Может быть, даже посоветовал бы товарищу Соррилье, как и что делать. В конце концов, с предыдущим президентом, то есть с компаньерой Рамос, у меня были неплохие отношения, и даже очень близкие. Я у нее даже министром числился, правда, никого социально обеспечить не успел. Но в том-то и дело, что сеньор президент со своим посланием попал пальцем в небо. Я ж ни шиша не знал, кроме того, что мне сообщили Косой, Салинас и Ховельянос. Я и понятия не имел, как эта самая "Rodriguez AnSo inc." раскрутила такие обороты, что захавала весь Хайди на 7/8, и как добиться того, чтоб она не проглотила и остальную восьмушку. К тому же я ни разу не был в Колумбии и даже не в курсе, где там моя штаб-квартира находится. Вот что значит в молодости по глупости какую-то бумажонку подписать. Но самое главное - я очень плохо представлял себе, что сеньор президент понимал под словами "нежелательные осложнения". Социальный взрыв? Скажем, если без моей подписи местному населению зарплату не выдадут. Военный путч? Опять же если окажется, что все местные "черные полковники" построили виллы на землях сеньора Родригеса и задолжали ему ренту за десять лет. Интервенция колумбийских войск для защиты моих интересов? Это уж совсем ахинея, но кто ж его знает? Вообще-то стоило поржать над всей этой кретинической ситуацией, но что-то не ржалось. Кто его знает, до чего можно довести президента, ежели его припечет? У нас вон довели одного - он из танков стрелять начал... А здешний может, например, взять и национализировать эту самую "Rodriguez AnSo inc.", поскольку ему по фигу, что Мировое Сообщество скажет, оно о Хайди вообще ничего не знает, потому и не говорит. Не Россия, чай, на которую все пялятся и ждут, чего она еще в этом столетии отмочить успеет. Но самое главное, что не давало мне возможности как следует посмеяться над своей "хлестаковской" ситуацией, так это растущее беспокойство за свое здоровье. Все проблемы - от человека. А нет человека - нет и проблемы. Танька плескалась под душем, а я ходил вокруг телефона и размышлял, куда бы позвонить. Около телефона лежал шикарненький справочник, где были, конечно, и номер сеньора Фьерро, и номер "ANSO Limited", и номер сеньоры Дорадо... Но прежде чем куда-то звонить, нужно было поразмыслить. В конце концов, это президентское послание могло быть всего лишь крючком. Отзовешься, скажешь, что готов встретиться, а тут - р-раз! - и сцапают. Приедет какой-нибудь теньенте Гонсалес с бригадой - хрен вырвешься. Тем более что портье уже мог и настучать куда следует. Может, уже и едут. Хотя, конечно, для этого вовсе не обязательно послание писать. Тем более вроде бы с подлинным автографом. Ну, позвоню я, допустим, в президентскую канцелярию, а что дальше? У меня ведь даже нет никакой связи с собственной корпорацией. Наверное, в "ANSO Limited" знают, но там уже скорее всего всех пересажали, если так запросто еще утречком окружили дом Сифилитика и саданули по ногам Доминго Косому. Его, кстати, могли и вовсе замочить для простоты вопроса. Эухении позвонить? Там, по идее, может быть Ленка. Хавронья - она Премудрая, она бы подсказала... Впрочем, что она могла бы подсказать? Только одно: "Позвони отцу!" "И это правильно!" - как сказал бы г-н Горбачев. Короче, я решил набрать код ужас какой далекой Москвы и телефон Чудо-юда. Это ж семь часов разницы! Судя по здешним электронным, светившимся на стене, время приближалось к полуночи. А вот бате придется устроить побудку в семь утра. Обматерит? Ну а что делать? Спутник связал меня с Москвой быстро и без проблем. И Чудо-юдо отозвался быстро, будто уже ждал звонка: - Дима? Ну как отдыхается? Я проглотил те матюки, которые были готовы вырваться после этого, мягко говоря, издевательского вопроса. - Да так, не очень. Дела вдруг появились. Вот послушай, посмейся... - И я от корки до корки прочитал отцу все послание дона Хосе Соррильи. Тот