- Почему?
      - Поймите, вещуны так внимательно охраняют ваших товарищей, что никто не смог бы даже подойти к кибитке, где они все время находятся. Заметьте, что Дорбатай очень беспокоится, он считает, что мы с вами можем сделать такую попытку. Пойти на это - значило бы делать именно так, как он предполагает. Разумно ли было бы это?
      Артем хмуро молчал. Да, Ронис был прав, он хорошо оценил положение...
      - Освободить ваших товарищей, - продолжал Ронис, - можно будет, как я думаю, только значительно позднее, во время восстания. Или, быть может, накануне, когда внимание вещунов ослабится.
      - Хорошо, я понимаю, - грустно согласился Артем, - но когда же начнется это восстание? Ведь и Варкан и Ронис говорят, что они давно уже готовят его. Почему оно откладывается? Разве теперь, после предательского убийства Сколота, не пришло время раскрыть скифам глаза на подлую игру Дорбатая и знати?
      - Есть несколько причин, по которым нельзя сейчас начинать восстание, - сказал в ответ Ронис.
      - Какие причины? - не унимался Артем. - Ведь Ронис сам сказал, что недовольство среди рабов и охотников, среди скотоводов достигло предела. Чего же еще ждать?
      - Точно так говорили и те горячие люди, которые преждевременно подняли восстание, - хмуро ответил Ронис. - Они жестоко поплатились за свою горячность. Вы сами видели последствия их легкомыслия...
      Артем опустил голову: слишком уж убедительно говорил этот умный грек.
      - Нам нужно пополнить запасы оружия, - продолжал Ронис. Его у нас очень мало, а враги хорошо вооружены. К тому же страх перед восстанием сплотил вещунов, старейшин, богатеев, а это большая сила...
      - Ну и что из этого? - снова вспыхнул Артем. - Разве народ не сильнее? Надо только объединить его! А это зависит от вас самих. Стоит только все разъяснить людям, раскрыть глаза на подлость Дорбатая, рассказать, как он отравил Сколота, вооружить народ, поднять его, зажечь... тогда победа будет обеспечена, это ясно!
      Ронис внимательно посмотрел на юношу. Должно быть, греку понравилась горячность молодого чужестранца.
      - Все это правильно, - проговорил он после паузы. - Но именно теперь не следует начинать решительных действий. Вы сами убедились, что скифы еще находятся под большим влиянием Дорбатая. Вещун хорошо сыграл свою роль, и скифы не сразу поверят, что это он убил Сколота и боги тут ни при чем. Но, уверяю, вскоре все изменится...
      - Когда именно?
      - Это зависит от того, когда племя тронется в траурное путешествие. Известно ли вам, что скифских вождей принято хоронить в священной местности? Эта местность называется...
      - Герры! - воскликнул Дмитрий Борисович, вспомнив описание церемонии похорон скифских вождей у Геродота. Да, да, своих выдающихся вождей скифы хоронили в Геррах - в местности, дорогу к которой, кроме самих скифов, никто не знал. Не эти ли именно Герры имел в виду скифский вождь Иданфирс, когда издевательски советовал персидскому царю Дарию отыскать гробницы скифских вождей? Впрочем, в Геррах хоронили только так называемых "царских скифов" - вождей самого могущественного племени причерноморских кочевников. Так утверждал Геродот. Мог ли претендовать на такой почет вождь сравнительно небольшого племени сколотов? Но, может быть, они и были потомками племени "царских скифов"?
      Ронис с удивлением уставился на чужеземца, не понимая, откуда он может знать тайну Герр.
      - Да, это Герры. Мало кто знает, где именно они расположены. Но известно, что там протекает река Борисфенес.
      - Наш Днепр... - тихо шепнул Артему Дмитрий Борисович.
      Ронис продолжал:
      - Сегодня приступают к бальзамированию тела Сколота. Через несколько дней становище снимется с места и отправится в траурный путь. Вместе со всеми двинутся и рабы. Потому что во время похорон в Геррах будут совершаться большие церемонии с человеческими жертвоприношениями, и Дорбатаю надо иметь большой запас рабов для этих жертв.
