Забытые армии. Забытые командармы - 56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941

На помощь 14-му корпусу направились 13-я танковая и 5-я моторизованная СС «Викинг» дивизии. На левом крыле Южного фронта весь день шли бои по прорыву противотанкового рва у Тимашевки, на стыке 9-й и 18-й армий. В этих боях соединения 30-го армейского и 49-го горнострелкового корпусов 11-й полевой армии понесли большие потери. Обескровлен был и румынский горнострелковый корпус.

Решение командования на отход главных сил фронта запоздало как минимум на двое суток. Дивизии левого крыла 12-й армии, основные силы 9-й и 18-й армий просто не успевали совершать отход в таких темпах, в каких продвигались танковые и моторизованные соединения 1-й танковой группы. Именно в этот критический момент из Москвы поступила директива № 002628 о смене командования фронта. Новым командующим был назначен генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, перед этим в начале сентября за прорыв противника под Каховкой снятый с должности командующего 9-й армией[9]. Смена командования в подобной ситуации не могла стать панацеей от грозившего основным силам 9-й и 18-й армий окружения и разгрома. Напротив, новому командующему требовалось некоторое время, чтобы войти в обстановку и «почувствовать» подчиненные войска.

Между тем мотомеханизированные группы противника продолжали свое движение на восток и юго-восток. К исходу 5 октября передовые части 14-го моторизованного корпуса достигли Андреевки и Коларовки в 40 км севернее и северо-западнее Осипенко. Небольшие подразделения танков и мотопехоты вклинились между отходившими частями 9-й и 18-й армий и нанесли удар по их штабам. Связь армий со штабом фронта отсутствовала целый день. Лишь поздно ночью начальник штаба 18-й армии генерал-майор В. Я. Колпакчи получил приказ об отводе к утру 8 октября соединений и частей армии на рубеж Гуляйполе – Чапаевка – Вершино. Но противник уже 6 октября занял Гуляйполе и не собирался останавливаться. Его танки продвигались к Ново-Григорьевке, а моторизованная пехотная бригада СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» заняла Мелитополь.

После полуночи 6 октября штаб Южного фронта отправил в Ставку ВГК боевое донесение № 0073/оп об обстановке, в котором отмечалось: «Учитывая чрезвычайно серьезное положение левого крыла фронта (18 и 9 А), Военный совет решил вывести его из-под ударов противника, отведя на линию Гуляй-Поле, Алексеевка, Дмитриевка. Решение это просим утвердить. Кроме того, Военный совет просит в ближайшие два-три дня перебросить в район Сталино три танковые бригады, две стрелковые дивизии и усилить фронт авиацией»[10].

Командующим 9-й и 12-й армиями было приказано направить в Малую Михайловку и Большой Янисоль 2-ю и 15-ю танковые бригады, 521-й артиллерийский противотанковый полк, 2-й и 95-й пограничные отряды, тяжелый дивизион установок М-13. Командиру 15-й танковой бригады полковнику М. В. Колосову приказали возглавить эту импровизированную подвижную группу и нанести контрудар во фланг танковой группировке противника. Директива № 00182/оп приказывала частям фронта отойти к утру 8 октября на новый оборонительный рубеж, проходивший через населенные пункты Кочережки, Павлоград, Васильковку, Григорьевку, Варваровку, Гуляйполе, Чапаевку, Андреевку, Дмитриевку. Эта директива стала последним оперативным документом, подписанным Д. И. Рябышевым в должности командующего фронтом. Утром 6 октября прибыл генерал-полковник Я. Т. Черевиченко с предписанием о назначении его на должность командующего фронтом.

