Троица дралась отчаянно, отбиваясь от численно превосходивших их противников. Никто из мытищинцев и не подумал удрать, так что, минут пять понаблюдав за дракой, Олег изменил о них мнение. Один из бритоголовых лежал на земле, его месили ногами сразу четверо; двое других, все в крови, отходили к машинам.

В мозгу у Олега мелькнула мысль. Чем он, в конце концов, рискует, если поможет мытищинцам? Намнут малость бока, только и всего. Зато в случае успеха можно будет задать им пару вопросов. Как знать, вдруг что-нибудь прояснится насчет налета на обменку?

Он вошел в сквер. Парни, наседавшие на бритоголовых, были такими же крепкими, как они, знали кое-какие приемы борьбы, но уже порядком выдохлись, к тому же появление Беляева было внезапным. Они слишком поздно среагировали на появление нового противника. Олег подошел к тем, которые лупили бритого ногами, взял двух из них за шеи и, с силой встряхнув, столкнул лбами. Они тут же вырвались, но Беляев увернулся от ударов и сам влепил ближайшему к себе амбалу хук справа в челюсть. Мытищинцы, не ожидавшие подмоги, изумленно выпучились на него. Потом, отлепившись от металлической сетки ограждения, к которой их прижали, с яростным ревом бросились на своих противников.

Тут, наконец, охранники бара сочли возможным вмешаться в драку. Лениво помахивая дубинками, они направились к скверу. Обе враждующие стороны поспешно покинули поле боя. Двое мытищинцев подхватили своего товарища, безуспешно пытавшегося подняться с земли, и оттащили в безопасное место к машинам. Тот стонал, морщился от боли и надрывно кашлял.

— Ну, как ты, Долдон? — Один из бритых наклонился над ним.

—Дышать… больно… — с усилием выговорил потерпевший.

— У него переломаны ребра, — со знанием дела сказал Олег, стряхивая с брюк налипшую траву.

Оставив товарища лежать, мытищинцы принялись приводить себя в порядок. У обоих лица были разбиты в кровь, причем у одного была разодрана щека осколком бутылочной «розочки», и кровавый кусок мяса отвратительно свисал со скулы. Кровь из раны текла потоком, заливая майку на груди. Парень стонал от боли и грязно ругался, прижимая к лицу какую-то тряпку, которая вся пропиталась кровью.

Смуглый молодчик, которому повезло относительно больше остальных, достал из кармана радиотелефон и принялся стучать пальцем по кнопкам.

— Гады! Разбили! — Он швырнул радиотелефон в кусты.

— Я вернусь и взорву этот хренов «Динго» к чертовой матери! — ревел бритоголовый с разорванной щекой. — Приведу братву и перешмаляю всех!

Смуглый мрачно посмотрел на Беляева.

— А ты-то чего ввязался? Какого тебе рожна надо?

— Просто не люблю, когда четверо лезут на одного, — сказал Олег.

Губы парня на миг раздвинулись в дружелюбной улыбке.

— Ладно. Может, и мы как-нибудь подсобим тебе.

— Ты запомнил того тощего, который разодрал мне лицо? — спросил у него напарник. — Он у меня не уйдет! Из-под земли достану! Завтра завалимся сюда и наведем шмон в этом «Динго»…

Олег с минуту раздумывал, как бы поудобнее начать разговор о налете на обменный пункт, чтобы не вызвать лишних подозрений.

— Наверное, эти хмыри, которые на вас напали, — из этих, как их… да, мытищинские! — сказал он. — Их группировка контролирует этот район. Так что вам бы лучше с ними поосторожней.

Оба парня переглянулись. Лежавший на земле Долдон перестал стонать и прислушался к разговору.

— Мытищинские — крутые ребята, я слышал о них, — продолжал прикидываться незнайкой Олег. — Грабанули обменный пункт и инкассаторскую машину на Профсоюзной. Слышали, наверное? Сразу троих завалили. Так что вы еще дешево отделались. Хорошо, хоть живы остались.

По липу смуглого снова пробежала усмешка. На этот раз снисходительно-торжествующая.

