– Ха! Барон! Вот это да, клянусь бородой старого Гмалина! – Могучий гном с всклокоченной бородой и налитыми кровью от возбуждения и непомерного количества выпитого эля глазами взревел и жахнул о стол массивным оловянным кубком. Хрупкое олово треснуло, и всех сидевших за столом обдало изрядной порцией доброго эля. Это, однако, не вызвало никакого возмущения. Напротив, компания отметила это происшествие взрывом громового хохота, заставившего большинство посетителей таверны болезненно поморщиться и угрюмо покоситься на гогочущих. Им-то это сборище совершенно не нравилось.
      В этот вечер в таверне «Клыки и рога», как обычно, было довольно многолюдно. Большинство столов занято завсегдатаями. Таверна эта пользовалась немалой популярностью как у жителей окружающих домов, так и у приезжих. Конечно, ее интерьер не поражал роскошью, как в тех заведениях для дворян, которые последнее время стало модно называть иностранным словечком «отель», но тут всегда было чисто, служанки радовали глаз накрахмаленными передниками и чепцами (а также, естественно, своими формами), опять же, готовили здесь хорошо и всегда имели в достатке чем промочить горло посетителям. Ко всему прочему, здесь редко случались драки, потому что хозяин держал пару дюжих старательных вышибал.
      Но сегодня большинство завсегдатаев пребывало в несколько сумеречном настроении. И все оттого, что стол в углу был оккупирован не слишком приятной компанией. Во-первых, это были чужаки. Во-вторых, это были слишком шумные чужаки. И, в-третьих, эта компания являла собой самое что ни на есть непотребное смешение рас: за общим столом собрались гном (ну кто из приличных людей станет общаться с этими вульгарными типами?), эльф (а от этих снобов вообще случается несварение желудка) и пять человек, каждый из которых заслуживал особого внимания. Первый, судя по всему, их предводитель, дюжий молодец в одежде наемника и с радаганским ножом вместо обычного кинжала у пояса, ничем не отличался бы от сотен и тысяч подобных… если бы не его молодость. На вид ему было не больше двадцати – двадцати пяти лет. Второй был… идшем, то есть принадлежал к народу, который наемники на дух не выносили, а потому оставалось только удивляться, как он оказался за одним столом с ними. Впрочем, из того, что одежда его не очень отличалась от той, что была на первом, внимательный человек заключил бы: идш тоже имеет какое-то отношение к наемникам. Третий одет был просто, по-крестьянски, да и бесхитростная его физиономия говорила о том, что этот увалень не очень давно покинул свою деревню. Еще двое по виду были обычными наемниками, и о том, что привело их в эту таверну, да еще в такой компании, можно было только гадать. Вообще-то, подобная публика очень редко… да практически никогда не появлялась здесь. «Клыки и рога» были для них слишком дорогим заведением. Наемники предпочитали тратить деньги где-нибудь на окраине, за городскими стенами, где на ту сумму, что здесь приходилось выложить за стакан благородного эсмесского вина, можно было подучить полный кувшин простецкого пива и целое блюдо отличнейшей бараньей или свиной требухи.
      Гном пару мгновений тупо смотрел на комок смятого олова, в который превратился в его руках кубок, а затем взревел, перекрывая стоявший в зале гам:
      – Хозяин, это что за дерьмо! Я х-х-хочу выпить за барона Арвендейла, а ты мне подсовываешь всякую дрянь, которая ломается, чуть тронешь ее пальцем!
      Двое вышибал, которые на всякий случай загодя подтянулись к шумному столику, держа наизготовку короткие дубинки из кротосского трубчатого дерева, залитые внутри свинцом и обшитые снаружи толстой свиной кожей (обычное оружие вышибал Эл-Северина), услышав эту тираду, в нерешительности замерли. Гул голосов в зале таверны тоже слегка поутих, все с любопытством уставились на стол, за которым сидела разношерстная компания. Ну еще бы, всякому хотелось получше рассмотреть победителя Большого императорского турнира, отхватившего такой невиданный куш. Тем более что он был свой, из низов, простой наемник без роду, без племени, а, подишь ты, утер нос всяким там знатным, кичащимся древностью рода и чистотой крови.
      – Хозяин! – Голос гнома вознесся до немыслимых высот, заставив задребезжать изрядно опустевшие глиняные кувшины и бутылки, стоявшие на полке за барной стойкой. – Так мне дадут выпить или нет?!
