Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тульский – Токарев - Тульский – Токарев (Том 2)

ModernLib.Net / Детективы / Константинов Андрей Дмитриевич / Тульский – Токарев (Том 2) - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Константинов Андрей Дмитриевич
Жанр: Детективы
Серия: Тульский – Токарев

 

 


      – Чистосердечное признание смягчает вину, но увеличивает срок! – строго сказан в ответ Артур, а про себя подумал, что она просто молодец. Тем не менее он для блезиру выдал еще несколько строгих фраз о том, чем грозит нарушение режима секретности, и лишь потом сказал по-человечески:
      – Позвони мне вечером – расскажу, что смогу.
      Вечером Света позвонила – Тульский, кстати, неожиданно для себя даже дергался – а вдруг не позвонит? Услышав в трубке ее голос, Артур тут же обрел свое обычное уверенное нахальство:
      – Ну-с, раскололи голубчика. Интересная мелодия насвистывается. Хочешь узнать?
      – Хочу. Очень хочу, – несколько двусмысленно отозвалась Света.
      – Живешь одна?
      – Ну-у... можно сказать, что сейчас – одна!
      – Накрывай на стол!
      – Нет проблем!
      – Адрес?..
      ...За стол они сели только глубокой ночью, так как не успели дойти до него, когда Тульский пришел в гости. Артур потом долго ломал голову – кто же кого трахнул – он ее или она его? Хотя, в общем-то, это не имело никакого значения... На следующее утро Тульский, конечно же, опоздал на службу..
      Так с той ночи и завертелось у них со Светланой не пойми что – и романом это нельзя было назвать, потому что обошлось без ухаживаний и вздохов, но, с другой стороны, не сводилось все и к простому перепихону. Сладко было Артуру со Светой, просто на удивление сладко. Может быть, так сладко и легко, как еще ни с кем не было. Она вытворяла в постели такое... Да и не только в постели, но и на столе, и в кресле, и просто стоя... И при этом так стонала своим детским голосочком, такое говорила в предоргазменном угаре, что Артур "улетал", терял голову, становился ненасытным. В нем просыпалась какая-то сексуальная жестокость, ему хотелось, чтобы она орала еще громче, и она, действительно, орала не стесняясь. А потом, опустошенный и обессиленный, он не испытывал желания побыстрее смыться куда-нибудь, наоборот, в нем просыпалась какая-то нехарактерная для него нежность, ему нравилось гладить ее и трогать, и прижиматься к ее заднице – до тех пор, пока желание снова не захлестывали его... При этом Артуру было со Светой еще и интересно разговаривать – ее начитанность удивляла и интриговала не очень-то жаловавшего книги опера. И вообще, ему было лестно, что она не кто-нибудь, а журналистка – в те времена к представителям этой профессии относились, можно сказать, с пиететом. Артур, конечно, внешне никакого почтения не высказывал, наоборот, покровительственно посмеивался над Светланой, но в глубине души... Бог его знает, может быть, сказывалась и разница в образовании – у Светы-то было высшее гуманитарное, а у Тульского – сомнительное среднее...
      И при всем при этом полностью в свою жизнь она его не пускала – у Светланы была масса каких-то встреч, каких-то непонятных дел, иногда она исчезала куда-то на несколько дней, ничего особо не объясняя и заставляя Артура испытывать (к его же собственному удивлению) нечто вроде уколов ревности... В общем, Тульский и сам не понимал, как он к ней относится. Но понимал, что как-то относится, потому что не было безразличия, и о новых, предстоящих встречах с ней он думал отнюдь не через силу... При этом он совсем не идеализировал свою пассию, трезво, по-оперски подмечал и ее женскую прагматичность (которую при подколках называл хитрожопостью), и взбалмошность, переходящую порой в капризность, и избалованность от привычного мужского внимания, и даже некоторую лживость... И все равно Артуру с ней было сладко...
      ...Очнувшись от грез, Тульский протянул руку к телефону, чтобы набрать номер Светланы – но аппарат зазвонил сам, прежде чем он успел снять трубку. Звонила Света – но обрадоваться такому совпадению Артур не успел – она чуть ли не плача тараторила нечто непонятное и требовала спасти ее от бандитов. Морщась от крика, Тульский несколько раз пытался перебить ее и понять, что же, собственно, случилось...
