VOVA рывком протянул руку, схватил агентшу за горло и впился сталью взгляда в побелевшее Лелино лицо. Рубашка у него на груди разошлась, и та увидела на его теле пластиковый бронежилет, а в нем — все ее выстрелы. Антиинерционный бронежилет! Эта штука стоит полмиллиона долларов! Волк даже не шелохнулся, когда в него впивались пули!

— Оффшорные номера?! Да ты знаешь, ведьма, что твой кристалл ничего не записал из-за вот этой крошечной статуи Свободы? Знаешь, что такое жесткое подавление генерации частоты аудиосигнала? Или ты и правда все номера наизусть запомнила? Тогда, может, тебе отключить память? Не-е-ет, знаешь, что я сейчас сделаю? Ты умрешь со смеху от этой идеи!

Он вытащил из кармана небольшую пластиковую бутылочку ярко-алого цвета.

— Знаешь, что здесь? Смесь соляной и азотной кислот, перемешанных с техническим маслом. Легкое нажатие, изящное опрыскивание — и ваша чудесная кожа лица превращается в черные, дымящиеся лохмотья с трупным запахом. Впечатляет? Впечатляет. Я-то знаю, чего ты боишься больше всего, падаль меркантильная. Не буду я ломать тебе шею, — зачем? — просто вылью эту священную смесь тебе в лицо, чтобы ты и внешне стала тем, кто ты есть на самом деле. А? Нравится? Или это уже не та философия, о которой тебе рассказывали? Забыли, наверное, уточнить, что я философ крайнего, экстремального толка и прямого действия. А что это такое, знает разве что Люцифер, да и тот на эту тему думать не хочет. Зачем лишний раз переживать?

Анжела, бледная как покойница, тупо глядела на монстра в бронежилете. Оживший зомби. Вернулся оттудаи поэтому свободен полностью, вне всяких иллюзий. Стильную стерву стал бить озноб. Ее предупреждали насчет Философа, что тот очень непрост, но она не поверила, особенно когда увидела.

— Теперь вот что. Сейчас ты мне будешь говорить то, о чем я тебя буду спрашивать. И если хотя бы один ответ вызовет у меня сомнение, ты знаешь, что будет с твоим лицом. Не сразу, не сразу! А постепенно. Так сказать, искусственными пигментными вкраплениями. Надо же будет тебе оставить разума и силы для последующих ответов. Впрочем, тебе такие подробности знать не надо. Сама почувствуешь, что станет с твоей кожей. Знания и чувства — большая разница.

Волк держал ее сзади за волосы, запрокинув лицо вверх:

— Итак, начнем? Быстро факсимильный код твоего шефа! Ты не можешь его не знать. Когда он прококаиненный или ширяется герой[43], подпись шлешь ты. Это легко определяется по бреду, который плывет в сети, а мы перехватываем и, поверь, со смеху умираем — куда идет и ведет цивилизация. Ну?!!

— КАRАМBА 987 плюс двенадцать шестерок. Там электронный слепок.

— Проверим.

Философ включил компьютер, извлеченный из сумки, вошел в сеть и набрал код сервера. Вставил дискету и перегнал на нее электронную подпись. Леля еще не поняла, какую услугу она только что оказала.

— Правильный ответ. Тебе пока везет. Идем дальше. Номера счетов на предъявителя в Женеве. Четыре номера. Я не ошибаюсь, четыре? Четыре-четыре. Быстрей!

— Я не скажу!

Анжела была в предобморочном состоянии. Серо-белое лицо уже давно не напоминало стильную бестию. Страх никому не к лицу, а стильным блондинкам — тем более.

— Что-что? Не скажешь?

Интровертный потрошитель отвинтил пробку на бутылочке, и помещение стал заполнять едкий запах.

