- Мэджи!
      Он снова держал ее за руку, ему хотелось до боли сжать милые пальцы, и он опасался неосторожным жестом спугнуть то непередаваемое ощущение близости, которое все еще чудесно соединяло его с нею.
      - Мэджи, вы говорили о девушке, которая... полюбит, может быть, меня...
      - Да, Джеймс!
      - Ну, и я подумал... если вы теперь.., если вы потом еще больше узнаете меня... и увидите, что я... одним словом, если тогда...
      Он беспомощно барахтался в словах, запутываясь все больше и больше, краснея и безжалостно теребя ни в чем неповинную бородку. "Ну как, как в самом деле можно сказать то, что важнее всего и труднее всего, даже если ты и решил говорить только правду? Не могу, не могу я решиться! - с отчаянием думал Джеймс.- Вот уже почти сказал и снова увяз в словах, которые только мешают..."
      К удивлению Джеймса Марчи, он вдруг услышал мягкий голос Мэджи, словно она решила помочь ему:
      - Вы хотите спросить, не буду ли я такой девушкой?
      - Да! - восторженно крикнул Джеймс. - Да, - повторил он уже тише, испуганный мелькнувшей у него мыслью: а почему, собственно, она должна была бы ответить утвердительно?
      Но Мэджи все так же мягко проговорила, и на лице ее он ясно видел задумчивую улыбку:
      - Не знаю, Джеймс. Я не думала об этом. Ведь я говорила с вами о другом, какой вы сами. И это правда. А о себе...- С лица ее сошла улыбка, она чуть вздохнула.- Знаете, мне трудно говорить о таком. Особенно сейчас...
      - Я знаю, знаю, Мэджи! - вырвалось у Джеймса Марчи.- И я, конечно, ужасный негодяй, что позволил себе спрашивать вас об этом сегодня, когда вы...
      Теплая рука Мэджи закрыла ему рот. И она снова улыбалась; в лунном свете, пробившемся наконец сквозь листву деревьев, он различал все черты ее светившегося - да, светившегося этой улыбкой! - лица.
      - Не нужно говорить о таких вещах, Джеймс. Это лишнее. Я и так уже много передумала... и думаю еще. Не надо говорить об этом! И о том, другом, тоже еще не нужно. Когда придет время, тогда... Ну хватит, хватит, идем, наконец! Такая смешная у вас бородка, милый Джеймс, и усы тоже, они щекочут пальцы, особенно когда вы пытаетесь что-то сказать, а говорить-то и не надо, понимаете?...
      - Да, не надо! - радостно согласился ликующий Джеймс Марчи.
      22
      И вот теперь они снова сидели у догоравшего костра, Клайд Тальбот и Джеймс Марчи. Коротышка подобрал ноги, скрестив их, и от этого в призрачном сиянии луны был похож на изваяние будды, разве что будда пс носил никогда очков и не курил трубки. Клайд полулежал, опираясь на локоть, и лениво посматривал то на возбужденное лицо Джеймса, то на причудливые языки пламени, легко отрывавшиеся от костра и уносившиеся в уже прохладный воздух. Полная большая луна совсем выкатилась из-за горизонта в темное небо и плыла по нему, заставляя звезды меркнуть и слабеть при ее приближении. Ни тумана, ни поразившей раньше Клайда дымки уже не было в глубоком небе; только справа, над кромкой леса, над застывшими в сонном оцепенении вершинами деревьев висели как хлопья неподвижные обрывки белесой ваты.
      Мэджи не захотела даже поужинать, сказав, что она с непривычки сильно устала и хочет только спать, спать, и больше ничего. Она словно не заметила отсутствия Фреда и ушла в отведенную ей палатку, приветливо, хоть и утомленно помахав рукой обоим друзьям. Полог палатки закрылся за нею, а через минуту-две погас и свет электрического фонарика, пробивавшийся сквозь полотнища.
      Джеймс Марчи сел у костра и закурил трубку. По тому, как он нетерпеливо попыхивал ею, как нервно приминал пальцами пепел, хоть в этом и не было необходимости, по всему виду Коротышки Клайд безошибочно знал, что ему страшно хочется поговорить, сказать чтото, по его мнению, очень важное. Только он, как и всегда, не знал, с чего начать.
