Слепой (№21) - Бриллиант для Слепого

Полковник Петров опустился на стул и положил руки перед чистым листом бумаги. Опытных милицейских и эфэсбэшных оперативников, тому, как использовать предоставленную свободу, учить не надо было. Умные знали, как это делается, хоть и побаивались, а дурак и так в лепешку разобьется, чтобы угодить начальству.

***

Игорь Кайманов сидел на крашеном крыльце в армейском бушлате, накинутом на плечи. Между ног стояла литровая бутылка, — наполовину пустая, стакан и надкусанное яблоко. Пачка сигарет лежала на коленях. Зажженная сигарета подрагивала в пальцах. Кайманов смотрел на дорогу. Серая «тойота» медленно ехала по улице. Машина остановилась прямо у калитки. Из нее вышел мужчина, в левой руке он держал солнцезащитные очки. Посмотрел на небо, затем на уже тронутый желтизной каштан, старый, красивый, развесистый, он перевел взгляд на мужчину, сидевшего на крыльце.

— Можно зайти, хозяин?

— А что надо? — спросил Кайманов.

— Потолковать.

— Заходи, — Игорю Дмитриевичу показалось, что этого мужчину он знает, видел когда-то, но сразу не смог вспомнить где: здесь, в дачном поселке, или по делам.

Глеб открыл калитку, но с опаской, как всегда делают, зная, что во дворе злая собака.

— Не бойтесь, заходите, нет Лорда. Глеб подошел, поздоровался за руку.

— Смотрю, вы даже имени вспомнить моего не можете.

— Не могу, — честно признался Кайманов.

— Павел Молчанов.

— А... Глеб сел рядом, закурил. Несколько секунд мужики молча курили.

— Может, выпьешь? — спросил Кайманов, тронув бутылку за горлышко.

— Выпил бы, да за рулем.

— А я вот выпью.

Он налил себе треть стакана, одним глотком выпил, откусил яблоко и взялся за сигарету.

— Кто его?

— Да бандит какой-то.

— Что, в дом бандит лез?

— Если бы в дом! Во дворе, в Москве побежал за бандитом, а тот его ножом по горлу.

— А пес хороший был?

— О, — вздохнул Кайманов, — не то слово! Он мне как брат был, я с ним даже поговорить мог. Лучше, чем жена, всегда до конца выслушает и возражать не станет. Глеб улыбнулся.

— Хочешь, кое-что покажу?

— Что ты мне покажешь?

— Пошли, покажу.

Кайманов нехотя встал. Он был огромным, стадвадцатикилограммовым мужиком, широким в плечах и толстым. Он вперевалку шел за Глебом. Бутылка, сигареты, яблоко остались ждать хозяина на крыльце. Лишь сигарета дымилась во рту.

Глеб подошел к машине, открыл заднюю дверцу. Взял коробку из толстого рыжего картона и подвинул к себе.

— Подойди сюда.

Кайманов подошел. Насупившись, он смотрел на коробку, в которой было пробито несколько дырок. Глеб раскрыл ее, запустил в нее руку и вытащил двухмесячного щенка, темно-коричневой, почти черной масти. Щенок лежал на его руках, свесив крупные передние лапы, и моргал глазами от яркого дневного света. Кайманов даже вздрогнул. На лице бизнесмена появилась глуповатая улыбка.

— Уй, какой! — сказал Кайманов, протягивая к щенку огромные ручищи.

Глеб бережно, как ребенка, положил щенка на ладони Кайманова. Тот прижал его к себе, поднес к лицу, и щенок, высунув влажный язык, лизнул бизнесмена в губы и нос. Кайманов рассмеялся:

— Фу! Какой красавец! Ух ты, какой резвый, крепыш!

Щенок завилял толстым круглым задом. Кайманов ручищей гладил его по тупой мордочке, нажимая на нос указательным пальцем, который щенок пытался ухватить зубами. Кайманов принялся целовать щенка ротвейлера в морду. Щенок ловко уворачивался.

