За время войны монгольский народ поставил в СССР 510 тыс. лошадей, в том числе 30 тыс. в качестве подарка, а также направил в дар населению районов, освобожденных от гитлеровцев, 40 тыс. голов скота и передал инвалидам войны и детям-сиротам 5 млн. тугриков{75}. А всего трудящиеся МНР отправили в фонд помощи советским воинам продовольствия и теплых вещей на сумму 65 млн. тугриков{76}.
      Делегации МНРП, правительства, профсоюзов и трудящихся, сопровождавшие эшелоны с дарами монгольского народа, побывали на разных фронтах. Мне особенно приятно, что одна из них, возглавляемая Ю. Цеденбалом, в 1943 году побывала на моей родине, в районе Курска. Сюда она привезла подарки и пожелания скорейшего разгрома фашистских орд. Во время этого визита Ю. Цеденбал написал на одном из снарядов: "Смерть гитлеровским захватчикам!" Этот смертоносный "сувенир" тотчас же был направлен в расположение фашистов.
      За выдающиеся успехи в деле организации материальной помощи монгольского народа Красной Армии, борющейся против немецко-фашистских захватчиков, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 11 июля 1944 года наградил товарищей X. Чойбалсана, Ю. Цеденбала и Г. Бумацэнде орденами Ленина; Ч. Сурунжаба, С. Янжиму, Д. Дамбу и С. Лувсана - Трудового Красного Знамени; Ж. Чойдока, Б. Тогмита и З. Аюрзана - Красной Звезды.
      Несмотря на тяжелое положение на западных фронтах, Советский Союз на протяжении всей войны держал на территории Монгольской Народной Республики 17-ю общевойсковую армию. Ее командиры, политработники, а также и советские инструктора заботливо передавали свой боевой опыт воинам МНРА. Главком, Маршал МНР X. Чойбалсан в директиве от 8-го мая 1942 года требовал: "На примерах героических подвигов красноармейцев, командиров, политработников и бесстрашных советских партизан учить личный состав частей и подразделений, как надо защищать свою Родину"{77}. С помощью Советского Союза МНРА непрерывно оснащалась новейшей техникой и вооружением. За годы войны значительно возросла и численность МНРА. Все это делалось для того, чтобы в случае нападения империалистической Японии нанести врагу такой удар, как это сделали советско-монгольские войска в 1939 году на Халхин-Голе.
      Раскрывая некоторые стороны дружбы двух наших армий, народов, не могу не остановиться, хотя бы кратко, на этапе боевого содружества в период советско-японской войны 1945 года. Как уже говорилось выше, тогда, в августе, мне довелось вновь в едином строю с халхингольцами участвовать в боях против частей японской Квантунской армии в горах, пустынях и степях внутренней Монголии и Маньчжурии.
      Соединения МНРА тогда входили в состав конно-механизированной группы, созданной из монгольских и советских войск. Здесь же была, в частности, и наша 43-я танковая, ставшая Хинганской, бригада подполковника В. И. Иванушкина (ныне генерал-майор в запасе, проживает в г. Ленинграде).
      Известно, что командующим конно-механизированной группой советско-монгольских войск был назначен генерал-полковник И. А. Плиев (дважды Герой Советского Союза, Герой МНР), хорошо знавший Монголию, его заместителем по монгольским войскам - халхинголец генерал-лейтенант Ж. Лхагвасурэн. Общее руководство Народной армией осуществлял маршал X. Чойбалсан, а руководство политической работой - генерал-лейтенант, затем первый секретарь ЦК МНРП, Председатель Президиума Великого народного хурала МНР, маршал МНР Ю. Цеденбал.
      Конно-механизированная группа действовала на правом крыле Забайкальского фронта, правее нашей 17-й армии, на двух самостоятельных направлениях; на долоннорском (г. Долоннор) и калганском (г. Калган, ныне Чжанцзякоу). В числе соединений Монгольской народно-революционной армии были дивизии, получившие боевой опыт на Халхин-Голе. Они были закалены и хорошо "сколочены".
      Преодолевая огромные пространства пустыни Гоби и отроги Большого Хингана, войска проявляли массовый героизм, взаимную помощь и товарищество. В приказе Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР отмечалось, что "...в боях на Дальнем Востоке отличились кавалеристы Монгольской армии генерал-майора Ч. Доржпалама (5-я кавдивизия), полковника М. Цэдэндаша (6-я кавдивизия), полковника М. Одсурэна (8-я кавдивизия), Д. Нянтайсурэна (7-я механизированная бригада)...".
