Глава 21

Бледно-розовое утреннее солнце сияло в безоблачном небе. Люк латал поврежденный контейнер с охладителем, когда на берегу озера показались неуклюже шагающие ранкоры во главе с ранкорихой Тошь. Люк чувствовал — скоро пора уходить. С минуты на минуту могла появиться погоня Гетцерион.

Чубакка приветственно заревел, а Трипио крикнул:

О, какое счастье, мы вас нашли! — Он обернулся к Чуви и Арту. — Видите, я же говорил, говорил, говорил вам! Король Соло никогда не позволит себе дать маху! — Его голова на шарнирах повернулась обратно к людям. — Чем вы тут заняты?

— Летаем на допотопных кораблях, прыгаем с парашютом… Одним словом, развлекаемся, как можем, — сказал Люк. — Вот — продырявили бочку с охладителем. Я наложил стальную заплату, теперь жду, когда засохнет клей… Славно, что вы появились.

— Это я вас нашел! — похвастался Трипио. — Благодаря моему превосходному АА-1 Вербобрэйн, мне удалось расшифровать имперский код! — Арту возмущенно загудел, и Трипио пришлось добавить: — С помощью Арту, конечно. Мы собирались предупредить вас, но увидели летящий корабль…

Хэн, хмыкнув, уселся на бочку.

— О чем предупредить, господин Вербобрэйн?

— О Гетцерион! Она хотела устроить вам какую-то ловушку!

— Да, мы и сами догадались, когда в нее попали,:— сказал Хэн.

— О, как я рад, что все обошлось! — воскликнул дройд. — Но это вы точно не знаете. Арту, покажи последнее сообщение…

Арту загудел, склонился с ранкора и выдвинул перед корпусом голоприставку. Над озером возникли Гетцерион и молодой офицер в асфальтово-серой форме.

Гетцерион проговорила:

— Генерал Мелвар, можете доложить диктатору — Хэн Соло у нас в руках и сестры ожидают обещанный взамен шаттл.

Старая ведьма замолчала, сложив руки на животе. Генерал Мелвар спокойно смотрел на нее холодными глазами убийцы и почесал подбородок платиновым ногтем, с виду напоминающим коготь. Такой маникюр, требовавший вживления когтей, был недешев и болезнен, кроме того, модники часто сами себя ранили — ив подтверждение этого генерал Мелвар имел множество шрамов на лице.

— Диктатор Цзиндж пересмотрел прежние договоренности, — промолвил офицер. Он сожалеет, что ему пришлось сбить корабль, вылетевший из вашего лагеря. Однако теперь, когда «Сокол Тысячелетий» генерала Соло уничтожен, обстоятельства изменились. Ведь мы уничтожили корабль генерала Соло? Прикрыв глаза, Гетцерион кивнула.

— Кто был на борту? — угрожающим тоном поинтересовался Мелвар.

— Заключенные, — солгала Гетцерион. — Они подняли бунт и пытались бежать. Если бы вы их не убили, я бы сделала это сама…

— Замечательно! — Мелвар торжествующе улыбнулся. — Хотя должен признать, я надеялся, что на борту находитесь вы. — Он глубоко вздохнул.Значит, генерал Соло у вас, и вы хотите получить шаттл.

Гетцерион неловко кивнула. Темный капюшон скрывал ее глаза.

— Корабль генерала Соло уничтожен, и ваша позиция в переговорах ослабла, — заявил Мелвар. — Поэтому диктатор Цзиндж хочет сделать вам новое предложение.

— Как я и предполагала, — заметила Гетцерион. — Даже в нашем захолустье известно, что диктатор Цзиндж не держит своего слова, когда это ему невыгодно. Я знала, что он посмеется над нами. Какой же пустяк он хочет теперь предложить?

— Диктатор предлагает в течение тридцати шести часов выдать ему Хэна Соло. Он лично прибудет арестовать генерала. Взамен он воздержится от уничтожения вашей планеты.

— Проще говоря, не предлагает нам ничего, — уточнила Гетцерион.

— Он предлагает вам жизнь, — осклабился Мелвар. — Вы должны быть ему благодарны.

— Вы плохо знаете нас, — усмехнулась Гетцерион. — Мы не дорожим своей жизнью. Цзиндж не предлагает нам ничего ценного.

— Тем не менее мы ждем немедленной выдачи генерала Соло. Умирание — длительный процесс, у вас есть время подумать.

