Эльхолия хитро улыбнулась:

–– А отчего ты решила, что он не знает?

Вот это был уже шах и мат. Значит, шанса нет, и ее убьют. Потому что �ллан так хочет. Деверь. Ее детская мечта. Сон. О каком же шикарном принце она мечтала! Дура!

Пальцы нащупали кнопку, но Монтррой буквально на секунду опередил ее и, схватив за плечо, подтащил к сейферу сестры, втолкнул и начал ремни пристегивать. Алена сопротивлялась как могла: брыкалась, кусалась, даже ногтями щеку троуви вспорола, в лицо плюнула, метко, но слабое было сопротивление, и бесполезное - силы не равны. Она это понимала, но слова Рэйсли помнила: ’ просто –– это не интересно’, вот и противилась, усиленно. А хотелось махнуть рукой –– делайте, что хотите. Раздавило ее предательство подруги и вероломство родственничка сильней, чем могла подумать, подействовало.

Монтррой спеленал ее, как мумию и выпрямился, кровь со щеки стер, злобно рассматривая бесноватую.

–– Зря, Монтррой, она живучая. Нельзя ее отпускать, –– заметила Эльхолия, с ненавистью глянув на Алену.

–– Точно, –– кивнула та, –– вернусь. У меня теперь должок образовался, а я девушка обязательная, так что ждите, места себе для казни подыскивайте. Рэй вас четвертует! А я помогу.

Странно, но злости к этим моральным уродам она почти не чувствовала, а вот жалость - да. Уверена была, если ее в живых оставят, она найдет способ с Рэйсли связаться, и тогда останется от Эльхолии лишь подол туники, а от Монтррой –– �светлая память’. Очень ее муж человек невоздержанный. Прискачет во главе кавалерии агноликов, по макушку в щебень этих отморозков втопчет, ламбаду на них станцует и помчится с горячим приветом к братику, гильотиной порадует. Алена на этот раз роль заступницы проигнорирует. Хватит с нее теплых, доверительных отношений. Сыта флэтонским добродушием, до икоты.

–– Убей ее! –– ткнула пальцем Эльхолия, приказывая брату. Тот презрительно глянул на нее и качнул головой:

–– Нет. Нет чести в убийстве женщины. Я не желаю иметь позорное пятно на своей душе.

–– Ты шутишь?! Это канно!

–– Я нанес ей серьезный ущерб. Раны не смертельны, но болезненны и кровоточивы. Это ослабит ее, а пустыня довершит начатое.

Алена удивленно выгнула бровь и вдруг рассмеялась: так вот какая участь ей уготована! Трусы и дегенераты. Убить нормально и то не могут все их на извращенные варианты тянет, даже в области эвтаназии. Мудрят флэтонские иуды себе на голову. Теперь она просто обязана их разочаровать и вернуться.

Монтррой нагнулся к ней и вкрадчиво заметил:

–– Связь не работает, все технические средства неисправны. Ремни отстегнутся в момент посадки. Думаю, дней через пять и тебя, и сейфер занесет песком, так что и памяти не останется. В сердце пустыни часто случаются фуэро. Ты, конечно, сможешь выбраться и пройтись, чтоб посмотреть на них вблизи, но уверяю тебя, лучше не стоит и пытаться. �з этих мест еще никто не возвращался…

–– Я буду первая, –– подбодрила его Алена, широко улыбнувшись. Тот моргнул, пошарил подозрительным взглядом по салону, но ничего не нашел и кивнул:

–– Мне импонирует твое мужество. Ты достойная жертва, –– и нажал кнопку пульта, готовя сейфер к старту. –– Передай привет Массии.

–– Монтррой, она может выжить! –– забеспокоилась Эльхолия.

–– Не смеши меня, ты, как любая женщина, склонна к преувеличению, –– мужчина захлопнул дверцу, и сейфер плавно пошел на взлет.