Перед этим из Москвы поступила короткая директива Ставки ВГК № 002 659, разрешавшая отвести 9-ю и 18-ю армии на линию Гуляйполе – Алексеевка – Дмитриевка. Но к этому времени их основные силы уже находились в кольце окружения между Осипенко и Мелитополем. Ведя упорные бои, они пытались пробиться на восток. Генерал-лейтенант Смирнов, объединив 99-ю и 130-ю дивизии, 4-ю противотанковую бригаду и ряд других частей в оперативную группу, пробивался на станцию Волноваха. Но три танковые дивизии вермахта глубоко вклинились в боевые порядки советских войск, стремясь расчленить их на небольшие, изолированные друг от друга части и уничтожить. Утратив связь с подчиненными соединениями и частями, командование и штаб 18-й армии с ротой пограничников из батальона охраны, четырьмя пушками и двумя бронемашинами подверглись в районе села Поповки артиллерийско-пулеметному обстрелу. Под угрозой гибели или пленения полевого управления армии генерал Смирнов разделил уцелевших бойцов, командиров и генералов на три группы по 150–180 человек в каждой. Сам возглавил одну из таких групп с целью прорыва сквозь вражеское кольцо. В ходе ожесточенного боя командующий 18-й армией погиб. Неподалеку, у села Водяного, в неравном бою с превосходившими силами танков и мотоциклистов 16-й дивизии погиб начальник артиллерии 18-й армии генерал-майор артиллерии Алексей Семенович Титов. После гибели Смирнова его группу возглавил член Военного совета армии бригадный комиссар А. Н. Миронов, но и он погиб при прорыве очередного вражеского заслона. Остатки группы повел начальник политотдела 18-й армии полковой комиссар П. П. Миркин, бойцы несли его на шинели после тяжелого ранения в грудь. В ночь с 8 на 9 октября группа столкнулась с колонной мотопехоты противника и была рассеяна, Миркин пропал без вести.

В ходе боев была разбита 130-я стрелковая дивизия, а ее остатки рассеялись на мелкие группы, стремившиеся просочиться через линию фронта. Пробилась сквозь кольцо окружения лишь малая часть личного состава 74-й Таманской Краснознаменной и 230-й Днепропетровской стрелковых дивизий, а их артиллерия и материальная часть были утрачены. Из 274-й Запорожской стрелковой дивизии уцелел только 974-й стрелковый полк, ранее переданный на усиление 15-й Сивашской дивизии, а также небольшие группы бойцов и командиров из разных частей. Была рассеяна и 51-я Перекопская ордена Ленина Краснознаменная имени Моссовета стрелковая дивизия. Организованно вышел из окружения лишь 23-й стрелковый полк. Погибла в неравных боях в окружении 164-я стрелковая дивизия.

1-я танковая армия, в которую была переименована 6 октября 1-я танковая группа, главными силами удерживала кольцо окружения, а небольшими мобильными группами прорывалась все дальше на восток, на Волноваху, Сталино (в настоящее время – Донецк), Таганрог. 8 октября бригада СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» овладела Мариуполем. Я. Т. Черевиченко приказал армиям фронта удерживать правым крылом прежний рубеж от Павлограда до Краснополья, а левым выйти из окружения. В состав 9-й армии были переданы 383-я, 395-я стрелковые и 38-я кавалерийская дивизии. В резерв выводились 150-я стрелковая и 30-я кавалерийская дивизии, 75-й танковый батальон и 530-й противотанковый полк. 35-я и 56-я кавалерийские дивизии с 75-м танковым батальоном составили подвижный резерв фронта[11].

Выход из окружения частей 18-й армии в направлении Сталино (Донецка), а 9-й армии в направлении Таганрога в течение 6–9 октября сопровождался большими потерями в живой силе и технике. По немецким данным, было пленено более 100 тысяч советских военнослужащих, захвачено 212 танков и 672 орудия[12]. Однако непосредственный участник сражения, командующий 11-й полевой армией Эрих фон Манштейн привел совсем другие цифры: «Мы захватили круглым счетом 65 тысяч пленных, 125 танков и свыше 500 орудий»[13]. Представляется, что именно эти данные ближе к истине.

