Напуганная этим предупреждением, я тоже отправилась в постель в необычайную для себя рань — на часах не было еще и одиннадцати. Утомленная подготовкой к экспедиции, я была уверена, что засну, едва добравшись до подушки, — но сон не шел. Небо за окном медленно синело, начали вспыхивать первые звезды. Негромко стукнула дверь соседней комнаты — Вереск отправился спать. Звуки дневной жизни Зингара постепенно стихли. А я все еще ворочалась в постели, перекладывая подушку, комкая одеяло, сминая простыню в безуспешной погоне за Морфеем.
Пожалуй, впервые с того момента, когда Женька принял меня в команду, мне стало по-настоящему страшно. До этого опасность была эфемерная: не верилось до конца, что Корпорация может причинить нам серьезный вред. Наутро же мне предстояло выживать в схватке с реальными монстрами, некоторые из которых вполне способны убить человека одним плевком. А мои соратники, при всех их достоинствах, вовсе не супермены.
Было странное ощущение, что все идет правильно и неправильно одновременно. Наверное, так может себя чувствовать неопытный прыгун с трамплина: вот он стремительно несется вниз, набирая скорость, и знает, что другого пути нет, но знает и то, что впереди — обрыв, одно неверное движение — и можно запросто сломать себе шею. Только в отличие от этого гипотетического прыгуна, я не представляла, какие движения — верные.
Два месяца назад я злилась, что судьба играет со мной в поддавки. Я хотела бросить ту жизнь, которая была навязана мне исподволь (вернее, в которую я сама забрела, бездумно следуя проторенной кем-то дорожке), бросить привычный, уютный, но как будто снятый с чужого плеча мирок, чтобы налегке отправиться на поиски себя. И у меня это получилось — да так, как я и мечтать не могла. Мой мир остался так далеко, что я не смогла бы в него вернуться, даже если бы очень захотела. Я прошла долгий путь. Нашла друзей, приобрела несколько полезных навыков, поучаствовала в захватывающих приключениях. Почти влюбилась. Но не приблизилась к себе ни на йоту.
Почему я здесь — благодаря или вопреки? Почему я участвую в этом квесте? Потому что это
мойквест? Или потому что я снова растворилась в тени сильного мужчины, как когда-то незаметно для себя стала частью Андрея? Ведь Женькиному обаянию порой поддается даже лорд Дагерати, а у меня такая… гм… пластичная психика.
Что изменится, если я уйду? Эта мысль так поразила меня, что я, не в силах оставаться в безвольно-лежачем положении, села на кровати. Машинально коснулась телепортационного браслета. Это так просто: переверни пластину — и ты за сотни километров отсюда. И Женя с Вереском пойдут в Долину вдвоем. И очень скоро — через сутки максимум — я узнаю, какова моя роль в этой игре. Если они найдут Луч Воды и вернутся — значит, нет ее, этой роли, она существует только в моей голове, и все это время я слепо тянулась за харизматичным лидером, снова по крупицам теряя себя. А если они погибнут… это не обязательно будет означать мою вину. Никто не посмеет меня осудить. Никто.
Кроме меня.
Я снова легла. Пусть я не нашла себя.
Покане нашла. Я не знаю масштаба своих желаний и не вижу границ своих возможностей. Но я точно знаю, чего не смогу никогда: бросить друзей на поле боя. Даже если расклад сил очевидно не в нашу пользу.
От этой мысли неожиданно стало легче. Нет, на меня не снизошло внезапное просветление, и глобальные вопросы по-прежнему оставались открыты. Но я осознала, что, по крайней мере, здесь и сейчас у меня нет никакого выбора, а над всем остальным можно поразмыслить потом.
Как говорила Скарлетт О'Хара, я подумаю об этом завтра. А лучше через неделю. Если доживу.