      – Не извольте беспокоиться, уважаемый гленд. – Хозяин, который еще за миг до этого, застыв изваянием за своей стойкой, с обеспокоенным видом ожидал, как его вышибалы справятся с подгулявшей компанией, вдруг, будто по волшебству, возник у стола и принялся деловито елозить тряпкой по посеченной ножами многочисленных посетителей столешнице. Его отношение к собравшейся за столом компании изменилось неузнаваемо.
      – Все самое лучшее для барона Арвендейла! – Хозяин угодливо всколыхнулся всеми своими телесами и, нервно огрев висевшим на плече полотенцем двух служанок, с той же сноровкой нарисовавшихся около стола, принялся быстро разгружать принесенные ими подносы.
      – Гы! – При виде того, что на них стояло и лежало, свирепая рожа гнома расплылась в довольной улыбке. – Вот так бы сразу. А то подсовываешь всякую дрянь.
      – Не желает ли уважаемый гленд отведать настоящего бар-дамара?
      – Бар-дамара? – Гном недоверчиво скривился. – Откуда У ТЕБЯ ЗДЕСЬ может быть бар-дамар?
      Хозяин мелко затрясся, издавая какие-то странные, подвизгивающие звуки, означавшие, как до всех присутствующих дошло лишь спустя несколько мгновений, не что иное, как угодливое хихиканье.
      – У меня свояк держит постоялый двор в Каррохаме, что в предгорьях Большого рудного хребта, и иногда ему удается переслать мне дюжину-другую кувшинов.
      Гном нахмурился.
      – А кувшины запечатаны?
      – А как же, «волчьей лапой», – подобострастно закивал хозяин. Гном снова скривился.
      – Представляю себе, что стало с добрым бар-дамаром, пока его доволокли от Каррохама до Эл-Северина… Ну да ладно, тащи! Что может быть лучше для бар-дамара, как очутиться в конце концов в желудке достойного гленда?
      Хозяин тут же исчез. Гном орлиным взглядом окинул раскинувшуюся перед ним на столе картину и раззявил пасть в довольной ухмылке.
      – Ну-у-у, вот это дело. А то, тоже мне, заказали пару обглоданных мослов…
      Сдвинутое на дальний угол стола блюдо с остатками поросенка и горка рыбных костей на тарелке поменьше вперемешку с корками от каравая в добрый локоть величиной слабо намекали на то, что и начало трапезы было не столь уж скудным, как он хотел представить. Но по сравнению с тем, чем стол был заставлен сейчас, оно и в самом деле выглядело более чем скромным.
      – Я думаю, нам стоит начать с этих отличнейших копченых пулярок, – решительно заявил гном.
      Сидевший во главе стола дюжий светловолосый парень хмыкнул.
      – Начать? Да того, что УЖЕ упало в твое необъемное брюхо, хватило бы на роту королевских пикинеров.
      Гном сдвинул брови.
      – Так ты что, не будешь пулярок?
      – Ну почему же…
      – Так чего тогда зря сотрясать воздух! – Обрубив таким образом дальнейшие разговоры на эту тему, гном решительным движением ухватил за крылышко одну из соблазнительно пахнущих дымком тушек и отправил ее в свою пасть. Два движения челюстями – и тушка превратилась в груду обглоданных костей, которые гном выплюнул на стоявшую перед ним тарелку и вновь возвысил голос:
      – Эй, хозяин, я долго еще буду…
      Но тут перед его носом на стол опустился знакомый черный кувшин с горлышком, залитым черным сургучом и запечатанным печатью, напоминавшей отпечаток «волчьей лапы». Гном расплылся в довольной улыбке.
      – О-о-о, другое дело.
      Пару мгновений полюбовавшись милой сердцу картиной, он выхватил из-за пояса привычный для всех гномов главер – широкий нож с прямым скошенным лезвием – и одним движением руки снес сургуч. Еще мгновение, и следом за сургучом с громким чпоканьем последовала обсидановая пробка. Гном шумно втянул, раздувая ноздри, поднявшийся над узким горлом кувшина сиреневый дымок и слегка нахмурился.