слушал внимательно, нигде не перебивал и не переспрашивал. Когда чтение было закончено, я услышал в трубке знакомый утробный хохот. Отхохотав, Сергей Сергеевич сказал серьезным тоном. - Очень хорошие вести. Дай-ка телефон твоего номера и пока не ложись спать. Через часок тебе из Барранкильи позвонят. - Откуда? - Из Колумбии. Пора бы знать, где твоя фирма находится. И вот еще что. Позвони Эухении, там Ленка вся на нервах, звонила мне в час ночи. В общем, не скучай и веди себя поприличнее. Есть на тебя жалобы, между прочим. Жму лапу. Аста ла виста, ниньо! - Аста ла виста, падре! - только и сумел я выдохнуть. Справедливо решив, что барранкиллеры или как их там правильно барранкильерос? - позвонят только через час, я позвонил Эухении. Позвонил по телефону, который был в справочнике, и потому попал в офис, но, слава Богу, нарвался не на автоответчик, а на вполне живую Аурору, бодрствующую на телефоне, по которому любой хайдиец за соответствующую плату мог в любое время пригласить к себе специалиста по экстрасенсорной медицине, чтобы тот заговорил ему зубы или изгнал злых духов из какого-нибудь места. - Частный центр научной астрологии, экстрасенсорики, прогностики и нетрадиционных методов лечения! - бойко оттараторила Аурора. - Служба экстренной помощи! Мы слушаем вас! - Это сеньор Баринов. Как мне связаться с сеньорой Дорадо? - О, подождите минуту, я сейчас... Эухения, видимо, не спала. Как только Аурора переключила на нее связь, супергадалка отозвалась: - Буэнос ночес, Деметрио! У вас все в порядке? - Более-менее. На двух ногах, при голове и двух руках. - Где вы? Судя по номеру, в отеле? - Вроде бы... - Не покидайте его! Оставайтесь на месте, и вы будете в безопасности. - Это расположение звезд такое? - съехидничал я. - Считайте, что так. Передаю трубку Елене. Хрюшка сразу взяла быка за рога: - Волчара! Я балдею! - Ревела? - Немножко... Но я знала, что все будет о'кей. Смотри, слушайся Эухению и никуда не вылезай. Понял? Завтра увидимся. Чмок! Как раз в тот момент, когда я вешал трубку, из душа выбралась Таня. Она классно отмылась и завернулась в махровое полотенце, отчего стала походить на какую-то индийскую богиню, правда, не очень смуглую. Меня это немного удивило, потому что в предбанничке данного санузла, как я помнил, висели халаты, входившие в местный сервис. То ли Кармела побрезговала ими, то ли ей хотелось немного поиздеваться. - Вот тут Ленкины шмотки, - сообщил я, подавая ей спортивную сумку, разбирайся, а я мыться пошел... Да, это было очень к месту - отмыться, хотя пришлось это делать осторожно, чтобы не бередить царапины. Тем не менее я сумел оттереть ту грязь, которая не отмылась в море, и окончательно избавиться от всех подземельных запахов. Когда я вылез из душа, запахнулся в халат и вышел, то увидел пани Кармелюк все в том же индийском одеянии. Она сидела на диване и без особого энтузиазма шевелила Хавроньино барахло. - Ты ее что, к Рождеству откармливаешь? - проворчала Танечка. - Тут все на два размера больше. - Не преувеличивай, - сказал я, - максимум на размер. - Все равно будет как на вешалке. - Ничего, зато не растянешь... - Слушай, может, у них тут какой-нибудь магазинчик есть? - Может, и есть, только сомневаюсь, что он в первом часу ночи еще открыт. Тут раздался стук в дверь. Осторожный, даже, я бы сказал, вкрадчивый. Впрочем, не всякий, кто хочет тебя пристукнуть, будет долбить в дверь ногами. Поэтому, выходя из спальни в гостиную и приближаясь к входной двери, я чуточку волновался. Очень непривычно и беспокойно не ощущать под рукой оружия. - Кто там? - спросил я. - Полиция Лос-Панчоса, теньенте Эсекьель Гонсалес. Он не заорал: "Именем закона - откройте!", но я все-таки открыл. - Прошу прощения. - Теньенте был в полной форме и приложил руку к козырьку. - Согласно приказанию мэра Лос-Панчоса, основывающемуся на распоряжении сеньора президента, на