* * *
Я смотрела на ватрушку с отвращением. Ватрушка смотрела на меня с укоризной. «Я такая теплая, такая румяная, такая аппетитная, — говорила она. — Разве можно меня не хотеть?» В самом деле, выпечка была великолепна — надо отдать должное неведомой мастерице, которая не поленилась встать посреди ночи, чтобы приготовить завтрак для нас и вампиров из разведгруппы. Но каждый кусочек мне приходилось проталкивать в горло с таким усилием, словно я жевала землю. И даже подогретое молоко не помогало. Пищеварительный тракт отказывался понимать, чего от него хотят в начале пятого утра. Я пыталась объяснить это Фар-Эстелю, но вампир сухо ответил, что следующая возможность поесть представится еще очень нескоро, а обитатели Долины вряд ли будут настолько любезны, чтобы выслушать мою лекцию о физиологии органов пищеварения.
В дверь просунулась взлохмаченная Женькина голова:
— Юлька, ты готова?
Я отложила недоеденный кусок ватрушки в сторону — все-таки это выше моих сил — залпом допила остатки молока и поднялась из-за стола.
— Готова.
Голова исчезла, но через секунду снова появилась в комнате вместе с хозяином. Женя окинул быстрым взглядом комнату, убедился, что мы одни, и все равно, подойдя ко мне, понизил голос:
— Слушай, я хотел тебя предупредить. Не исключено, что Фар-Зингаро или Алана, его жена, захотят сделать тебе подарок за спасение сына…
Мое лицо невольно перекосила досадливая гримаса. Вся эта суета вызывала чувство неловкости, переходящей в стыд. Как будто меня хвалили за контрольную, украдкой списанную из учебника под партой. Вампиры ведь не могли знать, что в нашем мире донорство вовсе не является чем-то из ряда вон выходящим, так что от меня не требовалось проявлять ни чудеса мужества, ни редкостного великодушия.
— Во-во, — недовольно сказал Женька, — я потому и решил тебя известить заранее, чтоб ты не скорчила при них такую рожу. И еще. Что бы они тебе ни подарили — не вздумай отказываться.
— Ты меня заинтриговал. Что это за подарок, о котором нужно
такпредупреждать?
— Понятия не имею. Но, знаешь, у вампиров все не как у людей. С них станется подарить тебе трупик младенца. Так вот — не отказывайся, не удивляйся и не делай ужасные глаза. Они придают большое значение таким вещам. Падать ниц не обязательно, просто прими подарок и сдержанно поблагодари.
— Спасибо, что предупредил. Хотя если это в самом деле трупик младенца, сдержаться будет сложно. У них действительно есть такой обычай?
— Вряд ли. Это я так, для примера.
В зыбких предрассветных сумерках мир казался немного нереальным, словно нарисованным талантливым, но склонным к депрессии художником. На несколько мгновений ко мне вернулось ощущение, что я — всего лишь персонаж компьютерной игры, но порыв свежего утреннего ветра не оставил от него следа. Зябкие мурашки пробежали по спине, но я не спешила застегивать куртку. Успею еще. Фар-Эстель предупредил, что если хочешь выжить в Долине, нужно свести к минимуму открытые участки кожи, и меня заранее ужасала перспектива топать по жаре в плотной кожаной куртке, капюшоне, перчатках и тяжелых сапогах. В сапогах, кстати, уже становилось жарко.
У северных ворот нас ждала разведгруппа — шестеро вампиров в боевом облачении. Фар-Эстель подвел нас к одному из них.
— Это Фар-Танис, командир группы. Представьтесь ему короткими именами, я их не знаю.
Мы представились.
Вампир окинул нашу троицу взглядом, задержался на мне.
— Застегнись. И рюкзак нормально надень, плечи натрешь.
Пока я застегивала куртку и прилаживала на спине небольшой рюкзачок с сухпайком и аптечкой, Фар-Танис придирчиво проверил экипировку у Вереска и Женьки. Затем перешел ко мне. Подтянул лямки рюкзака, зачем-то поменял местами два амулета, потребовал переодеть защитный браслет с левой руки (куда я машинально надевала все браслеты) на правую, передвинул на несколько сантиметров футляр с самострелом. Отступил на шаг, снова оглядел нас. Едва заметно поморщился.
