Он ушел, ожесточенно бросив окурок сигареты.
      Клайд овладел собой и перестал смеяться: в самом деле, что это на него напало?
      - Вода есть там, в ведре! - крикнул он вдогонку Фреду.Джеймс, Джеймс, погоди,- обернулся он к Коротышке,- мне что-то нужно тебе сказать, погоди!..
      12
      Джеймс Марчи остановился у входа в свою палатку. Он вопросительно смотрел на приближавшегося к нему Клайда. В его лице уже не было гнева: Коротышка отходил тотчас же, сразу, особенно если им овладевали какието мысли. Клайд знал это и начал без предисловий:
      - Скажи, Джеймс, может ли иметь какое-либо значение то, что мертвые муравьи оказались именно у одного блюдечка, того, которое справа? И почему у остальных двух блюдечек их не было? Ведь плесень-то ты положил поровну на все три. В чем тут дело?
      Джеймс внимательно, очень внимательно поглядел на Клайда, потом опустил глаза вниз. Он колебался, теребя свою курчавую бородку, и видно было, как борются в нем какие-то сомнения.
      Клайд пожал плечами.
      - Слушай, Коротышка,- сказал он решительно,- если ты не хочешь говорить, то ведь я не настаиваю. Меня просто заинтересовало это обстоятельство, вот и все. А так как оно кажется мне непонятным, то я и хотел спросить у тебя. Больше ничего.- Он сделал вид, будто собирается отойти.
      Тогда Джеймс Марчи не выдержал. Он умоляюще посмотрел на Клайда и схватил его за рукав.
      - Нет, нет, Клайд, не уходи! Мне очень трудно сказать тебе об этом,- быстро заговорил он,- потому что ты даже сможешь презирать меня после такого... такой оплошности...- У него на глазах чуть не показались слезы.
      - Да что с тобой, Коротышка? - изумился Клайд. Он ласково похлопал Джеймса по плечу: - Что происходит с тобой? Или тебя так расстроил Фред со своим инсектисидом? Так ты брось, не обращай внимания, ведь все это чепуха. Разве ты не знаешь, что его хлебом не корми, только дай поговорить о коммерческих предприятиях. Он говорит, что ты одержимый насчет науки. Ну, знаешь, уж быть таким одержимым, как он, в делах любого воображаемого бизнеса!.. Я вволю нахохотался, когда он разглагольствовал, и даже не пойму, почему ты разобиделся!..
      Джеймс хмуро проговорил, уставившись себе под ноги:
      - Инсектисид... Болван он, вот кто! Рекламу ему вужно, да еще и рифмованную...
      - А как же! - рассмеялся Клайд.- Помнишь: "Стапльтон Марчи препарат убивает всех подряд"! Ну разве не замечательно? Стишки-то, конечно, слабенькие, зато сколько энергии и лаконизма в такой фразе!
      Он ожидал, что Коротышка хотя бы улыбнется. Но Джеймс Марчи только покрутил головой.
      - С-слушай, Клайд,- очень серьезно, даже, пожалуй, слишком обдуманно заговорил он,- я не хочу, чтобы Фред Стапльтон навязывал мне свои добрые бойскаутские дела...
      - Да ты что? - удивился Клайд. - При чем тут бойскауты?
      Джеймс чуть-чуть усмехнулся.
      - Видишь ли, у бойскаутов есть такой обычай - ведь ты и сам был когда-то в детстве бойскаутом, правда?
      - Был, признаюсь, - согласился Клайд. - И что же?
      - Так вот, бойскаутам, как ты знаешь, положено дедать добрые дела, и не реже, чем ежедневно. Так ведь? Для этого они даже завязывают узелком галстук, чтобы не забыть. Однажды три бойскаута с удовлетворением рапортовали своему скаутмастеру, что они сделали настоящее доброе дело: они помогли старушке перейти через улицу. "Прекрасно,- сказал скаутмастер,- но почему же вы занимались этим втроем?" - "Да ведь иначе у нас ничего бы не вышло,- ответили они.- Старушка, как мы ни убеждали ее, никак не хотела переходить через улицу!" Понимаешь?
