Дмитрий ЧЕРКАСОВ
      ВТОРЖЕНИЕ
      (КРЕСТОМ И БУЛАТОМ - 1)
      Анонс
      Роман является продолжением приключений Влада Рокотова, волею судьбы оказывающегося вовлеченным в закулисные политические игры международного масштаба. На этот раз, вместе с боевой группой казаков он попадает в Чечню...
      Все имена, фамилии и должности персонажей являются вымышленными. Любые совпадения случайны. То же самое относится и к представленным в книге событиям.
      "В малых войнах казаки являются единственной боевой силой, которой следует опасаться благодаря их активности и неутомимости..."
      К. Маркс, Ф. Энгельс Собр. соч., том X, -"Русская армия"
      "Говорят, что чиновники и белая одежда хороши, лишь пока они новые. Хоть это и шутка, я полагаю, что так оно и есть на самом деле... проведя на службе долгое время, они начинают злоупотреблять уступчивостью людей и слишком высоко ценить себя и совершают то, что никогда прежде не делали бы..."
      Юдзан Дайдодзи "БУДОСЁСИНСЮ!"
      Посвящается всем тем, кто в августе-ноябре 2000 года своими поведением и телевыступлениями вдохновляли Автора на создание этой книги.
      ПРОЛОГ
      Закрепленные на стволе в метре от корневища две маленькие цилиндрические шашки вспыхнули огненно-белым шаром. Акация качнулась и спустя секунду завалилась именно в ту сторону, куда и предсказывал Роберт Инглунд.
      "Специалист по разминированию", как его именовали в официальных документах организации "HALO - TRUST", проходивших через посольство России в Вашингтоне, вышел из укрытия и поманил к себе два десятка жавшихся за кирпичной стеной молодых боевиков.
      - Это должно происходить так, - по-русски Инглунд говорил с заметным акцентом, но его словарного запаса вполне хватало для того, чтобы объяснять курсантам ваххабитского лагеря тонкости подрывного дела. - Большой заряд не надо. Надо определить правильное место. Это понятно?
      Молодежь закивала.
      - Я буду проверять. Вот ты, - палец Инглунда указал на крайнего в шеренге курсантов, - повторять.
      - Я?
      - Да, ты. Повторять.
      Ахмед Бицоев вздохнул.
      Опять этот америкашка выбрал именно его. За те десять дней, что Ахмед провел в тренировочном лагере Хаттаба у излучины реки Гехи, Бицоева вызывали в пятый или шестой раз. Чаще, чем кого-нибудь другого. Не иначе инструктор за что-то невзлюбил молодого чеченца, отправленного на переподготовку после легкого ранения в бою с федералами.
      А ведь Бицоев воюет уже не первый год.
      С девяносто четвертого, когда семнадцатилетним пацаном пришел добровольцем в отряд Гелаева. И неплохо воюет - на прикладе его "Калашникова" восемь зарубок. Правда, четыре из них он поставил за головы расстрелянных пленных солдат, но ведь и в бою положил четверых гяуров*. Так что всё по-честному. Восемь убитых русских собак - восемь отметин на прикладе. Почет со стороны необстрелянного молодняка, плохо скрываемый страх в глазах у односельчан, уважение от командиров.
      Но этому заокеанскому хлыщу не объяснить, что Ахмеда лишний раз дергать не стоит. Да и Однорукий** с Одноногим*** приказали во всем слушаться Роберта и его напарника - англичанина Саймона Филлза. Хотят, чтобы их солдаты постигли все премудрости диверсионно-подрывного дела. Правильно, конечно. Однако надо различать, кого можно гонять и в хвост и в гриву, а к кому особый подход требуется.
      * Гяур - неверный; в представлении ваххабитов - любой иноверец, включая и неортодоксальных мусульман (здесь и далее - прим. автора).
      ** Однорукий - Хаттаб.
      *** Одноногий - Шамиль Басаев.
      Неверному не понять.
      Особенно такому, как Инглунд...
      Бицоев вразвалочку вышел из строя и нехотя приблизился к инструктору.
