пока я гулял с Кэтрин и сопровождал ее в поездках верхом, твой отец просил ее руки у короля. Родрик как опе-кун твоей матери повелел ей выйти замуж за твоего отца. Это был политически целесообразный брак, по-тому что уже тогда король сомневался в способностях своего сына и в здоровье своего брата. Черт побери, Родрик не был счастливым человеком. Три его сына от первого брака умерли, не достигнув совершенноле-тия, и он так и не оправился от смерти своей возлюб-ленной королевы Беатрисы. А его младший брат Эр-ланд был поздним ребенком и имел слабые легкие. Он ведь был всего на десять лет старше принца Родри-ка. Весь двор знал, что король хотел назначить на-следником твоего отца, но Яника родила сына, пугли-вого мальчика, которого Родрик презирал. Я думаю, он решил выдать Кэтрин за твоего отца, чтобы укре-пить его право на трон, чтобы его можно было провоз-гласить наследником. И небесам известно, что следу-ющие двенадцать лет он старался либо сделать из принца стоящего человека, либо сломать его. Однако король так и не назначил наследника, и так нам дос-тался Родрик Четвертый, еще более несчастный и сла-бый человек, чем его отец.
      Арута вспыхнул и поднял глаза:
      - Вы хотите сказать, что король принудил мою мать выйти замуж за моего отца?
      Гай сверкнул единственным глазом.
      - Это был политически необходимый брак.
      Арута рассердился.
      - Но мама любила отца!
      - Ко времени, когда ты родился, я не сомневаюсь, что она научилась любить его. Твой отец был хоро-шим человеком, а она любящей женщиной. Но в те дни она любила меня. - В его голосе послышалось волнение. - Она любила меня. Я был знаком с ней уже год до того, как вернулся Боуррик. Мы поклялись Друг другу в верности и решили пожениться после того, как мой срок службы при дворе окончится, но мы дер-жали это в секрете. Это была клятва двух детей, дан-ная однажды вечером в саду. Я написал своему отцу, попросив походатайствовать за меня перед королевой, чтобы получить руку Кэтрин. Я никогда не осмели-вался просить об этом короля. Меня, хитроумного сына восточного;лорда, в придворной интриге обошел мальчишка, сын деревенского дворянина. Черт, я-то думал, что был таким коварным! Но мне было лишь девятнадцать лет. Это было так давно.
      Я был в ярости. В те дни мой темперамент был под стать темпераменту твоего отца. Я бросился в комна-ту Кэтрин и вызвал Боуррика. Мы дрались на дуэли, мы дрались прямо в королевском дворце и чуть не убили друг друга. Ты, должно быть, видел длинный шрам у него на боку, от левой руки через всю грудь. Это я его оставил. У меня есть похожий. Я чуть не умер. Когда я поправился, твой отец уже неделю как уехал в Крайди и забрал Кэтрин с собой. Я бы после-довал за ними, но король запретил мне это под страхом смерти. Он был прав: ведь они уже были жена-ты. Я стал одеваться в черное в знак траура. А потом меня отослали в Дип-Таунтон сражаться против Ке-ша. - Он горько засмеялся. - Своей репутацией пол-ководца я в основном обязан той войне. Успеха я до-бился частично благодаря твоему отцу. Я наказывал кешианцев за то, что он отобрал у меня Кэтрин. Я поступал так, как ни одному генералу не пришло бы в голову, раз за разом повторяя атаки. Теперь я думаю, что я надеялся умереть. - Его голос смягчился, и он усмехнулся. - Я был почти разочарован, когда они попросили пощады и сдались. - Гай вздохнул. - Дальнейшие события моей жизни во многом опреде-лились уже тогда. Со временем я перестал держать зло на Боуррика, но он... ожесточился, когда она умер-ла. Он отказался от предложения послать своих сыно-вей ко двору короля. Думаю, он боялся, что я отомщу вам, тебе и Лиаму.
      - Он любил маму, после ее смерти он был очень несчастлив, - сказал Арута, испытывая одновремен-но злость и неудобство. Не было необходимости оп-равдывать поведение отца перед его злейшим врагом.
