Германия превратилась в один сплошной тюремный лагерь. Агенты гестапо врывались в дома среди ночи. Некоторые арестованные исчезали навсегда, многих бросали в подвалы, где подвергали избиениям и пыткам, чтобы вырвать признания. Преступления — от ограбления до убийства — называли «политикой» во имя "национальной революции". Происходила борьба за возможность примазаться к победившей партии: те, кто занимал в партии невысокие посты, использовали малейшую возможность, чтобы продемонстрировать свое раннее вступление в нее и получить какую-нибудь государственную должность. Смещались с постов профессора университетов, а на их место назначались некомпетентные нацистские чиновники. Чтобы поднять эмоциональное состояние народа, в Нюрнберге начали проводить огромные массовые слеты (см. Нюрнбергские партийные съезды). Многотысячные колонны маршировали в буйстве красок от флагов и штандартов, заполняли громадный стадион, чтобы услышать слова диктатора, в то время когда над головами через множество громкоговорителей главный пропагандист Третьего рейха Геббельс вовсю расхваливал фюрера: "Мы являемся свидетелями величайшего события в истории. Гений создает мир! Его голос мы слышали, когда Германия спала. Его руки снова создали из нас нацию! Он один никогда не ошибается! Он всегда как звезда над нами!" и т. д.
      Упрочив с помощью террора свое положение внутри страны, Гитлер принялся за возрождение былой германской мощи в Европе, приступив к осуществлению намеченных в "Майн кампф" целей. Сначала тайно, а затем открыто, он пошел на нарушение условий Версальского договора, по сути лишившего Германию армии. Благодаря крупным государственным субсидиям на вооружение и хлынувшим в армию безработным, экономическое положение в стране несколько улучшилось.
      Став канцлером, Гитлер начал проводить агрессивную внешнюю политику. Договоры с Ватиканом (см. Конкордат 1933) и Польшей (1934) были призваны замаскировать его истинные замыслы. В октябре 1933 Германия вышла из Лиги Наций. Летом 1934 Гитлер предпринял попытку вторгнуться в Австрию, но после того как Муссолини послал свои войска на охрану австрийских границ, ему пришлось отказаться от своих намерений. В марте 1935 Гитлер объявил о создании вооруженных сил мирного времени в составе 36 дивизий численностью 550000 человек, что являлось прямым нарушением условий Версальского договора. Великие державы нерешительно протестовали. Год спустя, в марте 1936, Гитлер направил войска в Рейнскую демилитаризованную зону, аннулировав к этому времени Локарнские договоры 1925, и снова не встретил никакого сопротивления со стороны Запада. Когда в июле 1936 в Испании разгорелась Гражданская война, Гитлер оказал помощь генералу Франсиско Франко и испанским фалангистам. В Испанию был направлен легион «Кондор», и немецкие летчики приобрели первый боевой опыт, который пригодился позднее во время 2-й мировой войны. 25 октября 1936 был заключен военно-политический союз с Италией ("Стальной пакт"), который Гитлер рассматривал как возможность завоевать "жизненное пространство" для «неимущих» наций. В период военных приготовлений и связанной с ними экономической переориентацией, направленной на самодостаточность (Автаркия), Гитлер избрал тактику осмотрительной лжи, дабы усыпить свои будущие жертвы обманчивым чувством безопасности. На самом деле он делал публичные заявления о стремлении к миру, при этом серьезно готовясь к войне. И чем значительней и очевидней была ложь, тем больше людей предпочитало верить ей.
      К концу 1937 экспансионистская политика Гитлера набрала полную силу. 5 ноября 1937, т. е. почти за два года до нападения на Польшу и начала 2-й мировой войны, он созвал совещание военного руководства, известное с тех пор как Хоссбахское совещание, где ясно дал понять, что собирается разрешить проблему "жизненного пространства" для Германии не позднее 1943-45 гг. Он хитроумно избавился от двух членов Верховного командования — фельдмаршала Вернера фон Бломберга и генерал-полковника Вернера фон Фрича, присутствовавших на этом совещании и противившихся его агрессивным замыслам (см. Бломберга-Фрича, дело). В марте 1938 Гитлер, манипулируя сложностями в австро-германских отношениях, осуществил аншлюс Австрии, введя туда войска и насильственно присоединив ее к Третьему рейху. На проведенном под диктовку нацистов плебисците было получено 99,59 % голосов австрийцев, одобривших аншлюс. "Это — величайший час моей жизни", — заявил Гитлер.
