Глава 14

— Август, могу я поговорить с вами? Всего минуту… Принц поднял глаза на жену, заглядывавшую в его кабинет. Отложив перо, он с улыбкой сказал:

— Конечно, Чарити. Входите.

Она подошла к письменному столу и села напротив мужа. Немного помолчав, в смущении пробормотала:

— Простите, если помешала вам.

Август почувствовал угрызения совести. В последнее время он придумывал всевозможные отговорки, чтобы избегать совместных завтраков: ему было тяжело видеть Чарити в ее утреннем халате. Его так и тянуло сказать: «Дорогая, давайте сделаем наш брак подлинным. Пусть это произойдет сегодня».

Впервые в жизни принц пожалел, что его матери нет рядом. С его молодой женой должна была поговорить женщина, но все родственницы Чарити вернулись в Англию, а принцесса Екатерина гостила в Венеции.

«Это так похоже на маму, — в отчаянии думал Август. — Когда я нуждаюсь в ней, ее нет рядом».

А Чарити смотрела на него с робкой улыбкой; казалось, она не решалась заговорить.

Принц заставил себя улыбнуться и сказал:

— Конечно, вы не помешали мне. Чем я могу вам помочь?

Она заговорила о приюте для бездомных, но принц сразу же понял, что приют — всего лишь предлог, чтобы увидеться с ним. Было совершенно очевидно, что жена хотела поговорить о чем-то гораздо более важном — Август чувствовал это, он нисколько в этом не сомневался.

На Чарити было бледно-желтое утреннее платье, и принц, глядя на нее, думал о том, что это платье очень ей к лицу.

В нем вспыхнуло желание, и он, мысленно выругавшись, заставил себя отвернуться. Когда же он снова взглянул на жену, она спросила:

— Я чем-то обидела вас, Август?

«Прекрасно, — подумал он. — Это просто замечательно. Теперь она считает, что обидела меня».

— Конечно, нет. Почему вы так решили?

— Ну… мы больше не завтракаем вместе.

— А, это… — Он небрежно взмахнул рукой. — Извините, Чарити. Я был ужасно занят.

— Понятно. — Она судорожно сглотнула.

Принц же лихорадочно искал какую-нибудь другую тему для беседы.

— Чарити, как вам Любимчик?

Она просияла:

— О, это замечательный конь. Вы должны как-нибудь посмотреть на него. Лорд Льюис очень доволен нашими успехами.

Август кивнул:

— Постараюсь прийти к вам. — Принц снова взял в руку перо, которым писал перед приходом жены.

Чарити со вздохом поднялась — она поняла намек.

— Всегда приходите ко мне, когда у вас возникнут проблемы, — сказал принц.

— Да, конечно, — кивнула Чарити и снова вздохнула.

Августу хотелось выскочить из-за стола и сжать ее в объятиях. Но он все же позволил ей уйти.

Неделя проходила за неделей, и все в жизни Чарити шло хорошо и гладко, за исключением самого главного — ее отношений с мужем. Вместо того чтобы становиться все ближе и ближе, как она ожидала, они все больше отдалялись друг от друга.

«Я не привлекательна для него как женщина», — думала Чарити. Да, только так можно было объяснить поведение Августа, Разумеется, они с мужем стали друзьями, но было ясно: ему неприятна мысль о супружеских отношениях.

«Я не могу винить его, — говорила себе Чарити, лежа бессонной ночью в постели. — Любой мужчина, который собирался обнимать Лидию, а потом оказался в союзе со мной, был бы разочарован».

Хуже всего было то, что она чувствовала физическое влечение к Августу. Да, теперь она уже нисколько в этом не сомневалась.

Все в нем привлекало ее, и ей постоянно хотелось дотронуться до него, хотелось гладить его по волосам, хотелось прикасаться к ямочке на подбородке и к золотистым волоскам на его груди — несколько раз она случайно видела их во время совместных завтраков. И еще ей отчаянно хотелось, чтобы Август поцеловал ее, но она не знала, как сказать ему об этом, и ужасно боялась, что он не испытывает к ней тех же чувств.

Октябрь сменился ноябрем, и в один из первых ноябрьских дней в Юру вернулся герцог Марко. Он прибыл поздно вечером, под проливным дождем, и провел ночь в своем собственном дворце, а на следующее утро, с первыми лучами холодного осеннего солнца, отправился в Пфальц на встречу с Августом.

Когда принц вошел в салон, где его ожидая Марко, герцог вопреки обыкновению не обнял племянника. Он лишь кивнул и проговорил:

— Рад видеть тебя, мой мальчик.

