- Кажется, Варкан очень благодарен тебе, Артемушка, сказала Лида, догоняя юношу. - Помнишь, как трогательно он приложил твою руку к своему лбу? Это, должно быть, скифская манера благодарить, как ты думаешь?
      - Возможно. Но если говорить честно, то мы с Варканом оба должны быть благодарны его товарищу.
      - Однако как ты решился прыгнуть на кабана. Это было так страшно, Артемушка!..
      - А что же было делать? - ответил юноша.
      Лида с уважением посмотрела на друга. Она не узнавала Артема, того самого Артема, к которому она привыкла и в институте и во время поездки на Острый бугор. Тогда это был обыкновенный юноша, хороший товарищ, иногда немного смешной, но мало чем отличавшийся от многих других. А теперь он переменился. Внешне, конечно, он остался прежним Артемушкой: та же беспорядочная шевелюра, те же большие черные глаза... Но вот поступки его стали совсем другими...
      Лида вздохнула и решила больше об этом не думать. Хороший, милый парень Артемушка!
      Лес остался позади. Друзья снова ехали розовой степью. Пронзительными металлическими голосами трещали кузнечики, где-то вверху пели жаворонки. От высокой травы исходили медовые запахи. Далеко на пригорке возвышалась священная куча хвороста с черным мечом в центре. Крутые каменные обрывы в сумерках как бы придвинулись ближе, стиснув между собою и степь, и лес, и становище.
      Издалека донеслось конское ржанье. Варкан предостерегающе махнул рукой, и всадники круто свернули в сторону. Это было сделано вовремя, так как через несколько минут из высокой травы вынырнул огромный табун лошадей. От глухого топота сотрясалась земля, кони мчались, не выбирая дороги. Около десятка скифов гнали этот табун, с гиком размахивая кнутами.
      ...Артем невольно вспомнил рассказы Дмитрия Борисовича у костра на Остром бугре. Да, теперь перед его глазами были живые иллюстрации к этим увлекательным беседам!
      Вот оно, богатство кочевников - табуны коней! Артем знал, что конское мясо, кобылье молоко - главная пища кочевых скотоводов. Но табуны эти принадлежат богачам, а всю работу выполняют паcтухи и невольники. Вот и этот табун погнали бедняки. Вон как одеты!..
      Уже давно промчался табун, а Артем все еще размышлял о несправедливости, царившей в этом странном мире. Лида дремала, покачиваясь в такт шагам лошади.
      Неожиданно Варкан пронзительно свистнул. Они приближались к становищу. Навстречу им скакал всадник, размахивая дротиком. Он круто осадил коня перед Варканом. Произошел короткий разговор. Варкан оглянулся. Его глаза остановились на поникшей фигуре Лиды, затем он перевел вопросительный взгляд на ее спутника. Артем развел руками: ничего, мол, не поделаешь, девушка очень устала.
      Тогда Варкан что-то сказал всаднику, который повернул коня и умчался назад. Друзья добрались до небольшой войлочной кибитки. Варкан помог Артему снять с коня сонную Лиду и ввести ее в жилище. Здесь она бессильно опустилась на мягкий ковер - сказалось только что пережитое нервное напряжение. Варкан бросил несколько слов старому скифу. Спустя минуту перед Лидой и Артемом стояли высокие кувшины с холодным молоком, лежали жареное мясо и хлеб.
      С каждым глотком холодного и душистого молока к Лиде возвращались силы. Наконец она смогла даже улыбнуться. Ей было стыдно за свою слабость. Но никто не напоминал ей об этом. Старый скиф стоял в стороне и с любопытством смотрел на них.
      - Разумеется, вилкой было бы удобнее, - заметил Артем, разрывая пальцами кусок мяса. - Но можно и так, особенно когда хочешь есть. А это что такое?
      Высокая женщина в расшитом головном уборе внесла бронзовую чашу. Варкан поставил ее между собою и Артемом. Юноша с любопытством посматривал на скифа, не переставая, впрочем, есть. Однако Варкан, поставив чашу, тут же вышел из шатра вместе с хозяином. Их не было около двух минут. Артем пожал плечами.
