Огромная хвостатая хищница, опять же со слов Анжелы, так и норовила цапнуть её за ногу, но к счастью всё время промахивалась, так что помощь подоспела в нужный момент. Несчастная девочка чуть не умерла от страха и несколько недель подряд рассказывала в подробностях всем и каждому, как акула хотела ей отобедать, но осталась с носом.
      - Ещё бы мне не помнить акулу Анжелы, - сказал я. - Но как можно разругаться из-за акулы?
      - Вчера Анжела рассказала Глоссопу, что произошло.
      - Ну?
      - Глаза у неё блестели, она по-детски всплёскивала своими маленькими ручками, а голос её дрожал от возбуждения.
      - Естественно.
      - Сам понимаешь, девушка вправе ждать от своего жениха утешительных слов и сочувствия, а как поступил этот трижды проклятый Глоссоп? Сначала он сидел в кресле, как тюфяк, и слушал её, словно речь шла о погоде, когда же она закончила свой рассказ, он небрежно вытащил мундштук изо рта и сказал: <Должно быть, ты приняла за акулу обыкновенное бревно>.
      - Не может быть!
      - Ещё как может. А когда Анжела объяснила, что зверюга всё время выпрыгивала из воды и пыталась её укусить, он снова вынул мундштук и изрёк: <Ах! Значит, это была камбала. Наверняка ей хотелось порезвиться.> Ну, как тебе это понравится? Как бы ты поступил на месте Анжелы? Она у меня гордая, чувствительная, хорошо воспитанная девочка, так что ей ничего не оставалось, как сказать ему, что он осёл, кретин, идиот и порет несусветную чушь.
      По правде говоря, я был целиком на стороне Анжелы. Такое приключение раз в жизни бывает, и, когда ты им делишься, а в ответ выслушиваешь, что тебе это всё приснилось, поневоле хочется заскрежетать зубами. Помню, в школе меня как-то заставили прочитать одну книгу, где парень по имени Отелло рассказывал своей девушке, что однажды он попал к каннибалам и те устроили ему весёлую жизнь. Так вот, представьте себе, что после описания какой-нибудь ужасной сцены, когда вождь собирался проткнуть его вилкой, девица, вместо того чтобы воскликнуть: <Ах! Какой кошмар!>, сладко зевнула бы, а потом заявила, что он сильно преувеличивает и скорее всего спутал каннибалов с вегетарианцами.
      Да, я целиком был на стороне Анжелы.
      - Но послушай, неужели он не пошёл на попятную, когда увидел, как она распсиховалась?
      - И не подумал. Начал с пеной у рта доказывать свою правоту. Оба они распалялись всё больше и больше, а в результате она посоветовала ему не обжираться и делать зарядку по утрам, если он не хочет стать поперёк себя шире, а он высказался по поводу современной моды пользоваться пудрами и помадами, сравнив её лицо с оштукатуренной стенкой. Они обменивались любезностями довольно долго, а потом раздался взрыв и их помолвка разлетелась вдребезги. Меня это выбило из колеи, Берти. Слава богу, что ты приехал.
      Я был тронут до глубины души.
      - Я не мог не приехать, тётя Делия. Я чувствовал, что ты во мне нуждаешься.
      - Да. Не в тебе конечно, а в Дживзе, но ты сам это знаешь. Дживз был первым, о ком я подумала, когда они разругались. Без Дживза нам не обойтись. Его мощный ум в два счёта оценит ситуацию и возьмет её под контроль.
      Нет сомнений, если б я стоял, я бы пошатнулся. Наверняка пошатнулся бы, не сомневайтесь в этом ни на минуту. Но пошатнуться, сидя в кресле, практически невозможно, поэтому только по моему лицу можно было прочесть обуревавшие меня чувства.
      До сих пор я старался из последних сил утешить тётю Делию и, как и подобает любящему племяннику, готов был на любые жертвы, чтобы поддержать её в трудную минуту. Сейчас же я словно окаменел. Хотите верьте, хотите нет, я стал как каменный.
      - Дживз! - воскликнул я сквозь стиснутые зубы.
      - Будь здоров.
      Она допустила непростительную ошибку, и я поспешил её исправить.