      – Табаку сыпанули маловато… – он вновь принюхался, – и черного вьюна, пожалуй, тоже… а-а-а, чего еще можно ждать от бар-дамара, который подают в Эл-Северине… – Он решительным жестом опрокинул горлышко кувшина над медным кубком, принесенным хозяином таверны взамен расплющенного оловянного, затем вскинул кубок и взревел:
      – Ну, за барона Арвендейла!
      И его рев был тут же дружно подхвачен всеми, кто заполнял таверну «Клыки и рога»:
      – За барона Арвендейла!
      – Слава барону!!
      – Слава победителю турнира!
      Светловолосый парень, минуту назад высказавший свои сомнения по поводу возможностей гномьего брюха, слегка смутился и, привстав из-за стола, неуклюже поклонился орущему залу, что лишь добавило воодушевления. Ну еще бы, тут, совсем рядом, сидел герой, победитель, человек из низов, воплотивший в жизнь несбыточную мечту – вырваться наверх из грязи, стать одним из тех, кто кичливо взирал на них, простолюдинов, из окон своих особняков, с высоты балконов и сёдел.
      – Слава, слава барону!
      В этот момент за плечом светловолосого парня возникла фигура в плаще из видита, ткани слишком дорогой, чтобы ее мог купить каждый, но недостаточно дорогой для того, чтобы ею мог удовольствоваться дворянин. Фигура склонилась над ухом виновника торжества и что-то ему прошептала.
      – Ну ты, чего ты там бормочешь? Говори так, чтобы было слышно всем, – прокричал гном. Фигура развернулась и, откинув полу плаща, которой прикрывала голову, явила достойному гленду испуганное веснушчатое лицо.
      – Прошу простить, достойный гленд, но мой хозяин желал бы поговорить с господином бароном.
      – Чего? – взревел гном. – Передай своему хозяину, кем бы он ни был, что сегодня вечером барон Арвендейл не покинет пределы этой таверны. Во всяком случае, на своих ногах!
      – Но этого и не требуется, – еще более испуганно забормотал слуга. – Мой господин ждет его на балконе. – С этими словами слуга с поклоном указал на одинокую фигуру, сидевшую за одним из столиков балкона, нависавшего над большим залом таверны.
      – Ладно, Гмалин, я, пожалуй, схожу, – добродушно махнул рукой новоиспеченный дворянин. Чувствовалось, что ему еще довольно непривычно ощущать себя человеком, который САМ может небрежным жестом подозвать к себе любого простолюдина, именно любого, даже зажиточного лавочника или богатого купца.
      – Ну как знаешь, – буркнул гном, – только не слишком задерживайся, а то тут жратвы-то всего на один укус. Так что если ваше благородство припозднится, то ему достанется один шиш. Правда, Безухий?
      Эльф, который за все время, что они трапезничали, не произнес ни слова, скупо улыбнулся и кивнул.
      Поднявшись на балкон, Трой (а нашего героя звали именно так, по-простому, и он пока не думал изменять это имя на более благозвучное и приличествующее дворянину) подошел к указанному слугой столу и бесцеремонно уселся на лавку напротив пригласившего его человека, который занимал, хотя и довольно обшарпанное, резное кресло. И это явно указывало на его статус. Но Трою-то чего стесняться? Даже если это и какой-нибудь дворянин, то и он нынче тоже не хрен с горы… Тут человек приподнял голову, слегка сдвинул шляпу на затылок, и Троя схватил столбняк. Перед ним сидел герцог Эгмонтер – один из самых могущественных вельмож королевства и его последний соперник на турнире.
      Герцог скривил губы в довольной усмешке, явно получая удовольствие от произведенного эффекта, и заговорил мягким, еле слышным голосом, столь характерным для любого дворянина (то, что произносится дворянином, настолько ценно само по себе, что усилия, приложенные для того, чтобы его услышать, оделяют старающегося дополнительной благодатью).
      – Не бойтесь, барон, я никоим образом не собираюсь наказывать вас за дерзость или оспаривать результаты турнира. Более того, победив меня в схватке на мечах, вы, сами того не подозревая, оказали мне… услугу. Поэтому вам совершенно нечего опасаться.
      Герцог Эгмонтер умолк, словно ожидая вопроса от своего собеседника, но, так и не дождавшись, вынужден был задать его себе сам.
      – Вы хотите спросить меня, что же это за услуга? О-о, это всего лишь то, что вы ИЗБАВИЛИ меня от Арвендейла.