полицию Лос-Панчоса возложена задача обеспечить вашу безопасность. С внешней стороны двери будет расположен полицейский пост, под окнами выставлен патруль, в фойе будут находиться еще шесть чинов полиции. Мне приказано не допускать вашего передвижения по острову без сопровождения охраны. - Можно узнать, сеньор теньенте, чем руководствовался президент, принимая такие меры? - Я спросил это так деликатно, что аж самому противно стало. - Не могу знать, сеньор Баринов, - извиняющимся тоном произнес теньенте. Я только выполняю приказ. - Это немного похоже на домашний арест, вам не кажется? - Ради Бога, сеньор Баринов! - испуганно воскликнул Гонсалес. - Вы совершенно свободны и можете идти куда вздумается, но... только в сопровождении моих подчиненных. Поймите меня правильно, я лишь одно из малозначащих должностных лиц. Если хотите, можете завтра с утра обратиться за разъяснениями к мэру. Хотя, если сказать откровенно, он скорее всего тоже не полностью в курсе дела. Вероятно, вам смогут все разъяснить в канцелярии президента, но опять-таки не раньше, чем завтра утром. - Но вы же, наверное, в курсе того, какая обстановка в Лос-Панчосе? - Я недоверчиво посмотрел на лейтенанта. - У вас что, обострилась криминогенная ситуация? - Что вы, все в порядке! - бодренько уверил меня Гонсалес. - Утром, правда, по постановлению генерального прокурора были арестованы несколько лиц, которым предъявлены обвинения в уклонении от уплаты налогов, но больше ничего такого. Уверяю вас, я только получил приказ обеспечить вашу безопасность. С того момента, как я выйду из вашего номера, ни один полицейский сюда не зайдет. Вы можете спокойно отдыхать до утра. Теньенте козырнул и убрался за дверь, которую я на всякий случай запер. В это самое время затюлюлюкал телефон. "Ну вот и Барранкилья!" - подумал я, хотя и не очень этому обрадовался. Татьяна все еще сидела над Ленкиными тряпками, ворчала и никак не могла себе прикид подобрать. Я немного отодвинул ее и ухватился за трубку. - Сеньор Родригес? - спросил из трубки сочный мужской голос, который мог бы принадлежать какому-нибудь телегерою типа Луиса-Альберто или Хосе-Игнасио. - Да, я вас слушаю, сеньор. - С вами говорит генеральный менеджер корпорации "Rodriguez AnSo incorporated" Даниэль Перальта. Мы рады, что можем наконец-то услышать ваш голос. Ваш контрагент из Москвы уже ввел нас в курс дела. Завтра в восемь утра все участники переговоров с нашей стороны будут у вас в отеле. Вас это устроит? - Безусловно. - А что еще я мог сказать? - В таком случае до встречи, сеньор президент. Барранкилья, видать, здорово экономила на международных телефонных переговорах. Что этому Перальте вкручивал Чудо-юдо, я даже и не пытался догадываться. Но то, что в моей колумбийской конторе служили очень даже деловые парни, настраивало на оптимистический лад. Во всяком случае, если они на 7/8 скупили Хайди, то уважения заслуживали. Даже если это делалось без моего согласия, по факсимильному автографу. Конечно, вполне могло оказаться, что этих ребят я больше устраивал в прежнем, призрачном виде, поскольку в Колумбии меня почти наверняка разыскивали за неуплату налогов. Хорошо еще, что я случайно не угодил в руководители Медельинского картеля. Это был бы вообще финиш! - Поговорил? - спросила Таня. - А ты слушала? - Слушала, куда денешься. Все равно ни черта не поняла. - Ащо, пани не розумие гиспанской мовы? - Николы не розумила. - Интересно, - удивился я. - И Сорокин с Брауном тебя притащили на Хайди? Им же пара пустяков было научить тебя... - У меня голова не резиновая, - сказала Таня, помрачнев. - Хватит с меня английского, немецкого и польского. - Насчет английского ты раньше ничего не говорила. - А насчет немецкого и польского ты откуда знаешь? Я на секунду задумался, стоит ли рассказывать Тане, что я слышал диктофонную запись допроса, которую мне давал прослушивать