— Передайте Цзинджу — у нас есть встречное предложение. Скажите, что взамен на наше вызволение из этого мира мы обещаем верно служить ему.

— Как вы докажете верность?

— Мы отдадим ему своих дочерей и внучек — всех девочек в возрасте до десяти лет. Диктатор может спрятать их как заложниц. В случае нашей измены он сможет расправиться с ними.

— Жизнь не представляет для вас ценности, — возразил Мелвар. — Естественно предположить, что вы готовы пожертвовать детьми ради возможности шляться где попало.

Голос Гетцерион от волнения сел. Она тихо проговорила:

— Ни одна мать не способна на это. Передай Цзинджу, пусть обдумает наше предложение, а мы обсудим то, что предлагает нам он.

Голограмма погасла.

— Итак, бомбардировка… — пробормотал Хэн.

— Диктатор сказал, что уничтожит планету. — Принцесса Лея глубоко вздохнула. — Обладает ли он столь мощным оружием?

— Вроде Звезды Смерти? Вряд ли, — сказал Люк.

— Блефуют оба, — проговорил Хэн. — Гетцерион водит Цзинджа за нос. Она готова на все, лишь бы вырваться в космос…

— А Цзиндж готов на все, чтобы заполучить тебя, — продолжила за него Лея.

— У них немало общего… Остается только порадоваться, что они не в ладах друг с другом, — заметил Хэн. — Действуй они сообща, трудно представить, что бы случилось с галактикой.

Лея взглянула на Хэна и сосредоточенно свела брови.

— Однако при всех неладах с Гетцерион Цзиндж хочет прибыть за тобой лично— Непонятно. У него будет здесь много проблем. И все же он на это идет… Чем ты так ему насолил?

Хэн в замешательстве поскреб подбородок. Чубакка зарычал со спины ранкора.

— Хорошо, хорошо, рассказываю, — сварливо проворчал Хэн. — Когда я сбил суперразрушитель Цзинджа, я вызвал его по голосвязи и, хм, позволил себе позлорадствовать.

— Позлорадствовать? — переспросила Лея. — Что ты хочешь сказать своим «позлорадствовать»?

— Не помню дословно, что я тогда сказал… Вроде пообещал взорвать его личный корабль и произнес «Поцелуй моего вуки!», — сказал Хэн Соло, притворно потупясь.

Чубакка разразился хохотом и неистово замотал головой.

— «Поцелуй моего вуки!» — самому могущественному диктатору галактики? — воскликнул Изольдер.

— Да, — подтвердил Хэн, усевшись на генератор. — Не удержался и поддался моменту. Изольдер хлопнул Хэна по спине.

— Э, дружище, да ты еще дурнее, чем я думал! Но я бы хотел посмотреть на эту картину!..

Люка несколько удивило, что Изольдер назвал Хэна «дружище».

— Да, — сказала Лея, — я тоже. Ты мог бы продавать билеты на это зрелище. Хэн посмотрел Изольдеру в глаза.

— О, ты лишился великолепного зрелища! У Цзинджа покраснели щеки, изо рта потекли слюни, в носу задергались волоски! Слыхивал я сквернословов, но у этого типа особый талант. Он гениально ругался сразу на шестидесяти трех языках!

— Ты знаешь, что своих личных врагов диктатор сжирает? — рассмеявшись, промолвил принц.

— Знаю, — сказал Хэн. — И это придает жизни дополнительный интерес.

— О Цзиндже мы поговорим позже, — прервал разговор Люк. — Гетцерион знает о нашем спасении. Нам надо спешить.

Джедай с сожалением посмотрел на бочку с охладителем. Даже с заплатой половина ее содержимого вытекла, а для безопасного прыжка через гиперпространство дорога была каждая капля.

Лея, ободряя, шутливо ткнула Люка кулачком в грудь.

— Ничего, нам хватит того, что осталось!

Контейнеры погрузили в мешки из шкуры вуффы и взвалили на спины ранкоров. Огромные чудища словно и не чувствовали тяжести, и не прошло и десяти минут, как все уже выбрались с вязкой равнины и скрылись среди холмов.

За сутки без сна люди здорово выдохлись, но отдохнувшие животные шли без привалов до самого вечера — лишь к закату люди разбили лагерь на опушке густого леса. Люку не лежалось. Он пошел побродить среди могучих деревьев. Солнце еще не зашло, и Джедай глядел на заполненные жизнью джунгли. Однако стоило закрыть глаза, и лес становился темным, застывшим, мертвым.