— Мытищинцы — это мы, чтоб ты знал, — сказал он. — А они — падаль, сопляки паршивые, козлы. А насчет обменки на Профсоюзной — тут мы не при деле…

— Это Киса! — прохрипел бандит с разодранной щекой. — Его работа!

— А что, может, и его, — подумав пару секунд, сказал смуглый.

— Не может, а точно! — настаивал разодранный. — Его братва уже брала инкассаторов у мебельного на Кравченко! И тоже замочили одного!

Олег уже заметил, что при упоминании о Кисе на лицах бандитов отразилась злоба.

— Да, это Киса, его почерк, — окончательно согласился смуглый.

— Киса, сволота, дождется у нас, — прохрипел с земли Долдон. — На прошлой неделе двоих наших замочил у «Анкора».

— Всех его стрелков скоро перешмаляем, а самого повесим вверх ногами за яйца, — сказал смуглый. — Киса инкассаторов мочит, а из-за него менты наших шпыняют, потому что тут наша территория… Долдон, ты хоть идти можешь? — Он наклонился к лежащему напарнику.

Долдон, испуская стоны и морщась от резкой боли, попытался подняться. Смуглый подхватил его под мышки.

— Сваливать надо, слышьте? — заговорил разодранный, тревожно озираясь. — Сейчас здесь будут менты!

— Терпи, Долдоша, терпи… — говорил смуглый, таща скрюченного от боли напарника к обочине тротуара.

— Эти жлобы, которые сейчас на вас напали, — люди Кисы? — спросил Олег у молодчика с разодранной щекой.

— Ты что, смеешься? Кисы! Тогда бы от нас мокрое место осталось! Ничего, недолго им гулять… До субботы. Соберем всю братву, и кранты. Оттрахаем под самый корень.

— Пень, кончай базар! — крикнул смуглый. — Ищи тачку по-быстрому!

Отдуваясь, он усадил Долдона на низкое ограждение, отделявшее сквер от проезжей части. Пень, прихрамывая, направился к ближайшей машине.

В конце улицы засверкала мигалка милицейского «воронка», и Олег счел за лучшее покинуть место боя. Он вернулся в бар. Его столик в углу был уже занят какой-то компанией. Он подсел к стойке.

— Ну как драка? — поинтересовался Пашка, наливая ему в бокал.

— Нормально. Одному мытищинцу поломали ребра. — Олег отпил виски. — Ты случайно не слышал про такого Кису? Это что — здешний авторитет?

Пашка усмехнулся.

— Да, вроде того. Когда-то он и его люди были здесь королями. Потом их вытеснили солнцевские, а сейчас тут мытищинские всем заправляют. Впрочем, для нас один хрен.

— Киса мог организовать налет на обменку?

— Не знаю. У него теперь нет своей территории, дань брать не с кого, ему только и остается, что грабить. Может, это и его парней дело, все может быть. Но таких банд в Москве пруд пруди.

Пашка отошел обслужить клиента. Олег с бокалом в руке привалился спиной к стойке и стал разглядывать посетителей бара. Небольшой полутемный зал был набит битком. Справа от Беляева ритмично колыхалась толпа танцующих. Металлические звуки били по нервам. Олег тянул виски и размышлял. Он чувствовал, что смуглый и Пень были искренни, когда говорили, что налет на обменку — дело не их банды. Но и в том, что это совершили люди Кисы, тоже были сомнения…

Мысли в голове ворочались лениво, грохочущая музыка не давала думать. Но почему мытищинцы так уверены, что это дело парней Кисы? Только потому, что он уже замочил одного инкассатора у мебельного магазина?.. Неплохо бы разыскать этого Кису и потолковать с ним. Но где его найдешь в этом огромном человеческом муравейнике, который называется Москва?..

Рассчитавшись с клиентом, Пашка вернулся к Олегу.

— Налить еще?

— Давай.

— Вообще, я бы тебе советовал держаться подальше от этих ублюдков. От всех этих солнцевских, мытищинских, кис и прочих. Пусть менты копаются в этом дерьме, в конце концов, это их работа.