      Клайд расхохотался: они тащили ее, хоть она и не хотела! А Коротышка продолжал все так же серьезно, даже не улыбаясь:
      - Вот я не хочу быть такой старушкой, которую залихватский бойскаут Фред Стапльтон тянет через улицу.
      - Погоди,- сказал сквозь смех Клайд.- Зачем ему тянуть тебя?
      - Очень просто,- объяснил Джеймс,- Фред считает, что таким образом он делает доброе дело, искренне считает. Он так уж воспитан, так устроен: если можно сделать на чем-то бизнес, значит, так и нужно. А хочу я или не хочу, ему все равно. Он, как такой вот бойскаут, тянет меня через улицу. И еще дурацкие стишки читает! Так вот, я не хочу этого, раз и навсегда! Мне не надо его бизнесменских дел. Запомни это!
      Клайд перестал смеяться: слова Джеймса звучали слишком убедительно, даже резко. "Да, Коротышка,- подумал он,- ты гораздо больше понимаешь людей, в частности нашего друга Фреда Стапльтона, чем обычно говоришь. А я, брат, и не подозревал в тебе такого!" Он с несколько большим уважением поглядел на Джеймса.
      А тот уже говорил снова, словно отгоняя неприятное воспоминание:
      - Но это между прочим, чтобы закончить разговор о Фреде и его стишках. Я должен сказать тебе другое, более важное. Видишь ли, я допустил одну оплошность... Может быть, в ней и заключается причина того, что...- Он замялся, но тут же вынул из кармана свою обкуренную трубку и показал ее Клайду: Вот!
      - Что ты хочешь сказать? - удивился тот, недоумевающе глядя то на ничем не примечательную трубку, то на Джеймса.
      Коротышка вздохнул и сконфуженно начал объяснять:
      - Я и сам понимаю, что это была страшная небрежность. Но ведь мне очень хотелось поскорее начать эксперимент... и вот так получилось, что...- Он еще раз вздохнул и посмотрел на свою трубку.
      - Слушай, Коротышка, не тяни! Говори ясно и коротко, при чем тут твоя трубка? - нетерпеливо сказал Клайд.
      - Так я и говорю... вот, когда я поставил блюдечки в палатку и хотел отодвинуть постель, то... видишь ли, я в это время курил... и, знаешь, как это бывает? Трубка у меня во рту качнулась, может быть, я сильно ее прикусил зубами... ну, и у меня упал пепел, прямо на это блюдечко, которое справа. На плесень. Конечно, я его сразу сдул, но, вероятно, часть пепла осталась на плесени. И вот... вот такая история,- закончил Джеймс свой сбивчивый рассказ.
      Клайд с трудом сдержал улыбку. Объяснения Джеймса были такими несерьезными, даже несуразными, что над ними хотелось рассмеяться.
      Но Коротышка продолжал смотреть на него такими полными тревоги глазами, что Клайд попытался деликатно урезонить его.
      - Подожди, Коротышка,- сказал он,- я что-то слабо понимаю все это. Какое отношение имеет пепел, оброненный с твоей трубки, к мертвым насекомым? Насколько я знаю, пепел уж никак не обладает свойствами, которые позволяли бы ему убивать муравьев или бабочек. Так что...
      - Ах, Клайд, неужели тебе надо объяснять? - почти раздраженно прервал его Джеймс.- Конечно, пепел в наших обычных условиях, в общем, нейтрален. В наших, обычных, понимаешь? А плесень-то ведь совершенно необычна, она - космическая. И вполне вероятно, что под влиянием пепла у нее возникла мутация. И мутация привела к тому, что...
      - Постой, постой, Коротышка, не спеши,- остановил его Клайд.- Что это значит - мутация?
      Джеймс удивленно посмотрел на него из-под очков. Очевидно, ему трудно было представить себе, как человек может не понимать таких простых для него самого вещей.
      Клайд засмеялся:
      - Так ведь я и правда не понимаю, что это такое, Коротышка! Не могу же я знать столько, сколько ты.
      - Но ведь ты учил когда-то биологию?
      - О друг мой, это было так давно! В общем, лучше скажи. Тебе это будет проще.
