Жерар де Вилье
      "SAS"
      Циклон в ООН
      Глава 1
      Повернувшись лицом к застекленному проему, открывавшему вид на розарий, преподнесенный в дар Советским Союзом, Его Превосходительство Джон Сокати, чрезвычайный и полномочный посол Республики Лесото, почувствовал, как его переполняет невыразимое блаженство.
      Бар делегатов кишел народом, как на всякой важной сессии ООН: будто рынок в Бамако. Африканские делегации представляли более трети ооновского населения. В противоположность своим белым коллегам, уже пресытившимся, они пунктуально присутствовали на всех заседаниях и комиссиях, даже самых непонятных.
      Джон Сокати обернулся, подошел и остановился перед столом, вокруг которого сидело с полдюжины негров, преисполненный сознанием своей важности. Ему было безразлично то, что большинство цивилизованных существ принимают Лесото за какой-то инсектицид. Он был важным человеком и носил костюмы за четыре сотни долларов и часы из золота, тяжелые, как самородок.
      Неожиданно гул разговоров покрыл голос одной из трех телефонисток, обеспечивающих связь в баре делегатов:
      - Его Превосходительство Джона Сокати просят пройти к телефону.
      Тотчас же представитель Лесото с достоинством рассек толпу. Телефонистка направила его к одной из кабин, и он тщательно прикрыл за собой дверь.
      Его беседа была очень короткой. Повесив трубку, он поблагодарил телефонистку-китаянку покровительственным кивком головы и расчистил себе путь к выходу.
      Бар, расположенный в северной части главного здания Организации Объединенных Наций, на третьем этаже с огромными оконными проемами, открывавшими вид на Ист-Ривер и здание Генеральной Ассамблеи, был модным местом ООН.
      Постоянным и плодотворным для всех секретарш местом охоты на любовника-дипломата. Во время важных сессии, вроде этой, наблюдение ужесточалось, и охранники в темно-синей форме ООН безжалостно удаляли красоток, пришедших без сопровождения. Что не облегчало жизнь несчастных делегатов, разрывающихся между заседаниями и любовницами.
      Джон Сокати прошел мимо охранника и направился к эскалатору, с наслаждением ступая по толстому зеленому ковру. Он умирал от желания сбросить свои туфли и пройтись по нему босиком. Но подобные вещи непозволительны для представителя в Организации Объединенных Наций. Даже из Лесото.
      Негр пересек искусственную лужайку и прошел направо через вход для туристов, выходивший на тротуар Первой авеню. Он остановился перед орущей группой.
      Почти тотчас же из "Первого Национального Банка" напротив вышла какая-то негритянка и сделала энергичный жест рукой. Пользуясь красным светом, перекрывшим движение на 46-ой улице, она бегом перешла на другую сторону и оказалась рядом с Джоном Сокати.
      Она была красивой, какими иногда бывают негры из Гарлема: с бесконечными ногами, скрытыми под макси-пальто, тонким и чувственным лицом и удивительными волосами, выкрашенными в рыжий цвет!
      Пальто распахнулось от порыва ветра, открывая бедра, едва прикрытые оранжевой супермини-юбкой. Это создание было достойно представителя какой-нибудь великой страны, не то что "микрогосударства". Джон Сокати смотрел на нее так, будто она была Лютером Кингом.
      Нисколько не озабоченная присутствием туристов, она поцеловала дипломата в губы и, взяв под руку, увлекла его за собой. Довольно редкий спектакль: отношения между африканцами и американскими неграми были довольно натянутыми: последние считали своих soul brothers* из Африки недоразвитыми обезьянами, а африканцы упрекали негров США в ошеломляющем комплексе превосходства.
      * Братьев по крови (англ.)
      Остановилось такси, и парочка села в него. Автомобиль повернул налево, на 49-ую улицу, и десять минут стоял зажатым за каким-то автобусом. Рука чрезвычайного посла поползла по ляжке спутницы и исчезла под макси-пальто. Негритянка снисходительно улыбнулась.
      Ее дыхание участилось, когда Джон Сокати проявил сноровку, достойную великого дипломата. Она зашевелилась, полностью открыв ляжку, круглую и смуглую. Шофер, молодой хиппи, стараясь не упустить ни капли из этой сцены, приклеился глазами к зеркалу заднего вида.
      Испытывая ревность, он резко тронулся с места, положив конец блаженству молодой негритянки. Он повернул на Вторую авеню, к нижней части города. Движение было слабым и через десять минут они прибыли в Гринвич Уиллидж. Такси повернуло еще раз на 13-ую улицу, чтобы выехать на Пятую авеню, и остановилось напротив дома номер 40 - огромного здания этажей в тридцать.
      Шофер, посмеиваясь, смотрел, как, держась за руки, удаляется парочка. ФБР располагало километрами магнитофонных записей, с точностью воспроизводящих любовные вздохи трех четвертей уважаемых членов международной ассамблеи. Есть чему позавидовать датским порномагазинам. Большая часть девочек по вызову, зафрахтованных делегатами, оплачивалась непосредственно черными кассами ФБР.
      Негр и его спутница вышли на 11-ую улицу. Настоящая пара влюбленных. На девушку оглянулось несколько прохожих. Действительно, превосходное животное, спустившееся из Гарлема. Увы, запрещенного для белых.
      Парочка прошла сотню метров и поднялась по небольшой внешней лестнице четырехэтажного здания с узким фасадом. Вся 11-ая улица состояла из этих буржуазных зданий, сдаваемых по цене золота из-за близости Вашингтон-сквер и Пятой авеню. Это был один из наиболее дорогих кварталов Нью-Йорка. Девица вставила ключ в замок, и они исчезли. На здании был номер 24.
      На парочку бросила раздраженный взгляд какая-то очень тощая дамочка, которая прогуливала свою собачку.
      Мысль о том, что они могли заниматься любовью, когда светило солнце, казалось ей верхом разврата.
      Да еще и негры!
      Бухгалтеры Организации Объединенных Наций заскрипели бы зубами, увидев роскошные апартаменты Джона Сокати. Уже три года Лесото не платило свои членские взносы в ООН, и телефонная компания угрожала ему судебным иском за неоплаченный счет на сумму десять долларов сорок центов.
      Теоретически, согласно уставу ООН, всякая страна, задержавшая уплату своих членских взносов на два года, автоматически лишалась права голоса.
      Но Бог разрешил все проблемы. Лесото, наряду с тремя десятками других "микрогосударств" и банановых республик, составляло ударный отряд Государственного департамента. Среди международных чиновников никто точно не знал, где находится Лесото, а некоторые даже очень серьезно сомневались в его существовании, но Лесото обладало правом голоса в святейшей Генеральной Ассамблее. Умело направляемым голосом, который способствовал упрочению позиций шаткого большинства по некоторым животрепещущим вопросам.
      Почти напротив номера 24 плакат Санитарного ведомства взывал к борьбе за чистоту в Нью-Йорке более красноречиво, чем любая длинная речь. Starve a rat to-day, гласил текст. "Заморите голодом одну крысу сегодня... Каждый по одной крысе в день..." Несмотря на это странное предупреждение, 11-ая улица пребывала в неподдельном спокойствии в начале жаркого и влажного сентябрьского полудня.
      Очень худая дама в желтом платье остановилась напротив номера 24, чтобы дать помочиться своей собачке. Она воспользовалась этим, чтобы бросить тяжелый осуждающий взгляд на запертую дверь.
      Внутренне взывая к Господу о проклятии этим похотливым безбожникам.
      Она не успела закончить свою молитву.
      Взрыв ужасающей силы внезапно потряс тишину 11-ой улицы.
      К небу поднялся столб обломков, а взрывная волна отнесла худую даму и ее собачку на тридцать метров, задрав ей платье на тощих ляжках.
      Поспешно затормозило такси, подъезжавшее с Пятой авеню. Из него выскочил какой-то мужчина и побежал к разрушенному зданию. То тут, то там падали обломки, покрывая проезжую часть, крыши соседних домов. Эхо взрыва еще гудело в ушах всех окрестных жителей 11-ой улицы.
      Номера 24 больше не существовало. На месте четырех этажей зияла лишь пустая дыра. Дым частично рассеялся, и можно было увидеть книжную полку со всеми ее книгами, чудом оставшуюся на общей стене на высоте третьего этажа, подобно сюрреалистическому декору, свешивающемуся в пустоту.
      Как ни странно, несмотря на силу взрыва, номер 26 не пострадал, тогда как в 11-ом не осталось ни одного целого стекла.
      С воплем выскочила женщина, покрытая строительным мусором. Из гостиницы напротив выбегали другие люди с истерическими криками. С обоих концов улицы сбежались зеваки. Улицу почти полностью заволокло дымом. Темнота такая, как в восемь вечера. Вышедшая из особняка старушка осенила себя крестным знамением. При таком взрыве никто не мог остаться в живых.
      Полицейская машина, случайно проезжавшая по Пятой авеню, развернулась и въехала на 11-ю улицу, включив сирену. Такси проехало вперед, чтобы пропустить ее к разрушенному зданию. Улица была узкой и с односторонним движением. В дыму на крыши и проезжую часть плавно опускались бумаги и легкие предметы.
      Тощая дама с собачкой с трудом распрямилась и дернула собачку за поводок. Та умолкла от ужаса. Одна из бумаг, падавших с неба, уселась на шиньон дамы, и она подняла руку, чтобы снять ее, преисполненная отвращения. Но на ощупь бумага вдруг показалась ей знакомой. Женщина посмотрела на нее вблизи.
      Это был стодолларовый банкнот.
      Немного пыльный, но новый и хрустящий. Спрашивая себя, не сон ли это, тощая дама нагнулась и подобрала другую бумажку, выброшенную взрывом. Ею также оказался стодолларовый банкнот. Со сдавленным криком дама бросила поводок своей собаки и упала коленями на тротуар, стараясь ухватить банкноты, которые нес бриз. Она плакала от прилива чувств. Чудеса в Нью-Йорке случаются редко. А ведь небо над 11-ой улицей затмил дождь щедро падающих банкнот.
      Будто останки покойного чрезвычайного и полномочного посла превратились в манну небесную.
      Почти одновременно все зеваки поняли, что с неба сыплется целое состояние. Началась неописуемая лихорадка. Люди бегали, бросались на землю, прыгали, чтобы поймать банкноты прежде, чем они упадут на землю. Шофер такси исподтишка наступил на руку тощей даме, чтобы подобрать банкнот. Никто не обратил внимания на ее крик от боли. Оба полицейских из патрульной машины, бросив взгляд на обломки, набивали свою униформу смятыми банкнотами, восхищенно матерясь. Один из них потерял свою фуражку и даже не заметил этого.
      Будто привлеченные небывалым запахом, с Вашингтон-сквер и Бликер-стрит начали прибывать хиппи. Некоторые зеваки откровенно дрались, кашляя от дыма и жестикулируя.
      Прижимая пачку банкнот к своему сердцу, тощая дама убежала, бросив свою собачку. Проходя мимо номера 24, она ощутила суеверный страх и задрожала: катастрофу не могли вызвать ни любовные шалости парочки, ни крысы. Тощая дама подумала о персте господнем и мысленно перекрестилась.
      Когда прибыли пожарные, банкноты уже перестали падать. Сидя на углу тротуара, волосатый хиппи и девушка в униформе Армии спасения ссорились из-за последнего, держась за его концы.
      Пожарные начали поливать дымящиеся обломки, могилу чрезвычайного и полномочного посла Джона Сокати, в тот момент, когда девушка убегала с последним банкнотом, до крови укусив хиппи за руку.
      Глава 2
      Наполовину обгоревший стодолларовый банкнот, пахнущий паленым и съежившийся от огня, лежал в прозрачном пластиковом пакете, к которому прикрепили желтую бирку. Половину кабинета занимали различные предметы вещественные доказательства взрыва на 11-ой улице.
      Малко с удивлением отметил, что здесь был даже маленький прямоугольный коробок спичек, которых в Нью-Йорке можно увидеть целые сотни у любого продавца. Как и ко всем другим предметам, к нему прикрепили маленькую бирку. Там также была пара очков с разбитым левым стеклом, несколько кредитных карточек, разные бумаги и одна мужская туфля с оторванной подошвой.
      Не хватало только енота-полоскуна.
      Эл Кац, человек, который сидел за столом, задумчиво разглядывал эту выставку. На его округлом лице выделялись небесно-голубые глаза. Нижняя часть лица казалась оттянутой вниз тяжелыми рыжими усами. В нем чувствовались ум и компетентность. Он обошел стол, чтобы пожать руку Малко. Вблизи стали более заметны многочисленные морщины. На вид ему было около шестидесяти лет.
      - Давид Уайз сказал вам, о чем идет речь? Он был немного настороже. Малко, в своем хорошо скроенном костюме, рубашке с монограммой, русыми, немного длинными волосами, изысканной дикцией и необыкновенными золотистыми глазами, не походил на головорезов из Центрального Разведывательного Управления.
      - Давид Уайз сказал мне немного, - признался он.
      Когда Дэвид Уайз, начальник Отдела планирования ЦРУ, позвонил ему на виллу в Покипси, чтобы попросить связаться его с Элом Кацем, он не распространялся о существе задания.
      Впрочем, он редко делал это. Как из лицемерия, так и из осторожности. Ведь речь никогда не шла о бале в честь открытия сезона в Венской Опере.
      Офис, в котором находился Малко, располагался в высотном сорокашестиэтажном здании Си-Би-Эс, черном, ультрамодерновом, на углу Шестой авеню и 53-ей улицы. Официально он принадлежал компании "Фэйрчайлд Инвестментс" из Феникса. Компании, существовавшей лишь на бумаге. В действительности же речь шла об одном из полулегальных офисов, которые ЦРУ понемногу открывало в США, к великому несчастью ФБР и к неудовольствию Конгресса. И действительно, ЦРУ теоретически не имело права действовать на территории США, вотчине ФБР.
      - Не иначе как вы опорожнили мусорный ящик, - заметил Малко. - И, как видно, пока без особых результатов.
      Эл Кац доброжелательно улыбнулся.
      - Это все, что осталось от Его Превосходительства Джона Сокати, чрезвычайного и полномочного посла Лесото в Организации Объединенных Наций. И, кроме того, нам пришлось пропустить через сито огромную кучу обломков.
      - Его допрашивало ФБР? - вероломно спросил Малко.
      На этот раз Кац не улыбнулся. Его круглое лицо приняло суровое выражение, а усы опустились вниз.
      - Он находился с людьми, которые думали, что динамит может кипеть как чай, - холодно сказал он. - Он превратился в тепло и свет вместе с тремя из них, из которых одна женщина. Хотите взглянуть на фотографии?
      Он придвинул к Малко пачку фотографии. На первых были два негра, довольно молодых, с грубыми лицами, и девушка с кожей цвета кофе с молоком, очаровательная, как с обложки иллюстрированного журнала. Вторая серия фотографий вызвала у него тошноту. Девушка была искромсана, без одной ноги. Лицо изуродовано до неузнаваемости. Ее можно было опознать лишь по распрямленным и выкрашенным в рыжий цвет волосам.
      - Других убитых не было?
      Кац пожал плечами.
      - Это было небольшое четырехэтажное здание на 11-ой улице. Найдены только эти люди. Все мертвы. Соседи отделались разбитыми окнами и испугом. Вы никогда не читаете газеты. Это произошло две недели назад.
      За последнее время в Нью-Йорке прогремело столько взрывов...
      - Почему они взлетели на воздух? Эл Кац положил фотографии на место и снова уселся за свой стол.
      - В подвале обнаружили три ящика динамита, который стащили со стройки. Они чудом не взорвались. Такое впечатление, что эти типы изготавливали бомбы, и в этот момент случилось непредвиденное.
      - А что делал уважаемый дипломат в этой пещере Али-Бабы?
      Эл Кац скрестил свои ухоженные руки.
      - Если бы я об этом знал, то вы бы еще считали старые камни вашего замка... Надеюсь, вы поможете нам выяснить это. Потому что вся эта история чертовски странная.
      Он подтолкнул к Малко обгоревший банкнот. И рассказал ему, как после взрыва на 11-ую улицу посыпалась манна небесная.
      - ФБР обнаружило в обломках шестнадцать с половиной тысяч. Зеваки, возможно, собрали в два или три раза больше. Это невозможно узнать. Но что любопытно, так это то, что обыск у Джона Сокати позволил нам обнаружить десять тысяч долларов в ассигнациях по сто долларов. Причем, номера серии следуют по порядку друг за другом.
      - Вы полагаете, что этот дипломат субсидировал подрывное движение? спросил Малко.
      Эл Кац поднял глаза к небу.
      - Вы что, смеетесь? Вы знаете, что такое Лесото? Они настолько разорены, что пришлось оплатить им дорогу, чтобы они смогли присутствовать на сессии. Им даже оплачивают сигареты.
      - Кто же это такой щедрый?
      - Государственный департамент.
      Малко поморщился.
      - За что такое великодушие? Всякий раз, когда я трачу немного лишних денег, ваши бухгалтеры из Вашингтона вопят так, будто я их ограбил.
      - Мой дорогой, - сказал Кац, - несмотря на ваш титул, вы не голосуете в ООН. Особенно так, чтобы доставить удовольствие Государственному департаменту.
      - Разумеется, - отозвался Малко. - Но какая здесь связь со смертью Джона Сокати?
      Эл Кац загадочно улыбнулся и наклонился к Малко. Тот снял очки и сдул пылинку со своего черного костюма из альпака. Его золотистые глаза светились интересом.
      - Очень скоро, - объяснил американец. - Генеральная Ассамблея ООН должна в двадцатый раз высказаться по вопросу восстановления законных прав Китайской Народной Республики в ООН согласно резолюции № 567. С большинством в две трети. Иными словами, говоря прямо, речь идет о том, войдет ли красный Китай в ООН вместо Формозы*. То, против чего Государственный департамент борется уже почти четверть века. Каждый год регулярно резолюция отклоняется, а на следующий год одна из коммунистических стран выдвигает аналогичное предложение - и все начинается сначала. А ведь Государственный департамент держит в руках два десятка голосов, которые обеспечивают нам большинство. В них входит и Лесото. Вообразите, что злонамеренным людям удастся любыми способами, включая деньги, переубедить тех не голосовать... Хорошенький вид будет у Государственного департамента. Это голосование - их ежегодный кошмар. Если красный Китай войдет в ООН сейчас, то начнется такой бардак, что половина членов Государственного департамента выпрыгнет в окна. Плюс несколько человек от нас... Со старым Чан Кайши существуют секретные соглашения. Я не знаю точно, какие.
      * Прежнее название Тайваня.
      - Какая здесь связь с Его Превосходительством покойным Сокати? спросил Малко. - Полагаю, что все эти люди получают указания от своих правительств, а не голосуют по своему желанию. Будьте уверены, что никто не сумеет подкупить двадцать стран без того, чтобы вы об этом не узнали.
      Эл Кац глубоко вздохнул и покачал головой.
      - Совершенно правильно. Но представители, официально уполномоченные голосовать, всемогущи. Если хоть одному из них взбредет фантазия голосовать по неизвестной причине против указаний своего правительства, его решение признается действительным. Представьте себе, что представитель США становится ненормальным прямо на заседании и голосует за принятие Китая. Председатель может сделать выпад, но это ничего не изменит: его голос будет зачтен против нас. Даже если его запрут в сумасшедшем доме по окончании заседания.
      - Понятно, - отозвался Малко, которого это начинало забавлять. - У вас создалось впечатление, будто вас водят за нос, пытаясь отрицательно повлиять на исход голосования.
      Эл Кац ударил ладонью по столу.
      - И это еще один повод, чтобы всучить десятки тысяч долларов подобным деятелям. Сессия началась только вчера. Дней через десять состоится голосование.
      - Но вы ведь не уверены в том, что этот несчастный собирался голосовать против вас, - возразил Малко.
      - Разумеется, разумеется, - признался Кац. - Только у нас нет желания рисковать. Кроме того, довольно странно, что дипломат посещал этих типов. ФБР установило их личности. Они принадлежали к фракции активистов "Черных пантер" - "Мэд Догз"*. Они отстаивают свое право на покушения с бомбами, убийства, поджоги. Во имя борьбы против расовой сегрегации. Их боятся даже в Гарлеме.
      * В переводе с английского буквально: сумасшедшие (бешеные) собаки.
      Малко знал, что вот уже несколько недель ФБР боролось с экстремистами из "Черных пантер". Произошло несколько сражений с полицией, и имелись убитые с обеих сторон.
      - А банкноты? - спросил он. - Они вам ни о чем не говорят?
      - ФБР ведет расследование. Но оно может продлиться несколько недель. Будет слишком поздно.
      Малко играл своими очками. История начинала пробуждать его любопытство. И потом, круг дипломатов в Организации Объединенных Наций все же устраивал его больше, чем экспедиции на "дно".
      - Прежде чем приступить к выполнению задания, - сказал Малко, - я хотел бы знать, имеется ли в ФБР какая-нибудь информация о представителях.
      Эл Кац покачал головой.
      - Почти ничего. ФБР не может наблюдать за ними всеми. Кроме того, федеральные агенты не являются "персонами грата" в ООН. Полковник, который командует Службой безопасности, испытывает отвращение, когда видит, что по коврам топчутся шпики. Нам ничего не известно о связях Джона Сокати. Как и о трех неграх, которые взлетели на воздух. Во всяком случае, мы не видим здесь связи с нашей проблемой. Этим типам совершенно наплевать на коммунистический Китай. Все, что их интересует, это бомбы. Нет, за всем этим стоит нечто другое. И нужно это найти. Уже две недели мы топчемся на месте. У нас остается мало времени.
      Малко вздрогнул. Его собеседник принимал желаемое за действительное.
      - Как же я должен взяться за дело? Я не умею гадать на кофейной гуще.
      - Вам придется не гадать, а делать реверансы, - отпарировал Эл Кац, довольный своей игрой слов. - Начиная с завтрашнего дня вы секретарь миссии, прикомандированной к австрийскому представительству в ООН. Мы устроили это. Разумеется, я не думаю, что у вас будет большая нужда посещать ваш офис на 14-ой улице. Ваш настоящий офис будет у нас, по адресу Юнайтед Нэйшнз Плаза, 799. Как раз напротив здания ООН. Комната 1046. Я занимаю комнаты 1047 и 1048. Все здание принадлежит американскому представительству. Ваш телефон в австрийском представительстве Юкон 87 404, непосредственно соединен с нами. Мы заключили небольшое соглашение с "Бэлл Телефон". Ваша сила в том, что вас никто не будет знать. Вот ваши аккредитивы.
      Он толкнул к Малко желтый конверт.
      - У вас есть шанс что-нибудь выведать, ошиваясь в баре делегатов, продолжал он.
      Малко подумал, что это зависело от чуда.
      - Мне кажется это рискованным, - возразил он. - Подобные секреты не разбалтываются в каком-то баре.
      - Мы вам поможем, - отпарировал Кац. - Я вам сказал, что мы принимаем это дело близко к сердцу.
      Он что-то нацарапал на карточке и протянул ее Малко, который, в свою очередь, прочитал: "Агентство Джет Сет Плаза 76597 ".
      - Всякий раз, когда вам потребуется девушка, - объяснил Кац, наберите этот номер и уточните, кого вам надо: белую, черную или желтую. Она будет у вас через десять минут. Только укажите, что это для "Фэйрчайлд".
      Он озорно подмигнул.
      - Пользуйтесь этим. Такие дамы, как правило, стоят двести долларов за ночь. Неплохая идея, чтобы завести себе друзей, а? Похоже, что эти господа делегаты более склонны к свежей плоти.
      - Вы заключили контракт с агентством девушек по вызову? - спросил Малко несколько сдавленным голосом. - Если бы сенатор Фулбрайт, рубака "ястребов из Пентагона", знал об этом...
      - Агентство принадлежит нам, - скромно признал Эл Кац. - И оказывает огромные услуги. Что же касается этих малышек, вы можете потребовать от них все, чего вам захочется. Я также представлю вас доктору Шу-ло и его сотрудницам. Он представляет разведслужбы Формозы. Думаю, нет необходимости говорить вам, до какой степени все это их интересует.
      Малко рассеянно сунул карточку в карман. За политикой всегда стояли секс и деньги. Кац придвинул к нему ключ.
      - Это для вас. Вы будете жить на 51-ой улице, 420. Прекрасная холостяцкая квартира, куда вы сможете приводить ваших друзей и невольниц. Если вы... скажем, развлекаетесь с делегатами, старайтесь, чтобы это всегда происходило в задней комнате, и не гасите все лампы.
      - Почему?
      - Из-за камер. Они усовершенствованы и бесшумны. Но им все же нужно немного света.
      ЦРУ предусмотрело все. Малко спросил себя, не отказаться ли ему от этого странного задания. Но перспектива проникнуть за кулисы ООН забавляла его. Он положил в карман "свой" ключ.
      - А вы подумали о дворецком? - вдруг спросил он. Эл Кац покачал головой.
      - Нет, но...
      - Я позабочусь об этом, - сказал Малко. - У меня есть один на примете, превосходный и надежный. Достаточно привести его. Надеюсь, вы не возражаете? За ваш счет, разумеется.
      Эл Кац вздохнул.
      - Боюсь, что вынужден согласиться. Это доставит радость Элько Кризантему, который обожает путешествовать. Бывший наемный убийца из Стамбула умирал от скуки в замке Малко, ожидая возвращения своего хозяина. Одинаково хорошо обращаясь как с удавкой, так и с пылесосом, он мог оказать большие услуги фальшивому дипломату.
      Малко поднялся. Вдруг Кац щелкнул пальцами.
      - Я чуть не забыл.
      Он протянул Малко коробок спичек. Тот открыл его. Внутри было нацарапано одно слово: "Джейда".
      Спичечный коробок попал сюда из "Гиппопотамуса", дискотеки, которая только что открылась в Нью-Йорке.
      - Мы нашли ее в квартире нашего делегата, - объяснил Эл Кац. Девяносто девять шансов из ста, что речь идет о мелкой интрижке. Однако, попробуйте, чем черт не шутит. Но не теряйте на это времени. Речь идет не о той девушке, которая взлетела вместе с ним. Мы установили ее личность: Марта Баффэм. Только, - взмолился американец, - используйте максимум сноровки и такта! Все делегаты ужасно чувствительны. И чем чернее и беднее, тем больше.
      Малко положил коробок в карман и заверил Эла Каца, что не причинит ни малейшего беспокойства самому черному делегату из, самого безвестного из "микрогосударств". Он вышел из офиса и спустился на лифте. Начинался дождь, и он не мог найти такси. Он вынужден был пройти три квартала пешком, прежде чем встретил городской автобус с 50-ой улицы, который доставил его на угол Первой авеню. Он прибыл из Покипси поездом, поскольку в Нью-Йорке совершенно невозможно припарковаться. (Даже если ты головорез "де люкс" из ЦРУ.)
      Прежде чем отправиться в свое новое жилище, он посмотрел на огромное здание ООН из стекла, за которым дымили три сине-бело-красные трубы теплоцентрали "Кон Эдисон". Что же замышлялось в этом с виду обыкновенном здании, которое уже много лет посещают как Эйфелеву башню? Видимо, потребовались весьма гуманные способы, вроде огромной пачки долларов, чтобы затронуть совесть какого-то чрезвычайного и полномочного посла.
      Глава 3
      Уже целый час Малко находился в "Гиппопотамусе" и подыхал от скуки. Зал напоминал все дискотеки мира и диски были те же, что и везде. Кроме того, Малко предпочитал вальс. Настоящий, венский, который танцуют во фраке и вечернем платье. Хотя "Гиппопотамус", в принципе, был клубом, у него не было проблем, чтобы войти, когда он показал свою дипломатическую карточку.
      Женщины были симпатичные, черные и белые, мало мини, много брюк. Какая-то пара негров исполняла весьма сексуальный танец, покачиваясь и касаясь друг друга так, будто занимались любовью стоя. Стайка девчонок из Ист-Энда, оголившись до пупка, созерцала их похотливыми глазками. В баре, располагавшемся в глубине другого помещения, находилось еще несколько девиц, одиноких и в компании.
      Которая из них была Джейдой? Если она была там.
      Малко вздохнул и сделал глоток водки. Нечто ужасное, не имеющее ничего общего с русской водкой. В следующий раз он закажет "Джи энд Би".
      Его первый день в ООН не оправдал надежд. Если делегаты и продавались, они не кричали об этом на каждом углу. Весь день Малко шатался по бару, завязывая беседу всякий раз, когда представлялся случай. Все еще не осмеливаясь использовать привлекательные создания из агентства "Джет Сет".
      Потолок в баре делегатов был так же высок, как и в соборе, а огромные застекленные стены выходили одной стороной на Ист-Ривер, а другой - на два самых дорогих здания Нью-Йорка вдоль 48-ой улицы. В скромном кафетерии в глубине бара подавали лучший в Нью-Йорке кофе и не поддающиеся описанию сэндвичи. Чтобы присесть, несчастные делегаты имели в своем распоряжении лишь десятка два кресел и канапе, поэтому во время сессий большая часть стояла на ногах, сталкиваясь с той же проблемой, что и в метро. Но, несмотря ни на что, бар делегатов оставался центром общественной жизни ООН.
      Наконец Малко удалось ускользнуть от бесконечных дебатов на тему ущерба, причиненного саранчой в Мавритании, чтобы тут же попасть в руки какого-то марокканского делегата, который преподнес ему курс арабского литературного языка. К концу дня прибыл падающий с ног от усталости, небритый Кризантем, который заснул, едва войдя в квартиру. Но все же лишь после того, как положил на ночной столик свой старый парабеллум "астра" и удавку. Квартира оказалась в точности такой, какой описал ее Эл Кац. Даже с "Дом Периньон" и "Моэт-и-Шандон" в холодильнике. Малко безуспешно пытался отыскать отверстия для камер в комнате, предназначенной для оргий. И тем не менее, они существовали. Он знал, что все было отлажено: телефон подключен к магнитофону и устройству, позволяющему немедленно установить номер звонившего. В стены были вмонтированы микрофоны. Не считая камер.
      Часов в одиннадцать Малко на цыпочках вышел из квартиры, чтобы не разбудить Кризантема. Теперь он спрашивал себя, как ему разыскать Джейду.
      Его глаза остановились на рослой негритянке с взъерошенными волосами, нескончаемыми ногами, чудесно очерченным ртом на грубом, почти мужском лице. Он пожелал, чтобы она оказалась Джейдой. Не мог же он опрашивать всех присутствующих девушек.
      Вдруг его осенило. На спичечном коробке был номер телефона клуба. Он поднялся, вышел в вестибюль, где находились две телефонные будки. Он вошел в одну из них и набрал номер. Почти тотчас же ответил мужской голос:
      - "Гиппопотамус", слушаю.
      - У меня здесь встреча с Джейдой, - сказал Малко, - но я опаздываю. Не могли бы вы позвать ее?
      - Джейда?
      Мужчина, который отвечал ему, казалось, не знал такой. Малко услышал, как тот спросил кого-то:
      - Ты знаешь какую-нибудь Джейду?
      Другой голос тут же ответил:
      - Ну да, это девушка, которая позирует для ЭБОНИ. Ты знаешь, это та, у которой всегда всякие безумные выходки. Она в баре.
      - Не вешайте трубку, - сказал мужчина.
      Через дверь будки Малко наблюдал за коридором. Телефон дискотеки находился на столике в коридоре, около вестибюля, как раз напротив гардероба. Джейда была вынуждена пройти мимо Малко, чтобы подойти к телефону. Вывернув шею, он увидел, как перед ним прошла роскошная негритянка в серебристом мини-платье, с лицом скульптурной красоты и глазами, в которых можно было утонуть.
      На ней были белые сапоги в тон платью, шокировала лишь прическа: ее волосы были заплетены в стиле "афро" - последний крик негритянской моды. Они образовывали огромный черный и всклокоченный шлем, который не безобразил ее. Меньшее, что можно было сказать: она не оставалась незамеченной. Она прошла мимо будки, надменная как принцесса. Глядя на нее со спины, Малко получил еще одно потрясение. Еще никогда он не видел подобного изгиба. Ей на крестец можно было поставить поднос.
      - Алло?
      Голос был низким и холодным, ничего женственного.
      - Я хотел бы поговорить с Джейдой, - сказал Малко.
      - Это я. Кто вы?
      Он попытался придать своему голосу максимум теплоты:
      - Один приятель Джона Сокати. Меня не было эти дни в Нью-Йорке, и я узнал, что произошел несчастный случай, что он умер. Я ужасно огорчен за него.
      - Я тоже, - сказала Джейда совершенно безразличным голосом.
      - Мы встречались в клубе, - продолжал Малко, до конца играя в бестактного друга, - и я думаю, не зайти ли мне все же повидаться с вами.
      - Приходите, если хотите, - отозвалась Джейда. - Я буду здесь до часу.
      Она повесила трубку прежде, чем Малко успел поблагодарить ее. Он увидел, как она прошла обратно с выражением полного безразличия на лице. Она двигалась с грацией хищника и врожденной элегантностью. У покойного Джона Сокати был хороший вкус: у Джейды было чем примирить худших сторонников сегрегации с черной расой.
      Малко вышел из будки, как только убедился, что она вернулась в бар. Он занял свое место и заказал "Джи энд Би", чтобы подумать. Реакция Джейды ничего не значила. Нужно было припереть ее к стенке. Если она позволит это сделать.
      Зал наполнялся людьми, которые почти все знали друг друга. Девушки большей частью были красивые и хорошо одетые. Но Малко не видел ничего, кроме бара. Тот факт, что Джейда была чернокожей, был весьма незначительным показателем. Те, кто погиб при взрыве на 11-ой улице, тоже были неграми. Он подождал минут двадцать, затем оставил на столе пятнадцать долларов и вышел. На него не обратили внимания. Он взял свое пальто и покинул бар. Воздух был теплым, и он отправился к Парк-авеню. Обойдя квартал, он почувствовал себя лучше.
      Когда он вернулся в "Гиппопотамус", народу привалило еще больше. В основном негры, одетые в яркие кричащие одежды, громко разговаривающие, танцующие повсюду, даже в вестибюле.
      Он направился прямо в бар.
      Джейда была на месте. Она сидела на табурете, занятая беседой с каким-то негром в синем костюме, который выделялся своей строгостью. Серебристое мини-платье почти полностью открывало ее нескончаемые ноги. Малко подошел и незаметно прокашлялся. Около Джейды не оказалось свободного табурета.
      - Добрый вечер, Джейда, - мягко сказал он.
      Она перестала говорить и повернула к нему свои огромные и очень темные глаза.
      - Кто вы?
      - Я вам звонил недавно.
      - А!
      В ее голосе не слышалось ни малейшего энтузиазма. Она разглядывала Малко так, будто он прибыл с другой планеты. Он попытался придать своим золотистым глазам такое околдовывающее выражение, на которое только был способен, но без особого успеха.
      - Рад, что застал вас здесь, - сказал он. - Это ужасно, то, что произошло с бедным Джоном.
      В глазах негритянки мелькнул интерес. Она прикурила сигарету и протянула пачку Малко. "Шермап", очень приторные. Ее голос был очень низким, немного сиплым, степенным. Малко галантно поклонился.
      - Я князь Малко Линге, из австрийского представительства. К вашим услугам.
      Джейда неопределенно улыбнулась и представила негра, сидевшего рядом с ней:
      - Господин Виктор Кюрфор.
      Малко пожал черную тонкую руку. Негр подвинулся, чтобы он смог встать между ними. Он почувствовал запах духов от негритянки, а ее голое плечо терлось о его костюм из альпака.
      - Вы хорошо знали Джона? - спросила Джейда.
      Малко болезненно покачал головой.
      - Он был очень хорошим другом. Его смерть потрясла меня. Он много рассказывал мне о вас, и я поторопился вас повидать. Именно поэтому сегодня вечером я позволил себе...
      - Это очень любезно, - сказала она натянутым голосом. - Но как вы меня узнали?
      - Портье, - объяснил Малко. - Он сказал мне, что вы здесь самая красивая.
      Снова натянутая улыбка. Малко почувствовал себя неловко. Обычно его русые волосы и золотистые глаза имели больше успеха у темнокожих. Если только Джейда не элитная девочка по вызову, не доверяющая иностранцам. Малко бросился в воду для нового заплыва.
      - Не хотите ли потанцевать, - спросил он, - если джентльмен не возражает?
      Джентльмен наклонил голову, и Джейда соскользнула со своего табурета. С королевской грацией она прошествовала перед Малко в дискотеку. Музыка сменилась, поставили пластинку Джеймса Брауна. В глазах Джейды промелькнул огонек, и она неуловимо расслабилась.
      Она позволила Малко обнять себя и положила одну руку ему на плечо. Ее руки были такие же чарующие, как и вся фигура. Менее темные, чем лицо, очень длинные, ухоженные, с ногтями, покрашенными в серебристый цвет, и по кольцу на каждом пальце. Все же Малко не знал, с какого конца к ней подступиться, и ему никак не удавалось определить, кто же она такая.
      Девочка по вызову?
      Фотомодель, снобистка, любящая крутить любовь с дипломатами?
      Активистка какого-нибудь негритянского движения?
      Не следовало забывать, что у нее была связь с человеком, который взлетел на воздух две недели назад.
      У него было впечатление, что он сжимает в объятиях лиану. Она была необычайно гибкой. Время от времени ее бедра и грудь, обтянутые шелковым джерси, задевали Малко более возбуждающим образом, чем если бы она прижалась к нему.
      Он положил руку ей на бедро и придвинул ее поближе к себе. Чтобы проверить. Она не сопротивлялась, но ее лицо оставалось замкнутым, без улыбки. Однако ее живот прижался к нему, гибкий и теплый. Ее плоть была твердой, как гранит. От нее исходил легкий запах духов, вовсе не запах негров. Очень быстро Малко почувствовал сильное желание, но она, похоже, этого не заметила.
      Джеймса Брауна сменили "Битлз", и Джейда отодвинулась от него, начав вилять бедрами так, будто в ее теле не было костей. Он кое-как следовал за ней с далекой от совершенства грацией.
      За весь танец они не обмолвились ни словом. Опять начался медленный танец, и Малко поймал ее взгляд.
      - Вам, кажется, скучно, - сказал он.
      Джейда отозвалась безразличным голосом:
      - Я впервые танцую с белым, вот так. Это был не вызов и не оскорбление. Простая констатация.
      Малко заставил себя улыбнуться.
      - Вы не любите белых?
      Черные глаза остались непроницаемыми, но голос Джейды принял металлический оттенок:
      - Вы полагаете, что можно любить белых, когда ты черный и живешь в этой стране? А вы еще не видели младенцев в Гарлеме, съеденных крысами, восьмилетних детей, занимающихся проституцией...
      Она закусила губу и замолкла.
      - Вы ненавидите белых, не так ли?
      - Я знаю белых, - сказала она. - Они все думают об одном: заняться со мной любовью. Pigs*.
      * Свиньи (англ.)
      Малко захотелось сказать ей, что это был вовсе не расовый вопрос. Он попытался задеть ее, чтобы вывести из себя:
      - Вы уже занимались любовью с белым?
      Она напряглась и обронила:
      - Вы задаете слишком личные вопросы. Мне это не нравится...
      Малко принял это к сведению. Они продолжали танцевать. С таким видом, будто напрасно теряют время. Вдруг она спросила у него:
      - Зачем вы меня искали?
      В ее голосе прозвучала напряженность. Будто она ожидала ответа на внутренний вопрос.
      - Джон сказал мне, что вы очень красивая.
      Она покачала головой.
      - В Нью-Йорке сотни красивых девушек.
      Пластинка кончилась, и она направилась к выходу.
      - Мне нужно вернуться в бар. Почему бы вам не занять столик? Мы бы к вам подсели.
      У него вдруг возникло странное впечатление, что хотя она и не интересовалась им, но и не сильно хотела, чтобы он ушел.
      - С удовольствием, - сказал он. - Я закажу шампанское и буду вас ждать.
      - Никакого шампанского для меня, - сказала она. - Я не пью спиртного.
      Виктор Кюрфор задергался, как в пляске святого Витта, когда Джейда снова присела рядом с ним. Он заерзал на своем табурете, будто его силой усадили на раскаленные угли.
      - Где он? - резко спросил он глуховатым голосом. - Где он? Вы дали ему уйти?
      Джейда спокойно прикурила сигарету, выпустила дым и легко сказала:
      - Успокойтесь. Он не ушел и не уйдет. - Ее губы изогнулись в злобной ухмылке: - Думаю, что я ему нравлюсь...
      Ее спутник непонимающе посмотрел на нее. Он положил ладонь на руку Джейды и спросил сдавленным голосом:
      - Кто это?
      Она слегка пожала плечами.
      - Он вам сказал: друг Джона.
      - Вы прекрасно знаете, что он лжет, - возмущенно вскинулся Виктор Кюрфор. - Я был лучшим другом Джона и никогда не видел этого типа и никогда не слышал о нем. И я уверен, что Джон никогда не говорил ему о вас.
      - Я знаю, - мрачно сказала Джейда.
      Она играла со своим стаканом, глаза блуждали. Ей тоже не нравилось вторжение этого лживого блондина. Разумеется, был совсем небольшой шанс, чтобы им оказался не кто иной, как любитель побегать за черными юбками. Но этот шанс был совсем ничтожным. Потому что Джейда никогда не встречалась с Джоном Сокати.
      Ее телефон оказался у него лишь для связи. Возможны только два варианта. Либо это фараон, либо он слышал о махинации и пытался извлечь из нее выгоду тем или иным образом. В обоих случаях он представлял опасность. "Очень большую опасность", - подумала Джейда. В каком-то смысле это удача, что он объявился именно в этот вечер. При других обстоятельствах она могла бы засомневаться.
      Виктор Кюрфор выкатил испуганные глаза и прошептал:
      - Он меня видел. Ему известно мое имя. Вам не следовало бы... Никто не должен знать, что я вас видел после того, что произошло. Я ухожу. Ничего не могу поделать. Тем хуже.
      Она успокоила его, немного презирая в душе:
      - Я рискую так же, как и вы. Не забывайте об этом. Ничего не бойтесь. Он не успеет навредить.
      Он непонимающе посмотрел на нее, затем его лицо немного сникло, и он посерел, как могут бледнеть только негры.
      - Вы хотите сказать...
      - Вы предпочитаете риск? - холодно спросила Джейда.
      В тот момент, когда он пригласил ее потанцевать, она приняла решение. Негр смешно задергал головой.
      - Нет, нет, конечно, но я не хотел бы быть замешанным. Мое положение, вы понимаете...
      - Пока вы мне нужны, - резко отрубила Джейда. - Он наверняка не идиот и вам ведь не очень хочется, чтобы он вдруг исчез, не так ли?