      Гай кивнул:
      - Знаю. Когда мы молоды, нам трудно понять, что чувства другого могут быть так же глубоки, как и наши. Наша любовь всегда кажется более возвышен-ной, наша боль - более нестерпимой. Когда я стал взрослее, я понял, что Боуррик любил Кэтрин так же сильно, как и я. - Единственный глаз Гая остановил-ся на какой-то точке в пространстве. Его голос стал тише, словно он задумался. - Она была прекрасной, щедрой женщиной, и в ее сердце было место для мно-гих. И все же, думаю, в душе твой отец сомневался. - Гай посмотрел на Аруту с выражением удивления и жалости. - Ты можешь себе представить? Как печаль-но, должно быть, это было! Возможно, неким образом я был удачливее его, так как я знал, что она любит меня. У меня не было сомнений.
      Арута заметил, что глаз Гая увлажнился. Нелов-ким жестом протектор смахнул набежавшую слезу. Он откинулся назад, прикрыл глаз и, закрыв лицо ру-ками, тихо добавил:
      - Иногда кажется, что в мире нет справедливости.
      Арута взвешивал его слова.
      - Зачем вы мне все это рассказываете?
      Гай выпрямился, стряхивая с себя печаль.
      - Потому что ты мне нужен. И ты не должен со-мневаться во мне. Для тебя я предатель, который пы-тался взять власть в Королевстве в свои руки. И час-тично ты прав.
      Арута опять был удивлен его откровенностью:
      - Но как можно оправдать то, что вы сделали с Эрландом?
      - Я виноват в его смерти. Не могу этого отри-цать. Один из моих капитанов приказал оставить его в тюрьме, несмотря на мой приказ об освобождении. Рэдберн был неплохим служакой, но слишком ревно-стным. Я понимал его, ведь я бы наказал его за ваш с Анитой побег. Она была мне нужна, чтобы закрепить-ся у престола, а насчет тебя можно было бы хорошо поторговаться с твоим отцом. Заметив удивление Аруты, он добавил: - Да, да, мои агенты знали, что ты был в Крондоре, по крайней мере так мне донесли, ког-да я вернулся после того небольшого набега кешиан-цев на Шамату. Ни Рэдберн совершил ошибку, решив, что ты приведешь его к Аните. Ему не пришло в голо-ву, что ты не имеешь ничего общего с ее побегом. Этому дураку следовало заключить тебя в тюрьму и на-чать искать ее.
      Арута почувствовал, что первоначальное недоверие опять возвращается к нему, он уже не так сочувство-вал протектору. Несмотря на прямоту Гая, его бессер-дечная манера отзываться о людях была мучительна.
      Гай продолжал:
      - Однако я никогда не желал Эрланду смерти. У меня уже было вице-королевство от Родрика, который предоставил мне полное право распоряжаться на За-паде. Мне не нужен был Эрланд, нужна была только связь с троном: Анита. Родрик Четвертый был сумас-шедшим. Я был одним из первых, кто узнал об этом, как и Келдрик, так как королям люди часто прощают то, что непозволительно в других людях. Родрику нельзя было позволять править дальше. Первые во-семь лет войны и так имели тяжелые последствия для двора, но в последний год царствования Родрик совсем не отдавал отчета в своих действиях. А Кеш всегда поглядывал на север, выискивая признаки ослабления. Я не желал взять на себя тяжесть правления, но даже при том, что после Эрланда трон мог перейти к твоему отцу как к наследнику, я чувствовал, что лучше спра-вился бы с этой задачей, чем кто-либо иной из воз-можных претендентов.
      - Но зачем все эти интриги? Вы имели поддерж-ку в Совете лордов. Келдрик, отец и Эрланд с огром-ным трудом смогли предотвратить вашу попытку стать регентом принца Родрика до его совершенноле-тия. Можно было найти другой путь.
      - Совет может признать короля, - ответил Гай, наставив палец на Аруту. Но он не может отнять корону. Мне нужен был способ захватить трон без гражданской войны. Война с цурани продолжалась, а Родрик не давал твоему отцу Армий Востока. Он даже не хотел дать их мне, а я был единственным челове-ком, которому он доверял. Девять лет разорительной войны и сумасшедший король страна была на гра-ни истощения. Нет, этому надо было положить конец, и, независимо от поддержки Совета, нашлись бы люди вроде твоего отца или Брукала, которые выступили бы против меня. Именно поэтому я хотел жениться на Аните и захватить тебя. Я был готов предложить Бо-уррику выбор.
      - Какой выбор?
      - Я бы предоставил Боуррику править Западом, разделив Королевство и дав каждому идти своей дорогой. Однако я знал, что ни один из западных лордов не согласился бы на это. Поэтому я хотел предложить Боуррику назвать наследника после меня, даже если бы это был Лиам или ты. Я назвал бы его избранника принцем Крондора и сделал бы так, чтобы после меня не осталось сыновей, которые могли бы претендовать на корону. А твой отец должен был бы признать меня королем и присягнуть на верность.