— Ты, может, покричать хочешь? Так кричи, кричи... Говорят, от этого легче. Вот только кому, неизвестно. И кстати, заведение наше закрыто, персонал сидит на свежем воздухе — угощаются за мой счет. Думают, я тебя трахаю! Номера, ведьма! И быстро! Ты думаешь, я забуду твои пять бронебойных подарков? Я этого делать не собираюсь. И микрочип видеозаписи этого делать не будет. Показать тебе, сука, твое лицо, когда ты нажимаешь на спуск своего дебильного пистолетика? Да мне пули до фени, мне лицо твое важно, как ты отрывалась, думая, что идиот Философ полетит на тот свет, помахав тебе ручкой. Тебе очень не повезло, что ты не стреляла в голову. Но я знал, что ты этого сделать не сумеешь. Голова — не в твоей компетенции.

Анжела обвисла, как тряпка, и заплакала.

— И ты на меня хочешь так воздействовать? Верх кретинизма седьмой жены Ибрагима, или какой там еще! Считаю до трех. ДВА!

— ...Женевское отделение банка Би-эн-ди. Четыре номера-счета. Начинаются все набором букв OMEGA. Затем восьмизначное число. Первое — квадратный корень из пяти, потом шести, потом семи, потом восьми. Все.

Волк отпустил ее, и она упала в кресло, едва дыша.

— Ну вот, милая, первую серию знакомства с экстремальной философией закончили. Но если ты думаешь — это все, то это означает лишь то, что я выбил из тебя не все заблуждения. Знаю я, что тебя держит. Тебя держит кокс. Но это ненадолго.

Анжела сидела, как сдутая кукла. Лицо у нее было серое. Косметика размазана. На голове — всклокоченная пакля. Глаза потекли.

— Знаешь, а вот теперь в тебе что-то есть. Человечность часто проявляется вследствие определенного язычески-христианского обряда, искупления — можешь и так сказать, — вроде того, что мы (мы!) с тобой произвели. А ну-ка, глянь сюда!

Анжела покорно подняла голову.

— Ты понимаешь, что я одолжил у тебя не всю информацию? Но мне пока больше не нужно. Должна же быть в женщине какая-то тайна! Правда, и этого хватит, чтобы твой полудурок шейх скормил тебя крокодилам. Но это лишь в лучшем случае. Если ты сумеешь его убедить, что все прошло по твоему плану, и отдашь ему номера счетов, которые не знаешь. Второй вариант последствий твоего отчета заключается в том, что он станет варить тебя в оливковом масле. Но не всю сразу, а начиная с кончиков ног. Это гуманный вариант. Душе настолько опротивеет тело, что она с радостью выпрыгнет в мир иной и обиды держать не будет. Или у тебя есть сомнения по этому поводу? Я бы предложил, на основании некоторого опыта, верить отныне только мне. По крайней мере, я человек прямой и если убью, то сразу и без пыток. И еще. Поскольку я человек прямой, то хочу добавить: отныне ты рабыня моя, а не того обкуренного Ибрагима ибн Хасана, или кто он там, тебе виднее. Если что-то хочешь сказать, то говори сразу, потом поздно будет.

Анжела долго не раздумывала. Она мигом забыла все плохое, что было раньше, и сказала совершенно искренне:

— Я сделаю все, что ты скажешь. Но очень прошу тебя позволить мне прикончить шейха. Я смогу.

— Не сомневаюсь. Но почему ты начала разговаривать как Шехерезада из «1000 и 1 ночи»? Просить ты не будешь ничего. Но я не против обсудить проблему шейха.

Специалист по суггестивному воздействию потянулся, зевнул, снял бронежилет, вытряхнул пули, скрутил его трубочкой и сунул в спортивную сумку. Налил два бокала вина и протянул один своей свежезавербованной адептке. Она выпила, он забрал ее браунинг и сунул в карман. Анжела смотрела на него не отрываясь, как на сына Божьего.

— Еще одна маленькая деталь, — он протянул лист чистой бумаги и ручку. — Пиши, я продиктую. Писать ты хоть умеешь?

Иссушенный араб в чалме, халате и босиком сидел на коврике в своем кабинете. За его спиной возвышался рабочий стол с компьютером. Жалюзи были приоткрыты. Кондиционеры работали. Секретарша в приемной отправляла всех в мечеть, где он пребывал по ее служебной версии. Все телефоны были или отключены, или переведены на секретаршу. Араб думал. Он работал резидентом внешней разведки под дипломатическим прикрытием.