Посадка была грубой. Ремни отстегнулись, и Алена полетела на пол. Тут же завыло оповещательное устройство –– сейфер не исправен и сейчас взорвется. Пришлось резво выпазить и отходить на приличное расстояние. Правда, он не взорвался, лишь внутри что-то полыхнуло, и он словно сморщился и застыл. Все. Ни к чему не годная глыба металлопластика. Теперь и дверцу не откроешь.

Девушка села на бурый, мелкий как манка песок и начала подсчитывать потери и составлять план эвакуации. Спину нестерпимо жгло, голова болела от встречи с полом, кисть правой руки, неудачно подвернутая при падении, чуть припухла. Все. Она пощупала спину, пытаясь отодрать рубашку, прилипшую к ранам, но образовавшаяся корочка не давала, больно. В итоге Алена оставила ее в покое, пусть. Снимать ее все равно не стоит, мало ли кого в пустыне встретит. То-то удивиться пешеход ее ню. Да и Уэхо раны обожжет, хуже во много раз будет.

Впрочем, этот �ленивец’ вряд ли что-то обжечь может. Пустыня, а градусов 20, не больше. � здесь он не больно старается. � хорошо. Алене легче. Погорячился Монтррой, при 20 градусах любой выживет, это не Сахара, где + 40 в тени. Ничего, встретятся, она ему на недочеты укажет. А встретятся они обязательно. � с Эльхолией, и с �лланом. Главное не сидеть. Она не верблюд и скудный завтрак в ее �горбе’ не задержится, а чувство жажды и голод –– плохие спутники. Ей они точно без надобности. Значит, надо идти, вот только –– куда?

� тут Ворковская вспомнила, как называется эта пустыня: �Последний приют’ или пустыня Забвения. Многообещающее, даже �оптимистичное’ название. Ну, да ей какая разница? Все равно она здесь свой приют лишь на пару дней найдет, не больше.

Алена наморщила лоб и произвела нехитрые исчисления, основываясь на имеющуюся об этом местечке информацию. Пустыня занимала 60% суши Мольфорна и тянулась с севера на юг, до самого побережья. Не утешительно, но есть один плюс: если Монтррой действительно закинул ее в сердце пустыни - в середину, значит, есть шанс.

Как раз здесь, с запада в пески врезалась скалистая коса, отбирая пространство и огораживая плато Виллатау. А там люди, эфриши сленгиров. Правда, блокада, но для нее это значение не имеет, главное, что туда можно добраться. Так, сколько же это в километрах? Эпс –– это 1 400 земных метра, то есть 1,5 км. А всего до скал примерно 135 эпс. Пополам –– 67. 67+ 135= 202. Ну, 200 км. Всего! 200 километров прошагать по песку не такой уж и подвиг. Ей по силам. Сколько это в день? 30 сможет? А 50? Предположим –– 40, итого 5 дней пути. Ерунда.

Девушка приободрилась и, тщательно придавив червяка сомнений разудалым оптимизмом, поднялась с песка. Теперь главное –– правильно выбрать направление. � в этом вопросе трудностей не возникло, проводник вон светит. Ему на запад и ей.

Алена зашагала по песку, спеша навстречу своему спасению.

Конечно же, за ними следили, и конечно, Стейпфил без труда перехватил любопытных. Экскорт сделал круг и вернулся, когда все уже было кончено. Рэй осмотрел импровизированное поле боя и недовольно качнул головой. Роботехи его не интересовали. А из живых больше никого. Правда трупы без повреждения мозга, значит, уже кое-что.

––Пусть снимут показания, проследи и возвращайся, –– кивнул он Стейпфилу. Тот в ответ откинул ткань с одного трупа:

–– Анзигор. Кэн вашего брата. � те - могористы.

Вот это Рэйсли не понравилось. Он кивнул агнолику: понял. � пошел к сейферу.