      Более серьезную проверку собственной политики Гитлер осуществил в конце 1938, начав кампанию по «освобождению» судетских немцев в Чехословакии суверенного государства, чья независимость гарантировалась западными державами и Советским Союзом. После инспирированных нацистами беспорядков внутри Чехословакии, Гитлер пообещал судетским немцам, что не оставит их. Напуганные военной угрозой британский премьер-министр Невилль Чемберлен и французский премьер Эдуард Даладье прибыли в Германию и подписали унизительное Мюнхенское соглашение 1938. Эта бескровная победа подняла престиж Гитлера в глазах немцев. Менее чем за год к рейху были присоединены территории с населением 10 млн. человек. После каждой одержанной победы Гитлер заявлял, что не намерен предъявлять дальнейших территориальных претензий. Бывший нищий авантюрист из Вены стал теперь самым могущественным диктатором в Европе со времен Наполеона. Немцы считали его непревзойденным государственным деятелем, даже более великим, чем Бисмарк, а дипломаты западных стран опасались его как агрессора.
      Следующей жертвой Гитлер избрал Польшу. Теперь он претендовал на Польский коридор и Данциг, потерю которых связывал с Версальским договором. Западные державы, в ответ на обращение Польши, гарантировали ей сохранение независимости. Понимая, что жизненно важно избежать войны на два фронта, о чем он писал еще в "Майн кампф", Гитлер начал переговоры с Москвой. 23 августа 1939 два смертельных врага — нацистская Германия и Советский Союз подписали договор о дружбе и ненападении, условившись, однако, поделить Польшу между собой (см. Договор о ненападении 1939). Таким оказался ответ Сталина дипломатам Запада, которых он подозревал в стремлении направить Гитлера против него. Потрясенный этой дипломатической бомбой Чемберлен информировал Гитлера, что Великобритания без колебаний исполнит свои обязательства перед Польшей. Разгневанный Гитлер оставил это заявление без ответа, но в частной беседе сказал: "Мне 50 лет, и я предпочитаю вести войну сейчас, а не тогда, когда мне исполнится 53 или 60". 15 сентября 1938 Гитлер выиграл первый раунд в игре вокруг Чехословакии: премьер — министр Великобритании Чемберлен прибыл к нему в Оберзальцберг для ведения переговоров
      С этого момента жизнь и деятельность Гитлера были поглощены водопадом событий 2-й мировой войны. Он надел военный китель и объявил, что не снимет его до полной победы Германии. В первые же недели начавшейся 1 сентября 1939 войны Польша была поделена между немецкими и советскими войсками. В чрезвычайном обращении к рейхстагу 6 октября 1939 Гитлер предложил Великобритании и Франции заключить договор о мире — его "последнее предложение". Но теперь уже стало очевидным, что его слову доверять нельзя. Месяц спустя, в годовщину "Пивного путча", Гитлер объявил, что отдает приказ на 5-летнюю войну, которая закончится полной победой Третьего рейха.
      Затем наступила пора т. н. "Сидячей войны", длившейся всю зиму 1939-40 гг., во время которой ни Гитлер, ни его противники на Западе не предпринимали никаких действий. Франция надеялась отсидеться за "линией Мажино", а британские летчики «бомбардировали» Германию листовками. В новогоднем обращении к нации 1940 Гитлер заявил, что не намерен бороться за "новый порядок" в Европе. В марте 1940 он встретился со своим союзником Муссолини на Бреннерском перевале, чтобы раскрыть ему свои замыслы. 9 апреля 1940 германские войска вторглись в Данию и Норвегию. Гитлер заявил, что это вызвано тем, что Великобритания якобы устанавливает минные поля в норвежских территориальных водах. Месяц спустя был осуществлен «блицкриг» в Бельгию, Нидерланды, Люксембург и Францию. "Это сражение решит судьбу Германии на тысячу лет", — заявил Гитлер. 22 июня 1940 торжествующий Гитлер потребовал от французов согласиться на прекращение боевых действий, причем в том же самом пассажирском вагоне в Компьене, в котором немцы были вынуждены подписать перемирие в 1918. Фюрер возвратился в Берлин героем-победителем. События предшествующих недель укрепили веру немцев в гений Гитлера. Особое доверие он приобрел стратегическим планированием блестящих военных операций. Следующим шагом Гитлера была массированная воздушная бомбардировка Великобритании с дальнейшим осуществлением операции "Морской лев" — высадкой сухопутных сил на Британские острова. Но летчики Королевских военно-воздушных сил, не помышляя о капитуляции, нанесли мощнейший ответный удар по гитлеровской воздушной армаде. Только за 15 августа 1940 англичане сбили 180 немецких самолетов. Не добившись преимущества в воздухе, нечего было и думать о вторжении на острова. С этого момента Гитлер повернул свою стратегию на Восток. Муссолини, раздраженный тем, что пребывал в неведении относительно ближайших планов Гитлера, напал на Грецию, но постигшая его здесь неудача вынудила Гитлера обратить внимание на Балканы и Северную Африку. 6 апреля Гитлер ввел войска в Грецию и Югославию, а позднее отправил Африканский корпус в Ливию и Египет. Первоначальному успеху этого мероприятия способствовал нейтралитет Советского Союза.