      - Я не чихнул. Я сказал <Дживз>.
      - Да, Дживз! Какой человек! Уверена, для него решить все мои проблемы раз плюнуть. Второго такого, как он, нет и быть не может.
      Мне показалось, я окаменел ещё больше.
      - Осмелюсь оспорить твои слова, тётя Делия.
      - Чего ты осмелишься?
      - Оспорить твои слова.
      - Зачем?
      - Затем, что Дживз безнадёжен.
      - Что?
      - Абсолютно безнадёжен. Он окончательно и бесповоротно потерял свою форму. Всего несколько дней назад я вынужден был отстранить его от дела, потому что он вёл его из рук вон плохо. И к тому же мне неприятно допущение, - по-моему, это называется допущением, - что Дживз единственный, кто шевелит мозгами. Я протестую против того, что все так и норовят обратиться к нему за помощью и жужжат вокруг него, как мухи, при этом начисто забывая о моём существовании.
      Она открыла рот, но я не дал ей заговорить, величественно подняв руку.
      - Ты хочешь сказать, в прошлом я изредка позволял себе обращаться к Дживзу за советом. Верно. Более того, не исключено, я сочту возможным поинтересоваться его мнением в будущем. Но я настаиваю на своём праве лично помогать друзьям и близким выпутываться из передряг. Никакой Дживз не особенный. Для меня решить твои проблемы, всё равно что орешки щёлкнуть. По правде говоря, я сильно подозреваю, что Дживз малый недалёкий, а раньше ему просто везло.
      - Послушай, ты поругался с Дживзом?
      - Ничего подобного.
      - По-моему, ты на него злишься.
      - Вовсе нет.
      Впрочем, хочу честно признаться, тут я немного погрешил против истины. Я был недоволен поведением Дживза, дальше некуда, и сейчас объясню вам, почему.
      Если помните, Дживз увёз мои чемоданы на поезде, который отходил в 12.45, в то время как я остался в Лондоне, где у меня было назначено деловое свидание. Ну так вот, прежде чем отправиться в Бринкли на машине, я бездумно ходил по квартире, и вдруг меня словно толкнуло, если так можно выразиться. В голову мне закралось ужасное подозрение. Может, у меня появилось, как его сейчас называют, шестое чувство, а может, манеры Дживза показались мне чудными, но как бы то ни было, я, сам не знаю зачем, заглянул в платяной шкаф.
      На вешалке висел мой белый клубный красавец с бронзовыми пуговицами. Как вам это понравится? Дживз, волк в овечьей шкуре, назло мне не уложил пиджак в чемодан.
      В <Трутне> вам каждый скажет, что надуть Берти Вустера - невыполнимая задача. Я аккуратно упаковал пиджак в бумажный пакет, бросил его на заднее сиденье автомобиля, а, приехав в Бринкли-корт, положил на кресло в холле. Но это не меняло дела. Дживз явно хотел подложить мне свинью, и поэтому я покривил душой, сказав, что совсем на него не злюсь.
      - Если хочешь знать правду, я не совсем доволен Дживзом, - уточнил я. - Мы разошлись во мнениях по поводу моего белого клубного пиджака с бронзовыми пуговицами, и мне пришлось поставить упрямого малого на место. Но:
      - Ладно, можешь не продолжать. Всё это не имеет значения. Ты несёшь такую ахинею, что уши вянут. Дживз потерял форму? Мой мальчик, по-моему, у тебя крыша поехала. Я только что видела Дживза, и, смею тебя уверить, в его глазах светился недюжинный ум. <Доверься Дживзу>, - посоветовала я себе, и, будь спокоен, я этим советом воспользуюсь.
      - Ты поступипа бы куда разумнее, тётя Делия, если позволила бы утрясти все твои неприятности твоему покорному слуге.
      - Ради всего святого, не суй нос в мои дела. Ты только всё испортишь.
      - Напротив. Надеюсь, тебе небезынтересно будет услышать, что по пути сюда я напряжённо думал, как помочь Анжеле, и разработал шикарный план, основанный на психологии индивида, который я намерен привести в исполнение при первой возможности.
      - О, боже!