–– Ты недоволен? –– спросил Дэйкс, усаживаясь рядом. Сегюр задумчиво посмотрел на него:

–– Что-то не так. Не знаю что, но чувствую.

–– А, по-моему, все так. � улики. Твой брат перехитрил сам себя…

–– �ли мы.

–– В смысле?

–– В прямом. Не похоже это на него. � Анзигор….Просто слишком, словно специально. � не мы приманку устроили, а нас приманили.

–– Ты не хочешь предъявлять ему обвинение? Сомневаешься? –– удивился троуви.

–– Да. � предъявлять мне ему нечего. Рано. Это лишь звено в цепи, и слишком незначительное, чтоб по нему добраться до �карабина’, а мне нужен именно он. Звенья роли не играют.

–– Ты хочешь сказать…

–– �менно. Я могу, как сегюр, обвинить Анзигора в покушении на семейство троуви, но и все. Если показания его мозговых импульсов окажутся для нас бесполезными, нет смысла что-то затевать официально. Доказательств нет. Это скорей информация для нашего сведения, не больше. Я уверен, что так и будет.

–– Хорошо, может, ты и прав, но .. что делать мне? Я должен обезопасить сына и Наталью.

–– Обезопась. Сына передашь Поттану, в кьете его не тронут.

–– А Наталья?

–– А кому интересна наложница? Много чести. Если хватать каждую с кем ты делишь постель…

–– Понял, –– заулыбался Дэйкс. –– Сегодня же их будет с десяток.

�ллан третий час сидел в уединенной кабине высотки эфриша, тупо рассматривал сменный виртуальный пейзаж и все силился понять: что происходит в его жизни и кто тому виной?

Шэгона умерла. Так же скоропостижно, как и отец. Немного ли смертей вокруг? Не меньше, чем неприятностей. Может…это Рэй предъявляет счет?

Рэй отпустил троуви, а сам пошел в туглос. Побродил в раздумьях по залам и решил не спешить с выводами, дождаться слайда памяти Анзигора.

Сегюр пошел искать жену. В залах ее не было, а в спальне…Рэйсли озадаченно оглядел комнату, застыв на пороге. Кавардак был внушительный. Он бы подумал, что в его отсутствие сюда заглянул хошотт… если б не имел жену. Конечно, кто еще может учинить подобный разгром в собственной спальне и не удосужиться позвать служанок. Не иначе, сильно спешила. �нтересно, куда?

Мужчина присел в раздумьях на корточки, взял валявшуюся под его ногами туфельку и поискал глазами вторую. Она была метрах в семи от первой, лежала у входа в ванную на куче белья. Шкафы открыты, вся одежда свалена на пол, образуя дорожку до постели. Обувь сброшена грудой прямо у шкафа.

Рэй поморщился. Алена устроила уборку? Пересматривает гардероб?

Сегюр выпрямился и, нажав кнопку связи на панели у входа, и затребовал жену пред свои очи с отчетом о проделанной работе, а сам в ожидании прошелся по комнате, переступая женские наряды.

Груда обуви его заинтересовала. Он склонился к ней и не стал ломать голову, а просто нажал скрытую в недрах шкафа кнопку и через секунду знал: Алена взяла мокасины. А ведь именно эту обувь она не жаловала. �зящные, но абсолютно неудобные, с его точки зрения, туфельки на высоких каблуках, босоножки, тапки, сапожки, все это сотворили местные мастера по эскизам Алены и с потворства Лоан. Хочет носить неудобную, но привычную глазу обувь - пожалуйста. Что не сделаешь для милой, чтоб только меньше шипела? Тем более такая мелочь - туфли на убийственных каблуках, в земном стиле, чтоб возвыситься над окружающими и иметь возможность дотянуться до подбородка мужа…

� куда ж она в мокасинах собралась?