      Клайд молчал, будто не замечая этого, и только слегка посмеивался, закуривая сигарету.
      Наконец Коротышка не выдержал.
      - Ну что, что ты иронически смотришь на меня? - жалобно спросил он.- Разве я виноват?
      - В чем? - невинно осведомился Клайд, пряча улыбку.
      - Н-ну, Клайд, н-не нужно так говорить. Ты прекрасно понимаешь все. И я не мог иначе. П-просто, не мог!
      - Да о чем ты?
      - П-понимаешь, ведь она такая милая и хорошая, что это все даже непонятно... н-ну, с Фредом. И ты наверт думаешь, что я отвратительно поступил, раз мы с ним друзья. Н-ну, я и сам понимаю, что это плохо и не потоварищески. Только это так уж вышло. Я сначала и сам не думал...
      Клайд изумленно расширил глаза:
      - Погоди, погоди, Коротышка! Ты что, в любви ей объяснился? Так тебя надо понимать?
      Теперь настала очередь изумиться Джеймсу. Он возмущенно посмотрел на Клайда и всплеснул руками:
      - Да как ты можешь говорить такое, Клайд! Я ее просто утешал... н-ну, и сказал, что она очень хорошая. И она сказала, что я тоже... н-ну, что меня может полюбить девушка, хоть это и маловероятно...
      - Так и сказала, что "маловероятно"?
      - Н-нет, - сконфузился Джеймс, - это я тебе говорю. Ведь я-то себя лучше знаю. И понимаю, что маловероятно, чтобы меня могла полюбить такая девушка, как...- Он запнулся, горестно наклонив голову.
      - А почему? - неожиданно спросил Клайд.
      - Что - почему? - удивился Коротышка.
      - Почему ты считаешь, что тебя не полюбит такая девушка? Ну, как Мэджи, ведь ты это имел в виду?
      - П-постой, т-ты это с-серьезно? Думаешь, что может? П-правда? - Коротышка опустил трубку, рот его растерянно округлился.
      Клайд не мог сдержать улыбку.
      Джеймс Марчи огорченно махнул рукой:
      - Ну вот, ты и сам смеешься. Понимаешь, что это ерунда...
      - Да нет, Джеймс. Совсем не так. Я вполне серьезно считаю, что любая девушка может очень сильно полюбить тебя. И такая, как Мэджи, и еще лучше,- проговорил убежденно Клайд.
      - Лучшей мне не надо,- горячо возразил Джеймс. И тут же спохватился: - А почему ты так думешь?
      - Да потому, что ты хороший парень. И потом... потом, ты, Коротышка, хоть и кажешься некоторым таким вот несмышленым, не от мира сего, будто у тебя на уме нет ничего, кроме всяческих теорий и гипотез, а на самом деле ты здорово, очень разумно судишь о людях. Это я тебе говорю, а я-то ведь знаю!
      - Ты о чем? О Фреде Стапльтоне? - нерешительно спросил Джеймс.- Так ведь у него все лежит снаружи как на ладони. Он только делает вид, будто что-то значит. А на самом деле... вовсе и не надо сильно разбираться, чтобы понять его. Так что...
      - Нет, я не только о Фреде,- остановил его Клайд.- И о многом другом тоже. О твоем отношении к плесени, например... к Мэджи, и о всяком таком... Но главное, Коротышка, ты, как бы это сказать, душевный, что ли... А это очень, очень важно. Не только для девушек, но и для всех, кто тебя знает.
      Клайд увидел, как Джеймс неуверенно оглянулся в сторону палатки, где спала Мэджи, и, понизив голос, будто она могла его услышать, сказал:
      - Т-ты знаешь, она тоже так сказала. Удивительно! Тогда, может, это и правда? Как ты думаешь?
      - Безусловная правда,- уверенно ответил Клайд.- Если и я и она тоже так говорим, значит, правда. Девушки, они, знаешь, зря не скажут.
      Лицо Джеймса расплылось в радостной улыбке; его рука ожесточенно вцепилась в бородку, словно пытаясь оторвать ее. Но через мгновение он снова помрачнел.
      - А Фред? - сокрушенно спросил он.
      - Что Фред?
      - Н-ну, как отнесется к этому Фред? Что я и Мэджи...