— Ты смотри, какой, чувствует, что я выпивши. Знаешь, Лорд ведь тоже не любил, когда я выпивал. Когда я выпью, никогда не позволял себя целовать, а когда трезвый, пожалуйста. И этот такой же. Ну ты смотри! — бизнесмен перевернул щенка на спину. — Кобелек, хороший кобелек! — мужчина почесал пальцем живот щенка, от чего тот заурчал. — А, любишь, любишь. Все вы это любите, — он потрогал уши, посмотрел глаза. — Замечательный щенок. С него такой пес вырастет! Я и Лорда таким взял, два месяца было с небольшим.

— Это тебе, — сказал Глеб. — Бери.

— Мне?

— Да как узнал о Лорде, решил тебе подарок сделать, — ответил Сиверов.

— Нет, я больше собак заводить не буду, не хочу, — погрустнел бизнесмен, но щенка продолжал держать на руках и тихонько поглаживать. Через полчаса щенок бегал по дому, тычась в разные углы, но все время возвращался к бизнесмену, пытаясь укусить того за ногу.

А Кайманов разговорился, вспоминая то злополучное утро в мельчайших подробностях. Он видел киллера, когда тот сидел на заднем сиденье в машине, видел, как тот шел по двору, держа руки в карманах, видел, как стрелял. Память у бизнесмена была превосходная. Он даже запомнил родинку под правым глазом киллера или бородавку.

— Знаешь, Павел, я тебе верю и знаю, ты мне вреда не причинишь. Поэтому я тебе и рассказываю все это, будь оно проклято. Этого я обучу как следует, этот будет безжалостен.

— А может, не надо? — сказал Глеб, положив ладонь на плечо Кайманову. — Может, пусть он лучше другом твоим настоящим будет?

— Ну, знаешь... Другом он и так будет. Человек так дружить не умеет, как собака. Это я тебе говорю не просто так, поверь. Человек всегда предать может, а вот пес, настоящий пес, никогда не предаст и никогда не изменит. Да и молчат они. Правда, бывает, смотришь на него и хочется, чтобы он сказал что-нибудь. Я вот теперь даже пить не буду. Видишь, ему не нравится, когда на него перегаром дышат, не нравится, когда запах водки.

Кайманов вытащил из-под стола щенка, поставил прямо на скатерть и смотрел на него, словно это было произведение искусства, причем бесценное, ни с чем несравнимое.

— Хороший ты какой.

— Назовешь как? — спросил Сиверов.

— А ты как посоветуешь, Павел?

— Назови его Лордом в память о погибшей собаке.

— Лордом, говоришь? А почему бы и нет? Память будет. Люди так всегда поступают. Вот меня по деду назвали, а тебя? — спросил Игорь Дмитриевич Кайманов, взглянув на Глеба.

— И меня так же.

— Тогда я его назову Лордом. Лордик, Лор-дик... — бизнесмен гладил щенка, прижимая его к столешнице огромной ладонью. Песик держался на толстых ножках, толкал крупной головой ладонь. — Ух, какой сильный, красавец, а не пес! Слушай, если тебе запчасти нужны будут к твоей тачке, приезжай, всегда пожалуйста.

— Хорошо, — сказал Глеб и еще раз посмотрел на часы.

— Спасибо тебе, — пожимая руку Глеба, произнес бизнесмен. — Ты меня, можно сказать, спас.

— Ладно, это ты мне помог.

— Где мы с тобой раньше встречались? Вспомнить не могу.

— Нигде. Первый раз тебя вижу.

— Тогда почему, как...

— Он ведь друга моего убил, одноклассника, — Глеб соврал не моргнув глазом.

Они простились как старые знакомые. Кайманов со щенком на руках проводил Глеба до калитки.

ГЛАВА 10

Столица жила обычной вечерней жизнью. Прогуливались в поисках клиентов проститутки, блатные обходили торговые точки, собирая дань. Погода стояла мерзкая, поэтому без особого дела никому нос на улицу высовывать не хотелось. По крышам домов барабанили упругие струи дождя. Вода урчала в водосточных трубах, струилась по выложенным плиткой тротуарам, превращала асфальт в черное стекло. Машины, вздымая брызги, проносились у кромок тротуаров, прохожие жались к стенам. Посетители баров и кафе устроились в тепле за столиками и потягивали крепкое спиртное, люди, спешившие куда-то под дождем, завидовали им.

