— Нет. Ничего ломать не будем. — Пожилой генерал задумался. — Не сейчас, во всяком случае… А неплохо было бы тебя действительно посадить на т'он!

Вот этого Стэн не ожидал. Становиться мелким туземным царьком? Хотя… Самое смешное, что ведь еще и признают. Обращаться будут Ваше Величество. Поклоны бить. Подобострастно заглядывать в глаза. А потом прозрачно намекнут, что крайне недурственно было бы и с манифестом, осуждающим Патруль, выступить. Чтобы только что сформировавшаяся династия чисто случайно не угасла. И придется соглашаться…

— Не хочу! — Стэн сам не заметил, как перешел на крик. — Не нравится мне все это! Что я тут на Сабе забыл? Тоже мне царство!

— А ты не кипятись, — вкрадчиво произнес генерал Ижи, — никто тебя на Сабе садиться на т'он и не заставляет. Если уж ты наследник Пе'вой Галактической Династии, то Саба — одна из твоих п'овинций. И тебе тогда п'ямая до'ога на П'естол всея Галактики.

— Я, конечно, понимаю, что длительное пребывание сначала в тюрьме, а потом в замкнутом пространстве крейсера не способствует улучшению психического здоровья, — едко заметил Стэн, — но чтобы настолько, господин генерал, даже я не ожидал… Или это уже возрастное?

— Это ты последние мозги п'опил, — рявкнул генерал Ижи. — У нас появился шанс 'аз и навсегда покончить с той м'азью, кото'ая окопалась в п'авительстве. Неужели ты думаешь, что они так об'адуются, если тебя объявят наследником? Да тебя по'вать попытаются!

Сонливость у легионеров как рукой сняло. Все радостно включились в обсуждение того, что надо сделать для объявления Стэна наследным принцем. Его слабые возражения были подавлены в корне. Молодой генерал подумал, что очень уж любят в последнее время посторонние распоряжаться его, Стэна, жизнью. При этом стараются сделать все возможное для того, чтобы у Стэна даже не возникло возможности возразить. «А у меня вы спросили? — зло подумал легионер. — У меня возникает желание влазить во все это дерьмо?». Но господам, собравшимся на импровизированный совет, было уже не до того: Ижи-дед узрел надежду на выход из теперешнего критического положения и зубами ухватился за эту возможность.

Если бы Стэн отвлекся от своего нежелания влезать в эту авантюру, то наверняка бы оценил по достоинству элегантность ситуации: правительство Конфедерации не раз и не два говорило во всеуслышание о том, что является, по сути дела, временным. И существовать в таком виде и с такими полномочиями будет до тех пор, пока население Конфедерации не выскажется в пользу другого устройства институтов власти. Это, конечно, были чисто декларативные заявления. На деле уже не одно столетие никто не собирался ничего менять. Выросли уже целые династии профессиональных политиков, законы подогнаны под нужды большинства, политическая ситуация стабильна и устойчива. Но именно в этот момент, пользуясь тем, что сытая и самодовольная политическая элита погрязла в коррупции, к власти пришли финансируемые сциллийцами мерзавцы. Да и самих сциллийцев в новом правительстве оказалось немало. Естественно, у народа возникает легкое недоумение. На это никто не обращает до поры до времени внимания. Господа политики начинают издавать законы. Если бы они позволили заниматься этим благим делом экономистам — все бы очень быстро вернулось на круги своя: радикально менять хорошо отлаженный и эффективно работающий экономический аппарат Конфедерации ни один специалист в здравом уме не согласился бы. Но кто сказал, что современные политики находились в здравом уме? Им хотелось только одного — как можно скорее добиться от народа смуты. А там — можно легко ввести диктатуру и получать от жизни все блага. И все прошло бы просто идеально, если бы падкие до сенсаций журналисты с Сабы не исковеркали слова Стэна.

— Должно быть что-то, что докажет право Стэна на трон, — размахивая руками, разглагольствовал Серж Ижи. — Это может быть отдаленное портретное сходство с кем-нибудь из Династии или что-то передающееся по наследству.

— И что я, по-твоему, могу продемонстрировать из унаследованных мною вещей? — осведомился Стэн. — Передающуюся из поколения в поколение ночную вазу ручной работы? Так нет у нас такого. А что касается портретного сходства…

— Погоди, — перебил Стэна генерал Ижи, — а почему, собственно, у тебя ничего нет? Это мы тут знаем, что нет, а кто из ок'ужающих об этом знает? У тебя из поколения в поколение, как ты сам сове'шенно п'а-вильно заметил, может пе'едаваться что угодно… Нап'име' — твой мечемет! Чем не 'еликвия Пе'вой Галактической?