      - Глубокое знание человеческой природы подсказывает мне, что мой план сработает в лучшем виде.
      - Берти, - сказала тётя Делия, как мне показалось, усталым голосом, умоляю, оставь меня в покое. Сгинь! Пропади! Я слишком хорошо знаю тебя и твои планы. Не удивлюсь, если ты собираешься бросить Анжелу в озеро, чтобы Глоссоп спас ей жизнь, или что-нибудь в этом роде.
      - Ничего подобного.
      - На большее у тебя ума не хватит.
      - Мой план куда тоньше, чем ты думаешь. Позволь мне:
      - Не позволю.
      - Я сказал сам себе:
      - Слава богу, не мне.
      - Дай хоть слово сказать!
      - Не дам.
      - Ну, хорошо, хорошо. Я глух и нем.
      - Жаль, что не с детства.
      Сами понимаете, продолжать разговор в таком тоне было невозможно. Я пожал плечами и сделал небрежный жест рукой.
      - Что ж, тётя Делия, - с достоинством произнёс я, - если не хочешь быть в курсе событий, это твоё право. Должен лишь заметить, ты многое теряешь, отказываясь проследить ход моей мысли. Ты, конечно, можешь себя вести, как тот самый глухой аспид из Священного Писания, о котором ты несомненно слышала, точно не помню, что с ним происходило, кажется, чем громче ему играли, тем меньше он танцевал, - но я всё равно задействую свой план, не теряя ни минуты. Анжела дорога моему сердцу, и я готов из кожи вон вылезти, только бы она была счастлива.
      - Берти, последний раз тебя прошу, не лезь не в своё дело. Ты такого наворотишь, что потом десять лет придётся расхлёбывать.
      Помнится, я читал в каком-то историческом романе об одном типе, - то ли он был вождём краснокожих, то ли итальянским громилой, то ли кем-то ещё, который, выслушивая всякие глупости в свой адрес, улыбался глазами, лениво опустив веки, и небрежно стряхивал пылинку с безупречных кружевных манжет. В сложившейся ситуации я повёл себя точно так же. По крайней мере я поправил узел галстука и пренебрежительно улыбнулся, так, как только я умею улыбаться уголками губ. Затем я встал с кресла и, холодно поклонившись тёте Делии, вышел из комнаты в сад.
      Не успел я сделать и двух шагов, как наткнулся на Тяпу. Физиономия у него была мрачная, а занимался он тем, что подбирал с земли камешки и с отвращением кидал ими в цветочный горшок.
      ГЛАВА 8
      По-моему, я уже рассказывал вам о Тяпе Глоссопе. Если не забыли, это именно Тяпа, плюнув на нашу давнюю дружбу, однажды вечером в <Трутне> заключил со мной пари, утверждая, что я не смогу перебраться на другой конец бассейна по кольцам, свисавшим с потолка, - ерундовая задача для такого атлета, как я, - а затем зацепил последнее кольцо за крюк в стене, тем самым вынудив меня прыгнуть в воду в идеально сшитом фраке.
      Надеюсь, мне не надо объяснять, как я отнёсся к этому подлому поступку, который следовало бы назвать преступлением века. Меня оскорбили в моих лучших чувствах, продали не за грош, и я разнервничался хуже некуда, и продолжал переживать в течение нескольких недель.
      Впрочем, вы ведь знаете, как это бывает. Даже смертельные раны затягиваются, а душевные муки постепенно утихают.
      Только учтите, я вовсе не хочу сказать, что, если бы мне подвернулся случай отплатить Тяпе той же монетой, я бы им не воспользовался. При малейшей возможности я с удовольствием окатил бы его ведром воды или подсунул ежа в кровать, в общем, посмеялся бы над ним от души. Но сейчас мне было не до смеха. Я имею в виду, хоть Тяпа и оказался предателем, я не мог радоваться тому, что он решил загубить свою молодую жизнь, порвав с Анжелой, в которую, совершенно очевидно, до сих пор был влюблён по уши.
