ПРОЛОГ

У ЗАПАДНОГО БЕРЕГА Эльринфаэра холодный ветер взбивал на волнах пену. Светло-коричневый, как свежая кора, парус рыбацкого шлюпа под низко нависшими свинцово-серыми тучами казался единственным ярким пятнышком на фоне темных хмурых скал. Суденышко было старое, грязное, потрепанное, но до сих пор на совесть служило своим хозяевам, однако сейчас его сети были пусты. Владельцы шлюпа — два брата, седые и мрачные, — стояли бок о бок у борта и вглядывались в кучу тряпья, лежащую на песке у линии прибоя. Младший брат сплюнул в воду.

— Это какой-то мальчишка, точно. Никогда еще не видел сапог на плавучем мусоре.

— Да неужто? — сердито буркнул старший. — А кто на прошлой неделе не заметил буек перед мысом? Мы тогда из-за тебя чуть не сели на мель, а теперь ты, значит, обзавелся орлиным зрением. — Но ему самому было любопытно взглянуть, что там такое, поэтому он не отдал команду повернуть прочь от берега. — Если там и вправду человек, я целую неделю каждый вечер буду ставить тебе пиво.

— Ловлю на слове! — рассмеялся младший брат и начал торопливо убирать паруса, стараясь удержаться на ногах, когда судно покачивалось под порывами ветра. Этот рыбак любил биться об заклад. — Если там утопленник, чур, его вещички — мои.

Старший брат сжал истертый румпель.

— Ну, это мы еще поглядим.

Он развернул воняющий треской шлюп, и суденышко, накренившись, помчалось к берегу.

Бурный прибой вынес шлюп на берег, под деревянным днищем заскрипел песок. Старший брат перемахнул через борт и уперся в нос лодки мозолистыми, покрытыми шрамами руками, стараясь удержать судно на месте. Младший тоже выскочил на берег и тут же зашагал к предмету спора, стряхивая песок с мокрых сапог. Он хотел поскорее узнать, кто выиграл пари.

Рыбак наклонился над темной кучей тряпья, и вспугнутые чайки, хлопая крыльями, унеслись в море. Осторожно прикоснувшись к лежащему, рыбак немедленно отдернул руку.

— Ну что там? — нетерпеливо крикнул оставшийся у шлюпа старший брат. — Кто кого угощает на этой неделе?

Ответ, который донесся сквозь гул прибоя и удары бьющих о скалы волн, прозвучал невесело:

— Это мальчишка. — Младший рыбак, чуть помедлив, выпрямился. — И он болен.

Старший брат выругался. Только что он радовался тому, что может выиграть пари, но теперь преисполнился уныния. Ради милосердия им придется взять парня на борт. Хотя бедняга болен и вполне может отдать богу душу, все равно его нужно будет кормить и поить, а того, что удастся выручить за нынешний улов, не хватит даже на покупку съестных припасов для следующего выхода в море.

— Ладно, тащи его сюда! — крикнул старший брат. — А деньги, что я тебе проспорил, пойдут на его прокорм.

Младший брат философски пожал плечами и поднял парнишку с песка. Мальчик оказался стройным, черноволосым, его лохмотья когда-то были дорогим нарядом. Голубые, широко раскрытые глаза смотрели в никуда, руки больного были изуродованы ожогами.

— Он небось ест не больше блохи, — тяжело дыша, пробормотал младший брат, приближаясь со своей ношей к шлюпу. И, положив больного на носу, пояснил: — Уж больно он легкий!

Но старшему брату было не до сочувственных замечаний. Он только мотнул головой, предлагая поскорее уйти от пустынного берега, на котором лежали руины некогда счастливого королевства Эльринфаэр.

— Ты осторожен, как старая баба, — проворчал младший брат и уперся плечом в неуклюжий шлюп, сталкивая его в воду.

Когда судно закачалось на волнах, мальчик застонал, после чего наступило долгое молчание. Наконец младший рыбак обиженно осведомился у брата:

— А ты сам разве бросил бы его?