Все одобрительно зашумели, а Стэн впервые серьезно задумался над происхождением своего оружия. Черт его знает, откуда оно взялось. На Несе, где Стэн и нашел оружие, его сделать не могли: молодой генерал был уверен, что и современные инженеры вряд ли будут в состоянии даже просто скопировать, не то что изготовить, что же тогда говорить о людях, населявших Нес шесть тысяч лет назад? Они в то время как раз только освоили бронзу, а до того благополучно покалачивали друг друга дубинами. Получалось очень любопытно. С другой стороны: что же тогда болталось у пояса на парадной форме у генерала Рутера?

— Все, стоп! — Стэн резко оборвал не в меру развеселившегося Боба, который как раз рассказывал для ковыряния в каком месте, по мнению Боба, предки Стэна использовали древнее оружие. — Ты, Боб, сам носишь весьма паскудного вида ржавую железку, которая, по твоим утверждениям, принадлежала твоим предкам. Личным опытом относительно того, как они эту железку использовали, поделишься в следующий раз.

Собравшиеся заулыбались. Боб насупился. Стэн злорадно улыбнулся и продолжил:

— Теперь так: нужен уважаемый эксперт в области всяких древностей, чтобы мог хоть косвенно подтвердить, что мечемет мог принадлежать кому-то из Первой Династии. Хотя по внешнему виду и простоте обращения это больше напоминает ширпотреб. Конвейерную сборку.

— А ты в этом много понимаешь! — с вызовом заявил Боб, еще не забывший, как был только что высмеян.

— В отличие от тебя — да! — огрызнулся Стэн.

— Так в чем трабла? — На лице Джейка читалось недоумение. — Есть профессор Шмулерсон. Вот тебе и специалист в области древностей. Привози сюда и пусть что-нибудь придумает.

Все загалдели и принялись наперебой предлагать свои услуги для перевозки Эндрю Шмулерсона на Сабу. Стэн участия в общем галдеже не принимал, но подумал, что идея не лишена здравого смысла: Шмулерсон имел определенный авторитет, и его объяснения могли принять на веру. Даже если они и будут притянуты за уши. Слетать за профом вызвался Ижи-внук, а пока надлежало что-то делать с намечающимся на Сабе референдумом.

Каждый отдельно взятый человек по природе своей существо разумное. С этим никто спорить не собирается. И с тем, что толпа — это тупое злобное животное, тоже спорить бессмысленно. Когда отдельным людям страшно или что-то непонятно, они собираются вместе. Вот тут и возникает возможность из людей разумных превратиться в толпу. Чтобы этого избежать, а заодно и узнать, чем же толпа так напугана, и придумали референдум: вместо того чтобы со страху наделать бед, толпа мирно идет высказать свое мнение. Причем как только сам процесс высказывания начался — толпа распалась и снова превратилась в разумных индивидуумов. Ведь мнение каждый должен высказать самостоятельно. Таким образом, и народ пар выпустил, и власть предержащие поймут, по какой причине этот избыточный пар возник. Да и народу приятно: попринимали участие в управлении государством. По окончании мероприятия можно и опубликовать результаты. Можно правдивые, а можно те, которые более удобны. Тут уж надо представителям власти не ошибиться и уловить, что сейчас более выгодно.

Именно к описанному выше мероприятию и готовилась сейчас курортная Саба. Народ яростно обсуждал выгоды и неприятности, которые принесет выход из Конфедерации. Политики прикидывали, как лучше для себя обставить мероприятие. Экономисты, как обычно, хватались за голову, подсчитывая, в какую сумму это выльется. Легионеры, наводнившие Сабу стараниями генерала Ижи, ни во что не вмешивались и предавались долгожданному отдыху: многие из них не покидали своих кораблей по нескольку месяцев. И так продолжалось до памятного совета в доме у Стэна.