      Более того, я готов был в лепёшку расшибиться, чтобы вразумить этих двух недоумков. Если вы помните мой разговор с тётей Делией, то наверняка обратили внимание, что я окончательно и бесповоротно решил осуществить свой план по примирению двух скорбящих сердец, а если б вы могли видеть сочувственный взгляд, который я в данный момент бросил на Тяпу, у вас не осталось бы тени сомнения, что Бертрам начал действовать.
      В этом моём взгляде, признаюсь без ложной скромности, умело сочетались пытливость и понимание ситуации; к тому же я слегка коснулся его плеча и одновременно сердечно пожал ему руку.
      - Привет, Тяпа, старина, - сказал я. - Как жизнь молодая?
      Мой тон был ещё более сочувственным, если так можно выразиться, чем взгляд, потому что Тяпа ответил на моё рукопожатие безвольно и вяло, а в глазах его не появился блеск. И, можете не сомневаться, раз уж он не мог радоваться при встрече со старым другом, значит дела его были совсем плохи. Он выглядел так, словно его пыльным мешком по голове ударили. Меланхолия, - как однажды выразился Дживз, говоря о Горилле Твистлтоне, который пытался бросить курить, - полонила его своими чарами. Впрочем, в данных обстоятельствах угрюмость Тяпы совсем меня не удивила.
      Я высвободил руку, перестал трепать Тяпу по плечу и, достав портсигар, гостеприимно раскрыл его.
      Он рассеянно взял сигарету.
      - Приехал, Берти?
      - Как видишь.
      - Надолго?
      На мгновение я задумался. Меня так и подмывало сказать ему, что я примчался в Бринкли-корт для оказания первой помощи двум влюблённым идиотам. Но, пораскинув мозгами в течение нескольких секунд (пока закуривал), я пришёл к выводу, что с Тяпой нельзя играть в открытую. Посудите сами, разве мог я признаться ему, что собираюсь дёргать его и Анжелу за ниточки, как марионеток? Думаю, нет такого парня, которому понравилось бы, что его дергают туда-сюда.
      - Сам не знаю, - ответил я. - Может, надолго, а может, нет. Ещё не решил.
      Он безжизненно кивнул, всем своим видом показывая, что ему глубоко наплевать, останусь я или уеду, и уставился куда-то вдаль. Внешне Тяпа сильно смахивает на бульдога, и сейчас выражение его лица было точь-в-точь как у одного из представителей этой благородной породы, которому не удалось выклянчить у хозяина кусок пирога. Всё, о чем он думал, было у него на лбу написано, - по крайней мере мне, тонкому физиономисту, не составило труда прочитать его мысли, - и поэтому я не удивился, когда он выдавил из себя:
      - Ты, конечно, уже в курсе? Слышал про меня и Анжелу?
      - Тяпа, старина, об этом все говорят.
      - Мы разошлись.
      - Знаю. Насколько мне известно, вы слегка повздорили из-за акулы.
      - Да. Я сказал, она спутала её с камбалой.
      - Мне уже доложили.
      - Кто?
      - Тётя Делия.
      - Должно быть, ругала меня на все лады.
      - Ну что ты. Если учесть, что она была членом охотничьего общества, и долгие годы не вылезала из седла, можно считать, она тебя похвалила, обозвав трижды проклятым Глоссопом. Тем не менее, насколько я понял из нашего разговора, - ты только не обижайся, старичок, - тётя Делия убеждена, тебе следовало вести себя повежливее. Проявить, так сказать, больше такта.
      - Такта!
      - Должен признаться, я не смог с ней не согласиться. Зачем ты унизил акулу Анжелы? Зачем обозвал её камбалой? Некрасивый поступок, иначе не скажешь. Неблагородный. Да, ты поступил не по-мужски, Тяпа. Неужели непонятно, что эта тварь дорога сердцу Анжелы, как единственное дитя матери? Получается, ты, близкий ей человек, одним словом, жених, оскорбил акулу, над которой бедная девочка просто трясётся. Нехорошо, Тяпа. Никак от тебя не ожидал.
      Его заколотило, как в лихорадке. Мне показалось, бедолага был возбуждён, дальше некуда.
      - А меня ты не желаешь выслушать? - спросил он полупридушенным голосом.
      - Тебя?
