Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Шторм-вор

ModernLib.Net / Детские / Вудинг Крис / Шторм-вор - Чтение (стр. 1)
Автор: Вудинг Крис
Жанр: Детские

 

 


Крис Вудинг
Шторм-вор

Часть 1
МОРСКАЯ ПТИЦА

1. 1

      Морская птица парила в черном грозовом небе, ее перья судорожно трепетали под порывами ветра, налетающими со всех сторон. Свинцово-серые воды океана вскипали и вздымались сердитыми волнами, в небе, в клубящихся тучах сверкал призрачный свет и гремели раскаты грома. Дождь каплями стекал с отталкивающих воду маслянистых перьев птицы.
      Она была одна. Где-то во время одинокого полета к местам гнездовья она заблудилась – магнитная буря, бушевавшая в верхних слоях атмосферы, нарушила ее природное чувство направления. Низкая облачность не рассеивалась уже три дня, поэтому птица даже не могла определить направление по солнцу. Она скользила над бесконечными стальными волнами, совершенно не зная, где она и куда летит.
      Птица была сильной, ее сородичи за миллионы лет эволюции приспособились к долгим перелетам без отдыха. Многодневные пути миграции этих пернатых пролегали от побережья к побережью, и птицы преодолевали их без остановки. В океане водились зубастые звери и проворные кусачие рыбы, нападающие целыми стаями. Отдыхать на воде было слишком опасно.
      Внезапный порыв ветра отбросил птицу в сторону. Она изменила наклон крыльев, и ветер яростно взъерошил ее хвост и короткий белый пух под перьями на голове.
      Птица выдерживала натиск бури уже долго, но сколько, она не знала. Казалось, время остановилось в этой воющей, клубящейся пустоте. Морская птица чувствовала только напор ветра и постоянную необходимость лететь вперед. Это была ее единственная забота.
      И тут она увидела землю. Этого не могло быть, но это было.
      Сначала суша выглядела как серая масса, почти неотличимая от свинцовой воды. Усталая путешественница ринулась к ней. Ее не беспокоило присутствие земли там, где никакой земли быть не должно. И не волновало то, что она не пересекла и половины океана, так что до мест гнездовья оставалось еще далеко. Земля означала убежище.
      Темное пятно суши впереди делалось все больше, и птица летела к нему, из последних сил преодолевая ярость бури. Оно ширилось и росло, проступало сквозь стену жестокого ливня подобно широкой корме гигантского корабля. Колоссальные утесы, сплошь изъязвленные норами, были увенчаны отвесными стенами из клепаного металла и крошащегося камня. Суровые башни высились на скалах, соединенные узкими мостами и витыми лестницами. Сточные трубы извергали в кипящую у подножий утесов пену волн зловещие водопады.
      Это был город. Город посреди моря, на отвесных скалах, вздымающихся высоко над океаном.
      За исполинскими стенами скрипели и раскачивались на ветру краны, похожие на скелеты гигантских чудищ. Тонкие башни поднимались над уродливыми, приземистыми храмами, опутанными сетью хрупких на вид мостов. А в темноте под ними, словно неприветливые звезды, горели миллионы огоньков.
      Мрачный, терзаемый ураганом город Орокос заслонил собой горизонт.
      Морская птица начала снижаться, лавируя между наклонными шпилями, висячими галереями, мостами и шкивами в поисках безопасного места для отдыха. В небе гремел и перекатывался гром. Вспышки молний выхватывали из темноты громадных кожистокрылых тварей, которые, нахохлившись, следили за полетом птицы из своих нор и гнезд. Жители города называли этих созданий летучими крысами. Но морская птица знала только то, что подсказывал ей инстинкт: это хищники, а она – добыча.
      Расправив крылья, зловещая тень взмыла в воздух и полетела к одинокой страннице.