Чудо-юдо. - Думаешь, что твой батько ловчее всех? - усмехнулась Кармела. - Вколол мне что-то типа "Зомби-3" и думал, что все вывернет. Вывел наверх Танечку и подумал, что все вытянул. А Кармела-то спряталась... И она засмеялась. Нахально, но обворожительно. - Ладно, - сказал я. - Давай-ка одевайся во что-нибудь, хоть в ночнушку какую-нибудь, и укладывайся спать. А я тут на диванчике приткнусь. - Какие мы благородные: лучшее место даме, - сказала Танечка. - А может, я не хочу на вашем лежбище спать? Там твоя Хавронья все провоняла своими духами. Я даже обиделся, потому что Хрюшкины запахи мне очень нравились, и я как-то не думал, что на кого-то они могут действовать отрицательно. - Мне, - проворчал я, - по фигу, где ты уляжешься. Хоть на коврике для собак. Тут такой предусмотрен по сервису. И нечего выпендриваться. Ежели опасаешься, что я именно сегодня насилую случайных попутчиц, то зря. После того концерта, который был у Джека, царствие ему небесное, у меня к тебе никаких претензий по сексуальной части. Освобождаешь кровать - премного благодарен! Баю-бай, должны все люди ночью спать... И с этими словами я прямо в халате плюхнулся на просторный итальянский сексодром. Едва башка дотронулась до подушки, как сон крепко слепил мне веки. Это было еще одной приятной неожиданностью за последние несколько часов. ДУРАЦКИЙ СОН ДЛЯ ДИМЫ И ТАНИ № 3 Начался третий дурацкий сон точно так же, как и второй, то есть с ответа на вопрос, заданный в предыдущем сне. Второй сон оборвался, едва я спросил: "Ну, а как ты превратилась еще и в Таню?" - Это работа Сорокина, - ответила виртуальная собеседница. - И твоего отца тоже. Жила-была во Львове очень скромная и очень некрасивая девочка. Мама и папа заставляли ее играть на скрипке, но у нее ничего не получалось. Пиликала и пиликала, потому что была очень послушной и тихой. А потом влюбилась в одного мальчика, который был очень похож на принца из сказки и засматривался только на принцесс с престижными папами, машинами, квартирами и так далее, потому что сам принц вообще-то был совсем нищий. На Танечку эту несчастную с папой-учителем и мамой-инженером, да еще и с внешностью страшнее атомной войны этот принц, конечно, не смотрел. Даже то, что она за ним по пятам ходила от школы до дома, не замечал. А потом этот мальчик взял и записался в секцию пулевой стрельбы. Наверное, для самоутверждения. И эта дурочка Танечка вдруг подумала, что он там на нее начнет смотреть. А для этого, как ей представлялось, надо было в стрельбе себя показать... Взяла и тоже записалась. Не вылезала из тира. Скрипочку почти забросила, а с винтовкой и пистолетом очень подружилась. Тренеры заметили, выставили на район, на город, на область, на республику. Не сразу, конечно, а со временем. Добралась до кандидата в мастера... - А принц? - А принц так и не посмотрел. У него дела в стрельбе не заладились, походил года полтора и бросил это занятие. После этого девочка Танечка, когда по мишени стреляла, все время представляла себе, что целится ему в глаз. У него были такие карие глаза, что до костей пробирали... И она их ненавидела. Потому что любила. - Такая тихая, скромная - и готова была убить? - Тогда еще нет. Просто у нее была такая игра. - Слушай, я же видел твое фото в какой-то досаафовской газетке. Там, у цыгана Степаныча. Газета была, по-моему, десятилетней давности... - Там, где второе место по области? Да, это была та девочка, - и Таня неведомо откуда достала фотографии, - но не я. Сходство есть, и на такой фотографии, как в этой газете, можно не заметить различий вовсе. Да и на этих, очень четких, даже специалист долго помучается, прежде чем определит, кто есть кто. Даже если убрать прически, то тебе будет трудно найти отличия. Чудесным образом, будто на экране фоторобота, с обеих фотографий исчезли волосы, и я вынужден был рассматривать двух лысых Тань, ставших похожими