Не получил ответа и пожал плечами. На мальчишке был роскошный наряд, который стал изорванным и грязным явно совсем недавно. Может, у парнишки найдутся богатые родственники, которые вознаградят его спасителей?

1

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

К ВЕЧЕРУ КАПИТАНЫ, моряки и воины собрались в главном зале Скалистой Гавани. Каждый из этого шумного люда был изгнанником, осужденным Альянсом Свободных островов или чужедальними королевствами за убийство или воровство, — каждый, кроме тоненькой черноволосой девушки, устроившейся с ногами в большом кресле. Ее обожженные солнцем руки были покрыты царапинами, нос облупился; однако переливающееся всеми оттенками перламутра одеяние говорило, что она сновидица, ученица ваэре. Вот почему бородатый капитан, пробившись сквозь толпу своих товарищей, приблизился к девушке с почтительным уважением.

Оставив позади хохочущих моряков с серебряными серьгами в ушах и не успевших снять кольчуги офицеров, капитан наконец добрался до более-менее тихого уголка, где сидела девушка, — и разом позабыл о своей кружке с пивом. Ему было велено позаботиться о том, чтобы волшебница чувствовала себя как дома, а на лице девушки читалось явное беспокойство.

Капитану пришлось повысить голос, чтобы перекричать толпу, и он немедленно пожалел об этом — его оклик прозвучал резче, чем он хотел:

— Сновидица Таэн?

Услышав свое имя, девушка обернулась; ее светлые глаза казались огромными. Ей было лет восемнадцать, но выглядела она еще младше.

— Джарик куда-то исчез.

— Да? Ты уверена?

Капитан машинально погладил рукоять висящего на поясе кинжала. Озабоченный не меньше волшебницы, он начал высматривать в толпе наследника Ивейна, Повелителя огня.

В Скалистой Гавани совсем недавно кончились бои, и теперь в крепости праздновали победу. Главные двери зала, почерневшие и обугленные после атаки враждебного колдовства, все еще еле держались на искореженных петлях, щели в полу были забиты щепками сломанной мебели, из обивки кресел кое-где торчали стрелы. Большинство людей занимались сейчас восстановлением оборонительных сооружений, на уборку комнат сил пока не хватало, а здешнего правителя, Килмарка, никогда особо не волновала эстетика. С помощью магии Таэн его гарнизон только что отразил атаку королевских войск, в которых были не только люди, но и демоны. Килмарк приказал своим подданным помянуть погибших товарищей и отметить победу, но дал на празднование всего один вечер. Завтра капитаны, экипажи и воины должны были снова приступить к выполнению своих обязанностей.

Кругом царило буйное веселье; люди спорили и ругались, по-дружески мерились силами, шум в зале все нарастал.

Капитан неторопливо и пристально разглядывал пеструю толпу отступников. Все они были вооружены, некоторые щеголяли свежими повязками, большинство из них веселились и пьянствовали от души. Осмотрев весь зал до самой дальней стены, где храпели на полу успевшие напиться до бесчувствия моряки, капитан так и не увидел взлохмаченной светловолосой головы Джарика.

Неподалеку кто-то принялся стучать по столу рукояткой кинжала, ругая певцов за фальшивый напев. Капитан поморщился: он не знал, как волшебница относится к непристойной брани. Повернувшись к девушке, Корли встретился с ее встревоженным взглядом.

— Ты пыталась его отыскать? — спросил капитан, имея в виду магический дар Таэн, усиленный и отточенный благодаря обучению у ваэре.

Талант сновидицы позволял девушке легко найти любого человека и проникнуть в его разум, но она отрицательно покачала головой.

— Нет. — Таэн нервно сжала лежащие на коленях руки, как будто этот вопрос причинил ей боль. — Мне не нужно этого делать, я и так знаю, что Джарик отправился к ледяным скалам.

Капитан шумно втянул воздух сквозь зубы.

— Килмарк разъярится будь здоров. Лучше уж сразу ему рассказать!

С этими словами он направился было туда, где гулкий хохот повелителя Скалистой Гавани перекрывал шум толпы.

