Артем прищурился:
      – А ты действительно хочешь узнать о преступном мире то, что чуть выше окопов?
      – Голуба моя! – наставительно произнес Артур. – Да ты еще только по груше начинал лупить – а я уже прикрывал шпану, что шапки с прохожих сдергивала.
      – Это как? – не понял Токарев-младший.
      – А так: один толкает клиента в спину, другой – сдергивает кепи, а третий, самый младший, кидается в ноги нахлобученному, ежели тот в погоню метнется – "ой, дяденька, заши-ибли!" А ты говоришь – преступный мир... Да я...
      Артем покачал головой:
      – Не всякая рыба – ихтиолог, даже такая... рыбина, как ты. Во, жизнь! И с таким боевым прошлым – ты в розыске!
      – Ага, – погладил себя по животу Тульский.
      – Причем, что радует – так это то, что не во всесоюзном!
      Токареву "вновь обретенный родственник" нравился все больше и больше – у него вдруг возникло ощущение, что они общаются уже давным-давно и все прекрасно понимают друг про друга. Артем хмыкнул про себя, а вслух спросил:
      – Мне тут сорока на хвосте принесла, что вчерась некий страшный и ужасный полковник Тульский застращал до блевоты всех орлов-мастеров-кидков на Макарова... Не слыхал?
      – А-а... Пошла слава по земле Русской!
      – Пошла, пошла... А хочешь всю схему узнать? Настал черед удивляться Тульскому:
      – А велики ли секреты?
      – Не велики, но любопытны. Артур озадаченно поскреб в затылке:
      – Артем, я не понял, ты что – харчуешься у них?
      Токарев-младший сузил глаза:
      – Ну, зачем сразу так-то? Там урюк на урюке, все одним миром мазаны... Когда они честных граждан обувают – это, разумеется, без меня... Я и пацаны – мы иногда прикрываем этих уродов, когда к ним картежники заезжают или оптовые скупщики – чтоб чего не вышло. Так, наблюдаем...
      – Нормальный расклад, – ухмыльнулся Тульский. – А отец – в курсе?
      Токарев нахмурился – видно было, что вопрос Артура задел за больное:
      – О чем-то, думаю, догадывается... А о деталях мы не говорим. У него времени нет. Да и я, ты не думай – я в криминал не лезу. Просто пацанов знаю – вот и подворачивается иной раз какая-нибудь халтурка... А что делать? Все веселее, чем в моем НИИ сидеть, тем более что я там и на хрен не нужен – неделями могу не появляться – никто и не хватится. Там народ уже просто одурел от создавания видимости какой-то деятельности.
      Тульский вспомнил все, что ему рассказывал о сыне Василий Павлович несколько лет назад, и кивнул без улыбки:
      – Понимаю. И велика ли прибыль у мироедов с Макарова?
      – А ты действительно хочешь расклад узнать?
      – Не повредит?
      Артем отмахнулся:
      – Мне – нет, я в твою деликатность верю.
      – Ну, тогда... – Артур встал и с хрустом потянулся, а потом взялся за куртку: – ...тогда давай, кажи свое хозяйство, веди в закрома...
      ...Ко второй половине дня народу в магазине на Макарова да и вокруг него было более, чем достаточно – давали какие-то умопомрачительные женские замшевые сапоги, так что даже в "чековом" образовалась очередь и слякоть на полу. Заходить внутрь Токарев с Тульским не стали, так как обоих могли узнать в лицо. Парни примостились на набережной напротив. Начинало смеркаться, моросил легкий дождик, не по-апрельски холодный. От мокрого гранита парапета брюки быстро промокали.
      – Схема следующая, – начал Артем, – видишь вольготно перемещающихся граждан с походкой пеликанов?
      – "Не ищите меня в Вашингтоне"?
