— Ты прав. В этом случае не поможет и дивизия адвокатов.

Бизон встал с кресла и прошёлся вдоль камина, переступив через собаку. Продолжил:

— Теоретически установка энергоблока на основе холодного синтеза может поместится под капотом автомобиля. Это даже не придел минимизации объёма. Атомоход «Мерседес — Бенц». А? Каково? Одна заправка на пробег в пять миллионов километров! Мы поставим на колени «Бритиш Петралиум». Да что там! «Райал датч-шелл груп»! «Дженерал моторс»! Все упадут как коллосы на глиняных ногах. Тем более, что они уже на полусогнутых. — Бизон налил себе ещё пива. — Надо искать директоров. Это проблема. А ведь раньше и не подумал бы. Тебе, конечно, сообщил эту новость Музыкант?

Философ кивнул. Уточнил:

— Он не спешил тебя тревожить, пока не будет 100 % ясности. Мне сообщил для контроля утечки информации. В прессу нельзя позволить просочиться даже словам «холодный синтез».

Музыкант исполнял должность координатора нескольких групп, работающих с машиной АМ. Где они находились, знал только он и Бизон. Вся связь шла через спутник. Пиле www уже никто не доверял.

Бизон допил пиво и взял в руки сигару к которым, неожиданно для себя, пристрастился за последний месяц с подачи Катаями и его «Беломор-Канала». Обрезал кончик, щёлкнул зажигалкой, прикурил, пустил облако дыма...

— Конец синекуре Персидского залива, — проговорил. — Придётся теперь работать и думать как жить. А привыкли — хорошо! Станут гнать из нефти водку. Нет, арабы влипли.

— Верно, влипли. И не только арабы, — согласился собеседник. — Не спеши сообщать об этой разработке федеральному представителю. Холодный синтез — это монстр. Хорошенько подумай, как выпустить этого зверя на волю, чтобы он не перегрыз намордник и не сбежал, начав размножаться самостоятельно.

— Да, ты прав. Его обратно не загонишь. Что ты там намекал на угрозы со стороны конфессии? По моему тут есть связь.

— Я не намекал, я сказал, что это очень серьезно и надо изучить отчёт. Есть свежая, более оперативная информация. — Философ терпеливо глядел на собеседника.

— Любопытно, что там могут сделать какие-то попы...

— Это не попы.

— ... в этом вавилонском столкновении, когда все в полной боевой и нацелены друг на друга.

— Вот это и есть проблема. Как там говорил классик эпохи раннего терроризма? Из искры возгорится пламя! Коля, это будет конкретное пламя, поверь.

— Ты хочешь сказать, что х-конфессия в состоянии спровоцировать ядерный удар? Не смеши удодов...

— Это её звёздный час.

— ... им и так тоскливо. На данный момент ситуация такова, что даже если в Нью-Йорке Эмлайр Стейт Билдинг обвалится от подрыва, а в Санкт-Петербурге Петродворец от атаки с воздуха...

— Ох, Коля... Не те уже попы, совсем не те...

— ... то в результате Вашингтон и Москва обсудят по телефону утреннее меню и пожелают друг другу спокойной ночи. И всё. «Аль-Канада» отличное успокоительное средство. Нервных давно отпустили на пенсию.

— ... и нервы тут совсем не причём. Всё произойдёт спокойно.

— Для серьезной провокации надо несколько реальных ядерных боеголовок прилетевших из стратосферы и сработавших. Вот только тогда что нибудь произойдет. Сумасшедших сейчас нет...

— Ещё сколько. Ты просто расслабился...

— ... но это почти невозможно. Вернее — невозможно.

Помолчали

— А ядерные чемоданчики? — полюбопытствовал Философ.

— Никто до сих пор не знает, есть ли они наверняка в природе. Ну, и — маленькая мощность. Меньше килотонны. Никто не поверит, что это не провокация, а боевой удар. Все всё понимают и ждут подобных фокусов. Над Северной Кореей установили геостационарный спутник слежения. Вывели на орбиту именно из-за Пхеньяна. Стоимость — больше миллиарда долларов, новейшая разработка. Приостановили крупный коммерческий проект и Пентагон забрал спутник. Конфисковал и выдал расписку. Знакомо?