Август шагнул к дяде, протягивая ему руку.

— Глупо ссориться, — сказал он с улыбкой.

— Да, конечно, Гаст. — Марко пожал племяннику руку. — Поверь, я не собираюсь оправдывать Франца. Он был не прав. Но он мой сын, и я должен быть рядом с ним.

— Я прекрасно понимаю вас, — ответил принц. — Присаживайтесь, дядя Марко.

Главной достопримечательностью салона во времена отца принца была большая художественная коллекция, украшавшая стены. Но все картины исчезли — их похитил наполеоновский генерал, и Август, заходя в салон, непременно вспоминал об этом и давал себе слово, что найдет похищенные картины.

Марко окинул взглядом комнату и нахмурился.

— Какой позор! — воскликнул он. — Картины в этой комнате были бесценными! Есть ли возможность найти их?

— Я делаю все возможное, дядя.

Марко внимательно посмотрел на племянника и сказал:

— Должен признаться, Гаст, я не ожидал увидеть тебя таким спокойным.

Принц понял, что дядя имел в виду вовсе не похищенные ценности.

— Если бы бегство Франца окончилось отменой моей свадьбы, я не был бы так спокоен, — ответил он. — Но сейчас дела обстоят таким образом, что пусть уж он лучше остается с Лидией. Я очень доволен своей женой.

— Рад слышать это. Ты поступил мудро, женившись на младшей сестре.

Принц промолчал.

Марко же поднялся и подошел к мраморному камину, над которым виднелось на стене большое расплывчатое пятно — здесь некогда висела картина Тинторетто. Герцог с минуту стоял спиной к племяннику — казалось, он внимательно разглядывает это пятно, потом вдруг резко повернулся и проговорил:

— Когда мы в последний раз беседовали, я рассердился на тебя, Гаст. Это было глупо с моей стороны, и я прошу извинения.

Принц молча кивнул.

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Гаст, — продолжал Марко. — Думаю, ты просто не осознаешь, какую опасность для Австрии представляет твой договор с Британией.

Август с удивлением посмотрел на дядю:

— Опасность? Дядя Марко, только не говорите мне, что император боится нападения со стороны Великобритании.

— Нет, не боится, — ответил Марко. Он сделал глубокий вдох, словно собирался с силами. — Я знаю, Гаст, отец воспитал тебя в вере, что твой священный долг — сохранять независимость Юры, но независимая Юра во времена правления твоего отца не представляла угрозы для Австрии. А сейчас все по-другому.

Принц пожал плечами:

— Что вы имеете в виду, дядя?

— Французская оккупация такой обширной территории способствовала распространению опасных идей либерализма и национализма, этого нельзя отрицать. Почему страны, которые долгое время входили в Австрийскую империю, например Венгрия и Польша, не последовали примеру Юры и не провозгласили независимость?

Принц поднялся с софы и подошел к окну. Заложив руки за спину, он пристально посмотрел на Марко и проговорил:

— Полагаю, они могли бы это сделать. Возможно, они так и поступят. — Принц усмехнулся и добавил: — Ведь Австрия ничего не может им предложить. Австрия лишь душит их экономику и подавляет свободу.

Марко тяжко вздохнул:

— Послушай, Гаст, я пришел сюда не с тем, чтобы спорить с тобой. — Он сурово взглянул на племянника. — Я пришел, чтобы сказать тебе следующее: принц, подумай о благополучии твоих подданных.

Август снова усмехнулся:

— Дядя Марко, я только об этом и думаю.

— Тогда выслушай меня, пожалуйста! Я хочу сделать тебе предложение. И я верю, что оно — в твоих интересах. В наших общих интересах.

Август внимательно посмотрел на дядю:

— Что же это за предложение? Марко откашлялся и проговорил:

— Австрия готова начать переговоры по поводу союза с тобой. Австрийцам нужен доступ к Сеисте. В ответ Австрия готова признать тебя и твоих будущих наследников законными правителями Юры.

Принц в изумлении уставился на дядю — ему казалось, он ослышался.

— Но ведь император уже сделал это, дядя, когда Австрия подписала Заключительный акт Венского конгресса, не так ли, дядя Марко? Вы что же, хотите, чтобы я отдал Сеисту и за это получил то, что и так уже имею?

— Ты получишь мир! — заявил герцог. — Не могу описать гнев императора по поводу этого договора с Англией.

Август прищурился и медленно проговорил:

— Скажите, дядя, а как поступит император, если я не соглашусь на этот… так называемый союз?