      - Чо делать-то?
      - Повторять, что я делать, - Инглунд махнул рукой в сторону длинного деревянного стола, на котором были разложены тротиловые и магниевые шашки, мотки проводов, связки бикфордовых шнуров и маленькие, размером с фильтр от сигареты, бордовые и зеленые детонаторы. - Вот дерево, вот принадлежности. Дерево должен падать в определенная сторона.
      Ахмед с тоской осмотрел пиротехнику и перевел взгляд на младшего брата, привалившегося плечом к стене. Девятнадцатилетний Абдула горящими от возбуждения глазами следил за старшим Бицоевым.
      Юнец...
      Кровь горячая, воспринимает войну как необременительное приключение. До последнего времени его держали дома, не позволяли присоединиться к боевым отрядам свободной Ичкерии. Даже в подвале запирали. Только тогда, когда полегли отец и три брата, Абдулу отпустили.
      Зря...
      С самого детства он был туповат. Когда ему исполнилось два года, Абдула переболел вирусным менингитом, потом дважды или трижды падал головой вниз с крыши сарая, лет с двенадцати покуривает травку. Отсюда еще и проблемы со слухом.
      Но старается.
      Готов с утра до вечера жечь патроны на стрельбище, копать траншеи и слушать рассказы прошедших две войны бойцов. Русаков воспринимает как бессловесную скотину. Привык дома к русским рабам, сам, говорят, двоих до смерти забил. Для горного села - обычное дело. Там даже подросток имеет право глотку рабу перерезать, если захочет.
      Ахмед выбрал две пятидесятиграммовые шашки, соединил их изолентой, вставил детонатор и на глазок отхватил от бикфордова шнура кусок длиною в метр. Небрежно примотал взрывчатку к стволу акации, прикурил, от сигареты поджег шнур и не спеша, вразвалочку отошел в укрытие, где уже столпились все курсанты во главе с инструктором. На лицах молодых бойцов читалось уважение к показушным действиям Бицоева. Один лишь американец смотрел на чеченца с нескрываемым презрением.
      Через пятьдесят секунд рвануло.
      Во все стороны полетели щепки, ударная волна подняла клубы пыли, по кирпичам забарабанили мелкие камешки. Дерево хрустнуло и обрушилось вправо, зацепившись кроной за забор тренировочной площадки.
      Инглунд скептически взглянул на результаты труда Бицоева.
      - Неправильно.
      Ахмед зло сплюнул.
      Американец вышел на середину площадки, засыпанной разлетевшимися со стола пиротехническими принадлежностями, и засунул руки в карманы.
      - Сделать порядок. Потом будем учиться и повторять...
      Курсанты нехотя начали подбирать шашки, детонаторы и шнуры и снова раскладывать их на столе. Восхищение Бицоевым куда-то пропало. Даже Абдула ругнулся сквозь зубы, ползая по земле и глотая зависшую в неподвижном воздухе пыль.
      Глава 1
      ВОТ КТО-ТО С ГОРОЧКИ СПУСТИЛСЯ...
      Владислав медленно прополз между двумя островками выгоревшей ломкой травы, миновал грядку с огромными, склонившими свои тяжелые головы подсолнухами, скользнул вдоль вросшего в землю нагретого валуна и остановился перед стеной бурьяна.
      Минут пять он лежал не шевелясь, вбирая в себя окружающие звуки и запахи.
      Противник себя не обнаруживал.
      Стрекотали кузнечики, по краю поля деловито расхаживала ворона, время от времени склевывавшая понравившихся ей гусениц, над кустом дикой розы порхали бело-желтые бабочки.
      Тишь да благодать. Классический пасторальный пейзаж, в который органично вписались бы молодой пастушок со свирелью и его румяная возлюбленная из соседнего села в расшитом воскресном сарафане.