      - Вот именно. Надеюсь, ты не думаешь, что я просто так, ни с того ни с сего назвал эту несуществующую акулу камбалой? Нет, если бы не веские основания, я бы стерпел и промолчал, хотя ни секунды не сомневаюсь, что это была такая же акула, как я - китайский император. Анжела первая начала задираться и оскорблять меня, и, когда мне представилась возможность отплатить ей той же монетой, я этим воспользовался.
      - Задираться и оскорблять?
      - Безусловно. Когда во время нашей беседы я непринуждённо поинтересовался - для поддержания разговора, не более, - какие блюда Анатоль приготовит сегодня на обед, она заявила, что меня интересует только моя плоть, и посоветовала не думать всё время о еде. Плоть, прах её побери! Для меня душа самое главное!
      - Само собой.
      - Не вижу ничего дурного в том, что я спросил, чем Анатоль будет нас кормить. Ты как считаешь?
      - Конечно, нет. Ты просто отдал дань уважения великому мастеру.
      - Вот именно.
      - Тем не менее:
      - В чём дело?
      - Я хочу сказать, мне жаль, что ваша пылкая любовь полетела псу под хвост, когда несколько тёплых, сочувственных слов с твоей стороны:
      Он уставился на меня, как солдат на вошь.
      - Надеюсь, ты не предлагаешь мне пойти на попятную?
      - Тяпа, старичок, это было бы очень благородно с твоей стороны.
      - Ни за что.
      - Но, Тяпа:
      - Нет. Даже не проси.
      - Послушай, ведь ты её любишь?
      Кажется, я нащупал его больное место. Он задрожал с головы до ног, губы у него задёргались, как у паралитика, короче, бедняга явно испытывал душевные муки.
      - Я вовсе не хочу сказать, что безразлично отношусь к маленькой негоднице, - с чувством произнёс он. - Я страстно люблю Анжелу, но это не мешает мне считать, что больше всего на свете она заслуживает хорошего пинка под одно место.
      Ни один Вустер не потерпел бы подобных разговоров.
      - Тяпа, старина!
      - <Тяпа, старина> здесь ни при чём.
      - <Тяпа, старина> здесь очень даже при чём. Твой тон меня шокирует. Меня так и подмывает изумлённо приподнять бровь. Куда подевался добрый, старый рыцарский дух Глоссопов?
      - С добрым, старым, рыцарским духом Глоссопов всё в порядке, можешь не беспокоиться. А вот куда подевался нежный, ласковый женский дух Анжел, скажи мне на милость? Это ж надо было такое придумать, что у меня растёт второй подбородок!
      - Она так сказала?
      - Да.
      - Ну, в конце концов, все девушки обожают дразниться. Милые женские шалости. Не обращай внимания, Тяпа. Пойди к ней и помирись.
      Он покачал головой.
      - Нет, слишком поздно. После издевательских, непотребных замечаний в адрес моего брюха между нами всё кончено.
      - Но, Тяпа, будь справедлив. В своё время ты заявил, что новая шляпка делает Анжелу похожей на болонку.
      - В той шляпке она была похожа на болонку как две капли воды. Это нельзя считать вульгарным оскорблением, потому что я сказал правду. Я честно, по-дружески и со всей искренностью указал Анжеле на её оплошность, так как не хотел, чтобы она выставляла себя на посмешище. Когда же человека несправедливо обвиняют в том, что он пыхтит как паровоз, поднимаясь по лестнице, это нельзя расценить иначе, как коварство.
      Я понял, что мне придётся изрядно попотеть, чтобы добиться звона свадебных колоколов в маленькой церквушке Маркет-Снодсбери. Да, для достижения поставленной цели Бертраму следовало пустить в ход всю свою хитрость и ловкость. Само собой, тётя Делия рассказала мне о перепалке Анжелы и Тяпы, но я никогда не думал, что они разругались до такой степени.
      Однако сложность задачи меня только раззадорила. Ведь как не крути, Тяпа признался мне, что страсть продолжает бушевать в его груди, и я не сомневался, Анжела тоже его любила, хоть и дала волю своему острому язычку. Может, ей и хотелось сейчас расколошматить стул или какой-нибудь другой тяжёлый предмет о Тяпину голову, но в глубине души бедняжку наверняка тянуло к бывшему жениху, как мышь к сыру. Только оскорблённая гордость мешала им обоим броситься в объятия друг друга, и я был убежден, что стоит Тяпе уступить первому, они помирятся в два счёта.