      - Думаю, что Фреду это совершенно безразлично,- ответил Клайд.
      Коротышка болезненно поморщился.
      - Н-не понимаю,- задумчиво сказал он.- Он такой красивый... и она тоже... а он...
      - Тебя это больше всего смущает? - иронически осведомился Клайд.
      - Н-ну, и это немного... Знаешь, я всегда считал, что если у товарища и у какой-то девушки... то это нехорошо, если я буду...- снова замялся Джеймс, безрезультатно пытаясь затянуться погасшей трубкой.
      - Боже ты мой, ведь я тебе сказал, что Фреду это решительно безразлично,- нетерпеливо сказал Клайд.- Он сам мне сказал об этом.
      - Не может быть! Нет, нет, если ты так говоришь, то...
      ...Костер угасал. Луна продолжала свое шествие по тихому ночному небу; в ее спокойных лучах все казалось тихим и мирным, все погрузилось в безмятежный сон. От леса тянуло влажной свежестью. Это был даже не ветерок, подумал Клайд, а едва заметное дыхание чего-то большого и сонного, что разлеглось в темноте у их маленького лагеря и не выдавало своего присутствия ничем, кроме легкого движения прохладного воздуха. Такое незаметное, неуловимое движение, но, решил он, наверно, именно оно чуть колышет листья задремавшего вблизи костра большого куста. И от этого кажется, будто с листьев куста, переливаясь, скатываются вниз яркие капельки лунного расплавленного серебра, скатываются и возникают снова на шевелящихся листьях, которые словно улавливают их из бесконечного, заливающего весь мир потока лунного сияния. "Чертовски красиво! - удовлетворенно сказал про себя Клайд.- И как досадно, что видишь все это только раз в году, а в остальное время человеку и поглядеть-то на природу некогда, да и негде. Живешь как незадачливый попрыгунчик на веревочке; служба, кафетерий, улица, дом и снова все сначала; и луны-то никогда не видишь из-за фонарей и глупых неоновых реклам..." Одним словом, "Пей кока-кола" и так далее, а об остальном не трудись задумываться, потому что для тебя, как и для других, все уже и так размерено, взвешено и приготовлено - от пятицентовой булочки к кофе до ревю, от матча в бейсбол до выборов президента, от игорных автоматов до холодной войны...
      - Ну ладно, Коротышка, а что же с нею? - спросил он вдруг Джеймса, казалось глубоко задумавшегося над угасавшим костром.
      В его лице не было уже той возбужденности и волнения, с которыми он только что разговаривал. Он нерешительно потирал свою бородку, словно сомневался в чем-то.
      Услышав неожиданный вопрос Клайда, Коротышка сначала посмотрел на него невидящим взглядом, будто пытаясь оторваться от овладевших им мыслей. Потом сконфуженно поморгал глазами и смущенно ответил:
      - Понимаешь, очень трудно разобраться во всем этом... если у нее действительно произошла мутация, то понятно, что плесень... Погоди, погоди, ты о чем меня спрашивал? - вдруг с беспокойством переспросил он. - Может, ты о...
      Клайд рассмеялся:
      - Все правильно, Коротышка, я спрашивал именно о том, как обстоит дело с твоей плесенью.
      - Я как раз об этом и думал,- доверчиво признался Джеймс.- Видишь ли, если мне удастся убедительно доказать, что именно мутация приносит плесени такие губительные свойства, то это страшно важно. Тогда это крупное научное открытие. И Мэджи, конечно, увидит, что я уж не такой несуразный и глупый, как...
      - Коротышка, во-первых, ты не несуразный и глупый, а во-вторых, ты говори не о Мэджи, а о плесени, понятно? прервал его Клайд.
      - Так ведь я и говорю о плесени! Я кое-что уже предпринял по этому поводу. Знаешь, это вообще опасно, но ничего. Зато сразу станет ясно. И если дело в мутации, то плесень может оказаться очень сильно действующим ядом. Не только по отношению к насекомым или мышам, но и...
      - А вот это уже здорово, братцы-кролики! На таком деле можно заработать кучу денег! - раздался около них громкий голос Фреда Стапльтона. Он вышел из-за большого куста, того самого, который, залитый лунным светом, вызвал у Клайда представление о сверкающих каплях серебра.