      Трой продолжал молчать, но в этом молчании чувствовалась некоторая растерянность. Герцог удовлетворенно вздернул губу. Наконец Трой нерешительно протянул:
      – Но-о-о почему?
      Герцог Эгмонтер ленивым движением шевельнул двумя пальцами, и стоявший перед ним кубок, подпрыгнув над столом, скользнул ему в руку. Герцог сделал глоток, брезгливо поморщился и, выпустив кубок, вновь шевельнул пальцами.
      – Ну что за кислятина…
      На грязный пол упал уже не кубок, а толстая плешивая мышь. И все, кто исподтишка наблюдал за беседой молодого барона с таинственным незнакомцем, вдруг вспомнили о каких-то срочных делах, что ждали их в другом конце города. Нет, почти никто не ринулся к выходу, чтобы поскорее заняться ими, большинство осталось на своих местах. Но вот вместо того чтобы по-прежнему смотреть на странную фигуру, притом с немалым любопытством, все как один вдруг отвели глаза и уставились каждый в свою тарелку, стакан или просто в какую-нибудь выщербинку на столешнице. Иное дело гном с эльфом, которые и не подумали отвернуться, но при этом гном осторожным движением пододвинул к себе свой топор, а эльф потянул за тесьму, стягивавшую клапан саадака.
      Герцог проводил взглядом мышь, которая шустро побежала к ведущей вниз лестнице, и вновь обратил свой взор на собеседника.
      – Видите ли, барон, весь этот турнир был задуман с единственной целью. Это была ловушка, расставленная на одну-единственную дичь. И эта дичь – я. Но благодаря вам ловушка не захлопнулась.
      Трой несколько мгновений напряженно раздумывал над его словами, затем осторожно спросил:
      – Значит, в нее попал я?
      Герцог вздернул губу.
      – О, нет, мой юный друг, в вашем положении ничего не изменилось.
      – Как это?
      – Очень просто… – Тут герцог на мгновение задумался, потом резко откинулся на спинку кресла и упер в собеседника насмешливый взгляд. – Пожалуй, я верну долг и в ответ на вашу услугу окажу услугу вам. – Герцог Эгмонтер чуть растянул губы в гримасе, которая, очевидно, должна была означать благосклонную улыбку, но его потуги пропали втуне. Похоже, его лицевые мускулы были совершенно не приспособлены к подобным упражнениям. Впрочем, он не очень-то и старался.
      – Эта услуга заключается в следующем: я расскажу вам, что такое Арвендейл… И, поскольку вы некоторое время будете принадлежать к дворянскому сословию, посвящу вас, пусть и в общих чертах, в хитросплетения интриг, каковые являются любимым и главным занятием любого дворянина. – Тут усмешка герцога стала воистину змеиной. – Вообще-то вряд ли это пригодится вам, но зато несколько развлечет меня.
      Герцог поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и начал:
      – Видите ли, мой юный друг, все дело в том, что наш благословенный император Эонтей Пятый стар. Очень стар. Естественно, ему, как и любому дворянину, боги отпустили гораздо более долгий век, чем простым смертным, а если учесть, что император – первый среди равных, то НАМНОГО более долгий, чем и большинству дворян. И все же… все же он принадлежит к расе людей, а не бессмертных, так что и его годы ограниченны. Более того, отпущенное ему время практически истекло. И потому очень скоро перед империей встанет вопрос: – кто наследует императору? – Тут герцог протянул руку над столом и, шевельнув пальцами, сотворил тонкий хрустальный бокал, наполненный рубиновой жидкостью. Взяв бокал, он сделал короткий глоток и пару мгновений смаковал выпитое во рту, затем так же, как и прежде, выпустил бокал из пальцев. Однако ЭТОТ бокал не превратился в уродливую мышь или, скажем, таракана, а рассыпался легким облачком сверкающей пыли, от которой по всему залу потек сладковато-приторный аромат. Посетители зашевелились, кто-то сдавленно прошептал: «Хазга»… – но этим все и ограничилось. – Так вот, основная проблема состоит в том, что император не имеет наследников мужского пола. К сожалению, естественно… Да и вообще, император, да продлят боги его дни, обделен наследниками. Если не считать незаконнорожденных отпрысков, каковых у императора, как у любого дворянина, насчитывается несколько дюжин, да только они не имеют никаких прав, кроме права внеочередного зачисления в университет или военную академию по собственному выбору, да еще права время от времени облегчать императорскую казну на дюжину-другую золотых, поскольку появились на свет, когда наш славный император еще не был императором, то законными правами наследования обладают только две дочери императора – Тамея Кроткая и Грозная Лиддит. О нет, мой юный друг, Империя – вполне цивилизованное государство, и никто из подданных императора не претендует на то, чтобы лишить бедняжек положенного им наследства. Более того, им претит самая мысль о какой-либо дискриминации по половому признаку. Так что какая-то из дочерей императора непременно взойдет на трон и будет царствовать…
      Герцог вновь растянул губы в усмешке, показывая собеседнику, насколько забавной кажется ему эта мысль.