Таэн вдруг окликнула капитана по имени:

— Корли, не надо!

Да, эта девушка обладала необыкновенным даром читать умы людей, но рука, которой она удержала капитана, была самой обычной и очень худенькой.

— Я найду Джарика, не волнуйся. Не стоит рисковать — ты же знаешь, что начнется, если Килмарк узнает о его исчезновении.

Капитан в сердцах помянул огни Кордейна. Но колдунья с глазами ребенка была права. Повелитель Скалистой Гавани правил служившими ему преступниками не только благодаря свирепости и силе, но и благодаря хитрости и подозрительности. Хотя Джарик был еще очень юным, как наследник Повелителя Огня он невольно вызывал подозрения Килмарка, ведь даже лучший флот и самые мощные укрепления в Кейтланде были бессильны против колдовских сил.

Корли внимательно взглянул на сновидицу и по упрямому выражению ее лица понял: если он будет пытаться доложить королю, Таэн ему помешает. У ученицы ваэре вполне хватит сил, чтобы его остановить. Признав свое поражение, капитан запрокинул голову и, глядя вверх, очень тихо сказал:

— Жизнью клянусь, девочка, я ничего не слышал.

Когда он снова бросил взгляд на кресло рядом, он увидел, что волшебницы в нем больше нет. Корли беспокойно смотрел, как девушка идет через людный зал: ее жемчужно-серая мантия смотрелась очень странно среди кожаных одежд, усеянных заклепками перевязей и простых холщовых матросских одеяний. Даже самые закаленные бойцы Кейтланда поспешно расступались перед сновидицей. Кое-кто, подвыпив, уже норовил затеять ссору, но все приветствовали Таэн с такой искренней теплотой, какая редко слышалась в хриплых голосах отступников и изгоев. Килмарк не скрывал, что без помощи волшебницы Скалистая Гавань была бы завоевана армией короля Кисберна, а демоны, с которыми Кисберн заключил союз, никого бы здесь не пощадили.

Таэн проскользнула между громадным загорелым боцманом и щербатым моряком, и оба дружно отсалютовали ей поднятыми кружками. Потом девушка скрылась за дверью, и Корли ужасно захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда. Ситуа; ция была щекотливой: волшебница осмелилась ослушаться своих учителей-ваэре, оставшись защищать Скалистую Гавань. Ни один смертный не знал, чем могло грозить такое ослушание, но Килмарк поклялся не позднее завтрашнего утра посадить Таэн на корабль, уходящий на юг. То, что Джарик исчез, было весьма некстати.

Рассерженный тем, что юноша даже не попросил дать ему сопровождающих, Корли крепче сжал свою кружку с пивом. Было бы чистейшей воды безумием не доложить королю пиратов, что двое людей, которых поручили заботам Корли, поздно ночью бродят одни по острову. Капитан прослужил в Скалистой Гавани достаточно долго, чтобы понять, как мало стоит здесь человеческая жизнь; он сделал большой глоток пива и принял скоропалительное решение забыть о просьбе волшебницы.

Но стоило ему двинуться к Килмарку, чтобы доложить об уходе девушки, как в его мозгу прозвучал властный приказ:

— Не смей!

Корли замер как вкопанный и выругался. Значит, Таэн следит за ним с помощью своего неведомого дара; и капитан почувствовал, что в случае необходимости она остановит его. Не желая связываться с колдовством, капитан осторожно уселся в обитое парчой кресло, где только что сидела сама волшебница, и рассмеялся — очень тихо и беззлобно. Потом поднес к губам кружку и осушил до дна.

Если сновидица решила отправиться вслед за сыном Ивейна к ледяным скалам, которые стали темницей Стража штормов, капитан не желал иметь ничего общего с ее затеей. Если повезет, он успеет напиться до бесчувствия к тому времени, как повелитель Скалистой Гавани обнаружит, что и волшебница, и наследник Повелителя огня Ивейна покинули праздник без разрешения.