      После того, как передовой отряд 17-й армии, в составе которого действовал и я, занял город Чифын, мне было приказано выехать с небольшой группой офицеров в город Жэхэ (Чэндэ) с целью установления личной связи с 43-й танковой бригадой и уточнения обстановки. Обороне этого города японское командование придавало серьезное значение. В нем были сосредоточены большие запасы оружия, продовольствия, вещевого имущества, горючесмазочных материалов и значительный военный гарнизон.
      Внезапным стремительным ударом город Жэхэ был взят советскими и монгольскими частями конно-механизированной группы И. А. Плиева. При овладении городом было взято в плен свыше 8 тысяч солдат и офицеров, много оружия, техники и различных запасов на складах. Об этом подробно написал И. А. Плиев в своей книге "Через Гоби и Хинган".
      Командир 43-й танковой бригады подполковник В. И. Иванушкин рассказал о ее действиях. Часто приходилось взаимодействовать с монгольской конницей, особенно при наступлении по безводной, соленой, выжженной солнцем пустыне Гоби. Жизнь здесь теплилась лишь около незначительного количества колодцев. Танки, двигаясь в передовых отрядах, захватывали источники воды и обеспечивали части водой, что облегчало преодоление этой настоящей "Пустыни смерти", как называли ее китайцы. С выходом к гористой местности, там, где не могли пройти танки, вперед вышла конница. Она временами обеспечивала охрану танковых подразделений.
      О том, как действовала монгольская конница, можно судить по заявлению начальника гарнизона города Жэхэ японского полковника Никамура: "Мы знали о движении кавалерии, - заявил он, - но ждали вас дня через три и готовились к эвакуации. Вы же явились так неожиданно. Как можно преодолеть на коне такие пространства и горы?"{78}
      Советское правительство высоко оценило боевые действия войск и управление ими со стороны командования МНРА. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1945 года маршал МНР X. Чойбалсан за умелое руководство боевыми операциями войск в борьбе с общим врагом империалистической Японией, награжден орденом Суворова 1-й степени, заместитель Главкома и начальник политуправления МНРА генерал-лейтенант Ю. Цеденбал - орденом Суворова 2-й степени, заместитель Главкома МНРА генерал-лейтенант Ж. Лхагвасурэн - орденом Кутузова 1-й степени. Орденами СССР была также награждена большая группа генералов и офицеров Народно-революционной армии: генерал-майоры Дамдинху и Эрендо, полковник Нянтайсурэн и другие, многие из которых были участниками боев на Халхин-Голе. Орденом Красного Знамени было награждено 26 воинов, орденом "Слава" 3-й степени - 13, медалью "За отвагу" - 82, а всего - 302 человека"{79}.
      В связи с пятидесятилетием образования монгольской Народной армии, за заслуги в совместной борьбе с японскими милитаристами, а также в укреплении революционного сотрудничества Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 марта 1971 года орденами и медалями СССР было награждено 399 человек. Среди них - бывшие партизаны, а также генералы и офицеры Народной армии, находящиеся на действительной военной службе, в запасе и отставке, в том числе тогдашний Первый секретарь ЦК МНРП, Председатель Совета Министров МНР Ю. Цеденбал, который был удостоен ордена Октябрьской Революции.
      ...6 июля 1971 года по случаю полувековой годовщины Народной революции в Улан-Баторе состоялось открытие величественного монумента воинам Советской Армии, установленного на горе Зайсан. На мозаичном панно изображена монголка в национальном костюме, преподносящая серебряную чашу с молоком. На гранитной плите высечены слова:
      "Жизнь ваша продолжается в нас,
      Слава ваша вечна, как жизнь..."
      Теперь на горе Зайсан горит вечный огонь Славы и мертвым, и живым, и тем, кто с оружием в руках помогал создавать независимую свободную Монголию в суровые 20-е годы, и воинам 1939-го, и воинам 1945-го, действовавшим вместе с армией МНР по разгрому японской Квантунской армии. Дружба наша испытана в тяжелые для обеих стран годы. Она незыблема.