Очевидно, что количество в 125 указанных Манштейном советских танков сложилось с учетом всех боевых бронированных машин, подбитых и сожженных в ходе боев под Большой и Малой Белозерками и на Мелитопольском рубеже с 27 сентября по 9 октября 1941 г. В основном это были легкие танки Т-26, БТ-5 и БТ-7 из состава 8, 73, 75-го отдельных танковых батальонов и подразделений 2-й танковой бригады. Еще несколько десятков танков, в том числе Т-34 и КВ, были потеряны в ходе оборонительных боев 2-й и 15-й танковыми бригадами, 130-м танковым полком в полосе 12-й армии с 27 сентября по 11 октября. Эти суммарные потери в бронетехнике вполне могли составить 212 танков, цифру, которую приводят другие немецкие авторы.

Нарушение снабжения, отсутствие связи, слабое взаимодействие между окруженными дивизиями и полками, изнурительные марши днем и ночью – все это негативно сказалось на состоянии войск, снизив уровень их боеспособности. Но, в отличие от соединений, оказавшихся в котле под Вязьмой, окруженные войска Южного фронта действовали более организованно и энергично, что позволило сравнительно быстро восстановить боеспособность 9-й и 18-й армий, вывести разбитые дивизии в тыл на переформирование и в течение месяца создать из них 37-ю армию. В ноябре возрожденная армия сыграла значительную роль в успешном советском контрнаступлении под Ростовом-на-Дону.

Первоначальное развитие событий на южном направлении Великой Отечественной войны, несмотря на потери, казалось более удачным по сравнению с катастрофами на западе и северо-западе. Но тяжелые поражения и котлы под Уманью и Киевом обескровили советские войска, сражавшиеся на юге. Окружение главных сил Южного фронта в начале октября привело к образованию еще одной солидной «дыры» в советской обороне.

Как вермахт оказался перед «воротами Кавказа»

8 октября в штабе Северо-Кавказского военного округа, которым командовал генерал-лейтенант Федор Никитович Ремезов, получили сообщение о появлении первых разведывательных отрядов противника на территории самого западного Федоровского района Ростовской области. Это сообщение вызвало настоящий шок, так как до этого в штабе считали, что линия фронта проходит в 200 км западнее границ Ростовской области и округа! На срочно созванном совещании начальник штаба СКВО полковник А. И. Бармин доложил об имевшихся силах и средствах, которых оказалось крайне мало. В Персиановских учебных лагерях завершалось формирование 339-й Ростовской стрелковой дивизии. В распоряжении СКВО также находились Новочеркасские кавалерийские курсы усовершенствования командного состава, четыре ростовских военных училища – пехотное, военно-политическое и два артиллерийских – да эвакуированное из Крыма Севастопольское высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. В Таганроге располагались рота 10-го минометного батальона и батальон аэродромного обслуживания. Плюс части Ростовского дивизионного района ПВО.

Реально в бой могли быть направлены лишь курсанты военных училищ, имевшие на вооружении только винтовки, и минометная рота в Таганроге. Все шесть военных училищ были переформированы в сводные курсантские полки. Боевым приказом № 001/оп штаба СКВО от 8 октября 1941 г. они были немедленно подняты по тревоге и отправлены навстречу врагу. Начальником Таганрогского района обороны был назначен командующий артиллерией округа генерал-майор артиллерии Георгий Спиридонович Кариофилли. Начальник областного управления НКВД Сергей Викторович Покотило выделил для обороны Таганрога несколько подразделений 33-го мотострелкового и 59-го охранного полков 36-й бригады НКВД. Два бронепоезда НКВД – «Феликс Дзержинский» и № 59 под командованием капитана А. Д. Харебава направились для действий на участке железной дороги между станциями Морская – Рясное – Матвеев Курган.

