- Как скажешь... - Мне было все равно, что поминать, что не поминать. Ни один уже не оживет. Покаяться перед ними я мог бы, потому что перед всеми понемногу был виноват. Особенно перед Толяном. Но даже если покаяться, это их с того света не вытащит. Тем более что в существование того света мне верилось с большим трудом, и не хотелось верить по понятным причинам. Банкет прошел на редкость тоскливо и скучно, хотя Соррилья явно хотел не ударить лицом в грязь перед колумбийскими товарищами. Пожалуй, самым оригинальным номером в программе было вручение мне хайдийского паспорта на имя Анхеля Родригеса Рамоса, который, как это ни смешно, состарил меня на десять лет и два месяца, потому что год, число и месяц рождения принадлежали покойному брату Марселы, а он был ровесником Ричарда Брауна-натурального. Еще более удивительное открытие я сделал во внутреннем кармане собственного пиджака, сшитого накануне визита к президенту Соррилье. Там обнаружился еще один паспорт на имя Анхеля Родригеса Рамоса, но уже колумбийский. Нашел я его только тогда, когда стал класть туда хайдийский. Там же обнаружились и международные водительские права на это имя. В России, наверное, удобнее быть хайдийцем, на Хайди - колумбийцем, а в Колумбии - россиянином. Так или иначе, запас беды не чинил, и я с благодарностью принял тройное гражданство. Тем не менее, поскольку все пялились на меня и чего-то ждали, я втихаря спросил у Перальты, чего именно ждут. Оказалось, что ждут теплых слов. Я поблагодарил Соррилью за высокое доверие и обещал с честью нести хайдийский паспорт, когда пойду по миру. Все это было, конечно, сказано по-испански, а потому принято на полном серьезе. Мне даже зааплодировали, хотя, наверно, аплодировали бы даже в том случае, если бы я сказал, что это самое хайдийское гражданство я видал в гробу и в белых тапочках. Подхалимы и бюрократы, по сути дела, одинаковы во всех частях света, и дону Хосе приходилось вести себя так же, как секретарю райкома, принимающему у себя делегацию от какого-нибудь крутого министерства, задумавшего возвести на районных землях некий гигант социндустрии. Все это дело мне было очень понятно, хотя и ужасно противно. Тем не менее я еще раз поблагодарил за теплый прием и гостеприимство, а затем распрощался с местными начальниками. Уже во дворе президентского дворца, когда передо мной и Таней открывали дверцу "Кадиллака", подбежал Перальта и сообщил: - Сеньор Серхио предлагает вам заехать к сеньоре Эухении. - Отлично! - бодренько сказал я. - Обожаю астрологию. Перальта только улыбнулся. Наш автомобильный конвой, опять уменьшившийся до первоначального состава, без особых приключений добрался до Боливаро-Норте. По-прежнему впереди нас неслась полицейская машина с мигалкой, потоки автомобилей останавливались, даже многочисленные световые рекламы, как мне показалось, переставали мигать и замирали, чтобы не мешать нашим водителям. Ночной Сан-Исидро смотрелся очень шикарно. Я с тоской подумал, что вряд ли когда-нибудь смогу пошляться по этому городишке в свое удовольствие, как простой и мирный турист. Теперь мне тут шагу не дадут ступить без охраны и без толпы журналистов. Паблисити, мать его так! На часах было уже без четверти одиннадцать, когда мы вылезли из машин в подземном гараже сеньоры Эухении. Весь дом охранялся не только коллегами покойного Ромеро, но и целой кучей агентов хайдийских спецслужб. Меж ними доблестно тусовались и несколько колумбийцев. Большинство представителей "Rodriguez AnSo inc.", участвовавших в консультациях, отправились в "Каса бланку де Лос-Панчос" отдыхать после трудового дня. Со мной и Таней остался только Перальта. Аурора и несколько охранников сопроводили нас наверх, туда, где когда-то Эухения кормила нас с Ленкой "русским обедом", а мы ее после этого брали в заложники... Сейчас здесь собрался достаточно избранный круг лиц. За столом, который