— Молодцы американцы. Соображают, как запрячь лошадей. Правда, нет ума сообразить куда их направить. Пхеньян тут не при чём. Ядерные ракеты есть у х-конфессии, а вот этого никто, почти, не помнит.

— У конфессии ядерное вооружение? Почему никто не помнит?

— Потому, что не знает. А если и знает — забыл, приснилось, померещилось... Спросоня изменил цифры в компьютере — и все изделия на месте. Граница на замке. — Философ стал разглядывать бокал из под пива. Поставил на стол. — Вот так, брат миллиардер. Работа головы — сложная штука.

Бизон внимательно поглядел на собеседника, вынул изо рта сигарету, пустил клуб дыма и сказал.

— А ну, давай Вова, уточни мне детали этой самой, секретной конфессии.

— Понимаешь, начинать-то надо издалека...

— Давай, давай...

— ... и терпения у тебя может не хватить. Тут уж...

— ... хватит терпения, Вова. Ты рассказывай.

— ... не обессудь. Верить не верить — твоё право...

— Угуммм... — пустил дым сигары.

— ... но недоверие не освобождает от проблем.

— Я понимаю.

В камне затрещало пылавшее полено. За окном завывал ветер и гнал низкие, тёмные облака. Моросил дождь, постукивая по стёклам мелкой дробью. Темнело.

— Всё началось, как и всегда, с женщины, — молвил Философ.

— Ага... — откинулся в кресле Бизон.

— Жил очень давно, задолго до Моисея и Соломона, некий пророк. Составитель текстов из которых выходили вроде как книги. Тексты эти он записывал по принципу — что вижу, то и пишу. Сынишка у этого писателя имелся — Муфусаил. Говорят, шустрый паренёк был. Но это отдельная история. А папу его, — составителя дневников, — звали Енох, Упоминается, кстати, у Моисея в Бытии (v.18. — 24). Так вот, однажды этот самый Енох сделал в своих дневниках некий отчёт о поведении так называемых наблюдателей, то есть, вроде бы, ангелов, находящихся одно время среди людей. Спустились они с горы Хермон, в районе Сирии. Как попали на гору, Енох не уточняет. Спустились, чтобы контролировать ситуацию и докладывать, куда нужно, как едёт процесс взаимной ассимиляции в среде социума — так бы я сказал. Короче следили за поведением людей.

— Угуммм... — снова облако дыма. И скептичный взгляд.

— Делал Енох в своей книжечке такие записи: сошлись наши земные дочери во грехе со странными людьми с небес. И творят непорядок. Совокупляются с ними, а затем рождают детей нестандартного роста — гигантов. Описал папа Муфусаила всё как есть и отправил весточку по адресу, откуда явились пришельцы. — Философ немного помолчал. Добавил:

— Кто-то из своих, из наблюдателей, и сделал всех. Как же адрес найти? Себе пощады хотел, скорее всего, выпросить.

Рассказчик глянул в окно, в сгущающиеся сумерки, и продолжил:

— Вскоре пришёл ответ Еноху от некого элохима. Затем, после переписки, они уже напрямую пообщались и элохимвелел передать наблюдателям приказ — вернутся на базу. Как выяснилось позже, это был Бог. Или кто-то, кого посчитали таковым.

— Ну-ну... — и дым.

Рассказчик посмотрел на собеседника долгим, оценивающим взглядом. Стал говорить дальше.

— Но наблюдатели, разгулявшись с чужими женами, игнорировали указание. Ну, Бог он и есть Бог. Прилетел спецотряд — сатаны или прокуроры, если по другому сказать. Стали наводить порядок. Все дети, рождённые от ангелов, были уничтожены, а сами наблюдателизаключены под стражу и интернированы вплоть до наступления Страшного суда. Стукачу льгот не сделали.

Бизон налил себе ещё пива. Философ продолжил.