На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. Потом Марко, нахмурившись, спросил:

— Скажи мне, Гаст, а если Австрия выступит против Юры, то кто придет тебе на помощь?

Принц помрачнел, однако промолчал. Приблизившись к племяннику, Марко продолжал:

— Я читал Лондонский договор. И я уверяю тебя, он не обещает помощь Британии в случае нападения на Юру. Да, разумеется, Британия выразит протест, но ты должен знать: Каслри не захочет, чтобы Британия оказалась втянутой в континентальную войну. — Марко еще на шаг приблизился к племяннику. — Гаст, пожалуйста, серьезно подумай над тем, что я тебе сказал. Для Юры гораздо важнее дружба с соседней империей, чем с той, что находится за морем.

И вновь воцарилось молчание — на сей раз еще более тягостное. Когда же принц наконец заговорил, глаза его сверкали.

— Можете передать от меня императору, что его политика не очень-то разумная. Не стоит угрожать соседу, с которым все равно не удастся справиться. Я намерен твердо придерживаться моего договора с Великобританией.

После того как Марко, явно огорченный, удалился, принц почувствовал острейшую потребность уйти из дворца. Не говоря никому ни слова, он направился к конюшням. И почти сразу же встретил Чарити — она была в костюме для верховой езды.

Увидев его, она остановилась:

— Август, что-то случилось?

Он тоже остановился. Провел ладонью по волосам и в смущении пробормотал:

— А что… заметно?

Она улыбнулась и покачала головой:

— Конечно, нет. Просто я слишком хорошо вас знаю, поэтому и поняла.

Он рассмеялся и проговорил:

— Я только что беседовал с Марко. И, как всегда, он рассердил меня.

— Боже правый… — Она наморщила свой изящный носик. — А я не знала, что герцог Марко в Юре. Неужели он решил вернуться?

Принц кивнул:

— Неделю назад я получил от него письмо, в котором он просил разрешения приехать. Я ответил согласием. Очевидно, я забыл сказать вам об этом.

Именно такую новость они обсудили бы раньше за завтраком. Но, увы, теперь совместные завтраки были упразднены. Однако Чарити не собиралась говорить об этом. Она спросила:

— Чем же он рассердил вас на сей раз?

Август почувствовал, что ему очень хочется обсудить беседу с Марко со своей женой. Неподалеку был разбит небольшой сад с фонтаном и каменной скамейкой, и принц, взяв жену за локоть, повел ее туда. Как только они уселись на скамейку, он начал описывать свою встречу с Марко. Он зашел так далеко, что даже рассказал об угрозе Марко, о том, что Австрия может начать кампанию против Юры.

При этих его словах Чарити вскочила:

— Я не верю! Австрия никогда не осмелится напасть на союзника Британии. — Она прошлась перед скамейкой, потом, внимательно взглянув на мужа, спросила: — Император действительно так сказал? Или это слова самого Марко?

— Не знаю. — Принц пожал плечами. — Марко сообщил, что говорит от имени императора, но я сомневаюсь…

Император должен понимать: как только австрийские войска войдут в Юру, русские войска вторгнутся в Польшу, и тогда все территориальные решения Венского конгресса рассыплются как карточный дом. Никто не хочет этого.

Чарити снова прошлась перед скамейкой. Остановившись, сказала:

— Да, конечно же, не стоит ему верить. Я уверена, что он лжет.

— Кто именно? Марко? Или император?

Чарити бросила на мужа негодующий взгляд:

— Разумеется, Марко. Он считается вашим послом в Вене, но мне кажется, что он больше заботится об интересах австрийского императора.

Принц невольно улыбнулся. Чарити в гневе была необычайно хорошенькой.

— Дорогая, это в порядке вещей. Ведь жена Марко — австриячка. К тому же он много лет провел в этой стране, так что его пристрастия вполне естественны.

Чарити подбоченилась и заявила:

— Если это так, Август, тогда он вряд ли тот человек, который может быть вашим послом!

Принц кивнул:

— Я знаю, дорогая. Именно поэтому я отправил Виктора в Вену — чтобы он был там моими глазами и ушами.

Она усмехнулась:

— Для императорского двора ваш посол — Марко. Вам необходимо избавиться от него и официально назначить на его место Виктора.

Принц нахмурился. Уже давно никто не указывал ему, как поступать в тех или иных случаях.

Чарити снова уселась на скамейку и воскликнула:

— Подумать только! Какой наглец! Этот человек решил, что может испугать вас, угрожая вторжением Австрии!

Принц покосился на жену — и расхохотался. Она взглянула на него и тоже рассмеялась. Потом вдруг сказала:

— О, Август, не двигайтесь. Вам под шейный платок заполз какой-то жучок.