«Вечная ночь, — шептал внутренний голос. — Близится вечная ночь».

Может, это — пророчество его собственной скорой гибели?

Почувствовав движение Силы, Люк распространил свое биополе на войско Ночных Сестер. Оно было на полпути к племени Поющих Гор. У Гетцерион имелся скоростной мотобот. На дорогу, занявшую у войска три дня, ей потребовались бы считанные часы. У нее было время подготовиться к решающей схватке.

Стычка в тюрьме не много поведала Люку о возможностях ведьм. Хотелось услышать совет кого-нибудь старшего, но в уме только крутился увиденный на голограмме образ Йоды: «Нас отогнали ведьмы».

Йода был более великим Мастером, чем Люк мог надеяться когда-либо стать, однако ведьмы все-таки победили Джедаев. Люк чувствовал неуверенность в своем могуществе. Оно проистекало из Силы. А откуда берется она? Йода говорил, что Силу питает жизнь, что это энергия жизни. Но можно ли ее сознательно выкачивать из других существ, присасываясь, как пиявка?

В сражениях с Дартом Вендором и Императором Люк чувствовал, что не испытал пределов отцовского могущества. Вейдер не искал его смерти. Насчет снисходительности Гетцерион у Джедая иллюзий не было.

— Что здесь происходит, Йода? — прошептал Люк, вглядываясь в темно-зеленые джунгли. — Это испытание? Ты хочешь проверить, справлюсь ли я один? Или думаешь, мне не нужна твоя помощь? Что мне делать, учитель?

В вершинах деревьев играл ласковый ветерок. Тени танцевали какой-то затейливый танец. Пахло прелой листвой и ароматом трав. Вечер был тих и спокоен.

«Несмотря ни на что, Датомир — прекрасная планета», — подумал Люк.

Если карта на полу военного зала была верна, люди заселили всего сотую часть от пригодного для жизни пространства, а для большинства здешних существ и для жителей миллионов других планет в галактике замыслы Гетцерион значили меньше, чем брошенная в пустыню пригоршня песка.

Лея уснула. Изольдер сидел, прислушиваясь к разговору Хэна и Трипио, но вскоре заметил, что Тенениэл сидит у костра и глядит на звезды. Он подошел к девушке.

— Иногда, в безоблачную ночь в пустыне, где деревья не загораживают небо, я лежу и смотрю на звезды, думая, кто там живет, что за существа, какие они…— задумчиво промолвила Тенениэл.

Изольдер посмотрел на точки света над собой. В дни своего пиратства он работал в этой части галактики. У него был дар к навигации. Свое местонахождение в космосе он мог определить по положению пары основных звезд.

— Я тоже люблю смотреть на звезды, — сказал принц, присаживаясь с ней рядом. — Я очень много учился и много знаю о них. Выбери звезду, — он махнул рукой, — и я расскажу о ней.

Тенениэл с готовностью указала на самую яркую.

— Это не звезда, это всего лишь планета, — сказал Изольдер.

— Знаю, — улыбнулась Тенениэл. — Я хотела тебя проверить… Хорошо, видишь — шесть звезд как подружки кружатся в хороводе? Расскажи, что ты знаешь о них.

Изольдер задрал голову.

— Это система Цедра… Она находится всего в трех световых годах от Датомира. Вокруг звезды нет жизни, потому что она слишком молодая и горячая. Выбери другую — желтую или оранжевую.

— А вон та, тусклая, слева от Цедры… Что ты можешь сказать о ней? Изольдер посмотрел.

— На самом деле это две звезды, двойная система Фер или Фери. Тысячи лет назад люди создали там великую культуру. Они строили лучшие в галактике корабли — маленькие роскошные крейсера. Мой дядя коллекционировал древние звездолеты, и у него был отреставрированный ферский корабль.

— А теперь они не строят корабли?

— Нет, там разразилась война. Феряне спасались в других мирах, где можно было укрыться. Вдобавок кто-то занес на Фер чуму, началась эпидемия, и планета вымерла… Но если иметь достаточно мощный телескоп, можно увидеть ферян. Они были очень высокие, с гладкой белой-белой кожей и шестью пальцами на руках.

— Как же их можно увидеть, если они давно умерли? — недоверчиво спросила Тенениэл.

— Дело в том, что через телескоп был бы виден свет, отраженный от Фер когда-то. Раз он до нас только что дошел, мы бы увидели далекое прошлое.