      Птица почувствовала опасность и устремилась к укрытию. Впереди возвышалась пятиугольная башня из черного и красного камня, по бокам защищенная, как ножнами, древней скальной породой. Большое овальное окно на самом верху башни было открыто. Морская птица метнулась вниз и стрелой понеслась к окну. Летучая крыса последовала за ней, но птица летела слишком быстро, и в конце концов хищник – более крупный и менее проворный – свернул в сторону, чтобы не врезаться в башню. Разочарованно хлопая крыльями, он направился назад, в свое логово.
      Птица, не снижая скорости, влетела в темноту окна. Препятствие она увидела слишком поздно и, не успев ни отвернуть в сторону, ни замедлить полет, с разгона врезалась в медную трубу. Полые кости птицы хрустнули, и она рухнула на пол.
      Вспышки молний и тусклый уличный свет освещали тесный лабиринт из трубок и баков, датчиков и клапанов. Морская птица лежала парализованная, ее маленькое сердечко отчаянно билось, сломанные крылья были бессильно распростерты на полу.
      В темном углу комнаты что-то пошевелилось. Нечеловеческая рука подняла птицу с пола.
      Голем непонимающе уставился на умирающее создание у себя на ладони. Его длинные пальцы разжались, суставчатые стержни, идущие от пальцев к предплечью слегка скрипнули. Он не понимал, что происходит, и просто смотрел, как умирает морская птица, пока не перестал чувствовать кожей биение ее сердца.
      Некоторое время он стоял в неподвижности, глядя на крохотное тельце на своей ладони, покрытой грубой, исполосованной рубцами кожей. Потом присел на корточки и стал пытаться разбудить морскую птицу.

1. 2

      – Ты готова? – спросил Турпан.
      Они лежали в покоробившемся и холодном металлическом воздуховоде, глядя сквозь решетку на зал внизу. Им казалось, что они уже несколько часов ползают в темноте, обдирая локти и колени.
      – Готова, – ответила Моа, но дрожь в голосе выдала ее волнение.
      Девушка потянулась к Турпану и сжала его запястье, на ее тонкую руку легла узорчатая тень решетки воздуховода. На мгновение их взгляды встретились. Они замерли, глядя друг на друга: Турпан – темнокожий, с дрэдами на голове, в респираторе, закрывающем большую часть лица, и Моа – молочно-бледная, с густо подведенными черным карандашом глазами и темно-зеленой помадой на губах. Потом Турпан отвел глаза, и она отпустила его руку.
      Турпан достал из сумки маленький цилиндр, отвинтил крышку и положил его на ржавые петли решетки. Петли зашипели и растаяли, выпустив тонкую струйку дыма, едко пахнущую кислотой. Моа нервно облизнула губы, бросая быстрые взгляды в обе стороны воздуховода. Турпан осторожно приподнял и отложил в сторону решетку.
      – Пошли, – прошептал он и скользнул в отверстие.
      Они спустились на одну из балок, которые пересекали помещение у самого потолка. Балки были широкие и черные, их материал напоминал нечто среднее между деревом и металлом.
      Зал внизу тонул во мраке. Наверное, когда-то, до Угасания, он был великолепен. Теперь в нем пахло пылью, в углах разрослась плесень. На стенах красовалась причудливая резьба – узоры в виде спиралей, веток и раковин. Некоторые из них излучали слабое сияние, освещая зал. Повсюду валялся мусор: сломанные стулья, покореженный металл, разбитые чаши и несколько обглоданных костей. Человеческих костей. Их оставили новые обитатели этого места.
      Турпан повис на руках и спрыгнул. Он бесшумно приземлился на пол, поднял руки и обхватил Моа за бедра, помогая ей закончить спуск. В помещении была единственная дверь, ведущая в глубину здания. Они открыли ее.
      Турпан прошел первым, Моа за ним. Так у них повелось с тех самых пор, когда они впервые встретились на одной из улочек гетто. С тех пор, как он научил ее своему способу зарабатывать на жизнь – воровству. У Моа оказался врожденный талант к этому ремеслу, хотя, в отличие от Турпана, ее часто мучила совесть. Девушка всегда испытывала чувство вины, когда приходилось брать то, что ей не принадлежало.