      Он вынул из пачки сигарету и закурил ее, хотя обычно никогда не делал этого до завтрака. Джеймс машинально также взялся за трубку и сделал движение, чтобы выколотить ее. Но тут же взглянул на палатку, где стояли блюдечки с плесенью, и сунул ее обратно в карман.
      - Не могу,- признался он, искоса поглядывая на Клайда.Напоминает мне о моей грубой оплошности... Как, как я мог допустить при эксперименте такую непозволительную небрежность!
      - А может быть, это не так уж и плохо,- спокойно возразил ему Клайд.- Иначе ты не столкнулся бы с загадочным для тебя явлением.
      - Ты думаешь? - недоверчиво и вместе с тем с новой надеждой спросил Джеймс.- Мне... мне это не приходило в голову! Нет, нет, у тебя решительно светлый ум, Клайд!
      - Да уж куда там,- иронически ответил тот.- Но все же, что произошло с твоим пеплом, скажи толково.
      Джеймс Марчи, видимо, совсем овладел собой в результате окрылившего его замечания Клайда. С его лица исчезло растерянное выражение, глаза перестали жалобно моргать, он заговорил увереннее, без тени сбивчивости, которая так мешала ему до сих пор. И то, что он рассказывал, сразу же захватило Клайда. Это было чертовски интересно!
      Оказывается, мутация - это непредвиденное изменение наследственных свойств, объяснял Джеймс. Вот, размножаются микроорганизмы. И все последующие поколения остаются такими же, как и их предки. Это естественно. Но вдруг вмешиваются какие-то непредвиденные обстоятельства. Это могут быть химические факторы, или механические, или радиоактивные воздействия, которые влияют на размножение микроорганизмов. И тогда микроорганизмы, появившиеся под влиянием этих обстоятельств, меняют свои наследственные свойства. Но как!
      Микроорганизмы, которые до того были безвредными, могут стать губительными. И наоборот, вредоносные бактерии могут оказаться полезными. Во всяком случае, под влиянием мутации возникают совершенно новые расы микроорганизмов, свойства которых приходится изучать заново. Не то же ли самое произошло с плесенью Джеймса Марчи, которую он пытался заботливо размножить в своих смешных блюдечках с бульоном и случайно обронил на одно из них пепел из трубки?.. Клайд напряженно думал об этом, и теперь предыдущие объяснения Коротышки уже не казались ему такими несуразными, как перед тем. Конечно, все в этой истории было немножко фантастичным, немножко невероятным, если подходить с обычных точек зрения. Но разве не таким же невероятным и фантастическим было и начало всего происшествия с загадочным метеоритом?
      Джеймс увлеченно говорил, буквально захлебываясь, как это всегда бывало с ним, от тут же возникавших в его изобретательном мозгу мыслей и предположений, и Клайд с внутренней улыбкой думал, какими смешными были его искренние, простодушные уверения относительно "светлого ума" своего собеседника. Коротышка, милый ты мой, честно одержимый наукой человечек, если уж у кого-то есть действительно светлый ум, так это только у тебя!
      - У тебя вызвал сомнения пепел как фактор мутации плесени, - говорил, возбужденно блестя голубыми глазами, Джеймс. - Но ты забываешь, что плесень-то ведь пришла к нам из других миров! А может быть, для нее наш обыкновенный пепел является совершенно необычным? Представь себе, что в этом ее мире нет вообще никакого пепла. Может быть, нет вообще углерода, из которого в основном состоит пепел. Все это вполне возможно, Клайд.
      - Ну как нет углерода! - возразил тот.- А сама плесень, ведь в ней есть углерод, как и во всяком живом теле.
      - Не обязательно! - почти выкрикнул Джеймс.- Почему ты не можешь представить себе жизнь без углерода? Например, с кремнием вместо углерода? Это совершенно возможно, если говорить об условиях какой-то другой планеты, откуда оторвался наш метеорит. Почему там обязательно должна быть наша белковая жизнь? С какой стати?.. Конечно, все это можно будет достоверно выяснить только тогда, когда наша плесень подвергнется настоящему научному исследованию. Ах, как жаль, что у меня нет никакого серьезного оборудования для такого исследования!.. Хотя, правда, я сам и не мог бы его произвести,- сокрушенно признался он.- Для этого нужны специальные знания и опыт. Но мы привезем плесень для научных опытов, мы возьмем ее с собой, ведь так, Клайд? А пока что мы можем сказать одно: плесень живет, и в ней произошла мутация, она приобрела новые свойства!
