Книги Огня (№3) - Храм Теней

— А твой человечек дергается, — заметил первый демон. — Лучше успокой его, пока он окончательно не очухался, а то еще попытается покончить с собой… Как сделал тот, второй парень.

По камню зацокали когти, один из тюремщиков пнул лежащего ничком Повелителя огня.

— Тебя послушать, так он еще на что-то способен! И как же он покончит с собой, если он скован и его магия скована тоже? Думаю, пока его растолкать и позвать тьензов — пусть установят связь с сатидами Повелителя огня.

Джарик рванулся с хриплым криком, сумел опереться на локоть, но перед глазами все поплыло. Едва не потеряв сознание, он услышал звяканье металла, потом ощутил ветерок, как будто рядом распахнулась дверь, и по камням затопало несколько ног.

Маленькие крепкие руки сняли с юноши цепи, оставив оковы на руках, рывком подняли его и толкнули к столу с мраморной крышкой.

Теперь заколдованные наручники слепили его не так сильно, и Джарик смог разглядеть комнату, битком набитую тьензами и другими демонами. С потолка свисал фонарь, а по ту сторону стола на границе света и тьмы восседал Скайт, наряженный в мантию из пурпурных перьев, увешанный драгоценностями в проволочной оправе.

Джарик еще никогда не видел повелителя Храма Теней, но сразу понял, кто перед ним, и поразился небольшому росту владыки демонов — тот был всего по плечо взрослому мужчине.

Скайт голодными глазами смотрел на пленника, когтистые пальцы демона ласкали рукоятку короткого острого ножа.

— Как удачно, что ты зажег огонь так близко от пещеры, где зреет морригиердж, — проговорил Скайт на человеческом языке.

Его голос был полон ликующего самодовольства. Этим утром умер один из самых талантливых человеческих детей; он оказался слишком хрупким, чтобы пережить симбиоз с сатидом. Но заполучив Джарика, союз полностью компенсировал эту потерю.

Повелитель демонов оскалил зубы и продолжал:

— Разбудив своим огнем морригиерджа, ты любезно помог себя поймать. Впрочем, ты был обречен задолго до того, как переступил границы владений Храма Теней. Как и Эмиен, сын Марла, как до него — Татагрес, ты избран для служения союзу демонов.

Джарик не нашел, что ответить.

Перед его мысленным взором встала Таэн, плачущая над телом брата; юноша чувствовал тоску, головокружение и тошноту. От слабости он едва держался на ногах, и ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть, но тьензы подтолкнули его, помогая выпрямиться.

Смутно слыша гудящую речь демонов, сквозь расплывающиеся перед глазами пятна Джарик увидел, как один из тьензов передает Скайту нечто, похожее на кусок темного стекла. Сын Ивейна узнал этот предмет. То был кристалл сатида — и внезапно Джарик понял, что сейчас произойдет.

— Вы хотите ввести мне сатид, который уже подчиняется демонам, и овладеть моей властью над огнем и землей? — гневно воскликнул он.

Ужас его был так велик, что он сумел выпрямиться и в упор посмотрел на чешуйчатую морду повелителя демонов.

Скайт улыбался; на перьях его мантии плясали алые блики фонаря. В углах шебуршали тьензы, с нетерпением ожидая того момента, когда они смогут участвовать в падении Повелителя огня.

— Вы даже не знаете, что тогда случится! — выдохнул Джарик. — Ваэре уже пытались обучить людей управлять тремя сатидами одновременно. И каждая такая попытка, если даже человек не погибал, порождала чудовище!

Скайт скрежетнул острыми зубами и перебросил кристалл с руки на руку.

— Чудовище? Если ты имеешь в виду существо, которое будет уничтожать и разрушать, — как раз такое создание и нужно нашему союзу! Люди не привыкли сливать свои разумы воедино, поэтому плохо переносят симбиоз сразу с несколькими сатидами. Но тьенз, с которым ты будешь делить кристалл, не познает мук, выпавших на долю твоих соплеменников, пытавшихся подчинить себе третьего сатида, ибо тысячи других тьензов уберегут разум своего сородича от безумия.