      В этот момент Гитлер принял переломное решение в своей жизни. Имея в распоряжении 250 немецких дивизий и около 100 дивизий государств-сателлитов, он решился напасть на Советский Союз, будучи уверенным, что завоюет его в течение шести недель. Он также рассчитывал внести раскол между СССР и его западными союзниками, осуществив "крестовый поход против большевизма". 22 июня 1941 германские войска перешли границу и вторглись в пределы Советского Союза на фронте от Балтийского до Черного моря. Первоначальный успех сопутствовал Гитлеру, его войска преодолели две трети расстояния до Москвы за 26 дней. Советские войска, применяя глубоко эшелонированную оборону, отступали. "Сегодня, — говорил Гитлер 2 октября 1941, - начинается последнее, решающее сражение войны". Отчасти он оказался прав — оно было решающим для СССР. Несмотря на его хвастливые заверения, будто бы Россия уничтожена, последний отчаянный штурм на Кавказе полностью провалился. После катастрофического разгрома под Москвой, 19 декабря 1941 Гитлер сместил своего главнокомандующего фельдмаршала Вальтера фон Браухича и принял на себя командование всеми боевыми действиями. К этому времени в войну вступили Соединенные Штаты Америки, и четыре пятых мира объединились против нацистской Германии. Гитлер в рейхстаге во время объявления войны Соединенным Штатам Америки
      Новогоднее обращение 1942 демонстрирует заметное снижение эйфорического и самонадеянного настроения Гитлера. Хотя его войска еще одерживали победы на Украине и в Сев. Африке, но «блицкриг» уже не срабатывал эффективно. Гитлер уединился в своей полевой ставке, постоянно придираясь к военным советникам по поводу тактики и стратегии, и продолжал принимать ошибочные решения. На Восточном фронте он бросался от одной цели к другой, отдавал приказы своим войскам прекратить отступление и сражаться, когда их положение уже было безнадежным. Он пренебрег Средиземноморьем, в то время как сравнительно небольшие дополнительные усилия могли бы привести к положительным результатам. Тем временем Гитлер уделял все меньше и меньше внимания политической и дипломатической деятельности. Он приказал Гиммлеру разработать структуру "нового порядка" в Европе: передать управление аннексированных территорий Чехословакии, Польши, Франции и Бельгии — нацистским губернаторам, а Норвегию и Голландию включить в свободный союз. Во всех оккупированных странах возникли мощные очаги сопротивления, которые Гитлер пытался подавить теми же методами террора, которые он успешно применял в Германии. Для снабжения армии в Германию было ввезено огромное число иностранных рабочих. Для борьбы с инакомыслящими, для уничтожения евреев и других «низших» элементов, загрязняющих арийскую расу, по приказу Гитлера была значительно расширена сеть концентрационных лагерей и лагерей уничтожения.
