Этот старик сразу ощутил присутствие постороннего. Подняв холодные темные глаза, он слегка выпрямился на своих подушках, и сидевший по левую руку от него волшебник в черном негромко спросил, в чем дело. Старик жестом велел ему замолчать — в свете свечи на мгновение сверкнули серебряные кольца верховного мага. Потом главный колдун сделал короткий пасс, и Таэн почувствовала, как в защитные заклинания, которыми она окружила себя, вонзился пучок волшебной энергии.

Она без труда отразила удар, хотя еще никогда не сталкивалась с таким заклинанием. Таэн не стала дожидаться второй атаки и гадать, в самом ли деле ей хотят причинить зло или это просто разведка; она быстро и умело создала перед волшебниками Мхоред Кара свой образ.

И вот в сумрачной комнате появилась девушка в перламутрово-сером мерцающем одеянии, какие носили только ученики ваэре. Ее черные волосы были заплетены в уложенную на затылке косу, глаза — голубые, как ясное небо, — в упор смотрели на верховного мага конклава.

— Вы всегда встречаете посетителей враждебными заклятиями, ваше превосходительство?

— Только тех, кто прибывает сюда незваными и с помощью колдовства. — Голос старца прозвучал, как шуршание опавших листьев под ногами.

Таэн с удивлением заметила, как остальные четыре волшебника обменялись недоуменными взглядами. Потом один из них вскинул руки, и между его ладоней вспыхнул красный свет.

Однако свет погас, едва верховный маг щелкнул пальцами, приказывая прекратить колдовать. Волшебник хмуро повиновался, а старик, заметив удивление на лице Таэн, объяснил:

— Мои товарищи не слышат и не видят тебя. — Он злобно ухмыльнулся. — Потому что ты явилась сюда не во плоти. Верно?

Таэн начала догадываться, какой именно силой обладают волшебники Мхоред Кара. У них, несомненно, был магический дар, но сильно отличающийся от того, каким обладали ученики ваэре. Симбиоз с сатидами помогал развивать природные таланты, и без того заложенные в человеке, волшебники же Мхоред Кара с боем вырывали магическую энергию у природы, зачастую мешая естественному ходу вещей. Пристальней вглядевшись в старика и четырех его товарищей, Таэн поняла, что их искусство далось им дорогой ценой. Десятилетия тяжелейших тренировок сделали волшебников иссохшими, мрачными и неулыбчивыми. Наверное, в некотором смысле они имели преимущество над теми, кто черпал свою силу от сатидов; возможно, колдуны Мхоред Кара даже могли разорвать связь между сатидом и его хозяином. Но по большей части они могли только мечтать о могуществе учеников ваэре. Таэн снова подумала об Анскиере, продолжая недоумевать, как и почему Страж штормов сдался в плен волшебникам короля Кисберна.

Верховный маг внезапно нервно сжал пальцы, звякнув своими кольцами. Возможно, он догадался, что Таэн заглянула ему в душу и опасно близко подошла в разгадке тайны его конклава.

— Зачем ты явилась к нам, сновидица? — спросил старик. — Туда, где терпеть не могут иллюзии и иллюзионные чары?

Таэн услышала в его словах угрозу. Вряд ли верховный маг мог что-нибудь сделать той, что присутствовала тут только мысленно, и все же сновидица решила не рисковать. Повелитель Мхоред Кара был полон злобы и зависти, от таких людей можно ожидать чего угодно.

— Я принесла вам весть о грозящей Кейтланду страшной опасности, — без околичностей сказала Таэн.

И она показала старому магу укрытый тьмой Морбрит.

Старик зашипел, его темные глаза гневно сверкнули, и тотчас все его товарищи швырнули огненные шары туда, куда он смотрел. Заклинания ударили по магическому щиту Таэн, ее образ рассыпался, как разбитое зеркало. Девушка не стала создавать иллюзию снова, вместо этого она заговорила так громко, что даже младшие волшебники услышали ее голос:

— Ради Кейтланда и всего человечества, сообщите Килмарку о падении Морбрита!

Верховный маг сипло отозвался:

— Конклав не приносил ваэре клятву верности! И мы ничем не обязаны Килмарку. Не забывай, он дал убежище тому, кто убил двоих наших людей! Мы не обязаны предупреждать его об опасности!