      - Что-то наш друг придумал, - сказал он, посмотрев на Лиду. - Угостить чем-то хочет, что ли...
      - А почему бы и нет? - ответила она. - Я же говорю, что он здорово благодарен тебе.
      Артем смущенно отмахнулся: опять она о том же!..
      Варкан возвратился вместе с хозяином, который нес кожаный мех. Они остановились посреди кибитки в торжественной позе. Как можно было понять, Варкан уже рассказал старому скифу и женщине об охоте на кабана, о том, как, рискуя жизнью, Артем бросился к нему на помощь. А теперь Варкан, очевидно, пришел к Артему, чтобы еще раз поблагодарить его...
      Варкан направился к Артему, взял его руку и приложил к своему лбу. Артем смутился.
      - Да хватит, Варкан, - смущенно проговорил он. - Сколько можно об одном и том же!
      Варкан взял чашу и поставил ее перед Артемом. Он учтиво поклонился и заговорил. Затем показал на чашу, засучил рукав и быстрым движ&нием острого ножа надрезал кожу на пальце. Из раны брызнула кровь.
      - А что дальше? - растерянно спросил Артем.
      - А дальше тебе нужно сделать то же самое, - ответила Лида.
      - Откуда ты знаешь? - недоверчиво спросил Артем.
      - Вспомнила. Когда-то читала о подобных обычаях у первобытных народов, - засмеялась она. - Это называется побратимство!
      - То есть?
      - Ты тоже должен надрезать себе палец, чтобы и твоя кровь пролилась в чашу. А тогда вы вместе с Варканом выпьете этот напиток...
      Артем скривился.
      - Прости, забыла! В эту чашу еще будет налито вино. Оксюгала! Получится вкуснее...
      - А зачем вся эта процедура?
      - Я же тебе объяснила: после того как вы с Варканом выпьете оксюгалы с кровью, вы становитесь побратимами. На всю жизнь!
      - Будем братьями, что ли?
      - Больше! Впрочем, спроси лучше об этом обычае у Дмитрия Борисовича, он тебе все разъяснит.
      Варкан терпеливо ждал с чашей в руках, прислушиваясь к непонятной беседе. Артем все еще колебался:
      - Ну, а если я не хочу всего этого? Что тогда?
      - Думаю, это будет большой обидой для Варкана. Нет, не отказывайся, Артем!
      - Ну зачем кровь? - проворчал Артем, на самом деле хорошо понимая, что его отказ явился бы серьезной обидой для Варкана. Надо было соглашаться. И он протянул свою руку.
      Таким же быстрым движением молодой скиф надрезал палец Артема, и несколько тяжелых капель крови упали в чашу и смешались с кровью скифа. Варкан торжественно и высоко поднял чашу. Старый скиф развязал мех. и налил оксюгалы. Варкан сел рядом с Артемом, обнажил свой акинак, поднес ему удивительный напиток.
      - Обнажи и свой меч, Артемушка, так надо, - улыбнулась Лида. - И тогда пей...
      Артем извлек меч из ножен и подошел к Варкану. Молодой скиф обнял его и поднес чашу к губам.
      - Да, да, вместе, вместе вам надо пить! - воскликнула Лида.
      Оксюгала была густая и душистая. Артем пил ее с удовольствием, поглядывая на побратима, чтобы узнать, когда нужно остановиться. Но Варкан продолжал пить, и Артем подумал: "Должно быть, действительно надо пить до конца, как пьют заздравную чашу. Не от скифов ли остался этот древний обычай у нас на Руси?.."
      И он выполнил весь обряд до конца. Варкан отставил пустую чашу, обнял Артема и поцеловал его.
      - Ну, как чувствуешь себя, кровопийца? - с улыбкой спросила Лида.
      - Ничего, неплохо. Вкусная, приятная оксюгала. Даже лучше той, что мы пили у Сколота. И никакого привкуса крови... Вот и все.