Боевым приказом штаба СКВО № 002 от 9 октября части Ростовского гарнизона заняли оборону на участке: высоты 124,0 и 122,7, курган с отметкой 85,9, Малые Салы, высоты 83,8 и 80,3. Группировка включала 16-й запасной железнодорожный полк, сводные курсантские полки и батальоны 1-го и 2-го ростовских артиллерийских, пехотного и военно-политического училищ, окружные партийные курсы, сводный батальон 30-й стрелковой дивизии и батальон 32-го запасного зенитно-артиллерийского полка. Ростовский стрелковый полк народного ополчения, Севастопольское высшее военно-морское училище, 230-й конвойный полк НКВД, 33-й мотострелковый полк НКВД, личный состав 18-го бронепоезда подготавливали оборону непосредственно по окраинам Ростова и в самом городе. О состоянии и численности частей Ростовского гарнизона дает представление справка его военного комиссара батальонного комиссара Барабанова:

«1. Ростовское артиллерийское училище – начальник – полковник Попов, начальник политотдела – батальонный комиссар Халфин. Состав училища – преподавателей и курсантов – 1105 человек. Курсанты – комсомольцы 1919–1924 г.г. рождения, в армии находятся от 3-х до 4-х месяцев.

2. Ростовское пехотное училище – на фронте.

3. Ростовское военно-политическое училище – начальник училища – старший батальонный комиссар т. Рудин, отв. секр. партбюро – политрук т. Бездулаев. Всего курсантов – 526 чел.

4. 230-й полк НКВД – командир подполковник Демин, комиссар – бат. комиссар Школьников. Состав – 1800 чел., из них 1264 чел. занимают оборону; из них – чл. ВКП(б) – 235 чел.; чл. ВЛКСМ – 588 чел.

5. 33-й мотострелковый полк – командир – подполковник Зубрилов, комиссар – бат. комиссар Качалов. Состав полка – 1657 человек.

6. Ростовский коммунистический полк народного ополчения – командир Скачков Н. Ф., комиссар – ст. политрук запаса Константинов. Состав полка – 580 человек (322 коммуниста, 92 человека – члены ВЛКСМ).

7. Ростовский полк народного ополчения – состав – 530 человек (из них – чл. ВКП(б) – 320 человек, чл. ВЛКСМ – 32 человека). Полку не хватает 50 % шинелей и телогреек. Вооружение полка: винтовок русских со штыком – 50 шт.; польско-немецкого образца – 470 (без штыка); патронов – 80 000; ручных гранат Ф-1 – 250 (по штату – 2000); бутылок «КС» —1500; ручных и станковых пулеметов – нет, орудий ПТО – нет; револьверов – 5 шт.»[14]

339-я Ростовская стрелковая дивизия начала выдвижение на рубеж реки Миус походным порядком, на ходу получая и осваивая оружие. Командовал дивизией с 6 сентября 1941 г. полковник Александр Михайлович Пыхтин. В состав дивизии входили 1133-й Таганрогский, 1135-й Сальский, 1137-й Ростовский стрелковые, 900-й Азовский артиллерийский полки, 444-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (без материальной части), отдельные 617-й саперный, 778-й связи, 422-й медико-санитарный батальоны, 339-я отдельная разведывательная рота, отдельная авторота подвоза.

10 октября 339-я дивизия насчитывала 857 человек командно-политического, 1470 человек сержантского состава и 9181 красноармейца, всего – 11 508 человек. На вооружении имелось 9395 винтовок, 168 ручных и 111 станковых пулеметов, 184 автомата ППД и ППШ, 56 ротных 50-мм, 43 батальонных 82-мм, 8 полковых калибра 120 мм минометов. Противотанковых 45-мм пушек не было вовсе, а в 900-м артиллерийском полку дивизии имелось всего 8 гаубиц 122-мм и 1 76-мм полевая пушка. Автопарк дивизии состоял из 3 легковых, 160 грузовых, 15 специальных и 3 санитарных машин, в качестве гужевого транспорта использовалось 2775 лошадей. В ходе пятидневного марша свыше 300 человек выбыло из строя по болезни и потертостям ног, около 800 бойцов было «изъято» по политико-моральному состоянию органами НКВД, имелись и случаи дезертирства[15].