По двору замка гулял влажный соленый ветер, тучи закрыли месяц, пахло надвигающимся дождем. Таэн помедлила в дверном проеме, ожидая, пока глаза привыкнут к мерцающему свету факелов, казавшемуся очень тусклым после сияния свечей в пиршественном зале. Девушке хватало смекалки двигаться как можно тише; придерживая рукой полу своего развевающегося одеяния, она осторожно оглянулась, чтобы проверить, нет ли поблизости часового. Вряд ли бдительность дозорных Килмарка сильно притупилась из-за того, что в Скалистой Гавани был праздник. Но ни один страж не встретился Таэн, и никто не спросил у нее пароль.

Камни двора блестели от влаги, и Таэн ахнула, не увидев лошади, которая всегда была привязана к железному кольцу в стене. Мысленно заглянув в конюшни, волшебница поняла, что там недавно кто-то побывал. Уже догадываясь, что произошло, она сосредоточилась и услышала, как часовой допытывается у конюха, кто взял оседланную лошадь, которую постоянно на всякий случай держали во дворе для короля Килмарка.

Таэн поняла, что королевскую лошадь забрал Джарик, и пробормотала словечко, которому научилась у торговок рыбой на Имрилл-Канде и от которого покраснел бы даже бывалый капитан Корли.

Девушка шагнула навстречу ветру. Надо спешить, пока часовой не доложил о случившемся Килмарку!

Задыхаясь, она побежала к конюшне, на ходу пустив в ход свой эмпатическии дар, пользоваться которым в полную силу ее лишь недавно научили ваэре. Ей придется иметь дело с двумя людьми, которые знают о ней гораздо меньше капитана Корли, поэтому повлиять на их разум будет сложнее. Часовой, дежуривший во дворе, был опытным воином и хорошо знал крутой нрав Кил марка, а конюх родился и вырос в Скалистой Гавани и в детстве не раз видел, как людей вешали за невыполнение королевских приказов. По сравнению с этим наказанием магия сновидицы может показаться ему куда меньшей опасностью.

Когда Таэн выступила из темноты на свет факелов, часовой и конюх дружно вздрогнули. Ни один из них не обратил внимания, что перед ними всего лишь тоненькая растрепанная девушка со встревоженным лицом. Они увидели серебристо-серую мантию сновидицы и настороженно замерли.

— Волшебница, — пробормотал конюх. — Ради Кора, не надо нас заколдовывать!

Таэн сглотнула, гадая, будут ли люди когда-нибудь обращаться с ней, как с обычной девушкой.

— От Джарика, сына Ивейна, зависит судьба всего Кейтланда, — Таэн перевела взгляд на часового, который стоял под фонарями конюшни, сжимая в потных руках копье. — Килмарк и наследник Повелителя огня не должны встретиться. Юноша сейчас не в себе и может решиться на неосторожный поступок. Если он начнет спорить с вашим повелителем, он наверняка погибнет. Но если вы одолжите мне лошадь, я не позволю, чтобы это случилось, и позабочусь, чтобы вы не пострадали.

Ни часового, ни конюха не убедили эти слова. О суровости Килмарка ходили легенды на суше и на море, мало кто из осмелившихся противоречить ему оставался в живых.

Воцарилась напряженная тишина, которую нарушал только далекий шум прибоя, доносившийся из темноты. Таэн придержала раздувающиеся полы своего одеяния, стараясь быть терпеливой. Она не хотела давить на этих двоих, если ситуация не окажется совсем отчаянной.

Но часовой с искаженным от ужаса лицом вдруг развернулся и бросился прочь, и у девушки не осталось выбора. Она послала вдогонку беглецу магический импульс, тот споткнулся и упал ничком.

Молоденький конюх испуганно вскрикнул.

— Он жив-здоров! — заверила Таэн, и хотя она лишь недавно отточила свой эмпатическии дар и ей не хватало опыта, девушке удалось передать потрясенному мальчику уверенность в том, что часовой невредим. — Оседлай для меня коня, — попросила она мягко. — И пожалуйста, поверь: я знаю, как унять гнев Килмарка.