Джарик крепче ухватился за стол и опустил голову. Светлые волосы упали ему на лицо, скрыв ярость, вспыхнувшую в глазах.

Он слушал, как Скайт излагает свой план, и холодел от страха, потому что если замысел владыки демонов удастся, он, Джарик, превратится в страшную угрозу и для оставшихся в живых пленных детей, и для всего человечества. А если маленькие узники Храма Теней выживут и превратятся в прислужников демонов, овладев к тому же магическим искусством Джарика, гибель Кейтланда станет неизбежной.

Повелитель огня закрыл глаза, подумав: хоть бы демоны решили, что он дрожит от слабости, а не от страха. И вдруг слова, вскользь оброненные владыкой демонов, заставили его вскинуть голову:

— Сет-Нав? О чем вы говорите? Вы имеете в виду, что ваэре — просто машина?

Скайт осторожно положил кристалл на мраморную столешницу и сцепил пальцы на рукоятке ножа.

— Скоро ты сам в этом убедишься, к большой радости Храма Теней.

Джарик утратил дар речи, жалея, что не послушался Килмарка и не сбежал, пока у него был шанс. Теперь же побег был просто невозможен. Единственный вход в комнату закрывала окованная медью дверь, запертая массивными засовами.

Повелитель демонов встал, качнув свисающий с крюка фонарь, и подошел к стене, где на полках среди бутылок и ящичков в сплетенной из лозы туго затянутой сети виднелись флаконы с прозрачной жидкостью. Джарик понял, что в этих флаконах, и невольно подумал об иронии судьбы. Те самые сатиды, ради которых он явился в Храм Теней, скоро погубят его и помогут демонам завоевать Кейтланд.

Джарик гневно вздохнул, оттолкнулся от стола — и тьензам пришлось подхватить его, чтобы не дать упасть. Под тяжестью юноши они протестующе взвизгнули.

— О повелитель, он теряет сознание!

Скайт недовольно зашипел.

— В сознании он или нет, держите его, не отпускайте!

Повелитель демонов развязал сеть и выбрал один из флаконов. Фонарь продолжал покачиваться на крюке, то бросая на Скайта свет, то погружая его в тень, пока владыка демонов подносил кинжал к печати на флаконе.

Одним быстрым движением он срезал печать и желтыми вспыхнувшими глазами взглянул на Джарика. Скайт протянул руку, взял со стола кристалл сатида и бросил его в сосуд. Содержимое забурлило так, что один из тьензов испуганно вскрикнул.

Джарик, шатаясь, смотрел, как жидкость во флаконе перестает кипеть, как она темнеет и приобретает насыщенный янтарный цвет, и вспоминал слова демоницы ллондель, сказанные ему и Килмарку в Морбрите: «Вы легко отличите чистый кристалл от порабощенного демонами, потому что связанный с демонами сатид приобретает кроваво-винный цвет».

И вот жидкость во флаконе стала краснеть, сливаясь с послушным тьензу кристаллом. Всего одна капля этого вещества, введенная в кровь Джарика, свяжет его не только с третьим сатидом, но и с хозяином этого сатида, и превратит сына Ивейна в слугу демонов, такого же послушного, каким был Эмиен.

Скайт по самую рукоятку погрузил кинжал во флакон и раздраженно обратился к своим подданным:

— Держите его крепко! Если не удержите, пеняйте на себя!

Тьензы были маленькими и неуклюжими с виду, но оказалось, что они куда сильнее людей. Демоны схватили Джарика, опрокинули на стол и крепко прижали. Над юношей завис клинок, с которого капал смертоносный раствор подчиненного демону сатида.

Скайт начал опускать лезвие.

— Нет! — Джарик изогнулся и дернулся вбок, кинжал промахнулся на волосок и скрипнул по мрамору.