Формировавшиеся на территории СКВО 66-я Армавирская и 68-я Донская легкие кавалерийские дивизии (по 3,5 тыс. человек в каждой) также получили приказ срочно выдвинуться на Дон для прикрытия переправ в полосе между станицей Багаевской и Азовом. Вооружение и снаряжение они также получали в ходе марша, да и то не в штатном количестве. Но других сил поблизости не было.

В это время из Еревана в Москву по железной дороге направлялась 31-я Сталинградская стрелковая дивизия, полностью вооруженная и укомплектованная по штатам военного времени. В нее входили 75-й Краснознаменный Донской, 177-й Астраханский и 248-й Ленинградский стрелковые, 32-й Краснознаменный легкий артиллерийский полки и другие части. Всего 31-я дивизия насчитывала 14 508 человек, имела 54 противотанковые пушки калибра 45 мм, 72 полевых орудия калибра 76– 152-мм, 150 минометов (84 – 50-мм, 54 – 82-мм, 12 – 120-мм), восемь зенитных орудий (по четыре 76-мм и 37-мм), 12 плавающих танков Т-38 и 10 пушечных бронемашин А-10 в составе 86-го отдельного разведывательного батальона. Еще 29 танков Т-26 насчитывалось в 77-м отдельном танковом батальоне. Командовал этим соединением с 7 апреля 1938 г. полковник Михаил Иванович Озимин[16].

Получив сообщение о прибытии в Батайск головных эшелонов 31-й Сталинградской дивизии, командование округа немедленно обратилось в Ставку ВГК с просьбой переподчинить ее СКВО для немедленного прикрытия городов Таганрог и Ростов-на-Дону на рубеже реки Миус. Москва медлила с ответом: там, на Можайском, Волоколамском, Подольском направлениях тоже зияла «дыра» после окружения семи советских армий под Вязьмой и Брянском. Туда, с курьерской скоростью, мчались эшелоны с Дальнего Востока и Сибири, с Валдая и Волхова. Отдавать 31-ю Сталинградскую стрелковую дивизию маршалу Шапошникову в этой ситуации очень не хотелось, но в Москве прекрасно понимали стратегическое значение Ростова-на-Дону, как «ворот Кавказа». И добро было дано.

В 4.40 утра 10 октября командующему войсками СКВО поступила директива Ставки ВГК № 002825, утвердившая принятые меры по обороне Таганрога и Ростова, а также передавшая в его распоряжение 31-ю стрелковую дивизию и два авиаполка скоростных бомбардировщиков[17]. Командир 7-го отдельного дивизиона бронепоездов подполковник В. П. Жмакин направил в Ростов-на-Дону бронепоезда № 27 и № 29.

Боевым распоряжением № 00191/оп командование Южного фронта с целью прикрытия Ростовского направления создало Таганрогский боевой участок в составе 150-й и 339-й стрелковых дивизий, 26-го запасного мотоциклетного полка и 1-й роты 10-го минометного батальона с непосредственным подчинением Военному совету Южного фронта. Начальником боевого участка был назначен командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор Иосиф Иванович Хорун. Перед войсками Таганрогского боевого участка ставилась задача к исходу 13 октября организовать прочную оборону по восточному берегу Миуса между селом Успенским и Таганрогом. В первую очередь следовало создать противотанковую оборону с системой противотанковых препятствий, для чего разрешалось использовать местные ресурсы, в том числе и гарнизона Таганрога. 339-й стрелковой дивизии намечался участок обороны от села Ивановки до Таганрога[18].