      Внезапно Арута понял этого человека. После поте-ри возлюбленной он отставил в сторону вопрос личной чести, для него остался лишь один долг, который он ставил превыше всего: долг перед Королевством. Он был готов пойти на все, даже цареубийство, войти в историю как узурпатор и предатель, но сместить потерявшего рассудок правителя. От этого ему стало не по себе.
      - После смерти Родрика и провозглашения Лиа-ма наследником все это стало ненужным. Я не знаю твоего брата, но, думаю, он в чем-то похож на отца. В любом случае. Королевство, должно быть, находится в лучших руках, чем руки Родрика.
      Арута вздохнул:
      - Мне есть над чем подумать. Гай. Не могу ска-зать, что я одобряю ваши рассуждения и методы, но я понимаю некоторые из них.
      - Мне не важно твое одобрение. Я ни о чем не жалею и допускаю, что мое решение захватить трон, не обращая внимания на то, что наследником мог счи-таться твой отец, было отчасти продиктовано злостью на него. Если я не мог обладать твоей матерью, то Бо-уррик не должен был получить корону. Но независи-мо от эгоистических соображений, я был глубоко убеж-ден, что был бы лучшим королем, чем твой отец. Пра-вить - это то, что у меня получается лучше всего. Однако это не означает, что я получал удовольствие от того, что мне приходилось делать. Нет, мне нужно, что-бы ты понял. Тебе не нужно любить меня, ты должен принять меня таким, какой я есть. Для меня это важ-но, чтобы обеспечить будущее Арменгара.
      Арута неловко молчал. Он вспомнил разговор, ко-торый состоялся два года назад. Через некоторое вре-мя он произнес:
      - Я не могу судить вас. Я вспоминаю разговор с Лиамом перед могилой нашего отца. Я скорее был готов увидеть Мартина мертвым, чем рисковать граж-данской войной. Моего брата... - добавил он тихо.
      - Такие решения являются необходимым усло-вием власти. - Гай откинулся, глядя на Аруту. На-конец он спросил: - Что ты почувствовал, когда при-нял решение о Мартине?
      Арута, казалось, не очень хотел делиться теми пе-реживаниями с Гаем. Однако после долгого молчания он посмотрел протектору прямо в лицо:
      - Грязь. Я чувствовал, будто запачкан грязью.
      Гай протянул ему руку:
      - Ты понимаешь.
      Арута медленно принял протянутую руку и пожал ее.
      - А теперь перейдем к самому главному. Когда мы только появились здесь Амос, Арманд и я - мы были больны, покалечены и истощены. Эти люди, не задавая вопросов, вылечили нас, чужеземцев из даль-них стран. Когда мы поправились, то вызвались в сра-жение и обнаружили, что у них ожидается, что все, кто В состоянии служить, делает это, тоже не задавая во-просов. Поэтому Мы заняли свое место в гарнизоне города и начали изучать Арменгар. Протектор, кото-рый правил до Гвиннат, был способным человеком, как и сама Гвиннат, но они оба очень мало знали о совре-менном военном искусстве. Однако они сдерживали Братство Темной Тропы и гоблинов, сохраняя опреде-ленное кровавое равновесие.
      Затем появился Мурмандрамас, и все изменилось. Когда мы попали в Арменгар, Братство одерживало по три победы из каждых четырех сражений. Арменгар-цы проигрывали одну битву за другой впервые в своей истории. Я обучил их современным методам ведения боя, и мы опять держимся на равных. Теперь в двадцати милях от города нет ничего, что ускользнуло бы от наших разведчиков или патрулей. Но даже при этом, уже слишком поздно.
      - Почему слишком поздно?
      - Даже если бы Мурмандрамас не собирался на-пасть на нас, этот народ не смог бы продержаться в течение еще двух поколений. Это умирающий город. Насколько я могу судить, два десятилетия назад в го-роде и его окрестностях жило где-то пятнадцать ты-сяч человек. Сейчас осталось семь, а то и меньше. Не-прерывная война, молодых женщин постоянно убива-ют в сражениях, дети погибают при набегах на хутора и краали. Все это приводит к убыванию населения, и положение все ухудшается. И еще кое-что. Такое чув-ство, что годы постоянной войны подточили силу это-го народа. Несмотря на все их желание сражаться, они довольно равнодушно относятся к обычной жизни.