Недавно крупную гостиницу города посетили три англичанина. Эти люди значились в его компьютере. Группа снайперов из подразделения, ему хорошо известного еще по событиям у него на родине. Тогда их спасло чудо. Но чудес не бывает — значит, просто применили домашнюю заготовку. И, конечно, уровень. Высочайший уровень исполнения заданий — это и есть эффект чуда.

Прослушивать их номер пытались, но ничего не вышло. Сатанинские псы вершили что-то в полной тишине. Но удалось перехватить пришедшую в их адрес телефонограмму из далекого Мельбурна. Короткий текст был весьма странен: «Эссе сумасшедшей экзистенции 99». После долгих аналитических размышлений и проверок выяснилось, что в багаже одного из них была книга под названием «24 эссе сумасшедшей экзистенции». Автор — В. Бобергауз. Араб-резидент раздобыл эту редкую, как оказалось, книгу, решив просмотреть ее, и возможно, что-то понять.

Он поднял с пола громадную трубку, которую лично прокуривал лет десять, набил ее гашишем и прикурил. Это была уже четвертая трубка. Прищурясь, стал дочитывать главу:

"... P.S. Но каково действие этих законов в поле математической точки, можно вычислить, используя следующие рассуждения. Вселенная, как крайняя степень своей противоположности, может быть только точкой и только математической, то есть вне размеров этого физического мира. И, соответственно, наоборот. Математическая точка как своя полная противоположность — это бесконечная Вселенная со всеми ее законами физического мира. Исказив физические законы Вселенной до абсолютно полной противоположности, мы получим законы, управляющие миром математической точки, миром Антивселенной. Миром, лежащим за этой точкой, как за сингулярным преобразователем. Вот основной постулат познания трансцендентного путем достаточной цепи опосредований ... "

Араб выпустил дым. Он ничего не мог уловить. Зачем снайперам подобные инструкции? Неужели начинаем отставать от гонки технологий? Мир, лежащий за сингулярным преобразователем?.. Нет, он не позволит расслабиться своему разуму. Аккуратно, чтобы не повредить трубку, резидент втянул ароматный алкалоид и перевернул страницу.

"О времени.

Время уничтожает все, кроме себя, оставляя окаменевшее прошлое, являющееся фундаментом и детерминантой будущего. Поэтому нельзя с полной определенностью сказать, что будущего нет. По крайней мере, существует его фундамент. Что касается понятия настоящего, то о нем не может быть и речи, ибо нет такой категории в физическом мире. Настоящим, в полнейшем значении этого символа, является только прошлое, и это аксиоматическая реальность. Таким образом, временная субстанция своим передним краем вгрызается в будущее острыми зубами прошлого, и происходит это вне временных категорий настоящего, вне малейшей возможности вообразить себе ту несоизмеримую величину, когда прошлого нет, а будущее еще не наступило. Что же касается будущего, то здесь больше возможностей определения его реальности, ибо его фундамент — прошлое — в нашем полном распоряжении, и абсолютно не подвержен никаким колебаниям и поправкам, кроме когнитивных. Итак, абсолютная связь прошлого с будущим наводит на ряд умозаключений.

Люди, как мыслящие сущности, глядя духовным взором в будущее, фактически видят прошлое. Абстрагируясь же еще больше, можно сказать, что будущее есть прошлое. Между ними нет и не может быть никакого различия. Люди думают, мечтают, строят планы лишь о прошлом, и, возможно, в этом есть субстратное объяснение аффекта ностальгии. Так называемое будущее, имея своим основанием прошлое, не может изменить закон основания, действующий в макромире, и таким образом прочно и абсолютно связано с прошлым, неизменяемым (неменяемое прошлое — есть неменяемое будущее) коррелятом с абсолютно всеми основаниями, имеющими место быть вообще где-либо в будущем. Безначальное прошлое держит своими цепкими лапами бесконечное будущее. И вечны живые циклы, строящие прошлое. Которое уже построено. Таким образом, все впечатано в мировую субстанцию, и глупец тот, кто, постигнув это, не сумеет понять то, что понятия не требует, а требует только Веры, Надежды и Любви..."