      - Инсектисидные, - попробовал пошутить Клайд.
      Но Джеймс вполне серьезно воспринял его слова.
      - Да, в данном случае инсектисидные! - воскликнул он.Если бы эти свойства возникли во всех блюдечках, тогда можно было бы только гадать, отчего и почему они появились. Но мертвые муравьи и бабочки оказались только у одного блюдечка, куда я обронил пепел! Значит, именно он оказал такое воздействие на плесень...
      - А почему бабочки и стрекозы умерли в стороне от муравьев? - задал вопрос Клайд.- Помнишь, они лежат между блюдечком и муравьями?
      Джеймс на мгновение задумался. Затем он быстро ответил как человек, для которого уже нет сомнений:
      - Очень просто! Муравьи ползли к блюдечку - и погибли под воздействием плесени. А бабочки и стрекозы пролетали над ним - и также погибли по той же причине. И упали сразу же около блюдечка. Понимаешь? Вот, давай пойдем в палатку и проверим, как это должно было быть, Клайд. Мне нужно будет все подробно записать, как и что произошло при первом опыте. Это ужасно важно для науки, Клайд!
      - Только не надо там быть слишком долго,- предостерег тот его.- Испарения могут быть вредными. В этом смысле Фред был, мне кажется, прав.
      - Конечно, конечно,- успокоил его Джеймс.- Только посмотрим и уйдем, ладно?
      Он уже входил в палатку, как вдруг обернулся и, широко улыбаясь, сказал, лукаво прищурив глаза:
      - А все-таки, Клайд, как чудесно, что ты надоумил меня!
      - В чем, Коротышка? - удивился Клайд.
      - Да насчет того, что с оброненным пеплом вышло не так уж плохо, как мне сначала казалось,- простодушно пояснил Джеймс.
      13
      Первое, что заметил Клайд, войдя в палатку, было заметное увеличение количества мертвых муравьев на земле. Кроме того, они лежали уже несколько дальше от смертоносного блюдечка с плесенью. Но у всех были так же скрючены ноги, брюшко каждого подогнуто внутрь и усикищупальца протянуты вперед, по направлению к блюдечку, на котором, казалось бы, вполне мирно находилась фиолетовая плесень.
      - Что это значит? - спросил, почему-то понизив голос, Клайд.
      - Что?
      - Разве ты сам не видишь? Муравьев больше, и они лежат дальше от блюдечка.
      Присев на корточки, Джеймс переводил глаза с блюдечка на мертвых муравьев и обратно, словно измеряя расстояние между ними. Он пощипал свою бородку с озабоченным видом.
      - То, что их больше, не удивительно,- ответил он наконец.- Муравьи постоянно заползают в палатку в поисках добычи. Плесень, очевидно, их привлекает. И они гибнут, как и предыдущие. Это понятно. А вот то, что они лежат дальше от блюдечка... Неужели действие плесени усиливается? И теперь она умерщвляет муравьев уже на большем расстоянии, чем раньше... Это единственное, что я могу предположить. Но тогда...
      Он умолк, задумавшись. Клайд видел: Коротышка размышляет совсем не так, как бывало это, когда его интересовал какой-то не слишком важный вопрос, возникший в их спорах. Нет, сейчас Джеймс напряженно думал о чемто чрезвычайно значительном. Он беззвучно шевелил губами, словно с трудом формулируя свои мысли и не очень доверяя им. Все это мало нравилось Клайду; к тому же его раздражал и значительно усилившийся острый запах, который испускала фиолетовая плесень. Этот неприятный запах, казалось, плыл волнами от блюдечек, то наполняя весь воздух, то ослабевая, и когда такая волна нарастала, то от нее щекотало в горле. А может быть, так действовал легкий ветерок, который то и дело приподымал полог палатки и слегка продувал ее?..