      Впрочем, в этот раз ее совесть была совершенно спокойна. Они собирались обворовать моцгов, а эти чудовища не заслуживали жалости.
      Турпан и Моа очутились на балюстраде, от которой вниз шла пологая лестница, изгибающаяся полумесяцем. Она была сделана из дерева и металла и еще чего-то непонятного, причем все эти материалы были слиты вместе, будто сначала расплавились, а потом застыли, перемешавшись. Теперь балюстрада частично разрушилась, на стене красовались надписи на каком-то странном языке. В воздухе над лестницей без всякой опоры висел светящийся шар. Чудо древней технологии, канувшей в забвение, как и те, кто построил это здание.
      «Было время, – с грустью подумала Моа, на мгновение отвлекшись, – когда мир был полон подобных чудес. Как жаль, что мы забыли, как их делать».
      Турпан не обращал на шар внимания – он крался вниз по лестнице, напряженно прислушиваясь.
      Внизу слышались голоса. Протяжное мычание внезапно сменялось тонкой, визгливой трескотней, словно кто-то записал голос и крутил пленку то слишком быстро, то слишком медленно, то переставляя куски как попало, а то и вовсе задом наперед. Так звучала исковерканная речь моцгов.
      Турпан немного замедлил шаги. Он слышал, как моцги двигаются внизу. Их шаги тоже менялись: то они делались медленными, глухими и тяжелыми, то быстрыми и легкими. Турпан посмотрел вверх на Моа и приложил палец к губам, точнее, к тому месту, где под респиратором были его губы. Респиратор представлял собой намордник из гладкого черного металла, закрывающий лицо от переносицы до скул и подбородка. Два кабеля тянулись через плечи к маленькому источнику питания, прикрепленному между лопатками. Моа почти никогда не видела лица Турпана. Без респиратора он не мог дышать.
      Шаги и голоса замерли вдали – моцги ушли. Турпан мысленно просчитал маршрут, вспоминая поэтажный план, который им дала атаманша воров Анья-Джакана. Здание было огромным. Это давало ворам преимущество. Здесь жило всего несколько десятков моцгов, и если Турпан и Моа будут осторожными, им удастся избежать встречи с новыми хозяевами.
      Он прокрался к основанию лестницы и посмотрел в обе стороны коридора. Стены были сделаны из тисненого металла, причудливо отражающего тусклый свет светильников, укрепленных на потолке. Вокруг никого не было.
      Моа шла по пятам за Турпаном. Она чувствовала, что прямо-таки истекает страхом. Девушка пыталась притвориться, что все это игра, приключение, как те, что она переживала во сне… но ей не удавалось себя обмануть. Сердце колотилось о ребра, пот щекотал кожу на лбу.
      «Турпан сказал, что мы справимся», – вот единственная мысль, которая поддерживала ее. Турпан считал, что они сумеют это сделать, а Моа ему верила. Его хладнокровие передавалось ей. Она вспомнила, что он сказал вчера, когда она поделилась с ним своими сомнениями: «Я буду тебя оберегать. Что бы ни случилось, я буду тебя оберегать». И этого ей было достаточно.
      Но Моа знала, на что способны моцги. Та банда, во владения которой они с Турпаном сейчас вторглись, хватала людей прямо на улицах. Жертва могла считать, что ей очень повезло, если ее сначала убивали, а потом уже начинали есть.
      Моа` постаралась выбросить эти мысли из головы. Теперь уже слишком поздно, чтобы что-то изменить. Они взялись за эту работу, а Анья-Джакана не любит, когда ее воры не оправдывают надежд. Она очень сердится. Девушке меньше всего на свете хотелось, чтобы гнев атаманши обрушился на нее. Моа боялась Аныо-Джака-ну куда больше, чем моцгов.