      А случилась история действительно неприятная – один из Светиных ухажеров (часто изменявший ей со своей собственной женой) подарил ей на днях французские духи. Когда после ухода поклонника Светлана распечатала красивую коробочку, то унюхала совсем не парижские ароматы, а суровый запах польской контрабанды. Обманутая в лучших ожиданиях, журналистка Барышникова не постеснялась перезвонить ухажеру (нарвавшись сначала на жену) и выяснить, что духи были куплены за бешеные деньги в коммерческом магазине на Куйбышева. Света завелась и на следующий день нагрянула в модное кооперативное заведение. Вызвав хозяйку, она предъявила парфюм:
      – Как вам аромат?
      Света прыснула из флакончика себе на запястье и помахала ладошкой перед носом неприветливой женщины.
      – Никак! – нервно ответила хозяйка, дама в постбальзаковском возрасте, которую величали Маргаритой Павловной.
      – И это – "Магия"?
      Хозяйка посмотрела на журналистку, как царь на жида:
      – А вы, милочка, очевидно, постоянно пользуетесь французским парфюмом?
      – А что, по вашему – рожей не вышла?!
      – Ну, если вы настаиваете именно на роже...
      – Что?! Короче – деньги назад! Уму непостижимо!!!!
      – Оставьте, милочка, духи. Когда приедет поставщик, я ему покажу, и если он согласится...
      – Вы глумитесь?!
      – Я предлагаю... И не надо кричать, не в лесу!
      – Хорошо, посмотрим, – Светлана аккуратно запаковала духи и грохнула коробочкой о прилавок: – Дарю! Их хорошо использовать в туалете вместо освежителя воздуха!
      И журналистка Барышникова гордо вышла из магазина, показав свою независимость от стоимости товара. Через пару часов на адреналине, злости и своей неуемной энергии она набабахала заметку в номер – едкую, язвительную и разгромную по отношению к кооператорам вообще и к кооперативу на улице Куйбышева, в частности. По ярким и сочным метафорам чувствовалось глубокое погружение в тему. Редактор ржал над заметкой и даже поставил ее на первую полосу. Десять номеров газеты Светлана попросила водителя редакции завезти в магазин на Куйбышева, что он и сделал...
      Маргарита Павловна, прочитав заметку, сначала взялась рукой за большую, еще упругую грудь, а потом среагировала не совсем адекватно – схватила сразу пять номеров газеты и попыталась их разорвать, а когда это не получилось, начала при продавщице помогать себе зубами... Спустя некоторое время она позвонила своей бандитской "крыше" – неким господам Пластилину и Чуму. Ребятки получали с Маргариты, и совсем немало, при том, что свои проблемы, в основном, она решала сама. Просьбами Марго обременяла пацанов редко, но метко: последняя случилась месяца полтора назад. Тогда Маргарита вычитала в появившихся модных книжках по эзотерике, что можно напрямую запитываться энергией из земли на могилах и потребовала, чтобы Пластилин сопроводил ее на это таинство. Пласт позакатывал глаза, но поехал – бизнес есть бизнес. Потом он рассказывал пацанам в "Корчме", что ему самому стало жутковато, когда она начала вонзать фиолетовые ногти в могильный холмик и выгибать спину..
      В нынешнем телефонном разговоре Марго верещала так, что Чум был вынужден держать телефонную трубку дальше от уха, чем обычно.
      – А где мы узнаем, кто она такая? – наконец понял смысл проблемы Чум. Визг в трубке перешел практически в ультразвук и полномочный представитель крыши отодвинул ее еще дальше и спокойно кивнул:
      – Понятно. А где газету взять и как в редакцию позвонить?
      – Не манает!!!! – Марго неожиданно с визга перешла на бас: – Это ваши проблемы, я за что вам плачу?!