      Я сделал попытку подобраться к делу с другой стороны.
      - Анжела страдает из-за вашей размолвки, дальше некуда, Тяпа.
      - Откуда ты знаешь? Ты её видел?
      - Нет, но я уверен, что прав.
      - По ней незаметно.
      - Притворяется. Надела маску и не желает её снимать. Дживз тоже так делает, когда я прижму его к ногтю.
      - Она смотрит на меня как на пустое место.
      - Я же говорю, притворяется. К гадалке не ходи. Я убеждён, она всё ещё тебя любит. Скажи ей доброе слово, оглянуться не успеешь, как ваши отношения наладятся.
      Тяпа был явно тронут до глубины души. Он задумчиво принялся ковырять землю носком ботинка. В глазах у него появился лихорадочный блеск. Когда он заговорил, его голос слегка дрожал:
      - Ты правда так думаешь?
      - Двух мнений быть не может.
      - Гм-мм.
      - Пойди к ней и:
      Он покачал головой.
      - Это невозможно. Я тут же потеряю свой престиж, уроню себя в её глазах. Я знаю женщин. Положи им в рот палец, они мгновенно оттяпают у тебя всю руку. Если хоть раз уступишь женщине, она навсегда усядется тебе на шею. Нет, Берти. Единственный способ помириться - дать понять Анжеле, что я готов её простить. Как тебе кажется, может, мне начать тяжело вздыхать при встречах с ней?
      - Она подумает, что ты пыхтишь, как паровоз.
      - Тоже верно.
      Я закурил вторую сигарету и принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. Хотите верьте, хотите нет, я нашёл решение проблемы в мгновение ока. Мне вспомнился Гусик, которому я посоветовал держаться подальше от сосисок и ветчины.
      - Порядок, Тяпа! Я придумал безотказный способ убедить девушку, что ты её любишь, даже если вы разругались в пух и в прах. Откажись сегодня от обеда. Наверняка сработает. Анжела ведь знает, как ты любишь поесть.
      Он подскочил как ужаленный.
      - Я не люблю есть!
      - Нет, нет.
      - Я вообще не люблю есть!
      - Да, конечно. Я имел в виду:
      - Пора положить конец сплетням о том, что я люблю есть, - решительно заявил Тяпа. - Я здоров, молод, у меня прекрасный аппетит, но это вовсе даже не значит, что я люблю есть. Я восхищаюсь Анатолем, непревзойдённым мастером кухни, и всегда рад отведать приготовленные им блюда, но когда ты утверждаешь, что я люблю есть:
      - Конечно, конечно. Я имею в виду, когда Анжела увидит, как ты отодвигаешь тарелку за тарелкой, не попробовав ни кусочка, ей сразу станет ясно, что у тебя щемит сердце и тяжело на душе. Скорее всего, она первая предложит тебе помириться.
      Чело Типы покрылось глубокими морщинами.
      - Отодвигаю тарелку за тарелкой?
      - Вот именно.
      - Тарелку за тарелкой шедевров Анатоля?
      - Да.
      - Отодвигаю, не попробовав ни кусочка?
      - Совершенно верно.
      - Давай уточним. Сегодня вечером за обедом, когда дворецкий подаст мне ris de veau a la financiere или что-нибудь в этом роде с пылу, с жару, прямо из рук Анатоля, ты хочешь, чтобы я отодвинул тарелку, не попробовав ни кусочка?
      - Точно.
      Тяпа прикусил губу. Не вызывало сомнений, он боролся сам с собой, не жалея сил. Внезапно лицо его озарилось, должно быть, совсем как у первых мучеников.
      - Хорошо.
      - Ты согласен?
      - Да.
      - Молодец!
      - Надеюсь, ты понимаешь, какую жертву я приношу?
      Я подсластил ему пилюлю:
      - Ничего страшного. Как только всё уснут, ты сможешь пробраться в кладовку и чего-нибудь перехватить.
      Он просиял.