      Турпан молча двинулся от лестницы по коридору, и Моа поспешила следом, едва не наступая ему на пятки. Отдаленные звуки голосов заставили их замереть, но вскоре смолкли. Девушка отбросила со лба черные пряди волос и огляделась по сторонам, выискивая хотя бы малейшие признаки движения. Грабить логово моцгов – это совсем не то же самое, что прятаться от тугодумов-стражников в доме какого-нибудь богатого владельца фабрики. Приближения моцгов можно вообще не заметить – эти твари способны появляться в мгновение ока.
      Турпан заглянул в дверной проем, потом вошел. Моа последовала за ним.
      Они оказались в маленькой комнатке, заваленной хламом и явно заброшенной. Посреди нее стояло нечто вроде операционного стола, имеющего контуры человеческого тела. В углах, под самым потолком, горели утопленные в стены светильники, в дальнем конце комнаты виднелась металлическая дверь.
      – Нам туда, – прошептал Турпан, кивком указав на нее.
      Моа, преодолев горы старых коробок, погнутых спиц и обломков шифера, добралась до двери и толкнула ее, но та не поддалась. Девушка взглянула на замок, и ей все стало ясно с первого взгляда. Смешанная система тумблеров. Ничего сложного.
      Моа вытащила из кармана пару тонких зазубренных лезвий и начала прощупывать ими треугольную замочную скважину. Турпан следил за коридором, стоя в дверях.
      Моа работала над замком так быстро, как только могла, пробуя одну за другой освободить защелки. Турпан всегда предоставлял ей возиться с замками. Она делала это лучше него, лучше всех воров в гетто. Не было такого замка, с которым она бы не справилась, если не считать старинных замков Функционального века – их никто не понимал, и они не имели ни ключей, ни задвижек.
      Но этот замок оказался упрямым. Его уже давно не открывали, и он заржавел. Моа справилась только с половиной защелок, когда Турпан тихо свистнул.
      Что-то двигалось по коридору.
      Моа крепко зажмурилась, вздохнула и продолжила работу. Теперь она тоже слышала глухой стук шагов, медленных и тяжелых, словно идущий весил целую тонну. Потом вдруг шаги сделались быстрее и мельче, превратившись в топоток мышиных лапок. Топоток приближался.
      Шаги остановились где-то поблизости. Турпан отступил от двери и встал рядом с Моа.
      – Не хочу тебя торопить… – начал он.
      – Знаю, – прошептала она.
      У нее тряслись руки, но она умудрилась усилием воли унять дрожь. Остался последний тумблер, но эта чертова штука не поддавалась. Если бы только…
      Раздался щелчок, защелка освободилась, зато другая снова встала на место. Небольшая дополнительная мера предосторожности. Моа глухо выругалась.
      В коридоре раздался шорох.
      – Моа, – шепнул Турпан.
      – Ты мне мешаешь, – тихо процедила она сквозь зубы.
      Прикусив нижнюю губу, Моа стала царапать защелку кончиком лезвия-отмычки, пытаясь освободить ее. Перед ее внутренним взором стоял тот, кто притаился в коридоре. Она никогда не видела ни одного моцга, но слышала истории о них. «Открывайся!» – мысленно приказала она замку. Но упрямец, похоже, твердо решил не уступать.
      Снова послышались шаги в коридоре, тяжелые и неторопливые. Эта тварь вот-вот войдет сюда… Увидит воров, и все будет кончено, все будет кончено…
      Замок щелкнул. Моа распахнула дверь и вздрогнула, когда заскрипели петли. Турпан пулей проскочил в проход, девушка метнулась следом и закрыла за собой дверь.
      Они вбежали в крохотное складское помещение, загроможденное ящиками. Некоторые из ящиков раскололись, и из них медленно вытекала питательная каша. Турпан уже искал люк, который они видели на плане этажа. Они оба знали, что тот моцог слышал звук открывшейся двери. Он придет проверить. Это лишь вопрос времени. Но когда имеешь дело с этими тварями, вопрос времени стоит очень остро. Моцги могут двигаться так быстро, что глазом не уследишь, или так медленно, что кажется, будто они и вовсе не двигаются. Моа оставалось лишь отчаянно надеяться, что судьба будет на их стороне.