      Фред протянул руку к Джеймсу Марчи, раскрывшему рот от удивления:
      - Я всегда считал, Коротышка, что лучше тебя никто не разбирается в научных вопросах. Отдавал, так сказать, пальму первенства...
      - Ты п-погоди... ты откуда взялся? Клайд сказал, что ты давно пошел спать.- Джеймс пытался разобраться в неожиданном появлении Фреда и в его не менее неожиданном обращении к нему.- В-выходит, что ты слышал, о чем мы говорили?
      И в его голосе Клайд почувствовал оттенок заметного смущения.
      Фред пренебрежительно присвистнул:
      - О чем могут говорить мои высокопросвещенные друзья, если не об их пресловутой космической плесени? - иронически проговорил он, садясь у почти затухшего костра.- Так увлеклись, я вижу, что и об огне забыли...- Он вынул сигарету и зажег ее от тлеющего под пеплом уголька.- Спит? - ни к кому не обращаясь, кивнул он в сторону своей палатки.
      Клайд пожал плечами и лениво ответил:
      - Должно быть. Свежий воздух, и всякое такое...
      - Мэджи очень устала, - сказал Джеймс, исподлобья поглядывая на Фреда.
      Тот насмешливо процедил:
      - Понятно, если ты, Коротышка, и дальше вел с ней сильно научные разговоры. На это ты мастер, ничего не скажешь... Ну, ну, ведь я не собираюсь обсуждать, о чем ты с ней говорил,- примирительно добавил он, видя, как Джеймс оскорбленно сверкнул очками.- Мне-то что, я желаю тебе всяческого успеха, пожалуйста...
      - Фред, я н-не позволю...
      - Вот чудак! Да чего ты кипятишься? Разве я против? Сделай одолжение! Я даже хочу помочь тебе... да перестань ты, не подпрыгивай на месте! И откуда у тебя такая прыть?.. Лучше скажи: это ты серьезно только что говорил Клайду о каких-то твоих новых экспериментах с плесенью? О том, что она может оказаться сильным ядом? А?
      - Может, - неохотно согласился Джеймс.- Так что?
      - Вот я тебе и говорю, что ты чудак. Это же очень серьезное дело, Коротышка! А что ты с нею сделал?
      - Ничего особенного... еще рано говорить,- уклонился от ответа Джеймс.
      - Секрет? Да? Ну хоть немножко скажи! - не унимался Фред. Должно быть, он и вправду был сильно заинтересован.
      - Ведь тебе это ни к чему, ты не любишь таких рассуждений,- все еще оборонялся Джеймс.
      - А ты без рассуждений. Прямо скажи, что к чему, без глубоких научных обоснований, как пещерному человеку, понимаешь?
      - Ну... я сделал так, что в плесени может еще больше проявиться ее ядовитое, что ли, свойство.
      - Сделал с твоими блюдечками, так?
      Джеймс замялся. Он снял очки и начал их протирать.
      - Н-не совсем... я решил, что будет лучше, если сдедать эту штуку прямо с метеоритом... ведь там плесени больше, она может сразу сильно развиться.
      - Ты мне этого не говорил, Джеймс,- укоризненно сказал Клайд.- Значит, ты был там, у метеорита, с Мэджи?
      - Да к черту все это - с Мэджи или без нее! - воскликнул Фред.- И что же, Коротышка? Что это дало?
      - Я еще не знаю... проверю утром... и право же, мне пока больше нечего сказать,- жалобно проговорил Джеймс.- Вот завтра, может быть...
      - Что - завтра?
      - Когда я проверю, что это дало. Я пока-то даже Мэджи ничего не сказал. Потому что еще рано...
      - К дьяволу разговоры о Мэджи! - взревел Фред.- Это может быть чертовски важное дело! Это может озолотить нас, понимаете, братцы-кролики!
      - Да ты о чем, Фред? - удивился его горячности Клайд.
      - Вы ничего не понимаете в делах! - отмахнулся Фред.- А у меня тут возникает такая идея, такая идея! Ну ладно, подождем до завтра,- неожиданно закончил он.
      Клайд посмотрел на Джеймса, Джеймс на Клайда. Оба они ничего не понимали.
      - В самом деле, о чем речь, Фред? - начал было Клайд.