Скайт выругался, а Повелитель огня рванулся из хватки державших его демонов с яростью безумца и пнул вслепую, что было сил. Владыка демонов был отброшен назад; он ударился о полки, но тут же снова Скайт рванулся к пленнику. Однако Джарик уже вывернулся из лап тьензов и бросился к флаконам в плетеной сети, собираясь раз и навсегда лишить демонов их самого страшного оружия — кристаллов сатидов.

Жабьи пальцы тьензов вцепились в рубашку юноши, он споткнулся и, вместо того чтобы просто смахнуть флаконы с полки, врезался руками прямо в сеть. Стеклянные сосуды разбились, острые осколки вонзились в кисти, запястья и предплечья Джа-рика. Смертоносная жидкость с растворенными в ней кристаллами сатидов просочилась в открытые раны.

Сын Ивейна пронзительно закричал.

На острове ваэре он не почувствовал боли, когда ему впервые ввели в кровь такой раствор. Сейчас, в Храме Теней, он чувствовал, как устремившиеся по его жилам сатиды жгут и терзают его. Огненная пытка была сродни пытке Круга Огня, она перемешала мысли и чувства юноши, погрузив его в круговорот ужаса и боли.

Корчась на каменном полу, Джарик смутно слышал истерический визг тьензов; потом до него донесся бешеный рев Скайта:

— Не трогать! Он уже вошел в контакт с этими сатидами, они могут в мгновение ока разрушить заклятия, которыми мы связали человека, и тогда нам конец!!!

Зазвенели цепи, хлопнула дверь.

Джарик продолжал метаться и корчиться, пока по его венам мчались два десятка диких, еще не имевших хозяина, сатидов.

Тогда, она острове ваэре, сын Ивейна вступал в симбиоз с сатидами в упорядоченной, логической последовательности: кристалл постепенно перенимал его жизненный опыт начиная с младенчества и кончая настоящим… Но сейчас Джарик просто погрузился в дикий хаос.

У каждого кристалла была своя собственная воля, и все они старались победить друг друга; Джарик почувствовал, как его разум рвется на части, — это сатиды рылись в его памяти, стараясь возобладать над существом, чье тело они захватили.

Перед внутренним взором юноши мелькали смутные сцены и тут же рассыпались, сменяясь чередой других ошеломляющих иррациональных образов. Выли снежные бураны в лесу Сейт; буки и ели стояли под белоснежными покрывалами; в лощине между двумя упавшими сухими деревьями Телемарк стряхнул с плаща льдинки и опустился на колени, чтобы поставить капкан на зайца.

Потом зима исчезла, огонь и ветер промчались по деревьям, рассыпая в темноте вихри искр. Лесник взмахивал топором, по его искаженному от горя черному лицу текли слезы и пот — но образ снова изменился, и Телемарк уронил топор и замер. Огонь угас, запах дыма сменился запахом зелени…

— Джарик? — Лицо Телемарка, на котором больше не было ни слез, ни копоти, было очень тревожным. — Джарик, с тобой все в порядке?

Эти слова породили эхо, как будто лесник произнес их не в тесной лесной хижине, а прямо здесь, в каменной пещере под Храмом Теней. Не успел сын Ивейна ответить, как сатиды снова пришли в движение, и Телемарк исчез. Завыл штормовой ветер, рулевое весло «Каллинде» рвалось из покрытых волдырями рук Джарика, а заклятие Анскиере норовило погрузить в безумие сердце юноши и его душу; соленые брызги били ему в спину, соленые слезы текли по лицу.

Потом и этот образ исчез, сменившись суровой тишиной ледяных скал.

Из темноты Джарика позвал голос Стража штормов Эльринфаэра, полный властной силы:

— Джарик, сын Ивейна! Что случилось?

Но волшебник почти сразу умолк, и в сумрачных глубинах Храма Теней взметнулся меч.

Повелитель огня беспомощно смотрел, как клинок опускается, чтобы больше уже никогда не подняться. Килмарк теперь не кричал, а шептал голосом, полным тоски и боли: «Таэн попросила сберечь тебя, а я поклялся вернуть ей долг!»

Джарик заплакал.