      Ронис умолк, печально опустив голову. Помолчав немного, он заговорил снова:
      - Дорбатай принесет в жертву богам невинных людей, чтобы заставить скифов бояться... Нет, не богов, а его самого!
      - Может случиться так, что ему не удастся сделать этого, Ронис, - сказал Варкан.
      - Я тоже надеюсь, - ответил грек. - Ведь именно тогда, когда процессия прибудет в Герры, должно начаться восстание...
      У Артема загорелись глаза: наконец-то он услышал нечто определенное!
      - Видите ли, - продолжал Ронис, - во время траурного путешествия друзья Варкана успеют рассказать все, что нужно, охотникам и скотоводам, на которых можно положиться. А мои товарищи сделают все необходимое среди невольников. Тем временем лагерь Дорбатая и старейшин значительно ослабеет, так как во время путешествия скифские семьи неминуемо перемешаются и знать не будет такой объединенной. Повстанцам будет легче действовать еще и потому, что Дорбатай не встретит за это время никакого сопротивления и сочтет, что все утихомирилось.
      ...Артем с уважением глядел на Рониса, слушая его план. Этот невысокий сдержанный человек с манерами интеллигента все больше и больше нравился юноше. План Рониса учитывал решительно все. Каждый шаг был взвешен и всесторонне обдуман. В нем не оставалось места неосторожности, легкомыслию, увлеченности, которые могли бы повредить делу. И понятно, почему Варкан полностью поддерживал своего друга. Действительно, это было прекрасным, редким объединением: отвага и бесстрашие молодого скифского воина и взвешенная предусмотрительность сдержанного грека.
      Артема беспокоило только одно - как бы Дорбатай не вздумал до начала восстания избавиться от Лиды и Ивана Семеновича.
      Словно отвечая на тревожные мысли юноши, Ронис сказал:
      - Мне кажется, что за жизнь ваших друзей можно не беспокоиться, по крайней мере до похорон Сколота...
      - Почему?
      - Допустим даже, что Дорбатай решится убить вашего товарища... Даже в этом случае он ничего не предпримет до похорон, ибо намного выгоднее принести его в жертву во время погребения. Это придаст церемонии более торжественный характер.
      Варкан отложил в сторону очередную изготовленную им стрелу и поднялся.
      - Кажется, наша беседа приближается к концу? - спросил он своего друга.
      - Как будто так, - ответил тот.
      - Ты все еще считаешь, что мне не следует появляться в становище?
      - Безусловно, - решительно произнес Ронис. - Все необходимое там сделают и без тебя. Поверь мне, я хорошо все взвесил. Тебе нет нужды рисковать жизнью. Кроме того, ты просто необходим здесь. редь сюда потянутся все, кому угрожает опасность, а их соберется немало. Я, как условились, буду переправлять к тебе коней и запасы оружия. Все это лучше хранить подальше от глаз Дорбатая и его подручных. Когда племя отправится в путешествие, выступите и вы. Только двинетесь не степью, а лесом, чтобы не выдать себя. В Герры мы придем одновременно. Там я сообщу тебе о новостях, если только они будут. Хорошо?
      - Хорошо, Ронис, - согласился Варкан. Со стороны становища донеслись приглушенные звуки тимпанов и костяных дудок. Скифы, дремавшие возле коней, повскакивали с мест. Диана тоже подняла голову и внимательно прислушалась. Она тоже начала замечать в звуках что-то угрожающее.
      - Очередное моление, - печально произнес Ронис. - Возможно, с жертвами. Ведь Дорбатаю нужно утвердить свое могущество, тогда все поверят, что его устами вещают сами боги.
      Не говоря больше ни слова, Ронис махнул рукой, вскочил на коня и исчез за деревьями. Артем прислушался к беспокойным звукам тимпанов и дудок. "Моление с жертвами", - сказал Ронис. А Лида и Иван Семенович там, в руках вещуна. И он лишен возможности что-либо предпринять, не может даже связаться с ними, чтобы узнать о их положении, ободрить их, сообща решить, как лучше действовать...
