Слово «пристрелить» Сиверов не любил.

– Ровно восемь дней тому назад…

Генерал говорил быстро, называя имена, географические точки, не преминул упомянуть и озеро Бездонка. Короче, рассказ Малишевского занял полчаса. Судаков все это слушал, тяжело вздыхая.

В конце генерал Малишевский сказал:

– ..Сейчас ведется огромная работа, подняты на ноги все службы. Президент уже в курсе, он лично держит под контролем проведение этой операции. Груз ЕАС-792 надо найти во что бы то ни стало, найти любой ценой. Иначе даже страшно представить, в чьи руки он может попасть и кто им сможет воспользоваться. Я думаю, вы поняли, Глеб Петрович, всю важность операции. Вы можете рассчитывать на любое содействие техникой, людьми, финансами. В общем, все, что вам понадобится, будет предоставлено. И даже более…

– Что значит более? – впервые вступил в беседу Глеб Сиверов.

Судаков поднялся из-за стола.

– Вы понимаете, наши возможности не ограничены, И для того, чтобы отыскать эти контейнеры, мы ничего не пожалеем. Вам ни за что не придется отвечать.

– Все это, конечно, хорошо и интересно. Но мне нужна конкретика: груз ЕАС-792 – это очень расплывчатое понятие. Даже если вы говорите слово «контейнеры», я могу только догадываться, что в них. Мне хотелось бы, чтобы вы, Болеслав Францевич, расшифровали это поподробнее.

Малишевский посмотрел на Судакова, тот кивнул.

– Так вот, это оружие последнего поколения, химическое оружие, запрещенное всеми международными конвенциями. Была сделана опытная партия в конце прошлого года. Она хранилась на складах в Чапаевске. А затем, в связи с приездом комиссии НАТО, груз решили спрятать и перевезти его в Арзамас, где такая комиссия уже недавно побывала и ничего не нашла.

«Разумно придумано», – отметил про себя Глеб.

– Так вот, это страшное оружие. Если вам понадобится полная информация, мы вам ее предоставим. По химии у меня была в школе тройка, – сказал генерал Малишевский. – Но убийственная сила этого оружия настолько велика, что одного контейнера достаточно, чтобы уничтожить Москву. Можно уничтожить Лондон, Тель-Авив. Короче, это страшное создание человеческого ума и человеческих рук. Это оружие страшно еще тем, – продолжил генерал Малишевский, – что оно может действовать как через воду, так и через воздух. К тому же все существующие фильтры против него бессильны, способны лишь немного ослабить действие.

– Так вы хотите сказать, что это газ, сжатый до твердого состояния?

– Вот именно, – подтвердил генерал Малишевский.

– Как выглядят контейнеры?

Генерал подал фотографию. Глеб посмотрел, и по его лицу Судаков догадался, что этот мужчина «сфотографировал» снимок и сможет воспроизвести его до мельчайших подробностей.

– Мне требуется время, чтобы все услышанное обдумать, взвесить или, как говорят люди искусства, переспать с этой информацией. И тогда я буду в состоянии задать какие-то вопросы, уточнить суть дела.

– Что ж, сколько вам времени нужно, Глеб Петрович? – спросил генерал Судаков.

– Давайте встретимся завтра. Я приеду к вам в одиннадцать утра.

– Хорошо, мы согласны, – сразу за двоих ответил Болеслав Францевич Малишевский и тут же вспомнил о кофе, который так и остался стоять не тронутым, – А что это я не угощаю гостя! Николай Васильевич, что ты сидишь, как на собственных похоронах?

Судаков тут же налил кофе в чашки, но Глеб Сиверов торопливо поднялся.

– Извините, я передумал. Вы меня очень сильно озадачили. Я должен побыть один и хорошенько все обдумать. А вот печенье я возьму, с вашего разрешения.

– Да-да, конечно. А Судаков подумал:

«Наверное, кроме того, что он ужасно хитер, еще И очень жаден. Вот пачку печенья прихватил».