      В 1975 году мне посчастливилось побывать в Монголии в составе делегации Центрального правления общества советско-монгольской дружбы, принять участие в праздновании 54-й годовщины Народной революции. Нам была предоставлена возможность убедиться в крепнущей дружбе Монголии с нашей страной и ее росте за 54 года самостоятельного развития.
      ...Мы в Архангайском аймаке (областном центре). Отсюда до Улан-Батора свыше 300 километров. Аймачный (областной) город Цэцэрлэг, раскинувшийся у подножья красивых залесенных гор, выглядел нарядно. Наша делегация была встречена цветами, душевной теплотой.
      В 1939 году сюда бы не добраться. А теперь: один час и мы в областном центре. Наш "Ан" сделал посадку прямо на грунт с густым, крепким травянистым покровом. Воздушным сообщением ныне связаны все аймачные центры, и им охотно пользуются монголы. В уланбаторском аэропорту Буянт-Уха очень много пассажиров местных авиалиний: пожилые и дети, студенты и артисты, интеллигенция, воины - кого только не встретишь, нескончаемый кругооборот людей.
      Только по одному этому можно судить: вот она, совсем иная Монголия. Исчезли длинные верблюжьи караваны, которые некогда пересекали всю страну и были главным транспортным средством доставки грузов.
      В 1975 году "Монголтранс" отмечал свое 50-летие. Примерно на полтора миллиона жителей страны сейчас - 21 тысяча автомобилей. И почти каждый грузовик буксирует по одному-два прицепа, что свидетельствует о высокой эффективности автомобильных перевозок. Появились свои областные автобазы.
      В самонном (районном) центре Минжур Ихтамир мы посетили сельскохозяйственное объединение "Светлый путь". Хозяйство имеет животноводческое направление (более ста тыс. голов скота), свой краеведческий музей с редкими экспонатами, молочный завод с современной технологией производства, клуб и другие культурные учреждения, жилье.
      Здесь я встретил бывшего халхингольца из состава 5-й кавдивизии МНРА Пурэвжава. Он пригласил нас посетить его юрту. Мы с радостью согласились и сфотографировались на память.
      Пурэвжав - заведующий животноводческой фермой, дающей большой доход объединению. Работает по-фронтовому, вместе со своей женой Жидау. Оба они за доблестный труд награждены правительством МНР орденами "Полярной звезды". Бывший воин - ударник пятилетки, член МНРП, трудом своим славит Родину, активно участвует в строительстве новой жизни.
      - Вот моя юрта, - говорил нам хозяин, - посмотрите, полный достаток, чтобы жить и радоваться. Воспитал четырех детей, все они взрослые. Самая младшая дочь Мунхунцэрэг в этом году окончила 8-й класс.
      - Думаешь ли дальше учиться и какие твои планы на будущее? - спросил ее мой товарищ по делегации, в то время главный редактор журнала "Культура и жизнь" Б. С. Ржаное.
      - Учиться буду обязательно, хочу стать ветеринарным врачом. Но сначала решила поработать в хозяйстве, на ферме. Так, наверное, будет лучше. Нашему хозяйству такие специалисты очень нужны.
      - А где же ваши сыновья? - обратился я к Пурэвжаву.
      - Живут отдельно, имеют свои семьи. Один - тракторист, другой - шофер. Живут, как говорится, все при всем. Спасибо советскому народу и Красной Армии за постоянную помощь нашей стране. Без дружбы с Советским Союзом мы были бы порабощены недругами. Общеизвестно, что выбраться из нищеты не так-то просто. Революция похоронила старый мир, а партия, членом которой я являюсь, вывела наш народ на светлую дорогу, указанную великим Лениным и нашим вождем Б. Сухэ-Батором. В армию я призывался до халхингольских боев, продолжал Пурэвжав, - и в свою часть добирался и на лошадях, и на верблюдах. На это уходили недели. А теперь? Сел в самолет и - на месте. Да и автомобили, которые поставляет нам ваша страна, просты, надежны и по нашим дорогам ходят со скоростью свыше 100 километров в час... А разве могли мои родители мечтать об образовании своих детей? Конечно, нет. А теперь молодежь изучает иностранные языки, среди них и русский. Для всех открыта широкая дорога в науку, в активное управление производством и государством. Центральный Комитет партии заботится о молодежи, о ее будущем.