— Паш, и все-таки, — Олег, залпом осушив бокал, поставил его на стойку. — Хотелось бы мне встретиться с этим Кисой. Я только потолкую с ним, а потом уеду из Москвы, больше мне тут ничего не надо. Все-таки Андрюха спас мне жизнь. Я должен это сделать ради него.

— Ты бы попросил меня о чем-нибудь полегче. Найти Кису! — Пашка покачал головой.

— Но кто-то же должен знать, где он кантуется со своей братвой! — настаивал Олег.

— Запомни, такие люди, как Киса, живут на нелегальном положении. Уверен, что даже члены его группы не знают его адресов. А у мытищинских спрашивать тем более бесполезно, они сами разыскивают его, чтобы перерезать ему глотку.

Беляев в сердцах стукнул кулаком по стойке.

— Наверное, ты прав, — сказал он после минутного молчания. — Ничего я тут не добьюсь, в этой Москве. И Андрюха погиб зазря, а та скотина, которая его убила, будет жировать на ворованные денежки… Завтра возьму билет и уеду к себе… — Олег снова умолк, задумавшись. — У нас на Урале сейчас хорошо. Лето… Ты не был на Урале? Нет? Налей еще.

Он тяжело вздохнул, опустил голову и подпер ее кулаком. Пашка плеснул ему в бокал еще немного виски.

— Ничего, — сказал он, — и на Андрюхиного убийцу найдется пуля. Такие люди долго не живут.

— И спросить не у кого, — как бы в ответ на свои мысли пробормотал Олег. — Что я тут буду тыркаться, как слепой котенок? Уеду.

Он осушил бокал. Пашка занялся подошедшими клиентами и вернулся к нему минут через десять.

— Погоди, есть одна зацепка… — тихо сказал он. Олег поднял голову. Пашка наклонился к нему.

— Только ты помалкивай, что это я тебя навел.

— Само собой.

— Видишь во-он тот дальний столик, за которым собралась компания мальцов, а с ними две бабы?

—Ну.

— Это голубые. Бабы — тоже парни, только в юбках. Они за тем столиком каждый вечер тусуются. А теперь видишь крашеного брюнета?

— Это который сейчас встал и идет по проходу?

— Да. По слухам, он осведомитель у ментов. Но это строго между нами. Он сшивается в «Динго» еще с тех времен, когда тут всем заправлял Киса… Я видел его в компании Кисиных парней. Но это давно было, почти год назад.

Олег искоса поглядывал на голубого. — Спасибо, Пашка. Придется мне с этим пидером потолковать.

— Только будь осторожнее. У него, насколько я знаю, есть влиятельные знакомые среди мытищинских и солнцевских…

Олег криво усмехнулся:

— Он что, с ними со всеми в бане моется? Пашка рассмеялся и отошел обслужить клиента.

Время близилось к закрытию, публика, пьяно горланя, вываливала на ночную улицу. Беляев дождался, пока выйдет брюнет, и незаметно пошел за ним. Голубой покинул бар не один. С ним шагал щуплый мужик в джинсах и майке. Олег не выпускал их из виду. Парочка шла вдоль улицы, потом свернула в переулок. Войдя во двор между коробками девятиэтажек, они исчезли в тени деревьев.

Беляев перебежал улицу. Стараясь держаться подальше от фонарного света, прошел между ракушками гаражей и, оказавшись под деревьями, сразу увидел этих двоих. Они стояли у кирпичной стены трансформаторной будки, в тени, полускрытые кустами. Стараясь ступать бесшумно, Олег, крадучись, направился в их сторону.

Брюнет опустился перед своим спутником на колени и принялся расстегивать у него на джинсах ширинку. Беляев брезгливо сплюнул. Засунув руки в карманы штанов, уже не скрываясь, он направился в их сторону. Спутник голубого вдруг вздрогнул и рванулся, услышав приближающиеся шаги. Брюнет оглянулся и тоже дернулся было, но пальцы Олега обхватили его шею.

— Ты, пидер, может, и у меня отсосешь? — прохрипел он злобно и начал трясти брюнета так, что его длинные космы разметались и почти закрыли побледневшее лицо.