Килмарк исчез вслед за другими видениями, и вместо каменных сводов пещеры над юношей раскинулась безбрежная равнина звезд, которую когда-то показали ему ллондели. Но теперь усеянную звездами бархатную тьму перечеркивали горящие буквы — те, что Джарик вычитал некогда на клочке пергамента в Ландфасте. Раньше эти слова казались ему странными и бессмысленными, но теперь их смысл был совершенно ясен: звездный разведчик «Коррин Дэйн» погиб при крушении, и земляне не смогут найти путь обратно к Звездной Надежде. Будут ли наши внуки знать, что их предки повелевали звездами?

Джарик задумался, кто мог оставить это сообщение на листке, спрятанном в переплете книги, и тогда буквы исчезли, а вместо них возникло лицо седого человека с усталыми глазами. Человек был облачен в голубую с серебряной отделкой одежду, похожую на одеяние священников Кордейна, но такой ткани теперь не умел делать никто в Кейт-ланде. Пока сын Ивейна размышлял над этой загадкой, человек исчез, а вместе с ним исчезло все остальное.

Сатиды всеми силами старались взять верх над человеком, но их попытки пока были тщетны.

Джарик тяжело вздохнул, медленно возвращаясь к реальности. Он еще успел почувствовать стекающий в глаза едкий пот и боль в сведенных мускулах… А потом его снова поглотил хаос.

Перед его закрытыми глазами закружились разноцветные пятна, где-то за ними пылал ослепительный свет, и его собственный голос снова и снова повторял слова, сорвавшиеся с его губ тогда, когда Скайт рассказывал про свой убийственный план:

— Сет-Нав? О чем вы говорите? Вы имеете в виду, что ваэре — просто машина?

Лежа ничком на холодном полу, Джарик замер, чувствуя, что стоит на краю важного открытия. Но безумное кипение сатидов в его крови не давало ему собраться с мыслями.

Он ступал босиком по песку, его плечи грел ласковый солнечный свет, воздух был полон аромата кедров. Сын Ивейна с привычным восхищением узнал знакомое совершенство загадочного острова ваэре.

Зазвенели колокольчики, а вслед за тем раздался полный укоризны голос:

— Джарик, сын Ивейна! Наследник Повелителя огня! Встань и повернись ко мне!

Джарика как будто окатили холодной водой. Резко обернувшись, он увидел ваэре Тамлина. То было не воспоминание; он вдруг перестал чувствовать сатидов — резко, внезапно, как будто они никогда и не оказывались в его крови. Джарика окружил покой, но в этом нечеловеческом спокойствии не было надежды на спасение.

Ваэре вонзился в него убийственным взглядом:

— Юноша, ты переступил через все положенные смертным пределы! Это плохо. Ни моя сила, ни приборы «Коррин Дэйна» теперь не могут тебя спасти!

Джарика встряхнула дрожь, но через пространство и время он в упор посмотрел на своего учителя.

— У меня не было выбора.

Ваэре раздраженно топнул ногой и отвернулся, но Джарик успел заметить на его лице глубокую печаль.

— Тогда ты меня поймешь, наследник Повелителя огня. У меня тоже нет выбора. Помни об этом, когда тебе придется ответить за свои поступки!

Одетого в кожаную одежду человечка вдруг окружила мерцающая дымка, и Повелитель земли впервые увидел истинную сущность Тамлина. Под землей, в недрах острова ваэре, скрывалась прямоугольная металлическая машина. Было видно, что она сильно искорежена, как будто пострадала от ужасного удара; но в ней непрерывно мигали огоньки и переплетались странные световые линии.

«Мне подвластны пространство и время», — прошептал из прошлого голос Тамлина.

В тот же миг Джарик вспомнил рассказы ллонделей, которые раньше не мог понять, — и все сложилось в единую картину, открыв юноше ужасную правду. Тамлин был не живым существом, а навигационной системой звездного корабля «Коррин Дэйн».

Джарик вздрогнул от удивления и ужаса; но еще больше ужаснуло его то, что и демонам теперь известна истина.