Араб отложил книгу и, облокотившись о стол, выглянул сквозь жалюзи на набережную. Там мчались дети на роликовых коньках, выделывая всяческие фигуры. Пробежала черная собака. Молодая пара, прислонясь к парапету, открыла пиво и стала пить его прямо из горлышка.

Наверное, он недостаточно хорошо понимает английский язык. Этот Бобергауз все подряд написал сплошным корпоративным сленгом или пунктирным контекстом. Возможно, понятным только для снайперов. Или это особый вид кодирования психики? Может, им это надо, чтобы не сойти с ума? Покой ислама ими непостижим. Резидент критически смотрел на бредовые строки. Но вирус Бобергауза уже проник в душу арабского наследника. Тот пока ничего такого не осознавал. Это же не примитивный гашиш — вдохнул, выдохнул, забыл. Резидент был достаточно развит интеллектуально и потому вполне подготовлен для внедрения ментального вируса, который из души уже не выводится, как ртуть из организма. Его не выдохнуть. Но есть определенный инкубационный период, поэтому дипломат пока еще был тем, кем он был в данный момент. Он швырнул книгу на диван и решил, что отчет о ней будет довольно краток: «К исчезнувшей группе снайперов это произведение отношения иметь не может в силу бессмысленности расположения английских фраз, не несущих ничего информативного, а умышленно разрушающих целостность цепи душевной рефлексии. Общее мнение и заключение: книга или написана сумасшедшим, или это тщательно продуманный, мощный удар по сатанинской цивилизации, приближающий конец сообщества неверных, и в таком случае есть смысл кредитовать ее распространение через подставные фирмы. Квинтэссенция духовного разложения — налицо. А это самое эффективное воздействие, самоликвидирующее основы развития бездуховных сил, противостоящих исламу....» Или что-то вроде этого.

Араб встал, потянулся. Залез в ванну. Лежал-лежал, думал. И смотрел в точку на потолке. Встал. Вытерся громадным полотенцем. Надел другой халат. Прилег на диван. В голове неожиданно всплыли строки Бобергауза: «И в какой беде ты не окажешься, помни — есть вечные пленники, страждущие, на которых построен мир веселья, умиротворения, любви и надежды, о которых никто не знает, и которые погружены в вечное забвение. Зажатые со всех сторон, как стройный ряд гладиаторов с короткими мечами в руках, они кидаются в бой по первой же команде, по первому призыву того, кто ведет сражение за жизнь и смерть. И неведомы сомнения этим сущностям духа; сизифов труд — их призвание, их вера, их надежда, их любовь. Где твои беды, мой милый друг? Взвой, как волк, и твои друзья по духу ответят тебе своим кличем верности. И вдали, в темной мгле неразгаданного будущего, заплачет флейта твоего одиночества, но хоть плач ее и не будет долог, знай — она всегда с тобой, гладиаторская флейта мужской любви...»

Араб поднял трубку внутреннего телефона и сказал секретарше:

— Леся, дорогая, зайди, пожалуйста.

Вбежала особа лет двадцати пяти и встала в позу выполнения любой команды.

— Леся, скажи мне, что ты думаешь о Вере, Надежде, Любви и Вечной Молодости?

Секретарша смешалась от одновременности подачи стольких намеков:

— Я верю, что вечная молодость дает надежду любить. Очень долго.

— Браво, зайчик! Ты книги любишь читать?

— Конечно!

— Ну, прочти внимательно, потом прокомментируешь.

Он кинул ей «Эссе...»:

— Я жду тебя после прочтения этой книги.

— Я быстро...

— Нет, дорогая, не надо быстро. Надо медленно. В этот раз надо медленно.