Таэн заметила, что старец избегает прямо упоминать Стража штормов. Она поглубже заглянула в сознание старика, желая узнать причину такого странного поведения, — и нашла там тревогу, граничащую со страхом. Конклав в Мхоред Каре боялся, что Анскиере отомстит им за свое пленение. Хотя Таэн казалась нелепой сама мысль о том, чтобы ученик ваэре опустился до мести, девушка решила сыграть на этом страхе. Она исподволь углубила тревогу волшебников и спросила:

— Неужели вы хотите дать ответ Анскиере из Эльринфаэра, если демоны холода вырвутся на свободу? А если вы будете требовать возмездия за придворных волшебников Кисберна, которые пали в борьбе со Стражем штормов, вы тем самым примете на себя вину за их преступления.

Верховный маг злобно уставился туда, откуда слышался голос Таэн. Его украшенные кольцами пальцы сжимались и разжимались, как будто ему хотелось схватить девушку за горло.

— Ты забыла про ледяные скалы! — просипел он. — Твой Страж штормов все еще пленник, и его ярость нам не страшна!

В ответ Таэн показала ему Джарика, так похожего на своего отца Ивейна.

— У Повелителя огня остался сын. Ты знаешь, чем он занимается сейчас, о верховный маг? Он на острове ваэре и скоро овладеет магическим искусством своего отца.

Повелитель Мхоред Кара не признал своего поражения вслух, но бессильная злоба в его глазах сказала Таэн, что она все же добилась своего. Конклав пошлет весточку в Скалистую Гавань. А уж Килмарк, хитрый и свирепый, как волк, позаботится о том, чтобы все государства Кейтланда позабыли о своих раздорах и объединились против общей беды.

Когда Корли заглянул в свою каюту, он увидел, что Таэн спит, сидя на его койке. Стюард сказал капитану, что сновидице удалось задуманное, — и Корли тут же вернулся на ют.

Хотя ветер усилился, он не стал убирать паруса, а только послал на мачту впередсмотрящего и удвоил вахту на палубе. Всю ночь капитан простоял у штурвала рядом с рулевым, ожидая, что на бригантину обрушится беда, которую он даже не мог себе вообразить. Когда же над растрепанными гребнями волн встало солнце, Корли собрал весь экипаж и сообщил людям о том, что случилось с их товарищами на севере.

После этого в сердцах матросов «Безлунного» поселилась тревога. За работой они то и дело оглядывались через плечо и вздрагивали от любого непривычного звука. Болтовня и ругань почти прекратились. К тому же экипажу приходилось обходиться без горячей пищи: Корли не позволял зажигать на камбузе огонь, чтобы бригантину не заметил неведомый враг.

«Безлунный» шел быстро, подгоняемый свежим весенним ветром. Но несмотря на то что погода теперь стояла хорошая и ничего плохого пока не случилось, и матросы, и капитан был мрачны и угрюмы, когда бригантина наконец бросила якорь к юго-западу от Альянса Свободных островов.

— Дальше я поплыву одна, — заявила Таэн.

Сновидица стояла у борта, одетая в свою парадную серебристо-серую мантию, и крепко сжимала кулаки, как будто ожидала, что капитан сейчас начнет с ней спорить.

— Ты одолжишь мне шлюпку?

Корли скрестил на груди руки. Из-за жары он разделся до пояса, к обоим его запястьям были пристегнуты ножны с метательными ножами, придававшие ему грозный вид.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ведьмочка. Если не хочешь, чтобы я доставил тебя на остров ваэре, — ладно! Но запомни: «Безлунный» не уйдет из этих вод, пока вы с Джариком не окажетесь на борту.

Таэн вздохнула:

— Ждать здесь будет слишком опасно…

— А где вообще безопасно? — Корли усмехнулся, как будто ему было ровным счетом наплевать и на демонов Храма Теней и на загадочных ваэре. — К тому же я хочу получить обратно мою шлюпку — в целости и сохранности. Так что смотри, не поцарапай ее!

— Договорились. — Таэн отважно попыталась улыбнуться, из-за чего стала казаться еще более хрупкой и беззащитной. — И что, мне эту твою лоханку самой на воду спускать?