      Чум еще некоторое время слушал короткие гудки в трубке, потом философски вздохнул и, искренне считая, что от точки А до точки В самое короткое расстояние по прямой, начал набирать номер справочной. Дозвонившись до редакции, он представился секретарше сотрудником Гостелерадио и попросил телефон Светланы Барышниковой – такая подпись, по словам Маргариты, стояла под заметкой (а Света, действительно, редко пользовалась псевдонимом. Ей льстило, что некоторые считали ее родственницей известного танцора, эмигрировавшего в Америку).
      Секретарша выдала номера, и рабочего и домашнего телефонов – как же можно отказать сотруднику Гостелерадио.
      Ближе к вечеру Чум позвонил Светлане:
      – Мадам, прежде чем удивлять мир статьями, вы бы с нами поговорили... Оно, глядишь, и не так накладно бы вышло...
      – С кем я разговариваю? – с вызовом спросила Света.
      – Со мной!
      – А ты кто такой?!
      Чум хмыкнул, посмотрел на сидевшего рядом Пластилина и других пацанов и ответил вежливо, но уже тоже перейдя на ты.
      – Деловой партнер магазина, который ты размазала как манную кашу по тарелке. И что теперь прикажешь с тобой делать?
      – А-а, крыша пожаловала! – Светлана возбудилась, решив, что на нее наезжают как на настоящего журналиста, мешающего мафии проделывать мафиозные грязные делишки. Эта мысль подняла девушку в ее собственных глазах.
      – Ну и что ты хочешь?
      Чум задумался. Марго требовала разобраться, а как с прессой надо разбираться – не объяснила. Он снова посмотрел на пацанов и неуверенно предложил:
      – Ну, напиши теперь про магазин что-нибудь хорошее.
      – Что?! – задохнулась Света – мафия хочет, чтобы она на нее работала – не на ту напали: – Слушай ты, козел безрогий...
      – Почему ж безрогий-то? – опешил Чум.
      – Потому что никто тебя не боится!
      – Так я еще и не пугал...
      – Ты, бандит, запомни – отсосешь вместе со своим магазином! Вот!!!!
      Чум вздохнул:
      – Так всем и передать?
      – Да!!!!
      Чум повесил трубку, почесал со скрипом бритую голову и пересказал свои впечатления от журналистки пацанам. Пацаны задумались. Пластилин быстро установил через знакомого мента по номеру телефона адрес Барышниковой и перезвонил Свете снова:
      – Это Седьмая линия, дом 26, квартира 3?
      – Ну?
      – Козлы беспокоят. Так нам приезжать?
      – Плевать я на вас хотела!
      – Ждите, скоро будем. Судя по номеру квартиры, ты живешь на первом этаже. Я бы на твоем месте так не горячился.
      Пласт повесил трубку, посмотрел на Чума и вздохнул. После короткого совещания они с Чумом решили действительно подъехать и на первый раз "застеклить", как они выражались, пару окон. А потом перезвонить еще раз – опыта работы с прессой у ребят действительно еще не было...
      Между тем, Светлана пометалась по квартире, испугалась наконец-то, бросилась к телефону, дозвонилась до Тульского и, отчаянно все перевирая, изложила ему суть эпической драмы. Артур начал задавать вопросы, выяснил быстро все нюансы про "козлов" (да плюс Света добавила еще кое-что, чего на самом деле не говорила – потому как "нас не запугаешь"), почувствовал опасность, взялся за голову и страшно разозлился от дурной бабской выходки. Он решил проучить подружку, чтобы помучилась:
      – Сама нарвалась! Зачем людей оскорблять, тем более – вспыльчивых! Извинись. Если не простят – тогда помогу!
      И положил трубку.
      – На самом деле он решил ехать немедленно – вытащил из сейфа ПМ и начал его снаряжать. Света снова пометалась по квартире и снова бросилась к телефону...Тульский уже выбегал из кабинета, когда к нему приперлась заявительница, причем, судя по замашкам, такая, которой не фиг делать завалить жалобами. Ему пришлось что-то врать и вкручивать минут двадцать, пока удалось ее отфутболить. Выбегая из отделения, Артур на всякий случай кинул Светкин адрес дежурному – мол, сгоняю, проверю нехороший сигнал "человека". "Человеками" в милиции называли агентов...