      Одетый в камуфляж и перемазанный защитной краской Рокотов, с автоматом, лежащим на сгибе правой руки, и с подсумком на поясе, был явно чужеродным телом, выбивающимся из идиллической картины. Его место, скорее, было несколько восточнее и южнее, там, где танковые полки и стрелковые батальоны федеральных сил перемалывали в кашу свободолюбивых жителей маленькой горной республики. В горах или на разбитых гусеницами бронетехники дорогах вооруженный до зубов биолог легко сошел бы за своего парня-контрактника, отправившегося из какого-нибудь маленького среднерусского городка за длинным рублем "боевых". Или с той же степенью вероятности - за наемника, воюющего на стороне ичкерийских боевиков, получающего двести фальшивых долларов в день и обреченного сдохнуть за абсолютно аморфную идею "панисламского государства" от Терека до Каспия...
      Влад неспешно потянулся, прикрыл глаза и обратился в слух.
      Противник, замаскировавшийся в районе размером два на два километра, в любом случае должен был себя выдать. Шорохом, переговорами, зажженной сигаретой, хрустом ветки под сапогом, звякнувшей амуницией, бульканьем воды во фляге. Вылеживаться на одном месте они не будут. Обязательно, по прошествии пары часов, противостоящая Рокотову группа начнет поиск охотника-одиночки.
      Долго выжидать они не смогут. Слишком уж притягательно поймать Влада врасплох, навалиться сразу с нескольких сторон, чтобы не дать ему ни малейшего шанса на победу. Против трех-четырех стволов, направленных с расстояния вытянутой руки, много не навоюешь. Придется сдаваться, чтобы потом использовать момент для применения навыков рукопашного боя.
      Хотя противник, вероятнее всего, предусмотрел и такой вариант развития событий. И вполне может спеленать Рокотова так, что не только ручонкой не махнешь, а и вздохнуть будет весьма затруднительно. Благо, опыт связывания у них имеется. И веревки наличествуют. Перехватят петлей за горло, закрепят вывернутые руки, обмотают ноги - и финита. Попробуешь пошевелиться и тут же задушишься. Причем самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи.
      Поэтому подпускать их ближе чем на полсотни метров не стоит.
      Лучше самому выйти им в тыл и полоснуть очередью по напряженным спинам. Дабы навсегда запомнили, что с Владом шутки плохи. Даже когда он один и на чужой территории. Что, в общем-то, в его жизни происходило сплошь и рядом. Как начал "отдыхать" на границе Сербии с Косовом, сцепившись с отрядом албанских сепаратистов, так до сих пор остановиться не может.
      Судьба...
      Многие позавидовать могут.
      И напрасно.
      Никакой романтики в драке "один против всех" нет. Это в песнях да в рассказах подвыпивших ветеранов все складно, весело и гладко. В реальной жизни иначе. Пот, кровь, грязь, многочасовые переходы, засады по нескольку суток, хроническая простуда от лежания на холодной земле, недосып, набившийся за шиворот песок, траурная кайма под ногтями, стоящие колом носки, ободранные руки, синяки от ремней, сбитые ноги, мозоли на руках от шершавых рукояток любимой штурмовой винтовки. Этого еще никто и никогда не избегал - ни мальчишка-новобранец, месяц проваландавшийся в мотострелковой учебке, ни битый жизнью зубр-спецназовец из элитного подразделения военной разведки. Воинская служба - она и в Африке остается воинской службой. Просто кого-то насильно забривают на отдачу "священного долга" государству, а кто-то идет добровольно.
      Влад был из второй категории.
      Причем понятие "священный долг" Рокотов понимал несколько шире, чем лопоухий призывник или курсант военного училища. Он дрался и за себя, и за того парня, измеряя справедливость боя не политическими интересами Кремля, а собственными мироощущениями. И ставил на первое место защиту слабого, не обремененного чиновничьими привилегиями человека.
      И именно поэтому никакой передышки в ближайшем будущем у Рокотова не предвиделось...
      В паре десятков метров от Влада ворохнулся бурьян и кто-то громко сглотнул.
      "Ага! - биолог развернулся на звук и перекатился в тень здоровенного лопуха. - Все-таки сдвинулись с места! Не усидели. Что ж, придется наказать..."