      Виктор Кюрфор не ответил. Он умирал от желания побыстрее отсюда смыться. Лишь его положение советника при Организации Объединенных Наций от Республики Лесото мешало ему наплевать на достоинство. Тем более, что со дня смерти своего начальника и друга Джона Сокати главой миссии при ООН стал он. С правом голоса. Выбора больше не было. В миссии Лесото было лишь два члена.
      Теперь он проклинал себя, что впутался в то, что казалось выгодной махинацией, а оказалось смертельной игрой. Но было слишком поздно.
      - Вот что мы сделаем, - объяснила Джейда. Она склонилась к уху негра так, чтобы никто не слышал. Ее грудь невольно уперлась в его руку. Но он был слишком взволнован, чтобы испытать от этого какое-либо удовольствие. Тем не менее, именно Джейда и приманка наживы толкнули его на скользкий путь взяточничества.
      Джейда закончила свои объяснения и соскользнула со своего табурета.
      - Я пойду позвоню, - сказала она. - Затем мы подсядем к нему.
      То же самое, что предложить Виктору Кюрфору добровольно влезть в преисподнюю.
      - А вот и мы, - послышался теплый голос Джейды.
      Она только что возникла возле столика Малко со стаканом в руке, лицом, сияющим улыбкой, величественно красивая, в сопровождении негра из бара. Малко встал и усадил своих гостей. И вовремя. Почти все кубики льда уже растаяли в ведерке, в котором стояла бутылка "Дом Периньон". Он откупорил ее и поднял свой стакан.
      - За нашу дружбу.
      Джейда весело подняла свой, Виктор Кюрфор - с меньшей радостью.
      Отношение негритянки радикально изменилось. Ее глаза блестели, она присела очень близко к Малко, несколько раз наклонялась к нему за спичками, прикасаясь едва прикрытой грудью. Всякий раз, когда он глядел на нее, то встречал искрящиеся дружелюбием глаза. На этот раз она попросила его потанцевать с ней. Медленный танец.
      Она самозабвенно и непринужденно прижалась к нему.
      - Извините меня, я была не очень приветлива с вами, - сказала она. Но мне нужно было решить одну важную деловую проблему с этим господином, который приставал ко мне. Теперь мы можем поразвлечься.
      Когда он прикоснулся губами к ее шее, она не уклонилась. Напротив, ее движения показались ему более агрессивными. Малко внутренне выругался: он напал на элитную девушку по вызову. Не удивительно, что она дулась. Она обслуживала своих клиентов незамедлительно. Он напрасно терял время. И поэтому настоял, чтобы вернуться за столик. Негр предложил Джейде потанцевать, но она довольно сухо отказала. Под столом ее бедро прижалось к ноге Малко. Тот на мгновение испытал сильное искушение позволить себе это прекрасное животное за счет ЦРУ. Но его профессиональное сознание одержало верх.
      - Думаю, мне пора спать, - объявил он. - Я уже и так нарушил ваши планы.
      Джейда запротестовала, положив свою длинную теплую ладонь на ногу Малко. Ее глаза почти умоляли.
      - Ни в коем случае. Я отведу вас в другое кабаре. Более забавное, чем это. "Нирвана". Я хочу танцевать. И Виктор тоже. Не правда ли, Виктор?
      Виктору хотелось чего угодно, только не танцев. Например, оказаться тысячах в двадцати миль от "Гиппопотамуса".
      - Конечно, - вяло подтвердил он.
      Джейда уже вставала, потянув Малко за руку. Он не сопротивлялся, подумав, что она, должно быть, еще более дорогостоящая, чем он думал. Это был высший класс. Он мог бы почувствовать себя почти неотразимым. Если бы в прекрасных черных глазах время от времени не появлялся металлический блеск.
      В конце концов, почему бы не познакомиться с "Нирваной"?
      Вдруг Малко почувствовал опасность. Неопределенное и мучительное ощущение, которое бывает, когда просыпаешься после кошмара. Все шло слишком хорошо. Джейда была слишком предупредительна, Виктор Кюрфор - слишком беспокойным, слишком нервным. Она слишком настаивала, чтобы он пошел в "Нирвану". Теперь в его голове всплывали странные подробности. Когда они прибыли, их провели прямо за столик, будто ожидали. Джейда, казалось, знала всех.
      "Нирвана" сильно отличалась от "Гиппопотамуса". Никаких декольтированных девчонок в сопровождении "золотых" студентов. Но много негров, слишком элегантных, слишком вежливых, в компании красивых девушек. Мало белых. Бар в вестибюле, очень мрачный, был полон одиноких мужчин, большей частью негров. На находящейся на возвышении танцплощадке, освещенной стробоскопами, танцевали практически одни негры. Гам стоял ужасающий. Малко пришлось кричать, чтобы сделать заказ. Он не знал того, что было давным-давно известно ФБР: заведение принадлежало мафии... Он попытался убедить себя, что "Нирвана" не была разбойничьим притоном. Танцующие неистовствовали на сцене с одинаковым задором, народ сновал туда-сюда: из биллиардной в дискотеку и в бар.
      Сидящий напротив него Виктор Кюрфор играл со своим стаканом со скучающим видом. Малко оглядел соседние столики. Много негров. Из них трое без партнерш, броско одетые, лица замкнутые, прямо за ним. Головы боксеров или профессиональных вышибал. Двое из них прятали свои глаза за черными очками. Идиот!
      Он мысленно передернулся и поднял глаза на Джейду. На него в упор смотрели два огромных глаза, без выражения. Но рот улыбался. У нескольких негритянок была такая же прическа, как у нее. Под настойчивым взглядом Малко улыбка усилилась.
      - Потанцуем?
      - Через минуту, - сказал Малко. - Я сейчас вернусь.
      Он поднялся и направился к туалету в глубине помещения, за биллиардной.
      Напротив туалета стояло две телефонные будки. Малко опустил десятицентовую монету в первый из них и поднес трубку к уху. Ничего.
      Он повторил. Никакого гудка. Вынув монету, он попробовал позвонить из другой будки. Также никаких гудков. Оба были неисправны. Довольно редкое происшествие для Нью-Йорка. Его тревога возросла.
      Все же странно. Он спросит в баре, где находится телефон. Он будет чувствовать себя спокойнее лишь после того, как предупредит Эла Каца. Выходя из будки, он на кого-то налетел и поднял глаза. Это был какой-то негр. Огромный, с несоразмерно маленькой головой. В розовой рубашке и галстуке цвета электрик. Кинг-Конг в свои лучшие дни. Должно быть, он мог почесать под коленками, не нагибаясь, судя по длине его рук.
      - Pardon me, mister, - скорчил он гримасу.
      Но Малко почувствовал, как мощное плечо негра подтолкнуло его к двери туалета. Потеряв равновесие, он прижался к ней, и она подалась под его весом. Малко мгновенно увидел двух других негров из-за соседнего столика. Один из них прищелкнул языком, увидев Малко. Его рука вынырнула из кармана с бритвой.
      Кинг-Конг все время пытался впихнуть его вовнутрь. В нос Малко ударил острый запах дезинфицирующего сродства. Он в отчаянии уперся в стену и увернулся, проскользнув под рукой великана. Дверь туалета закрылась. Кинг-Конг отступил к проходу, ведущему в зал, и закрыл его, расставив руки. На лице негра застыла мерзкая улыбка.
      Малко оказался в тупике. А двое других собирались прийти Кинг-Конгу на подмогу. Рядом с Малко оставалась только одна дверь: женского туалета. Он сунулся в нее.
      Серебристая блондинка, скорее чокнутая, подправлявшая свой макияж, нарушенный похотливостью ее партнера, испачкала свой нос помадой, увидев Малко в зеркале.
      - Out*, - завопила она пронзительным голосом. - Вы ошиблись.
      * Вон! (англ.)
      Малко не только не рассыпался в извинениях, но и решительно двинулся к ней.
      Оставив свою помаду, она повернулась к нему всем корпусом.
      - Out, - повторила она, - или я вызову полицию!
      В Нью-Йорке мужчина, проникший в Ladies Rooms, может быть только ужасным садистом.
      Ее голос был сопоставим с сиреной в тумане. Малко изобразил свою самую обольстительную улыбку и схватил ее за руку.
      - Простите мою ошибку, но мне доставит радость сопроводить вас на место.
      Он быстро притянул ее к себе. Панику сменило удушье и почти лишило ее дара речи. Она успела лишь схватить свою сумочку.
      - Джо сделает из вас отбивную, - слабо запротестовала она.
      Малко было не суждено узнать, кто такой Джо. На лице Кинг-Конга отобразилось невыразимое и мучительное удивление, когда он увидел его под руку с блондинкой. Малко воспользовался ею как тараном, подталкивая к здоровому негру. Покорившись, тот посторонился. Блондинка даже не обратила на него внимания. Едва преодолев препятствие, Малко выпустил покровительственную руку и кинулся в зал.
      На время он был спасен.
      Он чуть было не ринулся к выходу, но сдержался. Наверняка снаружи его ждали. Все же в дискотеке, среди людей, он будет в большей безопасности.
      Джейда сидела за столиком одна. Она не выразила никакого удивления, увидев, что он вернулся. Достойная кандидатура на "Оскар" за лицемерие в женской категории.
      - Вы что-то долго, я уже начала скучать, - сказала она. - Наш друг пошел спать.
      Виктор Кюрфор не захотел присутствовать при бойне. Танцплощадка опустела. Оставалось лишь четыре или пять пар. Спокойствие Джейды не внушало доверия Малко. Сцена в туалете должна была вписываться в систему. По неизвестной ему причине она решила устранить его этой ночью. Можно было поставить сто долларов против десяти центов, что снаружи его ждали.
      - Я хотел позвонить, - сказал он. - Но телефоны неисправны.
      - Спросите в баре, - невозмутимо отозвалась она. Слишком невозмутимо.
      Малко дошел до бара и позвал бармена. Здорового толстощекого негра. Последний покачал головой с глубоко скорбным видом.
      - Сожалею, сэр, наш телефон неисправен. Но в двухстах ярдах, на углу Третьей авеню, есть будка.
      Пробормотав что-то невнятное, Малко поблагодарил и вернулся за столик. Ему показалось, что во взгляде Джейды промелькнула неуловимая ирония.
      - Пойдемте потанцуем, - предложила она.
      Она уже взяла его за руку, увлекая к танцплощадке. Малко не сопротивлялся. По крайней мере, они будут на свету...
      Несколько минут он наблюдал за спектаклем Джейды, изображающей любовь в двадцати сантиметрах от него. Малко двигался как автомат, ища способ выбраться из "Нирваны".
      Живым.
      Monkey dance без перехода уступил место медленному танцу, и освещение почти полностью погасло. Джейда непроизвольно прижалась к Малко, обвив его шею обеими руками. Благоухающий спрут.
      Они гибко покачивались на месте. Ее рот прикоснулся к лицу Малко, и он ощутил нечто теплое и мягкое, как тропический цветок. Плотоядное растение.
      Ему захотелось спросить у нее, почему она хотела убить его. Теперь он был уверен, что она замешана в смерти Джона Сокати. И, возможно, во взяточничестве. Но она наверняка не ответит. Нужно выжить до утра. На танцплощадке почти ничего не было видно. Вдруг позвоночник Малко передернуло от озноба. Он забыл про танец, и Джейда отпрянула от него.
      Рядом с ними танцевал здоровенный негр микроцефал. С тощей девицей в белом фосфоресцирующем костюме. Малко попытался увлечь Джейду в другой конец танцплощадки, но она, казалось, приросла к полу. Не мог же он взять ее в охапку! Такие вещи непозволительны джентльмену.
      Даже при наличии смертельной опасности.
      Тем не менее он крутанул ее, чтобы оказаться спиной к стене. Никогда еще томное слоу не казалось ему таким долгим. Однако Джейда делала все возможное, чтобы соблазнить его, и лишь инстинкт самосохранения не позволял ему поддаться.
      - Не присесть ли нам? - предложил он.
      Джейда прижалась еще сильнее.
      - Мне так хорошо! Сейчас.
      Далила* в свои лучшие дни. Теперь их окружали три пары негров, которые двигались в том же темпе... До Малко вдруг дошло, что его прекрасно могли убить прямо на танцплощадке. Он чувствовал, как к нему прижимается гигантская спина здоровенного негра. Массивная и зловещая. Он чуть не закричал, чтобы всполошить зал. Но было три часа утра, и в зале, должно быть, оставались лишь соучастники.
      * В библейской мифологии возлюбленная богатыря Самсона, выдавшая его филистимлянам, обрезав ему спящему волосы, в которых заключалась его сила.
      Неожиданно негр заворчал и толкнул его. Малко и глазом не моргнул. Джейда, потревоженная силой удара, подняла на него большие невинные глаза.
      - Что такое?
      Малко не успел ответить. Оставив свою партнершу, негр схватил его за плечо и толкнул к стене. Он должен был весить фунтов на сорок больше, чем Малко.
      - Сукин сын, - прогудел он. - Ты перестанешь меня толкать?
      Он сунул руку в карман и вынул бритву, раскрыв ее с сухим щелчком. Такой можно разрезать напополам кита. Держа лезвие горизонтально, он пошел на Малко, а два его приятеля загородили его со своими партнершами и Джейдой, отрезав от возможных зрителей.
      Малко расслабил ногу. Его все же кое-чему научили в школе Форт-Уэрта. Носок туфли достал негра в самом чувствительном месте. Малко показалось, что глаза негра вылезут из орбит. От боли он согнулся и выпустил бритву. Лезвие с глухим стуком воткнулось в деревянный пол. Малко ринулся вперед, грубо оттолкнув одного из двух негров, и оказался на краю танцплощадки. Все же немного потрясенный.
      Он собирался рвануться к выходу, когда заметил двух негров с взъерошенными волосами, подпиравших с двух сторон двери бара. Увидев его, они обменялись взглядом и вынули руки из карманов.
      Малко подошел к своему столику и плеснул большую порцию "Джи энд Би". Что не утолило его жажду, но подняло его боевой дух. Через несколько секунд к нему с достоинством подошла Джейда. Малко увидел, как два негра подняли того, которого он ударил, и помогали ему идти. Негритянка уселась рядом с ним и положила свою длинную ладонь на его руку.
      - Я сожалею об этом инциденте. Я им сказала, что думала. Это хулиганы. По крайней мере, вы не пострадали...
      Малко покачал головой: она была дьяволицей. Ему оставалось лишь всполошить дискотеку.
      Вдруг возле Малко возникла замасленная и черная, как маслина, личность, уничижительно согнутая пополам, до смешного похожая на итальянского мафиози. Из его путаной речи Малко понял, что он был совершенно расстроен случившимся как хозяин "Нирваны" и что ноги нападавшего на Малко здесь больше не будет.
      Тут же появилась официантка в черных колготках с тремя стаканами, которые она выставила на стол. Огромные порции дайкири от хозяина. Тот взял свой стакан, Джейда свой, и жаждущий Малко набросился на прохладную и слегка крепленую жидкость.
      - Благодарю вас, - сказал он. - Тем не менее, я хотел бы вызвать полицию... Этот человек хотел убить меня.
      При слове "полиция" итальянец чуть не перекрестился. Его сетования усилились, но Малко не уступал. Он умышленно начал говорить на повышенных тонах. Хозяин кабаре прервал его:
      - Хорошо, хорошо, я пошлю кого-нибудь. Наш телефон не работает. Но прошу вас, не надо скандала.
      Он заикался. Пригубив из своего стакана, он исчез. Малко внутренне торжествовал. Никогда он не был бы так рад видеть синюю форму полицейских... От эмоций у пего пересохло в горле. Он залпом прикончил дайкири хозяина. Джейда задумчиво глядела на него.
      - Для дипломата вы хорошо деретесь, - заметила она. - Этот человек был настоящим гигантом.
      Ему показалось, что ее грудь задышала глубже. Под столом ее голая нога прижалась к Малко.
      Она принялась без остановки болтать о том о сем мягким и вкрадчивым голосом. Малко был очарован линией ее большого рта с совершенными губами. Вдруг она показалась ему немного расплывчатой. Он моргнул глазами, снова открыл их и увидел лицо негритянки в каком-то тумане. Со лба закапал ледяной пот. Звук оркестра пробивался через толстый слой ваты.
      Вдруг он вспомнил о дайкири, которое ему принесли.
      Его отравили.
      Он хотел подняться, но вынужден был схватиться за стол. Как будто издалека послышался обеспокоенный голос Джейды:
      - Вы чувствуете себя нехорошо?
      Он не чувствовал себя вообще. Он хотел заговорить, но голосовые связки не слушались его. Его ловко провели. Прямо в центре Нью-Йорка.
      Ценой нечеловеческих усилий он сделал два шага и наткнулся на какую-то женщину, лица которой не различил. Он услышал, как закричала Джейда:
      - Осторожно!
      Женщина, к которой он прицепился, оттолкнула его. Вдруг его вырвало на нее, он схватился за верх ее платья и, падая, дернул изо всех сил.
      Пронзительный крик покрыл треск разрываемой ткани, когда незнакомка осталась в трусиках и голубом бюстгальтере. Со времен Пирл-Харбора не слышали такой мощной сирены. Малко потерял сознание, сказав себе, что если она не вызовет полицию, то надеяться больше не на что.
      Глава 4
      Полковник Танака с нескрываемым отвращением рассматривал сидящего напротив него. Ему, старому офицеру императорской армии, приходится иметь дело с подобной личностью! Куда ведет патриотизм... Нужно признать, что у Лестера Ирвинга действительно было мало общего с офицером японской императорской армии. Его курчавые волосы торчали в разные стороны, а жидкая вьющаяся бородка делала его похожим на Ленина. Ленина, вышедшего из Гарлема. В своей замшевой куртке с длинной бахромой, засаленных полотняных брюках и кедах. Лестер походил на всех молодых чернокожих безработных Нью-Йорка, злобных и голодных, в постоянном поиске легкой наживы. Которые не погнушались бы вырвать сумочку у старушки.
      - У вас есть деньги? - жадно спросил негр.
      Все столы вокруг них были пусты. Этот японско-таиландский ресторан на углу Бродвея и 79-ой улицы был на грани банкротства. Полковник Танака меланхолично созерцал свою сырую, едва оттаявшую рыбу. Лучше было бы взять гамбургер.
      - У меня есть деньги, - сказал он, - но меня не все устраивает.
      Он прекрасно говорил на свистящем английском. Лестер рассматривал его со злой иронией. В своем куцем темном костюме и белой рубашке, японец символизировал "истеблишмент", как раз то, что он желал стереть в порошок. Но пока они были союзниками. Временно.
      Кто-то опустил монету в музыкальный автомат, и Лестер начал постукивать пальцами по столу в ритм музыке, закрыв глаза. Танака сухо ударил ладонью по дереву. Он бы с удовольствием изрубил этого негра на куски.
      - Мы потеряли пятьдесят тысяч долларов, - сказал он, - и союзника. А вы до сих пор не смогли его заменить. Не говоря уже о том, что ФБР наверняка что-то пронюхало.
      Лестер пожал плечами.
      - Эти свиньи наверняка найдут для себя что-нибудь более интересное, чем заниматься каким-то "негром", исчезнувшим в дыму. Вы прекрасно знаете, что это был несчастный случай.
      - Приближается дата голосования, - продолжал настаивать японец. - Мы не можем позволить себе провалиться.
      Лестер склонился над столом, блестя глазами и положив свою длинную черную и тощую руку на руку японца.
      - Нас ждет удача, чел, нас ждет удача. А после пфюить. Мы нашли одного фараона, который продает нам оружие. Белый. Но это дерьмо заставляет платить нас за один 38-ой калибр двести долларов...
      С чувством неловкости полковник Танака вынул из кармана конверт и придвинул к негру.
      - Здесь пять тысяч долларов, - тихо сказал он. - Вы должны будете мне отчитаться.
      Лестер быстро спрятал конверт, потом поднялся, слегка покачиваясь в такт музыке.
      - Я позвоню вам завтра. И не бойтесь этих свиней. Они вас не съедят. Они любят лишь черное мясо.
      С этой шуткой он вышел из-за стола. Японец проводил его глазами, полными отвращения. Он с трудом верил, что Лестер был одним из опаснейших людей Нью-Йорка, что за его голову назначена цена десять тысяч долларов от имени Red Squad, подразделения ФБР, которое занималось террористами. Командиром Мэд Догз, ударной организации "Черных пантер". Их оружием были бомбы, убийства, грабежи. На Манхэттене их была сотня, готовых на все, ходивших у Лестера по струнке.
      Но все еще неумелых: никто никогда не узнает, который из троих нечаянно взорвал дом на 11-ой улице вместе с двумя товарищами и послом Лесото. Большая часть их явок располагалась в Гарлеме, где они пользовались активным или пассивным сочувствием девяноста пяти процентов населения.
      Полковнику Танаке было неизвестно, каким образом японским разведслужбам удалось войти с ними в контакт и что их связывало.
      Но на следующий день после его прибытия, три месяца назад, Лестер позвонил ему в гостиницу. Когда они встретились, негра не смутили намерения полковника. Лишь бы ему была от него польза.
      Они всегда встречались в разных местах. Танака заплатил и вышел. В своем темном, хорошо скроенном костюме, с седым ежиком и круглым плоским лицом, он походил на всех деловых японцев Нью-Йорка.
      Какое-то такси замедлило ход, и японец заколебался. Пойдя пешком, он сэкономит доллар с полтиной. Ему по-королевски назначили двадцать семь долларов суточных. Он снял небольшой номер в гостинице "Сенчьюэри" на 47-ой улице, и ему едва хватало, чтобы прилично питаться. Полковник Танака был человеком честным. Для выполнения задания он имел в своем распоряжении практически неограниченные суммы. С тех пор, как прибыл в Нью-Йорк, он раздал около двухсот тысяч долларов. В день прибытия он арендовал сейф в филиале "Первого Национального Банка", расположенном как раз напротив ООН, чтобы поместить в него огромные суммы, которые ему вручили при отъезде из Токио. Больше, чем он мог заработать за всю свою жизнь... Но он не позволил бы себе потратить хотя бы сотню долларов на свои личные нужды.
      В этом не было никакой заслуги полковника Танаки: просто это не приходило ему в голову.
      Напротив, он спешил покинуть Нью-Йорк. Вернуться в свой маленький деревянный дом в пригороде Токио, к своей сырой рыбе, которую он брал вовсе не в морозилке, и к пачинко - азартной игре, за которой он проводил свое свободное время.
      Он не понимал американской цивилизации. И в глубине души задание увлекало его. Бывший камикадзе, Танака попал в секретную службу армии после несчастного случая, который чуть не стоил ему правого глаза. Оттуда после войны он совершенно естественно перешел в разведслужбу при премьер-министре.
      Постепенно он поднимался по служебной лестнице, спокойно и без осложнений. С абсолютным доверием своего начальства. Ему оставалось пять лет до ухода в отставку, и больше он ни на что не надеялся. До момента, когда его вызвал генерал Мишу, шеф разведслужбы. Ему пришлось ждать два часа, попивая чай, прежде чем генерал сказал ему, чего он от него хочет.
      - Полковник Танака, - торжественно объявил генерал, - вам поручается задание, которое так же важно для Японии, как когда-то атака на Пирл-Харбор. Настолько секретное, что вы даже не должны думать о нем во внеслужебное время; вы должны быть готовы пожертвовать вашей жизнью, чтобы довести его до конца. Задание, выполнение которого будет зависеть от вас одного.
      Танака, почтительно склонившись, попытался возразить, сказав, что его скромная персона не достойна такой чести, что другие, более молодые и способные, прекрасно подошли бы для выполнения этого задания, о котором он ничего не знал. Генерал сухо поставил его на место. Он был очень высок для японца, несколько полноват, как и приличествует порядочному человеку, и имел бритый череп. У него за спиной говорили, что он подделал свои документы, чтобы отодвинуть срок выхода в отставку.
      За ним знали лишь одну страсть: тропические рыбы.
      В императорской армии приказы начальника не обсуждались. Кроме того, он, Танака, носил фамилию, которой гордилась Япония. Нужен был человек, нравственный облик которого был выше всяких похвал. Ему придется подкупать людей, манипулировать огромными денежными суммами, возможно, использовать насилие... Все то, что сделал бы любой самурай.
      Танака пробормотал, что будет стараться изо всех сил. Генерал протянул ему тонкую папку, чтобы ввести его в курс дела. Полковник быстро просмотрел ее, не очень понимая, о чем идет речь. Там содержались длинные колонки цифр - статистических данных о японской промышленности, прогнозы на будущее...
      - Полковник Танака, - объяснил генерал, - это экономический отчет, который передало нам наше Министерство развития. Глубинное исследование по нашим экспортным возможностям.
      Он прервался, чтобы придать больше веса своим словам.
      - Положение тревожное. Через пять лет мы будем экспортировать или, скорее, будем в состоянии экспортировать в пять раз больше, чем теперь.
      Полковник Танака нахмурил брови. Напротив, он не видел в этом ничего плохого.
      - Да, но куда мы будем экспортировать? - спросил генерал. - Наши теперешние рынки насыщены. А если мы не будем экспортировать, у нас разразится ужасный кризис, поскольку нам не удастся прокормить наше стодвадцатимиллионное население. Наш единственный рынок в перспективе: Китай. И он нам нужен.
      Несмотря на все уважение к своему начальнику, полковник Танака косо посмотрел на него: каким образом могла его скромная персона вмешаться в столь грандиозные замыслы?
      Генерал объяснял медленно, будто обращался к ребенку:
      - Полковник Танака, продавать китайцам нам мешает одна вещь. Американцы запрещают всякую торговлю с красным Китаем. Но представьте себе, что Китай будет принят в ООН. С этого момента отпадут все торговые ограничения. Мы будем первыми. Американцы к этому не готовы, и китайцы отдадут предпочтение нам. Мы ведь азиаты... Поэтому достаточно, чтобы Генеральная Ассамблея ООН проголосовала в этом году за принятие Китая в Организацию Объединенных Наций.
      Полковник Танака подумал, что это ему снится.
      - Но это дело политиков, - запротестовал он. - У меня нет никаких связен в этих кругах. Я уверен, что наше подразделение...
      Генерал прервал его:
      - Теоретически вы правы, полковник. Но политически у нас связаны руки. Я даже могу вам сказать, что если некоторые члены нашего правительства узнали бы, какое на вас возлагается задание, то выдали бы вас американцам... Безусловная поддержка Чан Кайши - один из краеугольных камней американской дипломатии. В этом году, как и двадцать четыре года назад, они сделают все, что в их власти, чтобы предложение было отвергнуто. И без вашего вмешательства так оно и будет. У Танаки голова шла кругом.
      - Что я должен сделать конкретно?
      - Вы поедете в Нью-Йорк, - сказал генерал. - Ваше задание состоит в том, чтобы "переубедить" столько представителей, сколько потребуется, чтобы голосование прошло в пользу Китая. И в нашу. Разумеется, чтобы американцы этого не заметили.
      - Но какие средства...
      - Любые средства, полковник. Шантаж, коррупция, запугивание. Все средства давления. И помните: вы во враждебной стране, не доверяйте никому. Даже ваша служба не знает о вашем задании. Слишком многие из ее членов имеют контакты с ЦРУ. Если вы попадетесь, я буду вынужден отказаться от вас, повесить на вас ярлык предателя, сумасшедшего. Вы предстанете перед американским судом и будете осуждены. Поэтому придется вами пожертвовать...
      Танака дал согласие.
      Затем генерал долго инструктировал Танаку по техническим вопросам задания. Официально он займет место третьего секретаря представительства при Организации Объединенных Наций. Должность, традиционно предназначенная для членов разведслужб, желающих совершить ознакомительную поездку в США. Небольшая награда хорошо поработавшим агентам.
      Теперь до голосования оставалась одна неделя. Танака тратил деньги, не считаясь, но особенно он должен был рассчитывать на своих странных союзников: "Мэд Догз" и Лестера.
      В принципе, все должно было пройти хорошо, но происшествие на 11-ой улице поставило операцию под удар. Полковник Танака не знал, может ли ФБР выйти через "Мэд Догз" на представителя Лесото. Если да, вся его многомесячная работа могла пойти насмарку... Эта мысль настолько парализовала его, что он решил поехать автобусом. К счастью, у него нашлась мелочь. Уже несколько месяцев, опасаясь вооруженных ограблений, водители требовали дополнительной платы за риск.
      Автобус доставил его на угол 45-ой улицы и Бродвея, в ста метрах от его гостиницы.
      Газетный киоск был еще открыт. Танака подошел и взял последний выпуск "Нью-Йорк пост". Он быстро пробежал заголовки и, успокоившись, свернул газету. Пока ничего.
      С момента взрыва он находился в постоянном напряжении. Газеты много писали о происшествии в течение двух дней, затем под крупными заголовками стали появляться другие сенсации. В кулуарах ООН все говорили, что представителю Лесото не повезло, и он, подцепив девицу, нарвался на активистку негритянского движения. С тех пор об этом больше не вспоминали. Полковник Танака с облегчением вздохнул, оказавшись в своем маленьком номере. Он тщательно вписал в записную книжку сумму, которую передал Лестеру. На предыдущей строке была записана сумма в пятьдесят тысяч долларов, врученная представителю Лесото. В эту сумму оценивалось данное им обязательство, что он проголосует как надо. То есть против официальных указаний своего правительства. Увы, не все делегаты были так жадны до денег. Чтобы "убедить" двадцать два человека, которые были ему нужны, Танаке понадобилось проявить изобретательность и даже применить насилие. Лестер и его люди были далеко небесполезными. При условии, что ФБР и ЦРУ не встанут поперек дороги... Танака знал, что американские спецслужбы исследовали все обломки дома на 11-ой улице. И что они должны были задаться некоторыми вопросами...
      Японец разделся, несколько минут собирался с мыслями перед своим переносным синтоистским алтарем и лег спать.
      Еще восемь дней - и он сядет в самолет до Токио. Выполнив задание.
      Из суеверия он еще не заказал билета. Если он провалится, возвращение не состоится. Таковы издержки ремесла. Он не боялся смерти.
      В своем столе, в помещении японского представительства по Юнайтед Нэйшнз Плаза, 866, он держал пистолет "нага" калибра 7,65 мм с двумя магазинами. Но он даже не мог обратиться к своим коллегам из секретных служб Японии. Для них он был лишь чиновником на закате карьеры, которому предложили "приличную" поездку в награду за оказанные услуги.
      Через некоторое время его разбудили резкие телефонные звонки.
      В голосе Лестера больше не было издевательских интонаций, которые так раздражали японца, в нем звучали натянутость и беспокойство.
      - Эти свиньи оказались хитрее, чем мы думали, - сказал он.
      - Вы хотите сказать, что...
      Полковник Танака не хотел верить в катастрофу. До сих пор все шло так хорошо.
      - Мне нужно с вами поговорить, - сказал негр. - Сейчас. Позвоните мне.
      Он повесил трубку. Танака знал, что это значило. Лестер не доверял коммутатору гостиницы. Японец должен был спуститься, чтобы позвонить ему из телефона-автомата.
      По номеру, который он знал наизусть.
      Японец поднялся с тяжестью на сердце. Что же могло произойти в четыре часа утра? Накануне вечером у Лестера должна была состояться окончательная беседа с заместителем Джона Сокати. Чтобы договориться на тех же условиях. Казалось, все шло прекрасно...
      Когда полковник Танака прошел мимо ночного портье, тот сказал себе, что у этих желтых и впрямь странные привычки.
      Глава 5
      Полковник Танака топал ногами от ярости в телефонной будке. К счастью, в четыре часа утра на Шестой авеню было немного прохожих.
      - Не трогайте его! - завопил он. - Не смейте! Если он федеральный агент, то это лучший способ вызвать катастрофу. Вы опять повели себя как дети.
      Лестер запротестовал на другом конце провода:
      - Если мы его отпустим, Виктор Кюрфор струсит. Именно он может пойти и рассказать все фараонам.
      Японец замолчал, соображая. Судя по тому, что сказал ему Лестер, блондин не мог ничего сделать. Напротив, заместитель Джона Сокати представлял большую опасность. Из двух зол выбирают меньшее...
      - Если что-то и предпринимать, - с осторожностью сказал он, - так это в отношении Виктора Кюрфора. Дело нужно провернуть очень быстро и чтобы все выглядело как несчастный случай. В конце концов обойдемся и без Лесото.
      На другом конце провода Лестер по своей отвратительной привычке неодобрительно прищелкнул языком.
      - Вы хотите сказать, что мы должны тихо препроводить этого типа домой?
      - Безусловно, - приказал полковник Танака. - А в остальном сделайте то, что я вам говорю. Вы совершили очень серьезную ошибку.
      Он в бешенстве повесил трубку. Если бы только у него была дюжина японцев! Выходя из будки, он чуть было не попал под такси, шофер которого к тому же еще и обругал его. Самое лучшее - вернуться в гостиницу и попытаться заснуть. Разумеется, будет очень досадно, если второй член представительства Лесото умрет. Но, в конце концов, у полковника Танаки не было выбора. Неважно, если ФБР раскроет заговор после голосования. До той поры нужно безжалостно обрубать все ниточки.
      Малко открыл глаза с таким ощущением, будто на его голове остановился тридцатитонный грузовик. Над ним склонилось довольно расплывчатое внимательное лицо Кризантема. Он закрыл глаза и снова открыл их: черты турка стали немного четче. Малко находился в своей комнате, уложенный прямо в одежде на кровать. Как только он захотел приподняться, голову сковала ужасная боль. Он подал знак Кризантему и с его помощью отправился рыгать в умывальник. Понемногу он стал припоминать события прошедшего вечера. Он снова увидел себя падающим и срывающим платье с незнакомки.
      Дальше в памяти следовал провал. Как он остался жив? Ему захотелось спросить об этом у Кризантема, но тот готовил на кухне кофе.
      Малко доплелся до телефона и позвонил Элу Кацу. Тот оказался в отвратительном настроении.
      - Где вы были? Я ждал новостей весь день.
      - Весь день! - с ужасом произнес Малко. - Но который теперь час?
      Ему показалось, что трубка выскочит у него из рук.
      - Вам платят не для того, чтобы вы кутили, - язвительно заметил Эл Кац. - Сейчас семь часов вечера. Семь часов.
      До Малко вдруг дошло, что если бы его спасла полиция, то американец знал бы об этом. Его спасло что-то другое. Что-то необъяснимое. Зачем Джейде и ее друзьям было создавать себе такие трудности, чтобы потом отпустить его? Он спросил себя, не был ли весь вечер грандиозным блефом. Но для чего? Он быстро пересказал Элу Кацу то, что произошло. Попросил его установить личности Виктора Кюрфора и Джейды. Ему было о ней известно лишь то, что у нее красный "кадиллак" с откидывающимся верхом.
      Он повесил трубку в тот момент, когда Кризантем, чудесно вышколенный для старого наемного убийцы, входил с кофе. Он сказал с добродушной улыбкой:
      - Ах! Я рад видеть, что Его Сиятельству лучше. Его Сиятельство не был на высоте этой ночью, когда его доставили друзья.
      - Мои друзья?
      Кризантем засмеялся.
      - Красивая черная дама и два ее друга. Они вас внесли... Я открыл им.
      Малко больше ничего не понимал. Итак, его привезла Джейда после того, как хотела убить его.
      - Эти двое... На кого они были похожи?
      - Да простит меня Ваше Сиятельство, - сказал Кризантем, - но у них были очень мерзкие рожи.
      А Кризантем знал в этом толк.
      Виктор Кюрфор с некоторой тревогой вошел в здание, где Джейда назначила ему встречу. Дело происходило на шестнадцатом этаже импозантного и старинного дома на 93-ей улице. С 1939 года холл был украшен все тем же сильно потертым восточным ковром. Мраморный пол был грязным и в трещинах. Половина лампочек перегорела. Лишь один портье был в хорошем состоянии. В синей униформе с "кольтом" 45 калибра за поясом. Между 76-ой и 96-ой улицами проживало пятнадцать тысяч наркоманов. Готовых на все, чтобы завладеть десятью долларами.
      Дипломат чуть было не повернул назад. Но, помимо денег, его привлекала сама прелестная негритянка. С тех пор, как он прибыл в Нью-Йорк, у него было лишь две белых, глупых и довольно некрасивых. Американские негритянки относились к нему с презрением. Все, кроме Джейды. Но со вчерашнего вечера ему стало страшно. Он надеялся получить то, чего он желал, прежде, чем скажет ей, что завязывает.
      Он позвонил, выйдя из лифта, и дверь тотчас же открылась. Джейда была ослепительной в плотно облегающих брюках из золотистого эластика и блузке без бюстгальтера. Она так надушилась "Мисс Диор", будто от этих духов зависела ее жизнь.
      Ноздри Виктора Кюрфора затрепетали, и он потерял дар речи. Джейда попросила его войти. - Рада, что вы пришли.
      Ее голос был теплым и ласковым, с такими сексуальными модуляциями, что дипломат забыл о всех своих благих намерениях.
      На низком столике стояли два приготовленных стакана. На проигрывателе крутилась пластинка Дионны Уорвик. Африканец покосился на грудь Джейды. Та села на канапе, рядом с ним, и протянула ему стакан с "Джи энд Би".
      Дипломат выпил его одним глотком. По его горлу пробежала приятная теплота, и ему показалось, что во взгляде хозяйки появились призыв и готовность. Он дерзко положил руку на обтянутое эластиком бедро. От ударов сердца задрожала его рубашка. Плоть была упругой и твердой, теплой. Джейда откинулась назад, от чего выступили ее груди.
      - Я вам нравлюсь?
      Она с легкой иронией посмотрела на дипломата, потянувшегося к ней всем своим существом.
      - Вы удивительно красивы, - откровенно сказал он.
      Она наклонилась к нему, прикоснувшись губами к его шее.
      - Вы тоже.
      И тут же Виктор Кюрфор позабыл все дипломатические тонкости. С глазами, практически вылезшими из орбит, он сделал то, чего желал с того мгновения, как вошел в эту комнату. Обе его руки исчезли под блузкой и стиснули груди негритянки. Он ожидал протеста, отталкивающего жеста, но Джейда откинулась, будто помогая ему.
      Он скользнул на нее, бешено вдавливая свой живот в ее, давая почувствовать ей свое желание. Он мял ее грудь, будто это была лепешка из маниоки.
      Ободренный молчанием Джейды, он задрал блузку и закопался своим лицом между двух грудей, поочередно облизывая соски. На этот раз Джейда застонала по-настоящему. Ей нравились эти ласки. Запрокинув голову назад, она не сопротивлялась, направляя язык негра небольшими вскрикиваниями, автоматически раздвинув ноги. Если бы Виктор Кюрфор взял ее в этот момент, многое было бы иначе.
      Дипломат вспомнил о необычном изгибе Джейды и еще больше возбудился. Он бормотал бессвязные слова на суахили: особо подобранные непристойности, используемые знахарями.
      Он пытался перевернуть Джейду. Его грубость не понравилась молодой негритянке, и ее возбуждение сразу же спало. Но она позволила Виктору ласкать себя через эластик. Дипломат едва сдерживался, его дыхание стало неровным, в животе жгло.
      Он ощупью стал искать "молнию" на эластиковых брюках. Джейда пробормотала:
      - Почему бы нам не пройти в спальню?.. Там нам будет лучше.
      Она на ходу расстегнула блузку и повернулась к нему обнаженной грудью. Он вновь прыгнул на нее, бешено кусая и облизывая.
      Она была его наградой.
      Но на этот раз она сохранила хладнокровие, сама расстегнув "молнию" и сбросив брюки легкими движениями ног.
      Обнаженная, она вытянулась и отодвинулась от Виктора Кюрфора, чтобы он мог в свою очередь раздеться. Он сорвал с себя одежду, будто она горела. Джейда нежно провела рукой по его плоти, и он подумал, что сейчас умрет от изнеможения. Она перевернулась, и замерла, лежа на животе.
      Перед необычайным изгибом ее крестца вновь назначенный посол почувствовал, как снова становится диким. Он встал на колени напротив Джейды, грубо развел ее длинные ноги и рухнул на нее, дыша ей в спину и бормоча непристойности на суахили.
      Он овладел ею, обхватив руками за бедра. Она была теплой и глубокой и начала двигаться, выгибаясь еще больше. Но Виктор Кюрфор не знал, что это делалось лишь для того, чтобы ускорить развязку. Она знала, что ни один мужчина не устоит перед прелестью ее зада. И нужно было, чтобы Виктор Кюрфор потерял голову.
      Он взорвался почти сразу и остался лежать, уткнувшись лицом в спину Джейды. Она подождала с минуту, затем выскользнула из-под него. Дипломат почувствовал в себе невыразимое блаженство и одновременно неудовлетворенность. Слишком быстро все произошло.
      Джейда встретила взгляд своего партнера. "Он хочет меня убить", мгновенно подумала она. И это было правдой. В эту секунду Виктор, переполненный сексуальным возбуждением, хотел задушить Джейду в своих объятиях. Этот фантастический зад свел его с ума.
      Забавно. Ситуация возбуждала ее. Возможно, на этот раз она получит от нее некоторое удовольствие. Если он не убьет ее раньше.
      Ластясь, она привлекла его к себе, медленно двигаясь. Она дала ему удобно устроиться, и тут же почувствовала, как в нем вновь зарождается желание. Нужно, чтобы он остался в этом положении. Несколько минут они заигрывали. Виктор снова принялся лизать ей грудь. Ее таз сам собой пошел навстречу мужчине. Он тут же начал бешено двигаться, прерывисто дыша, как кузнечный мех, закрыв глаза и приоткрыв рот.
      Она наблюдала за ним с открытыми глазами. Ее правая рука неторопливо скользнула к краю кровати и начала искать то, что там было спрятано.
      Без двадцати восемь в квартире Малко зазвонил телефон. Кризантем поднял трубку, ответил и, прикрыв микрофон рукой, объявил:
      - С Его Сиятельством желает поговорить какой-то нервный господин. Я не очень хорошо понимаю, чего он хочет.
      Малко, который только что проглотил галлон кофе, подошел к телефону.
      Возбужденным господином оказался Эл Кац.
      - Ваш негр, - без предисловий сказал он, - входит в представительство Лесото. В действительности он даже последний оставшийся из нее в живых, поскольку их всего было двое. И у него есть право голоса.
      Малко выругался по-австрийски. Очень нехорошим словом. Прояснялись многие вещи. Вот почему прелестная Джейда так хотела устранить его. Сам того не зная, он сунул руку в муравейник.
      - Где он? - тут же спросил Малко.
      - Я об этом ни черта не знаю, - отозвался американец. - Во всяком случае его нет ни в офисе, ни в ООН, ни у себя.
      - А Джейда?
