Малко нехотя отдал ей оружие.
      Кали первой выбралась на крыло и спрыгнула на землю. Малко и Саманта последовали за ней.
      Из джипа вышли два офицера. Кали властно окликнула их и начала что-то говорить. Они тут же приняли подобострастный вид. Казалось, они готовы упасть к ее ногам. Кали величественно уселась в джип, жестом пригласив Малко и Саманту присоединиться к ней.
      - Я сказала им, что у нас испортилась радиостанция и что мы летим в Манадо. А по оплошности персонала у нас не хватило горючего.
      Малко смутила покорность офицеров. Все складывалось слишком уж благополучно. А если Кали вновь обрела прежнюю власть, она с таким же успехом может обрести и прежние дурные намерения. Ей ничего не стоит отдать двух иностранцев под арест за нарушение паспортного режима.
      Словно прочитав мысли Малко, Кали сказала по-английски:
      - Похоже, они еще ничего обо мне не знают.
      Джип остановился, и все прошли в небольшой административный корпус. Через несколько минут солдат принес поднос с чашками чая. Они находились в военном секторе аэропорта.
      Оба офицера вышли. Кали положила винтовку на стол, поближе к себе, и с жадностью набросилась на чай.
      Малко изо всех сил боролся со сном.
      - Значит, они еще ничего не знают о событиях на Бали? - спросил он.
      - Думаю, нет, - ответила Кали. - Последние четыре дня остров был в полной изоляции.
      Они вздрогнули, услышав шум автомобильного мотора. Джип вернулся. Двое уже знакомых им офицеров привезли еще троих. Лица у всех были замкнутые и жесткие. Малко почувствовал приближение катастрофы.
      - Внимание, - вполголоса произнес он.
      Офицеры вошли в комнату, отдали честь, и самый старший из них шагнул к Кали. Ствол винтовки был будто случайно обращен к вошедшим, и смуглая рука Кали небрежно лежала у спускового крючка.
      Офицер начал что-то говорить ей смущенным тоном. Она невозмутимо слушала, затем ответила короткой сухой фразой. Офицер сбивчиво забормотал извинения. Кали повернулась к Малко и объяснила по-английски:
      - Они утверждают, что получили из Джакарты приказ доставить меня в Богорский дворец. Дескать, мой муж опасается за мою жизнь. Они намерены отправить нас военным самолетом на Яву.
      Это была ловушка. Офицеры ждали. На их лицах застыла виноватая улыбка.
      - А что, если вы откажетесь? - спросил Малко.
      - Они будут держать нас под охраной в одном из грязных отелей Макасара до тех пор, пока из Джакарты не прикажут перерезать нам глотки.
      Напряжение в комнате все возрастало. Офицеры смущенно переминались с ноги на ногу. Кали встала и мягким, ласковым тоном заговорила со старшим офицером. Тот заметно успокоился.
      - Что вы ему сказали? - спросил Малко.
      - Что я благодарна мужу за то, что он доверил мою жизнь таким приятным людям, и что я собираюсь отблагодарить их за теплый прием...
      С этими словами Кали подняла винтовку и передернула затвор. Офицеры вздрогнули от неожиданности.
      - Поднимите руки вверх, иначе буду стрелять, - прошипела Кали.
      Изумленные офицеры подчинились. Они явно не ожидали от нее подобной реакции. Старший открыл рот, собираясь что-то возразить, но ствол винтовки тут же нацелился на него.
      - Молчать! - крикнула Кали.
      Офицер не стал упорствовать: посмертные награды его, видимо, не интересовали.
      - Отберите у них оружие, - сказала Кали австрийцу.
      Это заняло не больше минуты. Офицеры стояли, не двигаясь, и испуганно смотрели на винтовку. Кали повернулась к Саманте.
      - Держите их на мушке, пока мы заправим баки.
      Саманта взяла у нее оружие. Малко держал в каждой руке по пистолету "ТТ".
      - Поскольку я не знаю языка, - сказала Саманта, - предупредите их, что я выстрелю в первого, кому придет в голову даже почесаться.
      Кали перевела.
      Аэродром был совершенно безлюден. Поодаль, за металлическим решетчатым забором, виднелись цистерны с горючим и два грузовика-топливозаправщика.
      Малко и Кали сели в джип.