      Рокотов сполз в пересохшую канаву, по-пластунски добрался до осыпавшегося песчаного холмика и очутился точно позади пробирающихся сквозь заросли троих мужчин, вооруженных новейшими бесшумными винтовками.
      Дождавшись момента, когда троица вплотную приблизилась к первой грядке подсолнухов и остановилась, дабы перегруппироваться, Влад поднял автомат стволом вверх и громко сказал:
      - Ба-бах! Господа, вы убиты!
      Одетые в аналогичный рокотовскому камуфляж мужики вздрогнули и резко повернулись.
      - Вот черт! - сконфуженно выдохнул один из них, усаживаясь в траву. - А мы-то решили, что выдавим тебя на открытое место!
      - Бывает, - улыбнулся биолог. - Но я оказался более выдержанным и не полез напрямик через поле. А элементарно дождался вас в сотне метров от первоначальной позиции...
      Молодой парень, шедший на левом фланге группы, достал сигареты.
      - Я говорил, что он нас сделает. Надо было сидеть и не рыпаться. И Данилу не слушать...
      Бритый почти налысо здоровяк молча пожал плечами.
      - Ладно, - Владислав повесил автомат на плечо. - Охота на хитроумного суслика, то бишь - на меня, окончена. Передохните и топайте к карьеру. Вам сегодня еще отстреляться надо. А я имею полное право отдохнуть...
      * * *
      Профессор кафедры сейсмологии университета Осло Зигфридт Дитман измерил трехдюймовой линеечкой расстояния между пиками возмущения на бумажной ленте регистратора-самописца и потеребил нос.
      - Это не взрыв.
      - А что? - поинтересовался полковник из военно-морской разведки.
      - Столкновение двух массивных тел. Картина немного смазана, но наличие мелких пиков однозначно указывает на длительное воздействие одного предмета на другой. И наоборот... Как бы многократное соприкосновение, произошедшее в течение полутора-двух секунд. С разной силой ударов, но процесс был практически непрерывен.
      - Интересно, - задумался офицер. - Со второй лентой то же самое?
      Дитман опять склонился над столом.
      - Здесь три четких пика. Первый можно определить в двадцать - двадцать пять тысяч ньютонов, второй - в десять, третий растянут по времени, однако примерно эквивалентен первому. Похоже на эффект прыгающего мяча... Так, разрыв в четыре секунды, потом в шесть... Да, именно прыгающий мяч. Либо иное элипсоидное тело. Задачка не из сложных.
      - Спасибо, - полковник свернул ленты самописцев. - Вы нам очень помогли.
      - Обращайтесь без стеснения, - профессор вежливо кивнул немногословному военному и вернулся к статье в журнале "National Geographic", которую читал до прихода офицера из разведки.
      * * *
      Тридцатый номер "Нового Петербурга" от девятнадцатого июля двухтысячного года попал в руки Рокотова с большим опозданием. Причем попал совершенно случайно, с оказией, ибо в станице Галюгаевской о такой газете никогда и слыхом не слыхивали.
      Влад выхватил номер из рук улыбающегося Толи Пышкина, тем самым спасая "Новый Петербургъ" от участи быть пущенным на хозяйственные нужды, выслушал краткий доклад Анатолия о поездке в Ставрополь и отправил Пышкина на полигон в двух километрах от станицы, где группа казаков тренировалась с доставленным неделю назад оружием. А сам взял огромную кружку с зеленым чаем и устроился с газетой во дворе.
      На первой полосе Рокотов наткнулся на статью Юрия Нерсесова о странных совпадениях между визитами на базы федеральных войск корреспондентов одной независимой телекомпании и удачными обстрелами боевиками этих самых баз, и призадумался.
      В свете предстоящего мероприятия к выводам журналиста-патриота следовало присмотреться повнимательнее.
      Радиолюбитель из Мурманска немного обалдел, когда пятого августа двухтысячного года на открытой частоте и открытым текстом услышал переговоры капитана крейсера "Адмирал Молотобойцев" с базой в Североморске.
