Глава двадцатая. Прекрасная Сент-Ив умирает, и какие проистекают отсюда последствия

Призвали другого врача, этот, вместо того чтобы прийти на помощь природе, предоставив ей полную свободу в борьбе за молодое существо, все органы которого взывали к жизни, только и делал, что препирался с собратом по ремеслу. Через два дня болезнь стала смертельной. Мозг, который считается обиталищем разума, был поражен так же сильно, как и сердце, которое, как говорят, является обиталищем страстей.

«Какая непостижимая механика подчиняет наши органы воздействию чувства и мысли? Каким образом одна-единственная горестная мысль нарушает обращение крови? И, с другой стороны, каким образом расстройство кровообращения влияет на разум человека? Какой неведомый, но, бесспорно, существующий ток, более быстрый и деятельный, чем свет, проносится по всем жизненным руслам, порождает ощущения, воспоминания, грусть или веселье, разумное суждение или безумный бред, заставляет вспомнить с ужасом о том, что хотелось бы забыть, и обращает мыслящее животное либо в предмет восхищения, либо в предмет жалости и слез?»

Так думал добрый Гордон, но эти столь естественные размышления, тем не менее так редко приходящие людям в голову, ничуть не уменьшали его горести, ибо он не принадлежал к числу тех несчастных философов, которые силятся быть бесчувственными. Участь девушки печалила его, как отца, наблюдавшего за медленным умиранием любимого ребенка. Аббат де Сент-Ив был в отчаянии; у приора и у его сестры слезы лились ручьем. Но кто сумел бы описать состояние ее возлюбленного? Ни на одном наречии не подыскать слов, способных выразить это невыразимое горе: человеческие наречия слишком несовершенны.

Тетушка, сама еле живая, немощными руками поддерживала голову умирающей; в изножье кровати преклонил колени брат; возлюбленный сжимал ей руку, орошая ее слезами, и громко рыдал; он называл ее своей благодетельницей, своей надеждой и жизнью, половиной своего существа, своей любимой, своей женой. При слове «жена» она вздохнула, посмотрела на него с невыразимой нежностью и вдруг вскрикнула от ужаса; потом, в один из тех промежутков, когда изнеможение, подавленность и страдания не так сильно давали себя знать и душа ее вновь обрела свободу, она воскликнула:

– Я? Ваша жена? О мой возлюбленный, это название, это счастье, эта награда не для меня; я умираю, и смерть моя заслуженна. Ангел души моей, вы, кого я принесла в жертву адским демонам! Вы видите, все кончено, я понесла наказание, живите счастливо.

В этих нежных и страстных словах таилась неразрешимая загадка, но они заронили в сердца ее близких ужас и сочувствие. У нее хватило мужества объясниться, и при каждом ее слове присутствующие содрогались от изумления, горя и сострадания. Все, как один, прониклись ненавистью к могущественному человеку, который согласился устранить вопиющую несправедливость лишь пенею преступления и вынудил благородную невинность стать его сообщницей.

– Как? Вы виноваты? – сказал ей возлюбленный. – Нет, это неправда; преступление может быть совершено, только если в нем принимает участие сердце; а ваше сердце предано добродетели и мне.

Он выражал свои чувства словами, которые, казалось, возвратам! жизнь прекрасной Сент-Ив. Утешенная в своей скорби, она тем не менее удивлялась, что ее продолжают любить. Старый Гордон осудил бы ее в былые времена, когда был всего лишь янсенистом, но теперь, превратившись и мудреца, воздавал ей должное уважение и плакал.