      - То же самое. Она - фотомодель. Насчет адреса ничего точно неизвестно уже несколько месяцев. ФБР переворачивает Гарлем.
      - Им лучше бы поторопиться, - мрачно сказал Малко, - поскольку, если хотите знать мое мнение, наш друг Виктор не золотое дно для какой-нибудь страховой компании... Я бы даже сказал, что он в смертельной опасности. Сделайте все, чтобы отыскать его.
      Он повесил трубку, чувствуя себя еще хуже. Зачем было устанавливать контакт, чтобы тут же потерять его.
      Левой рукой Джейда нежно поглаживала затылок Виктора и постанывала, выгибаясь под ним. Вдруг она почувствовала, как участилось его дыхание. Рука, которую Джейда держала на пояснице, поднялась и скользнула к его шее, большой палец остановился на мозговой артерии.
      "Есть", - подумала негритянка.
      Виктор Кюрфор двигался все быстрее и быстрее, закопавшись лицом в ее плечо.
      Рука Джейды медленно вышла из-под матраца, держа шило. Наступил деликатный момент. Ногтями левой руки она четко наметила место, куда оно должно было вонзиться.
      Дипломат поднял голову, почувствовав щипок, и встретил ее холодный взгляд. Он тут же понял, что он означает.
      Он, в свою очередь, своей правой рукой начал сжимать шею Джейды, но в то же время нижняя часть его тела продолжала жить независимой жизнью. Когда Джейда одним махом вонзила шило, он почувствовал слабую боль затем ослепление, будто смотрел прямо на солнце. Но это была лишь смерть.
      Он напрягся, сжался, как только мог, и умер в момент наслаждения. Джейда закусила губы, охваченная необычайным волнением.
      Сухим жестом она выдернула шило, бросила его на пол и высвободилась из под агонизирующего тела. Виктор издал еще несколько стонов и остался лежать на животе, вцепившись руками в простыню. Джейда перевела дух и призналась себе, что этот последний оргазм был вызван страхом смерти. Она задумчиво посмотрела на тело мужчины, которого только что убила. Несколько секунд назад это было живое существо, полное желания, вибрирующее. Теперь это была лишь груда мяса, которое скоро начнет смердеть. С мертвыми глазами, как у рыб в магазине самообслуживания.
      Затем, усевшись коленями на кровати, она осмотрела затылок убитого. Выступила лишь одна крошечная капля крови. Она осторожно промокнула ее салфеткой. Острое шило пробило мозжечок, и смерть наступила мгновенно. Требовалось особо тщательное вскрытие, чтобы установить ее причину.
      Это был старый луизианский рецепт. Первоначально он использовался для приготовления уток. Затем рецепт расширили до применения на белых. Немало апоплексических ударов было обязано маленькой игле, убивавшей без боли. Виктора Кюрфора, возможно, и не будут вскрывать. Дипломатов не вскрывали.
      Джейда прошла в ванную, затем оделась. Позвонила Лестеру, который ждал в трех кварталах отсюда, в кафе-тории.
      - Дело сделано. Все хорошо.
      - Иду, - с облегчением отозвался негр. Через пять минут он был у нее. Он прошел прямо к кровати и перевернул труп Виктора Кюрфора.
      - Он все-таки неплохо смотрится, - мечтательно заметил он. - Ты, должно быть, хорошо поразвлеклась...
      Это и было все надгробное слово Виктору Кюрфору, скоротечно умершему чрезвычайному и полномочному послу.
      Джейда не ответила. Она знала, что у Лестера всегда было желание переспать с ней.
      - Избавь меня от него, - холодно сказала она.
      Лестер весело потер руки.
      - Наш желтый друг будет доволен на этот раз. Мы сделали хорошую работу.
      - Я сделала, - поправила Джейда. - Где ты его оставишь?
      - На скамейке, в Центральном Парке. Подумают, что у него случился приступ.
      Джейда с беспокойством посмотрела на него.
      - Это опасно? Он пожал плечами.
      - Не настолько. Он ведь тоже негр. Белым на них наплевать. Я дал пять баксов привратнику, чтобы он заткнулся. И сказал ему, что у меня тут один приятель-наркоман, которого надо перевезти.
      Глава 6
      Усы у Эла Каца торчали книзу так, что напоминали рыжий аксан сирконфлекс*. Через открытое окно он неподвижно смотрел на огромное застекленное здание Организации Объединенных Наций на противоположной стороне Первой авеню. Он играл с ручкой, рисуя повешенных на своем бюваре.
      * Диакритический знак ^ (франц.)
      - Установили, от чего он умер? - спросил Малко.
      Эл Кац опустил глаза и тщательно заштриховал своего висельника.
      - Похоже на приступ. Его обнаружили этой ночью. Лежал во весь рост на скамейке. Врачи исследовали его довольно тщательно, но безрезультатно. Никаких следов насилия, никакого кровоизлияния. ФБР отыскало негритянку. Ее зовут Сью Бил, живет на 93-ей улице. Но мы ничего не можем ей предъявить.
      - И все же я уверен, что этого человека убили, - сказал Малко. - В тот вечер он умирал от страха.
      - Я знаю, - отозвался Эл Кац.
      Он снова обратил свой взгляд на противоположную сторону авеню.
      В эту самую минуту делегаты, принимавшие участие в работе Генеральной Ассамблеи, наслаждались по праву заслуженным отдыхом, проглотив резкую критику коммунистического Китая со стороны Албании. С сорокапятиминутной речью, полностью составленной Государственным департаментом, готовилась резко выступить Гватемала.
      - Можно сказать, что делегации Лесото не везет, - грустно заключил Малко. - У нас на руках два трупа, и мы ничего не можем сделать.
      Кац пожал плечами.
      - Первый, по-видимому, погиб при несчастном случае. Со вторым случился дурацкий приступ.
      - А меня спокойненько доставили домой, нагнав страху. Что говорит обо всем этом ФБР?
      - ФБР - это идиоты, - пробурчал Кац. - Если я немного прижму их, они арестуют и девицу, и горстку "Мэд Догз" по любому обвинению. Что они, например, слишком сильно вздохнули или чихнули при проезде президента. Дело сдвинется...
      - У меня есть одна идея, - неожиданно предложил Малко.
      - Ax! - отозвался Кац без воодушевления, скосив на него глаза.
      - Я их запугаю. Чтобы они зашевелились.
      - Каким образом?
      Золотистые глаза Малко заблестели. Идея нравилась ему все больше.
      - Я пойду на шантаж. Потребую от них денег за молчание. Скажу им, что в курсе их сделки с Лесото. Но нужно серьезно позаботиться о моей скромной персоне.
      У Эла Каца вырвался вздох облегчения.
      - Вас будут охранять так хорошо, что потребуется целая армия, чтобы вас убить.
      Малко уже где-то слышал подобное. Но Эл Кац уже взялся за телефон.
      - Некоторые мои друзья просили познакомить их с вами, - сказал он. Они могли бы оказаться вам полезными. Не считая наших друзей Криса Джонса и Мил-тона Брабека. С сегодняшнего утра они находятся в гостинице "Американа". По указанию Давида Уайза. Вы им доверяете?
      - В настоящем сражении - да, - сказал Малко. - Но в наши дни в цивилизованных странах такое случается редко.
      У телохранителей из ЦРУ был мозг взрослой канарейки на двоих и огневая мощь целого авианосца-гиганта. Что не слишком подходило для гибкого реагирования. К счастью, рядом был Кризантем.
      - Я позвоню Джейде сегодня вечером, в "Гиппопотамус", - сказал Малко. - Судя по всему, она проводит там все вечера. Предпочитаю не пользоваться услугами ФБР.
      - Я хочу вас видеть, - настаивал Малко. На другом конце провода негритянка вздохнула от нетерпения.
      - У меня не так много времени. Позвоните мне на следующей неделе. Кроме того, вы были мертвецки пьяны, и мне пришлось доставить вас домой.
      - На следующей неделе будет слишком поздно.
      Хотя Малко не знал, как поступают шантажисты, чтобы привести в растерянность свою жертву, по-видимому, он обладал подобным даром, поскольку в голосе Джейды послышалась тревожная нотка.
      - Что вы хотите сказать?
      - Я не могу объяснить вам это по телефону, - сказал Малко, - но это касается вас непосредственно.
      Он замолк на несколько секунд, затем обронил:
      - Я знаю, зачем вы дали деньги Джону Сокати.
      На другом конце провода воцарилось очень долгое молчание. До Малко донеслись далекие звуки музыки.
      Затем, очень медленно, Джейда сказала:
      - Я не понимаю, о чем вы хотите поговорить. Малко изобразил очень удачную макиавеллиевскую ухмылку.
      - Я не собираюсь вводить вас в заблуждение, поэтому будет лучше, если вы мне поверите. Потому что есть другие люди, которые мне поверят, если я их найду. Например, ФБР. Жду вас завтра у "Пи.Джи.Кларкса" часов в семь. Поболтаем.
      Он повесил трубку. Жребий брошен. Игра на-квит или на удвоенный проигрыш. Если Джейда придет на встречу, значит, наихудшие опасения ФБР и ЦРУ оправдаются: действительно имеется заговор с целью фальсифицировать голосование на Генеральной Ассамблее.
      Здание на углу Леннокс-авеню и 117-ой улицы, в самом сердце Гарлема, заставило бы отступить самые искушенные общественные организации. Полковник Танака, расплатившись с таксистом, недоверчиво посмотрел на фасад, затем сверился с адресом, записанным на полях "Нью-Йорк пост". Это было именно то место, где Лестер назначил ему встречу. На седьмом этаже. По-видимому, молодой командир "Мэд Догз" переходил из одного тайника в другой, чтобы сбить со следа ФБР. И все время в жутких трущобах.
      Японец вошел, затаив дыхание. В сумраке коридора пробежала здоровая крыса. Вестибюль кишел ими. Имелся и лифт, но он не работал. Почтовые ящики разворочены, замок входной двери сорван. На конце провода свешивался сломанный телефон.
      Изображение полковника Танаки отразилось в восьми осколках зеркала вестибюля. Стены покрыты непристойными надписями, странными пятнами, и японец постарался не задеть их. Чем выше он поднимался, тем уже становилась лестничная клетка. Наконец, весь в поту, он добрался до седьмого этажа и постучал в дверь.
      Он услышал звук последовательно открываемых трех замков, и в полуоткрытой двери, удерживаемой толстой цепочкой, показалась всклоченная голова Лестера. Он закрыл ее и тут же открыл, чтобы впустить японца.
      Комната оказалась голой, если не считать двух постеров, письменного стола, на котором лежал автоматический "кольт" 45 калибра и несколько магазинов к нему, и узкой кровати, покрытой шелковым покрывалом. В окне открывался вид на крыши Гарлема со множеством телевизионных антенн.
      - У нас неприятности, - объявил Лестер, поигрывая магазином от "кольта". - С тем парнем, которого вы не захотели ликвидировать.
      С подкошенными ногами полковник Танака уселся на кровать, мысленно проклиная "Мэд Догз". Если бы эти идиоты не лезли в политику и умело обращались со взрывчаткой, все шло бы хорошо. Внимательно слушая рассказ Лестера, он чувствовал, как мутнеет его рассудок.
      - Кто этот человек? - спросил он.
      Лестер выплюнул свою жевательную резинку.
      - Никогда его не видел. Я сказал Джейде, чтобы она пошила поговорить с вами. Она его знает. Она сейчас придет.
      Оба замолчали. Танака погрузился в глубокое раздумье. Наконец на лестнице послышался шум шагов, раздался стук в дверь, и Лестер открыл. Это была Джейда, в брюках и зеленой блузке в тон, голова повязана платком. Полковник Танака встал и поклонился. Джейда была на добрых десять сантиметров выше, чем он. Она прошла, чтобы положить свою сумочку на стол, и японец не мог не заметить ее необычайный зад. Ему потребовалось сделать усилие, чтобы сконцентрироваться.
      - Что вы думаете об этом блондине?
      Она огорченно покачала головой.
      - Если откровенно, я о нем ничего не знаю. Он не похож на фараона. Однако он умеет драться, не теряет хладнокровия и не торопится затащить меня в постель. Это все, что я могу сказать с уверенностью. Он живет в дорогом квартале.
      - Как он мог узнать?
      - Лучшее, что можно сделать, это ликвидировать его, - отозвался Лестер прежде, чем успела ответить Джейда.
      Танака вздрогнул: если бы он им позволил, то они предали бы город огню и мечу. Как же он должен быть предан своему императору, чтобы работать с подобными придурками!
      - Прежде всего, - сурово спросил он, - соблюдаете ли вы все необходимые предосторожности? Эта встреча сегодня. А если за вами следили?
      Лестер плюнул в окно.
      - Мы в Гарлеме. Здесь фараоны не у себя дома.
      - Идите на встречу, - сказал Танака. - Прежде, чем что-либо предпринять, нужно знать, кто он и чего хочет. Что ему известно.
      Негр ухмыльнулся.
      - Это пройдоха, который хочет заработать немного бабок.
      - Или ФБР, - холодно сказал Танака. Как профессионал он ожидал наихудшего оборота событий. Как он торопил дни этой последней недели! Он подозрительно посмотрел на Лестера.
      - Вы уверены, что остальное пройдет как надо?
      Лестер прищелкнул языком.
      - Разумеется.
      Полковнику Танаке нужно было немного утешения.
      - Расскажите мне подробности.
      Во время рассказа японец одобрительно покачивал головой. В принципе, если ФБР не выявит цепочку, все пройдет хороню. Его распирала гордость. Он, безвестный офицер японской армии, обрекал на неудачу могущественную Америку. Еще один Пирл-Харбор.
      Он вдруг почувствовал снисходительность к этому негру с его странными волосами и видом голодного волка. И к этой слишком красивой девушке с испуганным выражением на лице.
      - Как этот человек мог узнать о наших планах? - повторил он.
      Джейда покачала головой.
      - Джон мог похвастаться. Возможно, это просто шантажист, который хочет легко заработать кучу долларов.
      - Если это так, - сказал Танака, - мы должны от него избавиться. Он будет менее опасен мертвым, чем живым. Но нужно сделать так, чтобы о его смерти никто не подозревал, по крайней мере, дней десять. Вы можете...
      - Это будет дорого стоить, - возразил Лестер. От раздражения у полковника Танаки начался тик:
      - Мне не следовало давать вам ни гроша. Это ваша ошибка.
      - Ладно, идите прикончите его сами, - зло заметил Лестер.
      Танаке пришлось проглотить хамство. Он нахмурил брови и спросил:
      - Сколько?
      - Пять тысяч.
      Японец испустил громкий возглас. Когда речь заходила о деньгах его страны, он притворялся нищим. Он продолжал жить скудно, питаться в кафетериях и пользоваться такси только в случае необходимости. От цифр в черной записной книжке у него голова шла кругом. Напрасно он говорил себе, что ставка была фантастической: деньги он платил с трудом, отрывая от сердца.
      - Сойдемся на четырех, - предложил он.
      И на том спасибо.
      Они уточнили несколько практических деталей, затем японец первым покинул квартиру. Лестер крикнул ому уже на лестнице.
      - Не шатайтесь по Леннокс, не то вам перережут ваше красивое горлышко. На углу 119-ой улицы есть стоянка такси.
      Проведя утро в кулуарах ООН, Малко встретил Каца в кафетерии на углу Первой авеню и 54-ой улицы, особо посещаемом гомосексуалистами. В полдень здесь было относительно спокойно. Когда он проскользнул в бокс, американец уже был в обществе двух женщин. Китаянок. Одна очаровательная, как куколка, другая - страшная, как семь смертных грехов, с лицом, как запеченное яблоко, пучком седых волос, собранных на затылке, и выражением добродетели на лице.
      Малко инстинктивно присел рядом с хорошенькой. Эл Кац, который потягивал свой второй "Джи энд Би", представил их друг другу:
      - Это князь Малко. Он работает над проблемой, которая нас интересует.
      Обе женщины поприветствовали его легким движением головы. Кац склонился к старшей.
      - Мадам Цо работает каллиграфом в китайском отделе. Она также поддерживает связь со службами безопасности Тайбэя. Поэтому ваше задание касается ее в первую очередь.
      Элегантная манера представить мадам Цо каллиграфом-агентом.
      Маленькие черные глазки анализировали Малко с точностью микроскопа. Кислая улыбка обнажила ее желтоватые и плохо ухоженные зубы.
      - Мы следим за вашим расследованием с большим интересом, - сказала она на превосходном английском. - Само собой разумеется, что отрицательное голосование на Генеральной Ассамблее имело бы непредсказуемые последствия. (Упиваясь, она повторила слово.) Непредсказуемые.
      Ни для кого не было секретом, что "китайское лобби" было весьма могущественным в Вашингтоне. И что старый Чан Кайши добился значительных уступок у Государственного департамента в обмен на использование Формозы в качестве американской базы. Он мог гарантировать непризнание красного Китая, пока будет существовать его правительство.
      Малко подтвердил, что судьба Формозы была у него на первом плане. Даже перед перестройкой его замка. Мадам Цо, вежливо осведомившись об увлечении Малко, пришла в восторг от такого постоянства и пригласила его посетить Формозу. Малко коварно спросил:
      - Мадемуазель ваша дочь?
      Восточная невозмутимость - это миф, поскольку он почувствовал, что суровая мадам Цо вот-вот набросится на него с кулаками.
      - Мадемуазель Ло-нин работает гидом в ООН. Она также помогает нам. По контракту.
      Ло-нин покорно склонила голову, но бросила на Малко хитрый взгляд. По-видимому, у нее было чувство юмора.
      Кац некстати ляпнул:
      - Отныне мадемуазель Ло-нин будет заботиться о вас, когда вы будете на территории ООН.
      Малко взглянул на девушку, похожую на изящную танагрскую статуэтку*.
      * Танагра - деревня в Греции, центр по производству элегантных статуэток из терракоты (IV в. до н. э.)
      - Если только мадемуазель Ло-нин не обладает секретным оружием, отозвался он, - я с трудом могу представить, как она сможет меня защитить.
      Мадемуазель Ло-нин прыснула в свою тарелку, по-азиатски. Чопорная мадам Цо уточнила:
      - Мисс Ло-нин будет поддерживать с нами постоянную связь. Мы вас защитим.
      Кац поддержал:
      - Что касается защиты, вам не придется завидовать даже самому президенту.
      - ФБР редко заботится о шантажистах. Пока скажите Крису и Милтону, чтобы они спрятались за своими огромными пистолетами. Я предпочитаю мисс Ло-нин. Это не так заметно.
      Мисс Ло-нин снова прыснула.
      - Ну что ж, - согласилась старая китаянка, - надеюсь, она хорошо знает свою задачу.
      Что сказала бы Александра? Выбирая между девочками по вызову из "Джет Сет" и мисс Ло-нин, было чем заполнить дни и ночи порядочному человеку.
      Кац пропустил какого-то гомосексуалиста с сиреневыми волосами, ведшего на поводке собачку того же цвета и склонился над столом.
      - Вот наш план.
      У "Пи.Джи.Кларкса", модного бистро на Третьей авеню в уцелевшей части разрушенного здания, Малко выбрал столик в глубине, тот, за которым иногда позволяли себе посиживать Аристот Онассис и его новая супруга. Стоя в углублении, он максимально располагал к интимной беседе.
      Джейда опаздывала. На десять минут. Во мраке зала не было видно ни зги. Малко начинал скучать. Он предоставил Кризантему выходной. Пока он ничем не рисковал.
      Пока еще нет.
      Мадемуазель Ло-нин любезно оставила ему номер своего личного телефона. Чтобы он чувствовал себя под защитой. Турок смазал свою удавку и пистолет и знакомился с универсамами в округе. Когда Малко сказал ему, что в городе находятся Крис и Милтон, Элько Кризантем немного посерел. Они не очень любили друг друга.
      Наконец, появилась Джейда. Она пробралась между столиками, великолепная в своем оранжевом мини-платье и колготках в тон, с сильно накрашенным лицом. Когда она села, три соседних столика смогли воочию убедиться, что под колготками на ней были крошечные трусики, тоже оранжевого цвета.
      Даже у "Пи.Джи.Кларкса", где большинство посетителей составляли манекенщицы и фотомодели, она не осталась незамеченной. У карлика, который пропускал на входе клиентов из соседнего зала, от чувств даже запотели очки.
      Негритянка взглянула на большую черную доску, где было написано меню, заказала London Broil*, салат и пепси, прикурила сигарету и уставилась на Малко.
      * Поджарка из мяса по-лондонски.
      - Чего вы хотите?
      Она поставила вопрос ребром безо всяких женских ухищрений. Малко почувствовал себя не в своей тарелке. Ему действительно не удавалось влезть в шкуру шантажиста.
      - Денег, - сказал он.
      Мысленно попросив прощения у своих предков. Джейда скривила свой прекрасный ротик и уставилась на него с невыразимым презрением. Затем выражение ее лица смягчилось, и она положила свою руку, унизанную кольцами, на руку Малко.
      - Зачем вы так говорите? Я никогда бы о вас такого не подумала. Прежде всего, почему я должна давать вам деньги?
      Малко удалось выдавить ироническую улыбку.
      - Потому что мне известны вещи, которые могут причинить вам вред. То, что вы предложили Джону Сокати перед его смертью. И что он согласился.
      Сигарета Джейды тлела в пепельнице, но она не сводила глаз с Малко, будто хотела загипнотизировать его.
      - И что же я ему предложила?
      - Изменить свое решение при голосовании по вопросу о восстановлении прав Китайской Народной Республики.
      Его золотистые глаза впились в глаза Джейды. Та пригубила пепси-колу, прежде чем ответить:
      - Вижу, вы хорошо осведомлены, - медленно произнесла она. - Как вы об этом узнали?
      Малко с трудом скрывал свою радость. Итак, он был на верном пути. Но эту партию будет нелегко выиграть.
      - Это вас не касается, - резко ответил он. - Вы собираетесь заплатить мне, чтобы я молчал?
      - Сколько?
      - Десять тысяч прямо сейчас.
      Он назвал цифру наобум, чтобы увидеть реакцию.
      Джейда иронически улыбнулась.
      - В городе, где убивают за десятицентовую монету, я не прогуливаюсь с десятью тысячами долларов. Но вы можете получить их завтра.
      Малко покачал головой, притворно разочарованный.
      - Я думал, вы поняли, что деньги нужны мне сейчас.
      - Не будьте ребенком, - сухо заметила Джейда. - Увидимся завтра. Деньги будут на месте. Во всяком случае, дам-то их вам не я.
      Малко забеспокоился. Слишком легко согласилась Джейда. От этого за километр несло ловушкой. Если только "Мэд Догз" и те, кто стоял за ними, совсем не обезумели.
      - Пойдемте ко мне, - предложил он. Она безрадостно рассмеялась.
      - Чтобы все было занесено в протокол! Нет, я буду ждать вас перед большим кладбищем автомобилей напротив Гарлем-Ривер, на 207-ой улице. Вы знаете мою машину?
      Она больше не произнесла ни слова, пока ела свой London Broil. Выпив до капли свою пепси-колу, она адресовала Малко холодную улыбку и поднялась.
      - До завтра. В девять вечера. Будьте точны.
      Когда она удалялась, он еще раз полюбовался ее роскошным задом. Обернулся даже какой-то молодой педераст. Малко попросил счет. Все шло слишком уж гладко. Но он будет более спокоен послезавтра утром. Пока же он не был желанным клиентом для компании по страхованию жизни.
      От кого Джейда получала деньги? "Мэд Догз" не были настолько богаты. Кто-то стоял за всем этим. Джейда танцевала, но музыку написала не она. ЦРУ тревожилось не напрасно.
      Однако, все китаеведы были единодушны: Пекин так никогда бы не поступил. Китайцы слишком дорожили громкой и неоспоримой победой.
      Это была еще одна тайна.
      Глава 7
      Кладбище автомобилей на 207-ой улице, возможно, наиболее зловещее место Гарлема. К тому же, оно примыкает к огромному депо для вагонов метро, едва освещенному желтоватыми прожекторами. Даже негры избегают появляться по ночам в этой части Гарлема. 207-ая улица находится в верхней части Манхэттена, ограниченной на западе рекой Гудзон, а на востоке Гарлем-Ривер. Парк, которым она оканчивается - Инвуд Хилл Парк, несомненно, бьет все рекорды по числу нападений на квадратный метр.
      Малко таращил глаза, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Вдруг ему показалось, как что-то зашевелилось. Он приехал на четверть часа раньше. И остановился точно в месте, указанной Джейдой. С грохотом упал кусок листового железа, и он вздрогнул. Его "додж" стоял прямо под светом уличного фонаря. Прекрасная мишень.
      Вдруг в трех метрах от его капота возникли два силуэта. Негр и девочка. Они тут же разделились. Негритянка прошла перед "доджем", опустив лицо. Малко увидел, как она сунула банкнот в свою сумочку. Ей было не больше двенадцати лет. Кладбище автомобилей служило местом обитания для юных проституток, зарабатывающих по одному доллару за сеанс.
      Пульс Малко стал ровным. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Позади него 207-ая улица делала поворот, прежде чем слиться с Бродвеем. Возможно, оттуда и приедет Джейда. На приборном щитке загорелась зеленая лампочка. Он слегка склонился к рулю и тихо сказал:
      - Ничего. Двое влюбленных. Нужно было внести немного поэзии в это зловещее и гнетущее ожидание.
      Зеленый огонек погас.
      С виду этот "додж" был обычным автомобилем. Даже без радиоантенны. Нужно было подойти очень близко, чтобы различить два металлических проводка, замаскированных в толще ветрового стекла под противообледенители. Это была мощная антенна для радиопередатчика, которым был оснащен "додж". Невидимый микрофон был спрятан в рулевом колесе. Звук, очень тихий, шел из-под приборного щитка.
      Заводской двигатель сменили на четырехсотдвадцатисильный, который позволял "доджу" выжимать свыше двухсот миль в час. Шины, разумеется, были пуленепробиваемыми, как и ветровое стекло. Проверено при стрельбе патронами калибра 11,43 мм с расстояния двадцать метров. У багажника также была своя особенность - он открывался изнутри. Что не мешало Элько Кризантему, лежавшему в нем уже с час, находить, что время тянется слишком медленно. Он воспользовался им, чтобы натереть чесноком все пули в магазине. Старая причуда...
      В этот вечер Малко, несомненно, был наиболее защищенным человеком в Нью-Йорке. Номер его автомобиля сообщили всем патрульным машинам вплоть до Лонг-Айленда. В одном только Гарлеме ждало двадцать машин ФБР. Проблема была такой же, как и при похищении. Задержание Джейды ни к чему не приведет. Нужно, чтобы она вывела Малко на кого-то еще. И был риск. Поскольку не было и речи о том, чтобы открыто следовать за машиной в Гарлеме ночью.
      ФБР нашло выход. У Малко в кармане лежала пачка сигарет с фокусом. Мощный передатчик с радиусом действия в две мили. Среди машин ФБР пять были оснащены радиопеленгаторами. В принципе, нельзя было потерять связь... Высшая хитрость состояла в том, что это устройство имело лишь встроенную антенну и излучало радиоволны из глубины кармана Малко. Достаточно нажать кнопку включения.
      В число приглашенных входила и мадемуазель Ло-нин. Она курсировала на "фольксвагене" в окрестностях 207-ой улицы, разыгрывая моторизованную проститутку. В ее сумочке лежал баллончик с газом "Мейс", которого было достаточно, чтобы отравить половину Гарлема.
      Малко вздрогнул. Позади его машины только что остановилась другая. Он даже не увидел, как она подъехала. Начало было хорошим. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Это был красный "кадиллак" Джейды.
      - А вот и она, - сказал он в микрофон в руле. Затем подождал.
      Джейда подала два сигнала фарами, но не вышла. Малко был вынужден решиться покинуть свою передвижную крепость. Этого следовало ожидать. Он медленно вышел, включил переносной передатчик и подошел к "кадиллаку". Джейда, казалось, была одна. Стекло с электроприводом бесшумно опустилось.
      - Чего вы ждете?
      Голос Джейды был нервным и грубым. Малко склонился к ней. Ее волосы были зачесаны гладко, с небольшими завитками. Она, должно быть, истратила целое состояние, чтобы распрямить их, поскольку они были так же шелковисты, как у какой-нибудь белой. На ней было уже известное Малко плотно облегающее оранжевое платье.
      - Куда мы едем? - спросил он.
      - Садитесь, - отозвалась она. - Или я уезжаю.
      Малко нехотя обошел машину и открыл дверцу. Как только он сел, Джейда тронулась с места, повернула направо на Восьмую авеню, затем налево на 204-ую улицу. Несколько минут они хранили молчание. Место было мрачным, вдоль дороги тянулись запертые склады, пустыри, дома в руинах, жалкие особнячки, брошенные автомобили, разобранные до каркаса.
      Негритянка вела машину медленно. Она включила радиоприемник, затем повернулась к Малко.
      - Вы вооружены?
      Быть вооруженным - это не в его правилах. Он покачал головой и сказал все же немного сдавленным голосом:
      - Зачем? А что, следовало бы?
      Джейда присвистнула и искоса посмотрела на него. Ее оранжевое платье задралось на длинных бедрах, и, когда она притормаживала, Малко видел ее светлые трусики. А ее, похоже, это не заботило.
      - Деньги при вас? - спросил Малко. - Куда мы едем?
      - Вы их получите, - сказала Джейда. - Через двадцать минут у нас встреча. А пока мы покатаемся.
      - Где?
      - Скоро увидите.
      В ней больше не было ничего от той чувственной женщины, которая прижималась к нему в "Гиппопотамусе". Ее ненависть стала почти осязаемой. До Малко вдруг дошло, что его рубашка от пота прилипла к телу. Должно быть, от ударов его сердца.
      Эта прогулка по Гарлему была довольно жутковатой. Он спросил себя, чем занимается Кризантем. У турка был адрес Джейды, установленный ФБР, и все. Малко попытался успокоить себя, думая о десятках полицейских, рассеянных по Гарлему, чтобы прикрыть его. В худшем случае они быстро отыщут его тело.
      Они двигались вдоль необъятного кладбища, поворачивали, спускаясь все дальше в Гарлем. Время от времени Джейда сбавляла скорость. Два раза останавливалась под предлогом прикурить сигарету. Если бы за ними следовала машина, она бы неизбежно ее заметила. Малко украдкой посматривал на Джейду. Та казалась совершенно раскованной. Он надеялся, что электронные штучки ФБР работали лучше, чем Аполлон XIII.
      Во всяком случае, у негритянки не было с собой оружия. И они были одни в "кадиллаке". Движение было довольно редким, но им встретилось немало машин. Вот домов, напротив, почти уже не попадалось. Одни склады и длинные черные стены. Ни одного пешехода.
      Реактивный самолет, взлетавший из Ньюарка, штат Нью-Джерси, прошел очень низко с таким ревом, что заглушил радиоприемник. В зеркале заднего вида Малко заметил фары какой-то машины, которая собиралась их обогнать.
      Машина поравнялась с ними и замедлила ход. Он увидел, как на него неприветливо посмотрели двое чернокожих. Какой-то белый с негритянкой в Гарлеме - это был призыв к убийству.
      - Подъезжаем? - спросил Малко.
      - Подъезжаем, - загадочно отозвалась Джейда.
      Джон Уэбстер охранял склад "Колоуниэл Конкрит" до семи часов утра. Спокойная работенка. Воровать было нечего, кроме огромных бетономешалок. К счастью, так как склад находился на 145-ой улице, в самом центре Гарлема. Все, что можно было унести, разворовывалось моментально. Джон постоянно держал на взводе курок своего полицейского 38 калибра и имел достаточно патронов, чтобы выдержать осаду. Кроме того, он закрывался в своей сторожке.
      Неожиданно по стеклу раздался легкий стук. Он поднялся с пистолетом в руке. Кто бы мог пожаловать в десять часов вечера? Он посветил наружу своим фонариком и узнал Чака, одного из водителей бетономешалки. Негр лет тридцати. Джон тут же подумал, что тот что-то оставил в своей машине.
      Джон Уэбстер отодвинул задвижку и отпер дверь. Чак тут же вошел и улыбнулся сторожу. Прежде, чем тот оправился от удивления, в будку проскользнули два других негра. Не знакомых Джону. Тот нахмурил брови. У него с собой было лишь пять долларов. А занять долларов человека не убивают. Хотя с этими придурками-наркоманами... Он внимательно рассмотрел двух незнакомцев. Они оказались спокойными и сосредоточенными, даже прилично одетыми.
      - Странное ты выбрал время, чтобы навестить меня, - заметил он притворно веселым тоном. - Да еще с приятелями. Ты что-то оставил в машине?
      Чак покачал головой.
      - Нет, нет.
      - Ну так какого черта ты тут делаешь? Джон Уэбстер скрывал свой страх как мог. Чак переступил с ноги на ногу, явно не в своей тарелке.
      - Я пришел ненадолго взять бетономешалку.
      - Что?
      Джону Уэбстеру показалось, что он плохо расслышал. Что можно было делать с бетономешалкой среди ночи? Тут чувствовался какой-то подвох. Наверно, они собирались продать шины, двигатель и все прочее. Он отступил, чтобы видеть всех троих негров одновременно. Но его старое сердце сильно забилось.
      - Хе! Ты шутишь?
      Чак покачал головой.
      - Нет, я беру автомобиль.
      Вдруг Джон увидел пистолет в руке одного из негров. "Кольт" 45 калибра со взведенным курком, направленный на него. Он даже не успеет вскинуть свое оружие. Ледяной холод сковал ему желудок.
      - Чак, - произнес он сдавленным голосом. Он не мог оторвать глаз от черной дыры. Негр был невозмутим, и Джон почувствовал, что его мочевой пузырь вот-вот сыграет с ним шутку. Он опустился на стул.
      - Я беру автомобиль на один час и привожу его, честное слово, дружище, - сказал Чак. - И никто ничего не ворует. Мы только прогуляемся.
      Джон Уэбстер ничего не понимал. Что за дурацкая выдумка прогуливаться на бетономешалке? С тридцатитонной машиной не снимают девок.
      Чак вышел, оставив Джона наедине с двумя неграми. Он услышал, как загудел двигатель бетономешалки. Лязгнули передачи, тяжелая машина тронулась, чтобы подъехать к будке Джона Уэбстера. Чак свесился из кабины. Второй негр открыл дверцу и сел к нему.
      - До скорого, Джон, - крикнул Чак. Негр с пистолетом беззлобно улыбнулся.
      - Я остаюсь с тобой, дружище. Чтобы у тебя не возникло плохих мыслей. Когда Чак вернется, мы все уедем.
      Джон Уэбстер понимал все меньше и меньше. Будет наука конторе, как принимать на работу негров. Он выругался про себя: "Грязные нигеры!".
      - Не хочешь ли сигаретку? - спросил негр с пистолетом.
      - Подъезжаем, - объявила Джейда.
      Зажегся красный сигнал светофора, и Малко уже начинало тошнить от Гарлема. Не иначе как негритянка издевалась над ним.
      Красный сменился зеленым. Джейда медленно тронулась с места. Через профиль Джейды Малко увидел, как слева на них надвигалась какая-то машина.
      Он подумал, что она остановится на красный. Но, проехав мимо светофора, она намеренно ринулась прямо на "кадиллак". Джейда повернула руль вправо, утопив акселератор. Глухой удар пришелся по задней дверце. Другая машина стукнулась о них, вынеся их в центр перекрестка.
      "Только этого не хватало", - подумал Малко.
      К счастью, удар оказался не слишком сильным. Джейда вскрикнула и выключила зажигание.
      - Не нервничайте, - сказала Джейда. - Они, должно быть, пьяные. Ничего.
      Она спокойно разблокировала дверцы, нажав на кнопку.
      Малко вышел. Не обладай он необыкновенной памятью, он бы ни в чем не усомнился до последней секунды. Но он мгновенно узнал обоих негров, которые рассматривали его, обгоняя четверть часа назад. Те еще сидели в машине, которая была причиной происшествия, старом сером "бьюике". Один из негров улыбнулся, как бы извиняясь.
      - Мистер, я не видел светофора...
      Не отвечая, Малко вновь вернулся в "кадиллак". В его грудь уперся твердый предмет. Голос Джейды остановил его:
      - Вылезай из тачки, свинья.
      Он поднял голову. Негритянка наставила на него маленький револьвер 25 калибра с барабаном, который, должно быть, прятала под сиденьем. Хватит, чтобы вдребезги разнести ему печень.
      - Вы что? - спросил он.
      Она повторила, но уже резче:
      - Вылезай или я тебя пристрелю.
      Один из негров схватил Малко за плечо и выволок наружу. В руке он держал огромный армейский автоматический "кольт", который направил в живот Малко.
      - Не будь идиотом.
      Малко подумал, что они хотели избежать стрельбы, иначе его давно бы уже прикончили. Хотя вокруг были лишь одни склады, выстрел слышался далеко. Но у него не было времени на размышления. Сзади подошел другой негр. Он заметил его слишком поздно, в тот момент, когда тот занес какой-то черный предмет над его головой. Ему показалось, что его череп раскололся надвое. Он зашатался, уцепился за негра, который держал пистолет, и последнее, что он увидел, было его удовлетворенное лицо.
      - Браво, сестренка, - сказал Лестер, почти с любовью. - Чак здесь.
      Он свистнул, и тотчас же на темной улице завелся двигатель бетономешалки.
      Джейда выпятила грудь. Она знала, что ее хотят, и даже в деле ей нравилось возбуждать Лестера.
      - Что мне теперь делать?
      - Поезжай к себе.
      Негритянка обошла "кадиллак" и выругалась. Заднее правое крыло было помято.
      - Ты сказал, что не заденешь меня, - запротестовала она. - Тут работы на сто пятьдесят долларов!
      - Не волнуйся, - сказал Лестер. - Я куплю тебе новую.
      Когда он проходил мимо нее, то с молчаливой улыбкой похлопал ее по заду. Она высвободилась энергичным движением и снова уселась в "кадиллак".
      Набирая скорость, Джейда увидела в зеркале заднего вида, как Лестер и Хьюз потащили тело Мал ко на тротуар.
      Она гордилась своей принадлежностью к "Мэд Догз". Этим вечером она собиралась заняться любовью с одним молодым негром восемнадцати лет, до безумия влюбленным в нее, который чуть не изнасиловал ее в последний раз, когда они вместе танцевали. Это было заметно даже в "Смолл Пэрэдайз", знаменитом дансинге на Лениокс-авеню.
      На выезде на перекресток остановилась бетономешалка. Чак вышел, чтобы помочь двум своим приятелям.
      Малко застонал. Удар оказался недостаточно сильным, чтобы полностью оглушить его, но он был абсолютно без сил.
      Негр с пистолетом снова уселся в старый "бьюик" и припарковал его к тротуару, оставив двигатель включенным. От удара пострадала лишь облицовка радиатора. Затем он снова вышел, наблюдая за перекрестком. Оба негра уже почти полностью связали Малко веревкой. Они грубо перевернули его, чтобы прикрепить вокруг его головы черную липкую ленту, которая полностью заткнет ему рот. При этом из его кармана выпала пачка сигарет. Один из негров точным пинком отправил ее в канаву.
      С широкой черной полосой, скрывавшей его лицо, Малко напоминал какую-то зловещую мумию.
      С большим трудом Чак и его приятель подняли тело Малко до отверстия, через которое засыпали цемент. Брюки Малко зацепились за что-то и порвались. Наконец, им удалось засунуть голову. Плечи прошли с большим трудом. Затем тело исчезло полностью. Бетономешалка была пуста. Чак прибудет на склад немного раньше, чтобы первым загрузиться цементом. Малко исчезнет в сероватом тесте и умрет, задохнувшись. Затем бетономешалка отправится прямо на верфь на Гудзоне. Одна из опор пирса окажется немного менее прочной, чем другие, только и всего... Это была одна из старых уловок мафии.
      Чак прикрыл металлическую крышку и спрыгнул на землю. Даже если фараоны перехватят его и спросят, что он делает с бетономешалкой в одиннадцать часов вечера, они все же не станут заглядывать внутрь и не отвезут его на штрафную площадку... "Бьюик" уже удалялся. Он вскарабкался в кабину и тронулся с места.
      В грузовичке компании "Кон Эдисон" оператор ФБР сбросил свои наушники и вызвал центральный пост.
      - Есть новости. Он остановился. Уже добрых десять минут. Мы пытаемся определить его местонахождение.
      Он тут же установил связь с пеленгаторными машинами, которые кружили по Гарлему. Передача сигналов продолжалась с равными интервалами из неподвижной точки.
      Через пять минут пеленгаторы установили точку, откуда передавались сигналы: на углу 138-ой улицы и Девятой авеню. Квартала, почти исключительно состоявшего из складов и строительных площадок. Идеальное место для ловушки. Одна из машин ФБР находилась менее чем в полумиле. Эл Кац приказал из своего "форда", стоявшего на углу Центрального Парка:
      - Пошлите туда машину. И побыстрее. Пусть проверят, нет ли там чего подозрительного. И вызовите меня.
      Он подождал, нервно постукивая по подлокотнику. Через три минуты по радио объявили:
      - Перекресток пуст. Однако сигналы передаются. Что нам делать?
      Эл Кац длинно выругался. Что-то разладилось.
      - Проверяйте все машины в зоне А, - приказал он. - И все, которые выезжают из Гарлема. Открывайте багажники.
      Он надеялся, что десятки агентов ФБР что-нибудь найдут. Но ночь обещала быть длинной.
      Джон Уэбстер вздрогнул, услышав шум бетономешалки, и испытал небывалое облегчение. Он был почти счастлив, несмотря на пистолет негра, сидевшего напротив него.
      - Они едут, вот они, - сказал он.
      Негр подал низкий голос:
      - А говорили, что это продлится дольше.
      Огромная бетономешалка сбавила ход, чтобы проехать через ворота склада. Из кабины Чак радостно поприветствовал Джона, а тот - его. Джон поднялся и побежал к паркующейся машине. Его тюремщик был не против. Он дважды обошел ее. Все было на месте, даже ящик с инструментами, запасное колесо. Чак спрыгнул на землю.
      - Ну, ты успокоился? Я тебе лапшу на уши не вешал.
      Джон озадаченно потирал подбородок.
      - Зачем ты брал эту машину посреди ночи? Тебе не хватает дня?
      Чак напустил на себя таинственный вид:
      - Послушай, дружище. Я скажу тебе правду. Вчера я встретил одну девушку. Ты знаешь, одна из этих сумасшедших белых потаскушек. Ей необходимо было трахнуться в моей машине... Ведь не стал бы я трахать ее на Вашингтон Бридж в три часа дня.
      - Ты не рассказываешь мне басни? - вяло отреагировал Джон.