      Видать, на флоте новой России начался такой бардак, что шкиперам атомных посудин уже лень заниматься шифровкой сообщений, и они ничтоже сумняшеся выходят в общий эфир.
      Мурманчанин минут десять послушал ругань высших офицеров Северного флота, обсуждавших какие-то мелкие царапины на форштевне "Молотобойцева", нехватку специальной краски для покрытия ободранного участка корпуса, утерянные во время учений две резиновые лодки и прочие хозяйственные проблемы, заскучал и переключился на частоту Би-Би-Си, успев как раз к началу передачи о малоизвестных исполнителях тюремных романсов.
      Если бы радиолюбитель не изменил настройку своего приемника и включил бы аудиозапись переговоров, то следующие полчаса эфира могли принести ему несколько миллионов долларов. Радио- и телестанции дрались бы за право первыми донести до своей аудитории правду о трагедии атомохода "Мценск".
      Но мурманчанин ничего этого не сделал, предпочтя адмиральскому мату хриплые распевки уголовников.
      * * *
      Александр Лейбович Семисвечко появился в полутемном зале суперэлитного московского ресторанчика в тот момент, когда пригласивший его на деловую встречу Рома Абрамсон уже начал терять терпение. Визитер опоздал почти на двадцать минут, что в мире большого по меркам российских олигархов бизнеса считалось явлением совершенно недопустимым.
      Но Семисвечко мог себе позволить отступление от общепринятых правил.
      Честно говоря, на все правила ему было совершенно наплевать. В том обществе, где он вращался последние годы, правила устанавливали те, кто имел кошелек наибольшей толщины или стоял ближе всех к государственной кормушке.
      Да и обрюзгший в свои тридцать три года, вечно небритый Ромочка тоже пунктуальностью не грешил.
      Семисвечко плюхнулся за столик, пожал вялую и липкую ладошку Абрамсона, молча ткнул пухлым пальчиком в строчки меню и положил локти на белоснежную скатерть. Официант умчался исполнять заказ.
      - Ну? - гуняво спросил Александр Лейбович.
      - Принес расклад? - засуетился Абрамсон.
      - Естественно. Ты меня за этим звал? Бумаги можно и по факсу скинуть...
      - Не скажи, - Роман понизил голос.
      - В шпиёнов поиграть решил? - поморщился визави.
      - Саша, не надо так...
      - А как надо? - насмешливо поинтересовался Семисвечко.
      Абрамсон со своим старшим товарищем и патроном Березинским стремительно теряли расположение кремлевской верхушки и вызывали у остальных крупных коммерсантов все нарастающее чувство брезгливости. В мире российского бизнеса, очень тонко чувствуют слабину и не упускают возможности подтолкнуть оступившегося или добить упавшего. Несмотря на клятвы в вечной дружбе и совместные прибыльные проекты.
      Но если с Березинским уже было все ясно, то насчет Абрамсона у бизнес-сообщества еще оставались некоторые сомнения. Того гораздо меньше затронули изменения кремлевских персоналки и связанные с этим рокировки у кормушки, что наводило опытных собратьев по коммерции на мысли об особенных отношениях Абрамсона с командой свежеизбранного Президента. Из чего вытекало, что Романа лучше пока не трогать. По крайней мере, в открытую...
      Абрамсон надул лоснящиеся от жира губки.
      - Надо по уму. Факсы нынче штука ненадежная.
      - Да брось ты... - Семисвечко.
      - Нет, не брось! - неожиданно резко рыкнул Абрамсон. - Тебе примера Индюшанского с Бобковичем мало? Тоже думали, что все обойдется, документики в электронном виде держали... И что вышло? Сейчас половина их файлов у фэ-эсбэшников...
      - Ну и чо? - Александр Лейбович пожал плечами. - Вову отпустили, дело закрыто.
      - Еще не совсем...
      - Как это не совсем?
