Вообще-то она не надеялась получить эту квартиру, тем более что Макс тоже пригласил какого-то знаменитого адвоката, но Константин просто сровнял эту знаменитость с землей. «Наконец-то, – сказала мать, – ты встретила настоящего мужчину». Но отношения с настоящим мужчиной не сложились. Она сама все испортила, а позже, осознав этот факт, даже не попыталась исправить. Как будто кто-то извне (а скорее всего изнутри) навязывал ей ту же модель поведения, что и с Максом. «Ты так ненавидишь мужчин, – с горечью сказал ей Константин при расставании, – что нужен какой-то волшебник или царевич из сказки, который явился бы из-за моря, из-за гор, полюбил тебя такой, какая ты есть, и расколдовал поцелуем или еще чем... потому что обыкновенный человек тут бессилен».
      – Я не позволю этому недоноску испортить тебе отпуск, – вновь зазвучал в темноте тихий, проникновенный голос Джеммы. – Ты можешь верить мне. Обещаю.
      – Почему? – задумчиво спросила Лиза, теребя колечко на ее среднем пальце.
      – Почему мы вместе?
      – Да.
      – Потому что разрешили себе это. Думаю, так.
      – Тебе нелегко со мной, правда, подружка?
      – Когда как, – помедлив, отозвалась Джемма. – Но вот кому точно нелегко, так это Венсану.
      От удивления, а может, от одного звука этого имени Лиза слегка вздрогнула.
      – Неужели?
      – О да! Ему приходится постоянно напоминать себе о том, что он не должен считать нас своей собственностью.
      Лиза молчала, глядя в темноту. Ей вспомнился запах волос Венсана – запах, который при желании можно ощутить уже через пять минут, стоит зайти в соседнюю комнату. Его тонкие ключицы и мускулистые плечи. Мокрый блеск загорелой кожи и гладко зачесанных назад, собранных в хвост волос, когда он выныривает из темно-бирюзовой воды и хватается обеими руками за борт лодки.
      В тщетных попытках отгадать, кто он, чем зарабатывает на жизнь, Лиза частенько давала волю воображению и представляла его танцующим стриптиз или стоящим за стойкой бара где-нибудь в Ницце или Сен-Тропе... Мальчик-мужчина, какие ей никогда не нравились. Прожигатель жизни. А может, его содержит богатая старуха, владелица каких-нибудь алмазных копей, или вдовствующая герцогиня? Глядя на него, сидящего на веранде со стаканом бренди в одной руке и дымящейся сигаретой в другой, в это было нетрудно поверить. Ноги закинуты на перила, томный взгляд полузакрытых глаз устремлен в никуда. О чем он думает в такие минуты?
      Однажды она не выдержала и спросила:
      – О чем ты думаешь?
      Ответ был неожиданным:
      – О боге.
      – О каком-то конкретном боге или о боге в общем?
      Венсан внимательно посмотрел на нее.
      – А бывает бог в общем?
      От этого простого вопроса она впала в ступор.
      – Ну... под конкретным богом я подразумевала кого-нибудь из языческих богов. Греческих, например, поскольку мы сейчас в Греции. А бог в общем...
      – Бог Авраама, Исаака и Иакова, – пробормотал Венсан. – Иегова... или Иисус... короче, бог одной из монотеистических религий.
      Он рассуждал об этом, налакавшись бренди, после затянувшейся сиесты, которая прошла довольно бурно на широкой тахте, недавно переехавшей из курительной комнаты в гостиную. Лиза указала ему на это, однако не заставила устыдиться.
      – Не вижу в этом ничего противоестественного. Сексуальность не исключает ни духовности, ни духовной сексуальности, ибо в боге все противоположности аннулируются .
      – Похоже, ты начитался Юнга, chеrе.
       —Рад, что ты догадалась.