— А это мысль. — Капитан подозвал двух матросов и пристально посмотрел на сновидицу. — Ты же знаешь, мой помощник безумно в тебя влюблен. Спорю на свой лучший кинжал — он скорее добровольно вызовется чистить киль «Безлунного», чем позволит тебе уплыть без него.

— Я польщена, — ухмыльнулась Таэн, но краска на щеках выдала ее смущение. — Ему в любом случае не мешало бы очистить киль, если уж вы решили меня дождаться. Возможно, когда я вернусь, нам тут же придется удирать сломя голову!

Корли уже стал серьезным.

— Ничего, кто не рискует, тот… — Он резко отвернулся, не в силах больше смотреть на Таэн, и скомандовал матросам: — Спускайте шлюпку. Живо!

Матросы бросились выполнять его команду, вскоре шлюпка ударилась об воду, и не успела Таэн оглянуться, как уже очутилась у ней. Лодку оттолкнули от борта, и девушка, подняв весла, в последний раз оглянулась на «Безлунный».

Корли стоял на юте к ней спиной, опершись о нактоуз. Он не желал смотреть на Таэн: капитан боялся, что если обернется и увидит, как хрупкая девушка плывет навстречу своей судьбе, у него не хватит сил ее отпустить.

— Держись на этом курсе, капитан! — крикнула Таэн.

Потом на мгновение опустила весла, гадая, не померещилось ли ей, что Корли резко вздрогнул.

Девушка никогда раньше не видела, чтобы этот человек вел себя так неуверенно. На мгновение у нее в голове даже мелькнула дикая мысль: видеть, как он снова убивает человека, и то было бы легче.

Волны сверкали под лучами послеполуденного солнца, из-под носа шлюпки взмывали летающие рыбы. Таэн опустила весла и потерла о коленку стертую ладонь. Дочь рыбака, она привыкла грести, и бригантина давно уже исчезла за кормой ее суденышка. Впереди не было видно ничего, кроме морской глади и парящих над ней альбатросов, но благодаря своему магическому дару Таэн знала, что приближается к острову ваэре.

Она сосредоточилась и снова ощутила легкую вибрацию, которую не мог бы почувствовать ни один обычный человек. Да, сказочный остров был уже близко.

Забыв про стертые руки, сновидица снова взялась за весла, сделала один гребок, другой, третий… А потом лодку подхватила невесть откуда набежавшая волна. Вибрация усилилась, теперь девушка не только почувствовала, но и услышала магию ваэре: как будто кто-то пел одну-единственную высокую ноту. Таэн резко опустила весла, и, прежде чем течение пронесло ее мимо цели, мысленно окликнула Тамлина.

Тотчас солнце, небо и альбатросы исчезли в упавшем на воду тумане. Налетел ветер, взбивая в пену гребни волн, и Таэн, отбросив с глаз развевающиеся волосы, увидела, как впереди сверкнула молния. Грома сновидица уже не услышала.

Все вокруг чудесным образом изменилось. Почти штормовой ветер превратился в легкий бриз, хотя вокруг шлюпки Таэн по-прежнему бурлили волны. Но остальное море было спокойным и гладким до самого горизонта. Небо вдали было затянуто серыми плотными тучами, однако над берегом волшебного острова не было ни облачка. Шторма никогда не налетали на этот песчаный мыс, не тревожили величественных кедровых лесов.

Таэн далеко не в первый раз видела остров ваэре, и все же у нее захватило дух: великолепие этого места могло порадовать даже самые уставшие от мира глаза.

Вскоре с радостной дрожью сновидица заметила на зачарованном берегу нечто далеко не такое совершенное, как кедры, ровные дюны и чистый песок. У линии прибоя стояла неуклюжая громоздкая лодка, на боку которой было написано: «Каллинде».

Таэн поспешно взялась за весла и погнала суденышко вперед.

Не успела она причалить, как раздался звон колокольчиков, и девушка увидела Тамлина, спускающегося по склону дюны. Шапочка на его голове сидела набекрень, в ниспадающих на плечи седых волосах запутались бусинки.

— Ты до сих пор не желаешь делать то, что тебе говорят! — Человечек гневно топнул ногой, и Таэн без особого удивления заметила, что он не оставляет следов на песке. — Ты обещала Джарику помочь пройти Круг Огня. Ты знаешь, что рискуешь своей жизнью? И не только своей, но и его жизнью тоже?