Приятель голубого бросился бежать с такой прытью, что через несколько секунд его силуэт скрылся в темноте.

— Говори, где Киса, — продолжая трясти брюнета за шею, проговорил Олег. — У меня есть к нему разговор.

Глаза крашеного брюнета выпучились, он хрипел и раскрывал рот, судорожно вбирая в себя воздух. Беляев догадался, что слишком «перекрыл кислород». Лицо голубого посинело и пошло багровыми пятнами. Олег ослабил хватку и дал парню отдышаться.

— Кису? Какого Кису? — Крашеный, видимо, пытался что-то сообразить, но перенесенный шок мешал ему собраться с мыслями.

— Сам знаешь какого. У него ты тоже отсасывал?

— Нет. Не знаю, где он. Я его давно не видел.

— Не знаешь? — Олег двумя пальцами защемил ему ноздри. Голубой вновь начал задыхаться.

— Он появляется в массажном салоне у Черемушкинского рынка, — со слезами на глазах прогундосил брюнет. — А больше я ничего не знаю, клянусь!

— Адрес.

— Не знаю я точного адреса, это за рынком, где раньше был художественный салон. Теперь там торгуют машинами, а на втором этаже — парикмахерская и массаж с девочками…

— Когда там бывает Киса?

— Господи, ну откуда я знаю? Но он там бывает, это точно. Если не верите — спросите у девчонок, которые там работают. Они скажут. Они должны знать. У Кисы на левой груди татуировка — цветная кошачья голова!

— Как туда попасть?

— Просто: После девяти вечера — двести баксов, и выбирайте любую бабу…

— Если ты пудришь мне мозги, то пеняй на себя, усек?

— Я правду говорю, клянусь, — голубой дрожал всем телом. — Только вы меня тоже не выдавайте. А то Киса меня замочит, это точно…

Когда Олег вернулся к бару, входные двери были уже закрыты. Возле них перекуривали два охранника.

— Мне к Пашке Буланцеву.

— Закрыто, не видишь?

— Это знакомый мой. Я на минуту.

— Нельзя.

— Ну хоть вызвать его можно? — Один охранник сонно поглядел на другого.

— Чего вызывать, — отозвался этот другой. — Вон дверь, видишь? Он сейчас сам оттуда выйдет.

Дверь служебного входа то и дело открывалась. Работники бара расходились после рабочего дня. Пашка удивленно уставился на дожидавшегося его Олега.

— Ты еще тут?

— Мне нужно двести баксов. Я отдам.

— Говорил с брюнетом?

Беляев кивнул. Пашка молчал с минуту, пристально глядя на приятеля и качая головой.

— Нарвешься на крупные неприятности и меня за собой потянешь.

— Тебе нечего бояться, я все беру на себя.

— Подожди здесь.

Пашка скрылся за дверью и через три минуты вернулся.

— Держи, — он протянул Беляеву две стодолларовые бумажки. — Только ради нашей боевой дружбы.

Олег благодарно взглянул на него и улыбнулся. Суровое лицо Пашки подобрело. Он потрепал друга по плечу.

Беляев остановился у решетчатой ограды, отделявшей улицу Вавилова от широкого двухэтажного здания. За оградой стояли в ряд новенькие иномарки, выставленные на продажу. Сгущался вечер. Автомобильный магазин был уже закрыт. Свет уличных фонарей пробивался сквозь листву деревьев, росших за оградой, и бросал желтые блики на глянцевые бока «Фордов» и «Мерседесов», дотягиваясь до здания бывшего художественного салона. Здесь в окнах второго этажа, завешенных светлыми шторами, был включен свет. Над входом зеленела неоновая вывеска: «Салон-парикмахерская».

От ворот к входной двери тянулась асфальтовая дорожка, по которой то и дело кто-нибудь проходил. Олег заметил в дверях двух охранников и женщину средних лет с высокой рыжей прической. Временами к воротам подкатывали автомобили. Какой-то человек в форме охранника распоряжался, указывая водителям, куда им поставить машину.