На следующий день молодой генерал собрал все жалкие остатки своего управления и объяснил им, что предстоит сделать. Споров не последовало: в Галактическом Патруле умели подчиняться беспрекословно. Через два дня во все местные информационные каналы поступило сообщение, что генерал Рутер хочет созвать пресс-конференцию. Тема не сообщалась, но Саба и так была переполнена домыслами относительно происхождения генерала, так что дважды приглашать никого не пришлось. В назначенный день конференц-зал президентского дворца был забит под завязку. Репортеры стояли в проходах, сидели на полу возле широкого стола, стоящего на возвышении. Операторы немилосердно ругали друг друга, пытаясь организовать для своей камеры более удобную позицию. Бедлам царил полнейший.

Стэн находился в небольшой комнатке позади конференц-зала и с громадным удовольствием рассматривал творившееся там столпотворение с помощью монитора, к которому были подключены камеры слежения.

— Пора уже, господин генерал, — осторожно напомнил капрал, которому было поручено поработать пресс-атташе Стэна.

— Угу, — и Стэн утвердительно кивнул, — уже все сделали стойку. А мы их немного позлим… Ты сейчас сделаешь вот что: выйдешь к ним, ты же мой пресс-атташе, извинишься за задержку и скажешь, что я появлюсь с минуты на минуту. Потом развернешься и, игнорируя всякие вопросы типа «почему?» и «а когда?», спокойно идешь сюда. Дальше минут десять еще за этим муравейником понаблюдаем — и можно начинать.

Капрал не понял, что задумал его начальник, но козырнул и бросился исполнять поручение.

«Пожалуй, слишком ретив, — подумал Стэн. — Он должен быть вальяжен и неприступен, как стены старинного замка. Так еще вся эта шатия-братия заподозрит, что их просто злят».

Однако, когда капрал оказался около микрофонов, никакой поспешности в его движениях уже не было. Он обвел зал долгим тяжелым взглядом, от которого замолчали даже самые склочные, и с расстановкой произнес:

— Дамы и господа! Попрошу минуту внимания! Генерал Рутер задерживается, но должен быть с минуты на минуту. Прошу соблюдать спокойствие и не расходиться.

После этого капрал, игнорируя град вопросов, проследовал в заднюю комнату.

— Молодец! — поприветствовал легионера Стэн. — Просто замечательно. Теперь эти бараны дойдут до нужной кондиции.

— Но, господин генерал, они же тоже люди…

— Нет, капрал, они — журналисты. Публика мерзкая, гадкая и склочная. Единственная цель в их жизни — откопать что-нибудь пакостное о ком-нибудь и раздуть это до новости года. Если им это удается — они в полном восторге. Если нет — они продолжают с остервенением рыться в чужом грязном исподнем. Так что подоводить их до белого каления есть дело благое и правильное.

У капрала явно имелось на этот счет свое мнение, отличное от мнения Стэна, но высказать он его не решился. А может, и его заразила экспрессия, с которой молодой генерал говорил о представителях второй древнейшей профессии.

Пока в зале росло напряжение, Стэн готовился к очень скучному докладу на тему целостности Конфедерации и нерушимости закона. Доклад этот ему подготовили аналитики Пятого управления Галактического Патруля. Точнее, те из них, кто выжил и сейчас пребывал на Сабе. Большая часть сотрудников контрразведки постоянно находилась на Базе, поэтому и попала в лапы к сциллийцам в первую очередь. Теперь же нехватка специалистов в этой области остро ощущалась. Но Стэн справедливо полагал, что поработать в авральном режиме оставшимся лишний раз не помешает, а когда ситуация стабилизируется, можно будет заняться набором новых кадров. Пока же работу, свойственную контрразведке, выполняли все, кто был под рукой. Серж Ижи уже отбыл на своем «Лисе» на Нес, чтобы доставить оттуда профессора Шмулерсона. Если все пройдет гладко, то проф прибудет на Сабу не позднее чем через две стандартные недели. За время полета он наверняка что-нибудь придумает относительно мечемета и возведения родословной Стэна к Первой Галактической Династии, но пока на это решили не нажимать. Кроме того, предстояло как-то попасть на галактические информационные каналы. Задача не самая легкая, но ее, неожиданно для всех, взял на себя Джейк. Он заявил, что никто ни черта в информационных технологиях не смыслит и, если ему не будут мешать, все будет обустроено в самом лучшем виде. Мешать никто не собирался, и Джейк, придирчиво отобрав из имевшихся на Сабе офицеров Патруля трех помощников, заперся на борту «Мстителя». Периодически оттуда поступали требования пива и еды, но на борт никого не пускали. Заскучавшему Пенски была поручена охрана Стэна во время всего мероприятия, и он с энтузиазмом принялся обыскивать и просвечивать все, что шевелилось в радиусе мили от генерала. Ижи-дед заявил, что он уже стар для всяческих закулисных игр, и отправился поохотиться. Все сделали вид, что ему поверили. Точнее, Стэн не сомневался в том, что генерал Ижи будет охотиться. Только вот на кого?