      – Ага. Это они – те самые: Костя Могилев, Саша Лерп, Юра-Швед, Ося, Володя-Мушка... Они, как правило, "ломают" в честную, по "один-один". Но, если светит барыш серьезный – из Грузии, там, товарищ приедет или еще какой-нибудь насос – могут кинуть и через "куклу". Но не сами лично. Они только договорятся о встрече, скажут, что денег сейчас нет и сведут с Аликом, есть такой, а сами отойдут в сторонку... Даже если на следующий день терпила с ментами нагрянет – они не при чем!
      – Лихо! – восхитился Артур. – А если таких эпизодов с десяток накопать?
      Токарев пожал плечами:
      – Тогда, конечно, их дело – табак. Но кто копать-то будет? Часть оперов из "тридцатки" на прикормке, а остальным – в лом документировать, как, кстати, и тебе...
      – Есть такое дело, – улыбнулся, соглашаясь Артур.
      В этот момент Токарева окликнули:
      – Тема!
      От магазина к ним подбежал какой-то спортивного вида парень. Артем оторвался от набережной, шагнул к нему навстречу, подал руку... Они перешушукнулись о чем-то несколько минут, потом Токарев кивнул и вернулся к Тульскому:
      – Артур, помнишь "Кавказскую пленницу"? Как там Мкртчян сказал: "Вы даже можете лично участвовать в этом старинном обычае!"
      – В смысле? – не понял опер.
      Артем внимательно посмотрел на него и практически без колебаний пояснил:
      – Сейчас Володя-Мушка берет крупную партию чеков – тысяч под пятнадцать из расчета рубль семьдесят пять копеек за чек – когда крупные партии, тогда курс ниже. Берет в честную. Пассажира, вроде, знает – неделю назад брал у него штуку. Тем не менее попросил моего знакомого – боксера подстраховать. А тот, как на грех, один у магазина – наших никого. В общем, он с ними в машину сядет, на заднее сиденье, а меня попросил просто посмотреть. Я должен метрах в пятидесяти постоять...
      Тульский понимающе кивнул:
      – Должен – так стой.
      Артем немного замялся:
      – Артур, я только не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя втемную втягиваю куда-то...
      Тульский по-шпански ощерился и цыкнул зубом:
      – Брось, никуда ты меня не втягиваешь... Иди, зарабатывай себе на хлеб... Да и про мой бутерброд можешь подумать...
      – Тогда смотри: через несколько минут с Малого вырулит белая "пятерка" с Володей за рулем. В машину сядет продавец. Затем к машине подойдет наш боксер и сядет на заднее сиденье. Жигулъ проедет по набережной за светофор, и там, под первым домом, они все и пересчитают... Как продавец к Мушке сядет, я пойду пешком по набережной и буду их там ждать.
      – Так и меня возьми за компанию! – загорелся Тульский.
      – Пошли!
      В этот момент к магазину вырулила белая "пятерка", и к ней тут же подошел элегантный молодой человек в замшевой куртке и в тонких манерных замшевых перчатках в цвет. Он распахнул дверь машины, махнул длинными рыжими кудрями и хлопнул себя по нагрудному карману, демонстрируя, что, мол, мошна – при нем.
      – Все, садится! – прошептал Токарев, хотя и мог бы говорить в полный голос – у магазина его бы все равно не услышали. – Двинули!
      Токарев и Тульский гуляющей походкой направились вдоль по набережной, не оглядываясь на белую "пятерку". А там, между тем, события разворачивались следующим образом...
      Поприветствовав деланно усталого Мушку, рыжеволосый весело поинтересовался:
      – А где ж охрана-то?
      Володя непонимающе скривился, но тут задняя дверь "пятерки" приоткрылась и в салоне появилась физиономия с характерно сломанным носом:
      – Володь, поменяешь мне сотку? Рыжеволосый засмеялся:
      – Залезай, сотка! Я не против – пусть вас будет больше!