Х-файл 2

Верховный Магистр сидел в золоченом кресле, окруженный четырьмя аргентинскими догами. Собаки застыло-тренированными взглядами контролировали территорию небольшой оранжереи, крытой хрустальным куполом, над которым пылали полярные звезды и переливалось магнитными сгустками северное сияние. Щебетали птицы. В затылок Его Святейшеству глухонемой африканец медленно работал опахалом. Воздух секретной антарктической резиденции исходил ароматами сотен цветущих орхидей, бенгальских роз, гиацинтов и бразильских монстер. Посередине оранжереи стоял круглый стол, на крышке которого был вырезан символ эзотерической принадлежности всех присутствующих. За столом расположились трое. Кроме самого Магистра — его секретарь, а также человек индокитайской наружности. Он держал в руках толстый журнал и листал его, рассматривая страницы. "Ага! — сказал заинтересованно. — Вот этот экземпляр вполне подходит под параметр «альфа-ДНК».

Магистр вскользь глянул на гостя и обратился к секретарю:

— Проверь еще раз охрану. Здесь идеальный резонанс, и спутники иногда пролетают... с научными целями. Не стоит попадать в поле их сканеров и видеосъемки.

— Может, закрыть купол оранжереи? — предложил секретарь.

— Тогда не будет виден Сириус. Неужто непонятно, Махарашвили? Усиль-ка лучше напряженность поля глушения инфракрасной составляющей — и вся проблема. Закрыть купол оранжереи... Может, вообще улететь?..

Секретарь склонился над монитором и занялся проверкой систем охраны. Стал говорить по телефону.

Индокитаец листал журнал.

Негр продолжал махать опахалом.

«Первая линия — готовность номер один. Подтверждаю...» — прозвучало в наушнике секретаря. Вторая линия охраны доложила о том же. Третья линия находилась вне пределов Земли. Несколько ее радаров с орбиты подавляли изображение антарктического замка и о своей готовности докладывали радиомаяками.

Секретарь еще некоторое время изучал экран. Затем обернулся к Магистру:

— Ваше Святейшество, все линии охраны в полной готовности. Ситуация под контролем.

— Это похвально, — Магистр откинулся в кресле и скрестил руки на груди, пошевеливая пальцами.

— Сен, — обратился он к индокитайцу. — Мы с тобой давние друзья, и я привык доверять твоим оценкам. Объясни же мне, что происходит? Вся наша предсказательная агентура твердит о грядущих проблемах планетарного масштаба. Приход Изиды[44], возрождение идей Эхнатона[45], Новая Атлантида, Новый Мировой Порядок... Всегда и все было под контролем, ты же знаешь. Лютер — сгорел бы, если б не обеспечил себе покровительство короля. Бруно — сгорел из-за бараньей упертости. Человеческий фактор решает все. Чудес — не бывает. Какой еще Новый Мировой Порядок, а, Сен?

— Не знаю, — гость откинул в сторону журнал — на обложке было написано «Иллюминаты и масоны нашего времени. Основные характеристики. Рассчетный год смерти», — нагнул к себе ветку орхидей и вдохнул аромат. Помолчав, начал рассуждать низким голосом, глядя на Магистра зелеными глазами:

— Не знаю. В это значение вложено много различных и даже противоположных смыслов. Эзотерически такой фразы вообще не может быть. Каждый трактует так называемый порядок по-своему. Гермес, Рам, Кришна, Моисей, Пифагор, Иисус, Симон Маг (тут Сен внимательно посмотрел на Магистра), Дольчино, наконец... У всех было собственное определение порядка, и каждый строил его, исходя из внутренних позывов — императивов. У вашей церкви — извините, у католической церкви — тоже свой порядок. Все апокрифы — в огонь. Свадьбы с мордобитием апостолов в Кане[46] — не было. Ангелов-наблюдателей, которые друзья деда Еноха[47], — не бывало. Меровинги — чушь. Может, тамплиеры и катары — тоже околесица? Нет, тут не поспоришь. «Не прелюбодействуй»? На данный момент официально известны 10 понтификов-педофилов. Бенедикт IX, Бонифаций VIII, Иоанн XXIII... Клемент VII. О чем это говорит? Порядок — в голове. А голова строит мир.