Конюх недоверчиво взглянул на девушку, как будто только сейчас заметив, что та немногим старше его самого, но потом вспомнил, что магия Таэн смогла победить даже демонов. Тряхнув головой, мальчик пошел выполнять просьбу. Он старался выглядеть уверенно-беззаботным, но у него невольно подгибались колени.

Таэн прислонилась к низкой дверце стойла и постаралась успокоиться. Хорошо, что ей не пришлось в третий раз за несколько минут пускать в ход свой дар. Убеждая Корли не докладывать Килмарку, Таэн устала больше, чем признавалась самой себе. Перед ней вздымались черные гранитные стены самых прочных укреплений в Кейтланде, наверняка в этой крепости она будет в безопасности. А завтра она сядет на корабль и отплывет к острову ваэре, опоздав вернуться туда от силы дней на пять. Даже если демоны уже прознали о ее существовании, вряд ли они могут так быстро нанести удар.

В темноте за спиной Таэн фыркнула лошадь; волшебница вздрогнула и чуть не вскрикнула, когда в плечо ей дружелюбно ткнулась теплая морда. Девушка попятилась и увидела, что конюх привел не одного, а двух коней. Мальчик молча протянул ей поводья небольшой кобылы; второй конь закатил глаза, показывая белки. Этот хорошо обученный боевой конь послушно пошел за конюхом, который потянул его за недоуздок, чтобы привязать к кольцу. Таэн услышала озабоченные мысли конюха: может, его и простят за то, что он дал лошадь колдунье, но если Килмарку потребуется оседланный конь, а его не окажется на месте, король сперва пустит в ход меч, а уж потом будет выяснять, в чем дело.

Таэн повернулась к кобыле со звездочкой на лбу — и забыла о заботах конюха, сосредоточившись на своих собственных. Она выросла среди рыбаков, и на ее родном острове самыми крупными животными были козы. Поездка даже на самой смирной лошадке пугала девушку до дрожи.

Она все еще с сомнением глядела на стремена, когда вернулся конюх.

— Ну-ка, — глухо сказал он, и не успела Таэн возразить, как он схватил худенькую девушку за талию и легко подсадил в седло. — Поезжай быстрей, пока часовой не очнулся.

Мальчик подкрепил свой совет, хлопнув ладонью по крупу кобылы.

Лошадка рысцой тронулась с места, стремена зацарапали по лодыжкам Таэн. Сползая вбок, девушка ухватилась за гриву обеими руками и едва разобрала слова, которые кричал ей вдогонку конюх:

— Если часовой очнется, а ты все еще будешь здесь, ему придется проткнуть тебе спину копьем!

Глядя в ветреную тьму за воротами, Таэн то ли всхлипнула, то ли засмеялась.

Кое-как устроившись в седле, она забыла о часовом: гнев Килмарка и поступки его людей, верных королевским приказам, были по крайней мере предсказуемы. А что способен выкинуть Джарик, сын Ивейна, предугадать было нельзя. Таэн с грустью подумала, что сейчас ей очень пригодился бы совет ее учителя-ваэре.

Джарик считал, что после того, как он привезет ключи от Эльринфаэра Стражу штормов, его служба волшебнику будет закончена. Но юноша не знал (а Таэн пока не придумала, как сказать ему об этом), что Анскиере заперт в глубине ледяных скал и до него невозможно добраться. Без магического дара Повелителя огня ключи невозможно вернуть законному владельцу. Их можно только хранить, а это может оказаться очень нелегким делом. Демоны постараются заполучить ключи, которые недавно уже почти попали к ним в лапы — и вдруг ускользнули. Хуже того, если Проклятые Кором догадаются, что у Ивейна, Повелителя огня, остался наследник, на Джарика начнется безжалостная охота, ведь дремлющая в этом юноше магическая сила может помешать демонам уничтожить человечество.

Таэн крепче сжала поводья. Полная и отваги, и страха, она подняла лошадь в галоп и под гулкий перестук копыт вылетела в ворота, оставив позади свет факелов во внутреннем дворе крепости. Спотыкаясь, кобыла поскакала вниз по широким каменным ступеням, вырезанным в заросшем шиповником и оливами склоне.