      К сказанному Пурэвжавом хочется привести слова Ю. Цеденбала из его речи, произнесенной на республиканском совещании идеологических работников 8 января 1963 года: "Мы не раз говорили о необходимости совершенствовать изучение русского языка, который стал языком общения, сотрудничества не только народов СССР, но и народов других социалистических стран. Изучение и овладение русским языком превращается нынче в одно из необходимых условий строительства и коммунизма.
      Произведения классиков марксизма-ленинизма, научную и художественную литературу мы, как правило, переводим с русского языка. Дети монгольских скотоводов получают высшее образование, защищают кандидатские и докторские диссертации, благодаря знанию ими русского языка. Овладение русским языком это вопрос овладения высотами современной науки и техники. Следовательно, оно является одним из факторов прогрессивного развития нашей страны".
      В юрте Пурэвжава нас усадили на самые почетные места, лицом к входной двери. Чистота и уют. Стол, уставленный всякими яствами, изготовленными главным образом из молока. На стенах плакаты, картины, портреты В. И. Ленина и Б. Сухэ-Батора, семейные реликвии. Мы пили кумыс, монгольский чай и отведали приготовленные кушанья. Наш глава делегации провозгласил здравицу за дружбу между нашими народами, за бывших воинов-фронтовиков, за прекрасную молодежь.
      Потом дочь хозяина Мунхунцэрэг пела. О счастье народном, о любви и красоте жизни. И в памяти встала как наяву опера "Среди печальных гор", написанная Б. Дамдинсурэном и Б. Смирновым. Я слушал ее в Улан-Баторе в ноябре 1939 года в старом примитивном здании театра. Основа сюжета - судьба "неравной", но любящей пары молодых людей - вызывала протест против старого мира.
      В исполненной же для нас песне чувствовалось, что Мунхунцэрэг счастлива, любви ее никто и ничто не угрожает. Для осуществления любой ее мечты - широкая дорога, и ей некого бояться. Теперь нет ни лам, ни баев, ни богатых, унижающих человека, ни бедных, униженных и оскорбленных.
      И вдруг запел сам Пурэвжав. Ему подтянула жена, и песню о родине подхватили все присутствующие, старые и малые.
      Отдельные мелодии этой песни приходилось слышать и раньше в монгольской степи и это роднило мои чувства с чувствами жителей-степняков.
      ...Мы вышли из юрты, чтобы посмотреть укрощение необъезженных лошадей. Сильный и ловкий табунщик заарканил коренастого, нагуленного, гнедой масти коня, с черной густой гривой, с поблескивающей на солнце шерстью. Конь бил копытами землю, храпел и никак не хотел смириться. Два монгола держали строптивого коня под уздцы. Тут же подошел молодой человек с седлом и короткой плетью. Он был без головного убора, в широком коричневом дэли, подпоясанном кушаком. Шел неторопливой, казалось, увалистой, ленивой походкой, и по внешним признакам нельзя было принять его за наездника. Но вот он быстро снарядил коня и ловко сел в седло. Конь тут же вздыбился и начал сбрасывать седока. Надо было видеть поединок полудикой лошади с человеком.
      Наш всадник оказался ловким, сильным, смелым, энергичным и настойчивым. Погоняя коня хлыстом, держался так крепко, что конь не смог избавиться от наездника. Он подбрасывал зад, касаясь носом земли, извивался всем своим могучим телом, дрожал и рвал удила, становился на колени, хватал землю зубами, метался, резко менял направления и все-таки не смог избавиться от укротителя, табунщика Сомондагвы. Из толпы слышим: "Это один из знатных наездников, человек ловкий, сильный и бесстрашный. Сегодня у него особое настроение. Он женится. Завтра справляет свадьбу".
      Мы поблагодарили Сомондагву за неописуемое удовольствие, испытанное от его мастерской верховой езды, пожелали большого семейного счастья, любви и согласия в жизни.
      Припоминаю, что таких мастеров приходилось видеть и на Халхин-Голе, и в 1945 году. Многие из них стали героями.
      Архангайский аймак, расположенный в северо-западной части страны, свято хранит и приумножает славную историю своего края, боевые и революционные традиции дружбы и боевой славы наших народов. В его аймачном краеведческом музее широким полотном показано прошлое. В натуре - макеты и образцы флоры, различные лесные богатства. Свято оберегается памятник одному из первых русских врачей, лечившему монголов, С. М. Немому. Стенд, посвященный легендарному военачальнику 20-х годов П. Е. Щетинкину. В 1939-1945 гг. Архангайский аймак дал двух героев МНР - Д. Нянтайсурэна и С. Дампила, личные вещи которых и боевые реликвии бережно хранятся здесь.