— Наблюдателизаморожены и в состоянии анабиоза лежат на Антарктическом континенте. Их около двухсот человек. Но дело не в них, пускай себе лежат. Дело в том, что сын одного из этих арестованных — некого Азазеля, командира отряда, — остался в живых. Сынишка носит тоже имя что и отец — тоже Азазель. Остался в живых Азазель второй по двум причинам. Во первых, он родился обыкновенного роста, а во вторых — его не оказалось в списке детей, рожденных от наблюдателей. Умён, видать, был папа Азеля. Прапрадедушка партизанских методов. Еноха же вскоре убрали, как лишнего свидетеля. "Шел Енох с элохимоми не стало его, ибо Бог взял его". /Бытие/ Концы, короче, в воду.

— Это связано с ядерной провокацией? — невозмутимо спросил Бизон.

— "И увидели Сыны Божие дочерей человеческих и были они так красивы, что взяли их в жены, какую кто выбрал". /Бытие. ГЛ.6 стих 2/, — процитировал Философ, не обратив внимания на вопрос Бизона. — Это свидетельские показания из Библии, косвенно подтверждающие историю сексуальной связи со столь печальными последствиями. В те времена, правда, на суд были скоры все.

Но ладно, время идёт, наблюдателизаморожены, порядок новеллы. Сатаны — прокурорыпокрутились туда — сюда — вроде всё чисто. Элохимдал отбой, но всё равно велел приглядывать. Да только теперь издалека. Прямой контакт завершился печальным опытом.

А юный Азазель тем временем покинул с матерью родные края — подальше от проблем. Перебравшись в район Галилеи, он вскоре завёл семью, а затем окружил себя множеством детей.

Философ замолчал, взял из коробки сигару и стал ножницами обрезать кончик гигантской красавицы из Гаваны. Бизон копался в Библии, нашел главу 6, стих 2 и начал читать. Отложил Библию. Сказал:

— Пока всё сходится. Но ты недаром предупредил меня о терпении. И что же те двести замороженных? Ожили? Не говори нет, Вова, — ты меня сильно разочаруешь.

— Они находятся неизвестно где и Страшный суд ещё не наступил. Никто из них не ожил. Но, по всей видимости, не умер и Азазель.

— Ага... Это уже интересно. В состоянии анабиоза погрузить легко, гораздо сложнее извлечь оттуда. Насколько я знаю, замороженных заживо ещё не научились размораживать такими же живыми.

— Мне сложно тебе сказать что-нибудь о достижениях медицины в этой области. Я о другом. Мы отвлекаемся.

— Ты прав. Давай дальше, что потом случилось с нашим Азазелем.

— Он адаптировался в обществе и стал жить. Мать вскоре умерла. Затем умерла жена. Правнуков было под семьдесят, а он оставался молодым и стал понимать, что он совсем не такой как все. Мать в детстве предупреждала его об этом, да он позабыл её советы. Пришлось вспоминать. — Философ пустил облачко дыма. Продолжил:

— Не желая привлекать к себе внимания окружающих, сын наблюдателя тихо исчез одним ранним летним утром, на восходе солнца. Изменив ещё раз географию места жительства, опять женился и стал менять семьи каждые пятнадцать лет. Конечно, жилось ему не легко.

— Ну, ну, — и опять дым сигары. Дождь за окном усилился и громыхнул далёкий раскат грома. Огонь в камине стал ослабевать. Философ встал и подбросил пару дубовых коленьев. Сел в кресло и продолжил.

— Перед смертью мать сказала ему следующее: «Дорогой Азазель. Я покидаю тебя. Но знай, придёт время и ты отправишься в далёкий путь для того, чтобы жить и выполнить свою миссию. Это завещал твой отец». Она указала ему на карте, нанесённой на кусок кожи, место назначения, объяснила, что ему следует там делать и отошла в мир иной. Азазель же продолжал жить дальше. Обученный с детства искусству врачевания и будучи целителем от природы, он зарабатывал на жизнь этим своим даром, и весьма успешно. Впоследствии, через много лет он одно время достиг такой известности, что оставил след в истории под именем Гиппократа.