— Я хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Особенно это касается тебя, полукровка. Вчера на тренировке ты показал неплохие для новичка результаты, и у тебя могло сложиться впечатление, что ты подготовлен к выживанию в Долине. Так вот, это бред. Ни ты, ни тем более ты, кхаш-ти, не продержитесь в Долине и двух часов. Про девушку даже говорить не хочу. Я не знаю, на что вы рассчитываете, и это не мое дело, но до тех пор, пока вы идете с моей группой, с тропы — ни ногой. Не стрелять, амулеты не активировать — берегите заряды до той поры, когда вас некому будет защитить. Ясно?
— Ясно, — бодро отозвался Женя.
Мы с Вереском синхронно кивнули.
— Тогда идем.
— Подождите, — бросил Фар-Эстель и в ответ на вопросительный взгляд командира группы кивнул в сторону города.
Я с трудом разглядела в сумраке три размытые фигуры, и только когда они приблизились почти вплотную, узнала Фар-Зингаро и Джаниса. С ними была незнакомая женщина.
— Возьмешь с собой Джаниса, — сказал вождь Фар-Танису. — Поставь его в середину, он пойдет с ребятами до конца.
Командир группы коротко кивнул, показывая, что понял приказ. Я решила, что Джанис — это и есть тот самый подарок, о котором предупреждал Женя. Во мне не к месту пробудилась совесть.
— Не подумайте, что я отказываюсь, господин Фар-Зингаро, в нашем положении отказываться от подкрепления было бы глупо — но… вам не кажется, что, отправляя Джаниса в эту сомнительную экспедицию, вы просто расплачиваетесь за жизнь младшего сына жизнью старшего?
Кто-то — наверняка Женька — ощутимо ткнул меня кулаком в спину. Вождь усмехнулся.
— Любопытная трактовка, мне такое не приходило в голову. Нет, Юлия, мне так не кажется. Я ни за что не расплачиваюсь — Джанис принял решение сам, это его выбор, и я не вправе ему помешать. Как вождь и военный командир, я, разумеется, не могу одобрить потерю опытного и тренированного бойца. Но как отец и мужчина я его поддерживаю.
Молодой вампир слегка наклонился ко мне. Ухмыльнулся, демонстративно обнажая клыки:
— Было бы крайне досадно потерять тебя именно сейчас, когда сопляк Руст уже отведал твоей крови, а я еще нет.
И эта дерзкая мальчишеская ухмылка сказала мне куда больше, чем десятки слов благодарности.
— Если мы выполним свою миссию и при этом ухитримся выжить, я сама подставлю тебе шею, — искренне пообещала я.
Джанис бросил торжествующий взгляд на Вереска.
— Ха! Что скажешь, полукровка? Кажется, очко не в твою пользу.
— Если мы найдем то, что ищем, и вернемся из Долины живыми, я встану перед тобой на колени на главной площади, вампиреныш, — серьезно сказал Вереск.
— Готовься, — Джанис победно сверкнул клыками.
Полуэльф не улыбнулся.
Женщина, которая все это время стояла чуть в отдалении, тоже подошла ко мне. Я сразу поняла, что это жена Фар-Зингаро: и в Джанисе, и в Русте, не слишком похожих друг на друга, угадывались ее черты.
— Я знаю, ты не ждешь благодарности, чужестранка, — произнесла она низким грудным голосом, никак не вязавшимся с ее хрупкой, почти девичьей фигуркой. — Там, откуда ты пришла, за подобное не принято благодарить. Но ценно не то, что дают, а то, что получают. Ты отдала немного крови, а я обрела — сына. Тебе пока не понять, девочка, но совсем скоро у тебя тоже будет сын — и тогда ты вспомнишь мои слова. А сейчас просто прими это.
Она вытащила из-за пояса длинный кинжал, сдернула с него ножны и провела лезвием по обнаженному предплечью — медленно, с нажимом, ожидая, пока светлый клинок окрасится кровью. Протянула мне кинжал рукоятью вперед и ножны:
— Пусть смерть будет милосердна к тем, кого ты любишь.