      Они нырнули за груду ящиков и увидели то, что искали: металлическую крышку люка, полускрытую треснувшей коробкой. Турпан отшвырнул прочь коробку, сочившуюся каким-то волокнистым веществом, и потянул крышку люка. К счастью, замка на люке не было. Моа проскользнула в тесный лаз, Турпан следом. Едва он закрыл крышку, они услышали, как дверь склада открылась и вошел моцог.
      – Вперед! – прошипел Турпан сквозь респиратор, и Моа поползла в тесном пространстве между этажами здания.
      Здесь шли трубы и стояли старинные механизмы, о назначении которых можно было только догадываться, но было светло и достаточно места, чтобы ползти.
      Они расслабились только после того, как свернули за угол и очутились в крохотной комнатке, полной циферблатов и кабелей. Ни один прибор не подавал признаков жизни. Воры сели рядом на холодный решетчатый пол, пытаясь отдышаться. Им казалось, что моцог не успел их заметить. Кроме того, он все равно слишком большой, чтобы пролезть вслед за ними. У тех, кто всю жизнь жил впроголодь, есть свои преимущества – если ты маленький и тощий, то всюду проскользнешь. Турпан и Моа не знали своего возраста, в Орокосе никто не считал недель, месяцев или лет. Они были уже не детьми, хотя еще и не взрослыми. В гетто на детство приходилось мало времени. Оба вора выглядели старше, чем были на самом деле.
      Через некоторое время Моа улыбнулась Турпану:
      – Еле ушли.
      Турпан улыбнулся в ответ – она поняла это по морщинкам вокруг его глаз.
      – Я и не сомневался, – солгал он.

1. 3

      Они пробирались с уровня на уровень по узким воздуховодам, а там, где по воздуховодам не получалось, – крались по коридорам. Планы этажей Турпан и Моа выучили наизусть, однако карты их иногда подводили: части здания изменились с тех пор, как их начертили. Но Турпан и Моа умели действовать по обстановке и решали такие проблемы по мере их возникновения. Помогая друг другу, они умудрились никем не замеченными добраться до самого нижнего этажа, глубоко под землей. Иногда они слышали зловещее бормотание и трескотню моцгов. Тогда воры возвращались назад и обходили опасную зону. Но хотя здесь было много тупиков и они несколько раз чуть не столкнулись с моцгами, в конце концов они нашли нужную комнату.
      Они проникли в нее сверху, проскользнув через дверь на галерею, идущую под потолком. Галерея, как и сама комната, была настоящим произведением искусства. Казалось, она была сделана из каким-то неведомым образом сплавленных воедино металлов, дерева и пластмасс. Застывшие завитки и узоры создавали впечатление, будто перила выросли здесь сами по себе. Стены комнаты когда-то были обшиты великолепными панелями из полупрозрачного цветного стекла, с арками из черного дерева и инкрустацией из драгоценных камней. Однако время и вандалы основательно поглумились над этой красотой: многих камней недоставало, дерево покрылось царапинами. На стенах тут и там красовались непристойные надписи. В углах темнели омерзительные горы отбросов.
      А хуже всего была пирамида в центре. Моцги построили башню из костей, башню высотой в человеческий рост. Они старательно сложили ее из останков своих жертв, скрепив их каким-то клейким раствором. На пожелтевших бедренных костях и ключицах сохранились клочья высохшей плоти.
      Хотя люди уже давно перестали верить в богов, моцги продолжали поклоняться какому-то темному божеству. И башня была алтарем этого божества. Перед ним стояла маленькая бронзовая шкатулка.
      – Вот она, – прошептал Турпан.
      В эту минуту он впервые по-настоящему поверил в успех вылазки.
      Он оглянулся на Моа, но не позволил, чтобы она заметила его облегчение. Благодаря респиратору ему было легко скрывать свои чувства. Иногда Турпан был готов благодарить за это судьбу. Что, если бы Моа догадалась, что он вовсе не так уверен в себе, как притворяется? Что, если бы она знала, как у него сердце ушло в пятки, когда моцог их чуть не сцапал? Моа черпала силы в спокойствии Турпана, и если он выдаст свой страх, она сорвется. Поэтому, чтобы поддержать ее, он всегда держался с нагловатой уверенностью.