      На обширном плато, извивающемся в междугорье и напоминающем собой огромное русло некогда могучей реки, лежит легендарный камень. Даже не камень, а огромная глыба, "целая скала. Мы осмотрели это чудо природы, сфотографировались рядом и услышали интересную легенду.
      "Когда-то из глубокой темной норы выползало чудовище и приносило постоянные страдания и горе людям. Народ был лишен радости жизни. Страх, как призрак, преследовал по пятам. Люди теряли надежду на счастье.
      И вот однажды явился богатырь, отколол эту скалу от огромной горы, доставил ее сюда на открытую долину и закрыл ею зловещую дыру. Чудовище не смогло больше появиться. Оно погибло. С той поры народ был избавлен от беды и зажил счастливой жизнью".
      Мне подумалось, что в судьбе народа эта легенда как-то перекликается с тем, что произошло на самом деле.
      В. И. Ленин на встрече с монгольской делегацией в 1921 году своими советами определил пути развития Монгольской революции. Он сказал, что "единственно правильным путем для всякого трудящегося нашей страны является борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России"{80}.
      Вождь монгольской революции Д. Сухэ-Батор разъяснил простым людям страны: "Я глубоко убежден, что нет у Монголии друга надежнее и преданнее, чем Советская Россия. Прошу мне верить, я говорю истинную правду"{81}. Он неустанно повторял: "В существовании и процветании нашего государства внутренней силой является народ, а внешней опорой - Советский Союз. Другого пути нет"{82}.
      Есть такая поговорка: "Друзья познаются в беде". В опасные для Монголии времена Советский Союз защитил ее от белогвардейских банд, наемников японского милитаризма в 1921 году и японских захватчиков в 1939 году. Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз Монголия восприняла как свою беду.
      В настоящее время Монголия уверенно идет по пути строительства социализма, превращаясь в развитую аграрно-индустриальную страну. МНР и Советский Союз в едином строю со всеми странами социалистического содружества неустанно ведут борьбу за предотвращение ракетно-ядерной войны, за мир, процветание и счастье своих народов, за сохранение жизни на Земле.
      Мой командующий
      Среди полководцев советской военной школы Г. К. Жуков занимает особое место. Расцвет его ратного дарования достиг своего апогея как раз в тот период, когда наша Родина стояла перед лицом смертельной опасности. На научной конференции высшего руководящего состава Советской Армии в Москве в 1970 году его называли Маршалом номер один страны социализма.
      Партия высоко оценила его выдающиеся заслуги перед армией и народом. Г. К. Жуков стал четырежды Героем Советского Союза, занимал высшие руководящие посты в Вооруженных Силах.
      Мне, знавшему Георгия Константиновича и общавшемуся с ним на протяжении многих лет, говорить и писать о не как о полководце и человеке - и просто и сложно.
      Просто потому, что он, как и многие из нас, выходец из простой, бедной, обездоленной крестьянской семьи. Мальчик, с его упрямым и сильным характером, рос в нищете, в трудных бытовых условиях, зачастую впроголодь. Непосильный труд дорогой его сердцу матери Устиньи Артемьевны, старавшейся прокормить своих детей, и тщетные попытки отца вырваться из пут социальной несправедливости отложились в детской памяти на всю жизнь, став основой его нравственных убеждений.
      В ярких, зовущих лозунгах Великой Октябрьской социалистической революции, в близких народу идеях и практических делах партии большевиков он нашел ответ на мучившие его с детства вопросы о социальном устройстве общества, законах, управляющих отношениями между людьми. В борьбе с контрреволюцией и иностранной интервенцией Г. К. Жуков сформировался как личность.
      А трудно потому, что он как полководец нашей эпохи очень глубок, сложен и многогранен. С одной стороны, он впитал в себя лучшие методы оперативного искусства и стратегического руководства, вытекающие не только из деятельности Вооруженных Сил СССР, но и мировой военной практики. С другой, - он выступил как новатор, создатель наивысшего стиля ведения боя любого масштаба - от локального до гигантского театра военных действий.
      Халхин-Гол для Георгия Константиновича явился той практической лабораторией, где был выработан и с успехом опробован новый опыт широкого, согласованного, активного взаимодействия современных родов войск - танков, авиации, артиллерии. Впервые в боевой практике Красной Армии была применена радиосвязь между соединениями в наступательной операции.