я несколько дней назад безжалостно опрокинул на гостеприимных хозяев, присутствовали: Чудо-юдо, удовлетворенно поглаживавший бородищу; Хавронья, сиявшая как медный пятачок, но разом помрачневшая при виде Танечки; Лусия Рохас, с обожанием глядевшая на Хавронью; Сесар Мендес, с обожанием глядевший на Лусию; наконец, дама средних лет, в лице которой нетрудно было разглядеть много общих черт с генотипом моей спутницы. Догадаться, что эту гражданку зовут Бетти Мэллори, мог бы любой идиот, не исключая и меня. - Ну вот и все в сборе! - произнес Чудо-юдо счастливым тоном главы дружного и многочисленного семейства. - Вик, девочка моя! - Миссис Мэллори сорвалась с места и, едва не сшибив вовремя увернувшегося Перальту, заключила в объятия Таню. Пока мамочка целовала то, что произвела некогда на свет, а Эухения утирала слезы радости при виде бесплатной мелодрамы, я скромненько приземлился на стул рядом с законной супругой. Хрюшка показала мне кулак и грозно сообщила: - Вот этого я тебе не прощу, Димочка! Ни за что и никогда! - Что ты мне не простишь? - удивился я. - То, что я живой из-под земли вылез? - То, что ты мне не сказал насчет этой сучки. - А что я должен был говорить? У меня с ней в этот раз ничего не было... - Не ври. Я не поверю, что ты проспал всю ночь в другой комнате. Ты спал с ней, можешь не отпираться, все равно не поверю. Между нами все кончено. Ты холостой, можешь радоваться. - Ур-ра! - прошипел я ей в ухо. Чудо-юдо внимательно посмотрел на нас и покачал головой. Ленка на мое кривляние отреагировала без улыбки. - Я не шучу, понял? Сейчас все на нас таращатся, и я не хочу скандала, но перед отъездом выскажу все. После этого разъяренное животное от меня отвернулось и жестоко засопело. Скандал действительно затевать не следовало. Хавронья во гневе могла отвесить плюху, а тут как-никак сеньор Даниэль Перальта, другие зарубежные товарищи и друзья. Но самое главное - Чудо-юдо. Если мы подпортим ему игру своими разборками, - а в таком деле иногда любая мелочевка в папку подшивается! - он на нас сильно обидится. Ставки у него совсем крутые, и хотя ему есть что терять, кроме запасных цепей, приобретать-то он собрался весь мир! И не для какого-нибудь там вшивого мирового пролетариата, а для самого себя лично. Персональный, так сказать, шарик со всеми удобствами и недостатками. И ради этого уютного шарика, пусть даже обвитого по-прежнему цепями мирового капитала, он может пойти на все... Не надо будить спящего льва, даже если ты его львенок. - Ну-ну, - обратился отец к Бетти и Тане-Кармеле-Вик. - Милые дамы, у вас будет еще масса времени для того, чтобы поговорить о том, как вы провели эти полгода в разлуке. Сперва надо решить некоторые вопросы насущного характера. Мать и дочь разомкнули объятия. Казалось, обе ликовали при встрече вполне искренне. Но все-таки каким-то подсознанием я уловил, что искренность Бетти была куда больше, чем у пани Кармелы. Может быть, потому что у Бетти глаза были мокры, а у Танечки только чуть-чуть поблескивали, а может быть, потому, что Таня, обнаружив на щеке мамину помаду, тут же поспешила ее стереть... Когда все уселись, Чудо-юдо начал свой speech. - Леди и джентльмены! - начал он. - Здесь, в этой комнате, собрались трое русских, трое хайдийцев, две американки и колумбиец. Из четырех мужчин и пяти женщин русским владеют только четверо, испанским - семеро, английский понятен всем, поэтому я и выбрал его для своего сообщения. А оно чрезвычайно важное. Все мы, здесь присутствующие, иногда вместе, иногда порознь, иногда выступая друг против друга, делали одно общее дело. Мой старый друг, с которым мы познакомились, если я не ошибаюсь, еще на фестивале молодежи и студентов в Вене, сеньор Даниэль Перальта долгие годы почти бескорыстно помогал мне во многих делах, обеспечивал необходимой информацией и оказывал по-дружески финансовую помощь там, где