      Он познакомился с ней давным-давно. Она была просто идеальной жертвой для уличного вора, и Турпан стал присматриваться к ней. Моа бродила по гетто, глядя на трущобы широко раскрытыми глазами. Она выглядела страшно потерянной и беспомощной, эта беспомощность была прямо-таки написана у нее на лице. Моа просто улыбнулась слепая удача, что Турпан встретился ей прежде, чем на нее обратил внимание кто-нибудь более жестокий. Он представился, она спросила дорогу куда-то, он уже забыл, куда именно. Турпан вызвался ее проводить. Ему хотелось понять, есть ли у нее что-нибудь стоящее или она просто еще одна бездомная и одинокая девушка. По крайней мере, так он себе говорил.
      К тому времени, как они добрались до места, Турпан знал о своей новой знакомой две вещи: во-первых, она еще беднее, чем он, и брать у нее нечего; во-вторых, она не проживет в гетто и дня, ей перережут горло или еще что похуже случится. Сам Турпан избегал насилия, но в окрестностях нашлось бы много таких, кто сначала убил бы девчонку, а потом стал шарить у нее по карманам.
      Моа впала в отчаяние, обнаружив, что человек, которого она разыскивала, – ее дядя, как после узнал Турпан, – давно пропал, а его хижина сгорела. И хотя жизненный опыт давно отучил Турпана помогать людям, вор предложил девушке переночевать в своей берлоге, пока она не придумает, что делать дальше. Она согласилась, хотя и побаивалась нового знакомого.
      С тех пор Моа так и жила у него, и он не гнал ее. Он познакомил ее с Аньей-Джаканой, атаманшей воров, и Моа с Турпаном стали напарниками. Их пара была одной из самых успешных воровских артелей в гетто. Этим они зарабатывали на жизнь…
      Они нашли лестницу, ведущую с галереи вниз, и спустились по ней. Турпан осмотрел комнату в поисках ловушек: силков в виде паутины из проволоки, взведенных арбалетов, метательных кинжалов, которые устремятся в полет, если задеть что-нибудь, и тому подобного. Специальностью Турпана было разряжать и обходить такие механизмы. Моцги не отличаются умом, и все же осторожность никогда не помешает.
      Он ничего не заметил, однако приказал Моа ждать на лестнице, так, на всякий случай. Юноша двинулся к отвратительному обелиску из костей, ступая легко, остерегаясь вделанных в пол пластин, реагирующих на давление. В иных обстоятельствах Турпан полз бы на четвереньках, нащупывая такие пластины, но он не верил, что моцги достаточно хитроумны, чтобы прибегнуть к подобным трюкам. Кроме того, у него все равно не было на это времени. Ему хотелось убраться отсюда как можно скорее.
      Турпан без приключений добрался до бронзовой шкатулки и осмотрел ее на предмет скрытых подвохов. Ничего.
      «Все слишком просто, – подумал он. – Она даже не заперта».
      Он открыл шкатулку и заглянул внутрь.
      Там оказались в основном батарейки – крохотные цилиндры, светящиеся желто-зеленым светом. Некоторые из них немного потускнели, но все равно стоили хороших денег. На батарейки всегда есть спрос. Еще в шкатулке лежало несколько связок платиновых пластин и три бархатных мешочка с разнообразными монетами – по большей части монеты представляли собой треугольнички из отполированного камня различных цветов. Тут же лежала какая-то мелочевка, незнакомые запчасти к механизмам – и некая загадочная штуковина.
      Вещица сразу же бросилась Турпану в глаза. Остальное было своеобразной валютой, имеющей хождение в Орокосе, а тут было нечто совсем другое. Турпан с первого взгляда понял, что это технология Функционального века, но все остальное оставалось тайной. Вещица представляла собой янтарный диск чуть меньше трех сантиметров в диаметре с двумя колечками на краю, расположенными в перпендикулярной диску плоскости. Сразу было видно – работа тонкая. Турпан мало что понимал в таких делах, но догадывался, что его находка может стоить целое состояние.