      ... Минут через десять он уже колотил рукояткой пистолета в знакомую дверь:
      – Света, отзовись! Открой, не бойся, это я – Артур!!!! Света!!!
      Она открыла – увидев ее заплаканные испуганные глаза, Тульский прижал девушку к себе, мысленно назвав самого себя мудаком – за зверские способы "воспитания":
      – Не дрейфь, Свет... Не в такие шагали дали! Ты мне честно скажи – ты ничего им не должна?
      – Что ты? – сквозь слезы тоненьким голоском ответила Светлана. – Это наоборот – они мне...
      – Это конечно! – не выдержал и рассмеялся Артур. – Вот и едут, торопятся отдать! Давай-ка погасим свет, сядем на кухоньке, подождем... Ты не бойся, разговаривать буду я...
      Они погасили свет. В темноте Светлана сразу прижалась к Артуру. Он почувствовал через халатике упругое тело и, забывшись, полез было рукой к мягким кружевам белья, но тут заскрежетал с улицы подоконник. Тульский отпрянул от Светы, схватил со стола ствол, подошел тихонько к окну и, чуть отодвинув занавеску, увидел в полутемном дворе каких-то парней – двое подсаживали третьего, чтобы он мог заглянуть в окно. Еще один болтался чуть поодаль.
      Артур вдохнул и выдохнул, а потом демонстративно постучал стволом по стеклу:
      – Э, братва – заходи через дверь, борщ вскипает!
      На улице его слова, судя по всему, полностью не расслышали, но ствол углядели.
      – Лихо, у них стволы! – донесся со двора приглушенный голос.
      – Веселый разговор...
      И в этот момент во двор тихонько заехала на холостом ходу тонированная "девятина" без заднего номера. В машине сидели Пластилин и Чум.
      – Гляди-ка – возле парадной движения, – гыкнул Пласт.
      Чум недоуменно всмотрелся, и предложил:
      – Давай-ка глянем для начала, что тут за действия разворачиваются... Вылезти всегда успеем...
      Между тем, в квартире Светланы Артур переместился в коридор – почти сразу же в дверь требовательно, долго позвонили, а потом уверенный голос с лестничной площадки произнес:
      – Эй, парни! Давайте без грохота! Включаем свет, выходим на лестницу и поговорим! А то – все характерные!
      Артур ощерился, чувствуя прилив адреналина, передернул затвор пистолета и крикнул в ответ:
      – Дверь открываю, заходит один без верхней одежды, остальные перекуривают!
      – А ты что, только что дембельнулся?! Командные нотки из голоса прибери!!! – заорал, судя по всему, второй с лестницы и сопроводил свою рекомендацию ударом ноги в дверь.
      – Отойти всем от двери, уголовный розыск!!! – заорал Тульский и два раза выстрелил через верхнюю часть двери, а потом распахнул ее:
      – Встали живо по стенам, чтоб руки видел!!!
      На лестнице началось легкое замешательство. А во дворе, в "девятке", Пласт, услышав выстрелы, даже подпрыгнул:
      – Ой! Странные тут какие-то журналисты... У меня есть конкретное предложение – валим отсюда!
      – Согласен – поперхнулся Чум. – Скажем Марго, что разобрались в лучшем виде, и даже без стрельбы не обошлось...
      И бандитская "девятка" также тихо, как въехала во двор, вырулила обратно на линию – подальше от греха...
      Артур выглянул на лестницу и оглядел отряд "осаждающих" – лицо одного из прижавшихся к стене парней в неверном свете слабенькой лампочки показалось ему очень знакомым...
      – Бля-ядь... Токарев? Ты, что ли?
      Парень недоуменно повел головой и отлепился от стены – пользуясь этим, двое из его команды скатились вниз по лестнице и начали всматриваться в происходящее в парадной уже со двора...
      – Тульский? Вот так встреча – кино и немцы.. Ты наган-то отпусти... зашибешь ненароком.
      Артур машинально опустил ствол, по-прежнему ничего не понимая:
      – Так это ты – крыша?
      Артем так же непонимающе потряс головой:
      – Какая крыша? Меня... нас Света позвала...