Принц кивнул и замер. Чарити же встала коленями на скамейку и просунула палец под накрахмаленный воротничок его белой рубашки. Август почувствовал, как ее палец касается его шеи. Он сжал зубы и закрыл глаза.

Когда жук был обнаружен и извлечен из-под платка, принц поднялся и, поблагодарив жену, сказал, что идет в конюшни. Чарити молча кивнула.

Стоя на коленях на садовой скамейке, он смотрела вслед мужу.

Глава 15

После встречи с племянником герцог Марко вернулся в свой дворец в отвратительном настроении. Он сразу же прошел в библиотеку, где его уже ждали граф Гинденберг и маршал Ян Рупник. При появлении герцога оба встали. Марко молчал, и Гинденберг, откашлявшись, проговорил:

— Ну как? Вы побеседовали с ним?

— Да, побеседовал.

Марко налил себе бокал бренди из графина, стоявшего на низеньком столике. Сделав глоток, воскликнул:

— О Боже, какой упрямый юнец! С моим братом можно было разумно беседовать, но говорить с Гастом…

Рупник нахмурился:

— Значит, он не послушал вас?

Марко сделал еще один глоток и молча покачал головой.

— Он просто-напросто глупец, — проворчал Гинденберг. — Юра десять лет была под властью французов. И сейчас нам совершенно необходим мир. Нам не нужна новая война.

Марко криво усмехнулся:

— А Август заявляет: Австрия не осмелится напасть на Юру.

Гинденберг поднялся со стула и принялся расхаживать по комнате. Наконец, остановившись, воскликнул:

— Что он знает о жизни?! Ничего! Ему было семнадцать, когда он ушел в горы, и это произошло десять лет назад. Когда же он выбрался из своей пещеры… то сразу отправился в Англию и заключил этот безумный договор с Британией! — Пристально взглянув на Марко, Гинденберг заявил: — Такой человек не должен находиться на престоле Юры.

Марко пожал плечами и с невозмутимым видом проговорил:

— Но он на престоле, и мы ничего не можем поделать с этим. Поэтому нам остается лишь одно: молиться, чтобы он оказался прав и чтобы у императора не хватило смелости исполнить свои угрозы.

Несколько минут спустя граф Гинденберг и маршал Рупник покинули дворец герцога. И оба тотчас же направились к дому Гинденберга — огромному каменному особняку, построенному дедом графа лет пятьдесят назад.

Устроившись в кабинете графа, друзья переглянулись. Наконец Гинденберг предложил:

— Полагаю, мы должны избавиться от него, согласны? Маршал промолчал, и граф продолжал;

— Он опасен. Он прислушивается к мнению… не тех людей.

Рупник кивнул:

— Да, согласен. Его политика… Гинденберг ударил ладонью по ручке кресла:

— Мы ведь предупреждали его! Видит Бог, Марко принес ему прямое предложение от императора. Он мог бы обезопасить свою династию, если бы согласился на союз с Австрией. — Граф пожал плечами и пробормотал: — Август сам толкает нас… на это.

Рупник снова кивнул:

— Да, верно. Принц слишком высокого мнения о себе. Он вел наши войска в битве при Ватерлоо и вообразил себя великим стратегом. — Маршал презрительно хмыкнул. — Наши войска будут раздавлены, если австрийский император пошлет против нас свою армию.

На несколько минут воцарилось молчание. Наконец Гинденберг сказал:

— Мы должны держать это в тайне от Марко.

— Думаете, он будет возражать? — спросил Рупник.

Гинденберг презрительно хмыкнул:

— Марко из тех, кто всегда рад извлечь выгоду из содеянного — что бы ни произошло. Но помощи от него не жди. К счастью, его сын — другой человек,

Рупник кивнул:

— Да, верно. На Франца можно положиться. Он дал мне имя человека в дворцовой гвардии — тот кое-чем обязан ему. И Франц посоветовал использовать его для этого дела.

Гинденберг пристально взглянул на приятеля:

— Чем именно он ему обязан?

— Этот человек сражался при Аустерлице, был ранен и оставлен в австрийском полевом госпитале. Франц лично занимался эвакуацией всех раненых в Вену, где они получили необходимое лечение, а затем способствовал их переправке в Юру. Именно по рекомендации Франца этот человек получил место в дворцовой гвардии.

— Очень хорошо, — сказал Гинденберг. — Однако одного человека явно недостаточно.

Рупник вопросительно взглянул на приятеля.

— Ему потребуется помощник, — пояснил граф.