      – Но именно царствовать. ПРАВИТЬ будет мужчина.
      Трой несколько мгновений переваривал сказанное. Пока что он не услышал ничего такого, что каким-то образом задевало бы его самого. Но разговор еще только начинался…
      – Почему это?
      В глазах герцога промелькнула скука, похоже, он уже жалел, что затеял этот разговор, впрочем, пока не настолько, чтобы прекратить его.
      – Дело в том, мой юный друг, что император – это не только Первый пэр империи, Защита народа, Светоч веры и Первый дворянин. Император еще и Верховный маг империи.
      Трой недоверчиво нахмурился.
      – А как же Элиат Пантиопет?
      – Не путайте, молодой человек, – снисходительно усмехнулся герцог, – у Элиата Пантиопета так называется ТИТУЛ, а император является верховным магом ФАКТИЧЕСКИ, по праву САМОГО МОГУЧЕГО мага империи. Причем этот факт совершенно не зависит от того, насколько сильным магом является ЛИЧНО человек, ставший императором… то есть, конечно, немного зависит, но не слишком. Даже весьма посредственный маг, став императором, АВТОМАТИЧЕСКИ превращается в Верховного мага. Это происходит в процессе коронации. Именно поэтому, если бы вы изучали геральдику, вы могли бы заметить, что все наши смуты приходятся на времена междуцарствия. И продолжаются до тех пор, пока одному из претендентов не удается короноваться. Сразу после этого смута прекращается и проигравший претендент спешно покидает границы империи. Ибо в этом случае ему просто становится нечего ловить… Да, все дворяне в той или иной мере владеют магией… – тут герцог запнулся, – вернее, почти все… это является основным отличительным признаком любого дворянина, потому что способность к магии неразрывно связана с чистотой крови. Но большинство из них владеют ею весьма слабо. Так, знают кое-какие простые заклятия, доступные деревенскому знахарю, либо что-нибудь родовое, тесно привязанное к крови рода… Некоторые из нас, к каковым вы можете отнести и вашего покорного слугу, преуспели в этом деле намного больше. Но любые, даже самые сильные маги перед императором – почти ничто. Более того, император настолько силен, что способен на равных тягаться не только с Темным святилищем орков или шаманами Скального зуба троллей, но и с самой Светлой владычицей эльфов.
      – И что?
      – Все дело в том, что стать истинным Верховным магом может ТОЛЬКО МУЖЧИНА. Женщинам эта сила неподвластна. В те далекие времена, когда Древние Прародители разрабатывали этот ритуал, никому и в голову не могло прийти, что на троне может оказаться женщина.
      Герцог замолчал. Трой некоторое время размышлял над его словами, глядя в стол, затем вновь уставился на собеседника. Тот несколько театрально вздохнул, словно устав от тупости своего визави.
      – Так вот, молодой человек, всем известно, что я, герцог Эгмонтер, являюсь официальным женихом одной из принцесс, а именно – Грозной Лиддит; рука же и сердце второй принцессы пока еще официально свободны. Более того, при дворе ходили слухи, что бедняжка слаба здоровьем и потому собирается покинуть двор и уйти в монастырь Сестер заботы. Все дело в том, что еще год назад все это было если не полной правдой, то очень близко к этому. Однако, насколько мне удалось узнать, сейчас все изменилось. У принцессы появился жених. И этот жених не кто иной, как граф Лагар, первый министр императора. И это означает, что я становлюсь ПРЕПЯТСТВИЕМ, которое надо устранить.