      – Зачем? – спросил Тульский и тут же понял идиотизм своего вопроса.
      Впрочем, Токарев все же ответил:
      – Помочь... Крышу какую-то отогнать...
      Стоявший рядом с Токаревым крепкий стриженый парень с перебитым по-боксерки носом вдруг загоготал, но тут же осекся, натолкнувшись на бешеный взгляд Артура. Тульский обернулся и заорал вглубь квартиры:
      – Света!!!
      Кутаясь в халатик, с глазами, как у лемура, в прихожую выплыла Светлана.
      – Это кто?! – спросил Артур, тыча стволом в Токарева.
      Журналистка Барышникова замялась на мгновение, но ответила:
      – А... Артем...
      – Ты его звала?!
      – Но ты же мне сказал – выпутывайся сама. Стоявший рядом с Токаревым боксер сполз по стене на корточки и буркнул себе в колени:
      – Ну, дура...
      Артем глянул на него и попросил:
      – Лихо, ты подожди меня здесь чуток, я быстро...
      Лихо, не глядя на него, кивнул, продолжая что-то бормотать, а Токарев обогнул Тульского и зашел в квартиру...
      ...На кухне молодые люди в две глотки набросились на девушку – орали минут пять, не повторяясь, причем самым ласковым обращением было "идиотка" и "истеричка". Света хлопала глазами, переводила взгляд с одного на другого и мудро молчала, чем довела Артура до белого каления – он даже трепанул ее пару раз за шиворот халата. Токарев руки не распускал, но недопитый чай из чашки выплеснул в сердцах на стенку..
      Когда первая волна криков начала стихать, в квартиру заглянул Лихо:
      – Там это... Соседи, кажись, под стрельбу ментов вызвали... Вы тут все, я смотрю, не чужие друг дружке... Уголовный розыск, опять же... Сами с мусорами и разбирайтесь... А мы поехали...
      Ребята одновременно посмотрели на него – Артур извиняющимся жестом развел руки, одной из которых продолжал сжимать ствол, а Артем промямлил нечто невнятное:
      – Слушай, ты там пацанам объясни как-нибудь... Я потом... Лады?..
      В этот момент Света тоненьким голосочком сказала:
      – Спасибо.
      Лучше бы она этого не говорила – Тульский и Токарев снова начали орать как резаные. Лихо покрутил головой, махнул рукой и, матерясь, выскочил из подъезда к ничего толком не понимающим приятелем – они еле успели разминуться с прибывшим нарядом милиции из 16-го отделения. Дежурный сопоставил адрес, оставленный Тульским, с заявкой соседей Светланы о стрельбе и быстро принял командирское решение – не только направил в адрес наряд, но и отзвонился Токареву-старшему.
      Василий Павлович встретил в 16-м вернувшийся наряд вместе с Тульским и своим сыном и, естественно, захотел разобраться в обстоятельствах применения Артуром табельного оружия...
      Несмотря на невразумительное мямленье обоих, Токарев-старший, обладавший колоссальным опытом, все понял достаточно быстро. Когда до него дошло – он сначала хрюкнул, а потом начал орать, топать ногами и брызгать слюной. В заключительной части своего эмоционального выступления Василий Павлович сказал:
      – Так, хорошие мои... Ну, с Артемом я отдельно, дома... поработаю... А ты, Артур, в этом году в выходные и государственные праздники никогда не спрашивай, кто дежурит по району от розыска 16-го. Потому что дежурить будешь ты. Графики на стенке у Ткачевского – для других написаны... Вопросы есть?
      Тульский кивнул:
      – А в религиозные праздники? Начальник розыска ласково улыбнулся:
      – Ну, мы ж не звери... В крестный ход дежуришь не ты, ты на Смоленском кладбище бдишь с молодняком – чтоб религиозной розни не разжигали... А теперь – письменные объяснения мне!!! Оба!!!!
      Артур с Артемом пошли гуськом в кабинет к Тульскому, а Василий Павлович в журнале учета информации 16-го отделения по поводу заявки соседей Светланы лично написал: "Разбор на месте. Профбеседа"...