Стэн поднял глаза от доклада и посмотрел на монитор. Напряжение в зале росло пропорционально времени опоздания генерала к началу. Журналисты заметно нервничали и становились от этого еще более склочными, чем обычно. «Пора!» — сказал себе Стэн и решительно поднялся с кресла. Капрал, приставленный к Стэну пресс-атташе, тут же поспешил вперед, чтобы объявить выход своего шефа.

Подходя к столу, украшенному множеством микрофонов, Стэн вдруг понял, что скучный и нудный доклад читать не будет. Не потому, что самому генералу эта писанина ничего, кроме скуки, не навевала, а потому, что ждали от него другого. Выступление должно быть резким, злым и решительным, чтобы посеять сумятицу в умах собравшихся, заставить задуматься. Тогда есть слабый шанс, что и многочисленные зрители тоже попытаются пошевелить мозгами.

— Дамы и господа! Генерал Галактического Патруля Стэнли Рутер! — произнес в микрофон капрал и сел на свое место.

Стэн обвел взглядом начавший стихать зал и начал:

— Я не собираюсь вам рассказывать о том, что делает новое правительство. Вы и сами прекрасно это видите, раз решились на выход из Конфедерации. Мне здесь подготовили очень внушительный доклад о современном положении, ценностях цивилизации и тому подобных вещах. — Стэн приподнял пухлую папку и помахал ей в воздухе. — Так вот: я не собираюсь вам здесь его читать. Тому есть несколько причин. Первая — это может быть интересно только специалистам. Вторая — это очень долго. И третья — это откровенно скучно. Я хочу вам объяснить, как я вижу теперешнюю ситуацию и вижу ли я из нее достойный выход.

В зале пронесся легкий ропот. Ожидали чего-то подобного, но здесь привыкли к местным очень скользким политикам, которые могли говорить часами и ничего не сказать. Событием становилось, если кто-то что-то говорил прямо. А тут, похоже, именно это и намечалось. Журналисты предвкушали сенсацию и спешно проверяли состояние своей аппаратуры, чтобы было записано все до последнего слова, а Стэн тем временем продолжил.

— То, что сейчас происходит, имеет свое название: мафия у власти. Подождите! Вопросы будете задавать потом. Так вот… И раньше в истории людей такое случалось не раз и не два. Все начиналось с банальной коррупции. Один мерзавец, занимающий высокий пост, первый раз брал от кого-то деньги для того, чтобы этот «кто-то» смог получить какие-то блага или послабления. За первым разом следовал второй и так далее, пока чиновник не оказывался полностью в кармане у дающих взятки. А это всегда означало только одно: чиновником становилось возможно управлять. Следующим шагом происходило объединение этих самых дающих взятки. Цель, на мой взгляд, вполне понятна: чем больше их собиралось, тем большую сумму единоразово они могли предложить. А это уже не что иное, как мафия. Через некоторое время до мафии начинало доходить, что значительно дешевле будет продвинуть во власть людей из своего круга, чем платить кому-то другому. Так мафия полностью сливалась с властью. А точнее — сама становилась властью. Казалось бы, теперь начнется мир и процветание. Организованная преступность вышла из подполья, легализовалась, и теперь никакой преступности не будет вообще, потому что сама мафия в этом не заинтересована. Как бы не так! Как раз теперь и начинается разгул преступности, который никем не сдерживается. Ведь мафия уже поставила на все ключевые посты своих людей. А если на вчерашнего бандита надеть форму полицейского, то он от этого бандитом быть не перестанет. Зато все полицейские, которые с ним работают, очень быстро превратятся в таких же бандитов, как и он сам. Есть ли от этого спасение? Да! Без всякого сомнения, спасение существует. И панацея от прихода к власти мафии, на мой взгляд, это ничем не ограниченная монархия. Трон передается по наследству, что исключает возможность прихода во власть бандитов. Конечно, возможен вариант, при котором наследник попадет под дурное влияние, но он маловероятен, так как монаршья семья у всех на виду и как-то незаметно сбить с пути истинного кого-то из этой семьи будет крайне затруднительно. И не забывайте, что у правителя всегда есть родня, которую можно поставить на ключевые посты и тем избежать коррупции. Разумеется, ни один монарх не застрахован от измены и государственных переворотов, но это только является для него стимулом, чтобы не возносился в заоблачные дали, а заботился о благе подданных. Тогда и переворотов можно не бояться. Да и в провинциях будет поспокойнее. Ведь там уже не выбирают на пост президента пройдоху, у которого хорошо подвешен язык, много денег и много влиятельных друзей. В такой ситуации губернатор или вице-король назначается самим монархом и не зависит ни от местных денежных мешков, ни от местной мафии. А с этой самой мафией он сможет бороться весьма интенсивно.