это было необходимо... "Ну да, - прикинул я в уме, - где-то там, на фестивале, в промежутке между криками: "Дружба - Амистад!" лейтенант КГБ Сергей Баринов на чем-то зацепил сыночка финансового туза и довел его до вербовки. И после этого молодой карасик так и жирел на крючке, пока не вымахал в акулу бизнеса. Наверняка иногда ему подбрасывали какую-нибудь клевую сделочку, посредничество при закупке чего-нибудь такого, что какой-нибудь КОКОМ в СССР не пущал, небось и денежки для советских агентов через свои банки прокатывал, и оружие для бойцов типа Че Гевары добывал..." - Сеньора Эухения, - продолжал Чудо-юдо, - милая, хотя и очень опасная женщина, которая стремится быть любезной со всеми, кто обращается к ней за советом, подарила миру путь к счастью и процветанию, отыскав в пекле грязной вьетнамской войны неприметную травку "зомби"... Лусия Рохас, достойная продолжательница дела своего отца, великого ученого, имя которого весь мир когда-нибудь будет чтить наравне с Эйнштейном, милая молодая женщина, сумевшая восстановить схему генератора вихревых электромагнитных токов... Сесар Мендес, сын не менее выдающегося хайдийского ученого, даровавшего нам технологию производства "Зомби-7" и прозорливо сохранившего ее в архивированной памяти нашего юного друга. Моя милая невестушка Леночка, сумевшая буквально сегодня расшифровать эту память... Вот этот великовозрастный балбес, который по приятному недоразумению является моим сыном... Наконец, мать и дочь Мэллори хранители тайны фонда О'Брайена. Все мы, несмотря на серьезные эксцессы и столкновения, все же пришли к определенному единению и вышли, так сказать, на финишную прямую. Каждый внес свой вклад и имеет право на дивиденды. Бесспорно, что распределение наших прибылей было бы весьма сложной задачей, если бы речь шла о дележе денежных доходов. Но те "прибыли", которые мы уже обрели и приобретем в ближайшие несколько дней, не определяются только лишь в денежном выражении. Мы приобретаем власть. Огромную, практически никем не контролируемую, я бы даже сказал, чудовищную. "Зомби-7" - препарат, способный в корне изменить отношения между людьми без применения насилия. Семь доз "Зомби-7" - и человек неуправляемый, закоренело преступный, даже невменяемый обретает абсолютную дисциплинированность, честность, верность долгу, феноменальные интеллектуальные и физические возможности. Из любого - подчеркиваю это, леди и джентльмены! - идиота мы можем сделать полезного обществу человека. И что очень важно - безопасного. Правда, при необходимости такому человеку можно будет придать и агрессивность, причем агрессивность мощную, во много раз превосходящую уровень агрессивности хорошо подготовленного профессионального солдата. Однако проявляться эта агрессивность будет лишь по команде, поэтому никаких "поствьетнамских" или "постафганских" синдромов такой солдат испытывать не будет. Но самое главное - каждый человек, получивший семь доз "Зомби-7", будет испытывать счастье и удовлетворение от любых действий, выполняемых им по команде. Он не станет требовать улучшения условий труда, он не спросит: "Зачем? Почему?" - он будет идеальным исполнителем. Вот что такое "Зомби-7", леди и джентльмены. Думаю, что каждый из нас даже не осознал, какие огромные перспективы открываются перед Человечеством... Тут Чудо-юдо закатил глаза, очевидно представляя себе эти радужные перспективы. А мне, когда я дослушал до этой паузы, вдруг до неприличия захотелось заорать: "Sieg Heil!", хотя к идеям Адольфа Алоизовича я всегда относился с известным скептицизмом. Подсознательно! Это было похоже на действие хорошо знакомой РНС, но только похоже. Если бы РНС дала команду, я бы выполнил ее тут же. Там был мгновенный, остронаправленный импульс-приказ, который тут же приводил в действие мышцы, заставлял двигаться, оборачиваться, стрелять, наносить удары или говорить те или иные