Юноша начал бороться с оковами так яростно, что из его запястий потекла кровь. Образ машины исчез, теперь Джарик увидел пергамент и себя самого, выводящего первые неуклюжие буквы. Пальцы его были перепачканы чернилами, из щелястого окна в спину задувал ветер, а главный писец Морбрита внимательно осматривал его работу.

— Знаете, кузнецы думают, что я слишком глуп, чтобы вести счета, — смущенно пробормотал мальчик. — Почему вы взяли меня к себе?

Мастер Ивег посмотрел на него поверх очков и сложил на коленях узловатые руки.

— Даже не знаю, Джарик, — он ухмыльнулся добродушной ухмылкой старого пса. — У тебя такой тощий зад, что ты даже скамью для меня не согреешь. А теперь давай поправь свои заглавные «Т» — они у тебя смахивают на столбы для шатров горцев.

Это беззлобное замечание заставило Джарика улыбнуться. В тот далекий день, когда он только начал овладевать своим новым ремеслом… Но сейчас, когда его сковывали волшебные узы, а дикие сатиды пытались загасить его разум, юноша не улыбнулся, а закричал. Библиотека и стол исчезли, голос старого писца донесся до него ответным криком боли: морщинистые руки старика дергались и рвались из оков, когда демоны жгли его заживо на костре из книг.

Джарик забился, его замутило, он зажал уши руками.

Нет, он не может этого видеть и слышать! Когда погиб мастер Ивег, его, Джарика, не было в замке Морбрит!

Сцена была извлечена не из его воспоминаний, а из изменившегося сознания одного из сатидов. Юноша вдруг понял, что его восприятие расширилось до небывалых пределов. Ему являлись события из прошлого, настоящего и будущего — из возможного будущего.

Это открытие окрылило его надеждой. Может, демоны и сковали его власть над огнем и землей, но они ничего не могли поделать с силой, приобретенной благодаря связи с двумя десятками диких сатидов. Возможно, Джарик сумеет нанести удар Храму Теней, прежде чем сатиды поработят его волю.

Джарик собрал все силы и, охнув от мучительного напряжения, перекатился на спину. Пот стекал по вискам, его тошнило.

Постанывая от терзавших его кошмаров, сын Ивейна вдруг увидел слезы на горестном лице Таэн, но ее образ рассеялся, как только дверь в комнату распахнулась.

Приближающиеся шаги и голоса на фоне водоворота видений показались ему просто оглушительными.

— …он должен быть уничтожен, — прошипел Скайт — наверное, это его когти так ужасно скребли по металлу. — Его могущество теперь для нас бесполезно. Никто не может предсказать, что будет, когда дикие сатиды завоюют разум, переживший Круг Огня.

Перед глазами у юноши все плыло от жара, но все же он разглядел, как в свете фонаря блеснул меч.

Сейчас его убьют, а он беспомощней овцы на бойне! Джарика тряхнул страх и гнев, и когда клинок устремился вниз, четыре десятка сатидов впервые согласились с человеком, в чьей крови они оказались. Они прекратили сражаться друг с другом и со своим будущим симбиотом и, чтобы предотвратить грозившую им общую беду, слили свои силы воедино, позволив юноше управлять ими.

К Джарику вернулась способность действовать как раз в тот миг, когда сталь обжигающе чиркнула его по горлу.

18. ХРАМ ТЕНЕЙ

ПАЛАТКИ, ПОХОЖИЕ на черные грибы, скучились на склонах между городом и крепостью Скалистой Гавани. Наступили сумерки, замерцали фонари, качаясь на кривых ветках миндальных деревьев, а под фонарями собрались группки волшебников в темных мантиях. Таэн, наблюдая за ними со стены гавани, невольно вспоминала ярмарки горных кланов. Именно она и Анскиере позаботилась о том, чтобы волшебники Мхоред Кара прибыли в Скалистую Гавань; колдовской конклав должен был сыграть большую роль в защите Кейтланда, однако девушка без особой радости смотрела на результаты своих достижений.