Стэн устал говорить и прервался, чтобы выпить стакан воды. В зале была гробовая тишина. Нельзя сказать, что Галактика никогда не слышала выступлений монархистов. Но они большей частью напоминали клоунаду: не первой молодости мужчины и женщины, разодетые в платье фасонов многовековой давности, ратовали за, как им казалось, лучшую жизнь, при этом чопорно рассказывая о каких-то увеселениях знати, на которые не пускали простолюдинов. Становилось понятно, что тут ни о какой заботе о процветании Галактики речи не идет, а идет речь о неизбывной тоске по привилегиям, отнятым демократией. Стэн же говорил о другом. Он предлагал выход из сложившейся ситуации. Причем не только выход, но и стабильность на долгие годы вперед. Журналисты притихли. Может, готовили каверзные вопросы, а может, переваривали услышанное. Стэн надеялся на последнее.

— Теперь вам должно стать понятно и то, что я собираюсь сказать сейчас. Эта мысль отражена и в подготовленном докладе, но там она настолько спрятана за статистические и политологические выкладки, что перестает быть очевидной. Кроме того, она так закамуфлирована, будто авторы доклада сами ее испугались. Я же говорю прямо: единственное наше спасение в смене существующего строя. Если мы уйдем от так называемой демократии к абсолютной монархии, то и мы сами, и наши дети будем застрахованы на будущее от прихода к власти мафии.

Стэн сделал паузу и обвел взглядом зал. Тишина нарушалась только легким шелестом кондиционеров. Господа журналисты, которые пытались обдумать услышанное, представляли собой очень занимательное зрелище. Обычно они пересказывали и домысливали, а тут требовалось осмыслить. С непривычки было им явно тяжело.

— Я думаю, что у вас возникли вопросы, — сказал Стэн. — Много вопросов. И вы обязаны их задать, так как в этом заключается ваша работа. Я не против. Но перед этим хочу сказать еще одно: референдум, посвященный выходу из Конфедерации, на руку только теперешнему правительству. Прими вы положительное решение — и сюда будут посланы войска для усмирения. Прими отрицательное — и с вас снимут три шкуры с помощью налогов. Единственный выход из этой бездарной ситуации — это проведение референдума на тему изменения существующего строя. Это все, что я хотел вам сказать, а теперь — ваши вопросы.

То, что выступление Стэна произведет эффект, сомнений не вызывало. Но такого эффекта никто не ожидал. Планета загудела как потревоженный улей. Огромное количество людей вышло на импровизированный митинг, длившийся около шести часов. Митинг принял резолюцию об изменении вопроса референдума. Правительство Сабы откровенно испугалось. Легионеры как могли успокаивали бюрократов, но ввели патрулирование крупнейших городов. Беспорядки не заставили себя долго ждать: на площади перед космопортом свернули с постамента памятник, олицетворяющий целостность Конфедерации. Пришлось Стэну выступить по местному информационному каналу и призвать к порядку. Это помогло, но больше уважения внушили патрули легионеров, которые с помощью спецсредств успокоили особо ретивых. Брожение в умах жителей тихой курортной Сабы уверенно приближалось к апогею, а легионеры вынуждены были тянуть время, дожидаясь возвращения «Лиса» с профессором Шмулерсоном на борту.

Стэн искренне надеялся, что если Сержу удалось уговорить профа лететь сразу, то уважаемый историк будет проедать полковнику плешь не более двух дней, а потом примется за поиски обоснования. Джейк, перед тем как Серж отправился на Нес, загрузил компьютер его звездолета под завязку всем, что можно было найти по истории Первой Галактической Династии, включая детские сказки и комиксы. Стэн похвалил друга, но в душе его скреблись кошки: ведь проф мог легко отказаться, сославшись на то, что это не его профиль. Хотя, принимая во внимание отношение Шмулерсона к любой власти, можно было надеяться на его помощь.