      Но Фред Стапльтон лишь загадочно посмеивался, затем сказал:
      - Коротышка откладывает свое сообщение до завтра,- сказал он, наслаждаясь произведенным впечатлением.- Почему же я должен спешить? Идея еще в зародыше. Но...- Он постучал себя пальцем в лоб: - Если Фред Стапльтон говорит, можете не сомневаться! В делах он понимает немного больше вас обоих, можете быть уверены!
      23
      Мэджи откинула полог своей палатки и остановилась восхищенная.
      Днем, когда она приехала, и вечером тут тоже было очень хорошо. Но, может быть, потому, что она устала с дороги, или из-за горестных переживаний, связанных с Фредом Стапльтоном, она не чувствовала того, что ощутила сейчас. А утро и правда выдалось изумительное!
      Прямо перед нею расстилалась изумрудно-зеленая поляна с высокой остроконечной травой, по которой, догоняя одна другую, бежали длинные волны, как по морю. Эти волны, подгоняемые свежим ветерком, мчались к лесу и пропадали, исчезали у него, как у прибрежных скал. Только не было пенящегося прибоя.
      Лес возникал сначала большими островками кустов, а потом он становился выше и гуще; деревья постепенно сливались огромными кронами, и казалось, что в этой чаще совсем нетрудно заблудиться, потому что там, наверно, даже не видно солнца и бродят какие-то дикие звери. Джеймс Коротышка - ужасно смешное прозвище, ей-богу! - вчера что-то говорил о том, что на этих зверей даже можно охотиться, и что если бы он занимался охотой, как Фред, то обязательно повел бы меня в лес. А я вот и не хочу, потому что там, должно, быть, страшно, и всюду глубокие тени, откуда что-то может неожиданно показаться...
      А тут яркое солнце, которое все выше и выше забирается на небосклон, разгоняя белые кудрявые облачка, как несмышленых овец. Они и в самом деле словно убегают от солнца, от его нестерпимо жарких лучей, которые даже сейчас, ранним утром, теплыми струйками скользят по лицу, шее и обнаженным рукам. "Наверно, я сразу же сильно загорю,- решила Мэджи.- Ну и пусть, даже хорошо; буду загорелой как после длительного отпуска. Облачка убегают от солнца, как овцы, зато большое облако, прямо серая туча над далекими горами, стоит неподвижно. Ладно, эта туча еще очень далеко, она погоды не испортит! Хоть Джеймс и говорил, что здесь, в Айдахо, погода может быть очень изменчивой, потому что вокруг горы... И совсем не вокруг, а только с одной стороны, вот я ему скажу об этом! Кстати, почему в лагере никого нет? Куда они все ушли?"
      У одной палатки полог открыт и видно, что там пусто. Это, наверно, палатка Клайда, в которой он спал с Джеймсом. А вот там, неподалеку, другая палатка, у нее полог закрыт. Там Джеймс хранит свою странную плесень, как он говорит, из метеорита. Туда входить нельзя, опасно. Ну и не надо, это вовсе не обязательно!
      Вдали, около большого куста - постель Фреда. Он тоже куда-то ушел. "Все они встают ужасно рано,- подумала Мэджи.- Я думала, что проснусь раньше всех, а выходит..."
      Она снова оглянулась. И костер не горит. Удивительно: ведь Джеймс говорил вчера, что костер у них никогда не потухает, даже ночью только пригасает, и его никогда не. надо разводить - стоит только подбросить веток, и он снова горит. "Значит, утром никто не занимался костром",- решила она.
      - Джеймс! Клайд! - негромко, вполголоса, окликнула Мэджи, словно боясь нарушить царившую тишину. И тут же подумала: "Как странно, что я не позвала Фреда - ведь к нему-то надо было бы обратиться раньше всех. Да, надо было бы, если бы не вчерашние события..."
      Сначала ей никто не ответил. А потом издали донесся встревоженный голос Клайда, откуда-то из-за ее палатки:
      - Мэджи, алло!
      - Клайд, где вы? - обрадованно обернулась в его сторону Мэджи.- А я смотрю, никого нет, и я...
      - Мэджи, вы не видели Джеймса? Он не был тут?
      Клайд вышел из-за палатки. Его лицо было озабоченно. Он даже не поздоровался с девушкой.