      Их культура искажена, Арута. Все, что у них есть в жизни, это борьба, а в конце ее - смерть. Их поэзия ограничивается сагами о героях, а музыка - это про-стые боевые распевы. Ты заметил, что в городе нет вы-весок? Это потому, что все знают, где кто живет и рабо-тает. Зачем вывески? Арута, ни один из родившихся в Арменгаре не умеет ни писать, ни читать. Этот народ неумолимо варваризируется. Даже если бы не было Мурмандрамаса, через два десятилетия они перестали бы быть народом. Они стали бы такими же, как кочев-ники Тандерхелла. Нет, это постоянная борьба.
      - Я понимаю, что есть отчего почувствовать тщет-ность всех усилий. Но как я могу помочь?
      - Нам нужна передышка. Я бы с радостью пере-дал управление городом Брукалу...
      - Вандросу. Брукал удалился от дел.
      - Тогда Вандросу. Введите Арменгар в состав гер-цогства Вабон. Эти люди много веков назад бежали от Королевства. Теперь же они, без сомнения, захотят вер-нуться, если только я прикажу так поступить, вот как они изменились. Но дайте мне две тысячи солдат из гарнизонов Вабона и Тайр-Сога, и я смогу удерживать этот город против Мурмандрамаса еще год. Добавьте еще тысячу и две тысячи всадников, и я избавлю доли-ну Исбаядия от гоблинов и темных братьев. Дайте мне Армию Западных земель, и я загоню Мурмандрамаса обратно в Сар-Сагот и сожгу город с ним вместе. Тогда у нас начнется торговля, и дети смогут стать детьми, а не маленькими воинами. Поэты начнут писать стихи, а художники рисовать картины. У нас будет музыка и танцы. Тогда, может быть, город вырастет опять.
      - А захотите ли вы остаться протектором или графом Арменгарским? - спросил Арута, не до конца избавившись от недоверия.
      - Черт побери! - воскликнул Гай, стукнув кула-ком по столу. - Если у Лиама вместо мозгов мешок с гвоздями, то да. - Гай тяжело опустился на стул. - Я устал, Арута. Я много выпил и устал. - Его глаз увлажнился. - Я потерял единственное, что берег го-дами, и теперь все, что у меня осталось, - это нужды этого народа. Я не могу обмануть их ожиданий, но когда они будут в безопасности...
      Арута был ошеломлен. Гай обнажил свою душу перед ним, и он увидел человека, которому незачем продолжать жить. Это отрезвляло.
      - Я думаю, что смогу убедить Лиама согласиться, если вы понимаете, как он к вам отнесется.
      - Мне все равно, что он обо мне думает, Арута. Он даже может получить мою голову. - В его голосе опять послышались усталые нотки. - Думаю, для меня это уже не имеет значения.
      - Я отошлю письмо.
      Гай горько засмеялся:
      - А вот это, видишь ли, очень проблематично, пле-мянничек. Ты же не думаешь, что весь последний год я сидел и ждал, надеясь, что принц Крондора забредет в Арменгар? Я посылал дюжину посланцев в Вабон и в Высокий замок, описывая сложившуюся ситуацию и то предложение, что я тебе только что высказал. Сложность в том, что Мурмандрамас пропускает тех, кто идет на север, но никто - ничто! - не движется на юг. Охот-ник, которого вы нашли, был последним из тех, кто по-пытался пробраться на юг. Не знаю, что случилось с посланцем, которого он сопровождал, но могу себе пред-ставить... - Он оборвал свою мысль. - Видишь ли, Арута, мы отрезаны от Королевства. Полностью, абсолютно, если только у тебя не появится идея, которая не приходила нам в головы, - не считая молитв.
      Мартин проснулся, фыркая и выплевывая изо рта воду. Комнату заполнил смех Брианы, она кинула ему полотенце и поставила на место опустевший кувшин с водой.
      - Тебя разбудить так же трудно, как медведя зи-мой.
      Мигай и вытираясь, Мартин проворчал:
      - Наверное.
      Он сердито посмотрел на нее, но при виде ее улыба-ющегося лица его гнев исчез. Он улыбнулся ей в от-вет.
      - В лесу я сплю очень чутко, а в помещении рас-слабляюсь.
      Бриана присела на кровать и поцеловала его. Она была одета в штаны и рубашку.