В ночь с 10 на 11 октября 1941 г. головные эшелоны 31-й стрелковой дивизии начали выгрузку на железнодорожной станции Бессергеновка, последующие – в Таганроге, на станции Марцево и разъезде Кошкино. Фактически прямо из эшелонов батальоны и дивизионы вступали в бой на линии фронта в 24 км. Боевые действия приходилось вести при исключительно невыгодных условиях, в отсутствие подготовленного оборонительного рубежа и времени на его подготовку. Артиллерия вводилась в бой чаще всего поорудийно, открывала огонь с открытых позиций, с ограниченным запасом снарядов. Саперы не имели ни противотанковых и противопехотных мин, ни колючей проволоки. Дивизионный и полковые штабы в первые дни боев даже не имели необходимых топографических карт. Не были подготовлены к моменту выгрузки склады, а службы тыла не имели нарядов для подвоза всего необходимого для боевых действий: боеприпасов, медицинских препаратов, вещевого, обозно-гужевого и ветеринарного имущества, ГСМ для танков, бронемашин, тракторов-тягачей, автомашин и мотоциклов, фуража для строевых и обозных лошадей.

Подобным образом обстояли дела в 339-й и 150-й стрелковых дивизиях, включенных в состав Таганрогского боевого участка. Тыловые службы СКВО оказались совершенно не готовы к действиям в боевой обстановке, когда фронт неожиданно быстро подошел к Ростову-на-Дону. Все это негативно сказывалось на ходе боевых действий.

И как это уже не раз случалось, ошибки одних компенсировались мужеством и самопожертвованием других. Вместе с партизанскими отрядами Федоровского и Анастасиевского районов, отдельными группами бойцов и командиров разбитой 218-й стрелковой дивизии курсанты ростовских военных училищ с одной винтовкой на троих и с бутылками с бензином в течение трех дней, 9, 10 и 11 октября, сдерживали передовые разведывательные части 3-го моторизованного корпуса. Для многих из них этот бой стал последним.

Сводный артиллерийский дивизион двухбатарейного состава с учебной материальной частью 1-го Ростовского артиллерийского училища поддерживал огнем 17—18-летних мальчишек, прошедших трехмесячную подготовку. Начальник обороны Таганрогского района Кариофилли лично расставлял на огневые позиции немногочисленные пушки училища и с горечью сетовал: «Наше артиллерийское училище готовит славные кадры. Отличные ребята. Это же без пяти минут командиры. Черт возьми, как не по-хозяйски получается! Грамотные, почти офицеры, а в расчетах действуют как подносчики снарядов, заряжающими, даже ездовыми. А что поделать? Затыкаем дыру…»[19] Ценою своих жизней курсанты выиграли время для подхода и развертывания главных сил 31-й и 339-й стрелковых дивизий на Миусском рубеже.

Вечером 12 октября командующему Южным фронтом поступила директива Ставки ВГК № 00297:

«В целях твердого управления войсками, действующими на направлении Таганрог, Ростов и на рубеже р. Миус, необходимо:

1. Таганрогский боевой участок подчинить командарму-9.

2. Харитонова со штабом перебросить в район левого крыла фронта.

3. Вам установить прочную, безотказно действующую связь с ком. войск СКВО тов. Ремезовым для координации действий по обороне района Ростов и рубежа р. Дон.

Исполнение донести.

Б. Шапошников»[20].

Этим же вечером в Ростов, в штаб СКВО прибыл представитель Ставки ВГК, заместитель наркома обороны СССР, бывший начальник Главного артиллерийского управления РККА, Маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик. Незадолго до этого, 26 сентября 1941 г., он был снят с должности командующего 54-й армией за провал операции по деблокаде Ленинграда в районе Синявино. На срочно созванном оперативном совещании, выслушав информацию об обстановке, маршал устроил настоящий разнос командованию округа. Он потребовал немедленных и решительных мер по разгрому Таганрогско-Мариупольской мотомеханизированной группировки противника и личного руководства этой операцией генерал-лейтенантом Ремезовым. Кулик настоял также, чтобы и войска левого крыла Южного фронта наступали на соединения немецкой танковой армии. В половине второго ночи последовало предварительное распоряжение:

«Штаб СКВО. Ростов.