Сен сделал паузу, потом продолжил:

— Демиурга винить легко, что мир устроен не так, как кому-то хочется. Демиург внутри нас. А мы, почти все, — одна субстанция. Это мало кто понимает. Маркс понимал. И предложил изменить мир, внутри которого находился сам. Истинное решение Демиурга! Разве нет?

— Сен, однако, ты загнул. Это Маркс — Демиург? — вставил Магистр.

— Подумай сам на досуге. И поймешь. Но рывком все это не делается. Вот в чем секрет истинного приготовления коктейля, вернее — авторства новых блюд. Порядок приходит и уходит как бы сам по себе, и пути его — неисповедимы. Нынешний порядок пришел из Лос-Аламоса[48]. Когда-то он был Новый, а сейчас не знают, как его сделать старым. Разве не так? И не надо забывать: Лос-Аламос явился из листочков бумаги, исписанных циферками и буковками, а те пришли в головы написавшим все это — непонятно как. То есть — порядок появился ниоткуда.

Индокитаец прервался и еще раз понюхал орхидею:

— Хороша! Но если долго нюхать, может случиться рак легких. Так во всем.

— Сен, я просил тебя проанализировать ситуацию вообще, и в среде Высших Посвященных в частности... — напомнил осторожно Магистр. — Твой опыт богаче моего, я тебе верю.

— А с чего бы это мне не верить? Тем более что правда — крайняя степень лжи. Впрочем, как и наоборот, — намутил собеседник. — Что сейчас происходит? В общем, ничего особенного. Подобное имело место в девятом веке, но тогда было проще: всех сожгли, и цепь ремиссии[49] удалось восстановить. Проблема, как и сегодня, исходила оттуда же, со стороны Ганга. Но сейчас все гораздо сложнее. Очистительные процедуры не проводились столетиями, и ноопотенциал приблизился к критическому объему. Ремиссия ослабла. Ее, собственно, почти уже нет. Любой думает, что хочет. Мало того — еще пишет и размножает. Геометрическая прогрессия пространственного намерения. Почти никому невдомек сила его колдовского заклинания WWW, которое даже графически свидетельствует о своем предназначении. Лично я не сомневаюсь, что эта пила перепилит сук, на котором сидит. И рухнет.

— Это и есть проблема? — спросил озабоченно Магистр.

— Да нет, это просто рассуждения. Проблема в другом. Ab ovo[50]. Надо искать «яйцо». Надеюсь, ты понимаешь, что оно должно вот-вот появиться? Я недаром сказал о ноосфере. Ее критическая масса, наподобие урановой, рождает те же эффекты, но только в мозгах. «Яйцо» — это водородная бомба разума. Короче, надо искать.

— И где же оно может быть? — Магистр взял хрустальный бокал и отхлебнул апельсинового сока. — Где это «яйцо», Сен? Это же твоя работа.

— Где-то неподалеку.

— Я понимаю, что не на Марсе.

— Во всяком случае, оно зарождается при деятельном участии известной нам ведьмы Марии — Мерилин и ее отца Николая.

— С чего это ты взял?..

— Интуиция, — Сен-Жермен вытащил из кармана зеленую сигару, буркнул в сторону Магистра что-то вроде «вы не против?» и закурил. Чернокожий чаще заработал опахалом.

— Черная индусская корова не зря мелькала туда-сюда, — продолжил Сен. — Совпадения в таких случаях исключаются. Если бы вы смогли нейтрализовать этого Двурога, как мы в свое время «Невидимую коллегию», то вопрос был бы уже снят. Где хваленые преимущества этой цивилизации? Как только дело коснется чего-то серьезного по-настоящему — опять суета, страх и паника. Да, плюс надежда на пилу WWW, — он пустил облако дыма в сторону негра. — Нет, люди не меняются, а если и да, то в ту, другую сторону, — Сен указал пальцем вниз. — Я не прав?

Магистр молчал. Секретарь рылся в бумагах.

— И Маркс считал, что я прав, — удовлетворился Сен-Жермен. — Но он хоть предлагал конкретное решение, а не молился, не выл, не плакал и не стенал. Хороший был парень — пил, как мамонт.