      Водители топливозаправщиков спали прямо на земле, спрятавшись от солнца под грузовиком. Кали толкнула одного из них ногой. Тот поднялся, протирая глаза.
      - Твоя цистерна заполнена? Водитель непонимающе смотрел на нее.
      - Да, но...
      - Садись за руль и подъезжай к "бичкрафту", - приказала Кали тоном, не допускающим возражений. - Быстро. Мы спешим.
      Малко даже не пришлось показывать свои пистолеты. Индонезиец так привык повиноваться, что мигом разбудил своего напарника, и они полезли в кабину грузовика. Малко сел рядом с ними, Кали поехала следом на джипе.
      Когда топливо полилось по шлангу в бак, Малко вздохнул свободнее. Через четверть часа заправка была окончена. Смотав шланги, заправщики уехали. Джип уже катил на полной скорости к дому, где остались Саманта и офицеры.
      В комнате все было по-прежнему. Офицеры словно превратились в соляные столбы. Кали потянулась за винтовкой.
      - Что вы собираетесь делать? - быстро спросил Малко.
      Индонезийка удивленно посмотрела на него.
      - Убрать их, разумеется.
      - Но зачем? Ведь это бессмысленно. Эти люди не сделали вам ничего плохого. Лучше вывести из строя те два истребителя, что стоят на площадке.
      Кали пожала плечами.
      - Саманта, беги к самолету и запускай двигатели.
      Кали, офицеров мы запрем здесь. Скажите им, что если они попытаются помешать нам взлететь, то поплатятся за это жизнью.
      Кали перевела его слова и вышла. Малко покинул комнату последним, запер дверь н сел в джип.
      Истребители, стоявшие на бетонной площадке, оказались старыми винтовыми машинами, сохранившимися со времен войны на Тихом океане. Малко подъехал к первому и дождался, пока заработают двигатели "бичкрафта". Под их рев Малко выпустил по истребителю очередь из автоматической винтовки. Пули ударили в кожух двигателя, вызвав достаточные повреждения для того, чтобы сделать взлет невозможным. Таким же образом Малко поступил со вторым самолетом и последними пулями пробил колеса шасси. Затем он прыгнул в машину и помчался к "бичкрафту".
      В тот момент, когда их самолет тронулся с места, офицеры взломали дверь и, размахивая руками, выбежали на аэродром. Однако было уже поздно. Через две минуты "бичкрафт" с ревом поднялся над ангарами и повернул на север. Пока что они были в безопасности: ближайшая военная база находилась в пятистах милях к югу.
      - Сколько километров до Манадо? - спросил Малко. - Шестьсот тридцать, - ответила Саманта. - Лететь придется очень низко, чтобы нас не засекли радарами.
      Малко подумал о генерале Унбунге. Только бы тот оказался на месте... Иначе без неприятностей не обойтись...
      Глава 19
      Малко вытер пот на лице. В тесном кабинете не было кондиционера, и вращавшийся под потолком вентилятор без толку гонял по комнате горячий влажный воздух. За окнами стояла пятидесятиградусная жара. Пальцы Малко то и дело соскальзывали с клавиш пишущей машинки.
      - Продолжим, - сказал он Кали. - Как, вы сказали, фамилия этого полковника?
      Она послушно назвала фамилию по буквам. Вот уже два часа они сидели в этом кабинете на военной базе Манадо под охраной шести десантников генерала Унбунга. Кали диктовала Малко список всех офицеров, готовых принять участие в коммунистическом путче. Во избежание огласки он собственноручно взялся напечатать список. К тому же это позволяло скоротать время: ведь фактически они находились под арестом. По крайней мере в настоящее время. Накануне вечером, после сравнительно спокойного перелета "бичкрафт" приземлился в Манадо, и по требованию Малко их сразу же привезли к генералу Унбунгу.
      Это был мужчина крепкого сложения, с непроницаемым лицом и острым взглядом. Он не перебивая выслушал рассказ Малко и понимающе кивнул.
      - Я знаю, что на Бали творится что-то неладное. Мы перехватили несколько радиосообщений. Джакарта пока молчит. Однако я не знаю, кто вы такие и правду ли вы говорите.
      - Это легко проверить, - возразил Малко... - Вам достаточно связаться с любой американской базой...
      Генерал улыбнулся.