– Я не из жадности, – прочел мысли генерала Глеб Сиверов, – просто у меня не осталось ничего сладкого, а заезжать я никуда не собираюсь, боюсь, мысли могут выскочить из нужной колеи.

– Да, и еще, – задержал гостя Болеслав Францевич Малишевский, – помните о нашем разговоре. Информация, которой вы сейчас владеете, чрезвычайно опасна и по-настоящему секретна.

– Да, я это помню.

После ухода Глеба Сиверова два генерала долго сосредоточенно молчали.

– Как ты думаешь, Николай, – прервал тишину генерал Малишевский, – сможет Слепой нам помочь?

– Да я готов заложить душу дьяволу, только бы выйти на след преступника.

– Это точно, – Малишевский поднялся, прошелся по кабинету, взглянул на напольные часы. – Через час надо быть у министра.

– Да, – кивнул Николай Васильевич Судаков, – опять будет кричать, топать ногами… А толку от его крика – ноль. Может, Потапчук что-нибудь раскопал?

– Дай-то Бог, – сказал Болеслав Францевич Малишевский и опять принялся перебирать бумаги.

На его лице появилось довольно странное выражение. Он смотрел на бумаги с презрением, явно понимая, насколько они пока бесполезны. Ведь не было ни единой реальной зацепки.

– Кто же? Кто же это мог быть?

– Я тебе уже говорил, – Судаков закурил. – Человек, который все это устроил, явно в курсе наших дел и наверняка все знал до мельчайших деталей о перевозке, о грузе, о контейнерах и о том, насколько страшным является это оружие.

– Наверное, он знает и то, как дорого стоит это оружие. Не сомневаюсь, что знает.

– А если это просто самый обыкновенный грабеж? Случайность?

– Да брось ты, – возразил Болеслав Францевич Малишевский, – какой грабеж? Здесь все рассчитано по секундам. И самое страшное, мы даже примерно не можем вообразить, где сейчас оказался груз.

– Это точно.

– Ты работал когда-нибудь с этим Слепым?

– Нет, никогда, – покачал головой Болеслав Францевич. – Но Потапчук отзывался о нем как о самом надежном и самом лучшем…

– Что русскому здорово, то немцу – смерть.

– Потапчук не немец.

– Хорошо, пусть для Потапчука он подходит, но сумеет ли помочь нам?

– Завтра узнаем. Может, у него мозги посветлее наших. Помоложе нас будет.

– Ты думаешь? – скептично улыбнулся собеседнику генерал Судаков.

– А почему бы и нет? Мы с тобой уже отработанный материал, из нас служба выжала все до последней капли. И единственное, что нас спасает, так это огромный жизненный опыт, тысячи проведенных операций, тысячи всевозможных комбинаций. И мы их знаем, используем готовый материал. А если кто-то действует наперекор всякой логике, то все наши знания никуда не годятся.

– Послушай, – появилась мысль у генерала Судакова, – ты помнишь, я говорил, что тот, кто это устроил, знаком со всей фээсбэшной технологией, то есть, владеет нашей внутренней информацией?

– Ну да.

– Из этого можно сделать вывод, что этот человек или эти люди – из нашей системы.

– Да ты что! – Болеслав Францевич повернул голову и чуть презрительно взглянул на своего собеседника.

– Да-да, вот именно этот вариант и стоит проверить.

– Да ты знаешь, сколько в системе работает людей?

– Я понимаю, что много, – на лице Судакова появилось энергичное выражение, – но если отбросить Всех тех, кто не связан с производством оружия, с перевозкой, круг подозреваемых значительно сузится.

– Логично. Хотя я и не очень в это верю, – сказал Малишевский.

– Веришь не веришь, а проверить не помешает. Малишевский нажал кнопку селектора, вызывая своего помощника. Тот незамедлительно появился.

– Быстро всю информацию на тех сотрудников, которые связаны с оружием и с грузом ЕАС-792. И желательно, чтобы информация была полной, за последние пять лет.