      Поворотным моментом оказалась осень 1942. К этому времени были разбиты под Эль-Аламейном войска генерала Роммеля. В ноябре 6-я армия генерала Фридриха фон Паулюса застряла и начала терпеть неудачи под Сталинградом. "Я не собираюсь уходить с Волги!" — кричал Гитлер и приказал окруженной 6-й армии сражаться до последнего солдата. В феврале 1943 фон Паулюс капитулировал. Эта трагедия означала проигрыш в войне. Гитлер, на весь мир обещавший захватить Сталинград, вынужден был смириться с гибелью огромной армии, истекавшей кровью и пытавшейся выполнить данную ему клятву. До этого момента Гитлеру удавалось, как правило, достигать намеченных целей. Теперь же вместо разговоров о победе, он начал твердить о неспособности врагов нанести ему поражение. Он удалился в мир собственной фантазии и избегал тех, кто предостерегал его о неминуемом поражении. Его здоровье стало ухудшаться, он все больше и больше зависел от лекарств, вводимых ему д-ром Теодором Мореллем. Период славы Гитлера близился к концу. Эмиль Шайбе. "Гитлер на фронте", 1942-43
      Не желая признавать своего поражения, Гитлер объявил всеобщую мобилизацию германской экономики, надеясь на это последнее усилие. Но одна неудача следовала за другой. В июле 1943 в Италии рухнул режим Муссолини, и Гитлеру пришлось брать на себя ответственность, чтобы восстановить его. Он рассчитывал, что угроза бомбардировок германских городов авиацией союзников вновь воспламенит боевой дух нации. Германия ни за что не капитулирует; "Мы будем сражаться до последнего!". Удары посыпались на Гитлера отовсюду. Союзники разгромили его войска в Сев. Африке. На Восточном фронте его солдаты оставляли один населенный пункт за другим, отступая к границам рейха. Англо-американские войска высадились на Сицилии, а вскоре заняли и остальную территорию Италии, к 1 октября 1943 дойдя до Неаполя, а 4 июня 1944 вступили в Рим. 6 июня произошло важнейшее событие 1944 — высадка союзников во Франции, операция «Сюзерен» ("Оверлок"). Одна из самых выдающихся операций в военной истории, она была подготовлена и проведена абсолютно неожиданно. Вскоре миллионная армия союзников погнала немцев на восток, преподнося им свою версию «блицкрига». Гитлер оказался в гигантской ловушке, когда войска союзников форсировали Рейн, а с востока неумолимо надвигались советские войска. Люфтваффе Геринга оказались неспособны защитить германские города и промышленные центры от разрушительных бомбардировок союзников. Операции подводного флота также не принесли желаемых результатов (см. Подводный флот в Третьем рейхе).
      Отчаянное военное положение воодушевило небольшое антигитлеровское движение внутри Германии и побудило его к активным действиям. Диапазон противодействия фюреру был чрезвычайно широк: от саботажа до тайных заговоров. Несколько небольших и разрозненных оппозиционных групп никогда не были организованы в мощное массовое движение. Видимо, они не обладали той существенной силой, которую имели подпольщики в оккупированных странах, которые вели настоящую войну против нацистов. Однако германское движение сопротивления все же совершило несколько попыток устранить Гитлера. 20 июля 1944 несколько высших военных и гражданских должностных лиц, в том числе фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен, Карл Фридрих Герделер, бургомистр Лейпцига, и 37-летний полковник Клаус Шенк граф фон Штауффенберг попытались осуществить давно задуманное покушение на Гитлера во время совещания в его восточной прифронтовой ставке в Растенбурге. Отделавшись легкими повреждениями во время взрыва, Гитлер учинил страшную месть заговорщикам (см. Июльский заговор 1944). Последние дни Гитлера.