фразы. Здесь было нечто иное, я чувствовал, что эта мысль посетила не только меня, но и всех остальных. И шла эта волна от Чудо-юда. Он излучал эту волну как бы по нарастающей, потому что желание заорать "Хайль!" держалось в течение двух-трех минут, причем если в первые несколько секунд желание ощущалось как нелепая причуда, то затем - как вполне допустимая вещь, а где-то на пике - как жизненная необходимость. Вероятно, если бы Чудо-юдо продержал эту волну на пару секунд дольше, все присутствующие вскочили бы с мест, выбросили руки в фашистском приветствии и заорали бы этот "Зиг хайль!", как бравые фрицы на партайтаге в Мюнхене. Но, видимо, Чудо-юдо вовсе не собирался заставлять нас орать. Он лишь дал понять, что может заставить. Без всякого "Зомби-7", каким-то иным способом. И у всех буквально у всех! - сидевших за одним столом с моим отцом понимание этого в той или иной степени отразилось на лице. У Сесара Мендеса появилась какая-то болезненная гримаса, будто он язык прикусил; у Лусии, Ленки и Эухении - некая озабоченность: "Как же он, сукин сын, такое делает?"; у Перальты - явный испуг, у Бетти и Тани - явный протест. Так что же, товарищ генерал госбезопасности в отставке зарядился в фашисты? Доводилось в Москве почитывать "МК" и "МН", которые все время искали фашистов среди оппозиции и вопили: "Доколе?!" В общем, ежели почитать их внимательнее, то выходило, что в принципе кагэбэшник - почти готовый к употреблению фашист, а все нацистские тусовки контролируются и управляются бывшими комитетчиками и т. д. Товарищи "комсомольцы", как мне показалось, понимали фашизм как-то очень однобоко. В смысле, если какая-то падла собирается бить жидов, то это фашист, а если только коммунистов - то демократ. При этом как-то забывалось, что ежели кому-то понравится бить, то он может начать с коммунистов, а закончить, извините, жидами. Мне лично фашисты дорогу не переходили. В принципе, хотя я, возможно, и ошибался, их тусовки немногим отличались от аналогичных собраний в униформе, типа казаков, поклонников Наполеона и Кутузова, генерала Корнилова, Петра Великого и еще хрен знает кого. Запрещали раньше наряжаться в белогвардейское? Вроде запрещали, утверждают. А раз теперь свобода - нарядимся. Ну и с фашистами та же история. Чего стесняться-то? Это пусть пионеры стесняются, "ленинцы юн-ные, головы чугунные, сами оловянные, черти окаянные"! Ну-ка, пусть покаются, черти, за то, что такого изверга, как Павлик Морозов, в своей среде воспитали! Отца родного органам застучал, хоть и взяточника, хапугу, но отца! Отцов чтить надо, это Богом завещано, ибо сказано в Писании: "Чти отца своего, мать твою!" или как-то в этом роде. Чти - и не упирайся, даже если он взяточник, пьяница или просто фашист... "Какой ни есть - а все родня". Чудо-юдо, судя по всему, был шибко доволен произведенным впечатлением. Потому что, испытав его воздействие, все присутствующие со скрипом или без, но признали: он здесь главный, а не равноправный партнер. И как будут делиться "дивиденды" - решит он, и никто другой. - Сейчас, леди и джентльмены, - объявил отец после двухминутной паузы, нам нужно оговорить порядок действий на завершающем этапе нашего трудного пути. Наиболее сложная задача, которую придется решать, - это установление контроля над фондом О'Брайена. Его прямые наследницы - миссис Элизабет Мэллори и мисс Вик Мэллори, известная некоторым присутствующим как Таня Кармелюк, - единственные люди на планете Земля, которые смогут пройти к сейфу и извлечь оттуда компьютер, содержащий нужную нам информацию. Но я надеюсь, они хорошо осознают, что у них нет никаких шансов выбраться и благополучно подняться на поверхность без нашей поддержки. Поэтому их охрану будет осуществлять особая группа, составленная из надежных людей, выделенных сеньором Перальтой и сеньорой Дорадо. А возглавит ее мистер Баринов-младший. Он уже