      - Я поступлю иначе. На следующей неделе у меня было запланировано посещение базы Кларк-Филд в окрестностях Манилы. Так вот, я ускорю визит и вылечу сегодня вечером. Вернусь завтра. А пока - вы мои гости. Моя вилла в вашем распоряжении. Она в пяти минутах езды отсюда. Думаю, вас она вполне устроит.
      Их беседа продолжалась еще около двух часов. Генерал постоянно что-то записывал в блокнот. Помимо всего прочего, Малко сообщил ему свой служебный номер, присвоенный ЦРУ, чтобы рассеять возможные сомнения американских спецслужб. Когда австриец закончил говорить, у генерала был гораздо более приветливый вид.
      - Похоже, вы напали на чрезвычайно важное дело, - сказал он. - Я давно знал, что президент заигрывает с ИКП, но не думал, что он зайдет так далеко.
      С момента отъезда генерала они находились под постоянной охраной. Поведение Кали резко изменилось: она выглядела испуганной и ни на шаг не отходила от Малко. К большому удивлению австрийца, Кали, словно пытаясь задобрить его, даже согласилась составить обещанный список до получения денег.
      Что касается Саманты, то она почти не выходила из своей комнаты, восстанавливая истраченные силы.
      Малко не слишком опасался новых разногласий внутри их маленькой группы: все оружие у них отобрали.
      ...Он снова наклонился над пишущей машинкой. Жара мешала сосредоточиться. Из-под его пальцев появлялись все новые и новые фамилии, должности и воинские звания. Кали доставала из потайного кармана бесконечные листки бумаги, на которых в свое время она записала эту бесценную информацию.
      В замке заскрипел ключ, и Малко обернулся. Это был как всегда невозмутимый генерал Унбунг. Он с холодной вежливостью кивнул Кали и протянул руку Малко.
      - Я хотел бы поговорить с вами наедине, - сказал генерал. Малко встал из-за машинки и вышел за ним в коридор. Когда они остались одни, Унбунг широко улыбнулся.
      - Браво, - сказал он. - Вы отлично поработали. Меня просили передать вам поздравления из Вашингтона.
      Они вошли в прохладный кабинет генерала, и Малко сразу почувствовал, что оживает.
      - Командующий базой Кларк-Филд генерал Бутлер уже принимает необходимые меры, - продолжал Унбунг. - Завтра я получу все, что необходимо для высадки десанта.
      - Но я думал, что вы и так командуете отборными подразделениями десантников... - удивился Малко. Унбунг горько усмехнулся.
      - Теоретически - да. Но у меня нет самолетов для транспортировки моих войск, а их вооружение может рассмешить даже туземцев. К тому же боеприпасов у нас хватило бы всего на два дня. Президент всегда предельно осторожен...
      - Что же вы намерены предпринять? - спросил Малко. Генерал прикрыл глаза и погрузился в глубокое раздумье.
      - Пожалуй, сначала нужно разобраться с Бали, - сказал он. - Нам наконец-то представилась возможность очистить страну от коммунистов. А затем мы объясним президенту разницу между интересами страны и его собственными.
      - А Кали?
      Унбунг пожал плечами.
      - Она в вашем распоряжении. На ее счет никаких распоряжений не поступало. Если хотите, она может уехать с вами и с госпожой Адлер.
      Малко почувствовал одновременно и усталость, и облегчение. Все эти кровавые события его окончательно измотали. Он уже представлял себе, какой будет контратака генерала Унбунга: прогулка слона по посудной лавке...
      - Сегодня вечером мы отпразднуем ваш успех, - подытожил генерал. Жду вас всех в восемь часов.
      В двенадцати тысячах километров от Манадо, над зданием ЦРУ в Лэнгли, всходило солнце. В кабинетах управления небритые мужчины, валившиеся с ног после нескольких бессонных ночей, чашками глотали кофе. Шла непрерывная работа над операцией "Дракон" - так ЦРУ окрестило предстоящую акцию в Индонезии. Она должна была задействовать сотни людей в разных странах мира и требовала огромных денежных средств. Электронные машины в подвалах управления буквально дымились, рассчитывая возможные последствия операции.
      В своем спартанском кабинете, расположенном на семнадцатом этаже, Дэвид Уайз составлял сводный отчет президенту. Все тихоокеанские базы - от Гонолулу до Японии - были приведены в боевую готовность. Огромная секретная машина ЦРУ начала действовать.