      Безнадежно проигрывая войну, Гитлер перенес свою ставку в Берлин. Здесь в подземном бункере, построенном под садом канцелярии, он провел свои последние дни. В окружении немногих преданных ему людей он проводил многие часы над гигантскими картами боевых действий, перемещая разноцветные булавки, определяя местонахождение подразделений, которых уже не существовало. К этому времени Гитлер находился в состоянии крайнего нервного истощения; хотя ему было всего 56 лет, двигался он как дряхлый старик. Несмотря на все старания докторов, его здоровье стремительно ухудшалось. За исключением Геббельса, Мартина Бормана, секретарей и некоторых других, все его заместители начали покидать его. Он обвинил Геринга в стремлении узурпировать власть, а Гиммлера — в закулисных переговорах с союзниками. Альберт Шпеер отказался исполнять его приказ о тактике "выжженной земли". Признав, наконец, поражение, фюрер решил покинуть этот мир в вагнеровском стиле, принеся себя в жертву. Германия, говорил он, также должна покончить с собой, потому что немцы оказались недостойны его гения и обречены на проигрыш в борьбе за жизнь. Ему оставалось совершить еще два дела. Рано утром 29 апреля он сочетался браком с Евой Браун, своей любовницей, и сразу же после этого продиктовал свою последнюю волю и политическое завещание, в которых оправдывал свою жизнь и деятельность (см. Гитлера, политическое завещание; Гитлера, последняя воля). На следующий день он удалился в свои апартаменты и застрелился, а Ева Браун приняла яд. В соответствии с его завещанием, их тела бросили в котлован в саду канцелярии, облили бензином и сожгли. См. также "Сумерки богов". Фюрер на фоне пейзажа Верхней Баварии. Снимок Генриха Гофмана
      Личность Гитлера типична для каждого немецкого обывателя. Практичный, высокомерный самоучка — типичный немец, свысока смотрящий на любой предмет под солнцем — от пищи до политики, от музыки до чистоты расы. Напыщенный, всеведущий, он отказывается воспринимать мысли, вместо этого сыпет изречениями и приказами. Самонадеянно доверяя собственной интуиции, он отвергает научные факты. Ему известны все ответы на предназначение истории. Живя в странном, придуманном им самим мире, он отвергает как чепуху любую идею, не соответствующую его представлениям и невнятным собственным монологам. Утомительные, длившиеся ночь напролет откровения, застольные беседы (см. Застольные разговоры Гитлера) дают ключ к личности и характеру Гитлера. О расе: "Наш долг — постоянно пробуждать силы, дремлющие в крови нашего народа". Самовосхваление: "Когда-то в Европе был только один пруссак, он жил в Риме. Потом появился второй, в Мюнхене. Это был я". Мания величия: "Каждый, входящий в рейхсканцелярию, должен чувствовать, что посетил властителя мира". Подозрительность: "Я еще не встречал англичанина, который не заявил бы, что Черчилль выжил из ума". "Нет сомнений, что Рузвельт — человек слабоумный". Враждебность: "Нет более тупых людей, чем американцы. Они никогда не смогут сражаться как герои".
      Умственные способности Гитлера давно интересуют психиатров, психоаналитиков, психологов, историков. Обычно большинство из них сходится во мнении, что Гитлер страдал недостатком умственной стабильности, а некоторые даже утверждают, что он был подвержен определенным проявлениям безумия. Его характер формировался в ранние годы под воздействием разочарований, враждебности и ненависти, источником которых были безвестность и неудачи, преследовавшие его в юности. Британский историк Тревор-Ропер описывает умственные способности Гитлера в весьма убийственных выражениях: "Ужасный феномен, производящий сильное впечатление своей поистине гранитной грубостью и бесконечно разнообразной убогостью; он напоминает первобытного каменного истукана — олицетворение чудовищной силы и свирепого гения в окружении гнойной мусорной кучи — старых жестянок и дохлых паразитов, огрызков, яичной скорлупы и навоза — интеллектуальных объедков столетий".
      Беспристрастные исследователи сходятся на важности роли Гитлера не только для истории Третьего рейха, но и для истории XX века в целом. Он шел к политической власти с помощью жестокости и лжи, используя любые средства для покорения других народов. К моменту самоубийства он разрушил структуру мира, в котором жил, и вымостил дорогу для еще больших возможностей для разрушения. Та огромная власть, которой он обладал, была беспрецедентной, особенно что касается промышленных ресурсов, которые он контролировал. Его идеи были ветхими и поношенными, но его методы — в духе Макиавелли — были украшены атрибутами современных технологических достижений. И на пути к власти, и во время своего правления он использовал ложь, террор и крайнюю жестокость, но все это не уберегло его от краха. В глазах всего мира Гитлер стал олицетворением дьявола. Его наследие — это память об одной из самых ужасных тираний за всю историю цивилизации.