— Что-то ты, Сен, все клонишь в марксизм, — промолвил Магистр. — Это у тебя странное новое хобби. Ранее не наблюдалось...

— При чем здесь марксизм? — изумился Сен. — Я говорю о Марксе. О М-а-р-к-с-е. Эта личность мне нравится. Если, к примеру, мне нравится и Шопенгауэр, то уж волюнтаризм[51] здесь точно не при чем! Или я не прав? Я прав, и ты со мной согласен.

— Я с тобой согласен, но давай ближе к делу, — чуть не вышел из себя Магистр. — Меня больше интересуют ведьма, ее отец, и что они там надумали, — куда больше, нежели марксизм с волюнтаризмом, вместе взятые...

Сен-Жермен заложил руки за голову и еще вольней откинулся в кресле, держа сигару в зубах. Посидел так, вынул сигару, сбил пепел. Медленно и конкретно произнес:

—"Яйцо" существует, это уже несомненно. Взять его и разбить — вот наша задача. Бить, а не вопить «Что теперь будет!». Побольше легированной стали в мозгах — и все пойдет по прежней колее. Искрошить всех. Сжечь все. И — Полный Порядок. Другие рецепты проданы.

— А если процесс уже пошел? — вставил Махарашвили, притаившийся за своей бородой у стола.

Сен-Жермен смерил его взглядом, налил рюмку коньяка и медленно выпил. Снова посмотрел на грузина:

— Если процесс уже пошел, то я бы предложил производные урана-238.

— Сен, ты, наверное, вчера перебрал на банкете. Какой уран? — недовольно спросил Магистр.

— Руби корень любыми средствами, если дерево грозит твоему дому. Меня этому еще бабушка учила, а она знала толк в подобных вещах. Это «яйцо» поставит с ног на голову все, что ныне существует. Нечто похожее едва не случилось при Рамзесе III. Помешала война: все силы ушли туда. Эхнатон чуть было не произвел на свет «яйцо»-детерминанту. Нефертити остановила: была двойным агентом. Темная история, ее многие иллюминаты знают. Да, раньше было проще. Бац — и порядок. Ну, а сейчас... Уран-238. Другого рецепта нет.

Индокитайский денди налил еще коньяку, предложив его Магистру, — тот отказался, — и не торопясь выпил. Снова прильнул к сигаре. Негр стал махать быстрее. Магистр звякнул своей цепью с тринадцатиконечной звездой:

— Махарашвили, а что скажешь ты?

Грузин выхватил спасительные четки и стал их пересчитывать. За это время индокитаец опрокинул еще одну рюмку. Осмотрел бутылку: «Армянский?» — «Нет.» — «А-а, Париж! Смерть Изиде!» — Магистр взял бутылку, поднес ее к самому носу Сен-Жермена и медленно, по буквам прочел: «Джорджия». Сен, коньяк грузинский". — «Это что-то новенькое!».

— Что-что? — поднял голову Махарашвили. — Да этот коньяк пили, сидя на Золотом Руне. «Новенькое»!..

— А-а, припоминаю! — индокитаец налил еще рюмку. Сигара в размере не уменьшалась. Негр злобно глядел на нее, налегая на опахало.

— Ну? — напомнил о деле Магистр. — Махарашвили, где мысли?

— Уран-238 не подходит. Слишком велики побочные эффекты.

— А вы хотели чистыми руками извлечь из кита амбру[52]? — усмехнулся Сен. — Не вы первые такие жалостливые. Людовик XVI тоже хотел по-хорошему. Побочных эффектов остерегался. Да и царь Коля из России всех подряд жалел. Список продолжить?

— Да чем он так ужастен, этот Новый Мировой Порядок? Конец света, что ли? Так свечи зажжем, — неуверенно предложил грузин.

— Никто не говорит об ужасе, — мрачно уточнил Верховный Магистр. — Это будет гораздо хуже. Спроси у Сена, он весьма в курсе. И вспомни про «альфа-ДНК». Или уже запамятовал? В общем, у нас есть достаточный casus belli[53]. — Помолчал и добавил: — Exceptis excipiendis[54]. До сих пор мы выживали и поднимали свой флаг еще выше. И во всех случаях ситуация была у нас под всецелым управлением. Сейчас — полный пас. Даже буддисты не понимают происходящего. Сен, а какого рода это «яйцо»?