Волшебники Мхоред Кара были очень странными. Заклятия, которые они установили повсюду, чтобы укрепить реальность, составлявшую основу их веры, противоречили волшебству ваэре. Вблизи их лагеря сновидческий дар Таэн плохо работал, и все же девушка чувствовала: что-то пошло не так. Она тревожилась не из-за заклятий колдунов, а из-за чего — и сама не могла сказать.

Ветер над Главным проливом совсем утих. Сквозь стук молотов корабелов сновидица вдруг услышала шаги, подняла голову и увидела направляющегося к ней Корли. Волосы капитана были испачканы смолой, вид у него был необычно хмурый.

— Знаешь, — сказал он, подойдя, — меня за это на гарпун насадят.

Он махнул рукой, показывая на палатки, и Таэн поняла, что он имеет в виду яростную ненависть Килмарка к пришлым волшебникам. Воины, охранявшие колдовской лагерь, оживленно толковали о том же самом: многие утверждали, что по возвращении короля Корли потеряет свой пост, а возможно, и голову.

Сновидица сочувственно улыбнулась.

— Можно подумать, у тебя был выбор. Если я не ошибаюсь, Анскиере грозился вызвать шторм и разметать все бригантины в гавани, если сюда не пропустят волшебников Мхоред Кара.

Корли прислонился к стене рядом с Таэн.

— Угрозы Анскиере Килмарка не волнуют, — он раздраженно потер шею, которую натирал обруч с рубинами.

Внизу мальчики в серых одеяниях послушников продолжали зажигать фонари, пока кроны деревьев не засверкали, как опиумная греза об экзотических ночных цветах. Но капитан не любовался этой красотой.

— Когда Килмарк видит волшебников, его рука так и тянется за мечом.

Таэн ничего не ответила.

В тени под стеной заблеяло стадо коз; вода в гавани поблескивала под вечерним солнцем, и весь этот мирный закатный покой казался девушке неуместным и странным, потому что ее продолжала точить тревога.

Таэн невидящими глазами уставилась вдаль, видя то, что никто больше не мог увидеть. Она тихо пробормотала несколько слов — о клятве отплатить и еще о чем-то, чего капитан не расслышал.

По спине Корли пробежал озноб.

— Что?

— Больше он никогда не возьмется за меч. Никогда…

Таэн пришла в себя, вздрогнув, как от удара. Лицо ее смертельно побледнело.

— Милостивый Кор! Храм Теней… Килмарк… — Глаза сновидицы широко распахнулись, в них застыли недоумение и боль.

Корли схватил ее за плечи.

— Что с Килмарком? — Пальцы капитана впились в плечи девушки, смяв ее льняное одеяние.

Таэн задрожала.

— Он мертв!

Эти слова ей самой показались невероятными.

То, что только что случилось, никак нельзя было увидеть с помощью ее дара. Килмарк погиб в темницах Храма Теней, под каменной толщей, куда не могли пробиться мысли учеников ваэре. Таэн не понимала, каким образом смогла уловить эхо случившейся недавно трагедии, — но видение, посетившее ее, было ясным и четким.

Сновидица даже не успела испугаться того, что все законы колдовства оказались нарушены; горе Корли и ее собственное смело все мысли и ощущения, захлестнув ее с головой.

Капитан порывисто прижал Таэн к себе; обруч с рубинами сдавливал его шею, как проклятие. Капитан пытался найти слова, чтобы спросить, что же случилось, но его сознание все еще отказывалось поверить в такую потерю. Без Килмарка — яростного, бешеного, неукротимого — будущее показалось ему пустым и безрадостным, словно он лишился родного брата.

Под стенами на ветру мягко покачивались фонари волшебников, и Корли закрыл глаза, когда слезы расщепили огни на множество радуг.

— Дурное предзнаменование, — проговорил он хрипло. — Любой моряк знает. Как в море заговоришь о шторме, он придет. Не надо было мне соглашаться, когда он оставил мне свой обруч.

Голос Корли звучал почти спокойно, но сновидица чувствовала терзающую капитана острую тоску.