      Существует три основных точки зрения относительно жизни и деятельности Гитлера. Для германских националистов всех мастей он являлся величайшим национальным героем, боровшимся против несправедливого устройства мира и сумевшим снова поднять Германию на вершину мирового господства. Для небольшой группы историков- ревизионистов Гитлер был уникальным политическим гением, который оказался способным эффективно использовать чужие ошибки и дипломатические промахи в духе Фридриха Великого. Для самой большой группы исследователей, однако, Гитлер представляется лишенным морали дьявольским гением, который привел западную цивилизацию к краю пропасти, почти уничтожив ее перед этим. Только на нем, утверждают они, лежит вся ответственность за ужасы и варварство Третьего рейха. Будучи человеком с нарушенной психикой, он обнаружил в измученном душевном состоянии германского народа, пережившего шок от поражения в 1-й мировой войне, отражение собственной нездоровой психики, крайнего расстройства и враждебности. Всю жизнь он, будучи австрийцем, упрямо олицетворял себя с немецким народом и, будоража его своими гипнотическими ораторскими способностями и злобной пропагандой, находил в этом отдушину для собственной ненависти и честолюбия. Его интуитивное понимание немецкого духа было необычайным. Гитлер добился поразительного успеха — чего не удавалось никому ни до него, ни после — внедрить чудовищную тиранию в народ, внесший в прошлом столь огромный вклад в европейскую культуру. Стечение обстоятельств вознесло его из уличного оратора на вершину власти в Германии. Чтобы свергнуть его — потребовалось объединение всех сил мира.
      Истинным памятником Гитлеру стало разорение германского народа, к которому он привел его с помощью жестокости и террора. Невольной эпитафией звучат его слова, обращенные к Герману Раушнингу: "Мы должны быть готовы к тяжелейшей борьбе, с которой сталкивалась когда-либо нация. Только благодаря стойкости мы сможем созреть для господства, нам предначертанному. Мой долг продолжать эту борьбу, не считаясь с потерями. Жертвы будут огромны… Нам придется отказаться от многого из того, что было ценным для нас и сегодня кажется невосполнимым. Города превратятся в руины, замечательные памятники архитектуры исчезнут навсегда. Это время не пощадит нашу священную землю. Но я не страшусь этого".
      Гитлера, политическое завещание-Гитлера, политическое завещание
      Гитлера, политическое завещание — Гитлера, политическое завещание Гитлера, политическое завещание
      Утром 29 апреля, после бракосочетания с Евой Браун, изложив свою последнюю волю (см. Гитлера, последняя воля), Гитлер продиктовал политическое завещание, в котором объяснял и оправдывал свою жизнь и деятельность. Оно состояло из двух частей. В первой части Гитлер утверждал, что не имел намерений развязывать войну в 1939 и возложил ответственность за ее начало на "международное еврейство". Во второй части он изгонял из партии тех, кого считал изменниками своему делу, в том числе Геринга и Гиммлера, назначенных ранее его преемниками. Подлинное авторство политического завещания несколько раз подвергалось сомнению. Завещание считалось пропагандистским напутствием миру и последующим поколениям, созданным апологетами нацистского движения. Однако британский историк Тревор-Ропер, используя заключения экспертов, проведших текстологические исследования, и свидетельские показания секретаря Гитлера Гертруды Юнге, печатавшей текст документа, пришел к выводу о его подлинности. Первая часть политического завещания Более тридцати лет прошло с тех пор, как я в 1914 году внес свой скромный вклад, став добровольцем во время 1-й мировой войны, навязанной рейху. В течение этих трех десятилетий я действовал исключительно исходя из любви и верности моему народу во всех своих помыслах, поступках и жизни. Это давало мне силу принимать наиболее трудные решения, перед которыми когда-либо оказывался простой смертный. В течение этих трех десятилетий я тратил свое время, рабочую энергию и здоровье.
      Неправда, что я или кто-либо другой в Германии хотел войны в 1939 году. Ее жаждали и спровоцировали именно те государственные деятели других стран, которые либо сами были еврейского происхождения, либо действовали в интересах евреев. Я внес слишком много предложений по ограничению вооружений и контролю над ними, чего никогда не смогут сбросить со счетов будущие поколения, когда будет решаться вопрос, лежит ли ответственность за развязывание этой войны на мне. Более того, я никогда не стремился к тому, чтобы после первой фатальной мировой войны, разразилась бы вторая против Англии или тем более Америки. Пройдут столетия, и из руин наших городов и монументов вырастет ненависть против тех, кто в итоге несет ответственность, кого мы должны благодарить за все — международное еврейство и его приспешники.
      За три дня до начала германо-польской войны я вновь предложил британскому послу в Берлине решение германо-польской проблемы — подобное тому, которое было в случае с Саарской областью — международный контроль. Этого предложения также нельзя отрицать. Оно было отвергнуто лишь потому, что в руководящих кругах английской политики хотели войны, отчасти исходя из деловых соображений, а отчасти под влиянием пропаганды, организованной международным еврейством.