Таэн сунула весла под кормовое сиденье и спрыгнула на мелководье. Отбегающая волна лизнула ее босые ноги.

— Я должна была сюда прийти.

— Ах вот как? — Тамлин наклонил голову и нахмурился. Его черные глаза, казалось, вот-вот просверлят девушку насквозь; на сморщенном, как орех, личике было написано крайнее неодобрение. — Вот как, — повторил он и хлопнул себя по бедру. — Ты его любишь, верно?

У Таэн перехватило дыхание, она моргнула, присела на борт шлюпки и уставилась на свои облепленные песком босые ноги.

— Я никогда об этом не думала.

Но сейчас, когда Тамлин об этом заговорил, она поняла: подумать придется.

Встревоженная мыслями и чувствами, в которых до сих пор она не смела признаться даже самой себе, Таэн заглянула в свою душу, вспоминая не столь далекое прошлое. Сидя на шлюпке, которую чуть покачивал ласковый прибой, девушка вспомнила о том, как впервые увидела Джарика, когда тот укладывал припасы на волокушу в заснеженном дворе возле хижины лесника. Тогда он был младше, полон тревоги, неуверенности в себе и страха будущего, и Таэн почувствовала к нему только жалость.

Но потом… Она вернула ему память, которую Джарик потерял после удара по голове, и заставила принять свою судьбу. Она действовала тогда по приказу ваэре, а еще — ради Кейтланда и брата, который попал в лапы Проклятых Кором. Таэн нахмурилась, не обращая внимания на солнце, припекающее спину, вспоминая, как отдала Джарика на волю безжалостного заклятия Анскиере. Разве тот, кто любит, может совершить такое предательство?

Но тот, кто не любит, вряд ли рискнет пуститься в море в одиночку в маленькой лодке.

Таэн с трудом сглотнула, борясь со слезами.

В ее памяти всплыла непрошеная картина: она стоит на коленях в темнице Килмарка рядом с Джа-риком, закованным в цепи. Приказ Тамлина был прост и ясен: ей полагалось любой ценой заставить сына Ивейна подчиниться заклятию, которое наложил на юношу Анскиере. Но Таэн ослушалась приказа и предоставила самому Джарику решать, как поступить.

Сновидица знала этого юношу лучше всех остальных и была уверена, что его внутренняя сила не позволит ему сбежать. Таэн уговорила Килмарка освободить Джарика, сына Ивейна, а потом они вместе вернули ключи от башни, в которой Страж штормов запер ужасных демонов холода.

Таэн судорожно вздохнула.

Она попыталась представить себе жизнь без Джарика — и не смогла. И тогда сновидица осознала, что до сих пор рассуждала как ребенок, а не как взрослая женщина, не как обученная ваэре волшебница.

— Да, — наконец ответила Таэн на вопрос Тамлина. — Я люблю его.

Но она уже поняла, что ее любовь к Джарику вполне может оказаться для юноши не подмогой, а помехой, — и выругалась, припомнив самые крепкие словечки матросов Корли и торговок рыбой на Имрилл-Канде. Когда сновидица снова посмотрела на Тамлина, она увидела, что ваэре глядит не на нее, а на море.

Шлюпку чуть качнула набежавшая волна, днище проскребло по песку, и Таэн машинально оттолкнула лодку от берега, туда, где было поглубже.

Все еще сидя на корме, она терпеливо ждала, когда ваэре наконец заговорит. Хотя Тамлин и не был человеком, в человеческих душах он разбирался неплохо.

— Ради судьбы всего Кейтланда ты обязана победить.

Таэн встала и, боясь того, что еще может сказать ее наставник, начала толкать шлюпку к берегу со словами:

— Тогда мне лучше не терять времени зря.

Звякнули колокольчики, ваэре исчез и спустя мгновение появился уже на носу лодки. Теперь он мог смотреть прямо в глаза Таэн. С моря по-прежнему дул бриз, но перья на одежде человечка были неподвижны, а на его морщинистом лице читались одновременно печаль, задумчивость и надежда.

— Да сопутствует тебе удача, дитя. Будь храброй и закончи начатое дело.