      Диана подошла к юноше и, положив ему голову на колени, жалобно заскулила.
      - Тоскуешь? - произнес Артем, поглаживая собаку. Вдруг его осенило: "А почему, собственно, мы не можем связаться с товарищами? Глупости! Можем! Как это я раньше не догадался!"
      Артем торопливо достал из кармана записную книжку с карандашом и начал быстро что-то писать. Дмитрий Борисович с удивлением посматривал на него, а потом не выдержал и заглянул через плечо юноши. Вот что прочитал археолог:
      "Мы с Дмитрием Борисовичем счастливо отделались, дорогая Лида! Никто из пас даже не ранен. Мы здоровы и чувствуем себя хорошо. Живем в лесу и готовимся выручать вас. Беспокоимся, как вы там и что с вами... Говорят, Дорбатай наложил на вас табу и теперь никто не смеет прикасаться к вам. Что ж это хорошо! Ронис уверяет, что ни тебе, ни Ивану Семеновичу ничто не угрожает, по крайней мере в ближайшее время. Это нас пока что и утешает. Обязательно напишите нам обо всем подробнее. Ронис говорил, что скоро все .становище отправится в священную местность Герры, где будут хоронить Сколота. Вот тогда-то мы и собираемся освободить вас. Раньше никак нельзя. Ты и не подозреваешь, какая здесь заваривается горячая каша! Нам сегодня все рассказали Ронис и Варкан.
      Оказывается, скоро должно вспыхнуть настоящее восстание бедноты и рабов против знати. Сама понимаешь, мы не будем стоять в стороне! Позднее расскажу подробнее. Лишь бы с вами все было в порядке. Между прочим, имей в виду, что невольники на нашей стороне. Немедленно отвечай. Твой Артем".
      Вырвав листки из записной книжки, юноша начал их складывать. Дмитрий Борисович спросил:
      - Каким способом вы собираетесь послать это письмо, Артем? И как думаете получить ответ? Ронис уже уехал, да вряд ли он мог бы выполнить такое поручение. Разве вы забыли о страже, которая приставлена к Лиде и Ивану Семеновичу?
      Артем хитро усмехнулся и подмигнул Дмитрию Борисовичу:
      - У нас есть другой письмоносец, и понадежнее. Он проберется сквозь все преграды, ручаюсь вам! И он же принесет нам ответ. Удивляюсь, как я раньше не сообразил. Это же так просто!
      - Не понимаю.
      - А вот смотрите. Диана, ко мне! Сюда, моя дорогая, моя чудесная собака!
      Дмитрий Борисович и Варкан с любопытством следили за тем, как Артем, ощупав ошейник Дианы, засунул сложенные листки в узенькую щелку между ремешками.
      - Молодец! - воскликнул археолог. - Вы так ловко все проделываете, словно у вас богатая практика в конспиративной переписке.
      - Вы угадали, Дмитрий Борисович! Именно так!
      Артем легонько подтолкнул собаку.
      - Беги, Диана, беги! К Лиде! Понимаешь, к Лиде! Где Лида, а?.. Где? Ищи Лиду!
      Собака весело завертела обрубком хвоста, как бы давая знать, что поняла приказ. Но Артем будто и не торопился отпускать ее.
      - К Лиде, Диана! - продолжал он внушать Диане. - Где Лида?.. Ищи Лиду! Беги быстро, быстро! Ах, молодец, собака!
      Диана еще раз залаяла, уже удовлетворенно, словно все поняла, и исчезла за деревьями. Артем повернулся к товарищам. Лицо его сияло от радости.
      - Ведь очень просто, - повторил он. - Мы и раньше так переписывались с Лидой. Еще у Острого бугра. Помните, Дмитрий Борисович, она была на одном участке, а я на другом? Вот я и надумал тогда приспособить Диану к почтовой службе. Положил как-то Диане в ошейник записку и послал ее к Лиде. А сам думаю: побежит ли она к Лиде? И обнаружит ли та записку? Представьте себе, все получилось! Вскоре возвращается Диана, такая веселая... Смотрю - в ошейнике записка от Лиды. Вот так у нас и завязалась довольно оживленная переписка. Диана привыкла к этому. Я только боялся, что она уже позабыла, как носила наши письма. Но как будто бы все в порядке. А скифы нашу собаку, нашу поскиночку, не посмеют тронуть. Так что связь, полагаю, обеспечена. Вы как думаете?