      В этот анекдот про девицу Джон не верил ни капли. За бетономешалкой не приходят с пистолетом в руке, чтобы трахнуть какую-то девицу. Но ему требовалось успокоиться во что бы то ни стало.
      Чак плюнул на землю.
      - Да нет же. Она оказалась крутой бабенкой. Всего исцарапала. Ну вот, теперь я пошел спать, привет.
      Проходя через ворота в сопровождении своего черного ангела-хранителя, он обернулся со смутной угрозой.
      - Ты не проболтаешься...
      - Ты знаешь, что я не такой, - ответил Джон Уэбстер.
      Оба негра вышли с территории склада, и сторож услышал, как отъехала машина. Прежде всего он пошел опорожнить свой мочевой пузырь. От страха он совершенно расстроился. Затем, немного облегчившись, он взял свой электрический фонарик и пошел осматривать одолженную бетономешалку.
      Он скользнул под машину, поднялся в кабину, обнюхал продавленные сиденья, блестящие от грязи и пота, не обнаружив ничего подозрительного.
      Вернувшись в свою сторожку, он закурил сигарету и принялся размышлять. Ему оставалось лишь молчать, поскольку бетономешалка была в целости и сохранности и стояла на своем месте. Если он признается, что дал ее увезти, его немедленно выгонят. То, что второй негр был убийцей, было видно с первого взгляда. Джон налил себе чашку кофе, взял полупорнографический журнал и попытался забыть о происшествии.
      От прикосновения головы к холодному металлу к Малко вернулось сознание. Он почувствовал толчки и понял, что находится в движущейся машине. Но, с заткнутым ртом и связанный, он был не в состоянии определить место, где находился. Он попытался встать на ноги, и его лицо погрузилось в остатки жидкого цемента на дне бака. Он чуть не задохнулся. От запаха цемента его едва не вырвало. Он еле-еле распрямился с сильно бьющимся сердцем и встал на колени. Его охватила паника. Где он?
      Машина сбавила ход и остановилась. Он услышал неясные голоса, хлопанье дверцей.
      Шоркаясь о стенки, Малко попробовал отклеить свою повязку со рта, но лишь поцарапал щеки о шероховатый металл. Руки были связаны за спиной, а лодыжки полностью спутаны. Ему удалось встать на ноги, ударившись о какой-то выступ щекой. На ощупь он попытался определить контуры своей тюрьмы, но напрасно таращил глаза: темнота была непроглядная.
      Со связанными руками Малко мало на что был способен. Он попытался позвать, но с губ сорвалось лишь слабое ворчание. Он попробовал стучать лбом по стенкам, но лишь ушибся: металл был слишком толстым, чтобы передать вибрацию.
      Стоя во мраке, Малко думал об Александре и обо всех тех, кто должен был его охранять. Шоркаясь о стенки, он обнаружил, что потерял свой радиопередатчик. Упав духом, он уселся в темноте.
      Глава 8
      У Джейды было такое впечатление, будто ей по горлу полоснули бритвой. Что-то ударило ее с небывалой силой в поясницу. Она тяжело упала на спину, даже не в силах крикнуть. В темноте коридора она даже не могла видеть нападавшего. На полу она забилась изо всех сил, чтобы избавиться от него, и так сильно пиналась, что потеряла одну из своих туфель, пытаясь разжать объятия, перекрывшие ей воздух.
      Но нападавший прижал ее коленом к полу. Она сразу потеряла сознание, совсем обмякла. Элько Кризантем тотчас же ослабил удавку. Он как раз не хотел убивать молодую негритянку. В доме не было слышно ни единого звука. Появилась какая-то фигура:
      - Она жива?
      Ло-нин ограничилась тем, что подняла сумочку негритянки, и была готова вмешаться со своим "мейсом", если кто-нибудь появится. Элько приподнял тело Джейды и забросил себе на плечо.
      - Да, - отозвался он. - Остается лишь отвезти ее в ФБР.
      Ло-нин открыла ему дверь, 96-ая улица была пустынной. Элько пробежал до "доджа", стоявшего перед домом, бросил тело Джейды на заднее сиденье и сел за руль. Он надеялся, что кто-нибудь обнаружит привратника дома, связанного, как сосиска, за клеткой лифта. Он был доволен, что заполучил Джейду, но дорого дал бы за то, чтобы узнать, где находится Малко.
      После того, как тот ушел, он подождал десять минут, затем выбрался из багажника, когда Ло-нин, которой Малко представил его днем, подошла и постучала по нему. Они посоветовались, зная, что ФБР разбило Гарлем на квадраты и, в принципе, шло по следу Малко, благодаря радиопередатчику. Именно Кризантему пришла идея подождать Джейду. На всякий случай. И в глубине души он был рад взять с собой Ло-нин потому, что абсолютно не знал Нью-Йорка.
      Он нейтрализовал привратника почти автоматически, под восхищенным взглядом молодой китаянки. Затем они стали ждать, по правде говоря, без большой надежды. До того момента, пока перед дверью не остановился красный "кадиллак".
      - У меня есть идея получше, чем в ФБР, - неожиданно сказала Ло-нин, когда Кризантем выбрался на Бродвей. - Мои друзья, несомненно, будут действовать более эффективно и все сделают без шума.
      Элько Кризантем с энтузиазмом поддержал ее. Он испытывал весьма умеренное влечение к ФБР в частности и к полиции вообще.
      Джейда застонала и начала барахтаться на заднем сиденье. Ло-нин спокойно вынула баллончик "мейса" и немного прыснула из него ей в ноздри. Как раз столько, чтобы негритянка снова упала на сиденье. Ло-нин удобно устроила свои ноги поверх и сказала Кризантему:
      - Мы едем на 61-ую улицу. К доктору Шу-ло. По дороге остановимся, чтобы предупредить его.
      - Где он?
      Вопрос целую секунду доходил до сознания Джейды. Открыв глаза ценой огромного усилия, она увидела, что находится в какой-то комнате с голыми стенами, воз можно в подвале, привязанная к деревянному стулу. В глаза направлена мощная лампа. Когда она погасла. Джейда увидела лицо человека, который задал ей вопрос. Какой-то китаец с любознательным выражением на лице. Верхняя часть была типично азиатской - плоский лоб, очень чернью волосы, зачесанные назад, глаза в морщинках, - тогда как нижняя могла принадлежать римскому императору - огромный рот, с очень красными для мужчины губами, которые, казалось, были из резины, и совсем маленький жирный подбородок.
      Джейду передернуло. Этот человек инстинктивно внушал ей отвращение. Ее охватил животный страх. Доктор Шу-ло оставил о себе не очень хорошее воспоминание на Формозе. Говорили, что все дома вокруг его жилища были объявлены к продаже из-за криков, которые раздавались из его подвалов каждую ночь.
      Помимо заведования несколькими борделями "де люкс" доктор Шу-ло был тайным советником разведывательных служб Формозы, которые располагались в штабе гарнизона Тайваня. Пекин назначил цену за его голову и торжественно поклялся, что если добрый доктор попадет в их руки, они приготовят его по старому мандаринскому рецепту "лакированной утки": обжарив его на медленном огне и содрав затем кожу.
      Итак, доктор Шу-ло решил отправиться в Нью-Йорк с ознакомительной поездкой. Чтобы успокоить умы. Он был очарован историей "Мэд Догз". Это позволяло ему не потерять навыков.
      Прожектор зажегся снова. Допрос начинался всерьез. Пора. Стоя в углу комнаты, Кризантем начинал беспокоиться. Ло-нин установила связь с Элом Кацем. Прошел уже час с момента исчезновения Малко... Осмотр машин в Гарлеме ничего не дал. Единственной надеждой была Джейда. ФБР еще не знало, что она попала в руки китайцев, при этом доктор Шу-ло не имел ни малейшего законного основания допрашивать ее.
      - Полицию, - пролепетала она. - Вызовите полицию. Вы не имеете права.
      Доктор Шу-ло даже не засмеялся. Он рассматривал ее, как энтомолог смотрит на насекомое. С каменным безразличием. Он обменялся несколькими фразами по-китайски с Ло-нин. В углу комнаты стоял еще один китаец.
      - Где человек, за которым вы приехали? - повторил китаец.
      Джейда закусила губы. Она была храброй, но никогда не думала о пытке. Она попросила небо, чтобы оно дало ей силы выдержать. К счастью, были вещи, о которых она не знала и не могла ничего сказать. Даже если бы ее разрезали на куски.
      Джейда молча покачала головой. Она не понимала, как очутилась здесь, кто были эти китайцы. Нужно, чтобы Лестер вытащил ее отсюда.
      Китаец подошел к ней и терпеливо сказал:
      - У нас мало времени. Вы хотите говорить, да или нет?
      - Я не знаю, чего вы от меня хотите, - отозвалась Джейда. - Вызовите полицию.
      Кризантем посмотрел на свои часы. Полночь. Малко исчез два часа назад. Возможно, он уже мертв. Турок нервно заиграл своей удавкой в кармане. Ему не нравилось смотреть, как пытают женщину, но он знал, что это единственный способ. Легальным путем не добьешься ничего.
      Молодой китаец вышел из комнаты и вернулся с щипцами вроде дантистских. Джейда почувствовала, как по позвоночнику прошел ледяной холод.
      - Итак? - спросил доктор.
      Она покачала головой, чтобы другие не подумали, что она боится.
      Тотчас же молодой китаец схватил ее за правую руку и силой распрямил ей пальцы. Она почувствовала, как щипцы ухватились за кончик ногтя указательного пальца, и напрягла все свои мускулы, чтобы выдержать боль. Это оказалось одновременно быстрее и больнее, чем Она предполагала.
      Ужасный ожог, будто палец оторвали целиком. Она нашла силы, чтобы опустить глаза. Ее палец кровоточил, но она еще не обрела чувствительности от шока. Вдруг начались дергающие боли ужасающей силы, и она закричала.
      На кончике щипцов ноготь казался чрезмерно длинным. Она никогда бы не поверила, что ноготь мог быть таким длинным. Китаец с отвращением бросил его в корзину для бумаг. Джейда откинула голову назад, чтобы сдержать тошноту. Некоторое удовлетворение смягчало ее боль: теперь она знала, что выдержит, что они могли вырвать ей все ногти, и она не заговорит. Лестер будет гордиться ею.
      С некоторым беспокойством она спросила себя, не будет ли это отталкивать, не будет ли она искалечена на всю жизнь.
      - Вы будете говорить? - тихо спросил доктор. - Нас очень огорчает, что вы вынуждаете нас делать это. Любезный эвфемизм.
      - Сволочи, - сказала Джейда. - Сволочи.
      Доктор Шу-ло остановил молодого китайца, который снова брался за руку Джейды. Примитивные методы действовали лишь на слабых или порочных людей. Он сделал распоряжение по-китайски. Человек с щипцами исчез и вернулся с маленькой черной салфеткой, которую протянул доктору. Тот вынул из нее шприц и ампулу.
      Он тщательно наполнил шприц, выпустил небольшую каплю, затем подошел к Джейде. На лбу негритянки выступили мелкие капельки пота. Она всегда боялась уколов.
      - Не шевелитесь, - с безразличием сказал китаец. - Я должен сделать вам внутривенный укол. Если вы дернетесь, я рискую убить вас. Вы ведь не хотите умереть, не так ли?..
      Нет, Джейда не хотела умирать. Парализованная страхом, она смотрела, как иголка с сухим звуком вонзилась ей в вену. Она почувствовала лишь слабое пощипывание, затем вполне выносимую боль, когда в кровь потекла жидкость.
      - Что вы мне делаете? - спросила она сдавленным голосом.
      Китаец не ответил. Он вынул иглу, протер руку ватным тампоном и положил шприц.
      - Хватит минут на десять, - сказал он Ло-нин и Кризантему.
      Молодой китаец подошел к стулу и пробормотал:
      - Если вам выдавить глаза, я уверен, что вы заговорите.
      Абсолютная естественность.
      Джейда начала чувствовать себя странно. Холодный пот, подергивание в желудке. Будто у нее в животе уже ничего не было три дня. Только бы выдержать!
      Когда она снова открыла глаза, стены комнаты начали вращаться и изгибаться. Она сдержалась, чтобы не закричать. Голова раскалывалась, ей хотелось сдаться. Она чувствовала, как стучала кровь в висках. Она вскрикнула, когда доктор склонился над ней. Он казался очень длинным, даже нитевидным, с крошечной зеленой головой, как груша, и глазами насекомого, круглыми и выпуклыми. Она не расслышала вопроса и закрыла глаза.
      Она чувствовала, как ей оттягивали голову назад без грубости, но непреодолимо. Она вновь открыла глаза. На этот раз у китайца было нормальное лицо. Она увидела, как шевелятся его губы.
      - Что вы сделали с человеком, которого увезли?
      Каждое слово с болью отдавалось в ее голове, как удар. Все плыло. Она не ответила. Китаец несколько раз повторил вопрос, не раздражаясь, монотонным голосом. Мало-помалу образ въедался в мозг Джейды, врезался вовнутрь, становился тягостным. Ей нужно было ответить, чтобы избавиться от этого зверя, который терзал ее. Нужно во что бы то ни стало.
      - Каким человеком? - спросила она, еле ворочая языком.
      - Блондином, - отозвался терпеливый голос.
      В мозгу Джейды медленно сформировался образ Малко. Но что-то в глубинах ее подсознания мешало ей ответить.
      - Я... я не знаю, - пролепетала она. Она плакала, даже не отдавая себе в этом отчета.
      Затем в ее мозгу все спуталось, и она больше не слышала ни одного вопроса. Ее голова снова упала на грудь. Доктор Шу-ло покачал головой. Он наткнулся на очень трудную пациентку. Он подошел к Джейде, поднял одно из ее век, затем быстро прослушал ее.
      - Остается лишь гипноз, - сказал он, - если мы хотим быстро получить результат. Инъекция тиопентала, которую я ей сделал, поможет, и через час мы сможем от нее кое-чего добиться.
      - Целый час, - воскликнула Ло-нин. Она видела Малко лишь три раза, но не могла забыть его золотистых глаз. Кризантем перевалился с боку на бок, чувствуя себя неуютно. Он ничего не понимал в пытках. Его ремесло убивать. Но он искренне беспокоился за Малко. Лишенный своей удавки и старой "астры", он мало на что был способен.
      - Помогите мне отнести ее наверх, - попросил доктор.
      С помощью другого китайца Кризантем понес Джейду, которая была без сознания.
      Была половина первого.
      На лестнице, ведущей в квартиру Джейды, стояло по полицейскому на ступеньку. ФБР блокировало здание полчаса назад, освободило привратника и исследовало квартиру сантиметр за сантиметром. Без результата.
      Эл Кац лично погрузился в созерцание исцарапанного крыла красного "кадиллака". Американец кипел. ФБР проверило более двухсот автомобилей с момента исчезновения Малко. Все выезды из Северного Гарлема были блокированы. Приметы Джейды, как и Малко, разослали повсюду. Квартал, где нашли передатчик, тщательно прочесали.
      Ничего.
      - Вернемся назад, - предложил американец.
      Небольшая колонна направилась к перекрестку 122-ой улицы и Девятой авеню. Там дежурила патрульная машина в ожидании бог знает какого чуда. Когда прибыл Эл Кац, включили два прожектора, чтобы он смог осмотреть проезжую часть. Практически на четвереньках он дюйм за дюймом осмотрел перекресток. Вдруг он издал возглас и что-то сгреб ладонью. Чешуйка красной эмали, какой был покрыт "кадиллак" Джейды.
      На этом перекрестке произошло что-то непредвиденное. Эл Кац продолжал свое обследование, но нашел лишь немного свежего цемента, на что не обратил никакого внимания. Разочарованный, он решил пойти спать, но наблюдение и поиски не должны были прекращаться. Он чувствовал свою вину перед Малко. Именно он побудил его пойти на риск. Теперь исчез и он, и девушка, и они больше ничего о них не знали. Если негритянку не отыщут быстро, он недорого даст за жизнь австрийского князя.
      Вне себя от ярости он пересек весь Гарлем в обратном направлении, чтобы добраться до своей квартиры на Парк-авеню, как раз перед зданием "Панам". При малейшей находке его должны были разбудить. К несчастью, он не очень в это верил. В Гарлеме белые не были у себя дома. Даже ФБР.
      Джейда рассмеялась. Она увидела сову на голове доктора Шу-ло. Она закрыла глаза, и тут же закружились яркие разноцветные огоньки. Ей было хорошо, никто ни о чем не спрашивал, она чувствовала себя расслабленной, не думая больше о месте, в котором находилась. Боли прекратились. Даже искалеченный палец больше не болел. Впрочем, ей сделали небольшую перевязку.
      - Откройте глаза, - произнес настойчивый голос доктора. - Откройте глаза и послушайте музыку.
      Джейда покорно открыла глаза. Сначала свет стробоскопа беспокоил ее. Непрерывное мигание белого и синего заставило ее прищурить глаза, но она быстро привыкла. Потом она увидела лишь движущийся свет, на который уставилась, не в силах оторвать от него глаз.
      В то же время ее начала убаюкивать музыка. В действительности это была не связная музыка, но скорее очень мелодичные звуки, которые, соединяясь, создавали чрезвычайно успокаивающий музыкальный фон. У Джейды возникло такое впечатление, будто ее тело больше ничего не весило, что бывает, когда куришь марихуану в больших дозах. Она заметила, что начала напевать. Доктор склонился над ней и тихо спросил:
      - О чем вы думаете?
      Джейда нахмурила брови. О чем он думала?
      - Мне хорошо, - искренне сказала она. - Я не думаю ни о чем особенном. Все хорошо.
      Доктор согласился и не стал настаивать. Он настроил стробоскоп, направленный на Джейду так, чтобы немного удлинить интервалы между световыми вспышками, затем подошел к магнитофону и слегка прибавил звук. Джейда лежала на кожаной тахте, головой на подушках, в его рабочем кабинете. Разумеется, его установка была самодеятельностью, но тем не менее он надеялся получить какой-то результат. Он посмотрел на часы. Джейда находилась под гипнозом более часа. Действительно, весьма упорная пациентка, несмотря на инъекцию тиопентала.
      Доктор заставил себя выкурить сигарету с Ло-нин и Кризантемом, прежде чем вернуться в свой рабочий кабинет. Дыхание Джейды стало ровным, будто она спала, но ее глаза были все время открыты и устремлены на стробоскоп. Китаец склонился к ней.
      - Вы все еще чувствуете себя хорошо? - спросил он жизнерадостным голосом.
      - О! Да.
      - Вы провели забавный вечер, не так ли?
      Джейда искренне пыталась вспомнить. Но как только она начинала возвращаться к своей памяти, что-то разлаживалось, лишая ее блаженного состояния, однако она пыталась сделать усилие из любезности к этому доброму голосу. Впрочем, он помог ей:
      - Вы взяли с собой на прогулку одного друга...
      Вдруг у негритянки сломался внутренний барьер.
      Все ее разумное "я" отключилось. Она прыснула со смеху.
      - Ты говоришь о прогулке!
      Она вновь увидела, как к перекрестку подъезжает огромная бетономешалка. Это доставило ей глубокую радость.
      - Все закончилось хорошо? - весело спросил доктор. - Он вам понравился?
      Смех Джейды стал истерическим.
      - Он не знал, что едет на свидание с бетономешалкой.
      - Бетономешалкой?
      Вопреки своей воле доктор повторил слово. Причем здесь бетономешалка? Тем не менее, он хорошо говорил по-английски. Хотя гарлемский сленг он иногда не понимал.
      Джейда продолжала смеяться в одиночку.
      - Бетономешалка - это вы? - спросил доктор. - Какое странное прозвище...
      - Это не я, - отозвалась Джейда, полная презрения. - Вы не знаете, что такое бетономешалка? Огромная штуковина, выкрашенная в желтый цвет. Куда засыпают цемент.
      Воспоминание о вечере внезапно стерлось из памяти Джейды. Возвращалась головная боль.
      - Дайте мне послушать музыку, - попросила она умоляющим голосом.
      Доктор не стал настаивать. Поскольку имелся риск разбудить ее. Он вышел на цыпочках.
      Эл Кац в третий раз терпеливо повторил:
      - Я хочу, чтобы вы занялись поиском желтой бетономешалки, которая должна находиться где-то в Гарлеме и в которой находится мертвый или живой наш агент, князь Малко. Я хочу, чтобы все ваши люди начали поиски немедленно.
      На другом конце провода запротестовал диспетчер ФБР: его люди разбиты, и уже три часа утра.
      - Выпутывайтесь, как хотите, - сказал Кац, - открывайте склады, будите владельцев, если потребуется. Но утром будет слишком поздно. Мы хотим найти его живым, а не статуей для памятника.
      Он резко бросил трубку. Ему нужно было выплеснуть на кого-нибудь свою злость. Четверть часа назад ему позвонил доктор Шу-ло. Который поведал, что поболтал с Джейдой и затем отпустил ее. Эл Кац знал, что тот лжет, но не мог ничего поделать. Он был уверен, что китаец замышлял какую-то проделку. Но в известном смысле был рад, что Джейда не попала в руки ФБР. Он обратился к ним лишь потому, что не располагал таким количеством людей в Нью-Йорке для массированного прочесывания. А ФБР не могло отказать Элу Кацу. Хотя его официальная роль и была слишком расплывчатой, он получал распоряжения непосредственно либо из Белого Дома, либо из самых верхних эшелонов ЦРУ.
      Вместо того, чтобы лечь спать, он пошел готовить кофе. В прежние времена президент Джон Кеннеди посылал ФБР вытаскивать стальных магнатов из их постелей в четыре часа утра. То же можно было сделать и с предпринимателями, которые, кроме того, должны были все принадлежать к мафии.
      Кризантем удобно устроил Джейду на заднем сиденье "доджа", затем уселся за руль, предоставив ее заботам Ло-нин. Ей тщательно перевязали раненый палец, и она, казалось, спала. Через двадцать минут действие гипноза должно было кончиться. Доктор Шу-ло ускорил процесс, сделав ей укол амфетамина. Одна неприятность - на ней была лишь одна туфля.
      Ло-нин с удовольствием спустила бы ее в мусоропровод, разрезав на кусочки, но сдалась под доводами доктора. Идея заключалась в том, чтобы выпустить Джейду где-нибудь в Гарлеме и следовать за ней. В том состоянии, в котором она находилась, она не смогла бы этого заметить и, таким образом, могла бы их куда-нибудь вывести. Если только она не вернется к себе, где ее задержит ФБР. Во всяком случае, китаянке нужно было забрать свой "фольксваген", брошенный на 207-ой улице.
      Улицы были почти пустынными, и Кризантем получил почти удовольствие от езды по Нью-Йорку. Проехав вдоль Центрального Парка, он поднялся на Восьмую авеню.
      Ло-нин вытолкнула Джейду из "доджа" на Леннокс-авеню, на уровне 135-ой улицы. Немного дальше стояло несколько такси. Молодая негритянка покорно вышла из машины и чуть не упала. Осознав, что на ней лишь одна туфля, она сняла ее и оставила в руке. Затем пошла, покачиваясь.
      Она прошла два квартала по Леннокс-авеню, миновав такси, не останавливаясь. К ней подошел какой-то негр и тут же отстал, подумав, что она мертвецки пьяна. Затем она повернула на 138-ую улицу.
      Кризантем немного поддал газу, чтобы не потерять ее из виду. На 138-ой улице стояли лишь бедные здания в жалком состоянии, облупившиеся, без кондиционеров. Летом люди спали перед подъездом, чтобы не задохнуться от жары. Не было ни одного кафетерия, ни одного общественного места. Значит, Джейда к кому-то шла. Ее квартира находилась слишком далеко, чтобы она отправилась туда пешком.
      Патрульная машина № 886 заканчивала объезд участка, не увидев ничего существенного, когда белый сержант рядом с черным водителем воскликнул:
      - Э! Ты видел?
      Он только что заметил Джейду, которая, покачиваясь, шла по противоположному тротуару, размахивая туфлей в руке, а слишком короткое платье подчеркивало ее необычайный зад.
      Заспанный чернокожий полицейский философски пожал плечами.
      - Она хлебнула чуть больше, чем нужно, это не преступление. Какой зад, дружище!
      Белый полицейский покачал головой. Он был новичком в Гарлеме и еще строго придерживался инструкций.
      - Мы не можем оставить ее просто так, - сказал он. - Ее изнасилуют или перережут глотку. Она выглядит слишком свежей.
      Негр ухмыльнулся.
      - Если она на улице в такой час, ты можешь держать пари, что она уже давно потеряла свою девственность на крыше за 25 центов. Оставь ее в покое. Она наверняка не любит фараонов и не сделает тебе подарок в машине, прежде чем уйдет.
      Задетый, белый сержант настаивал:
      - Надо все же посмотреть. Так надежнее. Развернись.
      Поскольку тот был сержантом, негр подчинился. В конце концов, плевать он хотел на эту девку. Он невозмутимо выполнил разворот, повернул на Леннокс, даже не включив сирену, и въехал на малой скорости на 138-ую улицу. Пышный силуэт Джейды занимал весь тротуар. Полицейская машина остановилась перед ней, и чернокожий шофер направил на нее поворотную фару.
      Джейда от удивления остановилась, моргнула глазами и сказала:
      - Привет!
      Оба полицейских вышли из машины и подошли к ней поближе. Белый сержант втянул носом ее дыхание, посмотрел в ее сине-зеленые глаза.
      - Бог ты мой! - воскликнул он. - Она напичкана наркотиками. Мы не можем оставить ее просто так. Это правонарушение...
      Он взял Джейду за руку и объявил ей:
      - Девушка, вы арестованы...
      Джейда не понимала. Она покорно позволила усадить себя в машину на заднее сиденье. Белый сержант сел рядом с ней.
      - Должно быть, она обкурилась марихуаной, - заметил негр, совсем без охоты. - Она даже не знает, где находится.
      Действительно, Джейда положила голову на плечо сержанту. Это предел. Негр взял курс на полицейский участок на 186-ой улице.
      Как и все полицейские, патруль машины № 886 получил приметы Джейды. Только они не принадлежали к ФБР, а приметы им передавали десятками каждый вечер. Кроме того, они получили описание элегантной негритянки в красном "кадиллаке", а не пьянчужки с таким задом, о котором мог только мечтать какой-нибудь пастух.
      Элько Кризантем выругался по-турецки. В трудные моменты к нему возвращался его родной язык. Он беспомощно смотрел, как полицейские усаживали Джейду в свою машину.
      - Все пропало, - философски сказал он.
      На какое-то мгновение он хотел вмешаться, но это было слишком сложно. Красные огни патрульной машины исчезли, и он тоже тронулся.
      Оставалось лишь доставить Ло-нин к ее машине. А затем попытаться сделать что-то полезное. Китаянка объяснила ему, куда зашли поиски. Всякий раз, когда он видел грузовой автомобиль, то внимательно рассматривал его, не бетономешалка ли это.
      В глубине души он чувствовал себя растерянным. Нью-Йорк казался ему необъятным, каким-то лабиринтом. Он подумал о тысячах складов, которые могли иметься в таком большом городе. Если бы только это происходило в Стамбуле. Он нашел бы бетономешалку за десять минут. Малко спас ему жизнь, и он никогда об этом не забывал.
      Машина № 886 доехала до 160-ой улицы, когда белый сержант начал проявлять гуманные чувства.
      - Ты думаешь, ее задержат надолго? - спросил он. Чернокожий фараон покачал головой.
      - Ее обвинят, - с грустью сказал он. - Дежурный лейтенант обязан, если ты привезешь ее в таком состоянии. Ей придется предстать перед судьей и выплатить залог. А поскольку у нее наверняка нет денег, она останется в каталажке...
      Он немного сгустил краски.
      Сержант с сожалением взглянул на хорошенькую негритянку, заснувшую у него на плече. Теперь, когда негр доставил ему удовольствие, позволив арестовать девушку, он чувствовал себя немного виноватым. Поскольку происшествие было незначительным, они еще ничего не сообщили в полицейский участок.
      - Однако, мы не можем отпустить ее, - сказал он.
      - Дружище, - нравоучительно произнес негр, - если бы мы арестовывали всех девушек, которые обкуриваются в Гарлеме, то потребовалось бы превратить весь Лонг-Айленд в тюрьму. Она не сделала ничего дурного. Он без принуждения замедлил ход. Сержант вдруг решился:
      - Хорошо, - сказал он. - Мы отпустим ее. Но ты заткнешься, а?
      - Еще бы.
      Негр уже подъезжал к тротуару. Он остановился и вышел, чтобы открыть дверцу и вытащить Джейду наружу. Она с трудом держала глаза открытыми. Фараон немного встряхнул ее.
      - Ну, давай, беги, малышка.
      Чтобы привести ее в движение, он хорошенько шлепнул ее но округлым ягодицам, прежде чем снова сесть в машину. Он потерял не все.
      Джейда пошла, и они развернулись. Счастливый, негр посвистывал. Он был хорошим полицейским, но слишком снисходительным, чтобы продвигаться по служебной лестнице.
      Глава 9
      Без пяти семь Эл Кац проглотил одиннадцатую чашку кофе. Он не спал и трех часов. Покрасневшими от усталости глазами он смотрел, как над зданием ООН поднималось солнце. Его офис по Юнайтед Плаза, 799 превратился в КП по поискам Малко. Четверо из его помощников поддерживали постоянную связь с командами ФБР, прочесывавшими склады.
      Уже наступал день, а ни один след Малко не был обнаружен. Как и желтой бетономешалки. Похоже, что все бетономешалки в Нью-Йорке были желтыми. Учитывая количество строек в городе, это было все равно, что искать иголку в стоге сена.
      По мере того, как ФБР обыскивало какую-то стройку, Эл Кац втыкал цветные булавки на крупномасштабной карте Манхэттена, висевшей на стене. Что, строго говоря, ничему не служило, но создавало впечатление деятельности. Агенты ФБР творили чудеса. Требовалось импровизировать, пользуясь телефонными справочниками. А у каждого предприятия было несколько строек. Люди, разбуженные посреди ночи агентами, которые от имени ФБР спрашивали, где находятся их бетономешалки, вешали трубку, предполагая злую шутку... Осмотр каждой стройки занимал не менее получаса. Нужно было взбираться на заднюю раму машины, заглядывать внутрь с электрическим фонариком...
      Телефон зазвонил одновременно с будильником. Это означало, что уже было семь часов. Два новых пустых звонка. Эл Кац потер свои небритые щеки. Уже три часа он отчаянно искал законный способ помешать бетономешалкам выехать на заправку свежим цементом и не находил его. Физически было невозможно и незаконно свезти все бетономешалки на штрафную площадку, чтобы найти какого-то человека, который, возможно, был уже мертв. Даже мэр Нью-Йорка, который когда-то запретил инвалидам пользоваться своими автомобилями, не осмелился бы это сделать.
      Если Малко был еще жив, то умрет ужасной смертью, увязнув в свежем цементе и задохнувшись. Его тело, вероятно, никогда не найдут.
      Эл Кац также не продвинулся и в деле с заговором. Еще несколько дней и состоится голосование. Втемную.
      Чтобы отвлечься, он поднялся и подошел сам, чтобы приколоть на карту красную кнопку.
      Крис Джонс проник на стройку компании "Колоуниэл Конкрит" на 145-ой улице ровно в семь двадцать шесть. Один вид бетономешалки вызывал у него тошноту. С трех часов утра он прочесывал Уэст Сайд Гарлема в компании с Милтоном Брабеком и Элько Кризантемом. Страшная компания... Турок встретил двух телохранителей из ЦРУ в офисе Эла Каца. Более чем прохладная встреча. Но все трое молчаливо согласились зарыть топор войны, пока не отыщут Малко. В одиночку Кризантем не мог ничего сделать. Ему дали большой электрический фонарик, и он также осматривал внутренности бетономешалок.
      Стройка на 145-ой улице походила на все другие. Крис Джонс оставил машину Милтону, который проверял другую стройку на Леннокс-авеню, в сотне метров отсюда, потому что улицу перегородили грузовые автомобили в ожидании загрузки.
      Кризантем следовал по пятам за Крисом Джонсом. Тот проник в застекленную будку диспетчера. На стройке находилось с полдюжины бетономешалок, и одна из них выезжала, когда они прибыли. Крис выдал свою печь ошеломленному служащему. Все ли бетономешалки были на месте? Не заметили ли они чего-то необычного?
      Они быстро проверили стоявшие машины. Начальник стройки, рослый участливый блондин, предложил:
      - Вам бы лучше зайти в кафетерий напротив. Джон, ночной сторож, должен еще быть там. Возможно, он что-то видел.
      Крис вежливо поблагодарил. Бетономешалки лезли у него из глаз. Если бы только это было не ради Малко... У него не было ни малейшего желания слушать вздор какого-то типа, который ни черта не знает, но ему требовалась чашка кофе, чтобы держать глаза открытыми.
      В кафетерии пахло пригорелым салом и плохим кофе. Ночной сторож, легко узнаваемый по униформе и пистолету, привалился к стойке. Один. Крис подошел и весело похлопал его по плечу. Старик поднял голову.
      - Какого...
      - ФБР, - объявил Крис безразличным голосом, показав свой значок в ладони и тут же убрав его.
      Джон Уэбстер, казалось, съежился на своем табурете. Лицо приняло серый землистый оттенок, и он начал так сильно дрожать, что пролил себе на брюки полчашки кофе. Избегая взгляда Криса, он отвел глаза и наткнулся на Кризантема. Даже в нормальной обстановке лицо турка не было особенно приветливым. А от усталости оно стало лицом висельника.
      Ночной сторож поперхнулся и закашлялся. Крису пришлось постучать ему по спине. Элько не принадлежал к ФБР, но имел глубокие познания в области человеческой натуры. Он мгновенно понял, что совесть у сторожа была нечиста.
      - Мы ищем одну бетономешалку, - сказал Крис Джонс. - Сегодня ночью было ваше дежурство и...
      - Я ничего не знаю, - простонал Джон Уэбстер. - Клянусь вам, что я ничего не знаю. Почему вы спрашиваете об этом у меня?
      Его интонация была почти искренней. Кризантем покачал головой и опустил руку в карман.
      Через несколько секунд Джон Уэбстер почувствовал, как вокруг его шеи обвилась холодная удавка турка. Сдавленный крик вырвался из его горла. Крис положил ладонь на руку турка.
      - Эй! подождите...
      Репутация ФБР уже была подмочена.
      - Дайте мне с ним поговорить, - взмолился Кризантем. - Только одну минуту.
      Удерживая оба конца удавки в сжатом кулаке, он сдернул Джона Уэбстера с табурета и подтолкнул к стене за телефонной будкой, чтобы его не было видно снаружи. Старик не сопротивлялся. Его ноги дрожали.
      Элько Кризантем повернул запястье, и Джон Уэбстер почувствовал, что ему не хватает воздуха. Турок прошептал ему в ухо на тяжеловатом английском:
      - Или ты заговоришь, или я тебя убью. Простой выбор.
      Затем он ослабил давление, чтобы тот смог говорить. Чувствуя себя очень неловко. Крис Джонс смотрел в сторону. Официантка незаметно исчезла в подсобке. По гарлемским стандартам это считалось немного оживленной беседой.
      - Что дает вам повод думать, что... - запротестовал Джон Уэбстер в приливе силы.
      - Ничего, - прошептал Элько. - Только то, что у тебя грязная морда и что, если ты мне не скажешь правду, у тебя ее больше вообще не будет.
      Сильной стороной Кризантема была его искренность. Джон Уэбстер мгновенно поверил ему. И ему не хотелось умирать.
      - Это тот грязный негр, клянусь вам, - разом признался он. - Он запугал меня. Говорю вам, не следует брать на работу подобных типов. От них одни неприятности.
      Потребовалась помощь Криса Джонса, чтобы успокоить его и заставить рассказать о своих злоключениях с Чаком. Крис буквально схватил его за горло, пригвоздив к стене своей огромной рукой.
      - Где эта бетономешалка?
      - Чак только что выехал на заправку цементом. На форт Вашингтон-авеню. Затем он поедет на причал.
      - Сколько прошло времени?
      Старик покачал головой.
      - Может, минут десять.
      Крис отпустил его. Осмелев, Джон Уэбстер спросил:
      - В конце концов, что вы все носитесь с этой бетономешалкой? Зачем вы ее ищете?
      Кризантем приблизил свои седые усы к перекошённому лицу старика.
      - В ней один наш друг. Очень хороший друг. И, чтобы он был еще жив, в твоих же интересах.
      - Как ее узнать, твою бетономешалку?
      - Тридцать четыре. У нее на дверце крупный номер 34, - слабея, отозвался Джон Уэбстер. - Но клянусь вам...
      Крис и Элько уже были на улице. Если они побегут за своей машиной и Милтоном, то потеряют добрых пять минут. Не считая того, что затем требовалось выехать на Гарлем Ривер Драйв. Этого времени как раз хватит на то, чтобы похоронить Малко под десятью тоннами цемента.
      Из ворот стройки выезжала другая бетономешалка. Кризантем бегом пересек улицу, взобрался на ступеньку и просунул голову в кабину. От удивления шофер затормозил и остановился.
      - Убирайся, - сказал турок. - Быстро.
      Тому показалось, что он ослышался. Он пожал плечами и хотел трогаться. Кризантем одной рукой открыл дверцу, а другой сдернул его с сиденья, бросив на землю. Затем скользнул на сиденье и взглянул на приборную доску. Ему уже приходилось водить грузовые автомобили в Корее и он был водителем роскошного автомобиля в Стамбуле. Так что, никаких проблем.
      Шофер с криком вскочил на ноги и прицепился к Крису, который усаживался через другую дверцу.
      - Вы чокнутые. Я вызову полицию. Верните мне мои автомобиль.
      - Полиция - это мы, - прокричал Крис, хлопая дверцей.
      Кризантем резко тронулся с места и на повороте снес практически весь бок стоявшему "форду". В зеркало заднего вида он заметил, как, жестикулируя, выбежали рабочие стройки.
      Растерянный Джон Уэбстер наблюдал за сценой из кафетерия.
      - Проклятый негр, - пробормотал он.
      Первая машина, которая услышала рев бетономешалки, не посторонилась достаточно быстро. Кризантем поддал еще немного газу, и огромный буфер смял ей полбагажника. Шофер отскочил в сторону, чуть не свалившись в реку, и принялся бешено сигналить. Турок с достоинством прибавил еще скорости, перестроившись на левую полосу, предназначенную для скоростных автомобилей.
      На Гарлем Ривер Драйв было довольно оживленное движение, но после этого первого происшествия больше никто не мешал взбесившейся бетономешалке. Водители будто сговорились. Кризантем использовал свой мощный клаксон в качестве сирены, вдавив акселератор в пол. Вероятно, впервые бетономешалка развила скорость шестьдесят миль в час. Шум стоял как от среднего танка.
      Элько выполнил поворот на 155-ую улицу в стиле Грэхэма Хилла на гонках в Маисе, поглотив мимоходом капот чьей-то "тойоты". Затем снова объехал три ряда автомобилей, сильно наезжая на желтую линию.
      Постовой полицейский на углу Амстердам-авеню чуть не проглотил свой свисток. Скрестив руки, он поспешил навстречу бетономешалке. Элько затормозил как раз вовремя. Полицейский взобрался на подножку кабины, заикаясь от негодования. Как раз, чтобы Крис сунул ему под нос свой значок.
      - Освободите перекресток, - приказал он. - Быстро.
      Тот слез, совершенно ошеломленный. Он уже слышал о том, что ФБР использовало обезличенные автомобили, но не до такой же степени. В каком-то смысле это было гениально. Кто заподозрил бы бетономешалку?
      Элько не стал ждать, пока освободится перекресток и чуть не разрезал надвое какой-то "кадиллак". Обезумевший шофер наехал на водоразборную колонку. Бетономешалка удалилась с ревом бомбардировщика в сторону Форт Вашингтон-авеню. Тридцатьчетверка не могла намного опередить их.
      Крис заметил ее первым, когда они трогались на красный свет. В двухстах метрах впереди них.
      - Вон она, - закричал он.
      Элько не мог ехать быстрее. К счастью, движение было не очень интенсивным. Другая бетономешалка ехала с нормальной скоростью. Поскольку они въезжали на перекресток под красный свет, Элько надавил на клаксон и проехал.
      Они почувствовали толчок в левый борт, и, высунувшись, Крис заметил какой-то автомобиль, остановившийся посередине перекрестка, длина которого уменьшилась на треть.
      В последнем усилии Элько только что удалось поравняться с бетономешалкой №34. Оба монстра ехали рядом. Чак повернул голову. Крис Джонс уже потрясал своим "магнумом" в его сторону.
      - Стоп, - закричал он. - Полиция.
      Глаза Чака вылезли из орбит. Как сумасшедший, он нажал на акселератор.
      Подобно двум чудищам Апокалипсиса, обе бетономешалки катились бок о бок к развилке Вашингтон Бридж. С десяток автомобилей остановились на красный свет. Их должны были смять шестьдесят тонн, несущихся со скоростью сто километров в час. Чак потерял голову. Вцепившись в руль, он летел вслепую.
      Элько встал на акселератор. Он выиграл четыре метра. Бетономешалка, вибрируя всеми болтами, казалось, вот-вот взорвется.
      До перекрестка оставалось не более ста метров. Люди с криками начали сыпаться из своих автомобилей. Элько повернул руль вправо, в сторону тридцатьчетверки.
      Из окна одного дома хорошенькая негритянка выпустила из рук горшок с цветами. Впервые в жизни в самом центре города она присутствовала на гонках со столкновениями между двумя бетономешалками.
      Послышался ужасающий скрежет раздираемого металла. Чак инстинктивно затормозил. Элько продолжал давить на него. Переплетясь, обе машины остановились у решетки дома, которая превратилась в пыль. В двадцати метрах от стоявших автомобилей. Криса наполовину оглушило о ветровое стекло. Пока он выбирался, то увидел, как водитель другой бетономешалки спрыгнул на землю и побежал со всех ног.
      В свою очередь он также спрыгнул на землю, размахивая своим "магнумом-457".
      - Стоять! - прокричал он. - Вы арестованы.
      Чак собирался побить несколько олимпийских рекордов. Выстрел из револьвера заставил его подпрыгнуть, будто от укуса змеи.
      Но Крис стрелял в воздух.
      На перекрестке из массы стоящих машин возникли двое полицейских. Чак заметил их и изменил направление, пересекая земляную насыпь, разделявшую две полосы движения. Он обернулся, чтобы посмотреть, будет ли стрелять Крис.
      Раздался резкий скрежет тормозов, похожий на предсмертный стон, и негр, казалось, взлетел. Черный "бьюик" только что ударил его в бедро, отбросив на несколько метров. Он упал головой на щебеночное покрытие. Крис, который подбегал, услышал хруст разбивающегося затылка, и его охватил приступ тошноты.