немало полазил по здешним катакомбам, и этот опыт ему пригодится. Вы можете спросить, леди и джентльмены, зачем нам эти 37 миллиардов долларов? Отвечу. Они нужны для реализации грандиозной программы производства сырья для изготовления препаратов серии "Зомби", а также для оплаты проектно-конструкторских, строительных и монтажных работ при создании мощных заводов, производящих эти препараты. Это потребует очень больших расходов с весьма отдаленной отдачей вложенных средств, поэтому вклад наследниц О'Брайена будет иметь решающее, если не определяющее, значение в нашем предприятии. Кроме того, нам понадобится компенсировать правительству Хайди те средства, которые оно потеряло, расторгнув свои соглашения с фирмой "G & К", и взять на себя финансирование тех научных и производственных объектов, которые вела эта фирма. Именно это я и предложил сегодня президенту Соррилье в качестве льгот при "мягком" урегулировании конфликта, связанного с долговыми обязательствами "ANSO Limited". Сеньора Эухения и сеньорита Лусия Рохас, при участии Сесара Мендеса, должны будут уже в ближайшие дни заняться разработкой экспериментальной технологической установки для производства "Зомби-7" и некоторыми другими исследованиями. В этом они могут опереться на всемерную практическую поддержку со стороны корпорации "Rodriguez AnSo incorporated". Все необходимые материалы, оборудование, специалистов и информацию вам будет поставлять сеньор Перальта. Наконец, к некоторому огорчению мистера Баринова-младшего, его супруге Елене уже меньше, чем через час придется вылететь в Москву через Лондон. Здесь ее миссия закончена, а в Москве, в связи с новыми обстоятельствами, придется некоторое время работать намного интенсивнее. Необходимо приступить к разработке новых нейролингвистических программ, уже с учетом применения "Зомби-7"... "В Москву! Работать, работать, работать!" - эта не очень точно процитированная фраза из "Трех сестер", которых я проходил еще в средней школе, отчетливо зазвучала в моей башке, но, по-моему, на сей раз без вмешательства Чудо-юда. Взгляд, который я рискнул бросить на Хавронью, не уловил у нее на мордахе особой радости, но и особой тоски тоже. Разумное парнокопытное явно не стремилось к общению с серым хищником. - Есть ли у кого-нибудь вопросы, леди и джентльмены? - спросил Сергей Сергеевич тоном профессора, завершившего научный семинар. - Скажите, сэр, - профессиональным репортерским тоном поинтересовалась Бетти Мэллори, - где сейчас находится мистер Дэрк, и не создаст ли он каких-либо трудностей в нашей работе? В тот момент, когда хайдийские коммандос захватили штаб-квартиру "G & К" в зоне "Зеро", он находился в Сан-Исидро... - Мистер Дэрк, насколько я знаю, - ответил отец, - сейчас находится на территории посольства США. Хайдийское правительство заявило о высылке данного джентльмена как нежелательного иностранца. Однако посол США Роджерс примерно двадцать минут назад получил по факсу копию ордера на его арест, выданного прокурором штата Флорида. Мистер Дэрк обвиняется в организации трех убийств, нелегальной торговле наркотиками и уклонении от уплаты налогов. Завтра в 8.30 он будет отправлен в Майами, а до этого времени взят под стражу морскими пехотинцами, охраняющими посольство. - А под залог его не могут выпустить? - спросила Бетти. - Если он покинет территорию посольства, то будет немедленно арестован хайдийской службой безопасности. Она достаточно хорошо контролирует все выходы оттуда. - И подземный? - спросил я, вспомнив, что первый и единственный раз попал в здешнее американское посольство вместе с Киской через подземную дорогу с движущимися креслами. Именно по ней мы когда-то привезли послу захваченные в секретном центре отчеты и бутыль с готовым "Зомби-7". - Все, - безапелляционно заявил отец, и я подумал, что ему виднее... Официальная часть нашего заседания на сем закончилась, и