      - А так! - зло выдохнул Абрамсон. - Есть сведения, что это был только первый этап. Через месяц-другой Индюка забьют в клетку всерьез и надолго. Если только тот заранее не сбежит... Бумаги, что он с "Газпромом" подписал, - фуфло. Подтереться и выбросить. Любой европейский суд опротестует. Особенно после того, как один из протоколов наш министр пропаганды завизировал. Он же госчиновник, а западники к этому очень серьезно относятся. Раз расписался значит, интерес имеет. По всем законам выходит, что министр госпропаганды Зозуля - коррупционер...
      - Кто в клювике принес? - серьезно спросил Семисвечко.
      - Стальевич. А Дима Якушко подтвердил... - Якушко у Стальевича в замах ходит, - Александр Лейбович скривился, - одна команда.... Что один ляпнет, то другой тут же поддерживает. Якушко после отставки Деда суетится, ему выслуживаться по новой надо...
      - Мой человек вчера со Степашко базарил. Тот же цвет.
      - Ну и хрен с ними! - Семисвечко набулькал себе швейцарской минеральной воды по пять долларов за поллитровую бутылку. - Это проблемы Индюка. Сам вписался, пусть сам и решает... Никто его не заставлял против Штази на выборах играть. Скорешился с Яблонским, пущай на пару и расхлебывают. Яблочный Индюк это даже не смешно. Надо было заранее все продумать...
      - Так-то оно так...
      - Рома, давай по делу. У меня еще две стрелки сегодня.
      - Лады. Ты с Фаттхом давно говорил?
      - С неделю тому назад. А что?
      - Непонятки по последней партии...
      Бесшумный, как тренированный ниндзя, официант мгновенно расставил перед Семисвечко пяток тарелочек с закусками и удалился. Бизнесмен навалил на кусок булки ложку белужьей икры и затолкал его в рот.
      - Чо за непонятки? - Одна из икринок вывалилась из полуоткрытого рта страдающего избыточным весом олигарха и скатилась по обтянутому синей рубашкой брюху под стол.
      - С количеством...
      Александр Лейбович покряхтел, извлек из внутреннего кармана пиджака листок с записями и расправил его на коленях.
      - Где?
      - По составу, что отправили транзитом через Малгобек.
      - В среду? - уточнил Семисвечко.
      - Угу...
      - Вроде все в порядке. Кульман прогарантировал.
      - А объемы?
      - Тыща восемьсот тонн, как с куста.
      - Вот именно, - кивнул Абрамсон.
      - Что "вот именно"? - не понял Семисвечко. - Рома, хорош загадками говорить...
      - Из Черноречья вышло две четыреста...
      - Как так?! - возмутился Александр Лейбович.
      - А вот так! - прошипел Роман Мульевич. - Мне ребята из Чечни позвонили. Отправили сорок цистерн, дошло тридцать. Этот сучок Кульман к нашему составу десять своих прицепил. А документы только на три десятка оформил. Если б тот поезд остановили, то мы бы с тобой и влетели.
      - Погоди... А где тогда лишние?
      - Отцепили по пути. Я думаю, в Майской или в Вознесенской. Там отводные ветки есть. Делов на пятнадцать минут...
      - Вот сволочь!
      - А я о чем толкую? Пора бы с ним вопрос порешать...
      - Твои предложения, - Семисвечко уставился в тарелочку с остатками икры.
      - Хаттабычу свистнуть, у него около Серноводской есть парочка мобильных отрядов. Организовать накат на кульмановских людишек плевое дело. Раз-два - и в дамки... Можно даже без персонификации наезда обойтись. Пройти широким бреднем, пожечь с десяток заводиков. Если все удачно срастется, Кульман на месячишко из дел вылетит.
      - У него в районе Серноводской заводы вперемешку с моими.
      - Ну и что? Предупредим людей, чтоб не трогали...
      - А авиация? На Хаттаба они как волки навалятся. Будут глушить направо и налево. Вон, Штази, говорят, приказал ему голову Однорукого доставить. Любые награды обещает...
      - Штази мы как-нибудь успокоим.
      Семисвечко отрицательно покачал головой.