      Археолог только руками развел: кажется, действительно очень просто и надежно!
      Артем тем временем перешел к другой теме.
      - Теперь, - сказал он, - необходимо подумать о нашем багаже. Варкан, мне нужны наши сумки. Эх, все забываю, что ты меня не понимаешь! Дмитрий Борисович, переведите ему. Любой ценой необходимо доставить сюда наши походные сумки, оставшиеся в становище. Нам они еще здорово пригодятся.
      Выслушав археолога, Варкан кивнул головой.
      - Вот и хорошо, - сказал Артем. - Мы еще покажем Дорбатаю где раки зимуют!
      По всему было видно, что настроение Артема явно улучшилось!
      ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
      "Что ж, выслушаем Дорбатая!" - На что согласилась Лида. Снова у жертвенника. - Радостная весть. - Невеста Гартака. "А динамитные шашки?" - Неожиданное нападение. - Победа!
      Новости Рониса.
      Обозленный бегством Дмитрия Борисовича и Артема, Дорбатай приказал перевести пленников в свою кибитку. Окруженные вещунами, шли Иван Семенович и Лида, тревожно прислушиваясь, не возвращается ли погоня, высланная тотчас же после побега. Угрожающее молчание лишь изредка нарушалось выкриками вещунов. Дорбатай тоже молчал, но его злое лицо, на котором играли отблески красного света факелов, не предвещало ничего хорошего.
      Дорбатай заговорил только в своем жилище. И при этом он даже не смотрел в сторону пленников, сидевших в углу со связанными руками и настороженно следивших за каждым движением старого вещуна, одетого в женскую одежду. От него сейчас можно было ожидать чего угодно...
      Дорбатай говорил с Гартаком, который не отставал от жреца ни на шаг. В поведении старика не сохранилось и тени того торжественного почтения к новому "прославленному и мудрому вождю", которое он так старательно выказывал в присутствии скифов. Ведь в шатре не было свидетелей, кроме связанных чужестранцев. Ну, а перед ними незачем было ломать комедию!
      Дорбатай что-то резко приказывал Гартаку, а тот лишь покорно кивал головой. Один только раз он попробовал что-то боязливо возразить, но Дорбатай даже не стал его слушать, а только пренебрежительно махнул рукой и отвернулся. Гартак даже не закончил начатой фразы...
      То и дело в шатер заходили помощники вещуна. Дорбатай, выслушав их, отдавал какие-то распоряжения, и они немедленно исчезали. Содержания этих разговоров пленники, конечно, не понимали. Точно так же неизвестным для них оставалось и то, о чем Дорбатай говорил с несколькими важными и горделивыми скифами, которые зашли вскоре после этого в кибитку. И вдруг все эти разговоры неожиданно оборвались.
      Снаружи донеслись громкие, возбужденные голоса. Вслед за тем в шатер вбежали несколько человек. У одного из них было окровавлено плечо. Он говорил отрывистым, неуверенным голосом, помогая себе жестами. Лицо Дорбатая, и без того искаженное злобой, все больше мрачнело.
      Иван Семенович нагнулся к Лиде и тихо сказал:
      - Понимаете, Лида? Это вернулась погоня. Наших не схватили. Все в порядке! Они на воле!
      - Ой, Иван Семенович! - радостно воскликнула Лида, но тут же умолкла, заметив предостерегающий взгляд геолога.
      Тем временем снова заговорил Гартак. К удивлению пленников, он говорил уверенно, и Дорбатай внимательно слушал его.
      Как можно было догадаться, речь шла о Лиде и Иване Семеновиче, так как новоявленный вождь несколько раз показывал рукой на пленников. Дорбатай не перебивал его и как будто бы даже соглашался с ним. Он подал знак рукой. Один из помощников привел смуглого переводчика, который приходил в свое время к друзьям с предложениями Дорбатая. Чернявый низко поклонился старому вещуну, выслушал его, затем подошел к пленникам и обратился к ним с речью, в которой звучали льстивые интонации.