      На столе Уайза загорелась красная лампочка, и он нажал кнопку, открывающую электрический дверной замок. Секретарша принесла ему на подпись документ, который мог решить исход операции "Дракон": разрешение на срочную отправку четырех тысяч автоматических винтовок "М-16" на филиппинскую базу Кларк-Филд. В Пентагоне, должно быть, скрипели зубами: этого ультрасовременного оружия не было даже у некоторых подразделений, воюющих во Вьетнаме. К тому же ЦРУ отказывалось назвать пункт назначения.
      Дэвид Уайз твердой рукой подписал бумагу и удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
      Четырьмя этажами ниже непрерывно трещали телексы, рассылавшие приказы во многие уголки планеты. Дэвид Уайз встал и посмотрел из окна на мирный пейзаж Вирджинии. Небо на востоке становилось все светлее. Америка даже не подозревала о том, что должно было вскоре произойти. Начальник отдела планирования почувствовал почти мальчишескую гордость за свою профессию. Ему нравилось вершить Историю.
      Генерал Унбунг поднял бокал с шампанским. Одному Богу было известно, где он откопал бутылку настоящего "Дом Периньон"... Скорее всего, привез из Манилы, где можно было купить решительно все. Малко словно родился заново.
      Саманта выглядела прекрасно. Две служанки генерала раздобыли для нее шелковый саронг, который великолепно обрисовывал ее классические бедра. Сам генерал, казалось, придавал гораздо большее значение покорению графини Адлер, чем усмирению мятежного Бали. Малко иронично наблюдал за его стараниями. Он уже неплохо изучил Саманту и понимал, что шансов у генерала немного.
      И только Кали, сидевшая напротив австрийца, не участвовала в общем веселье. Она старательно избегала смотреть на Саманту, зато все время пыталась поймать взгляд Малко.
      На стол подали огромное блюдо с гордостью индонезийской кухни: "ден-денг-раги" - нечто вроде свиного рагу с мятой. Малко нечаянно уронил вилку, нагнулся за ней и чуть не упал со стула: рука Саманты покоилась на бедре генерала Унбунга. Теперь Малко понимал, почему у генерала был такой сияющий вид.
      Австриец скромно опустил глаза. В конце концов Саманта не его собственность. Однако он невольно почувствовал укол ревности. У графини Адлер были поистине странные вкусы...
      Ужин закончился довольно быстро. Саманта и генерал обменивались сомнительными шуточками на еще более сомнительном английском. Лицо немки раскраснелось, но се глаза по-прежнему оставались непроницаемыми. Малко целиком посвятил себя шампанскому.
      После кофе генерал встал и со слоновьей грацией поклонился Саманте:
      - Разрешите пригласить вас на прогулку при луне...
      Немка согласилась с глуповатым девчоночьим смешком. Унбунг из чистой вежливости повернулся к Малко:
      - Не желаете ли присоединиться к нам?
      Малко поспешно отказался от этого не слишком настойчивого приглашения. В то время как он смотрел, как парочка усаживается в джип генерала, за его спиной раздался умоляющий голос Кали:
      - Не уходите...
      Она стояла у него за спиной, бессильно опустив руки. Если бы Малко не видел Кали в минуты ярости, ему стало бы жаль ее. Сейчас она казалась хрупкой и испуганной.
      - Я иду спать, - сказал Малко. - И вам советую сделать то же самое.
      Внезапно Кали шагнула вперед и прижалась к нему всем телом, обняв руками за шею.
      - Пойдемте со мной... - прошептала она. В ее голосе было что-то щемяще жалкое, и Малко стоило немалого труда отстранить ее.
      - Я не лягу с вами в постель, Кали, - откровенно сказал он. - Даже если мне этого очень захочется. До завтра.
      И Малко, не оборачиваясь, поднялся по деревянной лестнице.
      Саманта осторожно выбралась из постели. Генерал Унбунг спал на спине с открытым ртом, удовлетворенный и счастливый.
      Он овладел Самантой с деликатностью бульдозера, сопровождая свои действия самодовольным рычанием. К счастью, он был слишком возбужден и Саманте удалось выбраться из-под него почти невредимой. Для генерала же эта ночь наверняка стала самой счастливой в его жизни.