У подножия холма, между темными громадами пакгаузов, сверкали огни города, а еще дальше в серебристой гавани чернели пришвартованные пиратские бригантины Килмарка. Но Таэн не направилась к воротам города. Вместо этого она потянула за поводья, заставив кобылу свернуть направо — к северным воротам, за которыми дорога шла по гребню холма.

Часовые без разговоров пропустили девушку, так же как раньше пропустили Джарика.

По хорошей дороге кобыла пошла ровной рысью, и, видя, что ее лошадь не собирается закусить удила и понести, Таэн постепенно успокоилась. Девушка нащупала ногами стремена, и ритмичный стук копыт успокоил ее настолько, что она попыталась пустить в ход свой магический дар… Как вдруг в темном переулке перед внешними воротами интуиция предупредила ее об опасности.

Таэн с трудом остановила кобылу, пытаясь понять, что ее насторожило. Она мысленно проверила, что сейчас происходит в главном зале крепости: Килмарк в бешенстве отдавал приказы, посылая своих воинов за оружием, доспехами и лошадьми. Ничуть не сомневаясь, что причина такой суматохи заключается в ее с Джариком исчезновении, Таэн сосредоточилась и отыскала раскаленные добела мысли, которые были сейчас для нее важнее всего.

Первая же мысль короля пиратов, которую она услышала, была резкой, как удар хлыстом: «Колдунья! Во что ты снова впуталась? Где Джарик?»

Килмарк всегда отличался опасным и вспыльчивым нравом, а сейчас просто кипел от злости. Его ярость обрушилась на Таэн так, что мысленный контакт почти обжег ее. На лбу девушки выступила испарина, и все же волшебница сумела превратить нетерпение короля в спокойствие, гнев — в смятение, а его бешенство заглушила настолько, что смогла отчетливо передать ему мысленное сообщение: «Отзови своих людей. Я присмотрю за Джариком».

Она пробралась сквозь колючие сплетения мыслей повелителя Скалистой Гавани и поняла: тот уже догадался, что Джарик отправился на поиски Анскиере. Килмарком все еще владело неистовое желание выслать вдогонку вооруженных людей, и он сопротивлялся любой попытке отвлечь его от этой идеи.

Тогда Таэн грустно упомянула то, что могло бы все-таки удержать короля: «Оставь его в покое. Он не найдет того, чего ищет».

Девушка почувствовала удивление короля, потом увидела, как он пускает в ход и логику, и интуицию.

«Значит, Страж штормов совсем беспомощен?»

Таэн вздохнула, продолжая скакать сквозь темноту и ветер. Килмарк, может, и был сумасшедшим, но он был хитер, как старый волк, и не преуменьшал опасность, грозившую Кейтланду.

Король начал строить планы и сложные контрмеры, а сновидица, разорвав мысленный контакт, погнала кобылу вперед, в сосны на холмах, уверенная в том, что бежавших за оружием воинов отзовут и они опять пойдут пить пиво. Килмарк позволит ей отыскать Джарика, а поскольку против колдовства бессилен даже самый бдительный страж, часовой, скорее всего, отделается строгим выговором.

Но не успела девушка проехать милю, как сквозь шелест качающихся под ветром деревьев и стук первых капель дождя услышала сзади нарастающий цокот копыт. Это был не патруль: стражники на дальних постах острова никогда не выезжали в дозор в одиночку, в таких отрядах всегда насчитывалось не меньше пяти воинов.

Ежась от зябкой сырости, волшебница раздраженно натянула поводья, дожидаясь, пока верховой ее нагонит. Всадник умело сдержал коня, и наконец скакун остановился, выбивая копытами искры из каменистой дороги.

Кобыла Таэн подалась в сторону, девушка лишь чудом сумела справиться с ней. Ноги Таэн неуклюже болтались, и все же она удержалась в седле даже тогда, когда всадник, в котором она узнала часового из крепости, толкнул ее кобылу в бок и бросил в руки всаднице тяжелый плащ.