      Лида беспомощно взглянула на Ивана Семеновича:
      - Должно быть, они думают, что мы можем объясняться с ними, как Дмитрий Борисович.
      - Да, Дорбатай считает, что все мы знаем греческий язык, которым владеет переводчик.
      - И Дмитрия Борисовича нет. Что же делать? Хоть бы немного понять, о чем он говорит!..
      Иван Семенович невесело усмехнулся:
      - Это было бы, конечно, неплохо. Придется, Лида, делать вид, что мы понимаем переводчика. Это, очевидно, какие-то новые предложения, и мы будем соглашаться на любые уговоры Дорбатая. Какие именно - я не знаю. Но мы сейчас в таком положении, что не можем ни от чего отказываться. Нам нужно во что бы то ни стало выиграть время. Понимаете? Стало быть, соглашаемся на все...
      - Соглашаться на все? - заколебалась Лида.
      - Да!
      - Решительно на все?.. - голос девушки оборвался. Она хорошо помнила, что Гартак хочет взять ее в жены. Неужели же Иван Семенович забыл это?
      Геологу стало жаль девушку.
      - Ну, скажем, до известной степени...
      - Откуда же знать, где эта степень? Ведь мы не понимаем ни одного слова, Иван Семенович!
      - Будем присматриваться. Главное - выиграть время. Это самое важное. Надо только делать вид, будто мы понимаем, чего от нас добивается Дорбатай. Вот посмотрите, будет ли заметно, что я ничего не понимаю.
      И он с внимательным видом начал слушать смуглого переводчика, словно старался не пропустить ни одного его слова. А когда тот кончил, Иван Семенович немного подумал, будто взвешивая и обдумывая что-то очень важное, и, наконец, утвердительно кивнул головой.
      Это произвело на скифов большое впечатление. Даже Дорбатай удивленно погладил свои длинные седые усы. Очевидно, он не ждал, что пленные так быстро согласятся с его требованиями. Гартак, не скрывая своей радости, опять оживленно заговорил с вещуном. Дорбатай не ответил ему, а лишь молча указал на Лиду и небрежно пожал плечами. Иван Семенович нагнулся к девушке и тихо сказал ей:
      - Имейте в виду, вам тоже надо будет согласиться, если они обратятся к вам. Ну, кивните головой, что ли...
      Не дав девушке опомниться, переводчик заговорил с ней. С угодливым поклоном он что-то предлагал, указывая опять же с поклоном на Гартака. Что оставалось делать Лиде? Ее губы дрожали, она нервно сжимала связанные за спиной руки. Наконец переводчик умолк. Через несколько минут Лида, стараясь изобразить на своем лице полное спокойствие, кивнула головой. Гартак расплылся в улыбке и что-то произнес. Тогда девушке стало все ясно: своим утвердительным кивком она дала согласие стать его женой! Ее охватило отчаяние. Иван Семенович понял это.
      - Лида, не волнуйтесь! - заговорил он. - Рано приходить в отчаяние. Ведь я говорил: нам важно выиграть время... А от условного согласия до выполнения - большое расстояние.
      - Но разве вы не понимаете, Иван Семенович, о чем тут шла речь? - с ужасом воскликнула девушка.
      - Понимаю, все понимаю. И все же вы не волнуйтесь! - повторил геолог. - Ничего еще не случилось, дорогая, нужно дать товарищам возможность освободить нас.
      - А если этот мерзкий Гартак прямо отсюда заберет меня в свою кибитку? Лучше умереть!..
      Лиду трясло от отвращения и страха. Иван Семенович, как мог, успокаивал ее:
      - Все это делается не так быстро. Не забывайте, что Гартак теперь вождь. А брак вождя обставляется с большой торжественностью. Подготовка к нему требует много времени. Артем же с Дмитрием Борисовичем и Варканом не будут сидеть сложа руки.