      Он немного изменил позу, чтобы окинуть ее сонным, ничего не выражающим взглядом. Ноги его по-прежнему лежали на перилах: скрещенные лодыжки, торчащие из голубого денима подтянутых вверх штанин... босые ступни, аккуратные и ухоженные, какие нечасто встретишь у мужчин... Не без труда Лиза заставила себя отвернуться. Женщина, заглядывающаяся на мужские ножки! Просто анекдот.
      – Амулет у тебя на груди – это что-то значит? Я имею в виду – для тебя лично. Или просто способ привлечь к себе внимание?
      – Для того чтобы привлечь к себе внимание, мне не обязательно обвешивать себя безделушками, как рождественскую елку, – сдержанно ответил Венсан. – И ты отлично это знаешь. Даже когда я иду по улице, застегнутый на все пуговицы, я все равно привлекаю внимание. – Он пожал плечами. – Хорошие гены... как и в твоем случае, кстати.
      – На меня не оглядываются на улице.
      – Просто потому, что боятся. – Он тихо усмехнулся. – Только не говори, что это не так. С тобой же заговорить страшно, Снежная королева. У тебя же на лбу написано: «Не подходи, убью».
      – Ты преувеличиваешь.
      – Ты так замкнута, что это уже граничит с аутизмом, – продолжал Венсан с обычной своей беспощадной прямолинейностью. – Откуда в тебе это? Высокая, стройная, светлая... Такие девушки ходят по подиуму под восторженные аплодисменты публики, а не сидят часами на одном месте, уставясь в пространство.
      Но об этом ей говорить не хотелось.
      Она сходила на кухню, отыскала чистый стакан и подошла с ним к Венсану, чтобы он плеснул ей «Метаксы». Он проделал это с неторопливой грацией абсолютно уравновешенного существа.
      – Хотелось бы мне посмотреть на твою подружку! – вырвалось у нее ни с того ни с сего.
      – Поди посмотри в зеркало, – невозмутимо откликнулся Венсан.
      – Что? – Лиза испытующе разглядывала его точеное лицо, одновременно страстное и холодное. – Ты хочешь сказать...
      – Сейчас я с тобой. Здесь больше никого нет. Мы занимаемся любовью практически ежедневно. Значит, ты моя подружка, не так ли?
      – А Джемма?
      – Ну и она тоже. Bien entendu .
      В этих доводах, несмотря на кажущуюся неоспоримость, присутствовал какой-то изъян. Вот только какой? Лиза лихорадочно подыскивала слова.
      – В определенном смысле ты прав. Но на моем месте могла быть любая другая. Понимаешь? Мы вместе не потому, что встретились и полюбили друг друга, а потому...
      – Потому что вам нужен был мужчина, который взял бы на себя большую часть расходов. – Он кивнул. Сделал глоток из стакана. Поставил стакан на край стола. – C’est assez vrai .Но если ты немного подумаешь, любовь моя, то согласишься, что все на свете встречи происходят именно так. На моем месте мог оказаться любой другой симпатичный парень, на твоем – любая другая симпатичная девчонка. Все встречи более или менее случайны, потому-то только часть из них перерастает в серьезные отношения. Но в этом нет ничего сверхъестественного. Это нормальный ход вещей.
      – Но ведь ты не влюблен в меня? – спросила Лиза с тревогой.
      Он негромко рассмеялся:
      – Нет-нет, успокойся. Я в тебя не влюблен. Я вообще никогда не влюбляюсь. Инстинкт самосохранения.
      Несколько минут протекли в безмолвии. Было слышно, как в гостиной работает телевизор. Джемма смотрела какой-то полицейский боевик. Венсан окончательно закрыл глаза и казался спящим. Его правая рука, мускулистая и тонкая в запястье, безвольно свисала вдоль спинки стула. Выступающая круглая косточка, узкая ладонь, длинные пальцы... и темное пятнышко на смуглой коже в том месте, куда Джемма ткнула горящей сигаретой.
      Воспоминания об этом вызвали у Лизы непонятное ожесточение. Правильно, так и надо, и нечего рассуждать тут о боге и чувствах... Кто он такой, в самом деле? Глянцевый красавчик. Достаточно начитанный, чтобы вести всякие умные беседы. Тактичный, чистоплотный. Немного развратный – но и это скорее достоинство, чем недостаток... М-да, опорочить его даже в собственных глазах оказалось не так-то просто.