      В кабинете же у Тульского пошел напряженный разговор:
      – Артем, между нами... а ты давно со Светкой... давно ее знаешь?
      Токарев-младший пожал плечами:
      – Ну, с полгода где-то... Случайно познакомились. Я из метро выходил, натолкнулся на Ар-кашу из нашего клуба – он куда-то очень торопился, выручай, говорит, проводи девушку. Ну, какие проблемы... Пошел провожать. Доходим до подъезда – на меня выскакивает какой-то мужик с цветами и в галстуке и как даст мне в морду... Я говорю, товарищ, вы немножко не так оцениваете ситуацию, а он кидается и все... Рубашку мне порвал... Пришлось его... того... выключить ненадолго. А Светка предложила рубашку зашить. То да се, бараньи яйца... Аркаша потом узнал – даже не обиделся, ржал только... Ну и понеслось...
      Артур скрипнул зубами, Токарев вздохнул и продолжил:
      – А тут она звонит, плачет, караул, говорит, убивают... Я – пацанов в охапку и на Седьмую... Спрашиваю еще: кто, мол, в курсе – что за грядка с коммерческого на Куйбышева получает? Лихо говорит: "Соседи, рядом же с Петропавловкой... В харю узнаем. А нет – так купим им билет на рейс без обратной брони..." Ну и... Вот и купили... А ты-то как там нарисовался? Тульский махнул рукой:
      – Примерно так же, как и ты... Ну, сука... Мы ж друг дружку там покалечить запросто могли! Артем кивнул:
      – Запросто. Слава богу еще, когда ты шмалять через дверь начал – рикошетом никого не зацепило... Перед пацанами неудобно...
      Помолчали. Потом Артур, продолжая внутренне кипеть, спросил, запинаясь:
      – А ты с ней... Тебе с ней хорошо было? Артем дернул углом рта:
      – Не жаловался... А тебе? Слушай, ты меня спрашиваешь, прямо как муж. А я, сдается мне, еще до тебя с ней познакомился.
      – Ну, тварь...
      Долго договаривались, что писать в объяснительных, поглядывая друг на друга раздраженно, но без враждебной злости. Наконец отписались.
      – Ты куда сейчас? – спросил Артур. Артем пожал плечами:
      – Да хочу к Светлане заглянуть, разговор договорить... А ты?
      – У дураков мысли сходятся, – буркнул Тульский, испытывая и злость, и ревность, и досаду на самого себя и не желая уступить право "первой разборки" Артему. – За такие косяки воспитывать надо...
      – И как же ты предлагаешь... повоспитывать?
      – Кверху каком! В прямом смысле – то есть ремнем по жопе! Чтоб, если уж в голове мозгов нет – так чтобы жопой научилась и прочувствовала...
      ...Через полчаса оба ввалились в квартиру к Светлане – злые, так как по дороге продолжали накручивать друг друга. Света встретила их молча – все в том же коротеньком халатике, но почему-то в туфлях на высоком каблуке.
      – Так, – сказал Тульский, тяжело дыша и выдергивая ремень из брюк. – Вот что, красавица заголяй-ка свою задницу...
      И то ли его Светлана не так поняла, то ли наоборот поняла все именно так, но решила изменить ход событий – но она тут же скинула с себя халат, оставшись лишь в чулках и туфельках. Тульский и Токарев остолбенели, а Светлана, быстро подойдя к ним и чуть присев, стала одной рукой расстегивать штаны одному, а второй – другому.. Надо сказать, получилось это у нее довольно ловко, словно уже имелся опыт... Ну а дальше – дальше понеслось такое, что остается лишь удивляться, как на ее крики и стоны соседи (видимо, привыкшие ко многому) вновь не вызвали милицию...
      Ушли от нее "молочные братья", как и пришли, вместе. Смотреть друг на друга они избегали – неловко как-то было. Выйдя на улицу, помолчали. Потом Тульский выдавил из себя все же улыбку:
      – Ой, мама моя мама... Ладно – проехали, дальше жить будем... Забегай ко мне завтра... точнее – уже сегодня... Почирикаем за жизнь... Братишка...