      Трой снова задумался. Пока он ничего не понимал.
      – А при чем здесь Арвендейл?
      – Вот теперь, мой юный друг, мы и подошли к Арвендейлу. Что вы о нем знаете?
      Трой пожал плечами.
      – Ну… это майорат, дающий право на…
      – На корону, мой юный друг, причем даже не на баронскую, а на герцогскую. – По губам герцога вновь зазмеилась усмешка. – Вернее, так было когда-то. Сейчас же все это лишь бутафория.
      – Почему?
      – Судите сами. – Герцог снова откинулся на спинку кресла и устремил глаза вверх. – Замок Арвендейл возник почти тысячу триста лет назад, сразу после Века Крови, на волне чувств, охвативших людей, гномов и эльфов после победы в Битве у Врат. Он должен был стать символом единства трех союзных рас, повергнувших страшного врага. Тогда еще были живы многие из Прародителей, поэтому Высокие и Могучие относились к людям не в пример более уважительно, чем сейчас. Сам замок был построен гномами, они же заложили рядом и свое поселение. А в паре лиг от его стен вознеслись стволы эльфийского леса, причем не простого леса, а смеллор-элинир, леса-крепости, форпоста Высоких. Это было удивительное время, время, когда люди, Могучие и Высокие жили вместе и имели одного властителя. И этот властитель был из рода людей. Пусть по большей части чисто формально, пусть всего на одном маленьком клочке земли… но это было. И продолжалось это почти триста лет подряд.
      – А что потом?
      – А потом на землю опустилась Черная тьма. И от герцогства Арвендейл не осталось даже следов. Дело в том, что Арвендейл оказался первым доменом на пути орд западных орков и именно на него они и обрушились в первую очередь. Возможно… они им и подавились. Ибо после того, как пал Арвендейл, силы западных орд были уже изрядно подорваны, ходили слухи, что, когда армии людей, гномов и эльфов, объединившихся в Эльфингальский союз, сошлись с ордами орков у южных отрогов Ящерного хребта, маны у колдунов орков хватило едва на десяток средненьких заклинаний. Так что судьбу битвы решили Свет и сталь. Однако, когда орочьи орды были уничтожены и союзники попытались углубиться в леса Арвендейла, их там встретило такое количество Тварей тьмы, что посланный экспедиционный корпус вернулся не солоно хлебавши. Чуть позже гномы попытались пройти в свое поселение по подземным тоннелям, но были вынуждены не только бежать оттуда сломя голову, но еще и завалить все ходы, ведущие к нему.
      – Почему?
      Герцог пожал плечами.
      – Неизвестно. Сами Могучие молчат, а слухи ходят разные. Я даже слышал, что кто-то рассказывал о том, будто в Крадрекраме обнаружилось гнездовье раш, но это уж слишком…
      – Крадрекрам?!
      Герцог кивнул.
      – Да, мой юный друг, город гномов в Арвендейле носил именно такое название.
      – Но это же… Пещеры ужаса!
      Герцог кивнул.
      – Ну а как назвали эльфийский лес, вы, наверное, уже догадались.
      – Наверное, Эллосиил, Проклятый лес, – сумрачно пробурчал Трой.
      – Вы абсолютно правы, – кивнул герцог. Над столом повисла тяжкая тишина. Спустя минуту Трой подавленно спросил:
      – И что же мне теперь делать?
      – Вам? Ничего. Я же вам объяснил, что эта ловушка была поставлена на меня. Если бы я получил этот титул, то, дабы не потерять честь и не лишиться права требовать руки принцессы, я был бы ВЫНУЖДЕН отправиться в Арвендейл и, скорее всего, там бы и сгинул, пытаясь очистить герцогство от Тварей тьмы. Баронство, право требовать герцогскую корону я получил бы в том случае, если бы меня признали властителем Арвендейла не только император, но и Светлая владычица и Подгорный король. А вы… Я думаю, те, кто всучил вам столь сомнительный приз, даже не возьмут на себя труд через пять лет вынести вопрос об утверждении вас бароном на Палату пэров.
      – Об утверждении?