Помощник изумленно вскинул брови: то, что он должен сделать, займет несколько десятков страниц, не менее. Да к тому же информация, которую потребовал от него начальник, очень засекречена.

– А допуск? – задал он вопрос. – Мне никто не даст эти бумаги, никто не подпустит к компьютеру. Я могу изучать лишь то.., достать ту информацию, которая непосредственно касается нашего управления. А вы, товарищ генерал, имеете в виду…

– Да, я имею в виду всех, – генерал поднялся со своего места и посмотрел на помощника. – Я сейчас позвоню, а если надо, отдам приказ. Можешь сослаться на министра, на помощников Президента, на всех, кто об этом деле знает. Ты получишь всю информацию. Если станешь действовать от моего имени, они подпишут все, что угодно. Сколько тебе понадобится времени?

Помощник посмотрел на часы, словно циферблат мог подсказать, сколько времени ему понадобится па выполнение этой довольно-таки кропотливой работы.

– Сутки, товарищ генерал.

– Ты сошел с ума, капитан! Три часа, и информация должна лежать у меня на столе.

– Понял, – сказал капитан, покидая кабинет.

– Ну вот, хоть что-то, – потер вспотевшее лицо генерал Судаков.

– Да, и еще, – Болеслав Францевич Малишевский расхаживал по кабинету от одной стены к другой, только стены временно прерывали, но не останавливали его нервного выхаживания, – если контейнеры похитили для продажи, то стоило бы проверить информацию на тех, кого мы подозреваем. То есть, надо проверить всех посредников, которые тайно или полулегально торгуют оружием.

– Но этих тоже довольно много, – заметил генерал Судаков. – Не знаю, много или нет, но проверить надо всех. Для начала хорошо бы получить фамилии, адреса. В принципе, и эта информация не повредит.

– Но мы уже получили с тобой подобную информацию. Вот же распечатка.

– Нет, нет, надо полнее. Всех, кто хоть когда-то проходил по подобным делам, надо иметь в виду, – и Болеслав Францевич Малишевский, сняв телефонную трубку, принялся отдавать приказы.

Как и предполагали генералы Малишевский и Судаков, разговор с министром получился нелицеприятный. Министр неистовствовал:

– Вы хоть понимаете, что произошло? – выкрикивал он через каждые две минуты, и по его лицу нетрудно было догадаться, что произошло действительно чрезвычайное событие. – Если бы у нашего Президента украли жену, это показалось бы милой шуткой. Пропало оружие, один грамм которого… – и министр выругался.

Генералы и все те, кто собрался у него на экстренное совещание, сидели, понурив головы.

– Какая работа проделана? В каких направлениях ведется поиск? Доложите, генерал Судаков.

– Товарищ министр, поиск ведется во всех направлениях. Проверяем всех тех, кто был связан с этим оружием.

– Это понятно, – рявкнул министр и покосился на телефон с золотым двуглавым орлом и надписью «Президент России».

Он смотрел так, словно бы телефон мог в любой момент зазвонить.

– Если мы не справимся с этим делом, то наверняка сорвем выборы и наверняка все пойдем в отставку. Вы это понимаете?

– Так точно, – отвечали генералы, собравшиеся за длинным столом.

– Все, все, можете быть свободны. Я иду к Президенту. Он уже в курсе.

Генерал Малишевский подумал:

«Да, нашему министру сейчас не позавидуешь. Ведь Президент, когда зол, может наговорить такого, что сразу пожалеешь, что на свет родился. Не повезло нашему министру. А самое противное, так это то, что груз исчез накануне президентских выборов. И этим могут воспользоваться все. А если, не дай Бог, узнают в НАТО, будет международный скандал. Президенту откажут в поддержке все те, кто на него ставил, – и тут же у генерала Малишевского появилась мысль. – А что, если это политические конкуренты Президента? Что, если это коммунисты или люди Жириновского? – но тут же он отбросил эту мысль как слишком очевидную. – Скорее всего, будь это политические противники Президента, они не преминули бы сразу воспользоваться достигнутым результатом, и уже начался бы шантаж Президента».