Токарев

       8 апреля 1990 г.
       Ленинград, Васильевский остров
 
      ...На следующий день после событий в квартире журналистки Барышниковой, ближе к обеду, Токарев-младший, купив большой шоколадный торт и бутылку хорошего сухого вина, направился во все то же 16-е отделение милиции. Настроение у него было почему-то очень хорошим – может быть, потому, что во время ночного "разбора полетов" отец больше ржал, чем ругал его, посоветовав напоследок разрулить весь "конфликт" с Тульским до конца – чтоб не оставалось ни капли осадка. Артем не очень понимал, почему инициативу должен проявлять именно он – но решил все же понтами не меряться и, отоспавшись, направился в магазин...
      В кабинет к Тульскому Токарев-младший зашел по-хозяйски, без стука, и поставил торт и бутылку Артуру прямо под нос – на бумаги. Тульский глянул снизу вверх и буркнул:
      – Подкуп? Так меня на торт не купишь, а вот за бутерброд с черным хлебом, маслом и докторской колбасой могу продать пару секретов Родины.
      – Заметано, – улыбнулся Артем. – Уругвайская разведка как раз мне и поручила узнать псевдонимы всех твоих агентов. Они ей позарез необходимы.
      – Это там, в Уругвае, такой прикид резидентам выдают? – чуть ревниво осведомился Артур, оглядывая одежду Токарева – а прикинут Артем был неплохо – кожаная куртка несамопального пошива, фирменные джинсы, фирменные черные кожаные кроссовки. Наряд Тульского был явно беднее.
      – А то! – улыбнулся Артем. – Ну так что – будем вербоваться? Тульский вздохнул:
      – А ничего приличнее Уругвая нет? Я-то думал: может, на что-то большее сгожусь... Тут сегодня с утра два пьяных финна через переводчицу мне рассказывали, как к ним легко можно приехать. Приглашали. Я – к Ткачевскому, спрашиваю: "Теоретически – обращаю ваше внимание – теоретически, я могу поехать на три дня в Финляндию?" Ой, что тут было... Ткачевский орет: "Ты в своем уме?! У тебя же допуск!!!" Нормально, думаю, хотел отъехать на 200 километров от Ленинграда – и уже безумие! Ладно бы Родина доверила мне хоть один секрет... Я бы, знаешь, какой гордый ходил – и никому бы его не выдал! Хоть закорми меня шоколадом! Я бы знал, что враг пытается меня подкупить! И хер бы им всем! Да... А на самом деле – что я имею – макулатуры десять кило... Да хоть всю ее в американское консульство неси – и на порог не пустят... Зато весь в допусках и за границу – хрен!
      Токарев-младший рассмеялся:
      – Ну чего ты так распереживался? Далась тебе эта Финляндия – страна рыбоедов...
      Артур помахал указательным пальцем:
      – Мне в Финляндию незачем... но! Дело принципа.
      – Ладно, ладно... – сказал Артем, развязывая веревочку на коробке. – Давай заканчивай бумажки свои... Торт – он шоколадный, растаять может!
      – У меня не бумажки! – сварливо отозвался Тульский, начав, впрочем, расчищать стол под трапезу. – Я пытаюсь списать КП – 678 по факту пропажи двух женских сапог из коммунальной квартиры! Ваш папаша не принял моего первого постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, где из объяснений соседей совершенно явственно выходило, что сапоги не украли, а взяли в темноте коридора случайно... поносить на время... И я в этом состава преступления не усмотрел. А ваш отец заявил, что ложь должна быть чудовищной, именно тогда ей надзирающий орган поверит по принципу: "Ну, так-то они соврать не могли..."
      – И что же ты удумал? – Артем с возрастающей симпатией посмотрел на опера, поскольку очень ценил в людях чувство юмора.
      – А я выяснил, что эти сапожки были произведены на Махачкалинской обувной фабрике, и пишу сопроводиловку в ОВД Махачкалы для решения вопроса по существу...
      – Сам придумал?
      – Куда мне... Это меня Боцман научил. Уверен, что в горах Дагестана материал сгниет начисто!