Таэн вздрогнула и попыталась опустить глаза, но ваэре резко проговорил:

— Слушай меня! Ты должна остаться здесь, на берегу. Не ходи в рощу. Лучше используй свой дар сновидицы — и не сдавайся, как бы трудно тебе ни пришлось! Если твой любимый выживет и станет волшебником, он вернется на «Каллинде» и вы с ним найдете друг друга.

Воздух задрожал, и Тамлин исчез под легкий перезвон колокольчиков.

Таэн уставилась на нагретую солнцем палубу, на которой только что стоял ее наставник, как будто в узоре древесины могла увидеть разгадку всех загадок ваэре. Тамлин явно не собирался появляться вновь, и сновидица с тревогой подумала, о стольком она еще должна была у него спросить!

Таэн прекрасно понимала: ее сатид может выйти из повиновения и заключить союз с двумя сатидами Джарика. Если такое случится, это — смерть. Возможно, ваэре тогда даже помогут им умереть быстрой и легкой смертью — Тамлин однажды рассказал, что все люди, пытавшиеся получить власть над тремя кристаллами сразу, превращались в рабов сати-дов. Иногда эти несчастные превращались в таких чудовищ, что ваэре уничтожали их, чтобы не подвергать опасности все человечество.

Сновидице нелегко было принять окончательное решение и взять на себя ответственность за жизнь любимого человека. Каждое мгновение промедления продлевало страдания Джарика, а она не могла допустить, чтобы муки довели его до безумия. Если сын Ивейна будет жить, но превратится в незнакомца, с которым нельзя поговорить, поделиться мыслями и чувствами, — она потеряет его так же безвозвратно, как если он погибнет. Таэн зарылась босыми ногами в горячий песок, потом вскочила и пошла к «Каллинде».

Похоже, лодку бросили тут второпях. Джарик аккуратно принайтовил грот-парус к нок-рее, но кливер несвернутым валялся на носу; при обычных обстоятельствах юноша ни за что не допустил бы такой небрежности. Один из фалов был порван, и Таэн осмотрела его обтрепанный конец, гадая, что же произошло. Она с болью в сердце вспомнила Джарика таким, каким тот был, когда они вдвоем вернулись на этой лодке в Скалистую Гавань с ключами от башни Эльринфаэра, — сильным, веселым, с растрепанными ветром светлыми волосами…

Таэн едва удержалась, чтобы не окликнуть его, потом овладела собой. Она поняла, что так или иначе должна разделить его судьбу, выживет он или умрет. Весь мир станет для сновидицы пустыней без Джарика, сына Ивейна.

Таэн взобралась на «Каллинде» и прошла по заляпанной птичьим пометом палубе. Она грустно усмехнулась, подумав, как, наверное, ругался бы при виде этой грязи прежний хозяин лодки — старый Келдрик. Сновидица села на свернутый парус и посмотрела на ярко-голубое небо с плывущими по нему облаками. На мгновение она подумала, что, может, никогда уже больше не увидит такой красоты.

Но она привыкла верить в себя и надеяться на лучшее, потому, закрыв глаза, прибегла к своему дару, чтобы отыскать Джарика, сына Ивейна.

Жара, боль и обжигающий блеск.

Таэн как будто упала прямо в центр огромного костра, разделив страдания сына Ивейна. Его воля, казалось, была уже сломлена, Таэн напрасно искала его душу в бездонном колодце мучений. Все, что она нашла, — это злорадное ликование сатидов: кристаллы Джарика считали, что уже победили его. Но еще не все было кончено. Сын Ивейна еще не потерял рассудок, несмотря на то что огненная боль почти испепелила его мысли.

Таэн, окунувшись в эту неслыханную муку, тоже почти забыла обо всем на свете. Она могла на несколько мгновений закрыть Джарика магическим щитом, как уже сделала однажды, но не смела: тогда сатиды могли бы догадаться о ее присутствии и нанести ответный удар. Теперь ее единственным шансом было атаковать кристаллы через сознание их хозяина. Хотя от муки Круга Огня у нее кружилась голова и сбивались мысли, Таэн медленно, с огромным трудом начала распутывать сеть, в которой билась душа Джарика, сына Ивейна.