      - Понять не могу, куда он девался? - продолжал Клайд, осматриваясь по сторонам.- Когда я проснулся утром, его в палатке уже не было. И постель была не свернута. Ну, это неважно, он, должно быть, не хотел меня беспокоить. Я думал, что он решил поскорее приготовить кофе ради вашего приезда. Смотрю, а костер не горит. Тогда я решил, что он пошел посмотреть плесень в свою палатку. Но у нее полог был закрыт. Я заглянул все же туда. Ничего, кроме этого отвратительного запаха! Очевидно, он не заходил и в нее...
      Клайд вынул из кармана пачку сигарет. Закуривая, он неодобрительно продолжал:
      - Прекрасно знаю, что курить натощак очень скверно. И никогда этого не делаю. А сейчас вот видите? Мне почему-то это не нравится, Мэджи! - Он снова оглянулся налево и направо.
      - Что не нравится, Клайд? Уход Джеймса?
      - Нет, межпланетные перелеты,- огрызнулся Клайд и тут же спохватился: - Извините, Мэджи, я и вправду встревожен. Понимаете, Джеймс после находки этого чертова метеорита и особенно после того, как он открыл в нем дурацкую плесень, все время какой-то взбудораженный. Он что-то исследует, возится с этой штукой... и мне кажется, что он очень неосторожен. Ну чего он сейчас исчез? Уже около часа я его ищу и Фреду сказал...
      - И что же Фред?
      - Сначала отмахнулся, сказал, чтобы я его не будил, он хочет спать. А потом вдруг тоже забеспокоился и пошел искать Коротышку. Где искать? Я обошел все вокруг лагеря - нет. Не знаю, что и думать. И Фред не нашел его. Словно провалился Джеймс.- Он отшвырнул окурок сигареты и ожесточенно примял его ногой.
      Его возбужденное состояние передалось Мэджи, которая не сводила с него расширившихся глаз.
      - Вы думаете, что это он из-за своей плесени? - сказала она, словно проверяя свои мысли.
      - Да не знаю я, понимаете? Исчез - и все тут. И мне это чертовски не нравится,- повторил Клайд.- А вы.., вам. он ничего не говорил, чем собирается заняться сегодня? - вдруг спросил он, видя, как задумалась Мэджи.
      - Нет, Джеймс мне ничего не сказал... Только мне кажется, что он мог пойти к своему метеориту,- неуверенно сказала она.- Он вчера что-то с ним делал... я не знаю что, но...
      Клайд широко открыл глаза. Затем он остервенело хлопнул себя ладонью по лбу:
      - Болван, как же я сразу не сообразил! Ведь он и нам вчера говорил, что возился с метеоритом, что-то делал с ним! Как-то исследовал дополнительно, что ли, не знаю... Надо бежать туда, к реке! Должно быть, он там. И тогда... тогда...
      - Что "тогда", Клайд? - испуганно спросила Мэджи, видя, как резко изменилось его лицо, как жестко сжались губы и нахмурились брови. - Что "тогда"? - повторила она, схватив его за руку.
      - Не знаю еще,- проговорил Клайд, не разжимая зубов, будто каждое слово причиняло ему боль.- Не знаю... но думаю, что это очень плохо... Говорить некогда, Мэджи, я должен идти туда!
      Но в это время, как раз тогда, когда Клайд повернулся, чтобы бежать к реке, до них донесся громкий голос Фреда Стапльтона, который издали отчаянно кричал:
      - Клайд! Клайд! Где ты? Клайд, скорее сюда!
      - Я здесь! - крикнул в ответ Клайд. - Что случилось, Фред?
      - Клайд, с Джеймсом нехорошо... я не знаю, мне кажется, что очень нехорошо...
      Голос Фреда приближался. Не ожидая его появления из-за кустов, Клайд, а следом за ним и Мэджи бросились по его направлению. Запыхавшийся Фред выбежал первым. Тяжело дыша, он крикнул:
      - Джеймс лежит около своего метеорита!
      - Что с ним?
      - Как - лежит?
      Оба вопроса, Клайда и Мэджи, слились в один.
      Фред сумрачно покачал головой:
      - Не знаю...
      - Но ведь ты был, очевидно, около него? - с недоумением спросил Клайд.