      – Все в порядке? – громким шепотом спросила Моа с другого конца комнаты.
      Она видела по его глазам, что он колеблется.
      Турпан кивнул и начал перекладывать в свою сумку содержимое шкатулки, но мысли его были заняты другим. В его голове вихрем проносились различные предположения. «Это плод науки Угасших. Настоящий, подлинный артефакт Функционального века. Он должен стоить целое состояние», – думал он.
      Никогда прежде ему не попадалось ничего подобного. Даже моцги, скорее всего, не имеют представления о том, что это за штука и для чего она. Но самый главный вопрос совсем в другом: знает ли о ней Анья-Джакана?
      Атаманша воров поручила это дело Турпану и Моа. Когда они вернутся, она, как всегда, отберет для себя часть сокровищ, оставив исполнителям оговоренную долю. Таков обычай. Если она увидит эту вещь, то сразу отнимет.
      Но ведь не факт, что Анья-Джакана знает о ее существовании. Атаманша не может знать наперечет содержимое каждого сейфа и каждого сундука в Орокосе. Есть шанс, что до нее просто дошли слухи о том, где моцги прячут свою добычу. Не более того.
      Турпан уже опустошил шкатулку, только изделие Угасших осталось одиноко лежать на дне. Несколько мгновений Турпан колебался, разглядывая его. «Стоит ли так рисковать?» – спросил он себя. Потом схватил загадочный предмет, сунул в карман и отошел от шкатулки.
      Он услышал щелчок пластины под ногой за мгновение до того, как раздался сигнал тревоги.
      Это была примитивная система – по сути дела, всего лишь немного переделанный часовой механизм. Но оглушительный звон, который поднялся, мог разбудить и мертвого. Моа испуганно взвизгнула.
      Турпан поймал ее взгляд.
      – Бежим, – сказал он.
      И они побежали.

1. 4

      В туннеле эхом отдавался звук падающих капель и журчание струек ржавой дождевой воды, стекающих с потолка в мелкий, грязный поток. Пол был завален щебнем и обломками старых балок, а также паукообразными механизмами, остовами и обломками машин Функционального века. Сам туннель был реликтом того времени: его стены были сделаны из какого-то гладкого темного металла, который невозможно поцарапать, а вдоль него шли огромные ребра. Но бессчетные дни и ночи сделали свое дело, и туннель в конце концов покоробился и просел. Ничто не может существовать вечно. Особенно в Орокосе.
      Сначала была тишина, если не считать звуков, издаваемых водой. Затем раздался резкий топот бегущих ног. Он приближался.
      Решетка высоко наверху с одной стороны туннеля со скрипом открылась, и в нее проскользнул сначала Турпан, потом Моа. Решетка с визгом закрылась за девушкой, воры прыгнули вниз и с плеском приземлились в воду. Турпан схватил напарницу за руку и потащил за собой. Они побежали дальше.
      Они неслись, лавируя между грудами битого камня и покореженного металла, подныривая под просевшие потолочные балки. Вскоре они достигли места, где туннель раздваивался. Турпан остановился, выбирая.
      – Ты знаешь, куда бежать? – пропыхтела Моа.
      Она задыхалась, у нее кружилась голова. Может, они и выбрались из берлоги моцгов по тщательно спланированному маршруту отступления, но их враги никогда легко не сдавались.
      – Нам сюда, – ответил он.
      Из-под респиратора все слова вырывались с легким жужжанием.
      – Что, если все изменилось? – спросила девушка.
      – Не изменилось. Я проверял.
      – Когда?
      – Десять дней назад.
      – Десять дней? – прошипела она. Моа выдернула руку из его хватки и пошевелила пальцами. – Турпан, десять дней назад я была правшой.
      – Здесь ничего не изменилось, – повторил он.