В то время как столько было слез и тревог, как все сердца были удручены и полны опасений за жизнь прекрасной Сект-Ив, – вдруг говорят, что прибыл придворный гонец. Гонец? От кого же? И зачем? Оказалось, что он явился к приору храма Горной богоматери от имени королевского духовника; но писал не отец де Ла Шез, а брат Вадбле, его прислужник, человек в ту пору очень влиятельный: это он передавал архиепископам волю его преподобия, принимал посетителей, обещал духовные должности, а иной раз даже писал приказы о взятии под стражу. Он сообщал аббату храма Горкой богоматери, что «его преподобие осведомлен о происшествии с его племянником, который по ошибке был заточен в тюрьму; такие мелкие неприятности случаются часто, и на них не надо обращать внимания. Приору надлежит завтра привести на прием своего племянника, захватив с собою и достопочтенного Гордона, а он, брат Вадбле, представит их его преподобию и монсеньеру де Лувуа, который скажет им несколько слов у себя в приемной».

Он добавлял, что об истории Простодушного и о его сражении с англичанами было доложено королю, что король, наверное, соизволит заметить его, когда будет следовать по галерее, – может быть, даже кивнет ему головой. Письмо кончалось лестными для него предположениями, что все придворные дамы будут, вероятно, подзывать к себе его племянника, что многие из них даже скажут ему: «Здравствуйте, господин Простодушный», – и что о нем, несомненно, пойдет речь за королевским столом. Письмо было подписано: «Преданный вам Вадбле, брат иезуит».

Когда приор вслух прочитал это письмо, его племянник рассвирепел, но, совладав на время со своим гневом, ничего не сказал подателю письма; обратившись к товарищу по несчастью, он спросил, какого тот мнения о слоге этого послания. Гордон ответил:

– С людьми здесь обращаются, как с обезьянами: бьют, а потом заставляют плясать.

Простодушный, снова сделавшись самим собой, что случается всегда при больших потрясениях, изорвал письмо в клочки и швырнул посланному в лицо:

– Вот мой ответ.

Его дядюшке почудилось со страху, будто грянул гром и целых два десятка приказов об аресте свалилось ему на голову. Он быстро настрочил ответ и попросил, как умел, прощения за племянника, допустившего то, в чем приор усмотрел юношескую заносчивость и что в действительности было проявлением душевного величия.

Однако более тягостные заботы заполнили тем временем все сердца. Несчастная красавица Сент-Ив чувствовала, что конец ее близок; она была спокойна, но тем ужасным спокойствием ослабевшего организма, который уже не в силах бороться.

– О мой любимый! – сказала она угасающим голосом. – Смерть карает меня за мой проступок, но я утешаюсь сознанием, что вы на свободе. Я любила вас, изменяя вам, и люблю, прощаясь с вами навеки.

Ей чужда была показная твердость духа и то жалкое тщеславие, которое жаждет, чтобы два-три соседа сказали: «Она мужественно приняла смерть». Можно ли без сожалений и без раздирающей душу тоски в двадцать лет навеки терять возлюбленного, жизнь и то, что именуется «честью»! Она чувствовала весь ужас своего положения и давала почувствовать его долгим словами и меркнущим взглядом, которым присуща такая властная выразительность. И она плакала вместе со всеми в минуты, когда хватало сил плакать.

Пусть иные восхваляют пышную кончину тех, кто бесчувственно расстается с жизнью, – но таково ведь поведение и любого животного! Мы только тогда умираем равнодушно, когда возраст или болезнь, притупляя наше понимание, уподобляют нас животным. У кого великие утраты, у того и великие сожаления; если же он заглушает их, стало быть, вплоть до объятий смерти хранит в душе тщеславие.

Когда наступило роковое мгновение, у всех присутствующих хлынули слезы и вырвались стоны. Простодушный лишился сознания. У людей, сильных духом, если им свойственна нежность, чувства проявляются более бурно, чем у других. Добрый Гордон, который знал его достаточно хорошо, опасался, как бы, придя в себя, он не покончил с собой. Убрали все оружие; несчастный молодой человек заметил это; без слез, без упреков, без волнения сказал он своим родным и Гордону:

– Неужели вы думаете, что есть на земле человек, который имел бы право и мог бы помешать мне совершить самоубийство?