Рэй подошел к шкафу с одеждой и узнал, что жена взяла клетчатую рубашку и брюки. Получилась интересная картинка, сильно напоминающая эпизоды их жизни двухгодичной давности. Опять в бега? Сегюр прищурился, обводя взглядом разгром. Нет, она бы не стала оставлять комнату в таком виде, да и повода бежать не было. Настроение не то. Значит…

Рэйсли резко выпрямился и рванул к панели связи, не на шутку встревожившись. На этот раз на него, хмуря брови, смотрел Экзиостиф.

–– Ее нигде нет, господин. Мы ищем.

Рэй дернулся:

––Сейферы?

–– На месте.

–– У Эльхолии?

–– Даже не появлялась.

–– Парк? Сеприш?

–– Нет, –– качнул головой страж, виновато пряча глаза. Рэй качнул головой: вот и все. Он был прав, предчувствие его не подвело, подвела самонадеянность. Засаду устроили им.

–– Где �ллан? –– глухо спросил сегюр.

–– Возвращается из эфриша. На подлете уже.

–– Эльхолия, Монтррой?

–– Со вчерашнего вечера не появлялся. Похороны. �… есть информация, что троуви подал в отставку. А Эльхолия на месте, госпожу не видела давно. Мы ее спрашивали. С портами связались –– там пока тихо…

–– Она не сбежала, ищите, –– отрезал Лоан и отключил связь. Но сомнения все же были.

К утру беглянку не нашли, и Рэй забеспокоился, злость на безрассудство и своевольность жены сменилась тревогой за ее жизнь. Не надо было ее оставлять здесь, нужно было, как и детей, вывести из игры.

–– Это �ллан, больше некому, –– в который раз заметил Дэйкс. Лоан кивнул: он или не он, вопрос, но с братом встретиться надо. Разведать, понять, и если придется - надавить.

–– Приготовь гоффит, –– приказал троуви, приводя себя в порядок перед встречей с братом.

–– Зачем? –– не понял Дэйкс.

–– Как только Алена найдется, я отправлю ее на Землю. Здесь ей не место. Пусть дома поживет, ностальгию уймет, с родителями пообщается, а мы тем временем стабилизируем обстановку.

–– А …можно и Наталью с ней?

Рэй хмыкнул, разглядывая в зеркало озабоченное лицо советника: все о своей болтливой драгоценности беспокоится, �сокровище бесценное’ - наложница,.. а впрочем, пускай с Аленой летит, присмотрит за ней в пути, да и Дэйкс переживать перестанет, отвлекаться на ее кудахтанье.

–– Можно, –– махнул рукой и накинул чистую рубашку.

�ллан, понятно, его не ждал. Сидел в кабинете, к заседанию совета готовился: лицо серьезное, взгляд туманный, рубашка расстегнута, в руке чашка фэй, у ног наложница, массаж ступней делает.

Рэй кивнул ей головой: вон! Ту мигом сдуло, а �ллан поморщился: ну, что за манеры! � вздохнул:

–– Зачем пожаловал? –– меньше всего ему брата видеть хотелось.

–– Мимо шел, дай, думаю, проведаю, о здоровье и благополучии осведомлюсь.

–– Понятно, на троуви намекаешь? Соболезнований не надо. Ушел и ушел. Его право.

–– Да, меня Монтррой меньше всего интересует, –– хмыкнул Лоан, развалившись в кресле напротив.

–– Тогда что?

–– А ты как думаешь?

Брови �ллана взметнулись вверх: наглец!

–– Никак! Я не расположен твои загадки разгадывать. Надо что - говори. Нет –– я тебя не приглашал, задерживать не буду.

–– Однако, не рад ты мне, братец, –– прищурился Рэй.

–– Так ты не как брат приходишь, скорей, как враг, –– парировал �ллан и устало вздохнул. –– Может, хватит ругаться? Не надоело еще?

–– Очень, –– ехидно щурясь, кивнул мужчина. –– Вот и пришел в мечтах о перемирии.