Подмосковный авторитет Петрусь, носивший в миру фамилию Петрусев, державший пару вещевых мини-рынков, решил отдохнуть от дел. Уже второй день он проводил с семьей в загородном доме и даже находил в этом определенное удовольствие. Однако, когда пошел ливень, Петрусь почувствовал себя неуютно. Еще двадцать минут назад ему нравилось сидеть в саду и издалека наблюдать за женой, играющей с сыном, теперь же, когда они все вместе оказались в большом холле перед телевизором, Петрусь ощутил, что его тянет в Москву. В большом городе даже в плохую погоду найдешь, где расслабиться. Но он клятвенно пообещал жене три дня побыть с ней и ребенком.

Петрусь пустыми глазами смотрел на экран телевизора и мысленно прикидывал, что бы такое сделать, чтобы нарушить клятву.

Погода навевала мрачные мысли, нагоняла тоску и, как оказалось, не только на Петруся. Недавно откинувшийся с зоны кореш с жутковатой кличкой Скелет, которому он два года назад, выходя на волю, передал зону, вспомнил о своем благодетеле, давшем ему необходимые рекомендации. К Скелету его кличка приклеилась еще в детстве: во дворе пугал девчонок, поднимая майку и втягивая живот так, что становились видны не только ребра, но и позвоночник.

С годами он покрупнел, отяжелел, но прежнего таланта не утратил. Сильно голодный по женщинам, выпивке и хорошей компании, Скелет решил этим вечером оттянуться в бане с пацанами и телками. А там как получится: понравится — будет так гулять до утра, а нет — переберется в другое место.

Телефон в загородном доме Петруся ожил. Жена была приучена — в присутствии мужа трубку первой не брать.

— Да, — важно сказал Петрусь.

— Ты почему, блин, не с нами? — закричал Скелет.

— А ты мне звон делал?

— Кореш должен сам чувствовать, когда плохо, а когда хорошо. Я тебя по всему городу ищу, а ты с бабой своей на даче загораешь? Попариться хочешь с телками, в бильярд поиграть? Генка Ростовский со мной. От такого предложения трудно было отказаться.

— Жду, где всегда, — сказал Скелет, и Петрусь тут же вспомнил, как он на прошлой неделе на бильярдном столе развлекался сразу с двумя проститутками, сестрами-близнецами, которых Скелет привел для себя, но, поставив на кон, проиграл корешу в «двадцать одно».

— Стрелку забили, не могу не поехать, — состроив кислую мину, сказал жене Петрусь.

— Тогда и я в Москву уезжаю, мне тут одной делать нечего. Пришлось согласиться.

— Только быстрее собирайся.

Петрусь ездил один, без охраны, считал, что настоящий авторитет на своем авторитете должен держаться, а не полагаться на бригаду и стволы. За это его уважали вдвойне, как блатные, так и менты. Он ездил без охраны и теперь, хотя месяц тому назад его пробовали завалить кавказцы. Кто и зачем, было неясно, их искали до сих пор.

Машины Петрусь любил не меньше, чем продажных женщин, но менял их не так часто. Последней его страстью был навороченный джип «гранд черокки», черный, красивый, торжественный, как гроб на воровских похоронах. Четыре фары, поднятые дугой украшали крышу, даже мигалку мог бы себе устроить Петрусь, но с синим стаканом на крыше джип напоминал бы ментовскую машину.

Жена, прикрыв себя и ребенка большим, как церковный купол зонтиком, добежала до машины. Петрусю же прятаться от дождя было западло. Он не спеша открыл ворота, выкатил машину и повесил тяжелый замок. Автомобиль вел сосредоточенно, с каменным непроницаемым лицом. Можно было подумать, что он и впрямь едет на разборку. Жена старалась не лезть в дела Петруся, все равно она в них ничего не понимала. Мальчишка, сидя на заднем сиденье рядом с матерью, тер ладошкой стекло, усыпанное брызгами, в тщетной надежде стереть их изнутри.