— Наилучшие пожелания от Килмарка, — крикнул он, задыхаясь. Потом ухмыльнулся. — Он сказал, что патрули присмотрят за тем, чтобы ты не попала в засаду, и что черта с два он позволит тебе замерзнуть до смерти.

Таэн улыбнулась: наверняка за нее заступился Корли.

Накинув на плечи шерстяной плащ, она увидела, что застежку украшает большой рубин. Самый могучий и грозный человек в Кейтланде недаром сделал ей такой подарок: избавив крепость Килмарка от Проклятых Кором, сновидица заработала много больше, чем этот жест благодарности со стороны короля.

Осознание этого немного утешило Таэн, и все же на душе ее было тяжело. Она пыталась догнать наследника Повелителя огня Ивейна, от решения которого зависела судьба всего человечества, а позади, в Эльринфаэре, оставила брата, проиграв сражение с демонами за его судьбу.

Для Эмиена, сына Марла, не осталось надежды. Ничего не подозревавшие рыбаки из жалости забрали его с Эльринфаэра, и теперь он без сознания лежал под парусиновым навесом.

На палубу шлюпа упали первые капли дождя. Подобравшие юношу братья смазали и перевязали его обожженные ладони, понятия не имея, что это ожоги от едкого раствора контролируемого демонами кристалла сатида. Не догадывались они и о том, что лихорадка Эмиена вызвана не болезнью, а куда более страшной причиной: таившиеся в нем существа объединялись, захватывая контроль над его разумом. Безвозвратно принадлежащий теперь Проклятым Кора, Эмиен не слышал ни шума волн, ни стука и скрипа досок, когда шлюп неуклюже переваливался с боку на бок. Юноша не чувствовал холода даже тогда, когда стекавшая с парусинового тента вода лилась на его плечи и грудь. Открытые глаза юноши казались невидящими, как у мраморной статуи, он не шевелился, и ничто не говорило о том, какие муки он сейчас претерпевает. Сатид передвигался с током крови по его телу, и сознание Эмиена корчилось, пойманное в кошмарную ловушку, вырваться из которой у него не было сил.

Сестра, печалившаяся о нем в Скалистой Гавани, теперь ни за что бы его не узнала. Мысли демонов подавили человеческую сущность юноши, его душу терзали чуждые человеку желания. Эмиен умел ненавидеть, но еще никогда в жизни не испытывал такой злобы, которая испепеляла его сейчас, когда его новые хозяева бушевали из-за потери ключей от Эльринфаэра. Сложные планы, вынашивавшиеся годами, рухнули, надежды демонов на уничтожение человечества снова потерпели крах. Только одно могло спасти Проклятых Кором от полного поражения: вместо Мерии-Татагрес они получили новую марионетку. И пока сатид подчинял себе личность Эмиена, демоны исследовали свою находку.

В разуме юноши шептало множество голосов, напоминавших шелест сухих опавших листьев. Слова, раздававшиеся в мозгу Эмиена, не принадлежали ни одному человеческому языку, а те, кто произносил их, находился очень далеко отсюда, за северными пределами Кейтланда. Но благодаря сатиду демоны стали частью Эмиена, а Эмиен — частью демонов. Ему не требовался переводчик, чтобы понять, о чем они говорят.

— Кто он такой, скажите мне?

Второй голос, хриплый и властный, ответил на это:

— Мужчина-дитя, отверженный. Зовут его Эмиен, сын Марла, но теперь он наш и погибелью-своего-рода он станет.

— Какие знания, скорей-скажи, и какие у него есть воспоминания?