      Однако Артем почувствовал, что он слегка опьянел. Сколько же он выпил? Должно быть, не меньше литра... Он не заметил, как в кибитке появились новые люди. Воины, охотники, женщины. По какому поводу собрались они? А оксюгала действительно вкусная... Выходит, теперь они с Варканом побратимы?.. Хороший это обычай, древний, а хороший!
      Артем видел все словно в легком тумане; лица люден казались ему на редкость симпатичными. Все так ласково на него смотрели, так дружелюбно улыбались. А ведь еще недавно, когда он стоял у жертвенника, кричали, угрожали... Ну, об этом не стоит вспоминать! Это их Дорбатай обманул. А вообще-то скифы очень приятные, симпатичные ребята. Жаль, что он не знает их языка, а то бы так и сказал им о своих чувствах, честное слово, так и сказал бы!.. Интересно, о чем они говорят? Артем присмотрелся и понял, что речь опять идет об охоте на кабана.
      Варкан говорил с увлечением, показывая то на себя, то на Артема, то на Лиду. Он очень выразительно показал, как Артем соскочил с дерева и ударил кабана мечом. Раздались одобрительные возгласы. Скифы с уважением смотрели на Артема и дружелюбно улыбались ему. Изрядно выпив, он уже не стыдился похвал, как прежде, а, наоборот, воспринимал все это как должное...
      А пришедших в кибитку становилось все больше. Вот высокий бородатый скиф в кожаном шлеме, конечно, с мечом-акинаком. Артем, кажется, где-то уже видел его. Кто он? Но разве вспомнишь, если за каких-нибудь два дня пришлось увидеть так много новых лиц и пережить столько необычных приключений... Старый скиф, принесший молоко, еду и мех с оксюгалой, - он, вероятно, хозяин дома. Как внимательно слушает он Варкана! Артем обратил внимание, что молодой скиф очень похож на хозяина: такое же тонкое лицо, такой же высокий лоб, ровный нос. Уж не отец ли это его побратима? Женщины с волнением слушают Варкана, подпирая ладошками подбородки - так, очевидно, как делают это все женщины на свете.
      Послышались чьи-то голоса. В кибитку торопливо вошел Дмитрий Борисович. Археолог ворчал:
      - Что вы тут разлеглись? Мы ждем их у Сколота, а они затеяли пир... Вставайте, пошли! А вы, Артем, кажется, даже под хмельком? Хорош!
      Артем смутился. Лида объяснила:
      - Он братался с Варканом, Дмитрий Борисович. Выпил оксюгалы с кровью, да еще сколько!
      - И вовсе не так уж много, - заметил Артем.
      - Как братался? Без меня? Молодой человек, это просто нечестно! Такой интересный обычай, а я и не видел! Ай-ай-ай, как плохо получилось, прямо нехорошо с вашей стороны! Ну как же это вы так?
      - Пришлось, Дмитрий Борисович. Варкан настаивал, неудобно было отказать. Спросите Лиду.
      - Ну, хорошо, хорошо... Потом все расскажете. Только подробно, не упуская ни одной мелочи. А сейчас поспешим - нас ждут.
      И друзья вместе с Варканом вышли из кибитки.
      ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
      Пир у Сколота. - Золотая чаша вождя. - Рассказ слепого Ормада. - Великий поход Дария. - Скифские подарки. - Иван Семе
      нович обеспокоен. - Что задумал Дорбатай?
      Широкая утоптанная площадка перед шатром Сколота была покрыта кусками льняной ткани. Огромные возы и кибитки размером поменьше окружали эту праздничную площадь сплошной стеной, оставляя всего лишь несколько узеньких проходов. За телегами поднимались другие жилища скифов.
      В центре, на возвышении, покрытом войлоком и разноцветными кошмами, сидел Сколот. Рядом с ним полулежал на мягком пушистом ковре Иван Семенович. Они оживленно переговаривались с помощью жестов. Неизвестно, в какой мере собеседники понимали друг друга, но казалось, что беседа доставляет им удовольствие.