сеньора Эухения устроила для гостей нечто вроде фуршета или коктейля - так и не научился различать, чем одно от другого отличается. Сперва все стояли у стола, а потом разобрались на четыре группы и расселись по углам, отстоявшим достаточно далеко друг от друга, чтобы одна компания не слышала то, о чем разговаривают в другой. В один угол пристроились Чудо-юдо с сеньором Перальтой, в другой - Лусия, Эухения и Сесар, в третьем разместились мама с дочкой, а четвертый достался нам с Хрюшкой. Я надеялся, что мне удастся разубедить эту идиотку насчет моего морального облика. Не тут-то было. У Хавроньи уже выстроилась в голове целая система. - Не терпится меня спровадить, верно? - прищурилась гнусная поросятина. Наверное, еще загодя упросил папочку? Как же, такая богатенькая, 37 миллиардов под юбкой! А меня тут не надо. Миссия окончена. Отдохнула, так сказать, погуляла, теперь вкалывай. Ничего себе отдых! Месяц в Лондоне из-за компьютера не вылезала, здесь разок в море окунуться дали, да пару раз по травке прогуляться... На яхте чуть не утопили, по подземельям с трупами протащили - экзотика! - Вообще-то да, - сказал я с извиняющимся акцентом. - Чего "да"? - злобно прошипела Ленка. - Если б я еще не была нужна, твой папочка меня бы уже угробил. И угробит когда-нибудь, помяни мое слово. Я ему скоро поперек горла встану, потому что у него на уме тебя на этой шлюхе женить! Да-да! Не морщи нос! Я все насквозь вижу. Без всякой микросхемы! - С чего ты это взяла? - Хрюшкин апломб меня начал раздражать. - На фига ему меня с тобой разводить? Ты и Зинка в его конторе - основная рабсила. Как я понял, он не в шутку решил человечество осчастливливать, стало быть, программы для этих счастливых биороботов вы будете сочинять до скончания века. А женить меня на Танечке смысла нет, потому что папаша и сейчас все держит в руках, ни Бетти, ни сама Таня никуда рыпнуться не смогут. Он был прав на все сто, когда сказал, что они даже на поверхность подняться не смогут без нашего контроля. Я, кстати, если хочешь, немного сомневаюсь, что после того, как компьютер попадет к Чудо-юде, Бетти и Вик останутся в добром здравии... - А я так не сомневаюсь, что не останутся, - сказала Ленка злющим шепотом. - Но перед этим Чудо-юдо тебя женит на Вик. Для легитимности процесса, так сказать. Ты и так нынче миллиардер, владелец заводов, газет, пароходов... А для почтеннейшей публики, для всей мировой прессы, телевидения, которое тебя сегодня показывало, уже все ясно... - Что ясно? - немного опешил я. - Да то, милок, что эту чернявую красотулю Кармелу-Чавэлу уже представили как твою супругу. Сегодня этот ведущий мулат по телику бубнил: "Как мировую сенсацию можно отметить тот факт, что президента корпорации "Rodriguez AnSo" сопровождала исчезнувшая полгода назад наследница Тимоти О'Брайена мисс Виктория Мэллори, которая провела этот вечер в компании сеньоры Соррилья". Как-то так, точно не помню. Но вот точно помню, что эта сучка Танечка, когда ее спросили, состоит ли она в законном браке с сеньором Родригесом, сделала наглые глазки и заявила: "Я не стану ни подтверждать, ни опровергать это..." Какова стерва, а? - А что ей было говорить? Что она случайно угодила на прием, а вообще-то никакого отношения к сеньору Родригесу не имеет? - Ой-ой-ой! Ее, бедненькую, насильно туда, в наручниках приволокли. Нарядили, подстригли, намазали... А она упиралась, не давалась и подчинилась только насилию. Ладно, сеньор Родригес, мне-то уж все ясненько. Оставайтесь, гуляйте дальше. Мне все равно деваться некуда. Живой меня твой папочка не отпустит. Кстати, уже пора в аэропорт ехать... Действительно, Чудо-юдо прервал свою беседу с Перальтой - вряд ли они вспоминали Венский фестиваль молодежи и студентов! - и подошел к нам с Ленкой. Демонстративно поглядев на часы, он объявил: - Ну-с, милая семейка, настала минута расставания. Леночке