А пока вокруг груза ЕАС – 792 царила полная тишина, словно бы он провалился в бездонное болото и исчез, не оставив следов.

Глеб Сиверов благополучно добрался до своей мастерской, тщательно закрыл дверь на все замки, включил своего любимого Вагнера и устроился в кресле. Он раскачивался из стороны в сторону, на его лице блуждала улыбка. Сиверов был похож на музыканта-пианиста, занимающегося музицированием на хорошем рояле. Пальцы Глеба подрагивали, словно бы они касались гладких клавиш фортепиано. Подобные дела ему еще не встречались. Обычно в заданиях, которые ему предлагали, были ясность и определенность, четкие версии, зацепки, фотографии преступников, которых просто-напросто нужно было найти, обезвредить или уничтожить. В сложные комбинации он впутывался обычно сам. А это дело представлялось совершенно неясным. Глеб понимал, что здесь ему никто не поможет.

Всецело погрузившись в размышления, он забыл о том, что обещал позвонить Ирине, сообщить о себе. Его мысль блуждала, всплывали детали, услышанные от двух генералов. Но стройной и определенной версии не возникало.

Когда закончился диск, и музыка смолкла, Глеб продолжал раскачиваться в глубоком кресле, так и не найдя ответов на тысячу вопросов. Вернее, из этой тысячи вопросов по-настоящему Сиверова интересовал только один – кто мог это сделать? Кто этот смелый и отчаянный человек, который пошел на такое масштабное преступление? Шесть ящиков, в каждом по три контейнера. Восемнадцать контейнеров…. Это очень масштабно. Если бы действовал какой-нибудь террорист, он захватил бы один контейнер. С одним и скрыться легче, и спрятать его не составляет труда. А вот шесть ящиков – это совсем другое дело. Груз очень приметный. Если грабители поезда задумали продать груз, тогда они должны были перевезти его подальше от столицы.

«Это решение – на поверхности, первое, что приходит в голову, а значит, оно не правильное».

Глеб перестал качаться, его пальцы вцепились в подлокотники кресла.

– Да, да, – прошептал он.

«Они перевезли бы груз туда, где на него никто не обратит внимания, где все привычны к ящикам, к погрузке и разгрузке, к подъезжающему и отъезжающему транспорту. Это могут быть железнодорожные станции, аэропорты, конечно же, те аэропорты, где груз никто не станет проверять – военные аэропорты и товарные станции на железных дорогах. А может быть, какой-нибудь портовый город. Ящики будут благополучно спрятаны в трюм корабля, корабль отойдет от причала и спокойно увезет груз к покупателю. Но это только лишь в том случае, если…»

Глеб поднялся и принялся расхаживать по своей мастерской. Ему уже не хотелось слушать музыку, он размышлял, отбрасывая и отметая одну ошибочную, очевидную версию за другой.

Где-то здесь должна быть зацепка, маленькая, но которой хватит для того, чтобы раскрутить все это дело, чтобы схватить хвостик ниточки, начать распутывать один узел за другим, подбираясь к центру, к тому, кто все это задумал. Но сам по себе человек этот не страшен. Что такое человек? Он ничего не может сделать без оружия. Страшно сочетание – человек и контейнеры с химическим оружием. Страшен черт, а не то, как его малюют.

«А может… – мелькнула мысль, – человека или людей, похитивших контейнеры, уже нет в живых? Может, они разбились на вертолете, может, вертолет упал в расщелину и лежит, засыпанный снегом?»

Да, надо будет получить информацию о всех разбившихся самолетах и вертолетах за последние десять дней. Еще надо будет уточнить, не пропал ли какой-нибудь вертолет. И это даст возможность выйти на след преступников.

Глеб вытащил из кармана куртки телефон и набрал номер. Три щелчка – и он услышал уставший голос генерала Малишевского.