Гордон воздержался от повторения тех скучных общих мест, с помощью которых пытаются доказать, что человек не имеет права воспользоваться своей свободой и лишить себя жизни, когда жить ему больше невмоготу, что не следует уходить из дому, когда нет больше сил в нем оставаться, что человек на земле – как солдат на посту: как будто Существу Существ есть дело до того, в этом ли или в другом месте находится данное соединение частиц материи! Все это – тщетные доводы, которых не послушается твердое и обдуманное отчаяние и на которые Катон ответил ударом кинжала[67].

Угрюмое, грозное молчание Простодушного, его мрачные глаза, дрожащие губы, озноб, пробегавший по его телу, вселяли в сердца тех, кто глядел на него, ту смесь сострадания и ужаса, которая сковывает все душевные движения, исключает возможность слов и проявляется только в виде несвязных восклицаний. Прибежала хозяйка гостиницы вместе со своим семейством; все трепетали при виде его скорби, с него не спускали глаз, следили за всеми его жестами. Оледеневшее тело прекрасной Сент-Ив вынесли в залу с низким потолком, подальше от глаз Простодушного, который, казалось, еще искал ее, хотя больше ничего уже не мог видеть.

В то время, когда смерть являла такое зрелище, когда тело уже было выставлено у дверей дома и два священника, стоя у кропильницы, рассеянно читали молитвы, а прохожие от нечего делать брызгали на гроб святой водой или равнодушно шли своей дорогой, когда родные плакали, а жених готов был лишить себя жизни, – заявился вдруг Сен-Пуанж с версальской приятельницей.

Мимолетная прихоть, только единожды удовлетворенная, обратилась у него в любовь. Отказ от его благодеяний задел вельможу за живое. Отец де Ла Шез никогда и не подумал бы заглянуть в этот дом, но Сен-Пуанж, непрестанно воскрешая образ прекрасной Сент-Ив, горя желанием утолить страсть, которая после однократного наслаждения вонзилась в его сердце острым жалом, сам, не колеблясь, пришел за той, с кем не захотел бы увидеться и трех раз, если бы она явилась к нему по собственному почину.

Он выходит из кареты и первое, что видит, – это гроб; он отводит глаза с естественным отвращением человека, вскормленного наслаждениями и считающего, что должен быть избавлен от зрелища людского горя. Он собирается войти в дом. Женщина из Версаля спрашивает из любопытства, кого хоронят; ей говорят, что м-ль де Сент-Ив. При этом имени она бледнеет и громко вскрикивает; Сен-Пуанж оборачивается, его душа наполняется изумлением и скорбью. Добряк Гордон был тут же, весь в слезах. Прервав свои печальные молитвы, он сообщает царедворцу об ужасном несчастье. Он говорит с той властностью, которой наделяют человека скорбь и добродетель. Сен-Пуанж по природе не был злым; поток дел и забав увлек его душу, не успевшую познать себя. Он был еще далек от старости, которая обыкновенно ожесточает сердца вельмож, и слушал Гордона, потупившись, затем утер несколько слезинок, пролившихся, к его собственному удивлению: он изведал раскаяние.

– Я непременно хочу повидать, – проговорил он, – необыкновенного человека, о котором вы мне рассказали; он приводит меня почти в такое же умиление, как та невинная жертва, которая умерла по моей вине.

Гордон следует за ним в комнату, где приор, м-ль Де Керкабон, аббат де Сент-Ив и кое-кто из соседей приводят в сознание молодого человека, лишившегося чувств.

– В вашем несчастье повинен я, – сказал ему помощник министра, – и готов потратить всю жизнь на то, чтобы его загладить.

Первым побуждением Простодушного было убить его, а затем и себя. Это было бы всего уместнее, но он был безоружен и за ним зорко следили. Сен-Пуанжа не расхолодили отказы, сопровождавшиеся укорами, а также знаками презрения и отвращения, вполне им заслуженными.