на известный в недавнем прошлом дуэт "Полиция нравов". Я присмотрелся. Действительно, можно было долго искать различие между этими двумя девушками. Чуть-чуть различались уши: у прежней Тани они были более массивные и оттопыренные, но под волосами этого различия никто бы не заметил. Носу прежней Тани был несколько толще и рябинок на лице побольше. Вот и все, что мне удалось разглядеть по фото, сделанному "в три четверти". - Посмотри теперь в фас и в профиль, - предложила виртуальная Таня. После этого фотографии как бы удвоились, показав мне обеих дам в милицейских проекциях, и теперь я смог удостовериться, что у "новой" Тани, то есть у той, которую я привык видеть, подбородок выдается вперед несколько больше, чем у другой, да и затылок чуть сильнее скошен. - Да, - согласился я, - не сразу разберешься... - Тогда эта девочка еще не знала о своем сходстве с Вик Мэллори. Но фотография Вик уже лежала в сейфе товарища Баринова. И более того, по разным городам Союза комитет разослал ориентировки с ее портретом. Задерживать и сообщать наверх. Без указания фамилии и каких-либо иных данных. Таких нашлось не так много. Во всяком случае, концлагерь для них строить не пришлось. С каждой Сергей Сергеевич беседовал лично, во всяком случае, с той девочкой Танечкой - точно. Почему он выбрал именно ее, не знаю, наверно, больше других была похожа на Вик Мэллори. Всех остальных, вероятно, отпустили с извинениями, сказав, что в следственной работе бывают ошибки... А с Танечкой начали работать. Напомнили о патриотизме, долге перед Родиной, о героях-комсомольцах, о мировом империализме и его кознях. И предложили работать в комитете, оформиться в кадры, естественно, при соблюдении надлежащей секретности. Маме и папе она сказала, что уезжает поступать в консерваторию. Дали квартирку, которую Танечка якобы снимала за сорок рублей в месяц у доброй пожилой женщины, конечно же, сотрудницы комитета. На эту квартирку Танечка привозила маму и папу, когда они приезжали ее навещать. В консерватории она действительно числилась, хотя появлялась там редко, и сдавала все экзамены и зачеты. Но в основном она обучалась в закрытой школе, а потом в специальном центре психологической подготовки... - Один вопрос, - перебил я. - Эта самая квартирка, на которую Танечка маму и папу привозила, случайно не имела номера 40? - Естественно, - усмехнулась Таня. - А в тридцать девятой изредка появлялся молодой бородач в потертой одежде, который сдал ее беженке из Армении. Очень симпатичная женщина, мы с ней вместе музицировали, и она мне рассказывала, как ей нравится Коля... - Но воочию ты увидела этого бородатого Колю только в этом году? - Если не считать того, что несколько раз наблюдала в глазок двери. Но это я, а та девочка Танечка тебя не видела ни разу. И она, и ты там появлялись очень редко, по несовпадающему графику... Ладно, давай продолжим. Значит, ту самую, ныне отсутствующую девочку Таню учили всяким нехорошим наукам. У нее было как бы две программы подготовки. Одна официальная, для начальства. Готовили боевика для возможной работы на территории Польши и Германии. - Поэтому ты и знаешь немецкий и польский? - Да, но языкам Таню обучали в спеццентре Сергея Сергеевича. Там же обучали противодействию проверке на детекторе лжи, поведению на допросах с помощью психотропных средств, средств психологического давления и физического воздействия. - То есть во время пыток? И что, действительно пытали в учебных целях? - Немножко. Но там, в спеццентре, Баринов втайне от высшего руководства готовил Таню по своей программе. Главной и основной. Девочка Танечка должна была подменить Вик Мэллори и узнать все что можно о фонде О'Брайенов, а со временем взять его под контроль, точнее - отдать его под контроль лично товарища Баринова. Тогда-то Танечка, конечно, не знала, что действует не во благо матери-Родины, великого и могучего