По личному приказу Зам. наркома маршала Сов. Союза тов. Кулик вступил в командование войсками Таганрогской группы войск (150, 339, 31 СД, 33 МСП, 66 КД, Новочеркасское кав. училище, Ростовское пех. училище, 1 рота 10 мин. б-на, 1/17 КАП, 8 д-н БЕПО).

По данным разведки противник продолжает накапливание и с утра 14.10.41 г. возможен его переход в наступление в направлении Таганрог, Ростов.

Задача войск: не дать возможности сосредоточиться противнику и переходом в наступление уничтожить на подступах к р. Миус.

Командирам соединений и частей немедленно организовать ПТО; подготовить для отражения атаки все огневые средства и истребителей танков. Отрыть окопы и тщательно замаскировать.

Готовность войск к наступлению к утру 14.10.41 г.

150 СД – полоса наступления: справа – Алексеевка, (иск.) Кирсановка. Слева – Колесников, Греково-Тимофеевка, с главной группировкой на правом фланге.

339 СД – полоса наступления: слева – Покровское, Графское, имея главную группировку на правом фланге.

31 СД полоса наступления: слева – Троицкое, Ефремовка.

33 МСП – сосредоточиться Лакедемоновка и наступать в направлении Козловское.

66 КД сосредотачивается в Стоянов.

Ростовское пехотное училище – Бузинов.

Новочеркасское КУ – Полтавский.

Авиация – в течение 13.10 беспрерывными действиями не допустить сосредоточения противника к р. Миус и подхода от Мариуполь; к утру 14.10 подготовить массированный удар по переднему краю и на всю тактическую глубину противника до рубежа Мокрый Еланчик.

Рекогносцировку участков наступления, перегруппировку войск и отработку взаимодействия с частями усиления закончить к исходу дня 13.10.41 г.

…………………………………………….……………………………….

Боевой приказ на наступление войска получат в 10.00 13.10 через делегатов от частей.

Командирам и комиссарам соединений и частей принять все меры предупредительного порядка, не допустив разглашения настоящего мероприятия.

Командующий СКВО генерал-лейтенант Ремезов.

Член Военного Совета СКВО корпусной комиссар Мельников.

Начальник штаба СКВО полковник Бармин.

Начальник оперотдела СКВО полковник Нечаев»[21].

Прокомментируем это решение. Не имея достоверных данных о силах и средствах противника, наспех собранные войска Таганрогского боевого участка переходили в наступление против отборных танковых и моторизованных соединений армии Клейста. Необстрелянные и не имевшие боевого опыта пехотинцы 339-й, кавалеристы 35, 56 и 66-й дивизий, не имея ни артиллерийской поддержки, ни танков, бросались в бой навстречу противнику по степной открытой местности, оставляя такой естественный противотанковый рубеж, как река Миус. Назвать такое решение правильным и разумным никак нельзя.

И еще один момент. Кулик приказал командующему СКВО лично возглавить войска участка. На этот день войсками обороны Таганрогского района командовал генерал-майор артиллерии Г. С. Кариофилли, а начальником Таганрогского боевого участка являлся генерал-май ор И. И. Хорун. Сюда же был направлен командующим Южным фронтом генерал-полковником Черевиченко координатором действий войск 9-й армии и Таганрогского боевого участка генерал-майор И. В. Галанин. Волевым решением маршала Кулика назначался еще один начальник. Чьи приказы следовало выполнять войскам при таком количестве начальников, не оговаривалось, но даже дилетанту понятно, что ни к чему хорошему это не могло привести.