Время смягчает все. Монсеньеру де Лувуа удалось в конце концов сделать из Простодушного превосходного офицера, который под другим именем появился в Париже и в армии, заслужил одобрение всех порядочных людей и неизменно выказывал себя истинным воином, равно как и философом.

О былом он никогда не говорил без стенаний, а между тем все его утешение было в том, чтобы говорить о нем. До последнего мига жизни чтил он память нежной Сент-Ив. Аббат де Сент-Ив и приор оба получили выгодные духовные должности. Добрая м-ль де Керкабон утвердилась во мнении, что воинские почести – лучший удел для ее племянника, чем сан иподьякона. Алмазные серьги так и остались у версальской богомолки, которой был преподнесен еще один прекрасный подарок. Отец Тут-и-там получил много коробок шоколада, кофе, леденцов, лимонных цукатов, а в придачу еще «Размышления преподобного отца Круазе»[68] и «Цвет святости» [69] в сафьяновых переплетах. Добрый Гордон до самой смерти был в теснейшей дружбе с Простодушным; он тоже получил хороший приход и навсегда позабыл и об искупительной благодати, и о соприсутствующей помощи. «Нет худа без добра», – такова была его любимая поговорка. А сколько на свете честных людей, которые могли бы сказать: «Из худа не бывает добра!»

Первое издание этой повести Вольтера появилось летом 1767 г. «Простодушный» был напечатан в Женеве братьями Кра­мерами, хотя на титульном листе книги значился Утрехт. Имя Вольтера не было названо.

1

Кенель Паскье (1634 – 1719) – французский богослов, одни из виднейших теоретиков янсенизма. Не раз подвергался преследованиям церковных властей и вынужден был подолгу жить в Голландии.

2

Дунстан (925 – 988) – архиепископ Кентерберийский; причислен католической церковью к лику святых.

3

В этом году в войну против Франции, которую вела так называемая Аугсбургская лига (Испания, Голландия, Швеция и др.), вступила и Англия.

4

Г урон – представитель одного из индейских племен Северной Америки (самым многочисленным племенем были ирокезы). В период так называемых «торговых войн» второй половины XVII – начала XVIII в. между Англией и Францией за преобладание в Новом Свете гуроны были на стороне французов.

5

Болингброк Генри Сен-Джон (1678 – 1751) – английский политический деятель и писатель-моралист, автор ряда антиклерикальных сочинений. Вольтер был в дружеских отношениях с Болингброком и жил у него в Англии в 1726 г.

6

Ничему не удивляться (лат)

7

Все эти слова в самом деле гуронские

8

Сагар Теода Габриэль – католический миссионер; С 1623 г. проповедовал христианство среди гуронов. Написал книгу «Большое путешествие в страну гуронов, расположенную в Америке у окраины Канады» (1632).

9

При ее строительстве (как рассказывается в Библии) произошло много недоразумений из-за того, что строители башни говорили на разных языках и не понимали друг друга.

10

Алгонкинец – название представителей группы индейских племен Северной Америки.

11

Намек на строки из «Гамлета» Шекспира (действие I, сцена V):

Петух, трубач зари, своею глоткой

Пронзительною будит ото сна.

(Перевод Б. Пастернака)

12

В действительности такого похода не было.

13

Пятикнижие – первые книги Ветхого Завета (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие).

14

Кайафа и Пилат – библейские персонажи; в их руки был передан схваченный стражниками Иисус Христос, и от них зависела его судьба.

15

Далее приводится фраза из Нового Завета (Послание Иакова, V, 16). «Младшим» апостол иронически назван Вольтером в отличие от патриарха Иакова из Ветхого Завета.

16

Герой Вольтера имеет в виду один из эпизодов «Деяний апостолов», где рассказывается, как апостол Филипп крестил в простой речке евнуха царицы Эфиопской Кандакии.

17

Намек на слова из Евангелия: «Он будет крестить вас духом Святым и огнем» (Ев. от Матф., III, 11).