В четыре утра Стэн предпочитал спать. Спать сладко, и чтобы никто не мешал. Но какой же может быть сон, когда весь дом оглашает настойчивый сигнал вызова? Генерал поежился в постели, пытаясь во сне избавиться от навязчивого звука. Когда это не получилось, он открыл глаза и некоторое время мучительно пытался сообразить, что происходит. Сигнал вызова никуда не исчез. Стэн недобрым словом помянул современную технику и, накинув халат, побрел в кабинет. Динамик компьютера буквально разрывался от желания разбудить своего хозяина. Генерал зевнул, погрузился в кресло и нажал на клавишу ответа. Экран тут же осветился, картинка стабилизировалась очень быстро, это означало, что вызов местный. На экране была радостная физиономия Сержа Ижи.

— Доброе утро, мой генерал!

— Ты издеваешься? — вместо приветствия буркнул Стэн. — С каких пор утро может быть добрым? У тебя что там по корабельному времени?

— Как и у тебя — четыре утра.

— Так какого ты сам не спишь и другим не даешь? — То, что Серж должен был вот-вот прибыть, Стэн знал, но для того, чтобы воскресить это знание в голове, необходимо было полностью проснуться, чего генералу делать положительно не хотелось.

— Я на орбите. Начинаю посадочный маневр. И через два с половиной стандартных часа буду у тебя. Так что неплохо бы тебе к этому моменту проснуться.

До Стэна начало медленно доходить. Он еще раз зевнул и недобро посмотрел на Ижи-внука.

— Ты профа привез? — осторожно спросил генерал.

На борту «Лиса» что-то произошло. Лицо Сержа исчезло с экрана, и тут же послышался его протестующий голос. Протестовал полковник вяло, и вскоре его место занял невыспавшийся Шмулерсон.

— Алле! Стэн? Привет! Ты что там надумал? Мне Серж…

— Профессор! — взревел окончательно проснувшийся генерал. — Не в эфире и не на открытом канале связи! Пусти Сержа к пульту и дай ему приземлиться. Поговорим у меня.

Шмулерсон изобразил на лице явное неудовольствие, но позволил полковнику вернуться на свое место.

— Приземляетесь — и пулей ко мне. Треп в эфире закончили! — рявкнул Стэн и отключил связь. Слушать возражения Сержа ему в этот момент не хотелось.

Молодой генерал встал из кресла, потянулся и понял, что нужно приводить себя в порядок. Если проф был разбужен в такую рань, то он, естественно, сразу же приступит к делу. А слушать его надлежало внимательно, во избежание нравоучения.

— Это чистой воды хулиганство! — Шмулерсон, которому аудитория в виде Сержа Ижи уже стала неинтересна, обрушился на Стэна прямо с порога. — Вы надумали черт знает что! Это же надо было такое ляпнуть газетчикам!

— Проф, я…

— Ты безответственно себя ведешь! Эти грязные мужеложцы, которые готовы на все для жалко-вонючей статейки, теперь треплют твое имя по поводу и без. Мало того, что вы пиратствуете, так теперь еще и переворот…

— Хватит, Эндрю! — Стэн тоже повысил голос. — Не моя вина в том, что эти кретины журналисты переиначили мои слова. Мы сразу же собрали совещание, на котором было принято решение об объявлении меня наследником Первой Галактической Династии. Ты наивно полагаешь, что мне это нравится?

— Видишь ли, Стэн… Звучит глупо.

— Сам знаю, — обиженно буркнул генерал. — Может, тогда подскажешь выход из этой кретинской ситуации? Чтобы и треплом не выглядеть, и дураком. Идеи есть?

— Идей нет, — отрезал профессор. — Но кое-какие соображения, пока к тебе летел, появились.