      Когда он склонился над молодым негром, тот еще дышал, но его мозг уже растекался по земле. Фактически он был уже мертв.
      Весь квартал уже бурлил. Человек, случайно убивший Чака, вышел из своего "бьюика", бледный как смерть. Люди облепили все окна, движение перекрыли. Крис Джонс распрямился и побежал к бетономешалкам, оставив труп Чака.
      Кризантем наполовину погрузился в бетономешалку. Он выпрямился, перепачкав волосы и плечи серой пылью, и сделал жест Крису. - Скорей, я думаю, он там.
      Он вновь погрузился в чрево машины головой вперед и полностью исчез в ней. Крис, в свою очередь, взобрался на заднюю платформу. Он услышал возгласы турка изнутри. Тот ругался и бесновался. Крис увидел, как к выходному отверстию поднимается серая масса. Он просунул руки и нащупал материю.
      Через несколько секунд из бетономешалки возникла голова Малко, которого подталкивал Кризантем и тянул Крис. Последний издал крик радости, увидев открытые глаза. Он осторожно начал сдирать черный лейкопластырь, закрывавший рот Малко. Тот был лишь сероватой ледяной массой, но дышал.
      Глава 10
      Под ногтями у Малко еще была серая цементная пыль, когда он вошел в офис Каца на Юнайтед Нэйшнз Плаза. Кризантем едва успел наполнить ему ванну. Бетономешалка скрепила примирение между телохранителями и турком. Крис говорил лишь о том, чтобы присвоить ему звание почетного члена ФБР.
      "Мэд Догз" удалось попасть в яблочко, несмотря на то, что с Малко они потерпели неудачу. Было невозможно подобраться к центру заговора.
      Усы Эла Каца сникли. Он горячо поздравил Малко, предложил стул Кризантему и одним глотком выпил свою пепси-колу. Он поспал один час в своем кабинете после того, как отыскали Малко.
      - Водитель бетономешалки зарегистрирован ФБР как подстрекатель и член "Черных пантер", - объявил он. - Дважды подвергался аресту: в 1969 и январе 1970.
      Малко взглянул на солнце над Ист-Ривер. Он долго будет вспоминать об этих часах в темноте в ожидании погребения в любую минуту.
      - За "Мэд Догз" кто-то стоит, - сказал он. - Они не смогли бы осуществить такую сложную операцию. И общеизвестно, что у них нет денег. А Джейда всего лишь исполнительница. Как и те, которые пытались убить меня.
      Кац вздохнул, его усы вновь опустились. Голубые глаза приняли важное выражение.
      - О переносе голосования не может быть и речи, - напыщенно сказал он. - Ни под каким предлогом. С 1961 года половина мира обвиняет нас в том, что мы прибегаем к любым возможным уловкам, чтобы помешать красному Китаю вступить в ООН. Если начнутся разговоры о заговоре, это будет последней каплей. Мы можем выиграть несколько дней, направляя некоторых дружественных делегатов, чтобы они произносили длинные речи, устраивали обструкцию, как в Конгрессе...
      Малко снял пылинку цемента с одного из своих ногтей. Его костюм из бежевого альпака был так же хорошо скроен, как и тот, который пропал в бетономешалке.
      - Я не знаю, к чему это вас приведет. Так или иначе, мы не знаем, скольких делегатов обработали. И в этом главная проблема.
      По лицу Каца пробежала холодная улыбка.
      - "Секрет обороны в нападении", сказал Наполеон. Ведь не для игры же в классы мы предоставили вам прекрасно оборудованную квартиру.
      - Вы хотите, чтобы...
      - В прошлом году соотношение было приемлемым, 48 к 71. Предусмотрим худшее. Прочтите это.
      Малко взял машинописный лист и прочел его. Это был список стран. Его возглавляла Австрия, за которой следовали Бельгия, Канада, Чили, Кипр, Эквадор, Гвинея, Гайана, Исландия, Иран, Италия, Ямайка, Кувейт, Лаос, Ливан, Мальдивские острова, Нидерланды, Португалия, Сингапур, Тринидад и Тунис.
      - Попытайтесь найти в нем ваше счастье, - сказал Кац. - Достаточно переубедить полдюжины из них, чтобы весь Государственный департамент запрыгал от радости. Не считая тех, которые проголосовали "плохо" в прошлом году.
      Он задорно подмигнул.
      - Принимайтесь за работу немедленно. Я пришлю вам помощь. Сегодня будет четыре временных приостановки заседания и выступление Советского Союза. Все будут на месте.
      Определенно, оргии и доллары были двумя коньками ООН. Малко положил список в карман. Эта роль политического сводника была ему глубоко отвратительна.
      Он уже поднялся, готовый идти, когда Кризантем незаметно прокашлялся.
      - Возможно, стоило бы узнать, что сказала девица полицейским, которые ее задержали?
      - Какая девица? - спросил Кац. - Мы не задерживали никакой девицы.
      - Та, которая пыталась убить Его Сиятельство, - отозвался Кризантем. Негритянка. Ее арестовали на моих глазах.
      В данный момент Кризантем был расистом, что очень плохо. С большой обходительностью он рассказал об аресте Джейды патрульной машиной.
      Следующие десять минут прошли в бешеных телефонных звонках во все полицейские участки Гарлема. Эл Кац был на грани инфаркта. Джейду никто не видел. Он начал смотреть на Кризантема явно подозрительно. Турок мог бы задушить Джейду и сбросить ее в Гудзон.
      - Я помню номер машины, - вдруг сказал Кризантем. - 886.
      Американец вновь взялся за телефон. На этот раз через тридцать минут его соединили с капитаном, возглавлявшим полицейский участок на 184-ой улице. Действительно, машина № 886 принадлежала им, но Джейды у них не было, как и не было ничего особенного в отчете.
      - Нужно туда съездить, - предложил Малко. - Тут что-то не так.
      Эл Кац был того же мнения.
      19 полицейский участок не отличался привлекательностью. Перед ним в два ряда стояло с полдюжины полицейских машин. Квартал считался самым трудным в Гарлеме. Когда Малко и Кризантем прибыли туда, двое полицейских сортировали на большом столе целую коллекцию холодного оружия, один вид которого вызывал содрогание. Урожай одного вечера.
      К одной из стен были прикованы наручниками два негра. Три часа назад они до смерти забили престарелую пару в лифте. Безразличные ко всему. Капитан пригласил своих гостей в грязный кабинет. Малко объяснил причину своего визита. Эл Кац позвонил, чтобы "просветить" его. Капитан приказал принести журнал участка. По поводу Джейды никаких записей не было. Накануне они не задерживали никакой девицы.
      - Могу я увидеть полицейских, которые патрулировали этой ночью на 886-ой? - спросил Малко.
      - Сержант отдыхает, - сказал капитан, - но с другим проблем нет.
      Он нажал на кнопку переговорного устройства.
      - Бенсона.
      Через несколько секунд дверь открыл негр в униформе, с усталым лицом и выпуклыми глазами. Капитан объяснил ему, о чем идет речь. Тут же Малко заметил беспокойство патрульного. Но давить на него не пришлось. Полицейский сам покачал головой и сказал:
      - Н-да, кажется, я здорово промахнулся!
      Он рассказал им о задержании Джейды и как он настоял, чтобы сержант отпустил ее. Капитан выглядел подавленным.
      К сожалению, ничего нельзя было поделать. Патрульный Бенсон стыдливо опустил голову.
      - Что совершила эта женщина? - жалобно спросил он.
      - О! Она замешана в двух убийствах и в одном политическом заговоре, сказал Малко.
      Вдруг ему пришла идея.
      - Есть кто-нибудь, кто хорошо знает Гарлем и кто мог бы помочь мне разыскать ее? - спросил он.
      Бенсон поднял голову.
      - Думаю, что да, сэр. Есть тут одна потрясающая девушка. Джини. Она знает всех. Если капитан разрешит.
      Капитан разрешал все, что могло смыть его позор. Он поручил Малко заботам Бенсона. Тот отвел его в крошечный кабинет на втором этаже.
      Малко был приятно удивлен.
      Джини оказалась негритянкой в униформе, очень хорошенькой, с короткой стрижкой и приветливым видом.
      Представив их друг другу, Бенсон объяснил ей, в чем дело. Малко прервал его.
      - Мы почти уверены, что эта девушка принадлежит к "Черным пантерам".
      Молодая негритянка присвистнула и поднялась. У нее было совершенное тело, но униформа мало подчеркивала его.
      - Я сотрудница отдела социального обеспечения, - объяснила она. - Я знаю многих, и люди любят меня. Я хожу одна в такие углы, где местные парни встречают бутылками с зажигательной смесью. Но люди боятся "Пантер", они не говорят.
      Единственные, кто могут вам помочь, это наркоманы. Все мелкие поставщики. Они знают все, торгуют с "Пантерами", им известны явки. Но нужно поймать одного и заставить его заговорить. А это не так-то просто.
      Не очень обнадеживающее начало. Малко начинал понимать, почему ФБР топталось на месте.
      - Мы знаем адрес Джейды, - сказал Малко. - Не могли бы вы зайти к ней с нами? Чтобы попытаться что-нибудь узнать.
      На лице Джини появилась добродушная скептическая улыбка.
      - Если хотите, но есть лишь один шанс из тысячи. Пошли.
      Перед входом в здание на 96-ой улице, где жила Джейда, играли два ребенка в лохмотьях. Красный "кадиллак" был пуст, а в сером "форде" прятались два агента ФБР, такие же незаметные, как муха в стакане молока.
      Джини сказала Малко:
      - Подождите меня здесь. Если люди вас увидят, они не скажут ничего. Вы - белый.
      Малко увидел, как она исчезла в большом здании. Кризантем спросил себя, освободил ли кто-нибудь привратника.
      Вскоре после того, как исчезла Джини, мимо машины пронесся какой-то черный призрак с полным ненависти взглядом. Негр-скелет с истощенным и небритым лицом и облысевшим черепом. Даже Кризантем начал чесаться.
      Через двадцать минут появилась Джини. Дойдя до машины, она глубоко вздохнула:
      - Что за жизнь! Там, наверху, живет одна женщина с шестерыми детьми в одной комнате! Она даже не может одна выйти в туалет, потому что там постоянно дежурят хулиганы, чтобы украсть все, что можно.
      - А наша девушка?
      - Никто о ней ничего не знает. Она живет здесь недавно. (Она подумала.) Есть только один тип, который может вам помочь: Джулиус Уэст. Если его достаточно долго держать без наркотиков, он расскажет все, что ему известно. Он снабжает порошком "Пантер" и им подобных.
      - Как можно его найти?
      Джини рассмеялась:
      - Это не моя работа! Нужно спросить у ребят из Отдела по борьбе с наркотиками, на Олд Слиф-стрит в Даунтауне. Как только вы его найдете, я, возможно, смогу вам чем-нибудь помочь. Вы найдете меня в участке.
      - Дайте мне ваш номер телефона, - попросил Малко. - Вы можете мне понадобиться и среди ночи.
      Она назвала ему адрес и номер телефона, уточнив:
      - Скажете, кто вы. Я живу с черным фараоном, ревнивым как тигр. Он не очень любит, когда вокруг меня крутятся белые.
      Она попросила Малко оставить ее здесь. Ей нужно повидать кое-кого. Она вернется с патрульной машиной. Малко смотрел, как девушка удаляется. Она была почти такой же привлекательной, как Джейда.
      По дороге Малко остановился, чтобы позвонить Элу Кацу и сообщить ему приятную новость. На этот раз не было никакого следа. Пустота.
      Полковник Танака завтракал в кафетерии делегатов, просматривая утренние газеты. О покушении на убийство пока ничего не сообщалось, но японец уже был в курсе. Джейда пришла в себя и все рассказала Лестеру.
      Японец был расстроен этой неудачей не более, чем предшествующими ошибками. Он знал, на что были способны китайцы: Джейда неизбежно должна была заговорить под гипнозом. Катастрофа не была непоправимой, поскольку ФБР не могло пойти дальше. И полковник знал: за ним по пятам гналось ФБР и, весьма возможно, ЦРУ. Он испытал какое-то пьянящее чувство от возбуждения и уверенности, что они ничего не могли ему сделать.
      Конечно, он допустил ошибку, пожелав во что бы то ни стало избавиться от так называемого шантажиста. Но, по крайней мере, вынудил ФБР засветиться.
      Теперь, правильно оценив ситуацию, он почувствовал себя лучше. Лестер получил указание больше ничего не предпринимать, чтобы избавиться от блондина, работающего на ФБР или ЦРУ. Он знал, что тот потерял след, поскольку Джейда вышла из игры.
      Полковник Танака мог наконец позволить себе хороший обед по-японски, отнеся его на расходы по операции. Еще несколько дней - и все его заботы кончатся.
      Малко любезно слушал делегата с Мальдивских островов, который говорил о проблемах, создаваемых пиратами в его благословенной богом и людьми стране.
      Он посмотрел на часы: половина первого. Бар был переполнен делегатами, разговаривающими на всех языках, - настоящая Вавилонская башня.
      Вдруг по громкоговорителю произнесли его имя. Малко оставил мальдивца, на которого его популярность произвела большое впечатление. Его никогда не вызывали. И не без основания: три четверти делегатов не знали даже, что его страна существует. Ему все время приходилось уточнять, что Мальдивы - это не марка сардин в банках, но независимая и почти неделимая страна.
      Телефонистка-малайка улыбнулась уголками рта.
      - Вас желает видеть какая-то девушка. Она ждет перед входом в бар.
      Малко рассек толпу и оказался лицом к лицу с созданием, сошедшим прямо со страниц "Плейбоя": метр семьдесят пять, длинные обесцвеченные волосы а ля Йан Харлоу, огромные голубые невинные глаза, совершенное тело, лишь слегка прикрытое ультракоротким желто-канареечным платьем, и бархатистый голос девочки по вызову для миллиардеров. Она обнажила зубы, способные разом сжевать тысячедолларовые банкноты.
      - Меня зовут Гейл. "Джет Сет" попросило меня срочно связаться с вами от имени Эла Каца.
      Малко с трудом сглотнул слюну. А еще говорят, что ЦРУ ничего не делает для сближения народов. Эл Кац не терял времени, чтобы начать контрнаступление.
      - Ну что ж, Гейл, - сказал он, - пойдемте выпьем по стаканчику. Я здесь с одним мальдивским джентльменом.
      - Это замечательно, - отозвалась Гейл с глубоким убеждением.
      Увидев Гейл, мальдивец чуть не вскарабкался по шторе. Она грациозно уселась, и платье открыло добрую половину ее живота. Она протянула дипломату руку.
      - Я так счастлива с вами познакомиться. Обожаю Африку.
      Мальдивец даже не оправился, загипнотизированный нескончаемыми ногами. Подумать только, что через час он должен был произнести надгробное слово.
      Гейл глядела на него так, будто он представлял собой смесь Рокфеллера, Тарзана и Грегори Пека. Не моргая. Почувствовав в себе первобытный зов, он спросил себя, не воспротивятся ли охранники ООН, всегда педантично точные, если он унесет Гейл у себя на спине до ближайшей гостиницы.
      Малко воспользовался случаем.
      - Я думаю организовать небольшую вечеринку здесь в конце недели, сказал он. - Вы придете?
      - О, да, - отозвалась Гейл, - и мне бы очень хотелось, чтобы вы тоже пришли.
      И залилась совершенно истерическим смехом. Это подавало надежды. С дюжиной ей подобных можно было рассчитывать на большинство, которому позавидует Верховный Совет. Вроде 99,99%. Очевидно, это обещало влететь в копеечку, но нужно ведь, чтобы деньги Корпуса Мира послужили чему-то другому, нежели строительство уборных в недоразвитых странах. Малко склонился к уху Гейл:
      - Вы одна?
      - О! Но у меня есть две подружки, которым я могу позвонить, - сказала она бархатным голосом. - Клаудиа и Кэти. Они будут счастливы прийти. Они также работают на "Джет Сет".
      Он никогда бы не поверил, что ремесло агента "де люкс" заставит его заняться организацией оргий за счет ЦРУ. Только бы об этом никогда не узнала Александра. Она была бы способна снести ему голову выстрелом из охотничьего ружья. С тех пор, как она доверилась ему.
      Александра была убеждена, что он принадлежит только ей.
      Организация вечеринки, по-видимому, не составит труда. Достаточно оставить Гейл в баре, а затем выбрать улов.
      Глава 11
      На виске Чрезвычайного и Полномочного Посла билась огромная вена. Похрюкивая от удовольствия, он тискал через блузку своими длинными черными руками роскошные груди девицы, сидевшей у него на коленях.
      Его глаза практически вылезли из орбит. Вдруг он встал и начал сдирать с себя одежду, будто она была пропитана ядом. Он даже не успел полностью снять брюки, сбросив их на лодыжки. Несколько пуговиц его рубашки оторвались. Подняв девицу почти на вытянутых руках, он встал. Разница в росте была такова, что его живот оказался на уровне ее блузки.
      Дипломат-великан оставил груди своей партнерши и схватил ее двумя руками за бедра под замшевой юбкой. Когда до него дошло, что на ней не было никакого нижнего белья, он издал рев. Настоящий первобытный боевой клич. Он откинулся назад на подушки, приподнял девушку и усадил на себя так грубо, что та закричала. Затем, держа девицу за талию, начал подкидывать ее тело ударами своего с таким бешенством, что очень быстро получил свое удовольствие. Он откинулся набок, увлекая за собой партнершу.
      Крис Джонс облизнул свои пересохшие губы, перевел дыхание и сказал себе, что это будут чертовски великолепные кадры для ЦРУ. Он чувствовал себя необычно. Его взволновал спектакль с этим негром-гигантом, которого он встретил в коридорах ООН, чопорного и сурового, занимающимся любовью с первобытной и эгоистичной необузданностью. Всего в нескольких метрах от него. Он слышал стоны, похрюкивания, шуршание материи.
      Напрасно он говорил себе, что находится при исполнении: ему не хватало душевного спокойствия. Его пуританское воспитание выходца со Среднего Запада противилось этому. Если бы его жена узнала, что он присутствовал при таком спектакле, даже при исполнении служебных обязанностей, она бы просто выставила его за дверь.
      Он сдержал возглас отвращения, увидев то, что происходило в самом дальнем углу комнаты. Один из чернокожих дипломатов, сидевших на канапе, рассеянно гладил вьющиеся волосы очень юного негра, присевшего у его ног и расточающего ему виртуозные ласки. Юноше было не более шестнадцати лет. Иногда ЦРУ использовало Ральфа Миллса для подобной работы. Ему ничего не было противно. В возрасте семи лет на какой-то крыше Гарлема его изнасиловали два гомосексуалиста. И с двенадцати лет он приставал к мужчинам на 42-й улице, предлагая им свои услуги за суммы от одного до пяти долларов.
      ЦРУ платило много больше и незаметно вмешивалось, когда у Ральфа возникали неприятности с каким-нибудь клиентом, которого он кусал до крови. Его маленький грешок.
      Крис начинал дремать перед шестью экранами внутреннего телевидения, когда все включилось без предисловий. До этого ничего особенного не происходило. Он находился в квартире, смежной с той, которую занимал Малко, также принадлежавшей ЦРУ. Исключительно в качестве наблюдателя на тот случай, если произойдет непредвиденное событие, требующее вмешательства извне. Все, что происходило за стеной, снималось, записывалось и отображалось на телеэкранах внутренней сети.
      Малко выбрал семь глав делегаций из тех, которые имели больше шансов быть чувствительными к "давлению". Исходя из значительности их стран, их семейного положения, финансового состояния и отсутствия политических убеждений.
      Было лишь четыре девушки: Гейл, Кэти, Клаудиа и Ло-нин. Кэти оказалась еще более рослой, более светлой, более сексуальной, чем Гейл. Из тех, которые способны свести мужчину с ума, еще не раскрыв рта. Клаудиа была немного поменьше, с завитыми волосами и очень выразительными грудью и ягодицами. На Ло-нин была черная вышитая туника.
      Вначале все сидели на подушках, прислоненных большому канапе, перед телеэкранами. Временами появлялся чудесно вышколенный высокий силуэт Кризантема с подносом.
      Крис зевал от скуки.
      В конце концов, все эти рассказы про оргии - вранье. Можно было подумать, что находишься на Среднем Западе.
      Но затем поднялась Гейл и потянула за руку черного дипломата. На ней была ультракороткая бежевая туника с глубокими разрезами. Она подвела мужчину к стене, где было свободное пространство, теоретически предназначенное для танцев.
      - Черт побери!
      Крис не смог не выругаться. Гейл только что преспокойно расстегнула "молнию" и сбросила свою тунику на пол. В своей ослепительной наготе она обвила дипломата в страстном танго.
      Крис забыл про свой сон. В свою очередь, Кэти только что подняла второго дипломата. Но она разделась еще до того, как встать, и начала нежно раздевать своего партнера. Начиная с туфлей. Когда он остался в трусах в цветочек, Крис разразился нервным смехом. Все это казалось нереальным.
      Затем ему стало не до смеха. Гейл больше не танцевала. Она медленно соскользнула вдоль тела дипломата. Стоя на коленях на полу, она расточала ему прекрасно рассчитанные ласки, чтобы довести его до истерики. Крис увидел, как глаза мужчины вылезли из орбит, тогда как тот сжимал русые волосы, прижимая голову к себе.
      Вдруг она распрямилась и немного отпрянула от него, затем принялась насмешливо танцевать вокруг него.
      Реакция не заставила себя ждать. Черный дипломат набросился на нее, опрокинув на подушки. Она покорно раскрылась под ним, пока он бешено боролся с ремнем своих брюк. Гейл немного зашевелилась, будто для того, чтобы убежать от него, повернувшись на сорок пять градусов. Мужчина последовал за ней с досадным ворчанием. Не подозревая, что Гейл переместилась лишь для того, чтобы получше предстать перед камерами. Для крупного плана.
      Она грациозно обвила свои длинные ноги вокруг тела негра, блокировав его в какой-то степени. Он был настолько возбужден, что ничего не заметил бы, даже если бы вокруг него было установлено четыре камеры.
      До Криса вдруг дошло, что его дыхание стало таким же прерывистым, что и у дипломата, и от этого он залился краской.
      Увы! Его моральные мучения только начинались.
      Кэти стояла перед вторым дипломатом, которого она раздела. Рассеянно двигаясь под звуки музыки, она не спеша ласкала его, глядя в глаза и нашептывая ему ужасающие непристойности, тем более шокирующие, что у нее было ангельское лицо. Мужчина неровно задышал, пытаясь высвободиться, чтобы взять ее, но она крепко держала его. Ему так и не удалось высвободиться.
      Его сморщенное лицо также будет неплохим эпизодом.
      Крис Джонс промокнул свой лоб. Он больше не осмеливался смотреть на то, что происходило на подушках на заднем плане. Это напомнило ему тот день, когда он застал Малко в пикантной ситуации в Стамбуле. Он испытывал ту же смесь возбуждения и стыда. Действительно, ремесло агента имело странные побочные обстоятельства. Взвесив все "за" и "против", он подошел к шестому телевизору и включил его.
      Чтобы увидеть, как гигантский посол двинулся на свой последний штурм.
      - Останьтесь со мной, - прошептала Ло-нин Малко.
      Как только она увидела, что Гейл раздевается, то подкралась к нему и обняла. С самого начала вечеринки представитель африканского микрогосударства пожирал ее глазами. К счастью, пока им занялась Клаудиа, и так, что он забыл про Ло-нин.
      Молодая китаянка сама настояла на своем участии в этом несколько необычном вечере. Не только по профессиональным причинам, как подозревал Малко.
      Ло-нин нежно ласкала его. Он заметил, что она исподтишка расстегнула застежку на своей тунике. Она поцеловала его, и он ответил на ее поцелуй. В глубине души он был счастлив, что она была здесь. Ее привлекали не доллары.
      Он, в свою очередь, снял свое кимоно. Ло-нин скользнула под него как маленькое надушенное животное, осыпая его тело поцелуями. Она была теплой и шелковистой и почти не двигалась, прижимая его к себе изо всех сил.
      Но у него было такое впечатление, что Ло-нин всасывала его своим хрупким телом с силой вакуумного насоса.
      На несколько минут Малко потерял чувство времени. Когда он пришел в себя, все вокруг него занимались любовью. Это был целый концерт, состоящий из стонов, криков, странных звуков. Вдруг русая Кэти с лицом мадонны начала кричать. Хриплые вскрики, прерываемые неразборчивыми словами, которые росли, росли, сверлили уши.
      Вопреки своей воле Малко обернулся.
      Чернокожий колосс в звании посла оставил Клаудиу и перешел на Гейл. Он обрушивался на нее с равномерностью поршня с блестящим от пота телом. Гейл, открыв рот, прислонившись к тахте, тяжело ухала при каждом толчке, вытаращив глаза и дрожа всем своим телом.
      Движения негра ускорились. Теперь Гейл кричала непрерывно, разметав русые волосы по лицу.
      Наконец, они оба упали, истощенные. Гейл осталась с закрытыми глазами, тяжело дыша. Посол поднялся, чтобы выпить. Кризантем заперся в своей кухне, в совершенном ужасе. Если бы он мог, то заткнул бы уши. Можно быть убийцей и в то же время пуританином.
      В течение нескольких минут ничего не происходило. Ло-нин прижалась к Малко, удерживая его под собой.
      Вдруг Гейл направилась к Кэти, туда, где находилась так называемая танцплощадка, теперь загроможденная подушками. Она взяла Кэти за руку и хотела привлечь к себе. Кэти, сидя, мягко оттолкнула ее.
      Гейл нахмурила брови.
      - Ты меня больше не любишь?
      Кэти улыбнулась и погладила ей щеку своими длинными пальцами.
      - Нет, люблю - с нежностью ответила она. - Но я устала.
      Обе русые головки сблизились. Язык Гейл впился в рот Кэти, ее руки схватили грудь девушки, ущипнули темные соски. Гейл прикрыла глаза. Малко отвернулся. Это было шоу, финальный штрих фильма. Дипломаты зачарованно расположились кружком. Не подозревая, что камеры находились прямо перед ними.
      Гейл приблизилась и принялась тихо и нежно целовать подругу. Она продвигалась но лицу Кэти маленькими резкими движениями языка, чрезвычайно чувственными.
      Кэти начала реагировать.
      Она вдруг сжала молодую женщину и страстно поцеловала се. Ее полное и гибкое тело прекрасно контрастировало с телом ее партнерши, более тонким.
      Гейл нежно привлекла Кэти, нока та не вытянулась перед ней. Малко видел лишь спину и поясницу Кэти. И руки другой, которые ласкали ее. Гейл укусила губы Кэти, и та вскрикнула. Обеих блондинок больше не интересовало то, что их окружало. Судя по всему, одного лишь Малко парализовал ужас, когда он подумал, какие грязные уловки шли в ход в политике.
      Теперь Кэти встала на колени. Гейл целовала ее, вцепившись руками в ее волосы. Затем ее рот начал опускаться, целуя груди, задерживаясь на сосках. Кэти дышала прерывисто, запрокинув голову назад.
      Ее партнерша неумолимо спускалась. Кэти откинулась на спину, выгнувшись мостиком. Гейл развела ей ноги и закопалась головой в ее животе.
      Кэти вскрикнула.
      В комнате царила полная тишина, не считая постанываний обеих девушек. Они еще немного поизвивались друг подле друга.
      Поскольку это выступление задержало гостей, дипломаты начали извиняться один за другим. Будто находились в раздевалке спортивного клуба. Все одевались с невозмутимым спокойствием. Малко надел свое кимоно. Он торопился, чтобы все поскорее закончилось. Никогда больше он не согласится оказать подобную услугу ЦРУ. Это унизительно.
      Послы начали исчезать по одному, очень учтиво целуя руку тем, которыми они только что воспользовались.
      Хорошая вечеринка для ЦРУ. Разные камеры должны были отснять три или четыре тысячи метров пленки. В свою очередь оделись и три девицы из агентства "Джет Сет". Они целомудренно поцеловали Малко в щеку и улизнули. Ло-нин подтянулась к его уху, чтобы спросить:
      - Я могу остаться?
      Малко был счастлив, что она у него об этом спросила. И он увлек ее в свою комнату, подальше от камеи ЦРУ.
      С другой стороны перегородки Крис Джонс, погасив экраны, вышел из квартиры, будто за ним гнались черти.
      В вестибюле здания он украдкой посмотрелся в зеркало, убежденный, что на нем навечно запечатлелись следы бесчестья.
      Глава 12
      Посол склонился над столом к полковнику Танаке и сказал тихим голосом:
      - Мой дорогой, если бы вы видели эту блондинку. Я хочу сказать, этих блондинок... Королевская вечеринка, совершенно королевская.
      При воспоминании о них у него еще текли слюнки. Очевидно, в Конго было очень мало рослых блондинок в стиле Гейл... Японец слушал его рассеянно. Он пригласил дипломата в ресторан делегатов, святая святых ООН, где иногда собственной персоной появлялся Генеральный секретарь, чтобы немного развлечься.
      Посол являлся составной частью плана. Не подозревая, разумеется, о том, что Танака играл в нем не последнюю роль. Впрочем, для него акция начнется лишь через двадцать четыре часа.
      Негр вдруг пробормотал:
      - Смотрите, вот и наш хозяин.
      Когда Малко прошел мимо стола, он послал ему ослепительную улыбку каннибала. Признательность нижней части живота. Полковник Танака застыл от удивления. Человек, который причинил им столько неприятностей, который работал на ФБР, также был блондином. И глаза: Джейда говорила о золотистых глазах.
      Японец с трудом проглотил свой бифштекс. Он не мог отвести глаз от стола, за которым, кроме блондина, сидели еще четверо.
      - Расскажите-ка мне еще раз об этой вечеринке, - попросил он.
      Посол не заставил себя просить. Чем дальше продвигался его рассказ, тем более холодел полковник Танака. Он недооценил своих противников. Совпадения быть не могло. Человек, который организовал эту "вечеринку", и тот, который связался с Джейдой, был одним и тем же лицом. Под прикрытием должности в Объединенных Нациях, агент ФБР или ЦРУ. Полковник Танака скорее подумал о ЦРУ. Это больше походило на их методы. Его теснили с его собственной территории. Он бросил подозрительный взгляд на своего визави, еще пребывавшего в блаженстве от приключения накануне. Ему придется дорого заплатить за участие в оргии. Это был трюк, старый, как мир. Если не из-за жены, то боялись общественных или профессиональных последствий.
      Он отодвинул от себя тарелку: есть больше не хотелось.
      До голосования оставалось четыре дня. Одному богу известно, какие махинации мог провернуть этот блондин за оставшееся время! Танаку пробрала дрожь: он избежал катастрофы. Он почувствовал мимолетную признательность к сидящему напротив него человеку.
      - Прошу вас извинить меня, - сказал он. - Я совершенно забыл о комиссии, в которой я должен заседать. Мы увидимся позже.
      Он ушел, подписав счет и оставляя посла наедине с его русоволосыми мечтами. Полковнику Танаке требовалось походить, поразмышлять, прежде чем принять решение. Розарий, обрамляющий. Ист-Ривер, показался ему подходящим для раздумий местом. Он всегда любил природу. Но уже на эскалаторе он понял очевидность: его противника требовалось устранить. И чем быстрее, тем лучше. В секретной войне люди невзаимозаменяемы. Его не успеют своевременно заменить. И на этот раз за операцию возьмется он лично.
      Так будет надежнее.
      Малко находился в убийственном настроении. Не хватало самой малости, чтобы он вылетел в Австрию с Кризантемом. Эл Кац попросил его самого оказать давление на участников вечеринки... От их спора тряслись стены. Малко уже сожалел, что ввязался в подобные вещи. Никогда больше он не станет этим заниматься. Это противоречит его принципам.
      Что же касается его участия в шантаже несчастных, которых он помог застигнуть врасплох, то Малко предпочел бы лучше задушить Эла Каца собственными руками. Услуга, которую, впрочем, стихийно предложил Кризантем.
      Он оглядел толпу черных, желтых, белых лиц делегатов, занятых оживленными разговорами. Они так скучали на заседаниях комиссий и многочисленных подкомиссии. Даже дебаты по красному Китаю многих не увлекали. Все заранее знали результат, и нескончаемые речи членов коммунистического блока были лишь обманчивой внешностью.
      ООН лопалась. Пространства не хватало. Несчастным делегатам даже некуда было всем присесть в этом баре, а офисы представительств были рассеяны по всему Нью-Йорку.
      Шум разговоров перекрыл голос одной из дикторш. Малко просили к телефону. Он покорно поднялся, Эл Кац, должно быть, готов к извинениям. Смуглокожая дикторша неопределенной национальности указала ему на будку № 3. Малко вошел в нее и снял трубку.
      - Вы князь Малко Линге из австрийского представительства?
      Человек говорил по-английски с ярко выраженным азиатским акцентом, и Малко он был не знаком.
      - Я хотел бы встретиться с вами через четверть часа, на двенадцатом этаже, - сказал мужчина. - В кабинете 1184. У нас есть новости.
      Прежде чем Малко спросил, кто он, тот повесил трубку. Малко вышел из будки, заинтригованный. Двенадцатый этаж был вотчиной китайских националистов. Союзников Эла Каца, Ло-нин и других. Голос должен был принадлежать доктору Шу-ло. Он посмотрел в баре, не было ли поблизости Ло-нин, но в такой толпе было невозможно что-либо увидеть. Он спокойно отправился на двенадцатый этаж.
      Вестибюль напротив зала Совета по опеке гудел от разговоров. Делегаты расхаживали взад-вперед или сидели на диванах без спинки под отеческим взглядом охранников в синем.
      Малко взошел на эскалатор.
      Этаж был пуст. Перерыв на обед. Малко прошел в большой кабинет под номером 1183. Зал каллиграфов. На каждом столе - их было десятка два разложены листы, покрытые старательно выписанными иероглифами. Удивительно.
      В глубине одна дверь вела в другую комнату. Кабинет № 1184. Малко вошел.
      Там находился лишь один стол, на котором стоял какой-то странный аппарат, напоминавший кран и пишущую машинку. Малко вспомнил, что о нем ему говорила Ло-нин. Это была пишущая машинка для письма по-китайски. Мандаринское наречие состояло из тридцати пяти тысяч иероглифов, из которых отобрали семь тысяч. В распоряжении оператора их находилось четыре тысячи в большом плоском ящике с перегородками. Лист бумаги пропускали через валик, как в обычной пишущей машинке. При помощи шарнирных щипцов оператор выбирал один из иероглифов, прикладывал его к листу бумаги, на котором он отпечатывался. Некоторым удавалось напечатать несколько сотен иероглифов в час.
      Это было так же занимательно, как детская игра. На валике был лист белой бумаги, будто кто-то тренировался. Малко посмотрел в окно. Маленький кабинет выходил на Первую авеню. Поскольку других сидений не было, он присел на металлический стул напротив каллиграфической машины.
      На столе принялся звонить телефон. Сначала Малко не отвечал. Затем, поскольку звонки не прекращались, он снял трубку. Говорил человек, назначивший ему встречу. Голос звучал намного менее загадочно, даже тепло.
      - Я немного опаздываю, - сказал он. - Не хотите ли присесть и подождать меня? (Он издал смешок.) Займитесь написанием вашего имени.
      Он повесил трубку. Малко склонился над машинкой. Каждый иероглиф имел размер в несколько миллиметров. Он попытался разобраться, как работает машина. Это было одновременно кропотливым и архаичным трудом. Противоположность машине ИБМ со сферической головкой. Нужно было обладать такой же хорошей памятью, как у него, чтобы запомнить расположение четырех тысяч иероглифов в ящике. Он заметил, что на некоторых из них были нанесены красные или зеленые метки. Возможно, наиболее используемые.
      Он вдруг осознал, что умирает от желания немного позабавиться.
      Полковник Танака неподвижно стоял в помещении на двенадцатом этаже, где располагалось электрооборудование. Он воспользовался им, чтобы выполнить несколько дыхательных упражнений по системе йогов. Применяя политику взвешенного риска, во время своих раздумий в розарии он пришел к заключению, что лучшим местом для устранения его противника оставалась все же ООН. Именно здесь он чувствовал себя в большей безопасности и именно здесь меньше всего агентов ФБР.
      Разумеется, устранение Малко имело известный риск, но его выживание было бы еще большим риском. Полковник Танака не стал бы так стараться, если бы его не обставили в самую последнюю минуту. Пространства для маневра было слишком мало. Достаточно было трех или четырех голосов, дрогнувших в последний момент, чтобы свести на нет усилия японца.
      Он рассмотрел контрольно-измерительные приборы перед собой. У него было образование инженера. Иногда это помогало. Стрелки перед ним сообщат ему о смерти его противника. Ему останется лишь расставить все по своим местам перед тем, как вернутся китайцы, отправившиеся на обед. Он кропотливо организовал ловушку, зная о связях Малко с китайцами, благодаря Джейде. И перебрав варианты, которые предоставляло здание ООН, он остановился на сложном, но эффективном решении.
      Им оказался просто-напросто принцип электрического стула. Полковник Танака соединил каллиграфическую машину со стояком электропроводки напряжением в две тысячи вольт при помощи переносного кабеля. Другое ответвление кабеля он подключил к металлическому стулу, на который должен был сесть Малко. Накануне вечером он выполнил предварительные подключения, просверлил отверстие в стене при помощи дрели, купленной после полудня. Никто ничего не спросил у него. В здании работали днем и ночью, особенно когда не было служащих.
      Танака был доволен своим планом. Играя с машиной, Малко замкнет цепь. Через несколько секунд все будет кончено. Японцу останется лишь убрать соединительные провода. За время своей карьеры он уже ликвидировал несколько человек подобным образом. Достаточно было обнаружить линию высокого напряжения, иметь нужный инструмент и некоторое понятие об электричестве.
      Наиболее деликатная часть плана состояла в том, чтобы завлечь Малко в комнату в тот момент, когда она будет пуста. Но на звонок и итоговое подключение у Танаки ушло ровно восемь минут. Он говорил из кабинета № 1183.
      Когда Малко притронется к проводам, стрелка вольтметра отклонится вправо. Достаточно выждать одну минуту. Танака заперся в клетушке и опасался лишь неожиданного прихода рабочего-ремонтника. Что было маловероятно в обеденный час.
      Он заканчивал свою дыхательную гимнастику по системе йогов, когда стрелка вдруг качнулась, затем скакнула вправо. Она бешено качалась несколько секунд, затем одним махом вернулась в левый угол. Человек замкнул цепь, сопротивлялся, чтобы высвободиться, затем упал со стула, пораженный электрическим током, разомкнув цепь.
      Японец тотчас же отключил кроссовый провод пассатижами с изолирующими рукоятками. Оставалось лишь вернуться в ресторан делегатов, где его ожидал один из японских коллег. Не имело никакого значения, что провода обнаружат. Во всяком случае, станет известно, что работал профессионал.
      Танака открыл дверь и быстро закрыл ее. Это был единственный рискованный момент в его операции. Поскольку ему нечего было делать в этой комнатушке.
      - Что вы ищете?
      Холодный голос заставил его вздрогнуть. Он разом обернулся. Какая-то китаянка с сэндвичем в руке рассматривала его, нахмурив брови. Женщина с седыми волосами, собранными в пучок, очень худая.
      - Я ошибся дверью, - отозвался Танака с самой идиотской улыбкой.
      Он не мог знать, что мадам Цо, правая рука доктора Шу-ло, постоянно сокращала свои обеды, страдая болями в желудке. И что она была недоверчивой по роду службы.
      - Вы не могли ошибиться, - сухо сказала она. - Для того, чтобы открыть эту дверь, нужен специальный ключ. Кто вы?
      На секунду полковник Танака подумал, что пора удирать. Но он не мог исчезнуть из ООН, а эта женщина могла его опознать. Мгновенно к нему вернулось все его хладнокровие. Он и не такое видывал.
      - Я не знаю, - любезно сказал он, - дверь была открыта.
      Он сделал шаг вперед будто для того, чтобы пройти, но китаянка преградила ему путь с враждебным выражением на лице.
      - Кто вы? - повторила она.
      Это было единственной вещью, которую не мог сказать Танака. С минуты на минуту мог кто-нибудь появиться, и эта мегера всполошит весь этаж.
      - Я не понимаю, - медленно сказал он, - я не делаю ничего дурного.
      - Вы находитесь в китайском отделе, - сухо отозвалась его собеседница. - Вы лжете, вы не заблудились.
      Она взяла его за руку. Японец почувствовал, как в его мускулы впились стальные пальцы.
      - Вам придется объясниться с охранником, - сказала китаянка.
      Полковник отреагировал с быстротой змеи. Не пытаясь разжать ее хватку, он резко повернулся вокруг себя, выведя китаянку из равновесия. Они находились как раз напротив двери женского туалета. Он грубо толкнул ее, и они оба ввалились вовнутрь.
      Китаянка поднялась первой, открыла рот, чтобы закричать. Танака со всего размаху ударил ее, отчего она полетела к противоположной стене. Но его нога поскользнулась на сэндвиче, упавшем на пол, и он оказался на коленях. Раскрыв рот, китаянка переводила дух. Она вскрикнула, но слишком слабо, чтобы привлечь чье-то внимание. Теперь она знала, что это серьезно. Либо сумасшедший, либо еще хуже.
      Ее рука нащупала стальную булавку в пучке волос. Кончик был смазан сильнодействующим анестезирующим средством растительного происхождения. Хватит на то, чтобы усыпить слона. Она выставила ее горизонтально перед собой, сжав кулак у груди так, чтобы ее противник напоролся на нее.
      Танака сморщился от неудовольствия: он нарвался на профессионалку. Необходимо немедленно избавиться от нее. Каждую секунду кто-нибудь мог войти в туалет и поднять тревогу.
      Согнувшись вдвое, он пошел вперед; затем, когда до нее оставался один метр, обе его ноги распрямились в горизонтальной плоскости, пока руки упирались в плитки.
      Его ноги ударили китаянку на уровне колен. Потеряв равновесие, она замахала в воздухе руками и, падая, выпустила иглу. Танака ринулся на нее, схватил за горло. Но она обладала удивительной силой. Она вновь увернулась от него, кинулась к двери, вопя на этот раз как сирена.
      Он поймал ее за талию, приподнял над полом и бросил на дверку одной из кабинок, которая от удара открылась. Танака бросился за ней и закрыл дверку пинком. Он согнул китаянку пополам и, держа ее за волосы, начал ударять лбом о фарфоровый унитаз. Она снова закричала.
      Полковник Танака надежно выполнил свой захват. Кожа на лбу лопнула, и струя крови забрызгала пол и белый фарфор. Танака едва успел отпрянуть. Китаянка отбивалась уже слабее. Японец наносил удары все сильнее и сильнее: нужно, чтобы она умерла.