Не знал Петрусь, что не только Скелет жаждет встретиться с ним сегодня. Менты уже побывали на его московской квартире и узнали от соседей, что вчера утром он вместе с женой и сыном уехал за город. Где его загородный дом, Петрусь никогда не скрывал. У ментов на него ничего не было, потому он и не опасался.

Зная спокойный нрав Петруся, и то, что он ходит без охраны, брать его отправили пятерых оперативников на микроавтобусе. Дворники еле успевали сбрасывать со стекла воду. Менты были в штатском, при оружии. Когда они проехали от Москвы километров пятнадцать и до цели оставалось около пяти, навстречу им пронесся огромный навороченный джип. Из-за дождя никто не успел рассмотреть номера.

— По-моему, это его машина, — сказал лейтенант. — Эй, останови! — крикнул он водителю. Тот притормозил. Капитан, бывший в группе старшим, переспросил:

— Ты уверен?

— Черт его знает, дождь. Но похож.

— И что, мы сейчас за ним погонимся? А если Петрусь дома? Капитан, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, потянулся к рации:

— Я машину ГАИ неподалеку видел, они всегда в одном месте за бугром с радаром пасутся. Наконец, ему удалось связаться с гаишниками.

— Минут через пять возле вас должен проехать черный джип «гранд черокки». Возможно, его госномер... Если это он, остановите его и сообщите мне. Конец связи.

Микроавтобус стоял на обочине. Лейтенант и капитан нервно курили. Гаишники не заставили себя ждать, вышли на связь сами.

Петрусь отлично знал то место, на открытом пространстве гаишники не пасутся, им подавай бугорок, будку, чтобы спрятать машину, если надо, не поленятся даже свои личные авто пригнать, поставят за ними машину с мигалками и уж оттуда радаром стреляют. По дороге к Москве гаишники облюбовали небольшой бугорок, машину он скрывал лучше не придумаешь.

«Когда спешишь, скорость лучше не превышать», — исповедовал принцип авторитет, а потому удивился, увидев милиционера, машущего ему полосатым жезлом. И еще не понравилось Петрусю, что на плече у гаишника висит автомат. Такого давненько уже не случалось. Бывало, когда шла облава, автоматчики появлялись только у поста. Тут же вспомнились кавказцы и то, как его пытались завалить. Не обращая внимания на выставленный жезл, Петрусь промчался мимо.

Гаишник доложил капитану по рации, что госномер тот самый, но джип по требованию не остановился.

— И самое странное, скорость не превышал, — добавил гаишник.

— Мы его сами догоним, только ведите его по постам, сообщайте, куда он направляется.

— Ты почему не остановился? — поинтересовалась жена у Петруся, когда тот не среагировал на жест гаишника.

Будь Петрусь наедине с супругой, он ответил бы ей по полной программе. Но в машине сидел ребенок, поэтому в ответ прозвучало лишь раздраженное:

— Не твое дело! Жена обиженно поджала губы и. затаилась на заднем сиденье.

— Я не понимаю, зачем нам было срываться и лететь в Москву?

— Меня пацаны ждут.

— Ты поосторожнее сегодня.

— Не каркай.

До Москвы оставалось совсем ничего, когда за джипом пристроился микроавтобус. Приближение ментов Петрусь ощущал спинным мозгом.

— Суки! — пробормотал он.

— Кто?

— Они, — не оборачиваясь, ответил Петрусь.

Микроавтобус явно пытался обогнать джип. Петрусь надавил на газ, и микроавтобус стал отставать.

Капитан занервничал. Он опустил боковое стекло и, держа пистолет в руках, высунулся до пояса, рискуя вывалиться на асфальт.

— Стой, сука! — закричал он, размахивая пистолетом. Петрусь, сузив глаза, посмотрел в зеркальце заднего вида.

— Кому это он? — нервно спросила жена.

— Тебе, — ответил Петрусь и прибавил скорость. Капитан попытался прицелиться, но микроавтобус раскачивало, подбрасывало. Прорезь прицела оказывалась то на высоком колесе джипа, то перемещалась на запаску, то в ней возникал блестящий бампер.