      - Не знаю,- повторил Фред.- Ничего не знаю. Я увидел его. Он лежал так, будто тянулся к метеориту. Неподвижно лежал. Я спустился туда. Позвал его. Он не отвечал. Тогда я хотел взять и повернуть его к себе. Но... но в лицо мне ударил такой сильный и едкий запах от метеорита, что я не смог этого сделать. Мне казалось, что я упаду в обморок. Я дважды пробовал подойти к Джеймсу и не мог. Тогда я побежал обратно, сюда... и стал звать тебя. - Фред все еще тяжело дышал. Он провел рукой по лицу. - Не знаю, - снова сказал он. - Мне кажется, что этот смрад все еще преследует меня... хоть я и бежал сюда. Это как трупный запах, никак нельзя от него отделаться...
      - Надо идти туда, к Джеймсу... спасти его, помочь! - решительно сказала Мэджи.
      Фред удивленно посмотрел на нее: казалось, он только сейчас заметил ее присутствие. На лице у него появилось подобие хмурой усмешки, когда он ответил:
      - Что ж, попробуй...
      - Погоди, Фред,- остановил его Клайд.- Какой бы там ни был запах, мы должны идти туда и сделать что-то.
      - А я разве возражаю? Я потому и прибежал сюда, что надо это сделать вместе... с тобой,- добавил он, искоса посматривая на Мэджи.
      - Ладно, - ответил Клайд. - Идем!
      - Погодите,- остановила их Мэджи.- Надо взять полотенца: они будут вроде противогазов. Если там такой запах...
      Клайд посмотрел на нее сначала недоумевающе, а потом с явным одобрением.
      - Молодец, Мэджи! - воскликнул он.- Совершенно верно. Если полотенца смочить...
      Через минуту, захватив с собой несколько полотенец из ближней палатки, они уже бежали к реке, к метеориту, к Джеймсу.
      24
      Этому нельзя было поверить.
      Сначала Клайду показалось, что около реки ничего не изменилось. Так же шумела хвоя огромных кедров, такая же напоенная влагой прохлада исходила от нее, так же журчала вода, стремительно омывавшая валуны и гальку на берегу. Все было точно таким же, как и перед тем, и Клайд на бегу невольно оглянулся на Фреда: да полно, уж не померещилось ли ему то, что он рассказывал? Но напряженное лицо Фреда Стапльтона, его стиснутые челюсти и перекатывавшиеся над ними под кожей круглые желваки мускулов заставили его сразу же отбросить подобную мысль. Взгляд Клайда остановился на лице Фреда только на мгновение, и потом он увидел: метрах в пятнадцати от крутой тропинки, по которой они бежали, неподвижно лежал Джеймс Марчи. Он словно тянулся к гигантскому кедру, у подножия которого лежал черный метеорит. Будто Джеймс пытался в судорожном усилии прикоснуться к черному камню: раскрытые пальцы его правой руки почти дотрагивались до него, но так и замерли в этом незаконченном движении. Левая рука неестественно подвернулась под грудь, когда он падал, и лицо зарылось в гальку. "Джеймс, милый Коротышка, что с тобой случилось?" - чуть не вскрикнул Клайд, остановившись в оцепенении на секунду. Затем он хотел еще быстрее броситься к нему, но Фред схватил его за руку.
      - Погоди, Клайд, нужно сообразить, что делать, - сказал он прерывающимся голосом.- Разве ты не слышишь этот запах? Трупный смрад, понимаешь? Погоди! Ты не сможешь подойти!
      Сейчас и Клайд почувствовал, как от черного метеорита до него доходил одуряющий странный запах. Он распространялся волнами, будто пульсировал, будто метеорит испускал раздражающее зловонное дыхание, от которого сжимало грудь и перехватывало дух.
      - Это издали, и то трудно дышать,- проговорил Фред, все еще удерживая Клайда за руку.- А там, вблизи... там просто нельзя, я ведь тебе сказал...
      Да, и еще Фред говорил, что от запаха трудно отделаться, и это правда. Он проникал в грудь и оставался там, и когда ты выдыхаешь его, в горле и ноздрях остается острое раздражение, от которого мучительно хочется кашлять. Нет, это не трупный запах, это что-то другое! Похоже на то, что было тогда, в палатке Джеймса, когда он оставил там развивавшуюся плесень. Сладковатый и вместе с тем острый запах. Если бы он был тогда вдесятеро слабее, то, может быть, был бы даже ириятным, кто его знает, как слабое благоухание неизвестных тропических цветов. Но и тогда, в палатке, этот запах одурманивал, а здесь, многократно усиленный, он проникал в легкие, как отравляющий газ, и оставался там, да, да, оставался как расчетливый убийца...