Беляев повернул назад, прошел по улице метров четыреста, перебежал перекресток и заметил невдалеке двери какого-то коммерческого учреждения. Оно, видимо, работало круглые сутки. Здесь стояло с дюжину иномарок, за рулем некоторых из них сидели водители. Олег подошел к самой роскошной — глянцево-черному «Линкольн-Континенталю». Пятьдесят тысяч, показанные им, не произвели на водителя никакого впечатления. Он решительно повертел головой. Зато водитель «Мерседеса» оказался сговорчивее. Узнав, что надо проехаться всего лишь до парикмахерской, он вылез, быстро, по-ментовски, обхлопал Олега и, не найдя оружия, взял деньги.

К салону Олег подкатил с шиком. Еще на ходу он распахнул дверцу, поблагодарил шофера, выпрыгнул, вошел в ворота и уверенно направился к входу в салон. Два охранника и рыжая мадам наблюдали за ним через стеклянную дверь.

— Массажные услуги? — сладким голосом пропела женщина, когда Олег поднялся по ступенькам. Он кивнул.

— Пройдемте наверх, там вы сможете себе выбрать специалистку по вкусу, — она широко улыбнулась, обнажая блестящие зубы.

Войдя в прихожую, они подошли к экрану монитора. На экран проецировалась комната, в которой сидели несколько девиц в прозрачных халатиках.

— Наш контингент. А если хотите, пойдемте прямо к ним, взглянете в натуре.

— Какая у вас поопытнее? — спросил Олег. Он вдруг подумал, что если ткнет пальцем наугад в первую попавшуюся, то может налететь на новенькую, которая никого из клиентов салона, включая Кису, еще толком не знает.

— Самые опытные у нас Нэнси и Алиса. Останетесь довольны.

Мадам все время улыбалась, ее приторная улыбка начинала раздражать.

— Алиса, — сказал Олег.

— Часовое обслуживание стоит двести долларов. Надеюсь, вы знаете об этом?

— Держите, — небрежным жестом он протянул рыжухе две стодолларовые купюры.

Она ввела его в небольшую комнату с зашторенным окном. Широкая кровать занимала большую часть ее площади.

— Полный набор услуг, — пропела мадам. — А здесь у нас — ванная, если пожелаете…

— Прекрасно. Давайте сюда быстрее вашу Алису, у меня мало времени.

Взмахнув, как крылышками, своими пухлыми ручонками, рыжуха выпорхнула из комнаты. Олег прошелся вдоль стены. Она была какой-то матерчатой, мягкой. Через нее, наверное, все слышно. Заглянул в ванную. Она отделялась от комнаты только белой шторой и сообщалась со смежным помещением, из которого глухо доносились вздохи и поста-нывания. Усмехнувшись, Олег вернулся в комнату.

Здесь его уже дожидалась высокая светловолосая девушка с развитой грудью, тонкой талией и овальным кукольным личиком, на котором выделялся маленький пухлый рот, казавшийся круглым из-за вздернутой верхней губы. Игриво улыбаясь, танцующей походкой она подошла к Олегу и как бы невзначай расстегнула пуговицу на своем полупрозрачном халатике.

— Ну же, раздевайся, — сказала она с явно заученной интонацией нежности. — У нас всего только один час.

Беляев стянул с себя рубашку.

— Штаны снимать? Она рассмеялась:

— А как хочешь. Некоторые клиенты не снимают. Делают прямо так. В штанах.

Олег тоже засмеялся.

— Это как?

— Вот так… — Белые зубы блестели. — Боятся, наверное, показать свою кочерыжку…

Беляев нерешительно снял с себя штаны. Алиса одним движением скинула с себя халатик. Грудь ее была совершенно обнажена, на бедрах темнела узкая ленточка купальника. Она улеглась на кровати, взяла Олега за руку и притянула к себе. У него в мыслях вдруг возникла Лена. Он даже слегка удивился, с чего бы это? Воспоминание о другой девушке заставило его потупиться. В движениях и лице его проскользнуло колебание, которое сразу —было уловлено Алисой.

— Ты всегда такой скромный? — проворковала она.