— Уйдет, — произнес водитель, — ей-богу, уйдет!

Капитан нажал на спусковой крючок. Идущие рядом с микроавтобусом машины тут же шарахнулись в стороны и отстали. Казавшаяся поначалу забавной ситуация, теперь уже не веселила водителей и праздных зевак. Пуля, выбив из бампера искру, ушла вверх.

— Остановись! — закричала жена. — Так они нас всех перестреляют.

— Если остановлюсь, перестреляют точно.

— У тебя пистолет есть?

— Волыну с собой не вожу, — процедил сквозь зубы Петрусь.

Капитан еще раз прицелился и вновь выстрелил. На этот раз пуля угодила в хорошо накачанную запаску. Зашипел вырывающийся наружу воздух.

— Ты по другим колесам стреляй, капитан, — посоветовал водитель.

Придерживаясь одной рукой за скобу над окошком, капитан еще раз выстрелил. На этот раз попал куда надо. Джип повело. И не будь у Петруся мгновенная реакция, машина перевернулась бы. Массивный «черокки», чертя на бетоне черные следы, дважды крутанулся, как волчок, и замер. Микроавтобус чуть не врезался ему в бак.

Схватив монтировку, Петрусь выскочил на асфальт. На него уже были направлены четыре пистолета. То, что нападавшие не торопились стрелять и среди них не было ни одного кавказца, Петруся немного успокоило. Он медленно разжал пальцы, выпустил монтировку.

— Если перетереть хотите, валяйте.

— К машине! Руки за голову! — завизжал капитан, размахивая еще дымящимся пистолетом.

Петрусь, сохраняя достоинство, заложил руки за голову и стал лицом к джипу. В тонированном стекле он видел мужчин, обступивших его. Капитан ботинком ударил Петруся по ногам, раздвигая их, и тут же принял его обыскивать. В карманах не нашлось ничего интересного, кроме сотового телефона. Обыск капитан сопровождал матерной руганью.

— Ребенок в машине, — напомнил Петрусь, — ты бы, гражданин начальник, язык попридержал. И тут же Петрусь получил ребром ладони по шее.

— Заткнись, сука!

От подобного обращения Петрусь уже отвык. В последние годы он закон не нарушал, вращался среди легальных «коммерсов».

— Так, сержант, а теперь обыщите машину, — бросил капитан.

Заранее обученный сержант не стал утруждать себя театрализованным представлением. Он сразу открыл бардачок, запустил туда руку и, пошарив в нем для приличия, извлек два пистолетных патрона.

— Незаконное хранение боеприпасов, — заученно произнес он.

— Ты, сука ментовская, — уже забыв про ребенка, взревел Петрусь, — подбросил! — и, уже обернувшись к капитану, потребовал: — А где понятые?

— Понятых захотел? Адвоката звать станешь? — капитан двинулся на Петруся с пистолетом. — Да я тебя, сука, сейчас...

Договорить капитан не успел. Озверевший Петрусь бросился на него, но двое в штатском быстро заломили ему руки назад, бросили лицом на асфальт, защелкнули наручники.

— В машину его!

Петрусь извивался, умудрился даже плюнуть капитану на ботинок. Его заволокли в микроавтобус, бросили на пол. Жена с ребенком осталась стоять возле развернутого поперек дороги джипа со спущенным задним колесом.

Микроавтобус объехал джип и понесся к Москве. Супруга Петруся тихо всхлипнула, опустилась на заднее сиденье джипа и прижала к себе ребенка. Даже если бы машина была исправной, у женщины не было прав, не было даже мобильного телефона, чтобы позвонить знакомым.

— Мама, надо аварийку включить, — напомнил сын.

Как это делается, женщина не знала. Пятилетний сын деловито забрался на переднее сиденье, нажал кнопку. Джип заморгал габаритами, и это привело супругу Петруся в чувство. Она вспомнила, что в сумочке есть деньги. Вытащила купюру, встала возле машины и принялась ею махать. Если бы женщина ехала в обыкновенной легковой машине, даже дорогой, то желающих остановиться нашлось бы много. Но дорогой «гранд-черокки» заставлял водителей предположить, что у женщины с ребенком наверняка есть муж, да не простой, а такой же крутой, как джип. Деньги все-таки сработали. Остановился водитель грузового пикапа.