Это помогло ей узнать его еще лучше, чем прежде. Она почувствовала отчаяние ребенка, лишенного отца и матери; возмутилась насмешкам издевавшихся над Джариком подмастерьев; а потом, на ветреной палубе рыбацкой лодки, где непомерно тяжелое наследие волшебника пало на плечи хрупкого юноши, разделила с ним боль от предательства, которому поспособствовала сама. Таэн продолжала поиски — и видела перенесенные Джариком трудности, обретения, потери и редкие моменты счастья. Но как ни старалась сновидица, она не могла разорвать магическую сеть и найти еще тлеющую в ней искру сознания сына Ивейна, который уже готов был утратить человеческую душу.

В растерянности Таэн отступила, почти признав свое поражение. Но все же она не готова была совсем отринуть надежду. И в те мгновения, когда сатиды вот-вот могли перейти в последнее наступление, сновидица уловила одно из воспоминаний Джарика, спрятанное в самых сокровенных тайниках его души. Джарик поплыл на остров ваэре не ради того, чтобы защитить Кейтланд от демонов, а ради любви к черноволосой дочери рыбака с Имрилл-Канда.

Таэн почувствовала боль еще более острую, чем страдания Круга Огня. Как она сможет пережить гибель того, кто любит ее больше жизни?

Забыв обо всем на свете, она бросилась в самое сердце пламени — и там нашла Джарика, сына Ивейна, который пытался спастись от безумия, цепляясь за одно из самых дорогих своих воспоминаний. Сквозь жгучую муку Круга Огня Таэн увидела: он закрывается, как щитом, памятью о ней, уснувшей в рубке «Безлунного» в тот день, когда она по просьбе Джарика вошла в транс, чтобы найти в Ландфасте ответы на важные для юноши вопросы. А пока она спала, положив голову на крышку стола, сын Ивейна, оказывается, в тоске и отчаянии смотрел на нее, сознавая, что должен ее покинуть, пока предназначенная ему судьба не погубила Таэн…

Это открытие почти заставило сновидицу потерять самообладание. Но потом она наконец поняла, что нужно делать, и очень осторожно, исподволь, соединила свое сознание с сознанием Джарика, чтобы изменить хранившуюся в его памяти картину. Она заставила спящую девушку поднять голову и улыбнуться; дала Джарику почувствовать свое присутствие, принеся надежду, сострадание и свет.

Сатиды ощутили, как их хозяин воспрянул духом, и удвоили свои старания. Но когда огонь вспыхнул с новой силой, за дело взялась Таэн и укрыла Джарика от боли.

Однако юноша был так измучен, что Таэн готова была заплакать от отчаяния. Сатиды тоже почувствовали, что Джарик еле жив, и яростно попытались сломить его оборону. Сновидица знала: если им это удастся, они немедленно обнаружат ее присутствие и объединятся с ее кристаллом; тогда ее и Джарика ждет полное и сокрушительное поражение.

И вдруг Таэн услышала знакомый голос: «Торопыга ты эдакая! Ты когда-нибудь научишься терпению?»

С новой вспышкой надежды сновидица подумала, что, возможно, Джарик только притворился почти сломленным, чтобы усыпить бдительность сатидов. Таэн очень боялась за Джарика, но заставила себя отступить и молча смотреть, как сын Ивейна устремился в самое сердце пламени.

Теперь, когда она закрыла его от боли, он смог слиться с огнем и разгадать его структуру, как раньше уже сумел разгадать структуру земли и камней.

Минутный укол дикой злобы сказал Таэн о том, что Джарик и его сатиды слились в единое целое. Потом человек подключился к силе огня, и на девушку обрушилась неукрощенная энергия самой неистовой из всех природных стихий.

Таэн ослепил свет, опалил огненный вихрь, и она перестала видеть Джарика среди урагана вырывавшейся на волю магической силы. Никакой разум не мог этого выдержать; дар Таэн ничем не мог ей помочь, пока она смотрела, как Джарик горит в Круге Огня…

И наконец сатид бросился наутек, спасаясь от взрыва еще более яркого, чем солнце Кейтланда.

Джарик помчался следом за отступающим врагом и нанес ему сокрушительный удар… В тот же миг магические узы, связывавшие сознание Таэн с сознанием сына Ивейна, лопнули и сгорели, как обычные нитки.

И пока самый новый волшебник Кейтланда завершал Круг Огня, сознание сновидицы угасло, словно искры костра под ураганным ветром.