— Гиппократ это Азазель? — Спросил Бизон, невозмутимо слушавший Философа.

— Гиппократ это имя, которое одно время носил Азазель. Клятва Гиппократа — это клятва Азазеля. Хотя в самом деле никакой клятвы не было. Это придумали.

— Зачем?

— Чтобы больным было спокойней умирать. Первые опыты по нейро-лингвистической анестезии. Доходчиво?

— Да.

— Я продолжу. Шли годы. Однажды, встав рано утром, Азазель ощутил непонятые чувства. По телу разлилась слабость и появился лёгкий жар. Он вспомнил мать и понял — пришло время отправится в долгий путь на восток. Собрав всё что необходимо, он пошел ориентируясь ночами на Сириус. Путь Азазеля был долог. Наконец, минуя дикий, субтропический лес и войдя в горную долину в районе дельты Ганга, он вышел к главному ориентиру — высокой скале раздвоенной на вершине, стоящей в одиночестве на совершенно новом месте.

— Это не авторизованное повествование?

— Конечно, авторизованное. Но не авторское. И?

— Продолжай, продолжай. Я просто уточнил.

— Через некоторое время Азазель увидел то, что искал. Перед ним блестело небольшое озеро, спрятавшиеся между густых деревьев. Подойдя ближе, он стал рассматривать большой камень ушедший в воду и блестевший на солнце круглыми боками. Вдоль камня, по его окружности, шла яркая белая полоса, делящая его пополам. Стояло солнечное утро и кварцевая вставка в камне сверкала и переливалась белым огнём. Вода крошечного озерца бурлила выходящими из под земли газами. Всё. Он нашёл и опознал нужное ему место. Азазель остановился в трёх шагах от воды. Одинокий странник был худой и бледный, как листья полыни. Он умирал. Ему было 169 лет. Кинув лук, стрелы и кинжал на траву, Азазель стал пить воду из озера. Потом зашел в него и лёг в воде у берега, глядя в голубое небо и плохо различая облака из-за сильно ухудшегося зрения. Так и лежал, неожиданно уснув, раскинув руки на каменистом дне, уходящем под углом вниз и оставив над водой только лицо, всё заросшее громадной, седой бородой. Начинался процесс восстановления альфа — ДНК.

— Что — что? Какая альфа — ДНК? — вытащил изо рта сигару Бизон.

— Коля, процесс старения человека, в принципе элементарен. Молекула ДНК, так называемая молекула генной памяти...

— Это всё понятно.

— ... начинает терять силу внутренних связей в своей структуре. Как бы терять упругость. И при известном ослаблении этих связей даёт команду на ликвидацию организма. Как ликвидируется боевая ракета если она не достигла цели, или прошла мимо неё. Короче ДНК дает команду на смерть. Альфа — ДНК даёт способность восстанавливать силу внутренних связей и обновляться, омолаживая весь организм.

— Что-то я не где такого не припоминаю. Клонирование стволовых клеток — это удается хорошо. Субмолекулярные фильтры — тоже новинка для любителей пожить. И, вроде, всё...

— Этой информации у тебя, конечно, нет. Тот кто имеет альфа — ДНК — бессмертен. При условии выполнения процедуры восстановления внутренних связей.

Бизон сидел неподвижно зажав в зубах сигару и смотрел на Философа. Спросил:

— Значить в сказках про Кощея бессмертного есть правда?

— Её там достаточно.

— У него тоже была альфа — ДНК?

— Да.

— Не ожидал, что ты начнёшь с добиблейских времён. Да и звучит странновато. Связи я пока не уловил...

— Уловишь связь, дай договорить. Вся жизнь странновата, если уж хорошо подумать.

— Ну-ну...

— К вечеру из воды поднялся омолодившийся Азазель, — продолжал свой рассказ Философ. — Глаза его бодро блестели. Он схватил лук, стрелы и умчался в лесную чащу на охоту. Через некоторое время охотник жарил на костре молодого оленя, был полон сил и молод, как сто пятьдесят лет назад. Энергия тысячелетий бурлила в нём как вулканическое пламя. Альфа — ДНК осталась в наследство от отца. Азазель понял, что перед ним вечность, и она вся в его распоряжении.