      Так или иначе выбора не было. Лида понимала это сама. Но она не могла отделаться от охватившего ее чувства беспокойства. Иван Семенович говорил очень убедительно, это правда. Но разве может ктолибо знать, что еще выдумают Дорбатай и Гартак?
      Ах, и зачем этот проклятый Гартак заинтересовался ею, как это плохо, отвратительно, мерзко!.. Да неужели же они будут снова обращаться к ней, неужели она будет вынуждена снова отвечать, соглашаться?
      Нет, у нее больше не хватит сил, она не выдержит!
      К счастью, смуглый переводчик, подчиняясь приказу Дорбатая, уже не произносил долгих речей. Он пригласил обоих пленников выйти из кибитки. И это было очень к месту, так как Лида не могла уже переносить даже одного присутствия Гартака, который к тому же глядел на нее так, словно был уверен в ее симпатиях к нему.
      Чернявый переводчик сопровождал Лиду и Ивана Семеновича, оставаясь с ними в кольце вооруженных вещунов. Он то и дело заговаривал с ними, думая, что они понимают его. И действительно, кое-что они понимали, хотя бы из его красноречивых жестов. Их можно было перевести на обычный язык примерно так: "Убегать не стоит, ведь вы видите, сколько около вас вооруженных людей. Даже не пробуйте, иначе вас просто убьют!"
      Впрочем, куда они могли теперь бежать, если бы и хотели это сделать?..
      Такая же охрана была поставлена и вокруг кибитки, куда привели Лиду и Ивана Семеновича. Хорошо, что стража осталась снаружи, а в кибитку не зашел никто, кроме двух вещунов, которые развязали руки Лиде и Ивану Семеновичу. Наконец-то!
      Разминаясь и потягиваясь, геолог сказал:
      - Видите, Лида, вот уже и первые результаты того, что мы согласились на не очень вразумительные для нас предложения Дорбатая.
      - Разве они были невразумительными? Разве мы не знаем, о чем шла речь?
      - Не преувеличивайте, Лида! Относительно того, о чем вы говорите, мы можем пока что только догадываться. Со временем все станет яснее. А разве сейчас не лучше? Ведь с развязанными руками и думать приятнее, не так ли?
      Девушка только наклонила голову: она не находила в себе силы, чтобы поддерживать беседу.
      - А вот и дальнейшие результаты, - продолжал еще веселее геолог. - Видите, это уже доказательства того, что наши хозяева заботятся о быте гостей. Давайте ужинать, Лида, пригласил Иван Семенович, показывая на блюда и кувшины, принесенные вещунами. - Нам надо набираться сил. Еще не все потеряно, Лида! Бодритесь, моя девочка!
      ...До утра пленников не беспокоили. Только доносившиеся снаружи голоса напоминали, что они находятся под бдительным присмотром.
      А утром Иван Семенович принялся инструктировать Лиду:
      - Слушайте меня внимательно! Прежде всего нам с вами необходимо вести себя, я бы сказал, совершенно независимо и непринужденно. Как будто ничего особенного не произошло. Да, по существу, так оно и есть! Обратили вы внимание на то, как о нас заботятся? Будем считать себя гостями Дорбатая.
      Лида с укором посмотрела на геолога.
      - Зачем вы все это говорите, Иван Семенович? Чтобы успокоить меня? Я не ребенок и все понимаю. И если я согласилась поступать так, как вы считаете нужным, то не надо меня уговаривать как маленькую...
      Иван Семенович улыбнулся:
      - Ну, хорошо, хорошо. Будем говорить как взрослые. Наш с вами лозунг - терпение и осторожность! Ничем не раздражать Дорбатая и Гартака, так как мы в их власти. Пусть они считают, что мы покорились и со всем согласны.
      - Даже с тем, чтобы я стала женой Гартака? - воскликнула девушка.
      - Да, на словах даже и на это, - спокойно ответил Иван Семенович. - Ведь мы уже условились, что будем говорить как взрослые? Поймите, милая, это единственный выход. Сейчас мы с вами беспомощны. Но это ненадолго! Убежден, что скоро мы получим известия от Артема и Дмитрия Борисовича. Вы хорошо знаете Артема и понимаете, что он со своим побратимом Варканом не будет бездействовать. Все идет не так уж плохо, я бы даже сказал - хорошо. Могло быть значительно хуже...