      Клайд нетерпеливо сказал:
      - Пойдем, Джеймс, подумать ты успеешь и снаружи!
      Коротышка словно очнулся.
      - Сейчас, Клайд,- заговорил он торопливо.- Но заметь, сколько я ни размышлял, вывод может быть только один!
      - Какой?
      - Мутация не закончилась,- убежденно заявил Джеймс.- Она все еще продолжается! И гибельное для насекомых действие плесени делается все сильнее, понимаешь? Наверно, потому усилился и запах. Ты чувствуешь?
      - Еще бы,- с готовностью подтвердил Клайд.- Поэтому я и считаю, что нам не нужно дышать им. Черт его знает, к чему это может привести!.. Погоди, погоди, а в чем тут дело?
      Уже приподнимаясь, он заметил в углу палатки странный маленький коричневый мохнатый комочек. Это было не насекомое, а что-то намного большее, будто небольшой зверек. Осторожно ступая, Клайд приблизился к темному углу палатки.
      - Что там такое, Клайд? - тревожно спросил Джеймс, все еще сидя на корточках и вглядываясь в полумрак: увидеть что-либо ему мешала фигура Клайда.
      - Ничего особенного,- с деланным равнодушием ответил тот.- Только мышь, которая тоже, кажется, глотнула запаха плесени... собирается подохнуть.
      - Ox! - вскрикнул Джеймс. Как ужаленный он вскочил и бросился к наклонившемуся Клайду.- Ox! - повторил он, наклоняясь над мохнатым комочком.- Мышь!
      На земле, в углу палатки, действительно лежала небольшая полевая мышь. Ее маленькое коричневое тельце вытянулось, будто она старалась отползти в сторону, но не в состоянии была сделать этого. Мышь была жива, ее остренькая мордочка поворачивалась по направлению к людям, черные, как блестящие бусинки, глазки испуганно смотрели на них. Но ее лапы беспомощно лежали на земле; мышь судорожно подергивала ими, как бы пытаясь подняться и убежать. Лапки скребли коготками землю, и эти движения были все медленнее и слабее. Затем мышь уронила мордочку вниз, уткнувшись ею в землю. По ее тельцу пробежали резкие судороги, лапки еще раз дернулись и замерли. Больше мышь не шевелилась.
      Клайд и Джеймс, оцепенев, смотрели на безжизненный мохнатый комочек, который еще мгновение назад был живым существом. Острый запах фиолетовой плесени защекотал горло Клайда. Он словно опомнился: нет, нет, к черту, здесь нельзя оставаться!
      - Идем! - крикнул он, резко выпрямившись.- Ни минуты больше!
      Джеймс испуганно поднял глаза. Они озабоченно моргали под стеклами очков, как бы не соображая, почему раздался этот крик. Клайд схватил его за плечо:
      - Поднимайся, живо! - Разговаривать, спорить тут было некогда, нужно было заставить Коротышку уйти из отравленной палатки. А что она была отравлена, Клайд уже не сомневался.Да вставай же! Пошли!
      - Но я... - пытался сопротивляться Джеймс.
      - Обо всем поговорим потом! Там, на свежем воздухе! Идем!
      Он потащил Коротышку за руку из палатки. Ах, какой отвратительный этот запах плесени! Он словно прилипает к носу и горлу. Кажется, что в нем есть что-то жирное, тягучее!..
      - Мне хотелось еще... еще раз...- бормотал Джеймс Марчи, оглядываясь назад.
      - Да иди, тебе говорят! - огрызнулся Клайд.
      Они выскочили на открытый воздух. "Боже ты мой, как чудесно",- подумал Клайд, проводя руками по лицу. Он вдохнул полной грудью этот воздух, напоенный еще не ушедшей утренней ароматной свежестью леса, и вдруг закашлялся. Приступ удушающего кашля заставил его почти задохнуться. Он с трудом отдышался и тогда заметил, что судорожно кашляет и Коротышка. "Ага, так, так,- подумал Клайд с беззлобным удовлетворением,- покашляй теперь и ты. Еще хорошо, что я вытянул тебя оттуда, а то мог бы, чего доброго, и задохнуться, как та мышь..." Но эта мысль вдруг напомнила ему о маленьком коричневом зверьке, который дергался в судорогах, и Клайду стало неприятно. "Ужасная я скотина,- решил он.- Ну куда годится даже думать о таких вещах!"