      Немка бесшумными кошачьими движениями порылась в одежде генерала и на цыпочках вышла из комнаты, прихватив по пути небольшую подушку. Она вздрогнула, почувствовав под ногами холодные кафельные плиты коридора. Свое платье, сорванное могучими руками мимолетного любовника, она оставила на полу.
      Глава 20
      Малко подскочил на кровати: в ночной тишине прозвучал глухой выстрел, и вслед за ним раздался душераздирающий крик.
      Австриец бросился к двери, натягивая на ходу брюки, и наткнулся в коридоре на сонного генерала Унбунга. В доме раздался новый выстрел, затем - слабый стон.
      Звуки доносились из конца коридора. Мужчины одновременно кинулись туда.
      Дверь комнаты Кали была открыта, в ней горел свет. Им сразу бросилась в глаза обнаженная фигура Саманты. В правой руке немка держала револьвер генерала, в левой - подушку, которую использовала как глушитель.
      Кали, скорчившись, лежала на боку у ее ног; на ее левой лопатке расплывалось кровавое пятно, из раны на затылке тоже струилась кровь. Ее правая рука еще судорожно подергивалась, но бледность лица и застывший взгляд не оставляли никакой надежды.
      Саманта грациозно протянула генералу револьвер, держа его за еще теплый ствол.
      - Надеюсь, вы не обидитесь на меня за то, что я позволила себе без разрешения воспользоваться вашей вещью, - сказала она самым что ни на есть светским тоном. - Прошу меня извинить: мне не хотелось тревожить ваш сон, но при первом выстреле я промахнулась.
      Унбунг застыл с револьвером в руке; у него был довольно глупый вид. Малко наклонился к Кали: она уже не дышала.
      - Все кончено, - сказал австриец генералу.
      Тот потер заспанные глаза и пристально посмотрел на Малко.
      - Это ведь может быть и самоубийство?
      Малко колебался лишь какое-то мгновение.
      - Вполне возможно, - медленно произнес он.
      Генерал Унбунг сунул пистолет за пояс. К нему вернулось прежнее хорошее настроение.
      - Да, эта графиня Адлер - незаурядная личность, - пробормотал он. Какой характер! Какой пыл!
      Малко так и не понял, какие именно действия графини имел в виду генерал. Как только Унбунг вернулся в свою комнату, Малко постучал в дверь Саманты. Спокойным голосом графиня пригласил его войти.
      Она сидела на кровати, завернувшись в простыню, и курила сигарету.
      - Ты пришел меня упрекать? - сухо спросила она. - А я ведь только что избавила тебя от крупных расходов и возможных неприятностей. Или ты был влюблен в эту потаскуху?
      Малко покачал головой.
      - Я не был в нее влюблен. И мне понятен твой поступок.
      Первый "локхид", принадлежавший фирме "Сивил Эр Транспорт" и прибывший с базы Кларк-Филд, приземлился в Манадо ровно через час после того, как на гроб Кали упали первые комья земли. Двенадцать десантников произвели прощальный салют. Вся церемония заняла не больше четверти часа.
      Самолет был битком набит ящиками с автоматическими винтовками и боеприпасами. Парашютисты генерала Унбунга справились с разгрузкой довольно быстро, и самолет тотчас же поднялся в воздух. Через полчаса прибыл второй - с базы Хикэм-Филд в Гонолулу.
      "Сивил Эр Транспорт" являлась многофункциональной фирмой ЦРУ, девизом которой могли бы стать слова "Скорость и конфиденциальность". Работники фирмы отнюдь не испытывали угрызений совести, выполняя подобные задания по "доставке мгновенной смерти на дом".
      С промежутками в пятнадцать-двадцать минут в Манадо прибыло еще несколько таких же самолетов. Ни один из пилотов не носил американской военной формы. Все были одеты в "анонимные" робы цвета хаки, которые с одинаковым успехом служили и кастровским повстанцам, и солдатам специальных подразделений армии США. Правда, при желании в кабинах пилотов можно было найти аккуратно сложенную форму американских ВВС. Но кому могло прийти в голову искать ее?
      Через четыре часа после приземления первого самолета генерал Унбунг вызвал Малко к себе. Генерал давно сменил свою тонкую белую рубашку на совершенно новую десантную форму. Он пребывал в превосходном расположении духа.