Я осознала, что вампиры, которые до этого негромко переговаривались у ворот, умолкли. Джанис смотрел на мать с недоверчивым удивлением, и даже Вереск слегка переменился в лице. Мы с Женькой, кажется, были единственными, кто ничего не понимал, но от торжественности момента у меня по спине побежали мурашки. Я взяла кинжал и ножны из ее рук.
— Спасибо, — память услужливо вытолкнула на поверхность названное утром имя, — Алана.
Женщина порывисто сжала мое запястье:
— Будь сильной, девочка.
Развернулась и, не оборачиваясь, пошла в сторону города.
Я вдруг почувствовала себя ужасно глупо, стоя с окровавленным стилетом в одной руке, ножнами — в другой, и совершенно не представляя, что мне теперь со всем этим делать. Вождь, угадав мое смятение, ободряюще улыбнулся:
— Джанис тебе все расскажет.
Он вскинул ладонь в прощальном жесте: «Удачи», — и размашистыми шагами отправился догонять жену.
Я смотрела, как две темные фигуры растворяются в предрассветных сумерках. «Будь сильной, девочка…» Не очень-то это похоже на вдохновляющее напутствие перед боем. Джанис осторожно высвободил кинжал из моей ладони.
— Эй, это мой подарок, — возмутилась я, выпадая из ступора.
— Ты собираешься стоять с ним до вечера? — усмехнулся вампир, аккуратно стирая кровь с лезвия придорожным лопухом.
Он вложил стилет в ножны и принялся прилаживать их сзади к моему рюкзаку. Я удивленно посмотрела на него через плечо:
— Мне же неудобно будет доставать его оттуда.
— Тебе не придется его использовать в бою. Это ритуальный кинжал, им добивают раненых, — заметив, как перекосилось от этого сообщения мое лицо, Джанис довольно осклабился: — Традиционно женская обязанность.
Глава 14
Из Зингара наш маленький отряд вышел в полном молчании. И хотя любопытство нещадно терзало мою нежную душу, мне не хватало наглости нарушить эту суровую тишину. Минут через пятнадцать, когда городские ворота скрылись из вида, Фар-Танис обернулся и что-то негромко сказал следовавшему за ним невысокому стройному пареньку. Интересно, встрепенулась я, означает ли это, что во время прохода по ущелью дозволяются разговоры на отвлеченные темы? Фар-Танис предупреждал, чтобы в Долине мы не открывали рот без крайней необходимости, но ведь Сумеречное Ущелье — это еще не Долина.
Странный подарок Аланы не давал мне покоя — я почти физически ощущала, как серебряный клинок холодит кожу, хотя понимала, что это невозможно. После нескольких минут душевной борьбы я сдалась и тихонько позвала:
— Джан!
Парнишка, шедший вторым в колонне — тот самый, к которому обращался командир — отчетливо фыркнул. Джанис обернулся так резко, словно я ударила его в спину. До меня докатился слабый отголосок его чувств — досада и смущение с легкой ноткой удовольствия. Но лицо было спокойно-насмешливым.
— Не зови меня Джаном, смертная. Мы не настолько близки… Во всяком случае пока, — добавил он с мстительной ухмылкой.
Подтекст, заключенный в его последнем замечании, предназначался явно не мне. Снова решил поддразнить Вереска? Или отношения в разведотряде выходят за рамки боевого братства?
Я не против флирта с симпатичным молодым человеком, вне зависимости от формы его верхней челюсти. Но не терплю, когда со мной заигрывают с единственной целью досадить другому.
— Закатай губу, оттопчут, — обиженно огрызнулась я.
Худенький парнишка отпустил ехидное замечание на вампирском. Голос у него был звонкий, совсем мальчишеский. Джанис парировал.
— Хватит! — властно оборвал их Фар-Танис. — Джанис, ты можешь выйти из строя и рассказать Юлии про найрунг… и все остальное. У тебя есть время до заставы. Если в Долине я услышу хоть один вопрос не по делу — дальше пойдете сами. Лайна, тебя это тоже касается. Еще одно замечание — и ты на полдекады отстранена от патрулирования.