      В отчаянном рывке китаянка ухватилась за его волосы и вцепилась в них, чтобы распрямиться.
      Танака перевел дух, не сопротивляясь, и с силой обрушил ее голову на унитаз. На этот раз хрустнула теменная кость слева. От дальнейших ударов слышался почти мягкий, отвратительный звук. Китаянка больше не кричала. Она была без сознания. Танака безжалостно продолжал молотить ее разбитый череп о треснувший фарфор унитаза. Он остановился, лишь когда увидел, что из ноздрей китаянки потекла кровь.
      Для большей надежности он приподнял тело мертвой и погрузил голову в унитаз. Для того, чтобы она захлебнулась, если в ней еще оставалась искра жизни. Затем он вышел из узкой клетушки, захлопнув за собой дверку.
      Проходя мимо зеркала, он проверил свой внешний вид и быстро причесался. Слава богу, крови на одежде не было. Он мог благопристойно отправиться в ресторан делегатов.
      Коридор был пуст.
      Полковник направился к лифтам. Ему пришлось подождать всего лишь несколько секунд, прежде чем подошел один из них, который, по счастью, оказался пустым.
      Малко склонился над каллиграфической машиной. Сотни иероглифов казались совершенно чарующими. Он протянул руку, чтобы поймать металлический стержень, позволявший брать маленькие кубики, и его рукав зацепился за линейку, которая упала на пол.
      Малко наклонился, чтобы поднять ее, и его взгляд упал на ножку стула, на котором он сидел. К ней черным лейкопластырем был прикреплен металлический провод.
      В его голове сработала сигнализация. Он уже заметил, что к машине был подключен провод, который шел вдоль стены, и это его не удивило. В наше время все машины электрические. Он встал и осмотрел провод от стула. Он шел вдоль стены и исчезал в отверстии. Малко нагнулся и увидел известковую пыль. Отверстие было свежим. Он выпрямился, испытывая неприятное покалывание в кончиках пальцев.
      Осторожно подойдя ближе, он уронил линейку так, чтобы она одновременно коснулась стула и пишущей машинки.
      Раздалось потрескивание, и проскочила короткая синяя искра. Линейка упала на пол. Против своей воли Малко отскочил назад. Он поднял линейку. В тех местах, которыми она коснулась металла, остались две черноватых метки.
      Он только что избежал хитроумного способа поражения электрическим током. Ждать собеседника больше не стоило.
      Дернув за стул, он вырвал провод. Затем вызвал по телефону электриков, попросив их прийти немедленно. Написал "Опасно" на листе бумаги и положил его на провод.
      Еще сильно взволнованный, он вышел из комнаты. Надеясь, что в баре делегатов найдется русская водка. В кистях рук еще покалывало. Легко отделался. Оставалось лишь предупредить Эла Каца об этом неожиданном повороте. Одно было несомненно. Их враг находился внутри ООН. "Мэд Догз" были лишь исполнителями. Нажав на кнопку вызова лифта, Малко заметил, что его правая рука слегка дрожала.
      Клок черных волос был тщательно разложен на слое ваты в пластиковом пакете. Его внимательно рассматривал доктор Шу-ло.
      - Нужен микроскоп, - сказал он, - но я почти уверен, что эти волосы принадлежат какому-то азиату.
      Эл Кац покачал головой.
      - То же самое говорят и в лаборатории полиции.
      Было восемь часов вечера. Тело мадам Цо уже покоилось в морге. Его обнаружили через несколько минут после того, как Малко покинул этаж. Уже целый час трое мужчин обсуждали создавшееся положение. Доктор предложил:
      - Я готов взять на анализ волосы всех членов моего представительства и отделов переводчиков. И сопоставить их с этими.
      Эл Кац одобрил. Уже не раз красные внедрялись в службы Формозы.
      - Это дает нам шанс распознать нашего противника, - сказал он. - Это азиат, работающий в ООН. Ему известны привычки служащих и расположение кабинетов.
      - Я полагаю, мы можем добавить, что это жестокий человек, - добавил доктор. В его устах эти слова имели особый привкус.
      Эл Кац опустил голову, взбудораженный фотографиями, которые ему показали. Туалет был заколочен. Во всяком случае, служащие-женщины на этаже поклялись, что ноги их там больше не будет. Полковник МакКарти, ведавший безопасностью в ООН, был ошеломлен. Подобное происходило впервые. Официально речь шла о садистском преступлении. В конце концов, ежедневно здание посещали тысячи туристов. Один мог заблудиться.
      Китайский отдел не счел нужным сказать полковнику МакКарти о маленькой ловушке, подстроенной Малко. Лучше стирать свое грязное белье дома.
      - У нас остается три дня, - заключил Кац. - Будем надеяться, что он совершит еще один промах.
      Малко желал того же, при условии, что не будет вовлечен в это.
      Глава 13
      Гейл смотрела на Ист-Ривер через один из застекленных проемов бара делегатов. Свет, пронизывающий легкую ткань ее платья, придавал ей вид обнаженной. Настоящий магнит для дипломатов. Но на этот раз она подчинялась непосредственно Элу Кацу. Малко совершенно определенно заявил, что больше не желает впутываться в "контрнаступление".
      Наступило 27 сентября, и до голосования осталось два дня. Нервозность высших чиновников Государственного департамента достигла совершенно беспрецедентного уровня. Это голосование обещало стать настоящей игрой в рулетку, поскольку мошенничество намечалось с обеих сторон. Хватит разрыва в один голос.
      Малко маялся в "Нирване". Джейда, разумеется, исчезла. Также никаких следов и в ООН. Поиски доктора Шу-ло ни к чему не привели. Среди членов китайской делегации убийцы не оказалось. Ло-нин продолжала работать гидом, забегая на несколько минут к Малко всякий раз, когда ей представлялась такая возможность. Кризантем нашел себе турецкое общество и проводил в нем большую часть своего времени. Крис Джонс, которому также было нечем заняться, восхищался баром делегатов. Тот факт, что здесь можно было выпить "Джи энд Би" за пятьдесят центов стакан, делало бар бесценным местом в его глазах. А пока он разглядывал Гейл, не давая непристойным мыслям вырваться наружу.
      - Смотри, - вдруг сказал он, - педик.
      Малко поднял голову. Прямо за Гейл сидел какой-то негр. Он едва бросил косой взгляд, когда она уселась рядом с ним, и вновь погрузился в свои мысли. Он не принимал участия в "оргиастической вечеринке" у Малко. Впрочем, тот его не знал.
      Сидя в кресле, негр казался равнодушным ко всему. Однако когда он заметил, что за ним наблюдает Малко, то неожиданно поднялся с испуганным видом и направился к кафетерию в глубине зала.
      Странно. Внутренне Малко поморщился от неудовольствия. Разумеется, это могло быть острой зубной болью или любовной печалью. Но негр выглядел странно нервным. Он вернулся из кафетерия и пошел позвонить в одну из будок. Малко поднялся и спросил у одной из телефонисток, кто он такой.
      - Его Превосходительство Давид Мугали, - ответила она. - Прекрасный человек.
      То есть делегат, уполномоченный голосовать. Он вышел из будки в тот момент, когда объявили продолжение заседания Генеральной Ассамблеи. Пошла очередь для выступления представителя Южного Йемена.
      Зал быстро опустел. Его Превосходительство Мугали, казалось, не желал идти на заседание. Он побродил некоторое время перед газетным киоском, затем присел с подавленным видом.
      Малко, охваченный внезапным вдохновением, склонился к Крису Джонсу.
      - Вот и работа для вас. Я хочу, чтобы вы проследили за этим уважаемым джентльменом, куда бы он ни пошел, чтобы знать, с кем он встречается, чем занимается. У него слишком печальный вид, чтобы иметь чистую совесть.
      Телохранитель не мог опомниться.
      - Если всякий раз, когда у какого-то негра грустный вид, запротестовал он, - я буду заниматься слежкой, то этому конца не будет. Возможно, его приятели сожрали его семью там, в Африке.
      Определенно, Крис Джонс был расистом. Малко протянул ему ключ от "доджа". Грусть посла могла и не иметь никакого отношения к его делам, но кто его знает. Негр как раз поднялся и вышел из бара. Колеблясь, но подчиняясь, Крис последовал за ним.
      Крупный заголовок, извещающий о смерти мадам Цо, появился лишь в "Дейли ньюс", падкой на сенсации. Другие ежедневные газеты не уделили ей такого большого внимания. Полковник Танака знал, что ему нечего было бояться муниципальной полиции.
      Но он был в страшном беспокойстве. Блондин мог сорвать всю операцию. И он узнает об этом слишком поздно. О втором покушении на его жизнь не могло быть и речи. Чтобы умерить свою нервозность, полковник Танака заседал в комиссии но вопросу загрязнения северной части Тихого океана и его последствий для промысловых компаний. Новостей от Лестера не поступало с прошлого вечера. "Мэд Догз" начали заключительный этап операции. Казалось, наконец-то все идет как надо. Продержаться бы еще сорок восемь часов.
      До последней секунды полковник Танака будет пребывать в тревоге. Тем не менее, смесь дикости и хладнокровия, потребовавшаяся для того, чтобы довести до конца часть плана, приводила его в восторг. Он заслуживал удачи.
      Он подумал с некоторой ностальгией, что это был его последний шанс выйти в отставку генералом, что существенно изменило бы последние годы его жизни. Хотя он и не имел вкуса к роскоши. Он мужественно попытался проследить за выступлением представителя Южной Кореи.
      Незадолго до десяти часов у Малко зазвонил телефон. Это был Крис Джонс.
      - Ваш нигер обливается слезами в кафетерии на Второй авеню, - объявил он. - Не дать ли мне ему свой носовой платок? Кроме того, он пьян в стельку. С тех пор, как я за ним иду, он держится на "бурбоне".
      Малко заколебался. В конце концов, это, возможно, была всего лишь любовная тоска. Но лучше все же вникнуть в суть вещей.
      - Еду, - сказал он. - Если он захочет уйти, задержите его под каким-нибудь предлогом.
      Он повесил трубку и надел костюм. Этот грустный негр не сулил ему ничего хорошего.
      Посол не сдвинулся с места, когда Малко вошел в кафетерий. Обхватив голову руками, он безудержно рыдал. Чувствуя себя неловко, Крис Джонс старался смотреть в сторону.
      - Оставьте его мне, - сказал Малко.
      Он прошел и спокойно уселся напротив негра. Удивленный, тот поднял голову. Малко послал ему свою самую ласковую улыбку.
      - Что-то не так, Ваше Превосходительство?
      Дипломат вздрогнул, услышав свой титул. Он всхлипнул, пытаясь придать своему лицу выражение достоинства.
      - Оставьте меня, сделайте одолжение, - сказал он приглушенным тоном. Я вас не знаю.
      Он сделал вид, что поднимается. Малко удержал его.
      - Зато я вас знаю, Ваше Превосходительство. И полагаю, что у вас серьезные неприятности, которые связаны с послезавтрашним голосованием.
      Он бросил пробный шар. Негр задрожал всеми своими мускулами, как в лихорадке. На тот раз он встал и зыркнул черными глазищами на Малко.
      - Кто вы? Оставьте меня в покое.
      - Думаю, что смогу вам помочь, - сказал Малко. - Если вы согласны рассказать мне правду.
      Вдруг негра охватила ярость. Он затряс перед носом у Малко дипломатическим паспортом и принялся орать:
      - Оставьте меня. Я дипломат. Я вызову полицию. Тотчас же из-за стойки вынырнул огромный бармен, поигрывая бицепсами. Как раз вовремя, чтобы его перехватил Крис Джонс, который чуть не заставил его съесть свою карточку "Секретная служба". Сконфуженный, тот вернулся в бар.
      Малко пытался успокоить чернокожего дипломата, разговаривая с ним вполголоса.
      - Я не желаю вам никакого зла, - подтвердил он. - Напротив.
      - Оставьте меня, - завизжал дипломат в полной истерике. - Я не хочу говорить ни с кем. У меня нет неприятностей.
      Одновременно он начал отбиваться. Не подавая виду, Крис Джонс подталкивал его к выходу. Не стоило затевать скандал. Оказавшись на тротуаре, телохранитель впихнул негра в "додж". Малко тут же сел рядом с ним, и машина тронулась.
      - Куда едем? - спросил Крис.
      - Ко мне.
      Негр вдруг принялся отбиваться, хотя и позволил запихнуть себя в автомобиль, будто подчиненный.
      - Куда вы меня везете? - закричал он. - Я хочу уйти. Это похищение.
      - Не нервничайте, - сказал Малко. - Мы из Секретной службы, и я везу вас к себе, куда вызову врача. Вы слишком возбуждены, вам необходимо успокоительное.
      Негр откинулся на сиденье, бормоча бессвязные слова. От него несло перегаром. Но было и кое-что другое. Его кожа стала свинцовой, какой она бывает у негров, когда они очень боятся, а по лицу струились крупные капли пота. Время от времени он стучал зубами.
      Кризантем резко отступил, увидев негра, от которого разило перегаром, с мутным взглядом, поддерживаемого Малко и Крисом Джонсом.
      Они усадили его в кресло, в котором он развалился, икнув. Малко прошел в свою комнату и позвонил доктору Шу-ло. К счастью, тот оказался на месте.
      - Приезжайте немедленно, - сказал он. - Но исключено, что я напал на след.
      Затем он предупредил Эла Каца. Американец не был в восторге...
      - Надеюсь, что вы уверены в себе, - сказал он. - Он находится под защитой дипломатической неприкосновенности. Если он пожалуется, то разразится ужасный скандал.
      Через десять минут прибыл доктор Шу-ло. С помощью Кризантема он снял с негра куртку, засучил левый рукав и сделал дипломату укол. Тот не сопротивлялся и, казалось, задремал, открыв рот и прикрыв глаза.
      - Он спит?
      - Хватит на четверть часа. Я ввел ему легкое успокоительное.
      Тело негра незаметно осело в кресле. Шу-ло приподнял одно веко. Никакой реакции. С помощью Кризантема он перенес делегата на тахту. Крис Джонс начал тщательно обыскивать его карманы. Ничего особенного не попадалось: бумажник, паспорт, деньги, мелочь, свернутый носовой платок.
      Крис машинально развернул носовой платок и встряхнул им. Что-то упало на пол. Маленький пластиковый мешочек. Телохранитель поднял его, осмотрел и издал сдавленный крик:
      - Смотрите!
      Малко и доктор подошли ближе. Внутри пластикового мешочка находился окровавленный шарик. Доктор Шу-ло вскрыл мешочек, взял предмет двумя пальцами, понюхал его и посмотрел на Малко:
      - Это мочка уха, - объявил он так же невозмутимо, как если бы это было кусочком жевательной резинки.
      - Что?
      - Мочка уха человека черной расы, - уточнил доктор Шу-ло, повертев его. - Отрезана ножом или скальпелем.
      - Чертов бордель! - отозвался Крис, который был малонабожным.
      Оба уха посла были на месте. Они с ужасом посмотрели на спящего человека. Особенно Крис. Перед ним уже вырисовывалась ситуация с людоедами. Малко сказал:
      - У меня такое впечатление, что этот мрачный сувенир непосредственно связан с нашими неприятностями. Нужно разбудить этого человека и заставить его заговорить.
      Доктор Шу-ло уже начал искать амфетамины в своей сумке. Через две минуты негр открыл глаза.
      - Пить, - пробормотал он.
      Кризантем дал ему выпить стакан воды. Малко тотчас же сунул под нос дипломату пластиковый мешочек.
      - Что это такое, Ваше Превосходительство? Посол буквально выпрыгнул из кресла. С его губ срывались слова, он стонал, кричал, затем прыгнул на Малко, пытаясь вырвать у него мешочек с мочкой. Крис Джонс вынужден был усмирить его. Наконец, немного успокоившись, он сел, выкатив разъяренные глаза.
      - Вызовите полицию, - завопил он. - Я пожалуюсь Генеральному секретарю! Это позор. Я - глава дипломатической миссии.
      - Успокойтесь, - сказал Малко, - мы желаем вам лишь добра. Мы можем вам помочь. Но скажите нам, кому принадлежит этот кусочек уха?
      Негр посерел. Он принялся дрожать. Его взгляд умолял Малко.
      - Прошу вас, дайте мне уйти. Я не скажу вам ничего. Я не скажу ничего.
      Он покачал головой, прикрыл глаза, охваченный каким-то внутренним кошмаром. Малко озадаченно разглядывал его. Он набрел на ключ к проблеме. Но все же не мог выдирать ногти полномочному послу - даже чернокожему, чтобы заставить его говорить... Уже одно применение тиопентала было деликатным делом. Ему уже виделись заголовки: "ЦРУ опаивает дипломата наркотиками!"
      Доктор Шу-ло тихо сказал:
      - Полагаю, что могу заставить его заговорить. Без всяких наркотиков. Не останется никаких следов. Анализ под наркозом. Проблемы пациента поднимаются на поверхность - и он освобождается.
      - Лечение, которому вы подвергли Джейду? - спросил Малко.
      - Да.
      - Хорошо, забирайте его. Я вас догоню. Мне нужно предупредить Эла Каца.
      С помощью Криса Джонса китаец увел дипломата, одев на него куртку. На три четверти без сознания, тот не сопротивлялся.
      Доктор Шу-ло позвонил Малко через полтора часа. - Вы правы, - сказал он. - Какие-то люди вчера похитили его жену. Через два часа он получил кусочек ее уха с серьгой в придачу, чтобы не возникло никаких сомнений в том, что это она. Ему просто приказали проголосовать за красный Китай, разумеется, не ставя в известность ни его правительство, ни полицию. Предупредив его, что в случае малейшего вмешательства третьих лиц его жена мгновенно умрет. Он не знает, кто совершил похищение и не находятся ли главы других миссий в таком же положении, что и он... Ему пообещали, что вернут жену целой и невредимой после голосования, но если он проболтается, даже позднее, он и его семья будут казнены. Отрезав мочку уха, они хотели лишь заставить его воспринять угрозы всерьез.
      Малко онемел от ужаса. В его руках находилась жизнь одного или нескольких человек, и теперь один неверный шаг мог вызвать катастрофу.
      - Вспомнит ли он то, что сказал, когда проснется? - спросил он.
      - Нет.
      - Тогда не говорите ему ничего. Вы просто ввели ему успокоительное, поскольку он был очень нервный. У него был обморок. Отвезите его домой, будто ничего не произошло. Я попытаюсь что-нибудь предпринять. Разумеется, никому ни слова, поскольку мы не знаем, с кем боремся.
      Малко повесил трубку и тотчас же позвонил Элу Кацу, хотя уже перевалило за полночь.
      Американцу чуть не стало дурно, когда он узнал о том, что происходит. Разумеется, имея на руках факт интриги, можно было официально просить переноса даты голосования. Но это могло стоить жизни одному или нескольким заложникам. После убийства немецкого дипломата в Гватемале правительства сделались особо чувствительными к проблеме. А какая потеря лица для Соединенных Штатов! Признают, что ФБР неспособно обеспечить безопасность дипломатов. Как заурядная банановая республика.
      - У меня есть идея, как отыскать этих заложников, - сказал Малко. Необходимо полное сотрудничество со мной Отдела по борьбе с наркотиками на Манхэттене. Предупредите кого следует. Пусть мне позвонят как можно быстрее.
      - Причем здесь Отдел наркотиков?
      - Слишком долго объяснять, сказал Малко. - Но нам остается два дня, чтобы найти этих людей, поэтому поторопитесь.
      Эл Кац не настаивал. Спокойная ночь ему не светила. Малко был уверен, что если центр заговора находился в ООН, то исполнителями были негры. Нужно искать в этом направлении.
      Малко набрал второй номер и подождал. Когда подняли трубку, взбешенный мужской голос спросил, какая свинья осмелилась побеспокоить его посреди ночи. Малко вежливо объяснил, что он желал бы поговорить не с ним, а с его женой.
      Он думал, что его собеседник бросит трубку. Послышался залп ругательств. Вдруг сквозь невнятный шум женский голос спросил:
      - Кто у аппарата?
      - Это я, Джини, - сказал Малко. - Мы виделись сегодня утром. Вы мне нужны.
      - Вы хотите видеть меня сейчас?
      - Да.
      После короткого молчания молодая негритянка сказала:
      - О'кей. Буду внизу через двадцать минут. Малко надел куртку и предупредил Кризантема, что вернется поздно. Он вышел и сел в "додж", поглощенный своими мыслями. Сколько же "зомби" было в Генеральной Ассамблее? Не считая тех, которые приняли чек.
      Глава 14
      Мусорный ящик стоял немного в стороне от других, в начале 115-ой улицы, почти на углу Мэдисон-авеню. Ящик, каких десятки на улице, из зеленой пластмассы с крышкой, едва скрывающей выпирающие отбросы. В этот поздний час на углу было спокойно. Несколько автомобилей и редких пешеходов с лицами без выражения, спешащих вернуться домой, 115-ая улица была одной из самых опасных в Гарлеме из-за банд наркоманов, всегда падких даже на несколько долларов.
      Инспектор из Отдела по борьбе с наркотиками прошептал на ухо Малко:
      - Посмотрите рядом с крыльцом, справа.
      Малко был вынужден вытаращить глаза, чтобы рассмотреть в потемках, в тридцати метрах от них, старую негритянку, сидевшую сгорбившись на чем-то вроде раскладного стула с газетой на коленях.
      От нее до мусорного ящика было метров десять. Менее, чем в трех метрах от ящика, на пожарной колонке сидел юный негр и поигрывал старым мячом от гольфа.
      Инспектор отвел Малко назад.
      - Осторожнее, они очень подозрительны. Говорят, у них есть шестое чувство.
      Джини, в гражданской черной юбке и белой блузке, проговорила:
      - Было бы глупо. Он наверняка придет, как и каждый вечер.
      "Им" был Джулиус Уэст, наркоман, которому были известны явки "Черных пантер", единственный человек, который мог помочь Малко. Но для этого нужно было сначала поймать его с наркотиками, чтобы оказать на него давление.
      Перекресток напоминал декорацию к фильму. Здание, где находился Малко, круглосуточно занимали агенты Отдела наркотиков уже дней десять. С тем, чтобы попытаться раскрыть сеть поставщиков наркотиков. Но в этот вечер, по просьбе Малко и Джини, им предстояло решить несколько иную задачу. На Мэдисон-авеню стоял старый развалившийся "форд" с черным проржавевшим и продырявленным кузовом, готовый к действию, с четырьмя лучшими детективами из Отдела наркотиков. Требовалось взять с поличным Джулиуса Уэста.
      Повсюду в квартале ожидали своего часа готовые перехватить возможного беглеца детективы, в том числе чернокожие. С безоговорочным приказом стрелять только в случае крайней необходимости. Мертвый, Джулиус Уэст не помог бы им ничем.
      - Посмотрите, - сказал детектив позади Малко.
      Они находились за одним из окон занятого полицией третьего этажа здания на северо-западном углу Мэдисон-авеню, выходящих на перекресток.
      Около старушки остановился плохо одетый негр и заговорил с ней. Он наклонился и что-то положил ей на колени. Затем спокойно пошел к мусорному ящику. Приподнял крышку, будто что-то искал. Напрасно он торопился. Малко увидел, как он взял небольшой каштановый пакет и живо закрыл крышку.
      Затем направился прямо к негру, сидевшему на пожарной колонке. Проходя мимо него, он разжал пальцы, и можно было ясно увидеть, что в них было. Негр не переставал подбрасывать свой мяч от гольфа, а человек перешел на другую сторону улицы и удалился. Все длилось не более двадцати секунд.
      - Итак, дело сделано, не так ли? - сказала Джини. - Старушка получает деньги. Пятнадцать долларов за одну дозу героина. Покупатель самообслуживается в мусорном ящике, куда заранее положен товар. Юнец сидит там для того, чтобы проверить, что тот взял столько, за сколько заплатил. Можете быть уверены, что у него в кармане бритва. Старуха что-то кричит ему насчет количества. У них условный код.
      Так много надежнее, чем в туалете какого-нибудь бара. Если нагрянет полиция, то наркотиков ни у кого нет. Они будут уверять, что в мусорном ящике их оставил какой-то тип, за которым гнались.
      Все скромно и со вкусом.
      Малко изумился такой организации дела. ЦРУ шло странными путями. Подумать только, что в этот момент чрезвычайный посол Пакистана произносил пространную речь на Генеральной Ассамблее ООН, чтобы выиграть время и позволить Малко задержать мелкого торговца, который держал в своих руках исход голосования.
      По крайней мере, если рассуждения Малко были верны. И если ему удастся реализовать свой план контрнаступления.
      Сколько делегатов дрожало за жизнь одного из членов их семей? Операция "Террор" была проведена с успехом. В ФБР не поступило еще ни одной жалобы. Что касается Дэвида Мугали, он вернулся к себе, убежденный, что не раскрывал рта. Малко не удавалось освободиться от тревоги. Жизнь нескольких человек находилась в его руках, даже если никто его об этом не просил. Он был уверен, что Дэвид Мугали был не одинок в своем несчастье.
      Он осмотрел перекресток. Со старухой разговаривала какая-то негритянка в лохмотьях. Маневр повторился.
      Здесь обещали пройти все наркоманы Гарлема. Только бы показался Джулиус Уэст. Джини ни на секунду не отрывала глаз от мусорного ящика: она единственная могла опознать его.
      Она улыбнулась Малко, и он понял, что человеческий фактор явно был в его пользу. Джини, должно быть, надоели перебранки с ее любовником. Без униформы она смотрелась очаровательно, с хорошо очерченным телом, выразительным и чувственным лицом. Малко улыбнулся ей в ответ.
      - Джини, вам бы стать фотомоделью или сниматься в кино, чем прозябать в каком-то гарлемском участке.
      Она покачала головой.
      - Это не для меня. Мне было бы стыдно. Когда я лишь надеваю слишком короткие юбки, то уже чувствую себя не в своей тарелке. Я не люблю, когда мужчины присвистывают мне вслед. А вы хотите, чтобы я позировала совершенно голой перед фотографом!
      - Вам и не требуется раздеваться, чтобы вызвать желание, - галантно сказал Малко.
      Она отвернулась, ничего не сказав, очень смущенная: еще никогда ей не делали таких прямых комплиментов. В тот же момент детектив толкнул Малко локтем.
      - Ага, вот и еще один.
      Малко и Джини наклонились. Молодая негритянка вздрогнула.
      - Это он.
      Подходивший негр волочил ногу и был тощ, как скелет, почти лысый, лицо впалое и без выражения. Его походка была не похожа на походку других покупателей. Он огляделся, прежде чем подойти к старухе. Когда его взгляд скользнул по зданию, где находился Малко, тот инстинктивно отпрянул от окна. Хотя негр и не мог видеть их из-за занавесок.
      Джулиус Уэст остановился перед старухой, что-то обсуждая с ней.
      - Только бы у него были деньги! - вздохнула Джини. - Эта старая проститутка не откроет ему кредит.
      У Джулиуса были деньги. Он положил пригоршню бумажек в фартук старухи и направился к мусорному ящику. Приподнял крышку, сунул руку и тут же спрятал ее в карман. Он взял два раза под безразличным взглядом часового, затем поставил крышку на место и удалился, волоча ногу, по направлению к Мэдисон-авеню.
      - Он не как все, - объяснила Джини шепотом, будто Джулиус Уэст мог их услышать. - Он оптовик, и им известно, что он возвращается регулярно и не в его интересах обкрадывать их. Он берет в мусорном ящике, что хочет. Нужно схватить его сейчас, пока он не перепродал свой героин.
      Детектив уже спускался по шаткой лестнице. Они вышли через черный ход и погрузились в "форд", припаркованный на стоянке. Детектив включил радиоприемник, чтобы установить связь со второй машиной, которая находилась на Мэдисон-авеню.
      - Осторожнее, - предупредила Джини, - нужно задержать его до того, как он войдет в метро, потом будет намного труднее: он сможет избавиться от пакетиков с героином.
      "Форд" тронулся так резко, что молодую женщину бросило на Малко и завизжали шины.
      Два поворота, и они оказались на Мэдисон-авеню, проехав мимо мусорного ящика. Старуха не сдвинулась с места и бросила на "форд" безразличный взгляд.
      - Он направляется к 117-ой улице, - протрещал громкоговоритель в машине.
      - Поторопимся, - сказала Джини, - метро на 118-ой.
      "Форд" прыгнул вперед. Детектив, сидевший за рулем, привык к погоням, а двигатель в 375 лошадиных сил...
      - Вот он, - объявила Джини.
      Джулиус Уэст преспокойно шел по краю тротуара. Он даже не обернулся, услышав звук двигателя. Когда он это сделал, было слишком поздно. Из "форда" вывалился детектив. Малко заметил выражение панического страха на лице Джулиуса Уэста. Несмотря на свою хромоту, он сорвался, как спринтер, размахивая руками, как ветряная мельница.
      - Стоп, - прокричал детектив, - или я стреляю.
      Джулиус Уэст побежал еще быстрее, выкрикивая проклятия. На пороги своих домов выбежало несколько негров. В Гарлеме белые, преследующие негра, могли всегда нарваться на возмущение.
      Инспектор и Малко все время бежали как сумасшедшие. В конце концов, из второй машины высыпали четверо других фараонов и преградили путь. Джулиус Уэст на секунду заколебался - и проиграл. Детектив нырнул как нападающий в регби и схватил его за ноги. Напрасно тот отбивался: сзади подбегали четверо других и Малко. Все было кончено моментально.
      Едва негр оказался в машине, как оба детектива сорвали с него одежду с неслыханной грубостью. Брюки, куртку, рубашку, даже нижнее белье. Джулиус Уэст вопил, отбивался, тогда как оба полицейских изображали хладнокровие английского мажордома, снимающего пальто со своего хозяина. В мгновение ока негр остался в чем мать родила. Джулиус завернулся в старое одеяло. Старый "форд" выполнил блистательный разворот на Леннокс и направился к югу после того, как водитель включил сирену. И вовремя: из своей лавки выкатился чернокожий гигант с топором в руке и погрозил другим полицейским, выкрикивая проклятия. Вокруг него собралось уже несколько других негров.
      - Зачем вы его раздели? - спросил Малко, подпрыгивая на ухабах.
      Улицы Нью-Йорка становились все хуже и хуже.
      Один из детективов засмеялся. Он практически сидел на негре.
      - В таком виде он не сможет проглотить свою гадость или припрятать ее куда-нибудь, прежде чем прибудет к нам...
      Джулиус задыхался под своим одеялом. Детектив немного освободил его голову и сунул ему под нос курносый 38-ой калибр.
      - Если будешь валять дурака, он выстрелит сам, сук...
      - Я требую адвоката, это незаконный арест, - завопил негр, выпучив глаза, брызгая слюной, пытаясь укусить. - Верните мне мою одежду.
      - Скоро вернем, если будешь паинькой. Тебе случайно не нужен носовой платок, чтобы высморкаться?
      Он слегка стукнул негра по макушке рукояткой револьвера. Джулиус притих. Даже внутри машины звук сирены был оглушающим. Они не могли больше разговаривать, пока не прибыли на Олд Слип-стрит. Малко посмотрел на взъерошенную голову позади него. В руках Джулиуса Уэста находилась невероятная сила, нечто такое, что никогда ему и не снилось в самых неправдоподобных снах. Но нужно было еще, чтобы он согласился ею воспользоваться.
      Его грубо вытолкнули из "форда", все в том же одеяле. Он приподнял его немного, чтобы не мешало шагать, и взобрался по грязной лестнице.
      Штаб Отдела по борьбе с наркотиками в Манхэттене был неказист на вид. Старое пятиэтажное здание, рядом с Саут Ист Энд Экспресс, на уровне 9-ой пристани, почти на косе Манхэттен. Здесь круглосуточно работало десятка три детективов.
      Их провели прямо в кабинет капитана, ирландца по происхождению, который напоминал пивную бочку с рожей пьяницы. Увидев Джини, Джулиус сплюнул на пол и что-то пробормотал сквозь зубы, затем уставился на нее с невыразимой ненавистью. У Малко по спине пробежал холодок. Он боялся за нее.
      В присутствии капитана уже обыскивали одежду Джулиуса Уэста. Это не заняло много времени. Нашли шесть пакетиков из коричневой бумаги. Капитан открыл один и увидел белый порошок. Он с отвращением понюхал его.
      - Может, ты скажешь нам, что это сахарная пудра?
      Джулиус не ответил, опустив голову. Капитан пожал плечами и предупредил негра:
      - На этот раз ты сядешь в исправительную тюрьму. Тебя увидят лет через десять. Если не загнешься раньше.
      - Я требую адвоката, - с ненавистью сказал Джулиус Уэст. - Я имею право на адвоката.
      - Черта с два, адвоката, - сказал капитан, - если ты будешь продолжать, то у тебя будет право лишь на взбучку и все. Усек? Эй, уведите его.
      Два здоровенных фараона в униформе вывели негра из комнаты, тогда как тот продолжал на все лады требовать адвоката. Когда он исчез, капитан озабоченно посмотрел на Малко.
      - Все это не так просто, поскольку он действительно имеет право на адвоката. И когда он его получит, все это свалится мне на голову.
      Малко успокоил его.
      - Капитан, если вам нужна записка за подписью президента США, чтобы быть спокойным, вы ее получите. Но вы должны позволить нам сделать с ним то, что мы хотим. Нам, возможно, даже придется похитить его отсюда.
      Ужасно. Толстый капитан с безразличием пожал плечами.
      - Если меня прикроют, то можете засунуть его в бочку с цементом и столкнуть в Гудзон, мне наплевать. Малко повернулся к Джини.
      - Не будем терять времени, - сказал он. Один из полицейских провел их до камеры молодого негра. Тот сидел, обхватив голову руками, и не шевельнулся, когда вошли Малко и молодая негритянка. Полицейский остался по другую сторону решетки, с 38-ым калибром в руке, готовый стрелять.
      - Будьте осторожны, он опасен, - предупредил он.
      - Джулиус, - сказала Джини, - мне нужно с тобой поговорить.
      Джулиус Уэст поднял голову и произнес вялым голосом:
      - Чтоб ты сдохла, шлюха. Если я когда-нибудь увижу тебя за этими стенами, я выдеру то, что у тебя между ног, и отдам на съедение собакам. Не дай бог еще отравятся. Пошла отсюда!
      Джини будто и не слышала.
      - Джулиус, - повторила она, - если ты предстанешь перед судом, то получишь пять лет. Ты это хорошо знаешь. На этот раз тебя взяли с поличным. Ты знаешь судью Райли, ему хотелось бы всех вас видеть мертвыми. Я хочу предложить тебе сделку: если ты нам поможешь, то спокойно выйдешь отсюда и все забудут, что даже видели тебя сегодня вечером.
      - Это должна быть большая подлость, - ухмыльнулся Джулиус Уэст. Потому что, когда ты у них в руках, просто так они тебя не отпустят. Продолжай, убьем время. Ты не обидишься, если я плюну...
      Джини подала знак Малко. В свою очередь, слово взял он.
      - Джулиус, - сказал он, - мне нужен кто-нибудь, кто знает явки "Черных пантер". Речь идет о похищении. В смертельной опасности находятся женщины и дети. Я знаю, что они тебе известны, что ты их снабжаешь. Никто никогда не узнает, что ты нам помог... Но я должен найти их до конца сегодняшнего вечера.
      Джулиус Уэст поднял голову с выражением изумления на лице. Затем вдруг разразился истерическим хохотом, хлопая руками по коленкам. Еще немного, и он покатился бы по земле.
      - Ну, парень, - воскликнул он, - это так смешно! Но послушай, недоделанный, если бы я это сделал, то умер бы, выходя отсюда, и все фараоны Гарлема не смогли бы меня защитить. Они разрезали бы меня на кусочки, выпотрошили бы. Ну, парень, как это смешно. У тебя забавный приятель, - сказал он Джини. - У тебя для меня больше ничего нет?
      Он вдруг с ненавистью уставился на Малко и добавил:
      - Кроме того, я люблю "Черных пантер". Они единственные достаточно крутые ребята, чтобы прикончить таких мерзких фараонов, как тот, что стоит за решеткой. Ты же не думаешь, что я стану работать против них. А теперь убирайтесь и дайте мне поспать. Если до завтрашнего утра мне не предоставят адвоката, я подниму такой хай, что меня будет слышно до Белого Дома.
      Джини подала знак Малко не настаивать. Они оба вышли из камеры. Джини наклонилась к караульному по лицейскому.
      - Мы пойдем перекусим напротив. Предупредите нас, когда что-нибудь изменится. Только не вызывайте врача. С капитаном все обговорено.
      Она объяснила Малко:
      - Я знаю Джулиуса Уэста. Он тоже наркоман. Через час он почувствует необходимость в наркотике. Первая доза, которую он купил, была для него. Когда он наводится в таком состоянии, он сделает все, что угодно, лишь бы ему дали уколоться. Но он может умереть, если не получит свою дозу. Есть риск. Даже после этого я не уверена, что он согласится заговорить. Они все боятся "Пантер". В прошлом месяце они разрубили топором одного осведомителя, который проболтался про них, сунули части его тела в мешок и отдали жене.
      - Будем надеяться, - сказал Малко.
      Из конца коридора раздавались крики, от которых в жилах стыла кровь. Даже другие задержанные затыкали себе уши. Малко содрогнулся от ужаса. Полицейский, который принял их, посерел.
      - Надеюсь, вы его успокоите, - сказал он. - Иначе я его выкину отсюда к ночи. Мне платят не за то, чтобы охранять сумасшедших.
      Джулиус кричал непрерывно, как животное, которое режут. Джини тоже побледнела. Она заметила:
      - Это началось быстрее, чем я думала. Он слишком привык к наркотикам. Бедняга. Подумать только, что он приехал из Теннеси, чтобы жить в Гарлеме, чтобы быть счастливым.
      Они подошли к камере. Джулиус корчился на полу, свернувшись калачиком, извивался в судорогах, кричал, блевал, плевался. Когда он услышал шум, то внезапно поднялся и схватился за прутья.
      Вопреки своей воле Малко отпрянул. Негр брызгал слюной, как бешеная собака, вцепившись руками в прутья с обезумевшими глазами. Увидев Джини, он разразился ругательствами, затем взмолился:
      - Джи, пойди позови мне врача, быстро, я загнусь. О! Мне больно, мне больно везде.
      - Ты подумал над тем, о чем я тебя просила? Джулиус выкрикнул непристойность.
      - Найди мне врача, говорю тебе. Я загнусь. Мне нужен укол.
      Джини не сдвинулась с места, разглядывая жалкого человека. Местами кожа Джулиуса была прозрачной, и через нее просвечивали вены. Его раздирала боль, будто кто-то щипцами отрывал от него куски мяса. Мозг кипел. Его правая рука, усеянная следами от игл, начала гноиться. Он разлагался. Чем дальше, тем невыносимее станет боль. В зависимости от его стойкости, либо остановится сердце, либо он промучается еще несколько часов, прежде чем впасть в кому. Джулиус знал об этом.
      - Я пойду за врачом, если ты нам поможешь, - сказала Джини. - Я даже дам тебе твою дозу. Я сказала тебе, что это действительно важно.
      Негр посмотрел на нее так, будто не понимал. Затем издал долгий отчаянный вопль и опустился по прутьям, не ответив. С секунду он находился в прострации, затем вдруг распрямился, принялся вопить, да так ужасно, что появился охранник. Джини позеленела. Она впилась своей рукой в руку Малко.
      - Он может умереть, - сказала она.
      Малко проклинал ЦРУ и свое ремесло. Он поручил ужасную вещь этой несчастной девушке, и она, кроме того, рисковала своей жизнью. В Гарлеме-то оставался не он... Джулиус продолжал кричать, стонать, умолять. Требуя врача или адвоката в моменты просветления.
      - Подождем еще немного, - попросил Малко. Он отошел с Джини. Джулиус еще не созрел. Нужен был еще один час. Они спустились в небольшой кафетерий. Но на этот раз они заказали два "Джи энд Би", не советуясь, без воды.
      Через четверть часа за ними пришел обезумевший охранник.
      - Идите скорее, он загнется. Они помчались со всех ног.
      Действительно, Джулиус хрипел, вытянувшись на перегородке. Джини мрачно покачала головой.
      - С ним может произойти сердечный приступ.
      - Что мы можем сделать? - спросил Малко.
      - Дать ему героин. Его организм совершенно испорчен.
      Джулиус больше не кричал. Он открыл сине-зеленые глаза и узнал Джини. Та отвернула лицо. Малко не знал, что делать. Этот человек умирал из-за него. Он открыл рот, чтобы попросить Джини дать тому то, что он требовал, чтобы больше его не видели таким.
      - Ты клянешься мне, что ничего не скажешь? - спросил Джулиус умирающим голосом у Джини.
      - Клянусь.
      - Что ты хочешь знать?
      Она объяснила ему. Он покачал головой. Попытался говорить. Она вынуждена была поддержать ему голову.
      - Есть только одно место, куда они могут деть их, - сказал он. - Их штаб в Северном Гарлеме. Но мне самому нужно отвести вас туда, - сказал он. - Иначе они вам не откроют.
      - Мы прикроем тебя, - заверила Джини. - Они тебя не увидят.
      Джулиус скорчил страдальческую гримасу.
      - Мне очень больно. Сделайте мне быстро укол. Потом пойдем.
      Джини вышла из камеры и тут же вернулась с конфискованными пакетиками, шприцем, водой. Она сама растворила белый порошок.
      - Быстрее, быстрее, я загибаюсь, - прошептал Джулиус Уэст.
      Он сам вырвал у нее шприц, как только она наполнила его, и воткнул иглу в левую ляжку. Он так быстро впрыснул жидкость, что закричал от боли. Малко и Джини отвернули головы.
      Затем он вырвал шприц и иглу и вытянулся на спине, прикрыв глаза.
      Постепенно его дыхание выровнялось. Он оставался неподвижным три или четыре минуты, затем открыл глаза. К нему возвращалась жизнь, и он снова обрел прежний вид. Он распрямился и недоверчиво посмотрел на Малко.
      - Где мои шмотки? - спросил он. - Мне нужны мои шмотки.
      Джини дала распоряжение охраннику, и за ними пошли. Джулиус быстро оделся. Изменение было невероятным. Теперь его глаза были полны лукавства, злобы. Он охнул, натягивая брюки, затем уставился на Джини.
      - Ты крутая шлюха, - сказал он. - Ты хотела, чтобы я загнулся.
      Джини пожала плечами, не ответив. В сопровождении охранника они направились в кабинет капитана.
      Прежде, чем войти, Джини сказала жестким голосом:
      - Не вздумай нас прокатить. Потому что ты получишь свою вторую дозу, только если все пройдет хорошо.