— Колесо спустило? — участливо спросил он, присев возле машины.

— Да, — растерянно проговорила женщина.

— Это мы мигом, — и он ударил кулаком по запаске. Та оказалась мягкой.

— Они и ее прострелили, — женщина мяла в руках купюру.

— Кто — они? — водитель пикапа нервно завертел головой, затылок его похолодел. Ему уже мерещился безжалостный киллер, притаившийся в придорожных кустах.

— Они мужа с собой увезли. Я не знаю, что делать, — плакала женщина.

— Вам в ментовку звонить надо.

— Это менты и были.

— Я спешу, знаете ли...

— Погодите, — жена Петруся вцепилась в рукав водителя, — отвезите нас в город, пожалуйста!

Водителю пикапа с трудом удалось поставить джип с простреленным колесом на обочину. Женщина, в общем-то, не особо любившая своего мужа, впервые почувствовала, как ей его не хватает. Водитель пикапа даже не улыбнулся, когда деньги перекочевали в его карман. Он проклинал тот момент, когда решил остановиться и немного заработать.

— Я вас до ближайшей стоянки такси довезу, а там как хотите.

Петрусь несколько раз пытался поднять голову, но ее тут же прижимал к пыльному полу микроавтобуса милицейский ботинок, и хриплый голос советовал:

— Лежать!

Ехали довольно долго. Куда приехали, Петрусь так и не понял, ему не дали осмотреться. Вытащили из машины, подхватили под скованные руки и поволокли по лестнице черного хода. Браслеты впились в запястья, но Петрусь не жаловался: во-первых, западло, а во-вторых, знал, не поможет.

Его втолкнули в полутемную комнату, силой усадили на табурет. Давненько не сиживал Петрусь на таком жестком сиденье. «Менты поганые!» — подумал он.

Он едва успел отдышаться, когда в комнату, маленькую и холодную, с высоким потолком и единственным задернутым плотной зеленой шторой окном вошел тот самый капитан, который командовал его задержанием. Капитан сел, небрежно бросил на стол два пистолетных патрона, включил яркую настольную лампу и опустил ее так, чтобы свет выхватывал из полумрака лишь его руки и патроны.

— Какого хрена меня повинтили?

Петрусю хотелось плюнуть, но он не рисковал. Затылок все еще побаливал от рифленой подошвы ботинка.

— Какого хрена, спрашиваешь? — по голосу чувствовалось, что капитан насмехается. — А мне повода не надо. Упеку тебя за хранение боеприпасов.

— Ты же сам знаешь, мне их подбросили.

— Знаю, не знаю — не твоего ума дело, — капитан запустил руку в карман и положил на стол сотовый телефон Петруся. — Ты давно последний раз чалился?

Петрусь был из нового поколения блатных, для которых лишняя ходка — не повод гордиться удавшейся жизнью.

— Загремишь на всю катушку, — пообещал капитан. — Если надо, и наркотики у тебя дома найдут.

— Чего надо? — наконец, сообразил Петрусь. Капитан рассмеялся:

— Кажется, соображать начинаешь.

— Наручники сними. Капитана ничуть не коробило, что задержанный обращается к нему на «ты».

— Вот беда, — мент хлопнул себя по нагрудному карману пиджака, — ключики-то я забыл. Придется тебе потерпеть. А мне нужно знать, куда подевался бриллиант, украденный с выставки.

— Чего? — не понял Петрусь.

— Ну, конечно, ты даже не знаешь, о чем речь идет, — капитан растопыренной пятерней заехал Петрусю в лицо. Удар был хлесткий, сильный, но синяков не оставлял. Щека мгновенно вспыхнула, будто в нее впился десяток иголок.

— Сукой буду, не знаю!

— Узнаешь. С выставки императорский бриллиант украли, и если ты мне его не найдешь, влепят тебе за боеприпасы по полной катушке. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул мент в подполковничьих погонах.