Лайна?! Гм. Это многое объясняет.
Джанис слегка замедлил шаг и поравнялся со мной. Юная вампирка обернулась через плечо и метнула в нашу сторону взгляд, от которого у меня заискрились кончики волос. Да тут, оказывается, кипят нешуточные страсти.
— Джан — это детское имя, — миролюбиво пояснил Джанис. — После выхода из возраста ученичества его допускается использовать в двух случаях: в бою, когда каждое мгновение на счету, и в интимной обстановке.
— Тебя так Фар-Эстель называл, я помню.
— Фар-Эстель был не прав. И он это знает.
— Ну извини. Я не хотела тебя смущать.
— Меня смутить не так просто, — ухмыльнулся вампир. — К тому же все поняли, что ты не знаешь наших обычаев, и деликатно промолчали. Если кто и выглядел глупо, так это Лайна.
Из головы колонны донеслось презрительное фырканье.
— Просто ты ей нравишься, — вступилась я за девушку.
— А вот это, смертная, не твое дело, — сухо заметил Джанис.
— Во всяком случае — пока, — поддела я. — А что такое это… най-что-то-там, про которое ты мне должен рассказать?
— Найрунг. Дарующий смерть. Кинжал, который тебе подарила моя мать. Ты же про него хотела спросить?
Я кивнула.
— Я уже говорил, что добивать тяжелораненых — это женская обязанность. Свой найрунг есть у каждой замужней женщины, это традиционный свадебный подарок от семьи жениха. После свадьбы кинжал становится собственностью женщины, она может его подарить, передать по наследству, переплавить. Это практикуется нечасто, но ничего необычного в этом нет. Новый найрунг сделать несложно: серебро и пара заклятий, любой кузнец в Зингаре с этим справится. Если мать жениха хочет показать свое особое расположение к будущей невестке, она может подарить ей свой найрунг, но это не обязательно.
— Погоди-ка, — я подозрительно покосилась на Джаниса, пытаясь разгадать, не скрывается ли за его словами какой-нибудь намек, — а то, что твоя мать подарила мне свой кинжал — это что-нибудь значит? Пойми меня правильно, ты мне нравишься и все такое, но замужество в мои ближайшие планы не входит.
— Ну что ты, — рассмеялся вампир, — конечно, нет. Делать такие подарки до свадьбы — дурной тон. Семья невесты может решить, что родственники жениха подкупают девушку, чтоб не сбежала накануне свадьбы.
— Тогда зачем она мне его подарила? Сомневаюсь, что это просто широкий жест.
— Вряд ли, — согласился Джанис. — Но я не знаю, что она хотела сказать. Самое простое — хотя и не обязательно правильное — объяснение лежит на поверхности: ты единственная женщина из нас четверых.
— И что?
— С каждой боевой группой, не важно, дозорной или разведывательной, обязательно идет как минимум одна женщина. Правда, обычно это замужняя женщина со своим найрунгом. Но это не более, чем традиция. При необходимости я и сам могу добить раненого, и найрунг мне для этого не обязателен.
— Вы что, убиваете их прямо там, в Долине? — поразилась я. — Даже без осмотра врача?
— Не всегда, но в большинстве случаев. Например, укушенный любым оборотнем должен быть убит немедленно. Хотя полная трансформация занимает довольно длительное время, необратимые процессы начинаются практически сразу, и неизвестно, в какой момент трансформирующийся становится опасен для окружающих. В истории сохранились несколько случаев, когда болезни, вызванные ядом монстров из Долины, выкашивали половину города. Мы не можем так рисковать — нас слишком мало.
— Но ведь наверняка не все монстры ядовиты, и не все яды вызывают болезни, — не сдавалась я. — Вы ведь не убиваете
любогораненого? Кто принимает решение, кого добить, а кого — спасти?
— Мы доверяем нашим женщинам. Они чувствуют сердцем.