      Совещание длилось недолго. Через двадцать минут Малко, Джини, Джулиус Уэст и два детектива забрались в "форд". На негра надели наручники. На почтительном расстоянии следовали четыре других машины Отдела наркотиков, поддерживая связь по радио.
      - Куда мы едем? - спросила Джини, когда они выехали на Ист-Ривер-Драйв.
      - Езжайте до 125-ой. Это после Триборо Бридж. А тебе лучше спрятаться, иначе они снесут твою хорошенькую головку шлюхи.
      Один из детективов поддал ему локтем, отчего у негра перехватило дыхание.
      - Будь вежлив с дамами, сволочь.
      Небольшой кортеж медленно поднимался по Ист-Драйв. Эла Каца разбудили, и он также поддерживал постоянную связь со штабом ФБР в Нью-Йорке. В четырех машинах имелся полный арсенал, включая базуку, газы и бронежилеты.
      Глава 15
      - Это здесь, - сказал Джулиус не очень уверенным голосом.
      Наркотический голод еще не начался, однако руки у него дрожали. Джини вдруг стало жаль его, такого худого, с обезумевшими глазами.
      - Все будет хорошо, - отозвалась она вполголоса. Джулиус не ответил. Он разглядывал явку "Мэд Догз". Машина остановилась на углу Первой авеню и 128-ой улицы. В сотне метров стоял дом под снос, выходивший окнами на Ист-Ривер. Двери и окна заколочены крест-накрест, а большие плакаты предупреждали об опасности проникновения в эти стены, которые могли рухнуть в любой момент.
      - Такое впечатление, будто в нем никого нет, - сказал Малко.
      Теперь его идея отыскать заложников казалась ему сумасшедшей. В Нью-Йорке столько мест, где они могли быть спрятаны. Этот человек был готов наговорить им что угодно. Однако было нелегко, должно быть, удерживать заложниками нескольких человек. Этот дом был идеальным местом. Никаких соседей и рядом река, чтобы при необходимости скрыться.
      - Вчера они были еще здесь, - ухмыльнулся Джулиус. - Я продал им героин.
      - Ты видел с ними иностранцев? - спросила Джини.
      Джулиус пожал плечами.
      - Барак огромный. Пять этажей. Когда я прихожу, двое спускаются, и я делаю дело внизу: они не позволяют мне подниматься.
      - Сколько их?
      - Не знаю.
      - Они вооружены? - спросил детектив.
      Джулиус Уэст язвительно улыбнулся.
      - Разумеется. Большими пистолетами, которые проделают вот такие дырищи в твоем мясе, легавый.
      Детектив засуетился, чувствуя себя неловко.
      - Если мы не застигнем их врасплох, - сказал он, - то будет бойня. Они десять раз успеют ликвидировать заложников. Если они здесь.
      - Я пойду туда, - предложила Джини. - С Джулиусом, они не заподозрят женщину. И я умею пользоваться пистолетом. Я всегда чищу оружие моего мужа.
      Малко покачал головой.
      - Если Джулиус вас предаст, мы ничего не сможем сделать для вас. Доверьте это мужчине.
      - Нет, я пойду, - отозвалась Джини.
      Джулиус Уэст снова начал дрожать, как лист. Джини холодно посмотрела на него.
      - Если не будешь валять дурака, то получишь достаточно героина, чтобы подлечиться. Как это обычно происходит?
      - Я стучу в боковую дверь, на пустыре. Приходит один. Прежде, чем открыть, он спрашивает, кто там. Затем поднимается за бабками и впускает меня. Это никогда не затягивается.
      - Тебе известен условный стук?
      - Два, три, два.
      Джини улыбнулась Малко.
      - Я попытаюсь нейтрализовать того, который внизу. Если не выйдет, не стоит терять времени.
      Эл Кац не приехал. Водитель "форда" вызывал катера Речной полиции. Произошел быстрый обмен инструкциями с другими машинами, затем он посмотрел на часы.
      - Пойдем через пять минут, - объявил он. - Когда подойдут катера.
      Почти напротив заброшенного дома припарковался черный "олдсмобиль". Внутри находились четверо полицейских, один с базукой. В их задачу входило атаковать главный вход, если сорвется эффект внезапности.
      Две других машины стояли на 128-ой улице, а люди из четвертой были готовы ринуться вслед за Джини. В боевую готовность были приведены все полицейские участки Гарлема. Весь личный состав полиции Нью-Йорка был готов направиться к этому заброшенному дому в Ист-Сайде.
      Но пока все зависело от Джини.
      Через ветровое стекло "форда" Малко и детектив увидели, как она прошла на пустырь. В доме так и не было видно никаких признаков жизни. Малко взвел курок своего сверхплоского пистолета. В сумочке у Джини лежал специальный 38-й калибр.
      Джулиус дошел до заколоченной двери и постучал, оглядываясь вокруг. Поскольку сбоку не было никаких окон, то вероятные обитатели не могли видеть, как он вышел из "форда". Детектив рядом с Малко прошептал:
      - Она храбрая, если идет с такой сволочью.
      Джини изо всех сил напрягала слух. В доме не было слышно ни единого звука. Она бесшумно подала Джулиусу знак постучать еще раз, но он покачал головой. Он посерел от страха. Сердце Джини учащенно билось в груди. Теперь было поздно отступать. Голос заставил ее вздрогнуть.
      - Джулиус?
      Хриплый и низкий голос. Человек, должно быть, припал губами к створке.
      - Да, это я.
      - Чего тебе надо?
      - Я с товаром.
      - Нам ничего не нужно. Может быть, завтра.
      Джини охватила паника. Слишком глупо. Но Джулиус отреагировал умело.
      - Завтра меня здесь не будет, - сказал он хнычущим голосом. - И бабки нужны мне сегодня вечером.
      - Хорошо, я узнаю, - отозвался голос. - Подожди.
      Джини услышала, как заскрипели ступеньки, затем все стихло. Она принялась про себя считать секунды, чтобы обуздать стук своего сердца. Наконец, послышался шелест.
      - Ты один? - спросил голос. Смутившись, Джулиус ответил не сразу:
      - Со мной сестренка. Лучше, если ты познакомишься с ней, потому что теперь она будет делать обход.
      - Пошел ты, - отозвался голос. - Мне это не нравится.
      - Ты меня знаешь, - сказал Джулиус. - Никаких фокусов.
      Опять молчание, долгое, как вечность. Затем с неохотой голос сказал:
      - Но двигайся, я открываю. Оставайся напротив двери.
      Послышался скрип, затем деревянная дверь приоткрылась. Джини увидела обрез двуствольного охотничьего ружья. Черная рука втащила Джулиуса внутрь, и она последовала за ним. Сначала она ничего не различала в потемках. Затем увидела свет карманного фонарика, прикрытого простыней, и рослого негра с голым торсом в серых фланелевых брюках, наставившего на нее охотничье ружье.
      Джулиус посерел от страха. Тот протянул руку.
      - Где товар?
      Позади него была деревянная лестница. Первый этаж был пуст.
      - А где деньги?
      Негр внимательно разглядывал Джини. Джулиус вынул из кармана три пакетика, но негр проигнорировал их.
      - Молодец, что привел сестренку, - сказал он.
      Он подошел к лестнице и позвал:
      - Харрис.
      Лестница заскрипела, и через несколько секунд показался другой негр. Ему было лет двадцать. Первый негр указал на Джини стволом ружья.
      - Джулиус принес нам подарок. Давай первым.
      Джини вскрикнула, отступила к двери. Негр быстро приблизился, упер ствол ружья под подбородок.
      - Раздевайся, быстро.
      Джини почувствовала, что если не подчинится, то он убьет ее. Губы ее дрожали, она была парализована. Она уронила свою сумочку на землю. Только бы они не обыскали ее. Подошел молодой негр и снял ей платье через голову. Она не сопротивлялась. Ей все время угрожало ружье. Она почувствовала, как рука срывает с нее трусики. Замерев от ужаса, Джулиус смотрел из угла. Молодой негр не стал снимать бюстгальтер с негритянки. Одним толчком он уронил ее на пол на ее платье. Поскольку она пыталась подняться, негр с ружьем тявкнул:
      - Лежи.
      Джини дрожала всем телом.
      - Давай, - сказал негр тому, что помоложе, - причастись первым.
      Молодой негр опустился коленями на платье, расстегнул свои джинсы и навалился на Джини. Он очень быстро овладел ею. Они не говорили ни слова, но по щекам Джини катились крупные слезы.
      Он похрюкивал от наслаждения, затем остановился, поднялся и привел себя в порядок.
      Джини оставалась в прострации, раздвинув ноги и закрыв глаза. Джулиус сдерживался, чтобы не закричать.
      - Сходи за другими, - сказал негр с ружьем. - По очереди.
      За машиной, в которой находился Малко, остановился длинный "лимузин". Из него вышли Эл Кац и Крис Джонс и подошли к Малко.
      - Итак?
      - Она вошла пять минут назад, - сказал он. - Не понимаю.
      Серые глаза Криса были холодны, как полированная сталь.
      - Если они сделают ей больно, - сказал он, - они мне за это заплатят.
      Элу Кацу не стоялось на месте.
      - Если через четверть часа ничего не произойдет, начнем штурм.
      Малко покачал головой.
      - Нет. Это слишком опасно для Джини и других. Подождем. Она или Джулиус Уэст должны выйти. Узнаем, что происходит.
      В машине воцарилось молчание. Квартал был в осадном положении. Кац привел с собой десятков пять агентов ФБР. Всех, кого можно было собрать в этот поздний час. Над кварталом кружили два полицейских вертолета. Выше и ниже по течению дом блокировали шесть патрульных катеров. Не хватало лишь бомбардировщиков, чтобы подумать, что находишься во Вьетнаме.
      Но пока все это было бесполезно. Малко обратился с мольбой к небу, чтобы все прошло хорошо. Особенно для Джини.
      Пятеро негров, которые наводились в доме, по очереди изнасиловали Джини.
      Один лишь негр с ружьем не притронулся к ней. Когда поднялся последний, он подошел к Джини и ткнул ее в бедро стволом ружья.
      - Перевернись.
      Она повиновалась. Он поставил ее на колени, опустив предплечья и уперев голову в пол. После этого он пристроился сзади нее. Джини вскрикнула от отчаяния и боли.
      После последнего толчка негр встал, привел себя в порядок и поднял ружье. Затем бросил пригоршню смятых банкнот Джулиусу Уэсту.
      - Скажи ей, чтоб одевалась, и сматывайтесь. Если еще раз ты придешь с кем-нибудь без предупреждения, вам обоим перережут горло.
      Джулиус поднял банкноты и спрятал в карман. Джини уже надела платье и трусики. Ее лицо опухло от слез. Она подняла свою сумочку и очень естественным жестом запустила в нее руку.
      Рука высунулась с 38-ым калибром. Долю секунды толстое лицо негра с ружьем выражало полное изумление. Затем он увидел, что рука Джини не дрожала, что пистолет был настоящим и что из ствола вот-вот вылетит смерть.
      Первая пуля попала ему в горло. От удара он попятился и закашлялся, будто подавился. На губах показалась розоватая пена. Джини вторично нажала на спуск. Пуля вошла между левым глазом и ухом и вышла со струёй крови и осколками кости. В глазах негра сразу же погас свет жизни, он выпустил ружье и рухнул на пол.
      Крис Джонс выскочил из машины при первом выстреле, опередив на несколько метров Малко. В правой руке он сжимал "кольт" 45-го калибра, а в левой "магнум-457".
      Малко показалось, что он проходит сквозь дверь, но в действительности ее отперла Джини, когда он ринулся на нее.
      Телохранитель одним махом оказался у подножия лестницы. Его окликнул беспокойный голос:
      - Джулиус?
      Джини выпустила свой 38-ой и закрыла лицо руками, сотрясаясь от судорожных рыданий.
      Крис Джонс ринулся по лестнице и оказался нос к носу с молодым негром в трусах с бутылкой пива в руке.
      Крис выстрелил с обеих рук, и негра, казалось, разнесло на куски. Две из пуль "магнума" практически разрезали его надвое. Хлопнула какая-то дверь, и на площадке Криса встретил свинцовый дождь. Он успел лишь броситься на пол. Одновременно закричала женщина.
      Из комнаты выбежал второй негр с большим черным автоматическим пистолетом в руке. В спешке он забыл взвести его. Малко сразил его в упор. Тот упал вперед с наполовину снесенным лицом.
      Внизу Джулиус Уэст кинулся наружу и побежал зигзагами вдоль улицы.
      Четыре агента ФБР имели приказ стрелять по всему, что движется. Один из них вскинул свою винтовку и разрядил магазин. Джулиус покатился, как кролик, посередине авеню и остался лежать в центре огромной лужи крови. В тот же момент главная дверь разлетелась в щепки в облаке пыли. К ней, под прикрытием щитов, бросилось несколько полицейских.
      Малко и Крис засели на лестничной площадке рядом с убитым негром. Справа находилась запертая дверь с несколькими пробоинами в створке. Из-за нее стреляли в Криса. Две других двери были открыты, а с этажа ниже неслись женские крики. Малко похлопал телохранителя по плечу.
      - Прикройте меня.
      Крис выстрелил с двух рук так, что полотно двери стало походить на кружево.
      Малко пересек площадку и вскарабкался по ступенькам. Площадка четвертого этажа была погружена в темноту. Крики женщины шли из-за двери в середине. Малко бросился на нее, и дверь разлетелась в щепки. Перед ним стоял молодой негр с автоматическим пистолетом в руке.
      Он выстрелил дважды. Пули попали Малко прямо в грудь. От удара он попятился к стене, оглушенный. Негр сглупил, опустив оружие. Малко выстрелил три раза подряд. Три пули попали в цель, и негр завалился вперед.
      Детектив оказался прав, дав ему пуленепробиваемый жилет. Малко остановился посередине комнаты. Повсюду разбросаны матрацы. Он быстро насчитал семь женщин и пять детей. Все чернокожие.
      Одна из женщин бросилась Малко на шею, залившись горючими слезами.
      - Боже мой, мы думали, что сойдем с ума...
      В комнату вбежал Крис и присел в одном из углов, чтобы перезарядить свое оружие.
      Но это было излишне. Очередь из автомата только что уложила последнего из "Мэд Догз" этажом ниже. Дом кишел полицейскими. По одному начали спускаться заложники. Малко рассмотрел их поближе.
      Все были искалечены. Либо мочка уха, либо фаланга. Включая детей. У двух женщин случился нервный припадок. Малко спустился с ними, перешагивая через два трупа на лестничной площадке. Внизу он нашел Джини в истерике. Когда она увидела Малко, то бросилась к нему в объятия и рыдала несколько долгих минут, прежде чем смогла произнести хоть слово.
      Она рассказала ему, что произошло.
      Малко машинально гладил ей волосы, пока ее тело, корчившееся от рыданий, дрожало в его объятиях. Цена голосов на Генеральной Ассамблее начинала дорожать...
      Эл Кац лихорадочно успокаивал заложников. Растерянный. Он думал лишь об одном. До голосования оставалось полтора дня. Что еще мог преподнести его загадочный противник?
      Глава 16
      Речь делегата Народной Республики Албания не смогла вызвать интерес у представителей прессы. С упорством, достойным похвалы, храбрый дипломат перечислял неисчислимые факты вероломства Государственного департамента, которые мешали красному Китаю вступить в ООН с 1951 года.
      Стоя за зеркальными стеклами секции переводчиков, Малко наблюдал за залом. Присутствовали почти все главы делегаций. И, возможно, человек, который боролся с ними. Загадочный азиат, которого никому не удалось установить. Шесть трупов "Мэд Догз", которые покоились в морге Нью-Йорка, не смогли бы в этом помочь... В доме, где когда-то держали заложников, никто не показывался.
      До голосования по Китаю оставалось не более двадцати четырех часов. Все люди, находившиеся в распоряжении ФБР, были задействованы для наблюдения за делегатами и их семьями. Малко посмотрел на часы. Через несколько минут должны были появиться женщины и дети, похищенные "Мэд Догз". Охраняемые как сокровища Голконды*. Это должно было вызвать реакцию. Малко вычислил, что человек, стоявший за всей этой махинацией, не должен покинуть зал заседаний. Но как-то отреагировать он должен. Все утренние газеты сообщали об осаде заброшенного дома. Но когда туда допустили журналистов, заложников уже увезли. Официально речь шла лишь об одной из операций ФБР против чернокожих экстремистов.
      День обещал быть напряженным. Государственный департамент требовал "запаса прочности" в двадцать процентов. Несмотря на освобождение заложников, оставалась некоторая неуверенность в отношении дипломатов, "переубежденных" более гуманными способами, вроде толстой пачки долларов.
      * Голконда - древнее индийское государство в XVI - XVII вв., которое славилось добычей алмазов; символ сказочного богатства.
      Жена Дэвида Мугали первой прошла за ограждение, предназначенное для гостей Генеральной Ассамблеи. За ней гуськом проследовали другие женщины и дети, занимая места в первом ряду гостевой трибуны.
      Почти тотчас же один из дипломатов обернулся и увидел свою жену. Он поспешно поднялся, не прерывая речи албанца, и быстро прошел через ряды, чтобы обнять ее.
      За четверть часа все семьи собрались на гостевой трибуне. Эти перемещения заметили лишь посвященные. Дюжина делегатов, вновь обретших свои семьи, бурно выражала свою радость, окруженная кучей агентов ФБР.
      Прибыл Эл Кац и попросил всех заинтересованных дипломатов проследовать за ним в офис американской делегации, с другой стороны авеню. Чтобы дать им некоторые разъяснения и особенно попросить от них абсолютного молчания. По крайней мере, до голосования.
      ЦРУ с радостью и сполна возместит им убытки за пережитый страх и неудобства.
      Полковнику Танаке показалось, что небо упало ему на голову. Сидя среди членов японской делегации, он вполуха слушал делегата Албании, когда увидел, как поспешно поднялся делегат Ямайки, его сосед в пятом ряду. У которого была похищена жена. Заинтригованный, он проследил за ним взглядом до того момента, когда негр упал в объятия своей жены.
      Первым желанием японца было встать и побежать к телефону. Но он заставил себя сидеть. В его голове беспорядочно закружился рой мыслей. Еще раз его союзники не выполнили свою задачу. Как и все, он прочел сообщение об осаде дома. Но в нем не было ни слова о заложниках, а полиция говорила о "Черных пантерах". А ведь жестокие и кровавые столкновения между полицией и "Пантерами" происходили почти каждую неделю.
      Он попытался угадать, что же произошло. Лестер все же был уверен в своих людях и мало верил в предательство. "Мэд Догз" преследовало ФБР. Он подумал о блондине. Ему следовало устранить его. Это его ошибка. Он еще раз недооценил противника. Это уже стоило проигранной войны Японии. Танака настолько погрузился в свои мысли, что начал аплодировать речи албанца, увлеченный венгром перед ним. Он остановился под ужасающим взглядом главы своей делегации и опустил голову: только этого не хватало!
      Танака позаботился о том, чтобы остаться со своей делегацией и ничем не выдать себя. Очень быстро он засек агентов ФБР в зале. Их было видно, как нос на лице.
      Его рот скорчился в горькой гримасе. И все потому, что этим черномазым идиотам захотелось поиграть с взрывчаткой. Было от чего взбеситься. С сотнями тысяч долларов, которые он потратил... Как только это стало возможным, он распрощался со своими коллегами и поспешил на подземную автостоянку. Он даже не хотел рисковать, звоня из здания ООН.
      С упорством, присущим его расе, Танака не отступал. В 1945 году он один потопил авианосец. Он пожалел, что рядом нет синтоистского алтаря, чтобы собраться с мыслями.
      Он остановил свой "мерседес" на углу 38-ой улицы перед телефонной будкой. Только бы ФБР не добралось еще до Лестера! Но ему ответил голос шефа "Мэд Догз". Заспанный. Негр в основном бодрствовал ночью и спал днем.
      - Как поживают заложники? - саркастически заметил Танака.
      - Никаких новостей, - отозвался Лестер. - Там нет телефона. Должно быть, они начали скучать.
      - Так скучать, что решили развеяться на Генеральной Ассамблее, проскрипел японец.
      Лестер отпустил невероятную серию ругательств. Не было смысла спрашивать, шутит ли японец. Это было не в его привычке. Лестер не понимал. Еще накануне вечером все шло прекрасно. Танака передал ему содержание газет.
      - Свиньи, - сказал негр. - Они убили моего брата.
      - Сожалею, - холодно заметил полковник Танака. - Я тоже потерял много своих друзей. Но мне, по крайней мере, нужно шесть воздержавшихся.
      Лестер снова выругался.
      - Иначе мы проиграли, - заключил японец. - И вы за это ответите. Вам остается немного времени для действия. Пытаться начинать вновь бесполезно, семьи делегатов охраняет ФБР. На двадцать четыре часа они мобилизовали всех своих людей.
      Негр ругался в одиночку. Танака терпеливо ждал. Наконец Лестер объявил:
      - У меня есть одна идея, но это будет дорого стоить.
      - Не имеет значения, если получится, - отозвался Танака.
      - Вы слышали о "пророке"? - спросил Лестер.
      - Нет. Кто это?
      Вы говорите, что решающее заседание состоится завтра?
      - Да.
      - Ну что ж, рассчитывайте на меня. Это будет забавно.
      - Мне нужно, чтобы это было не забавно, - едко заметил Танака, - а эффективно.
      - Не бойтесь, - сказал Лестер, - мне нужно свести счеты с этими свиньями.
      Ни один из делегатов, члена семьи которого похитили, не смог внести ни малейшей ясности относительно личности похитителей. Кроме того, что они были такие же чернокожие, как и они сами. Что не способствовало потеплению отношений между африканскими неграми и их американскими собратьями.
      Элу Кацу удалось убедить их сохранять полное молчание по поводу этого происшествия.
      К счастью, три четверти присутствующих делегатов зависели в финансовом отношении от Государственного департамента. Это решало многое. Но одному богу известно, какую дьявольскую комбинацию задумал их загадочный противник!
      Они спокойно вышли из кабинета Эла Каца. Теперь заботы о них полностью взяло на себя ФБР.
      Вскоре прибыл Малко и нашел американца пылающим от ярости. Ему было стыдно за свою страну. И страшно за исход голосования. По его просьбе на стенах его кабинета развесили несколько таблиц с информацией о предыдущих голосованиях, воздержавшихся и т. д.
      И одну таблицу по главам делегаций. За пределами территории ООН их незаметно охраняло ФБР.
      Сведения обо всех их перемещениях ежечасно обновлялись. Не все присутствовали на заседаниях, будучи в отъезде. За исключением членов группы коммунистов.
      Малко поглядел на таблицу, и его вдруг осенила идея. Это никому не причинит вреда и может дать два дополнительных голоса.
      - Представители Йемена и Уганды находятся в Вашингтоне на консультации у своих послов, - сказал он. - У меня идея.
      Эл Кац поднял голубые беспокойные глаза.
      - Э! Да не собираетесь ли вы их похитить? Я никогда не...
      - И вам не стыдно думать о подобных вещах, - сказал Малко. - Мне, Его Сиятельству, опуститься до вульгарного похищения? Это хулиганские методы. Есть лучше.
      Он объяснил Элу Кацу свою идею. Когда он вышел из кабинета, американец еще хлопал себя по коленкам от смеха. Его первая разрядка с начала операции.
      Малко позвонил в больницу Белвью, куда отвезли Джини. Рано утром он отослал ей огромный букет красных роз со своей карточкой. Голос был слабым, далеким. Казалось, что Джини вот-вот расплачется.
      - О! Спасибо, - сказала она, - спасибо. Мне так понравилось.
      Она говорила о цветах. Ей впервые присылали цветы. Коллеги из участка считали ее лакомым кусочком черного мяса, годным, чтобы трахнуть ее прямо на столе. Но не потратили бы и пятидесяти центов на букет ромашек.
      Самолет компании "Истерн Эйрлайнз", выполнявший рейс 563, только что вылетел из Вашингтона, округ Колумбия. До аэропорта Нью-Йорка "Ла Гардия" на маленьком "Боинге-737", пузатом и приземистом, три четверти часа лета. За исключением стюардесс, на борту одни мужчины. Настоящий челнок бизнесменов, возвращающихся к своим семьям или подружкам в Нью-Йорк.
      И все страждущие.
      Еще до того, как самолет набрал крейсерскую высоту, стюардессы начали принимать заказы на прохладительные напитки. По доллару за стакан, с оплатой вперед. Большинство пассажиров заказали по два.
      Двое из них, мужчины в расцвете сил, чем-то похожие, заказали каждый по три. Стюардесса рассмеялась, принимая заказ.
      - Вы не будете держаться прямо, выходя из самолета. Берегитесь ваших жен.
      В течение некоторого времени ничего не происходило. Пассажиры мирно промачивали горло, пытаясь ухаживать за пресыщенными стюардессами. Было ясно, и даже в Нью-Йорке стояла хорошая погода. Рейс 563 проходил без происшествий, если только кто-нибудь из пассажиров не забывал свой портфель на полке.
      Оба пассажира из первого ряда выпили свои три стакана. Они обменялись взглядом, затем одновременно поднялись. Один остался стоять посередине центрального прохода, а второй направился к кабине пилотов, пройдя через салон 1 класса. Он тут же наткнулся на стюардессу.
      - Уже поздно для выпивки, - шаловливо заметила та. - Вернитесь на место.
      - Я не хочу пить, - отозвался мужчина, - я хочу поговорить с командиром корабля.
      Стюардесса покачала головой.
      - Это невозможно. Возвращайтесь на место.
      Вдруг она увидела пистолет с голубоватым отблеском в его правой руке и вскрикнула.
      - Это шутка?
      - Нет, это настоящий, и мы летим на Кубу, - сказал мужчина.
      Он впихнул стюардессу в кабину пилотов, держа пистолет на виду.
      - Поворачивайте на Кубу, - приказал он пилоту, приставив оружие к его затылку. - Мы летим в Гавану. Не сопротивляйтесь, пассажирами в салоне занимается другой человек. Можете предупредить "Ла Гардию", если хотите.
      Пилот даже не пытался сопротивляться. Курс на Кубу брала уже дюжина самолетов компании. Обычное дело. Но он с удивлением посмотрел на налетчика. Он не походил на лохматых и истеричных молодых людей, которые обычно требовали изменить курс на Кубу. Он был прилично одет, подстрижен и изъяснялся понятно.
      Пилот философски сказал себе, что времена изменились и никому больше нельзя доверять.
      "Боинг" повернул на восток, и командир корабля взял микрофон, чтобы предупредить пассажиров, что они прибудут в Нью-Йорк лишь через два дня.
      Человек, державший пистолет, остался перед кабиной. Он спрашивал себя, что подумали бы кубинцы, если бы узнали, что агенты ФБР также занимались угоном самолетов на Кубу.
      Лучше бы они об этом никогда не узнали. И он бы дорого дал, чтобы узнать причину, которая толкала ЦРУ на угон американского самолета на Кубу.
      Глава 17
      Мамаду Рикоро мучила ужасная дилемма. Нервно комкая квитанцию из банка в глубине своего кармана, он рассеянно слушал, как представитель Колумбии мешал с грязью США. Его сосед, делегат из какой-то восточной страны, слушал с благоговением. Он повернулся к Мамаду - страстно желая завоевать симпатию какой-нибудь черной республики, - и широко улыбнулся ему. Рикоро ответил вялой гримасой. У его соседа не было его проблем. Он был лишь рупором своего правительства. Если бы он свернул с пути праведного, его бы расстреляли, и точка. Что прекрасно устраняло проблемы совести.
      Как и проблемы Рикоро. Напрасно он почесывал свои курчавые волосы, ему не удавалось найти приемлемого решения.
      Этим самым утром он получил из своего банка извещение о переводе на сумму тридцать тысяч долларов. Источник анонимный. Он получал аналогичный перевод каждый год в одно и то же время, как раз перед голосованием по Китаю. Скромный вклад нескольких анонимных американских благотворителей. Вероятно, он уступит из него кое-что своему министру, но это была регулярная и почти законная манна небесная. В конце концов, США были богаты, а его стране было полностью наплевать на Китай.
      Но, с другой стороны, было и пятьдесят тысяч долларов, которые он неосторожно принял две недели назад. Чтобы сделать как раз наоборот. Красивыми банкнотами, которые уже отправились в Швейцарию.
      Разумеется, поднимется шум. Рикоро, возможно, отзовут. Но десятью или пятнадцатью тысячами долларов он заткнет самые широкие рты. А их в Нью-Йорке было предостаточно. С другой стороны, оставшись здесь, он сделал бы значительные накопления. А его жена привыкла к городской жизни.
      Это была по-настоящему отвратительная дилемма.
      Если бы только он мог доставить удовольствие всем. При тайном голосовании он выпутался бы из этого с благоговейной ложью.
      - Я имею печальный долг объявить, что мы с глубоким прискорбием узнали о смерти Дато Мохаммеда Исмаила Бен Мохаммеда Юсуфа, постоянного представителя Малайзии в ООН, - промурлыкала председательствующая. - Я приглашаю членов Ассамблеи встать и почтить его память минутой молчания.
      Мамаду Рикоро механически поднялся. Ему не нужно было напрягаться, чтобы придать себе скорбный вид. Наклонив голову, он продолжал напряженно размышлять. И наконец принял решение.
      Его минута молчания была посвящена памяти пятидесяти тысяч долларов. Регулярные поступления лучше, чем выигрыш в покер. Нужно лишь предупредить своего вкладчика и вернуть долг.
      Как только в заседании объявили перерыв, он ринулся к первой телефонной будке и набрал номер, который знал наизусть. Он хотел потерять пятьдесят тысяч долларов, но считал важным, чтобы об этом узнали и были ему признательны... Когда на другом конце провода появился его собеседник, он намеками объяснил, что к нему обратились, но он остался верен старому доброму дому. Затем повесил трубку, успокоившись. Оставалось лишь подождать следующего дня, чтобы проголосовать.
      Второй звонок будет более трудным. Он пошел вы пить "пепси" из автомата, прежде чем начать разговор. Затем набрал номер. Моля небо, чтобы никто не ответил.
      Малко попивал кофе в кафетерии, когда появился Крис Джонс.
      - Эл Кац желает немедленно с вами поговорить, - сказал он, - позвоните ему.
      Малко кинулся к первой свободной будке. Кац был на грани истерики.
      - Наконец-то у нас появилась ниточка, - возликовал он. - Только что звонил один парень. Мамаду Рикоро. Он в нашей расчетной ведомости. Он объяснил, что к нему обращались, но в конце концов он склонился на нашу сторону. Нужно разыскать его во что бы то ни стало.
      - Где он?
      - Если бы я знал, то уже нашел бы. Разыщите его.
      Малко ринулся в бар. Рикоро нет. Было уже пять часов, большинство делегатов разошлись. Он позвонил в резиденцию его делегации, к нему домой, обежал все коридоры, дошел даже до кафетерия для персонала, не обнаружив ни малейшего следа Рикоро. Заседание должно было продолжиться через час до восьми или девяти часов. Возможно, он будет на нем.
      Малко попросил телефонистку бара, чтобы она через каждые пять минут вызывала Мамаду Рикоро. И усадил Криса напротив коммутатора.
      Милтон Брабек хладнокровно устроился в большом вестибюле и вежливо спрашивал фамилии у всех выходящих делегатов с черной кожей. Они принимали его за усердного охранника ООН.
      Когда полковник Танака вернулся в гостиницу и обнаружил записку от Лестера, просившего срочно позвонить ему, он знал, что новая катастрофа неизбежна. Лестеру был дан приказ подавать признаки жизни лишь в случае крайней необходимости.
      Он позвонил из будки в ста метрах от гостиницы. Лестер захлебывался от ярости.
      - Один грязный негр собирается нас опрокинуть! - прокричал он.
      Танака вытер лоб. Стояла жара, асфальт плавился в затхлости сточных канав и выхлопных газов. Влажность была ужасающая. Однако нужно было сохранять спокойствие.
      - Говорите яснее, - сказал он.
      Командир "Мэд Догз" попытался не заикаться от бешенства. Танака слушал. Он вдруг почувствовал себя усталым. Он будет действовать сам. Другого решения нет.
      - Я должен перезвонить ему в течение получаса, - сказал Лестер.
      Он дал Танаке его номер в ООН. Танака повесил трубку и тут же перезвонил. Ему ответил женский голос: библиотека ООН. Он попросил Мамаду Рикоро, и его соединили с ним.
      Дипломат был в истерике. Лестер запугал его. Он был готов пойти в ФБР. И он знал Лестера. Танака заговорил как можно более мягким голосом, заверил его в своем полном понимании. Мог ли он взять обязательство вернуть полученную им сумму? Это все, что от него требовалось. Рикоро немного успокоился. Спросил, с кем имеет дело.
      - С вашим кредитором, - любезно отозвался Танака. - Уверен, что мы можем очень хорошо все это устроить. И, возможно, в следующий раз...
      Облегчение Рикоро было осязаемым. Раз уж начались долгие объяснения! Он даже предполагал шантаж.
      - Встретимся в зале Совета по опеке, - предложил Танака. - Там нам будет спокойнее.
      И не без основания. Под опекой находились лишь две территории... Паго-Паго и мрачный квадрат девственного леса в Индонезии. Совет не собирался никогда.
      Мамаду Рикоро одобрил этот укромный уголок. Он также не слишком тяготел к рекламе.
      Танака повесил трубку и вышел вдохнуть немного влажного воздуха. У него хватало времени как раз, чтобы зайти к себе в номер и вернуться в ООН.
      Огромный зал Совета по опеке был совершенно пуст. Рикоро уселся в верхних рядах и закурил сигарету. Никто не видел, как он вошел. Настроение у него улучшилось. С небольшой надеждой спасти пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, он вовсе ничего не станет подписывать. Они должны довольствоваться его словом честного человека.
      Позади него отворилась дверь, и он услышал звук шагов, заглушаемых толстым зеленым ковром. Улыбаясь, он повернул голову. Его улыбка застыла, когда он увидел пистолет, но не успел закричать.
      Полковник Танака не спеша выстрелил три раза в голову Мамаду Рикоро, хотя первая пуля прошла под носом и размозжила мозг. Три глухих звука, благодаря глушителю. Особо сложная модель, которая охватывала камеру выбрасывателя обоймы. Впрочем, акустика зала Совета по опеке всегда имела дефект.
      Мамаду Рикоро упал с кресла. Полковник Танака подошел и оттащил тело как можно дальше так, чтобы его не было видно из прохода. К счастью, дипломат оказался не очень тучным. Запах пороха должен был быстро рассеяться в затхлости. Зал посещали лишь группы туристов.
      На всякий случай Танака спустился по рядам, чтобы выйти через дверь, выходившую к бару делегатов. Он быстро открыл ее в тот момент, когда охранник поворачивался спиной. Тот прекрасно видел Танаку. Но, увидев, как его коллега остановил незнакомца у входа в бар и пропустил его после того, как тот показал ему свой пропуск, не отреагировал. Некоторые делегаты не стеснялись время от времени заходить в зал Совета по опеке, чтобы немного вздремнуть после обеда. Или даже заняться любовью на мягких красных креслах с какой-нибудь распутной секретаршей из отдела переводчиков.
      Танака прошел до кафетерия, где затерялся среди членов японской делегации.
      Тело Мамаду Рикоро, возможно, оставалось бы там несколько дней, если бы некая миссис Тинс из Топека, штат Канзас, не почувствовала сильную усталость в ногах после долгих переходов по зданию ООН. Она отделилась от группы туристов и рухнула в одно из мягких кресел Совета по опеке. Но, увы, не смогла вытянуть свои натруженные ноги. Опустив голову, она заметила что-то черное. Подумав, что это какой-то предмет, она просунула руку под кресло.
      Предметом оказалась голова Мамаду Рикоро.
      Вопль мадам Тинс внезапно прервал объяснения гида. Он разнесся даже дальше, несмотря на плохую акустику... Так далеко, что прибежали два охранника, подумав, что с кем-то случился нервный припадок.
      - Здесь труп, - завизжала мадам Тинс. И потеряла сознание.
      Крошечный кабинет полковника МакКарти был наполнен дымом. Полковник выглядел подавленно. Два трупа за одну неделю - это слишком. Тем более, даже с богатым воображением, в случае с Мамаду Рикоро нельзя было говорить о садистском преступлении.
      - Работал профессионал, - пробормотал Кац. Убийца собрал гильзы. Содержимое карманов Рикоро было разложено на столе полковника МакКарти. Ничего такого, что могло бы продвинуть расследование.
      По очереди проходили охранники, чтобы дать показания. В принципе, в зал Совета по опеке не мог проникнуть никто. За исключением обходов с гидами и делегатов. Ужасный выбор...
      - Думаю, что видел убийцу, - признался один из охранников. - Невысокий мужчина, брюнет. Со спины. На входе в бар делегатов его остановил мой коллега. Поскольку я понял, что с ним все в порядке, то не стал настаивать.
      Полковник МакКарти вызвал охранника, дежурившего перед баром делегатов.
      Тот ничего не помнил. Он автоматически проверял всех людей, входивших в бар. Даже не глядел на лица, только карточки. Может быть, сотню в час. Больше из него не смогли вытянуть ничего.
      Глава 18
      Перед нитевидной статуей, подаренной Нигерией, величественным шагом прошли две монашки и проникли в бар делегатов. Дежурный охранник хотел было их остановить, но замешкался: две величественных чернокожих в белых одеждах затерялись в толпе бара делегатов. Это был последний перерыв в заседании перед голосованием по вопросу восстановления законных прав Китайской Народной Республики.
      Разумеется, охранник мог бы отыскать двух монашек, но он не должен был покидать свой пост.
      Делегат Верхней Вольты обернулся: его окликнули по имени. Он оказался нос к носу с негритянкой с большими карими глазами и приятной наружностью. Белые монашеские одежды не могли скрыть грацию ее тела, и он против воли смутился.
      - Да, сестра моя? - вежливо спросил он.
      - Я хотела бы с вами поговорить, - отозвалась монашка красивым низким голосом.
      Еще один "стрелок". Во имя расового братства.
      - Вот-вот начнется заседание, - объяснил дипломат. - А из делегации я один.
      - Я ненадолго, - настаивала монашка. - Несколько минут, и это очень важно. Для вас.
      Заинтригованный, делегат попытался найти тихое место. Но гвалт стоял, как на невольничьем рынке в дни привоза с Кавказа. Монашка помогла ему выйти из положения.
      - Мы можем немного пройтись по первому этажу, - предложила она, - там нам будет спокойнее.
      Делегат Верхней Вольты согласился. Они снова прошли мимо охранника и спустились на эскалаторе на первый этаж. Внутренняя галерея и в самом деле оказалась безлюдной.
      Улыбаясь, негр обернулся к своей сестре по расе.
      - Итак, чем могу вам помочь?
      Негритянка расплылась в ангельской улыбке, засунув обе руки в свое широкое одеяние.
      - Все очень просто. Вы пойдете со мной.
      Дипломат вздрогнул, сильно удивившись.
      - С вами? Но это невозможно, заседание начинается через полчаса. Я должен проголосовать.
      Улыбка его собеседницы стала еще более ангельской.
      - И все же вы пойдете.
      В этот момент он увидел направленный ему в живот ствол "парабеллума" и хотел отскочить назад. Но ему помешала стена.
      - Но вы с ума сошли! - сказал он сдавленным голосом. - Это шутка?
      Большой рот негритянки все время улыбался, но глаза были холодны.
      - Пойдете рядом со мной, - приказала она. - Мы выйдем отсюда и сядем в автомобиль, который нас ждет. Если вы будете слушаться, с вами ничего не произойдет.
      - Но что вы хотите? - запротестовал дипломат. - У меня с собой нет денег...
      - Мне не нужны деньги, - сказала монашка. - Мы отпустим вас после голосования. Делегат Верхней Вольты вздрогнул.
      - Но это смешно. Я расскажу о том, что произошло. Голосование аннулируют.
      Негритянка сказала спокойным и в то же время угрожающим тоном:
      - Вы ничего не расскажете, иначе вас казнят. Даже если вас будет охранять вся полиция. Если вы скажете кому-нибудь хоть слово, то умрете.
      Делегат поверил ей. Он знал, что в Нью-Йорке происходили странные вещи. Что некоторые преступные организации были всемогущи. Его охватила паника. Ствол "парабеллума" вонзился в его желудок еще глубже. На конце имелся какой-то толстый цилиндр: глушитель.
      - Поторопитесь, - приказала монашка. - Если попытаетесь бежать, я вас пристрелю.
      Она убрала пистолет в карман, но он видел его контуры через ткань. Он был слишком напуган, чтобы думать. И пошел следом за ней как автомат. Эспланада справа кишела людьми. Здесь собирались туристы. Негритянка шла рядом с ним, очень близко, и на каждом шагу он чувствовал, как в бедро упирается ствол оружия.
      У решетки они вынуждены были пройти через группу туристов. Делегат узнал одну из гидов, очаровательную китаянку, за которой ухаживал, и судорожно улыбнулся ей.
      Она машинально улыбнулась ему в ответ. Проходя через середину группы туристов, монашка отделилась от делегата. Она инстинктивно вынула "парабеллум" наполовину из своего кармана.
      Ло-нин на долю секунды увидела оружие. Негритянка уже была на тротуаре, за оградой, и шла рядом с делегатом. Китаянка спросила себя, не приснилось ли ей это. Но она снова увидела странную и сморщенную улыбку негра. Под носом у всех секретных агентов, следящих за правильным ходом голосования, происходило что-то ненормальное.
      Оставив своих туристов, она дала стрекача, ринувшись к бару делегатов, где могла найти Малко. Но потом передумала. Чтобы выиграть время, она кинулась к телефону в вестибюле и подняла по тревоге китайский отдел. Им бить в набат.
      Лишь на четвертой монашке охранник ООН, дежуривший у входа в бар делегатов, начал задавать себе вопросы. Две из них вышли в компании двух делегатов каждая. Но было слишком поздно, она уже прошла, сопровождая маленького гайанца, который доходил ей до плеча. В крытой галерее Ганди в ста метрах перед собой монашка увидела, как к ней идут два китайца, шагая поодаль друг от друга. Будто для того, чтобы преградить ей проход.
      Дернув гайанца за руку, она вдруг свернула вправо, чтобы выйти на главную лестницу. Китайцы побежали.
      Послышалось два приглушенных хлопка. Один из китайцев покатился по ковру и остался лежать. Другой медленно осел по превосходному китайскому гобелену. Монашка увлекла гайанца, убирая свой "парабеллум". Дипломат был слишком напуган, чтобы закричать, когда они проходили мимо охранника ООН.