Олег притянул Алису к себе и погладил ее упругую грудь. Кожа была белая, шелковистая, под ней чувствовался мягкий жирок.

— Ты давно здесь работаешь?

— Почти год.

— Ищу одного парня. Давно с ним не виделся. Мне говорили, что он здесь бывает.

— Информацию о клиентах нам давать запрещается.

Олег деланно рассмеялся.

— Да я просто спрашиваю, знаешь ты такого или нет.

— И все же не могу…

Они замолчали. Тела их сблизились. Протянув руки, она спустила с него плавки, из которых выпрыгнул тугой, стоящий торчком член с большой замаслившейся головкой.

— О, какой у тебя жеребец, — восхитилась Алиса. Она сняла с себя купальник. Беляев почувствовал, что ему уже не до вопросов. Переполнявшее его желание туманило мозг. Он должен как можно скорее снять напряжение, которое возросло еще больше, когда Алиса коснулась его члена своими пальчиками. Она крепче обхватила отвердевший ствол, придвинулась ближе и провела его головкой по своей горячей влажной расщелине между двумя пухлыми складочками. Олег прерывисто задышал. Просунув руку ей под бедра, он раздвинул их пальцами и резко всадил перевозбужденный член в сочащееся от желания отверстие. Алиса негромко вскрикнула…

Обвив его руками, она сладостно постанывала в такт энергичным движениям его тела. Ее вздохи и поглаживания только распаляли Олега. И уже через минуту его дыхание перешло во всхлипывание, руки судорожно сжали бедра девушки, и член разразился жгучими брызгами спермы в ее натруженном чреве…

Они лежали, отдыхая, прижавшись друг к другу. Он нежно покусывал кончики ее грудей.

— И все же, пойми, мне нужно найти этого парня.

— Ах, ну не могу я говорить об этом… Хочешь, я покажу тебе пару поз из «Дао любви»?

— Меня не интересует «Дао любви». Я ищу человека по кличке Киса.

— Киса? — переспросила Алиса. Ее миндалевидные глаза в упор посмотрели на Олега.

— Ты его знаешь, — сказал он.

Не ответив, Алиса встала с кровати и направилась в ванную. Беляев последовал за ней. Она включила душ. Олег присел перед ней на корточки.

— Алиса, это вопрос жизни и смерти. Ты ничем не рискуешь.

Она молча подмывалась. Олег нетерпеливо встал, взял ее за плечи и легонько встряхнул. Она вскрикнула, чуть не потеряв равновесие.

— Его зовут Киса! Ну! — настаивал он. — У него на левой груди татуировка — кошачья голова. Когда он здесь будет в следующий раз?

— Это так важно?

— Для меня — очень.

— Киса — мерзость, каких мало, — сказала она задрожавшим голосом. — Он может связать девушку и ссать ей на лицо, глядя, как она захлебывается. Это у него развлечение.

— Так на хрена ты общаешься тут с такими подонками? Давно бы ушла отсюда.

— А куда? — На подведенных глазах Алисы выступили слезы. — Все равно окажусь на панели. А здесь еще считается приличное место. . — Приличное! — хмыкнул Олег. — Так когда он будет?

— Он с братвой оттягивается здесь по понедельникам, когда в салоне выходной.

Стена-занавеска, отделявшая ванную от соседней комнаты, зашевелилась, откинулась, и в ванную вошла совершенно голая темноволосая девушка.

— Нэнси! — Алиса ахнула от неожиданности. Тонкие губы вошедшей раздвинулись в усмешке.

— Здесь занято? Пардон, — холодно сказала она, повернулась и вышла, даже не взглянув на Беляева.

Задерживаясь в проеме занавески, она снова посмотрела на Алису. Олегу показалось, что ее усмешка сделалась еще язвительней.

Нэнси скрылась, занавесочная стена за ней сомкнулась.

Побледневшая Алиса, кутаясь в полотенце, вышла из ванной. Несколько последних минут отведенного Олегу времени прошли в натянутом молчании. Девушка явно была напугана. Прощаясь, она с трудом выдавила из себя улыбку.