      Днем пленников повели на торжественную церемонию. Она состоялась у жертвенника, где Артем посрамил Дорбатая. Теперь вещун праздновал здесь свою победу! Да, ему нельзя было отказать в ловкости и предприимчивости. Расправившись со Сколотом, устранив со своего пути серьезную помеху, Дорбатай решил, что хорошую службу сослужит ему и мертвое тело врага.
      Торжественная молитва была посвящена памяти Сколота. Она должна была показать скифам, что Дорбатай по-братски любил умершего. Боги покарали Сколота - такова их воля! Но он был великим вождем и заслужил право на пышные похороны. Вещун надеялся, что торжественная церемония заставит скифов забыть о вражде между братьями. Ведь во время похорон главный вещун будет говорить с грозными богами, вымаливая прощение своему грешному брату. Все это тоже должно послужить к вящей славе Дорбатая!
      Но и сейчас он не терял времени. Дорбатай уже вел дальше свою сложную и хорошо обдуманную игру - подготовку к похоронам. В честь умершего вождя Сколота приносились человеческие жертвы, как этого требовали священные обычаи. В этот день под ножами вещунов погибло трое рабов. Толпа скифов молча следила за кровавой церемонией. Пленные чужеземцы вынуждены были стоять среди свиты Гартака. Напрягая все силы, Иван Семенович поддерживал Лиду, спрятавшую голову у него на груди: она зажала уши и только время от времени дрожала всем телом.
      Обряд жертвоприношения произвел на девушку тяжелое, угнетающее впечатление. После возвращения из степи она больше часа лежала почти без чувств, не отвечала на вопросы Ивана Семеновича, будто ничего не слышала и не видела. Иван Семенович решил оставить девушку в покое и даже не пробовал ее утешать. И это было к лучшему. Постепенно Лида овладела собой.
      Она с трудом поднялась на ковре, но Иван Семенович с радостью заметил, что с Лидой можно разговаривать, что она начинает реагировать на внешние события.
      В это время за стеной раздались громкие крики часовых, будто они чего-то испугались... Что такое? Лида подняла голову, прислушалась. Ее глаза радостно заблестели.
      - Диана! Диана! Иван Семенович, ведь это Диана!
      Действительно, теперь уже хорошо был слышен лай собаки. Она, очевидно, приближалась к кибитке - испуганные крики скифов усиливались. Еще одно грозное рычание - и Диана ворвалась в кибитку. Никто, как и раньше, не осмелился остановить ее.
      Диана бросилась к Ивану Семеновичу, к Лиде. Радостно лизала им руки, прыгала, пытаясь дотянуться до лица. Со слезами на глазах Лида бросилась целовать Диану, называя ее самыми ласковыми именами.
      - Погодите с нежностями, - сказал Иван Семенович и, подозвав Диану к себе, стал ощупывать ее ошейник. Вытащив листок бумаги, он лукаво улыбнулся и подал его Лиде.
      - Ну вот, кажется, я могу вручить вам нечто такое, что сразу же улучшит ваше настроение, - сказал он. - Вижу, вы догадываетесь, в чем дело. Письмо от вашего Артема! И полагаю, именно вам.
      - Почему мне? - смутилась девушка.
      - Вот уж не знаю, - лукаво ответил геолог. - Впрочем, зачем терять время на лишние разговоры? Возьмите и читайте. А после этого - очень прошу вас! - поделитесь со мной новостями. Если, конечно, у Артема осталось для них место... письмо это, как мне кажется, сугубо личное...
      Не отвечая на шутки Ивана Семеновича, Лида немедленно начала вслух читать неровные, торопливые строчки.
      - Великолепно! - сказал Иван Семенович, выслушав ее. Надо немедленно ответить.
      - Видите, а вы говорили личное, - съязвила Лида.