— Твой повелитель не сомневался, что вернется.

Корли промолчал, прекрасно зная, что в любом случае не смог бы отговорить Килмарка от его решения.

Он еще крепче обнял Таэн и открыл глаза.

Фонари волшебников под стенами горели слишком ярко; чтобы избежать их блеска, капитан перевел взгляд на мачты кораблей в гавани.

— Скажи мне только одно. Успел ли этот безумный герой в отместку погибших в Морбрите прихватить с собой несколько демонов?

Не в силах вымолвить ни слова, Таэн кивнула. Хватка Корли на ее плечах слегка ослабла, хотя горе его ничуть не утихло.

— Килмарк стал бы ругаться, как обманутая шлюха, но наверняка согласился бы с моим решением пустить сюда колдунов Мхоред Кара. Месть Храма Теней будет скорой и жестокой — я правильно сделал, разрешив волшебникам сойти на берег Скалистой Гавани.

Таэн нечего было добавить. Она посмотрела на лагерь колдунов, стараясь не думать о том, как и почему она сумела увидеть случившееся в Храме Теней. Скорее всего, благодаря какому-то загадочному повороту событий видение пришло к ней через самого дорогого ей человека — Джарика, сына Ивейна. И вот теперь он остался один, и ему грозит ужасная опасность.

Над гаванью сгустилась ночь, повеяло холодком, предупреждавшим о надвигающейся зиме. Наконец Корли шевельнулся и, поддерживая Таэн, повел ее прочь от крепостной стены.

— Пойдем, надо рассказать обо всем Анскиере.

— Он наверняка уже знает.

Сновидица попыталась объяснить, что ее дар никак не мог проникнуть в пещеры Храма Теней; и какая бы неведомая сила ни передала ей весть о смерти Килмарка, ничего хорошего это не предвещало… Но едва начав говорить, Таэн вдруг скорчилась и с криком прижала руки к груди.

Корли подхватил ее, не дав упасть.

— Таэн?

Она, казалось, не слышала.

— Таэн, ответь — что-то с Джариком?

Глаза сновидицы были крепко зажмурены, лицо исказилось от боли, и все же она сумела выдавить:

— Да…

Корли подхватил ее на руки и пустился бежать.

Он крикнул первому попавшемуся стражнику, чтобы Страж штормов явился в кабинет Килмарка. Потом ему пришла в голову еще одна мысль, и, обернувшись, он рявкнул, чтобы туда же прислали верховного лорда Мхоред Кара.

«А если этот вздорный старик не поторопится, — подумал наследник Килмарка, — я насажу старикана на гарпун!»

Джарик пронзительно отчаянно вскрикнул — но тут же захлебнулся, а в следующий миг раздался скрежет лезвия, царапнувшего по камню, когда меч проткнул горло юноши и врезался в мраморную столешницу.

Повелитель огня был уверен, что умирает, но чувствовал только ужасную боль — для страха места уже не осталось.

Сверкнув в полумраке желтыми глазами, повелитель демонов Скайт рывком вытащил меч.

Джарик мучительно закашлялся, его закованные в наручники руки забили по столу. Потом вслед за болью пришла ярость — такая жгучая, что перед глазами как будто полыхнул багровый свет. И сатиды в крови юноши ответили на эту ярость, нанеся врагу ответный удар.

Волшебная энергия устремилась вверх по клинку меча и взорвалась с оглушительным треском. Скайта, по-прежнему сжимавшего оружие, отбросило назад.

Джарик изогнулся, хотел закричать, но не смог выдавить ни звука, а потом его сознание вдруг рассыпалось на тысячи огненных искр. Скайт рухнул на пол рядом со столом и умер так быстро, что не успел даже послать своим сородичам предсмертное видение.

Но диких сатидов не удовлетворила смерть повелителя демонов. Они исследовали воспоминания Джарика, в одно мгновение узнав про бойню в Эльринфаэре, уничтожение Тьерл Эннета и гибель Морбрита. Этого им хватило, чтобы счесть союз демонов угрозой для своего существования, — и их инстинкт самосохранения слился с яростным стремлением Джарика к мести за похищенных детей, за Килмарка, за Маэлгрима, который когда-то был Эмиеном, сыном Марла.