Понедельник выдался жарким. К концу дня духота достигла своего апогея. В течение вечера Беляев несколько раз наведывался к знакомому зданию. на улице Вавилова, но парикмахерская была закрыта. Окна на втором этаже были темны, машины к воротам не подъезжали. Олег уже начал сомневаться в правдивости слов Алисы. Может, она соврала для того, чтобы он отвязался от нее?

В одиннадцатом часу в ворота въехали три «БМВ» и остановились у входа в парикмахерскую. Олег, наблюдавший за ними сквозь прутья ограды, насторожился. Из машин вылезли несколько стриженых бугаев. Их, видимо, ждали. Двери салона услужливо открылись, на пороге замаячила знакомая Беляеву рыжуха. «Среди них должен быть Киса», — подумал Олег. В задумчивости он закусил губу. В Чечне ему часто приходилось действовать по обстоятельствам, принимая порой самые неожиданные решения. Здесь, в Москве, тоже бой, и чем неожиданнее и рискованнее будет его маневр, тем больше шансов на победу.

Бугаи скрылись в дверях. В окнах второго этажа зажегся свет. Олег подошел к воротам и, легонько толкнув их, убедился, что они остались открытыми. В одной из машин сидел водила. Он удобно устроился в кресле, явно решив вздремнуть. Наверное, знал, что ждать ему придется долго.

Какое-то время Олег выжидал. Пусть задремлет. Через четверть часа он обратил внимание, что водила лежит, не меняя позы. Тогда он быстро подошел к машине, рывком распахнул дверцу и навалился на парня, одной рукой схватив его за горло, а другой зажав рот.

— Киса здесь? Колись по-быстрому, гад… Водила попытался ударить его, но в узкой кабине трудно было развернуться. Олег налег на него всем телом, коленом прижав к сиденью его руку.

— Хочешь, чтобы тебя тут нашли с перерезанным горлом? Ну, колись, козел!

— Нет его здесь… — прохрипел водила.

— Как — «нет»? Это же его кодла!

Молодчик не ответил. Он дернулся, пытаясь скинуть с себя незнакомца. Олег ударился боком о руль. На мгновение его пронзила боль — это был раненый бок, еще с Чечни. Ребром ладони он саданул водилу по шее. Удар вышел несильным, а шея у того была бычья. Парень недобро ухмыльнулся и высвободил наконец правую руку. Его пальцы потянулись к горлу Олега.

Водила был физически сильнее, Беляев чувствовал это. Хрипя и морщась от напряжения, бандит отодвигал от себя Олега, прижимая его к приборной панели, пытаясь сбросить с сиденья.

— Хорошо же, паскуда, — Олег задохнулся от ярости.

Его рука скользнула в задний карман и достала баллончик с газом. Он приставил отверстие баллончика прямо к раскрытому рту водилы и нажал на кнопку. Тот зашелся в судорожном кашле. По кабине расползся едкий запах, он жег глаза самому Олегу. Ногой он шире распахнул дверцу, давая доступ свежему воздуху.

Водила перестал сопротивляться. Он лежал под Олегом на сиденье, часто, со свистом дыша и бессмысленно поводя выпученными глазами.

— Где Киса, гад? — Беляев ударил его по лицу. — Долго я буду ждать?

Водила молчал. Олег зажал пальцами его ноздри и, дождавшись, когда его рот раскроется в судорожном вздохе, вставил между зубов баллончик, не давая им сомкнуться.

— Хочешь еще глотнуть перчику? — Он слегка надавил на кнопку, впрыснув в горло противника очередную порцию газа.

У того грудь изогнулась дугой, пальцы судорожно заскребли по обшивке сиденья.

— Его… здесь… нет… — с трудом разобрал Беляев три слова, вырвавшиеся из раскрытого рта.

— Где он?

Неожиданно Олег почувствовал, как его кто-то с силой рванул назад и, разрывая майку, выдернул из машины. Он оказался на асфальте. Вокруг него, ухмыляясь, стояли молодчики, которые полчаса назад вошли в салон. Один из них, рыжий, с двухдневной щетиной на подбородке, с оттягом ударил Олега поддых.

— Так это тебе нужен Киса? — спросил он спокойно.