– Товарищ генерал, беспокоит Глеб Сиверов.

– А, да, здравствуйте, Глеб Петрович, – генерал был явно удивлен, ведь договорились, что Глеб объявится завтра в одиннадцать, а он звонит через каких-то четыре часа.

– Меня интересует вот Какая информация: не исчезали ли за последние десять дней самолеты и вертолеты? Неважно, военные, гражданские, может быть, пожарников или сельскохозяйственные. Это надо срочно уточнить.

– Да, хорошо, Глеб Петрович, сейчас проверим. Я прикажу, и через пару часов информация будет у нас Это все, что пока нужно?

– Нет, еще меня интересуют два вспомогательных вопроса: мне нужен список сотрудников, уволенных из ФСБ за последние три года.

– Это секретная информация, – насторожился Болеслав Францевич Малишевский.

– Я понимаю, что секретная, но мне она нужна.

– Списки готовы. Вы хотите получить их прямо сейчас? Но факсу я ее не доверю.

– Да, желательно.

– Тогда давайте встретимся.

– Хорошо.

Генерал Малишевский и Глеб Сиверов условились о времени, и Глеб положил телефон на стол.

– Так-так-так, – сказал он, прохаживаясь по мастерской, – во всем этом деле удивляет невероятная жестокость, с которой были убиты люди, участвовавшие в захвате груза. Эта жестокость какая-то чрезмерная. Это не самозащита от свидетелей, а расправа.

Сиверов открыл вторую дверь, вошел в маленькую комнату, где стоял его мощный компьютер и хранилось оружие. Он включил компьютер, зажегся монитор. Глеб набрал код, компьютер ответил приветствием. Просмотр картотеки занял около часа. Никакой полезной информации Сиверов получить не смог, и машину пришлось выключить. Интуиция подсказывала: решение задачи должно быть очень простым. Это только в романах, которыми завалены прилавки и лотки в подземных переходах, обязательно присутствует нагромождение сложностей. А в жизни все куда проще. Мотивы поступков всегда прозрачны, а действие всегда конкретно.

Жестокость, убийство всех участвовавших в ограблении литерного поезда – вот что вызывало наибольшее подозрение Слепого.

«И если мне удастся понять мотивы этой жестокости, я смогу высчитать и людей, стоящих за ней».

Глеб вышел из маленькой комнаты, неодобрительно взглянув на серый, погасший экран компьютера. Он посмотрел так, как смотрят на друга, на человека, от которого ожидают незамедлительной помощи, а он растерянно разводит руками, дескать, сам вляпался в эту историю, сам и выбирайся. А я, друг любезный, ничем не могу тебе помочь.

Глеб взял телефон и вновь набрал номер генерала Малишевского.

– Болеслав Францевич, я сейчас выезжаю. У меня одна просьба: подготовьте, пожалуйста, сводку за последнюю неделю по Москве, Питеру и Владивостоку: оперативную сводку МВД – где кого убили, где что сгорело, взорвалось. Но сводка должна быть полной, а не такой, какая поступает на стол мнительного начальства.

– Хорошо, Глеб Петрович, я распоряжусь. К вашему приезду эта информация будет у меня на столе.

Глеб получил документы и вернулся в мастерскую. Он не ел с раннего утра, но даже не вспоминал о еде. Его мозг напряженно работал. Сиверов разложил на столе бумаги, вооружился остро отточенным карандашом и принялся просматривать списки сотрудников ФСБ, уволенных за последние пять лет. Список оказался огромным. Многие ушли на пенсию, этих почему-то Сиверов отмел сразу же. Были и те, кто ушел по собственному желанию. С этими Глеб работал более пристально. Капитанов и майоров Глеб тоже, полагаясь на свою интуицию, исключил. Остались подполковники и полковники. Медленно переворачивались страница за страницей, Глеб внимательно вчитывался в характеристики каждого, должности и места работы. Он составил маленький список из двенадцати фамилий – только те, кто мог знать о существовании груза и те, кто мог быть обижен властью.