      Неподалеку от Сколота сидел Гартак. Одет он был весьма нарядно, но ничто не могло украсить этого человека. И не потому, что судьба обделила Гартака, сделав его калекой. Это была не главная причина. Отталкивало его неприятное, злое лицо, всегда чем-то недовольное, искаженное презрительной и вместе с тем завистливой гримасой. Глаза Гартака никогда не глядели прямо в лицо человеку, а воровато метались из стороны в сторону. Сухие губы едва прикрывали неровные мелкие зубы, придававшие хищное выражение лица их владельцу. На лице время от времени появлялась неискренняя, натянутая улыбка, когда к нему обращались с каким-нибудь вопросом.
      Вокруг Сколота сидели прославленные в походах и на охоте воины его дружины. Только они, длинноусые и седобородые, многое испытавшие на своем долгом веку, имели право находиться рядом с предводителем племени. Немного поодаль расположились знатные и богатые скифы. Они надменно поглядывали вокруг и разговаривали только между собою.
      Еще дальше, у возов и кибиток, находился простой люд. Те, которые успели отличиться во время последней охоты, занимали места в центре. На конских шкурах или просто на земле устроилась молодежь, еще только мечтавшая о подвигах и славе.
      Отдельно от мужчин разместились женщины, также готовившиеся принять участие в пиршестве. Они с большим любопытством рассматривали чужестранцев, особенно Лиду, в которой их удивляло все: и отсутствие головного убора и короткое платье - одним словом, все то, что было для них странным и необычным. Но держались скифские женщины совершенно независимо, они весело и непринужденно переговаривались, то и дело заливаясь смехом от каких-то своих, им одним известных шуток и острот, к сожалению, совсем непонятных для наших путешественников. Видно было, что такого рода пиршества, даже очень торжественные, не были для них новинкой.
      - Это, знаешь ли, мне кажется прямо удивительным, - вполголоса произнес, обращаясь к Лиде, Артем. - Мне казалось, что скифские женщины должны были бы быть совсем не такими...
      - Забитыми, что ли? - насмешливо спросила Лида.
      - Ну, не забитыми, зачем же... Но, во всяком случае, не чересчур уж самостоятельными, как эти. Ведь все-таки скифы откуда-то с Востока. А там женщины испокон веков привыкли к другой судьбе...
      - А эти, как видишь, ведут себя иначе, шутят, смеются, будто им все нипочем, - вразумительно ответила Лида. Они...
      - Прежде всего они не азиатского происхождения, - перебил ее Дмитрий Борисович, - точнее, евразийского, так как скифы вообще и родственные им по культуре племена формировались в степях от Дуная до Енисея, друзья мои. И говорить о Востоке, как это сделали вы, Артем, неверно, особенно после того, как я рассказывал вам о матриархате у многих скифских и сарматских племен, об амазонках, о царицах-полководцах... Невнимательны вы, Артем, вот что. И вообще запомните, что упоминать о Востоке по отношению к скифам ошибочно, так как Восток развивался совершенно самостоятельно, на другой этнической и культурной основе. К тому же закабаление женщины на Востоке, если действительно оно было, произошло гораздо позднее - с появлением ислама...
      - Нас ждут, Дмитрий Борисович, - не вполне вежливо прервала лекцию археолога Лида, искоса взглянув на Артема: она хорошо знала, что Дмитрий Борисович, раз начав разговор о скифах, может продолжать его до бесконечности.
      - Ах, да, да, - спохватился он. - А мы вот так невежливо стоим и разговариваем вместо того, чтобы идти на пиршество! Ведь Иван Семенович уже сидит, простите, возлежит рядом со Сколотом.
      Сдержанный шум пронесся над площадкой, когда появились Дмитрий Борисович и его молодые спутники - чужестранцы, один из которых победил прославленного вещуна Дорбатая. Все расступились перед ними, образовав широкий проход к возвышению, на котором находился вождь. Сам Сколот слегка приподнялся, приветствуя пришедших. Он проговорил несколько слов, торжественно указывая на место около себя.