— Если бы я знал, его уже бы не было.

— Ну, не военный же переворот всепланетного масштаба?..

Индокитаец поморщился, ничего не сказал и снова налил коньяка. Сделал рюмкой движение в сторону Махарашвили и посмотрел на Магистра:

— Какой еще переворот? В том и беда, что времена вооруженных путчей закончились. Раньше было как? Нет Цезаря — нет проблем. Лос-Аламос все переменил. Беда — в отсутствии Цезаря. Убирать стало некого. Тактика третьего тысячелетия, тактика декаданса. Вместо одной головы — три появляется, но уже клонированные. Без души и харизмы. Власть настолько тотальна и обезличена, что практически перешла в свою противоположность. Но этого никто не видит. Пока. Единоначалия нет, цели нет — есть пустой набор звуков и знаков. Плюс муравейники пожирателей всего, что можно ухватить. В результате хватают за собственный хвост и бац — получите Новый Мировой Порядок, то есть старые векселя и долговые обязательства сжигаются, а новые «от фонаря» выписываются. Доступно, Ваше Святейшество? — Магистр лишь молча моргнул. — У меня было вволю времени изучить сей феномен птицы Феникс. Только из пепла обычно вылазит такая образина, что смотреть тошно. Потом все понемногу привыкают и даже выдумывают страшилки о прошлом. Тысячелетиями проверенный процесс. Homo sapiens[55], говорите? Весьма сомневаюсь в массовой применимости данного определения.

Сен-Жермен опять налил коньяка и неторопливо выпил. Негр пристально следил за сигарой, которая потухла.

— Сен, никто не будет с вами спорить по поводу разума всечеловеческого, — изрек Магистр после паузы. — Нас более интересует ваш ум, наш разум и информация, которой, подозреваю, у нас всех недостаточно.

Сен-Жермен пожал плечами:

— Магический кристалл — «Си-эн-эн» для дураков.

— А что сообщает Шуршашвили? До конца ли он декодировал разговор Корниенко и ведьмы? — спросил Магистр, обратясь к секретарю.

— Нет, не успел. Трюфелями отравился. В реанимации...

— А псы?

— Тем хоть бы что. Сейчас спят, а проснутся — требуют трюфелей. Переводчик-то заболел. Вынужденный простой. Набирают вес, короче.

— Какова последняя информация, что он успел перевести?

— "За рекою собирается туман..." Больше ничего — впал в кому.

На голову Махарашвили сел попугай и тоненько закричал: «За рррекою собирррается туман!..» Грузин сгреб птицу пятерней и кинул в заросли бенгальских роз. Та зло заорала что-то на латыни.

— Сто семьдесят тысяч евро, — заметил Магистр.

Махарашвили непонимающе посмотрел на шефа.

— Цена попугайчика, — уточнил тот.

— Нервы дороже, — пробурчал грузин. — У нас в горах этих тварей на центнеры продают. Сто семьдесят тысяч! Подозреваю, что насчет цены вас...

— Закрыли тему: мы не на базаре в Тбилиси, или как там он у вас сейчас...

Верховный Магистр выпил еще апельсинового сока и обратился к прокуренному Сен-Жермену:

— Сен, а может, все это блеф?

— Нет, Ваше Святейшество, не блеф. Все контрольные голуби и канарейки, размещенные вдоль доминирующих линий лей, скончались. Остановка сердца. Результат, подтверждающий проверенный эффект. Стоунхендж стал дезориентировать компас и глушить мобильные телефоны. Скачки частотной энергии. Фоновая радиоактивность основных мегалитов, включая остров Пасхи, выросла на порядок — около 56 микрорентген в час. Черная Мадонна на Килиманджаро заплакала. Впервые за девятьсот лет. Кельнский собор стал генерировать радиоволны. Плащаница... Ну, про это спросите у Фазера.