      За их спинами послышались резкие звуки, заикающаяся абракадабра языка преследователей. Страшно было слышать эту путанную речь, то быструю, то медленную, то на высоких, то на низких тонах, невнятную мешанину звуков. Затем донесся медленный скрип решетки, повернувшейся на древних петлях. Моа оглянулась, но из-за мусора ничего не увидела.
      Турпан смотрел на Моа. Его карие глаза немного слезились.
      – Тихо, – произнес он, и они двинулись в ту ветвь туннеля, которую он указал.
      На самом деле Турпан понятия не имел, куда идти. В прошлый раз, когда он здесь проходил, никакой развилки не было.
      Они старались производить на бегу как можно меньше шума, держаться ближе к стенам туннеля и не ступать в воду. Но она хлюпала в их обуви, а пряжки сумки, которую нес Турпан, все время позвякивали друг о друга. Туннель постепенно изгибался, беглецы спешили дальше. Голоса моцгов эхом отражались от ребристых стен.
      Мышцы Моа горели, она понимала, что долго не продержится. Она ненавидела себя за то, что стала обузой, но она с детства не отличалась здоровьем и силой. Ей не хватало выносливости для долгого бега.
      Они подбежали к еще одному разветвлению, к перекрестью туннелей. Над головой, за потерявшей цвет решеткой, вращался огромный металлический вентилятор, перемалывая застоявшийся воздух. Навесы и маленькие хижины из обломков обступили края перекрестка в тех местах, куда не достигала вода. Все они были заброшенными.
      Турпан бросил на Моа торжествующий взгляд.
      – Видишь? – спросил он с уверенностью, которой не чувствовал.
      Он испытывал облегчение от того, что узнал это место, но все еще не был уверен, что запомнившийся ему маршрут правильный. Туннели и улицы в Орокосе имели привычку кочевать с места на место.
      Моа ему не ответила – дыхания не хватило. Она хватала ртом воздух. На лице Турпана промелькнула тревога, но он снова схватил напарницу за руку и потащил вперед. Нечленораздельный вопль отразился эхом от стен у них за спиной.
      Они свернули налево, в туннель, уводящий наверх. Но они не ушли далеко – Моа споткнулась и повисла на руке Турпана.
      – Турпан, подожди, – еле выговорила она.
      – Мы не можем ждать.
      – Я… больше… не могу… бежать. Турпан выругался, лихорадочно ища выход.
      Здесь ничего не было, кроме мусора, принесенного из других мест оставшимися в далеком прошлом наводнениями.
      – Мы почти пришли, – сказал он, стараясь подбодрить ее. – Ты сможешь дойти.
      Он понимал, что она не сможет. Если Моа заставит себя идти дальше, она рухнет. Она такая болезненная и хрупкая. Несмотря на ужас перед тварями, которые их преследовали, Турпан не мог сердиться на нее. Как и он сам, она недоедала, пока росла, и потому быстро уставала. Он видел на ее лице досаду и стыд: она корила себя за то, что не может бежать и Турпан из-за нее рискует. Несмотря на все происходящее, ему захотелось утешить ее.
      – Всего… несколько… – Моа не договорила.
      Турпан обнял ее за плечи и отвел за груду рассыпающихся камней и обрывков проволочной сетки, откуда можно было видеть перекресток позади. Он усадил девушку, и она свернулась клубком, обхватила руками колени, изо всех сил зажмурилась и сморщила лицо, судорожно втягивая в легкие воздух и выдыхая его.
      Турпан выглянул из-за мусорной кучи и посмотрел на перекресток. Теперь казалось, что крики преследователей доносятся издалека, но он знал, что в подобных местах звуки часто обманывают.
      Он положил руку на сумку, проверяя, что добыча все еще при нем. Сейчас единственное, чего он боялся больше, чем попасть в лапы к моцгам, – это вернуться к Анье-Джакане с пустыми руками. Потом Турпан пошарил в кармане, где, отдельно от остальной добычи, лежал странный артефакт Угасших.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16