      - Через два часа я вылетаю на Бали, - объявил он. - Со мной шестьсот парашютистов, которых любезно согласилась перевезти компания "Сивил Эр". Ребят из ИКП ожидает большой сюрприз...
      - Что вы намерены предпринять?
      Генерал безмятежно улыбнулся.
      - Стереть ИКП с лица земли. Это обещает нам по крайней мере сто лет спокойной жизни.
      "Или тысячу лет четвертого рейха", - подумал Малко. Ему не слишком нравилось, что все его усилия должны были завершиться подобным результатом. Он хотел предотвратить мятеж, а не устраивать массовое кровопролитие.
      - А вам не кажется, что если ИКП решит уйти в подполье, чтобы со временем отомстить, вам предстоит бесконечная война с невидимым противником? - спросил он.
      Генерал улыбнулся еще безмятежнее.
      - Вряд ли. Вместе с ними мы уничтожим и их семьи, чтобы не выросло новое поколение мятежников.
      В его голосе не было ни малейших эмоций, словно речь шла о кампании по истреблению крыс. Малко поежился, слушая этого любезного, хорошо воспитанного, с иголочки одетого офицера, который готовился учинить безжалостную резню в своей стране.
      - Пожалуй, мое присутствие в Индонезии уже перестало быть необходимостью, - сказал Малко.
      Выяснилось, что генерал Унбунг обладает незаурядным организаторским талантом.
      - Я уже подготовил ваш отъезд, - объявил он. - Вы с госпожой Адлер вылетите в Джакарту на "локхиде" компании "Сивил Эр" и через два часа пересядете на таиландскую "каравеллу", рейс 424, в Сингапур и Бангкок.
      - В Джакарту... - повторил Малко. - Но...
      - Не беспокойтесь. - Голос генерала звучал все так же приветливо. - До вашего прилета там высадятся четыреста десантников моей дивизии. Первая группа уже в пути. Кроме того, я получил сообщение о том, что командующий военно-воздушными силами острова Ява действует в союзе с нами и уже держит под контролем гражданский аэропорт.
      Генерал энергично пожал Малко руку.
      - Благодарю вас. Вы оказали моей стране огромную услугу. Приезжайте через несколько месяцев. Здесь будет уже спокойно, и вы увидите совершенно другую Индонезию.
      Малко и Унбунг вышли из кабинета. Десантники уже заканчивали посадку; каждый был вооружен новехонькой винтовкой "М-16". Малко посмотрел, как на Бали вылетает первый самолет, и отправился к Саманте.
      "Каравелла" компании "Тай Интернэшнл" начала спускаться к Бангкоку. Саманта рассеянно теребила орхидею, которую стюардесса по традиции вручила каждому пассажиру; Малко допивал третий бокал "Моэт и Шандон". Несмотря на то, что им не хватило места в салоне первого класса, с ними обращались как с особо почетными пассажирами. Поданный им обед мог украсить любой парижский ресторан.
      Малко искоса наблюдал за очаровательной таиландской стюардессой. Ему снова вспоминалась его миссия в Бангкоке. Перехватив взгляд Малко, Саманта язвительно спросила:
      - Неужели ты еще не устал от этих цветных натюрмортов?
      Он поцеловал ей руку.
      - Я восхищаюсь красотой во всех ее проявлениях. Но ты, без сомнения самое колдовское создание, которое я когда-либо встречал.
      Серые глаза немки немного смягчились.
      - Спасибо.
      - Что если нам остаться на несколько дней в Бангкоке? - предложил Малко в порыве внезапного вдохновения. - Я знаю один великолепный пляж на берегу Сиамского залива...
      Саманта покачала головой.
      - К сожалению, не могу. Меня ждут дела. Первым же самолетом я вылетаю в Сайгон. Я и так уже много потеряла на этом деле...
      В ней снова взяла верх прежняя деловая женщина. "А жаль", - подумал Малко.
      "Каравелла" приземлилась так мягко, что они даже не почувствовали момента посадки. Саманта поднялась первой. Они долго молчали. В транзитом зале им предстояло расстаться. Саманта остановилась, Малко с трудом подыскивал слова прощания. Немка избавила его от мучений: она подошла к нему совсем близко и очень тихо произнесла:
      - Удачи тебе, милый.