Советского Союза, а во имя интересов твоего любимого папочки. Да и суть задания до нее довели не сразу. В этой системе карты никогда не раскрывают до конца. - Погоди, ведь, чтобы подменить Вик, Таню надо было в США спровадить, а начальство ее на Германию нацеливало... - Верно. И потому направило ее с одним небольшим музыкальным коллективом на гастроли в ГДР. Было такое государство, как ты помнишь. И представь себе, вышла незадача. Потерялась девочка! Ушла пройтись по вечернему Берлину и испарилась. Правда, была это уже не Таня, а Люда, и фамилия другая, и вообще блондинка, а не брюнетка. Ай-яй-яй! Как там ансамбль разбирался - неважно. Но Танечка по каналам гэдээровской штатсзихерхайт аккуратно вышла в заданный район территории Бундесрепублик Дойчланд и завалила там из бесшумного прибора одну пакостную особу женского пола. В дамском туалете одного ночного клуба. За что и почему - не интересовалась. Вся эта операция именно так начальством и планировалась. До этого момента. Потом, по плану начальников, должна была Танечка вернуться к нашим классовым братьям и самостоятельно выехать из ГДР в наш советский фатерланд. Однако в назначенное время и место она к "штазикам" не вышла. Она-то, бедняжка, считала, что все так и задумано, что руководство в курсе. А в курсе был только твой папочка. И уехала Танечка в Штаты, к товарищу Сарториусу. - Но как же это начальник спеццентра психологической подготовки мог вертеть дела, так сказать, "на внешнем рынке"? Ведь за эту работу другие граждане отвечали, верно? - Верно. Только у Сергея Сергеевича тогда, в 1988 году, уже было предостаточно возможностей влиять на отдельные фигурки в аппарате. Цепочечки его работали, связочки. У него много друзей было в самых разных верхах. Там, между прочим, самые главные - вовсе не первые тузы, а референты, помощники, секретари, советники. Те, кто все бумажки готовит, но ни на одной подпись не ставит. - Неужели все так просто: тому тыщу, другому тыщу, с третьим на шашлыки съездил... И купил всех? - Не так, конечно. Хотя и тыщи, и шашлыки, и шантаж, и обман - все в ход шло. Люди разные. Один просто сам ждет, когда его кто-то купит. Другой думает, что он идейный, а потому должен "доводить до сведения", третий просто дурак, много о себе воображающий и любящий изображать из себя очень умного, четвертый - болтун элементарный. И еще есть пятый, у которого где-то рыльце в пуху, и шестой, который всего и всех боится, и седьмой, который завидует кому-то, и восьмой, которому очень хочется чужое место занять... Наверное, девятый, десятый и так далее тоже найдутся. Вот через таких людей он и ворочал дела. Стукач ему укажет того, у которого рыльце в пуху, дурак с самомнением и властью припугнет труса, болтун протреплется, что вон тот-то очень хочет подковырнуть того-то... А когда из всего этого целая система выстроена, то остается только за ниточки дергать, на свет не высовываясь. Но это все к слову. - Да, давай дальше про Танечку. - Попала Танечка к Сарториусу, то есть к товарищу Сорокину. К тому самому, которого тебе представляли как "Главного камуфляжника". Именно он, если помнишь, по команде Брайта вселил в девочку Вик вредную бабу Кармелу О'Брайен. Он долго думал, что работает на партию и правительство, но уже в 1983 году, когда его секретный доклад об "Атлантической премьере" не дошел до верха, засомневался. Он воспользовался тобой, как контейнером для информации, потому что надеялся только на связи и влияние Баринова... - Не понял, - оторопело спросил я. - Он переправил со мной информацию? - А откуда бы у тебя в голове взялось столько архивированных файлов? Он знал, что эту информацию не прочтет никто, кроме Сергея Сергеевича. Ну, а на случай, если ты попадешь в чужие руки, записал тебе в память некую виртуальную фигуру - "Главного камуфляжника". Если бы кто-то допрашивал тебя с применением "Зомби-6", то не