Эпидемия

Мишель Энье возвращалась с работы, нагруженная тяжелыми сумками. Вчера Пьер почувствовал себя плохо, и честь бегать по магазинам сегодня выпала ей. Несмотря на свои годы, она все еще выглядела девочкой — стройная фигурка, густые черные волосы и огромные голубые глаза даже в тридцать пять делали ее очень привлекательной.

Пакет с продуктами, разумеется, лопнул у самого подъезда, обрушив на асфальт лавину банок, замороженных ужинов, фруктов и других вкусностей, которые Мишель старательно выбирала в магазине. Высказав пару фраз, которые вряд ли подобали леди, женщина стала складывать продукты в другой пакет. Внезапно она распрямилась и вытерла рукой неожиданно вспотевший лоб. Болело сердце, с каждой минутой все сильнее и сильнее. «Убегалась... — подумала Мишель, присаживаясь на крыльцо и прислоняясь спиной к теплой деревянной стене — Сейчас, чуть-чуть передохну, и все пройдет...». Она закрыла глаза.

Ее нашли в той же позе спустя два часа.

Герхард Айсштейн сидел в своем офисе, ожидая прихода представителей налоговой полиции. В принципе, он особенно не волновался. Все, что было необходимо, уплачено вовремя, а что до остального, то документы в порядке, ничего они не найдут. Не зря же он платит своему бухгалтеру такие сумасшедшие деньги. Зато пока никто еще не нашел следов его основной деятельности, доходы от которой многократно превосходили прибыли от этого убогого рекламного агентства.

«А вдруг найдут — подумал Герхард и почувствовал, как ладони становятся влажными — нет, ерунда. Это все нервы. Что это я так разволновался, можно подумать, в первый раз ко мне приезжает инспектор». Он закурил сигару, стараясь унять дрожь в руках...

Врач диагностировал инфаркт. На скромных похоронах присутствовало всего несколько особо близких людей.

Мари Лекок вышла в сад со слабой надеждой, что ее милый пудель немедленно прибежит на зов хозяйки. Совершенно напрасно — эта мерзкая скотина, разумеется, увязалась за какой-нибудь дворняжкой. Старая дева уже давно ограничила свой круг общения любимой собакой, которая в последнее время стала все больше времени проводить среди своих менее удачливых и более блохастых сородичей.

Ей показалось, что в кустах мелькнул хвост с розовой ленточкой, которую она так старательно завязала бантиком. «Дени, крошка! Иди к мамочке» — крикнула она и с неожиданной для ее возраста резвостью побежала к зарослям. «Давно пора вызвать садовника — подумала старуха, задыхаясь от бега — Сад скоро превратится в джунгли».

Она остановилась, переводя дыхание. Воздух с натужным свистом врывался в легкие, она изо всех сил старалась и все никак не могла вздохнуть. «Проклятая астма! Этот негодяй Дювалье говорил, что я навсегда забуду об одышке. Где-то еще завалялась баночка аэрозоля» — она пошатываясь пошла к дому, но на полпути силы оставили ее.

Крошечный пудель подбежал к упавшей хозяйке, лизнул руку, бессильно лежавшую на траве, пару раз игриво тявкнул, а затем вдруг сел рядом и тоскливо, протяжно завыл.

Симон Дювалье удивленно рассматривал результаты вскрытия. Откуда у старухи астма, непонятно. Да, конечно, в юности она часто болела, но последние годы, слава всевышнему, не было никаких рецидивов.

Вообще, пора домой. Что-то его лихорадит, не иначе как грипп подхватил. Он всыпал в себя горсть таблеток, надеясь, что недомогание пройдет, однако к вечеру поднялась температура и появился сухой, рвущий горло кашель. Почти всю ночь он не мог заснуть, его трясло, лекарства почти не приносили облегчения. Только под утро ему удалось наконец заснуть.

Врач скончался во сне, в шесть часов утра.

Отчеты, отчеты... Сотни бумажек из госпиталей, полицейских управлений — да Сильва за последние два дня почти утонул в ворохе бумаг, однако ситуация была достаточно сложна, поэтому Совет Федерации взял ее на контроль. Как оказалось, лично для него это означало как минимум знакомиться с документами, поступающими по линии эпидемии. Да, сейчас, спустя пять дней, он уже не сомневался в правильности этого страшного слова.