      – Я спросила про амулет, – заговорила она после паузы. – А ты ушел от ответа.
      – Что? – Венсан шевельнулся, расправляя затекшие плечи. – Ах да, амулет...
      Лиза повторила вопрос:
      – Ты носишь его просто для красоты или исповедуешь какой-то экзотический культ?
      – Культ? О господи, нет. – Он все-таки соизволил проснуться. – Я ношу этот амулет, потому что он мне нравится. Такое объяснение тебя устраивает? К тому же это подарок. – Он снял ноги с перил и выпрямился на стуле, устремив на Лизу насмешливый взгляд. – Да-да, никакой мистики, мне его просто подарили.
      – Женщина?
      – Девушка. Моя юношеская le grand amour . Ее отец коллекционировал такие штуки, и она выпросила одну для меня. К тому времени я уже полгода ходил в женихах, дело считалось решенным, поэтому никто не предполагал, что бесценный артефакт уплывет из семьи.
      – Почему же все разладилось?
      Задавая вопрос, Лиза непроизвольно бросила взгляд в сторону гостиной, словно извиняясь перед ничего не подозревающей Джеммой за свое неуместное любопытство, фактически вынуждающее Венсана к столь же неуместной откровенности. Забавно, что и Венсан сделал то же самое. Как будто Джемма была стражем и тюремщиком их преступного прошлого, которое при каждом удобном случае норовило вырваться на свободу.
      – Они оказались ревностными католиками. Вся семейка, включая прапрабабушку, прикованную к инвалидному креслу.
      – А ты об этом не знал?
      – Знал. Но не считал это серьезным препятствием – пока они не потребовали того же от меня.
      – О! – сочувственно промолвила Лиза.
      Венсан вяло усмехнулся:
      – Да уж, приятного мало. Они чуть не довели меня до истерики. Но самое ужасное, что и Жозе, которая до этого не обнаруживала никаких признаков помешательства, неожиданно присоединилась к общему хору.
      – И ты сбежал.
      – Ничего подобного, – негодующе возразил Венсан. – Я просто заявил, что это невозможно. Тогда они заставили Жозе расторгнуть помолвку.
      – А выйти замуж без родительского благословения ей было слабо?
      Он ответил не сразу:
      – Видишь ли, у ее родителей всегда были деньги. А я, хоть и располагал кое-какими средствами, без их помощи все равно не смог бы дать ей то, к чему она привыкла.
      – Понятно, – пробормотала Лиза. – А она не потребовала назад свой подарок?
      – Потребовала.
      – Но ты...
      – Но я не отдал.
      Лиза придвинулась к нему вместе со стулом, протянула руку и положила на ладонь молочно-белый овальный камешек с изображением коронованного змея.
      – Так, значит, эта гемма подлинная? И она стоит денег?
      – Вроде того.
      Некоторое время она размышляла. Задать вопрос или не задать? Ладно, навряд ли это что-нибудь изменит.
      – А почему ты не захотел стать католиком?
      – Ну, поскольку до знакомства с Жозе я спокойно без этого обходился, что-то подсказывало мне, что смогу обходиться и впредь.
      – То есть в принципе ты ничего против католиков не имеешь?
      – Ничего. Я же сказал. Я и против православных ничего не имею. И против иудеев, и протестантов, и мусульман, и парсов, и Свидетелей Иеговы, и приверженцев культа Ктулху... до тех пор, пока они не начинают свои игры в спасение за–блудших душ.
      – Правда? Значит ли это, что сам ты не мусульманин, не иудей, не парс, не Свидетель Иеговы...
      – ...и не приверженец культа Ктулху, – закончил он со снисходительной улыбкой. – Ты правильно поняла, дорогая. И кто сказал, что все блондинки – дуры?
      Лиза поджала губы.
      – Судя по интонациям твоего голоса, ты считаешь все религии одинаково бесполезными.