Демоны стали рыться в разуме Эмиена, и он слабо застонал, не в силах помешать этим безжалостным поискам. Большую часть его жизненного опыта демоны отвергли с ходу, не найдя в ней никакого смысла, но время от времени что-нибудь привлекало их внимание, и тогда они начинали исследовать воспоминания юноши, бесцеремонно извлекая из них нужную информацию. Они исследовали его детство, изучили его слабости и узнали про недовольство, которое вызывала у него доля бедного рыбака. Ни одна деталь не укрылась от них. Демоны увидели грубо сколоченный деревянный чердак, где Эмиен дрожал ночами, когда его мучили кошмары, увидели мать юноши, спокойную усталую вдову. Они узнали, как пахнет горящий торф и мусор, вынесенный на берег прибоем, узнали кислый запах сетей, вывешиваемых для просушки туманными вечерами… И наконец узнали про Таэн, сестру Эмиена, которая любила собирать на берегу ракушки и танцевать с козами среди полевых цветов, пока после несчастного случая не охромела. А когда девочка встала на ноги, семья потеряла ее: Страж штормов Анскиере, воспользовавшись ее привязанностью, украл ее у родных и послал учиться на остров ваэре.

Тут демоны приостановились, донельзя заинтересованные.

Эмиен вздрогнул. Подобравшие юношу рыбаки не видели, как он дрожал и обливался потом на мокрой палубе шлюпа, пока враги человеческого рода тщательно исследовали малейшие подробности жизни сестры Эмиена.

В голосах демонов слышалось теперь лихорадочное возбуждение:

— Смотри, вот доказательство: есть еще колдунья на Кейтланде, обученная ваэре, на наше горе!

Демоны проникли еще глубже в сознание Эмие-на и обнаружили, что это Таэн помешала им завоевать Скалистую Гавань.

«Обучена ваэре, да, верно. У нее дар сновидений».

Теперь демоны усилили свою жестокую хватку и заставили Эмиена вспомнить сестру такой, какой он видел ее в последний раз, на продуваемых ветром холмах у башни Эльринфаэра. Девушка тогда дрожала в объятиях Джарика, сына Ивейна, сжимая в побелевших пальцах ключи от Эльринфаэра. Платье ее было порвано, на коже блестела соль — следы недавнего морского плавания. Таэн была бледной и усталой, черные спутанные волосы в беспорядке падали ей на плечи. Но обостренное восприятие демонов уловило больше, чем мог разглядеть Эмиен: ореол зеленоватого света вокруг девушки говорил о том, что она владеет даром, усиленным благодаря симбиозу с сатидом.

Демоны зашептались и пригляделись внимательнее. Пристально рассмотрев узоры ауры, они успокоились, и их негромкие насмешливые замечания отозвались дрожью во всем теле Эмиена:

— Ей конец, сновидице, ученице-ваэре. Слишком рано послали ее на защиту: смотри! Аура рассеяна. Ее кристалл еще не созрел и таит в себе опасность.

Последовала пауза, заполненная одобрительным шепотком.

— Союзу не страшна Таэн, дочь Марла, сестра Эмиена. Она обречена. Сатид под ее контролем скоро захочет продолжить свой род, и перемены в теле девчонки обязательно убьют ее.

Промерзший насквозь Эмиен, сын Марла, неподвижно лежал на скользкой от дождя палубе, но еще не угасшая в нем искра собственной личности безмолвно попросила объяснения.

Голоса утихли, демоны задумались, а потом с горькой злобой выполнили просьбу юноши.

Ответ пришел к нему в виде сна. Эмиен увидел колдуна, семь поколений назад служившего великим волшебником при дворе короля Фелуэйта. Память демонов охватывала столетия, и воспоминание было очень четким. Во время войны неистовая атака демонов заставила колдуна попытаться установить связь с кристаллом сатида, не прибегая к помощи ваэре. Он выжил и победил, но потом все же погиб — когда слившееся с ним существо начало цикл воспроизведения. Демоны показали Эмиену, как колдун бился в муках на ложе из поросшего мхом пористого камня, где-то в горах за пределами Кейтланда. Этот человек дрожал и обливался потом, потеряв контроль над своим колдовским могуществом в кошмарном приступе лихорадки. На глазах у Эмиена кожа колдуна изменила цвет, руки и ноги стало сводить судорогами. Потом, перед самым закатом, колдун перестал дрожать. Его тело покрылось сперва лиловыми синяками, потом безобразными зияющими ранами.