      Артем пальцем выдавил пробку в бутылке, разлил вино по чайным чашкам:
      – Ну, со свиданьицем, как говорится. Жаль, что у нас с тобой раньше сойтись поближе как-то не получалось...
      – Да уж куда ближе-то... – заржал Тульский, чокаясь с Артемом. – Считай, почти родственники...
      Впрочем, дальше углублять тему возникших "родственных связей", они по обоюдному умолчанию, не стали. Торт под сухое вино пошел на ура. Вино, правда, почти все выпил зашедший в кабинет легкий на помине Боцман – он быстро сориентировался. Буркнув что-то нечленораздельное, отказался от торта и в три глотка добил бутылку из горла – а там, между прочим, оставалось еще больше половины. Потом Боцман утер губы, поводил носом и, опять что-то буркнув, ушел, так и не обозначив цель своего визита...
      Между тем, Тульский перебрался на диван переваривать торт, а Артем по-свойски начал рыться в его бумагах. Переворачивая листы, он неодобрительно качал головой, обнаружив чудовищный бардак в делопроизводстве. Токарев-младший был аккуратистом, ему отец с "младых ногтей" сумел привить "высокую штабную культуру". Артем умел оформлять бумаги, пожалуй, лучше любого опера – он это дело не только знал, но и любил, ностальгируя по несостоявшейся милицейской карьере.
      – А чего ж не подшито-то ничего?
      – Где? – отозвался Тульский, устраиваясь на диване поудобнее.
      – В рабочих делах агентов.
      – А-а... Некогда...
      Артем бегло просмотрел несколько агентурных записок и поднял брови:
      – А кто такой Варфоломеев – установил?
      – Да откуда я знаю? Нужно было срочно дать задание по линии сексуалов – я и придумал некоего Варфоломеева – фамилия звучная, я где-то ее слышал...
      – Ты, наверное, про ночь Варфоломеевскую слышал.
      – О! Точно! Значит, все верно – сексуалы, они и должны на людей по ночам бросаться!
      Артем поджал губы и занудливо продолжил докапываться:
      – А если приедут из главка и случайно наткнутся на это... гм... сообщение?
      – Ой, ты прям как проверяющий... Есть волшебная формула "установить не представилось возможным". Слышал такое заклинание?
      – Все равно – перебор, – не согласился Токарев-младший.
      – Слушай! – аж подскочил на диване Тульский. – Кто тебе мешает все привести в порядок? Навербуешь самых агентурных агентов... Второй ключ от сейфа за вешалкой на магните прилеплен!
      И он улегся снова с видом оскорбленной добродетели. Через несколько минут Артем снова нашел к чему придраться:
      – Артур, чтобы отказать этот материал...
      – Что еще?
      – ...надо еще минимум три объяснения взять...
      Тульский засопел, скинул ноги с дивана и картинно шлепнул вытащенным удостоверением о стол:
      – Вот тебе ксива – на рожу все равно никто не смотрит, иди, опрашивай. Я только тебе спасибо скажу.
      Токарев-младший задумчиво посмотрел на ксиву, потом на Артура, подумал и сказал:
      – Ладно. Порядок тут, пожалуй, я у тебя наведу. Будем из тебя образцового оперуполномоченного делать. Чтоб другим в пример ставили...
 
      – Ваше Преподобие! Премного благодарен! Возьмите надо мной шефство, а то меня в пионэры не записывают, и погрязну я тут навеки – в нестиранных трусах! Меня и так в пример в УУРе ставили на прошлой неделе – мы с Харламовым квартирников взяли. В бумагах понаписали, что по оперданным. По каким, на хер данным? Зашли в одну квартиру в гости вечерком, нас выгнали курить на балкон. Глядим, а в доме напротив – лучик фонарика по комнатам в квартирке на втором этаже – а в доме свет есть, между прочим... Мы ка-ак прыгнем! Эти уроды на себя двенадцать эпизодов взяли, жаль, что все по другим районам... А оперданных – нет... Эх, у кого-то жизнь... В главке, вон, специальное управление создают, люди мафию изучать будут. А тут...

  • Страницы:
    1, 2, 3