— Да? И у вас есть такие телескопы?

— Нет, — рассмеялся Изольдер. — Мы пока еще не так искусны.

— А что за большая звезда прямо над нами? — спросила Тенениэл.

— О, это — Релон! — ответил Изольдер. — Оттуда видно мое родное созвездие — Хэйпанское. В нем всего шестьдесят три звезды. Ими правит моя мать.

— Твоя мать правит таким огромным созвездием? — сказала Тенениэл дрогнувшим голосом.

— Да.

— И у нее есть войска? Боевые корабли?

— Миллиарды солдат, тысячи боевых кораблей, — уточнил Изольдер.

Девушка затаила дыхание. Такой ответ напугал ее.

— Почему ты не говорил мне об этом? Я не знала, что поймала сына такой могущественной женщины.

— Я сказал, что моя мать — королева.

— Но… Я думала, что она королева в своей деревне, — выдохнула Тенениэл.

Она легла на траву и схватилась руками за виски, точно у нее закружилась голова.

— Значит, когда ты улетишь с Датомира, то, посмотрев на звезды, я узнаю, где ты? — наконец сказала она.

— Да.

— И в своем мире ты будешь смотреть на наше солнце и вспоминать обо мне? Девушка выглядела несчастной.

— С Хэйпа ваше солнце не видно. Оно слишком тусклое. Вокруг Хэйпа семь лун — они затмевают многие звезды, — сказал Изольдер, удивившись ее печальному голосу.

Он взглянул в лицо девушки, освещенное лунным светом. Как и большинство хэйпанцев, он плохо видел в темноте: свет семи лун и яркое солнце сделали для хэйпанцев такую способность ненужной, и за тысячелетия народ постепенно разучился видеть в сумерках. И все же Изольдер различал силуэт девушки, твердые линии лица, очертания груди.

— Я тебя не понял, — проговорил он. — Ты думаешь, кто я тебе? Ты говоришь, что я твой раб. Говоришь, что у твоего народа принято красть мужчин в мужья, и твое обладание мной дает мне некоторое положение в вашем племени, если я правильно понял.

— Я ни к чему тебя не принуждаю против твоей воли, — сказала Тенениэл.Я… Я бы просто не смогла. Как я говорила, если бы тебя поймала другая женщина, тебе бы, может быть, не так повезло.

Изольдер вспомнил ее загадочную улыбку, когда девушка впервые подошла к нему, робко обошла вокруг, тихо напевая и внимательно его рассматривая, не отводя своих цвета меди глаз. Он тогда улыбнулся ей в ответ, желая быть дружелюбным, и только прикоснулся к разложенной веревке, как та опутала его. Теперь он понял — девушка как бы давала ему возможность отвергнуть ее, убежать, а он дал себя поймать.

Это был брачный обряд, и не такой уж сложный, но участники с обеих сторон должны знать его правила.

— Понятно, — вздохнул Изольдер. — А что, если бы мы, ты и я, не понравились друг другу? Если бы брак не состоялся? Что бы ты сделала?

— Тогда я продала бы тебя. Если бы тебе понравилась другая женщина, то честная хозяйка постаралась бы продать тебя ей, установив цену, соответствующую состоянию и возможностям покупательницы. Или, если бы тебе никто в нашем племени не понравился, мы бы могли устроить, чтобы тебя похитила женщина из другого племени — или чтобы ты сбежал в горы, давая понять, что недоволен, и если бы я решила, что в этом есть смысл, то снова тебя поймала бы. Можно много чего сделать.

Изольдер размышлял. Хотя на первый взгляд все это звучало по-варварски, но брачные традиции у ведьм были не более суровыми, чем в большинстве других систем. В его собственном мире тоже господствовали женщины, а здесь мужчины получали защиту. Он попытался представить себе этот мир, каким он был тысячи лет назад — маленькие группки людей без оружия сражались с ранкорами. Получить такой шанс — жениться на ведьме, попасть под ее защиту даже ценой рабства — это было благо.

И ему Тенениэл дарила свободу. Она дала ему возможность убежать, постаралась устроить его отлет с планеты и взамен хотела только одного — чтобы он вспоминал ее, думал о ней с теплотой.

Сравнив все это с жадной хваткой своих теток, с алчностью своей матери, он подумал, много ли женщин в его собственном мире могли проявить такое великодушие, такое сочувствие. В Тенениэл была красота, с которой мало что могло сравниться.