      - Мне нужно съездить на один из хуторов. Не хочешь поехать со мной? Это займет всего один день.
      Мартин усмехнулся:
      - Конечно.
      Она опять поцеловала его.
      - Спасибо.
      - За что? - спросил он удивленно.
      - За то, что остался здесь со мной.
      Мартин уставился на нее:
      - Ты благодаришь меня?
      - Конечно, ведь я тебя просила об этом.
      - Вы странный народ, Бри. Большинство мужчин с удовольствием перерезали бы мне горло, чтобы ока-заться сегодня ночью на моем месте.
      Она немного повернула голову, и на ее лице появи-лось удивленное выражение.
      - Правда? Как странно. Я могла бы сказать то же самое о тебе и женщинах в городе, Мартин. Хотя ни-кто не стал бы сражаться за право провести вместе ночь. Каждый волен выбирать партнеров, а те вольны отвечать да или нет. Поэтому я и поблагодарила тебя за то, что ты сказал да.
      Мартин обхватил ее руками и грубовато поцеловал.
      - В моей стране все по-другому.
      Он отпустил ее, вдруг осознав, что был слишком груб. Она, казалось, была немного смущена, но не ис-пугана.
      - Извини. Просто... это не было просто любезно-стью, Ври.
      Она наклонилась и положила голову к нему на плечо.
      - Ты говоришь о том, что выходит за пределы ноч-ных удовольствий.
      - Да.
      Она помолчала.
      - Мартин, здесь в Арменгаре мы не строим планов на слишком отдаленное будущее.- У нее перехвати-ло дыхание, и глаза заблестели. - Моя мать должна была выйти замуж за протектора. Отец погиб одинна-дцать лет назад. Это был бы счастливый союз. - Мар-тин увидел слезы на ее щеках. - Когда-то я была обручена. Он уехал в поход против гоблинов, напавших на крааль. И не вернулся. - Она внимательно посмот-рела ему в лицо. - Мы не даем легковесных обеща-ний. Одна ночь - это не клятва.
      - Меня нельзя назвать легкомысленным.
      Она смотрела ему в глаза.
      - Я знаю, - промолвила она тихо. - Меня тоже. Я долго выбираю своих спутников. Что-то быстро обра-зовывается между нами. Я чувствую это. Это... придет, когда позволят время и обстоятельства, а беспокоиться о том, что будет потом, - лишь пустая трата сил. - Бриана прикусила губу, с трудом произнося слова. - Я как командир имею доступ к информации, которую в городе мало кто знает. Сейчас я могу только просить тебя не ожидать от меня больше, чем я вольна дать. - И увидев, что его настроение испортилось, она улыбну-лась и поцеловала его.- Пойдем прогуляемся.
      Мартин быстро оделся. Он не совсем понимал, что же произошло, но был уверен, что это было важно. Он был одновременно взволнован и спокоен: спокоен, по-тому что он высказал свои чувства, а взволнован, так как это получилось не очень ясно и ее ответ был ту-манным. Однако его все-таки воспитывали эльфы, и, как сказала Бриана, все придет в свое время.
      Арута закончил пересказывать Лори, Бару и Ро-альду разговор, состоявшийся прошлой ночью. Маль-чики отсутствовали целый день. Мартин еще не вер-нулся в свою комнату, и Арута подумал, что знает, где он провёл ночь.
      Лори долго думал над словами Аруты.
      - Значит, население уменьшается.
      - Он прав, - послышался голос в дверях. Они обернулись и увидели Джимми и Локлира, обнимавших за талии двух красивых девушек. Лок-лир, казалось, не мог сохранять серьезность. Как он ни старался, его рот расплывался в усмешке. Джимми представил Кристу и Бронуин.
      - Девушки показали нам город. Арута, здесь це-лые районы пустые: много домов, в которых никто не живет. - Джимми посмотрел по сторонам и, увидев тарелку с фруктами, схватил грушу. - Думаю, здесь жило не менее двадцати тысяч человек. А теперь, по-хоже, осталось меньше половины.
      - Я уже согласился в принципе помочь Арменга-ру, но проблема состоит в том, как отправить сообще-ние в Вабон. Похоже, Мурмандрамас пропускает лю-дей сюда, но старается, чтобы никто не вышел отсюда.
      - Это понятно, - заметил Роальд. - Большин-ство направляющихся на север идут в его лагерь. Так что невелика беда, если несколько человек забредут в город и помогут ему. Он собирает армию и, наверное, если захочет, сможет обойти город.