Я хотела заметить, что никакое сердце не заменит полной медицинской диагностики, но прикусила язык. В конце концов, я же не знаю, может, за тысячелетия тренировки у вампирских женщин действительно появилось шестое чувство. Зато мне точно известно, что у меня такого чувства нет.
— Я не смогу этого сделать, Джанис. Мне жаль, но подарок не по адресу.
Не глядя на меня, юноша пожал плечами.
— Я уже сказал: при необходимости я могу сделать это сам.
Мне стало неловко. Ничего не могу с собой поделать — всегда испытываю некое подобие угрызений совести, когда не оправдываю чьи-то ожиданий. Даже если моей вины в том нет, как в данном случае. Чтобы отвлечься от неприятного чувства, я стала размышлять, что же все-таки хотела от меня Алана. Объяснение Джаниса звучало вполне правдоподобно, но что-то меня в нем настораживало. Возможно, рядовой вампир и мог бы решить, что если я с такой легкостью делюсь своей кровью, то мне все нипочем, в том числе убийство друга и соратника. Но жена вождя производила впечатление мудрой женщины, которая имеет представление о социально-культурных различиях. Она же сама подчеркнула: «Там, откуда ты пришла, не принято благодарить за подобное….» Кстати, что она хотела этим сказать? Вряд ли она знает,
откудая в действительности пришла.
— А это правда, что среди твоих предков были вампиры? — вдруг спросил Джанис.
— Нет, конечно. С чего ты взял? — удивилась я.
— Мать сказала. Она иногда видит такие вещи. Это какая-то разновидность магии, или еще что — я в этом не силен. Однажды, я тогда еще ребенком был, в Зингар пришел молодой эльф, огненный боевой маг, попросился жить в городе, участвовать в дозорах и вылазках наравне с вампирами. Признался, что его невеста погибла, и жизнь потеряла смысл. А мать ему сказала: не делай глупостей, твоя любимая жива и ждет тебя. Не знаю, что там была за история, но через несколько лет они снова появились в Зингаре — уже вдвоем. Вернее, втроем. Дочку Аланой назвали, приносили показывать… Так вот, я слышал, как она говорила отцу, что у тебя были предки-вампиры.
— Она ошиблась. Архимагистр Воды проверял мою кровь всеми возможными способами, и определил, что я чистокровный человек.
— Отец с ней тоже не согласился. Сказал, что пробовал твою кровь, и если бы в ней была хоть капля вампирской, он бы это почувствовал. Но я скорее склонен поверить, что ошибся отец. А уж слово эльфа в данном случае вообще и крика кукушки не стоит. Мать говорит такие вещи нечасто, но если говорит — всегда в точку… Кстати, — Джанис с любопытством покосился на меня, — ты что, беременна?
Я споткнулась от неожиданности, и вампиру пришлось подхватить меня под локоть.
— Я, простите, ЧТО?!!
— Ну ты же слышала: Алана сказала, что у тебя скоро будет сын.
— Ты не понял, это она в метафорическом смысле. Мол, будут у тебя дети — тогда ты меня поймешь. Все матери такое говорят, — убежденно заверила я.
— Только не Алана. Может, ты просто еще не знаешь о беременности?
Я фыркнула.
— Знаешь, Джанис, ты уже большой мальчик, и пора тебе узнать самую важную женскую тайну. Беременность обычно наступает в результате занятий любовью. Или хотя бы сексом, это уж как повезет. Ни от поцелуев, ни даже, извини меня, от укуса вампира дети не появляются.
Джанис иронично изогнул бровь, и я приготовилась выслушать какую-нибудь двусмысленную шутку — раз уж сама подставилась. Но он только сказал:
— Ну, значит, у тебя все впереди. Готовься.
«А ведь он по-своему прав, — глубокомысленно заметил Умник. — Ну-ка назови мне хоть пару способов контрацепции, практикуемых в Эртане.»
«Ээээ… полное воздержание?» — неуверенно предположила я.