      - Послушай, это мысль!
      - Наверное, там найдётся какая-нибудь холодная закуска.
      - Она наверняка там найдётся, - изрек Тяпа, повеселев как по волшебству. Пирог с говядиной и почками. Сегодня нам подавали его на ленч. Одно из лучших творений Анатоля. Берти, старичок, знаешь, почему я восхищаюсь Анатолем? произнёс Тяпа со слезой в голосе. - Нет, ты знаешь, почему я перед ним преклоняюсь? Он не из тех chefs, которые не видят дальше собственного носа и погрязли во французской кухне. Анатоль всегда готов подать нам добрую, старую, простую английскую еду, вот как, например, пирог с говядиной и почками, о котором мы только что говорили. Потрясающий пирог. Произведение искусства. За ленчем мы съели всего несколько кусков. Да, Берти, этот пирог подойдёт мне на все сто.
      - А за обедом будешь отодвигать тарелки, как договорились?
      - Можешь на меня положиться.
      - Так держжть!
      - Здорово придумано. Одна из лучших идей Дживза. Когда увидишь его, передай от моего имени, что я даже не знаю, как его благодарить.
      Сигарета выпала из моих пальцев. Если б меня внезапно хлестнули мокрой тряпкой по физиономии, я вряд ли испытал бы больший шок, чем сейчас.
      - О чем ты говоришь? Неужели ты вообразил, что блестящий план, который мы обсуждали, принадлежит Дживзу?
      - Не валяй дурака, Берти. Тебе до такого и за миллион лет не додуматься.
      Сами понимаете, я промолчал, но выпрямился во весь рост. Впрочем, до Тяпы не дошло, что я выражаю ему своё презрение. Придурок опять уставился куда-то вдаль, и я принял прежнюю позу.
      - Пойдем, Глоссоп, - холодно сказал я. - Пора переодеваться к обеду.
      ГЛАВА 9
      Идиотские слова Тяпы всё ещё звучали в моих ушах, когда я шёл к себе в комнату, и продолжали звучать, пока я снимал с себя пиджачный костюм. Они не перестали звучать и после того, как, надев халат, я направился по коридору к salle de bain.
      Надеюсь, мне не надо объяснять, что я был оскорблён в лучших своих чувствах. Поймите меня правильно, я совсем даже не тщеславен. У меня нет желания стать любимцем публики или героем трудящихся масс. Тем не менее хотел бы я на вас посмотреть, если б вы придумали какой-нибудь сногсшибательный план, как выручить закадычного друга из беды, а ваш друг увенчал бы за этот план лаврами вашего камердинера, причем такого камердинера, который назло вам не упаковывает, когда вы уезжаете в гости, ваши любимые клубные пиджаки. Свинство, вот как я это называю. Безобразие чистейшей воды.
      Всласть наплескавшись в доброй старой ванне, я немного пришёл в себя. Короче, мне полегчало. Я давно обратил внимание, что ванна - самое лучшее средство от дурного настроения. Успокаивает душу, лучше не придумаешь. По правде говоря, намылившись, я чуть было не замурлыкал себе под нос.
      В общем, я вновь обрёл душевный покой, бессовестно нарушенный нетактичным Тяпой. Когда же я обнаружил в мыльнице игрушечного утёнка, оставленного, по всей видимости, прежним обитателем комнаты, я забыл о всех своих неприятностях. Мне уже много лет не доводилось играть с утятами в ваннах, потому что я, как вы понимаете, человек крайне занятой, и сейчас это удовольствие было для меня как бы в новинку. Если кого интересует, могу поделиться опытом: когда вы топите утёнка с помощью губки, а затем резко отпускаете, он выпрыгивает из воды, как чёртик из коробочки, только куда забавнее. Потрясающее зрелище. Через десять минут от моего дурного настроения не осталось и следа, и я вернулся к себе прежним весёлым Бертрамом Вустером.
      Дживз аккуратно раскладывал на кровати принадлежности вечернего туалета. Увидев своего молодого господина, вежливый малый почтительно поздоровался.
      - Добрый вечер, сэр.
      Я оценил его учтивость и непринуждённо ответил:
      - Добрый вечер, Дживз.