сумел бы вытянуть ничего, кроме полубредовой информации о "серых кардиналах", да и то лишь в форме устного рассказа. Во время налета на клинику Брайта, когда вас похищали, боевики Сарториуса уничтожили наиболее важные элементы аппаратуры, изъяли дискеты, рабочие записи и многое другое. "G & К" пришлось начинать почти все заново. Они пошли ва-банк, потому что их финансы на пределе, они вынуждены субсидировать Хайдийский национальный центр тропической медицины, потому что там сохранились какие-то второстепенные сотрудники Мендеса и Рохаса, поддерживать Эухению, вести дела с "морскими койотами" и одновременно оплачивать массу людей в разных странах, которые тут же переметнутся на другую сторону, если почуют, что денежный ручеек иссякает... Так, как это сделала Эухения, затем "койоты" и, наконец, правительство Хайди. - Стало быть, другая сторона - это Чудо-юдо? - Именно так. Сергей Сорокин был убежден, что генерал Баринов - патриот Отечества и действует только в государственных интересах. Он стал догадываться об обратном только после того, как обнаружил, что стратегическая информация, - а он занимался отнюдь не только сбором сведений по психотропным воздействиям, но и по другим проблемам - никак не отражается на политических решениях высшего руководства СССР, а наоборот, блокируется, оспаривается или игнорируется. Более того, у него начались потери агентов, которые могли быть засвечены только из Москвы. - А что в это время делала девочка Танечка? - Ничего. Если не считать того, что работала гувернанткой у мистера Ричарда Брауна, нянчилась с его детишками и пыталась учить их музыке. Дело в том, что Сарториус в тесном контакте с Брауном начал вести свою игру. Первое время они еще не сильно доверяли друг другу, и Танечка немножко контролировала искренность твоего дружка Дика. У него, конечно, тоже была информирующая микросхема, как и у тебя, но были какие-то сбои. Дело в том, что в качестве естественного носителя для памяти Брауна был подобран внешне похожий на него парень того же возраста, ветеран вьетнамской войны, полностью потерявший память после контузии - последствия сказывались... Танечка к Брауну попала как бы независимо от Сарториуса, информацию гнала через "почтовый ящик" и понятия не имела, кому она идет. Одновременно Сарториус через твою микросхему попытался контролировать Сергея Сергеевича. Тот быстро догадался, что утечка идет через тебя, и перекодировал ее. Сорокин получил подтверждение нечистой игры Баранова, но не торопился с выводами. Он воспользовался той самой криминально-политической структурой, одним из элементов которой был Белогорский-сын, чтобы собрать информацию о том, чем занимается в Москве твой отец. И увидел, что тот работает на себя... - А почему, интересно, так надолго затянулась история с похищением Вик Мэллори и ее матери? Ведь они исчезли всего полгода назад? Или это вранье? - Нет, тут все верно. Сарториус не торопился по разным причинам. Сначала потому, что потребовалось немало времени на то, чтобы подобраться к тайнам Тимоти О'Брайена, потом потому, что Сорокин решил немного поводить за нос Баринова. А Баринова водить за нос очень трудно. Сорокину приходилось очень сильно крутиться. Но удавалось многое. Например, ему удалось положить в свою клинику Бетти Мэллори и вживить ей информирующий чип. С помощью этого он не только стал получать информацию о жизни Бетти, но и узнал основные составляющие тайны фонда О'Брайенов. Во-первых, то, что фонд состоит из 549 анонимных и 34 фиктивно-именных счетов, размещенных в 128 банках мира. Общая сумма на январь нынешнего года составляла около 37 миллиардов долларов... - Сколько-сколько? - переспросил я. - В позапрошлый раз, когда мы с тобой вот так же беседовали, ты сказала, что не знаешь точной суммы. - В позапрошлый раз не знала, а теперь знаю. - Но ты, подруга, случайно миллионы с миллиардами не