Изольдер склонился над девушкой и нежно поцеловал ее в щеку. Щека была мокрая. Тенениэл плакала.

— Я буду вспоминать о тебе, — сказал принц. — Я знаю, где ты, и иногда буду смотреть на Датомир и думать, не смотришь ли ты на меня с неба.

Через час Люк разбудил остальных, они оседлали ранкоров и спешно двинулись в путь, безжалостно погоняя животных, через леса, горы и глубокие каньоны. Поздно ночью они снова остановились в чаще леса всего в четырнадцати километрах от Поющих Гор. Ранкоры так устали, что не могли идти дальше. Люк испытывал тревогу и хотел поспешить, но ничего поделать не мог. Все изнемогли.

— Что ж, передохнем, — сказал он, и как один все соскользнули с ранкоров и улеглись на землю, накрывшись одеялами. Оба дройда уже отключились на ночь.

Люк подкрепился скромными запасами почти в полной тишине, не разжигая огня. Ранкоры стояли, отяжелев от усталости, с сонными глазами. Они еще не отошли от напряжения. Пока все спали, Тенениэл наполнила бурдюк, и чудовища наклонились, чтобы она обтерла им морды мокрой тряпкой. Люк с любопытством наблюдал за ними. У ранкоров не было потовых желез, во время тяжелых переходов они страдали лишь от жары и жажды. Джедай подошел к девушке.

— Используй Силу, она поможет скорей, чем вода.

Люк прикоснулся к ранкору. Довольное чудовище засопело, погладило его в ответ грязной лапой, будто лаская.

Тенениэл растерянно покачала головой.

— Не пойму, как ты колдуешь без слов, — сказала она. — Мне кажется, гораздо проще колдовать заклинанием.

— Если слова помогают сосредоточиться, то в них нет вреда, — ответил Люк. — Но Сила вовсе не зависит от слов.

— Там, в тюрьме…— запинаясь проговорила Тенениэл. — Я чуть не убила их. Я… в гневе забыла сказанное тобой. Я хотела злом положить конец злу…

— Именно это и ждали Ночные Сестры. Они хотели, чтобы ты поддалась злобе.

— Знаю, — сказала девушка. — Но в тот момент я не видела, насколько Светлая Сторона Силы сильнее Темной.

— Я не говорил, что она сильнее. Если это энергия, которую ты вызываешь, то обе стороны служат одинаково хорошо. Взгляни на Ночных Сестер — взгляни, что предлагает зло: страх вместо любви, власть вместо служения ближним… Мечтающим о легком могуществе Темная

Сторона Силы дает желаемое — взяв взамен все остальное.

Люк коснулся по очереди всех ранкоров. Тенениэл обняла его сзади, прижалась щекой к плечу.

— А что дает Светлая Сторона мечтающим о любви? — спросила она.Светлая Сторона Силы приведет меня к ней?

Было трудно не понять ее вопроса. И все же Люк притворился, будто не понял его. Девушка нравилась ему, но не более.

— Не знаю, — ответил он честно. — Надеюсь, может.

— Много дней в пустыне я творила приворотные чары, — призналась Тенениэл, — и увидела во сне тебя и Изольдера. Видение мне сказало: один из них — твоя судьба, твой суженый… Люк разжал сцепленные вокруг него руки девушки.

— Я не верю в судьбу. Мы сами прокладываем свой жизненный путь. Знаешь, я хотел тебе кое-что сказать, но не говорил, потому что не хотел тебя ранить: похоже, мы плохо понимаем друг друга. Думаю, нам нужно просто успокоиться.

— Ты хочешь сказать, что МНЕ нужно успокоиться, — прошептала Тенениэл.У нас выбирают мужей быстро, порой в мгновение ока. Когда я увидела тебя, то сразу поняла, что хочу тебя. И с тех пор ничего не изменилось. Но ты ведешь себя так, будто любовь должна прийти путем долгих опытов.

— Я не уверен, что она приходит с опытом, — ответил Люк. — Это верно, иногда она вырастает, но чаще скоропостижно умирает.

— И что? Если наша любовь скоропостижно умрет, что мы потеряем?

— Любовь для нас — это нечто большее, чем просто влечение, — ответил Люк. — Наверное, два человека не могут ее узнать по-настоящему, пока не поживут вместе, пока у них не будет общего опыта. У меня есть долг… Я должен закончить джедайское обучение и покинуть твою планету… Вероятно, мы с тобой больше не увидимся.