Пока Джарик бился в смертных муках, тьензы с ужасом почувствовали, как в его сознании объединяются в едином бешеном порыве десятки диких сатидов. Демоны попятились от тела своего властелина и в панике рванулись вон из комнаты.

Но ни стремительное бегство, ни стальные замки не уже могли их спасти.

Угасающие искры сознания Повелителя огня зажгли сатидов неистовым гневом, и гнев этот вырвался на свободу, как бушующий ураган. Джарик, не сопротивляясь, позволил урагану подхватить себя и понести.

Пока смерть гасила его мысли, сила куда более мощная, чем любая из тех, какими когда-либо управлял Повелитель огня, рванулась вперед.

Бежавших по туннелю тьензов сожгло в мгновение ока — они даже не успели вскрикнуть. Но это не успокоило сатидов, и в один кошмарный миг Джарик познал темные страсти, которые изуродовали душу его отца. Им овладела жажда уничтожения; он хотел наслаждаться своей властью над жизнями других живых существ. Пусть его враги погибнут в муках!

Сам пребывая на волосок от смерти, Джарик погрузился в блаженный круговорот мести, и сатиды внутри него питали эти чувства, как сухие дрова питают разгоревшийся огонь.

Сын Ивейна увидел вдруг всю цитадель Храма Теней, каждый здешний лабиринт, каждый туннель, каждую из перепутанных лестниц; и убийственная сила его гнева, полная жестокого возбуждения, потекла из комнаты в комнату, с этажа на этаж.

От самого глубокого подземелья до самых верхних сторожевых площадок башен Храм Теней захлестнул ревущий огонь, в котором погибло все живое. Яйца оборотней карас превратились в прах; погибли все до единого тьензы; главный зал стал могилой советников Скайта, как врагов его, так и его фаворитов — все они превратились в кучки пепла.

Но глубоко под землей один-единственный защищенный заклятиями грот, выходивший в коридор с обожженными стенами, остался цел, его не затронула ярость огня. Из всех демонов Храма Теней только морригиердж и его прислужники избежали гибели, и с этим Джарик ничего поделать не мог.

Истекающий кровью, слабый и одинокий, он боролся за то, чтобы не потерять сознание, — но в конце концов проиграл этот бой.

Повелитель огня замер и перестал дышать, лежа рядом с мертвым демоном, все еще сжимающим в пальцах окровавленный меч.

Но дух Джарика пока не отлетел.

Чуждая энергия струилась по его телу, исцеляя юношу с быстротой и уверенностью, недоступной никакому человеческому хирургу. Разумные кристаллы-сатиды обладали псионическими способностями, и их общая воля могла в мгновение ока разгадать многие тайны природы. Исследовав страшную рану, кристаллы принялись сращивать мышцы и связки, поддерживать пульсацию слабеющего сердца. Один, два, даже три сатида не сумели бы обмануть смерть; но в теле Джарика сейчас жили четыре десятка разумных кристаллов, и вместе они обладали огромной мощью.

И наконец грудь юноши дрогнула, он сделал еле слышный вдох. Жизнь продолжала тлеть в нем, слабая, как пламя свечи на ветру.

Часы переходили в дни; Джарик дрейфовал на грани жизни и смерти. Иногда его кожа приобретала голубоватый оттенок, когда кристаллические существа передавали своему симбиоту энергию, чтобы тот мог выжить. Потом приходила лихорадка, и юноша начинал метаться в горячке. Кошмарные сны сменялись спокойными, но невидимые целители продолжали свою работу.

Спустя неделю сердце Джарика стало биться сильно и ровно. Сатиды не только лечили его тело, но и исследовали его душу — и наконец обнаружили заклятия демонов, лишившие юношу власти над огнем и землей. Распознав, насколько чужеродны эти заклятия, кристаллы принялись сражаться с новой угрозой.