      - Сколот приглашает всех нас занять почетные места. Это большая честь, друзья! - многозначительно сказал археолог.
      - А пышно-то как! Настоящий банкет или торжественный прием, - произнес Артем, поглядывая по сторонам.
      - Так оно и есть, - заметил Иван Семенович. - И потому нам необходимо держаться с достоинством. Имейте в виду, что сотни глаз следят за малейшим нашим движением и оценивают его. В особенности та группа, - геолог повел взглядом в сторону знатных скифов.
      И в самом деле, если скифские воины и простые люди с доброжелательным любопытством смотрели на чужестранцев, то знать скифов была настроена если не враждебно, то крайне сдержанно. И это было понятно. Ведь чужестранцы действовали как противники Дорбатая, которого старейшины в большинстве своем поддерживали и на которого опирались.
      - Ты, Артемушка, не пей больше, - шепнула Лида.
      - Да я и не собираюсь, - ответил Артем. - Я и сам не рад, что пришлось пить во время побратимства с Варканом.
      Артем с наслаждением опустился на мягкий ковер, показавшийся ему удобнее любого кресла. Недавнее опьянение уже почти прошло, голова была свежая. "Только бы снова не пришлось повторить!" - подумал он.
      Сколот хлопнул в ладоши - и тотчас же появились слуги. На высоко поднятых руках они несли огромные блюда с вареным, вкусно пахнувшим мясом. Другие слуги тащили большие казаны с супом, над которым вился пар. Прислужники ставили яства на циновки и ковры и удалялись, освобождая дорогу следующим. Казалось, нигде уже не осталось свободного места, а они все несли и несли блюда с мясом и казаны с супом. Нетерпеливая молодежь приступила уже к трапезе, жадно разрывая руками мясо на куски. Однако старшие воины и знать чего-то ждали.
      Геолог заметил повязку на ноге Артема и спросил, откуда она. Вместо Артема ответила Лида:
      - О, это удивительная история, которая не менее удивительно закончилась. А ты, Артем, помалкивай! Я лучше расскажу, а то ты уж больно скромничаешь. Вы знаете, Иван Семенович, наш Артем показал себя героем на охоте...
      - Лида, оставь!
      - Не вмешивайся, пожалуйста! Он спас жизнь Варкану, но при этом сам попал в беду. Однако все кончилось благополучно, и он стал побратимом Варкана.
      - Что такое?
      - Ну да, и это даже больше, чем брат, - продолжала Лида. - Правда, Дмитрий Борисович?
      - Правда, - подтвердил археолог. - Братья могут иногда стать врагами, как, скажем, Сколот и Дорбатай, а побратимы никогда! Это дружба на всю жизнь!
      Артем задумчиво почесал бровь и пробормотал:
      - Как-то чудно все это...
      - Ничего чудного нет. Обычай вытекает из всего общественного уклада племени, которое уже находится на стадии разложения родового строя. Родовые связи теряют свое значение, и гораздо важнее иметь близкого человека, единомышленника и союзника, чем просто родственника по крови. Понимаете?
      - Понимаю, - вздохнул Артем.
      - И еще одно, - вспомнил Дмитрий Борисович. - Запомните, теперь вы не имеете права рисковать своей жизнью.
      - Я и не собираюсь этого делать. Но интересно, почему?
      - Потому, что по законам скифов, когда гибнет один из побратимов, то должен умереть и второй...
      - Ну и ну, - развел руками Артем. - Вот так связали меня! Даже умереть не имею права!
      - Вы с Варканом теперь, Артемушка, настоящие сиамские близнецы! - фыркнула Лида.
      Четверо слуг внесли большого зажаренного кабана, того самого, который едва не стал причиной гибели Артема и Варкана. Артем сразу же узнал злобную голову страшилища. Но теперь кабан потерял свой страшный вид. Он мирно лежал, подогнув под себя ноги и вытянув голову, как и положено зажаренной туше.