Разумнее было выдвинуть западнее Миуса разведывательные моторизованные подразделения стрелковых и кавалерийских дивизий, усилив их танками 77-го отдельного батальона, противотанковыми пушками и саперами с запасом противотанковых и противопехотных мин на грузовиках с задачей: сдерживать передовые части противника на переправах и выгодных для обороны рубежах. Главным силам 31, 150, 339-й стрелковых, 35, 56, 66-й кавалерийских дивизий занять оборону по восточному берегу Миуса, глубоко зарыться в землю, создать опорные пункты на господствующих высотах, заминировать дороги, дефиле и переправы, отработать взаимодействие с бронепоездами, авиацией, кораблями Азовской военной флотилии. Ничего этого сделано не было.

13—14 октября 13-я танковая дивизия и бригада СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» атаковали позиции 31-й и 339-й стрелковых дивизий в районах кургана Миусского, сел Большой Неклиновки, Троицкого, Николаевки. Частям 339-й дивизии удалось отбросить противника на западный берег Миуса и продвинуться вперед на 15–12 км. Не раз переходили в контратаки и части 31-й стрелковой дивизии, удерживавшей села Покровское и Троицкое, западную окраину села Николаевки и южный берег Миусского лимана. В одном из боев атаку возглавил лично комдив М. И. Озимин, показывая пример остальным бойцам и командирам[22].

В оперативной директиве Южного фронта № 00200 отмечалось, что «противник силою до одной ТД и одной МД из состава группы Клейста к исходу 12.10 вышел в район М. Кирсановка, Носовка, Федоровка, имея передовые части на рубеже р. Миус. Продолжается выдвижение мотомехчастей пр-ка из района Мариуполь в таганрогском направлении… Армии фронта, продолжая удерживать рубеж… своим левым крылом с 12.00 14.10 переходят в наступление с целью уничтожения мариупольско-таганрогской группировки противника». Таганрогской группе генерал-лейтенанта Ремезова в составе 31, 150, 339-й стрелковых дивизий, 8-го гвардейского минометного, 26-го мотоциклетного полка и минометной роты ставилась задача, «нанося главный удар силами не менее двух стрелковых дивизий в общем направлении Матвеев Курган, Марьевка, во взаимодействии с частями 9 А уничтожить мариупольско-таганрогскую группировку противника, выйдя к исходу 15.10 на рубеж: Платоново, Отрадненский, в дальнейшем наступать на Ефремовка»[23].

Под натиском советской пехоты противник отходил на юг. В политдонесении Политуправления Южного фронта отмечалось: «16 октября части 150, 339, 31 СД, продолжая наступление, теснили противника на юг и на запад. В боях с наземными и воздушными частями войск фронта противник потерял 2 самолета, более 50 автомашин, 8 танков, до 20 мотоциклистов»[24]. Менее удачны были в этот день действия кавалерийской группы полковника Л. Д. Ильина из 35-й и 56-й кавалерийских дивизий. Заняв с боем Греково-Тимофеевку и установив наличие противника в соседнем селе Григорьевка, 35-я кавалерийская дивизия полковника С. Ф. Склярова атаковала его, но подверглась встречному удару мотопехоты и танков противника. Потеряв более 70 процентов личного состава, в том числе командование 162-го и 164-го полков, ее остатки в беспорядке отступили на северо-восток. Значительными, до 45 процентов личного состава, были и потери 56-й кавалерийской дивизии[25].

На основании директивы Ставки ВГК № 003017 от 15 октября и директивы Военного совета Южного фронта № 00206/оп от 16 октября командование Таганрогской оперативной группы в ночь на 17 октября передало ее соединения и части 9-й армии. К этому времени в наличии в соединениях осталось: 39 минометов в 150-й дивизии и 150 – в 31-й дивизии; 13 сорокапяток в 150-й дивизии и 54 – в 31-й дивизии. Дивизионной артиллерии насчитывалось: в 150-й дивизии – 35 полевых и два 37-мм зенитных орудия, в 31-й дивизии – 72 полевых и 8 (по четыре 37-мм и 76-мм) зенитных орудий[26].