Стэн навострил уши. Профессор поразительно быстро спустил пар. Значит, несмотря на то что само объявление Стэна наследником престола ему не по душе, идею в целом он одобряет. Кроме того, молодой генерал вдруг вспомнил, что сам проф происходит из древнего баронского рода. Так что…

Тем временем Шмулерсон принял от робота-прислуги чашку кофе, посетовал на его качество (профессор всегда оставался недоволен, если кофе варил не человек) и приступил к изложению своих умозаключений. Стэн слушал завороженно. Оказалось, что сама мысль об абсолютной монархии не раз приходила почтенному профессору на ум. Но не было никакой возможности найти малейшую зацепку для ее претворения в жизнь. В Галактике на звание наследника Первой Галактической Династии претендовало по меньшей мере сотни четыре человек. Никто из них скорее всего отношения к этому древнему роду не имел, но глотки они рвали преизрядно. При этом надо было понимать ряд вещей, которые теперь были известны только специалистам и на которые никто не обращал внимания. Во-первых — название «Первая Галактическая Династия» было абсолютно условным, и приняли его для обозначения данной императорской семьи абсолютно недавно. Во-вторых — то, что таковая династия в природе существовала, сомнению не подвергалось, но вот точные сроки правления хоть кого-нибудь из «Первых» известны не были. В-третьих — существовало еще четыре династии, которые были после. Но если Первая, исходя из легенд, дошедших до нас, правила всей Галактикой, то остальные в периоды своего расцвета едва подчиняли себе треть. Получалась очень интересная ситуация: все знали о пяти династиях, правивших в свое время Галактикой, все знали, что Первая была самой могущественной, но никто ничего вразумительного об этом правлении сказать не мог. А ведь оно было довольно длительным, раз успела образоваться именно династия. Как Первая Галактическая закончила свое существование — тоже было не совсем понятно. В научных кругах рассматривались две гипотезы, диаметрально противоположные. Первая гласила, что последние императоры пали от какой-то неизвестной болезни и трон опустел. Регенты не смогли долго удерживать порядок и, при отсутствии прямых наследников, вспыхнул мятеж, который завершился развалом империи. Вторая была на первый взгляд больше похожа на сказку. Там речь шла о том, что последний император сел в свой звездолет и просто исчез в пространстве, но при этом он оставил послание. В нем было сказано, что если в Галактике наступят трудные времена, то он вернется, чтобы спасти своих подданных. Несмотря на полную сказочность, недавно эта гипотеза странным образом получила подтверждение: на Несе был найден обелиск, отлитый из вольфрама, на котором присутствовал текст императорского послания и дата отлета императора. К великому сожалению археологов, возраст находки удалось определить очень приблизительно. Дата же, имевшаяся на обелиске, была в каком-то непонятном летосчислении. На Несе оно никогда не применялось, да и где-нибудь в других местах — тоже. Несмотря на определение возраста находки, не было никакой гарантии, что обелиск отлили сразу же после отлета последнего императора. Таким образом, вся находка могла оказаться данью легенде. Но если с годами правления монархов Первой Галактической не все было понятно, то с некоторыми артефактами, напротив, археологи дело имели. В частности, были найдены изображения людей того времени. И даже, как полагал сам Шмулерсон, портрет одного из императоров в окружении свиты. Благодаря тому что картина была выполнена в виде голограммы, она с успехом пережила многовековое пребывание в земле Неса. Когда кристалл был извлечен, его попробовали причислить к украшениям. Но тут кто-то ради шутки пропустил через него луч лазера. С данной голограммы имелось некоторое количество копий. Одну из них Шмулерсон прихватил с собой и тут же продемонстрировал. Мужчина средних лет, одетый в роскошный камзол и высокие ботфорты, почти закрывавшие шитые золотом бриджи, рассеянно улыбался, глядя перед собой. В правой руке у него была шляпа с плюмажем, левая охватывала рукоять меча. Свита была как бы на заднем плане. Стэн полюбовался предполагаемым предшественником и хотел уже выключить подачу энергии на голограмму, когда…

— Эндрю! Это же мой мечемет!

— Нет, Стэн, это ты носишь его меч, — ответил профессор. — Я сразу же после твоего отъезда начал искать аналоги этого оружия. И кусал себя за локти, что отдал его тебе. Ведь прежде никто ничего подобного не находил. Я сверился с громадным количеством литературы, запросил музей вооружений при правительстве Конфедерации, узнал о лучевом оружии больше, чем знает большая часть твоих подчиненных. И — ничего. А тут мне наконец-то прислали в подарок копию портрета императора. Я долго ее рассматривал, и мне все время что-то казалось знакомым. Я детально проанализировал одежду и обувь — ничего экстраординарного. На Талии такой костюм до сих пор считается парадно-выходным. Я загнал изображение императора в компьютер и провел сравнение со всеми имеющимися у меня портретами. Кстати, тебе будет интересно узнать, что анализ показал ваше сходство. И судя по портрету, император тоже был левшой.