— Ну, как идут дела? — осведомился он у капитана.

— Соображать начинает.

— Наручники сними, — напомнил Петрусь.

И тут случилось невероятное. Подполковник с готовностью вытащил из кармана маленький ключик, собственноручно расстегнул браслеты.

— Раз он соображать начал, то можно ему и послабон сделать. Петрусь растирал запястья, на которых синели следы наручников.

— Гражданин начальник, я точно не знаю, про какой брюлик базар идет.

— На шконаре вспомнишь, и пока камень не найдешь, отсюда не выйдешь.

— Я не по камням, — сказал Петрусь и тут же осекся.

— Знаем, ты по мини-рынкам специализируешься. Все вы одним миром мазаны. И пока камень на месте не окажется, будешь сидеть, Петрусь, — твердо сказал капитан, после чего бросил пистолетные патроны в белый бумажный конверт и протянул Петрусю мобильник. — Посидишь в камере, телефоны дружков вспомнишь. Звони, всех на ноги ставь, пусть камушек ищут.

Петрусь оторопело смотрел на мобильник. Такого на его памяти еще не случалось, чтобы менты сами в руки телефон совали перед тем, как отправить в камеру. Капитан нажал кнопку, и тут же вошли конвойные.

— Узнаешь что-нибудь, мне позвонишь, — капитан подал Петрусю визитку.

Так, с визиткой и мобильником в толстых пальцах, заложив руки за спину, Петрусь покинул комнату, и двое конвойных повели его длинным гулким коридором. Петрусь лихорадочно перебирал в уме телефоны. Кому следует позвонить? После того как прострелили колесо его машины, у него начисто выветрилось из головы, куда и зачем он ехал. Только сейчас он вспомнил — в бане его ждут Скелет с Генкой Ростовским и целое стадо телок.

«Везет же пацанам, — подумал Петрусь, — и я бы сейчас мог париться, водку пить, с проститутками развлекаться».

Лязгнула задвижка, заскрипела тяжелая металлическая дверь. Петруся втолкнули в камеру. Двухъярусные шконки на четыре места жались к шершавым бетонным стенам. В камере никого не было.

Дверь закрылась. Петрусь устало опустился на шконку и с ненавистью посмотрел на мобильник. Набрал номер Скелета. Звонил долго. Наконец, телефон сработал, но его тут же кто-то отключил, и сколько бы потом Петрусь ни набирал номер, трубку никто не брал. «Наверно, в бассейне утопил», — подумал Петрусь.

Такое случилось однажды с самим Петрусем. Он в сауне подплыл к бортику, чтобы ответить на звонок, трубка выскользнула из мокрой руки, и потом ее всей пьяной компанией пытались поднять со дна глубокого бассейна. А когда вытащили, то оказалось, что мобильник наполнился водой и его закоротило.

***

— Блин, не спешит Петрусь поразвлечься, — сказал Скелет, полулежа в шезлонге. Широко расставленные ноги он накрыл влажной простыней. В руке держал запотевшую рюмку с водкой.

— Говорил я тебе, он не приедет, — ответил ему Генка Ростовский, приехавший в Москву проведать бывшего сокамерника.

Скелет набирался сил, проститутки уже утомили его, и он отпустил телок поплавать в бассейне. Четыре проститутки, статные, высокие, резвились в воде. Подсветка тут стояла великолепная, яркая, чуть желтоватого оттенка, отчего даже незагорелое тело казалось слегка смуглым. Загудел насос, и в конце двенадцатиметрового бассейна, с лотка, укрепленного под потолком, обрушился поток воды, настоящий водопад.

— Я ему больше звонить не стану.

Скелет одним глотком выпил сто граммов водки и блаженно расправил плечи. Спиртное одновременно и расслабляло, и вселяло чувство уверенности. А его-то Скелету и не хватало. С самого утра в его мозгу поселилась тревога, а от нее он знал лишь одно лекарство — плюнуть на дела и уйти в загул.

— Приедет, заставим штрафную выпить.