      Г. К. Жуков работал поистине творчески, увлеченно, с особой одержимостью, каким-то даже азартом. Казалось, он давно ждал момента, удобного для испытания своих выдающихся потенциальных возможностей военного. Недаром в письме к жене Александре Диевне в Смоленск 26 июня 1939 года, еще до начала развертывания крупных боевых действий на Халхин-Голе, он замечал: "Вот Эрочка (старшая дочка. - М. В.) хотела, чтобы и папа подрался, - это удовольствие сейчас испытываю. Чувствую себя в действиях очень хорошо".
      Могу как очевидец подтвердить, что в этих словах нет никакой бравады. В халхингольских событиях ярко проявилась способность Георгия Константиновича в короткий срок дисциплинировать большие массы войск и заставить их работать с полной отдачей сил. Управление войсками было поставлено настолько жестко, что командующего чувствовали и те, кто никогда не видел его и не встречался с ним непосредственно. Выдающийся организаторский талант Жукова, его воля проявились как при подготовке, так и при проведении крупных сражений.
      Личный авторитет Г. К. Жукова усиливался глубоким знанием дела, умением находить слабые места у противника, определять наиболее выгодный момент для нанесения решающего удара, концентрировать силы на главных направлениях и последовательно идти к намеченной цели. Конечно, во многих случаях он показал себя строгим, резким, но при всем при этом он оставался справедливым, честным, не злопамятным. Это подкрепляло у подчиненных веру в его силы. Кое-кому они представлялись неограниченными.
      Хочу пояснить, основываясь на собственном опыте. Его порой чрезмерная требовательность основывалась на личном примере неустанного трудолюбия и высокой ответственности за порученное дело. Таким он оставался до конца дней своих.
      Мыслил он всегда по-государственному, заглядывал широко, далеко за пределы решения конкретной задачи. Разгром японских войск был для Г. К. Жукова не просто военным заданием, локальным по месту и времени. Японскую агрессию он оценивал сквозь призму противостояния СССР международному империализму. После победы на Халхин-Голе у Г. К. Жукова сложилась своя оценка непосредственной военной угрозы не только на Востоке, но и на Западе.
      За всю долголетнюю службу мне не раз приходилось слышать самое разное о Георгии Константиновиче: дескать, жесток, никого не хочет слушать, не соблюдает никаких субординации - в присутствии младших может, как выражались некоторые, "отхлестать" старшего и т. п.
      Хотелось бы напомнить, что свое поведение он сам пояснил, и вполне определенно, в своей книге "Воспоминания и размышления".
      Конечно, разные люди, времена и обстоятельства накладывают свой отпечаток и на человеческие отношения. Возьмем войну. Это не бал с маскарадом и реверансами. И не фейерверк, где ракетные взрывы и сполохи лишь красивый декорум. Война - это или жизнь, или смерть сражающихся друг против друга. Тем более, что фашисты вели войну на истребление. Разве можно противостоять такому напору, не вооружившись ответной беспощадностью, волей и твердостью?
      В решении кадровых вопросов Г. К. Жуков был очень внимателен и осмотрителен. Командиров он проверял на деле и редко ошибался в их оценке. Убедившись в нецелесообразности пребывания в должности того или иного подчиненного, в интересах дела, тут же, не взирая на ранги, замещал его другим, более, на его взгляд, подходящим. Он ценил и выдвигал на высшие должности тех, кто решителен и смел в бою, кто стремится знать и искать противника, чтобы его бить, обладает выдающимися организаторскими способностями, умело руководит подчиненными, мыслит в духе новых условий ведения боя и творчески проводит в жизнь замысел вышестоящего командования.
      В этой связи позволю себе привести два примера. За умелое руководство боевыми действиями полка на Халхин-Голе майор И. И. Федюнинский, как известно, был удостоен звания Героя Советского Союза, ему присвоили воинское звание "полковник". И после разгрома японских милитаристов он был назначен командиром 82-й стрелковой дивизии. В Отечественную войну, по предложению Г. К. Жукова, Ставка Верховного Главнокомандования назначила И. И. Федюнинского командующим Ленинградским фронтом.