пора отчаливать в аэропорт. - Слава Богу, - сказала Ленка. - В Москву! - Сначала в Лондон, - напомнил отец. - До здешнего аэропорта тебя довезут мальчики Эухении, до Хитроу долетишь в сопровождении двух ребят Перальты. Там тебя встретит Стюарт, передаст в Москву небольшую посылочку. В Москву долетишь с нашими ребятами, в Шереметьеве будет Лосенок. Все, целуйтесь, убирайте сопли в карман, улыбайтесь публике... - На аэродром можно? - спросил я не то у Ленки, не то у отца. - Нет, - сказал Чудо-юдо непреклонно. - Нечего тебе там делать. Проводишь до машины. Как скажешь, начальник! Ленка наскоро промокнула слезки, сделала улыбку на публику. Чудо-юдо весело объявил, что его очаровательная невестка нас, к сожалению, покидает, все наперебой пожелали Хрюшке счастливого пути, и мы отправились в подземный гараж, где Премудрую Хавронью усадили в "Кадиллак". Четыре бойца из охраны Эухении и пара секьюрити из "Rodriguez AnSo inc." уселись туда же. Пару раз чмокнуть Хрюшку в душистые щечки мне удалось, и она, конечно, следуя обычаю, ответила тем же. Но уж больно формально и заученно все это получилось. Товарищ Станиславский в таких случаях говорил: "Не верю!" "Кадиллак" элегантно вывернул свое могучее тело на выезд из гаража, эскортная машинка пошла сзади. Все! Попрощались. - Ну-с, юноша, - сказал Чудо-юдо, когда мы поднимались из гаража, - а теперь нам надо кое о чем побеседовать... - О чем? - проворчал я, пребывая на удивление в расстроенных чувствах. - О жизни, естественно, - ухмыльнулся отец, - и чуть-чуть о смерти. В рамках необходимого, конечно. Ладно, там узнаешь... БЕЗ ТОЧЕК И КАВЫЧЕК Разговор состоялся на открытой галерее второго этажа, выходившей во внутренний двор дома Эухении. Чудо-юдо постарался придать своему голосу очень тихое звучание и выбрал такое место, что можно было сразу разглядеть любого, кто смог бы приблизиться к нам на не нужно короткое расстояние. Мы сидели в плетеных креслах, хлюпали через полиэтиленовые соломинки какой-то коктейль с кусочками ананаса. - Начну с этого, - сказал отец и достал из пиджака две аккуратные бумажки. Одной из них оказалось аккуратно выправленное в каком-то из московских загсов свидетельство о разводе с гражданкой Бариновой Еленой Ивановной. Меня ничуть не удивило, что нас развели, как говорится, без суда и следствия. Судя по дате, наши брачные узы распилили еще в то время, когда мы с Ленкой летели в самолете на Лондон, убежденные, что нас водой не разольешь. - Липа? - спросил я. - До определенной степени, - ухмыльнулся Чудо-юдо, - но очень нужная. По крайней мере она должна подкрепить вот это... Второй бумажкой оказалось свидетельство о браке, выданное хайдийскому гражданину Анхелю Родригесу и американской гражданке Виктории Мэллори в мэрии Сан-Исидро. Имелась также отметка о церковном венчании в каком-то католическом храме. Ни дня не дадут холостяком пожить! Без меня меня развели, без меня меня женили... - Ты Ленке уже сказал об этом? - спросил я. - Не сказал, но намекнул. Фактически для нее это никакого значения не имеет. Прилетит в Москву, будет жить все там же, с вашими детьми, а когда все здешние дела будут закончены, ты вернешься и заживешь с ней как ни в чем не бывало. Ваше старое советское свидетельство о браке никуда не делось, дети здоровы и счастливы - тьфу-тьфу! - квартирный вопрос у вас давно решен. - Значит, это фиктивный брак? - спросил я. - Да. Хотя я знаю, что у вас с Танечкой были интимные делишки, и, если ты с ней вдруг захочешь переспать, возражать не буду. Но главное, эти бумажки дают юридические основания для контроля над фондом О'Брайена. В принципе, конечно, нам можно было бы и без них обойтись, но уж больно много механизмов пришлось бы подмазывать. Мы еще брачный контрактик сляпаем, где все будет честь по чести. Неудобно такие денежки в слабых женских ручках оставлять... - Когда мы пойдем за компьютером? - спросил