Беляев согнулся и медленно опустился на четвереньки. Рыжий ударил его ногой.

— Чего тебе от него надо? Давай говори.

— Падла, вякай быстрее! — сказал стоявший рядом с рыжим белобрысый детина.

Их было восемь человек. Сопротивляться было бесполезно. Олег попытался встать. Рыжий с усмешкой подбрасывал и ловил его баллончик, три черные машины загораживали Беляева от улицы и редких в этот поздний час прохожих.

Он весь напрягся, почувствовав, что его сейчас будут бить.

— Киса мне нужен по делу.

— Какому?

Олег молчал, раздумывая: выложить карты или попытаться запудрить им мозги?

По кивку рыжего один из бандитов обыскал его. Кроме нескольких смятых тысячерублевок, он ничего не нашел. Рыжий взял Беляева за волосы и, за— —драв его лицо кверху, заставил посмотреть на себя.

—Я жду.

В другой руке он держал наготове газовый баллончик. Бандиты, окружавшие Олега, ухмыльнулись.

— У меня есть базар к Кисе, — с трудом шевеля пересохшими губами, проговорил Беляев. — Насчет того налета на обменку. На Профсоюзной.

При упоминании о налете лица бандитов стали серьезными. Рыжий сжал в кулаке баллончик.

— Не понял. При чем здесь Киса?

Но Олег уже чувствовал, что он на правильном пути. Его слова явно зацепили их.

— Я буду говорить только с Кисой. Все. С вами базар окончен.

— Горбатого лепишь, придурок, — злобно процедил рыжий и замахнулся как бы для удара, но опустил руку. — Китаец, Ханыга, свяжите ему руки, — велел он.

Когда его связывали, Беляев видел, как рыжий отошел в сторону и заговорил с кем-то по радиотелефону. Возможно, он связывался с главарем. То, что его не было среди этих бугаев, Олег уже понял.

Закончив телефонный разговор и, видимо, получив указание, рыжий вернулся к пленнику.

— Заткнуть ему рот и в багажник, — распорядился он. — Киса будет базарить с ним.

Олегу затолкали в рот какую-то тряпку, крепко обвязали лицо. Одна из машин стронулась с места, развернулась и подъехала так, чтобы пленника можно было положить в багажник незаметно для случайных прохожих. Когда его поднимали, Беляев заметил в окне второго этажа головы рыжухи и Нэнси.

«Сука! Это она меня выдала!» — Олегу вспомнилось неожиданное появление Нэнси в ванной. Конечно, она слышала его разговор с Алисой и наверняка настучала Кисиной братве! Возможно, они даже ждали его сегодня…

Над ним захлопнулась крышка багажника. Машина тронулась. Ехали долго, в пути несколько раз останавливались, и Олег внутренне напрягался, готовясь к тому, что его сейчас вытащат, но машина снова срывалась с места. Тело его затекло, болели связанные в запястьях руки. Тряпка во рту не давала как следует вздохнуть, вдобавок воняло бензином…

Встречу Киса назначил где-то в лесу, за МКАД. Беляева вытащили из багажника и, не снимая с него повязку, повели. Несколько раз он спотыкался о выступающие из земли коряги, его грубо поднимали и пинками гнали вперед. Наконец остановились, сорвали повязку, вынули изо рта кляп.

Первым, кого он увидел, был стоявший перед ним невысокий круглолицый молодчик в черном адидасовском костюме.

— Ну, Киса, допустим, это я, — сказал молодчик негромко, с угрозой в голосе. — Итак, я слушаю. Что ты хотел сказать про налет на обменку?

Олега по бокам придерживали за локти два бандита. Одним из них был рыжий, вторым — тот, кого называли Китайцем.

— Тебе придется услышать кое-что малоприятное, — отдышавшись, ответил Олег. — Но вначале пусть развяжут мне руки.

Он огляделся. Кругом высились ели, закрывая ночное небо. За стволами, метрах в ста, виднелась пустынная дорога. К обочине были припаркованы две машины — черный «БМВ», на котором привезли Олега, и темно-вишневый «Ауди».