�ллан фыркнул:

–– Не ерничай, настроение не то, –– и подумал: �хуже нет приметы, чем Рэйсли с утра встретить. Теперь весь день кувырком пройдет. � что ему надо?’

–– Вот и у меня �не то’. Огорчил ты меня. Я ведь родственными чувствами к тебе проникаться начал, тепло, трепет какой-то, душевный почувствовал, а ты на моих слуг нападаешь…и жену, –– и кинул на стол перед сегюр слайд памяти Анзигора. Тот с минуту настороженно разглядывал брата, потом взял слайд, отставив чашку фэй, и просмотрел. Лицо стало озабоченным.

–– Откуда это?

–– Сам знаешь.

–– Нет! Не знаю. Да и не говори. Мне все равно. Это провокация. Я ничего не приказывал Анзигору. Зачем? Он всего лишь кэн. У меня, их только в туглосе 12. � с каждым общаться?

�Засуетился �ллан’ –– прищурился Рэйсли, нехорошо на душе стало, волной ярость поднималась.

–– Да, лучше с Аленой пообщаться, приятнее, –– заметил, глядя из-подлобья. У �ллана мурашки по спине побежали: никак опять какая-то беда с землянкой приключилась? � опять его винят?

–– Слушай, –– поддался вперед, по лицу судорога недовольства пробежала. –– На Мольфорне, говорят, фуэро злобствовать начал. Не хочешь–ли и в этом меня обвинить?

–– Нет. Я, видишь ли, женатый мужчина, и жена, естественно, интересует меня больше, чем природные явления.

–– Тогда причем тут я? Она твоя жена, вот ты с ней и разбирайся. Что за привычка каждый раз, когда твоя супруга устраивает очередную эскападу, винить меня?! Она опять сбежала? О-о, я не удивлен! Выдерживать твой норов - подвиг не каждому по зубам!

Рэй встал, подошел к столу и, чуть склонившись к парню, сказал:

–– Ты ничего не знаешь о моем характере, но я выкажу его в полной мере, ознакомлю с каждым аспектом своей личности,…если через сутки Алена не будет сидеть в туглосе, рядом со мной.

–– Это ультиматум? –– холодно спросил �ллан.

–– Родственное предложение. Ты возвращаешь Алену, я оставляю твою психику без шокирующих подробностей о своем нраве. Поверь, ее стоит пожалеть,…как и психику своей жены.

–– Ты поднимешь руку на Эльхолию только потому, что в твоей голове зародилась бредовая идея, о моей причастности к исчезновению твоей… легкомысленной, неуправляемой сумасбродки?

–– Легко, –– с милейшей улыбкой кивнул Рэй и вдруг резко ударил �ллана по лицу так, что того мотнуло в сторону. –– А это за оскорбление, задаток. Захочешь продолжения, подходи, –– и пошел к выходу, кинув по пути. –– Я даю тебе сутки. Время пошло.

–– Я не знаю, где твоя идиотка! –– вскочил сегюр.

Рэй остановился, развернулся и подошел. �ллан того и ждал, рванул на брата, желая нанести ответный удар, но слишком был взбешен, просчитался. Рэй чуть отпрянул, пропуская кулак, перехватил его, завернул руку за спину, толкнул к стене и прижал.

–– Так узнай, –– прошептал на ухо ласково. Тихонько ткнул в точку на позвоночнике, пристроил обмякшее тело на полу и спокойно вышел. �ллан смог встать через пару минут, но идти за Рэйсли уже не имело смысла.

Р“ Р› Рђ Р’ Рђ 13.

Первый буравчик отчаянья появился в душе на второй день. �Может и прав Монтррой –– не выжить’ - подумала, щуря глаза на Уэхо, и тут же одернула себя: ’Выживу! ’ 40 км она точно прошагала. Осталось 160. Мелочь.

Она сидела на песке в позе лотоса, давая передышку усталому организму, и казалась себе подгорелой гренкой.