      - "Как-нибудь" меня не устраивает. Штази - не Дед, его на кривой кобыле не объедешь. Да и не узнаем мы ничего, если он чо-то замыслит...
      - Хорошо, - неожиданно легко согласился Абрамсон, - предложения по масштабным акциям со скважинами снимаются. Давай тогда под замес пустим кого-нибудь из кульмановских генералов. Пусть Однорукий или Джафар со своими ребятами опять покоцают колонну федералов. И им польза, и нам хорошо. Заодно Кваснин облажается. Он тут верещал, что активный этап операции позади, мол, все крупные формирования разгромлены. Штази это понравилось, а при противоположном раскладе он Кваснина точно в миссионерскую позу поставит...
      - Это можно, - задумчиво заявил Семисвечко. - Но что нам это даст?
      - То, что и в прошлый раз. Пока будут разбираться с потерями и искать виноватых, под сурдинку натравим спецгруппы на людей Кульмана. Переделить заводики чечены всегда готовы, только волю дай. Своих людишек поставим... Кульман чухнуться не успеет. А потом поздно будет...
      - Ты с Березой уже обсудил?
      - Обижаешь!
      - Тогда нормально, - Александр Лейбович побарабанил пальцами по столу. Оформляй заказ. Кульман совсем зарвался, его давно пора на место поставить...
      - Оплата обычная, - предупредил Абрамсон.
      - В курсе, - буркнул Семисвечко.
      * * *
      В станицу Галюгаевская Рокотов попал по собственной инициативе.
      За тот год, что минул с момента его приключений в столице Беларуси, Владислав успел переделать массу дел - вернуть себе квартиру и восстановить документы, уволиться с работы, поставить скромный памятник из черного гранита на могиле Азада, съездить в Белград к Мирьяне, пробравшись в Югославию через Венгрию под видом мирного российского туриста, обручиться с черноокой сербкой, познакомиться с друзьями неугомонного Дмитрия Чернова по кличке Гоблин и пару раз побывать в Москве, где его радушно принял получивший очередное звание подполковник Бобровский.
      С Москвы все и началось.
      В столице Рокотов совершенно случайно познакомился с приехавшим в Главное Управление по Борьбе с Организованной Преступностью и Коррупцией жителем Ставрополья Михаилом Чубаровым, у которого в конце тысяча девятьсот девяносто девятого года был похищен родной брат. Стоимость освобождения Мити Чубарова была определена в полмиллиона долларов, которых у семьи казака не было в принципе. Чечены-похитители ни на какие уступки не шли и грозились, в случае отсутствия выкупа, прислать родственникам отрезанную голову заложника.
      Ситуация сложилась патовая.
      Митю вместе с еще одним жителем Галюгаевской - Ираклием Туманишвили держали в каком-то маленьком ауле в горной части Чечни между реками Аргун и Мартан, куда бойцам ГУБОПиКа и СОБРа не было никакого доступа. К тому же похитители двух казаков принадлежали к немногочисленному, но совершенно отмороженному тейпу, с которым предпочитали не связываться сами чеченцы из лояльных России кланов.
      Оставался один выход - точечная боевая операция, в процессе которой у исполнителей должны были быть полностью развязаны руки.
      Власти на подобный вариант не шли.
      Рокотов почесал в затылке и позвонил Гоблину в Санкт-Петербург.
      Тот дал положительный ответ на вопрос о партии новейшего оружия, а родственники Туманишвили, с которых похитители требовали нереальную сумму в три миллиона полновесных баксов, обеспечили доставку стволов из северной столицы на Ставрополье. В тонкости перевозки вооружения через полстраны в фурах с текстилем биолог не вникал.
      Экипировка маленького отряда казаков-добровольцев обошлась Владу в девяносто семь тысяч долларов. Благо, косовские деньги* у него еще оставались. Туманишвили и Чубаровы попытались было компенсировать расходы, но Влад отложил любые финансовые расчеты до завершения операции.