18

Намек на строки из Библии: «Вино и музыка веселят сердце» («Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова», XI, 20).

19

Имеются в виду следующие слова из Библии: «Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей; моет в вине одежду свою и в крови гроздей одеяние свое» (Бытие, XIX, 11).

20

В одном из древнегреческих мифов рассказывается, как Эврит обещал отдать свою дочь Иолу в жены тому, кто победит в стрельбе из лука. Геркулес выиграл состязание, но Эврит обещания не выполнил; тогда герой силой отнял Иолу и убил Эврита.

21

Сомюр был городом в основном протестантским. После отмены в 1685 г. Нантского эдикта короля Генриха IV (1598), дававшего протестантам-гугенотам право свободного вероисповедания, большинство жителей Сомюра покинуло город, вынужденное эмигрировать, спасаясь от вспыхнувших религиозных гонений.

22

Слова из «Буколик» Вергилия (I. 3-4).

23

…человечек, одетый во все черное… – то есть протестантский священник.

24

Король Вильгельм – английский король Вильгельм III (1650 – 1702); правил с 1689 г.

25

Речь идет о папе Иннокентии XI (понтификат 1676 – 1689 гг.), враждовавшем с Людовиком XIV из-за права короля получать доходы с церковных владений.

26

Ла Шез Франсуа (1624 – 1709) – иезуит, папский агент при французском дворе, имевший огромное влияние на Людовика XIV и его окружение. Ла Шез был основным инициатором отмены Нантского эдикта.

27

Мишель Ле Телье де Лувуа (1641 – 1691), военный министр Людовика XIV, руководил жестокими операциями против гугенотов; он широко применял «драгонады» – насильственный военный постой драгунов в гугенотских домах.

28

Это экипаж, возивший из Парижа в Версаль, похожий на маленькую крытую двуколку.

29

Речь идет о Бастилии, постройка которой началась при Карле V, в 1370 г.

30

Пор-Рояль – монастырь близ Парижа, основной центр янсенистов.

31

Речь идет об основных теоретиках и вождях янсенизма Антуане Арно (1612 – 1694) и Пьере Николе (ок. 1625 – 1695).

32

Рого Жак – французский ученый, последователь Декарта; его основное сочинение – «Трактат о физике» (1671).

33

«Поиски истины» – работа французского философа-картезианца (то есть последователя Декарта) Мальбранша. Вольтер ценил первый том этой работы (вышел в 1674 г.) за критическое отношение к авторитетам и за глубокий анализ теории познания, основанный на критике сенсуализма. Второй том (1675) Вольтер резко критиковал за содержащуюся в нем метафизику.

34

Физическая премоция – в терминологии Фомы Аквинского – активное воздействие божественной воли на человеческие побуждения. Мальбранш написал на эту тему специальную работу (1715).

35

Ларчик Пандоры – согласно греческому мифу, сосуд, содержащий все людские пороки и несчастия; Пандора из любопытства открыла сосуд и выпустила его содержимое.

36

В древнеперсидских мифах рассказывается о вражде злого бога Анхра-Майнью (Аримана) с братом его, добрым богом Ахурамаздой (Оромаздом); Оромазд собрал все человеческие беды в большое яйцо, а Ариман разбил его.

37

В одном из эллинистических мифов древнегреческое божество зла Тифон отождествляется с египетским богом смерти и бедствий Сетом, убившим своего брата Озириса.

38

Сен-сиранский аббат – Имеется в виду Жан-Дювержье де Оранн (1581 – 1643), французский проповедник, один из пропагандистов янсенизма.

39

Клио – муза истории, Мельпомена – муза трагедии (греч. миф.).

40

То есть о правителях мельчайших средневековых графств, вошедших уже в эпоху Средних веков в состав Арманьякского графства.

41

Гектор – троянец, участник Троянской войны (греч. миф.).

42

то есть от Энея, который, согласно некоторым поздним мифам, после гибели Трои переселился в Италию. Об этом рассказывается в «Энеиде» Вергилия.