      Боксер смущенно засопел и залез в салон. Мушка тронул машину и, обогнав фланирующих по набережной Тульского и Токарева, проехал еще метров сто пятьдесят и остановился. Посмотрев на рыжего, Володя уточнил:
      – По один и семьдесят пять? Рыжий кивнул:
      – Как договаривались, – с этими словами он, не снимая замшевых перчаток, достал пухлый длинный конверт, перетянутый резинкой и отдал его Мушке: – На, считай ты первый, а то я гляжу – вы волнуетесь...
      Затем рыжий беззаботно повернулся назад, опершись правым локтем на водительское кресло, и сказал с легким вздохом:
      – А я вот в детстве испугался боксом заниматься...
      – Чего так? – ухмыльнулся боксер.
      – Да... родители наговорили...
      – В перчатках тебе не жарко? – подколол продавца спортсмен, но тот не обиделся:
      – Экзема у меня... на нервной почве...
      В этот момент краем глаза рыжий заметил, что Володя, наконец, распечатал конверт...
      Продавец резко ударил боксера в горло кулаком слева и почти одновременно с этим правой рукой хлопнул Мушку по груди. Потом рыжий всем телом отпрянул назад и быстро достал из под брючины добротно сделанный финский нож. Но нож был уже не нужен. Володя еще чуть шарил руками по рулю, но уже отходил, так как из середины груди у него торчала рукоятка шила. Боксер на заднем сиденье разглядывал потолок "пятерки" остановившимися глазами. Он тоже был мертв – из горла у него чуть выглядывал обмотанный лейкопластырем кончик длинной производственной швейной игры...
      Убийца залез рукой под водительское кресло и нашарил там целлофановый пакет с рублями, которые Мушка собирался отдать ему за чеки. Не открывая пакета, Рыжий убрал его в карман куртки, потом спрятал нож и спокойно вышел из машины. Придерживая рукой дверь, он снова нагнулся к салону и сказал весело двум покойникам:
      – Не, не надо меня подвозить. Мне дворами спокойнее...
      Затем он со смешком закрыл дверь и пошел к арке дома – зайдя в нее, обернулся и помахал рукой...
      ...Когда он вышел из машины, Тульский и Токарев подошли уже метров на сорок. Артем кивнул:
      – Дело сделано.
      – Быстро как-то, – удивился Артур.
      Токарев-младший пожал плечами:
      – Может, купюры крупные были... Быстро пересчитали.
      Они пошли назад к магазину, ожидая, что "пятерка" их обгонит. Через несколько минут Артем удивленно оглянулся – машина, однако, стояла как вкопанная, их выхлопной трубы вился легкий голубоватый дымок...
      Токарев нахмурился, ничего не понимая, затем развернулся и, прибавляя шаг, пошел к машине. Артур, отстав на пару шагов, последовал за ним.
      Артем почти подбежал к "пятерке" и распахнул водительскую дверь. Чтобы все понять, ему хватило беглого взгляда. Захлопнув дверь, Токарев перескочил через капот, словно нельзя было его обойти, и ринулся в арку проходного двора. За ним без слов понесся Тульский...
      Через проходняки они выскочили на 1-ю линию, не встретив по дороге никого, даже прохожих. Только на линии Артур смог, наконец, выдохнуть вопрос:
      – Что в машине?
      Артем дернул кадыком, с усилием сглотнув:
      – Трупы...
      – Пиздец, приплыли... – Тульский аж за голову схватился. Но тут же переспросил: – А как же он... Без шухера... Может, усыпил? Ты ж не осматривал?..
      Токарев покачал головой:
      – Артур, я на мертвечину много раз выезжал – я точно говорю – трупы...
      Пытаясь сообразить, что же делать, Тульский и Токарев побрели обратно через проходные дворы на набережную. На половине пути они наткнулись на стремительно выскочившего из парадной солдатика, на ходу застегивавшего шинель.
      – Сколько времени? – заполошно заорал расхристанный солдатик.