      - Не беспокоитесь, милая, - отпарировал Иван Семенович. Еще будут и личные письма... Однако за дело. Вот вам моя записная книжка, пишите Артему обо всем том, что произошло с нами. Бумагу можете не экономить.
      Лиду не надо было подгонять! Стараясь писать самым убористым почерком, она рассказывала Артему все. Ее большое послание заканчивалось так:
      "...Эти листки писала с небольшим перерывом. Он произошел из-за того, что к нам явился сам Гартак, сопровождаемый рабынями. Он был одет по всей скифской форме и увенчан золотым шлемом Сколота. Рабыни принесли наряды, золотые украшения, ковры, чаши и, положив все это передо мной, ушли. А Гартак сделал этакий щедрый жест - мол, все это мне в подарок! Ты понимаешь, Артемушка, он делает мне подарки, этот негодяй! Но не успела я еще что-либо сказать, как Иван Семенович предупредил меня: "Принимайте, Лида! Делайте вид, будто все это вас очень интересует, покажите, что вы довольны, рады, даже в восторге от этих подарков".
      Пришлось выполнить его приказ. Кажется, Гартак ушел довольный. Но как все это противно! Ведь он смотрит на меня, как на свою будущую жену, Артем! Мерзкий убийца уверен, что я согласилась обвенчаться с ним! Однако Иван Семенович говорит, что все идет, по его мнению, как следует. Вот что он сказал:
      "Если Гартак поверит, что вы, Лида, согласились стать его женой, мы избежим большой опасности. Главное - ждать и оттягивать решительные события. А тем временем Артем с Варканом что-нибудь придумают".
      На это, Артемушка, вся наша надежда!
      Теперь относительно Герр. Я несколько раз слышала это слово от нашей стражи, а теперь из твоего письма поняла, что оно означает. Да, какое-то путешествие готовится. Скифы чинят возы, снимают с кибиток украшения. Вероятно, они собираются в далекие Герры.
      Ты говоришь, Артем, что невольники - наши друзья. Но разве это новость? Ведь с самого начала нашего пребывания здесь мы твердо решили, что наш путь - с простыми скифами, угнетенными и невольниками. И теперь, когда мы узнали о готовящемся восстании, ты и представить себе не можешь, как нам с Иваном Семеновичем хочется принять в нем участие. Вот почему Иван Семенович очень просит тебя подробно сообщать обо всем. Иван Семенович говорит, что ему нужно знать решительно все: у него есть какие-то свои соображения. Что же касается меня, Артем, скорее сделай что-нибудь, чтобы освободить нас!
      Ну, пока что, кажется, все. Артемушка, дорогой, милый, не откладывай! Мне очень страшно здесь, а кроме того, нам никто не поможет вырваться отсюда!.. Лида".
      ...Артем дочитал последние строчки этого письма и умолк. Молчал и Дмитрий Борисович. Теперь все было ясно. Гартак считал Лиду своей будущей женой, приносил ей подарки. Конечно, Иван Семенович избрал правильную тактику: мириться со всем, чтобы не дразнить Дорбатая и Гартака. Все это так. Ну, а если Гартак захочет ускорить события и поспешит с бракосочетанием?..
      При этой мысли Артем почувствовал, как горячая кровь прилила к его голове. Гартак!.. Он осмеливается смотреть на Лиду, как на свою собственность! А девушка совсем беззащитна, она в руках негодяя. Хорошо еще, что Лида не одна, с ней Иван Семенович. Хотя вряд ли он сейчас способен чем-либо помочь ей. Так или иначе медлить нельзя!
      Неподалеку от Артема и Дмитрия Борисовича под ветвями большого дерева расположилась группа скифов. Их теперь в лесном лагере собралось уже немало, так как сюда приходили друзья Варкана, пробираясь по одному: они каждый день видели Дорбатая и опасались расправы над собой. Скифы перебирали конскую сбрую и что-то тихо напевали. Они ждали Варкана. Диана лежала у ног Артема, изредка поглядывая на юношу, словно торопя его вновь отправить письмо. В лесу было тихо, лишь временами потрескивали деревья да беззаботно чирикали похожие на воробьев птицы...