      Клайд закашлялся, и ему казалось, что он никак не может остановиться.
      - Но... что же делать? - почти беспомощно спросил он у Фреда, когда кашель унялся.
      Фред пожал плечами.
      - Вот именно, что делать? Пойми, если ты попробуешь приблизиться туда,- он показал на черный метеорит,- то сразу же задохнешься... и упадешь рядом с ним... я уже пытался...- И он в свою очередь закашлялся, как и Клайд.
      - Полотенца... вы забыли о полотенцах,- прозвучал около них странно измененный голос Мэджи Бейкер.
      Оба обернулись.
      Мэджи стояла около них. Одной рукой она прижимала к лицу мокрое полотенце - и от этого у нее так изменился голос,- а другой протягивала Клайду и Фреду два таких же мокрых мохнатых полотенца, из которых крупными каплями стекала вода.Если ими обвязать голову,- добавила она,- то они задержат запах...
      - И ты сразу догадалась намочить их? - недоверчиво переспросил Фред Стапльтон.
      - Как видишь, я не кашляю,- ответила Мэджи.
      Клайд, не теряя времени, уже схватил одно из полотенец. Он обернул им лицо, закрывая нос и рот, и завязал сзади. Открытыми у него оставались только глаза. Мэджи была права: мокрое полотенце задерживало удушливый запах. Наверно, потом запах снова будет проходить сквозь него, но пока что... Не ожидая, пока Фред завяжет вокруг головы свое полотенце, Клайд кинулся вперед, к кедру, к Джеймсу.
      "Не может быть, не может быть! Он, наверно, только без сознания, его нужно как-то вытянуть оттуда". Эти мысли беспорядочно прыгали в голове Клайда. Он слышал, как бежит следом за ним Фред, бежит и грузно спотыкается о валуны и тяжело дышит. Но это доходило до его сознания лишь вторым планом, главное было - Джеймс, Джеймс!
      Ну, Коротышечка, ну, милый, повернись же!.. Ведь с тобой ничего не случилось, просто этот проклятьга удушливый запах довел тебя до обморока, вот и все, Коротышечка!..
      Он с трудом повернул тяжелое тело Джеймса с груди на спину. Теперь бледное, синеватое лицо Коротышки смотрело вверх, на раскидистые ветви кедра, на зеленую хвою. Его очки свалились: может быть, когда Клайд переворачивал его, а может быть, и раньше. Они лежали на гальке и сиротливо поблескивали. А глаза Джеймса Марчи, его большие голубые глаза на круглом лице с курчавой бородкой, безжизненно глядели куда-то вдаль, мимо деревьев, мимо валунов, мимо всего того, что перед тем привлекало его внимание.
      - Мимо всего, - машинально пробормотал Клайд.
      - Что? - спросил с недоумением Фред, склонившийся над телом.- Надо его унести отсюда.
      - Да,- кивнул головой Клайд, берясь за плечи Джеймса.
      Фред взялся за ноги, и они вместе подняли тело. Увязая в гальке и обходя валуны, они несли Джеймса Mapчи в сторону, где неподвижно стояла Мэджи Бейкер. "Почему он такой тяжелый,- подумал Клайд,- почему мне так трудно нести его?" И сразу же ему в голову пришла беспокойная, тревожная мысль, от которой он никак уже не мог отделаться. Да, конечно, он читал где-то, что человек после смерти как бы тяжелеет, потому что его мускулы расслабляются и тело, если его нести, обвисает... После смерти... Нет, нет, Коротышка, все это чепуха, я не хочу, понимаешь, не хочу даже думать об этом! Только бы не распустилась на голове повязка из мокрого полотенца, только бы вынести тебя отсюда! Удушливый запах постепенно начинает проходить сквозь повязку, он неумолимо собирается в груди и легких, сдавливает дыхание... И кружится голова, боже мой, неужели я тоже могу потерять сознание?