      Кабана поставили на ковер перед Сколотом. Очевидно, это было самое любимое у скифов блюдо, так как седоусые воины придвинулись поближе и оживились.
      По знаку Сколота Варкан выхватил из ножен широкий короткий кинжал и точными ударами рассек тушу на большие куски. Слуги разнесли их гостям. Но ужин все еще не начинался. Все ждали, когда приступит к трапезе сам вождь. Наконец Сколот взял в руки кусок мяса и с аппетитом начал его есть. Скифы тоже набросились на еду. Ели жадно, разрывая мясо руками, лишь немногие прибегали к помощи ножа или кинжала. Горячий сок стекал по рукам и лицам, заливал одежду, капал на льняные полотна, на войлочные кошмы и пушистые ковры. Однако никто не замечал этого - так все были увлечены едой.
      А слуги все хлопотали. Теперь они разносили оксюгалу в мехах. Звенели бронзовые чаши. Душистая оксюгала щедро лилась из мехов, голоса скифов звучали все громче.
      Вдруг Сколот поднял руку. Слуга подал ему две скрепленные между собой золотые чаши.
      - Торжественный скифский кубок, - прошептал Дмитрий Борисович. - Начинается какая-то церемония!
      Слуга налил в этот странный двойной сосуд оксюгалу. Вождь высоко поднял чашу и произнес несколько слов, обращаясь к чужестранцам.
      - Сколот пьет за наше здоровье, - сказала Артему Лида.
      - Очень хорошо. Лишь бы меня не заставили...
      Вождь торжественно поднес чашу ко рту, опустошил сосуды один за другим и бросил на землю. Раздались приветственные возгласы. Гости, не теряя времени, подняли чаши. Со стороны кибиток донеслась протяжная песня. Это пели женщины тонкими и нежными голосами. Они, казалось, вспоминали о каких-то печальных событиях.
      Тем временем Варкан подал Сколоту большую золотую чашу, и слуга до краев наполнил ее скифским напитком. По знаку вождя к нему подошел какой-то воин, осторожно взял из его рук чашу, поклонился Сколоту и выпил оксюгалу. Это была особая честь - пить оксюгалу, полученную из рук вождя! Такой чести удостаивались только самые уважаемые гости; на этом пиру таких гостей оказалось немало.
      Не отставали и остальные. Оксюгала лилась рекой. Беспорядочный шум поднялся над площадью. То и дело раздавался громоподобный хохот.
      - Ой, как бы они не перепились. Мне страшно даже подумать об этом, - сказала Лида, продвигаясь к археологу. Но тот успокоил ее:
      - Нет, нет, милая, бояться нечего. Древние умели пить! Не беспокойтесь, все будет в порядке!
      - Начинается что-то новое, - шепнул Артем.
      - Смотрите, смотрите, какой древний старик! - сказала Лида, забыв о своих страхах.
      Поддерживаемый двумя молодыми скифами, к Сколоту медленно приближался старец. Приветствуя его, вождь торжественно поднял руку. Наступила тишина. Все с уважением следили за стариком.
      Он был одет в длинную белую одежду, глаза его недвижно и безжизненно смотрели вверх. Старик шел медленно, едва переставляя ноги. Обе его сухие руки лежали на плечах спутников.
      - Да он же слепой! - воскликнула Лида.
      Старик подошел к Сколоту, и тот почтительно приветствовал его. Старик ответил. Голос у него был сильный, почти молодой.
      Старику помогли сесть на ковер возле вождя. Зазвучали тимпаны. Их звон пронесся над площадкой и смолк. На смену им раздался свист костяных свирелей, но и он продолжался очень недолго - всего несколько нот, похожих на сигнал военной тревоги. Тишина, наступившая с появлением старика, никем не нарушалась. Это было тем более удивительно, что скифы выпили много и должны были бы основательно опьянеть. Все молча следили за стариком, который беззвучно шевелил губами, словно читая молитву.
      Дмитрий Борисович наклонился к Варкану:
      - Кто это?