      – Пара нарядов вне очереди! – мрачно ответил ему Артур.
      – Очень смешно! – огрызнулся защитник Отечества, справившийся, наконец с шинелью и нагнулся, чтобы поправить сапог, из которого торчал кончик розовой портянки. Токарев остановился:
      – Эй, боец... А ты случайно парня тут не видел, рыжего такого... Чужого... Может – пробегал?
      – В нашей парадной?
      – Вообще...
      – А к нам минут пять назад заскочил какой-то мужик очумелый – не видел, рыжий он или нет... На последнем этаже на подоконнике пакет какой-то драконил...
      Тульский и Токарев ломанулись в подъезд, не увидев, как солдатик посмотрел им вслед и усмехнулся...
      ...На последнем этаже, возле закрытого хода на чердак, они обнаружили замшевую куртку, малиновые ботинки, перчатки, рыжий парик и солдатский вещмешок. Матерясь в голос, Артем с Артуром побежали обратно – но во дворе уже никого не было...
      ...Они обшарили все проходные дворы, пробежали по 1-й линии, прочесали часть Среднего – все было напрасно...
      Подавленные, Токарев и Тульский вернулись на набережную, где все также одиноко продолжала работать на холостом ходу белая "пятерка".
      – Блядь, – сказал Тульский, нервно закуривая. – Счастье еще, что не моя земля... Надо срочно в "тридцатку" – вызвать всех, кого только можно... Быстро – как мы-то тут оказались? Что объясняем?
      – А чего выдумывать – хмуро отозвался Токарев. – Чем ближе к правде – тем лучше... Наблюдали за "контингентом", изучали способы их наживы... Показалось странным, что машина долго стоит – подошли...
      – Я же только вчера тут шухер наводил, – скривился Тульский. – Ой-е... Ну пошли, что ли...
      Артем задумчиво поднял глаза на опера и сказал словно самому себе:
      – Что-то это мне напоминает... Вернее – кого-то... Шустрый паренек... Фантом...
      Артур замер:
      – Фантом, говоришь? А, может, Невидимка? А ты что про него знаешь?
      – А ты? – удивился тому, как Тульский точно реагировал на его смутные подозрения, Токарев.
      – Та-ак, – протянул Артур. – Похоже, нам есть, что обсудить... Только сначала надо до "тридцатки" добежать...
      Показания, которые Токарев и Тульский дали в 30-м отделении немного отличались от того, что они, перебивая друг друга, рассказали выехавшему на двойное убийство Токареву-старшему.
      Василий Павлович выслушал ребят молча, потом тяжело вздохнул и спросил:
      – Вы его хоть разглядели толком, сыщики?
      Парни потупились, потом за обоих ответил Артем:
      – Отец, мы... Смеркалось, да и форма военная отвлекала... Потом он нагнулся почти сразу... Купились мы... Солдатик и солдатик – нескладный такой.
      Токарев-старший мрачно кивнул:
      – Да, психологически все точно... Когда форма – всегда смотрят на нее, а не налицо, она обезличивает. Лучшая маскировка... Ладно, ухари... Вот что я вам скажу – вы свои предположения про Фантома-Невидимку, держите при себе, ясно? Потому что у нас конкретного ничего – как не было, так судя по всему – и нет... А умозаключения на официальные бумаги класть не рекомендуется.
      – Но, отец... – попытался было возразить Артем, на что Василий Павлович рявкнул:
      – Я ясно выразился?!
      – Ясно, – понурились парни.
      Потом, после всех официальных мероприятий, Артем и Артур еще долго разговаривали друг с другом – сопоставляли кусочки информационной мозаики, спорили, убеждали друг друга. Они понимали друг друга с полуслова. У них появилась общая цель...
      Объявленный по городу план "Перехват", конечно же, ничего не дал. "Солдатик" как в воду канул, как испарился...

Тульский

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.