43

Фукидид (ок. 460 – 395 до н. э.) – древнегреческий историк, автор «Истории Пелопоннесской войны».

44

Речь идет об «Амадисе Галльском», многотомном испанском рыцарском романе, первые части которого появились в 1508 г.

45

Юстиниан – древнеримский император (527 – 565), успешно воевавший с вандалами и персами; известен сводом законов «Кодекс Юстиниана».

46

Апедевты (греч.) – невежды; намек на богословов из Сорбонны.

47

…величайшего полководца того века… – то есть Велизария (ок. 494 – 565), военачальника римского императора Юстиниана; согласно легенде, в конце жизни Велизарий впал в немилость и нищету. Упоминая эту личность, Вольтер намекает на гонения, которым подвергся в 1767 г. философский роман его друга Жана-Франсуа Мармонтеля (1723 – 1799) «Велизарий» за содержащиеся в главе 15 идеи религиозной терпимости (из этой главы и взята приводимая далее фраза).

48

Линосголы (греч.) – люди в льняных одеждах; намек на священников.

49

Пастофоры – то есть священники.

50

Намек на статьи французского писателя Жана Донно де Визе (1638 – 1710), критикующие произведения Расина. Они печатались в журнале «Галантный Меркурий».

51

Вольтер имеет в виду полемическую книгу французского богослова и литературного критика Пьера Фэйди «Телемахомания» (1700), в которой тот выступил против нравоучительного романа Франсуа Фенелона (1651 – 1715) «Приключения Телемака» (1699), где содержалась критика абсолютизма.

52

Басня о двух голубях – произведение Лафонтена (кн. IX, 2).

53

Далее перечисляются трагедии Расина «Ифигения» (1675), «Федра» (1677), «Андромаха» (1667), «Гофолия» (1691) и Корнеля – «Родогуна» (1644) и «Цинна» (1640).

54

Арле де Шанваллон Франсуа (1625 – 1695) – французский церковный деятель, один из инициаторов отмены Нантского эдикта; был знаменит своими любовными похождениями.

55

Боссюэ Жак-Бенинь (1627 – 1704) – французский богослов и проповедник, ревностный защитник основных догм католицизма.

56

М-ль дю Трон – племянница Бонтана, камердинера Людовика XIV, имевшего большое влияние на Короля.

57

М-ль де Молеон. – Вольтер в своей работе «Век Людовика XIV», основываясь на свидетельствах современников, писал, что Боссюэ до принятия церковного сана вступил в тайный брак с м-ль Девье (или Молеон) и в течение всей жизни сохранял с ней близкие отношения.

58

Г-жа де Гюйон (1648 – 1717) – сторонница и пропагандистка квиетизма, религиозной доктрины, проповедующей созерцательную жизнь, пассивность, мистическую любовь к богу.

59

Сен-Пуанж. – Под этим именем в повести Вольтера выведен граф Сен-Флорантен (1705 – 1777), министр Людовика XV, славившийся своим сластолюбием.

60

Госпожа Дюбеллуа. – Имеется в виду г-жа Дюфренуа, возлюбленная министра Лувуа.

61

Проспер (V в.) – раннехристианский латинский поэт и моралист.

62

«Христианский педагог» – популярная в свое время работа богослова-моралиста Филиппа Утремана, первое издание которой вышло в 1629 г.

63

Вольтер имеет в виду трактат Августина «О Нагорной проповеди».

64

Вольтер цитирует свою поэму «Генриада» (песнь IV, стихи 456 – 457).

65

Марильяк Луи (1573 – 1623) – французский военачальник, маршал Франции; был уличен в интригах против кардинала Ришелье и казнен.

66

Далее Вольтер перечисляет качества, которыми, на его взгляд, обладал герцог Этьен-Франсуа де Шуазель (1719 – 1785), министр иностранных дел Людовика XV. Писатель поддерживал с Шуазелем дружеские отношения.