      - Самый старый и самый уважаемый человек, - ответил тот, с почтением глядя на старца. - Имя его Ормад. Когда он родился - неведомо, но он помнит наших отцов и дедов, когда те еще были мальчиками.
      Ормад был большим воином и охотником, и никто не осмеливался состязаться с ним. А теперь он живет в почете в своем жилище. И лишь по большим праздникам выходит из него, чтобы рассказать народу о славном прошлом.
      - И сейчас он будет об этом рассказывать? - глаза археолога заблестели.
      Варкан кивнул головой.
      - Тимпаны и свирели возвестили, что сейчас начнется рассказ. Видите, все уже приготовились слушать.
      - Варкан, друг мой, я попрошу вас - сразу же переводите мне все, что будет говорить Ормад, слово в слово! - взмолился археолог. - Вы и вообразить себе не можете, как это для меня важно!
      Варкан охотно согласился. Дмитрий Борисович рассказал товарищам, что сулило появление старика.
      - Надеюсь, Дмитрий Борисович, что и вы, в свою очередь, будете синхронно переводить нам, - сказал Иван Семенович.
      - Но это довольно трудно, - попробовал уклониться археолог. - Ведь так мое внимание рассеется, и я не смогу хорошо запомнить рассказ, чтобы потом записать его.
      - Не беспокойтесь, Дмитрий Борисович. Мы все сообща напомним вам то, что вы забудете. Для вас же будет лучше, надежнее: рассказ Ормада запомнят четыре человека вместо одного, - ответил геолог.
      Так начался двойной перевод медленного, неторопливого, торжественного рассказа старого Ормада. Седой дед перестал беззвучно шевелить губами. Он с трудом поднял дрожащую .руку, провел ею по длинным, пожелтевшим от времени усам. Воцарилась мертвая тишина. И он начал:
      - Слушайте меня, старого Ормада, слушайте, что буду рассказывать я вам, сколоты. Слушай, прославленный вождь Сколот, слушай меня и ты, молодой сын вождя Гартак! Слушайте меня, старые и молодые воины и охотники, знатные и незнатные, богатые и бедные - слушайте все! Слушайте меня и вы, удивительные люди, что пришли к нам из неведомых стран! Слушайте и знайте, что никто, кроме меня, старого Ормада, не расскажет вам о давних подвигах сколотов! Слушайте и запоминайте, недолго уже осталось жить старому Ормаду среди вас!
      Он остановился, словно что-то припоминая. Артем тихонько спросил археолога:
      - Почему он называет скифов сколотами?
      - Потому что так называл себя этот древний народ. Скифами же их назвали греки, и от них это название вошло в обиход. Но довольно! Старик продолжает свой рассказ!
      - ...Я расскажу вам сегодня о славной войне народа сколотов против войска могущественного персидского царя Дария, который пошел великим походом на сколотов. Слушайте меня, старого Ормада, вспоминайте вместе со мной о славе отважных сколотских воинов, о мудрости их военачальников и вождей!
      Голос Ормада громко и отчетливо звучал над каждым уголком площади. Трудно было поверить, что этот свежий, сильный голос принадлежит древнему старцу, который не может уже двигаться без посторонней помощи.
      - ...Великий и грозный персидский царь Дарий завоевал почти весь мир. Огнем и мечом покорил он много стран, и никто не отваживался нарушить его волю. Оставалась одна только страна, которая не была подвластна царю Дарию, и та страна была сколотская. Храбры и отважны были ее воины, и никакой народ не мог одолеть ее. Тогда Дарий решил объявить войну сколотам и покорить их, как покорил он все другие народы. Его полководцы были против такой войны, так как слышали о силе и храбрости сколотских воинов. Но царь, ослепленный большими победами, не пожелал посчитаться с мнением вождей и назвал их трусами. Собрал царь Дарий огромное войско и двинулся против сколотов вместе с подвластными ему народами. Шло страшное и могучее персидское войско - и небо затмевала пыль, поднятая тысячами и тысячами воинов. Шло персидское войскои реки высыхали, ибо выпивало их это войско до самого дна. Шло персидское войско - и голая сухая земля оставалась за ним, ибо кони его начисто съедали всю траву и растения...