«Полковник Скобелев, полковник Скобелев… – уже в пятый раз глаза Глеба зацепились за одну и ту же фамилию. – Росвооружение, награды, место работы».

Странно, но почему-то именно на этой фамилии все время фиксировалось внимание Глеба, хотя, на первый взгляд, придраться было не к чему.

– Уволен, с формулировкой «за потерю доверия», – прочел Глеб и почему-то насторожился.

Уже было далеко за полночь, когда напомнил о себе телефон. Сиверов взял трубку в руку.

– Говорит генерал Потапчук.

– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал Глеб, проводя рукой по лицу.

– Как ваши дела, Глеб Петрович? – осведомился Потапчук.

– Да пока никак, товарищ генерал. Есть кое-какие соображения.

– Слушаю вас, слушаю.

– Меня интересует один человек. Думаю, это по вашей части. Хотелось бы получить на него более полную информацию…

– Что за человек?

– Полковник Скобелев Александр Михайлович.

– Я знал его, – сказал генерал Потапчук.

– И что вы можете о нем сказать?

– Это был один из лучших работников. Курировал операции по продаже оружия.

– Вот это меня и зацепило, – признался Глеб. – Мне нужна его характеристика, желательно развернутая, самая что ни на есть полная.

– Не думаю, Глеб Петрович, чтобы полковник Скобелев оказался в этом замешан.

– Откуда такая уверенность, товарищ генерал?

– Интуиция подсказывает.

– А мне интуиция подсказывает другое.

– Если надо, завтра получите.

– Хорошо.

На этом разговор был закончен.

«Зачем он звонил?» – подумал Глеб.

Не доверять генералу Сиверов не мог. Между ним и Потапчуком было полное доверие. Генерал знал о Глебе Сиверове довольно много.

«Наверное, ему сейчас не сладко, – подумал Глеб и почувствовал какое-то облегчение, сошедшее на него. – Надо выпить кофе, послушать музыку и просмотреть сводки МВД. Может быть, они что-нибудь дадут»:

Глеб и сам не знал, что он ищет, но интуиция подсказывала ему, что в этих сводках могут оказаться зацепки, которые выведут его на след преступника. Что именно это будет, Глеб, естественно, не представлял. Поиск – всегда просеивание через сито, главное – умело подобрать размер отверстии.

«Надо прочесть, внимательно изучить. До утра еще есть время».

Сводка по Москве представляла собой довольно-таки пухлую папку. В ней фиксировались убийства, ограбления, налеты, изнасилования, исчезновение людей, аварии и прочая информация. И вот в этом морс, в бездне этой информации необходимо было найти то, что могло бы вывести на след. На первый взгляд занятие совершенно бессмысленное, но Сиверов полагался на свою интуицию, на какое-то седьмое или десятое чувство. Глеб знал, что при чтении этих бумаг что-то остановит его внимание, вызовет подозрение. А потом он начнет раскручивать, вникать в детали и все-таки выйдет из темного тупика, выберется из кромешной тьмы, двигаясь на маленький, еле заметный огонек, на сверкающую точку. А когда приблизится к ней, свет будет настолько ярким, что обрисует все мельчайшие детали. И тогда можно будет действовать. Ведь в его распоряжении, Глеб это прекрасно понимал, находятся огромные силы. И он может направить их в нужную сторону. Сиверов понимал, что сейчас, так же как и он, сотни людей занимаются этим делом, ищут мельчайшие зацепки, еле заметные зазоры, трещины, пылинки, по которым можно хоть что-то выяснить, которые могут пролить свет на пропажу груза ЕАС – 792.

«Наверное, и Президент не спит, мучается, переживает…»

Глеб включил музыку, открыл пухлую папку «Оперативная сводка по Москве». Он бежал глазами по страницам, прочитывая предложения так, как профессионал читает книгу, следя только за сюжетом, а его мозг фиксировал малейшие детали.