      Джеймс все еще кашлял, прижимая руку к горлу. Клайд подошел к нему и сочувственно сказал:
      - Ну что, старик, видишь, как эта штука действует? Ничего, Коротышка, пройдет. Главное, что я вытащил тебя из палатки, ну ее совсем!
      - Очень... очень ядовитый запах,- задыхаясь, простонал Джеймс.
      - А я что говорил? Ладно, ладно, дыши поглубже, обойдется!
      Солнце уже начинало припекать. Небо все еще оставалось безоблачным, но из-за горизонта, над далекой кромкой леса, где словно в тумане виднелись очертания горных вершин, поднимались неясные обрывки темных туч. Казалось даже странным, что они возникали в этом сияющем голубым простором небе, чистом и ярком, как свежевымытый прозрачный купол, по которому все дальше и дальше взбирался неутомимый диск солнца.
      Клайд с наслаждением расправил плечи, чувствуя, как по всему его телу льется горячий ручей, который струится от этого пышущего жаром диска.
      - А в горах, наверно, прошли дожди,- сказал он мечтательно.- Должно быть, придут и к нам... Вон над вершинами появились тучки, еще далеко, но уж если они есть, то рано или поздно окажутся и тут. Так всегда бывает в горах, я читал как-то об этом...
      Ему доставляло удовольствие говорить о том, что никак не связывалось с метеоритом, фиолетовой плесенью и всем остальным, происходившим в палатке Джеймса Марчи. Там было хмуро и сумрачно, и возникали необъяснимые загадки, и плесень в блюдечках, и этот противный запах, от которого до сих пор оставался гадкий привкус во рту... А тут так радостно и хорошо! И даже мысль о возможном дожде, который раньше всегда ассоциировался с зонтиком и грязью на улицах, сейчас казалась приятной и веселой.
      - Здорово было бы, чтобы прошел этакий крупный ливень... гроза с молниями и громом, а, Джеймс? И чтобы небо прямо раскалывалось над нами, ух, хорошо! Как ты думаешь, Коротышка?
      Но Джеймс Марчи ответил совсем невпопад:
      - Она подохла так же, как и они...
      - Кто "она" и кто "они"? - недовольно спросил Клайд. Ему не хотелось говорить на эту тему, хотя он прекрасно понимал, о чем думает Джеймс.
      - Мышь и муравьи,- печально отозвался Коротышка.- И это значит, что наша плесень губительно действуот не только на насекомых, но и на другие живые организмы...
      - Я очень рад, что она не подействовала пока на такой живой организм, как твой,- иронически заметил Клайд.- А могла бы... если бы я не увел тебя оттуда.
      - Да, конечно,- безучастно ответил Джеймс. Он сорвал травинку и рассеянно прикусил ее зубами.- Видишь ли, очевидно, мутация продолжается... и что будет дальше, нам неизвестно...
      - А мне кажется, что известно,- решительно заявил Клайд.
      - Что ты хочешь сказать? - беспокойно посмотрел на него Джеймс.
      - Очень просто, старик. Твоя плесень до сих пор не доставила нам ничего приятного. Наоборот: с каждым часом положение с ней становится все хуже и хуже. То она убивала насекомых, теперь губит животных, пока что маленьких. А может быть, придет черед и больших? Этот ее запах, разве он не отвратителен? Ты говоришь, что мутация продолжается. Ладно, поверим тебе на слово. А если плесень начнет губительно действовать и на представителей человеческого рода?.. Да, может, она уже и действует, если подольше подышать ее запахом, испарениями, что ли. Что, я не прав?
      Джеймс Марчи вздохнул и ответил с огорчением:
      - Нет, ты, пожалуй, прав... И что же дальше?
      - Дальше, мне кажется, есть только один разумныи выход,закончил с подчеркнутым спокойствием Клайд.- Твою плесень нужно немедленно уничтожить. Допустим, сжечь. И вернуться к спокойной отпускной жизни.