      – Ну да. Любой властитель, получив домен, возлагает на себя не только права, но и обязанности. И если он не справляется с доменом, Палата обязана отобрать у него домен и передать его более достойному владетелю. Клянусь честью, со мной бы так и было. Меня бы обвинили в неспособности управлять доменом и отобрали бы не только Арвендейл, но и мой старый домен, передав его… – Тут герцог сообразил, что слишком разоткровенничался, и оборвал себя. – Но с вами они вряд ли будут возиться. Скорее всего, они даже дадут вам возможность носить титул барона Арвендейла еще лет пятнадцать-двадцать, до вашей не столь уж далекой кончины, а затем вообще забудут об этом инциденте. Ибо Арвендейл – всего лишь прах, прах прошлого.
      Трой вновь задумался, потом с подозрением спросил:
      – Если все так, то почему вы так рвались получить Арвендейл?
      Герцог Эгмонтер снисходительно покачал головой.
      – Все дело в том, мой юный друг, что мне СОВЕРШЕННО не нужен Арвендейл.
      – Ну да, я едва…
      Герцог удрученно вздохнул: о боги, этот деревенский увалень просто совершеннейший тупица.
      – Дело в том, что я дрался НЕ ЗА АРВЕНДЕЙЛ. Перед турниром мне сообщили якобы совершенно достоверную информацию, будто в качестве приза на турнире император выставит домен Леконсур. И это было очень похоже на правду. Графы Леконсур – мои соседи, и я знал, что семью Леконсур последние сорок лет преследуют несчастья. У старого графа один за другим умерло четверо сыновей, да и сам граф ненамного их пережил. А зять, муж его младшей дочери, оказался столь слабым владетелем, что Палата пэров лишила его домена. Так что к нынешней весне Леконсур оказался совершенно свободен, и я был одним из тех, кто претендовал на сюзеренитет над ним перед Палатой пэров. Причем мои шансы получить Леконсур были довольно высоки. А поскольку графу Лагару совсем не светило своими руками сделать меня еще богаче и могущественнее, он постарался, чтобы идея о выставлении Леконсура в качестве приза на императорском турнире была ОЧЕНЬ похожа на правду. Тем более что о своем участии в турнире заявили и все мои конкуренты. Как видите, если бы не ваш… не слишком достойный удар, я вполне мог бы попасться в эту хитрую ловушку.
      Трой упрямо набычил голову.
      – Я выиграл честно!
      Герцог вскинул ладонь.
      – Не будем об этом, мой юный друг, я же сказал, что расцениваю это как услугу… – лицо герцога приобрело несколько скучающее выражение, – долг за которую, как мне кажется, я вам уже вернул. За сим я с вами прощаюсь. Думаю, нам с вами вряд ли еще когда доведется встретиться, поэтому… вот, возьмите, возможно, это когда-нибудь, когда у вас снова случатся временные затруднения, поможет вам протянуть дюжину-другую дней. – С этими словами герцог протянул новоиспеченному барону массивный перстень с крупным сапфиром и, когда голова его молодого собеседника склонилась над подарком, легким движением ладони сотворил какой-то знак прямо над его макушкой. Меж пальцев герцога вырвалась тоненькая струйка дыма и крошечной змейкой втянулась в взъерошенную шевелюру Троя, но тот ничего не заметил. Герцог довольно усмехнулся и встал. Да, этот дюжий простолюдин оказал ему немалую услугу, избавив его от Арвендейла, только вот очень ошибается, решив, что может так запросто обрести дворянское достоинство. Право именоваться дворянином имеет только тот, у кого безупречно чистая кровь. Когда герцог Эгмонтер станет императором, очень многим, забывшим это непреложное правило, придется жестоко пожалеть о своей забывчивости. А пока… в том, что этот простолюдин получил, хотя бы формально, право именовать себя дворянином, была доля вины и его самого, герцога Эгмонтера, поэтому он должен был как можно быстрее исправить свою ошибку. И пусть это вполне мог сделать и Арвендейл (а в том, что этот упрямый простолюдин обязательно рванет посмотреть на свой злосчастный домен, герцог почти не сомневался, достаточно было вспомнить взгляд этого типа, сверкавший сквозь забрало шлема во время схватки на турнире), но герцог привык ничего не пускать на самотек. У Арвендейла есть полгода, чтобы прикончить эту ошибку природы, а если он не справится за этот срок… что ж, тогда это сделает заклятье герцога.
      С этими приятными мыслями герцог покинул таверну.

Глава 1
Окраина мира