      И царь Дарий с гордостью осматривал свое неисчислимое воинство и говорил: "Если каждый мой воин возьмет камень и швырнет его в сколотов, а попадет лишь пятый, то и тогда не останется в живых ни один из сколотов". И он гордо смотрел вперед, в дикую степь, и искал сколотский народ и сколотское войско, чтобы разбить его в стремительном бою и покорить...
      А сколотские вожди знали: слишком мало у них воинов, чтобы вступить в открытый бой с неисчислимыми персидскими полчищами. И тогда решили мудрые сколотские вожди, не принимая боя, отступить, заманить врага далеко в степи. И народ сколотов со своими отарами и табунами стал уходить на север, засыпая за собой все колодцы и источники, уничтожая траву и кустарники...
      Один отряд воинов прикрывал отступление, но бой с персидским войском не принимал, а второй, как предназначили ему мудрые вожди, выступил на юг, навстречу персидскому войску, чтобы задержать его и выиграть время, лишь бы отступили в безопасности на север те, кто шел с женщинами, детьми и скотом.
      Напали на персов отважные сколотские воины лишь ночью, когда те отдыхали. Проснулись персы и решили, что, наконец, встретились с неприятелем и кончат этот тяжелый поход, покорив сколотов. Поэтому царь Дарий приказал к утру привести свое войско в боевую готовность.
      "Один день боя, и мы покорим сколотов, и власти моей не будет уже конца!" - сказал ослепленный своими победами владыка.
      Однако еще до наступления утра сколоты снова отступили на север, засыпая за собой колодцы и сжигая сухую степную траву. Поднялось персидское войско, готовое к решительному бою, но не увидело уже перед собой сколотов. Лишь мрачно кричали коршуны и каркали вороны, напрасно слетевшиеся в ожидании кровавой добычи...
      Тогда разгневался всевластный Дарий и двинулся на север вслед за сколотами, чтобы догнать их и дать им жестокий урок. А сколоты отступали все дальше и дальше на север, и теперь уже не позади персидского войска высыхали колодцы и реки, выпитые персами, а впереди, так как сколоты засыпали их землей и песком. И не позади персидского войска исчезала трава, съеденная персидскими конями, а впереди, так как сколоты сжигали траву, уходя на север. И только небо по-прежнему затмевалось пылью, которую поднимали на сухой сожженной земле персидские орды, тщетно искавшие боя...
      Воспылало яростью персидское войско против неуловимых сколотов, воспылало оно яростью, напрасно ища воды в засыпанных речках и колодцах. Все готовы были уничтожить на своем пути персы, но нечего было уничтожать, так как они шли по пустынной, выжженной земле...
      А сколоты тем временем обошли свои земли с севера и вернулись назад, к южным своим краям. Грозный царь Дарий решил повернуть на запад. Много его воинов умерли в походе от голода и жажды, так и не дождавшись боя. Шел теперь Дарий на запад и не знал, что впереди него на расстоянии двухдневного пути продвигались сколотские отряды и снова сжигали все, что росло на земле. Только через несколько дней понял это всевластный царь и отдал приказ погнаться во весь опор за сколотами и заставить их, наконец, принять бой...
      Но не догнать им было сколотских всадников! И отчаяние начало овладевать сердцами персов, и коршуны следовали за их войском, так как на всем его пути их ждала щедрая добыча...
      Полный гнева и ярости, царь Дарий послал к сколотским вождям послов, поручив им сказать от своего имени:
      "Почему вы, удивительные люди, все время бежите от меня? Если вы считаете, что слабее меня, остановитесь и покоритесь, встречайте с почетом своего властелина Дария, чтобы я, всевластный и могучий, не разорил и не уничтожил всю вашу землю вместе с вами! Если же вы считаете себя сильнее, то попытайтесь победить меня".