— Ну вот, почти три тысячи смертей только по Парижу за вчерашний день. — он устало откинулся на спинку кресла, обведя взглядом присутствующих. В этот раз собрался далеко не весь совет — Макумба улетела на Кемт, чтобы лично проконтролировать сроки поставок продовольствия, хотя все пытались убедить ее, что присутствие руководителя столь высокого ранга прежде всего только вызовет излишнюю нервозность. Ят Дао решал какие-то срочные вопросы, впрочем, он далеко не всегда считал возможным почтить Совет своим присутствием.

— И с каждым днем умерших все больше и больше. По прежнему умирают в основном от естественных причин.

— Бред! — Эллиот, как всегда, был не в меру эмоционален — Какие, к черту, естественные причины! С каких пор у нас люди умирают от гриппа, кори, язвы желудка, инфаркта, наконец.

— И тем не менее заключения специалистов подтверждают диагнозы. Хотя на моей памяти последний раз смерть от гриппа была... в общем, очень давно.

Звонок видеофона отвлек Франциско да Сильва от разложенных на столе документов. Он раздраженно включил дисплей. На экране появилось лицо немолодой женщины, еще не утратившей былой красоты.

— Здравствуй, дорогой. Я прошу прощения, что отвлекаю тебя от дел, хочу только сказать, что я скоро буду дома.

— В чем дело? — удивленно спросил да Сильва несколько резким тоном, он терпеть не мог, когда жена звонила ему на работу. Как правило, она выбирала для этого самый неподходящий момент. Как сейчас, в частности — Насколько я помню, у тебя там сегодня должны были быть какие-то мероприятия?

— Да, но я с них сбежала. Никакого настроения сидеть и битый час выслушивать всякую дребедень. К тому же я себя неважно чувствую, наверное не стоило вчера есть эти грибы. Во всяком случае, это показалось мне хорошим поводом...

Стоящие рядом коллеги увидели, как да Сильва смертельно побледнел. Его руки вцепились в подлокотники кресла с такой силой, что казалось, сейчас сомнут их как тонкий картон.

— Немедленно в больницу — рявкнул он — И без разговоров!

— Что это взбрело тебе в голову, дорогой? И не подумаю, ты же сам говорил, что в последнее время больницы переполнены. Можно подумать, из-за всякого мелкого недомогания надо бежать к врачам.

— Диана, я прошу... нет, я умоляю тебя, немедленно иди к врачу! Это не шутки, Диана, я требую...!!!

— Успокойся, милый, все будет в порядке. Я проглотила пару таблеток, думаю, через полчаса все пройдет. Кстати, я заеду к подруге, потом загляну в парикмахерскую. В общем, буду дома через пару часов, максимум через три.

— Диана...

— Чао, милый! — изображение на экране погасло.

На да Сильву было страшно смотреть. Лицо его осунулось, руки мелко дрожали. Взгляд уперся в какую-то только ему известную точку. Казалось, он только что похоронил самого близкого человека.

— Да не переживайте так, сэр — Даньков положил руку на плече шефа, но тот, казалось, не почувствовал этого — В конце концов это ведь и в самом деле может быть простое недомогание.

— Нет... я чувствую... ничем нельзя помочь... — хриплый голос с натугой вырывался из горла председателя. Он сразу как-то резко постарел, превратившись из цветущего мужчины в изможденного пожилого человека. Все знали, что да Сильва не слишком любил жену. Более того, уже много лет он прекрасно осознавал, что Диана не только вышла за него замуж из чисто финансовых соображений, но и тот факт, что она ошиблась, по крайней мере с ее собственной точки зрения. Будучи официально первым лицом в Федерации, он не являлся финансовым магнатом, не обладал звучным титулом, которые все еще были в моде среди сливок общества, даже не имел каких-то особых привилегий, кроме сомнительного счастья нести на своих плечах ответственность за судьбу Федерации. Диана не раз говорила о том, что могла бы сделать выбор и получше. Тем не менее ее слова отозвались в сердце непроходящей болью — вместе прожито столько лет... В этот момент он был готов простить жене все размолвки и ссоры, все, что так отравляло эти годы.