      После победы в сражении на горе Баян-Цаган Георгий Константинович воочию убедился в том, что увеличивающийся размах боевых действий потребует пополнения танками и срочного повышения боеготовности получивших необходимый опыт, но понесших значительные потери бронетанковых бригад, усиления руководства в деле боевого использования танков и бронетанковых частей в различных видах боя. С образованием 1-й армейской группы была введена должность заместителя командующего. Таковым по просьбе Жукова Москва назначила полковника М. И. Потапова. Его Георгий Константинович знал хорошо как своего бывшего подчиненного и был уверен, что опытный танкист с новыми обязанностями справится и будет его хорошим помощником в управлении подвижными частями и соединениями.
      Они познакомились в начале 1937 года. До этого М. И. Потапов окончил академию механизации и моторизации и несколько месяцев прослужил в штабной должности. Потом его назначили командиром 4-го механизированного полка, входившего в состав 4-й Донской казачьей дивизии, квартировавшей в Слуцке. Там майор и был представлен ее комдиву Г. К. Жукову. Вверенная Потапову часть состояла из трех танковых и одного автобронетанкового эскадронов. В первой половине мая полк был выведен в летние лагеря, куда почти каждую неделю приезжал командир дивизии. В конце июня 1937 года его визит в 4-й мехполк, как вспоминал Михаил Иванович во время одной из наших бесед с ним, был практически последним: Георгий Константинович через несколько дней принял под начало 3-й кавалерийский корпус.
      Мехполк Потапова заслуженно считался одним из лучших в Белорусском военном округе. Об этом свидетельствовали высокая оценка его действий на крупных окружных учениях и результаты последней проверки, проведенной на исходе 1937 года, по итогам которой командир полка был отмечен в приказе командующего БВО.
      В результате, когда в середине следующего года проходило преобразование механизированных частей в соединения, Михаил Иванович был назначен командиром 21-й танковой бригады. А вскоре ему присвоили очередное воинское звание полковника. "Хозяйство" его состояло теперь из четырех танковых и одного разведывательного батальонов и насчитывало около 200 боевых машин, основу которых составляли танки "Т-26" и "БТ".
      Благодаря неутомимой энергии командира и усилиям всего личного состава 21-я отдельная танковая бригада постепенно превратилась в хорошо спаянный коллектив, готовый выполнить любую боевую задачу. Это подтвердили учения 3-го и 6-го кавкорпусов Белорусского военного округа, которыми в разное время командовал Г. К. Жуков. Вспоминая то время, Георгий Константинович писал: "Практически на полевых учениях и маневрах в 3-м и 6-м корпусах мне пришлось действовать с 21-й отдельной танковой бригадой (комбриг М. И. Потапов) или с 3-й танковой бригадой (комбриг В. В. Новиков). Оба эти командира были в прошлом моими сослуживцами, и мы понимали друг друга в боевой обстановке с полуслова".
      Мне очень жаль, как и всем тем, кто знал Михаила Ивановича, что так трагично сложилась судьба этого исключительно способного военачальника и доброго товарища в годы Великой Отечественной войны. В первых же сражениях с фашистами его 5-я армия дралась храбро. Но, по стечению обстоятельств, генерал Потапов, будучи раненым, попал в фашистский плен. Однако и там Михаил Иванович не поступился честью и достоинством коммуниста, патриота своей Родины. Плен не сломил веру в Победу, и он дождался ее. КПСС и Советское правительство отдали должное его боевому прошлому и незапятнанности поведения в фашистской неволе: М. И. Потапов был восстановлен в партии и на руководящей работе в армии. В январе 1965 года он умер в звании генерал-полковника, в должности заместителя командующего Одесским военным округом.
      Испытанные кадры, подобные И. И. Федюнинскому, М. И. Потапову, М. С. Никишеву, И. М. Ремизову и многим другим халхингольцам, служили прочной опорой в практической деятельности Г. К. Жукова. На них он возлагал самые ответственные задачи. Замечу, Георгий Константинович, доверяя, проверял и помогал, за заслуги поощрял, а за промахи в работе тут же наказывал в дисциплинарном порядке вплоть до снятия с должности. Ни один проступок подчиненных он не оставлял безнаказанным.
      Подчиненные ему командиры всех частей и соединений родов войск знали, что надо осваивать опыт, рождаемый на поле боя, не боясь ответственности, каждый раз выбирать такие формы маневра, которые наиболее целесообразно отвечали бы конкретно сложившимся условиям.