      Во всяком случае, охранники в форме не были вооружены.
      Несколько позже Генеральный секретарь ООН был чрезвычайно удивлен, обнаружив на площадке 39-го этажа - его этажа - какую-то личность, которая вежливо поприветствовала его, не убирая при этом крупнокалиберный "смит-и-вессон", которому позавидовал бы Дикий Билл. Грешок Криса Джонса. Дипломат сказал себе, что ему пора возвращаться в свою страну. До сих пор, если он не предотвратил ни одной войны, то ему по крайней мере удавалось сохранять мир в коридорах ООН.
      Глава 19
      На этот раз полковник Танака хотел быть спокойным. Он присутствовал при выходе лжемонашек, сидя за рулем "мерседеса" как раз перед навесом входа для делегатов.
      Казалось, все шло хорошо. Обе машины с людьми Лестера были припаркованы с другой стороны авеню. Танака с удовлетворением подсчитывал количество уведенных делегатов. Весы склонялись в его сторону. Лестеру пришла хорошая идея. Похищенные делегаты принадлежали к тем странам, которые не хватали звезд с неба. Тот факт, что они не появятся на заседании, ни у кого не вызовет удивления. Подобное происходило часто.
      Обе машины тронулись с места.
      Дверца "мерседеса" внезапно открылась в тот момент, когда Танака включал передачу. Несмотря на все свое хладнокровие, Танака вздрогнул.
      К нему склонилась молодая китаянка с обезумевшим взглядом.
      - Месье, - сказала она, - позвольте мне сесть. Быстрее. Произошло похищение. Эти две машины. Нужно поехать за ними.
      Полковник Танака действительно поверил, что ему на голову упала Фудзияма. Только этого не хватало. Его смущение было совершенно искренним.
      - Я не понимаю, мадемуазель. Что происходит?
      Китаянка уселась рядом с ним и сказала властным голосом:
      - Выезжайте и следуйте за теми двумя машинами, белой и желтой. И остановитесь возле первого же полицейского, который нам попадется.
      Ло-нин поняла, что никто кроме нее не успеет вмешаться. Она собиралась остановить какую-нибудь машину на Первой авеню, когда заметила за рулем автомобиля Танаку.
      Танака повиновался. Его мозг кипел. Обе машины уже вырвались на сто метров вперед. Он легко догнал их и посмотрел на свою соседку. Та немного успокоилась. Он содрогнулся, подумав о том, что произошло бы, сядь она в другую машину.
      - Объясните мне, в чем дело, - сказал он, разыгрывая глуповатого дипломата. - Могу ли я вам помочь?
      Немного расслабившись, китаянка объяснила:
      - Люди в двух машинах впереди похитили делегатов ООН, чтобы помешать им проголосовать сегодня во второй половине дня.
      - Но нужно предупредить полицию, - "ужаснувшись", отозвался японец. Это не ваша работа.
      - В какой-то степени это моя работа, - сказала Ло-нин. - Но я предупрежу полицию, как только смогу. Спасибо за то, что помогли мне. Мне повезло, что вы оказались на месте.
      - Повезло, действительно.
      Что касается его, то везение было еще под вопросом. Обе машины ехали прямо на север, к Гарлему. К одному зданию на Уэст Энд-авеню.
      - Они вооружены, - мрачно заметила Ло-нин. Полковник Танака хранил молчание. Нужно было во что бы то ни стало найти способ устранить эту китаянку.
      В самом центре Нью-Йорка, в четыре часа дня. И он не был вооружен. С момента устранения Рикоро это было опасно. Вдруг девушка зажестикулировала.
      - Там, там...
      На углу 61-ой улицы стояла полицейская машина. Танака замедлил ход, но возразил:
      - Мы рискуем потерять их.
      - Это правда, - признала Ло-нин.
      Она опустила стекло "мерседеса" и попробовала привлечь внимание полицейских. Безуспешно. Танака прибавил скорости, чтобы нагнать две другие машины.
      До самого Гарлема им больше не встретилась ни одна патрульная машина. Увидев, как машины въехали на подземную стоянку, Ло-нин издала радостный возглас.
      - Остановите, остановите сейчас же. Нужно предупредить полицию.
      - Поедем до ближайшего участка, - предложил Танака.
      - Нет, я хочу подождать здесь, - отозвалась Ло-нин. - Так более надежно. Это может быть ловушка. Впрочем, немного дальше есть телефонная будка. Благодарю вас за то, что оказали мне услугу.
      Полковник Танака принял глубоко огорченный вид.
      - Мадемуазель, мне не хочется оставлять вас здесь одну. Это опасно.
      - Хорошо, согласна, - сказала Ло-нин. - Подвезите меня к будке. Я позвоню, и мы останемся здесь до прибытия полиции.
      Танака замедлил ход. Ему оставалось менее одной минуты, чтобы избавиться от китаянки.
      Все делегаты обсуждали убийство Мамаду Рикоро. Но исчезновение других членов прошло совершенно незамеченным. Как и убийство двух китайских агентов. Действительно, заседание Генеральной Ассамблеи только что началось. Малко держал военный совет в кабинете полковника МакКарти с Элом Кацем. Еще никогда в ООН не видели такой суматохи.
      - Остается лишь молиться, - признал Малко. - Надеясь, что ни один другой делегат не был подкуплен тем или иным образом. Оргия не дала ожидаемых результатов. Если не считать случая...
      - У нас есть еще два часа, - сказал Эл Кац. - При помощи электронной системы это длится но более полу часа.
      Подавленный полковник МакКарти пообещал утроить количество охранников вокруг зала и ввести всех вооруженных в гражданском, которыми он располагал.
      Вместо того, чтобы повернуть на Уэст Энд-авеню и вернуться к телефонной будке, полковник Танака повернул влево на 105-ую улицу и въехал на заброшенную спортивную площадку, превращенную в свалку мусора.
      - Эй! что вы делаете? - вскричала Ло-нин.
      Танака успокаивающе улыбнулся.
      - Извините, я хотел развернуться здесь.
      Но вместо этого он остановился около стены и поставил машину на ручной тормоз. Лишь увидев выражение его лица, Ло-нин испугалась. Внезапно ей в голову пришла мысль о смерти мадам Цо. Ее убил какой-то азиат...
      Их взгляды встретились, и она мгновенно поняла, что он хочет убить ее. Тотчас же обе руки Танаки схватили ее за шею и начали душить.
      Ло-нин закричала. Яростно отбиваясь. Стесненный рулем, Танака не мог обеспечить свой захват. Мало-помалу ей удалось отодвинуться от него. Миллиметр за миллиметром ее правая рука достала до дверцы и зацепилась за нее. Ей удалось открыть ее и поставить ногу наружу.
      Уцепившись за кузов, она почти полностью высунулась из машины. И вовремя: в ее легких не оставалось ни одного кубического сантиметра воздуха. Танака, вытянувшись на сиденье, вынужден был ее выпустить, и она упала на землю.
      Танака издал яростный крик. Китаянка уже удирала через пустырь, к телефону. Японец развернулся и ринулся на маленький силуэт, который бежал вперевалку.
      Ло-нин оглянулась и увидела, как на нее несется "мерседес". Она прижалась к стене. Из-за огромного камня Танака не смог ее раздавить так, как он рассчитывал. Но бампер задел китаянку на уровне колен, заставив ее упасть.
      Она поднялась с ужасной болью в колене. Ноги подкашивались. Она была вынуждена схватиться за решетку. Ло-нин видела перед собой лишь один выход. Выбравшись на Уэст Энд-авеню, она будет спасена. К счастью, Танака не успел развернуться. Он подъехал к ней задним ходом, но, двигаясь зигзагами, прошел слишком далеко.
      Прихрамывая, Ло-нин добралась до выхода. Она вышла на тротуар в тот момент, когда с пустыря вынырнул "мерседес". Танака резко затормозил.
      Ло-нин огляделась с обезумевшим взглядом. По ее ноге текла струйка крови. Поблизости ни одного пешехода. Чтобы дойти до будки, нужно было перейти Уэст Энд-авеню.
      Она побежала, хромая, боли в ноге начались ужасающие. Она услышала шум "мерседеса" и хотела побежать быстрее, прижимаясь к фасадам домов.
      Большая машина косо въехала на тротуар и пошла сзади Ло-нин. Полковник Танака крепко держал руль. Наезжая на хрупкий силуэт, он взял немного вправо, чтобы по разбиться о стену.
      Переднее левое крыло поддело китаянку за бок, разорвав ей печень и сломав несколько ребер. Она почувствовала себя раздавленной, сломанной, подброшенной в воздух. Танака рассчитывал раздавить ее между "мерседесом" и стеной, но удар оказался настолько сильным, что бросил Ло-нин вперед, на лестницу, ведущую в подвал.
      Вне досягаемости японца.
      Он вышел на проезжую часть и оглянулся. Дверь подвала открыл какой-то рослый негр с растерянным лицом и рассматривал тело Ло-нин у своих ног.
      Танака заколебался. Возвращаться назад было смертельно опасно. Он не знал, сколько человек находится в доме. Его единственная надежда была в том, что китаянка была убита сразу, что она не может говорить. Он завел машину и повернул на Уэст Энд-авеню. На этот раз в неудаче был виноват он.
      Ло-нин едва могла говорить. От удара ей переломило челюсть, и рот был полон крови. Три негра, склонившиеся над ней, спрашивали себя, не вынести ли им ее незаметно на пустырь, чтобы избежать вопросов полиции, когда подошла здоровенная негритянка и склонилась над Ло-нин, полная сострадания.
      Китаянка ухватила ее за кофточку и взмолилась:
      - Быстро позвоните в ФБР. Скажите, что заложники находятся по адресу Уэст Энд-авеню, 4537. Это японец...
      Изнуренная, она потеряла сознание.
      Негры переглянулись. Вовсе не успокоенные. Толстуха растолкала их и поднялась по ступенькам.
      - Мы не дадим умереть этой малышке, - пробормотала она.
      Шагая так быстро, насколько позволял ее вес, она прошла до будки и набрала 411, аварийный номер полиции, для которого даже не требовалась монета. Затем рассказала, что произошло.
      Когда через десять минут прибыла полиция, Ло-нин уже не дышала. Напуганная толстая негритянка повторила то, что сказала ей перед смертью китаянка.
      Через час в кабинет японского посла при ООН на цыпочках вошел служащий отдела, чтобы предупредить о том, что один высший чиновник ФБР желает немедленно поговорить с ним.
      Глава 20
      Полковник Танака застыл в безупречной стойке "смрирно" перед своим непосредственным начальником в ООН, Хидео Кагами, заместителем постоянного представителя. Круглое лицо дипломата было суровым, а его холодный взгляд рассматривал полковника из-за очков с круглой стальной оправой с некоторым презрением.
      Полковник Танака смиренно склонял голову при каждом замечании дипломата. Он испытывал чувство стыда. Впервые за свою долгую карьеру - как в авиации, так и в секретных службах, - он не выполнил задания. Напрасно он говорил себе, что ошибку совершили его случайные союзники, ответственность все же нес он.
      Дипломат закончил свою резкую критику:
      - Поскольку ФБР смогло добраться до вас, следует принять меры, чтобы ничто не могло связывать вас с правительством или даже со службами, к которым вы принадлежите. Чтобы ФБР никогда не смогло собрать доказательства, позволяющие начать судебное расследование. Либо по вашим показаниям, либо по показаниям других лиц. Вы хорошо поняли?
      Полковник Танака понял прекрасно. Но это заботило его меньше всего. Военнослужащий создан для того, чтобы умереть тем или иным образом, и его мало волновал сарказм коллег по возвращении в Токио. Поскольку он совершил промах, ему оставалось достойно уйти. Он низко поклонился.
      - Могу ли я откланяться, господин посол? Заверяю, что ваши указания будут выполнены немедленно.
      - Иного я от вас и не ожидал, - отозвался дипломат.
      Он внезапно обошел свой стол и горячо пожал руку полковнику Танаке. Его очки запотели от едва заметного волнения.
      - Полковник Танака, - сказал он тихим голосом, будто стены были увешаны микрофонами. - Мне известно, что вы сделали все что могли, чтобы услужить вашей стране. От имени императора благодарю вас за это. Мы позаботимся о том, что вам дорого.
      Лицо полковника Танаки осветила слабая улыбка. Эта похвальная грамота была всем, чего он желал. Его совесть была чиста. Его не будут приводить в пример как неудачника грядущим поколениям. Не говоря ни слова, он повернулся и вышел из кабинета. В ожидании лифта он начал размышлять над тем, что должен сделать. К сожалению, оставалось очень мало времени.
      Эта последняя встреча уже была чудом. Оставив Ло-нин, он тут же обратился к главе японской делегации, чтобы ввести его в курс дела.
      ФБР к тому времени уже связалось с японской делегацией. Хидео Кагами назначил встречу полковнику Танаке в офисе крупной японской фирмы по импорту, где размещались спецслужбы Токио.
      Выйдя оттуда, полковник подозвал такси и назвал адрес в Гринвич Виллидж. Было бы опасно возвращаться в свою гостиницу после того, как его личность установило ФБР. Он попытался мысленно вспомнить, какой компромат мог находиться в его гостиничном номере.
      Ничего, за исключением пистолета. И он не заведет слишком далеко. У него был поддельный заводской номер, и невозможно отыскать его след.
      Маленькая черная книжечка, в которую Танака вносил свои расходы, лежала у него в кармане. Как только он закончит со своими союзниками, то уничтожит ее, предав огню. Затем останется лишь один он, полковник Танака. Последнее вещественное доказательство заговора. Он еще не выбрал, как умрет, и прибережет для себя момент на обдумывание этого, если обстоятельства предоставят его. В худшем случае ему достаточно раскусить одну из пуговиц на левом рукаве своей куртки, чтобы мгновенно упасть замертво.
      Но яд не нравился ему, и он желал найти способ, более совместимый с его положением. Самураи не отравлялись, а полковник Танака неукоснительно следовал традициям...
      Он рассеянно смотрел, как за окнами такси проносился Нью-Йорк. Они ехали по Бродвею, в самом Garment district* со всеми его тележками с мехами и одеждой, огромными грузовиками и жалкими кафетериями, набитыми бедными служащими. Не блестящий Нью-Йорк туристов, а муравейник, чем-то напоминавший Токио.
      * Район на Манхэттене, в Нью-Йорке, включающий в себя часть Седьмой авеню и Бродвея, между 34-ой и 40-ой улицами, и пересекающих их улиц, где находится множество фабрик, демонстрационных залов и т. д., связанных с изготовлением и оптовой торговлей женской одеждой.
      Полковник почувствовал короткое и сильное покалывание в сердце. Он дорого был дал за последнюю партию в пачинко. Но в Нью-Йорке не было пачинко, и его по пятам преследовало ФБР.
      Американцы были чрезвычайно вежливы, спрашивая, не входил ли в японскую делегацию некий полков-пик Танака. О! Речь шла лишь о чисто формальном вопросе, так как у него наверняка украли машину. Очевидно, считалось невозможным, чтобы видный член японской делегации был замешан в этой грязной истории.
      Со времен вьетнамской войны американские чиновники достигли больших успехов в искусстве сохранения престижа.
      Такси остановилось перед одним домом на Бликер-стрит. Почти на каждой ступеньке сидели хиппи, курили или разговаривали. Танака поднялся на несколько ступенек и пересек двор. В глубине находилось нечто вроде ангара. Он толкнул дверь. Все было завалено ящиками и старой мебелью.
      Перед ним тут же возник какой-то негр. Коренастый, в черных очках.
      - Я хочу видеть Лестера, - сказал Танака.
      Никто, кроме "Мэд Догз", не знал имени Лестера. Негр прошел в глубь ангара и отодвинул один ящик. Танака остался немного позади. Он бесшумно поднял железный прут и обрушил его изо всех своих сил на затылок негра.
      Тот упал вперед без единого крика, в брызгах крови.
      Полковник Танака убрал ящик. Под ним имелся люк.
      Он приподнял его, спустился по железной лестнице и оказался в подвале, забитом ящиками. Арсенал "Мэд Догз" из Манхэттена. Около двухсот ружей, автоматов различных моделей, автоматических винтовок, купленных у дезертиров, тысячи патронов всех калибров. Один раз Лестер показал свое состояние Танаке. Был даже один японский пулемет "намбу", оказавшийся здесь бог знает как.
      Танака бесшумно отодвинул один тяжелый ящик с винтовками еще в заводской упаковке и приподнял крышку того, который стоял под ним, надеясь, что его память не обманывала его.
      Чехословацкий автомат и магазины были на месте. Он взял оружие, вставил магазин и заткнул еще три за пояс. Он надеялся, что Лестер появится здесь с Джеком, чтобы при необходимости дать показания против него. Никогда Танака не имел прямых связей с другими членами "Мэд Догз", только с ними.
      Звук передергиваемого затвора отразился от кирпичных стен. Дверь напротив него оставалась запертой. Он вдруг спросил себя, а был ли здесь Лестер.
      Держа оружие в правой руке, он открыл дверь. В коридор длиной метров десять выходили двери нескольких комнат. На другом конце имелся выход на Седьмую авеню. Действительно, идеальная явка.
      - Кто здесь? - крикнул чей-то голос.
      Танака узнал Лестера. В свою очередь, он ответил спокойным голосом:
      - Это я, Танака.
      Затем он толкнул дверь и вошел.
      Лестер был не один. Он играл в карты с двумя другими неграми. Джейда лежала на кровати и читала. На полу валялось несколько пустых бутылок из-под пива. На кровати, где обычно спал Лестер, лежал автоматический "кольт". Увидев Танаку, один из игроков резко кинулся к оружию, рассыпая карты по полу. Танака едва двинулся, но автомат выплюнул короткую очередь. Негр подпрыгнул, будто в припадке эпилепсии, затем упал в лужу крови. Несколько пуль искромсали ему торс. Он умер прежде, чем коснулся земли.
      Лестер и другой негр поднялись с искаженными от страха лицами. Джейда уронила свою книгу, завыла, скорчившись на кровати. Танака повернул к ним ствол оружия.
      - Не двигайтесь, - спокойно сказал он.
      Лестер вновь обрел хладнокровие. Он нервно облизнул губы.
      - Черт возьми! Вы что, чокнулись? Что на вас нашло?
      Он закашлялся из-за порохового дыма. Танака воспользовался этим, чтобы прервать его:
      - Ваша последняя операция также не удалась, - сказал он безразличным тоном. - В данный момент ваши люди арестованы ФБР и меня самого ищут. Мы истратили много денег ни на что.
      - Э! - отозвался Лестер. - Они за вами не следили?
      Полковник Танака сделал жест, который означал, что это уже не важно. Лестер неправильно истолковал его.
      - Вы хотите залечь с нами? - предложил он. - Затем вас вывезут из страны через Канаду. Это легко. Есть сотни миль границ, которые не охраняются в Северной Дакоте. А пока вы останетесь здесь...
      Лестер не сводил глаз с автомата. Он знал, что в магазине было еще достаточно патронов, чтобы разрезать его надвое. Джейду, казалось, парализовало на кровати. Ее тяжелая грудь неровно поднималась, будто ей било трудно дышать.
      Ее глаза переходили с Танаки на Лестера по ходу разговора.
      Он не понимал, чего хочет японец. Вдруг его лицо просветлело.
      - Вы хотели бы вернуть ваши бабки? Но вы знаете, что этим подонкам заплатили заранее. На остальное купили оружие и прожрали.
      Танака покачал головой.
      - Благодарю вас за ваше гостеприимство, но я не рассчитываю им воспользоваться, - вежливо сказал он. - Что касается денег, я действительно думаю, что их не вернуть. Но я считаю, что это издержки ремесла.
      Лестер с облегчением улыбнулся.
      - О'кей, вы чертовски рассудительны. Теперь уберите автомат. Может произойти еще один несчастный случай.
      Он старался не смотреть на труп Ронсона, своего приятеля. Он не очень хорошо знал, что подумать об этом япошке, который, казалось, чокнулся ни с того, ни с сего. А куда смотрел этот тип у дверей?
      Танака не выпустил автомат и не сдвинулся ни на шаг. Он даже еще крепче сжал приклад. Он искал в своем мозгу, не забыл ли еще чего.
      - Теперь я ухожу, - спокойно сказал он. - Сожалею, что не все прошло так, как мы того желали.
      Лестер увидел, как его палец потянул спусковом крючок. Он завопил:
      - Э! Вы с ума сошли. Вы ведь не собираетесь... Я вас не продавал, я был честен.
      Полковник Танака с грустью покачал головой. Имелись вещи, которые трудно объяснить такому примитивному парню, как Лестер. Его охватила усталость. Он торопился покончить со всем.
      - Вы были честны, - согласился он, - но у меня есть долг по отношению к моей стране.
      Джейда вскрикнула.
      В глазах Лестера вдруг промелькнул огонек. Этот тип сошел с ума. Нужно отвлечь его: он наклонился и поднял с земли большую металлическую коробку, протягивая ее Танаке.
      - Взгляните, нам есть чем отомстить за себя. Мне принесли ее вчера. Вы знаете, что это?
      Коробка напоминала килограммовую консервную банку с крышкой из прозрачной пластмассы. Внутри просматривался сиреневый гранулированный материал, вроде конфет. Никаких надписей на коробке не было. Лестер выплюнул:
      - Вы слышали о "циклоне Б"? Штука, которой пользовались в концентрационных лагерях ваши приятели-немцы во время войны, чтобы ликвидировать евреев. Эта штука такая же. Хлор. Как только вы выпускаете ее в воздух, она соединяется с ним, образуя смертельный газ. Все окочурятся через пять минут. Вы кашляете и подыхаете с раскрытой пастью, истекая кровью через нос и рот.
      Лестер настолько возбудился своим описанием, что даже забыл про автомат. Вдруг он понизил голос и добавил по секрету:
      - Представьте себе, если бросить ее в вентиляционную систему ООН. Все эти чертовы свиньи загнутся, и голосование не состоится.
      В глазах Танаки пробежал огонек интереса, но быстро угас. Он знал, что Лестер был готов на все что угодно, лишь бы спасти свою шкуру, что при первом случае он уйдет не простившись, либо просто убьет его.
      - Очень интересно, - сказал он.
      И нажал на курок.
      Под градом пуль Лестер отлетел к стене. Одна из них попала ему прямо в горло, и из него брызнула струя крови, запачкавшая стол и карты. Полковник Танака уже выпускал короткую очередь по второму негру, взобравшемуся на кровать в напрасной надежде укрыться от пуль. Раненый в поясницу и спину, он издал ужасное тявканье, прежде чем скатиться на пол. Одна из пуль угодила прямо в лоб Джейде. Она осталась сидеть на кровати с выражением удивления, застывшим на лице, с открытыми глазами, а по носу текла кровь.
      Полковнику Танаке даже не понадобилось менять магазин. Лестер был уже мертв и другой не лучше. Японец осторожно положил автомат на стол и с любопытством стал рассматривать коробку с "циклоном Б". Она выглядела совершенно безобидной.
      Неожиданно он сказал себе, что идея Лестера была не так уж и плоха. При условии, что он выполнит ее сам. Прекрасный завершающий штрих, чтобы его приняли за сумасшедшего и никоим образом не подумали о каком-то заговоре, подготовленном одним из правительств. Правительства не отравляют ООН.
      Он посмотрел на часы. Заседание продлится еще часа два. На секунду его задела мысль о японской делегации, но он сказал себе, что они будут счастливы принять участие в защите интересов своей страны, даже против воли. И это будет еще одной страховкой. Никто не подумает, что их подкупили.
      Немного приободрившись, полковник Танака взял коробку, завернул ее в бумагу и вышел, даже не взглянув в сторону трех трупов. Он достаточно насмотрелся на них в 1945 году. Они начинали дурно пахнуть. После смерти расслабились сфинктеры, и негры лежали в своих экскрементах. Он остановился в оружейной мастерской и выбрал себе новенький автоматический "кольт" бразильского производства. Набил карманы магазинами и поднялся по лестнице. Во дворе стоял белый "бьюик". Танака знал, что иногда им пользовался Лестер. Он просунул голову в салон и увидел, что ключи были на приборном щитке. Это было более надежно, чем такси, если полиция уже распространила его приметы. Он сел и тронулся с места.
      Он поедет прямо в гараж ООН. Танака знал, что установка кондиционирования воздуха находилась на том же этаже.
      Он с осторожностью проехал по небольшой улочке, забитой хиппи и туристами, затем свернул на Шестую авеню. До ООН оставалось кварталов тридцать. На перекрестке он остановился, чтобы пропустить маленькую старушку, нагруженную кошелками.
      Коробка с "циклоном Б", лежавшая на сиденье автомобиля, выглядела так, будто вышла из универсама, безобидная и блестящая. Танака засунул "кольт" под сиденье, нажал на акселератор и выехал как раз на зеленый сигнал светофора.
      Глава 21
      Малко с тревогой следил за ходом голосования по световому табло. Какое-то время не прекращала гореть зеленая полоска. Он испустил вздох облегчения, увидев решение Японии и Иордании. Теперь большинство в две трети не могло быть достигнуто.
      Он незаметно вышел из зала Генеральной Ассамблеи и прошел в кабинет полковника МакКарти. Тот потерял большую часть своего британского хладнокровия. Последний удар был нанесен, когда его предупредили, что один из уважаемых членов японской делегации разыскивался за такой пустяк, как два убийства. Не считая прочих мелочей.
      Слава богу, это был азиат... Но это глубоко потрясло полковника МакКарти. Со времен Индокитая дипломаты пользовались оружием лишь через посредников.
      - Вы не нашли полковника Танаку? - спросил Малко.
      Маккарти попытался обрести хладнокровие, бросив мрачный взгляд на Малко. Ему было очень неприятно сознавать, что этот парень с внешностью джентльмена, который хорошо одевался, изысканно изъяснялся и походил на настоящего дипломата, в действительности был одним из этих секретных агентов без стыда и совести.
      - Если его нога ступит в ООН, мы его отыщем, - сухо подтвердил он. Бояться нечего.
      Малко придерживался иного мнения, но сделал вид, что согласился. К счастью, в здании дежурили Крис Джонс и несколько агентов ФБР. От одной мысли о необходимости арестовать какого-нибудь дипломата на территории ООН полковник Маккарти становился больным. Он молился изо всех сил, чтобы полковник Танака попался где-нибудь в другом месте.
      Малко оставил его поглаживать свои красивые усы и вернулся в зал Генеральной Ассамблеи.
      Полковник Танака беспрепятственно проник на стоянку ООН, предъявив свою дипломатическую карточку дежурному охраннику, который взглянул на нее лишь мельком. Японец припарковал белый "бьюик" и вышел с коробкой "циклона Б" в руке. "Кольт" засунут за пояс и невидим. Прежде, чем выйти из машины, он дослал один патрон в ствол.
      Танака попытался сориентироваться, мысленно представив себе план третьего подвального уровня.
      Именно здесь находилась главная установка кондиционирования воздуха огромные зеленые машины в зале, достойном Титаника, который ему показали но прибытии в ООН.
      Теперь он вспомнил: кабинет начальника находился в глубине, справа.
      Джо Руарк, солидный старший мастер, отвечавший за кондиционирование воздуха и прозванный "Толстяком" за свои двести восемьдесят фунтов, рассказывал сальную историю своему помощнику, молодому человеку в очках, когда отворилась дверь в их крошечный кабинет и на пороге появился полковник Танака с пистолетом в руке. Они онемели от удивления.
      Особенно от черного пистолета, направленного на них.
      - Кто из вас отвечает за кондиционирование? - спросил японец на своем свистящем и совершенном английском.
      Джо, толстый мастер, сказал себе, что к ним пожаловал сумасшедший. И что не следует особенно противиться ему.
      - Я, - любезно сказал он, будто не видя пистолета.
      - Где находятся воздухозаборные отверстия?
      - На седьмом, шестнадцатом и двадцать восьмом этажах, сэр, но...
      - А в здании Генеральной Ассамблеи?
      - На седьмом.
      Зазвонил телефон, и толстяк протянул руку к аппарату.
      Полковник Танака не повысил голоса, но толстяк остановил свой жест.
      - Не берите трубку.
      Вдруг до американца дошло, что перед ним находится кто-то очень опасный.
      Телефон продолжал звонить. Наконец, он замолк. Напряжение в маленькой комнатке стало невыносимым. Танака посмотрел на графики, развешанные на стенах. Чтобы их расшифровать, понадобятся часы. Толстяк был нужен ему во что бы то ни стало. Он бросил взгляд через большое стекло на огромный машинный зал внизу. Он казался безлюдным.
      - Никого? - спросил он.
      Толстяк покачал головой, не в силах ответить. Он умирал от страха. Если бы только предусмотрели какую-нибудь систему тревоги! Нужно снять трубку и завопить о помощи.
      Наверняка это будут его последние слова.
      - Вам также известна система? - вежливо спросил полковник Танака у рабочего в очках.
      Тот подумал, что слова застрянут у него в горле.
      - Нет, сэр.
      Танака продолжал, обращаясь к толстяку:
      - Вы сейчас же проведете меня к воздухозаборникам зала Генеральной Ассамблеи.
      Толстяк напустил на себя храбрый вид, покачав головой:
      - Я не могу, сэр, это невозможно. Я рискую своим местом.
      - Если вы откажетесь, - тихо сказал Танака, - я буду вынужден убить вас.
      Гробовое молчание.
      - Не могу, - повторил Джо жалобным голосом. - Не могу.
      Полковник Танака не ответил. Он знал человеческую натуру и ее слабости. Слова были ничем рядом с поступками. Пистолет описал четверть оборота, и человек в очках успел лишь скорчить гримасу.
      Звук выстрела оглушил Джо. Он попятился и уперся в стол, уронив несколько авторучек, торчавших из его переднего кармана. Его товарищ, выкатив из орбит глаза и схватившись обеими руками за живот, медленно оседал на пол. Маленькую комнату наполнил едкий запах пороха. В ушах мастера еще гудел оглушающий звук выстрела.
      Джо парализовала маленькая черная дырка, направленная теперь на него.
      - Поторопитесь, - предложил Танака, - иначе я убью вас.
      Джо посмотрел на тело своего товарища, сказав себе, что он умрет. Впрочем, его мозг отказывался работать.
      - Пойдемте, пойдемте, но я хотел бы позаботиться о моем товарище.
      - Не будьте идиотом, - отозвался Танака. - Пойдемте.
      Как в каком-то кошмаре, Джо снял связку ключей от седьмого этажа и вышел перед японцем. Тот убрал свое оружие в карман. В левой руке он держал банку с цианидом.
      - Здесь есть лестница? Я не хочу пользоваться лифтом.
      Джо направился к небольшой бетонной лестнице.
      Сэм Гудис, дежуривший в комнате управления перед двенадцатью экранами внутреннего телевидения, осуществлявшего наблюдение за стратегическими точками ООН, увидел, как на одном из экранов прошли два силуэта. Первый неоспоримо принадлежал толстому Джо. Больше ни у кого в ООН не было такого живота.
      Он спросил себя, кто был с ним, но это было не его дело. Джо пунктуален, и если с ним кто-то есть, то, значит, так и надо. Он посмотрел на часы: шесть часов десять минут. Ему оставалось дежурить до восьми.
      Кто-то толкнул дверь, и он улыбнулся, узнав Денниса, одного из охранников в штатском, в сопровождении какого-то блондина со странными золотистыми главами.
      - Все в порядке, Сэм? - спросил Деннис. - Ничего особенного?
      - Все о'кей. А почему ты спрашиваешь?
      - Ищут какого-то чокнутого. Японца.
      Сэм Гудис чуть было не сказал про человека, который прошел с Джо, но вовремя удержался. Джо слишком строго придерживался распорядка, чтобы брать на себя какой-либо риск.
      Толстый Джо поцарапал палец, откручивая одну гайку. Он все еще ничего не понимал. Незнакомец заставил его запереть дверь на ключ. Теперь они исследовали все вентиляционные отверстия. Но система была разветвленной. Лишь для одного огромного зала Генеральной Ассамблеи имелось около девяноста различных контуров. Джо открыл несколько из них. Японец тут же сыпанул фиолетовых гранул, которые всосались в трубопровод.
      - Отойдите, - приказал он Джо. - И не дышите.
      Джон не знал почему, но у него всерьез начинала болеть голова и появились позывы на рвоту.
      - Поторопитесь, - приказал человек с пистолетом.
      Джо, охваченный ужасом, шел так быстро, как только мог.
      Полковник Танака испытывал мрачное удовлетворение. Через пять минут первые делегаты почувствуют воздействие яда. Еще полчаса работы - и ему останется лишь избавиться от этого идиота и попытаться найти достойный способ умереть самому.
      - Н-да, странно, никого нет, - заметил Деннис.
      Охранник ООН вместе с Малко совершали обход подпалов.
      Малко толкнул дверь крошечного кабинета. Первым, что он увидел, была туфля человека в очках. Он больше не дышал, лежа на спине.
      - Боже мой, - сказал Деннис, - он мертв.
      Как и все охранники в штатском, он носил пистолет, но не пользовался им уже десять лет. Он таращил глаза в изумлении. Малко все мгновенно понял. Танака вернулся. Он вспомнил, что несколько лет назад уже пытались отравить делегатов газами.
      - Как можно отключить подачу кондиционированного воздуха? - спросил он у Денниса.
      Охранник ООН покачал головой.
      - Понятия не имею. Нужно пойти в комнату управления. Они должны знать.
      Оба побежали. Сэм Гудис поперхнулся своим сэндвичем, увидев, как они вбежали.
      - Где кондиционерщики? - спросил Малко.
      Чтобы ответить, тому понадобилась добрая минута.
      - Я видел, как поднялся Джо. Должен остаться Тед. В каморке всегда находится один дежурный.
      - Тед мертв, - сказал Малко. - А систему кондиционирования нужно отключить немедленно. Как это можно сделать?
      - Рядом есть пост управления, - пролепетал охранник, - но вы должны спросить у полковника...
      Малко уже был в другой комнате. Стены увешаны сигнальными лампами, как на электростанции. Какой-то мужчина читал комиксы. Он поднялся.
      - Эй! Сюда нельзя!
      Деннис показал ему свой значок.
      - Все в порядке. Как можно отключить систему кондиционирования? Прямо сейчас. Это вопрос жизни и смерти.
      Сотрудник службы безопасности указал на панель в глубине.
      - Все предохранители там. Но... Но мне нужно письменное распоряжение.
      Малко уже нажимал на первый выключатель. Служащий хотел вмешаться.
      - Из-за вас приедут все пожарные Нью-Йорка!
      - Возможно, это будет полезно, - сказал Малко. На стене одна за другой загорались красные сигнальные лампы. По всему огромному зданию отключались кондиционеры. Но этого было еще недостаточно, поскольку опасные газы могли задержаться в воздухопроводах и, будучи тяжелее воздуха, опуститься на нижние этажи, т. е. в зал Генеральной Ассамблеи.
      - Как можно изменить направление потока? - спросил Малко.
      Служащий покачал головой.
      - Это не здесь. Нужно пройти в помещение управления.
      Оба мужчины уже убежали. К счастью, Деннис немного знал здание. Они прошли через кабинет, где находился труп, и спустились по железной лестнице в машинный зал. Перед ними предстала большая панель с ручками, пронумерованными от 1 до 400: все системы вентиляции.
      Малко и Деннис откинули все ручки так быстро, как могли. Поскольку предохранители были отключены, ничего не произошло. Перебросив последний выключатель, они ушли.
      Полковник Танака бешено тряс за плечо Джо Руарка.
      - Что происходит?
      Джо обтер свой потный лоб.
      - Я не знаю. Как будто все отключилось. Вроде как неисправность. Возможно, их повредила гадость, которую вы сыпанули внутрь.
      Японец не ответил. Коробка с "циклоном Б" была еще почти полной. Но без воздуха, который был необходим для доставки яда, его план был обречен на провал.
      Что касается неисправности, то он в нее не верил. Его противники раскрыли его уловку и отразили ее единственно возможным способом: отключив систему кондиционирования воздуха.
      - Нужно снова запустить машины, - сказал он.
      Джо в растерянности посмотрел на него.
      - Но это в помещении управления, на третьем подвальном уровне.
      Полковник Танака сладко и ядовито улыбнулся.
      - Вы, американцы, имеете слабость уважать человеческую жизнь. Они не будут сопротивляться, иначе я убью вас.
      Джо чуть не упал в обморок. Полицейские не станут долго выбирать между драгоценными жизнями делегатов и его смиренным существованием. Наградив его посмертно медалью. Он поднялся, скривив гримасу. Танака вынул свой пистолет и взял коробку.
      - Пошли, - сказал он.
      Был еще один крошечный шанс. Когда жертвуют своей жизнью, можно добиться успехов во многом.
      - Запускайте, - приказал Малко.
      Он поднял по тревоге всю службу безопасности, включая Криса Джонса и ФБР, через полковника МакКарти.
      Служащий повиновался. Один за другим красные индикаторы начали гаснуть.
      Вдруг в комнату ворвался Крис Джонс, размахивая своим "магнумом-357".
      - Быстрее, его засекли! Они на седьмом. Японец только что выстрелил в одного из охранников. Они забаррикадировались в клетушке управления кондиционерами.
      - Нужно взять его живым, - сказал Малко.
      Все же это было большой загадкой. На кого работал полковник Танака?
      Они ринулись к лифту. Агенты ФБР начинали не спеша блокировать здание, удваивая посты охранников ООН. Подобное происходило впервые в истории августейшей организации. Полковник МакКарти в случае катастрофы выпрыгнет в окно.
      Площадка седьмого этажа находилась в осадном положении. Навстречу Малко вышел Милтон Брабек.
      - Они там.
      Он указал на металлическую дверь с красной надписью: "Не входить". В створке двери пробиты две дырки. Перед ней, на плиточном полу, широкий кровавый след.
      - Он ранен?
      Милтон покачал головой.
      - Нет, увы, пострадал толстяк.
      - Тяжело?
      Телохранитель опустил голову. Его "кольт" делал дырки, большие как блюдца.
      - Я не должен был стрелять, - сказал он.
      Малко двинулся вдоль стены, оставаясь вне зоны обстрела японца. Затем позвал:
      - Полковник Танака, выходите.
      Он повторил свой призыв. Без результата. Однако японец наверняка слышал его.
      - Мы будем штурмовать, - продолжал Малко. - По крайней мере, отпустите человека, который находится с вами.
      Ответа так и не последовало. Малко вернулся к Милтону и агентам ФБР. Телохранитель объявил:
      - Они будут здесь через десять минут со слезоточивым газом.
      Малко покачал головой. Война на Тихом океане научила, что японцы редко попадаются живыми.
      Стоя у перегородки, защищавшей от выстрелов, полковник Танака с досадой смотрел на агонизирующего Джо. Распластавшись по полу как большая медуза, он тяжело дышал, а в углах губ показалась розоватая пена. Пуля Милтона пробила ему правое легкое. Его рука царапала пластик. Он не мог больше говорить. Сине-зеленые глаза уже ничего не видели.
      Танака был зажат в этой комнате. Он знал, что его собирались выкурить или отравить газами. На выбор. Оставалось несколько решений: выход по-самурайски, пуля в голову или прыжок с седьмого этажа.
      Ни одно из трех решений не было по-настоящему удовлетворительным. Полковник не испытывал никакой ненависти к людям, которые находились снаружи. Перспектива убить нескольких из них не приводила его в восторг.
      Вдруг послышалось пришептывание. Он вздрогнул и отскочил в сторону, проклиная себя за свою нервозность. Это всего лишь навсего запускали систему кондиционирования воздуха.
      На долю секунды его захлестнула дикая радость: вследствие неверного маневра снова запустили машины, забыв про него. Он положил пистолет на пол и лихорадочно начал отвинчивать крышку со своей коробки.
      В тот же момент в его ноздри ударил запах горького миндаля. И до него дошло, что воздух не всасывался, а нагнетался в комнату. Аппарат работал в обратном направлении, удаляя смертоносные газы.
      Полковник Танака сделал шаг к окну, затем остановился. Ему было достаточно приподнять створку и впустить свежий воздух. Он остановил свой жест: ему в голову только что пришла идея получше. Ему не суждено было увидеть, как зацветают вишни в Токио. Но такова жизнь. Присев на колени, он склонился к кондиционеру. Запах горького миндаля стал сильнее.
      Он глубоко вздохнул, прикрыв глаза, задерживая отравленный воздух в своих легких так, будто речь шла о каком-то редком сорте табака. Сначала ничего не происходило. Затем его грудь разорвал ужасный ожог. У него возникло желание разодрать на себе кожу. Он хотел закричать от боли, но не смог издать ни звука. Танака вдруг опрокинулся назад, съежился, выкатив глаза.
      В таком положении и нашел его Малко. С лицом, еще сведенным судорогой от боли, после того, как группа химзащиты высадила дверь и распахнула окна, чтобы удалить смертоносные пары. Никто никогда не узнает, почему полковник Минору Танака пустился в подобную авантюру. Те, кто толкнул его на это, уже вычеркнули его из своей памяти. Но его жена и дочери узнают, что он умер достойной смертью.
      Малко склонился над японским полковником и закрыл ему глаза.
      В зале Генеральной Ассамблеи стояла удушливая жара, когда мадемуазель Брукс, представительница Либерии, официально объявила о результатах голосования по резолюции № 569, касающейся восстановления законных прав Китайской Народной Республики в Организации Объединенных Наций.
      Резолюция была отклонена 56 голосами против 48, не набрав требуемого большинства в две трети. Шесть стран проголосовали "необъяснимым" образом, а воздержавшихся было 21, на 8 больше, чем в прошлом году. Полковник Танака чуть не одержал верх.
      Делегаты поспешили к выходу, вытирая пот со лбов. Делегат из Австралии обронил своему соседу из Аргентины:
      - Мне никогда не было так жарко за всю мою жизнь. Они там с ума посходили, отключив кондиционеры. Определенно, в Америке больше ничего не ладится.
      Джини похудела, отчего стали выделяться ее большой рот и огромные карие глаза. Она негромко вскрикнула, увидев Малко в длинном черном "кадиллаке", любезно предоставленном ЦРУ.
      После четырех дней, проведенных в больнице, ей стало лучше. Малко взял ее сумку и бросил в машину. Она села рядом с ним.
      Когда она погружалась в мягкое сиденье, ее платье задралось на бедра. Она хотела было оправить его, но бросилась к Малко, и он почувствовал на своей шее ее теплый рот.
      - Я так рада, что вы пришли, - пробормотала она.
      Он взял вправо и остановил "кадиллак". Джини тут же неистово поцеловала его, сжимая изо всех сил.
      Кризантем будет ужасно шокирован, поскольку он был расистом. Тем не менее, Малко надеялся, что его чувство долга не позволит ему сказать об этом Александре.