      Для меня также было совершенно очевидным, что если народы Европы станут разменной монетой, то именно евреи, как истинные преступники в этой кровавой борьбе, будет нести за это ответственность. У меня не оставалось ни капли сомнения в том, что за это время не только миллионы детей европейских арийских народов умрут от голода, не только миллионы взрослых людей найдут смерть, не только сотни тысяч женщин и детей сгорят и погибнут под бомбежками в городах, и истинный преступник не искупит своей вины, даже с помощью самых гуманных средств. После шести лет войны, которая несмотря на все неудачи, однажды канет в историю, как большинство славных и доблестных проявлений жизненных устремлений нации, я не могу покинуть город, который является столицей рейха. Поскольку сил осталось слишком мало, чтобы оказать дальнейшее сопротивление вражескому наступлению в этом месте, и наше сопротивление постепенно ослабевает, поскольку солдаты, введенные в заблуждение, испытывают недостаток инициативы, я бы хотел, оставаясь в этом городе, разделить свою судьбу с теми миллионами других людей, кто добровольно решил поступить таким же образом. Кроме того, я не желаю попадать в руки врага, который жаждет нового спектакля, организованного евреями ради удовлетворения истеричных масс.
      Поэтому я решил остаться в Берлине и добровольно избрать смерть в тот момент, когда я пойму, что пост фюрера и канцлера нельзя будет далее сохранить. Я умираю со счастливым сердцем, сознавая безмерные дела и подвиги наших солдат на фронте, наших женщин в тылу, подвиги наших крестьян и рабочих, и небывалый в истории вклад нашей молодежи, носящей мое имя.
      Этим я из глубины моего сердца выражаю благодарность всем вам, как единственное свое желание, чтобы вы, несмотря ни на что не захотели отказаться от борьбы, но и дальше продолжали ее против врагов отечества, неважно где, верные убеждению великого Клаузевица. От жертвы наших солдат и от моего собственного единства с ними до самой смерти, в любом случае взойдут в истории Германии семена лучезарного возрождения национал- социалистического движения и затем осуществление истинного единства нации. Многие из наиболее храбрых мужчин и женщин решили соединить свои жизни с моей до самого конца. Я просил и в конце концов приказывал им не делать этого, а принять участие в дальнейшей битве нации. Я прошу командиров армии, флота и военно-воздушных сил укрепить всеми возможными способами дух сопротивления наших солдат в национал-социалистическом сознании, особо упоминая тот факт, что и я лично, как основатель и творец этого движения, предпочел смерть трусливому отречению или даже капитуляции.
      Возможно, в будущем, это станет частью кодекса чести германского офицера — как это уже случилось на нашем флоте — что сдача района или города является невозможной и что прежде всего командиры должны идти впереди как блестящий пример, честно выполнив свой долг до самой смерти. Вторая часть политического завещания
      Перед смертью я исключаю из партии бывшего рейхсмаршала Германа Геринга и лишаю его всех прав, которыми он пользовался на основании указа от 29 июня 1941 года, а также благодаря моему заявлению в рейхстаге 1 сентября 1939 года. Я назначаю вместо него гросс-адмирала Деница президентом рейха и верховным главнокомандующим вооруженными силами.
      Перед смертью я исключаю из партии и снимаю со всех государственных постов бывшего рейхсфюрера СС и министра внутренних дел Генриха Гиммлера. Вместо него я назначаю рейхсфюрером СС и руководителем германской полиции гауляйтера Карла Ханке, а рейхсминистром внутренних дел гауляйтера Пауля Гислера. Геринг и Гиммлер, совершенно независимо от их предательства по отношению ко мне лично, нанесли неизмеримый ущерб стране и всей нации, ведя тайные переговоры с врагом, которые они проводили без моего ведома и против моих желаний, и незаконно пытались присвоить себе власть в государстве… Хотя многие люди, такие как Мартин Борман, д-р Геббельс, вместе с их женами, присоединились ко мне по собственной воле и не пожелали оставлять столицу рейха ни при каких обстоятельствах, а пожелали погибнуть здесь вместе со мной, я должен тем не менее просить их подчиниться моему требованию и в этом случае поставить интересы нации выше их собственных чувств. Благодаря их работе и товарищеской верности они будут еще ближе мне после смерти, я надеюсь, что мой дух останется в них навсегда.