«Вот об этом я и говорю. Могла бы поинтересоваться, хотя бы для общего образования.»
Только детей мне сейчас и не хватало для полного счастья! Неожиданное потомство вписывалось в мои планы еще меньше, чем изменение матримониального статуса. И хотя никого секса в обозримом будущем не предвиделось, перспектива незапланированной беременности настолько напугала меня, что я в панике обернулась к Женьке, готовая немедленно выяснить у него этот животрепещущий вопрос. К счастью, вовремя вспомнила, что для Игроков он не актуален, так что вряд ли белль Канто скажет мне что-нибудь полезное.
«А вот Вереск наверняка в курсе, — поддразнил внутренний голос. — Вычитал в какой-нибудь умной книжке по медицине.»
Я торжественно пообещала себе, что по возвращении из Долины первым делом озабочусь вопросом контрацепции. (А ведь последнее, что я себе обещала с подобным пафосом, очень некстати вспомнилось мне, было «Отвезти машину в автосервис». Не довелось.)
Разговор заглох, и я от нечего делать принялась осматривать пейзаж. Прямые солнечные лучи в ущелье не проникали, но утренний полумрак уже перешел в дневную тень. На самом гребне скал по обе стороны от входа в Долину стали отчетливо видны две дозорные башни.
Еще через несколько минут в просвете между скалами — вернее, между высоким кустарником, которым в изобилии поросли края ущелья, — я разглядела стену. В отличие от городской ограды, эта стена была построена из желтовато-серого камня, по цвету походившего на окрестные скалы. И по мере приближения я все больше понимала, почему местные фортификационные инженеры изменили своей привычке обносить все деревянным частоколом. Судя по размеру некоторых подпалин и выбоин, которыми был щедро разукрашен верхний край стены, обитатели Долины живо растащили бы колья себе на зубочистки.
— Боюсь, даже представить, как этот заборчик выглядит с другой стороны, — пробормотала я.
— Ха! Это ты еще не видела, что тут было позапрошлой зимой, когда каменный тролль забрел, — усмехнулся Джанис. — Он полстены попросту сжевал.
— Жуть какая. Надеюсь, он умер от несварения желудка?
— Магом Земли подавился, — хохотнул вампир и, посерьезнев, добавил: — Хорошо, что тролли живут на той стороне Долины и сюда забираются редко. Если бы не Зирт-Адан, не знаю, какую цену заплатил бы Зингар за уничтожение этой твари.
Я с любопытством покрутила головой, но ничего примечательного больше не увидела.
— А где дозор? Я никого не вижу.
— Еще бы! Если бы даже ты их могла увидеть, кто бы таких в дозор пустил? Сейчас Фар-Ластанг появится, — Джанис кивнул подбородком куда-то вверх.
Я проследила за его взглядом — и действительно, через пару секунд на стене проявился высокий вампир, сделал шаг вперед и медленно спланировал вниз.
— Ух ты! — восхитилась я. — Здорово. А ты тоже так умеешь?
На лице Джаниса мелькнула хитрая улыбка, как у мальчишки, который замыслил какую-то шкоду. И прежде, чем я успела задуматься о том, что это значит, молодой вампир исчез. Я протянула руку туда, где он только что стоял, но нащупала пустоту.
— Ты просто отошел или поменял агрегатное состояние? — подозрительно уточнила я.
Ответа не последовало. Внезапно Вереск взмыл вверх в прыжке, ухватил что-то над моей головой и резко дернул вниз и в сторону. Раздался глухой звук удара об землю. Джанис проявился на выходе из кувырка, одним слитным движением, как ванька-встанька, вскочил на ноги. Бросил злобный взгляд на полуэльфа и недовольно проворчал:
— Такую игру испортил…
— В Долине наиграешься, — равнодушно ответил Вереск.
Фар-Танис ушел разговаривать с командиром дозора, остальные вампиры наблюдали за потасовкой: Лайна — с нескрываемой ненавистью, женщина, которая шла в колонне сразу за Женькой — с легкой снисходительной улыбкой, два парня-близнеца — без особого интереса. Вампир средних лет, который замыкал колонну, кажется, сдержанно симпатизировал Вереску. Но вслух стычку никто не прокомментировал.