      И ее губы быстро коснулись губ Малко. Затем она удалилась, грациозно покачивая бедрами, а Малко смотрел ей вслед, не замечая толкавших его пассажиров, и думал, не теряет ли он сейчас нечто очень важное...
      Его Светлейшее высочество принц Малко Линге, кавалер ордена Серафимов, маркграф Нижнелужицких гор, великий воевода Сербии, кавалер прусского ордена Черного Орла, наследный граф Святой Римско-Германской империи, ландграф Флетгауза, почетный командор Большого креста Мальтийского ордена, удобно устроившись в мягком крселе "Дугласа" Скандинавской авиакомпании, летел над киргизскими степями на высоте девять тысяч метров к своему Лицейскому замку.
      Ему было грустно.
      Напряжение борьбы уже улеглось, и теперь как страшный сон он вспоминал кровавый переплет, из которого чудом выбрался. Он всегда ненавидел насилие, но, увы, профессия секретного агента, пусть даже элитарного, заставляла его сталкиваться с убийствами и страданиями людей гораздо чаще, чем, например, наслаждаться произведениями искусства.
      Чтобы хоть немного забыться, он решил задержаться в Копенгагене и побродить по антикварным лавкам в надежде пополнить свою коллекцию фарфора.
      Его "дуглас" вылетел из Бангкока в десять тридцать утра и должен был приземлиться в Копенгагене в восемнадцать часов. Карин, белокурая шведская стюардесса, наклонилась к нему и взяла у него из рук пустой бокал.
      - Не желаете ли еще немного шампанского перед ужином?
      Он попросил бокал "Моэт и Шандон" 1964 года и посмотрел вслед удаляющейся Карин. Он уже летал этим рейсом несколько лет назад и теперь сразу узнал ее. Она была все так же красива - и, наверное, все так же неприступна. Тогда, в бангкокском отеле "Эраван", она отказалась поужинать с ним, хотя ему всего лишь хотелось ненадолго забыть о своем одиночестве...
      Карин снова подошла к нему. От нее шел запах легких духов.
      - Какое меню предпочитаете? - любезно спросила она. - Скоро подадут ужин.
      - Восточное, - ответил Малко. - Нази-горенг.
      У него уже начиналось нечто вроде ностальгии по Индонезии - этой примитивной, жестокой и прекрасной стране.
      В ожидании ужина он пробежал глазами таиландские газеты. Индонезийское дело занимало все первые страницы. Президент Индонезии выступил с длинной речью, в которой торжественно благодарил офицеров, оставшихся верными правительству. Особая благодарность выражалась генералу Унбунгу, который был назначен начальником главного штаба национальных вооруженных сил.
      По словам президента, в Джакарте уже воцарилось спокойствие, и последние коммунистические группировки добровольно сложили оружие. Зато в западной прессе сообщалось, что в стране рекой льется кровь. Коммунистов истребляли семьями, целые деревни сжигались дотла.
      Малко вспомнил добродушное лицо генерала Унбунга и новые блестящие винтовки "М-16" в руках его десантников. Он изо всех сил старался убедить себя в том, что резня произошла не по его вине, что теперь уже безразлично, кто выполнял индонезийское задание - он или другой агент ЦРУ...
      Но ведь это был именно он.
      Принцу не терпелось поскорее оказаться в своем замке, откупорить бутылку шампанского и лечь в постель с Александрой. Это было лучшим лекарством от депрессии, а заодно - и от неотступных воспоминаний о графине Адлер...
      Принесли ужин, и Малко сразу же пожалел о сделанном выборе: его сосед с наслаждением намазывал икру на хрустящие хлебцы и запивал лангуста лаффитом.
      Под крыльями "Дугласа" проплывали вершины Гималаев. Белый, чистый, спокойный мир...
      Закончив ужин, Малко зашел в туалет вымыть руки. Из зеркала на него посмотрел мужчина с усталым лицом и покрасневшими от бессонницы глазами, в которых сквозило пережитое страдание.
      Выходя, принц заметил на белой стене туалета мстительную надпись, нацарапанную каким-то острым предметом:
      "Индонезийцы - грязные свиньи!"
      Похоже, Малко был не единственным человеком, у которого в Индонезии возникли кое-какие проблемы...