      Он заранее предвидел, что эти слова вызовут протест Коротышки, знал и готовился к возражениям. Но такой бурной реакции он не ожидал. Джеймс сначала побледнел, потом покраснел, будто вся кровь прилила к его лицу, которое стало вдруг пунцовым от возбуждения. Он заговорил, перебивая сам себя и уже не слушая Клайда, который временами пытался вставить хотя бы слово в поток его гневных излияний.
      - Ты... ты хочешь сжечь плесень? Уничтожить ее? Уничтожить, даже не узнав, что она собой представляет? Да знаешь ли ты, что... что это значит?.. Нам посчастливилось открыть то, что совершенно не известно науке. Это... это колоссально! И вместо того чтобы исследовать нашу космическую находку, сжечь ее! Клайд, опомнись, что ты сказал! Это... это ужасно, я не нахожу слов, Клайд!.. Ведь ты сказал "сжечь плесень и вернуться к спокойной отпускной жизни". Да кто ты такой? Клайд Тальбот, к мыслям которого я всегда прислушивался, или Фред Стапльтон, которому все безразлично, если дело не сулит прямой выгодной сделки? Как ты можешь говорить о возвращении к спокойной отпускной жизни, когда мы должны понимаешь, должны! - сообразить, в чем загвоздка плесени? Боже мой, сжечь то, что может принести совершенно неизведанные для науки результаты! О Клайд!
      - Но, Джеймс...- попробовал остановить его Клайд и тотчас же вынужден был махнуть рукой: Коротышка не желал слушать ничего.
      - Ты только подумай,- доказывал Джеймс,- если бы Флемминг, вместо того чтобы продолжать опыты с плесенью, которая прославила его имя открытием пенициллина, прекратил их только потому, что эта плесень губительно действовала на какой-то организм, что было бы тогда? Человечество просто не узнало бы, что такое антибиотики, понимаешь? Если бы Эдисон не производил эксперименты с лампочкой накаливания сотни и тысячи раз, а бросил их из-за первой неудачи, кто рассказал бы миру об электрическом освещении?.. Нет, нет, Клайд, я не узнаю тебя! Как ты мог сказать такое? Сжечь нашу плесень! Ты...
      - Коротышка, я...
      - Не говори больше ничего! Если ты боишься заходить в мою палатку, не надо! Я сам буду следить за действием плесени. Вот так, только на минутку гляну, и все, и уйду, мне ведь не нужно быть там долго. А потом мы увезем ее, я сам упакую плесень в банки. Но надо знать, на что она способна, пойми это! И тогда я покажу ее ученым, которые займутся экспериментами по-настоящему... ну, в серьезных лабораторных условиях.
      - Так я же и хотел...
      - Ты ничего не хотел, кроме того, чтобы уничтожить нашу плесень! Нашу космическую плесень, наше изумительное открытие! Да как ты мог подумать о таком? Как ты не подумал, что я просто не позволю тебе подойти к палятке! Вот так, стану перед входом и не позволю, понял?..
      Джеймс Марчи действительно уже стоял перед входом в сьою палатку в угрожающей, совершенно не похожей на него позе. Он широко раскинул руки, словно защищая вход от вторжения; его голубые глаза воинственно блестели изпод очков, сдвинувшихся на один бок. Коротышка готов был на все! Клайд Тальбот понял, что потерпел поражение.
      - Ладно, - примирительно сказал он, - мы еще потолкуем об этом.
      Джеймс снова хотел было вскипеть, но не успел: они услышали голос Фреда Стапльтона, который кричал:
      - Братцы-кролики, а ведь завтрак-то готов! Бросьте болтать, идите насыщаться. Еще успеете поговорить: омлет готов и кофе кипит!..