я. - Скоро, - хмыкнул отец, - своевременно или несколько позже. Дорогу уже знаем - через железнодорожный туннель у "Каса бланки де Лос-Панчос". - Да он же затоплен! - удивился я. - Вот на этом-то и купился Дэрк. Те, кто этот туннель проектировал, должно быть, были очень хитрыми ребятами. Или товарищ Хорхе дель Браво был очень дальновидным, может быть... Вы с Таней, как я знаю, доехали до воды и повернули обратно, верно? - Ну да. Чего было дальше соваться? Морская вода, ее не откачаешь... - Смотри, - Чудо-юдо достал записную книжку, маленькую авторучку и нарисовал какую-то извилистую линию. - Вот это берег лагуны, на котором стоит отель. Вот так идет туннель (отец нарисовал кривую, напоминавшую параболу, которая пересекала линию берега в двух местах). Он уходит под дно лагуны, идет в недрах островного шельфа, а затем по дуге возвращается обратно под сушу. Вот здесь, примерно метрах в семидесяти от того места, где вы с Таней вылезли в подвал трансформаторной будки, свод туннеля взорван. Давно, должно быть, еще при бегстве Лопеса с острова. Естественно, что вода по закону сообщающихся сосудов затопила все до уровня моря. В прилив поднимается выше, в отлив отступает, но тем не менее вся вот эта дуга на протяжении почти километра затоплена водой. Кроме того, эта дуга не горизонтальна, а идет с довольно крутым уклоном вниз (тут Чудо-юдо изобразил нечто вроде отрезка спирали), с перепадом глубины около двадцати метров... Вот предположим, влез ты в туннель со стороны трансформаторной будки, проплыл мимо дыры в своде и поплыл дальше, замечая, что глубина все растет и растет. Что бы ты подумал? - Что туннель затоплен полностью... - сказал я, уже начиная что-то соображать. - Вот и Дэрк так же думал. Он даже собирался обзавестись подводным аппаратом, чтобы продолжить исследования на глубине не меньше пятисот метров... Это его сильно притормозило в работе, а закончить ее мы ему "помогли". На самом деле, дойдя примерно досюда, - Чудо-юдо поставил кружок почти на пересечении дуги, изображавшей туннель, с волнистой линией берега, - туннель начинает подниматься вверх и вот тут, - он поставил еще один кружок - освобождается от воды. Это гораздо дальше от берега, чем трансформаторная будка, и гораздо глубже в горе. Прорубиться туда можно минимум через несколько месяцев, да и то если еще пару месяцев затратить на геологическую разведку. Времени у нас нет. Мой тезка Сорокин и твой дружок Браун могут как-то невзначай найти еще один вход. Был ли он на самом деле - неизвестно. О том, что был, утверждали двое, оба они в этом году погибли. - Один из них Хименес? - предположил я, и отец утвердительно кивнул. - А вторым был тот, кого вы с Мишенькой не уберегли месяц назад - фон Адлерберг. Если бы он был жив, то нам сейчас было бы куда проще... - Адлерберг? - Я припомнил дерзкий выстрел, превративший голову важного немца в разбитую банку с вишневым вареньем. И милую, беззащитную девушку, сидевшую на лавочке в ощипанном дворовом скверике и читавшую Тютчева, рядом с которой лежал скрипичный футляр... - Да-да, - кивнул отец, - тот самый. Твоя новая женушка рубанула его очень надежно. И рубанула, между прочим, по заданию, пришедшему от Сорокина. Он воспользовался конторой Белогорского, сукин сын, потому что знал, что я и так начну разбираться с этой командой. Белогорский свое получил, а вот Сорокин в стороне остался. - Ты не думаешь, что они будут ждать нас где-нибудь там, на выходе? - Думаю. Даже убежден в этом. Если они на что-то надеются, то только на то, что им удастся взять компьютер после того, как вы достанете его из сейфа. Именно поэтому я и отправлю с вами большую команду. Учти, Танечка не подарок. Она непредсказуема, и то, что нынче вдруг проявляет покладистость, настораживает. - Сорокин может получать от нее информацию через микросхему? - Не знаю, - совершенно откровенно вздохнул Чудо-юдо.