Философ немного помолчал попыхивая сигарой и глядя на Бизона. Тот продолжал слушать не высказывая скептицизма. Сказал:

— Надеюсь, это не сказка на ночь.

Философ продолжил:

— Все эти события начались около шести тысяч лет назад. Следы Азазеля теряются в тихом омуте того времени. По крайней мере, я не сумел выяснить, чем он тогда занимался. Всплывает наш герой в долине Нила во время формирования 1й династии фараонов. Теперь он стал достаточно мудр и деятельность его полностью осмысленна. Азазель принимает участие в религиозной деятельности жрецов. Создает эламское пиктографическое письмо. Пытается пролезть в семью фараонов, но едва не погибает в борьбе за власть и покидает Египет. Во время развития Минойской цивилизации Азазель находится на острове Крит где усиленно изучает астрономию и даже создает гигантскую обсерваторию. Затем возвращается в родные края, в район Самарии. В период завоевания Месопотамии Саргоном Древним, Азазель движется с его армией в качестве предсказателя и мага, а затем инициирует строительство Вавилонской башни с целью особой, но не выясненной. Спустя столетие, он с отрядом учеников появляется на Британских островах, где знакомится с познанием ариев, но больше обучает их сам. В итоге, образуется культ друидов, очень старательно изучивших магические приёмы Азазеля, которые дали импульс развитию цивилизации на Британских островах. Под его руководством строится Стоунхендж — величайшая магическая обсерватория, а затем включается в мировую сеть так называемых мегалитов, то есть ритуальных камней расположенных в особых точках земного шара наблюдателямии соединённых между собой линиями лей, — геомагнитными постфизическими линиями, — питаемых энергией земного ядра и энергией ноосферы. По моему это сооружение по всей планете являлось магическим компьютером с неясными возможностями. Возможно, действует и теперь. Ясно одно — это работа элохима.

— А конкретный нельзя? Кто такой элохим? — спросил прищурившись Бизон.

— Не выяснено. Но он руководит могучими силами. Сейчас, скорее всего, у него другое имя. Добавил: — Возможно, он стоит за многими проявлениями цивилизации.

— Ты сказал, что Стоунхендж часть компьютера? По твоему я должен понимать это буквально?

— Да. Только не смотри на меня так. У меня есть схема.

— Схема?

Философ стал копаться в своей папке с документами и вытащил лист бумаги. Положил на стол.

— Все мировые культовые памятники истории соответственного масштаба, включая Великую пирамиду в Гизе, подключены к сети линий лей... Понимаешь, — сосредоточенно добавил Философ, — у этого компьютера элементная база построена не на основе эффекта полупроводника.

— А на чём же? — с профессиональным интересом спросил Бизон.

— На основе разности потенциалов магического магнетизма. Я назову это так, а ты понимай как хочешь.

— Магический магнетизм? Ну, ну... Да я верю, верю...

— Это дело твоё. Но оставь пока вопросы на потом. Возможно их у тебя не возникнет.

— Возможно. Я слушаю... Что там было дальше?

— Дальше было вот что: Все эти годы, столетия и тысячелетия Азазель участвует во множестве крупных интеллектуальных прорывах. И постоянно меняет имена. Некоторые тебе известны. Великий Гермес Трисмегист, маг и мыслитель из Египта живший в XIII веке до Р. Х. но для многих исследователей одно время считающийся одним из богов того времени. Великий Трисмегист есть многоликий Азазель. Через несколько столетий под именем Пифагора он организует закрытую школу, где обучает учеников и основывает засекреченную секту. Заразив бациллой познания несколько сотен человек — исчезает с небольшим отрядом, создав имитацию гибели.

Так значит «пифагоровы штаны» на самом деле Азазелевы? — иронично спросил Бизон. — Слушай, лектор, а Иисусом он не был?