      14
      Мэджи наслаждалась. Ей нравилось сегодня решительно все: и торопливые приготовления к отъезду; и легкий завтрак на скорую руку; и смешной маленький шофер такси, который вез ее на аэродром и все допытывался, куда и зачем она едет в Бойси, штат Айдахо, этот захудалый административный центр, где и повеселиться-то нельзя да и вообще нечего делать порядочному горожанину; и быстрый, стремительный полет на многоместном реактивном самолете, большинство пассажиров которого направлялись дальше на Сиэтль, штат Аляска, а в Бойси сошло всего несколько человек; и наконец, неторопливая поездка на маленьком автофургоне. Как ловко получилось, что ей удалось перехватить того самого шофера, который отвозил Фреда и его друзей куда-то на заброшенную поляну в лесу около самых отрогов Скалистых гор! "Вам повезло, мисс,- сказал шофер,иначе бы вы ни за что не нашли их. Додумались тоже - отдыхать в такой беспросветной глуши! Ну, мое дело простое: сказали вези, я и отвез. Да и с вами тоже, мисс, хоть я и не понимаю, чего уж вам-то делать там".
      Мэджи вежливо промолчала. "Если бы я сама знала, что я буду делать там, и зачем вообще я еду",- подумала она. Ее ближайшая приятельница, Люси Уинклер, только руками всплеснула, узнав об этой затее. "Тратить половину драгоценного отпуска для такой ерунды,- возмущенно сказала она,- это ни на что не похоже, Мэджи! Что он, жених твой, что ли? Да и в этом случае молодые люди берут девушку в поездку, заранее уговорившись с нею. И не куда-то там в пустыню, а в приличный мотель, и не вместе с приятелями, а только вдвоем, чтобы было весело и приятно". Люси говорила еще много всяких других очень серьезных и невероятно убедительных вещей. Свернувшись, по обыкновению, клубочком в кресле и внимательно глядя своими синими глазами на метавшую обличительные громы и молнии Люси Уинклер, Мэджи не слышала и половины ее слов. Она думала: "Все это так, и ты совершенно права, дорогая Люси, и мне незачем ехать туда, в какую-то айдахскую глушь, где их, может, и не найдешь... Только, Люси, милая, ведь ты не любишь, а я люблю! Ты такая правильная, что даже и не знаешь, как любят. И поэтому я и не хочу доказывать тебе ничего, все равно ты не поймешь. Да, да, мне взбрело в голову, и я, как ты говоришь, шальная и сумасшедшая, и все это неправильно, но ведь я люблю, и это самое главное, и тут уж никуда не денешься, и я хочу ехать. Ты говори, пожалуйста, говори, мне это даже приятно, потому что чем больше ты будешь распекать меня, чем большей сумасбродкой назовешь, тем это будет лучше, и я еще больше захочу поехать к Фреду: ведь я его, значит, и вправду очень сильно люблю, если решаюсь на такую глупость. Вот и все".
      Люси вдруг остановилась и замолчала, уставившись с изумлением на приятельницу. Затем она уперлась левой рукой в бок и, наставительно грозя Мэджи указательным пальцем правой, внушительно произнесла:
      - Я вижу, что вы даже не слушаете меня, мисс Мэджи Бейкер. Вы заняты собственными мыслями, вот что. Поэтому я скажу тебе только одно: ты глупая, взбалмошная девчонка. Делай как знаешь, я снимаю с себя всякую ответственность!
      Мэджи улыбнулась, вспоминая презрительный гнев, который был написан на лице Люси Уинклер при этих уничтожающих словах. Она наклонила голову к открытому окну кабины. Остро пахнувший сухой лесной травой ветер словно только и ждал этого движения. Он тотчас же взъерошил ее бронзовые густые волосы, перепутал их пряди и переложил их так, как не сделал бы самый искусный парикмахер, стремящийся создать ультрамодную космическую прическу. Мэджи снова улыбнулась при этой мысли. Подняв обе руки, она попыталась привести в порядок волосы и покосилась на шофера.
      Он перехватил ее взгляд и сказал, смешно шевеля прилипшим к губе окурком сигареты:
      - Тут даже шошонов теперь не видно.
      - Кого? - переспросила удивленно Мэджи.
      - Шошонов - индейцев. Раньше они здесь охотились, а теперь остались только в резервациях, где-то еще дальше в лесах. А вы знаете, мисс, откуда взялось название нашего штата Айдахо?
      - Нет, - чистосердечно призналась Мэджи.
      - Оно взято из языка шошонов. По-индейски "айдахо" - значит "пора вставать". Понимаете?