перепутала? А? - Не перепутала. И это только его ядро. Дело в том, что, помимо этих счетов, имеются 24 банка, которые созданы исключительно за счет ссуд, взятых у О'Брайена. Именно оттуда О'Брайены, рассеянные по всему миру, получали кредиты в случае неурядиц и именно туда они должны были их возвращать. А банки, в свою очередь, обязаны были двадцать процентов прибыли переводить на анонимные депозитные счета, подконтрольные О'Брайену. Вся информация о фонде хранилась в двух местах. Один комплект информации был записан на жестком диске в личном компьютере-ноутбуке Тимоти О'Брайена, который запирался на кодовый замок, имел тройную защиту от несанкционированного включения и мгновенно стирал всю информацию при попытке влезть в компьютер без спроса. Понимая, что какой-нибудь дурак может попытаться, не зная броду, сунуться в воду и стереть записанное в ноутбуке, старый Тим переписал ее в дублирующий компьютер. Вот этот-то компьютер и хранится в том самом сейфе на глубине около пятисот метров. Единственным человеком на Хайди, который знал, как туда попасть, был дон Франсиско Хименес - тайный банкир Хорхе дель Браво. Именно он тридцать лет назад посоветовал Педро Лопесу и своему вкладчику соорудить на Хайди весь огромный подземный комплекс и взять на сохранение ценности неонацистских группировок Южной Америки. В сооружении туннелей использовались знания военных инженеров бывшего рейха, разработанные ими проходческие машины, а также труд пятидесяти тысяч заключенных. Участвовал в финансировании проекта и Тимоти О'Брайен при посредничестве Хименеса. К началу 80-х подземный комплекс был готов. - И О'Брайен доверил Хименесу доступ к сейфу? - Нет, он не был таким дураком. Иначе Хименес и "койоты" во главе с Сифилитиком уже давно все прибрали бы к рукам. Хименесу был доверен только один ключ в форме нательного креста. - Вот оно что! - вскричал я, вспомнив, как разговаривал в "Каса бланке де Лос-Панчос" с горничной Анитой, которая вспоминала о том, что Хименес был очень набожным человеком и не расставался с нательным крестом. - Значит, тот аквалангист Дэрка, который разделался с Хименесом, похитил крест, который был ключом от сейфа? - Не торопись, - нахмурилась виртуальная Таня. - Это был только один из трех ключей, которые открывают доступ в комнату, где находится сейф с ноутбуком. Вообще пора тебе объяснить весь механизм действия завещания Тимоти О'Брайена. Он еще загодя объявил наследницей Бетти Мэллори, а о Вик в первом варианте завещания ничего не упоминал, потому что знал ее как врожденную идиотку. Когда доктор Брайт, а точнее - Сарториус "вылечил" Вик, то старик забеспокоился. Появились две наследницы, причем и внучка, и правнучка были вполне в состоянии выйти замуж, что означало возможность раздела фонда. А он ужас как не хотел его делить! Вот Тимоти и решил пересоставить завещание так, чтобы мама с дочкой не могли распоряжаться фондом порознь. С другой стороны, он постарался сделать так, чтобы они не были заинтересованы ускорить его смерть. Для этого он до последнего момента не сообщал им точных данных о содержании последнего варианта завещания. Оно находилось на хранении у Хименеса. В завещании определялось, какая недвижимость и движимость переходит к Бетти, а какая к Вик. А в самом конце указывалось, что дополнения к завещанию каждая может получить по личному предъявлению отпечатков большого пальца в одном из швейцарских банков. - И что ж там было, в этом дополнении? - Общим, наверное, была только первая фраза: "Путь в "Бронированный труп" вам откроет дон Хименес". А дальше я знаю только то, что было написано для Вик: "1. Ларец с трубой, указательный правой руки + 2881. 3. Портрет Сан-Мартина, мизинец левой руки + 1298. 4. Китайская напольная ваза с тремя драконами, безымянный правой + 6745. 6. Каминные часы с умирающим рыцарем, большой левой руки + 3097. 8. Решетка в проходе - 2198.