Генка Ростовский пальцами откупорил бутылку с пивом и, не отрываясь, выпил половину. Он лениво следил взглядом за пышной блондинкой, стоявшей под водопадом. Девушка медленно поворачивалась, подставляя пенящимся струям воды то округлое плечо, то тугие ягодицы. Она призывно изгибалась.

— Тебе знаки подает, — осклабился Скелет. Гена недовольно скривился:

— Надоели они мне.

— Что, на зоне мужиков трахать привык? На баб уже не тянет?

Гена, как ни странно, на это замечание даже не обиделся: парилка и водка расслабили его. Скелет взял бутылку шампанского за горлышко и подошел к краю бассейна.

— Цып, цып, цып, — позвал он.

Две девицы тут же подплыли к нему и задрали головы с фальшивыми улыбками на губах.

— Цып, цып, цып, — приговаривал Скелет, медленно выливая шампанское из бутылки.

Девушки пытались ловить струйку ртами, толкались, брызгались. Скелет немного повеселел, вместе с бутылкой спрыгнул в бассейн и обнял девиц.

— Сейчас посмотрим, умеете ли вы под водой работать.

— Я амфибия, — заявила блондинка. — Мне что под водой, что в космосе.

— Любит она это дело. Рука блондинки уже скользила по телу Скелета.

Охраны у авторитетов было немного, всего два водителя, привезших их в баню. Некого им было опасаться. Менты прикормлены, конкуренты — кто на зоне, кто в могиле. В коридоре послышался невнятный шум, ругань.

— О, — Скелет поднял палец, — Петрусь идет.

Он оттолкнул от себя девушек и выбрался на бортик. Дверь в бассейн отворилась, и из нее выбежали пятеро омоновцев в черных масках с прорезями, с автоматами на изготовку.

— Вот тебе и на, — сказал Генка Ростовский, торопливо хватая со стола бутылку водки и опрокидывая ее над широко раскрытым ртом — знал, потом менты выпить не дадут.

Увидеть дно бутылки ему не дали. Генку повалили на кафельный пол, защелкнули наручники за спиной. Голый Скелет стоял на бортике бассейна и демонстрировал руки с растопыренными пальцами.

— Чистый я.

Девушки пугливо выглядывали из воды. Без всяких объяснений Скелета схватили, заключили руки в наручники и вместе с Генкой поволокли к выходу. Их водители уже сидели в ментовской машине. Проститутки переглянулись.

— Мне не померещилось? — спросила блондинка. Дверь медленно закрылась сквозняком. Блондинка вылезла из бассейна и подошла к столу.

— Уматывать надо, — сказала ей подруга.

— И все это оставить?

— Нет. Денег нам теперь все равно никто не заплатит, хотя бы натурой возьмем.

Блондинка подхватила ломоть щедро отрезанного арбуза, сочный, кроваво-красный, и впилась в него зубами. Косточки она плевала под ноги, как это делали Скелет и Генка. Другие проститутки тоже колебались недолго, и вскоре за столом образовался девичник.

— За что это их? — вспомнила о хозяевах праздника блондинка.

— Хрен их знает, чего ментам в голову взбрело.

— Может, пригласить кого, — задумалась блондинка.

— Дай хоть день без мужиков отдохнуть.

— Кто тебе сказал, что я мужиков приглашать собралась?

Девушки точно помнили, что мобильники авторитетов лежали на столе, но их на месте не оказалось.

— Менты прихватили.

— Могу спорить, потом им их не отдадут. Скажут — пропали.

— Если бы. Скажут, мы украли.

— За что их повязали?

— Кто ж его знает?

Шампанского было много, хватило бы на десяток телок. Вода все еще, с шумом низвергаясь с консоли, бурлила в бассейне. Но прохлада уже не манила девушек. Они разгорячились от спиртного, запивая шампанское водкой. Неожиданная свобода, полученная взамен тяжелой ночной работы, вскружила им головы.

— Слушай, Светка, а ведь должен был еще один блатной подъехать. Как его...

— Петрусь, — напомнила блондинка.

— Может, прихватим кир, харч и рванем отсюда. Мне работать расхотелось.