      * См. роман Д.Черкасова "Балканский тигр" (прим. Редакции)
      К властям больше не обращались. Те показали свою беспомощность, подозрительно долго тянули даже с возбуждением уголовных дел, из чего следовал логический вывод, что кто-то из милицейских или прокурорских чиновников был в доле с похитителями. После приезда в Галюгаевскую Рокотова, явившегося под видом троюродного племянника Чубарова-старшего, родственники заложников принялись изображать активность в поиске необходимых для выкупа сумм, дабы усыпить бдительность возможных наблюдателей и дать группе добровольцев время на осуществление задуманного.
      К счастью, с боевой подготовкой казаков, в число которых вошел и местный священник отец Арсений, сложностей не возникло. Почти все они были охотниками, пятеро в разные годы отслужили срочную в ВДВ и морской пехоте, так что с оружием обращались на порядок лучше любого солдата-срочника из мотострелковой дивизии. И главное - давно мечтали поквитаться с бандитами за последние несколько лет постоянного страха за своих близких,
      Приезд Рокотова послужил катализатором.
      За два дня он сформировал коллектив из пятнадцати человек, который занялся подгонкой снаряжения и пристрелкой оружия в песчаном карьере в паре километров от станицы.
      Местные милиционеры в процесс подготовки боевой группы не вмешивались.
      Даже наоборот - обещали предупредить казаков об опасности в случае появления в окрестностях станицы военных или стражей порядка сей стороны. Беспредел, который творили ичкерийские боевики начиная с девяносто первого года, всем уже смертельно надоел. И русским казакам, и обосновавшимся на Ставрополье ингушам, украинцам, грузинам, армянам, и даже самим чеченцам из равнинных тейпов.
      Восьмого августа двухтысячного года закончился недельный период подготовки боевой группы...
      Прибывшие с импровизированного полигона казаки занесли в дом оружие, ополоснулись во дворе и собрались в горнице, рассевшись вдоль длинного стола, уставленного кувшинами холодного морса и молока.
      - Итак, - Рокотов на правах командира взял слово, - докладываем по порядку. Первая группа.
      - В норме, - улыбнулся бородатый Толя Пышкин, за свое сходство с персонажем фильма "Особенности национальной охоты" прозванный Кузьмичом, кучность стрельбы на уровне девятки-десятки. К стволам уже все привыкли.
      - Ага, - Влад отставил пустой стакан. - Как с гранатометами?
      Пятнадцать казаков были разделены на три равных отделения. В каждом из них присутствовали гранатометчик с помповым "ГМ-94"*, два снайпера, работающих на средние дистанции и вооруженные бесшумными винтовками ВСС "Винторез"**, один боец с СВУ-АС*** и командир группы с автоматом ОЦ-14 "Гроза" модели 9/40****. Сам Рокотов, также вооруженный "Грозой", осуществлял общее руководство и был шестнадцатым членом отряда.
      * "ГМ-94" - гранатомет магазинный калибра 43 мм. Представляет из себя вариант помпового ружья с нарезным стволом и магазином на три выстрела. Длина со сложенным прикладом - 548 мм, с разложенным - 742 мм, неснаряженная масса 4,8 кг. Прицельная дальность -75- 300 метров.
      ** ВСС "Винторез" - автоматическая винтовка калибра 9 мм. Прицельная дальность - 400 метров, для стрельбы используются спецпатроны СП-5 и СП-6 9Ф39 с начальной скоростью пули 250 м/сек. Емкость магазина - 10 патронов.
      ***СВУ-АС - снайперский автомат под патрон 7,62Ф54 R образца 1908/1930 г. Прицельная дальность - 1300 метров. Емкость магазина - 10, 20, 30 патронов. Используется штатный четырехкратный оптический прицел "ПСО-1" (1П43) или "ПСП-1" (1П21 ) с увеличением 3-9 крат.
      ****ОЦ-14 "Гроза" 9/40 - бесшумный автомат калибра 9 мм. Прицельная дальность - 600 метров, емкость магазина - 20 патронов, длина с ПБС - 720 мм, масса около 3,5 кг. Оснащается диоптрическим прицелом.