Через несколько минут Фар-Танис вернулся, отрывисто бросил:
— Все, игры кончились. Идем.
Как только тяжелые створки ворот захлопнулись за нашими спинами, Фар-Танис скомандовал перестроиться. Лайна и один из близнецов оказались по правую руку от нас, женщина и второй брат — по левую. Сам Фар-Танис и вампир, который замыкал колонну (в памяти всплыло имя — Фар-Танаэль, в день нашего появления в Зингаре Джанис вскользь упоминал его), остались на своих местах.
Пока шло перестроение, я с замиранием сердца оглядела Долину. По правде сказать, отрывшийся вид меня несколько разочаровал. Не знаю, что я ожидала увидеть: непроходимые джунгли? Полчища монстров, жаждущих моей крови? Во всяком случае, репутация Самого Страшного Места Эртана вызывала ожидания вполне определенного характера. Открывшаяся же моему взору картина была довольно мирной, если не сказать — пасторальной. Солнце еще не проникло в Долину, но уже окрасило нежно-розовым снежные шапки гор. Внизу, у подножия небольшого холма, начинался сосновый лес, при виде которого на меня нахлынули ностальгические воспоминания о студенческих вылазках в леса Карельского перешейка: янтарно-желтые сосны, взмывающие в лазурную бесконечность; одуряющий смолисто-хвойный аромат, смешанный с терпким запахом дыма; уютное потрескивание костра, песня ветра в кронах… «Вкус дешевого портвейна, искусанная комарами задница», — с сарказмом продолжил Умник, который всегда терпеть не мог патетики в моем исполнении. Это брутальное замечание вернуло меня к реальности, и я обнаружила, что Джанис смотрит на меня с некоторым беспокойством.
— Что?
— Если ты и дальше будешь так… зависать, тебя съедят под первым же кустом. Активируй защиту.
Точно! Я прикрыла глаза, вспоминая, какой набор защитных амулетов считался базовым: репеллент от мелкой живности, амулет, приглушающий звуки, амулет, приглушающий запахи, защита от электрических разрядов, защита от огненных заклинаний (
у них тут даже безмозглые твари умеют файрболы кастовать — милое местечко, правда?), невидимость второго уровня… Ой, нет. Я поспешно отдернула руку. Невидимость в базовый набор не входит. Что еще? Все, кажется. Остальные амулеты активируются по мере надобности. Судя по тому, что Джанис удовлетворенно кивнул и отвернулся, я действительно ухитрилась ничего не напутать.
Вслед за командиром наш отряд двинулся вниз по холму. Едва только мы вступили в лес — вернее, еще даже не в лес, а подлесок — к нам ринулись рои устрашающего вида насекомых. Мне стоило большого труда сдержать панический вопль. И только через несколько секунд, когда я убедилась, что амулет-репеллент оправдывает свое название, ко мне частично вернулось самообладание. «Что ты там говорил насчет карельских комаров?» — съехидничала я.
Далекие предки этих монстров (ну ладно, не монстров — монстриков), вероятно, и в самом деле были комарами. Но с тех пор они раз в пятнадцать прибавили в размере и как минимум раза в три — в наглости. Репеллент не позволял приблизиться к жертве, но они с маниакальным упорством снова и снова пытались пробиться сквозь магическую защиту, наполняя наши уши противным жужжанием. Я рефлекторно передернулась. Бррр. Не самый удачный аккомпанемент для путешествия.
Лайна бросила на меня презрительный взгляд через плечо. Я скорчила ей в ответ злобную физиономию. Этот безмолвный «обмен любезностями» меня несколько приободрил. В самом деле, это же всего лишь комары. Даже если они выглядят так, словно способны прокусить бронежилет, в Долине меня ждут монстры, которые спокойно прожуют этот бронежилет вместе с хозяином — и не подавятся. Стоит поберечь адреналин для настоящей опасности.