В кабинет стремительно вошел Дыбовский, представитель колонии Яна, одной из самых молодых в Федерации, основанной поляками за несколько лет до начала войны. Высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти был, по мнению многих, слишком юн для столь высокого поста, однако бьющая через край энергия молодости и неиссякаемый оптимизм располагали к нему людей, поэтому в любом обществе он неизменно завоевывал всеобщие симпатии. Впрочем, сейчас его лицо было мрачно.

— Где вы пропадали, Юстас! Вас же предупредили о заседании Совета. — недовольно спросил Эллиот, который втайне завидовал Дыбовскому, вернее, тем взаимоотношениям, которые сложились у поляка с коллегами. Сам Эллиот вряд ли мог похвастаться всеобщими симпатиями к своей персоне.

— Прошу прощения, господа, меня задержали неотложные дела. Сейчас я введу вас в курс дела, думаю, это достаточно важно. Я только что получил сообщение из Москвы, кажется, нашли возбудителя болезни...

В потухших глазах да Сильвы пробудились первые искры жизни, однако вскоре они погасли — рассказ Дыбовского не предвещал ничего хорошего.

— Это малоизвестный вирус, так называемый «вирус Джемма». Оказывает целый комплекс негативных воздействий на организм человека, не только полностью разрушая иммунную систему, но и акцентируя внимания на «слабых» местах организма — человек умирает от того, к чему предрасположен. Если, к примеру, у человека бывают легкие аллергические реакции, то после заражения первая же кошка может вызвать асфиксию и смерть.

Только тут он заметил выражение лица да Сильвы и осекся на полуслове. Однако председатель махнул рукой, предлагая ему продолжать.

— Да, значит так. Инкубационный период длится около месяца. Все это время инфицированный является разносчиком болезни. По предварительному подсчету, сейчас у нас не менее пяти-шести миллионов вирусоносителей. А если они ошиблись в моменте проникновения вируса на планету, то и гораздо больше.

— Каков в принципе процент смертности? — спросил Эллиот. Даньков, казалось, не принимал участие в совещании, копаясь в памяти своего карманного компьютера, выискивая какие-то одному ему известные данные.

— Если вирус переходит в активную стадию — сто процентов. Предупредить заражение само по себе сложно, а лечение уже инфицированных... дохлое дело. Единственная возможность остановить развитие болезни — ввести больному какое-то лекарство... я, честно признаться, не слишком в этом разбираюсь, но понял так, что это лекарство — тоже вирус, выведенный с единственной задачей — убивать вирус Джеммы. Он называется «вирус Кросби». Но на Земле вируса Кросби практически нет — только несколько замороженных образцов, около двадцати миллиграммов.

Даньков хлопнул себя по лбу и с удвоенной скоростью забарабанил по клавишам компа.

— Выращивание антивируса займет как раз тот самый месяц. Так что все эти люди обречены.

— Минуточку — Даньков наконец оторвался от клавиш и оглядел всех собравшихся. — Антивирус есть. И его много...

Первая попытка колонизации Гардарики окончилась полным провалом. Исследовательская группа — две сотни специалистов различного профиля и пятьдесят маринеров умерли без видимых причин. Когда экспедиция перестала подавать сигналы, для изучения ситуации был направлен эсминец Патруля «Гремящий». Капитан Илона Джемма приказала всему экипажу не снимать скафандров на весь период пребывания на планете.

Медицинское исследование ничего не дало. Записи врача экспедиции содержали лишь сведения о самых обычных заболеваниях... неизменно тем не менее приводивших к летальному исходу. К сожалению, потом выяснилось, что вирус погибает через несколько часов после со смерти носителя, поэтому даже самые тщательные исследования ничего не дали. Медики эсминца, специально собранная бригада специалистов высочайшего класса, предполагали наличие какой-то местной болезнетворной формы, но не могли ее обнаружить.

Илона Джемма вышла на поверхность планеты без скафандра, после чего отдала себя в распоряжение врачей. Сначала никакие исследования не смогли выявить возбудителя. И только после десятого дня, проведенного капитаном вне корабля, произошло заражение, как оказалось впоследствии, при контакте с мелкими местными насекомыми, аналогами земных комаров.

Эксперты быстро выявили вирус, смертельно опасный для человека, и абсолютно безвредный для местной фауны. К тому времени, как был разработан способ лечения, капитана не стало.