      – Бесполезными? О нет, они в высшей степени полезны. Можно еще из Юнга? Великие религии являются психотерапевтическими системами, дающими опору для тех, кто не может стоять самостоятельно, а таких людей подавляющее большинство .
      И тут до нее дошло.
      – Так ты из тех, кто может стоять самостоятельно.
      – Я из тех, кто учится стоять самостоятельно, – поправил Венсан. – И по-моему, это главное. Падать... подниматься... – свои слова он сопровождал жестами, – никогда не оставлять попыток.
      Разговор становился каким-то бредовым. Неестественные реакции, притянутые за уши аргументы... Интересно, так всегда бывает, когда подолгу говоришь с иностранцем?
      И все же его слова вызвали у нее некое смутное беспокойство. Человек, избегающий проторенных дорог, способен на многое. Он непредсказуем и в своих действиях, как правило, руководствуется не принципом, а прихотью.
      – Ты отказался пожертвовать своими амбициями ради любви, – произнесла она чуть резче, чем собиралась. – Мог бы просто притвориться. Тысячи людей называют себя католиками, переступая порог церкви не больше четырех раз за всю жизнь: во время крещения, конфирмации, венчания и похорон. А некоторые умудряются обойтись и без венчания.
      – На похороны же им по большому счету наплевать, – подхватил Венсан. И мягко улыбнулся, глядя на Лизу, как на неразумного ребенка. – Нет, кажется, ты все-таки не поняла.
      – А ты? Ты уверен, что понял этих людей? Быть может, если бы ты внимательно слушал, им удалось бы кое-что тебе объяснить.
      – Я слушал внимательно – пока мне не надоело ходить по кругу. Видишь ли, ma petite,никто не способен доказать бесспорность своей идеи. Он может лишь отстаивать ее, и по этой причине примирение между различными суждениями невозможно. То же христианство, религия братской любви, веками разыгрывает перед нами прискорбный спектакль с участием многочисленных расколов, причем каждая группировка усердно и безнадежно настаивает на своей собственной правде.
      – Но христианская религия – это не только расколы и распри. В ней есть много всякого разного. Все эти прекрасные ритуалы, имеющие глубокий смысл...
      – Да, ритуалы. И их история уходит довольно далеко – гораздо дальше начала христианства. Так, например, Тело Христово, важнейший атрибут мессы, принадлежит культу Митры. В этом древнем культе использовался хлеб с оттиснутым на нем крестом, который делился на четыре части. Хлеб, колокольчики, крестильная вода – все это определенно до–христианское. Что же касается ритуала освящения воды и превращения ее в aqua permanens, «вечную воду», то это уже алхимическое понятие, гораздо более древнее, чем его христианский аналог. И когда ты наблюдаешь benedictio fontis, «действительное приготовление воды», то сознаешь, что это алхимическая процедура и существует текст первого века, текст псевдо-Демокрита, поясняющий, для чего делается подобное благословение.
      – Чернокнижник, вот ты кто, – сказала Лиза, вставая.
      Венсан удержал ее за руку. Тусклый свет садового фонаря и тени, лежащие в его глазницах и впадинах щек, придавали его облику нечто вампирское.
      – Даже если и так, ты не вправе меня осуждать, потому что в глубине души ты такая же безбожница, как я.
      Услышав эти слова, произнесенные зловещим шепотом, Лиза вздрогнула и попыталась высвободить свою руку, но это привело лишь к тому, что Венсан сжал ее еще крепче.
      – Я не говорила «безбожник». Я сказала «чернокнижник». Это разные вещи.
      – И одно не обязательно влечет за собой другое, ведь правда?
      – Да.
      Он отпустил ее и вновь откинулся на спинку стула. В его глазах дрожали искорки смеха.
      – Ладно, иди. Иди к своей сестрице, которая в любом случае утешит тебя лучше, чем я.
      – Ты не человек, – прошептала Лиза, дрожа неизвестно отчего. – Ты... ты ядовитая змея!

Глава 4

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.