      - Надеюсь, вы доехали благополучно, сэр.
      - В лучшем виде, Дживз, спасибо за беспокойство. Где там мои носки?
      Он протянул мне носки, и я не спеша начал одеваться.
      - Итак, Дживз, - сказал я, натягивая нижнее бельё, - мы вновь очутились в Бринкли-корте.
      - Да, сэр.
      - Много воды утекло с тех пор, как мы тут были в последний раз. Похоже, сейчас всё здесь пошло вверх дном.
      - Да, сэр.
      - Как выяснилось, Тяпа Глоссоп и моя кузина Анжела разругались не на шутку.
      - Да, сэр. Весь обслуживающий персонал считает, что положение весьма серьёзное.
      - А ты, несомненно, придерживаешься того же мнения?
      - Да, сэр.
      - Ошибаешься, Дживз. Я держу ситуацию под контролем.
      - Поразительно, сэр.
      - Так и думал, что ты удивишься. Да, Дживз, по пути сюда я составил тщательный план действий, и теперь, можно сказать, дело на мази. Мы только что виделись с мистером Глоссопом, и я дал ему соответствующие указания.
      - Вот как, сэр? Могу ли я поинтересоваться:
      - Ты знаешь мои методы, Дживз. Попробуй их применить. - Я надел рубашку и принялся завязывать галстук. - Сам-то ты пытался шевелить мозгами по этому поводу?
      - О, конечно, сэр. Я очень привязан к мисс Анжеле и был бы счастлив, если бы мне удалось оказаться ей полезным.
      - Твои чувства делают тебе честь, Дживз. Само собой, ты так ничего и не придумал?
      - Нет, сэр. Должен признаться, в голову мне пришла одна мысль.
      - Вот как? Что ж, послушаем.
      - Я посчитал, сэр, что взаимопонимания между мистером Глоссопом и мисс Анжелой можно добиться, воззвав к инстинкту, который заставляет джентльмена в минуту опасности броситься на помощь:
      Поверьте мне, я был так шокирован, что даже бросил завязывать галстук и поднял руку.
      - Дживз! Неужто ты опустился так низко, что решил провернуть операцию <он-спас-её-когда-она-тонула>? Я потрясён, Дживз. Неприятно потрясён, смею тебя уверить. Скажу больше, мне мучительно больно за твою пропавшую даром жизнь. Когда я обсуждал положение вещей с тётей Делией, она, презрительно фыркнув, спросила, не собираюсь ли я бросить Анжелу в озеро, чтобы Тяпа её спас. Уверяю тебя, я ясно дал понять, что такое предположение оскорбительно, так как я ещё не окончательно выжил из ума. А сейчас ты, если я понял тебя правильно, предлагаешь именно такую программу действий. Ну, знаешь, это уж слишком, Дживз!
      - Нет, сэр. Это не совсем так. Но когда я шёл по усадьбе мимо строения, у которого висит пожарный колокол, мне пришла в голову мысль, что внезапная тревога, поднятая ночью, заставит мистера Глоссопа броситься на помощь мисс Анжеле и увести её в безопасное место.
      - Отвратительный план, Дживз.
      - Видите ли, сэр:
      - Не пойдёт. Даже не надейся.
      - Мне кажется, сэр:
      - Нет. Дживз. Хватит. Не о чем говорить. Давай оставим эту тему.
      И в наступившем молчании я вновь принялся завязывать галстук. Мои чувства невозможно было передать словами. Я, конечно, подозревал, что в последнее время Дживз постепенно сходит на нет, но откуда мне было знать, что несчастный малый дошёл до точки? Вспоминая его былые блестящие достижения, я содрогался от ужаса при мысли, что бедолага окончательно и бесповоротно впал в детство. Меркантильность, вот как это называется по-научному. Или инфантильность? В общем, я имею в виду тот случай, когда взрослый человек поворачивается умом и начинает лепетать, как младенец. Впрочем, такое с каждым может случиться. Старо, как мир. Когда мозги, нарушая правила движения, несутся с бешеной скоростью, рулевое управление рано или поздно выходит из строя, и вы глазом не успеете моргнуть, как окажетесь в кювете.