Лечить оказалось некого. Майор медслужбы Гордон Шредер, руководитель научной части спасательной экспедиции, собирался обратиться к экипажу в поисках добровольца, однако доктор Нейл Кросби, который вел исследования, в надежде заставить вирус Джеммы мутировать так, чтобы тот пожирал своих бывших «коллег», объявил о том, что намеренно подвергся заражению и анализ дал положительный результат.

— Таким образом, — закончил свой рассказ Даньков — было установлено, что выведенный вирус, получивший имя доктора Кросби, эффективен против природного оригинала и безвреден для человека. Поскольку планета оказалась благодатной, никто не считал нужным от нее отказываться. Все колонисты получили прививку. В первую очередь на Гардарике была создана лаборатория, производящая сыворотку Кросби. Ожидалось, что каждый житель раз в несколько лет будет получать дозу препарата. Однако оказалось, что антивирус несколько меняет ДНК человека так, что в дальнейшем заражение становится невозможным, причем это передается и по наследству. Более того, вирус Джеммы не может существовать в таком организме.

Даньков глотнул воды из стакана и продолжал:

— Исследования показали, что из всей фауны планеты только комары являются переносчиками вируса Джеммы. Было решено их уничтожить... В общем, через два года после начала массовой колонизации лаборатория оказалась не нужна. Однако накопленный материал было решено сохранить.

— И сколько у вас сыворотки? — спросил да Сильва, который постепенно стал проявлять интерес к происходящему.

— По моим данным... — Даньков бросил взгляд на экран мини-компа — Около ста тонн. Точнее, девяносто восемь тонн, триста четырнадцать килограммов... с мелочью. Лаборатория, видите ли, располагала значительными мощностями. Вполне достаточно, чтобы вкатить укол каждому жителю Земли. Для гарантированного излечения достаточно миллиграмма сыворотки.

— Необходимо как можно скорее отправить на Гардарику корабль. Лучше всего немедленно — сказал Эллиот — А рекны могут знать о ваших запасах?

— Ну... эти данные, в общем-то особо не секретились. Так что, наверное, могут. Но о конкретном местонахождении им вряд ли что-то известно, сразу после начала войны все склады лекарственных средств были пересмотрены, часть отправлена на Землю, а остальные были переведены в разряд стратегических запасов, и куда они перевезены в настоящий момент не знаю даже я. Так что скорее всего сыворотка цела и невредима.

— Срочно свяжите меня с Ченнингом — бросил да Сильва секретарю. В его душе начала теплиться надежда, хотя он понимал всю ее тщетность. Если вирус активировался, то для Дианы спасения нет.

— «Тень», я «Фалькон», заходи на него сверху!

— О’кей, капитан, сейчас мы его уделаем!

Два изящных истребителя «Монингстар» преследовали угловатую массивную конструкцию, ощетинившуюся пушками и неожиданно изящно для своих габаритов уходившую от преследования. Джоанна уже получила массу повреждений и выбыла из боя, «Сакура» погибла, а упрямый имперский тяжеловоз упорно не желал попадать в прицел.

Дженнингс попытался подойти к «Барбосу» сверху, однако не рассчитал угол обстрела орудий монстра и нарвался на разряд импульсных пушек. Разрядив в корму рекна носовые орудия, «Тень» отвалил в сторону зализывать раны — гейген-полям требовалось время на восстановление. Дик продолжал атаку в одиночку, не особо, впрочем, надеясь на успех — цель казалась заговоренной.

«Барбос» внезапно развернулся и перешел в наступление — видимо пилот счел одинокий истребитель легкой добычей. Дик ушел вниз, спасаясь от залпов носовых пушек противника, и, резко развернув свою более маневренную машину, оказался в хвосте рекна. Помня о том, что залпы орудий наносят относительно мало вреда мощным защитным полям «Барбоса», Дик активировал систему запуска «смерчей». Хотя тяжелые торпеды и не могли захватить столь мелкую цель, но выпущенные с близкого расстояния, все же должны были попасть по назначению.

Пальцы пилота стремительно летали по пульту управления, отключая режим автонаведения и переводя торпеды в режим «диспетчер». Пуск! торпеда пошла на цель...